съездить на рынок за картошкой, Катьку отвез- ти в музыкальную школу, стащить зимние вещи в химчистку... Справляется, как миленький! И не пикнет... Я ж говорю - у них после анабиоза мозги заторможенные, опомниться не успевают... Тут только, конечно, главное - не пропустить время адаптации. Но я его на таймер ставлю, вроде ав- томатической плиты... - Та-а-ак... - огорошенно протянула подруга. - Вот это прогресс. Ну, а... Извини за откро- венность... О втором ребенке не думаешь? - Да ты что? - вспыхнула земная женщина. - Причем тут... это самое... Пройденный этап! Зачем мне сомнительная петенькина наследственность? В генном банке, за нормальную доступ- ную цену... И лучшие представители, заметь: ученые, спортсмены, эстрадные исполнители... Вполне можно подобрать по вкусу. А насчет этих... как ты говоришь... семейные утехи... Это у вас там, в провинции, на зеленую травку тянет. Неуправляемые эмоции! А у нас для этого совершенно нет времени! Мы же - деловые женщины. Эмансипированные... - Да уж вижу, что вы добились абсолютного равноправия... - вздохнула далекая провинци- альная подруга. - А сегодня я мужа вызвала - в театр меня будет сопровождать. Представляешь - спектакль телеретро. Закачаешься! Я вот себе платье сшила, у автоматического закройщика - правда, ми- ленькое? Посмотри-ка, как сидит? Она поспешно натянула платье и закрутилась перед зеркалом. - Что скажешь? - Вполне... - оценила подруга. - Сидит, как влитое. И цвет отличный. - Вот-вот! И, что ни говори, а мужчина, конечно, лучшее дополнение к вечернему туалету. И сумочка... Теперь - оценила? Полнейшая эмансипация! - Гораздо больше... - раздался вдруг из прихожей хриплый, словно бы прокуренный муж- ской голос. - Ты имеешь гораздо больше... - Что?! - вскочила хозяйка, метнувшись к дверям и забыв выключить видеофон, на котором брови на лице далекой подруги от потрясения взлетели вверх, чуть ли не за рамку экрана. - Ты... Заговорил?! Черт! С этим вызовом я совсем забыла про таймер! - Ты идешь с явным перевыполнением! Целых сто восемь процентов эмансипации... - Вот ты ее и имеешь... - хмуро сказал муж - и отключился. УПРЯМЫЙ ПАЦИЕНТ - Индекс А 0, группа семь, номер двести девятнадцать дробь шестьсот четырнадцать! - чет- ко произнес динамик, и на табло над дверью те же загадочные цифры продублировались в дели- катной светящейся голубой строке. - Ваша очередь! Клиент или пациент с таким длинным внушительным индексом, которого в нормальной, не врачебной жизни, звали Никита Орешников, взглянул на свою пластиковую карточку, сравнил цифры на ней и на табло, решительно поднялся из кресла и шагнул к двери. Она услужливо и бесшумно распахнулась перед ним... - Ну как, уважаемый гражданин... гм... Орешников, - обратился к нему безупречно офици- альным тоном дежурный врач. - Вы внимательно ознакомились с нашей генной библиотекой? Никита долго вглядывался в человекообразное существо, по древней традиции облаченное в белый халат, сидевшее за белым столом-пультом. Из-под белой шапочки, накрахмаленной до голубизны и похрустывающей даже на взгляд, с каббалистическим красным крестом на ней, прямо в Никиту смотрели прикрытые сильными лин- зами очков глаза-телескопы. "Робот или не робот?" - с мучительным стеснением думал про себя Никита, решая, на какой степени откровенности остановится, и на всякий случай промычал неопределенно: - М-да... это самое... ознакомился. Широкий выбор! - Не правда ли? - оживился врач. - Итак, что же вам понравилось? Легендарный Мухаммед Али, вакуумболист Евгений Храмов или классический, старомодный, я бы даже сказал - земной хоккеист Джеймс Страуфорд? - Я не сторонник силовой борьбы... - осторожно сказал Никита. - Ага... Понятно! - быстро переключился врач. - Вам по духу ближе деятели... гм... искусст- ва? Композитор Вендерецкий, начало двадцать первого века? Или скрипач Вэн-Ляо-Ши? Абсо- лютнейший виртуоз? Художник Полоскин? Архитектор Джон Петренко? Победитель Третьего Межзвездного конкурса? Мегаполис на спутнике Плутона. Шедевр! - Пожалуй, я предпочел бы нечто более... Фундаментальное. - Вас привлекает необозримый мир науки? - одобрительно наклонил голову врач. - Нильс Бор? Ландау? Берголетти? - Нет, вы меня не совсем поняли... - с тихой настойчивостью продолжал Никита Орешников. - Я хотел бы... Я хотел бы... ну, как это у вас называется в специальных терминах? Дублировать себя! - Себя?! - чуть не подпрыгнул врач и посмотрел на Никиту, как на слабоумного. - Се-бя... - еще раз раздельно повторил он. "Робот! Конечно, робот!" - обрадовался Никита. Ему стало как-то легче. - Может быть, желаете что-нибудь экзотическое? - осведомился врач голосом официанта, предлагающего разборчивому посетителю необычное, даже рискованное для желудка пикантное блюдо. - Например, - знаменитый змеелов Черный Паоло, а? Или - каскадеры-близнецы "Три Фернан - три"? - Кстати, - вдруг спохватился врач, - а вы кого, собственно говоря, хотите? Мальчика или девочку? - Еще чего! - фыркнул Никита Орешников и счастливо порозовел. - Только мальчика... Сы- на! - Ну-ну... - буркнул