леный остров. Все дальше и дальше уплывал назад мрачный островок с громадой тюрьмы. Все как завороженные смотрели на приближающееся побережье с белой полосой прибоя, на верхушки королевских пальм и эвкалиптов, вздымающихся над зеленью кустарника, и на далекие волнистые горы. Гром сидел на носу катера, задумчиво обхватив колени длинными загорелыми руками. Теплый ветер пузырил его зеленую рубаху, трепал бороду и выхватывал тусклые искры из сигареты, крепко зажатой в губах. - Гром, - тихонько окликнула его смуглая девушка с длинными золотистыми волосами, - неужели нас и впрямь выпустили? - И покосилась на карабинеров, азартно играющих в карты на корме. Гром усмехнулся: - А ты и поверила? Ведь скоро выборы... Новый обман. Уверен, на следующий же день после выборов нас вновь упрячут за решетку. Девушка вздохнула. - Слушай, Молния. - Гром понизил голос. - За время, которое нам милостиво предоставил Утринос, мы должны многое сделать. Передай всем нашим: сбор через неделю у Хосе. Он раздобудет лодку. Но только смотрите, чтобы за собой хвост не притащить. Моторист сбавил обороты, и катер мягко ткнулся в зашипевший песок. Бывшие заключенные спрыгнули на берег и, не без ехидства помахав на прощание своим прежним конвоирам, побрели к шоссе. На автобусной остановке стояла очередь - группа мужчин в белых полотняных костюмах и модных соломенных шляпах с загнутыми полями. Их было ровно столько, сколько людей доставил на берег катер. - Провожатые, - засмеялся Гром. Из-за поворота вынырнул автобус, и соломенные шляпы засуетились, уступая дорогу Грому и его спутникам. - Ну что вы! - воскликнул Гром и сделал галантный жест рукой. - Сначала вы. Вы же пришли раньше нас. Нет, нет и нет! Прежде всего - порядок! Делать нечего, и, смущенно поеживаясь, соломенные шляпы полезли в автобус. Гром мгновенно захлопнул дверцы за последним из них. - Ку-ку! - насмешливо прокричала Молния, и автобус укатил. Все расхохотались. Через полчаса Гром и его друзья свободно - хорошее слово! - разместились в следующем, почти пустом автобусе. Бодро гудел мотор. Деревья по обеим сторонам шоссе убегали назад. - Проклятье! - внезапно сказал Гром. Соломенные шляпы поджидали на следующей остановке. Их автобус стоял рядом, и шофер колотил по скату ногой, делая вид, что спустила шина. Гром перегнулся через перегородку и что-то шепнул парнишке-шоферу. Тот подмигнул и прибавил газу. Автобус со свистом пронесся мимо отчаянно размахивающих руками соломенных шляп и окутал их едкой розовой пылью. Но от них не так-то просто было избавиться. Когда на открытом пространстве хвост пыли стало сносить в сторону, шофер, взглянув в боковое зеркальце, коротко сказал: - Сзади! В каком-то десятке метров за ними как ни в чем не бывало следовал автобус со "спущенной" шиной. - Починили... - хмыкнула Молния. Автобус ворвался в столицу и помчался по шумным улицам. Гром снова что-то шепнул шоферу, и он, сбавив ход, открыл дверцы. - Давай по одному! - скомандовал Гром. Молния и еще несколько человек успели выпрыгнуть и затеряться в уличной сутолоке, затем только соломенные шляпы опомнились и, в свою очередь, стали выскакивать на ходу, натыкаясь на прохожих и опрокидывая лотки с фруктами. ...В конце концов Гром остался один. Он спокойно вылез из автобуса у старинной крепости, замыкающей набережную. Из другого автобуса, который остановился рядом, вышел последний из соломенных шляп - толстый коротышка с пухлым портфелем. Это был знаменитый сыщик Нюх След. Гром долго бродил по старому городу, где гигантские деревья стояли посредине улиц, по узким переулкам, тесно застроенным двухэтажными домиками с ажурными металлическими балкончиками... Нюх След не отставал. Он ходил за ним по пятам как привязанный. Знаменитый сыщик уже запарился - на спине у него расплывалось большущее мокрое пятно, напоминающее круглое блюдо. - Ну что, хватит? - оглянулся на сыщика Гром. И побежал. - Не отставай, дружок! Нюх След, пыхтя, припустился за ним... На одной из площадей столицы стоял монументальный памятник Апчхибоссу Утриносу, один из 7085 памятников, возведенных в столице за первые два месяца его правления. Но этот монумент был особым. Он изображал диктатора верхом на быкоподобном коне. На постаменте было высечено: АПЧХИБОСС УТРИНОС Конный памятник No 1 ГОЛОВНЫЕ УБОРЫ СНИМАТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО Мимо этого памятника разрешалось проходить только с непокрытой головой. За этим день и ночь следили специальные агенты. Каждого, кто нарушал это правило, ждали каторжные работы в дремучих джунглях. Но жители города вовсе не спешили снимать шляпы и береты, завидев памятник. Они просто предпочитали обходить площадь стороной. И агенты изнывали