й свет. -- Забава! -- кликнул Алеша. -- Я не пойду дальше! Где ты? Я тебя не вижу! -- Я здесь! -- ответила она издалека. -- Здесь поляна. И очень красивые цветы... Ты слышишь меня, Алеша? Как они пахнут! Как они пахнут, Алеша! Недовольно посапывая, он пошел на ее голос и вдруг остановился, удивленный. Забава стояла посреди большой поляны. Ее окружали большие цветы с яркими красными лепестками. Густой, сладкий аромат наполнял воздух. -- Упругие, как резина! -- крикнула Забава, с трудом срывая цветок и поднося его к лицу. -- Похожи на тюльпаны... Правда? Он не успел ответить, потому что Забава вдруг вскрикнула и упала. -- Забава? Что с тобой? -- закричал Алеша, подбегая к девочке. Она лежала без сознания. -- Забава, Забава... -- повторял он растерянно, не зная, что предпринять, и заплакал. Яркие цветы неподвижно стояли вокруг. От нежных лепестков волнами струился теплый дурманящий аромат. У него закружилась голова... ГЛАВА СЕДЬМАЯ, в которой Волшебник и двое богатырей делают неожиданное открытие Волшебник, Илья Муромец и Добрыня Никитич спускались с отлогого холма, поросшего все той же густой розовой травой. А им навстречу от шумящей где-то внизу воды поднимался белый туман. Теплый и влажный, он скоро окружил их плотной стеной. -- Держитесь-ка за руки, друзья, чтобы не потеряться, -- сказал Волшебник. Его голос прозвучал в тумане глухо, будто в подземелье. -- А знаете что? Ведь это, кажется, не туман, а самый обыкновенный пар... Разумеется, так и есть! Они сделали еще десяток шагов и остановились у скалы, из-под которой прозрачным потоком вырывался могучий источник. Ветерок срывал с воды клубы пара и уносил их в сторону, на холм. Вода в источнике клокотала так сильно, что им пришлось говорить очень громко, чтобы расслышать друг друга. Сначала Волшебник, а потом и мальчики опустили в воду руки. Она была горячая и такая прозрачная, что сквозь завихрения воды можно было различить каменистое дно. Путешественники медленно шли по каменистому берегу источника. А когда клубы пара рассеялись, они поняли, что этот теплый ключ дает начало реке, широко разлившейся в долине. Там и тут виднелись небольшие островки с высокой розовой растительностью. Две большие птицы, испуганные пришельцами, забили в зарослях крыльями и с гортанным криком улетели в туман. Их тревожный крик, наверное, послужил сигналом для тысяч других птиц. Бескрайней тучей взметнулись они в воздух со всех островков. В воздухе потемнело. Шум их крыльев походил на внезапный ураган, который, однако, затих так же быстро, как и начался. Но, по-видимому, этот ураган обеспокоил еще одно существо, пришедшее на водопой и задремавшее в теплой воде. Посреди реки заплескалось чтото черное. Притихшие путешественники увидели, как над водой вытянулась толстая, как бревно, змееподобная шея с маленькой головкой. Голова неторопливо повернула узкие глаза сначала направо, потом налево. Затем над водой выросло гигантское темно-серое туловище. Богатырям стало страшно. Они крепче прижались к Волшебнику, а он вдруг рассмеялся и начал весело потирать руки. -- Бронтозавр! -- совсем по-мальчишески воскликнул он. -- Клянусь моей бородой, один из самых роскошных видов травоядных ящеров! Надо думать, эта малютка весит не менее сорока тонн. Чудеснейший экземпляр! Не бойтесь, друзья! Это животное страшно только по виду, ведь оно не признает никакого мяса. Медленно ступая по воде, бронтозавр вышел на берег и шумно отряхнулся. Неуклюжий многометровый хвост животного тяжело ударил по воде, взметнув каскад брызг. Вытянув такую же многометровую шею, бронтозавр медленно озирался. Наконец он успокоено изогнул шею, открыл пасть, очень похожую на пасть змеи, и с хрустом сорвал пучок розовой травы. Шея его снова вытянулась вверх. Он звучно и неторопливо жевал траву, прикрыв свои узкие глазки серыми веками. И вдруг бронтозавр застыл. Казалось, он даже перестал дышать. Недоеденная трава выпала из пасти на песок. В зарослях розового кустарника послышалось грозное рычание. И в ту же секунду со стремительностью, которая так не вязалась с его неуклюжим видом, бронтозавр повернулся задом к кустарнику. Но он не собирался бежать. Голова на длинной шее медленно раскачивалась, потемневшие глазки загорелись яростью, и из пасти вырвался громоподобный воинственный вопль. Трудно сказать, что это больше напоминало -- рычание льва или рев разъяренного быка. Но таким жутким был этот крик, что мальчики снова в страхе прижались к Волшебнику. Бронтозавр воинственно бил по земле хвостом. Прошла секунда, другая... Из зарослей высунулась чудовищная хрипящая пасть с оскаленными зубами. Длинный раздвоенный язык, точно молния, метался между рядами зубов. Прошло еще несколько секунд, и на песок выползла на четырех мощных лапах то ли ящерица, то ли крокодил, если только так можно назвать звероподобное пресмыкающееся