са литературы медицинской. Евгению пришлось сходить за словарем, чтобы понять некоторые термины -- и оказалось, что все эти справочники и учебники касаются аллергии. Исключительно. -- Что за черт? -- воскликнул Евгений. -- Неужели на это можно смотреть серьезно? -- На что -- "на это"? -- переспросила Юля, не уловив эманацию. -- Ну, есть гипотеза, что защита от нечистой силы -- амулеты, травы, чеснок и прочее -- связана как раз с аллергией. Но это же несерьезно! -- А нечистая сила? -- улыбнулась Юля. -- _Это_ серьезно? Если верить в одно, то с чего бы отрицать другое? Все относительно... Да, в этом Юля была права. Но что же заставило Тонечку так серьезно и систематично изучать "несуществующие" явления? Право же, для хобби это слишком! Евгений взялся за лестницу, чтобы переставить ее к следующей полке, но в это время в проеме между стеллажами бесшумна возникла чья-то высокая фигура. -- Ой! -- невольно вскрикнула Юля, но сразу вспомнила этого человека. Граф представлял его, как управляющего имением, а Евгений позже рассказал кое-какие подробности, вычитанные им в светской хронике. Юле этот человек показался очень неприятным -- и внешне, и эманацией. Она не раз ловила на себе его взгляды -- и ни разу они не были доброжелательными... Управляющий исчез так же безмолвно, как и появился. Юля удивилась -- как он мог оказаться здесь?! Ведь он пришел не со стороны парадного зала, это бы они увидели... Впрочем, Евгений быстро отыскал еще одну неприметную дверь -- через нее, минуя центральную часть библиотеки, можно было сразу попасть к нужным полкам. -- То есть, он вошел через эту дверь? -- спросила Юля, испуганно глядя на Евгения, -- Куда она ведет?! -- Ну, не знаю, -- ответил он. -- Судя по расположению комнат, куда-то в нежилое крыло. Только оно должно быть этажом ниже... С этими словами Евгений осторожно приоткрыл дверь. За ней действительно обнаружился спуск, ведущий куда-то вниз, вероятно, сквозь чердак северного крыла на второй этаж. -- Интересно, что он делал в нежилом крыле? -- в пространство произнес Евгений. -- И почему появился так внезапно... Юля представила себе, как среди заброшенных комнат пустующей части замка свил себе гнездо этот мрачный старый ворон. Это подходило ему гораздо больше, чем уют человеческого жилья! -- Он что, следил за нами?! -- спросила она все еще дрожащим голосом. -- Да почему именно следил? -- удивился Евгений. -- Может быть, просто пришел за книгой... И смутился, увидев нас. "Если кто здесь и смутился, -- подумала она, -- так только не этот гнусный тип!" Ее ничуть не успокоило объяснение Евгения: она была уверена, что встреча в библиотеке не случайна... Ее уверенность подтвердилась тем же вечером: к Горвичу приехал какой-то его приятель, и на "полуторжественный" ужин Евгений и Юля были, естественно, приглашены. Поначалу вечер был очень милым -- если бы в самый неподходящий момент не появился снова тот самый мрачный тип. Правда, на этот раз он, как обычный лакей, просто принес очередное блюдо, с каким-то даже изяществом поставил его на стол, и как ни в чем не бывало, принялся обслуживать гостей. Но от этой услужливости смущены были все. Что-то было в его поведении... странное! Даже граф, проэманировав помимо недовольства еще и какую-то виноватость, сказал мягко: -- Антон! Ну, зачем вы... Это же не ваша обязанность! "Тезка Тонечки, -- подумала Юля. -- Нет, совсем наоборот -- анти-тезка!" Почему "анти", она сама не могла понять. Но всей душой чувствовала -- именно так и есть. Что мрачный нахал не ладил с ее подругой... -- Кто это? -- неожиданно спросил Евгений, едва дверь за возмутителем спокойствия закрылась. В отличие от Юли, он не понял смысла странного демарша управляющего, но догадался, что произошло что-то необычное. Поэтому и задал вопрос -- чтобы дать Юле возможность лучше разглядеть эманацию