Ламберт мог знать, что он лежал на этой вершине? Артефакт же был найден через несколько веков после его смерти. Мне кажется, Ламберт видел Артефакт и те существа, которые изобразил на своей картине. Я полагаю, он побывал в мезозое. Ведь шли какие-то толки про Симонсона, верно? - Я вижу, куда ты клонишь, - сказал Шарп. - Что ж, это, пожалуй. могло быть. Симонсон работал над проблемами путешествия во времени в двадцать первом веке и утверждал, что чего-то добился, хотя у него не ладилось с контролем. Существует легенда, что он потерял во времени одного путешественника, а то и двух - послал их в прошлое и не сумел вернуть. Но вопрос о том, действительно ли у него что-нибудь получилось, так и остался нерешенным. Его заметки, те, которые находятся у нас, очень скупы. Никаких работ он не публиковал. Свои исследования вел втайне, так как верил, что на путешествиях во времени можно нажить сказочное богатство - заключать контракты с научными экспедициями, любителями охоты и так далее и тому подобное. Рассчитывал даже побывать в доисторической Южной Африке и обчистить кимберлийские алмазные поля. Поэтому свою работу он хранил в глубочайшем секрете, и никто ничего о ней точно не знает. - Но ведь это все-таки могло произойти? - требовательно спросил Максвелл. - Эпоха совпадает. Симонсон и Ламберт были современниками, а стиль Ламберта претерпел внезапное изменение... словно с ним что-то произошло. И это могло быть путешествием во времени! - Да, конечно, - сказал Шарп. - Но не думаю. 2О. Когда Максвелл вышел из Института времени, в небе уже загорались звезды и дул холодный ночной ветер. Гигантские вязы сгустками мрака вставали на фоне ярко освещенных окон зданий напротив. Максвелл зябко поежился, поднял воротник куртки, застегнул его у горла и быстро сбежал по ступенькам на тротуар. Вокруг не было ни души. Максвелл вдруг почувствовал сильный голод и вспомнил, что не ел с самого утра. Он усмехнулся, подумав, что аппетит у него разыгрался именно тогда, когда рухнула последняя надежда. И ведь он не только голоден, но и остался без крова - возвращаться к Опу нельзя, там его ждут репортеры. А впрочем, теперь у него нет причины их избегать! Если он расскажет свою историю, это уже не принесет ни вреда, ни пользы. И всетаки мысль о встрече с репортерами была ему неприятна: он представил себе недоверие на их лицах, вопросы, которые они будут задавать, и снисходительный, насмешливый тон, который почти наверное прозвучит в их статьях. Он все еще стоял на тротуаре, не зная, в какую сторону пойти. Ему никак не удавалось припомнить кафе или ресторан, где он заведомо не встретит никого из знакомых. Он чувствовал, что сегодня не вынесет их расспросов. Позади него послышался шорох, и, оглянувшись, он увидел Духа. - А, это ты! - сказал Максвелл. - Я уже давно тебя жду, - ответил Дух. - Ты что-то долго там пробыл. - Сначала Шарп был занят, а потом мы никак не могли кончить наш разговор. - Ты чего-нибудь добился? - Ничего. Артефакт уже продан и оплачен. Колесник заберет его завтра утром. Боюсь, это конец. Я мог бы попробовать добраться сегодня до Арнольда, но что толку? То есть мой разговор с ним уже ничего не дает. - Оп занял для нас столик. Ты, наверное, голоден. - Как волк, - ответил Максвелл. - Ну, так идем. Они свернули в боковой проезд и принялись петлять по узким проулкам и проходным дворам. - Уютный подвальчик, где мы никого не встретим, - объяснил Дух. - Но готовят там сносно и подают дешевое виски. Оп особенно подчеркнул последнее обстоятельство. Еще через несколько минут они спустились по железной лестнице, и Максвелл толкнул подвальную дверь. Они очутились в тускло освещенном зале, из глубины которого веяло запахом стряпни. - Тут у них заведен семейный стиль, - сказал Дух. - Брякают на стол все разом, и каждый сам за собой ухаживает. Опу это очень нравится. Из-за столика у стены поднялась массивная фигура неандертальца. Он помахал им. Поглядев по сторонам, Максвелл убедился, что занято не больше трех-четырех столиков. - Сюда! - оглушительно позвал Оп. - Хочу вас кое с кем познакомить. Максвелл в сопровождении Духа направился к нему. В полутьме он различил лицо Кэрол, а рядом - еще чье-то. Бородатое и как будто хорошо знакомое. - Наш сегодняшний гость, - объявил Оп. - Достославный Вильям Шекспир. Шекспир встал и протянул Максвеллу руку. Над бородой блеснула белозубая улыбка. - Почитаю себя счастливым, что судьба свела меня со столь веселыми молодцами, - сказал он. - Бард подумывает остаться здесь, - сообщил Оп. - Ему у нас понравилось. - А почему вы зовете меня бардом? - спросил Шекспир. - Извините, - сказал Оп. - Мы уж так привыкли... - Остаться здесь... - задумчиво произнес Максвелл и покосился на Опа. - А Харлоу знает, что он тут? - По-моему, нет, - ответил Оп. - Мы уж постарались. - Я сорвался с