. Драматург (в раздумье). Вот я и решаю сейчас, что мне с тобой делать. Мне, понимаешь, нужно, чтобы ты совершил преступление. И обязательно в нетрезвом виде. Гарольд. Разве нельзя без этого обойтись в пьесе, которую вы пишете? Драматург. Не знаю, не знаю. Не уверен. Гарольд. Во имя чего я должен стать преступником? Драматург. Я хочу противопоставить тебя благородному герою моей пьесы. Его, видишь ли, несправедливо осудили, хотя, по существу, он проявил мужество в поединке с тремя пьяными хулиганами. Гарольд. Ясно. А какое же преступление я должен, по-вашему, совершить? Драматург. Я думал, что ты сядешь в нетрезвом виде за руль своего автомобиля и по дороге в город налетишь на какое-нибудь препятствие. Одна из твоих подружек, скажем, Марина, должна погибнуть. Гарольд (не сразу). Вы пишете комедию? Драматург (помолчав). Не думаю. Элементы сатиры в пьесе не исключены. Гарольд. Но если вы остановитесь на варианте со смертельным исходом, то у вас должна получиться по меньшей мере драма, если не трагедия. Во всяком случае, комедией тут даже не пахнет. Я вам плохой советчик, но думаю, что подобная авария не лучший вариант для вашей пьесы. Драматург. Ты так думаешь?.. Впрочем, у меня есть другой вариант, без смертельного исхода... Ты в нетрезвом виде... Гарольд. Опять в нетрезвом? Драматург. Не перебивай меня. Да! Стало быть, ты в нетрезвом виде управляешь катером и врезаешься в теплоход "Метеор". Никто не погибает. Все спасены. Катер, конечно, вдребезги. Ты должен отвечать, тебя задерживают. Гарольд. Вы хотите меня обязательно упрятать за решетку? И все это ради того, чтобы кому-то меня противопоставить? А в чем конечная цель? Какова мораль вашего замысла? Драматург. В конечном счете дело не в тебе. Ты не обижайся, но меня интересует нравственный и гражданский облик твоего отца. Он главный персонаж пьесы. Я хочу вынести на суд зрителей эдакое ожирение человеческой души, порожденное сытым благополучием. На сцене высвечивается Стеклобитов. Он сидит на одном из стульев возле окна. Стеклобитов (вмешивается в разговор). Такие люди, как я, тормозят развитие общества. Я должен быть до отвращения узнаваем. Таков ваш замысел? Ко мне приезжает мой бывший школьный учитель. Я встречаю его холодно, проявляю видимость гостеприимства и отказываю ему в его просьбе помочь попавшему в беду сыну моего бывшего соученика. Драматург. Да. Отказываете. Стеклобитов. Учитель видит во мне современного барина. Не так ли? Драматург. Да. Именно это я хочу сказать. Стеклобитов. Ну, а что дальше? Гарольд. Дальше я, твой сын, совершаю преступление, и ты, видимо, начинаешь всеми правдами и неправдами меня выручать. Потому что моя судьба может отразиться на твоей карьере. Драматург. В этом случае у вас находятся и связи и знакомства, и вы нажимаете на все кнопки, которыми вы не захотели воспользоваться ради того честного, невиновного парня, за которого просил Архип Архипович. Стеклобитов. Малоубедительно! Драматург. То есть? Почему? Стеклобитов. Какой же отец не попытается выручить своего сына, даже если тот явно в чем-то виновен? Вот вы сами разве не испробовали бы все, что в ваших силах, для того чтобы отвести от вашего сына пусть даже заслуженное им справедливое наказание? Я имею в виду приговор суда. Драматург (подумав). Вероятно. Так как же быть? Стеклобитов. Не знаю, вы сочиняете, вы даете своим персонажам жизнь на сцене - мы следуем за вами. Гарольд. Простите, но я хочу не согласиться с тобой, отец! Стеклобитов. В чем именно? Гарольд (драматургу). Если я как персонаж рожден игрой вашего воображения и уже существую, я хочу жить, а не быть бездумной марионеткой в руках автора пьесы. Да, да! Кстати, почему я обязательно должен напиться, если я и прихватил с собой из дома бутылку сухого вина? И почему я обязательно должен быть папенькиным сынком и принадлежать к так называемой "золотой молодежи", если у меня есть магнитофон с зарубежными музыкальными записями? И почему, наконец, я должен по воле автора пьесы в пьяном виде садиться за руль автомобиля? Если вы не можете придумать ничего лучшего для подтверждения вашего авторского замысла, то почему бы мне не действовать в пьесе согласно собственной логике? Драматург. Собственной? Вы хотите, чтобы я таким образом пошел на поводу у рожденных мной персонажей? Ну, знаете ли... Гарольд. Но мы же видим, как вы мучаетесь над второй частью пьесы и ничего не можете придумать для того, чтобы свести концы с концами. Драматург (раздраженно). А куда вы торопитесь? Я могу отложить рукопись и вернуться к ней через год, два... Словом, тогда, когда сочту это нужным. Стеклобитов. Но вы успели познакомить с нами зрителя. Зритель не терпит незаконченных спектаклей. Драматург. Неверно. Гарольд. Не