? Кажется, что-то насчет завтрака? Феникс соскользнул с гардины и осторожно примостился на железной спинке кровати. - Ну и дела! Так ты и впрямь настоящий! - сказал Сирил.- Вот это здорово! А ковер? - Не более настоящий, чем обычно,- презрительно ответил Феникс.- Но, между нами говоря, ковер-это всего лишь ковер, а я - единственный и неповторимый Феникс. - Да-да, конечно,- поспешно согласился Сирил,- именно это я и имел в виду. А ну-ка. Бобе, подымайся! Не забывай, засоня, что у нас теперь есть кое-что, ради чего можно встать пораньше. Кроме того, сегодня суббота. - На протяжении всей этой долгой и бессонной ночи,- сказал Феникс,- я предавался размышлениям и в конце концов пришел к выводу, что мое вчерашнее появление не произвело на вас подобающего впечатления. Две тысячи лет назад люди были гораздо более впечатлительны. Кстати, вы, случайно, не знали, что из моего яйца может кто-нибудь вылупиться? - Конечно, нет! - сказал Сирил. - Даже если бы мы и знали,- сказала Антея, которая, заслышав серебристые трели Феникса, появилась на пороге спальни в ночной рубашке,- то никогда и ни за что не смогли бы предположить, что из него вылупится такое великолепное создание, как ты. Золотая птица улыбнулась. Вы никогда не видели, как улыбаются золотые птицы? - Видишь ли,- продолжала Антея, кутаясь в робертово покрывало, так как утро выдалось довольно холодное,- с нами и раньше случались всякие вещи.- И она рассказала Фениксу о песчаном эльфе Псаммиаде. - Ага! - сказал Феникс,- Псаммиады встречались редко уже в мое время. Я припоминаю, что меня любили называть псаммиадом пустыни. Меня, вообще, всегда очень любили - уж не знаю, за что. - Так ты тоже исполняешь желания? - спросила Джейн, которая к тому времени успела проснуться и присоединиться к разговору. - Слава Богу, нет,- презрительно произнес Феникс.- По крайней мере... Но чу! Я слышу чьи-то шаги и считаю за лучшее на время исчезнуть. Что он тут же и сделал. На эту субботу выпал день рождения кухарки, и мама позволила ей с Элизой отправиться на выставку в Хрустальный Дворец, где их с утра поджидали друзья. Как всегда бывало в таких случаях, Антее и Джейн пришлось помогать с уборкой, мытьем посуды и прочими домашними делами. Роберт и Сирил намеревались провести утро за разговором с Фениксом, но у того, как на грех, нашлось занятие поважнее. - Я должен пару часиков соснуть,- сказал он.- Мне это просто необходимо. Мои бедные нервы нуждаются в небольшой передышке. Надеюсь, вы помните, что вот уже две тысячи лет, как я ни с кем не разговаривал. Я изрядно поотвык от этого занятия и боюсь, как бы со мной с непривычки чего не вышло. Мне очень часто говорили, чтобы я побольше заботился о себе. С этими словами он забрался в коробку из-под фехтовального шлема (которую несколько дней тому назад, когда папе вдруг вздумалось принять участие в турнире, принесли из кладовой), засунул свою золотую голову под золотое крыло и заснул. Так что Роберту с Сирилом ничего не оставалось делать, как сдвинуть стол в сторону, усесться посреди ковра и пожелать перенестись в какое-нибудь экзотическое место. Но, не успели они решить, куда бы им хотелось отправиться, как Сирил вдруг сказал: - Знаешь что? По-моему, если мы начнем один, без девчонок, это будет нечестно. - Но они же провозятся целое утро! - нетерпеливо воскликнул Роберт. Но затем в нем вдруг заговорила такая штука, которую взрослые называют голосом совести. Так вот, этот самый голос совести сказал: - Если только мы им не поможем... Сирилов голос совести почти одновременно сказал то же самое, а потому мальчики поднялись с ковра и отправились мыть посуду и подметать гостиную. Постепенно Роберт вошел во вкус и предложил помыть крыльцо - он постоянно напрашивался мыть крыльцо, но ему все не давали. Не дали и сейчас, объяснив, что было бы по меньшей мере глупо повторять работу, которую уже успела сделать с утра кухарка. Когда все дела по дому были переделаны, девочки обрядили весело отбивавшегося младенца в синий разбойничий кафтан, нахлобучили ему на голову треуголку и принялись развлекать его, пока мама переодевалась и собиралась в дорогу. Каждую субботу мама с Ягненком ездили к бабушке, причем обычно она брала с собой еще кого-нибудь из детей. Однако сегодня у прислуги был выходной, и всем четверым было поручено сторожить дом. От сознания важности порученного им дела у детей аж дух захватывало - особенно когда они вспоминали о том, что в доме, который они собирались сторожить, имеется Феникс и - о чудо! - волшебный ковер. Развлекать Ягненка - одно удовольствие, если вы, конечно, знаете, как играть в зверо-песенки. На самом деле, это очень просто. Ягненок садится к вам на колени и говорит, каким зверем он хочет быть. После этого вам остается лишь прочесть стихотворение про этого зверя - и дело в шляпе! Конечно, есть такие