от скуки. Быстро свернув на площадь, Гром вдруг увидел перед собой тощего невзрачного бродягу в грязной залатанной одежде и дырявой шляпе. Пораженный Гром остановился. Перед ним был переодетый Апчхибосс Утринос. Грому было известно, что тот любит всякие маскарадные штуки и, переодеваясь во всякую рвань, совершает "хождение в народ" - подслушивает разговоры прохожих. Но встретиться вот так, лицом к лицу! Апчхибосс Утринос, тоже узнав врага, который доставил ему на суде немало неприятных минут, затрясся от страха. Конечно, Утринос знал, что Гром сегодня выпущен на свободу, однако столкнуться с ним ну никак не рассчитывал! А если Гром вздумает отомстить? Что делать? - На помощь! - пискнул диктатор и помчался к своему памятнику. Из-за угла вылетел запыхавшийся Нюх След и наткнулся на своего поднадзорного. - Тсс... - Гром приложил палец к губам и подмигнул. - Глянь! Нюх След как зачарованный уставился на бродягу в дырявой шляпе, который безуспешно пытался залезть на "Конный памятник No 1". Утринос считал, что там сейчас самое безопасное место. Несколько агентов, растягивая удовольствие, медленно-медленно сходились с разных сторон к столь редкой добыче. Нюх След мгновенно взвесил в уме: ходить по жаре за Громом - не велико удовольствие. Не лучше ли арестовать этого злонамеренного бродягу? Замечательная возможность отличиться! Разумеется, Нюх След и не подозревал, что перед ним сам Апчхибосс Утринос. Не успели агенты опомниться, как Нюх След, собрав последние силы, метеором промелькнул мимо них и с разбегу прыгнул на спину "бродяги". Знаменитый сыщик вертел головой и кричал: - Не подходите! Моя добыча! Я первый заметил! Но агенты тоже не хотели упускать случая отличиться. Началась отчаянная потасовка, в которой больше всего досталось диктатору. Гром хохотал во все горло. Его смех гулко разносился по площади. Отвесив "бродяге" очередную оплеуху, Нюх След вдруг пристально посмотрел на него, ахнул и на четвереньках пополз с места побоища. А четверо агентов - где им, мелким сошкам, лично знать Апчхибосса Утриноса! - продолжали колотить всесильного правителя, который с перепугу вопил на весь город: - Спасите! Помогите! ...Вечером состоялось экстренное совещание кабинета министров в военном госпитале. Забинтованный с ног до головы Апчхибосс Утринос лежал на высокой кровати и грозно смотрел на всех одним глазом. Собственно, только этот глаз и являлся единственным местом, которое не было забинтовано. На экстренном заседании решался один вопрос: как поступить с Нюх Следом? С одной стороны - несомненный героизм, проявленный им в борьбе с явным преступником, не только не снявшим шляпу, но и пытавшимся - о, ужас! - осквернить своей гнусной особой национальную святыню - "Конный памятник No 1". Нюх След же не подозревал, что перед ним сам Апчхибосс Утринос. С другой стороны, что ни говори, а диктатору все же досталось изрядно! "Наградить так, чтобы наказать!" - с трудом начертал Апчхибосс Утринос на листе бумаги. - Наградить... - задумался министр орденов и медалей. - Наказать... - пробормотал министр юстиции. - Я понял, - просиял тупой генерал Трах Тах-Тах, впервые проявивший кое-какие проблески сознания. - Надо наградить так, чтобы награда в то же время была наказанием. Кабинет министров заседал целых два дня и постановил: наградить Нюх Следа медалью "За особые услуги". Это была единственная в своем роде медаль, сделанная по специальному заказу правительства. Медаль весила два пуда! И Нюх Следу пришлось ее носить... носить, пока на другой день он не утонул в реке во время ночного дежурства на мосту, когда из любопытства совершенно случайно перегнулся через перила. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Подземный ход Кап-кап-кап... Тяжелая капля неслышно сорвалась с потолка и, на мгновение сверкнув в тоненьком солнечном луче, снова исчезла, а потом раздался короткий глухой звук "пок!" - капля ударилась о пол. Ник сидел в углу камеры и не отрывал взгляда от оконца, из которого падал луч солнца. Оконце было не больше спичечной коробки, и поэтому на нем не было решетки. Луч солнца рассекал темную камеру пополам. Он был похож на толстую светящуюся веревку, протянутую между оконцем и дверью. За дверью слышался странный звон. Казалось, что звенят сотни маленьких колокольчиков. Звон то приближался, становясь громким, отчетливым, то удалялся, почти пропадая совсем. Это прохаживался по длинному коридору тюремщик со связкой ключей. Ключи были нанизаны на большое металлическое кольцо. Кап-кап... Дзинь-дзинь... Тишина наполнена странными звуками. И эти звуки - какие-то далекие, приглушенные. Вот где-то мягко хлопнула дверь, прошелестели чьи-то шаги, зазвенели ключи. И внезапно... Внезапно