в правильном решении, предложил Бог. - В связи, так сказать, с материальным возрождением? Второе пришествие, каково? - хихикнул он. - Ты что, Боже, с ума спятил?! - ужаснулась Душа. - Нарушаешь права человека! - гордо выпятила она пузырем жалкий свой впалый живот. - Свободное перемещение в пространстве... Идей и людей, - заметь! - Черт бы вас всех побрал! - чертыхнулся Бог и с ужасом понял, что это испытанное долгими веками сугубое проклятие не поможет. - Ты вот что... - Он поманил пальцем архангела- секретаря с грифельной доской наготове. - Зафиксируй там... проект Указа об ограничении иммиграции... Ну, контингент там определи пожестче. Душевные качества. Усек? А то поналезли тут всякие... Только Космос засоряют... - А со мной как же? - притворно заныла Душа. - Ай, отстань! Придумаем что-нибудь... Соберу вот Высший Ангельский Совет, - об- меняемся мнениями... Мир велик, куда-нибудь засунем. - А эта... цывылизация... - как же?! - вскинулась Душа, быстро переступая босыми ногами в цыпках. - Лазеры-мазеры, телекинез, стриптизь по телевизеру? Эта... как его... телепортация?! - Ишь ты, телепортация! - с невольным оттенком уважения фыркнул один из ангелов. - Сам без порток, а о телепортации заботится! - Цивилизацию надо еще заслужить! - начали втолковывать хором Ангелы, Архангелы, Серафимы и даже нахальные херувимы, колыхая крыльями словно бы веерами. - Развить и построить! А то на готовенькое-то все любители! - Сослать ее в какой-нибудь... третий мир... - буркнул толстый Престол, - в эти... Развивающиеся Галактики! - Правильно мыслишь... Сила! Там пока и история первобытная, и энергетического кризиса нет, и до атомной энергии еще шкандыбать и карабкаться пару миллиардов лет... - Точно! - подхватили небесные бюрократы. - Сошлем ее туда - и как говорится, - Бог с нею! - А может быть, Главноуважаемый, ее - того? - осторожно покачивая тщательно завитыми золотыми кудрями, спросил баскетбольного роста Архангел. - Чего - того? - не понял Верховный. - Ну, душонку эту... - выразительно сказал небесный воин. - Распылить на атомы и рассеять в Великом Вакууме... - Что ты! Нельзя! - ужаснулся Бог. - А как же постулат творения?! Душа-то - неразрушимое и неделимое целое! Бессмертна душа, бессмертна! Понимаете ли вы это, олухи царя небесного?! - Как же это ты, Главнопрозревающий, так опростоволосился?! - осклабился Архангел Гавриил, верзила, вооруженный не то огненным мечом, не то - лазером с ядерной накачкой. - Сам к себе в силки попался! - гулко захохотал он, отчего в Космосе загудело волновое эхо и усилилась пульсация гравитационных полей. В скоплении Плеяд пролился обильный звездный дождь... - В общем, Господи, - сам ты эту кашу заварил - тебе и расхлебывать! - подытожила Душа и ловким щелчком вбила окурок в сияющее непорочной белизной облачко... НЕСНОСНЫЙ ХАРАКТЕР Человек после нескольких неуверенных попыток открыл электронным ключом дверцу, плюхнулся в автомобильное кресло, покряхтел, поерзал, устраиваясь поудобнее, подождал, пока оно примет обтекающее тело форму и с запинкой пробормотал: - П..п...поехали... - Еще чего захотел! - вдруг буркнул Автомобиль. - Все бы тебе ездить да ездить...Надоело! И чего тебе на месте не сидится? И вообще - мне нехорошо... - Ишь, разнылся! А кому сейчас хорошо? - ворчливо ответил Владелец. - Не валяй дурака, поехали! - Грубишь? Опять выпил? - подозрительно спросил Автомобиль сварливым голосом, который мог бы принадлежать с полным на то основанием опытной жене. - Не выношу твоего дешевого пойла! - Откуда ты знаешь, что я... пил? - нетвердым тоном спросил Человек, пытающийся стать пассажиром. - Запаховые анализаторы сообщают: ирландский виски, неразбавленный, пинта пива и еще - да, несомненно, баккарди. Ром?! Уж не прорезываются ли в тебе пиратские наклонности? Не хочешь ли ты взять на абордаж кого-нибудь на автомобильной дороге штата?! - Ты, кажется, это самое... существенно пополнил свой словарь? - довольно сухо кон- статировал Человек. В его голосе, впрочем, не чувствовалось одобрения. - Словарь? Разумеется... На стоянках приходится поневоле повышать свой интел- лектуальный уровень. Итак, резюмирую: выпил, заложил за галстук, принял на грудь, вздрогнул, тяпнул рюмашку, опрокинул стакана, засосал полбанки... В общем - надрался, как свинья! Хозяин Автомобиля промолчал. То ли от чувства вины, то ли от идиотизма положения. - И что это, кстати, с твоим носом? - поинтересовался Автомобиль - А что? - испуганно спросил Человек, невольно взявшись пальцами за кончик своего носа. - Нос как нос... - признал он. - Его нынешняя окраска не отвечает моему цветовому эталону! - Ну... покраснел немного... - с запинкой признался Человек. - У людей это бывает... И пояснил чуть смущенно: - Например, от холода. - За бортом плюс семнадцать градусов! За бортом плюс семнадцать градусов! По Цельсию! - возмущенно сообщил Автомобиль. - Не вижу логики! - Причем тут логика? - попытался было слабо возразить Человек. - А что у тебя за новообразование посредине лба, растянувшее кожный покров? - строго начал