жете? Четвертый (скептически). Размашистость русской натуры нашла себе достойное применение... Первый. Это сообщение как-то расходится с тем, что напечатано во вчерашнем вечернем выпуске "Листка". Кому же верить? Пятый. Верить надо той газете, которая выходит позже. У нее более точные сведения. Семен Семеныч! Вы, кажется, вчера вечером с Иваном Матвеичем и его супругой Еленой Ивановной заходили в Пассаж? Кто-то вас встретил на Невском. Вы могли бы что-нибудь подтвердить или опровергнуть? Семен Семеныч (растерянно). Что именно? Второй. По поводу пассажа. Пассажа в Пассаже! Кто кого съел? Семен Семеныч (робея). Пассаж... был... Первый. Вы имеете в виду само здание? Семен Семеныч. И его тоже... Первый. Что же там произошло? Людоедство или наоборот - варварское обращение с животными? Кстати, в Европе давно уже преследуют судом людей, обращающихся негуманно с домашними животными. Четвертый. Крокодил не домашнее животное, а хищник. Живет в джунглях. Второй. Не будем спорить. Сейчас он живет в столице Российской империи. Третий. Сейчас он, может быть, уже не живет. Или в лучшем случае в нестерпимых страданиях ожидает смерти. Ему трудно переварить подобную массу сразу. Четвертый. Попробуй перевари нашего пьяного брата! Сдохнешь, а не переваришь... Второй (злобно). Да я бы этого невежу, пьяную морду, что в заезжего крокодила залез и там сейчас куражится, я бы его оттуда клещами вытянул да в полицию! На допрос: "Зачем залез? Куда тебя занесло? Зачем? Что ты там потерял? По какому такому праву? А ну, выкладывай, как на духу!" Уж я бы из него всю правду вытащил да в печать ее! В "Листок"! Чтобы другим неповадно было... Тимофей Семеныч (вступая в разговор). Нет. Лучше не в "Листок", а в "Волос"! Публика больше "Волос" читает. Ходовая газетка. Лучше ее о политике никто не пишет. Уж так она эту политику разбирает, так разбирает... Вот, на днях опять написали, что надо капиталы родить, значит, среднее сословие, так называемую буржуазию надо родить. А общинная собственность, стало быть, яд - гибель для отечества! Надо, пишут, чтобы иностранные компании скупили по возможности всю нашу землю по частям, а потом начали ее дробить, дробить, дробить на мелкие участки и продавать опять же в личную собственность. Вот тогда, пишут, будет большая польза и тем, кто дробил, и тем, кто покупал. Вот ведь как разбираются! Семен Семеныч (в ужасе, про себя). Что же это? Господа!.. Что же это такое? Чем бы о человеке пожалеть, жалеют о скотине... При чем тут участки... (С тоской смотрит по сторонам.) Быстро входит шестой чиновник. Шестой. Господа! Слыхали! Знаете последнюю новость? Первый. Знаем. Второй. Не знаем только, кто кого съел. Шестой. Я прямо из Пассажа. Слухами земля полнится, вот я и заехал, чтобы, так сказать, лично... Бог знает, что там творится! Все оцеплено полицией. Никого не пускают. Говорят, шпион иностранный выкрал какие-то секретные бумаги из Адмиралтейства о нашем славном военно-морском флоте, ценный якорь с собой прихватил и залез в крокодила. Четвертый (иронически). Вместе с якорем? Шестой (не отвечая на вопрос). Думал таким манером в крокодиле государственную границу пересечь. Вот ведь плут! И кто бы это был, как вы думаете? Угадайте! Все вы его знаете! Все (хором). Знаем? Мы? Кто же это? Шестой. Знаете. Вы! Все равно не угадаете, я лучше сам скажу... Этим шпионом оказался... наш... Иван Матвеич! Наш достопочтенный прогрессист! Семен Семеныч выбегает из комнаты. Все потрясены. Большая пауза. Первый (нарушая молчание). Каково? Титулярный советник и вдруг - шпион! Второй. Вот так фунт! Третий. Кто бы мог подумать? Как же это он в Адмиралтейство проник? Там же все за замками, за семью печатями... Пятый. Что ему замки да печати, если он в крокодила залез! Четвертый (иронически). Вместе с якорем. Помнится, Иван Матвеич официально за границу собирался, билет себе уже в Европу выправил. Зачем ему было через границу в крокодиле переезжать? Шестой. Там, где надо, разберутся зачем. Первый. Кто же его узнал, если он был для глаза невидим? Он же, вы говорите, был укрыт в крокодиле! Шестой (не сразу). Его по голосу узнали. И первым его узнал наш квартальный. Теперь ему повышение по службе будет и жалованье прибавят. Подошел, прислушался и признал... Четвертый (усмехнувшись). Вот ведь какие у нас блюстители! Первый. Нас ведь, поди, теперь по судам затаскают? Мы ведь в одном департаменте с Иваном Матвеичем... Второй. В картишки перекидывались... Третий. На пасху христосовались... Пятый. Я ему намедни два рубли одолжил... Четвертый. Какая конфузия! Даст бог, пронесет... За сценой шум. Все прислушиваются и смотрят на дверь. Слышны приближающиеся шаги. Жандармский чин вводит Ивана Матвеича. Вид у того жалкий и помятый. Он дрожит, пугливо озирается, как бы ища поддержки... Тимофей Семеныч (тихо восклицает). Иван Матвеич! Ты ли это? Жандармский чин (обращаясь ко всем, грозно.) Это - ваш?! Все отшатываются. Немая сцена. Занавес 1977