Мэг, - но они ничего для меня не значили. Когда мы стали работать в паре с сознанием робота, то они стали чем-то иным - рисунком, в котором кроется значение, хотя я его не поняла. - Я думаю, - сказал Д.иЪП., - что здесь кроется надежда. Вы достигли банка информации; вы почувствовали наблюдения; вы смогли превратить их в видимые формы. - Не вижу, чем это поможет нам, - сказал Кашинг. - Видимые формы бессмысленны, если их нельзя интерпретировать. - Это лишь начало, - возразил Д.иЪП. - Во второй раз, в третий, в сотый раз значение может стать ясным. Если бы у нас была сотня чувствующих, чтобы каждый был связан с мозгом робота... - Прекрасно, - сказал Кашинг, - но откуда мы знаем, что это подействует? Если бы мы смогли восстановить систему возврата информации... - Я использую ваши же слова, - сказал Д.иЪП. - Кто это сделает? Кузнец или жестянщик? И даже если мы восстановим эту систему, откуда мы знаем, что сумеем прочесть данные и интерпретировать их? Мне кажется, что вариант с чувствующими дает лучшую возможность... - Со временем, - сказал Кашинг, - мы могли бы найти людей, которые нашли бы способ починки. Если бы были схемы и диаграммы... - Здесь есть схемы и диаграммы. Я размышлял над этим, над схемами, но для меня они не имеют значения. Вы говорите, что умеете читать? Кашинг кивнул. - В университете есть библиотека. Но от нее мало проку. Она подверглась чистке и сохранила лишь написанное за несколько столетий до Катастрофы. - Здесь есть библиотека, которая избежала этой участи, - сказал Д.иЪП. - Здесь достаточно материала для обучения людей, которые восстановили бы систему. Заговорил Эзра: - Я пытаюсь следить за обсуждением, но получается с трудом. Как будто есть две возможности: восстановить систему или использовать чувствующих. Я сам чувствующий, как и моя внучка, но боюсь, мы не сможем помочь. У нас специализированная чувствительность. Внучка стремится к обобщениям, а я настроен только на растения. Боюсь, что то же самое будет и с другими чувствующими. Вероятно, их много разновидностей. - Верно, - сказал Кашинг. - Уилсон посвятил главу своей "Истории" росту чувствительности после катастрофы. Он считал, что технология сдерживала развитие чувствительности. После падения технологии число чувствующих увеличилось. - Возможно, это и так, - сказал Эзра, - но среди них найдется мало таких, которые смогут сделать то же что и Мэг. - Мы забыли о мозге робота, - сказала Мэг. - Я думаю, дело не в моей чувствительности, а в нем. Я просто направляла его мозг, давая ему возможность проникнуть в банк информации и увидеть то, что там находится. - Эта тема печальна для меня, - сказал Ролло, - но думаю, что Мэг права. Не люди - чувствующие, а мозг робота даст нам ответ. Мозги много столетий были замкнуты в себе. В одиночестве они продолжали функционировать. Поскольку внешних стимулов не было, они обратились внутрь. Они продолжали мыслить. Совершенствовали эту свою способность. Ставили перед собой проблемы и пытались их разрешить. Они развили свою особую логику. У них обострился интеллект. - Согласен, - сказал Эзра. - Для меня это имеет смысл. Нам нужны чувствующие, которые могли бы работать с мозгами роботов, служить их интерпретаторами. - Ладно, - сказал Кашинг. - Нам нужны мозги и чувствующие. Но я думаю, нужно подыскивать и людей, которые смогли бы восстановить систему. Ты говоришь, здесь есть библиотека? - Только специальная и научная техническая литература. Но нужны люди, которые умеют читать. - В университете их сотни, - сказал Кашинг. - Вы думаете, мы должны подойти к проблеме с двух сторон? - Да, - сказал Кашинг. - И я считаю так же, - сказал Эзра. - И что же мы получим, если нам повезет с этим? - спросил Кашинг. - Базис, для новой человеческой цивилизации? Способ поднятия из варварства и вступления на прежний путь технологии? Ведь если мы восстановим систему выдачи информации, а план с чувствующими не удастся, мы вынуждены будем вернуться к технологии, а мне это не нравится. - Неизвестно, что мы обнаружим, - сказал Д.