звери-например, опоссум или марабу,- которых невозможно втиснуть ни в одно стихотворение, потому что с ними ничего не рифмуется, кроме всякой гадости. Но, будьте спокойны, Ягненок отлично знает, какие звери рифмуются, а какие нет. - Я - маленький мишка! - сказал Ягненок, поудобнее устраиваясь на коленях у Антеи, которая тем временем начала читать: Мой славный, круглый, мягкий мишка, Тебя люблю я даже слишком! Сама на знаю почему Сейчас тебя я обниму! И, конечно же, на слове обниму она изо всех сил прижала Ягненка к себе. Затем ему захотелось быть маленьким лягушонком, и он, войдя в роль, принялся прыгать по комнате, пока Антея читала: Мой лупоглазый лягушонок! Ты очень малый и смышленый. Ты - украшенье местных луж, Мой милый маленький лягуш! Вы, наверное, не знаете, что лягушек, если они мальчики, зовут лягушами. А вот Ягненок это прекрасно знает. - А теперь маленький ежик!-сказал он, и Антея продолжала: Мой ненаглядный серый ежик. Ну до чего же ты хороший - Меня колючками изжалил И щекотать себя заставил! И она принялась так энергично щекотать Ягненка, что вскоре весь дом огласился его радостными воплями. Вообще-то, эта игра предназначена только для самых маленьких - как, впрочем, и стихи, которые наверняка покажутся полной чепухой тем ребятам, которые уже научились читать и знают толк в настоящей поэзии. А потому остальные Антеевы вирши я пропущу, К тому времени, как Ягненок успел побывать маленьким львом, маленьким кроликом, маленькой лаской и маленькой крыской, мама уже была совсем готова. Поцеловав и обняв (настолько крепко, насколько это позволяло выходное платье) всех по очереди, она взяла Ягненка на руки и в сопровождении мальчиков отправилась на трамвайную остановку. Когда последние вернулись, все четверо собрались в кружок и, заговорщицки потирая руки, одновременно, как некий пароль, произнесли: - Пора! Они заперли обе двери и опустили на окнах жалюзи. Они оттащили в сторону стол и убрали с ковра стулья. Мало того, Антея как следует вымела его. - Мы должны показать ему, что мы его любим,- сказала она.- В следующий раз мы прометем его чайными листьями. Больше всего на свете ковры любят чайные листья. Затем каждый оделся потеплее, потому что Сирил сказал, что еще неизвестно, куда они попадут, и что на них, еще чего доброго, станут пялиться, если они будут разгуливать на улице во всем домашнем. Вы не забыли, что дело было в ноябре? А потом Роберт осторожно разбудил Феникса, который, в отличие от Сирила, не стал отбиваться, а неторопливо зевнул, потянулся и мирно позволил перенести себя на середину ковра. Правда, там он снова заснул, как и прежде, сунув свою увенчанную золотым хохолком голову под крыло. Между тем дети расселись кружком на ковре. Прежде всего, конечно же, встал вопрос о том, куда им лететь, и вопрос этот вызвал целую бурю разногласий. Антея хотела лететь в Японию, Роберт с Сирилом - в Америку, а Джейн страстно настаивала на каком-нибудь морском курорте. - Там такие красивые ослики! - сказала она. - Только не в ноябре, глупышка,- ответил ей Сирил. Спор становился все яростнее, и казалось, что ему не будет конца. - Я предлагаю спросить у Феникса,- сказал наконец Роберт, и принялся пихать спящую птицу в бок, пока она не проснулась. - Мы хотим попасть куда-нибудь за границу,- сказали Фениксу дети,- да вот только никак не можем сообразить, куда именно. - Предоставьте соображать ковру, если, конечно, у него есть чем,- ответил Феникс.- Просто пожелайте оказаться за границей. Дети так и сделали - ив следующий момент мир вокруг них перевернулся вверх тормашками, А когда все снова стало на свои места и у детей перестала кружиться голова, они обнаружили, что больше не сидят на полу в детской. Нет, конечно, они по-прежнему сидели на ковре. Правильнее было бы сказать, что ковер больше не лежал на полу в детской. Более того, он больше не лежал на земле - он плавно и стремительно скользил в пьяняще-свежем ноябрьском воздухе. Над головой у детей разлилась бледная голубизна неба, а под ними, далеко внизу, поблескивали своими бриллиантовыми верхушками морские волны. Ковер растянулся, затвердел и стал похож на большой квадратный плот. Он так легко и уверенно парил в воздушном океане, что никому из детей и в голову не пришло испугаться. Прямо по курсу замаячила земля. - Побережье Франции,- сказал Феникс, просыпаясь и указывая вперед крылом.- Где бы вы хотели приземлиться? На этот раз думайте получше! Лично я всегда оставляю одно желание про запас-на случай, если впутаюсь в какую-нибудь передрягу, из которой потом не выпутаться. Но его уже никто не слушал - у детей были проблемы поважнее. - Знаете что? - сказал Сирил.- Пускай ковер себе летит и летит, а когда мы увидим что-нибудь по-настоящему потрясающее, то сразу же остановимся. Правда, здорово? И они полетели дальше - над коричневой полоской берега, аккуратными черными квадратиками полей и прямыми, как стрела, лентами дорог, по обе стороны обсаженными тополями. - Это все равно, что поезд,- сказала Антея.