по каменным плитам пола пробежала извилистая трещина - раздался грохот! Ника подбросило вверх, и он свалился прямо в широкий пролом, образовавшийся посредине камеры. Падая, он успел заметить, что из-под двери, сорванной с петель, торчат ноги тюремщика в полосатых носках и мохнатых домашних тапочках. Ник упал на кучу песка. Перед ним с фонарем в руках стояли какой-то рыжебородый великан и высокая золотоволосая девушка. - Ты кто? - изумились они. - А где же Дождь? - Его куда-то перевели... - опешил Ник. - А вы кто? - Гром, - простодушно ответил рыжебородый. - И Молния. - Гром? - ахнул Ник. - Молния? Врешь! Вдруг завыла сирена. Послышался топот ног. - Бежим! - вскрикнула девушка и скрылась в темном подземном ходе. Ник нырнул вслед за ней в лаз, и они поползли. Сзади пыхтел Гром. Вскоре появился яркий свет выхода. - Не стрелять! - послышался сзади истошный вопль. - Брать живьем! Это кричал начальник тюрьмы Камер Казематус, отталкивая охранников с карабинами от подземного хода. - Меня возьмешь!.. - засопел Гром. Камер Казематус первым протиснулся в лаз и сразу же безнадежно застрял. Он был толст, как бочка. - Тащите назад! - заверещал Камер Казематус. Легко сказать! Он так прочно закупорил собою проход, что, как ни бились охранники, не могли даже сдвинуть его с места. Ни туда ни сюда! Пришлось послать за лебедкой. - Ну скоро вы там? - заныл Камер Казематус через несколько минут. - Сейчас, сейчас! Несут! - вскричали охранники. - Ой! Ай! Спасите! - вдруг задергался Камер Казематус. - Не подходи, не подходи! Плюну! - Я тебе плюну! - послышался голос Грома. Охранники беспомощно заметались у лаза. - Я его держу! Держу! - орал Камер Казематус. - Отпусти-и! Потом Камер Казематус затих. Охранники переглянулись. - А может... - сказал один из них и на всякий случай осторожно уколол штыком ногу начальника - нога сразу подпрыгнула вверх. - Жив! Наконец в подполье спустили лебедку. Охранники закрепили канат вокруг ног Камер Казематуса и взялись за ручку. Медленно, сантиметр за сантиметром, он пополз из норы. Еще немного, еще... Бум! Он вылетел, словно пробка из бутылки. Во рту у него торчал носовой платок, а на лбу фломастером было написано: "Я - дурак". Охранники один за другим ринулись в лаз, но было поздно: беглецов и след простыл. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Гром и Молния - Как ты там оказался? - спросила у Ника Молния. - А разве вы не меня спасали? - наивно ответил Ник. - Тебя, тебя, - улыбнулся Гром. - Но ты все же расскажи, как ты там очутился. Огонь бурно пожирал сухие сучья. Отблески костра плясали на лицах Грома и Ника, на золотистых волосах Молнии, на гладких валунах и стволах высоченных кокосовых пальм, густой стеной стоящих на берегу затерянного в джунглях озера. - Так... - сказал Гром, когда Ник поведал о своих приключениях. - Ты только не обижайся, Ник, но мы пытались освободить совсем не тебя. - Мы даже не знали, что в этой камере сидишь именно ты, - добавила Молния. - А если бы знали? - надулся Ник. - Ник, - пробасил Гром, - не говори глупости. Ну конечно же, мы постарались бы и тебя как-нибудь вызволить. Но на этот раз тебе просто повезло. - А вы правда... Гром и Молния? - нерешительно спросил Ник и смутился. - Да, - засмеялась девушка. - Гром и Молния. - Настоящие-настоящие? - Настоящие-настоящие, - сказал Гром. - А чем вы докажете? - То-то и оно, что ничем, - вздохнула Молния. - Если бы вы были настоящие Гром и Молния, - продолжал Ник, - вы бы уже давно разрушили дворец Апчхибосса Утриноса. - Без Дождя мы ничего не можем сделать, - печально сказал Гром. - Мы без Дождя ничто. Когда Дождь поливает леса и поля из своей волшебной лейки, я радостно грохочу в небе... - А я танцую в тучах, - подхватила Молния, - и расчищаю лес от старых, прогнивших деревьев. А иногда, - глаза у нее засверкали, - я поджигаю огромные дома сеньоров! - Но ты иногда поджигаешь все что попало, - проворчал Гром. - Тогда я грохочу, кричу на тебя, хотя и знаю, что ты не виновата. - Я не виновата. - Молния прижала руки к груди. - Это коварный Тайфун, бывает, подхватывает и рассеивает мои стрелы. И я уже ничего не могу поделать! Но Дождь... Я тогда зову его на помощь, и он быстро тушит пожар. - Ага, - согласился Ник. - Когда у нас в деревне надсмотрщики подожгли хижины, Дождь сразу погасил пожар. А вот у одного злого сеньора два года назад во время грозы запылал дом, и дождь сразу прекратился! - Вот видишь! - обрадовалась Молния. - С тех пор как Дождь в тюрьме, - засопел Гром, - мы стали безработными. Так... бродячие фокусники. Глотаем на ярмарках огонь, шумим, устраиваем фейерверк - вот и все, что нам остается. А раньше, - голос у Грома стал густым, грозным, - когда