иЪП. - Но мы должны пытаться. Нельзя стоять на месте. - У тебя должна быть хоть какая-то идея, - настаивал Кашинг. - Ты говорил с вернувшимися исследователями перед тем, как передать их информацию в банк. - Я говорил с большинством из них, но мои знания поверхностны. Только слабое указание на то, что мы можем найти. Многое не имеет значения. Роботы-исследователи были запрограммированы на посещение только таких планет, где может возникнуть жизнь. Если их рецепторы не обнаруживают признаков жизни, они не тратят времени. Но даже на тех планетах, где возникла жизнь, не всегда есть разум или аналог разума. Впрочем, это не значит, что на таких планетах нельзя найти что-либо достойное. - Но на некоторых планетах есть разум? - Да. И на очень многих. Обычно это странный разум. В некоторых случаях - пугающий. Например, в пятистах световых годах от нас находится то, что можно бы назвать галактическим штабом. Впрочем, это чисто человеческое и потому неверное восприятие. В другом месте, несколько ближе к нам, живет настолько развитая раса, что человечество восприняло бы ее как бога. Я думаю, она особенно опасна человечеству - вы склонны верить в богов. - Но ты считаешь, что мы могли бы найти факторы, которые помогут человечеству восстать из праха. - Я уверен в этом, - сказал Д.иЪП. - Как я вам сказал, у меня лишь поверхностное впечатление о том, что принесли исследователи. Да и то не обо всем. Но вот что я помню: машина счастья, метод, позволяющий производить счастье и удачу; место смерти огромной конфедерации союзников, и туда отправляются умирать и оставляют весь свой умственный багаж, его можно восстановить, если необходимо; уравнение, которое мне непонятно, но в котором заключен способ путешествия быстрее света; разум, научившийся жить где угодно, а не только в материи мозга; математика, в которой много общего с мистикой и которая использует мистику. Может, мы ничего из этого не сумеем использовать. Но это лишь примеры. Там еще много другого, и я уверен, что многое будет нам полезно. Впервые заговорила Элин: - Мы стоим лишь на краю. И видим все несовершенно. Хватаемся за частички и не можем представить себе все. Есть такие великие понятия, которые нам еще недоступны. Мы не замечаем того, чего не можем понять. Она говорила не с ними, а с собой. Ее ладони на столе, она смотрела сквозь стены в какой-то другой мир. Она смотрела во Вселенную. 24 - Ты сошел с ума, - говорила Мэг Кашингу. - Если ты пойдешь к ним, они убьют тебя. Они разгневаны из-за того, что мы здесь... - Они люди, - возразил Кашинг. - Варвары. Кочевники. Но люди. С ними можно говорить. Они разумны. Нам нужны кожухи мозгов, нам нужны чувствующие, нужны люди с технологическим чутьем. С врожденным технологическим чутьем. В старину были люди, которые могли взглянуть на машину и определить, как она работает; инстинктивно, с одного взгляда понять связь ее частей. - В старину, но не теперь, - сказал Ролло. - Люди, о которых ты говоришь, жили в те времена, когда машины были обычным явлением. Они жили с машинами и среди машин. К тому же то, о чем мы говорим, не обычная примитивная машина с соединениями и движущимися частями. Это электронная система, а электроника давно забыта. Нужны специальные знания, годы обучения... - Может, и так, - согласился Кашинг, - но у Д.