выглядели карикатурно, а летали они не очень хорошо. Неподалеку мы увидели несколько стоящих игуанодонов, высотой около шести футов. Я помнил, что они были гораздо крупнее, более того, согласно ископаемой летописи, их еще не должно было быть вообще. Они были вялыми, выглядели злобно, а когда разевали пасть, то показывали прекрасные ряды зубов. Можно было и не спрашивать, чем они питаются. Эти зубы никогда не имели дела с растениями. К ним мы подобрались поближе. Бен и я держали ружья наготове. Мне пришлось зарядить ружье. Но они ни на кого не обращали внимания. Они сонно взирали на нас, сначала с подозрением, потом повернулись и, грузно ступая, ушли. После обеда камера Райлы почти не замолкала. Она извела массу пленки, останавливаясь только для перезарядки. Однако крупнее игуанодонов она ничего не нашла. Когда мы повернули к лагерю, Бен показал на небо: - Взгляните-ка туда! Он указал на далекую стаю птиц. Их было не меньше сотни, но издалека они выглядели как комары. Я поглядел в бинокль и, хотя они были слишком далеко, ошибиться было невозможно. - Птерозавры, - сказал я. - Где-то там должна быть вода, и много. Когда мы вернулись в лагерь, до захода солнца оставалось около часа. На полпути мы наткнулись на небольшую группу птицезавровых ящеров. Они заволновались при виде нас и начали поворачивать в сторону. Бен кинул мне свое слоновое ружье: - Подержи-ка минуточку. Он вскинул на плечо ремень своей шестизарядной тридцатки и, так как эти страусы были уже далеко, драпая изо всех сил и раскачиваясь на ходу, повел им вслед стволом. Его ружье скучно, зло кашлянуло, и один из убегающих динозавров полетел вверх тормашками. Он упал на спину, и его тонкие ноги, подергиваясь, торчали в воздухе. - Ужин, - усмехнулся Бен. Он зашвырнул ремень малой винтовки за плечо и потянулся за ружьем. - Будешь его снимать? - спросил он Райлу. - Уже, - угрюмо ответила она, - первый убитый динозавр. Он уже на пленке. Бен широко ухмыльнулся. - Что ты понимаешь в этом? Мы подошли к убитому. Бен оперся возле него на большое ружье и достал нож из чехла на поясе. - Хватайся за ногу, - сказал он мне, - и тяни. Все еще держа ружье в руке, я другой рукой потянул за ногу. Нож Бена делал быстрые умелые надрезы, срезая ляжку. - Вот и все, - сказал он, взялся за ногу и резко повернул. Нога оторвалась, но некоторые мускулы еще держали ее. Он дважды с плеча рубанул, и от тела отделилась четверть. - Я понесу, - предложил он. - У тебя оружие. Он хмыкнул: - Можно взять и другую ногу, но хватит и этой. Не стоит запасать мясо впрок, оно только испортится. - Откуда ты знаешь, что его можно есть? - Вряд ли мы отравимся. Если мясо нам не понравится, мы его выбросим и зажарим бекон. - Его не придется выбрасывать, - сказала Райла. - Ты-то откуда знаешь? - Мы едим цыплят, не так ли? - Я, должно быть, глуп, - сказал Бен, - но что общего у цыплят вот с этим? - Цыплята близки к динозаврам. Ближе, чем к кому-либо другому в наше время. Прямые потомки, если можно так сказать. "Ну да, как же!", - подумал я, но промолчал. Она не так уж и заблуждалась. Я ничего не сказал при разговоре о теплокровности и ради спокойствия об этом тоже могу помалкивать. Мы его не выбросили. Вкус был хорош. Мясо немного походило на телятину, но, с другой стороны, было и не похоже на нее. Оно имело сладкий, сочный, свой собственный вкус. И мы его съели много. Когда еда была приготовлена, мы разложили большой костер и уселись возле него. Бен откупорил бутылку виски и плеснул нам в чашку с кофе. - Совсем немножко, - сказал он. - Выпивка охотников. Как раз достаточно, чтобы согреться и почувствовать себя счастливым. Согреть душу. Он протянул нам чашки и убрал бутылку. Мы сидели, отхлебывая помаленьку, и мир был хорош. У огня было уютно, фильм у нас уже был, и все было прекрасно. Мы много не разговаривали. После всех дневных треволнений мы слишком устали, чтобы разговаривать. В подлеске вокруг нас слышался шелест и писк. - Это млекопитающие, - сказала Райла. - Бедные маленькие зверушки. Они прячутся весь день. - Не жалей их, - отозвался Бен. - С ними-то все в порядке. Они останутся здесь, когда динозавры и все остальное в этом мире исчезнет. - Это как посмотреть, - ответила она. - Следовало бы немного поспать. Я буду дежурить первым, - объявил мне Бен. - Я тебя разбужу... - он взглянул на запястье, - часа так в четыре. Время не совпадает с нашим. Так или иначе, я подниму тебя около четырех. - Нас трое, - сказала Райла. - Спите, спите, - ответил Бен. - Мы с Эйсой обо всем позаботимся. Хоть мы и поставили палатки, но не воспользовались ими, потому что была хорошая погода. Мы развернули спальные мешки и легли. Мне долго не удавалось заснуть, как я ни старался. День был трудным. Бен какое-то время посидел у огня, затем поднял тяжелое ружье и пошел на опушку леса. Вокруг нас в роще продолжалась возня и писк. Может быть, в этом мире, думал я, гораздо больше млекопитающих, чем это принято считать? - Эйса, - сказала Райла, - ты спишь? - Спи, - ответил я. - Завтра трудный день. Она больше ничего не говорила, а я лежал, наслаждаясь бездействием, и в конце концов заснул, потому что в следующий момент понял, что Бен трясет меня за плечо. Я отбросил одеяло и поднялся. - Ну и как? - спросил я. - Ничего не случилось, - ответил он, - но это было чертовски долго. - Ты дежурил больше, чем собирался. - Я бы все равно не уснул. Слишком все это волнует. Но я не устал. Может быть, теперь усну. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей постелью? Нет смысла распаковывать мою. Он сбросил ботинки и нырнул в спальник, набросив сверху одеяло. Я подошел к огню, который весело плясал. Видимо, Бен, прежде, чем разбудить меня, подбросил в него хвороста. Шуршание смолкло, и все было тихо. Было еще темно, но в воздухе чувствовалась свежесть перед рассветом. Где-то в стороне за рощей началось попискивание. Я вообразил, что это птица или, скорее, птицы, так как казалось, что источник звуков был не один. Подхватив винтовку, лежавшую под рукой, я побрел на край рощицы. Окружающая местность была неярко освещена бледным серпом луны. Поначалу казалось, что ничто там не движется, но затем внизу, в узкой долине, что-то шевельнулось. Я не мог разобрать, что это. Движение замерло, затем началось снова. Тут я сказал себе, что когда мои глаза привыкнут к темноте, может быть, мне удастся разобрать, что там такое. Спустя десять минут, я уже мог различить в долине какие-то темные туши. Их было множество, но, как я ни приглядывался, что это такое, я не понимал. Просто темные пятна, но теперь мне казалось, что на них то и дело отражается лунный свет, когда они начинают передвигаться. Все это время звуки не прекращались, казалось, они доносятся из долины и становятся все громче. Это были обманчивые звуки, и неясно было, откуда они идут, но я готов был поклясться, что именно эти темные пятна издавали их. Я присел на корточки и наблюдал, но ничего другого не видел, только эти пятна, которые, казалось, перемещались, правда, непонятно было, куда. Не знаю, сколько времени я просидел так на корточках, вроде бы долго. Восточный край неба начал светлеть, и позади меня в роще сонно защебетали птицы. Я обернулся и поглядел на рощу, а когда снова взглянул в долину, эти черные пятна стали еще более отчетливыми чем прежде. Они были крупнее, чем мне показалось сначала, а двигались они не все сразу. Один или два продвинутся и остановятся, потом другие и так далее. Они выглядели для меня ну точь-в-точь как стадо крупного рогатого скота на пастбище и, подумав об этом, я понял, что что бы там внизу ни находилось, оно именно это и делало - паслось. Стадо пасущихся динозавров. То ли потому, что я все время думал об этом, то ли из-за того, что стало светлее, хотя солнце еще не взошло, внезапно я их узнал. Это были трицератопсы, стадо трицератопсов. Теперь, когда я знал, кто они, стали видны и расширяющиеся оборки, и белизна рогов, начинающихся над глазами и направленных вперед. Я поднялся и медленно и осторожно - пожалуй, слишком осторожно, в этом не было необходимости, поскольку я вряд ли потревожил бы их с такого расстояния - вернулся в лагерь. Я тряс Райлу за плечо, а она сонно бормотала: - Ну, что там еще? - Просыпайся, - сказал я. - Тихо. Не шуми. Стадо трицератопсов. Она сбросила одеяло, все еще полусонная. - Трицератопсы? Это такие рога, да? - Целое стадо. Внизу, в долине. Похоже на стадо буйволов. Не знаю даже, сколько их. Бен тоже поднялся и, сидя на спальнике, тер глаза кулаками. - Что там за чертовщина? - Трицератопсы, - пояснила Райла. - Их увидел Эйса. - Это такие, у которых рога растут прямо из лица? - Точно, - согласился я. - Крупные бестии, - сказал Бен. - В музее в Сент-Поле есть их скелеты. Несколько лет назад я их видел. Он вскочил на ноги и поднял ружье. - Ну, пошли. - Да еще слишком рано и темно, - сказал я. - Надо подождать до полного рассвета. Давайте сначала позавтракаем. - Ну нет, - сказала Райла, - я не хочу их упустить. Стадо? Ты говорил, стадо, не так ли? Настоящие трицератопсы, а не та мелочь, что попадалась нам вчера? - Большие, - ответил я. - Трудно сказать, насколько они велики, но весьма приличных размеров. Если вы хотите, то идите вдвоем и поглазейте на них, а я пока приготовлю бекон с яйцами. Я вам принесу, когда все будет готово. - Будь осторожен, - предупредила Райла, - не шуми. И не звякай посудой. Они отправились, а я достал яйца и бекон, открыл банку кофе и устроился готовить. Когда я взял для них тарелки и кофейные чашки, уже рассвело. Трицератопсы все еще были там, внизу, в долине реки. - Разве вы когда-либо в своей жизни видели что-либо прекраснее? - спросила Райла. Действительно, стадо уже