поводка, - сказал Шекспир, ухмыляясь и очень довольный собой. - Но в этом мне была оказана помощь, за которую сердечно благодарю. - Помощь! - воскликнул Максвелл. - Еще бы! Неужели, шуты гороховые, вы так и не научитесь... - Не надо, Пит! - вмешалась Кэрол, - Я считаю, что Оп поступил очень благородно. Человек явился сюда из другой эпохи, и ему только хотелось посмотреть, как живут люди теперь, а... - Может быть, сядем? - предложил Дух Максвеллу. - Судя по твоему виду, тебе не мешает выпить. Максвелл сел рядом с Шекспиром, а Дух опустился на стул напротив. Он протянул Максвеллу бутылку. - Валяй! - сказал он. - Не церемонься, пожалуйста. И не жди рюмки. Мы тут в дружеском кругу. Максвелл поднес бутылку к губам и запрокинул голову. Шекспир смотрел на него с восхищением и, когда он кончил пить, произнес: - Дивлюсь вашей доблести, Я сделал только один глоток, и меня прожгло насквозь. - Со временем привыкнете, - утешил его Максвелл. - Но вот этот эль, - продолжал Шекспир, погладив бутылку с пивом, - этот эль - добрый напиток, веселящий язык и приятный животу. Из-за стула Шекспира выскользнул Сильвестр, протиснулся между ножками и проложил голову на колени к Максвеллу. Максвелл почесал тигренка за ухом. - Он опять к вам пристает? - спросила Кэрол. - Мы с Сильвестром друзья навек, - объявил Максвелл. - Мы с ним сражались бок о бок. Вчера и он, и я, если вы помните, восстали на колесника и повергли его в прах. - У вас веселое лицо, - сказал Шекспир, обращаясь к Максвеллу. - Так, значит, дело, которое вас задержало, было завершено к вашему удовольствию? - Наоборот, - ответил Максвелл. - И если мое лицо кажется веселым, то лишь потому, что я нахожусь в таком приятном обществе. - Другими словами, Харлоу тебе отказал! - взорвался Оп. - Не согласился дать тебе день-другой! - Он ничего не мог поделать, - объяснил Максвелл. - Он уже получил условленные деньги, и завтра колесник увезет Артефакт. - У нас есть возможность заставить его пойти на попятный! - грозно и загадочно проговорил Оп. - Ничего не выйдет, - возразил Максвелл - От него это уже не зависит. Продажа состоялась. Он не захочет вернуть деньги, а главное - нарушить свое слово. А если я правильно тебя понял, ему достаточно будет отменить лекцию и выкупить билеты. - Пожалуй, ты прав, - согласился Оп. - Мы ведь не знали, что у них там уже все решено, и рассчитывали укрепить свои позиции. - Вы сделали все, что могли, - ответил Максвелл. - Спасибо. - Мы прикинули, что нам нужно выиграть день-другой, чтобы всей компанией пробиться к Арнольду и втолковать ему, что к чему. Но раз теперь надеяться больше не на что, то... отхлебни еще глоток и передай мне бутылку. Максвелл так и сделал. Шекспир допил пиво и с громким стуком поставил бутылку на стол. Кэрол отобрала виски у Опа и наполнила свою рюмку. - Вы поступайте как хотите, - объявила она, - но я отказываюсь совсем одикариваться и буду пить из рюмки. - Пива! - завопил Оп. - Еще пива для нашего благородного гостя! - Весьма вам благодарен, сударь, - сказал Шекспир. - Как ты отыскал этот притон? - спросил Максвелл. - Мне известны все задворки сего ученого града, - сообщил ему Оп. - Нам требовалось как раз что-то в этом роде, - заметил Дух. - Временщики скоро устроят облаву на нашего друга. А Харлоу сказал тебе, что он исчез? - Нет, - ответил Максвелл. - Но он как будто нервничал. И даже упомянул, что тревожится, но ведь по его лицу ни о чем догадаться нельзя. Он из тех, кто усядется на краю кратера действующего вулкана и даже глазом не моргнет... Да, а как репортеры? Все еще рыщут вокруг хижины? Оп мотнул головой. - Нет. Но они вернутся. Нам придется подыскать тебе другой ночлег. - Я, пожалуй, уже могу с ними встретиться, - сказал Максвелл. - Ведь рано или поздно все равно нужно будет рассказать всю историю. - Они раздерут вас в клочья,-заметила Кэрол. - А Оп говорит, что вы остались без работы и Лонгфелло зол на вас. Плохая пресса в такой момент вас вообще погубит. - Все это пустяки, - ответил Максвелл. - Вопрос в том, что мне им сказать, а о чем умолчать. - Выложи им все, - посоветовал Оп. - Со всеми подробностями. Пусть галактика узнает, чего она лишилась. - Нет, - сказал Максвелл.