иЪП. есть техническая библиотека; а в университете немало людей, умеющих читать и писать и не утративших способности к обучению. Потребуется немало времени. Может, несколько поколений. Но со времен Катастрофы мы и так потеряли много времени. Можем позволить себе роскошь потерять еще чуток. Нам нужна избранная группа чувствующих, снабженных головными кожухами, и техники... - Кожухи - ключ ко всему, - сказала Мэг. - В них наша надежда. Они единственные кто сохранил древнюю традицию логики. И с помощью чувствительных они смогут добраться до информации. Вероятно, только они смогут интерпретировать и понять эту информацию. - Но должны быть и такие, кто сумеет записать результаты, - сказал Кашинг. - Мы должны все записывать. Без такой тщательной работы ничего не получится. - Согласен, что мозг роботов - наша единственная надежда, - сказал Ролло. - Со времени Катастрофы человечество ни на йоту не продвинулось в технологическом смысле. Можно было ожидать, что среди всех этих стычек, грабежей и сумятицы кто-либо заново изобретет порох. Ничего подобного. Насколько мне известно, никто еще не додумался до этого. Говорю вам, технология умерла. Оживить ее невозможно. Раса отвергла ее. Чувствующие и кожухи старых роботов - вот что нам нужно. - Д.иЪП. сказал, что здесь есть кожухи, - вмешался Эзра. - Кожух мозгов погибших роботов. - С полдюжины, - сказала Мэг. - А нам нужны сотни. Я думаю, они очень индивидуальны. Из сотни лишь один или два способны достичь информации. - Хорошо, - сказал Кашинг. - Согласен. Нам нужна группа чувствующих; нужно много кожухов. Чтобы получить все это, нужно связаться с племенами. В каждом племени могут быть свои чувствующие; у всех есть пирамиды из кожухов. Некоторые из племен на равнине, сразу за Деревьями. Не нужно далеко идти. Я выйду утром. - Не ты, - сказал Ролло. - Мы. - Вы останетесь здесь, - возразил Кашинг роботу. - Увидев тебя, они набросятся и... унесут с собой твой кожух. - Я не могу оставить тебя, - сказал Ролло. - Мы столько миль прошли вместе. И ты сражался вместе со мной с медведем. Мы друзья. Я не могу отпустить тебя одного. - Нет, черт возьми! - воскликнул Кашинг. - Я пойду один. Вы все останетесь здесь... Для Ролло идти слишком опасно. Для меня тоже есть некоторая опасность, но я сумею справиться. А остальными мы не можем рисковать. Вы чувствующие, а нам необходимы чувствующие. - Ты забываешь, что ни я, ни Элин не из тех чувствующих, что нужны тебе, - сказал Эзра. - Я могу лишь говорить с растениями, а Элин... - Откуда ты знаешь, что можешь говорить лишь с растениями? Ты ведь не пытался? Но даже если и так, ты можешь говорить с Деревьями, а нам важно иметь такую возможность. Что касается Элин, то ее способности могут понадобиться позже, когда мы овладеем информацией. Она может увидеть связи, которые не видим мы. - Но здесь может быть и наше племя, - настаивал Эзра. - Это поможет нам. - Ты сможешь поговорить со своим племенем позже. - Сынок, ты сошел с ума, - сказала Мэг. - Такое дело может свести с ума, - согласился Кашинг. - А ты уверен, что Деревья пропустят тебя? - Я поговорю с Д.иЪП. Он прикажет им. 25 Вблизи стало заметно, что кочевников в степи гораздо больше, чем он думал. Вигвамы, конические палатки, заимствованные у древних североамериканских племен, покрывали большое пространство, сверкая на утреннем солнце. Тут и там под бдительным присмотром паслись табуны лошадей. Виднелось множество дымных столбов. Солнце безжалостно жгло прерию. Дышать было тяжело. Кашинг стоял у Деревьев, стараясь успокоиться. Теперь, оказавшись в непосредственной близости от племен, он впервые осознал, что его действительно может ожидать опасность. Накануне он говорил об этом, но одно дело рассуждать об опасности отвлеченно, другое - смотреть ей прямо в глаза. Но ведь это же люди, сказал он себе. Им можно объяснить ситуацию, они будут слушать. Может, они и впали в варварство после Катастрофы, но за ними все же столетия цивилизации, а это не так легко уничтожить. Он пошел, сначала торопливо, потом спокойнее. Лагерь не очень близко, придется пройти некоторое расстояние. Кашинг не оборачивался. Лишь на полпути к лагерю он остановился и бросил взгляд на холм. И тут он увидел, как что-то сверкнуло