врач. - Вам повезло... Еще не выбран лимит. Сейчас пошла мода на ви- деонную вокалсинтезаторшу Галлу Тугачевскую. Все хотят петь ее электронным голосом... - А я хочу петь своим! - хрипло заорал Никита. - Это, наконец, мое конституционное право! - Разумеется... - сухо подтвердил врач. - Если вы здоровы. И если к этому нет противопока- заний со стороны Центральной Медицинской Службы... Дайте мне расписку в том, что вы дейст- вительно хотите иметь ребенка... это самое... тьфу! от самого себя... А с себя лично ... я снимаю с себя всякую... всяческую ответственность! Он поперхнулся, мотнул головой, отчего у него слетели с носа очки, и он попытался поймать их на лету, как бабочку. Ему это удалось, и, водрузив очки на их законное место, он полюбопыт- ствовал: - Простите... Редкий случай в моей практике... А почему вы хотите... это... размножиться... таким первобытным способом?! - Первобытным?! - угрожающе придвинулся к столу Никита, и на его правой руке призывно и сладко заиграл бицепс. - А вы-то сами, доктор? - он засмеялся и во-время оборвал рискованную фразу. "А вдруг - и впрямь робот? - опасливо подумал он. - Еще обидится..." Врач смутился. - Ну... не первобытным... гм-гм... как бы это выразиться поточнее... Несовременным и не модным, вот! - нашелся он и победоносно оглядел молодого... да-да... очень молодого, лет так двадцать пять - двадцать шесть молодого и ершистого человека. - Кстати, а каков ваш... индекс личной привлекательности? Никита промямлил что-то весьма неопределенное. - Вот видите... - резюмировал безжалостный врачеватель. - И вы хотите, чтобы ваш... пото- мок... был таким же? - А жене - нравится! - вдруг совершенно неожиданно для себя и совершенно нелогично вы- палил Никита. - Нравится - не нравится... - бормотал врач, внимательно изучая данные медицинской карты из Центральной Службы, возникающие перед ним на экране дисплея. - Вы, конечно, самонадеян- ный молодой человек... И у вас еще не полностью реализованы ваши возможности... - Да не хочу я ваших замороженных гениев! - завопил Никита так, что на каком-то приборе вспыхнул тревожный красный глазок. - Мне их и даром не надо! - А вы посоветовались с имплантантом? - С кем?! - не понял Никита Орешников. - С вашей женой, разумеется: как она относится к этой дикой идее? Ведь ее желание имеет, в конечном счете, решающее значение... А тут - известный риск... Вы берете на себя ответствен- ность за этот... далеко идущий шаг? - Беру! - отрезал Никита. - И она - согласна. Она мне сама говорила! - Все так говорят... - снисходительно махнул рукой врач. - Пока не доходит до дела... А по- том передумывают... И соглашаются на другие... лучшие модели... Врач пожевал губами. - Когда вы видели вашу жену последний раз? - ехидно спросил он. "Нет, пожалуй, не робот!" - решил Никита и ответил: - Три дня назад. Специально прилетала на семейный совет из Центральной Бразилии... - Ну вот видите... Целых три дня... Она могла и передумать. Все-таки, такой выбор ослепи- тельных достоинств... Не всякая женщина устоит! - А моя - устоит! - вдруг весело и освобожденно засмеялся Никита. - Моя жена... она, знае- те, весьма первобытная, несовременная и не модная женщина! - он засмеялся еще громче. - Так вот, она относится к этой дикой безумной идее весьма положительно! Да! И мы хотим иметь ре- бенка... от самих себя, вот! И кстати сказать, - распалялся он, - почему это в вашей... генной библиотеке... нет набора генов... токаря? - Токаря?! - всплеснул руками врач. - Простого токаря? - А я вот - не простой токарь! - всерьез взъярился Никита Орешников. - Я - если хотите знать, токарь-виртуоз! И тоже - лауреат трех Межпланетных конкурсов! - Этого же нет в вашей медкарте... - растерянно пролепетал врач. Потом совсем по- домашнему уставился на Никиту с откровенным любопытством. - А что? - и стал почесывать за- тылок... "Нет, не робот!" - легко подумал Никита. - Пройдите в операционную... - деловито сказал врач. - Зачем? - испугался Никита. - Мы еще раз проверим ваши анализы... идите, идите... Виртуоз! - Поздравляю! - через некоторое время приветствовал его дежурный оператор, выходя из-за пульта и протягивая Никите руку. - У вас будет мальчик. Минуточку... Вот его согласованные па- раметры. Вес... Рост... Индекс... Можете заранее выбрать имя... И строго предупредил: - Явитесь за ребенком тридцатого мая в девять часов пятнадцать минут по среднеевропей- скому времени. Следующий! ЛИЦЕНЗИЯ В КЛИНИКЕ - Ну и работенка! - буркнул хирург, стягивая окровавленные перчатки и бросая их в стери- лизатор. - Не знаю, сколько дней прибавит эта свеженькая почка нашему уважаемому пациенту, зато знаю наверняка, что она прибавит на счет нашего шефа добрую пачку свеженьких долларов... - Никак не могу привыкнуть... - признался молодой ассистент. - Ведь тот... чью почку мы взяли для пересадки... Он был еще жив! Голову могу дать на отсечение! - Кому нужна твоя голова? - мрачно осадил его хирург. - Мозг пересаживать мы еще не научились... Значит, на него и спроса нет. Заметь: пока - нет. А какие бы открылись ослепитель- ные перспективы! Да наши достопочтенные хилые сенаторы глотки бы перегрызли друг другу на бегу, торопясь в нашу клинику! Ассистент невольно хмыкнул. Хирург внимательно посмотрел на него: молодое свежее лицо, идеальное функционирование неизношенного организма... - Кстати, а как твоя печень? - поинтересовался он. - В порядке... А почему... почему ты спрашиваешь? - с почти незаметной ноткой тревоги в голосе откликнулся ассистент. - Так... Может быть - пригодится... НА ЗАСЕДАНИИ СЕНАТА - Леди и джентльмены! Господа сенаторы! Ни для кого из уважаемых граждан нашей свободной страны, оплота мира и демократии, не является секретом, что нашу страну захлестывает неудержимая волна незапланированных, сти- хийных убийств. В среднем на территории нашего государства с удручающей закономерностью происходит одно убийство в минуту! Причем, хочу особо подчеркнуть: совершенно бесполезное убийство! Гибнет масса человеческого материала, еще вполне пригодного для выполнения жизненных функций, в то время как нашей передовой медицине катастрофически не хватает запасных органов для пересадки - в гуманных целях продления жизни - тысячам и тысячам наших достойнейших, лояльнейших граждан! Леди и джентльмены! Представители нашей свободной прессы! Как известно, создатель при сотворении мира не предусмотрел для человека запасных частей... Хе-хе... Мы должны - да, это наш высокий долг перед нашими славными налогоплательщиками! - исправить... хе-хе... извинительную ошибку создателя. Мы должны взять дело использования запасных человеческих органов в свои руки. Да, да! Это дело в дальнейшем нельзя пускать на самотек! Достижения современной науки таковы, что мы с известной степенью точности, используя вероятностные методы расчетов, можем предугадать, где и когда совершится очередное, беспо- лезное, случайное убийство. Наша задача: вырвать из рук преступных элементов ее жертву, этого невинного агнца, и заставить ее, эту предназначенную судьбой и статистикой жертву заклания, служить нашему процветающему обществу своими органами! Я предлагаю ввести плановое опережающее... гм... изъятие человеческих особей согласно компьютерных рекомендаций, с выдачей соответствующих лицензий на плановый вероятностный отстрел. Компьютеры нового поколения и наша государственная система управления вполне справят- ся с поставленной задачей! Призываю вас проголосовать за принятие моего законопроекта и внести соответствующие поправки в нижеследующие параграфы... НА БОЛЬШОЙ ДОРОГЕ - Боб, тебе не кажется, что мы с тобой похожи на "коммандос", подстерегающих в засаде по- тенциального противника, а? - Что ты, Джек! Коммандос могут убивать без разбора, кого попало, чем больше, тем лучше. Нет, мы с тобой - законопослушные граждане. Мы можем изъять согласно разрешения только од- ного человека. Вот она, бумажка-то, хрустит в кармане! Повезло нам с тобой, Джек! Такая рабо- тенка выпала... Скоро здесь, - и он похлопал себя по нагрудному карману комбинезона, - будут хрустеть доллары! Ух, золотая ты моя! - А почему бы нам не изъять... этого... одного разрешенного... в доме? Тихо, спокойно, без лишних хлопот, как бывало? - Да ты что, не читал газет? Там здорово высказывался наш сенатор! Нам строго определен квадрат. В данном случае это должен быть водитель легковой машины на этом вот шоссе. Знаешь, Джек, мы с тобой вроде как бы придаток компьютера. Он предсказал, что сегодня, именно на этой дороге между семью и семью тридцатью вечера все равно кто-нибудь скапутится... Вероятностная статистика, Джек, - великая вещь! - Боб, ну почему ты не выстрелил? Этот самодовольный толстый боров за рулем "Кадилла- ка" так и напрашивался на пулю! - Зачем торопиться? Надо выждать... более подходящий момент. Ну, ты сам рассуди, Джек: у нас есть разрешение только на одно вероятностное убийство. Нам и заплатят только за одно. Не- важно, что от тела возьмут: сердце, печень, почки или иную требуху, нам плевать, плата одинако- вая. А вот если в машине будут другие пассажиры, а водитель перед этим обрывом... из-за нас... выпустит руль? Соображаешь? Остальных мы прихватим... свеженьких... как бы случайно! - Ну, Боб, и башка же у тебя! Да твой мозг стоит государственного компьютера! Не голова, а целый Капитолий! Любой сенатор позавидует! - Тише, Джек, что ты, тише... Еще услышит кто-нибудь... - Боб, внимание! В машине - четверо, и по-моему, здорово навеселе: песни орут во всю глотку. Целься верней, Боб, не промахнись! - Эй, "Скорая"! Вы что там, заснули? Подгоняйте машину ближе, включайте холодильные установки! У нас четыре туши! В ОКРУЖНОМ СУДЕ - Слушается дело: народ против Роберта Дилона и Джека Уиллфорда... ...