я грохотал в небе, сеньоры тряслись от страха и прятались в подвалах! Они очень боятся нас, - гордо продолжал Гром. - Ты видел, они понаставили на крышах своих дворцов громоотводы? - Гром! - сказал Ник. - Молния! Вы же так могучи, вы должны освободить его. Без Дождя никак нельзя! - Мы пытались, малыш. - Гром подбросил сучья в огонь. - Мы еще не совсем позабыли свое искусство. - Мы узнали, в какой камере находится Дождь, - взволнованно сказала Молния, - и устроили подкоп. Нам удалось сообщить Дождю день и час, когда мы взорвем пол в его камере. - Но он же мог погибнуть при взрыве! - воскликнул Ник. - Ты же не погиб. У нас точные расчеты. Дождь должен был сидеть в том самом углу, в котором, к счастью, находился и ты. Но мы его не застали... Ты говоришь, его накануне вновь перевели в другую камеру? Что ж, зато мы спасли тебя. - Уж лучше б его... - насупился Ник. - Хуже было бы, если бы нам никого не удалось освободить, - заметил Гром. Они замолчали и долго смотрели на затухающий костер. - Пора спать, - сказала Молния. - Завтра нам предстоит долгий путь. - Куда? - спросил Ник. - В столицу. - И мы там больше не встретимся? - загрустил Ник. - Встретимся, - успокоил его Гром. - У твоего соседа Хосе, о котором ты рассказывал. Ясно? - Ясно! - повеселел Ник. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Удивительное появление сеньора Буль Буреса - До свидания, Ник, - сказал Гром. - До следующей встречи, - улыбнулась Молния, - только не в тюрьме, договорились? И они исчезли в шумной толпе. Ник остался один и быстро зашагал по набережной. "То-то изумятся Пим и Геркулес, увидев меня живым и невредимым!" - радостно подумал он. Сначала Ник все время прятался от встречных полицейских за спинами прохожих, но никто вроде не обращал на него никакого внимания, и он осмелел. Ник не заметил, что за ним вот уже минут десять неотрывно следует какой-то лысый субъект в черных очках. На набережной, как всегда, кипела жизнь. По-прежнему кричали уличные торговцы, наперебой предлагая иностранным туристам редчайшие сувениры: витиеватые раковины, зажигалки, сделанные из пулеметных гильз, ожерелья из акульих зубов, деревянные статуэтки и амулеты. Но что это? Ник остановился. Он вдруг увидел Геркулеса, вокруг которого суетилось несколько иностранцев в белоснежных рубашках и пестрых галстуках. Геркулес стоял на парапете в узких красных плавках. В зубах он сжимал длинный блестящий нож. Со всех сторон сбегались люди. Ник безуспешно пытался пробиться к Геркулесу. - Что случилось? - раздавались крики. - В чем дело? Яростно свистя, в толпу врубился полицейский. - Мы хотим иметь удовольстфий, - с трудом подбирая слова, сказал один из туристов раскрасневшемуся полицейскому. - Мы платить много, - и он выразительно повертел над головой хрустящей кредиткой, - за то, что этот нигер имеет быть схватка с акула. - Пожалуйста, - заулыбался полицейский и отдал честь. - У нас свободная страна, и каждый волен делать все, что ему угодно! Протянем друг другу руки дружбы! - Верно, - с иронией сказал какой-то парень, стоящий рядом с ним. - Для тех, у кого денег куры не клюют. А мы скоро не то что руки - ноги протянем! Полицейский сразу же вывернул ему руку за спину и потащил за собой. - Пригай, пригай! - Иностранец похлопал Геркулеса по ноге. Геркулес так на него взглянул, что тот сразу отскочил: - Но-но! Мы платить деньги, ты пригать. Бистрей, бистрей! Геркулес с силой оттолкнулся от парапета, его черное тело мелькнуло в воздухе и врезалось в прозрачную воду. Нику наконец-то удалось пробраться к самому парапету. - Ты кто? - возмутился чужеземец. - Пошел, пошел! Мы платить, мы и смотреть! - Я с ним, - Ник ткнул пальцем в воду, а потом себя в грудь. - О! Ассистент! - заулыбались чужеземцы и больше уже не приставали к нему. Геркулес вынырнул и лег, распластав руки на воде. И тут показалась акула. Ее плавник вспорол воду вокруг Геркулеса. Ник даже и не подозревал, что на свете могут быть такие пузатые акулы! Геркулес все время поворачивался, чтобы быть к ней лицом. - Кошки-мишки, - хихикали иностранцы. Ник хмуро посмотрел на них. И вот акула нырнула. Геркулес взял нож в руку и тоже нырнул. Сверху было видно, как акула пронеслась мимо Геркулеса, задев его ногу своим наждачным боком - вода окрасилась дымкой крови, - развернулась и ринулась обратно. Геркулес нырнул еще глубже. И в тот момент, когда акула, вновь примериваясь к добыче, проносилась почти вплотную над ним, он внезапно выставил вверх руку с ножом и распорол ее от головы чуть ли не до хвоста. Закипела вода!.. Прошло несколько мучительных для Ника секунд, и в мутной, потемневшей от крови воде показалось брюхо мертвой акулы. А затем вынырнул Геркулес и... какой-то