яющая мазь, присланная ему вместе с другими лекарствами из Галактического Центра. Открыв маленькую баночку, Инек увидел, что там осталось еще больше половины. Он, конечно, пользовался мазью все эти годы, но понемногу. Да и необходимость такая возникала довольно редко. Вернувшись к дивану, где сидела Люси, он показал ей, что у него в руках. Затем жестами объяснил, что собирается сделать. Она расстегнула платье, стянула его с плеч, и Инек наклонился, чтобы разглядеть раны. Кровь уже не текла, но кожа вокруг покраснела и воспалилась. Он осторожно втер мазь в оставленные кнутом длинные рубцы. Люси исцелила бабочку, подумалось ему, а вот себя вылечить не может. Пирамидка на столе перед ней все еще светилась и вспыхивала, разбрасывая цветные всполохи по всей комнате. Игрушка оказалась действующей. Узнать бы еще теперь, для чего она все-таки предназначена. Шарики в пирамидке светились и вращались, но, кроме этого, ничего не происходило. 19 Улисс появился, когда сгущающиеся сумерки уже готовились уступить место ночи. Инек и Люси только-только закончили ужин и еще сидели за столом, когда послышались его шаги. Инопланетянин остановился. В полумраке комнаты он больше обычного походил на жестокого клоуна. Его гибкое, словно текучее тело, казалось, было обтянуто дубленой оленьей кожей. Пятна на теле слабо люминесцировали, а резкие черты лица, гладкий лысый череп и острые приплюснутые уши придавали ему зловещий, даже устрашающий вид. Если не знать о его мягком характере, подумал Инек, можно сойти с ума от страха, увидев такое создание. - Мы ждали тебя, - сказал Инек. - Кофейник уже кипит. Улисс в нерешительности шагнул вперед и тут же остановился. - Я вижу, ты не один. Насколько я могу судить, это человек Земли... - Не беспокойся. - Существо противоположного пола. Женщина, верно? Ты нашел себе жену? - Нет, - ответил Инек, - она мне не жена. - Все эти годы ты действовал мудро, - произнес Улисс. - В твоем положении завести семью - это не самый осторожный поступок. - Не беспокойся. Эта девушка страдает серьезным недугом: ей не дано ни слышать, ни говорить. - Это болезнь? - Да. Она с самого рождения лишена слуха и голоса. И поэтому не сможет никому рассказать о том, что здесь увидела. - А язык жестов? - Она его не знает. Отказалась учиться. - Вы друзья? - Да, уже много лет, - ответил Инек. - Она искала у меня защиты - отец избил ее кнутом. - Отец знает, что она здесь? - Он так думает, но доказать не может. Улисс медленно выступил из тени и остановился в круге света от лампы. Люси взглянула на него, но ни страха, ни отвращения на ее лице не отразилось. Она даже не вздрогнула, взгляд ее оставался ровным и безмятежным. - Как спокойно она ко мне отнеслась, - заметил Улисс. - Не убежала и не закричала. - Крикнуть она не сможет, даже если бы захотела, - сказал Инек. - Но при первой встрече я любому человеку должен казаться совершенно ужасным. - Люси видит не только внешнюю оболочку, но и какой ты на самом деле. - Она не испугается, если я поклонюсь ей, как это делают люди? - Я думаю, ей это будет даже приятно, - ответил Инек. Улисс поклонился от пояса, приложив руку к кожистому животу, - получилось очень чинно и церемонно. Люси улыбнулась и захлопала в ладоши. - Видишь, - произнес Улисс, явно довольный собой, - похоже, я ей понравился. - Почему бы тебе тогда не сесть к столу? - предложил Инек. - Попьем кофе втроем. - А я и забыл про кофе. Увидел, что ты не один... Улисс сел за стол, где ему уже была приготовлена чашка. Инек приподнялся, собираясь идти за кофейником, но Люси его опередила. - Она понимает, о чем мы говорим? - спросил Улисс. Инек покачал головой. - Просто ты сел перед пустой чашкой. Люси налила им кофе, а сама пошла к дивану. - Почему она не осталась с нами? - снова спросил Улисс. - Ее очень заинтересовали подарки, что лежат на столике. Один из них она даже привела в действие. - Ты думаешь оставить девушку на станции? - Я не могу, - ответил Инек. - Ее будут искать. Придется отвести Люси домой. - Не нравится мне все это, - сказал Улисс. - Мне тоже. Видимо, надо сразу признать, что мне не следовало ее сюда приводить. Но в ту минуту я не мог придумать ничего другого. У меня не было времени на размышления. - Ничего плохого ты не сделал, - мягко сказал Улисс. - Люси не помешает нашей работе, - добавил Инек. - Она ведь не сможет ничего рассказать. - Дело не в этом, - сказал Улисс. - Она - просто небольшое осложнение. Хуже другое. Я прибыл сегодня, чтобы предупредить тебя о назревающих неприятностях. - Что за неприятности? - Ничего страшного пока не случилось. Улисс подняв чашку и сделал большой глоток. - Замечательный кофе, - сказал он. - Я уже брал с собой зерна и делал кофе дома, но вкус почему-то не тот. - Что за неприятности? - переспросил Инек. - Ты помнишь