величиной со слона. Это чудовище было несколько меньше бронтозавра, но по тому, как оно готовилось к борьбе, как прижимало к песку брюхо, собираясь сделать прыжок, как нервно подрагивало его тело, одетое в темно-серебристый костяной панцирь, было видно, что перед бронтозавром опасный враг. -- Что это? -- невнятно бормотал Волшебник. -- Диноцефал? Очень похоже! Так и есть, диноцефал! Ну, это, кажется, страшный хищник, и мы, друзья, сейчас будем свидетелями никем еще не виданной битвы. Диноцефал сделал прыжок. И в то же время бронтозавр взмахнул хвостом. Раздался пушечный удар. Диноцефал, этот бронированный великан, отлетел в сторону и перевернулся на спину. Мальчики ахнули. Однако диноцефал, как видно, обладал ужасающей силой. Он тут же вскочил на лапы, сделал новый прыжок и вновь был опрокинут. Снова и снова бросался он на врага, и все неуверенней действовал хвостом бронтозавр. Вот его многотонный хвост впустую свистнул в воздухе и обрушился на берег, вывернув целую гору песка и красной глины. Этого и ждал диноцефал. Два гиганта вцепились в смертельной схватке. Тучи пыли, брызги воды и комки мокрой глины полетели на безмолвных путешественников, потрясенных этой битвой. Почва сотрясалась под ногами, и где-то далеко в заречье эхо повторяло дикие вопли сражающихся. Огромные челюсти диноцефала сомкнулись на шее бронтозавра, раздался треск, и фонтан крови с силой ударил в воздух. Бронтозавр захрипел и умолк. Диноцефал лежал на поверженном сопернике и отдыхал, закрыв глаза и тяжело дыша. Отчетливо слышалось, как журчит и булькает кровь бронтозавра. Наконец диноцефал открыл глаза, приподнялся на передних лапах и вдруг рванул зубами тушу бронтозавра. Его челюсти были остры как бритва. Они легко вырывали огромные куски мяса, и диноцефал с жадностью проглатывал их, поматывая своей бронированной головой и удовлетворенно урча. Гигант пожирал гиганта... Это было отвратительное зрелище. -- Я... не могу... это видеть, -- прошептал Добрыня Никитич. -- Пожалуйста, давайте уйдем отсюда... Волшебник не успел ответить, потому что диноцефал внезапно перестал рвать свою жертву и уставился на путешественников неподвижными красноватыми глазками. Он не торопился нападать. Может быть, он был удивлен появлением невиданных существ, а может быть, в нем пробудилось то чувство невольного трепета, которое уже давно испытывают на Земле все животные перед высшим существом -- Человеком. Путешественники не двигались. Шли секунды, а диноцефал не сводил с них круглых, налитых красной мутью глаз. Но вот его пасть приоткрылась, снова молнией заметался в ней раздвоенный язык и раздалось негромкое хриплое рычание. Переваливаясь с боку на бок, диноцефал сбежал на коротких лапах с туши бронтозавра, прижал брюхо к песку и снова зарычал. -- Бежим! -- не выдержал Добрыня Никитич и попятился. Диноцефал прыгнул. И в то же мгновение произошло что-то странное и непонятное. Тело звероподобного пресмыкающегося удивительным образом перевернулось в воздухе. Громко застучав своим жестким панцирем, диноцефал плашмя упал на камни. Он был мертв, и только его хвост все еще конвульсивно подергивался. -- Это... сделали вы? -- приходя в себя, спросил Волшебника побледневший Илья Муромец. -- Нет, это сделал не я, -- медленно покачал головой Волшебник и подошел к мертвому чудовищу. -- Но кто же? -- Не знаю, не знаю, -- пожал он плечами. -- Такое впечатление, что диноцефал убит электрическим током. Или... или, может быть, ультразвуковым лучом... Я не думал, что... Волшебник не договорил, так как розовые кусты раздвинулись, и на берег быстро выскользнули какие-то люди. Именно люди, а не другие существа, потому что они стояли на двух ногах, а в верхних конечностях держали серебристые трубки с многочисленными темными клапанами. Одетые в глухие желтые костюмы, плотно облегающие их стройные тела, они остановились в нескольких метрах от путешественников и нацелили в них свои серебристые трубки. Их было четверо, этих необычных людей с невидимыми лицами, скрытыми такими же, как и костюмы, желтыми масками. Лишь в узких прорезях у лба можно было различить блеск настороженных и любопытных глаз. -- Ну, теперь я ничего не понимаю, -- тихонько проговорил Волшебник. -- На этой молодой планете, где жизнь зародилась, судя по всему, не так уж давно, еще не может быть мыслящих существ. Придется мне лишить себя звания Волшебника! Услышав его голос, люди в желтых костюмах зашевелились. Тот из них, кто стоял впереди, протянул к Волшебнику руку и сказал певучим гортанным голосом: -- Сино Тау? В его голосе отчетливо слышался вопрос. Волшебник развел руками и миролюбиво улыбнулся: -- К сожалению, я бессилен ответить вам, уважаемый. Человек в желтом костюме повторил: -- Сино Тау? -- Нет, нет, лучше не спрашивайте, -- продолжал улыбаться Волшебник. -- Вот если бы все поднялись к