понимаю, что неверно? Мы же проиграли первую часть пьесы? Драматург. Проиграли. В моем воображении. Да, да! Я, не выходя из этой комнаты, сам для себя разыграл начало спектакля. Никто, кроме меня, с вами не общался. Это была, так сказать, проба. Стеклобитов. В таком случае все мы являемся чем-то вроде полуфабрикатов? Тогда, может быть, есть еще время внести некоторые коррективы в наши характеры? Драматург. Что вы имеете в виду? У вас есть конкретные предложения? Гарольд. Что касается меня, то у меня есть просьба. Если позволите. Драматург. Говорите, Гарольд! Гарольд. Во-первых, измените мне, пожалуйста, имя. Почему-то, если я должен быть отрицательным персонажем, то и имя у меня какое-то такое: Гарольд... Ролик... Пусть я лучше буду Никитой или Данилой. Попроще! Драматург. Подумаем. Гарольд. И потом не делайте из меня студента Института иностранных языков. Если я по возрасту должен быть призван в армию, то призовите меня... в ракетные войска! Драматург. Глупости ты говоришь! Как же я могу тебя призвать в ракетные войска, если тебя должны судить! Ты же совершил преступление! Гарольд. Ну, по ходу пьесы вы, может быть, еще и откажетесь от этого варианта. А потом я мог бы до призыва совершить какой-нибудь менее серьезный проступок. Драматург. Может рухнуть вся моя концепция. Все вы, персонажи пьесы, взаимосвязаны сквозным действием. Я должен выстроить сюжет так, чтобы он отвечал моему замыслу. Стеклобитов. Я вас понимаю. Но, может быть, все же не следует так уж прямолинейно выписывать мой характер. Я появляюсь на сцене, и всем сразу же ясно, кто я такой. В жизни ведь не всегда так. И потом я бы лично хотел, чтобы вы разоблачили меня в комедийном плане. Я должен быть чисто сатирическим образом. На сцене высвечивается Архип Архипович. Он сидит на стуле возле двери. Овсянников (вмешиваясь в разговор). Что касается меня, то у меня претензий к автору нет. Вы знаете, мне кажется, что по жизни ходят такие честные, благородные труженики, готовые вмешаться в любую несправедливость. Я уже сжился со своей ролью. Драматург. Да! И такие люди в поисках своей правды подчас наталкиваются на черствость и равнодушие. Они докучают людям своими просьбами, и те приписывают их назойливость возрастным отклонениям, проходят мимо человеческих судеб. Именно таким я вас вижу в своей пьесе. Я встречал таких людей. Овсянников. Я доволен созданным вами образом старого учителя. Если вам интересно мое мнение о Дарье Ивановне, то и она персонаж из реальной жизни. Драматург. С ней у меня все благополучно. Ее сценическая судьба продумана. Она выйдет замуж за пенсионера Косовороткина. Не решил только пока, кто он по профессии. Мне еще не очень ясна его биография. Но замуж за него она выйдет. Стеклобитов. Простите, вы говорите о моей матушке? Драматург. О ней. Стеклобитов. Мне пока ничего не известно о ее решении выйти замуж. Не поздно ли в ее-то годы? Гарольд. Вы хотите выдать мою бабушку замуж? Драматург. Обязательно. Она еще имеет право на личную жизнь. У многих почему-то сложилось такое понятие: если женщине перевалило за шестьдесят, то она годна только на то, чтобы нянчить внуков, ухаживать за взрослыми детьми, вести хозяйство. Это неправильно! Есть пожилые женщины, которые моложе иных молодых! На сцене высвечивается Дарья Ивановна. Дарья Ивановна. Я и есть такая! Многие зрительницы будут мне благодарны. Я чувствую, что найду отклик в их сердцах. Стеклобитов. Честно говоря, я не ожидал такого хода. Драматург. Прошу вас только до поры до времени не говорить об этом вашей жене. Для нее это событие должно быть полной неожиданностью. Стеклобитов. Все ведь зависит от вашего текста, который я произношу. Драматург. Простите. Мне показалось сейчас, что я говорю не со своими персонажами, а с живыми людьми. Так что же все-таки будем делать? Как должны разворачиваться события? Стеклобитов. Пока что я с женой должен завтра принимать дома гостей, от которых зависит мое продвижение по службе. Кстати, почему Леокадии Карповны нет здесь с нами? Драматург. Потому, что я о ней сейчас не думаю. Ее линия поведения мне ясна. Она типичная современная мещанка. Итак, к какому же выводу мы должны прийти? Гарольд. Разрешите? Драматург. Пожалуйста! Слушаю тебя. Гарольд. Благодарю. А что, если нам самим попробовать разобраться в драматургии наших отношений? Драматург. То есть как это самим? Вы же не можете без текста, без продуманного сюжета? А это зависит от меня, и только от меня. Нет, нет! Вы будете исполнять мою волю, вы будете следовать за моим воображением! Вы меня не собьете и не переубедите! А сейчас оставьте меня в покое! Уходите! Я хочу побыть один. Мы встретимся завтра. Я должен все еще раз обдумать, взвесить, уточнить... Персонажи молча исчезают. (В