веганца, который умер тут несколько твоих лет назад? - Сиятель. Помню, - кивнул Инек. - У этого существа есть правильное название... Инек рассмеялся. - Тебе не нравится мое? - Но мы их так не называем. - То, как я их называю, говорит о моем добром к ним отношении. - Ты похоронил веганца? - На нашем семейном кладбище, - сказал Инек. - И прочел над ним молитву. Как над своим собратом. - Очень хорошо. Так и следовало поступить. Ты сделал все, как нужно. Но тело исчезло. - Как исчезло? Этого не может быть! - воскликнул Инек. - Тело из могилы забрали. - Ты не можешь этого знать! - запротестовал Инек. - Как ты мог узнать? - Это не я. Веганцы. Они знают. - Но до них ведь множество световых лет... Однако уверенность уже оставила Инека. В ту ночь, когда старый мудрец умер и он отправил сообщение в Галактический Центр, ему тоже сказали, что веганцы узнали о смерти, едва она наступила, и никакого свидетельства о смерти им не требовалось, потому что они уже знали, отчего он умер. Казалось бы, это невозможно, однако в галактике столько невозможного оказывалось возможным, что человеку не так-то легко во всем этом разобраться. Может быть, размышлял тогда Инек, все веганцы поддерживают друг с другом постоянный мысленный контакт? Или какое-то центральное бюро (если дать земное название чему-то совершенно непонятному) поддерживает непрерывную связь с каждым из живых веганцев, зная, где он, как себя чувствует и что делает? Видимо, что-то подобное возможно, признавал Инек. Ведь жители галактики обладают самыми разными и удивительными способностями. Но поддерживать контакт с уже мертвым веганцем... - Тело исчезло, - сказал Улисс. - В этом нет никаких сомнений. И тебя считают в какой-то степени ответственным. - Веганцы? - Да, они. И вся галактика тоже. - Я сделал, что было в моих силах, - горячо возразил Инок. - И выполнил все требования веганских законов, отдав покойному дань уважения от себя и от своей планеты. Нельзя же считать меня вечно за него ответственным. Да и не верю я, что тело действительно исчезло. Кто мог его похитить? Никто просто не знал о захоронении. - Ты рассуждаешь логично, - сказал Улисс, - если иметь в виду вашу логику. Но у веганцев иная логика. И в данном случае Галактический Центр поддержит скорее их. - Но веганцы всегда были моими лучшими друзьями, - вспылил Инек. - За все это время я не встретил ни одного, который бы мне не понравился или с которым мне не удалось найти общего языка. Я уверен, что смогу с ними объясниться. - Если бы это касалось только веганцев, не сомневаюсь, - сказал Улисс. - И я не стал бы беспокоиться. Но тут все куда сложнее. В самом происшествии, казалось бы, ничего сложного нет, но надо принимать во внимание и другие факторы. Веганцы, к примеру, узнали о том, что тело исчезло, уже давно, и это их, конечно, беспокоило. Однако в силу некоторых обстоятельств они пока молчали. - И напрасно. Они могли явиться сюда. Правда, я не знаю, что тут можно сделать, но... - Они молчали не из-за тебя. Есть другие причины. Улисс допил свой кофе и налил себе еще, затем долил в чашку Инека и отставил кофейник в сторону. Инек ждал разъяснений. - Ты, возможно, об этом не знаешь, - продолжил Улисс, - но, когда решался вопрос о строительстве станции на Земле, многие галактические расы выступали против. Как всегда бывает в подобных ситуациях, они приводили разные доводы, но за всеми этими спорами, если разобраться, крылось непрекращающееся соперничество между расами, которые хотели добиться преимуществ для себя или каких-то регионов галактики. Насколько я понимаю, эта ситуация сродни тому, что происходит здесь, на Земле: бесконечные интриги и конфликты ради экономических преимуществ, выгодных какой-то группировке или нации. В масштабах галактики, разумеется, экономические соображения редко служат причиной разногласий, но существует много других важных факторов. Инек кивнул. - Я догадывался, хотя не очень обращал на это внимание. - В основном споры ведутся из-за выбора направлений, разъяснил Улисс. - Раз Центр начал расширять транспортную сеть в этом спиральном рукаве галактики, значит, у него будет меньше времени и возможностей для расширения в других направлениях. Одна большая группа цивилизаций, например, уже несколько веков добивается развития транспортной системы в сторону близлежащих шаровых скоплений. И определенный смысл здесь, конечно, есть. При том уровне технологии, которого мы достигли, переброска на большие расстояния к некоторым из этих скоплений вполне реальна. Кроме того, шаровые звездные скопления практически свободны от пыли и газа, так что, добравшись туда, мы получили бы возможность расширять транспортную сеть гораздо быстрее, чем во многих других регионах галактики. Однако никто пока не знает, что нас там ждет. Об этом