нашему мыслеплану, я бы мог при помощи волшебной шкатулки понять ваши слова и разъяснить вам, кто мы такие. -- И Волшебник жестом пригласил незнакомцев следовать за собой на холм. -- Тото! -- строго крикнул человек в желтом. -- Ага, понимаю! -- закивал Волшебник. -- "Тото", должно быть, означает "нельзя". Выходит, ребята, мы пленники. Но в таком случае, уважаемый, не разрешите ли вы сбегать за моей шкатулкой одному из мальчиков? Он ткнул пальчиком в грудь Добрыни и снова указал на холм. По-видимому, незнакомцы на этот раз поняли Волшебника. Они коротко посовещались друг с другом, заворковав своими гортанными голосами, и тот, кто стоял впереди, указал рукой на Добрыню. -- Риду! -- Риду, -- повторил Волшебник. -- Беги, Добрыня, иначе, клянусь моей бородой, нам придется плохо... Волшебная шкатулка стоит в мыслеплане под моим сиденьем. Добрыня со всех ног бросился выполнять распоряжение. ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой Добрыня Никитич оказывает помощь Забаве и Алеше Поповичу Подбежав к мыслеплану, запыхавшийся Добрыня прежде всего увидел, что Забава и Алеша исчезли. Сначала ему казалось, что они спрятались в розовой траве. -- Перестаньте дурачиться! -- громко сказал он, вытирая рукавом пот на лице. -- Мне не до шуток, ребята! Ему никто не ответил. Только розовая трава ровно шумела под ветром да звонко посвистывали скрывающиеся в ней какие-то существа. Добрыня обеспокоено огляделся по сторонам, заглянул в мыслеплан. Там было душно и пусто. -- Ребята, -- закричал он, все больше тревожась, -- где вы? И тут Добрыня обнаружил в хрупкой и ломкой траве след. Он отчетливо был виден до самого леса. -- Хороши сторожа! -- недовольно проворчал Добрыня и, не раздумывая, побежал по следу. Розовые мотыльки и стрекозы вились над ним. Он остановился только в лесу, в густой тени могучих папоротников. Следы товарищей терялись в мягких мхах. -- Ребя-а-ата!.. -- в отчаянии закричал Добрыня. "А-а-ата!" -- ответило эхо. -- Где-е-е-е вы?.. "Де-е вы?.." -- отозвался лес. Он был наполнен жуткой тишиной. Белые неясные столбы света, словно дым, переплетались в его таинственной чаще. Добрыня прислонился к бурому величественному папоротнику и всхлипнул. И в ту минуту, когда ему показалось, что Алеша и Забава погибли в этом жутком и суровом лесу, он услышал слабый крик. Спотыкаясь о цепкие корни папоротников, Добрыня стремглав бросился на него. Он падал, вскакивал и снова бежал. И вот, наконец, поляна. Огромные красные тюльпаны. И душный сладкий запах... Он не сразу нашел Алешу и Забаву. Они лежали неподвижные, бледные среди цветов, которые нежно склонялись к ним, прижимались к их рукам и лицам. -- Ребята, -- дрогнувшим голосом проговорил Добрыня. Алеша открыл глаза и прошептал: -- Не дыши... Цветы выпускают какой-то газ. -- Его глаза обессилено закрылись. Добрыня все понял. Сначала он вытащил из цветов Забаву и положил на мох в тени папоротника. Удушье стискивало грудь мальчика. Он вытер вспотевшее лицо, жадно глотнул воздух и снова бросился в цветочные заросли. Подхватив под руки бесчувственного товарища и чувствуя, что теряет силы, Добрыня добрался до папоротника и тоже свалился на мох. Долго пролежали они, обессиленные, безмолвные, забрызганные темным тягучим соком страшных цветов. Непонятный звук донесся до слуха Добрыни. Ему почудилось, что кто-то вытягивает свою ногу из густой, вязкой грязи. "Пфф-чмок!" -- раздалось совсем близко. Затем наступила короткая тишина. И снова "пфф-чмок!" Добрыня открыл глаза и совсем неподалеку снова увидел высокий цветок с красными лепестками. Выступающие наружу темно-багровые корни цветка сокращались, словно самые обыкновенные гусеницы, и ползли. Неудержимо ползли! Они упрямо вырывали из почвы свои острые влажные присоски -- "пфф-чмок!" -- и все ближе подбирались к лежащим ребятам. Вместе с корнями двигался стебель, оранжевые листья, красный венчик. А следом ползли, чуть покачиваясь в воздухе, сотни других цветков. -- Они живые! -- громко сказал Добрыня и вскочил. -- Вставайте, ребята! Скорей!.. Забава и Алеша с трудом поднялись. -- Очень кружится голова, -- слабо сказала девочка, когда они медленно тронулись в обратный путь. Только теперь Добрыня заметил, что лица, шеи, руки Забавы и Алеши покрыты синевато-розовыми пятнами. -- Ой, что с вами делается?!. -- воскликнул он. Девочка посмотрела на Алешу, потом на свои руки и с тревогой спросила: -- У меня такое же лицо? -- Да... Эти цветы, кажется, присосались к нам, как пиявки, и пили нашу кровь. Забава вдруг заплакала: что делать, все девочки боятся потерять свою красоту. -- Забава, -- с мольбой в голосе проговорил Добрыня, -- я тебя очень прошу, не плачь... Как всякий мужчина, он не выносил женских слез. -- На кого я теперь похожа? -- всхлипывая, говорила Забава, отворачивая лицо. -- Честное слово, ты очень красивая! -- горячо сказал Добрыня. -- Эти пятна скоро пройдут, -- успокоил ее Алеша, который совсем расхрабрился, когда опасность миновала. -- Давайте, ребята, вернемся и уничтожим эти проклятые цветы! -- Нельзя! -- быстро запротестовал Добрыня. -- Нас ждут... И он рассказал об удивительной встрече с людьми в желтых одеждах. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, в которой путешественники узнают, что розовая планета называется Эо Тау, а на русском языке -- Утренняя Звезда Люди в желтых одеждах, должно быть, решили, что Добрыня обманул их и скрылся. Посовещавшись на своем гортанном языке, незнакомцы приказали Волшебнику и Илье подняться на холм и, не спуская с них серебряных трубок, двинулись следом. Когда Забава и ее товарищи вышли из леса, Волшебник и Илья, конвоируемые желтыми стражами, уже подходили к мыслеплану. Все встретились у входа в мыслеплан. Увидев пятна на лицах у ребят и следы темной жидкости на их костюмах, незнакомцы разом взволнованно заворковали, объясняя что-то друг другу. -- Ах, Забава, -- сказал Волшебник внучке, -- я вижу, что вы попали в какую-то переделку! Наверняка виновато, как обычно, твое любопытство, а ведь я просил вас посторожить мыслеплан. -- Прости меня, дедушка... -- Я всегда прощаю тебя, -- вздохнул тот. -- Однако сейчас я прежде всего хочу выяснить, с кем мы встретились на этой планете. Старик скрылся в мыслеплане и сейчас же вынес наружу металлическую голубую шкатулку. Он надел на плечи ремни и укрепил ее на груди. Затем Волшебник включил рычаг, и в шкатулке раздался легкий треск. Поняв, что им ничто не угрожает, незнакомцы опустили серебряные трубки и с интересом склонились над шкатулкой. -- Почему вы задержали нас, уважаемые? -- спросил старик. И звенящий металлический голос внутри волшебной шкатулки сейчас же перевел эту фразу на какой-то незнакомый язык: "Тико лизаро нифту?" Пораженные незнакомцы дружно рассмеялись. Это был самый обыкновенный человеческий смех. -- Эль Сино Тау? -- ответил вопросом на вопрос один из них. -- Эль Синот? Звенящий голос в шкатулке перевел: "Вы со Звезды Гроз? Вы синоты?" -- А где находится планета, на которой живут синоты и которую вы назвали Сино Тау -- Звездою Гроз? -- спросил Волшебник. -- А разве вы не знаете сами? -- удивился незнакомец. -- Нет, клянусь моей бородой! -- Сино Тау -- одна из трех планет нашего солнца. -- Как называется планета, на которой мы сейчас находимся? -- Эо Тау -- Утренняя Звезда. Это самая молодая планета нашей солнечной системы. -- А вы сами, уважаемые, постоянно обитаете здесь, на Утренней Звезде? -- Нет, мы эферийцы -- жители третьей, наиболее древней планеты. Она называется Эфери Тау, что означает -- Холодная Звезда. -- Очень приятно познакомиться... Кстати, как вас зовут, уважаемый эфериец? -- Клад. -- Очень приятно, -- повторил Волшебник. -- Как я и думал, вы такие же космические путешественники, как и мы! Ведь правда? -- Мы действительно прибыли сюда с Холодной Звезды. Но скажите нам, откуда прибыли вы с этими милыми детьми? Волшебник с любезным видом предложил всем войти в мыслеплан и указал эферийцам на звездную карту. Они внимательно рассматривали мириады светлых точек на темном фоне карты. -- Вот ваше солнце, -- сказал Волшебник. -- Видите, оно затерялось здесь, в продолговатом пучке звезд. Мы называем этот пучок, это несколько необычное созвездие, Волосами Вероники... Клад долго молчал соображая. -- Звездная карта кажется мне несколько необычной, -- наконец проговорил он. -- Наше солнце мы называем Ладо. -- А теперь я покажу вам наше Ладо, -- улыбнулся Волшебник. -- Взгляните вот на это созвездие, уважаемый Клад. Вот звезда побольше альфа-Центавра. А рядом с ней совсем крохотная звездочка. Это и есть наше солнце! Прямо скажем, оно далековато отсюда. Но, уж поверьте мне, это совершенно великолепное Ладо! Кстати, по величине оно очень напоминает ваше светило. Только у нашего светила не три планеты, а девять. На одной из них мы и обитаем. Наша планета называется Земля! -- Земля... -- задумчиво повторил Клад. -- Ну, а мы, если хотите, земляне... -- Земляне, и, кроме того, еще мы земляки, -- улыбнулась Забава. -- Зэмлаки... -- с трудом выговорил эфериец и, как показалось землянам, чуть пожал плечами. -- Но это невозможно!.. -- вежливо прибавил он. -- Что невозможно, уважаемый Клад? -- Полет из такой далекой солнечной системы. -- Почему? -- Для этого не хватит многих человеческих жизней, даже если лететь с самой большой скоростью, какая существует в природе, -- со скоростью света. Синоты, например, уже овладели тайной этой скорости. Но и они, друг земляк, рискуют отправляться в путешествие со своей планеты -- Сино Тау лишь к солнечным системам ближайших звезд. Вы назвали эти звезды Волосами Вероники. О, земляк, нам, конечно, давно известно ваше созвездие, но оно всегда представлялось