допытываться Автомобиль. - Где? - робко сопротивляясь, Человек попытался увильнуть от прямого ответа. - Вот это? - и он дернул рукой, чтобы прикрыть огромную шишку, на глазах набухающую нездоровой синевой... - Не двигаться! - скомандовал Автомобиль. Примерно таким тоном в любом супербоевике бравый шериф кричит гангстеру, направляя на него лазерный излучатель: "Руки вверх, подонок!" Потом по бортовому компьютеру забегали огоньки, сменился фон экрана и Автомобиль решительно заявил: - Не признаю идентичность личности! - Ты чего? - ошарашенно спросил Владелец, шаря растерянным нетрезвым взглядом по приборной доске. - Сравниваю с эталоном и делаю однозначные выводы: образец не соответствует норме! Не признаю идентичности! Не признаю идентичности! Не признаю... - Ну, зациклился... - Возможна попытка угона! Не прикасайся ко мне, подлый грабитель, своими грязными руками! - Да ты что, совсем озверел?! Ах ты, железная скотина ! - вдруг приходя в ярость, завопил Человек и попытался лягнуть машину ногой. Это ему не удалось: кресло надежно предохраняло седока от любых непредусмотренных движений. - Еще оскорбляешь?! Автомобиль запнулся на полуслове и словно бы между прочим, этак небрежно осведомился: - А куда бы ты хотел поехать? - Куда, куда... Покамест давай съездим к Джейн. - Еще позавчера в этом самом салоне ты заявил, что она похожа на эту... как ее... на общипанную кошку. - На драную... - машинально поправил собеседник. - Вот именно... Драная кошка или общипанная курица - какая, в сущности, разница? Зачем же тебе общаться с существами... э-э-э-... совершенно другого биологического ряда?! Тебя могут привлечь к ответственности за моральное разложение и нарушение нравственных основ. - Да будет тебе известно, болванка электронная, что я могу общаться хоть с головоногими моллюсками! - зарычал Человек. - Это, наконец, мое конституционное право! Ничего не скажешь - это был сильный ход! Обращение к правам человека на какое-то мгновение заставило отступить гору металла и пластмассы, соединенную проводами и световодами. Внутри нее, казалось, что-то хрюкало или чавкало... Машина переваривала неожиданную информацию. - А как они выглядят...эти твои... головоногие? - заинтересованно как ребенок, спросил Автомобиль. - Как ты с ними общаешься? - Я их ем! - ответил Человек. - Пожираю, поглощаю, проглатываю, спускаю в желудок. Поливаю лимонным соком или кетчупом - и ам-ам... Понял ты, пожиратель газолина? - Как же... - запнулся Автомобиль. - Ты съедаешь их вместе с головой и ногами?! И тебя не привлекают за убийство?! Я не хочу возить убийцу! Караул! - отчетливо произнес Автомобиль и включил звуковую сигнализацию. - В полицию захотел? Давно не сидел в тюряге?! - За что?! - задохнулся от возмущения Человек. - Имею право действовать самостоятельно в случае возникновения угрозы другим белковым соединениям со стороны владельца транспортного средства, если его поведение становится неадекватным и влияет на безопасность дорожного движения... - Имей в виду, несчастная консервная банка! Я могу отправить тебя на разборку и переплавку! - А ты еще не имеешь квоты на приобретение нового Автомобиля! - хихикнул ме- ханический мучитель на водородном топливе. - У тебя нет этой... как ее? - разумной альтер- нативы! - Я заявлю, что мы не сошлись характерами... - пообещал Человек. - Суд пойдет мне навстречу, не сомневайся. - Значит, ты признаешь, что у меня имеется характер? - расцвел Автомобиль и в его голосе даже прорезались нотки нежности. Пожалуй, нечто похожее он слышал в голосе Сьюзен... нет, Джулии... Или то была Эллен? Да, вот именно - Эллен, когда она чмокнула Хозяина за подарок - торжественно врученное ей колечко с лунным камешком... - Два Существа, обладающие характером, - мечтательно продолжал Автомобиль, - всегда могут договориться. Если хочешь - придти к консенсусу... - Куда придти?! Я больше не могу... - как от сильной головной боли, заныл незадачливый владелец транспортного суперсредства. - Я устал спорить с тобой. Я, пожалуй, пойду пешком... - Пешком? - презрительно переспросил Автомобиль. - На своих двоих? Да ты же свалишься в первую попавшуюся канаву... Представляешь, в каком мерзопакостном виде тебя извлечет оттуда утром патруль общественного надзора?! - Заплачу штраф... - вздохнул Человек. - Все равно это лучше, чем связываться с таким занудой, как ты. - Штраф, штраф... Ишь, как расщедрился! Сначала - устрицы, улитки, омары, лангусты, а теперь - штраф за непотребное поведение? Швыряешь доллары направо и налево, а? А меня... меня обещал снабжать высококачественным маслом, а сам экономишь, покупаешь не экстру, а только первый сорт... Жмот двуногий! Чтоб у тебя амортизаторы поотсыхали! - Ну хорошо... - сдался Человек. - Тогда поедем к Николь... - А почему не домой? Чего тебе не сидится дома? И там у меня уютный теплый гараж, мне не придется снова всю ночь мокнуть под этим противным дождем. - Как ты не понимаешь? Дома мне одиноко... - Но ведь сказано в ваших десяти заповедях: не возжелай жены ближнего своего? - Это как правило о