Горвича. -- Антон? -- граф, казалось, слегка обиделся. -- Я же представлял вам его! Это мой управляющий. Он служит здесь очень давно... И право же, для меня гораздо больше, чем просто слуга. Этого он мог и не говорить! В его эманации, просто в его поведении чувствовалась благодарность... и не только она. Юле показалось вдруг, что Горвич гораздо больше зависит от своего слуги, чем это позволительно. Она хотела было сказать какую-то резкость, но удержалась. К чему? Граф не станет после этого относиться к Антону хуже, а ее может невзлюбить... -- Если бы в замках бывали домовые, -- заявила она вместо этого, -- то в вашем эту роль играл бы именно Антон! Она явственно ощутила испуг не только Горвича, но и его друга. Да, сходство Антона с троллем или гоблином действительно имелось -- и похоже, не только внешнее. "Чем же может околдовать этот странный человек? -- спрашивала себя Юля. -- Не знает ли он о бегстве Тонечки больше, чем даже сам граф?" Но как спросить Антона хоть о чем-нибудь? Этого Юля не могла себе представить... И только окончательно убедилась: в библиотеке он появился сегодня не случайно! x x x ...Разговаривать с Горвичем о Тонечке было совершенно невозможно -- при малейшем намеке на эту тему в его эманации возникала просто непреодолимая стена! Юля изнывала: что же делать?! Поговорить с прислугой? Но это мгновенно дойдет до графа, и неизвестно, как он прореагирует. Однако события опередили ее намерения... Как-то вечером, когда она нежилась -- а точнее говоря, просто грелась -- в ванне, прикидывая, как бы побыстрее выскочить из нее и одеться, не успев снова замерзнуть. За несколько дней в гостях у Горвича Юля поняла, что предпочла бы любому замку даже пещеру, только бы пещера была теплая! Внезапно приоткрылась дверь... -- Жень, ты? -- спросила Юля, но ответа не было. Юля перепугалась. Инстинктивно она вскочила, ухватившись за какую-то трубу и прикрываясь халатом. "Черт возьми, -- вдруг поняла она. -- Здесь же бесполезно кричать: никто не услышит." Она не знала, кого ожидает увидеть: сладострастного наглеца или полусгнившего зомби. И то, и другое, казалось, было возможно... Но вместо предполагаемых ужасов в ванной комнате появилась симпатичная женщина примерно одного возраста с Юлей. -- Не... бойтесь, -- с жутким акцентом произнесла она, смущенно глядя на испуганную Юлю. -- Я... Словарный запас подвел неожиданную гостью, она беспомощно пошевелила губами, и перешла на родной язык. Поначалу Юля с трудом понимала ее, но вскоре они обе приспособились. Ирина -- так звали визитершу -- стала говорить медленнее, а Юля постепенно привыкала к ее манере. -- Я хотела поговорить с вами наедине, -- третий раз повторила Ирина. -- Поэтому позволила себе ворваться без предупреждения. Простите! Юля не сердилась на нее: когда инцидент исчерпался столь безобидно, ситуация казалась даже смешной. "Но неужели, -- подумала она вдруг, -- в таком большом замке негде поговорить наедине, кроме как в ванной?" Ей невольно вспомнился Антон... с его пронизывающим взглядом и способностью неожиданно появляться. "Гоблин противный", -- сердито проворчала она, торопливо одеваясь. Потом повернулась к Ирине: -- Так о чем вы хотели поговорить? Она изо всех сил пыталась почувствовать эманацию Ирины. "Буря эмоций на фоне решительности, неопределенные мысли... и четкий образ Горвича." -- А муж ваш летчик? -- задала Ирина обязательный "светский вопрос". -- Кто? "Боже, какое счастье, что когда думают образами, то язык для всех один! Но что она про Женьку спросила?" -- Ну, пилот? -- поняла юлино лингвистическое затруднение собеседница. -- Нет. Но здесь его точно все запомнят, как пилота! -- Графа он восхитил. -- Я рада. "Кто же эта женщина? -- думала Юля. -- На прислугу не похожа... Любовница Горвича? Может быть! Держится уверенно. Думает о нем. Да, вероятно... Но что ей от меня надо?" -- Вы