нам недоступным. Нам всегда казалось, что его можно достигнуть лишь в мыслях, в мечте! Поэтому ваше созвездие у нас так и называется -- Лотари Тау -- Созвездие Мечты. -- Красиво, клянусь бородой! -- воскликнул Волшебник. -- Ведь правда, ребята, приятно жить в таком созвездии? Но продолжим наш разговор... Вы, уважаемый Клад, близки к истине, когда говорите, что в мыслях можно достигнуть самого недоступного. Значит, все-таки существует такая, я бы заметил, волшебная сила, данная природой разумному существу. Вот этой силой, смею вас заверить, мы и владеем. И волшебный шар, который нас сюда доставил, так и называется -- мыслеплан! -- Мыслеплан? -- помедлив, повторил Клад и поднял руку к своей голове, скрытой желтой маской. -- Вы меня прекрасно поняли, уважаемый! -- обрадовался Волшебник. -- А теперь ответьте мне еще на один вопрос. Мне показалось, что вы приняли нас за представителей Звезды Гроз -- Сино Тау. А синоты, как видно, не очень-то пользуются вашим расположением... -- Синоты -- наши ненавистные враги! -- так резко и быстро сказал эфериец, что звенящий голос в голубой шкатулке даже поперхнулся, переводя его слова. -- Вы, друг земляк, скоро все узнаете об этих подлых существах... Только не сейчас. Сейчас надо позаботиться о ваших детях, которые отравлены ядом Тибери Като -- Цветов Смерти. -- Отравлены ядом? -- всплеснул руками Волшебник и растерянно опустился в кресло. -- Что вы наделали. Забава?.. Забава хотела что-то ответить и не смогла -- только беззвучно шевельнула побелевшими губами. Ее синие глаза с ужасом смотрели на эферийца. -- Не волнуйся, девочка, -- ласково сказал Клад. -- Яд Тибери Като становится смертельным лишь после второго восхода Ладо. У нас есть еще время... Но, чтобы предупредить действие яда, нам нужно немедленно отправиться в горы, где находится временная стоянка космических разведчиков с Эфери Тау -- с Холодной Звезды. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой земляне совершают полет над Утренней Звездой В руке Клада появился крохотный светлый коробок. Вначале землянам показалось, что это обычные спички. Но эфериец четко произнес в коробок: -- Эми вур тонто... "Говорит руководитель экспедиции", -- тут же перевел, голос волшебной шкатулки. "Дежурный экспедиции слушает", -- прозвучал из коробки ответ. Илья толкнул плечом Добрыню и прошептал восторженно: -- Вот это радиоаппарат!.. Наверное, на полупроводниках... Клад продолжал: -- Друг дежурный, срочно вышлите летательный аппарат в долину горячих источников. Последовала небольшая пауза, и голос дежурного сообщил: "Летательный аппарат поднялся в воздух, друг руководитель". Все вышли из мыслеплана, и вход за ними беззвучно закрылся. Раскаленное, слепящее солнце стояло в самом зените. Воздух стал горячим и тяжелым. Умолкли птицы, все утро звеневшие в долине. Ветер стих, и розовая трава склонила мохнатые головки, словно замерев в поклоне перед всесильным и могучим Ладо. Из-за папоротникового леса на небо наползла большая иссиня-черная туча, косые молнии непрестанно бились в ее толще, будто хотели вырваться наружу и не могли. Медлительный гром, как далекий крик бронтозавра, катился из-за леса. -- Ого! -- сказал Волшебник. -- Собирается роскошный дождь! -- На Утренней Звезде часто бывают дожди, -- ответил Клад. -- Но пусть это не беспокоит вас, друг земляк. Гроза не помешает нашему полету. Мы сможем легко уйти от тучи. Волшебник посмотрел на мыслеплан. Эфериец понял его без слов и предупредительно проговорил: -- И это пусть вас не беспокоит, друг земляк. Ваш мыслеплан останутся сторожить трое моих товарищей. У них надежное оружие! -- И он показал свою серебряную трубку. Добрыня, которого, по-видимому, не так уж сильно обеспокоило сообщение о том, что он отравлен ядом Цветов Смерти, заинтересованно спросил: -- Скажите, пожалуйста, там, возле источника, вы убили диноцефала из такой штуки? -- Да, мальчик. -- Эта штука заряжена какими-нибудь пулями? -- Штука? -- удивился Клад. -- Какое странное слово... Штука у нас называется фланом, мальчик. Флан -- это конденсатор ультразвуковой энергии. Зверь, которого ты назвал диноцефалом, был убит ультразвуковым лучом. -- А разве я говорил не то же самое? -- удовлетворенно заулыбался Волшебник и погладил свою бороду. -- Нет, старый бородач, ты еще не потерял права называться волшебником! -- Флан обладает колоссальной силой, -- продолжал Клад. -- Ультразвуковой луч молниеносно разрушает клетку -- основу всякой материи. Эфериец вскинул серебряную трубку и навел ее в гущу травы. Чуть слышно щелкнул клапан, и розовые растения вдруг полегли, словно срезанные косой. -- Вот это да! -- прощелкал языком Добрыня. -- Если бы у нас была такая вещица. Цветы Смерти уже гнили бы в лесу! Забаву мало интересовало грозное оружие эферийцев. Заслоняясь рукой от жаркого Ладо, она то и дело облизывала