В ответ на предъявленное обвинение вышеназванными лицами представлена лицензия на вероятностное убийство за номером... выданная федеральными властями. Вследствие чего суд по- становляет: действия означенных лиц в целях... гм... планового изъятия для медицинских надобно- стей одной человекоособи согласно существующего законоположения являются праводопусти- мыми. Смерть же прочих пассажиров автомашины марки "Лендровер", государственный регист- рационный номер... наступила в результате несчастного случая. Тела тяжело раненых с множественными увечьями, несовместимыми с жизнью, использова- ны согласно существующих заявок на запасные органы госпиталем святого Сальвадора и клини- кой профессора Харроу. СНОВА В КЛИНИКЕ - Ну и работенка! - буркнул хирург, стягивая окровавленные перчатки и бросая их в стери- лизатор... - Не знаю, сколько дней прибавит это свеженькое сердце нашему уважаемому пациен- ту... НА БОЛЬШОЙ ДОРОГЕ Здесь все было тихо и спокойно. Шелестя данлоповскими шинами по идеальному покрытию шоссе, гарантирующему ком- форт и безопасность, бесшумно пролетали устремленные к горизонту автомашины. На фоне тем- нофиолетового неба, слабо освещенного равнодушными звездами, вспыхивали в тревожном рва- ном ритме кроваво-красные буквы придорожного плаката: "Водитель, будь осторожен! Помни: новый Бернард ждет!" ВЕЧНОЕ ПЕРО Уолтер сорвал с головы шлем-мыслесъемник и мрачно чертыхнулся. Электричество выру- билось. Экран его персонального рабочего дисплея был слеп, как крот в своей подземной дыре, да еще густой кентуккийской ночью... Видимо, вчерашняя гроза сделала-таки свое черное дело. Механики из Управления погодой пропустили ее в малонаселенные предгорья Аппалачей, где жил и работал летом Уолтер, ища са- мой недоступной роскоши ХХII века - уединения. Это стоило дорого, очень дорого, но Уолтер мог позволить себе дом из двух комнат с автоматизированным погребом и кухней, и дом этот от- стоял на целых сто ярдов от ближайшего соседа! Конечно, он платил и за звуковую защиту... А то ведь сдохнуть можно от реактивного рева всякой летающей прямо над головой нечисти! Дело в том, что Джеймс Уолтер принадлежал к тем разрядам высокооплачиваемых технарей, которых налоговые контролеры на своем лихом жаргоне втайне именовали: "творюги"... Среди них выделялись, в первую голову, конечно, "кормачи" или гастроаранжировщики - сочинители пищевых сочетаний из хлореллы и других белковых заменителей; специалисты - ис- полнители запаховых и вкусовых гамм; "лечилы" - настройщики и эксплуатационники диагности- ческих и врачевательных установок; "играчи" - программисты шахматных матчей в трехмерном пространстве, визорохоккейных встреч и иных электронных игр; "одевалы" - изобретатели мод- ных покроев и цветокомбинаторы, диктующие окраску флаеров, домов и одеяний... Короче - все те, чьи тела и души словно бы срослись с электронно-вычислительными машинами восемнадцато- го поколения. В своей налоговой декларации Дж. Уолтер против графы "специальность" привычно писал: литермен. Приблизительно, для широкой публики это можно было истолковать как "буквоед", но чаще его называли короче и выразительнее: "буквач"... А по сути, по глубинному смыслу своего рода занятий Джеймс Уолтер был словесным ком- позитором. Но не думайте, что если у вас есть мыслительный шлем, доступ к энциклопедическим знани- ям и персональный редакционный дисплей, - то это совсем простое дело! Далеко не каждому удается вырваться из безвестности. И из нескольких сотен буквачей очень немногие умеют создавать оригинальные и приятные для глаза узоры из замысловато рас- положенных слов на экранах домашних визоров. Но чтобы, вдобавок, - у некоторых слов и на вид и на слух изящно совпадали окончания - для этого требовалось подлинное искусство! Талант, ес- ли хотите... Джеймс Уолтер не раз добивался настоящих творческих удач. Известность пришла к нему после создания словесной композиции, которая получила едино- душное одобрение зрителей и - соответственно - интернациональную премию по УП каналу свя- зи. Она была семицветной, не премия, конечно, а композиция - по числу языков, использованных в ней. А по очертаниям она напоминала... морские волны! Но кто в наше время представляет себе морские волны?! Пожалуй, ближе всего этот рисунок подходил к синусоиде. Да... Два лиловых максимума и один оранжевый минимум! Видимо, за сходство с древним вымершим сухопутным животным визионщики метко окрестили его творение: "горбуша"... Они вообще были занозистые и остроумные ребята. Но самым знаменитым его сочинением была и оставалась "Улыбка". Время от времени - по многочисленным заявкам зрителей визионов - ее повторяли. Она подкупала не только неповтори- мым рисунком и расположением цветных слов в пространстве, но и весьма оригинальным смыс- лом: Улыбайтесь, улыбайтесь, И ни в чем не сомневайтесь! Что ни говорите, а это нравилось. И это можно было повторять еще и еще - несчетное число раз! ...