меж деревьев. Проклятый дурак Ролло тащился за ним! Кашинг махнул рукой и крикнул: - Вернись назад! Ролло остановился, потом снова двинулся вперед. - Вернись! - орал Кашинг. - Убирайся! Ролло остановился, подняв руку. Кашинг сделал угрожающее движение. Ролло медленно повернулся и пошел назад к Деревьям. Пройдя несколько шагов, он вновь остановился. Кашинг смотрел на него. Тогда Ролло снова пошел, не оборачиваясь. Кашинг смотрел, как он исчезает среди Деревьев. На горизонте собралась темная туча. Буря, подумал Кашинг. Возможно. Воздух был тяжел, как перед грозой. Убедившись, что Ролло не следует за ним, Кашинг снова двинулся к лагерю. Появились признаки жизни. Лаяли собаки. К нему направлялась небольшая группа всадников. На краю лагеря стая мальчишек подняла крик. Кашинг не замедлил хода. Всадники приближались. Вот они остановились, глядя на него. Он серьезно сказал: - Доброе утро, джентльмены. Они не ответили, глядя на него с каменными лицами. Группа разделилась, пропуская его, а когда он пошел, сомкнулась вокруг. Он знал, что это плохо, но ничего не мог сделать. Он не должен выказывать испуга. Нужно сделать вид, что это почетным эскорт, сопровождающий его к лагерю. Не торопясь, он шел вперед, глядя перед собой, не обращая внимания на всадников... Он чувствовал, как по спине его побежал пот. Хотел вытереть лицо, но усилием воли удержал себя. Лагерь находился прямо перед ним, и Кашинг увидел, что широкая полоса, даже полосы, разделяют прямые ряды вигвамов. У вигвамов стояли женщины и дети с каменными лицами, такими же, как у всадников. Женщины в большинстве старухи. В бесформенных платьях. Грязные волосы беспорядочно свисают, лица темные от грязи и загара. Большинство босые, руки их изуродованы работой. Некоторые открывали беззубые рты и выкрикивали проклятья. Остальные стояли молча и угрожающе. В дальнем конце улицы стояла группа мужчин, глядя на него. Один из них направился к нему. Он был стар и согнут. На нем были кожаные брюки, на плечи наброшена шкура кугуара. Снежно-белые волосы падали на плечи. В нескольких футах от него Кашинг остановился. Старик смотрел на него холодными выцветшими глазами. - Сюда, - сказал он. - Иди за мной. Он повернулся и пошел по улице. Кашинг двинулся за ним. До него донесся запах пищи и зловоние отбросов, слишком долго пролежавших на солнце. У входа в большие вигвамы стояли оседланные лошади. Собаки, шнырявшие вокруг, визжали, когда в них швыряли чем-нибудь. Солнце нещадно палило, уличная пыль стала горячей. Чувствовалось приближение грозы. Когда старик подошел к группе мужчин. Они расступились, пропуская его, и Кашинг прошел следом. Конный эскорт остался позади. Кашинг не смотрел на лица окружающих, но знал, что на них та же жесткость, что и на лицах всадников. Пройдя через рады мужчин, они оказались на свободном пространстве, со всех сторон окруженном людьми. В тяжелом кресле, на которое была наброшена бычья шкура, сидел человек. Старик, служивший Кашингу проводником, отошел в сторону, а Кашинг прошел вперед и остановился перед человеком, сидящим в кресле. - Я Бешеный Волк, - сказал этот человек и замолчал. Очевидно, он считал, что все знают носителя этого имени. Это был человек огромного роста, но не дикарь. В лице его светился ум. У него была большая черная борода, а голова обрита наголо. Куртка из волчьей шкуры, увешанная волчьими хвостами, распахнулась на груди, обнажая бронзовый мускулистый торс. Мощные руки лежали на ручках кресла. - Меня зовут Томас Кашинг. И тут Кашинг увидел, что рядом с креслом стоит человек, который был предводителем группы стражников. - Ты пришел с Громового холма, - сказал Бешеный Волк. - Ты из отряда, который с помощью волшебства прошел сквозь Деревья. Вы разбудили Спящих. - Там нет Спящих, - ответил Кашинг. - А Громовой холм - это место, откуда уходили к Звездам. Здесь надежда