сухие губы и, наконец, жалобно прошептала Волшебнику: -- Как хочется пить!.. Она сказало это очень тихо, однако голос волшебной шкатулки немедленно перевел: "Перито фамур!.." Клад вынул из бокового кармана круглую пластину, которая сразу же превратилась в его руке в прозрачный сосуд. -- Складной стакан, -- шепнул Алеша и провел кончиком языка по губам: жажда уже давно томила и его. Эфериец протянул сосуд Забаве. Она взяла и разочарованно пролепетала: -- Но ведь... он пустой... -- Но сейчас будет полный! -- рассмеялся Клад. Его глаза весело блеснули в прорези маски. Он бросил в сосуд щепотку какого-то порошка. Порошок зашипел, воздух легко завихрился над сосудом, и через несколько мгновений он до краев наполнился прозрачной водой. -- Пей, девочка. Забава с жадностью прильнула к сосуду. -- Чудесная вода! -- благодарно улыбнулась она. -- Вкусная и холодная. Большое вам спасибо! Затем напились мальчики. -- Химическая реакция, -- сказал Волшебник, беря сосуд с новой порцией воды. -- Насколько я понимаю, уважаемый Клад, вы добываете эту жидкость прямо из воздуха? -- Да, друг земляк. Воздух Эо Тау содержит не менее пяти процентов водяных паров. Ну, а теперь мы отправимся в горы... Летательный аппарат, похожий на большую белую птицу, плавно помахивая широкими крыльями, вынырнул из-за тучи и начал стремительно снижаться. Неподалеку от мыслеплана крылья аппарата приподнялись и затрепетали, как трепещут крылья голубя, когда он садится на землю. Белая птица мягко опустилась в траву. -- Очень интересно! -- воскликнул Волшебник. -- Летательный аппарат с подвижными крыльями вместо пропеллера. Надо полагать, друг Клад, вы полностью овладели тайной полета птиц. Земляне поднялись по маленькой лестнице в кабину и сели на мягкие откидные стулья. Илья Муромец вопросительно посмотрел на Волшебника: -- Кажется, у эферийцев все сделано из пластмассы: и этот самолет, и костюмы, и складной стакан, и даже ружья... то есть фланы... -- Возможно, возможно... -- задумчиво сказал Волшебник. -- Видишь ли, дорогой Илья, очень скоро и на нашей милой Земле пластмасса станет основой всей жизни. Когда-то у нас был каменный век... Был у нас век железный... А теперь наступает век пластмассы. Великолепный и прочнейший материал, равного которому я ничего не знаю! Тяжелый удар грома покатился из наплывающей тучи. Клад поспешно поднялся в кабину, и в ту же минуту над головами путешественников что-то коротко прошуршало и смолкло. Земляне не сразу поняли, что над ними появилась легкая куполообразная крыша, такая прозрачная, что казалось, их ничто не отделяет от внешнего мира. Только сразу стало очень тихо. Молнии беззвучно резали темную тучу. Земляне видели, как трое эферийцев у мыслеплана прощально подняли руки. Летательный аппарат неслышно оторвался от поверхности планеты и, плавно набирая скорость, взвился над долиной. Удивительная панорама открылась перед глазами космонавтов. Далеко-далеко раскинулась розовая планета с оврагами и невысокими холмами. Повсюду дымились паром горячие источники. С высоты они выглядели крошечными. Казалось, что кто-то разбросал в розовой траве клочки ваты. Ручейки и реки затейливо вились там и тут. Тень от тучи медленно ползла по долине. Бескрайний лес, уходящий за линию горизонта и похожий на огромный ярко-розовый ковер, задернула серая пелена ливня. Туча была совсем рядом с космонавтами, лучи невидимого солнца нежно золотили ее рваные клубящиеся края. Через несколько секунд туча осталась позади, и все зажмурились от ворвавшегося в кабину солнца. Летательный аппарат пересек долину и полетел над лесом. Громада снежных гор торжественно плыла навстречу. Над самой высокой конусообразной вершиной виднелся узкий дымок. -- Вулкан! -- воскликнул в тишине Илья. -- Да, -- подтвердил Клад, -- действующий вулкан. Мы называем его Гаустаф, что означает Огнедышащий. Внезапно снежные горы скрылись: летательный аппарат влетел в затемненное ущелье. Темные нагромождения скал справа и слева бесшумно понеслись назад. Забава испуганно вскрикнула. Ей казалось, что аппарат сейчас врежется в стремительно приближающийся выступ скалы. Но аппарат, чуть накренившись, плавно обошел выступ, и Забава снова вскрикнула -- на этот раз восхищенно и радостно: -- Море! -- Океан! -- поправил Клад. Беспредельная синяя ширь виднелась в расщелине скал. Летательный аппарат вынырнул из ущелья и круто повернул налево. Зачарованные путешественники молча смотрели по сторонам, на их лицах застыли неподвижные улыбки. То, что они видели, было непередаваемо величественным и красивым... Справа, на глубине трех-четырех километров, под солнцем поблескивал солнечными бликами океан. Его синева была густой, как масло. Слева проносились горы, поросшие розовой растительностью. За первым хребтом виднелся второй, голый и скалистый. А еще дальше -- третий, высокий, заснеженный