можно лишь догадываться. Не исключено, что, потратив так много времени и усилий, мы в конце концов не найдем там ничего достойного внимания, кроме новых свободных территорий. А этого добра хватает и в нашей галактике. Тем не менее шаровые скопления обладают немалой притягательностью для существ с определенным складом ума. Инек кивнул. - Понятно. Это стало бы первой попыткой проникнуть за пределы галактики. Первым маленьким шагом, который может привести нас к другим галактикам. Улисс взглянул на него с удивлением. - И ты туда же, - сказал он. - Впрочем, мне следовало догадаться. - Да, наверное, у меня тот самый склад ума, - сказал Инек ехидно. - Короче, эта фракция шаровых скоплений - видимо, их можно охарактеризовать именно так - разразилась протестами, едва только мы начали продвижение в направлении Земли. Ты наверняка понимаешь, что мы находимся в самом начале работы: здесь чуть больше десятка станций, а нужна по меньшей мере сотня. Видимо, пройдет не один век, прежде чем работа над маршрутом будет закончена. - Но та фракция по-прежнему предъявляет претензии, догадался Инек. - И работы в нашем спиральном рукаве еще могут быть свернуты. - Верно. И это меня беспокоит. Фракция не упустит шанс использовать инцидент с пропавшим телом как обладающий большим эмоциональным зарядом аргумент против расширения сети в этом направлении. К ним обязательно присоединятся различные другие группировки со своими специфическими интересами. Все они понимают, что, закрыв наш проект, они получат дополнительный шанс для реализации своих планов. - Закрыв проект? - Да, закрыв. И как только инцидент получит огласку, они начнут вопить, что такая варварская планета, как Земля, совсем не место для станции и что нужно ее закрыть. - Но они не могут этого сделать! - Могут, - сказал Улисс. - Они будут утверждать, что для нас унизительно и небезопасно держать станцию на варварской планете, где грабят могилы и тревожат прах высокочтимых покойных. Столь эмоциональный довод встретит широкое понимание и поддержку в некоторых областях галактики. Веганцы старались, как могли. Ради завершения проекта они даже пытались скрыть это происшествие. Ничего подобного им никогда делать не приходилось. Это гордый народ, и они очень чувствительны в вопросах чести - более чувствительны, может быть, чем другие галактические расы, - однако ради дела они готовы были стерпеть даже оскорбление. Наверно, и стерпели бы, если бы инцидент удалось скрыть. Но каким-то образом история получила огласку - без сомнения, в результате хорошо продуманной информационной диверсии. И теперь, когда их позор стал известен всей галактике, стерпеть они не могут. Веганец, который прибудет сюда сегодня вечером, - официальный представитель их планеты, он должен будет вручить ноту протеста. - Мне? - Тебе. А через тебя всей Земле. - Но Земля тут ни при чем. Земля ни о чем не знает. - Конечно, нет. Только для Галактического Центра ты и есть Земля. Для них ты представляешь Землю. Инек покачал головой. Сумасшествие какое-то! Но с другой стороны, чему тут удивляться? Чего-то подобного даже следовало ожидать. Он просто слишком узко, слишком ограниченно мыслит. С самого рождения он привык подходить ко всему с земными мерками, и даже после стольких лет этот образ мышления сохранял силу. До такой степени, что любой другой, если ему случалось вступать в конфликт с уже привычным, автоматически казался неверным. Взять хотя бы предложение закрыть станцию. Какой в этом смысл? Скорее всего, одна закрытая станция никак не помешает завершению проекта. Но человечеству уже не на что будет надеяться. - Если вам придется оставить Землю, - сказал Инек, - вы всегда можете поставить станцию на Марсе. Если нужна станция в нашей звездной системе, здесь есть много других планет. - Ты не понимаешь, - ответил Улисс. - Эта станция - лишь одно направление атаки. Зацепка. Начало. А цель - закрыть проект целиком, чтобы можно было перебросить усилия на какой-то другой. Если мы будем вынуждены убрать станцию, это нас в какой-то степени дискредитирует, и тогда у них появятся основания для критической переоценки всех наших мотивов и замыслов. - Но даже если проект закроют, - возразил Инек, - нет никакой уверенности, что какой-то из группировок это принесет пользу. Снова начнутся дебаты о том, куда потратить высвободившиеся время и энергию. Ты говорил, что сейчас против нас объединяются много различных фракций. Предположим, они победят. Тогда им придется разбираться уже между собой. - В том-то и дело, - согласился Улисс, - но у каждой из них появляется шанс добиться желаемого. По крайней мере они так думают. В настоящее время у них нет таких шансов. Чтобы они появились, нужно закрыть наш проект. Одна из группировок, базирующаяся на противоположном конце