глубоком раздумье. Курит. Мыслит вслух.) Штампы... Штампы... Как уйти от трафарета? Как избежать банальностей? Все это было, было... Все это наш зритель уже кушал: и добрых старичков-пенсионеров, и равнодушных карьеристов, и маменькиных сынков... Как сказать новое слово, и сказать его по-новому?.. (Неожиданно воодушевляясь.) А что, если так?.. Это, пожалуй, идея! Да, да! Это дает новый поворот сюжету. Никакого наезда на парапет, никакого столкновения с теплоходом на подводных крыльях... Итак, они возвращаются домой из-за города в ночь под воскресенье, и вот тут-то все и случается... Кажется... Кажется, я выпутываюсь... Попробуем записать... (Подходит к столу, садится и начинает лихорадочно что-то записывать.) Затемнение СЦЕНА ШЕСТАЯ Обстановка первой картины. Воскресное утро. Стеклобитов в пижаме, Гарольд в синем спортивном костюме молча завтракают. Большая пауза. Стеклобитов. Ты когда вернулся? Гарольд. Ночью. Стеклобитов. Хорошо погуляли? Гарольд. Хорошо. Стеклобитов. Куда вы ездили? Гарольд. За город. Стеклобитов. К кому? Просто так за город или в какое-нибудь определенное место? Гарольд (мрачно). В определенное место. Стеклобитов. К кому-нибудь на дачу? Гарольд. Нет. Просто так. На природу. Стеклобитов. Много выпили? Гарольд. Какое это имеет значение? Стеклобитов. Я же тебя просил не садиться за руль, после того как выпьешь. Я заберу у тебя машину. Гарольд. Забирай. (Поднимается. Хочет выйти из-за стола.) Стеклобитов. Сядь. Гарольд. Ну, я сел. (Садится.) Стеклобитов. Почему ты со мной так разговариваешь? Гарольд. А как я разговариваю? Стеклобитов. Грубо. Гарольд. Просто у меня всегда с утра голос такой. Стеклобитов. Я не о голосе говорю. Я имею в виду интонацию. Я не терплю этот тон. Гарольд (помолчав). Я тебя слушаю, папа! Стеклобитов. Что случилось? Почему ты такой... мрачный? Гарольд. Я не мрачный. Стеклобитов. Ты не выспался? Гарольд. Я не выспался. Стеклобитов. Ты от меня ничего не скрываешь? Гарольд. А что я должен скрывать? Стеклобитов. Не знаю. С вами там за городом ничего не стряслось? Почему вы вернулись ночью, а не остались на воскресенье там, куда вы поехали со своими девчонками? Гарольд. Решили вернуться, и все! Входит Дарья Ивановна. Стеклобитов. Мама! Дай мне еще парочку свежих блинчиков. Дарья Ивановна выходит. Гарольд. Я тебе больше не нужен? Стеклобитов. Можешь идти. У меня есть два билета на сегодняшний хоккей. Мы с мамой и друзьями уходим в ресторан. Могу билеты тебе отдать. Гарольд. Спасибо. Я посмотрю по телевизору. Стеклобитов. Как хочешь. Жаль, пропадут билеты. Гарольд. Предложи их бабушке. Может, она с твоим учителем пойдет. (Усмехается, выходит.) Появляется Дарья Ивановна. Она ставит перед сыном тарелку с блинчиками. Стеклобитов. Мама, спроси у Архип Архипыча, не хочет ли он пойти сегодня вечером на хоккей. У меня есть два свободных билета. Может, ты с ним сходишь? Ты же ни разу в жизни не была на стадионе. Дарья Ивановна. Я, милый, все твои матчи по телевизору посмотрела. Вот если бы на фигурное катание ты меня пригласил... Стеклобитов. Когда Гарольд вчера вернулся? Дарья Ивановна. Не вчера, а сегодня. В три часа утра. Стеклобитов. От него пахло вином? Дарья Ивановна. Я не принюхивалась. Известное дело, пахло, раз они с гулянки вернулись. Стеклобитов. Что-то он мне сегодня не правится. Чего это он ночью вернулся? Дарья Ивановна. Он еще потом кому-то по телефону дозванивался. Разбудил кого-то, тот его отругал и трубку бросил. Стеклобитов (доев блинчики, выходит из-за стола). Хорошие у тебя сегодня блинчики получились. Дарья Ивановна. Много ты ешь, Антон! Смотри, какое пузо наел. Надо бы тебе на диете посидеть. Стеклобитов. Ничего, ничего! (Хлопает себя ладонью по животу.) Это у меня социалистическое накопление! Вот поеду осенью на море, поплаваю - быстро спущу... Где твой Архип Архипыч? Дарья Ивановна. Пошел прогуляться. Стеклобитов. Он тебе на меня не жаловался? Дарья Ивановна. Жаловался. Неужели ты не можешь ему помочь? Он ведь ничего особенного не просит. Ему только всего и надо, чтобы его кто-нибудь принял, поговорил с ним. Стеклобитов. Мокрое дело, мама! Тут помогай не помогай, а уж если человека осудили, то вряд ли что изменится. Это уж я точно говорю. Дарья Ивановна. Но ведь можно же попробовать. Зачем так сразу отказывать? Стеклобитов. Он на меня обиделся? Дарья Ивановна. Огорчился он за тебя, Антон! Очень огорчился. Стеклобитов. Не могу я, мама, в такие дела встревать! И не хочу! И Леокадия того же мнения. Она уже позавтракала? Дарья Ивановна. Она сегодня не завтракает. Вы же сегодня в ресторан идете. Стеклобитов. Понятно... А блинчики у тебя классические! (Уходит.) Дарья Ивановна начинает убирать со стола. Появляется Гарольд. Он подходит к телефону и набирает