можно было разглядеть. В паре миль от нас долина была просто усеяна ими. Они пощипывали траву и низкорослую зелень. Были там молодые звери, немного крупнее свиньи, были другие, намного большие, годовалые, как я думал, но больше всего было взрослых. С того места, где мы сидели, они казались пяти или больше футов в высоту и около двадцати футов в длину, с хвостом. Массивные отростки делали их головы неестественными. Довольно вздыхая, они мерно делали свое дело. - Как добраться до них? - спросил я. - Пойдем прямо к ним, - ответил Бен. - Пойдем медленно, без резких движений и шума. Если кто-нибудь обратит на нас внимание, остановимся. Когда они снова отвернутся, опять пойдем. Это требует бездну терпения. Райла пойдет в середине, мы по бокам. Если они двинутся на нас, Райла отступает, а мы с тобой прикрываем отход. Мы поели и оставили тарелки и чашки тут же, не потрудившись отнести их в лагерь. Затем начали подкрадываться, если это можно так назвать. - Какой смысл, - возмутился я, - стоять, как столб, на виду? Бен не согласился со мной: - Если бы мы легли на землю и попытались подобраться к ним ползком, мы бы их спугнули. А так - они ведь нас видят - мы не выглядим для них чересчур опасными. Это было медленное дело. Мы делали за раз всего несколько шагов, замирая всякий раз, когда какая-нибудь скотина поднимала голову. Однако, казалось, Бен был прав - они не проявляли к нам заметного интереса. Пару раз мы останавливались, чтобы дать Райле снять их на пленку, и она делала панораму долины. Мы подобрались к ним ярдов на пятьдесят, прежде чем они обратили на нас серьезное внимание. Вдруг пара крупных самцов перестала жевать, развернувшись к нам. Тяжелые злобные рога были нацелены прямо на нас. Их острые клювы щелкали. Мы остановились. Слева, как я слышал, работала камера, но я не поворачивал головы, глядя на быков, подняв ружье наизготовку. Одно движение - и я бросил бы его к плечу. И вот смешно, эта вещь, которую так тяжело и неудобно было нести, теперь, казалось, совсем не имела веса. Хрюканье прекратилось. Все смолкло. Все стадо уставилось на нас. Они все были встревожены. Бен тихо сказал: - Отступаем. Медленно. По шагу. Не споткнитесь. Нащупывайте дорогу. Мы начали отходить. Один из крупных быков сделал несколько шагов вперед. Я поднял ружье. Но, сделав несколько быстрых шагов, он остановился. Он свирепо тряс головой, глядя на нас. Мы продолжали отступление. Другой тоже сделал бросок и остановился рядом с первым. - Это блеф, - сказал Бен, - но давайте не будем их раздражать. Продолжаем отступать. Камера мурлыкала по-прежнему. Звери стояли рядом, наблюдая за нами. Когда мы отошли на сотню ярдов, быть может, чуточку больше, они повернулись и затрусили обратно к стаду, в котором возобновилось жевание. Бен с облегчением перевел дух. - Мы подошли к ним слишком близко, - сказал он. Райла опустила камеру. - Зато мы сделали хороший фильм, - сказала она, - как раз то, что нужно. - Ты сняла достаточно? - спросил я. - Думаю, что да. - Тогда - назад, - сказал я. - Продолжайте отступать еще немного, - сказал Бен, - и пока не поворачивайтесь к ним спиной. Мы еще немного поосторожничали, затем развернулись и пошли к лагерю. Хрюканье позади нас усилилось, словно стадо дружно принялось жевать. Все снова стало на свои места. Проклятых пришельцев изгнали, и трицератопсы могли вернуться к своему занятию. Я спросил Бена: - Откуда ты мог знать, что к ним можно подобраться таким способом? Как ты мог узнать, что сделают динозавры? - Я не знал, просто предположил такую возможность. Я представил себе, что они не очень-то отличаются от животных нашего времени. - Но в наше время, - возразил я, - ты бы не пошел так к лосю или горному барану. - Нет, конечно же, нет. К тому же ты никогда не сможешь к ним подойти. Теперь животные знают человека и не подпускают нас близко. Но в старые времена, когда они встречали меньше людей, человек мог подойти к стаду животных. В Африке первые охотники за слоновой костью так подходили к слонам. На старом американском Западе до начала охоты за шкурами человек мог подойти к стаду бизонов. Есть некая невидимая линия, пересекать которую не следует. Большинство старых охотников могли определить, где она проходит. - И мы перешли границу? Бен покачал головой. - Не думаю. Мы до нее дошли, и они нам дали это понять. Если бы мы переступили черту, они бы напали. Райла издала предупреждающий звук. Мы прервали рассуждения. - Хрюканье, - сказала Райла. - Оно прекратилось. Мы обернулись и увидели, чем это вызвано. Ниже нас по склону, примерно в четверти мили от нас, к стаду направлялось такое чудовище, что у меня перехватило дыхание: не кто иной, как старина рекс собственной персоной. Ошибки быть не могло. Он выглядел не точно так же, как рисуют его художники нашего двадцатого века, но был достаточно близок к