галактики, мечтает, например, добраться до малонаселенного региона на краю нашего звездного скопления: они до сих пор верят в древнюю легенду, которая гласит, что их цивилизация якобы появилась в результате эмиграции из другой галактики, чьи жители обосновались на далекой окраине, а затем в течение долгих галактических лет проникали к центру. Они считают, что, вернувшись в окраинные районы галактики, смогут найти доказательства легенды и сделать ее частью истории к вящей своей славе. Другая группировка хочет получить возможность исследовать маленький спиральный рукав галактики, потому что они располагают какими-то источниками, свидетельствующими, что в свое время их далекие предки поймали не поддающиеся расшифровке сигналы, которые, по их убеждению, были посланы именно оттуда. История эта обрастала подробностями много тысячелетий, и теперь они просто убеждены, что там обитает раса феноменальных интеллектуалов. И разумеется, по-прежнему не угасает стремление поглубже исследовать ядро галактики. Ты ведь понимаешь, что мы только начали, что галактика по большей части еще не изучена и что тысячи цивилизаций, сформировавших Галактический Центр, - первопроходцы. В результате Центр постоянно подвергается нападкам и давлению со всех сторон. - Похоже, - сказал Инек, - у тебя уже не осталось надежды сохранить станцию здесь, на Земле. - Почти никакой, - ответил Улисс. - Но у тебя есть выбор. Ты можешь остаться на Земле и жить обычной жизнью земного человека, а можешь - если тебе захочется, получить место на другой станции. В Галактическом Центре надеются, что ты выберешь последнее и продолжишь работу. - Значит, все уже решено? - Боюсь, да, - сказал Улисс. - Извини, что на этот раз я прибыл с плохими новостями. Инек сидел словно в оцепенении. Плохие новости! Это еще мягко сказано. Конец всему! Рушился не только его собственный мир, но и все надежды Земли. Без станции планета снова окажется в глуши на задворках галактики - без надежды на помощь, без шансов на признание, без понимания того, какой чудесный, большой мир ждет людей за пределами Солнечной системы. Одинокое, беззащитное человечество, оступаясь и ошибаясь, пойдет прежним путем к своему слепому, безумному будущему. 20 Сиятель оказался в летах. Окружавшее его золотое сияние давно потеряло искрометный блеск молодости. Оно уже не слепило, как у молодых веганцев, а заливало все вокруг мягким, густым, теплым светом. Держался он с большим достоинством, а мерцающий белоснежный хохолок на макушке - не перья, не волосы, а что-то совсем непонятное - придавал ему сходство со святым. В лице мягкость, чуткость - иногда такие лица с множеством добрых морщин можно увидеть у стариков и здесь, на Земле. - Мне действительно жаль, что наша встреча вызвана подобными обстоятельствами, - обратился он к Инеку. - Но тем не менее я рад знакомству, поскольку мне уже рассказывали о тебе. Не так часто случается, что смотрителем станции работает существо с планеты, которая не входит в галактическое содружество. Признаться, именно поэтому ты меня и заинтересовал. Я все пытался представить себе, каким ты окажешься на самом деле. - Опасения в данном случае были излишни, - произнес Улисс немного резко. - Я за него ручаюсь. Мы давние друзья. - Да, я забыл. Ведь ты его и нашел, - сказал сиятель, потом окинул комнату взглядом. - Еще одно существо. Я не знал, что их будет двое. Мне говорили только про одного. - Это друг Инека, - пояснил Улисс. - Значит, произошел контакт? Контакт с планетой? - Нет, контакта не было. - Тогда нарушение секретности? - Может быть, - сказал Улисс, - но при таких обстоятельствах, при которых и я, и ты были бы вынуждены поступить так же. Люси поднялась со своего места и двинулась через комнату к ним - медленно, спокойно, словно она плыла. Сиятель обратился к ней на посредническом языке: - Я рад познакомиться с тобой. Очень рад. - Она не разговаривает, - сказал Улисс. - И слышать ей тоже не дано. Она лишена возможности нормального общения. - Зато она наделена другими способностями, - сказал сиятель. - Ты так полагаешь? - спросил Улисс. - Даже не сомневаюсь. Сиятель сделал несколько шагов навстречу Люси. Та стояла, не двигаясь. - Оно... вернее, она... - насколько я понял из твоих слов, это женщина, - она совсем меня не боится. - Она не испугалась даже меня, - усмехнулся Улисс. Сиятель протянул руку Люси. Та несколько секунд стояла неподвижно, затем подняла свою руку и коснулась пальцев - скорее даже, щупалец - сиятеля. Инеку на мгновение показалось, что окутывающее веганца золотое сияние обволокло светом и ее. Он моргнул, и наваждение - если это было наваждение - исчезло: в ореоле золотистого света стоял один только сиятель. - Но почему, подумал он, Люси не испугалась ни Улисса, ни веганца? Может быть, она действительно