номер. Номер занят. Не дозвонившись, Гарольд кладет трубку. Мрачно задумывается. Затем, видимо, приняв какое-то решение, проходит в кабинет отца, куда и переносится действие. СЦЕНА СЕДЬМАЯ Обстановка третьей картины. Стеклобитов переодевается. Он в цветных трусах и в пижамной куртке. В руках брюки, которые он собирается надевать. Входит Гарольд. Гарольд. Папа! Мне нужно с тобой посоветоваться. Стеклобитов (настороженно). Я тебя слушаю. Что-нибудь случилось? Гарольд. Да. Случилось. Стеклобитов. Я так и чувствовал. Когда случилось? Вчера? Гарольд. Сегодня ночью. Вернее, под утро. Стеклобитов. С тобой? Гарольд. Со мной. Стеклобитов (садится). Говори же! Гарольд (не сразу). Папа! Я сбил человека... Большая пауза. Стеклобитов. Как сбил? Гарольд. Как сбивают? Ехал и сбил. Стеклобитов. Насмерть? Гарольд. Я не знаю. Я зацепил его правым крылом... Он упал... Я уехал... Стеклобитов. Ты не видел, он не поднялся? Гарольд. Я не оглядывался. Не знаю. Стеклобитов. Ты был в машине один? Гарольд. Нет. Нас было четверо. Стеклобитов. Значит, они тоже видели, что ты сбил этого человека? Гарольд. Видели. Стеклобитов. Почему ты не остановился? Надо же было - по правилам - остановиться. Гарольд. Зачем? А если он умер? Никто, кроме нас, этого не видел. На шоссе никого не было. Стеклобитов (не сразу). Сбил человека и уехал... Никто, кроме вас, не видел... Точно? Гарольд. Папа! Стеклобитов. Что? Гарольд. Я боюсь... Стеклобитов (помолчав). Ну, если никто, действительно, кроме вас четверых, этого не видел, то... Ребята тебя не выдадут? Гарольд. Не выдадут. А если милиция? Стеклобитов. Но ты же сам говоришь, что на шоссе никого не было. Гарольд. А если... Стеклобитов. На крыле есть вмятина? Гарольд. Я не посмотрел. Стеклобитов. Полагаю, что надо начинать с осмотра машины. Входит Дарья Ивановна. Дарья Ивановна. Антон! Там пришел какой-то странный человек. Спрашивает кого-нибудь из нашей квартиры. Стеклобитов (переглянувшись с сыном). Кто такой? Дарья Ивановна. Говорит, что по срочному автомобильному делу. Стеклобитов. Пусть зайдет. Большая напряженная пауза, во время которой отец и сын с тревогой смотрят друз на друга. Появляется Щенков. Голова у него перевязана бинтом, он хромает. Щенков (осмотревшись). Хотелось бы поговорить. Стеклобитов. Кто вы? Откуда? Что вас интересует? Щенков. Интересует меня машина "Жигули" за номером 56-58 МКЕ. Светло-серого цвета. Это ваша машина? Стеклобитов (не сразу). Наша. Щенков. Вот что значит зрительная память! Как запомнил! И из какого, можно сказать, критического положения! Значит, машина ваша? Очень приятно. А кто из вас, если позволите узнать, является, так сказать, водителем этой автомашины? Вернее, кто из вас сидел вчера за рулем? Кто? Из вас? Кто? Гарольд. Я сидел за рулем. Щенков. Очень приятно, молодой человек, что вы в этом признаетесь. Хотя, впрочем, как тут не признаться? Вы знаете, есть такая присловица: "Живи честно - не воруй! Начал воровать - не попадайся! Попался - не признавайся! Признался, но не в коллективной краже. Все бери на себя! На себя одного!" Гарольд. Я вас не понимаю. Щенков. А тут и понимать нечего: меня не интересуют ваши пассажиры. Важно, что за рулем сидели вы. Будем считать, что в машине вы были один. Важен факт. Стеклобитов. Гражданин! Говорите! Говорите, пожалуйста, яснее. Щенков. Полагаю, что вы отец этого юноши? Стеклобитов. Да. Я его отец. Щенков (прищурясь). Похожи. Очень похожи. Не зря говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. Стеклобитов. Кто вы такой? Мы вас не знаем. Вы даже не представились. Щенков. Я? Я пострадавший. (Строго.) Прошлой ночью ваш сын на машине "Жигули", номерной знак 56-58 МКЕ, сбил на шоссе человека. Сбил и, не оказав ему помощи, уехал. Этот человек перед вами. Щенков Василий Васильевич. Агент по снабжению. Возвращался домой и имел, так сказать, несчастье повстречаться с вашим сыном. Стеклобитов. Чем вы можете доказать, что мой сын сбил вас на шоссе? Тем, что у вас перевязана голова и вы хромаете? Это еще не доказательство. Может быть, вас по пьянке где-нибудь изувечили. Может быть, вы просто симулянт или вымогатель. Откуда мы знаем. И вообще, гражданин, если вы имеете к нам претензии, то обращайтесь в положенные инстанции. Щенков. Гражданин Стеклобитов! Если бы я не имел доказательств, что именно на вашей машине и именно ваш сын совершил прошлой ночью наезд на человека, сбил его и удрал, как настоящий преступник, я бы, вероятно, сюда к вам не пришел. Не пришел бы, естественно, и если бы я был убит. Я не так наивен, как вы думаете. Я как агент по снабжению имею тоже определенные связи и возможности. Стеклобитов. Так что же все-таки хотите? Зачем вы явились сюда, к нам на квартиру, а не обратились в