человеческой расы. Я пришел просить о помощи. - О какой помощи? - Нам нужны ваши чувствующие! - Чувствующие? Говори ясно, человек. Что это значит? - Ваши ведьмы и колдуны. Ваши знахари, если они у вас есть. Люди, которые умеют говорить с растениями, понимают животных, умеют предсказывать погоду. Те, кто предсказывает будущее. Бешеный Волк хмыкнул. - И что вы будете с ними делать? У нас их мало. Почему мы должны отдавать их тем, кто разбудил Спящих? - Говорю вам, там нет никаких Спящих. И никогда не было. Заговорил стражник: - Среди них была женщина с пустыми глазами и ужасным лицом. Она говорила то же самое: "Вы ошибаетесь. Там нет никаких Спящих". - Где сейчас эта женщина? - спросил Бешеный Волк. - На холме, - ответил Кашинг. - Будит Спящих... - Черт возьми, неужели ты не понимаешь? Там нет Спящих. - С тобой был металлический человек! Их когда-то называли роботами. - Металлический человек убил медведя, - сказал стражник. - Этот пускал стрелы, но убил медведя металлический человек. - Верно, - сказал Кашинг. - Мои стрелы не сделали ничего. - Значит, ты признаешь, что с вами был металлический человек? - Да. Это мой друг. - Друг? Кашинг кивнул. - А разве ты не знаешь, что робот - это злое существо, что он уцелел с тех дней, когда миром правили ужасные машины? Незаконно иметь другом такую машину. - Но было не так, - возразил Кашинг. - До Катастрофы. Машины не правили миром. Люди использовали машины. Виноваты не машины а люди. - Ты не согласен с легендами о прошлом? - Да, потому что я читал "Историю". Он подумал, что не очень мудро спорить. Но обманывать еще хуже. Нельзя показывать слабость. Может, в конце концов Бешеный Волк прислушается к его словам. - "Историю"? - переспросил Бешеный Волк. - О какой "Истории" ты говоришь? - "История", написанная человеком по имени Уилсон, тысячу лет назад. В университете... - В университете на берегу Миссисипи? Вот откуда ты явился. От дрожащих трусливых возделывателей картошки, прячущихся в стенах? Пришел, как будто у тебя есть право требовать наших чувствующих. - Это еще не все. - Кашинг заставлял себя говорить спокойно. - Мне нужны ваши кузнецы и изготовители оружия. И кожухи мозгов роботов. - Ах, так, - Бешеный Волк по-прежнему говорил очень мягко. - Это все? Больше тебе ничего не нужно? На лицах окружающих появилось такое выражение, будто они забавлялись про себя. Они знали своего вождя. - Все, - ответил Кашинг. - С их помощью мы сумеем отыскать лучший образ жизни. - А чем тебе не нравится наша жизнь? - спросил Бешеный Волк. - Что в ней плохого? Пищи не хватает? Ее хватает. Земли просторны. Работать не нужно. Говорят, в старые времена люди должны были работать. Проснувшись и позавтракав, они должны были отправляться на работу. Работали весь день, а вернувшись, ложились рано спать, чтобы утром снова идти на работу. У них не было времени для себя. И жили они не лучше нас. За свою работу они получали только еду и место для сна. У нас есть это и многое другое, и мы не должны работать. Ты пришел из крепости яйцеголовых, чтобы изменить все это, чтобы вернуть нас к старому, чтобы мы работали с рассвета и до заката. Ты разбудил Спящих, хотя мы много столетий несли стражу вокруг холма. - Я тебе сказал, что там нет Спящих. Ну неужели непонятно? Там, на холме, знания, которые люди собрали со звезд... Знания, которые помогут нам не восстановить прошлое, и найти новые пути. Бесполезно. Они не поверят ему. Он ошибся. - Этот человек сошел с ума, - сказал начальник группы стражников. - Да. Мы напрасно тратим время, - согласился Бешеный Волк. Кто-то сзади схватил Кашинга. Он попытался вырваться, но не смог. - Ты согрешил, - сказал Бешеный Волк. - Привяжите его к столбу. Люди расступились, и Кашинг увидел столб. Не более пяти футов высотой, из свежесрубленного дерева, со срезанной корой. Молча его заставили подойти к