- Харлоу - мой друг. И я не хочу причинять ему неприятности. Подошел официант и поставил на их столик бутылку пива. - Одна бутылка?! - вознегодовал Оп. - Это что еще вы придумали? Тащите-ка сюда ящик! Нашего друга замучила жажда. - Но вы же не предупредили! - обиженно огрызнулся официант. - Откуда мне было знать! - и он пошел за пивом. - Ваше гостеприимство превыше всех похвал, - сказал Шекспир. - Но не лишний ли я? Вас, кажется, гнетут заботы. - Это правда, - ответил Дух. - Но вы никак не лишний. Мы очень рады вашему обществу. - Оп сказал что-то о том, будто вы намерены совсем остаться здесь. Это верно? - спросил Максвелл. - Мои зубы пришли в негодность,-сказал Шекспир. - Они шатаются и порой очень болят. Мне рассказывали, что тут много искуснейших мастеров, которые могут вырвать их без малейшей боли и изготовить на их место новые. - Да, конечно, - подтвердил Дух. - Дома меня ждет сварливая жена, - сказал Шекспир, - и нет у меня желания возвращаться к ней. К току же ваш эль, который вы зовете пивом, поистине дивен на вкус, и я слышал, что вы заключили мир с гоблинами и феями, а это - великое чудо. И я сижу за одним столом с духом, что превосходит всякое человеческое понимание, хотя и мнится, что тут где-то кроется самый корень истины. Подошел официант с охапкой бутылок и сердито брякнул их на стол. - Вот! - сказал он неприязненно. - Пока, наверное, -обойдетесь. Повар говорит, что горячее будет сейчас готово. - Так, значит, - спросил Максвелл у Шекспира, - вы не собираетесь читать эту лекцию? - Коли я ее прочту, - ответил Шекспир, - они мигом отошлют меня домой. - Всенепременно, - вставил Оп. - Уж если они его заграбастают, то больше не выпустят. - Но как же вы будете жить? - спросил Максвелл. - Ведь для того, что вы знаете и умеете, в этом мире вряд ли найдется применение. - Что-нибудь да придумаю,- сказал Шекспир. - В тяжкие минуты ум человеческий удивительно проясняется. Официант подкатил к столику тележку с дымящимися блюдами и начал расставлять их на столе. - Сильвестр! - крикнула Кэрол. Потому что Сильвестр вскочил, положил передние лапы на стол и схватил два сочных куска ростбифа. Услышав голос Кэрол, Сильвестр стремительно скрылся под столом вместе со своей добычей. - Котик проголодался, - сказал Шекспир. - Он находит себе пропитание, где может. - Когда дело касается еды, - пожаловалась Кэрол, - он забывает о хороших манерах, Из-под стола донеслось довольное урчание. - Досточтимый Шекспир, - сказал Дух. - Вы прибыли сюда из Англии, из городка на реке Эйвон. - Край, радующий глаз, - вздохнул Шекспир. - Но полный всякого отребья. Разбойники, воры, убийцы - кого там только нет! - А я вспоминаю лебедей на реке,-пробормотал Дух. - Ивы по ее берегам, и... - Что-что? - вскрикнул Оп. - Как это ты вспоминаешь? Дух медленно поднялся из-за стола, и в этом движении было чтото, что заставило их всех поглядеть на него. Он поднял руку - но это была не рука, а рукав одеяния... если это было одеянием. - Нет-нет, я вспоминаю, - сказал он глухим голосом, доносившимся словно откуда-то издалека. - После всех этих лет я, наконец, вспоминаю. Либо я забыл, либо не знал. Но теперь... - Почтенный Дух, - сказал Шекспир, - что с вами? Какой странный недуг вас внезапно поразил? - Теперь я знаю, кто я такой! - с торжеством сказал Дух. - Я знаю, чей я дух. - Ну, и слава богу, - заметил Оп. - Перестанешь хныкать об утраченном наследии предков. - Но чей же вы дух, если позволено будет спросить? - сказал Шекспир. - Твой! - взвизгнул Дух. - Теперь я знаю! Теперь я знаю! Я дух Вильяма Шекспира! На мгновенье наступила ошеломленная тишина, а потом из горла Шекспира вырвался глухой вопль ужаса. Одним рывком он вскочил со стула, перемахнул через стол и кинулся к двери. Стол с грохотом опрокинулся на Максвелла, и тот упал навзничь вместе со своим стулом. Край столешницы прижал его к полу, а лицо ему накрыла миска с соусом. Он обеими руками принялся стирать соус. Откуда-то со стороны доносились яростные крики Опа. Кое-как протерев глаза, Максвелл выбрался из-под стола и поднялся на ноги. С его лица и волос продолжал капать соус. На полу среди перевернутых тарелок восседала Кэрол. Вокруг перекатывались бутылки с пивом. В дверях кухни, упирая пухлые руки в бока, стояла могучая повариха. Сильвестр, скорчившись над ростбифом, торопливо рвал его на части и проглатывал кусок за куском. Оп, прихрамывая, возвратился от входной двери. - Исчезли без следа, - сказал он. - И тот, и другой. Он протянул руку Кэрол, помогая ей подняться. - Не дух, а идиот! - сказал он злобно. - Не мог промолчать. Даже если он и знал... - Но он же не знал! - воскликнула Кэрол. - Он только сейчас понял. Из-за этой встречи. Может быть, какие-нибудь слова Шекспира пробудили в нем воспоминания... Он же только об этом и думал все эти годы, и, конечно, от неожиданности... - Последняя соломинка! - объявил Оп. - Шекспира теперь не разыщешь. Так и будет бегать без остановки. - Наверное, Дух отправился за ним,-предположил Максвелл,Чтобы догнать его, успокоить и привести назад к нам. - Успокоить? - переспросил Оп.- Это как же? Да если Шекспир увидит, что Дух за ним гонится, он побьет все мировые рекорды и в спринте, и в марафоне. 