превышении скорости... И не хочешь, а нарушишь. - К тому же мне не нравится Николь... - сказал Автомобиль, стараясь изо всех сил ос- таваться беспристрастным. - У нее кривые ноги. - Ну, знаешь! - обиделся Человек. - Жестянка ты бесчувственная! Много ты понимаешь в женских ногах!? - Я сравниваю с эталонными образцами... - Это с какими же? - презрительно спросил представитель мужского рода. - Мысленно просматриваю вашу человеческую видеопродукцию... - с отвращением признался Автомобиль. - И потом твоя Николь пользуется такими крепкими духами, которые начисто забивают мои запаховые анализаторы... - У тебя что - тоже першит в носу?! - поразился Человек, и после некоторой паузы печально признался: - Мне она тоже обрыдла... - Что означает понятие "обрыдла"? - неопределенным тоном ученого педанта осведомился Автомобиль. - Это означает: наскучила, надоела, переела плешь, встала поперек горла, видеть ее больше не могу! Поехали, а? - Куда?! - К Николь... Она не будет устраивать мне скандал из-за того, что я хватил лишнего... - Ни-ког-да! - по складам, отчетливо отчеканил Автомобиль поистине железным тоном и забубнил заученно, словно читая воскресную проповедь: - Ежели анализ дает основания сомневаться в уровне мозговых функций... Иными словами: я, безупречный механизм высшего разряда деятельности, признаю тебя в данный отрезок времени недееспособным... Короче говоря, ты - просто-напросто белковый кретин, начисто лишенный даже признаков разумной электроники... - Ты у меня допрыгаешься! - А я тебя сдам дорожно-контрольной инспекции! 3а варварское отношение в невменяемом состоянии к разумным механизмам, - мстительно предупредил самоходный тиран, начисто вышедший из привычного повиновения. На бортовом дисплее высветилась странная фигура. Человек, безуспешно пытавшийся стать Пассажиром, долго недоумевал, пытаясь сообразить, что она значит, раз за разом перебирая в памяти символы возможных неисправностей. Потом из далеких детских лет всплыло зыбкое воспоминание, и владелец Автомобиля с удивлением понял, что прибор на жидких кристаллах, которым он оснащен, показывает ему обыкновеннейшую... фигу! СИЛА ЖЕЛАНИЯ Необычайная история в 2-х частях Часть I Мэри-Анн считала, что ей посчастливилось: как подающего надежды молодого археолога Ассоциация британских любителей древности командировала ее на три месяца в Перу для углубленного изучения в местных музеях и в натуре памятников перуанской культуры времен инков. Ах, Перу, Перу! Драгоценное перо в колыхающемся крыле вечно ускользающей из рук синей птицы счастья! Свежее дыхание Андов - и испарения чудовищных болот в сумрачной долине Амазонки. И вот - этот аэрофотоснимок, почти случайно попавший к ней в руки. Она так долго и так внимательно разглядывала четкий глянцевый отпечаток, что чувствовала, что он давно уже перешел с бумаги на поверхность ее мозга и там отпечатался уже навеки со всеми своими подробностями. Мэри-Анн, как девушка увлекающаяся, но неглупая, сразу поняла, что судьба - какими бы богами она ни управлялась! - посылает ей шанс, который редко выпадает на долю ар- хеолога... Конечно, сведения были случайными и непроверенными. Но она ясно видела его - полуразрушенный и полупогребенный каменными осыпями пирамидально-ступенчатый храм! И явно - времен владычества инков. И стоял он на своеобразной гигантской природной ступеньке на восточном склоне горы Коропуна. Две недели пребывания в Лиме, две недели деликатных разведок и осторожных расспросов позволили выяснить у местных коллег, что дороги к тому заветному месту, хотя бы в самом снисходительном смысле этого термина, не было. Но Мэри-Анн, которая в отличие от других археологов, угрюмых и склонных к одиночеству, не пренебрегала светскими развлечениями и контактами, на одной из вечеринок повезло. Она познакомилась с богатым землевладельцем, у которого почти на полдороге, где-то в ста пятидесяти милях от Арекипы, в самых верховьях реки Апури-мак имелись плантации кофейных деревьев. Надо признать: характер Мэри-Анн очень соответствовал ее фамилии: Стоун. Она обладала поистине каменным упорством и как камень, пущенный из пращи библейским умельцем Давидом, поражала своих жертв. Всей разящей силой своего жестокого женского обаяния воспользовалась на этот раз Мэри-Анн, и под почти что физическим давлением молодости и красоты плантатор сдался. Его удалось уговорить подбросить маленькую археологическую группу - руководи- тельницу и трех опытных раскопщиков вместе с необходимым снаряжением чуть ли не вплотную к намеченной цели. Конечно, жаль, что на плоской крыше храма инки не предусмотрели вертолетную площадку... Вертолет приземлился прямо на вытоптанном козами пыльном пространстве, которое жители предгорного селения гордо именовали площадью. Во всяком случае, - пилот посадил машину весьма искусно: на идеально равном расстоянии как от церквушки, так и от деревенского кабачка. И то, и другое здание, судя по всему, были выбелены одной и той же верующей рукой и одной и той же известкой. Когда осела взметенная винтами пыль, прилетевшие