видит сквозь внешнюю оболочку или как-то ощущает скрытую в этих существах человечность (помоги мне бог, я даже сейчас думаю не иначе как земными понятиями!). А если так, то, может, в ней самой есть что-то такое, чего обычным людям не дано. По происхождению и по виду она, безусловно, человек Земли, но ее не коснулось деформирующее влияние земной культуры. Таким, возможно, был бы человек, если бы его не стесняли узкие рамки правил поведения и условностей, которые с годами затвердевают и превращаются в законы, определяющие отношение к жизни. Люси опустила руку и вернулась на диван. - Инек Уоллис, - произнес сиятель. - Я слушаю. - Она твоей расы? - Да, конечно. - Но она совсем другая. Как будто вы принадлежите к двум различным цивилизациям. - На Земле только одна раса людей. - А есть еще такие же, как она? - Я не знаю. Тут к сиятелю обратился Улисс: - Кофе. Ты не хочешь кофе? - Кофе? - Совершенно удивительный напиток. Одно из наивысших достижений Земли. - Мне этот напиток незнаком. Пожалуй, я откажусь, - ответил сиятель и обратился к Инеку. - Ты уже знаешь, зачем я здесь? - Похоже, знаю. - Как это ни печально, - сказал сиятель, - но я вынужден... - Если ты не возражаешь, - предложил Инек, - давай считать, что протест уже выражен и выслушан. Я заранее его принимаю. - Может, так оно и лучше будет, - сказал Улисс. - Похоже, это избавит нас троих от довольно болезненной процедуры. Сиятель все еще сомневался. - Конечно, если ты считаешь, что должен... - сказал Инек. - Нет, - ответил сиятель. - Меня вполне удовлетворит, если ты великодушно примешь мой невысказанный протест. - Согласен, но с одним условием. Я хочу убедиться, что это обоснованное обвинение. Мне нужно сходить и проверить. - Ты мне не веришь? - Здесь дело не в доверии. Просто, раз есть возможность проверить, я не могу принять обвинение против меня самого и моей планеты, не сделав хотя бы этого. - Инек, - обратился к нему Улисс, - веганцы всегда проявляли доброе отношение к Земле. Им и сейчас не хотелось затевать это дело. Они так старались защитить и Землю, и тебя... - Ты хочешь сказать, что я поступаю неблагодарно, если не приму это обвинение на веру? - Извини, но я именно это и хотел сказать. Инек покачал головой. - Долгие годы я стремился понять и принять этику и образ мышления существ, что проходили через мою станцию. Я отталкивал в сторону свои человеческие инстинкты и привычки. Пытался понять чужие точки зрения, проникнуться иным видением мира, хотя порой это оказывало губительное воздействие на мое прежнее мировоззрение. Но я счастлив, что мне выпала такая доля, что мне представился шанс вырваться из узких земных рамок. Несомненно, я что-то приобрел, но Земли это не коснулось - только меня одного. Однако сейчас происходит нечто такое, что скажется на судьбе всей Земли, и я должен подходить к этому как житель планеты Земля. Сейчас я не просто смотритель галактической станции. Ни один из его гостей не ответил. Инек подождал еще немного, но инопланетяне по-прежнему молчали, и он направился к двери. - Я скоро вернусь, - сказал он, затем произнес кодовую фразу, и дверь поползла в сторону. - Если ты позволишь, - обратился к Инеку сиятель, - и пойду с тобой. - Хорошо. Идем. Снаружи было темно, и Инек зажег фонарь. Сиятель следил за его действиями, не отрывая настороженного взгляда. - Ископаемое топливо, - пояснил Инек. - Фитиль пропитывается им и горит. - Но у вас должны быть более совершенные системы. - Сиятель был несколько ошарашен. - Они есть, - ответил Инек. - Это я несколько старомоден в своих привычках. Он шел впереди и нес в руке фонарь, отбрасывавший небольшой круг света. - Какая дикая планета, - сказал сиятель. - В этих местах, пожалуй, да. Но у нас есть и совсем освоенные регионы. - Нашей планетой мы овладели целиком. Там все давно распланировано. - Я знаю. Мне доводилось разговаривать со многими веганцами, и они рассказывали о своей планете. Они дошли до сарая. - Может, ты хочешь вернуться? - спросил Инек. - Нет, - ответил сиятель. - Мне это даже интересно. А вот там что - дикие растения? - Мы их называем деревьями. - И ветер у вас дует самопроизвольно? - Да. Мы еще не научились управлять погодой. Инек взял лопату, стоявшую сразу за дверью сарая, и они направились к саду. - Ты, конечно, уже поверил, что тело исчезло, - сказал сиятель. - Я к этому готов. - Тогда зачем мы идем? - Я должен убедиться лично. Тебе, наверно, трудно это понять. - Несколько минут назад, на станции, ты говорил, что старался понять всех нас. Может быть, настало время хотя бы одному из нас постараться понять тебя... Инек вел сиятеля по тропе, идущей через сад, и вскоре они оказались у грубой ограды, поставленной вокруг могил. Инек прошел за калитку, сиятель последовал за ним. - Здесь ты его и похоронил? - Это наше