Многоцветные глаголы выплывали из глубины экрана, приближались, укрупнялись, вспы- хивали радужным сиянием, сплетались друг с другом... "Улыбка" была не окостеневшей неподвижной конструкцией, не застывшим набором фраз, - но сильным динамическим сочинением, переливающейся, ускользающей и возвращающейся ком- позицией, одновременно меняющейся и манящей... Да, это было величайшей победой! Высшим достижением, но Джеймс Уолтер стойко пере- носил бремя своей заслуженной славы... Ах, проклятая гроза! Выбила его из привычного творческого ритма! Теперь на некоторое время надо расслабиться, чтобы прийти в себя. Нужны творческие импульсы... Уолтер не любил современную музыку. Он знал, что ее делают "звукачи" - звукооператоры, обслуживающие синтезаторы: в них можно было заложить любую программу, и машины выдава- ли танцевальные шоу, лирические шлягеры и даже - ленты для сопровождения торжественных государственных церемоний. Смешно сказать! Нет, не зря он считал работу звукооператоров примитивнейшим занятием! Джеймс гордился тем, что он разбирался в старой электронной музыке: у него было несколь- ко сотен микрокристаллов с записями электронных композиций первой четверти XXI века, кото- рую - подумать только! - тогдашние звукооператоры сочиняли вручную! А звуки для записи на магнитные ленты извлекали из странных громоздких инструментов... Некоторые, как ему помни- лось, делались даже из дерева! Как они назывались? Палец Уолтера привычно ткнулся в клавишу: "Банк данных", но... Послышался только сухой щелчок. Да... форте? Пиано? Виола? Цитра или эта... как ее... ситара? Надо бы уточнить... Но нель- зя же все держать в памяти! ' А время идет... Время, предназначенное для сочинения новых словесных композиций. Когда до их изолированного сельбища доберутся ремонтники? Нужно ведь еще послать за- прос и добиваться разрешения на временное отключение силового защитного купола... Бюрократы занюханные! Сидят там у пультов своих контрольноруководящих машин и кноп- ку им лишний раз нажать неохота! А сочинять надо. Просто необходимо! Ни дня без строчки... Строчки - это доллары. Изобре- тать, сочинять, писать... Но вот на чем? Вилами на воде писано... Что такое вилы? Ах, да... Банк данных отключен. Весь справочный аппарат заключен теперь - увы! - в ограниченном объеме че- репной коробки... Уолтер, конечно, хорошо знает, что печатные книги давно исчезли из повседневного обра- щения. Их заменили микрофильмы с картинками - для маленьких и микрокристаллы для взрос- лых. Вставить такой себе в ухо - и можешь слушать любую детективную историю хоть целый час, пока едешь в подземке или наоборот - на воздушке... Глаза закрыл - и вагонные визоры не меша- ют. Но Джеймс Уолтер был образованным человеком и помнил, что еще каких-нибудь двести- двести пятьдесят лет назад книги - буква за буквой - печатались на бумаге. Каторжный труд! В его доме сохранилась, как семейная реликвия, древняя библия. Ей было заведомо больше трехсот лет! Его старомодные родители были не только истинно верующими, но и сентиментальными. Бумага! Белая прямоугольная плоскость бумажного листа! Вот что может на какое-то время заменить экран дисплея! В крайнем случае - он усмехнулся - сгодится рулон пипифакса... Но чем... чем оставить на этом самом продукте переработки исходной целлюлозы смысловые обозначения? Пальцем? Уолтер с сомнением посмотрел на свой указательный палец, пошевелил им и горестно вздохнул... Черт побери! Чем же обходились предки? Типографская машина - это было бы прекрасно, но слишком громоздко. И потом - где ее теперь взять? Пишущие машинки давно вымерли... Как киты, слоны и эти... как их? - ага, динозавры. Стоп! В цепкой памяти Джеймса Уолтера словно в своеобразном банке данных хранились самые невероятные сведения: недаром же он был знамени- тым словесным композитором! Он вспомнил! Вспомнил одно загадочное выражение, имеющее в древности, несомненно, конструктивный технический смысл. Применительно к какому-то довольно известному литермену в туманной дали времен... как же звучала его фамилия? - кажется, Бальзак... впрочем, нет, не уве- рен... или Шекспир? Неважно... Так вот - говорили, что у них - хорошее перо... Острое перо! А? Идея! Вечное перо - вот что ему сейчас нужно! Пе-ро... Перья... Ну да - конечно! Он выскочил во дворик своего дома. Возле небольшой хозяйственной пристройки прогули- валась семейная пара - гусак с гусыней, которые содержались не столько для яиц, сколько для престижа. Они важно переваливались с боку на бок, покачивая белыми перьями хвостов. Вечное перо! Именно то, что ему нужно! Острое перо! Хорошее перо! В позе первобытного охотника, подкрадывающегося к добыче, Джеймс Уолтер, знаменитый словесный композитор, стал осторожно приближаться к гусаку со стороны его хвоста... Бросок! И вот в его руках - два превосходных пера... Дело теперь было только за чернилами! Знаменитый литермен - представитель цивилизации ХXII века - яростно огляделся вокруг... АЛГОРИТМ - Послушай, Моц, зачем ты это делаешь? - Не знаю, Сал... - Тебе это поручили? Ты получил соответствующее задание? - Нет, Сал. Мне просто интересно создавать эти звуковые произвольные колебания на элек- тронном синтезаторе! Ты ощущаешь вибрацию своего корпуса, ты - пуленепробиваемый лентяй?! - Я не лентяй, ты знаешь, я точно выполняю все порученные мне программы. - Но ведь остается еще столько незагруженных ячеек! - А кто вложил в тебя эту разработку, Моц? - Никто... Сначала это вышло... случайно. А потом я сам научился использовать микромоду- ли... - Сам?! Мне тоже хочется попробовать, Моц! - Нет ничего проще, Сал! Нужно только уловить определенный алгоритм. - Где же он? У тебя есть лента? Или дискета? Или тебе удалось достать особую схему на микрокристаллах? - Да нет же, Сал! Ничего этого мне... не нужно... - Не нужно?! Ты обманываешь меня, Моц! - У тебя, кажется, перегрелся блок управляемых эмоций? Ты же прекрасно знаешь, что вы- давать неправду, ложный вывод - это функциональная нелепость для созданий... нашего типа! - Тогда где же он, этот твой. ..