21. Они уныло сидели вокруг дощатого стола в хижине Опа. Сильвестр лежал на спине у очага, уютно сложив передние лапы на груди, а задние задрав к потолку. На его морде застыло выражение глуповатого блаженства. Оп подтолкнул стеклянную банку к Кэрол. Она понюхала ее содержимое и сморщила нос. - Пахнет керосином, - сказала она. - И вкус, насколько помню, абсолютно керосиновый. Зажав банку в ладонях, она сделала большой глоток и протянула ее Максвеллу со словами: - А знаете, и к керосину можно привыкнуть! - Это хороший, самогон! - обиженно сказал Оп.- Впрочем,- признал он после некоторого раздумья, - ему, пожалуй, следовало бы дать немножечко дозреть. Только он расходуется быстрее, чем я успеваю его гнать. Максвелл угрюмо отхлебнул из банки. Едкая жидкость обожгла горло, фейерверком вспыхнула в желудке, но и это не помогло. Он остался трезвым и мрачным. Бывают моменты, подумал он, когда напиться невозможно, сколько и чего ни пей. А как хорошо было бы сейчас напиться до беспамятства и не приходить в себя дня два! Может быть, когда он протрезвеет, у него будет не так скверно на душе. - Одного не могу понять,- говорил Оп.- Почему старина Билл так перепугался своего духа? А тут сомневаться не приходится. Он прямо-таки полиловел. Но ведь до этого они с Духом так хорошо ладили. Ну, конечно, сперва он немного нервничал - но чего и ждать от человека из шестнадцатого столетия? Однако, едва мы ему все объяснили, он даже обрадовался. И воспринял Духа с гораздо большей легкостью, чем мог бы его воспринять, например, человек двадцатого столетия. Ведь в шестнадцатом веке верили в духов, и поэтому встреча с духом не могла произвести впечатления чего-то сверхъестественного. И он был совершенно спокоен, пока Дух не заявил, что он - его дух. Но уж тогда... - Его очень заинтересовали наши взаимоотношения с маленьким народцем, - сказала Кэрол. - Он взял с нас слово, что мы его свозим в заповедник и познакомим с ними. Он всегда в них верил, как и в духов. Максвелл приложился к банке и пододвинул ее Опу, утирая рот тыльной стороной руки. - Одно дело - чувствовать себя легко и свободно в обществе первого попавшегося духа,- сказал он,- и совсем другое - нарваться на духа, который оказывается твоим собственным. Человек внутренне неспособен понять и принять свою смерть. Даже зная, что духи - это... - Ради бога, не начинайте сначала! - взмолилась Кэрол. Оп ухмыльнулся. - Ну, во всяком случае, он вылетел оттуда стрелой. Точно ему к хвосту привязали шутиху. Он даже щеколду не откинул, а пробил дверь насквозь. - Я ничего не видел, - отозвался Максвелл. - У меня на физиономии лежала миска с соусом. - Ну, радости эта заварушка никому не принесла,- философски объявил Оп,- кроме вон того саблезубого. Он сожрал целый ростбиф. С кровью, как ему нравится. - Он никогда не теряется,- сказала Кэрол. - И из всего умеет извлечь выгоду. Максвелл пристально посмотрел на нее. - Я давно уже хочу спросить вас, каким образом вы-то очутились в нашей компании. Мне казалось, что после истории с колесником вы навсегда отрясли наш прах со своих ног. - Она беспокоилась о тебе,- хихикнул Оп. - А кроме того, она любопытна, как не знаю кто. - И еще одно,- продолжал Максвелл.-Как вообще вы оказались замешанной в это? Вспомним, с чего все началось. Вы предупредили нас про Артефакт... что его продают. - Я вас не предупреждала! Я просто проговорилась. А потом... - Вы нас предупредили,-категорическим тоном повторил Максвелл.- И совершенно сознательно. Что вы знаете про Артефакт? Вы должны о нем что-то знать, иначе его продажа вас не встревожила бы. - Что верно, то верно! - сказал Оп.-Ну-ка, сестренка, выкладывайте все начистоту. - Два нахальных грубияна... - Не надо превращать это в комедию,-попросил Максвелл.- Ведь речь идет о важном деле. - Ну, хорошо. Как я вам говорила, я случайно услышала о том, что его собираются продать. И меня это встревожило. И очень не понравилось. То есть с точки зрения закона в этой продаже нет ничего такого. Насколько мне известно, Артефакт принадлежит Институту времени и может быть продан по усмотрению его администрации. Но мне казалось, что Артефакт нельзя продавать даже за миллиарды. Потому что я действительно кое-что о нем знаю чего не знает никто другой и о чем я боялась кому-нибудь сказать. А когда я заговорила с нашими сотрудниками о значении Артефакта, я увидела, что их это совершенно не трогает. И вот, когда позавчера вечером я поняла, как вы им интересуетесь... - Вы подумали, что мы можем помочь. - Я не знаю, что я подумала. Но Оп и вы были первыми, кого Артефакт интересовал. Однако я не могла говорить с вами откровенно. Взять и просто сказать. Во-первых, мне вообще не полагалось этого знать, а во-вторых, лояльность по отношению к Институту требовала, чтобы я промолчала. И я совсем запуталась. - Вы работали с Артефактом? И в результате... - Нет,- сказала Кэрол.