семейное кладбище. Здесь похоронены мои родители, и веганца я похоронил рядом с ними. Он отдал фонарь сиятелю и, подойдя к могиле, воткнул лопату в землю. - Пожалуйста, держи свет поближе. Сиятель сделал два шага вперед. Инек опустился на колени и отгреб в сторону нападавшие листья. Под ними оказалась свежая, мягкая, недавно перекопанная земля. Потом он заметил углубление с небольшим отверстием в центре. Разгребая землю, Инек слышал, как кусочки высохшей глины падают в это отверстие и ударяются обо что-то твердое. Сиятель переступил с ноги на ногу, и свет фонаря снова ушел в сторону. Однако Инеку и не нужно было больше смотреть. Копать - тоже. Он и так знал, что найдет под землей. Видимо, ему следовало заглядывать сюда почаще, проверять. И наверное, он зря поставил камень, который, скорее всего, и привлек к могиле внимание. Хотя, с другой стороны, в Галактическом Центре сказали: "Действуйте так, как будто это человек Земли". Что он и сделал. Инек распрямил спину, но все еще стоял на коленях, ощущая, как сырость пропитывает брюки. - Мне никто не сказал, - тихо произнес сиятель. - О чем? - О памятнике. И о том, что на нем написано. Я не знал, что тебе знаком наш язык. - Я уже давно его выучил - мне хотелось прочесть кое-какие свитки самому. Но, боюсь, здесь я наделал ошибок. - Две, - заметил сиятель, - и одна маленькая неточность. Но это не важно. Значение имеет лишь то, что ты, когда писал эти строки, думал, как мы. Инек поднялся с колен и протянул руку к фонарю. - Идем обратно, - неожиданно резко, даже нетерпеливо сказал он. - Я понял, кто это сделал. И я его отыщу. 21 Кроны деревьев над головой стонали под напором ветра. Впереди замаячили в слабых отсветах фонаря белые стволы высоких берез. Они росли на краю глубокого обрыва, и Инек знал, что в этом месте надо брать правее, чтобы спуститься по склону холма. Он обернулся. Люси следовала за ним. Она улыбнулась и показала жестом, что все в порядке. Инек в свою очередь показал рукой, куда им нужно свернуть, и попытался объяснить ей жестами, чтобы не отставала. Хотя, подумал он тут же, это, возможно, лишнее: Люси знала окрестные холмы ничуть не хуже его, а может быть, даже и лучше. Свернув направо, Инек прошел по краю обрыва, затем спустился по промоине к склону холма. Слева доносилось журчание стремительного ручья, сбегавшего по каменистому ложу из родника у края поля. Вскоре холм стал круче, и им пришлось идти наискось. Странно, думал Инек, что даже в темноте он легко узнает знакомые приметы: искривленный ствол дуба, торчащего чуть ли не под прямым углом к склону; дальше - старая дубовая роща, венчающая куполообразную каменную насыпь, где деревья выросли так близко друг к другу, что ни один дровосек даже не пытался их срубить; маленькое болотце, заросшее рогозом и словно втиснутое в нишу, вырытую в склоне холма... Далеко внизу засветились окошки дома, и Инек повернул в том направлении. Потом снова оглянулся, но Люси по-прежнему следовала за ним. Через какое-то время они наткнулись на старую, полуразвалившуюся ограду, пробрались между жердями, и дальше уже земля стала ровнее. Где-то в глубине двора залаяла собака. К ней тут же присоединилась вторая, затем еще несколько, и секунду спустя навстречу им уже неслась целая собачья свора. Псы на всем ходу обогнули Инека с фонарем и бросились к Люси. Только теперь они вдруг преобразились, это были уже не свирепые сторожевые псы, а этакий приветственный комитет: собаки проталкивались вперед, вставали на задние лапы и повизгивали. Люси приласкала, погладив по голове, одну, вторую, и они, словно по сигналу, принялись радостно носиться вокруг. Чуть дальше за забором начинался огород, и Инек пошел вперед, осторожно ступая по дорожкам между грядками. Вскоре они оказались во дворе перед домом. Очертания этого просевшего, покосившегося строения скрывала ночная тьма, и только окна кухни светились мягким, теплым светом. Инек подошел к двери кухни и постучал. Изнутри послышались торопливые шаги, дверь открылась, и в освещенном проеме появилась Ма Фишер - высокая костлявая женщина в каком-то балахоне, похожем на мешок. Она уставилась на Инека одновременно с испугом и с вызовом, но тут заметила позади него свою дочь. - Люси! Девушка бросилась вперед, и мать заключила ее в объятия. Инек поставил фонарь на землю, сунул винтовку под руку и шагнул через порог. Семейство ужинало, сидя за большим круглым столом, стоявшим посередине кухни. Хэнк поднялся, но трое его сыновей и незнакомец остались сидеть. - Привел, значит, - сказал Хэнк. - Да, я ее отыскал. - А мы только-только вернулись. Собирались идти искать снова. - Ты помнишь, что сказал мне сегодня днем? - спросил Инек. - Я много чего говорил. - Ты сказал, что я спутался с дьяволом. Так вот, если ты хотя бы еще раз ее