любители древностей остались в гулком пространстве, пронизанном солнечными лучами и наполненном животворным горным воздухом. Мэри-Анн, которая обладала не только историческим чутьем, но и пространственным воображением, ясно видела, как дальше к северо-западу Апуримак впадала в Укаяли, а та поворачивала на север и в непролазных и душных тропических лесах вливалась в Амазонку... Церковь оставалась безучастной и никак не отреагировала на появление новых душ с неба, а из дверей кабачка появился человек в широкополой соломенной шляпе и неторопливой походкой, полной скрытого достоинства, приблизился к молодому археологу Мэри-Анн, сразу же определив в ней руководительницу. Он знал все, и за десяток-другой солей был готов на все. Разумеется, будущего проводника археологической экспедиции звали Диего. Потомок бесконечного смешения испано-индейских кровей, он был черноволос и импульсивен, с лицом красивого шоколадного цвета. Говорил он на причудливой смеси испанского языка с наречием индейцев кечуа, а редкие английские слова вырывались из его рта вместе с порциями дыма от неизменной короткой трубочки, зажатой крепкими лошадиными зубами. От его пончо крепко пахло лошадиным потом, а от самого Диего - кукурузной водкой и чесноком. Мэри-Анн вздохнула... На следующее утро небольшой караван осликов и людей выступил в гору, возглавляемый незаменимым Диего. Тропинка к храму была тоньше пробора щеголя из ночных баров Лимы, проложенного в черно-синих волосах искусным парикмахером. На склонах гор паслись ламы, похожие своим изяществом и большими глазами на детские плюшевые игрушки. Они подымали головы на длинных шеях и провожали путников умным и грустным взглядом. Под ногами перекатывались высохшие до окаменелости черные орешки козьего помета... ... Когда через неделю упорного изматывающего труда расчистили вход и при помощи мощного домкрата отвалили закрывающую его каменную глыбу, Мэри-Анн пригласила проводника внутрь. - Я не войду туда даже за тысячу солей! - решительно сказал Диего, горячо дохнув на молодую женщину чесноком и суеверно перекрестившись. Он был истинным католиком и не жаловал древних дикарей, пусть даже и возводивших свои храмы. Мэри-Анн взяла мощный фонарь и решительно шагнула в черную дыру входа... Часть II - Ты появился не во-время... - сурово произнес Диего, несколько нависая над столом. - Обидно, амиго... - вздохнул некрупный, словно бы высохший человечек с зеленым бугристым черепом и воронкообразным хоботком вместо носа. - За мою древнюю гуманоидную расу обидно... В его круглых неморгающих красных глазах стояли почти натуральные земные слезы, правда, распространяющие едкий запах нашатыря. Но Диего привык и не к такому... Он, пригорюнившись, как и подобает подлинному другу, вслед за зеленым человечком опрокинул в вечно страждущую глотку очередной стаканчик кукурузной водки. Она хорошо уравнивала температуру наружную и внутреннюю. А у его зеленого собутыльника температура была явно повышена. И вот по какой причине. ...Солидная газета "Вечерний Кальяо " попала им в руки совершенно случайно. Но крупную фотографию знаменитого английского археолога Мэри-Анн Стоун они узнали сразу. А вот к тексту... к тексту сенсационного сообщения у них имелись претензии... как бы это помягче выразиться... сугубо фактического свойства. Впрочем, и журналисты, и даже красивые и знаменитые женщины-археологи частенько пренебрегают подлинными фактами. - Вот я и говорю: обидно... - снова пробурчал зеленый человечек, цепко обхватив всеми своими семью пальцевыми отростками стаканчик с водкой. - Я, как всегда, оставил свою летающую тарелку в зарослях за храмом. Ты знаешь, осторожность не мешает. Не люблю зевак! Я устал и пошел в подземелье выспаться в холодке и покое. Сколько раз я спал в этом... как по вашему? - контейнере из неорганического силициума... - Священная гробница инков, вот как это называется, - дернув усиками, буркнул Диего. - Гроб из цельного куска черного гранита. Каменный саркофаг... - Вот я и говорю: контейнер... Я заснул, а крышку... это... забыл надвинуть... Меня разбудил женский вопль... - Ну да... Я и говорю: на этот раз ты прилетел не во-время... - меланхолично подтвердил Диего. - Мэри-Анн с полным на то основанием приняла тебя за ожившую мумию времен государства Тауантинсуйу и не нашла ничего лучшего, чем шмякнуться в обморок... - Она упала в очень, очень привлекательной форме... - в голосе зеленого человечка послышалось довольство и лукавство испытанного земного "ходока". - Нет... с моей помощью она нашла... этого... много лучшего... - Короче говоря, ты воспользовался женской слабостью... - ледяным тоном подлинного кабальеро прокомментировал его собеседник, которого в данную минуту так и хотелось почтительно называть: дон Диего. Тем более, что кукурузная водка почти заглушила запах чеснока. - Видишь, в газете пишут: " Биологическая загадка века: английская женщина-археолог забеременела от древнеперуанской мумии"?! - Хе-хе-хе... - явственно забулькало в воронке хоботка. - Конечно, сексуальная