- Только в поезде взрослые никогда не позволяют открывать окон, а в окно никогда ничего не увидишь, потому что стекло быстро запотевает и становится как матовое. Так и ложишься спать ни с чем. - Нет, это скорее похоже на сани,- возразил Роберт.- Так же быстро и плавно, только не натыкаешься в конце концов на резиновый коврик, а летишь себе все дальше и дальше. - Спасибо тебе, милый Феникс! - сказала Джейн.- Это все благодаря тебе. Ты только посмотри на эту церквушечку-игрушечку! На этих малюсеньких монашенок с белыми ушастыми нашляпничками на головах! - Не стоит благодарности,- ответил Феникс, вежливо подавляя зевок. - Ну и ну! - воскликнул Сирил, выражая охватившее всех настроение.- Глядите! Да разве может наша Кентиш-Таун-Роуд сравниться со всем этим?! Все дружно поглядели и решили, что нет, А волшебный ковер все так же быстро, плавно и, можно сказать, царственно парил над землей, а внизу появлялись все новые и новые прекрасные диковины, от вида которых у них захватывало дух, так что детям не оставалось ничего более, как вздыхать и издавать ахи и охи до тех пор, пока не перевалило далеко за полдень. А когда перевалило далеко за полдень, Джейн сказала: - Жалко, что мы не прихватили с собой баранины и пирога с вареньем. Вот было бы здорово устроить пикник прямо в воздухе! Баранина и пирог с вареньем лежали в кладовой камдентаунского (есть такой район в Лондоне, если вы до сих пор не знаете) дома, который дети должны были что есть мочи охранять. В настоящий момент маленькая серая мама-мышка, проев в корке пирога дыру величиной с робертову голову, пробовала на вкус начинку из малинового варенья. Она никак не могла решить, подойдет ли это угощение маленькому серому папе-мышу, и на всякий случай съела ее всю сама. Так что, от пирога вряд ли кому-нибудь, кроме нее, был какой-нибудь толк, - Давайте остановимся в каком-нибудь более-менее безопасном месте,- сказала Антея.- У меня завалялся трехпенсовик, а у Роберта с Сирилом есть по четырехпенсовику, которые они сэкономили, не поехав позавчера в город. Так что мы вполне можем купить какой-нибудь еды. Мне почему-то кажется, что Феникс отлично говорит по-французски. А ковер все летел и летел - над лесами и полями, над горами и реками, над городами и деревнями. Это напомнило детям о том времени, когда у них были крылья и они целый день летали над землей, а потом опустились на крышу церковной колокольни и устроили там себе роскошный обед из цыпленка с го- вяжьим языком, заеденным свежевыпеченным хлебом и запитым газировкой. Под влиянием этих воспоминаний все снова почувствовали себя ужасно голодными и уже совсем было хотели повернуть обратно, как вдруг впереди, на высоком холме, показались развалины древнего монастыря, посреди которых гордо возвышалась нетронутая временем - такой новехонькой она казалась - квадратная каменная башня. - Смотрите-ка! У этой башни макушка величиной как раз ' с наш ковер,- сказала Джейн.- Я думаю, что нам нужно спуститься прямо на нее. Тогда всякие там аб... абба_ абба-' ригены, то есть, я хотела сказать по.~ подслуш-ники не смогут украсть у нас ковер, как бы им ни хотелось. А кто-нибудь из нас сходит и раздобудет всяческой еды - я имею в виду, купит еды, а не стащит из чьей-нибудь кладовки. - А я думаю, что нам лучше...- начала было Антея, как вдруг Джейн сердито сжала свои пухлые кулачки и закричала: - Ага! Раз я младше всех, так меня можно не слушать?! Ну уж, нет! Я хочу, чтобы ковер приземлился на крыше этой башни - вот! Ковер как-то неодобрительно вздрогнул, но тут же выправился и через минуту уже завис над квадратной вершиной башни. Затем он начал медленно опускаться - совсем как лифт в магазине Все для военных и моряков. - Мне кажется, прежде чем загадывать желания, нужно советоваться с остальными,- обиженно произнес Роберт.- Эй! А это еще что такое?! Внезапно по всем четырем сторонам ковра стало вырастать нечто серое и явно каменное, как будто кто-то с необычайной быстротой ряд за рядом выкладывал вокруг них стену. Вот она была в фут высотой - а вот уже в два, три, четыре, пять! С каждой секундой стена все больше загораживала солнечный свет. Антея посмотрела на небо у них над головами, потом перевела взгляд на растущие каменные стены, а потом закричала что есть мочи: - Мы проваливаемся в башню! У нее нет никакой крыши! Ковру ничего не остается, как приземлиться у нее на дне. Роберт стремительно вскочил на ноги. - Нам нужно сейчас же. Эге, да тут полно совиных гнезд! - С этими словами он оперся коленом о проезжавший мимо выступ стены и засунул руку глубоко в бойницу - широкую в основании, но сужавшуюся до щели по мере того, как она достигала наружной поверхности