видели портрет в галерее? -- неожиданно спросила Ирина. "Ясный образ Тонечки. Но черты искажены. Красиво звучит: черты, искаженные ненавистью, но ненавистью чужой. Ирина не любит Тонечку и, думая о ней, подсознательно подчеркивает в ней все неприятное. Но за что она так? Ведь Тонечки уже давно нет, и непохоже, чтобы Горвич безутешно тосковал по ней... Или я чего-то не понимаю?" -- О каком портрете вы говорите? -- на всякий случай переспросила Юля. -- Жены графа. -- Видела. Странная женщина... -- слово "странный" может выражать, что угодно, и Юля предоставила Ирине самой истолковывать его. -- Она ведь умерла, не так ли? -- Если бы! "О чем она?! Черт возьми!.. Но эманация не имеет отношения к мистике, это точно..." -- Что вы имеете ввиду? Граф сказал, что она умерла... или? Какая-то ошибка? -- Не мог же он сказать правду! -- Но... Эманация Ирины выдала яркий всплеск оранжево-желтой решительности. "Кратер, -- вспомнила Юля название ауральной модели. -- Вулкан... Да, выразительно!" -- Как раз о жене графа я и хотела поговорить с вами, -- твердо сказала Ирина. -- Я надеюсь, вы сохраните наш разговор в тайне. "Впрочем, не так уж она боится, если и не сохраню, -- поняла Юля. -- Да, похоже с этой женщиной граф снова нашел подувядшую в нем с годами смелость. Рада за него!" -- Я хотела спросить, -- продолжила кандидатка в графини, -- не имеете ли вы отношения к вашей полиции или частному сыску? Юля поняла: зачем-то Ирине требуется разыскать пропавшую Тонечку. О ее смерти здесь еще не известно! Но зачем это? -- Вы что, не знаете законов? Впрочем, естественно! -- Ирина тряхнула волосами. -- Пропавших без вести признают мертвыми через десять лет. Десять лет! Еще четыре года ждать, вы можете себе представить? Ну какая же она дрянь: если она все равно решила его бросить, то почему бы ей... Ах, да что говорить! -- Всякое бывает в жизни... Но почему граф не искал ее? -- Еще не хватало, позор на всю страну! И так об этих местах дурная слава! -- Вы, я вижу, очень любите эти места... -- А вы тоже очень любите вертолеты?! Или по другой причине сопровождаете вашего мужа? Юля расхохоталась: нет, у Горвича хороший вкус! -- Вы не могли бы, -- просительным тоном произнесла Ирина, -- там, у себя... -- Что? Узнать что-нибудь о... ней? -- Да. Обратиться в полицию или... я не знаю... -- Боюсь, что это будет бесполезно. Если она скрывается -- то как ее найдешь? Если она погибла, и при ней не было документов -- то как это узнать спустя столько времени? -- Значит, все безнадежно, -- поникла Ирина. -- Я пойду, -- поднялась Юля. Она устала от разговора с Ириной, и ей почему-то было стыдно перед ней. Надо узнать у Евгения, нельзя ли тут как-нибудь помочь? x x x Вечером Юля пересказала Евгению свой разговор с Ириной. -- Значит, кандидатка в заместители Тонечки? -- насмешливо поинтересовался тот. -- Бедная! Она что, не знала, что он не может на ней жениться? -- Вначале, наверное, не знала... К тому же, она его любит! -- Юлю рассердил цинизм Евгения. -- Но формальности для них тоже очень важны... почему это тебя удивляет?! Лучше скажи, нельзя ли тут как-нибудь помочь? -- Можно в принципе, -- Евгений пожал плечами. -- Но все-таки объяснения, почему Горвич не разыскивал Тонечку, не кажутся мне убедительными! И по-прежнему непонятно, почему она поехала одна... -- А если она и вправду от него убежала? -- Да какая ерунда! Что он, идиот? Если к тому времени у них были такие отношения, что это было возможно, он просто не отпустил бы ее -- вот именно по этой причине. Или развелся бы с ней... -- А разводы здесь не запрещены? -- Разрешены... с католическим скрипом, правда, но это не важно... Нет, она собиралась вернуться, что-то произошло уже потом, там, у нас. И я, в общем, понимаю, что именно! -- ? -- Проснулся ее дар. Она осознала себя эспером. И после этого она уже не могла думать о возвращении, настолько все для нее изменилось. Получить развод она не могла... В любом случае, процесс занял бы несколько месяцев, а ты представляешь себе, что такое несколько месяцев здесь?! Для эсперки?! Нет, она не презирала Горвича, он просто стал ей чужим... Юля, замерев, смотрела на Евгения: его лицо светилось вдохновением, взгляд был радостный, но вместе с тем какой-то отрешенный -- Евгений рассказывал так, как будто видел перед собой все, что описывал! Так мог рассказывать Дэн, так иногда рассказывала Тонечка... ...