- Я с ним не работала. Но как-то раз я остановилась посмотреть на него... Ну, как любой турист. Потому что я проходила через внутренний дворик, а Артефакт - интересный и таинственный предмет. И тут я увидела... или мне показалось... Я не знаю. У меня нет полной уверенности. Но тогда я не усомнилась. Я была абсолютно уверена, что видела то, чего никто прежде не замечал... Или, быть может, кто-то и заметил, но... Кэрол умолкла и посмотрела сначала на Максвелла, потом на Опа, однако оба молчали, ожидая, что она скажет дальше. - Но я не уверена,- сказала она.-Теперь я не уверена. Возможно, мне показалось. - Говорите,- сказал Оп.- Расскажите все как было, Кэрол кивнула. - Это длилось одно мгновение. И сразу исчезло, но тогда я не сомневалась, что действительно видела его. Был ясный солнечный день, и на Артефакт падал солнечный луч. Вероятно, никому прежде не случалось видеть Артефакт в тот момент, когда солнечный свет падал на него именно под таким углом. Не знаю. Разгадка, возможно, кроется именно в этом. Но как бы то ни было, у меня создалось впечатление, что я вижу что-то внутри Артефакта. А точнее сказать - не внутри. Казалось, словно Артефакт был чем-то, что сложили и спрессовали в брусок, но заметить это удалось только при определенном освещении. Я как будто различила глаз... и в тот момент я почувствовала, что он живой и смотрит на меня, и... - Но как же так! - воскликнул Оп.-Артефакт похож на камень. На слиток металла. - Странный металл! - возразил Максвелл.- Металл, который ничто не берет, который... - Но не забывайте, что мне могло просто почудиться, - напомнила Кэрол. - Правды мы уже никогда не узнаем, - сказал Максвелл.- Колесник завтра утром заберет Артефакт... - И купит за него хрустальную планету,- докончил Оп.- По-моему, мы зря сидим здесь сложа руки. Эх, если бы мы не упустили Шекспира... - Ничего хорошего из этого не вышло бы! - отрезал Максвелл.- И вообще похищение Шекспира... - Мы его не похищали! - оскорбился Оп. - Он пошел с нами по доброй воле. Можно даже сказать, с радостью. Он только о том и думал, как бы избавиться от сопровождающего, которого к нему приставили временщики. И вообще инициатором был он. А мы только немножко поспособствовали. - Хорошенько стукнув сопровождающего по голове? - Да никогда в жизни! Все было чинно и благородно. Мы просто отвлекли его внимание с помощью небольшого дивертисмента, так сказать. - Ну, ладно, - перебил Максвелл. - В любом случае план был дурацкий. Тут речь идет о слишком больших деньгах. Вы могли бы похитить хоть дюжину Шекспиров, но Харлоу все равно продал бы Артефакт. - Неужели мы ничего не можем сделать? - вздохнула Кэрол.Например, стащить Арнольда с постели... - Арнольд мог бы спасти Артефакт, только возместив Харлоу сумму, которую тот получил от колесника. Вы способны представить себе это? - Нет, не способны,- отозвался Оп и, взяв банку, опрокинул остатки ее содержимого в рот. Потом он направился к своему тайнику, вытащил очередную полную банку, неуклюже отвинтил крышку и протянул Кэрол. - Устроимся же поудобнее и налижемся как следует. Завтра утром явятся репортеры, и мне нужно набраться сил, чтобы повышвыривать их отсюда. - Погоди! - остановил его Максвелл, - У меня наклевывается идея. Кэрол и Оп в молчании ждали, чтобы идея проклюнулась. - Аппарат-переводчик! - воскликнул Максвелл.- Тот, с помощью которого я читал на хрустальной планете металлические листы. Я нашел его у себя в чемодане. - Ну и что? - спросил Оп. - Что если Артефакт просто содержит какие-то записи? - Но Кэрол говорит... - Я знаю, что говорит Кэрол! Но она же не уверена. Ей только кажется, что она видела смотрящий на нее глаз. А это маловероятно. - Правильно,- сказала Кэрол.-Ручаться я не могу. А в словах Пита есть своя логика. Если он прав, эти записи должны быть очень важными и подробными. Может быть, они дают ключ к целому миру неведомых прежде знаний. Вдруг хрустальная планета оставила Артефакт на Земле, рассчитывая, что никто не станет искать его здесь! Что-то вроде тайного архива! - Пусть даже так,- перебил Оп. - Но что это дает нам? Музей заперт, и Харлоу не станет открывать его для нас. - Это я могу устроить! - заявила Кэрол. - Я позвоню сторожу и скажу, что мне необходимо поработать там. Или что мне надо забрать оттуда материал. У меня есть разрешение работать в музее в любое время. - И вы вылетите с работы,- заметил Оп. Кэрол пожала плечами. - Найду что-нибудь другое. Зато если нам удастся... - Но какой смысл? - спросил Максвелл.- Один шанс на миллион. Или даже меньше. По правде говоря, мне очень хотелось бы проверить, но... - А если окажется, что это и в самом деле что-то очень важное? - сказала Кэрол.-Тогда мы могли бы пойти к Шарпу, объяснить ему и, возможно... - Не думаю,- ответил Максвелл.- Вряд ли нам удастся обнаружить что-то настолько важное, чтобы Харлоу вернул такие деньги. - Ну, во всяком случае, не будем терять зря время на обсуждения и предположения,- объявил Оп. - Надо действовать! Максвелл посмотрел на Кэрол. - По-моему, он прав, Пит,- сказала она.