при- влекательность этих... как ты назвал? - англичанок не подвергается мною ни малейшим сомнениям! - В хоботке послышалось сладострастное причмокивание. - Но, с другой стороны, согласись, - непомерно раздута консервированная потенция твоих предков. Разве это справедливо?! Вот я и говорю: мне за мою разумную расу обидно! - Я повторяю: ты просто прилетел не во-время... - Мы ведь прилетали сюда всегда... - печально протрубил хоботок. - Очень-очень давно. Вниз по течению реки времени... У нас были здесь свои посадочные площадки и навигационные знаки, видные из космоса... А теперь ты заявляешь: не во-время?! - На все воля Божья... - убежденно возразил почти дон Диего и опять с истовостью осенил себя крестом. - Не спорю, амиго, не спорю, - семипалый лихо опрокинул стаканчик и утер набежавшую слезу. - В бесконечности легко может найтись местечко и для бога. Так что в Галактике все мы - божьи дети... Он осторожно поставил стаканчик на стол. - А в кувшине еще что-нибудь осталось? - деловито спросил представитель иной циви- лизации. - Я хочу выпить за подлинный Контакт между разумными расами! ЕДИНСТВЕННОЕ РЕШЕНИЕ I Докладчик был мрачен, настолько хмур и мрачен, что даже наведенные на него видеокамеры крупнейших телекомпаний планеты не могли вызвать на его лице хотя бы традиционного намека на улыбку: - Дамы и господа! Положение в мире гораздо хуже, чем вы себе можете вообразить, - с несвойственной политикам прямотой заявил он. - Настали куда более страшные времена, чем это мог предсказать мистер Герберт Уэллс в своем некогда знаменитом романе... Элои и морлоки! Две расы, господа, две расы реально существуют ныне на земном шаре. И в этом великий фантаст не ошибся. Но это не белые и черные, не краснокожие и желтолицые, нет. За место под солнцем борются всего две расы: преступники и если и не вполне честные, то хотя бы нормальные люди. Скажу осторожнее: в силу воспитания, моральных ориентиров или стечения обстоятельств прак- тически являющиеся честными... - Ничего себе формулировочка! - послышалось из зала. - Наших детей не просто воруют ныне с целью получения выкупа, - продолжал докладчик, - грабят по дороге в школу или насилуют... Гораздо страшнее: их убивают... для того, чтобы съесть! Белковое голодание стало постоянным спутником большинства жителей нашей перенаселенной, тесной, задыхающейся, залитой помоями земли. На очередном витке цивилизации мы вернулись к временам людоедства... Войны, действительно, стали анахронизмом по весьма простой причине: некому стало воевать. Все оружие в руках у преступников. И на улицах наших городов днем и ночью гибнет теперь гораздо больше людей, чем в самых кровавых войнах прошлого... Докладчик медленно вытащил из кармана носовой платок, развернул его и промокнул выступивший на лбу холодный пот. - Единое мировое правительство, господа, которое я здесь представляю, признается в бессилии гарантировать... э-э... гм... так сказать, честным и законопослушным налогопла- тельщикам их личную безопасность. Неприкосновенность жилища - нынче только сугубо юридический термин. Повседневная практика показывает, увы, обратное... Дамы и господа, представители газет и телекомпаний! Я уполномочен сообщить следующее: объявляется международный конкурс на лучшее планировочное и экономическое решение для создания максимально защищенных от внешних посягательств поселений. Его цель: защитить и по мере возможности сохранить хотя бы элиту, - генный фонд человечества. Разумеется, - с невольным вздохом признался докладчик, - гарантировать полную безопасность никому и никогда нельзя, но постараться приблизиться к идеалу - можно. - Как в зоопарках...Гарантированное и охраняемое размножение?! - хохотнул было один из представителей независимой прессы, но его никто не поддержал, и при жутковатом молчании зала было слышно, как докладчик шелестел бумагами, укладывая их в свой портфель. - Да, наша личная безопасность и безопасность наших семей стоит дорого. Очень дорого. Но в каждой стране есть люди, зарабатывающие большие деньги и готовые платить. Дело за архитекторами, планировщиками, градостроителями. Иного предложить вам не могу. Вернее - мы не можем, - докладчик развел руками. Этот жест был интернационально понятен и не нуждался в переводе. - Удачи и безопасности вам, господа! II Проект защищенного поселения для суперэлиты, единогласным решением международного жюри получивший первую премию, оказался остроумным, сравнительно недорогим и простым, как все гениальное. Впрочем, последнее было сказано задолго до нас... Решение в принципе сводилось к следующему: элитарный поселок со всех сторон, по периметру окружали три ряда колючей проволоки на высоких бетонных столбах, по которой круглосуточно был пущен ток высокого напряжения. Малейшее прикосновение к ней превращало белковое существо почти мгновенно в обугленную тушку. Единственные ворота из пуленепробиваемого сплава охранялись специально запро- граммированными роботами-сторожами, которым были не страшны даже тяжелые танки... Бронированные створки ворот открывались