лысый толстяк в черном костюме, облепленный слизью. Толпа ахнула. Геркулес в испуге бросился от толстяка прочь и стал, срываясь, карабкаться на набережную по заранее спущенному канату. - Он есть мошенник! - наперебой заголосили чужеземцы. - Он есть иллюзионист! Мы не платить за гипноз! - Сами вы мошенники! - завопил не менее ошеломленный Ник. И тут вдруг узнал в загадочном толстяке сеньора Буль Буреса, на которого несколько дней назад кинулась акула - прямо у него на глазах! - За мной! Скорей! Геркулес ни капли не удивился, увидев Ника, - настолько он был потрясен. Еще бы, из брюха акулы ни с того ни с сего вывалился живой человек. - Сейчас! Ник ловко выхватил у растерянного чужеземца приготовленную для Геркулеса кредитку. - Стой! - Субъект в черных очках, который все время незаметно следил за Ником, преградил им дорогу. - Стою. Не успел стукач опомниться, как с шумом рухнул в воду от мощного удара Геркулеса, и друзья помчались по набережной. Они на ходу вскочили в трамвай, и Геркулес, задыхаясь, сказал: - А мы хоть на один револьвер да заработали! Пока сбежавшиеся полицейские вытаскивали из воды Буль Буреса и агента, беглецов и след простыл. - Мы есть ограблены! - бесновались чужеземцы. - Куда смотреть полиций? Мы имеем желаний жаловаться лично Апчхибосс Утринос! Корреспонденты азартно щелкали затворами фотоаппаратов, снимая слегка отощавшего Буль Буреса, который, заливаясь дурным смехом, повторял: - Бывает же, а?! Здорово, а?! В вечерних выпусках газет появилось сенсационное сообщение о его необыкновенных приключениях под заголовком "168 часов в брюхе акулы!". Вот отрывок из интервью, которое взяли корреспонденты у вновь обретенного первого заместителя Главного Министра. "Вопрос: Как случилось, что вы сумели целым и невредимым проскочить в брюхо акулы? Ответ: Сноровка и пронырливость. С раннего детства я каждый день по пять минут занимаюсь физкультурой и спортом. Вопрос: Чем вы питались эти семь суток? Ответ: Ужасно! Я питался сырой рыбой, которую проглатывала акула. Вопрос: Что вы пили? Ответ: Страшно вспомнить - морскую воду. Вопрос: И главное, чем объяснить тот удивительный случай, что вы не задохнулись? Ответ: Во-первых, я не мог позволить себе столь скоропостижно погибнуть - я слишком нужен стране. Во-вторых, в брюхе акулы совершенно кстати оказалось столько аквалангов, что не пропадешь! По-видимому, это все, что осталось от моих менее удачливых коллег по несчастью". Геркулес, когда узнал, кого ему пришлось спасти, очень расстроился: - Уж если не повезет, то не повезет! Лучше бы акула меня проглотила! ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Звездочет Сириус Каждую ночь, когда город засыпал и гасли все огни, ярко вспыхивало узкое окно на башне Старой крепости. Здесь жил звездочет Сириус. Весь город знал, что в последнее время знаменитый звездочет перестал глядеть на небо и обратил свой взгляд на землю. - Тсс, - говорили друг другу запоздалые гуляки, проходя под башней крепости. - Он пишет летопись! Но на самом деле Сириус зажигал свет в своей комнате только для рекламы. Летопись он писал днем, а по ночам сладко спал в кладовке, на сундуке с книгами. И огонек в его окне служил разве что своеобразным маяком для рыбаков, выходящих в море на ночной лов. Сириусу приходилось вести сразу две летописи. Одну, официальную, он писал по приказу Апчхибосса Утриноса, мечтающего прославить свое имя в веках. Вторую, "подпольную", - для себя. В официальной летописи, носящей название "Свод записей о великом и великодушном правлении Апчхибосса Утриноса - любимца богов", звездочет Сириус так, к примеру, описывал выборы главы Зеленого острова, которые проходили через два дня после известного нам побоища у "Конного памятника No 1": "Весь народ единогласно и единодушно, целиком и полностью, как один, выбрал своим главой любимого всеми Апчхибосса Утриноса - покровителя искусств, наук и животных. Затем был праздник на Центральной площади, все пели и танцевали, а дети смеялись и ели апельсины". В "подпольной" же летописи, носящей скромное название "Записки всемирно известного звездочета Сириуса", это же самое событие освещалось следующим образом: "...А кто на выборы сам не шел, того силой тащили. Вот так и "выбрали" все своим главой коварного Апчхибосса Утриноса - покровителя сеньоров, полицейских и доносчиков. Затем был праздник. На каждом углу Центральной площади стояли танки, веселые карабинеры водили шумные хороводы, а полицейские смеялись и ели апельсины". О суде же над Дождем и о загадочном похищении волшебной лейки в официальном "Своде" ничего не было сказано. Простому летописцу не следовало знать о том, что составляет государственную тайну. Но в "подпольной" летописи на одной из страниц стояло несколько таинственных букв - "Д.