ударишь, я тебя самого к дьяволу отправлю. Понял? - Нечего меня стращать! - огрызнулся Хэнк, но по тому, как он весь напрягся, было видно, что угроза подействовала. - Я тебя предупредил. Не испытывай мое терпение. С минуту они стояли чином к лицу, затем Хэнк не выдержал и сел. - Ужинать с нами будешь? - буркнул он. Инек покачал головой и перевел взгляд на незнакомца. - Это вы женьшень ищете? - спросил он. Незнакомец кивнул. - Мне нужно с вами поговорить. Выйдем... Клод Льюис встал. - Незачем тебе выходить! - вскинулся Хэнк. - Еще приказывает! Пусть здесь говорит. - Да я не против, - сказал Льюис. - Мне и самому давно хотелось с ним поговорить. Вы ведь Инек Уоллис, верно? - Он самый, - буркнул Хэнк. - Ему следовало помереть от старости лет пятьдесят назад, а ты глянь на него! Я же говорю, он с дьяволом спутался. - Помолчи, Хэнк, - сказал Льюис, вышел из-за стола и направился к двери. - Спокойной ночи, - попрощался Инек со всем семейством. - Мистер Уоллис, - обратилась к нему Ма Фишер, - спасибо вам за то, что вы привели мою девочку. Хэнк ее больше не тронет. Я вам обещаю. Инек вышел на улицу, прикрыл за собой дверь и поднял с земли фонарь. Льюис поджидал его во дворе. - Отойдем немного, - сказал Инек. Они дошли до огорода и остановились. - Вы за мной наблюдали - сказал Инек. Льюис кивнул. - Это санкционировано? Или праздное любопытство? - Боюсь, санкционировано. Меня зовут Клод Льюис. И мне нет смысла скрывать от вас, что я сотрудник ЦРУ. - Я не изменник и не шпион, - заявил Инек. - Никто так и не думает. Мы просто наблюдаем за вами. - Вам известно о кладбище? Льюис снова кивнул. - Вы забрали из могилы тело. - Да. Из той, где надгробный камень со странной надписью? - Где оно? - Тело, вы имеете в виду? В Вашингтоне. - Этого делать не следовало, - мрачно произнес Инек. - Ваши действия повлекли за собой большие неприятности. Нужно вернуть тело в могилу. И как можно скорее. - На это потребуется время, - сказал Льюис. - Придется доставлять его самолетом, но все равно получится не меньше суток. - А быстрее? - Ну, может быть, немного быстрее. - Верните тело как можно скорее. Это очень важно. - Хорошо, Уоллис. Я не знал... - И вот что еще, Льюис... - Да? - Не вздумайте хитрить. Никаких фокусов. Просто сделайте, что я сказал. Я пошел на переговоры с вами, потому что это единственный путь. Но один ваш неверный шаг... Инек схватил Льюиса за рубашку и притянул к себе. - Вы меня поняли, Льюис? Тот стоял, даже не пытаясь освободиться. - Да. Я все понял. - За каким чертом вы вообще это сделали? - Работа такая, - ответил Льюис. - Работа... Вам положено наблюдать за мной, а не грабить могилы. - Инек отпустил наконец его рубашку. - А скажите... - неуверенно начал Льюис, - там, в могиле... Что это было? - Вас это не касается, - отрезал Инек. - Но доставить тело обратно - ваша прямая обязанность. Вы уверены что сумеете это сделать? Вам никто не помешает? - Все будет в порядке. Я позвоню, как только доберусь до телефона. Скажу, что дело крайне важное. - Так оно и есть, - подтвердил Инек. - Если вы вернете тело на место, это будет самая важная работа в вашей жизни. Не забывайте об этом ни на минуту. Ситуация касается абсолютно всех на Земле. Вас, меня - всех. И если вы меня подведете, вам не поздоровится в первую очередь. - Имеется в виду вот это? - спросил Льюис, кивнув на винтовку. - Возможно, - ответить Инек. - И не вздумайте шутить со мной! Можете не сомневаться если потребуется вас убыть, я сделаю это без колебаний. Положение таково, что я готов пойти на все... - Уоллис, но хоть что-то вы мне можете объяснить? - Ничего, - ответил Инек. - Вы домой? Инек кивнул. - Похоже, вы не возражаете против нашей слежки? - Не возражаю. Но только против слежки. Верните тело и можете продолжать, если вам хочется. Но ко мне не суйтесь. Не давите на меня. Не вмешивайтесь. Держитесь подальше. - Но что происходит, черт побери? Скажите же хоть что-нибудь! Инек задумался. - Хотя бы намекните, - продолжал Льюис. - В общих чертах... - Верните тело на место, - с нажимом проговорил Инек. - Тогда мы, может быть, поговорим. - Вернем, - заверил его Льюис. - Если не вернете, считайте себя покойником, - сказал Инек и, резко повернувшись, двинулся через огород к подножью холма. Льюис долго стоял во дворе и, пока раскачивающийся фонарь не скрылся из виду, смотрел Инеку вслед. 