только после того, как электронно-магнитная карточка с отпечатками пальцев жителя супер-поселка, опущенная в щель-приемник ворот, сличалась и придирчиво проверялась компьютерной службой. Мало того: по четырем углам ограды, грозно нависая над колючей проволокой, подымались сторожевые вышки, где в бронированных колпаках дежурили охранники, вооруженные самыми современными лазерными излучателями. Мощные прожектора своим бессонным беспощадным светом делали на простреливаемом пространстве хорошо заметным даже отдельный бугорок не крупнее прыща на носу. Самая расторопная голодная мышь не могла бы прошмыгнуть незамечен- ной через освещенную полосу перед колючкой. Проникновение, так сказать, нежелательных элементов в зону суперпоселка практически исключалось... Зона... Это ключевое слово еще совсем недавно было девизом проекта! III Счастливый победитель конкурса - еще бы, теперь его поселения будут строиться во всем цивилизованном мире! - признался пронырливо и обаятельно настырной корреспондентке самого читаемого женского еженедельника: - Понимаю ваш интерес, - ведь женщины в первую очередь озабочены безопасностью своих семей! - Как у вас родилась идея Вашего замечательного поселка? - От так называемых "концентрационных лагерей"... - улыбнулся победитель. - Видимо, от понятия "концентрировать", собирать... - предположила корреспондентка, с дальним прицелом демонстрируя свою догадливость. - Я долго вынашивал идею современных защищенных резерваций для богатых людей, которые дорого бы платили за гарантированную безопасность. Окончательное решение пришло, когда я натолкнулся на описания любопытнейших сооружений середины двадцатого века, которые строились в тогдашней Германии и бывшем Советском Союзе... - И зачем это было нужно?! - Чтобы удерживать в подчинении и законопослушании большие массы людей... Иными словами, - чтобы преступники из зоны, оттуда, не проникали сюда. Теперь же, когда преступность стала нормальным состоянием одичавшего общества, мне показалось весьма и весьма логичным поступить наоборот... - Чтобы преступники отсюда не проникали туда, за колючую проволоку? - ахнула восхищенная корреспондентка. - И как видите, я оказался прав... Может быть, я заинтересовался этим еще и потому, что я - европеец. На нашей земле мы навидались всякого. Не говоря уже о семейных преданиях... - Расскажите! - тут же щебетнула корреспондентка, взмахивая, словно бабочка крыльями, длинными пластиковыми ресницами. - Наши подписчицы, как всякие нормальные женщины, весьма любопытны и очень, очень падки на семейные легенды... - Ну, из истории моего пра-пра-прадеда сенсации не получится. Как-нибудь в другой раз... - вежливо, но твердо оборвал интервью победитель конкурса. - Непременно - в другой раз! От всей души желаю вам удачи и безопасности... ДОРОГИЕ НАШИ ПАМЯТНИКИ... I В одно прекрасное петербургское утро... Впрочем, - стоп, стоп! Так вот и тянет на добрые литературные традиции, - но будем честными хотя бы перед самими собой: в гнилое, туманное петербургское утро гражданин Е. (или, ежели угодно - господин) торопился на работу в свое учреждение, какое - не суть важно. Вообще-то говоря, звали его любимым пушкинским именем - Евгений, и у него были, как и у всякого российского подданного, имя и фамилия, прекрасно известные в отделе кадров. Но история, которую я собираюсь вам поведать, настолько невероятна, что в целях вполне понятной и в данном случае извинительной конспирации мы будем продолжать именовать его именно этак зашифрованно: гражданин Е. Тем более, что следствие по зловещему случаю еще не сделало окончательных выводов... Итак, наш гражданин Е. шел быстрым шагом, довольно бодрым для такого малоприятного утра, по улице Красной, в девичестве - Галерной. Вынырнув из-под канареечного цвета арки здания Сената и Синода, он окинул привычным взглядом площадь Декабристов, будучи почти напротив кумира на бронзовом коне, известного всему читающему миру под псевдонимом Медного всадника. И вот тут-то гражданин Е. сбился с привычно ровного ритма ходьбы, споткнулся и сделал несколько коротких неверных шажков: ему показалось, что гранитная глыбища, в профиль напоминающая застывшую гигантскую волну, приобрела какие-то непривычные, странные очертания. Гражданин Е. вгляделся пристальнее и подумал было, что конь и всадник на нем скрываются в низко опустившемся тумане. Он даже повел глазами направо-налево в поисках привычных, так неожиданно утраченных персонажей... Но нет, - глаза его не обманывали: серый гранитный пьедестал, прославленный Гром-камень, был гладок и девственно пуст! Ни коня, ни босоногого всадника с простертой дланью, ни змеи... Не-ве-ро-ят-но!!! Бедный гражданин Е., несколько даже опасаясь за твердость своего рассудка, прямо-таки всхлипнул от ощущения жуткого одиночества. - Гражданин, почему нарушаете?! - мощно поинтересовался неожиданно возникший из туманного небытия здоровенный омоновец в маскировочной форме. - Куда памятник товарищу императору Петру Прима делся?! Здесь признаваться будете или в другом