- По-моему, рискнуть стоит. Оп взял со стола банку с самогоном и тщательно завинтил крышку. 22. Их окружало прошлое - в витринах, в шкафах, на подставках, утраченное, забытое, безвестное прошлое, отнятое у времени полевыми экспедициями, которые обследовали скрытые уголки истории человечества. Творения художников и искусных ремесленников, какие никому и не снились, пока люди не вернулись в прошлое и не обнаружили их там: новенькие гончарные изделия, прежде известные в лучшем случае только в черепках, флаконы из Древнего Египта, полные притираний и душистых мазей, совсем еще свежих, доисторические железные орудия, выхваченные чуть ли не прямо из кузнечного горна, свитки из Александрийской библиотеки, которые должны были бы сгореть, но не сгорели, потому что были посланы люди спасти их за мгновение до того, как их поглотило бы пламя пожара, уничтожившего библиотеку, прославленные ткани Элама, секрет изготовления которых был утрачен в незапамятные времена,- все это, и неисчислимое множество других экспонатов, бесценная сокровищница предметов (многие из которых сами по себе не были бесценными сокровищами), добытых из недр времени. Какой же это "Музей времени", подумал Максвелл. Нет, это, скорее, был "Музей безвременья", место, где сходились все эпохи, где исчезали все хронологические различия, где постепенно собирались все мечты человечества, претворенные в явь,- и при этом совершенно новые, сверкающие, созданные только накануне. Тут не приходилось по древним разрозненным обломкам угадывать гипотетическое целое, тут можно было брать в руки и применять орудия, инструменты и приспособления, которые человек создавал и использовал на всем протяжении своего развития. Стоя возле пьедестала с Артефактом, Максвелл прислушивался к замирающим шагам сторожа, отправившегося в очередной обход здания. Кэрол удалось-таки провести их в музей, хотя вначале он опасался, что ее план неосуществим. Она позвонила сторожу и сказала, что ей и двум ее сотрудникам необходимо взглянуть на Артефакт в последний раз перед тем, как его увезут, и сторож встретил их у маленькой калитки, вделанной в величественные массивные двери, которые широко распахивались в часы, когда музей бывал открыт для посетителей. - Только вы недолго, - ворчливо предупредил сторож.- Не знаю, может, вас и вообще-то пускать не следовало. Но Кэрол заверила его, что все будет в порядке - он может ни о чем не беспокоиться, и сторож удалился, шаркая подметками и что-то бормоча себе под нос. Над черным брусом Артефакта горели яркие лампы. Максвелл нырнул под бархатный канат, огораживавший пьедестал, вскарабкался к самому Артефакту и скорчился рядом с ним, нащупывая в кармане аппарат-переводчик. Дурацкая догадка, сказал он себе. Да и никакая это не догадка, а просто нелепая идея, порожденная отчаянием. Он только зря потратит время и поставит себя в глупое положение. Ну, а если это маловероятное предположение даже в какой-то мере и подтвердится, все равно изменить он уже ничего не сможет. Завтра колесник заберет Артефакт и вступит во владение библиотекой хрустальной планеты, а человечество навсегда лишится доступа к знаниям, тщательно и трудолюбиво копившимся пятьдесят миллиардов лет в двух вселенных,- к знаниям, которые должны были бы принадлежать Объединенным университетам Земли и могли бы достаться им, а теперь навеки станут собственностью загадочной культуры, которая, возможно, окажется тем потенциальным галактическим врагом, которого Земля всегда опасалась встретить в космосе. Ему не хватило времени! Еще какой-нибудь день или два - и он воспрепятствовал бы этой сделке, он нашел бы людей, которые его выслушали бы, которые приняли бы меры. Но обстоятельства все время складывались против него, а теперь было уже поздно. Максвелл надел на голову аппарат-переводчик, но очки никак не желали опускаться на место. - Дайте я помогу,- сказала Кэрол, и он почувствовал, как ее ловкие пальцы растягивают ремни, прилаживают застежки. Покосившись вниз, он увидел Сильвестра. Тигренок сидел у самого пьедестала и скалил зубы на Опа. Перехватив взгляд Максвелла, неандерталец сказал: - Эта тигра чует, что я ее естественный враг. В один прекрасный день она соберется с духом и прыгнет на меня. - Не говорите глупостей! - сердито огрызнулась Кэрол.