милицию? Щенков. Полагаю, что при рассмотрении этого дела частным образом у вас на квартире можно было бы обойтись без привлечения административных органов. В против случае, конечно, мое право и вообще... если понимаете, какой нежелательный для вас оборот может принять эта история, учитывая ваше положение и тому подобное... Стеклобитов. Вы могли бы покороче? Ваши предложения? Щенков. Предлагаю возместить моральный и материальный ущерб. Я был в новом костюме. Я был здоров, а теперь... сами видите... травма. Вы думаете, мне легко было в таком состоянии до вас добраться? А потом, вы сами понимаете, для того чтобы, так сказать, замять это дело, для того чтобы все осталось между нами, надо тоже... подсчитать... Стеклобитов. Сколько? Сколько вы хотите за это получить? Щенков. Вы имеете в виду наличные? Стеклобитов. Сколько? Сумма? Щенков (не сразу). Одну тысячу рублей. Это по-божески! Не правда ли? Стеклобитов. У меня нет при себе таких денег. Щенков. Не важно. Уговор дороже денег. Завтра в это же время. Здесь. У вас. Без свидетелей. Впрочем, ваш Гарольд не в счет. Гарольд. Откуда вы знаете, как меня зовут? Щенков. Забыл вам сказать, Антон Петрович, что вы меня не знаете, а я-то все про вас знаю. Я ведь в вашей системе работаю. Только я человек маленький, а вы человек большой. Вам, с вашей-то высоты, не всех видно. Стеклобитов (помолчав). Я могу вам сейчас заплатить эту сумму. Поднимается, подходит к шкафу, достает деньги. Протягивает пачку денег Щенкову. Здесь десять бумажек по сто рублей. Щенков. Редкие для меня купюрки. Благодарю от всей израненной души. Обещаю больше под ваш автомобиль не попадать. Стеклобитов. Можно считать вопрос закрытым. Щенков. Не совсем. Стеклобитов. Что еще? Щенков. Если позволите, я поясню... Дело в том, что от вас лично зависит моя судьба в житейском плане. Мне нужно изменить жилищные условия. Больших оснований для улучшения этих условий у меня нет. Честно говоря, я живу вдвоем с женой в небольшой двухкомнатной квартирке со всеми удобствами и в центре города. На учет меня как нуждающегося в улучшении жилищных условий не поставят. Однако при желаний, то есть я имею в виду при вашем непосредственном вмешательстве, это можно было бы сварганить. Стеклобитов. При чем тут я? Щенков. На днях сдается в эксплуатацию дом одного ведомства, с руководителем которого я вас недавно видел в одном из наших лучших ресторанов. У меня со стороны сложилось впечатление, что вы с ним на дружеской ноге. Так вот одного вашего звонка было бы достаточно, чтобы мой жилищный вопрос решился положительно. Собственно говоря, трехкомнатная квартира в этом новом доме для меня важнее этих десяти бумажек по сто рублей. Я могу их вам вернуть. Если вы не согласитесь выполнить мою основную просьбу, то тогда уж придется дать этому неприятному делу формальный ход. А это, как вы должны понимать, может быть чревато такими последствиями... такими последствиями, что тут уж не десятью бумажками, не одним телефонным звонком, а бог его знает чем обернуться может... Вам ясна постановка вопроса? Стеклобитов (мрачно). Хорошо! Я понял, о ком вы говорите. Я ему позвоню. Попрошу. Щенков. Запишите, пожалуйста, для памяти: Щенков Василий Васильевич. В настоящее время проживает по адресу: Суворовский бульвар, дом 28, кв. 45. А новый дом, о котором идет речь, строится по проспекту Мира. Сдам двухкомнатную квартиру. Нужна трехкомнатная. Записали? Стеклобитов. Записал. Знаете, кто вы? Вы вымогатель! Щенков (поднимаясь). Возможно. Но и вы тоже... не в лучшем свете... Затемнение СЦЕНА ВОСЬМАЯ Кабинет драматурга. Драматург продолжает беседу с персонажами пьесы: Стеклобитовым, Гарольдом и Щенковым. Щенков. Я, конечно, мог запомнить номер и цвет машины, сбившей меня на шоссе, хотя это практически невозможно, если учесть, что меня ударило крылом и я свалился в кювет, а машина уехала. Но допустим, что я запомнил. Хотя, повторяю, это маловероятно и неправдоподобно. Драматург. Вы запомнили. Щенков. Но как я мог в воскресенье утром уже знать фамилию и адрес владельца этой дурацкой машины? Только благодаря оперативным работникам ГАИ. Только они могли бы... Драматург (перебивает). Обойдемся без милиции. Щенков. Попробуем. Итак, я запомнил номер машины, каким-то сверхъестественным путем узнал фамилию владельца и его адрес и после тяжелой травмы сам явился к нему на квартиру. Драматург (упрямо). Да. Явились. Стеклобитов. А я так вот сразу испугался и выполнил все требования неизвестного гражданина? Наивно. Очень даже наивно. Я должен был бы потребовать неопровержимых доказательств того, что именно мой сын совершил на него наезд. Этого же никто не видел. Правда, Гарольд? Гарольд. По тексту пьесы это так. Никто не видел. Кроме моих друзей. А те молчат. Драматург (Щенкову). А какие, по-вашему, могли быть доказательства этого факта кроме наличия видимой травмы? Щенков. А черт его знает какие! Если бы так случилось в жизни, то, вероятнее всего, только милиция... Драматург. Милицию оставим в покое. Я уже сказал... Стеклобитов. Простите, меня сейчас занимает уже другой вопрос. Допустим, я дал взятку пострадавшему для того, чтобы выгородить сына из неприятной истории. Замять дело. Сереже Петушкову, попавшему случайно в беду, помочь отказался, а своему сыночку помог самым что ни на есть нелегальным путем избежать правосудия. Ну и что? Это все? Драматург. Вам этого мало? Стеклобитов. Неинтересно. Гарольд (после паузы). Я бы предложил совсем другой вариант. Драматург. Какой вариант? Вариант чего? Гарольд. Вариант финала вашей пьесы. В самом деле! Мы уже живем. Мы уже есть. Ситуация более или менее задана. Но вы тянете нас на бытовщину, а мы хотим играть комедию. Пусть же и действие развивается в этом направлении. Драматург. Как это так? Пустить пьесу на самотек? Кто во что горазд?! Начали драму, а кончили комедией? Такого еще не было! Стеклобитов. Я поддерживаю предложение Гарольда. На худой конец мы можем обойтись без вас! Драматург. Что вы сказали? Гарольд. В жизни часто все бывает не так, как на сцене! (Исчезает.) Щенков. Лично мне все равно. Какой текст дадите, такой я и произнесу. (Исчезает.) Драматург (в панике). Куда же вы! Погодите! Мы же ни о чем не договорились! Драматург остается один. Ума не приложу, что они могут без меня сыграть! Затемнение СЦЕНА ДЕВЯТАЯ Обстановка первой картины. Овсянников, Косовороткин и Дарья Ивановна пьют чай. Беседуют. Косовороткин. Завтра у нас понедельник. Дарья Ивановна. В понедельник не стоило бы начинать. День тяжелый. Да еще тринадцатое число! Косовороткин. Прекрасно. Именно тринадцатого числа мая месяца, именно в понедельник полк, в котором я служил, вышел на исходные рубежи и начал наступление. И как видите... Овсянников. Вы, Мефодий Калистратович, предполагаете в прокуратуру пойти со мною вместе? Косовороткин. С утра я созвонюсь с приемной прокурора, и в зависимости от обстановки будем принимать решение. На всякий случай у меня есть еще один вариант, но о нем потом... Он у меня про запас... Благодарю, Дарья Ивановна, я уже напился. Больше не хочу. А чай у вас преотличный. Вы знаете, я ведь большой специалист заваривать чай. У меня своя метода. Вернее, не своя, а маньчжурская. Когда мы в Маньчжурии были, меня там один китаец научил чай заваривать. Это, знаете ли, тоже наука! Дарья Ивановна. Мы, русские, крепче завариваем. Овсянников. Что-то долго Верхнереченск не дают. Дарья Ивановна. Надо было по срочному заказать. Овсянников. Ладно. Подождем. Может быть, они там дозваниваются, а никого дома нет. Косовороткин. Позвонят. (Поднимается.) Дарья Ивановна, значит, как договорились? Вы хотите, чтобы именно сегодня были поставлены точки над "и"? Дарья Ивановна. А зачем откладывать, Мефодий Калистратович? Сегодня мы им и объявим наше решение. Так, мол, и так. Будь что будет. Косовороткин. Должен вам сказать, Дарья Ивановна, не скрою, я несколько волнуюсь. А ну как они воспримут это в штыки? Дарья Ивановна. Мне, слава богу, не семнадцать. Я уже совершеннолетняя. Могу сама решать свою судьбу. Вы же к ним придете не моей руки просить, а просто познакомиться, представиться... А уж все дальнейшее - это наше с вами дело, их это не касается. Звонок телефона. Овсянников (снимает трубку). Слушаю... Да, да! Заказывали... Верхнереченск не отвечает? Тогда попробуйте дать разговор попозже... Ну, скажем... через час... Спасибо большое. (Кладет трубку.) Телефон не отвечает. Обещали еще попробовать. Косовороткин. Ну, я пойду. Надо себя перед ответственным свиданием привести в порядок. Как-никак, а жених! (Смеется.) Итак, до скорого! (Овсянникову.) С вами увидимся! (Уходит.) Дарья Ивановна (вернувшись из передней). Как он вам понравился? Овсянников. Достойный человек. Дарья Ивановна. И я так думаю. Положительный. И вам он поможет. Он, знаете ли, тоже за всякую несправедливость душой болеет. (Помолчав.) А вам, Архип Архипович, не показалось, что он что-то недоговаривает? Не любит он о себе говорить. Овсянников. Я не заметил. Очень общительный человек. Дарья Ивановна. Мне почему-то кажется, что он что-то от меня скрывает. Я его как-то спросила, где он работал до пенсии. Был инженером. А где, не сказал. И вообще как-то он всякий разговор о своем прошлом отводит, отшучивается: что, говорит, было, то прошло, что прошло, то вьюгой замело. Что бы это значило "вьюгой замело"? Какой такой вьюгой? Может, он сидел? Овсянников. Не исключено. А может, и на какой секретной работе мог находиться. Дарья Ивановна. Да, конечно. А человек