месте?! Видимо, ему сгоряча показалось, что он застал потенциального преступника прямо с поличным. Но, пристальней вглядевшись в хилого представителя петербургской служилой интеллигенции, слабо питающейся из бюджетных источников, омоновец понял, что вряд ли данный типичный представитель мог сволочить монумент без специальных подъемно- транспортных приспособлений... Но каким бы явно ошибочным ни оказалось первоначальное предположение, второе было несомненным: очевидец! Потенциальный свидетель... И омоновец, положив на плечо гражданина Е. тяжкую заскорузлую руку, произнес неизбежное: - Пройдемте! II ... На Манежной площади, в скверике, в непосредственной близости от кинотеатра " Родина" нечто криминальное обнаружилось сразу же: на своем законном месте отсутствовал памятник известному российско-украинскому литератору Гоголю Н.В. Факт, конечно, кощунственный, необъяснимый и страшный, как некоторые повести и фантасмагории, принадлежащие самому вышеупомянутому (только бы не на ночь!) сочинителю. Молоденький, самой свежей выпечки блюститель порядка в сигнальной красной фуражке, обнаруживший оное отсутствие, тут же, как говорится - по горячим следам, обратился к ближайшему пенсионеру, законопослушно сидевшему с газеткой " Санкт- Петербургские ведомости" на зашарпанной скамейке: - Куда делся памятник Гоголю?! - со всей возможной строгостью в ломком еще голосе начал он. - К-к-какому так-к-кому го-голю? - не сразу врубившись в происходящее, прошепелявил пенсионер. - Писателю Гоголю! - отчеканил начитанный мент. - Вот тут и на пьедестаменте написано! - Да сроду здесь никакого памятника и не было! - твердо сказал пенсионер сквозь нетвердо подогнанные вставные зубы. - Сорок лет здесь сижу... Не видал я памятника! - А может, пионеры сперли? - предположила довольно бойкая еще старушенция, черненькая и ломкая, подобная сухому стручку акации. - Всем классом, дружно, вместе, с огоньком... Пришли - и отволокли в металлолом, а? - Окститесь, мадам! - возразил старичок. - Теперь пионеров нет, сплошь одни бойскауты и сникерсы! - Вы, видимо, нездешний? Этот памятник украли раньше, чем поставили... - тихо проинформировала городового третья пенсионерка. - У нас это случается... - Надо б памятник поставить - денег все не соберем! - ехидно попытался было пропеть пенсионер вариацию на песенку своей юности, но тут его челюсть взбунтовалась и, наконец, выпрыгнула наружу... Инцидент, казалось бы, подлежал дальнейшему детальному расследованию (я имею в виду, разумеется, не выпадение искусственной челюсти, а исчезновение памятника!), но другие, так сказать - более масштабные хищения, вытеснили из административных голов этот мелкий, досадный, но сугубо частный случай... III ... В штаб стихийных бедствий и непредусмотренных чрезвычайных происшествий поступали тревожные телефонные звонки. А сведения из тех, что называются "глазами очевидцев", стекались сюда из различных районов города и на самом деле потрясали самое изощренное воображение и леденили бесхитростные простые души. Сообщения эти были горестными и поистине невероятными... ... На памятнике великому революционеру, стоявшему на броневике напротив Финляндского вокзала, неизвестные злоумышленники (или - монархисты-патриоты, кто их теперь разберет?!) напрочь отпилили простертую над толпой вперед и выше указующую и направляющую руку... Но, если правду сказать, - многие в этом деянии усматривали некое историческое возмездие и принимали случившееся как символический политический акт... ...Конная статуя Петра Первого, воздвигнутая его правнуком возле инженерного замка, сильно изменила очертания. На высоком благородном пьедестале красовалось теперь нечто вроде прямоугольного комода на четырех лошадиных ногах: все выступающие части были срезаны автогеном, да и само туловище царского коня, вскрытое и выпотрошенное, зияло чудовищным чревом. В нем, как в забытом ленивой хозяйкой корыте, уже скопилась и тускло отсвечивала мертвая дождевая вода. ... От изображения знаменитого пролетарского писателя, долгое время рекламировавшего социалистический реализм на углу Кронверкского и Каменноостровского проспектов, остались только отхваченные ниже колен штаны... ... Добродушный дедушка Крылов, спокойно сидевший в Летнем саду в окружении деревьев и разнообразных животных - героев своих басен - исчез бесследно. Но на этот раз похитители обладали, видимо, своеобразным черным юмором голливудских ужастиков: вместо привлекательного и приветливого толстяка на бесстыдно обчищенном пьедестале они воздвигли некую кошмарную химеру из двух частей. Нижнюю ее половину представляли голые мраморные ноги, взятые от Аполлона, с ясно выраженными в должном месте мужскими гениталиями, стыдливо прикрытыми соответственно требованиям приличия мраморным же листком... А вот верхняя половина состояла из женского торса с непомерно большой грудью и возвышающейся над ней кокетливой головки с пышной прической... Чудовищная композиция! Штабом стихийных бедствий в аварийном порядке изготовлялись и торопливо вы- вешивались вкривь и вкось