22 Когда Инек вернулся на станцию, Улисс был уже один. Тубанца он отправил своей дорогой, а сиятеля послал обратно на Вегу-21. На плите снова грелся кофейник, а сам Улисс разлегся на диване. Инек повесил винтовку на место и погасил фонарь. Затем снял куртку, швырнул ее на стол и сел в кресло напротив дивана. - Тело вернут, - произнес он. - Завтра, к этому часу. - Всей душой надеюсь, что это принесет какую-то пользу, - сказал Улисс. - Хотя сомнений у меня предостаточно. - Может быть, мне и беспокоиться не стоило? - с горечью спросил Инек. - В любом случае это послужит доказательством доброй воли землян и, возможно, окажет умиротворяющее действие при окончательном решении вопроса. - Сиятель мог сам сказать мне, где находится тело. - Инек решил перевести разговор на другую тему. - Если ему стало известно, что тело пропало, тогда он наверняка знал и где оно сейчас. - Видимо, да, - отозвался Улисс, - но, я думаю, он не мог тебе сообщить. Ему было поручено заявить протест. Все остальное - твоя задача. Как-никак он представитель потерпевшей стороны, их оскорбили. Он должен был помнить об этом и блюсти достоинство. - Иногда от всего этого с ума можно сойти, - заметил Инек. - Несмотря на рекомендации и подсказки Галактического Центра, я то и дело сталкиваюсь с новыми неожиданностями или попадаю впросак. - Возможно, наступит день, когда все изменится. Вглядываясь в будущее, я представляю себе, как через несколько тысячелетий жители галактики сольются в единую культуру, основанную на взаимопонимании. Какие-то местные и расовые различия останутся - так и должно быть, - но превыше всего будет терпимость, которая поможет созданию своего рода галактического братства. - Ты говоришь почти как землянин, - сказал Инек. - Об этом мечтали и на это надеялись многие наши великие мыслители. - Может быть. Сам знаешь, я на Земле тоже открыл для себя немало. Нельзя провести столько времени на этой планете без того, чтобы она не оставила в душе какого-то следа... Кстати, ты произвел на веганца очень хорошее впечатление. - Мне так не показалось, - сказал Инек. - Он, конечно, был доброжелателен, вежлив, но не более того. - Надпись на камне... Именно она на него и подействовала. - Я сделал ее не ради того, чтобы произвести на кого-то впечатление. Просто я чувствовал, что так будет правильно. И еще потому, что мне нравятся сиятели. Мне хотелось сделать все честь по чести. - Если бы не давление со стороны различных фракций содружества, - сказал Улисс, - я бы даже не сомневался, что сиятели предпочтут забыть о случившемся, а это, надо заметить, такая значительная уступка с их стороны, что ты себе и не представляешь... Не исключено, что даже в сложившихся обстоятельствах они в конце концов окажутся на нашей стороне. - Ты имеешь в виду, что они могут спасти станцию? Улисс покачал головой. - Думаю, это уже никому не под силу. Но всем нам в Галактическом Центре было бы гораздо легче, если бы сиятели поддержали нас. Кофейник забулькал, и Инек пошел его снимать. Улисс тем временем отодвинул сложенные на кофейном столике сувениры, освобождая место для двух чашек. Инек наполнил их и поставил кофейник на пол. Улисс взял свою чашку, но, подержав в руках, поставил обратно. - Плохо у нас стало, - неожиданно сказал он. - Не то что в прежние времена. Это очень беспокоит Галактический Центр. Ссоры, разногласия между расами, все чего-то требуют, показывают свой гонор... - Он взглянул на Инека и спросил: - А ты думал, у нас тишина и покой? - Нет, - ответил Инек, - не совсем так. Я знал, что у вас тоже существуют противоположные точки зрения и случаются конфликты. Но я, признаться, думал, что все свои проблемы вы решаете на достойном уровне, по-джентльменски, что ли, цивилизованно. - Когда-то так оно и было. Разногласия существовали всегда, но если раньше их причиной служили какие-то философские концепции или этические нормы, то теперь это чаще всего специфические интересы. Ты, разумеется, знаешь о вселенской энергии духовности... Инек кивнул. - Я читал кое-какие труды на эту тему. Мне не все понятно, но я готов принять ее существование. Насколько я понимаю, у вас есть способ черпать эту энергию... - Талисман. - Да. Талисман. Что-то вроде машины... - Видимо, можно и так сказать, - согласился Улисс. - Хотя слово "машина" не совсем точное. В конструкции Талисмана воплощены отнюдь не только механические принципы. Кроме того, он уникален. Некое таинственное существо, жившее около десяти тысяч лет назад, изготовило только один Талисман. Я бы с удовольствием рассказал тебе, что он из себя представляет и как устроен, но, боюсь, этого не знает ни один житель галактики. Многие пытались создать дубликат Талисмана, и никому это не удавалось, а его творец не оставил после себя ни чертежей, ни схем, ни даже единой записочки. Так что Талисман по-прежнему остается загадкой для всех. - Но, надо полагать, - сказал Инек, - против изготовления дубликата никто бы не возражал? Никаких священных запретов тут нет? Это не будет святотатством? - Ни в коей мере. Более того, нам крайне необходим второй Талисман, потому что первый пропал. Исчез. Инек даже подскочил в кресле. - Исчез? - Да, - подтвердил Улисс. - Потерян. Украден. Никто не знает, ч