- Он же просто шаловливый котенок. - Это как посмотреть, - отозвался Оп. Максвелл еще раз подергал очки и надвинул их на глаза. И поглядел на Артефакт. В этом слитке черноты было что-то. Линии, очертания... непонятные формы. Артефакт перестал быть просто сгустком непроницаемой тьмы, отражающим любые попытки проникнуть в него извне, ничего не приемлющим и ничего не открывающим, словно он был вещью в себе, инородным телом во вселенной. Максвелл завертел головой, стараясь найти наиболее удобный угол зрения, чтобы разобраться в том, что увидел. Во всяком случае, это не записи... Нет, это что-то совсем другое! Он нащупал винт фокусировки и попробовал изменить настройку, - В чем дело? - спросила Кэрол. - Не понимаю... И в то же мгновение он понял. И увидел. В уголке бруса виднелась лапа, покрытая радужной пленкой... или кожей... или чешуей, с когтями, сверкающими, как алмазы. И эта лапа... шевелилась и дергалась, словно стараясь высвободиться и дотянуться до него. Максвелл вздрогнул, инстинктивно отпрянул и вдруг почувствовал, что падает. Он попытался извернуться так, чтобы не удариться затылком. Его плечо задело бархатный канат, и стойки с грохотом опрокинулись на пол. Однако канат успел спружинить, и Максвелл упал на бок, чуть не сломав ключицу, но зато его голова не коснулась каменного пола. Он рывком сдвинул очки в сторону, чтобы освободить глаза. Артефакт над ним стремительно изменялся. Из сгустка тьмы возникало что-то, свивалось и билось в судорожном стремлении вырваться на свободу. Что-то живое, полное буйной энергии, ослепительно прекрасное. Изящная, вытянутая вперед голова, зубчатый гребень, сбегающий от лба по шее и спине. Могучая грудь, продолговатое туловище с полусложенными крыльями, красиво изогнутые передние лапы с алмазными когтями. Сказочное создание сверкало и переливалось всеми цветами радуги в ярком свете ламп, нацеленных на Артефакт - вернее, на то место, где раньше был Артефакт. И каждая сияющая чешуйка была зеркальцем, отражающим пучки бронзовых, золотых, оранжевых и голубых лучей. Дракон, подумал Максвелл. Дракон, возникший из черноты Артефакта! Дракон, наконец обретший свободу после миллионов лет заключения в сгустке мрака. Дракон! После стольких лет поисков, размышлений, неудач он всетаки увидел живого дракона! И совсем не такого, каким он рисовался его воображению, не прозаическое создание из плоти и чешуи, но великолепнейший символ. Символ дней расцвета хрустальной планеты, а может быть, и всей той вселенной, которая канула в небытие, уступая место новой, нашей Вселенной, - древний, легендарный современник тех странных, необыкновенных рас, захиревшими жалкими потомками которых были гоблины, тролли, феи и баньши. Существо, название которого передавалось от отца к сыну тысячами и тысячами поколений, но которого до этой минуты не видел ни один человек. Возле одной из упавших стоек замер Оп, с ужасом и удивлением глядя вверх - его кривые ноги были полусогнуты, точно он окаменел, готовясь к прыжку, окорокообразные руки свисали по бокам, пальцы были искривлены, как когти. Сильвестр припал к полу, разинув пасть, ощерив клыки. На его лапах под густой шерстью вздулись узлы мышц. Он был готов нападать и защищаться. На плечо Максвелла легла ладонь, и он резко повернулся. - Это дракон? - спросила Кэрол. Ее голос был странен: точно она боялась этого слова, точно лишь с большим трудом заставила себя произнести его. Она глядела не на Максвелла, а вверх - на дракона, который, по-видимому, уже закончил свою трансформацию. Дракон дернул длинным гибким хвостом, и Оп неуклюже припал к полу, увертываясь от удара. Сильвестр яростно зашипел и пополз вперед. - Сильвестр! Не смей! - крикнул Максвелл. Оп поспешно кинулся вперед на четвереньках и ухватил Сильвестра за заднюю лапу. - Да скажите ему что-нибудь! - потребовал Максвелл, поворачиваясь к Кэрол.-Если этот идиот сцепится с ним, произойдет черт знает что! - Сильвестр Опа не тронет, можете не опасаться! - Причем тут Оп? Я говорю о драконе. Если он прыгнет на дракона... Из темноты донесся разъяренный вопль и топот ног. - Что вы тут затеяли? - загремел сторож, выбегая на свет. Дракон повернулся на пьедестале и соскользнул с него навстречу сторожу. - Берегись! - рявкнул. Оп, держа лапу Сильвестра железной хваткой. Дракон двигался осторожной, почти семенящей походкой, вопросительно наклонив голову. Он взмахнул хвостом и смел на пол полдюжины чаш и кувшинов. Раздался оглушительный треск, блестящие черепки брызнули во все стороны. - Эй, прекратите! - крикнул сторож и, по-видимому, только тут заметил дракона. Он взвизгнул и кинулся наутек. Дракон неторопливо затрусил за ним, с любопытством вытягивая шею. Его продвижение по залам музея сопровождалось грохотом и звоном. - Если мы не уберем его отсюда, - заявил Максвелл, - тут скоро не останется ни одного целого экспоната. При таких темпах ему на это потребуется не больше пятнадцати минут. Он сотрет весь музей в порошок. И ради всего святого, Оп, не выпусти Сильвестра. Нам только не хватает боя тигра с драконом! Он поднялся с пола, снял с головы аппарат и сунул его в карман. - Можно открыть двери,- предложила Кэрол, - и выгнать его наружу. Я знаю, как отпираются большие двери. - Оп, а ты умеешь пасти драконов? - осведомился Максвелл. Дракон тем временем добрался до последнего зала и повернул назад. - Оп! - попросила Кэрол.