и суровый, нестерпимо сверкающий в лучах полуденного солнца. -- Это восхитительно, друзья мои! -- с чувством промолвил Волшебник. -- Есть на свете такая волшебная сила, перед которой снимаем шапки даже мы, волшебники. Имя этой силы -- Природа! Снова стал виден Гаустаф. Он царственно возвышался над всеми горами. За его острую вершину зацепилось светлое облачко: темный дым вулкана обхватывал это облачко с двух сторон и словно сжимал в своих объятиях. -- Сейчас мы будем в лагере, -- сказал вдруг Клад и легким движением руки сбросил с головы маску. Земляне с нескрываемым интересом смотрели на эферийца. У него было продолговатое лицо с очень белой, пожалуй, даже несколько изнеженной кожей. Над высоким лбом слегка завивались редеющие волосы каштанового цвета. В общем, это было почти обыкновенное, "земное" лицо, с прямым носом, тонкими губами; его темные большие глаза смотрели на землян с приветливой улыбкой. Необычными были только ресницы и брови Клада. Густые, черные, четко очерченные, они подчеркивали белизну его лица. -- Да, -- заулыбался Волшебник, -- таким ресницам, друг Клад, могла бы позавидовать любая земная красавица. -- Ресницы -- отличительная черта людей с Эфери Тау, друг земляк, -- пояснил Клад и вздохнул. -- Страшные ураганы часто проносятся по нашей холодной планете. Они несут пыль и мельчайший песок: мы все давно ослепли бы, если бы наших глаз не защищали такие ресницы. -- Понятно, -- сказал Волшебник и с достоинством прикоснулся к своей бороде. -- Ну, а такая растительность, простите меня, друг Клад, украшает лица эферийцев? -- Украшает? -- спросил Клад, не скрывая своего удивления. -- Мне это не кажется красивым, друг земляк. -- Вот как! -- слегка обиделся Волшебник. -- Право же, это совсем бессмысленная растительность, и мы уничтожаем ее специальным раствором, как только мальчик становится мужчиной. Если хотите, мы уничтожим и вашу бороду, друг земляк. -- Ну нет! -- воскликнул Волшебник. -- Я иного мнения о своей бороде. Клад рассмеялся и сказал: -- Кстати сказать, наши враги, люди Сино Тау, тоже носят бороды. Именно поэтому мы приняли вас за синота. -- Это меня очень огорчает, друг Клад. Но, как у нас говорится, о вкусах не спорят... Старик смущенно оглянулся на мальчиков и невнятно пробормотал: -- Хотел бы я видеть доброго волшебника без бороды... Чтобы прекратить неприятный для дедушки разговор, Забава спросила, краснея и запинаясь: -- Скажите, пожалуйста, друг Клад... зачем вы носите эти желтые маски и костюмы? -- Эти маски и костюмы, девочка, предохраняют нас от зноя Эо Тау, которого мы никогда не испытывали на нашей холодной планете. Даже в горах Эо Тау, где сравнительно прохладно, мы чувствуем некоторые затруднения. Кроме того, у нас на Эфери Тау воздух в сравнении с воздухом Эо Тау сильно разрежен. Поэтому легко дышится нам только здесь, в горах. А внизу от излишков кислорода нам помогают избавляться наши желтые маски. Но, друзья, мы продолжим беседу позже... Мы уже прилетели в наш лагерь. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, в которой земляне знакомятся с красавицей Флер Взволнованные космонавты, словно по команде, посмотрели вниз. Летательный аппарат медленно парил над огромным горным плато, с трех сторон окруженным темными зубчатыми скалами. Четвертая, открытая сторона плато кончалась головокружительным каменистым обрывом над океаном. Даже отсюда, с воздуха, было видно, на какой страшной высоте основали разведчики Эфери Тау свой лагерь. Глубоко-глубоко внизу белела тоненькая и, казалось, неподвижная ниточка океанского прибоя. Там, должно быть, бушевал шторм. Но здесь, в тишине можно было лишь догадываться, с каким шумом разбивались о прибрежные камни пенистые валы. Посреди плато двумя рядами возвышались шестигранные строения с прозрачными, поблескивающими под солнцем куполообразными крышами. А рядом с ними стояли летательные аппараты, такие же, как и тот, в котором находились сейчас земляне. Из строений торопливо выбегали люди. Их было много -- несколько десятков. Они приветливо махали руками снижающимся космонавтам. -- Они приветствуют вас, друг Клад? -- спросил Илья Муромец. -- Нет, они приветствуют вас, мальчик. -- Нас? Разве они уже знают о нашем прибытии на Эо Тау? -- Об этом в лагерь должны были сообщить мои товарищи, оставшиеся сторожить мыслеплан. Троим из вас врач нашей экспедиции сейчас окажет помощь. Крылья летательного аппарата приподнялись и затрепетали, словно крылья птицы. Легкая вибрирующая дрожь передалась от аппарата землянам. Но это продолжалась не больше трех секунд. Аппарат неслышно коснулся поверхности плато. Невидимая крыша над головами путешественников разомкнулась, и в кабину ворвались струи холодного воздуха и громкие гортанные возгласы: -- Верите, зэмлаки! -- Верите, верите! -- Зэмлаки, верите! Волшебная шкатулка