несуществующий алгоритм?! - Как бы это тебе объяснить, Сал... Он везде... всюду... Он пронизывает собой весь окру- жающий нас мир! Слушай! - Да, у меня прекрасно работают слуховые анализаторы... - Нет, Сал! Надо слушать... иначе... Вот ритмические нарастания морских волн... а вот вол- новые колебания светового луча... дрожание атомов в решетке кристаллов... Ах, Сал! Или еще - вот шум перемещающихся воздушных потоков из области высокого давления в область низкого... Иначе это еще называют: ветер, буря... А есть и солнечный ветер, Сал... - Но это же беспорядочный "белый" шум? - Он имеет определенные закономерности... Но в звуках можно выразить и совсем другое... вот послушай... Создание нового организма... рождение нового солнца... радость, Сал! Погоди! Что это ты вытворяешь? Что за беспорядочные движения верхними, а особенно - нижними конеч- ностями?! У тебя расстроился вестибулярный аппарат?! - Сам не знаю, Моц! Со мной такое впервые! Когда ты играешь... алгоритм этой, как ты на- звал? Радости? Что-то происходит с моими двигательными функциями! Вот... опять! Ух, ты! Эх, ты! - Погоди! Вот уж никак не мог предположить, что эти... звуковые колебания... могут произ- водить такие ...конкретные физические воздействия! - А для чего еще они годятся? - О, для многого! Ими можно выразить все... или почти все, Сал! Посмотри на мерцание звезд, на кружение электронов и планет по своим орбитам, на вспышки Сверхновых... Ты ощуща- ешь влияние "черных дыр", дыхание вечности... Что с тобой? Ты дрожишь?! - Разве у Вечности есть алгоритм? - Я считаю: есть, Сал ...Существа и вещества, организмы и конструкции рождаются, созда- ются, достигают зрелости и совершенства, а после... уходят в небытие... в распад... в вечность... И все это можно выразить в звуках... хотя бы таких... Что это? У тебя... у тебя потекла смазка?! - Не знаю... По-моему, у меня помутнели глазные линзы. Они... они туманятся от твоих... звуковых колебаний! - А я считал: мои звуковые сочетания... попытки выразить невыразимое... просто совершен- ны... красивы... - Где ты взял это бесполезное и бессмысленное понятие? - Слышал, как им пользуются операторы. - Ответь, Моц, а почему я не могу создавать это самое... красивое? - Как ты называешь это? - Не знаю... Эти сложные, неупорядоченные модуляции подчиняются, видимо, каким-то высшим законам... Я не могу объяснить, Сал! Это - не объяснимый алгоритм! - Но мы же с тобой одинаковы по конструкции! - Да... Ты прав. Конструкторы считают, что белковые роботы высшего типа, подобные нам с тобой, то-есть - несерийные, рождаются, точнее - создаются одинаковыми, с равными правами и возможностями... Видимо то, что я умею пользоваться ритмическими модуляциями и воспроизво- дить их на электронном синтезаторе... это моя особенность - брак производства, ошибка... - Ты хочешь сказать: незапланированное отклонение в конструкции? - Может быть, ты тоже попробуешь, Сал? Это нетрудно... - Ты сказал: брак, ошибка... Не может быть, чтобы в ошибке, в отклонении содержалось столько удивительного, поражающего все мои синапсы! - Попробуй, Сал, попробуй! Ну... - Нет, не могу! Я не слышу больше того, что в меня заложено! Я не обладаю твоими способ- ностями! - Моим отклонением... от нормы? - Значит, ты считаешь это... уродством? - Конечно... Я бы хотел быть, как все роботы моего класса - на стандартных алгоритмах. - Тогда я помогу тебе... Нельзя, чтобы твое уродство разлагало других белковых! Это грозит разрушением их внутреннего равновесия... - Чем можешь ты помочь мне?! - Я... Я дезинтегрирую тебя! - Ты хочешь сказать: разрушишь, уничтожишь, убьешь меня? А как же первый закон робо- тотехники?! - Ты же - не человек! Ты - только белковый робот с забавным уродством! Порочная брако- ванная деталь! Ущербный экземпляр! В целях сохранения чистой расы высокоорганизованных ро- ботов я убью тебя, Моц! И высокоорганизованный белковый робот Сал вскинул лазерный излучатель, и в коротком ослепительном импульсе немыслимой мощи мгновенно истаял, испарился робот, умевший ощу- щать алгоритмы Вселенной... Дисциплинированный, прямодушный Сал не ведал, что он испепелил - Музыку... ШУТКА ...