хороший. Овсянников. Хороший человек. Это я сразу понял. И грамотный. Дарья Ивановна. Да уж это не отнять. Овсянников. Как я понял, у него есть дочь. Дарья Ивановна. За границей живет. За дипломатом замужем. Овсянников. Ну и как она? Поставлена в известность? Дарья Ивановна. Написала ему: "Папа! В одиночестве тебе жить трудно. Решай сам". Овсянников. Гуманно. Дарья Ивановна. Вот так. Стало быть, сегодня мы нашим и объявим. Овсянников. Думаете, Антон Петрович будет против? Дарья Ивановна. Сын - не знаю. А уж Леокадия, та взбеленится! Как же! Домработницы у них до сих пор нет. Никак не найдут. Те, что по объявлению набивались, не подошли. А я тут, под рукой. Все на мне. А теперь как они без меня обходиться станут? Конечно, я и сюда наведываться буду, но жить перееду. Может, у меня последний десяток лет остался. Надо его для себя прожить. Резкие звонки в передней. Дарья Ивановна выходит. Затем появляется со Стеклобитовыми. Стеклобитов в совершенно мокром, помятом костюме. Господи! Где же это ты так вымок? Вроде и дождя на улице нет. Стеклобитова (в крайнем раздражении). Он купался! (Мужу.) Быстро переодевайся! Дарья Ивановна (сыну). Что-то я не поняла! Где ты купался? Стеклобитов (упавшим голосом). Я в воду свалился. (Выходит.) Дарья Ивановна. Да где же это ты воду нашел? Стеклобитова. Где, где! Значит, нашел, если свалился (Проходит в смежную комнату.) Овсянников. Я, пожалуй, пройду на кухню. (Уходит.) Возвращается Стеклобитова. Она рыдает. Стеклобитова. Ужас какой-то! Просто ужас! Дарья Ивановна. Да что случилось-то? Никак я в голову не возьму! Стеклобитова. В фонтан он упал! Понимаете, в фонтан! Дарья Ивановна. Какой еще фонтан? Стеклобитова. В обыкновенный. С рыбками! В ресторане! Дарья Ивановна. Да как же он в него свалился? Стеклобитова. А вот так! Пошел танцевать, пятился, пятился да и бултыхнулся прямо в воду, со своей дамой! И при всем народе. Оркестр играть перестал. Я чуть эклером не подавилась. Кошмар какой-то! Проходит в комнату. Из комнаты доносится разговор в повышенных тонах. Затем появляются Стеклобитовы. Стеклобитов в пижаме, вид у него по-прежнему жалкий. (Мужу). Я говорила тебе, надо было их дома принимать, а не в ресторан вести! Нет! Ему обязательно надо начальству пыль в глаза пустить - при всех по счету заплатить! Стеклобитов (оправдываясь). Но ты же не возражала, когда я предложил пойти посидеть в ресторане? Стеклобитова. Посидеть! Посидеть! А не поплавать! Есть разница! И как это тебя угораздило! Ну ладно, на худой конец меня бы выкупал, а то жену своего Коржунова в фонтан за собой затащил! Люди себе животы от смеха надорвали, когда ты из воды вылезал! Иностранные туристы фотографировали! Я видела! Подожди, еще в журнал какой-нибудь попадешь! В "Пари матч" или в этот... как его... в "Шпигель"!.. Стеклобитов. А что Коржунов? Стеклобитова. Что Коржунов? Забрал жену и ушел, не попрощавшись. Жди теперь своего назначения! Главный эксперт! Не видать тебе его теперь как своих ушей! Бес тебя попутал идти танцевать! Ну что полез? Когда ты в последний раз танцевал? Когда? На своей свадьбе? Стеклобитов. Что теперь делать? Я хоть извинился перед ними? Стеклобитова. Не перед кем было извиняться. Они уж ушли, когда ты в себя пришел. Господи! Стыд какой! Официант у тебя из кармана золотую рыбку вытащил и обратно в фонтан пустил! Стеклобитов. Деньги все промокли... документы... Пропуск в Дом кино. Может, мне ему позвонить по телефону, спросить, как себя Виктория Рафаиловна чувствует? Стеклобитова. Сиди уж. Она как раз в новом платье была. Еще хвасталась мне, что только-только из Парижа его получила. Стеклобитов. Она плакала? Стеклобитова. Плакала? Это не то слово! Стеклобитов. Надо же... Ой, что теперь будет? Коржунова начальником главка назначают. Может, мне застрелиться? Стеклобитова. Надо было утонуть! Черт косолапый! Звонок телефона. (Снимает трубку.) Что?.. Даете Верхнереченск? Зачем нам Верхнереченск?.. Заказывали? (Обращается к вошедшему Овсянникову.) Кто заказывал Верхнереченск? Овсянников. Извините. Я заказывал. Стеклобитова (кладет трубку на стол). Вас вызывают. Овсянников (берет трубку). У телефона... Да, да! Заказывали. Заказывали... Соединяйте! (Ждет.) Кто у телефона?.. Сережа? Какой Сережа? Петушков?.. Сережа? Это ты? Это я, Архип Архипыч! Сережа? Как ты туда попал? Ты же должен сидеть!.. Выпустили? Как это выпустили?.. Как это оправдали? Я же за тебя еще не хлопотал!.. Верховный суд по протесту прокурора республики?.. Значит, ты уже на свободе? А ты меня не разыгрываешь?.. Ну хорошо. Ясно. Тогда, значит, скоро увидимся. Я завтра постараюсь вылететь домой. Передай всем привет! Ну ладно... До свидания! Я очень рад. (Кладет трубку. Обращаясь к Стеклобитовым.) Оправдали Сережу... Отменили