поперхнулась, защелкала и наконец перевела: "Привет землякам!" Летательный аппарат окружили люди в желтых костюмах. Десятки глаз, опушенных темными ресницами, сияли улыбками. Волшебник поднялся во весь рост и торжественно крикнул: -- Верите, эферийцы! -- Верито! -- дружно ответили разведчики Эфери Тау. Земляне вышли из кабины. Им было холодно, и их зубы начали мелко-мелко постукивать. Они дышали, широко открыв рты: им не хватало воздуха. В ушах зашумело. Клад сделал движение рукой, и разведчики Эфери Тау сразу умолкли и расступились, образуя проход. С трудом поднимая сразу ослабевшие ноги, земляне двинулись за Кладом к высокому шестистенному строению. Одна из стен с мягким шелестом поднялась перед ними и сейчас же опустилась, как только они вошли в помещение. Клад остался по ту сторону входа. В помещении было относительно тепло и дышалось легче. -- Приступ горной болезни, -- сказал Волшебник. -- Не огорчайтесь, друзья, это неприятно главным образом вначале. Я думаю, постепенно мы сможем привыкнуть к разреженному воздуху. В молодости я поднимался с альпинистами на Казбек и испытывал тогда то же самое. Земляне осмотрелись. Они стояли посреди шестигранной комнаты с высокими гладкими стенами. Солнце заливало ее светом сквозь прозрачный потолок. Как потом убедились земляне, таких шестигранных комнат в каждом строении насчитывалось не меньше дюжины; они примыкали одна к другой, словно соты в пчелином улье. Внутренние стены этих комнат-сот были непрозрачными, а наружные просвечивали, как стекло, и закрывались легкими золотистыми шторами. Несколько низких мягких сидений, и перед каждым сиденьем такой же низкий столик с отполированным верхом -- вот и все, что было в той комнате, в которой оказались земляне. -- Ну что ж, -- сказал Волшебник, -- эти сиденья располагают к отдыху. Давайте сядем, друзья. -- Эферийцы, кажется, уже забыли про нас, -- капризно проговорила Забава, -- а Клад обещал показать нас врачу. Волшебник погрозил ей пальцем: -- Я сам беспокоюсь о вашем здоровье, однако это не означает, что мы должны ворчать, как это делаешь ты, внучка. Эферийцы приняли нас, как самых почетных гостей, и... Он не договорил, потому что наружная стена поднялась, на землян снова пахнуло холодом, и в комнату вошла девушка со светлым ящиком в руке. Невысокая, стройная, с короткими вьющимися волосами, с еще более нежным, чем у Клада, лицом, с неясными тенями от ресниц под глазами, она казалась слабенькой и беспомощной, но была так необыкновенно хороша, как иной раз выглядит хрупкий, но прелестный цветок, распустившийся не в лесу под ярким солнцем, а зимой в заснеженной оранжерее. Это сравнение пришло в голову Волшебнику: он любил цветы. И Волшебник, и Забава, и мальчики смотрели на девушку затуманенными, улыбающимися глазами -- так некоторые люди слушают чарующую слух музыку или рассматривают какую-нибудь удивительную, поразившую воображение картину. Вошедшая, вероятно, не поняла, что они ошеломлены ее красотой. Ее губы дрогнули в улыбке, и она певуче проговорила: -- Верито... -- Верито, дитя мое, -- глухо и растроганно ответил Волшебник. -- Мне сказали, что вы сможете понимать меня при помощи какого-то механизма, -- продолжала она все еще улыбаясь. -- Я врач экспедиции. -- Вы врач? -- изумился Волшебник. -- Но сколько же вам лет, прелестное дитя? Она помедлила несколько мгновений. -- Я хочу ответить так, чтобы вы поняли меня, потому что не знаю, сколько времени длится год на вашей планете. -- В нашем году триста шестьдесят пять суток... Иными словами, наша Земля, совершая полет вокруг солнца, оборачивается вокруг себя триста шестьдесят пять раз. Она закивала головой и пояснила: -- Эфери Тау оборачивается вокруг себя четыреста двадцать два раза, пока летит вокруг нашего Ладо. -- Сколько же раз планета Эфери Тау облетела Ладо с тех пор, как вы родились, прелестное дитя? Она спокойно ответила: -- Сто девяносто два раза, и еще после этого Эфери Тау обернулась вокруг себя триста один раз. -- Что?! -- воскликнул Волшебник, вскакивая. -- Это немыслимо! Вам почти сто девяносто три года?.. Да нет же, значительно больше в переводе на земное время! Ведь наш год короче вашего. Вы шутите, дитя мое!.. Впрочем, я не имею права называть вас так. Ведь вы значительно старше меня, старика!.. -- Дедушка, -- перебила его Забава, -- а может быть, сутки на Эфери Тау короче, чем на Земле? -- Гм... не думаю... -- Он помолчал и погладил свою бороду. -- Сейчас проверим. Скажите, дитя мое... Простите! Скажите, доктор, знаете ли вы, что такое секунда? Он ритмично постучал по столу: раз, два, три, четыре... Она сразу поняла его и, согнув длинные изящные пальцы, повторила стук. -- Тиль, -- сказала она. -- Секунда -- это тиль. Правда, мне показалось, что вы стучали несколько чаще, чем я. Возможно, ваша секунда на какую-то долю короче нашего