намалеванные таблички: "Памятник... увезен на срочную реставрацию". Но эти судорожные действия властей не помогали успокоению общественного сознания. По многострадальному городу ползли тяжелые свинцовые слухи. Мол, демократы, пришедшие к власти, специально демонтируют памятники и продают их за границу тамошним миллионерам, чтобы на вырученные за них деньги платить себе умопомрачительную зарплату и строить виллы на Кипре... По другим, столь же достоверным источникам, выходило, что это ученые, физики и эти... как их там... кибернетики, в общем - жидомасоны таким путем добывают дефицитные материалы для своих сволочных опытов. А третьи бесхитростно считали, что памятники свозят на Монетный двор и, как в старые добрые времена, и раньше бывавшие на Великой Руси, там из них чеканят звонкую монету, острый дефицит которой наглядно наблюдается в обращении. ... С грандиозного монумента Екатерине Второй, столетие с лишним гордо возвышавшегося в сквере напротив Александрийского театра (или, ежели вам угодно взглянуть с иной, рыночной стороны, - то супротив Елисеевского магазина) из девяти фигур ее могущественных сподвижников были злодейски сперты семь... Не стало ни графа Орлова-Чесменского, ни светлейшего князя Потемкина-Таврического, ни фельдмаршала графа Румянцева-Задунайского, ни генералиссимуса Суворова-Рымникского! Так же, как и прочих фаворитов... По странной иронии судьбы уцелели только директор Петербургской Академии Наук княгиня Екатерина Романовна Дашкова да известный пиит Гаврила - опять же Романович! - Державин. Видимо, не случайно повышенную устойчивость продемонстрировали именно деятели отечественной культуры, которая умела выживать в любые времена! Эдакая сладкая парочка! Саму великую императрицу демонтировать целиком похитители, видимо либо не успели, либо не смогли. Они, однако, исхитрились отрезать ей голову аккурат по шею, так что на постамент продолжали спадать величественные складки императорской мантии, облегающие обезглавленную фигуру государыни всероссийской... Многочисленные горожане, столпившиеся вокруг круглого цоколя, плакали, как на похоронах... IV А на воротах одной незаметной окраинной базы шлепало от порывов ветра написанное от руки и прикрепленное тремя изрядно заржавевшими кнопками объявленьице: "Продолжается прием от населения лома цветных металлов. Оплата по весу наличными на месте. Работаем без выходных". За воротами этой самой базы, которая трудилась денно и нощно, громоздилась гора покореженных и оплавленных бронзовых обрубков и обломков, сиротливо мерцающих в лучах заходящего солнца. Старая мудрая ворона присела отдохнуть на торчащую из завала конструкцию, приняв ее за сухую удобную ветку. Откуда могла знать старая ворона, что это была еще совсем недавно горделивая рука ныне поверженного Основателя Города?! Мудрая птица никогда не рассматривала рыночную экономику в подобном ракурсе... В НОЧНОМ Светлый кружок от небольшого костерка только подчеркивал глубокую черноту авгу- стовской ночи. Над обширным пойменным лугом низко стояли крупные мохнатые звезды. В траве, покрытой обильной росой, то и дело вспыхивали огоньки, - крохотные звездные отражения. И сами звезды были яркими и чистыми, словно бы вымытыми росой там, наверху. Лошадь, негромко отфыркиваясь, пила речную воду, подымая морду к маленькому ковшику Плеяд и словно бы прислушиваясь, как с ее губ срываются и шлепаются в воду тяжелые, весомые капли... Александр, широкогрудый и обстоятельный, в просторной белой рубахе без опояски, блаженно щурился, поглядывая в пламя, перебегающее по хворосту. Кряхтя, он придвинулся ближе и длинной хворостиной осторожно выкатил из кучки углей печеную картофелину, пробуя, проткнул ее заостренной палочкой и, вдохнув аппетитный парок из маленькой дырочки, негромко сказал: "Готова..." Николай, лежавший на спине, не шевелясь, раскинув руки, перекатился на бок и, предварительно обдув золу с подгорелой корочки, разломил картофелину пополам. Прислушался, уловив мягкий топот копыт по прибрежной тропке: - Петр-то... Как всегда - прямо к трапезе... В колеблющемся свете костра показалась лошадиная голова, в больших глазах которой выпукло плясало отраженное живое пламя. Петр легко спрыгнул на землю, потрепал по холке своего любимого жеребца. Второго коня он привел в поводу. - Чего припозднился? - спросил Александр. - Давай присаживайся... Перцовочки-то прихватил? Петр быстро расседлал лошадей, стреножил их и пустил пастись. Пошарил рукой в седельной суме, поставил на землю две вместительные квадратные бутыли темно-зеленого стекла, серебряные стопочки и присел на корточки, покручивая усы. - Не трудно тебе с двумя лошадками обиходиться? - разливая водку, спросил Александр. - Овес-то, чай, нынче дорог? - А что ноне дешево? - сердито отозвался Петр, шевельнув усом и бережно беря стопку двумя пальцами. - Ну, во здравье! В тишине послышался слаженный перестук. К костерку враз подлетел целый табунок - четыре жеребчика-однолетка одной масти. С них так же дружно спрыгнули четверо славных кудрявых молодцов, яв