этому образу, и ошибиться было невозможно. Жалкие, сморщенные, смешные маленькие лапки свисали у него с груди. Огромные мускулистые задние ноги с широкими клешнями стоп двигались с отработанной точностью, пожирая пространство. Тяжеловесное, злобно скачущее создание двигалось вперед, создавая впечатление угрюмой, неукротимой мощи. Голова его внушала истинный ужас. Почти в двадцати футах над землей, она состояла преимущественно из челюстей, шестидюймовые клыки поблескивали в первых лучах солнца. Под нижней челюстью висела бахромой кожаная складка, о которой ни один художник знать не мог. Она была красива ужасающей радужной красотой, она сияла в лучах рассвета переливчатыми красками: пурпурный, желтый, голубой, красный и зеленый цвета постоянно менялись, играли на ее поверхности и на миг напомнили мне витражи, которые я однажды видел в древней церкви, и в этот момент меня раздражало, что я не могу припомнить, что же это была за церковь. Камера Райлы издавала свой мурлыкающий звук, и я сделал два шага вперед, так что теперь я стоял между ней и этим воплощением ужаса. Краем глаза я увидел, что Бен тоже шагнул вперед. - Тиранозавр, - игривым шепотом сказала про себя Райла. - Клянусь господом, настоящий тиранозавр. Внизу, в долине, трицератопсы прекратили жевать. Крупные самцы стояли, окружив стадо плотным кольцом, бок-о-бок, головами к приближающемуся плотоядному, образовав забор из расширяющихся костных оборок и выставленных вперед рогов. Тиранозавр свернул к ним. Теперь он был гораздо ближе, чем в четверти мили, как было, когда мы заметили его впервые. Он поднялся и, колеблясь, мгновение постоял. Очевидно, думал я, в стаде не ждет его легкая добыча. Хотя большие самцы не достигали и половины его роста, их рога метились ему в кишки. Стоит ему схватить кого-нибудь из них своими мощными челюстями - остальные выпотрошат его прежде, чем он доберется до них. Он стоял, балансируя на мощных задних лапах, массивный хвост торчал сзади, дочиста обметывая землю. Тяжелая голова покачивалась из стороны в сторону, как бы выбирая самый благоприятный угол атаки. Затем, должно быть, в поле его зрения попали мы, так как он внезапно повернулся на одной ноге и мощным ударом второй толчком направил себя к нам. Он двигался к нам, уже начиная поворот, и с каждым шагом становился на двенадцать футов ближе. Я поднял ружье к плечу и был поражен, обнаружив, что стволы не дрожат. Когда вам нужно что-то сделать, вы делаете это зачастую даже лучше, чем вы предполагали. Я взглянул как раз на то место, где крошечные передние лапки отходили от туловища, и опустил ружье, чтобы оно было нацелено на ту точку, где, как я думал, находилось его сердце. Ружье ударило меня в плечо, но я не почувствовал отдачи, и мой палец, который сам соскользнул на спусковой крючок, теперь сам нащупал и второй. Но не было нужды делать второй выстрел. Тиранозавр передо мной встал на дыбы, откинулся назад и грохнулся. Краем глаза я поймал Бена и увидел тонкую струйку дыма, истекающую из его ружья. Мы оба, понял я, выстрелили почти одновременно, и эти две пули гигантский динозавр не смог переварить. - Глядите! - вскрикнула Райла, и тут же я услышал треск слева от себя. Повернувшись в том направлении, я увидел, как на нас несется второй тиранозавр. Он был уже близко, и двигался быстро. Ружье Бена рявкнуло, и на момент зверь сбился с шага, но выпрямился и пошел снова. И что-то внутри меня сказало: "Теперь все". Ружье Бена было пусто, а у меня в левом стволе был единственный заряд. Голова тиранозавра пошла вниз, челюсти начали широко раскрываться и не осталось шанса удачно выстрелить в тушу. Вот уж не знаю, как я сделал это. Сделанное, я думаю, было простым рефлексом, естественным и инстинктивным защитным действием. Я направил ружье прямо в середину этой разинутой пасти и нажал на спуск. Вверху надо мной голова динозавра взорвалась, а тело его завалилось на бок. Я отчетливо услышал тяжелый стук падения и ощутил содрогание почвы, когда восемь тонн мяса шлепнулись на землю не дальше чем в тридцати футах от меня. Бен, который отполз в сторону, чтобы избежать падения этой туши, поднялся на ноги, запихивая в ствол патроны. А позади безостановочно работала камера. - Ну, - сказал Бен, - теперь мы кое-что узнали. Эти твари охотятся попарно. Второй динозавр был мертв, голова его была оторвана напрочь. Тело все еще подергивалось и билось, судорожно ударяя одной из когтистых задних ног. Первый пытался встать, но каждый раз опрокидывался и падал. Бен спустился по склону, еще раз разрядил ружье ему в грудь, и тот превратился в гору мяса. Райла медленно прошла вниз по склону, снимая убитых зверей с близкого расстояния под разными углами, затем остановила камеру и опустила ее. Я открыл ружье, перезарядил его и сунул подмышку. Бен поднялся ко мне по склону. - Мне не хотелось