- Помогите мне. Тут нужна сила. - А тигр как же? - Предоставь его мне,- распорядился Максвелл.- Может быть, он возьмет себя в руки. И вообще послушается меня. Приближение дракона было отмечено новыми взрывами треска и грохота, Максвелл застонал. Шарп убьет его за это. И с полным правом: хотя они и друзья, но музей разгромлен, а Артефакт преобразился в буйствующее многотонное чудовище! Максвелл осторожно направился туда, откуда донесся очередной грохот. Сильвестр, припадая к полу, последовал за ним, В темноте Максвелл с трудом различил очертания дракона, плутающего среди стендов. - Хороший, хороший дракончик, умница! - сказал Максвелл.- Легче на поворотах, старина! Это прозвучало довольно глупо и неубедительно. Но как вообще полагается разговаривать с драконами? Сильвестр испустил хриплое рычание. - Хоть ты-то не суйся! - сердито сказал Максвелл.- И без тебя все так скверно, что дальше некуда. А где сейчас сторож, подумал он. Наверное, звонит в полицию, так что гроза может разразиться с минуты на минуту. Позади раздалось поскрипывание открывающихся створок огромной двери. Хоть бы дракон подождал, пока они совсем откроются! Тогда его, возможно, удастся выгнать из музея. Да, но дальше-то что? Максвелл содрогнулся при мысли о том, как гигантское чудовище начнет резвиться на улицах городка и в академических двориках. Может быть, все-таки лучше оставить его взаперти? Он замер в нерешительности, взвешивая минусы запертого дракона по сравнению с минусами дракона на свободе. Музей и так разнесен вдребезги, а потому довершение этого разгрома, пожалуй, все-таки предпочтительнее того, что может натворить дракон в городке. Створки продолжали поскрипывать, расходясь. Дракон, до тех пор передвигавшийся легкой рысцой, вдруг припустился галопом в их сторону, Максвелл стремительно повернулся, вопя: - Двери! Закройте двери! - и еле успел отскочить с пути мчащегося дракона. Створки остались полуоткрытыми, а Кэрол и Оп метнулись в разные стороны, стараясь предоставить как можно больше пустого пространства для надвигающегося на них чудовища, которому явно захотелось погулять. По залам музея прокатился громовый рык, и Сильвестр помчался вдогонку за убегающим драконом. Прижавшись к стене, Кэрол кричала: - Сильвестр, прекрати! Не смей, Сильвестр! Не смей! На бегу дракон нервно хлестал гибким хвостом. Разлетались витрины и столы, волчками крутились статуи. Дракон стремился к свободе, оставляя позади себя хаос и разрушение. Максвелл со стоном бросился за Сильвестром и драконом, хотя сам не понимал, что он, собственно, собирается сделать. Меньше всего ему хотелось хватать дракона за хвост. Дракон достиг дверей и прыгнул - прыгнул высоко в воздух, разворачивая крылья, которые загремели, как паруса под ветром. Максвелл резко остановился в дверях, чуть не потеряв равновесие. На нижней ступеньке крыльца Сильвестр, также с усилием затормозив, теперь тянулся всем телом вверх, негодующе рыча на летящего дракона. Это было ошеломляющее зрелище. Лунный свет играл на поднимающихся и опускающихся крыльях, алыми, золотыми и голубоватыми огнями вспыхивал на тысячах полированных чешуек, и казалось, что в небе дрожит многоцветная радуга. Из дверей выскочили Кэрол с Опом и тоже задрали головы. - Как красиво! - сказала Кэрол. - Да, не правда ли? - отозвался Максвелл. И только тут он полностью осознал смысл случившегося: Артефакта больше не существовало и колесник лишился своей покупки. Но и он уже не мог представить хрустальной планете требуемую цену. Цепь событий, начавшаяся с дублирования его волновой схемы, когда он направлялся в систему Енотовой Шкуры, оборвалась. И если бы не эта летящая в небе радуга, можно было бы считать, что вообще ничего не произошло. Дракон взмывал все выше, описывая расширяющиеся круги, и казался теперь просто многоцветным пятном. - Вот так! - уныло сказал Оп.- Что мы предпримем теперь? - Это я во всем виновата, - пробормотала Кэрол. - Виноватых тут нет,- возразил Оп.-Неумолимый ход событий - и все. - Ну, во всяком случае, мы сорвали Харлоу его продажу! - заметил Максвелл. - Что да, то да, - раздался голос позади них. - Не будет ли ктонибудь так любезен объяснить мне, что здесь происходит? Они обернулись. В дверях музея стоял Харлоу Шарп. В зале теперь горели все лампы, его фигура выделялась в светлом прямоугольнике дверей четким черным силуэтом. - Музей разгромлен, - сказал Шарп, - Артефакт исчез, а тут я вижу вас двоих, как я мог бы предугадать заранее. Мисс Хэмптон, я удивлен. Я никак не ожидал найти вас в таком дурном обществе. Впрочем, этот ваш бешеный кот... - Пожалуйста, не примешивайте сюда Сильвестра! - воскликнула она.- Он тут ни при чем! - Так как же, Пит? - спросил Шарп. Максвелл помотал головой. - Мне трудно объяснить... - Я так и предполагал,- сказал Ша