столбу, и привязали к нему, поместив ремни в вырезы на столбе, так что они не могли соскользнуть. Затем все так же молча отошли. Однако он не остался один. Вокруг собралась толпа мальчишек. Кашинг видел, что находится в центре лагеря. От большой площади, на которой стоял столб, расходились улицы вигвамов. Ком грязи пролетел мимо его головы, другой ударил его в грудь. Стая мальчишек с криками побежала по улицам. Кашинг впервые заметил, что солнце исчезло и все вокруг потемнело. Воцарилась напряженная тишина. С запада ползло большое черное облако. Вдали гремел гром, а над холмом засверкали молнии. Где-то в вигваме вожди племени во главе с Бешеным Волком решают, что с ним делать. У него не было иллюзий относительно ожидавшего его конца. Кашинг попытался освободиться: привязали его прочно. Конечно, безумием было надеяться, что эти люди прислушаются к его словам. Ему даже не дали возможности объясниться. Разговор с Бешеным Волком велся лишь для соблюдения приличий. Кашинг знал, что причина его неудачи - в мифе о Спящих. Но вчера, говоря с остальными, он был убежден в своей правоте. Это годы в университете предали его. Человек, живший в безопасности и мире, отвыкает видеть реальность фанатизма, вызвавшего Катастрофу. С легким ощущением нереальности происходящего Кашинг думал, что же произойдет теперь. Никто из оставшихся на холме не в состоянии продолжить работу. Они даже не смогут сделать попытки организовать группу, которая через годы смогла бы добраться до банка информации. У Ролло - ни единого шанса, ведь он робот. Мэг, несмотря на свои способности, слишком робка. Эзра и Элин просто не в состоянии. Энди, с улыбкой подумал он, если бы Энди мог говорить, он оказался бы полезней всех. Тяжелые удары грома раскатились на западе, над вершиной Громового холма, как змея, сверкнула молния. Жара усилилась. А темная туча продолжала затягивать небо. Из вигвамов показались женщины. Мальчишки продолжали швырять камни и комки грязи, но не попадали. Один ком, однако, попал Кашингу в челюсть. Вдали виднелся табун, который гнали к лагерю. И тут он увидел - блеск, искры Дрожащих Змей на фоне черного неба, летящие к лагерю. Он затаил дыхание и напрягся. Змеи? Что здесь делают Змеи? Не только Змеи. Перед ними бежал Энди, его грива и хвост развевались по ветру, за ним виднелся Ролло, а по обе стороны от них - огромная стая черных пузырей - Попутчики, видимые только благодаря искрам Змей. А еще дальше катились сферы - это был Отряд. В лагерь ворвался испуганный табун, с диким ржанием лошади пронеслись по улицам, обрушивая вигвамы. Беспорядочно метались люди, и только по широко раскрытым ртам можно было понять, что они что-то кричат; носились собаки, как будто по пятам за ними гнались волки. Когда лошади приблизились, Кашинг пригнулся. Копыто пронеслось мимо его плеча. Другая лошадь обрушила вигвам и упала, запутавшись в нем. Лягаясь, она пыталась освободиться. Из-под вигвама выполз человек. Вспышка молнии осветила его лицо, и Кашинг узнал Бешеного Волка. Ролло оказался рядом с ним. Ножом полоснул по ремням. Теперь лагерь был пуст, только где-то под вигвамами кричали люди. Огненными кольцами вились Дрожащие Змеи, плясали Попутчики, и среди них скакал Энди. Ролло, перекрикивая гром, сказал Кашингу: - Их теперь можно не бояться. Они не остановятся до самой Миссури. За Ролло возбужденно подпрыгивала одна из сфер. - Теперь мы понимаем, что такое забава. Ролло пригласил нас посмотреть на забаву. Кашинг попытался ответить Ролло, но его слова заглушил обрушившийся ливень, вой ветра и барабанный стук града. 