стены. - Осторожней! - закричали в один голос оставшиеся на ковре дети, но Роберт не внял предупреждению. А потому, когда он вытащил руку из совиного гнезда - в котором, кстати, все равно яиц не оказалось,- его отделяло от ковра уже целых восемь футов свободного полета. ' - Прыгай же, дурачина! - закричал решивший проявить тревогу за брата Сирил. Но Роберт не мог в одну секунду изготовиться для прыжка, а пока он влезал в бойницу и, извиваясь всем телом, устраивался поудобнее на широком выступе основания, ковер успел опуститься еще на тридцать футов, и Роберт остался в полном одиночестве, ибо в этот день даже сов не было дома - а ведь совы, как известно, до ночи никуда не выходят. Стены башни были на редкость гладкими, и взобраться по ним наверх он не мог. Что же касается спуска, то, едва глянув на зияющую под ним бездну, Роберт закрыл лицо руками и принялся со всей возможной скоростью отползать все дальше и дальше назад - до тех пор, пока его спина не вдавилась в узкий вырез амбразуры. Теперь он был в относительной безопасности. Перед ним, в рамке внутреннего проема бойницы, виднелась противоположная стена башни. В общем-то, вид был приятный: меж массивных квадратных камней пробивался мох с таинственно мерцающими на нем капельками росы, но этот вид отстоял от Роберта на всю немыслимую ширину башни, в которой ничего, кроме вольного воздуха, не было. Положение было отчаянным. Внезапно в голове у Роберта пронеслась мысль о том, что, судя по всему, ковер может принести им столько же неприятностей, сколько в свое время они натерпелись от Псаммиада. А теперь представьте себе, что пережили остальные, в то время как ковер медленно, но неуклонно опускал их к самому основанию башни, предоставив Роберту барахтаться на стене высоко у них над головами. Самому Роберту, кстати, не было дела до переживаний остальных, так как ему хватало своих собственных, но вы-то в данный момент не висите на стене и вполне можете проявить капельку сочувствия. Как только ковер коснулся земляного пола в основании башни, он вдруг потерял всякое сходство с воздушным плотом: упругость, отличавшая его во время всего пути от Камден-тауна до башни, бесследно пропала, и он безвольно раскинулся по булыжникам и земляным выбоинам пола, как самый обыкновенный ковер. Более того, он начал стремительно сжиматься, и дети, почувствовав, как у них вырывают опору из-под ног, быстренько попе-рескакивали с него на землю. Ковер сжимался до тех пор, пока не принял свои обычные размеры, после чего между ним и стенами стало очень много свободного места. Стоявшие по разные строны ковра дети посмотрели друга на друга, а затем задрали головы и стали шарить глазами по стене, тщетно пытаясь различить повисшего на ней Роберта. Конечно, его там уже давно не было. - Лучше бы мы остались дома,- сказала Джейн. - Опять ты за свое! - отрывисто произнес Сирил.- Слушайте, мы не можем бросить Роберта там, наверху. Я хочу, чтобы ковер спустил его вниз! Ковер вздрогнул, словно пробуждаясь ото сна, снова обрел упругость и легко взмыл между стенами башни. Рискуя свернуть себе шею, дети задирали головы все выше и выше - а ковер все больше и больше удалялся от них по направлению к верхушке башни. Там он повисел, затмевая собою солнечный свет, несколько неприятных мгновений, а потом резко пошел вниз и в конце концов плюхнулся на земляной пол, вывалив туда же немного испуганного, но счастливого Роберта. - Здорово! - сказал Роберт.- Вот это при-ключеньице! Знали бы вы, чего я только не натерпелся в этой проклятой бойнице. Послушайте, не знаю, как вы, а с меня на сегодня хватит. Давайте вернемся домой и как следует подналяжем на баранину со сладким пирогом. А за границу мы еще тысячу раз успеем выбраться. - Верно! - поддержали его остальные. Сегодняшнее приключение успело всем изрядно поднадоесть, а потому дети снова забрались на ковер и хором закричали: - Хотим немедленно попасть домой! И в следующую секунду... они не только не попали домой, а вообще не тронулись с места! Ковер даже не шелохнулся. Посреди его продолжал мирно посапывать во сне Феникс. Антея по возможности ласково разбудила его. - Послушай! - сказала она. - Слушаю,- ответил Феникс. - Мы пожелали вернуться домой,- пожаловалась Джейн,- но почему-то застряли, как видишь. - Пожалуй,- сказал Феникс, оглядываясь по сторонам,- ты права. Вы, как я и в самом деле вижу, застряли. - Но мы же пожелали вернуться домой! - сказал Сирил. - Не сомневаюсь,- вежливо ответила птица. - А ковер и не вздумал пошевелиться,- сказал Роберт. - Да,- согласился Феникс.- Точнее и не скажешь. - Но ведь это, кажется, волшебный ковер? - Абсолютно верно,- сказал Феникс. - Тогда в чем же дело? - спросили дети одновременно. - Я пытался предостеречь вас,- сказал Феникс,- но вы не удосужились выслушать меня. Вы привыкли внимать лишь музыке собственных голосов. Согласен, звуки этой музыки - услада для каждого из нас, но иногда... - Постой-постой! О чем это ты хотел нас предостеречь? - прервал его самый нетерпеливый из детей. - О том, что ковер может исполнять только три желания в день, а вы все три уже загадали. На минуту в башне воцарилась гробовая тишина. - Но как же нам теперь попасть домой? - сказал наконец Сирил. - Понятия не имею,- сочувственно откликнулся Феникс.- Если хотите, я могу слетать за едой. - А как же деньги? Ведь ты не сможешь нести их в клюве. - Не имеет значения. Птицам разрешается бесплатно брать все, что они захотят. Это не считается воровством - если ты, конечно, не сорока. Детям было приятно узнать, что они оказались правы, предположив то же самое в тот далекий день, когда у них были крылья и они решили воспользоваться ими для того, чтобы полакомиться спелыми сливами в чужом саду. - Правильно, пусть Феникс прежде всего достанет нам чего-нибудь поесть,- произнес Роберт (Пожалуйста! - яростно прошептала у него за спиной Антея),- э-э-э- пожалуйста, а пока он летает, мы чего-нибудь да придумаем. После этого Феникс взмахнул крыльями и, запечатлевшись золотым росчерком на серых стенах, выпорхнул наружу через открытую верхушку башни. Подождав, пока он полностью скроется из виду, Джейн сказала дрожащим голосом: - А что если он никогда не вернется? Это было не очень приятное предположение, и хотя Антея тотчас же поспешила заявить, что Фениксы издревле считались птицами слова, это никому не прибавило бодрости. Башня была построена таким странным образом, что в ней не было ни одной двери, а ближайшее окно находилось так высоко, что до него не решился бы добраться даже самый опытный скалолаз. Кроме того, в ней было довольно холодно, и Антея то и дело зябко поеживалась. - Все равно что оказаться на дне колодца,- заметил по этому поводу Сирил. Детям ничего не оставалось, как сидеть и, ждать в угрюмом молчании, иногда прерываемом голодным урчанием в животе Джейн. В конце концов у всех изрядно заболели шеи от постоянного и длительного запрокидывания голов к видневшемуся наверху квадратному кусочку неба, где должен был появиться Феникс. Наконец он появился. Он спускался очень медленно и осторожно и, вообще, выглядел чересчур грузным и каким-то раздутым. Когда он подлетел поближе, дети поняли, что впечатление раздутости объясняется тем, что в одной лапе Феникс держал большую корзину с жареными каштанами, а в другой - каравай хлеба. В довершение всего, из клюва у него свисала неимоверных размеров груша. Эта груша оказалась очень сочной и вполне заменила детям питье. После того, как с обедом было покончено, дети дружно принялись обсуждать вопрос о возвращении домой. На этот раз между ними не возникло разногласий, но, если по-честному, то их и не могло возникнуть, ибо никто так и не смог предложить ничего путного. Они даже не могли придумать, как им выбраться из башни: единственным, кто мог летать, был Феникс - но даже Феникс, чьи когти и клюв оказались настолько сильными, чтобы принести целую гору еды, не смог бы подняться в воздух с четырьмя хорошо упитанными детьми. - Нам придется остаться здесь,- сказал наконец Роберт,- и время от времени вопить посильнее - авось кто-нибудь да и услышит! Представляете, тогда они принесут веревки и лестницы и будут спасть нас, как рудокопов из шахты! А потом они решат, что мы убежали из дома и соберут нам денег на обратную дорогу. - Допустим,- сказал Сирил.- Но так мы ни за что не сумеем попасть домой раньше мамы, и уж тогда-то папа обязательно выбросит наш ковер! Он скажет, что это очень опасная штука или что-нибудь в этом роде... - А я говорю, что лучше бы мы остались дома,- сказала Джейн. Все, кроме Антеи, велели ей немедленно заткнуться. Антея же, внезапно просветлев, разбудила Феникса и сказала: - Послушай, я уверена, что только ты можешь нам помочь. О, милый Феникс, помоги нам, пожалуйста! - Я сделаю для вас все, что только в моих силах,- немедленно отозвался Феникс.- Чего вы желаете в настоящий момент? - Как чего? Мы хотим домой! - закричали все разом. - О! - сказал Феникс.- Ага! Вот как! Домой, говорите? А что значит домой? - Это значит: туда, где мы живем. Где мы все спали этой ночью. И где находится тот самый алтарь, свет которого забрезжил перед твоими очами после двух тысяч лет спячки. - А, так это, значит, и есть домой? - сказал Феникс.- Что ж, постараюсь помочь, чем могу. Он перепорхнул на ковер и несколько минут Расхаживал по нему в глубокой задумчивости. Затем гордо расправил грудь и улыбнулся. - Я, кажется, и в самом деле могу вам помочь,- сказал он.- Нет, я почти уверен в этом. Да что там уверен - у меня нет никаких сомнений! Не возражаете, если я оставлю вас на пару часиков? И, не дожидаясь ответа, он взмыл сквозь серый сумрак башни к светлому кусочку неба у них над головами. - Так,- сказал Сирил самым мужественным тоном, на который только был способен.- Он сказал, пару часиков. А вот я читал в книжках о пленниках и всяких там жаждущих избавления заключенных, что для них каждая секунда казалась вечностью. И чтобы хоть как-то скрасить исполненные отчаяния часы ожидания, они находили себе какое-нибудь увлекательное занятие. Полагаю, что для дрессировки пауков у нас слишком мало времени.. - Почти совсем никакого времени,- быстро вставила Джейн, - ...так что мы можем пока выцарапать наши имена на камнях или заняться чем-нибудь другим. - Кстати, насчет камней,- сказал Роберт.- Видите вон ту кучу булыжников в дальнем углу? Я уверен, что там раньше был проход через стену. Наверняка и дверь там имеется. Ага! Смотрите - камни навалены полукругом, как будто за ними арка. Э, да тут дыра! Какой-то проход! Правда, внутри ничего не видно - слишком темно. Во время этого монолога он совершил три последовательных действия: а) влез на кучу, б) сбросил с нее лежавший на самом верху камень и в) заглянул в открывшуюся впадину. В следующее мгновение остальные присоединились к нему и принялись помогать раскидывать кучу. Очень скоро детям пришлось сбросить свои куртки, ибо работа оказалась не из самых прохладных. - Кажется, и впрямь дверь,- сказал Сирил, утирая лицо.- Что ж, совсем неплохо - на тот случай, если... Он хотел сказать если что-нибудь случится с Фениксом, но передумал, не желая пугать Джейн. Вообще-то, когда у него хватало на то времени, он умел вести себя на редкость тактична Постепенно арочный проход в стене становился все больше и больше. Внутри него было так темно, что даже вечный полумрак башни казался в сравнении с ним ярким полднем. Дети продолжали выбирать из кучи камни и сваливать их неподалеку в другую кучу. Очевидно, эти камни пролежали здесь не одну сотню лет, потому что все они были густо покрыты мхом, а некоторые даже срослись между собой. Так что - как верно, но немного парадоксально подметил Роберт - на такой работе трудно было порости мхом. Когда арка была наполовину освобождена от камней, Роберт с Сирилом осторожно проскользнули внутрь и принялись одну за другой зажигать спички. Б этот момент они возблагодарили судьбу за то, что она наделила их папой, у которого, в отличие от других пап, хватало соображения не запрещать своим детям носить при себе спички. Единственное, на чем настаивал папа Роберта и Сирила, это чтобы они пользовались спичками, которые зажигаются только от коробка. -- Тут нет никакой двери, зато есть туннель!- крикнул Роберт девочкам, после того как прогорела первая спичка.- А ну-ка, посторонитесь! Мы повыталкиваем изнутри еше несколько камней. Что они и сделали посреди всеобщего возбуждения. Теперь от каменной кучи осталась пара-другая булыжников, и глазам девочек открылся темный проход, ведущий в неведомые дали. Все сомнения и тревоги по поводу возвращения домой были немедленно забыты. Это был поистине волнующий момент. Это было даже лучше, чем Монте-Кристо, лучше, чем-. - Вот что! - вдруг сказала Антея.- Ну-ка, вылезайте оттуда немедленно! В закрытых туннелях всегда бывает дурной воздух. Сначала у вас гаснут фонари, а потом вы и сами умираете. Кажется, это называется гремучий газ. Вылезайте, я вам говорю! Настойчивость, с какой она обращалась к мальчикам, в конце концов принудила их выбраться наружу. Затем каждый взял свою куртку и принялся махать ею перед горловиной туннеля, чтобы тот немного проветрился. Когда Антея наконец решила, что они напустили туда достаточно свежего воздуха, Сирил решительно устремился вперед. За ним последовали девочки, а Роберту пришлось замыкать шествие, так как Джейн наотрез отказалась идти последней, ибо всерьез полагала, что там, в темноте, притаилась какая-та неведомая страшилка, которая только и ждет удобного случая, чтобы наброситься на нее сзади. Внутри туннеля Сирил продвигался более осторожно, беспрестанно чиркая спичками и пристально всматриваясь вперед. - Глядите, какие у него покатые своды,- сказал он.- И ведь все сделано из камня-. Слушай, Пантера, хватит дергать меня за куртку! С воздухом все в порядке - спички-то горят себе как ни в чем не бывало. А теперь осторожней - тут какие-то ступеньки! Ведут вниз... - Ой, давайте дальше не пойдем! - сказала Джейн, на которую накатил новый приступ паники (очень, скажу вам, неприятная вещь).- Там наверняка окажутся змеи, ямы со львами и прочие гадости. Давайте пойдем назад и вернемся как-нибудь в другой раз, когда у нас будут свечи и меха для выветривания гремучего газа. - Ну ладно, давайте выбираться отсюда,- сказал Роберт. Однако последовать его совету оказалось не так-то просто, поскольку никто не мог толком вспомнить, каким путем они добирались сюда. Вообще, вспоминать что-нибудь в темноте бесполезно. Другое дело,, когда у вас есть спички. Тогда их даже и зажигать не надо - все вспоминается само собой. Но, как вы уже знаете, у детей не было спичек, а потому всем им волей-неволей пришлось согласиться с Джейн в том, что лучше бы им было сегодня вообще не высовывать носа из дому. Они уже были готовы предаться самому настоящему черному отчаянию, как вдруг пол у них под ногами подпрыгнул, и чья-то невидимая рука закружила их в смерчевом вихре, увлекая неведомо куда. Все четверо зажмурились (хотя какая от этого польза в темноте, правда?) и крепко вцепились руками друг в друга. Когда смерч наконец ослабил свою хватку, Сирил сказал: Землетрясение! - и дети открыли глаза. Они стояли посреди своей полутемной детской - но как светло и красиво, как тепло и уютно, как, наконец, потрясающе здорово было очутиться здесь после кромешной тьмы подземного туннеля! На полу лежал ковер, и выглядел он так безобидно, словно ему ни разу в жизни не доводилось никого возить за границу. На каминной полке сидел Феникс и с чрезвычайно скромным видом ожидал изъявлений благодарности. - Но как тебе удалось сделать это? - спросили его дети, исчерпав все известные им формулы вежливости. - А, пустяки! Я просто слетал к вашему другу Псаммиаду и одолжил у него одно желание. - Но откуда ты узнал, где его найти? - Мне сказал ковер. Эти исполнители желаний всегда все знают друг о друге. У них, знаете ли, клановые интересы - совсем как у шотландцев. - Но ведь ковер не умеет разговаривать! - Не умеет. - Тогда каким же образом... - ...я раздобыл Псаммиадов адрес? Говорю же вам, мне подсказал ковер. - Значит, он все-таки умеет разговаривать? - Да нет же,- задумчиво произнес Феникс.- Разговаривать он не умеет, но я, знаете ли, понаблюдал за ним минутку-другую, и мне все стало ясно. Мне всегда говорили, что я очень наблюдательная птица. * * * Только как следует подкрепившись холодной бараниной и оставшимися от мыши корками сладкого пирога (за которыми последовали горячий чай и бутерброды), дети нашли в себе силы пожалеть о рассыпанном на полу подземного туннеля сокровище, о котором, правда, никто и не вспоминал с тех самых пор, как Сирил обжег пальцы в пламени последней спички. - Ну и ослы же мы с вами! - сказал Роберт.- Всю жизнь гонялись за сокровищами, и вот... - Да не переживай ты так! - сказала Антея, которая, как обычно, старалась примирить всех и вся.- Завтра мы вернемся туда и заберем твое сокровище. Вот уж тогда накупим всем подарков! Последующие четверть часа дети не без приятности провели в обсуждении того, ком^ какие следует купить подарки, а когда их филантропический пыл иссяк, потратили еще пятьдесят минут на то, чтобы придумать, что они купят себе. Роберт уже заканчивал свое перегруженное техническими подробностями описание автомобиля, на котором он намеревался ездить в школу и обратно, как Сирил вдруг прервал его. - Да ладно вам! - сказал он.- Хватит болтать! Все равно ничего у нас не выйдет. Мы никогда не сможем туда вернуться. Ведь мы даже не знаем, где находится эта треклятая башня. - Может быть, ты знаешь? - с надеждой спросила Феникса Джейн. - Не имею ни малейшего понятия,- ответил Феникс тоном, в котором слышалось искреннее сожаление. - Тогда не будет нам никакого сокровища,- сказал Сирил. И это была сущая правда. - Но все равно, у нас есть ковер и Феникс! - сказала Антея. - Прошу прощения! - сказал Феникс с видом оскорбленного достоинства.- Я ужасно не люблю вмешиваться в чужие разговоры, но ведь ты наверняка хотела сказать Феникс и ковер? Глава Ш АВГУСТЕЙШАЯ КУХАРКА Итак, в субботу дети совершили первое из ряда своих славных путешествий на волшебном ковре. Для тех, кто еще ничего не понимает в днях недели, я хочу напомнить, что на следующий день было воскресенье. Нужно сказать, что в доме номер 18 по Кентиш-Таун-Роуд Камдентаунского района воскресенье было самым настоящим праздником. Накануне папа всегда приносил домой цветы, так что воскресный стол выглядел на редкость замечательно. В ноябре он, конечно, чаще всего приносил медновато-желтые хризантемы, ибо других цветов в ноябре, как вы знаете, не бывает. Кроме того, в воскресенье на завтрак всегда подавали запеченные сосиски с гренками, а, согласитесь, после шести дней сплошных яиц, закупаемых на Кентиш-Таун-Роуд по шиллингу за дюжину, это было немалое удовольствие. В воскресенье, о котором пойдет речь, на обед были запеченные в тесте цыплята, угощение, которое обычно припасали на случай дня рождения или какого-нибудь другого грандиозного события, а на десерт - воздушный пудинг с рисом, взбитыми сливками, апельсинами и глазурью, отведав которого, так, кажется, и воспаряешь к небесам. После обеда папа почувствовал, что на него накатывает дремота, да и немудрено - ведь он целую неделю трудился в поте лица своего. Но он не поддался увещеваниям своего внутреннего голоса, который нашептывал ему: Ложись и отдохни часок-другой!, и принялся возиться с Ягненком, у которого с утра открылся сильный кашель (кухарка говорила, что это коклюшный кашель, чтоб мне сдохнуть!), а потом сказал: - Дети, за мной! У меня в библиотеке есть потрясающая книжка. Она называется Золотой возраст, и я, пожалуй, сейчас ее вам почитаю. Через минуту все собрались в гостиной. Мама прилегла на кушетку, заявив, что ей гораздо удобнее слушать с закрытыми глазами. Ягненок пристроился на сгибе папиного локтя, который он называл своим креслицем, а остальные дети устроили кучу-малу на каминном коврике Сначала им пришлось изрядно потолкаться, пристраивая поудобнее свои ноги, руки, локти, коленки, плечи и головы, но мало-помалу суматоха улеглась, и дети, задвинув на время Феникса с ковром в самый дальний уголок своей памяти (откуда их, правда, можно было извлечь при первом же удобном случае), приготовились слушать, как вдруг в дверь гостиной громко - и довольно неприязненно - постучали. Затем дверь с сердитым скрипом приоткрылась, и из темноты коридора прозвучал голос кухарки: - Извиняюсь, мэм, можно вас на пару слов? Мама жалобно посмотрела на папу, вынула из- под кушетки свои шикарные выходные туфли, надела их и, горестно вздохнув, встала. - Вот тебе и синица в руках! - сказал, улыбаясь, папа. Только уже став совсем взрослыми, дети сумели понять, что он имел в виду. Мама вышла в коридор, который среди домашних гордо именовался холлом и в котором, помимо вешалки для зонтов и слегка заплесневелой от сырости картины Повелитель Глена, из соображений контрастности упакованной в позолоченную раму, ее глазам предстала краснолицая и явно разгневанная кухарка, наспех перевязанная чистым передником поверх грязного- того, в котором она готовила доставивших всем столько удовольствия цыплят. Она столбом стояла посреди коридора, и с каждой минутой ее лицо все больше наливалось краской, а огромные заскорузлые пальцы все яростнее теребили край передника. В конце концов она отрывисто произнесла: - Извиняюсь, мэм, но я хочу получить расчет. Мама обессиленно прислонилась спиной к вешалке. Детям было видно в приоткрытую дверь, что она заметно побледнела - да и было отчего! Мама всегда была очень добра с кухаркой и не далее, как позавчера, позволила ей взять выходной. Понятно, что со стороны кухарки было большим свинством ни с того ни с сего взять и попросить расчет, да еще в воскресенье. - Но в чем же, собственно, дело? - спросила мама. - Это все ваши пострелята,- сказала кухарка, и дети, которые почему-то с самого начала знали, что речь пойдет именно о них, покорно приняли виноватый вид. На самом деле, они как будто не делали ничего из ряда вон выходящего - так, обычные мелкие шалости,- но вы же знаете, что кухарки сердятся по самому ничтожному поводу, а иногда и вовсе без него. - Я говорю, ваши пострелята,- продолжала кухарка,- опять принялись за свое. Уляпа-ли грязью весь ковер! Новый ковер в детской, говорю вам. Уляпали с обеих сторон, да грязь-то такая желтая, жирная - бр-р! Где они только такую откопали, ума не приложу. Как хотите, а я не буду мараться в этой гадости, да еще в воскресенье. Ох, не по мне это место, ох, не по душе мне все это! Честно говорю вам, мэм, если бы не эти неслухи, то ваш дом всем бы был хорош. И уж как уходить-то мне неохота, да знать не судьба... - Поверьте, мне очень жаль,- успокаивающим тоном сказала мама.- Я обязательно поговорю с детьми. А вы пока обдумайте все хорошенько, и уж если действительно захоти-те уйти, то скажите мне завтра. На следующий день кухарка немного успокоилась и сказала, что, пожалуй, задержится еще на пару недель, а там видно будет. Но перед тем мама и папа произвели тщательное расследование всей этой истории с ковром. Джейн по-честному пыталась объяснить, что грязь пристала к ковру, когда он лежал на дне заграничной башни, но ее слова были встречены так холодно, что остальные дети ограничи- лись лишь многочисленными извинениями и заверениями, что больше никогда не будут так делать. Это им мало помогло: папа сказал (и мама поддержала его - не потому, что ей этого хотелось, а просто мамы всегда и во всем поддерживают пап), что детям, которые пачкают грязью ковры, а вместо объяснения рассказывают всякие байки - это он имел в виду чистосердечное признание Джейн,- вообще не полагается иметь таких дорогих вещей, и потому он забирает у них ковер на целую неделю. После этого ковер был начисто выметен (в том числе и чайными листьями, что немного утешило Антею), свернут и заперт в шкафу на чердаке. Ключ от шкафа папа положил себе в карман. - До субботы! - напомнил он. - Ну ничего! - сказала Антея, когда дети остались одни.- У нас еще остался Феникс. Но, как выяснилось, она ошибалась. Феникс куда-то запропастился, и в одно мгновение сверкающий мир волшебных приключений померк и уступил место удручающей ноябрьской