з.в.к.н.о.К. М.у.п.л.н.к.п.е.Д?". Это означало: "Дождь заключен в крепость на острове Кат. Мне удалось похитить лейку, но как передать ее Дождю?" Сегодня утром курьер доставил звездочету пакет, на котором было начертано: "Сей указ должен найти достойное отражение в вашем Своде". И подпись: "Наш Апчхибосс Утринос". Сириус вскрыл пакет и с изумлением прочитал: Указ No 702816340 В ответ на красные происки Грома, не явившегося на регистрацию в полицию, с сего числа сего года на Зеленом острове под страхом смертной казни запрещается все красное: а) красные флаги, плакаты и книги в красных обложках; б) красные помидоры, яблоки, смородина, вишня и красные лимоны, если таковые вдруг обнаружатся; в) красное вино, а также арбузы, у которых красная сущность; г) красные ткани, шарфы, шарфики, косынки, плавки... д) красные кирпичи; е) а также само слово "красный"! Примечание: Слово "красный" должно быть изгнано в 24 часа как из устной речи, так и из словарей. Волею народа - АПЧХИБОСС УТРИНОС Звездочет Сириус тщательно переписал Указ No 702816340 в "Свод записей о великом и великодушном правлении Апчхибосса Утриноса - любимца богов", а в "Записки всемирно известного звездочета Сириуса" добавил всего лишь одну строчку: "Какое счастье - Гром еще не пойман!" Вечером к Сириусу снова прибыл курьер и вручил ему запечатанный и залитый сургучом конверт, в котором находился продолговатый кусочек блестящего белого картона с замысловатой вязью позолоченных букв: ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ ПРОПУСК (на одно лицо) на банкет по случаю единодушных выборов Пароль: КРОЛИК Отзыв: УДАВ Начало в 19.00 Программа банкета: музыка, речи, шампанское, легкий ужин из десяти блюд ТАНЦЫ ПРАЗДНИЧНЫЙ САЛЮТ! А ниже было приписано зелеными чернилами: "Взять с собой письменные принадлежности, как то: бумагу писчую (100 листов), авторучку (одну)". - О-хо-хох! - печально вздохнул звездочет Сириус. Дворец был окружен десятью шеренгами солдат, а площадь перед ним забита пожарными машинами, в соответствии с Указом срочно перекрашенными в фиолетовый цвет. - Что - пожар? Из окна похоронной кареты, остановившейся неподалеку от дворца, высунулся странный человек в зеленом халате, затканном серебряными звездами. Насмерть перепуганный полицейский отшатнулся от похоронной кареты и дрожащей рукой отдал честь: - Н-никак н-нет, г-господин п-покойник. Э-т-ти п-пожарные ма-ма-шины н-на всякий с-с-случай... - Благодарю вас, - вежливо ответил "покойник". Это был звездочет Сириус в своем придворном мундире. Он частенько, когда спешил, прибегал к услугам извозчиков похоронных контор. Суеверные шоферы всегда уступали дорогу черным каретам, и поэтому он добирался в любой конец города быстрее, чем на машине. В просторном холле дворца охрана два часа проверяла пропуск у звездочета Сириуса. Химики капали на пропуск кислотой, а специалисты монетного двора помещали его под мощный микроскоп, пока наконец не определили, что если вдруг это и подделка, то довольно удачная. Звездочета Сириуса спасло только появление генерала Трах Тах-Таха, о котором он (и это было отлично известно генералу!) написал в официальном "Своде": "Это был знаменитый полководец, не знавший себе равных в истории". - Пропустить, - приказал генерал. - Я его знаю. Честен, как кристалл, и всегда говорит только правду. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВПРТАЯ Верить и ждать - Итак, начнем, - сказал Апчхибосс Утринос и указал рукой на огромную карту, висящую на стене. - Что мы видим? - План города, - хором ответили девяносто семь сыщиков, сто пять полицейских и триста один карабинер. Апчхибосс Утринос окунул кисточку в баночку с тушью и начертил на плане стрелу. - А теперь что мы видим? - Наглядное указание, - рявкнули сыщики, полицейские и карабинеры. Апчхибосс Утринос обвел один из районов города жирной линией. - А это что? - Круг, - последовал многоголосый ответ. - Правильно, - ласково сказал Апчхибосс Утринос. - Рады стараться, - гаркнули сыщики, полицейские и карабинеры. - По имеющимся сведениям, - Апчхибосс Утринос повысил голос, - Гром и Молния и прочие опасные преступники скрываются от правосудия и лично от меня в районе Южных Мерцающих Хижин. Они мутят народ и пытаются подрывать не только нашу замечательную, образцовую тюрьму, но и мой авторитет. Теперь их можно снова забрать. Выборы прошли! - Он сокрушенно покачал головой. - Вообще-то зря я их на волю выпустил. Я думал, они оценят мою доброту, а они опять за свое... - Так точно! - отчеканили собравшиеся. - Совместно с генеральным штабом, - продолжал Апчхибосс Утринос, - я разработал генеральный план на