26 Сухие, заросшие кактусами равнины Миссури остались позади, впереди лежали прерии бывшего штата Миннесота. На этот раз им не нужно прятаться, придерживаясь извивающегося русла Миннесоты, сказал себе Кашинг: они могут напрямик двинуться к двойному городу Миннеаполис - Сент-Пол и к своей конечной цели - университету. Ни одно кочевое или городское племя и не подумает помешать им. Первые осенние заморозки окрасили листву в золото и красный цвет. Весной они вернутся на Громовой холм с несколькими лошадьми, везущими припасы, и в сопровождении других обитателей университета. Может, с ними будет и несколько чувствующих кожухи мозгов: зимой нужно будет установить связь с городскими племенами. Возможно, те легче пойдут на сотрудничество. Впереди шел Ролло, за ним - Энди, вокруг которого, как стая щенят, плясали Попутчики. Сбоку спокойно катился Отряд, и повсюду в осеннем воздухе искрились Дрожащие Змеи. Они сопровождали Ролло в его разведывательных походах, плясали вместе с Попутчиками вокруг Энди, плели огненные кольца везде, где можно. - Вы меня обчистили, - с насмешливой печалью сказал Д.иЪП., когда они уходили. - Не оставили ни одного Попутчика, ни одной Змеи. Это все ваша глупая лошадь и не менее глупый робот. Всех свели с ума. Хотя я рад, что они уходят: к вам теперь никто не будет привязываться. - Мы вернемся, - пообещал Кашинг, - как только кончится зима. Не будем тратить времени. И, надеюсь, вернемся не одни. - Я так долго был один, - ответил Д.иЪП., - что такой маленький промежуток ничего для меня не значит. Я буду спокойно ждать, потому что теперь у меня есть надежда. Кашинг предупредил его: - Может, ничего и не выйдет. Как бы мы ни старались, мы можем и не добраться до информации. А если и доберемся, можем не найти ничего полезного. - Вся человеческая история основана на вероятности, - ответил Д.иЪП. - Вряд ли мы сейчас можем ожидать чего-нибудь другого. - Если бы только Бешеный Волк был с нами. Если бы только он прислушался. - Некоторые общественные группы никогда не воспринимают новых идей. Цепляются за известное и не желают отойти от него. За старую религию, старую этику. Но я не таков. Мой оптимизм неизлечим. И как только вы уйдете, я снова начну посылать роботов-исследователей. А когда они вернутся - через сто или тысячу лет, - мы будем ждать их здесь и надеяться, что они принесли информацию, которую мы сможем использовать. Временами на горизонте они видели маленькие отряды, которые тут же исчезали, разнося весть о их приближении. Возможно, они хотели убедиться, что группу по-прежнему защищают чудовища с Громового холма. Погода стояла хорошая, и путешествие проходило легко. Кашинг решил, что через десять дней он окажется у стен университета. Там они найдут тех, кто прислушается к их словам и поймет. Может, именно для этого момента университет и жил все эти годы, сохраняя крупицы знаний. Кашинг был уверен, что в обратный путь к Громовому холму они выступят в сопровождении людей из университета. Мэг шла перед ними, неся кожух мозга. На протяжении всего пути кожух был с нею. И даже мене она сжимала его руками. - Мы должны быть уверены в одном, - говорила она Кашингу. - Чувствующий, который использует мозг робота, должен осознать свою ответственность перед ним. Как только контакт установлен, он не должен прерываться. Нельзя разбудить мозг и уйти от него. Он становится частью тебя. Лучшим другом, вторым "я". - А когда чувствующий умрет? - спросил Кашинг. - Мозг робота переживет множество людей. Когда умрет ближайший друг робота, что тогда? - Что-нибудь придумаем, - ответила она. - Может быть, другой чувствующий займет его место. Или к тому времени мы создадим электронную систему, которая позволит мозгу вернуться в мир. Дадим ему зрение, и слух, и голос. Я понимаю, это будет возврат к технологии. Мы не хотим этого. Но, сынок, может, как-нибудь можно усовершенствовать технологию? Возможно, это правда, подумал Кашинг. Если только они сумеют. Он совсем не был уверен в этом. Для того, чтобы создать простейший электронный прибор, потребуются долгие годы труда. Даже при помощи технической библиотеки Д.