этого говорить, - сказал он, - но я здорово струсил. Этот проклятый зверь бежал прямо на меня. Ты попал ему в голову. Ты напрочь отстрелил ему его глупую башку. - А что еще оставалось делать? - ответил я. Не стоило самодовольно распространяться об этом, но я не мог объяснить ему, что мной руководило какое-то примитивное чувство самосохранения. - Я тут ни при чем, это вышло инстинктивно. Как - не могу объяснить даже самому себе. - Но у второго, однако, голова цела. Нужно отделить ее и притащить назад. В качестве доказательства. - У нас уже есть доказательства. У Райлы. - Так-то оно так, - сказал Бен, - но жалко. Эта голова, оправленная как надо, могла бы принести кучу денег. - Она, вероятно, весит несколько сот фунтов, - ответил я. - Но нас двое... - Нет, - сказал я. - Нам надо пройти что-то около двух миль, прежде, чем мы отыщем свои палки. Лучше нам немедленно убираться отсюда. - Не понимаю, почему. Я жестом показал на двух мертвых динозавров и пояснил: - Пятнадцать тонн мяса. Все вонючие пожиратели падали начнут сейчас стекаться сюда. Все, кто находится в окружности нескольких миль. К ночи эти скелеты будут обглоданы добела. Я бы хотел убраться отсюда прежде, чем они начнут появляться. - Мы могли бы сорвать хороший куш... Но я обернулся к Райле: - Ты сняла достаточно? Ты довольна? Она кивнула: - В последней встрече я не пропустила ничего. Если это не убедит Сафари Инкорпорейтед, тогда и ничто другое не убедит их тоже. - Хорошо, - сказал я таким тоном, который дал им понять, что я имею в виду. - Мы отправляемся домой. - Ты - цыпленок! - выкрикнул Бен. - Пусть так. Я цыпленок. Мы получили то, за чем пришли. Теперь уходим, пока не поздно. - Я тоже думаю, - сказала Райла, - что следует уходить. Я испугана до кончиков ногтей. 17 Мы вернулись из мела в понедельник рано утром. Теперь была пятница. За эти четыре дня развернулись большие события. Вокруг участка началось сооружение забора. Высокие стальные столбы заливали бетоном, на них натягивали и закрепляли крепкую проволоку. По внутреннему периметру забора рыли траншею для электрического кабеля к прожекторам. Был заложен фундамент административного здания и доставлены пиломатериалы. Началось строительство мотеля Бена. Райла накануне отправилась со своей пленкой в Нью-Йорк. Куртни Мак-Каллахен, ее вашингтонский поверенный, вылетел в Нью-Йорк, чтобы вместе с Сафари Инкорпорейтед присутствовать на просмотре фильма. Пленки были проявлены в лаборатории Сафари, поэтому не пришлось обращаться ни в какую постороннюю организацию. Я работал до изнеможения, чтобы задать делу хороший ход, и Бен мне безмерно помог. Он заключил массу необходимых контрактов, вертелся как угорелый, организовал рабочую бригаду, чтобы развязать себе руки для других дел. Большинство мужчин были просто чернорабочими, все эти парни с ферм, но Бен отыскал несколько толковых, знающих людей, поставил их во главе бригад, и дело, кажется, пошло полным ходом. - Задача в том, - говорил он, - чтобы приступить к делу, возвести забор и закончить административное здание так быстро, как только возможно, до того как люди начнут задавать вопросы. Как только забор будет закончен, пусть спрашивают, что угодно, мы покажем им нос из-за забора. - Но, Бен, - протестовал я, - у тебя же есть свои заботы. Тебе надо строить мотель и следить за банком. И у тебя нет прямого интереса в этом деле. - То, что ты занял у меня в банке кучу денег, уже представляет интерес, - отвечал он мне. - Ты дал мне возможность заложить мотель и, кроме того, я сделал массу других вещей. Скажем, я купил здесь вокруг все земли, которые были свободными. Купил ту ферму к востоку от тебя как раз накануне. Старина Джек Колд получил от меня больше, чем надеялся, и решил, что я простак, раз купил ее на таких условиях. Он не знал, что я заплатил бы за нее вдесятеро больше без всяких задержек. И ты взял меня на ту охотничью прогулку за динозаврами. Я бы не променял ее на целый мир. Я бы заплатил тебе, чтобы ты только взял меня туда. А ты говоришь, что у меня здесь нет прямых интересов! К тому же, я не забыл, что ты пообещал мне некоторый процент с этого дела. - Это-то и есть самый слабый пункт, - сказал я. - Ведь дело все еще висит на волоске. - Что за черт!? Не понимаю, отчего бы это. От такого кто угодно свихнется. Ты полностью освобожден. Ты присматриваешь за всем. Если тебе нужна помощь, только позвони. Говорю тебе, парень, мы вдвоем должны это осилить. Я сидел на кухне, разговаривал с Хайрамом и попивал пиво. Впервые с тех пор, как все завертелось, мне удалось присесть. Я сидел, пил пиво и чувствовал себя чуть ли не виновным в том, что ничего не делаю, хотя и не представлял себе, что еще должен делать. - Кошарик, - сказал Хайрам, - обеспокоен тем, что происходит. Он спрашивал, зачем нужен забор, и я попытался ему объяснить. Я сказал