Можно ли знать то, чему не был свидетелем? Юля-то понимала, что можно, но она боялась, что Евгений сам испугается своих впечатлений, и потеряет это открывшееся вдруг зрение. -- Ей привычны были трудности, ее не пугало одиночество... Она всегда была осторожной и скрытной, и поэтому смогла работать уборщицей в кафе и жить по чужому паспорту. Она играла в гадалку, и ее боялись... и это развлекало ее. Но она еще не очень верила в себя. И ей становилось иногда стыдно перед Горвичем, но все меньше и меньше. А потом был "Лотос", а потом был Сэм, которого она полюбила и за то, что он был "оттуда". Но даже ему она не рассказывала о себе! А потом было это открытие, которое надо было сделать, но она не знала, что все произойдет так... Но она не отравилась! Это не было насилие над собой, это было что-то другое... что?! Юля почувствовала, что Евгений почти в трансе. То, что он переживал, было для него слишком ново. Он действительно видел то, чего не никогда знал -- Юля перехватывала яркие образы, целые сцены! Но перегрузки психики опасны, и она прервала "сеанс ясновидения", несколько раз сильно встряхнув Евгения за плечи. -- Что это было?! -- вернулся он в действительность. -- Ты что, -- осторожно спросила Юля, -- не помнишь, что говорил? -- Помню, но... Что-то странное... Какое-то... Какое-то вдохновение! Да, действительно, чудное место... Евгений быстро успокаивался... все-таки сказывался сильный характер. Но чувствовалось, что он совершенно вымотан. Несмотря на это Юля не удержалась-таки от вопроса: -- И теперь тебе понятно, почему он ее не разыскивает? -- Да, конечно, -- махнул рукой Евгений. -- Все до смешного просто: он ее боится. Он настолько не понимает ее, что не представляет себе, что будет делать, если она не умерла, и он ее найдет. А поскольку признаться в этом стыдно, морочит самому себе голову насчет семейного позора. Легче всего было бы свалить любой позор на убежавшую жену, тем более, что у них даже детей не было. Развод почти без проблем, но Горвич боится! -- Ложись спать, -- сказала Юля. -- Ты выглядишь усталым. -- Да, конечно... -- он досадливо мотнул головой, словно отгоняя что-то. -- Что такое? -- Понимаешь, что-то такое маячит... и не ухватить: ее не убивали, она не покончила с собой, а смерть все же не была естественной. Понимаешь, такое ощутимое противоречие, вот именно ощутимое, и никак не могу дать ему образ... понять, что же произошло. -- Он взглянул на Юлю: -- Я похож на ненормального? -- Ты похож на эспера, -- улыбнулась Юля. -- Дэн иногда так страдал, когда пытался понять, что же происходило на самом деле во время какойнибудь исторической заморочки. -- И как? -- Не знаю. Я не ясновидящая, я даже предчувствую слабо, -- она печально вздохнула, потом сказала не допускающим возражений тоном: -- Давай спать наконец! Юля уснула быстро, но Евгению не спалось. Он полежал некоторое время тихо, чтобы не разбудить ее, потом осторожно поднялся, достал перстень Тонечки и снова принялся вертеть его в руках. Недоувиденное не давало покоя. Тот самый фактор-Х, который свяжет воедино все произошедшие чудеса. Противоречие в чистом виде, новая сущность... Потому что нельзя умереть просто по собственному желанию -- что-то явилось причиной смерти. Не убили, не покончила с собой, но смерть все же не была естественной... Что это