иЪП. Дело не только в знаниях. Нужны еще и материалы. Электроника основывалась не только на знаниях, но и на мощной технологической базе. Даже в момент наивысшего оптимизма Кашинг понял, что, возможно, свыше человеческих сил восстановить эту базу. Разрушив свою технологическую цивилизацию, человек сделал необратимый шаг. В человеке живет глубокий страх, который и служит предупреждением: будучи восстановленной, технология снова превратится в чудовище. Это вряд ли возможно, но страх остается. Он помешает даже частично восстановить то, что существовало до Катастрофы. Итак, если человечество не хочет вечно оставаться в варварстве, нужно найти новый путь, основать цивилизацию на иной базе, не на технологии. В бессонные ночи Кашинг старался вообразить себе эту цивилизацию, но не мог. Это было выше его умственных способностей. Первобытный предок человека, который впервые изготовил грубое каменное орудие, не мог и вообразить себе, какими будут наследники этого камня с заостренными краями. Так и сейчас. Человечество уже сделало первый незаметный шаг к будущему. Каким оно будет? Может, ответ уже есть в банке информации Громового холма. Кашинг догнал Мэг и пошел рядом с ней. - Меня беспокоит одно, сынок, - сказала она. - Ты говоришь, что нас примут в университете. И я верю в это, потому что ты знаешь этих людей. Но как же Отряд? Примут ли они Отряд? Как они будут относиться к нему? Кашинг рассмеялся и вдруг понял, что смеется впервые за много дней. - Все будет прекрасно, - сказал он. - Подожди, и увидишь. Отряд заинтересуется университетом, а университет - Отрядом. Он снова коротко рассмеялся. - Боже, как будет интересно! - сказал он. - Не могу дождаться. И он позволил сформироваться мысли, которую подавлял все эти дни, потому что она давала надежду, а он боялся надеяться. Отряд состоит из двух чуждых существ, представителей другой формы жизни, обладающей разумом и создавшей сложную цивилизацию, наделенную интеллектуальным любопытством. Интеллектуальное любопытство должно быть характеристикой любой цивилизации, но интенсивность этой характеристики может чрезвычайно варьироваться. Цивилизация Отряда обладает этим любопытством в огромной мере, чему свидетельство - пребывание здесь Отряда. Возможно, Отряд поможет человечеству в решении его проблем. Неизвестно, сумеет ли он предложить что-нибудь ценное; но чуждое направление мыслей может дать человечеству отправную точку, поможет ему понять иную, нечеловеческую логику. В свободном обмене информацией и мнениями между Отрядом и университетом обе стороны могут почерпнуть многое. Хотя университет больше нельзя назвать элитарным интеллектуальным сообществом, там все же еще существует традиция обучения и даже исследования. В его стенах обитают люди, одержимые той интеллектуальной жаждой, которая формировала человеческую культуру. Культуру, погибшую за несколько месяцев. Хотя не совсем уничтожена, напомнил он себе. На Громовом холме сохранились остатки ее, остатки проклятой технологии. Какая ирония, что они теперь - единственная надежда человечества. Что было бы, спросил себя Кашинг, если бы технологическая цивилизация просуществовала еще несколько столетий? Если бы человек получил всю информацию, содержащуюся на Громовом холме? Впрочем, может, технология продолжала бы свой слепой бег к Катастрофе. Может, не так уж и плохо, что произошла Катастрофа? В сущности, нам сейчас не так уж и плохо. У нас есть надежда - Громовой холм, Отряд, университет, живые мозги роботов, взлет способностей чувствующих и Деревья, Змеи, Попутчики. Но при чем тут Змеи и Попутчики?.. Том Кашинг решительно прервал линию своих размышлений. Когда надеешься, не нужно отказываться от малейшей надежды. - Сынок, - сказала Мэг, - я уже говорила тебе и повторю еще раз. Путешествие было прекрасным. - Да, - согласился Кашинг. - Да, ты права. Все было прекрасно.