ему, что как только забор закончат, он может делать массу дыр во времени, и он был этим доволен. Он спрашивает, когда начинать. - Но он мог бы делать дыры во времени, когда бы ни захотел. Он мог бы заполнить ими все вокруг, и ничто не могло бы его остановить. - Кажется, мистер Стил, он не может делать дыры во времени просто так, смеху ради. Ими нужно пользоваться, иначе они ни к чему. Он сделал несколько для Боусера, но не получил удовлетворения. - Откуда бы оно? Хотя Боусеру это доставляло массу радости. Например, когда через одну такую дыру он притащил домой кости динозавра. Я пошел к холодильнику за другой банкой. - Хочешь? - спросил я Хайрама. - Нет, благодарю вас, мистер Стил. А в самом-то деле пиво мне не нравится. Я выпил только за компанию. - Я просил тебя разузнать у Кошарика насколько велики могут быть дыры во времени, которые он сможет сделать. Люди из Сафари возможно захотят взять несколько автомашин. - Он говорит, что это просто. Дыры будут такими, что пропустят все, что угодно. - А он закрыл ту, которой мы пользовались? Страшно подумать, что через нее полезут динозавры. - Он ее закрыл, как только мы вернулись. С тех пор она так и закрыта. - Ну и прекрасно, - сказал я и приступил к пиву. Очень хорошо было сидеть просто так, ничего не делая. За дверью прозвучали шаги, послышался стук в дверь. - Войдите! - крикнул я. Это был Херб Ливингстон. - Хватай стул, я достану тебе пиво. Хайрам поднялся. - Мы с Боусером побродим в окрестностях. - Хорошо, но далеко не уходи. Попозже ты мне понадобишься. Боусер поднялся в своем углу и вышел за Хайрамом. Херб открыл банку пива, а спустя немного бросил ее в мусорную корзину. - Эйса, - начал он, - ты что-то от меня скрываешь. - Не от тебя одного. Я скрываю это ото всех. - Что-то происходит, - продолжал Херб, - и я хочу об этом знать. Уиллоу-бендский "Рекорд" - не самая важная газета в мире, но здесь единственная, и пятнадцать лет я рассказывал людям, что здесь происходит. - Постой-ка, Херб. Я не собираюсь тебе ничего рассказывать, хоть ори на меня или стучи кулаком по столу. - Но почему? - требовательно спросил он. - Мальчишками мы росли вместе. Мы годы знаем друг друга. Мы с тобой, и Бен, и Ларри, и остальные. Но Бен знает. Ты что-то сказал Бену. - Тогда спроси Бена. - Он мне ничего не скажет. Он говорит, что любые сведения должны исходить от тебя. Он выдавил это, отправившись к забору, о котором он говорит, что ставит его для кого-то, кто собирается начать разведение норок. Но я-то знаю, что ты не собираешься их разводить. Здесь что-то другое. Поговаривают, что ты нашел разбитый космический корабль в том старом колодце. Корабль, который потерпел крушение тысячу лет назад. Есть ли в этом смысл? - Ты сейчас продолжаешь вынюхивать, - сказал я, - и это не очень хорошо с твоей стороны. У меня есть тайный проект, это верно, но любая публикация может поднять вокруг него адский шум и повредить ему. Когда придет время, я тебе скажу. - Когда тебе будет нужна известность, ты хочешь сказать? - Пожалуй, что так. - Послушай, Эйса, я не хочу, чтобы газеты больших городов опередили меня. Я не хочу, чтобы они напечатали эту историю раньше меня. Я не хочу, чтобы меня обошли у меня же во дворе. - Черт, да тебя же обходят все время, во всех важных делах. Чего еще может ожидать еженедельная газета? Новости за неделю перестают быть новостями. Твоих силенок для таких дел маловато. Большие дела случаются нечасто. Люди читают твой "Рекорд" потому, что ты пишешь об их маленьких делах, о том, что они делают, и о мелких событиях, которые тут с ними происходят. Погляди на это дело с моей точки зрения. Удастся ли мне сделать то, что я начал - тогда Уиллоу-Бенд попадет на карту. Тогда всем нам будет лучше. Бизнес здесь расцветет, ты сможешь рекламировать товары, к тебе потекут доллары. Тебе же будет лучше. Неужели ты хочешь уничтожить свой шанс, да и мой тоже, кинувшись публиковать мои сведения, если эта публикация может загубить все дело? - Но мне же нужна какая-нибудь история, мне нужно о чем-нибудь писать. - Отлично. Рассказывай о заборе, о мотеле Бена, обо всем, что видишь. Можешь поспекулировать разными предположениями. Я не могу остановить тебя, да и не собираюсь. Скажи, что разговаривал со мной, а я тебе ничего не сообщил. Извини, Херб. Это - самое большее, что я могу для тебя сделать. - Наверное ты прав, не говоря мне ничего. Но я должен был спросить. Ты понимаешь, не так ли? - Понимаю, конечно. Еще пива? - Нет, благодарю. Нет времени. Ночью мы выпускаем газету. Я должен успеть написать статью. Когда Херб ушел, я еще немного посидел, чувствуя себя неуютно, что так обошелся с ним. Но дать ему сведения я не мог. Было понятно, как он себя чувствует, как должен чувствовать себя газетчик. Проклятие было в том, что его обойдут. Прежде чем он соберется печатать на следующей неделе