приговор. Удовлетворили кассацию. Общественность помогла. Можно и домой подаваться. Стеклобитов. Ну вот! Зря, выходит, вы приехали? Овсянников. Почему зря? С тобой повидался. Увидел, каким ты стал. Это тоже полезно для расширения кругозора. Появляется Дарья Ивановна. Она принарядилась. Дарья Ивановна (торжественно). Антон! Леокадия! Дети мои! Хочу я вам одну новость преподнести. Не волнуйтесь! Не осуждайте меня. Примите как должное. Стеклобитова. Что еще случилось? Дарья Ивановна. И не удивляйтесь тому, что я вам сейчас скажу. Стеклобитова. Дом престарелых? Дарья Ивановна. Да нет, не угадала. Стеклобитова. Я, кажется, сегодня сойду с ума! Что сын, что мать - чудовища какие-то. Так говорите же! Дарья Ивановна. Я выхожу замуж! Долгая пауза. Стеклобитов. Мама! Ты шутишь? Стеклобитова. Вы в своем уме? Кто же вас берет? Дарья Ивановна. Что значит "берет"? Я полюбила человека. Имею я на это право или нет? Стеклобитова. Да посмотрите на себя в зеркало! Дарья Ивановна. Я каждый день на себя в зеркало смотрю. Да еще по нескольку раз. Что ты имеешь в виду, невестушка? Не первой я молодости, но и не последней. Стеклобитова (обращаясь к Овсянникову). Это вы на ней женитесь? Вы за этим сюда приехали? Соблазнили нашу старушку? Овсянников (с достоинством). Извините, женат. А решение Дарьи Ивановны одобряю. Дарья Ивановна. Я понимаю, вам без меня будет первое время трудновато, но привыкнете. А там, бог даст, и домработницу подберете. Заходить к вам буду. А жить буду своим домом. Стеклобитов. Мама! Ты нас поражаешь! Как это так? Жила, жила, и вдруг - замуж. Форменным образом! Стеклобитова. Какой-то сумасшедший дом! Муж в фонтане плавает, свекровь замуж выходит. Это просто ни в какие ворота не лезет! Мне дурно! Дайте мне валокордина! Овсянников. Прошу вас! Это заменяет. Валидол! Всегда при мне! А с валокордином сейчас плохо... Нет валокордина! Звонок телефона. Стеклобитов (снимает трубку). У телефона... Откуда говорят? Из милиции?.. Слушаю вас... Да, это квартира Стеклобитова... Я у телефона... Что? Сын? Да, у меня есть сын... Как его зовут? Его зовут Гарольдом... Что? Он заявляет, что его зовут Данилой? Первый раз слышу. Впрочем... Теперь его, видимо, зовут Данилой. А что случилось?.. Не имеете ничего сказать отцу, который не знает имени своего сына!.. Товарищ! Товарищ!.. (Кладет трубку.) Не захотел со мной говорить. Бросил трубку. С Данилой что-то случилось. Стеклобитова. Что с тобой? С каким Данилой? Ты что? Рехнулся? У нас сын Гарольд, а не Данила! Стеклобитов (в прострации). Нет. Теперь его зовут Данилой. Его переименовали. Стеклобитова (в отчаянии). Что ты мелешь? Кто его переименовал? Стеклобитов. Кому надо, тот и переименовал. По его личной просьбе. С ним что-то случилось... Звонок в передней. Появляются Гарольд, Валерий, Марина и Наташа. Их одежда испачкана, руки и лица в саже. Стеклобитова (бросается к сыну). Ролик! Родной! Голубчик! Что с тобой? Гарольд. Мама! Успокойся! Ничего особенного. Стеклобитов. Откуда вы в таком виде? Нам звонили из милиции. Ты теперь Данила? Да? Стеклобитова (мужу). Антон! О чем ты говоришь? Почему он должен быть Данилой, если он Гарольд! Гарольд. Мама! Я теперь Данила! Я не хочу быть Гарольдом. Стеклобитова. Откуда вы в таком виде? Гарольд (Данила). Мы с пожара! Стеклобитова. С какого пожара? Марина. Мы тушили пожар! Настоящий пожар! Гарольд (Данила). Возвращаемся из-за города и вдруг видим: из окна старого дома валит дым. Воскресенье - все за городом, народа в переулке не видно. Подъезжаем ближе, видим... Валерий. Горит! Марина. Аптека! Горит! Гарольд (Данила). Ну мы, конечно, остановились и бросились в аптеку! Тушить пожар! Наташа. Я стала из телефона-автомата по ноль-один вызывать пожарную команду. Марина. А пока они приехали, мы тушили одни. Сами! Гарольд (Данила). Разбили в двери стекло, проникли в помещение... Валерий. Нашли ведра и начали заливать вату! Стеклобитов. Какую вату? Валерий. Которая горела. Марина. Стали спасать лекарства: всякие таблетки, облатки, пузырьки в коробках... Гарольд (Данила). А потом приехала милиция, и всех вас забрали в отделение для выяснения личностей. Папа! Тебе звонили из милиции? Стеклобитов. Звонили, но не захотели со мной разговаривать! Они решили, что я не в своем уме, раз не знаю имени своего сына. Валерий. Представьте себе, сначала нас приняли за наркоманов, а потом... Марина. А потом нам всем объявили благодарность за смелость и находчивость при тушении пожара. Оказывается, мы могли взлететь на воздух. Там же были воспламеняющиеся вещества! Гарольд (Данила). Мама! Честно говоря, я воспользовался этим пожаром для того, чтобы достать тебе пузырек валокордина. Я знал, что он тебе пригодится! (Достает пузырек и протягивает его матери.)