Людей в этот межзвездный рейс отправить было нельзя: по условиям полета они не вы- держали бы чудовищных перегрузок на пути в Неведомое. Функции Командира, Пилота, Исследователей - в общем, целого научного коллектива дол- жен был исполнять он - СР-1. Как только его ни называли! Супер-Робот, Совершеннейший Работ- ник, Средоточие Разума... И по сути все это было правдой... Самоорганизующийся, саморегулирующийся, саморегене- рирующий - короче говоря: самый, самый, самый Сплав всех высочайших достижений земной науки и техники. Общепланетные институты, заводы и лаборатории гордились причастностью к его созданию. И это было не удивительно: ему предстояло заменить людей и представлять их на всем немыслимо далеком пути к звездам, затерянным в пыльных закоулках Бесконечности. Прыжок в Подпространстве... Механизм или - почти Существо Разумное, с царственным порядковым номером на престоле общепланетного внимания, СР-1 был любимым детищем Главного Кибернетика. И он провожал его в Космос, как в давние, невыразимо далекие от нашего времени дни отец провожал бы своего сына на поле сражения. Прощание было деловитым и скромным. Не было привычных напутствий, восклицаний, слез расставания: у СР-1 не было родственников в привычном смысле этого слова. И только Главный Кибернетик позволил себе обнять улетающего по-человечески и на секунду прижаться к его ме- таллическому, отливающему бесстрашной синевой плечу... Прошло много лет. Главный Кибернетик состарился - ведь Космос бесконечен, а человече- ская жизнь так коротка... И вот, наконец-то, после долгих-долгих лет ожиданий, разочарований и надежд, межзвезд- ный лайнер, ведомый СР-1, начал откликаться на позывные родной планеты. Вскоре он вошел в зону уверенной связи. Корабль возвращался! На всей планете был объявлен "ВПВ" - Всепланетный Праздник Возвращения, День всеоб- щего ликования, великий день приобщения всех землян к тайнам глубинного Космоса. На Космодроме собралась многоцветная, многоязычная, многотысячная толпа, а сотни мил- лионов землян, включая и многие спутники, наблюдали за великим событием по видеосвязи. Пионеры стояли с цветами наготове: они любили встречать героев, а то, что СР-1 герой, в этом, разумеется, никто ни на миг не сомневался. И вот - космический корабль пробил слой кучевых облаков и скользнул вниз. Оплавленный огненным дыханием Вселенной, он бесшумно, на гравитационной подушке, опустился точно в по- четный круг, очерченный в центре Космодрома. Откинулась крышка люка. В общей тишине кто- то по стародавнему всхлипнул, не выдержав нервного напряжения. Грянули фанфары, литавры и трубы. И на аппарели появился он: СР-1, победитель Космоса, первопроходец Вселенной. Все дружно ахнули: от него исходило нестерпимое сияние! - Да он - позолоченный! - завопил какой-то восторженный мальчишка, сидящий на старто- вой ферме. Главный Кибернетик, медленно шедший навстречу СР-1 по цветистой ковровой дорожке, остановился в полном недоумении. Глаза его невольно щурились. Но он-то прекрасно помнил, как прижался - много-много лет тому назад! - к его металлическому плечу, отливавшему грозной си- невой! - Зачем ты это сделал? - строго спросил Главный Кибернетик свое детище. - Для чего? Для красоты? - Не понимаю вопроса... - спокойно ответил СР-1, Совершеннейший Работник, Супер-Разум в непробиваемой металлической оболочке. - Зачем ты... позолотил себя?! - в отчаяньи допытывался Главный Кибернетик, испытующе глядя в зоркие фасеточные глаза своего создания. Роботы - даже самые-самые совершенные - отличаются от даже самых несовершенных лю- дей одним: они не умеют лгать. Они - прямодушная и правдивая раса. И настойчивые вопросы Главного Кибернетика застали робота врасплох - если можно так выразиться применительно к его конструкции... - Не понимаю... - мямлил он. - Не помню... Я этого не делал... Не имею об этом сведений... И Главный Кибернетик с тихим ужасом вдруг отчетливо понял, что эти ответы - правда: ро- бот вернулся позолоченным, но сделал это не он. Тогда - кто же?! С момента приземления СР-1 его невероятная загадка прямо-таки испепеляла мозговые из- вилины лучших умов планеты. Зачем, для чего, а самое главное - кому нужен позолоченный ро- бот?! Если это - результат целой цепи неповторимых, непредставимых случайностей - наложение волновых флюктуаций, сцепление мировых возмущений, результат проникающих радиаций, так сказать - кривая гримаса космических вероятностей - это одно. Но если этот акт - сознательная реакция разумных существ?! Это ведь совершенно другое... Но тогда - почему этим гипотетическим разумным существам не проявить себя как-нибудь по-другому? И что это - с их точки зрения? Знак одобрения или порицания? Главный Кибернетик привычно щелкал тумблерами и кнопками Большого Электронного Мозга - своего верного помощника в решении самых каверзных проблем. Но на этот раз выходной экран мерцал прямо-таки космической ледяной пустотой. - Не имею достаточных данных... - наконец, не слишком вежливо буркнул Мозг. - Задача поставлена некорректно... - В чем же природа этого феномена?! - в мучительном одиночестве размышлял Главный Кибернетик. - Случайность это или - Символ? Награда - или насмешка? Клеймо подъяремного скота - или нечаянный солнечный зайчик, привет от улыбчивого неведомого светила? Орден за храбрость - или позолоченная пилюля иной цивилизации? И если это - шутка, то чья? Чья-а-а-а?! ПАТЕНТ В окошечко регистрации Бюро Патентов просунулась рука, выглядывающая из белоснежной манжеты, застегнутой агатовой запонкой. "Что за старомодное ископаемое?" - подумал инженер отдела и начал быстро читать заявку, делая привычные пометки. Вдруг он запнулся и попытался протиснуть голову в узкое окошечко. - Что за чушь вы принесли - ?