очередной номер, сведения уже просочатся. Но тут я ничем не мог помочь своему давнему другу. Я встал и выкинул пустую жестянку из-под пива в мусорную корзину, затем вышел из дома. Бригады еще работали, и я был поражен, увидев, насколько продвинулось дело с забором. Я поглядел вокруг, ища Кошарика. Если бы он уставился на меня с одной из яблонь, я бы не удивился. В последние дни так бывало. Вместо того, чтобы прятаться от нас, как это было у него в обычае, он держался поблизости. Но в эту минуту ни его, ни Хайрама с Боусером тут не было. Я прошел вдоль всего забора, пока не подошел к работающим людям. Постоял в стороне, наблюдая за ними, а потом вернулся в дом. Перед домом был припаркован автомобиль шерифа, и в одном из шезлонгов сидел мужчина в униформе. Он поднялся и протянул мне руку, когда я дошел до него. - Я - шериф Амос Гедман, - сказал он. - А вы, должно быть, Эйса Стил. Бен сказал, что, возможно, я найду вас здесь. - Рад, что заглянули, - пробормотал я. - Вас что-нибудь интересует? - Бен говорил мне несколько дней назад, что вам, возможно, потребуется охрана для патрулирования забора. Что здесь происходит? - Скажу, шериф, лишь одно: здесь все законно. Он слабо поморщился, словно выслушал неумную шутку. - Я иначе и не думал. Как я помню, вы здесь жили мальчиком, не так ли? И вернулись назад? - Немногим менее года. - Собираетесь остаться? - Надеюсь. - Что до охраны, то я говорил с ассоциацией полицейских, они выделят охрану. Несколько человек, потерявших работу из-за урезанного бюджета, - они будут вам полезны. - Очень рад, - ответствовал я, - нам нужен обученный персонал. - Вас никто не беспокоит? - Беспокоит? А, вы имеете в виду зевак. - Вот-вот. Об этом месте рассказывают забавные вещи. Говорят, вы нашли разбитый космический корабль, - он пытливо взглянул на меня, стараясь узнать, как я прореагирую. - Да, шериф, думаю, что это может быть и космическим кораблем. Вон там, в лесу, под грузом наслоений. - Ну, будь я проклят, - сказал он, - если здесь такая штука, вас захлестнут толпы. Теперь мне понятно, зачем вам забор. Поговорю со своими, чтобы патрулирование началось скорее. Нужна будет помощь - обращайтесь ко мне. - Спасибо, - сказал я, - и, надеюсь, вы меня поймете. Пока это не установлено документально, я стараюсь избежать разговоров о космическом корабле. - Конечно, - сказал он важно, - строго между нами. Когда я открыл дверь, телефон звонил. Это была Райла. - Где ты ходишь? - спросила она. - Никак не могу дозвониться. - Только что с прогулки. Я не ждал твоего звонка так скоро. Все в порядке? - Эйса, все лучше, чем просто "в порядке". После полудня мы просматривали пленки. Они удивительны. Особенно та часть, где вы с Беном сражаетесь с динозаврами. Все сидели на кончиках стульев, так это все было волнующе. Там, где пасутся трицератопсы, сделано примитивно, непонятно. Боже, я даже не знаю, как передать свое впечатление. Теперь, вне того мира, у меня прямо мурашки по коже. Сафари очень заинтересовался, но мы с ними не договорились. - Не договорились?! Райла, ради спасения Христа, но в этом же был весь смысл! Из-за этого мы рисковали собой. - У Куртни появилась дикая мысль. Он просил меня молчать, сказал, что мы поговорим позже. Мы возвращаемся завтра. - Мы? - Куртни и я. Он хочет поговорить с нами. После обеда он сразу вылетел в Вашингтон, но утром вернется в Нью-Йорк, и мы полетим вместе. - Как это? - Он летает на собственном самолете. Кажется, я никогда не упоминала об этом. - Верно, не говорила. - Мы сядем в Ланкастере. Самолет маленький, и поле там достаточно большое для него. Я сообщу тебе. - Я за тобой приеду. - Скорее всего, незадолго до полудня. Я дам тебе знать. 18 Куртни Мак-Каллахен был чуть моложе и намного крупнее, чем я предполагал. Интересно, что человек может создать себе мысленный образ до встречи с другим человеком. Мне кажется, что странное представление о нем основывалось на его имени. Я воображал себе Мак-Каллахена учтивым круглолицым карликом со снежно-белыми волосами и неспешной грацией. В действительности он был крупным мужчиной, не очень молодым, но моложе, чем я думал. Его курчавые волосы были цвета серого железа. Лицо казалось вытесанным из куска шершавого дерева, которое кто-то превратил грубым топором в лицо. Руки походили на ляжки. Он мне инстинктивно понравился. Он спросил: - Как подвигается забор? - Быстро, - ответил я. - Мы строим весь уикэнд, без перерыва. - За двойную плату? - Вот не знаю. Этим занимается Бен. - Этот Бен - хороший человек? - Он - мой друг большую часть моей жизни. - Если позволите, - сказал он, - вы с Беном были просто великолепны в сцене сражения с динозаврами. Я боялся пошевелиться на стуле. - У нас были мощные ружья. Кроме того, бежать было некуда. Мы уселись в машину. Райла - рядом со мной. Она взяла мою руку в обе свои и крепко сжала. - И тебе того же, - ответил я. - Забыла сказать о пленках, - заметила она, - а ты забыл спросить. Они в безопасности. В сейфе нью-йоркского банка. - Как только это станет известно публике, - сказал Куртни, - на них найдутся претенденты. Мы их оценили высоко. - Не уверен, что мы захотим их продать. - Мы продадим что угодно, - сказала Райла, - если цена будет подходящей. Я обернулся к месту парковки. Там было немного машин. Планы Куртни тоже крутились вокруг того, как бы облапошить других. Выше, в ветхом сарае на другой стороне поля, было еще несколько машин местных владельцев, насколько мне было известно. Через милю или две по дороге, на краю города, мы добрались до маленького торгового центра - универсальный магазин, посудная лавка, маленький почтовый киоск - городское почтовое отделение, магазин мужской одежды и еще несколько. - Давайте-ка здесь и припаркуемся, - сказал Куртни, - подальше от остальных. - Конечно, если хотите, - сказал я. - Но зачем? - Пожалуйста, сделайте, как я прошу. Я подъехал, нашел место для стоянки с краю. Других машин поблизости не было. Я заглушил мотор и пересел на заднее сиденье. - Это для конспирации, - пояснил Куртни. - Очень боюсь, что нас подслушают. - Тогда начнем, - я взглянул на Райлу и увидел, что она также недоумевает, как и я. Куртни принял удобную позу. - Я провел несколько бессонных ночей, рассматривая ваше положение, и оно во многих отношениях кажется мне уязвимым. О, насколько я могу судить, проект ваш полностью законен. Но меня беспокоит то обстоятельство, что Налоговое Управление может вас капитально ограбить. Если все пойдет так, как я ожидаю, вы получите кучу денег, а в таких случаях важно сохранить их столько, сколько возможно, в рамках закона. Такова моя позиция. - Куртни, - сказала Райла, - я не вполне понимаю... - Как ты думаешь обойти Налоговое Управление, - спросил он, - если получишь миллион? - У меня есть смутная идея, - сказал я, - но только идея. - Беда в том, - продолжал он, - что у вас пока нет такой удачной системы, какая найдена в крупных корпорациях, где существует защита от чрезмерных налогов, а те пункты, которые могут служить в качестве такой защиты, опекаются и поддерживаются. Можно, конечно, учредить и у вас корпорацию, но это займет много времени и, возможно, не будет эффективным. Однако одна возможность есть. Мне она кажется удачной, и я хотел бы знать, что вы о ней скажете. Если вы будете руководить делом не из Соединенных Штатов, проблемы не возникнет. Дела вне страны не облагаются налогами... - Но мы должны остаться в Уиллоу-Бенде, - сказала Райла. - Наше дело только здесь. - Стоп-стоп-стоп, давайте подумаем, - сказал Куртни. - Предположим, вы воспользовались своей способностью путешествовать во времени и устроили себе жилье где-нибудь в прошлом, за тысячу или миллион лет или где вам будет удобнее. Думаю, годится любое время до заселения Соединенных Штатов, но лучше бы - до того, как европейцы узнали о существовании Северной Америки. Конечно, если бы мы нашли пустынный остров, если никто в мире на него не претендует, тоже было бы неплохо, но я не знаю, где такой находится, да и есть ли он вообще. Если да, придется проделать туда дальний путь из Уиллоу-Бенда. Если же вы устроитесь во времени, как я предполагаю, дорога туда с фермы в Уиллоу-Бенде должна быть очень короткой. - Не знаю, - сказал я. - Мы живем на этой земле и должны быть частью нации. - Да, так, - ответствовал Куртни, - и Налоговое Управление попытается что-нибудь с этим сделать. Они могут предъявить иск, но в этом случае, пожалуй, можно доказать, что национальный суверенитет не распространяется сквозь время. - Ферма в Уиллоу-Бенде - единственное место, откуда мы реально можем руководить этим бизнесом, - сказала Райла. - Как раз - нет. Мы должны быть совершенно уверены, что вы не руководите делом из Уиллоу-Бенда, не имеете там никаких служб. Можете ли вы добиться, чтобы Хайрам и это кошколикое существо передвинулись во времени вместе с вами? - Не знаю, - ответил я. - Но Уиллоу-Бенд остается на месте, - заметила Райла. - В нем было бы ваше американское агентство. Попробуйте нанять кого-нибудь на роль своего агента. Я думаю о вашем друге Бене. Временная дорога, или туннель, как бы вы его не называли, просто будет входом в то место, где вы обосновываетесь и где располагаете свои службы. Эту дорогу можно было бы использовать для снабжения ваших служб и резиденций, которые должны быть устроены в одном месте. Вам следует платить своему агенту комиссионные - скажем, один процент от всего того, что он здесь получит. Кажется, это самый безопасный путь. Впоследствии он станет агентом и для иностранных фирм. Я думаю, что, может быть, лучше всего продать ему ферму. Тогда Налоговое Управление не сможет конфисковать ее как вашу собственность за неуплату долгов. Бен плати