может быть? "Надо посмотреть на портрет!" -- подумал Евгений. -- "Может быть ее лицо что-нибудь подскажет мне сейчас..." По-прежнему сжимая в руке перстень, Евгений выскользнул из спальни. Юля беспокойно заворочалась, почувствовав его отсутствие, но, кажется, не проснулась. К счастью, коридорах замка освещение никогда не выключалось, да и дорогу до сторожевой башни Евгений помнил хорошо -- иначе не рискнул бы совершить такое путешествие среди ночи! На секунду он встревожился, подумав, что дверь в галерею может оказаться запертой... но тут же обругал себя психом. "Ну, если заперта, то просто вернусь -- вот еще проблема! Но скорее всего, запираются только наружные двери..." Так оно и было: Евгений свободно пересек площадку сторожевой башни и оказался в галерее. Здесь свет уже не горел, и тьма была просто кромешной. Неожиданно захотелось вернуться, не соваться в эту неизвестность, таящую бог весть какие призраки -- но Евгений посмеялся над своим испугом. "Главное, вспомнить, где выключатель, -- подумал он, -- и не перепутать его со звонком для прислуги... а то будет весело!" Впрочем, в галерее, кажется, вообще не было звонка для прислуги... ...Ярко вспыхнули лампы, и Евгений подошел к портрету Тонечки. Он всматривался до боли в глазах, но ничего не понимал, только видел: красивая женщина с перстнем на руке, уже не выглядевшая юной, потому что слишком много успела узнать... Устав стоять, он отошел в другой конец галереи, там были кресла. Портрет отсюда не был виден, но его присутствие ощущалось. Где-то часы пробили половину -- Евгений взглянул на свои -- второго. ...Он незаметно задремал в уютном кресле и проснулся от легкого прохладного прикосновения. Что такое? Евгений вздрогнул, быстро огляделся... но не увидел решительно ничего. Его снова окружала темнота: лампы в галерее были погашены! Панический страх подступил к сердцу, Евгений с трудом удержался, чтобы не вскочить и не кинуться сломя голову неизвестно куда -- но тут же буквально заставил себя успокоиться. "Может быть, -- пришла очевидная мысль, - - просто сработала какая-то автоматика и лампы выключились..." Евгений прикинул, где находится выход в башню -- не тыкаться же, в самом деле, по стенкам! Сосредоточившись, он прикрыл глаза... и тут же ему показалось, что где-то совсем близко, позади и слева замерцал слабый свет и, кажется, мелькнул чей-то силуэт. Кто-то пришел? Этого еще не хватало! Теперь придется объясняться, что делал ночью в галерее! Но нет, никого не было -- как только Евгений повернулся, видение тут же исчезло. Он снова прикрыл глаза... и снова чей-то силуэт, только теперь уже с другой стороны. С ума сойти можно! Евгений ожидал, что испугается -- однако почувствовал только непреодолимое любопытство. Вообще, если явление повторилось хотя бы дважды -- это уже не случайность! Тогда что же? Галлюцинации? Или все-таки нечто непонятное, чье присутствие в замке подтверждает светящийся перстень? Евгений вспомнил, что эсперы, когда смотрят ауры, делают это нарочито рассеянно, боковым зрением. "От прямого взгляда призраки исчезают", -- вспомнилась известная цитата. Похоже, в этом была доля истины... Евгений, уже не пытаясь поворачиваться, аккуратно скосил глаза в сторону. Он уже не удивился, снова увидев нечто вроде слабо светящегося облака и на его фоне -- отчетливый женский силуэт. "Тонечка! -- мысленно позвал Евгений. -- Госпожа Горвич!.." Ответа, как и следовало ожидать, не последовало -- но силуэт слегка шевельнулся и словно приблизился. Нет, это не могло быть обманом зрения... но что теперь делать? Пристально смотреть нельзя, заговорить -- тоже не получается! Евгений попытался встать -- он сам не знал, зачем, наверное, просто, чтобы что-то сделать! -- но тут же что-то мягко, но сильно толкнуло его назад в кресло. Теряя равновесие, Евгений взмахнул руками и упустил призрак из вида... Впрочем, ненадолго! Неожиданно прямо перед ним из темноты возникло лицо: Тонечка, как живая, наклонялась к нему, чуть насмешливо улыбаясь. Евгений потянулся было к ней, но руки встретили лишь пустоту, а призрак стремительно метнулся в сторону и исчез. Евгений вскочил и бросился следом, инстинктивно ожидая разглядеть вспорхнувшую летучую мышь или вихрь блестящих в лунном свете пылинок... Но тут в галерее вспыхнули лампы, и зажмурившись, он услышал звонкий от испуга голос Юли: -- Осторожно, упадешь! Евгений повернулся на ее крик, от души надеясь, что сейчас откроет глаза и увидит вокруг себя знакомую обстановку спальни. Но все оказалось не такто просто... Он по-прежнему был в галерее -- а Юля, полностью одетая и изрядно встревоженная, уже подбегала к нему... Евгений вспомнил что произошло -- то есть именно произошло, а не приснилось! -- и изо всех сил удержал себя от непреодолимого желания грохнуться в обморок. x x x Юля помогла Евгению добраться до спальни, раздеться и снова лечь. Он чувствовал просто невозможную слабость... Едва он пытался хотя бы приподнять голову от подушки, как стены комнаты начинали кружиться и качаться, а мысли напрочь путались. В этой странной полудреме Евгений дождался рассвета... и пришел в себя от бодрящего запаха кофе и спокойного юлиного голоса: -- Может быть, хватит витать в астральном пространстве? Расскажи, наконец, что произошло... Юле пришлось поддерживать чашку, однако тонизирующий напиток сделал свое дело: после него к Евгению вернулась способность если не двигаться, то по крайней мере соображать. И первой трезвой мыслью был вполне резонный вопрос: -- Как ты оказалась в галерее? Юля вздохнула и строго посмотрела на Евгения: -- Я проснулась вслед за тобой, но не захотела мешать тебе, поэтому ничего не сказала. Я видела, что ты держишь перстень и явно погружен в раздумья. И когда ты вскочил и понесся куда-то... -- А ты поняла, куда? -- Конечно! Сразу же... Не поняла, а просто увидела! Оделась и кинулась за тобой. Ты подумал, черт побери, что можешь впасть в транс? Что такими экспериментами не занимаются в одиночку?! Евгению стало неловко: да, действительно, образец осторожности... Но он не задержался на этом, интереснее было другое: -- Ты, -- он запнулся, но все-таки продолжил, -- ты видела... все? Юля заглянула ему в глаза: -- Я видела, -- раздельно произнесла она, -- что у тебя нечто вроде галлюцинаций. И даже догадалась, _каких_, но увидеть их через тебя не смогла, к сожалению. Не знаю, почему... А вот теперь ты расскажешь мне все подробно и не спеша! ...Рассказ не занял много времени, даже при том, что Евгению пришлось повторить его раза четыре. -- Да, -- сказала наконец Юля, -- похоже, с нами начали активно общаться. То есть, -- поправилась она, -- не с нами, а с тобой... Ну, и что ты думаешь делать дальше? -- Как это что? Повторить опыт, и побыстрее! Если только, -- Евгений помялся, -- это не было галлюцинацией! -- Перестань! -- Юля, казалось, не на шутку рассердилась. -- Если постараться, можно все на свете объявить галлюцинацией! Кажется, в этом вполне преуспели какие-то философы... Неужели ты сам не чувствуешь, почудилась тебе эта встреча или нет?! -- Нет, -- коротко ответил Евгений, -- то есть я имею в виду -- не почудилась! Но... -- Что -- "но"? -- Я не знаю, что делать дальше, -- объяснил Евгений. -- Понимаешь, с ней же надо... поговорить, что ли... Но как это сделать, черт возьми? Я же не эспер, с призраками общаться не умею! Вот если бы ты... -- Я не смогу, -- спокойно ответила Юля. -- Пока, во всяком случае: я слишком хорошо помню Тонечку живой... -- Ну и что? -- удивился Евгений. -- Это как-то мешает? -- Да. Это прогоняет ее... Ты не был с ней знаком раньше, и поэтому сейчас воспринял ее такой, какая она есть. Ведь астрал все-таки отличается от живого человека... -- Да, -- задумчиво сказал Евгений, -- астрал, призрак, сознание без тела... Исчезает при прямом взгляде, хорошо разбирается в снах. Несвоевременная смерть заставляет его неприкаянно бродить на границе миров... Да, все сходится! Похоже, что... -- Он невольно поежился и посмотрел на Юлю в ожидании поддержки: -- Знаешь, мне как-то до сих пор не приходилось общаться с потусторонним миром... как бы его не называть! Юля не успокоила его -- ей самой нужно было успокоение. Ее пугало то, что она не сможет поговорить с призраком Тонечки. Кто знает, как изменилась ее погибшая подруга? А если... Про свободные астралы ходит множество легенд -- порой весьма страшных! Говорят, что такое полуреальное существо может подчинить человека или даже убить, забрав всю энергию... -- Вот что, -- заявил вдруг Евгений, -- попробую-ка я пообщаться с ней во сне, как мы уже однажды делали... -- Но граф приглашал нас сегодня покататься по окрестностям, -- напомнила Юля, ощущая какой-то неясный протест. -- Ну, объясню, что у меня голова болит, подумаешь! -- отмахнулся Евгений. -- Тем более, я действительно чувствую себя "не очень"... -- Хорошо, я скажу ему, -- кивнула Юля... и неожиданно замерла от жутковатой догадки: то, что Евгению было так плохо -- не связано ли это с влиянием астрала? Может быть, Тонечка будет теперь существовать за счет жизненной силы Евгения? Усилием воли Юля заставила себя не впадать в панику. При жизни Тонечка была порядочным человеком -- с чего бы это вдруг ей так неожиданно меняться? Но ощущение опасности не прошло... x x x Засыпая, Евгений думал о Тонечке -- и не удивился, когда еще на грани бодрствования и сна перед ним возникло ее лицо. Что же будет дальше? Но раздумья мгновенно прогнали дрему, так что Евгений даже рассердился на себя: какого черта, он же всегда хорошо умел расслабляться! Однако сейчас волнение было непривычно сильным... -- Выпей снотворного, -- отозвалась на его эманацию Юля. -- Я посмотрю за тобой. Если увижу, что тебе плохо -- разбужу... Евгений согласно кивнул и полез в аптечку. По идее, на "качестве сна" это не должно отразиться. Таблетка подействовала быстро -- сказалась беспокойная ночь... Сон мгновенно перенес Евгения в галерею -- на этот раз, несмотря на погашенные лампы, там не было темно. Он сел в кресло, отчетливо осознавая, что ждет Тонечку... и она не замедлила появиться! Евгению показалось, что она возникла прямо из сумерек -- только что не было, и вдруг уже стоит возле кресло, улыбаясь уже знакомой чуть насмешливой улыбкой. Он вспомнил о вежливости и вскочил... но тут же испуганно отшатнулся. Тонечка больше не выглядела призраком -- причудливая фантазия сна придала ей черты вампира: зубы острее, чем нужно, длинные белые ногти... В точности как описывала Юля! Евгению стало страшно. Бежать? Но как? -- Извините! -- Тонечка, похоже заметила его испуг. Она отступила на несколько шагов, давая Евгению возможность вскочить и кинуться прочь... но он не стал этого делать. Когда противник явно позволяет тебе бежать, это выглядит подозрительным. -- Я не трону вас, -- с пронзительной печалью сказала Тонечка. -- Не трону... Будь моя воля, я бы никогда не убивала! Последнюю фразу она почти прокричала -- с отчаянным, но бессильным напором. А Евгений, уловив смысл этого выкрика, осторожно поинтересовался: -- А вы... Вы кого-то... -- Да, -- не дождавшись окончания его неловкой реплики, коротко ответила Тонечка и с вызовом спросила: -- Ну и что?! Евгений промолчал. Теперь он окончательно не знал, что делать, и только ощущал к Тонечке острую жалость. Он чувствовал, что она нуждается в помощи, но не знал, как ей помочь -- и возможно ли это вообще! В это время Тонечка снова заговорила -- быстро, непонятно, то и дело срываясь на слезы: -- Помогите мне! Умоляю вас, помогите мне! Я хочу освободиться, я не могу так больше! То, что происходит со мной... Это