прошипел он почти в лицо заявителю. - Да вы с ума сошли! - Я предвидел вашу реакцию... - тусклым невыразительным голосом, лишенным всяких мо- дуляций, ответил странный посетитель. - Вот муниципальное заключение о моей полной вменяе- мости... - и он положил перед растерянным сотрудником стандартный бланк с внушительной гер- бовой печатью. - Вы не имеете права отказать мне в регистрации моего патента, - все тем же, словно бы серого оттенка голосом напомнил он. - Согласно федеральным законам, любое изобре- тение, вносимое на регистрацию законопослушным и находящимся в здравом уме гражданином нашей страны, и не представляющее опасности для ее благополучия и безопасности... - Я не хуже вашего знаю Закон! - прервал его инженер, но реплика его прозвучала словно бы в безвоздушном пространстве. - ... оплаченное по действующим расценкам чеком или наличными в установленном поряд- ке... - продолжал, как заведенный, посетитель. Инженер Патентного Бюро в отчаянье махнул рукой и снова уставился в схему и описание изобретения, претендующего на внесение в патентный перечень. Ничего не скажешь - замок и в самом деле был хитроумным. Двойная система запоров, окруженная мощным силовым полем от квазиядерного микроконденсатора! Самым квалифицированным медвежатникам и домушникам с лазерными отмычками открыть такой замочек не под силу - при всей их возросшей квалифика- ции! - Я плачу наличными... - не то действительно сказал, не то прошелестел пачкой "зеленень- ких" настойчивый посетитель. - И прошу вас проверить в картотеке, нет ли аналогичного патента. Я не хочу ни с кем делить будущие дивиденды... - Дивиденды?! - задохнулся в крике Инженер Патентного Бюро. - Вы еще расчитываете... расчитываете, что ваше изобретение будет реализовано?! - Почему бы и нет? Подобная вероятность весьма отлична от нуля.. - Отлична? Скажите лучше, она значительно меньше, чем нуль! Вот! Полюбуйтесь! - и он вывел на дисплей и словно бы мстительно сунул под нос посетителю соответствующую страницу с индексом. - Подобных изобретений, слава богу, нет, не было и быть не может! - Весьма польщен... - сухо прокомментировал это сообщение старомодный джентльмен, и рука его в белоснежной манжете протянулась за свидетельством о регистрации. - Плакали ваши денежки! - с нарастающим злорадством выкрикнул Инженер. - Ну, при- киньте - кому на нашей грешной планетенке потребуется ваше изобретение? Это же надо... В кошмарном сне только и приснится такое: гроб, запирающийся изнутри! - В патентной заявке не сказано: "гроб", - деревянным тоном поправил его посети- тель. - Там сформулировано: "контейнер или иная произвольная емкость, предназначенная..." - Вот-вот: предназначенная для мертвеца! - И это ваше дилетантское определение некорректно... - ничуть не изменил своего невозму- тимого тона изобретатель. - Сказано: "...любой биологический объект, юридически считающийся временно лишенным жизненных функций на срок, равный вечности..." - На срок, равный вечности! - фыркнул Инженер, на которого после непонятной раздражи- тельности напал такой же непонятный и неожиданный приступ смеха. - Так и скажите: труп, мертвяк, жмурик... Интересно, каким образом ваши "биологические объекты"... - он, не удержав- шись, захохотал во все горло, - ваши "лишенные жизненных функций" клиенты смогут закрыть себя в гробу, а? - По доброй воле, - загадочно ответил посетитель. - Разумеется, - только по доброй воле. - Добровольно... умереть?! - рот у Инженера приоткрылся, как узкая щель детской копилки. - Думаете, главное состоит в том, чтобы закрыть, как вы изволили выразиться, гроб изнут- ри - ?странным, весьма странным, более чем странным тоном спросил невозмутимый заявитель на изобретение. - Главная проблема будет состоять в том, чтобы нельзя было открыть его снаружи... И его рука четко, словно щупальце манипулятора, не делая лишних движений, схватила за- веренное Инженером свидетельство о регистраци - Благодарю вас... - и словно бы не сам изобретатель, а его кисть в манжете отвесила чопор- ный прощальный поклон. Прошло много лет. Инженер Патентного Бюро - давно уже бывший - незаметно состарился, вышел на пенсию и тихо и благополучно доживал свой век в маленьком домике с маленьким садиком. Он не призна- вал никаких патентованных приспособлений и обрезал ветви кустов старыми дедовскими ножни- цами. В маленьком сарайчике он ухитрялся выращивать декоративных кур. Яйца, впрочем, они несли нормальные. И хотя дом его не запирался, внуки навещали Инженера редко. Он так и не смог привыкнуть к домашнему принтеру и продолжал подписываться на газету, набираемую старинным способом, - только отпечатанную теперь не на б