научной основе по сетевому графику. Метод действия - облава. Время действия - полночь. Место действия - Южные Мерцающие Хижины. - И завизжал: - Поймать! Схватить! Притащить! Из города донеслись далекие удары крепостных часов. Бам... Бам... Собака выла на луну. Она лежала на мусорной куче и тоскливо, краешком глаза поглядывала на человека в кожаной куртке. Он сидел на земле, прислонившись спиной к покосившемуся забору. Желтый глазок сигары выявлял из темноты его короткие пальцы, белесые губы и крючковатый нос. Дрожащий огонек сигары вспыхивал слишком часто - человек, по-видимому, нервничал. Собака взвыла еще тоскливей и жалобней. Человек пошарил рукой по земле, короткий взмах - отчаянный визг собаки, скрывшейся в темноте. - Все сидит, дьявол, - страшным шепотом сказал Пим. - Выжидает, - тихо откликнулся Ник. Они затаились за ворохом ржавого железа метрах в тридцати от человека с сигарой. Здесь была удобная позиция для наблюдения. Отсюда хорошо просматривалась окраинная улочка, выходящая к Южным Мерцающим Хижинам. А главное, конечная остановка трамвая, ярко освещенная фонарями, была на виду. - Смотри в оба. Я сейчас. - Пим осторожно сполз в овраг и пустился бегом. У хижины Хосе он остановился и огляделся по сторонам - ни души, тишина, лишь доносилось еле слышное потрескивание далекого костра. Пим метнулся к хижине. Навстречу ему, словно отделившись от стены, выступила высокая фигура. Пим отшатнулся и чуть было не вскрикнул. - Тихо, старина, тихо. - Это был хорошо знакомый, добродушный голос. - Ой, Геркулес! - с облегчением вздохнул Пим. - Ну, как? - тревожно спросил Геркулес. - Один здесь неподалеку сидит. А другой - на трамвайной остановке. Закрылся в телефонной будке - думает, не видно: Обкладывают со всех сторон. Скажи Грому: надо уходить! - Пора! Давай на место. - И Геркулес постучал пальцем по двери хижины. Пим бросился назад. Оглянувшись, он увидел, как растворилась дверь хижины и над оврагом на фоне звездного неба мелькнуло несколько фигур. - Уходить им надо, уходить, - яростно зашипел Ник, когда Пим вернулся. - Во! Уже ушли, - успокоил его Пим. Бам!.. Двенадцать ночи! Человек в кожанке стремительно вскочил. Послышался топот ног. От трамвайной остановки мчались несколько карабинеров и сыщиков. Надрывно завыла полицейская сирена, в конце улочки ярко вспыхнули фары машин. Облава началась! Пим и Ник скатились в овраг. - Пора, - сказал Пим. Он вытащил из кармана пистолет, направил в небо и несколько раз нажал на курок: бах-бах-бах-бах! При каждом выстреле Ник затыкал уши пальцами и приседал. Едва Пим успел отбросить пистолет в сторону, как в овраг скатилась лавина "соломенных шляп", полицейских и карабинеров. - Стой!! Р-р-руки!! Пим и Ник подняли руки вверх. - Мы ни в чем не виноваты... Мы играли... - захныкали они. - Отсюда какие-то люди как выскочат... И прямо по нам! Чуть-чуть не попали! - Где они? Где? - затряс их человек в кожанке. - Вон туда!.. Туда побежали!.. - Ребята показали в глубокое и извилистое ответвление оврага, совершенно противоположное тому, которое вело к побережью. Погоня ринулась по ложному следу. - Схватить живьем! - верещал человек в кожанке. - Живьем схватить! А Пим и Ник сломя голову помчались по другому рукаву оврага к побережью. До них доносились затихающие вдали крики "Сто-о-ой! Держи-и!", ругательства, звон стекла и жести. Под ногами зашуршал песок. Повеяло близостью моря. Слышалось, как оно неумолчно шумело, молотило волнами, грохотало, шипело, вздыхало. Море открылось сразу за горбатыми дюнами. В темной дали возникали серые пенистые верхушки волн, исчезали, снова возникали, становились все четче, росли, приближались, пока волны наконец не обрушивали свои косматые шапки на берег. А в лунной дорожке до самого горизонта море сверкало темно-зеленым бутылочным стеклом. И там на гребнях то появлялось, то пропадало черное пятно - лодка. Ребята не заметили, как подошел Геркулес и крепко обнял их за плечи. - Они насовсем уплыли, да? - грустно спросил Ник. - Нет, - твердо сказал Геркулес. - Мы их скоро увидим. Только надо верить и ждать. - Ждать... - как эхо, повторил Пим и сел на песок. Море молотило волнами по берегу. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Чемпион среди лилипутов по поднятию тяжестей Из дворца звездочет Сириус вернулся уже под утро и, перепутав летописи, написал в "подпольном" дневнике: "И был пир. И были речи. И пять тысяч осчастливленных нищих обрели на этот вечер работу и разносили по залу блюда. И наш почетный гость волшебник Тайфун, добрый и наивный, словно ребенок, сказал: "Ура! Ура! Ура!" - и подарил свою авторучку самому бедному жителю - бродяге с трудной фамилией. И было вино, легкое и игристое! И была музыка, нежная и воздушная! И был салют, величественный и прекрасный! И все разошлись трезвыми!" А в официальном "Своде" появилась следующая запись: "Перепились все министры, как свиньи, и продали Тайфуну Зеленый остров. И передрались, словно злые собаки, за жалкие подачки его". А чуть ниже Сириус вкривь и вкось начертал большими буквами: "И Тайфун - скот, и Апчхибосс - скот, и Буль Бурес - скот. Чтоб их всех разорвало!" Подумал и приписал: "А генерал Трах Тах-Тах - тупая свинья. Вот". После этого на душе стало немного легче. На следующий день, когда взбешенный Апчхибосс Утринос прочитал новую запись в официальном "Своде", звездочета арестовали и обвинили "в преступном искажении истории". Тюрьма на островке Кат, в которой раньше сидели Гром и его друзья, была опять переполнена, и Сириуса подселили в тесной, как гроб, одиночке к какому-то странному низенькому человечку в красном колпаке. - Ты кто такой? - строго спросил человечек. - Звездочет, - робко ответил Сириус. - А это что такое? - Что? - Сириус стал в тупик. - Я это... как их... считаю звезды... - И все? - Нет, не все, - обиделся Сириус. - Считаю и описываю. И наношу на Атлас. - Ну и считай, - буркнул человечек. - И наноси. Сириус уныло задрал голову вверх. Кусочек ночного неба в тюремном окне был расчерчен в мелкую клетку. В решетке торчали крупные звезды, похожие на рыбью мелочь, застрявшую в ячеях невода. - Тут тебе их на сто лет хватит, - усмехнулся человечек. - А вы из цирка? - вежливо спросил Сириус, плотно запахнувшись в свой нарядный звездный халат. - Лилипут? - Ага, - насмешливо ответил человечек. - Из цирка. Чемпион мира по поднятию тяжестей. - О! - удивился Сириус. - Среди лилипутов, - скромно уточнил человечек. - А-а, - протянул Сириус. Человечек встал и, тревожно поглядывая на глазок в двери, начал расшатывать камень в стене. - Простите, - испуганно сказал Сириус, - что вы делаете? - Зарядка, - пропыхтел "чемпион мира по поднятию тяжестей среди лилипутов". - Вечерняя зарядка. - Очень-очень полезно, - сразу успокоился Сириус. - А мне можно? - Запомните, - строго сказал человечек, - зарядка - это единственное, что здесь пока не запрещено! - Безусловно, безусловно, - засуетился Сириус и принялся расшатывать камень с другой стороны. - Но я же пока новичок... А скажите, пожалуйста, здесь хорошо кормят? - Во всяком случае, питательно: хлеб и соль. - И вполне хватает? - тревожно осведомился Сириус. - При моем-то росте?! - Ах, при вашем, - потускнел Сириус. - Вам хорошо... - Да уж лучше некуда... - Уж чего, наверно, вволю дают - так это воды, - невесело пошутил Сириус. - Пей - не хочу, а? - Еще как хочу! - рассвирепел человечек. - Я всю жизнь дело с водой имел, а тут... В день по столовой ложке! - И отчаянно забарабанил кулаками по двери: - Воды! Воды, черт вас побери! Послышались торопливые шаги. - Уж придется вам потерпеть, - насмешливо пробубнил в глазок надзиратель. - Ручей на нашем островке совсем обмелел, давно нет дождя. Человечек бессильно опустился на нары. - Есть выход, - внезапно оживился Сириус. - Хорошо, что вы мне напомнили. - И таинственно понизил голос: - Слухи ходят. Говорят, будто бы Дождь похищен Тайфуном, и тот его в тюрьму заточил. - Вот в эту? - с явным интересом спросил человечек и ткнул пальцем в пол. - В эту, - убежденно ответил Сириус. - Куда же еще? Самая надежная! - Ну и что? - Как что! Если его найти, нам бы не пришлось сидеть без воды! - Ты что ж думаешь, раз он Дождь, - вдруг вскричал человечек, - то тебе из камней воду может делать?! Как же, как же... Держи карман шире! - И уныло добавил: - Тут еще кое-что нужно... - Простите, - перебил его Сириус. - Насколько я понял, вам неизвестно, где содержится Дождь в здешней гостинице... извините, тюрьме? - Опять вы за свое! - взорвался человечек. - Плевать я на эти слухи хотел! Врут! - Очень жаль, что врут, - печально сказал Сириус и протер очки. - Выходит, я зря рисковал и воровал эту дурацкую лейку. Стыд и позор! Мне семьдесят лет, и я никогда раньше не воровал, не верите? - Какую лейку? - вздрогнул человечек. - Вот эту. - Сириус вынул из глубоченного кармана халата желтую игрушечную лейку. - Я захватил ее сюда на всякий случай. Думал, как-нибудь удастся передать Дождю... Человечек выхватил у него лейку из рук. - Когда меня обыскивали, - грустно продолжал Сириус, - то ее даже не отобрали. Спрашивается, кому нужна игрушка! А я-то ведь знаю, что она не простая... Да не пробуйте, не пробуйте, вода из нее не польется. Я уж сто раз пытался... Хозяин нужен! - Он осекся и с изумлением уставился на струю воды, хлынувшую из лейки. - Дождь! - ликующе вскрикнул звездочет Сириус и сам себе зажал рот. Дождь жадно напился и прижал палец к губам: