удильник, к его чести, залился оглушительным свистом и стуком под подушкой Фрэнсиса, но кроме мальчика этого никто не услышал. Он осторожно прокрался в комнату Мэйвис и разбудил ее; стараясь не шуметь, друзья сняли обувь, и, пока они спускались по лестнице, не скрипнула ни одна ступень. Окно в гостиной открылось бесшумно, тачка дожидалась ребят там, где они ее и оставили, к счастью, они захватили достаточно веревок, чтобы привязать груду полотенец и чулков к ободу колеса. Дети не забыли и про нож. Тачка была довольно тяжелой и они приуныли, представив, насколько тяжелее та станет, когда в ней свернется Русалка. Тем не менее, толкая по очереди, они благополучно добрались до нужного переулка, расположенного над пустырем, где проводится бичфилдская ярмарка. - Думаю, уже достаточно поздно, - прошептала Мейвис, когда показался цирк, белый при лунном свете, - уже почти два часа ночи, по-моему. - Вроде все тихо... пока, - просипел Фрэнсис, - но вдруг цыгане не спят? Разве они не засиживаются допоздна, изучая астрономию для предсказания судьбы? Вдруг эту ночь они как раз решили посвятить астрономии? Думаю, нам стоит оставить тачку здесь и отправиться на разведку. Так они и поступили. Покрытая росой трава приглушала звук от их босоножек, и, осторожно ступая на цыпочках, дети подкрались к шатру. Фрэнсис чуть не споткнулся об опорную веревку, но вовремя заметил ее. - Будь я Бернардом, точно бы грохнулся, переполошив всю округу - пробормотал он себе под нос. Они крадучись обогнули шатер, добравшись до небольшого квадратного выступа, означавшего, что здесь - комната с аквариумом, заполненным водорослями и Русалкой. - Они погибают в неволе, они погибают в неволе, они погибают в неволе, - твердила себе Мэйвис, пытаясь подбодрить себя напоминанием о безотлагательной важности ночного предприятия. - Это вопрос жизни и смерти, - повторяла она, - жизни и смерти. Они уже пробирались между колышками и растяжками, все ближе подбираясь ко входу. Трепещущей душой Фрэнсиса овладели сомнения относительно бесшумности и прочности ножа. А сердце Мэйвис билось с такой скоростью, что, как она потом рассказывала, расслышать собственные мысли было практически невозможно. Пока Фрэнсис нащупывал нож с тремя лезвиями и штопором, девочка осторожно поскреблась в брезентовую дверь, ожидая, что плененная Русалка подаст какой-нибудь ответный знак. Но Русалка не стала скрестись. Вместо этого по стене побежала черная полоса, и ее руки раздвинули разрезанный сверху донизу брезент. Показалось знакомое белое лицо. - Где колесница? - спросила она слабым шепотом, правда, не скрывшим от детей того, что она, если такое вообще возможно, еще сердитее, чем раньше. Фрэнсис боялся отвечать. Он знал, что его слова прозвучат не столь тихо, как вопрошавший голос, подобный шепоту волн летней ночью и шелесту колосьев, колеблемых ветром в лучах утреннего солнца. Тем не менее мальчик указал на дорогу, где осталась тележка, и, вместе с Мэйвис, отправился за колесницей. Перегоняя тележку через пустырь, оба они преисполнились благодарностью к Бернарду. Особенно за его идею приглушить скрип колеса, без чего им бы не спустить эту неповоротливую громадину по такому ухабистому склону. Но поскольку все было предусмотрено, ребята, подобно арабам из стихотворения, тихо прокрались к цыганскому шатру, и бесшумно подкатили тачку к самому разрезу в брезентовой стене. Тогда Мэйвис вновь поскреблась и створки самодельной двери расдвинулись, как и в прошлый раз. - Вы захватили веревки? - прошелестел голос, и Фрэнсис извлек из кармана оставшиеся ленты. Русалка проткнула брезентовую стену в двух местах, пропустив веревки через отверстия и закрепив болтавшуюся материю. - Теперь, - сказала она, приподнявшись и ухватившись руками за края аквариума, - Вы оба должны помочь мне - поднимите мой хвост. Подойдите ближе - по одному с каждой стороны. Это было мокрое, брызгающееся, скользкое и тяжелое дело; Мэйвис думала, что надорвется, с упорством продолжая повторять: "Погибают в неволе". Когда она уже думала, что больше не выдержит, напряжение ослабло, и Русалка свернулась в тележке. - А теперь, - тихо приказала та, - поехали, живо. Но сказать это было легче, чем сделать. Дети, с мокрой Русалкой в тачке, едва вообще могли идти. И, очень и очень медленно, они начали продвигаться по пустырю. Добравшись до высокого забора, ребята остановились. - Толкайте же, - приказала Русалка. - Мы должны немного передохнуть... - задыхаясь, пробормотала Мэйвис. - Как тебе удалось разрезать брезент? - Моим ракушечным ножом, конечно же, - ответила особа в тачке. - Мы всегда носим такие в волосах, на случай встречи с акулой. - Ясно, - тяжело дыша пропыхтел Фрэнсис. - Вам бы лучше отправиться дальше, - заметила обитательница тележки. - Эта колесница чрезвычайно неудобна и слишком мала. Кроме того, медлить опасно. - Двинемся через полсекунды, - буркнул Фрэнсис, а Мэйвис дружелюбно добавила: - Вы уже практически в безопасности. - Но вы-то нет, - ответила Русалка. - Неужели не понимаете, что я - похищенное имущество, и, если вас со мной поймают, последуют крайне неприятные объяснения. - Но, может, нас не поймают, - с надеждой в голосе пискнула Мэйвис. - Все нормальные люди сейчас спят, - сказал Фрэнсис. Просто потрясающе насколько храбрыми и самоуверенными они стали, когда цирк остался позади. - Мы в абсолютной безопасности... Ой, что это! А-а-а!!! От черной тени забора отделилась чья-то фигура и схватила его за руку. - Что произошло, Франс? Что это? - испугалась Мэйвис, которой не было видно случившегося. - Да что там на этот раз?! - еще более сердито, чем ранее, воскликнула Русалка. - Кто это? Эй, ты кто? - выдохнул Фрэнсис, корчась в железной хватке невидимого противника. И тут из темноты последовал такой простой и такой ужасный ответ: - Полиция! Глава IV Благодарность Трудно себе представить ситуацию более не привлекательную, чем та, в которую попали Мэйвис и Фрэнсис. Положение свернувшейся втачке Русалки, разлученной с родной стихией, тоже было незавидным, но, по крайней мере, это было куда лучше, чем аркан вокруг хвоста. Но бедные дети! Так отважно бросить вызов опасностям ночного приключения, воплотить в жизнь отчаянный план по спасению Русалку, и, когда до счастливой развязки, как и до моря, рукой подать: каких - то четверть мили, вдруг все - венец победителя сорван, а кубок победы разбит, и кем - полицией! И без того нелегкая ситуация теперь становилась опасной. "О, боже, мы проведем ночь в тюрьме", - со страхом подумала Мэйвис, - "что же будет с Мамой, когда она поймет, что мы пропали?" Воображение девочки нарисовало подземные темницы - сырые и мрачные с низкими потолками, где обитают жабы и ящерицы, и куда не проникает дневной свет, - в точности как их описывали в книгах об Инквизиции. Из кустов раздалось "Полиция!", и вокруг воцарилась гробовая тишина. Во рту у Фрэнсиса пересохло, "словно сухарей наелся", - рассказывал он потом. Парень сглотнул и с трудом выдавил: - Что за...? - Отпустите его, - попросила Мэйвис невидимого противника. - Мы не сбежим, честное слово! - Вы же не бросите меня? - воскликнула Русалка. - Вы просто не можете меня бросить! - Отпустите! - Фрэнсис попытался вырваться. Неожиданно Мэйвис резко схватила руку, державшую брата, и гневно зашептала: - Никакой это не полицейский! Ну-ка вылезай, вылезай, кому сказала! Она дернула руку, и некто скрывавшийся в кустах вылез, и это определенно был не полицейский. Полицейские ведь не бывают маленькими и худенькими, они почти все высокие и крепкие, к тому же наши стражи порядка носят синюю форму, а не вельветовые бриджи и твидовые курточки. По правде сказать, был он совсем еще ребенком. - Ах ты маленькое... животное! - расслабившись, засмеялся Фрэнсис. - Ну, и напугал ты меня! - Сам ты - животное, раз уж на то пошло. А про эту с хвостом я вообще молчу, - грубо ответил мальчик, но Мэйвис его голос показался вполне дружелюбным. - Надо же! Ну, не классная ли получилась шутка? А она, что, вас все еще не тяпнула и даже рыбьим отростком не врезала? И тут они его узнали: незваным гостем оказался никто иной, как Сверкающий Мальчик. Правда, вне стен цирка блестел он ничуть не больше, чем мы с вами. - Зачем ты так поступил? - сердито спросила Мэйвис.- Такого страху на нас нагнал! - Ну, я же не просто так пошутил, - начал оправдываться мальчишка. - Днем я крутился рядом и слышал, про что вы трепались, ну, и подумал, дай-ка и я тоже. Правда, после всех этих кувырков и скачек дрыхну я как убитый вот и проснулся уже, когда вы ее сперли. Ну, срезал в пути немного. И, вот он я. А ниче такой фараон получился, а? - И что ты будешь делать теперь? Расскажешь отцу? - напрямик спросил Фрэнсис. Но Мэйвис уже стало понятно, что мальчишка еще ничего не говорил отцу и, скорее всего, не собирался. - Нет у меня ни папки, ни мамки, - грустно ответил Сверкающий мальчик. - Если вы уже отдохнули, пора бы двигаться дальше, - напомнила Русалка, - а то я насквозь просохла. Мэйвис догадалась, что для Морской Дамы просохнуть насквозь так же плохо, как для нас - насквозь промокнуть. - Мне очень жаль, - мягко сказала девочка, - но... - Должна заметить, с вашей стороны очень бестактно все время держать меня в сухости, - продолжала Русалка, - право же, мне следовало предположить, что вы... Но ее перебил Фрэнсис. - Так что ты будешь делать?- спросил он у Сверкающего Мальчика. - Делать? Ну, для начала, подсоблю вам с тачкой. Русалка протянула белую руку и дотронулась до него. - Ты - настоящий герой, - сообщила она, - уж я-то в состоянии разглядеть истинное благородство даже под блестками. Можешь поцеловать мне руку. - Ну, так..., - начал Фрэнсис. - Целовать или нет? - спросил мальчик, обращаясь скорее к себе, чем к окружающим. - Давай, - шепнула Мэйвис, - делай что угодно, лишь бы у нее настроение не испортилось. Сверкающий Мальчик, поцеловав еще влажную ручку Морской Дамы, взялся за оглобли тачки, и ребята тронулись в путь. Мэйвис и Фрэнсис были так рады неожиданному помощнику, что даже не стали его ни о чем расспрашивать, хотя просто сгорали от любопытства, каково это воровать русалку у собственного отца. Но уже на следующем привале мальчик сам объяснил свой поступок: - Понимаете, - сказал он, - эту особу в тачке... - Я уверена, что ты вовсе не хотел мне нагрубить, а потому... - пропела Русалка, - давай-ка еще разок, но теперь без "особы" и "тачки". - Дама, - подсказала Мэйвис. - Так вот, эту даму в колеснице похитили, я так это понимаю. Так же, как и меня. - Тебя украли? Вот это да! - воскликнула Мэйвис, предчувствуя начало романтической истории. - Угу, - подтвердил мальчик-блестка, - когда я еще совсем дитем был. Мне так сказала Старая Мамаша Рамона, перед тем, как ее кондрашка хватила, а потом уж она больше не разговаривала. - Но зачем, - спросила Мэйвис, - зачем цыгане крадут детей? Сколько читала об этом в книгах, все никак не могла понять. Вроде у них и своих полно - намного, намного больше, чем надо. - Да, это уж точно, - согласилась Русалка, - и вся эта орава деток тыкали в меня палками. - Да дети им как раз и не нужны, - пояснил мальчик, - это все месть. Вот что рассказывала Мамаша Рамона: мой отец был cудьей и дал Джорджу Ли восемнадцать месяцев за браконьерство. Когда Джорджа пришли арестовать, колокола в церкви звонили, как бешеные, и тот возьми да и спроси: "Чего звонят - то? Сегодня же не воскресенье". А ему кто-то да и ответь, что, мол, у Судьи-то - у моего папки тоись - сын родился и подследник - то бишь я. По мне, правда, не скажешь, - добавил он, поплевал на руки и подхватил оглобли, - что я и сын, и подследник. - А что случилось потом? - поинтересовалась Мэйвис, пока ребята тяжело тащились по дороге. - Ну, Джордж отсидел срок. Я тогда вовсе малявкой был, годик с половиной, весь в кружевах, лентах, ботинки такие голубые из тонкой кожи. Тогда - то Джордж меня и стащил. И вообще, я уже выдохся сразу трепаться и тачку толкать! - Остановись и отдохни, мой сверкающий друг, - проворковала Русалка, - и продолжи свое волнительное повествование. - Да нечего больше рассказывать, - сказал мальчик, - кроме того, что у меня есть один ботинок. Мамаша Рамона его сберегла, да еще рубашонку маленькую, как дамский платок, с вышитыми буквами Р.В. Она никогда не говорила, где мой папка был Судьей. Пообещала, что в другой раз расскажет. А другой раз так и не наступил, ни для нее, ни для рассказа, вот так вот. Малыш утер рукавом глаза. - Не такой уж и плохой она была, - всхлипнул он. - Ну, не плачь, - попыталась успокоить его Мэйвис. - Я? Плачу? - презрительно процедил он. - Да у меня насморк! Чувствуешь разницу между насморком и хныканьем? В школу - то ведь ходишь? Там тебя должны были научить! - Интересно, и как только цыгане еще не отобрали эти вещички? - Они даже не догадываются: я их под рубашкой храню, в бумагу завернул, а когда переодеваюсь в цирке, прячу. Когда-нить я пойду искать, кто девять лет назад потерял дите в голубых ботинках и рубашке. - Значит тебе десять с половиной, - сказала Мэйвис. - Как вам удалось так быстро сосчитать, мисс? - восхищенно воскликнул мальчик. - Да, именно столько. Тачка, слегка подпрыгивая, двинулась вперед, и до следующего привала никто не проронил ни слова. Остановку сделали только там, где дорога к морю резко сворачивала вниз и переходила в пляж, так ровно и незаметно, что вы бы и не поняли, где кончается одно и начинается другое. Здесь было намного светлее, чем сверху, на пустыре. Из пушистых белых облаков только что выглянула луна, отразившись в морской глади множеством дрожащих блесток. Дорога к берегу шла под уклон, и детям стоило немалых усилий, удержать тачку в равновесии, потому что Русалка, завидев море, принялась подпрыгивать, словно маленький ребенок у рождественской елки. - О, посмотрите, как красиво! - воскликнула она.- Разве это не самый лучший дом в мире? - Ну, не совсем, - возразил мальчик. - Ах! - произнесла дама из тачки. - Конечно, ты же наследник одного из... как они называются? - О замки Англии, как вы прекрасны среди величественных парков вековых ... Строка из поэмы Ф. Хеманс "Дома Англии" ("The Homes of England") (прим. переводчика).- продекламировала Мэйвис. - Да, да, - сказала Русалка, - внутренний голос мне подсказывал, что он благородного происхождения: "Прошу, позаботься об этом не воспитанном ребенке, - сказал он, - ибо он знатного рода" - хмыкнул Фрэнсис. Он был слегка раздражен и сердит. На них с Мэйвис свалились все неприятности ночной авантюры, а любимчиком Русалки стал почему - то только Сверкающий Мальчик. Как это не справедливо. - Но твой родовой замок мне не подойдет, - продолжала Русалка, - свой дом я вижу весь украшенный вплетенными в водоросли жемчугами и кораллами, - такой восхитительно уютный и мокрый. А теперь - подтолкнете мою колесницу к воде или сами донесете меня? - Нет уж, не понесем, - отказался Сверкающий Мальчик, - мы толкнем тебя подальше, как получится, а потом придется ползти самой. - Я сделаю все, что скажешь, - Русалка была сама любезность, - но что ты подразумевал под "ползти"? - Двигаться как червяк, - пояснил Фрэнсис - Или как угорь, - добавила Мэйвис. - Гадкие, мерзкие существа, - скривилась Русалка; дети так и не поняли, имела ли она ввиду червяков или угрей, или же их самих. - Давайте-ка, все вместе! - скомандовал Сверкающий Мальчик. И тачка, подпрыгивая, покатилась к морю. Но почти у самой кромки берега колесо съехало в яму, тачка завалилась набок, и Русалку выбросило из ее колесницы на водоросли. Водоросли были сочными, упругими и мягкими, так что она не ушиблась, но рассердиться ей это вовсе не помешало. - Вы ведь ходите в школу, как напомнил мой благородный спаситель, - проворчала Дама.- Там вас должны были научить, как не опрокидывать колесницы. - Ваши спасители - это мы! - не сдержался Фрэнсис. - Конечно, вы, - холодно согласилась Русалка, - но вы - низкорожденные спасители, а не благородные. Но таки и быть, я вас прощаю. Вам ли не быть неуклюжими и неловкими - в этом вся ваша сущность, я полагаю, тогда как его... - Прощайте, - оборвал ее на полуслове Фрэнсис. - Это еще не все, - остановила его Дама.- Вы должны пойти со мной, а вдруг я не смогу везде передвигаться тем грациозным червеподобным способом, о котором вы упомянули. Теперь встаньте справа, слева и сзади, и не ходите по моему хвосту - вы не представляете, как это раздражает! - О, я представляю, - сказала Мэйвис. - Знаете, у моей Мамы тоже есть хвост. - Однако! - удивился Фрэнсис. Но Сверкающий Мальчик понял. - Только она его иногда снимает, - пояснил он, и Мэйвис показалось, что мальчик подмигнул ей. Хотя в лунном свете трудно быть в чем - то уверенной. - А твоя мама куда более высокого происхождения, чем я полагала, - сказала Русалка, - но ты уверена насчет хвоста? - Я часто на него наступаю, - ответила Мэйвис, и тут Фрэнсис понял, что речь идет о мамином подоле. Извиваясь, скользя и подталкивая себя вперед - иногда при помощи рук, иногда с помощью детей, Русалка, наконец - то, добралась до воды. - Чудесно! Сейчас я вся намокну! - крикнула она. Но в тот же миг мокрыми стали и остальные: Русалка подпрыгнула, кувыркнулась и нырнула в воду, обдав детей фонтаном брызг. И скрылась в глубине. Глава V Последствия Они переглянулись. - Ну и ну! - развела руками Мэйвис. - Я считаю, что она неблагодарная, - важно сказал Фрэнсис. - А чего вы ждали-то? - удивился Сияющий Мальчик. Дети насквозь промокли... Было очень поздно, облака в небе поспешно укладывали луну в постель. Русалка исчезла. Приключение окончилось. Детям ничего не оставалось, кроме как пойти домой и лечь спать, зная, что, когда они проснутся, придется весь день объяснять родителям, почему их вещи промокли. - И тебе тоже придется, - сказала Мэйвис Сияющему Мальчику. В ответ на это, как они потом вспоминали, он удивительно долго молчал. - Ума не приложу, как нам это объяснить, - нахмурился Фрэнсис. - Честно. Ну ладно, пошли домой. Хватит с меня приключений. Бернард был прав. Мэйвис, которая и вправду очень устала, согласилась. К этому времени дети уже пересекли пляж, достали тачку и покатили ее по дороге. Когда они дошли до перекрестка, Сияющий Мальчик неожиданно сказал: - Ну, пошел я, до скорого, приятели!.. - и исчез на узкой, уходящей в сторону, тропинке. Оставшись вдвоем, дети побрели, толкая тачку, которая, напомню вам, была такой же мокрой, как и они сами. Они прошли вдоль изгороди, обошли мельницу и поднялись к дому. Внезапно Мэйвис схватила брата за руку. - Там свет! - прошептала она. Действительно, в доме горел свет. Дети почувствовали то безысходное ощущение пустоты, которое все мы испытываем, когда попадаемся с поличным. Они не знали, в какой комнате горела лампа, - часть окна закрывал плющ, - но это точно было окно первого этажа. У Фрэнсиса все еще теплилась слабая надежда пробраться в спальню незамеченным; они с сестрой подкрались к окну, из которого вылезли (казалось, это было так давно!). Но окно было закрыто. Тогда мальчик предложил спрятаться на мельнице и пробраться в дом позже. - Нет уж, я слишком устала, - возразила Мэйвис. - Я так устала, что, кажется, не могу дальше жить. Давай уж пойдем, покончим с этим всем, зато потом мы сможем лечь в кровать и спать, спать, спать... Дети подошли к дому и заглянули в окно. На кухне была миссис Пирс, которая ставила на огонь чайник. Они вошли с черного хода. - Что-то вы рано, - сказала миссис Пирс, не оборачиваясь. В ее словах явственно прозвучал сарказм. Это было уже слишком. Мэйвис всхлипнула, и миссис Пирс тотчас же обернулась. - Ради всего святого! - всплеснула руками она. - Да что же с вами случилось? Где вас носило?! - она положила руку Мэйвис на плечо. - Почему вы мокрые насквозь? Ах ты, скверная, непослушная девочка! Вот погодите, расскажу я вашей мамаше! Это ж надо, - это я про вашу ловлю креветок - да кто ж так ловит, не спросивши про прилив! А ведь при нынешней волне вам ни одной креветочки не поймать, уж я-то знаю! Вот погодите, ваша маменька вам задаст!.. И гляньте-ка на мой чистый пол! Вон, какие с вас лужи натекли, словно здесь две недели ливень поливал! Мэйвис чуть повернулась в объятьях миссис Пирс. - Ну, пожалуйста, миссис Пирс, миленькая, не ругайте нас, - сказала она, мокрой рукой обнимая миссис Пирс за шею. - Мы и так такие... такие несчастные! - Значит, вы это заслужили, - важно заключила миссис Пирс. - Вы, молодой человек, идите в ванную, снимите там одежду и бросьте ее за дверь. И хорошенько разотритесь полотенцем! Маленькая мисс может раздеться здесь, у огня, и положить вещи в корыто для стирки. А я тихонечко поднимусь наверх, так, что ваша мама и не услышит, и принесу вам сухие одежки. В сердцах детей загорелся огонек надежды - пока еще тусклый и неясный, как дорожка лунного света на морских волнах, где исчезла Русалка. Может быть, миссис Пирс все-таки не расскажет маме? Ведь, если бы собиралась, зачем она говорит шепотом и ходит так тихо? Может быть, она сохранит их секрет? Может быть, высушит их одежду? Может быть, в конце концов, им и не придется говорить в свое оправдание невероятные вещи? На кухне было очень уютно. Ярко сияли медные кастрюли, на круглом трехногом столе, покрытом чистой скатертью, стояли бело-голубые чашки. Миссис Пирс принесла пижамы и теплые халаты, которые тетя Энид в свое время положила в багаж, несмотря на бурные протесты детей. Как же они были рады им теперь! - Вот, так-то лучше, - сказала миссис Пирс, - и не смотрите на меня так, словно я собираюсь вас съесть, вы, маленькие непослушники! Я согрею молока, вот вам хлеб и капли, чтобы вы не простудились. Повезло вам, что я не спала, - готовила завтрак для мальчиков. Они скоро возвращаются. Вот парни-то мои посмеются, как я им про это расскажу! Хохотать будут до упаду! - Пожалуйста, не надо, - взмолилась Мэйвис, - не рассказывайте! Ну, очень-очень вас прошу, пожалуйста, никому не говорите! - Вот ведь потеха! - сказала миссис Пирс, наливая себе чаю. Чайник, как позже узнали дети, стоял на огне весь день и почти всю ночь. - Ну, до чего же смешно! Ловить креветок - в прилив! - Я подумала, - пробормотала Мэйвис, - что, может быть, вы простите нас, и высушите нашу одежду, и никому не расскажете... - Да неужто! - воскликнула миссис Пирс. - Еще что скажешь? - Нет, ничего больше, - поспешно ответила Мэйвис. - Я только еще хотела сказать спасибо, за то, что вы такая добрая, и сказать, что еще не прилив. И еще... честное слово, мы тачку не сломали... только я боюсь, что она вся промокла... И мы ни за что не взяли бы ее без спросу, но вы спали, и... - Тачку? - переспросила миссис Пирс. - Здоровенную, тяжеленную тачку? Взяли, чтобы в ней везти креветок? Нет, честное слово, сил моих нет... - она откинулась в кресле и затряслась от беззвучного смеха. Дети переглянулись. Не очень-то приятно, когда над тобой смеются, особенно, если ты ничего такого не сделал. Но им показалось, что миссис Пирс будет смеяться еще больше, если рассказать ей, зачем на самом деле им понадобилась тачка. - О, пожалуйста, не смейтесь над нами больше, - сказала Мэйвис, подбираясь ближе к миссис Пирс, - хотя вы и так такая душечка, что больше не сердитесь. Вы ведь не расскажете, правда? - Ну, ладно уж, на сей раз вам это сойдет с рук. Но вы пообещаете никогда так больше не поступать, верно? - Мы, правда, больше так не будем! - в один голос честно заверили дети. - Тогда - быстро в кровать, а я, пока вашей мамы нет, высушу ваши вещи. А завтра утром, когда буду ждать ребят, я их выглажу. - Вы - настоящий ангел, - сказала Мэйвис, обнимая ее. - Да уж, по сравнению с вами, маленькие чертенята, - отозвалась миссис Пирс, обнимая девочку. - А теперь идите и как следует выспитесь. Когда Мэйвис и Фрэнсис спустились к очень позднему завтраку, они почувствовали, что судьба все-таки не так чудовищно жестока. - Ваши мама и папа отправились по своим делам, - сказала миссис Пирс, ставя на стол яичницу с беконом, - вернутся не раньше обеда. Так что я дала вам поспать подольше. Малыши проснулись три часа назад и ушли на пляж. Я сказала, чтобы дали вам отоспаться, хотя и видела, что им страсть как хотелось узнать, сколько креветок вы наловили. Я так думаю, что они ожидали полную тачку. Да и вы, верно, тоже? - А как вы догадались, что они знали про нас? - спросил Фрэнсис. - Уж с этим шушуканьем по углам да с разглядыванием тачки... тут и кошке стало бы ясно. А теперь пошевеливайтесь! Ваша одежда уже почти сухая, а мне еще нужно перемыть всю посуду. - Какая же вы чудесная! - воскликнула Мэйвис. - Что бы с нами было без вас? - Посадили бы вас на хлеб и воду. И - в постель, без разговоров. А вместо этого, вам досталась эта чудесная яичница с беконом. И вы будете играть на пляже. Так вот, - ответила миссис Пирс. * * * * * На пляже они разыскали Кэтлин и Бернарда. Сейчас, при свете яркого теплого солнца, им показалось, что, пожалуй, стоило пройти все испытания прошлой ночи, хотя бы ради удовольствия рассказать о них тем, кто провел это время в сухости и безопасности, в теплых кроватях. - Хотя, по правде говоря, - произнесла Мэйвис, закончив повествование, - когда сидишь здесь, на пляже, и видишь все эти зонтики, детей в песке, дам с вязанием, курящих джентльменов, бросающих в воду камни, сложно поверить, что могло быть какое-то волшебство. А теперь вы знаете - оно было... - Это как я вам рассказывал... про такие вещи, как радий, - сказал Бернард. - Они не волшебные, потому что еще не найдены. И русалки всегда существовали, только, конечно, люди об этом не знали. - Но ведь она разговаривает! - воскликнул Фрэнсис. - Почему бы и нет? Даже попугаи делают это, - невозмутимо отозвался Бернард. - Но она разговаривает по-английски, - настаивала Мэйвис. - А как же ей еще говорить? - равнодушно ответил Бернард. И вот так, под ярким солнцем, между синим небом и золотым песком, приключение Русалки, казалось, подошло к концу и стало просто одной из рассказанных сказок. И, думаю, когда все четверо не спеша направились домой на обед, от этого им было немного грустно. - Пойдемте, поглядим на пустую тачку, - предложила Мэйвис. - Это поможет нам освежить память, напомнит о том, что произошло, как героям в книжках напоминали дамские перчатки и трубадуры. Тачка стояла на том же месте, где они ее оставили, но не была пустой. В ней лежал очень грязный смятый листок бумаги. На нем виднелись карандашные каракули: ОТКРЫТЬ ФРЭНСУ Фрэнсис открыл и прочел вслух: Я вирнулся и она вирнулась и она хочет чтобы ты вирнулся пад пакровом ночи. РУБ. - Что ж, я не пойду, - буркнул Фрэнсис. Голос из кустарника за воротами заставил всех вздрогнуть. - Не притворяйся, будто не видишь меня, - сказал Сияющий Мальчик, осторожно высунув голову. - Похоже, тебе очень нравится прятаться в кустах, - заметил Фрэнсис. - Ага, - кратко ответил мальчик. - Ты не собираешься идти, то есть, я хочу сказать, увидеть ее снова? - Нет, - ответил Фрэнсис. - С меня хватит "покрова ночи". - А вы, мисс? - спросил мальчик. - Нет? Вы - трусохвостая команда. Стало быть, отправлюсь только я. - Так ты пойдешь? - Ну, а вы? - Я бы пошел на твоем месте, - резонно сказал Бернард, обращаясь к Фрэнсису. - Если бы ты побывал на моем месте, то нет, не пошел бы, - отозвался Фрэнсис. - Знал бы ты, какая она вредная. К тому же, мы просто никак не можем уйти ночью. Миссис Пирс будет настороже. Так что нет, мы не идем. - Но вы должны это устроить, - заныла Кэтлин. - Нельзя же вот так все оставить! Если вы это бросите, я не буду верить в волшебство. - Будь ты на нашем месте, магия тебе давно бы надоела, - сказал Фрэнсис. - Почему бы вам самим не пойти - тебе и Бернарду? - А что, хорошая мысль! - неожиданно заявил Бернард. - Но только не среди ночи, потому что я обязательно потеряю ботинки. Кити, ты пойдешь? - Ты ведь и так знал, что я все время хотела, - укоризненно напомнила Кэтлин. - Но только - как нам это устроить? - спросили остальные. - Ну... надо подумать, - ответил Бернард. - А пока нам нужно спешить на обед. Ты будешь здесь после обеда? - Буду. Я вообще отсюда никуда не уйду. Но вы должны принести мне какой-нибудь еды - я ничего не ел со вчерашнего чая, - сказал Сияющий Мальчик. - Понятно, - добродушно отозвался Фрэнсис. - Тебя, наверное, оставили без еды за то, что ты промочил свою одежду? - Они и не знают, что я промок, - мрачно сказал он. - Я не пошел назад - сделал ноги, испарился, задал стрекача - убежал я от них. - И куда ты теперь? - Не знаю, - ответил Сияющий Мальчик. - Я же убегаю, а не прибегаю. Глава VI Обитель Русалок Родители Мэйвис, Фрэнсиса, Кэтлин и Бернарда были людьми крайне благоразумными. Иначе этой истории никогда бы не произошло. Будучи замечательными, как любые папа и мама на свете, они, тем не менее, не посвящали все свое время заботам и волнениям о детях, прекрасно понимая, что детям вовсе не хочется постоянно находиться под присмотром. Поэтому, наряду с чудесными минутами, которые семья проводила, собравшись вместе, были и моменты, когда Папа с Мамой уходили вдвоем и проводили время, как им, взрослым, нравится, а дети развлекались по-своему. Так случилось, что именно в этот вечер Мама с Папой отправлялись на концерт в Лимингтон. На вопрос, хотят ли дети пойти с ними, родители получили вежливый и одновременно твердый ответ. - Очень хорошо, - сказала Мама, - займитесь тем, что вам больше всего по душе. Думаю, на вашем месте я бы поиграла на берегу. Только не заходите за утес - во время прилива это опасно. Но пока вы на виду у спасателей - все в порядке. Кто-нибудь хочет еще пирога? Нет? Тогда я побежала одеваться. - Мам! - вдруг выпалила Кэтлин. - Можно мы возьмем немного пирога и пару вещей для одного мальчика? Он говорит, что ничего не ел со вчерашнего дня. - Где он? - спросил Папа. Кэтлин залилась краской, но Мэйвис осторожно ответила: - Снаружи. Уверена, мы найдем его. - Хорошо, - согласилась Мама, - можете еще попросить хлеба и сыра у миссис Пирс. Ну все, мне пора бежать. - Мы с Кэти поможем тебе, мама, - сказала Мэйвис, избежав тем самым дальнейших расспросов отца. Мальчики улизнули при первом же удивительно неосторожном упоминании Кэтлин о Рубе. - Все было нормально, - оправдывалась Кэтлин позже, когда они шли по полю, осторожно неся тарелку сливового пирога и куда менее аккуратно - хлеб с сыром, а еще какой-то узел, о котором они и подавно не заботились. - Вы же видели - мама спешила. Ведь всегда безопаснее спросить разрешения, когда собираешься что-то делать. - К тому же, - сказала Мэйвис, - если Русалка хочет увидеть нас, надо просто спуститься к воде, прочитать "Прекрасная Сабрина", и она обязательно появится. Надеюсь, только чтобы просто повидаться с нами, а не втянуть в очередное головокружительное приключение. Возможно, манеры Рубена и оставляли желать лучшего, но было абсолютно ясно - принесенная еда ему понравилась. Он лишь на пол секунды перестал жевать, чтобы ответить на серьезные расспросы Кэтлин: "Здорово. Спасибо". - Так, - сказал Фрэнсис, когда исчезла последняя крошка сыра, и с ложки были слизаны последние капли сливового сока (с оловянной ложки, потому что, как справедливо заметила миссис Пирс, всякое бывает...), - теперь вот что. Мы спустимся прямо к берегу, попытаемся встретиться с ней. Если хочешь пойти с нами, можем замаскировать тебя. - Как? - спросил Рубен. - Я однажды уже надевал фальшивую бороду и зеленые усы, но никого этим не провел, даже собак. - Мы подумали, - мягко произнесла Мэйвис, - что, наверно, самой подходящей для тебя маскировкой будет женская одежда, потому что... - быстро добавила она, дабы рассеять грозовую тучу, пробежавшую по лицу Рубена, - потому что ты очень мужественный. Никто и на секунду не заподозрит, это будет совсем на тебя не похоже. - Продолжай, - сказал Сияющий Мальчик, лишь отчасти смирив свою гордыню. - Я принесла тебе кое-что из своих вещей и пляжные туфли Фрэнсиса, ведь мои, само собой, просто детские. Тут Рубен расхохотался: - Сколько хочешь заливай, не поверю - так и знай! - нараспев протянул он. - О, ты знаешь "Цыганскую Баронессу"? Как здорово! - сказала Кэтлин. - Старая мамаша Рамона понимала толк в песнях... - он внезапно посерьезнел. - Пошли, пора облачаться в это одеяние. - Просто сними пальто и выходи, я помогу тебе одеться, - тут же предложил Фрэнсиса. - Цыганского ребенка сразу примечают, - сказал Рубен, - но ежели нас одеть поприличнее, нам и ваши побрякушки не понадобятся. Ребята просунули ему сквозь раздвинутые ветки голубую саржевую юбку и вязаную кофту. - Теперь шляпу, - сказал парень, протягивая руку. Но шляпа была слишком велика для просвета в кустах, и ему пришлось вылезти. Как только Рубен вышел, девочки нахлобучили на него огромную шляпу из тростника с намотанным на тулью голубым шарфом, а Фрэнсис и Бернард, схватив парня за ноги, довершили картину коричневыми чулками и белыми пляжными туфлями. Рубен, сияющий беглец из цыганского лагеря, предстал перед новыми друзьями несколько неуклюжей, но вполне приличной маленькой девочкой. - Теперь, - сказал он, со странной улыбкой глядя на свою саржевую юбку, - нас больше ничто не задерживает. Так оно и было. Надежно запрятав под куст оловянную ложку, тарелку из-под пирога и ненужную обувь Рубена, дети направились к морю. Когда они добрались до той замечательной части берега, с гладкой галькой и мягким песком, что расположена между невысокими скалами и отвесными утесами, Бернард резко остановился. - Слушайте, - сказал он, - если нам повезет, и мы увидим фею Сабрину, я не против приключений, но только при условии, что Кэтлин не будет в них участвовать. - Это несправедливо! - обиделась Кэтлин. - Ты говорил, что мне можно! - Разве? - попытался выкрутиться Бернард. - Да, правда, - сказал Френсис. -Да, - подтвердила Мэйвис. А Рубен подвел итог, сказав: - Как же, ты сам спросил, хочет ли она пойти с тобой. - Отлично, - спокойно сказал Бернард, - тогда я сам не пойду, вот и все. - Проклятье! - вырвалось, наконец, у ребят. - Не понимаю, почему мне всегда приходится быть не у дел! - возмутилась Кэтлин. - Ну, - нетерпеливо произнесла Мэйвис, - в конце концов, нет ничего опасного в том, чтобы просто попытаться увидеть русалку. Пообещай не делать ничего без разрешения Бернарда, полагаю, этого будет достаточно. Хотя не понимаю, с какой стати ты должна ему подчиняться только потому, что он считает тебя любимой сестрой... Так этого будет достаточно, Медвежонок? - Я пообещаю что угодно, - сказала Кэтлин, чуть не плача, - только позволь мне пойти с вами и посмотреть на русалку, если она появится. На этом спор и кончился. Теперь встал вопрос, где именно нужно произнести волшебные слова. Мэйвис и Френсис считали, что на краю волнореза, где эти слова уже были удачно произнесены однажды. - А почему не прямо здесь? - поинтересовался Бернард. Кэтлин немного печально заметила, что подойдет любое место, раз русалка приходит, когда ее позовут. Но Рубен, мужественно остававшийся в своей девчачьей одежде, сказал: - Слушайте, раз уж вы тоже сбежали, то давайте так: меньше слов - больше дела, и с глаз долой - из сердца вон. Как насчет пещер? - В пещерах слишком сухо. Разве что во время прилива, - сказал Фрэнсис, - но тогда там много воды. Очень много. - Не во всех пещерах, - напомнил Рубен. - Если повернуть и подняться вверх по тропе утеса, там есть пещера. На днях я прятался в ней. Вполне сухая, кроме одного угла, в котором достаточно мокро, как раз, как вам надо... там впадина, совсем как озерца в прибрежных скалах, только глубже... - Там морская вода? - озабоченно спросила Мэйвис. - Должна быть. Так близко к морю и вообще... - ответил Рубен. Но он ошибся. Когда они вскарабкались на утес и Рубен, показывая, где свернуть, отодвинул ежевику и утесник, надежно скрывавшие вход в пещеру, Френсис сразу понял, что вода здесь не может быть морской. Даже в шторм волны не могли захлестнуть сюда - слишком далеко. - Не годится, - объяснил он. Но остальные возразили: - Раз мы здесь, давайте попробуем. И они вошли в унылый полумрак пещеры. Пещера оказалась очень уютной, не меловой, как сам утес, стены и потолок были из серого камня, как дома и церкви на холмах у Брайтона и Истборна. - Это пещера не естественного происхождения, - важно сказал Бернард, - она была построена человеком в далекие времена, как Стоунхендж и Чизринг Холм расположенный недалеко от Хенвуда (Henwood). Его достопримечательностью являются насыпи из камней. Огромные плоские камни сложены в стопки. Эти сооружения кажутся не надежными, но на самом деле они невероятно прочные. Прим. ред. , и Дом Кита Могила Котигерна (Catigern) сына короля Вортигерна (Vortigern). Три плоских камня образуют стены сооружения, и один плоский и круглый покрывает их сверху. Прим. ред. . Пещера освещалась слабым солнечным светом, проникавшим снаружи сквозь заросли ежевики. Глаза скоро привыкли к полутьме, и дети увидели, что пол засыпан сухим белым песком, а вдоль одного конца пещеры тянется длинный узкий прудик. Росшие по его краю папоротники склонили листья к гладкой поверхности воды, игравшей бликами света. Но пруд был совсем тихий, и каким-то необъяснимым образом они поняли, что он был еще и очень глубокий. - Как-то здесь странно, не поземному, - сказал Френсис. - Но это очень уютная пещера, - утешительно произнесла Мэйвис. - Спасибо, что показал ее нам, Рубен. И тут прохладно. Давайте отдохнем минутку-другую. Я просто сварилась, карабкаясь по этой тропе. Через минуту спустимся обратно к морю. Рубен может подождать здесь, если ему так спокойнее. - Ладно, присядем, - согласился Бернард, и дети сели около воды. Рубен все еще чувствовал себя неудобно в девчоночьей одежде. Было очень, очень тихо. Лишь время от времени с потолка срывались пузатые капли воды и падали на ровную поверхность пруда, оставляя на ней разбегающиеся круги. - Потрясающее место для укрытия, - сказал Бернард, - всяко лучше твоего старого куста. Не думаю, что кто-нибудь знает, где вход в пещеру. - Я тоже думаю, что никто не знает, - кивнул Рубен, - потому что здесь не было никакого хода, пока два дня назад я не проделал его, пытаясь откопать корень утесника. - Я бы спрятался здесь, если, конечно, ты намерен прятаться, - сказал Бернард. - Я и собираюсь. - Ладно, если вы отдохнули, давайте двигаться, - сказал Фрэнсис. Но Кэтлин настойчиво предложила: - Давайте сначала прочитаем "Прекрасная Сабрина" - просто попробуем! И они прочитали все вместе, кроме Сияющего Мальчика, который не знал слов: Услышь меня, Прекрасная Сабрина, Сквозь тихую, прозрачную волну... Раздался всплеск, в пруду закрутился водоворот и, действительно, появилась сама русалка. Глаза ребят уже достаточно привыкли к темноте, и они довольно отчетливо ее видели, видели, что она, нежно улыбаясь, протягивает к ним руки. От этой улыбки у детей пе