не жизнь, я с каждым разом чувствую, что деградирую, становлюсь монстром. Мне надо... дальше... Она сбилась, но Евгений понял ее. Она имела в виду, что нынешнее существование задерживало ее следующее перевоплощение -- или лишало райского блаженства, если верить в христианскую интерпретацию смерти. Набравшись мужества, он спросил: -- Вы хотите, чтобы я убил вас? Лишил этой призрачной жизни? Но как? Ведь вы... -- Все не так просто, Евгений, -- перебила она. -- Здесь вы убить меня не сможете. Я чувствую, здесь я чиста... меня как будто бы и нет вовсе... -- "Здесь" -- вы имеете ввиду замок и окрестности? -- Да. Я не знаю, не понимаю, как это может быть. Знаю только, что произошла какая-то ошибка, и она держит меня сильнее заклятия... -- Я не... Что я должен сделать? -- Разобраться в том, в чем сама я разобраться не могу... Где-то есть место, где я появляюсь, как убийца. Вы увидите его... И если вы сможете найти его потом... -- Но как я его увижу?! Несколько секунд Тонечка смотрела на Евгения, как бы не узнавая, потом пошевелила губами, отодвинулась, черты ее лица неуловимо изменились, словно бы смазываясь... -- Через портрет, -- мягко ответила она, уже исчезая. -- Через портрет!.. ...Проснувшись, Евгений долго не мог прийти в себя. Реальность, осмысленность сна не вызывала сомнений! Но что значит "увидеть через портрет"? -- Это похоже на ясновидение, -- объяснила Юля, -- только сложнее. Ясновидящий смотрит в прошлое, а оно оставляет следы, и каждый, в принципе, может ходить по ним. Но тебе предстоит _увидеть вслед_... Евгений не удивился: -- Я буду видеть то же, что и Тонечка? Глядя при этом на ее портрет? -- Вероятно, -- кивнула Юля. -- В общем, надо, чтобы канал между вами сохранился на расстоянии... Я думаю, вначале ты должен почувствовать Тонечку -- ну, как сегодня ночью! -- а потом подойти к портрету... -- Я понял, -- кивнул Евгений. -- Так и сделаю. И надеюсь, пойму, что значат ее странные слова об убийствах! ...Больше ни Юля, ни Евгений не заговаривали о Тонечке. Все было ясно -- и они только с нетерпением ждали ночи. Граф прислал спросить, как чувствует себя Евгений, и будут ли гости обедать? Выходить к столу не хотелось -- однако лучше было не поддаваться эмоциям и постараться вести себя, как обычно. Впрочем, на этот раз и Горвич держался во время обеда не совсем обычно - - был рассеян, неразговорчив, но чувствовалось, что он нервничает. Юля попробовала сосредоточиться на нем, но без наводящих вопросов ничего не могла понять. "Лица слуг... кажется, Тонечка... Опять кто-то из горничных... Ирина..." В конце концов Юля решила, что графа одолевают какие-то домашние заботы, которые никак не касаются гостей. Наконец Горвич с деланной небрежностью сообщил, что после обеда должен срочно уехать и пробудет в отлучке до следующего вечера -- он очень извиняется и просит чувствовать себя как дома. "Так срочно, -- снова забеспокоилась Юля, -- что надо выезжать на ночь глядя? Как-то это странно... И даже подозрительно! Неужели он что-то почуял? Может быть, нам тоже стоит уехать?!" Однако она сдержала малодушный страх: они же никогда не простят себе, если не встретятся с "портретом" хотя бы еще раз! Юля так и подумала: "с портретом", она еще не могла воспринимать то, что было здесь, как Тонечку... Евгений, похоже, тоже что-то почувствовал. После обеда он решительно заявил Юле: -- Надо поскорее заканчивать наш визит. По-моему, мы уже начинаем злоупотреблять гостеприимством хозяина... -- Да что ты паникуешь! Что такого произошло? -- насмешливо возразила Юля. -- Горвич поехал куда-то не вовремя? Надо же, какое событие! И из-за этого сбегать именно сейчас? Когда началось самое интересное?! Юля старалась говорить уверенно, но после каждого слова мысленно добавляла "брысь" для скребущих на душе кошек. Она не могла понять, с чем это связан ее страх -- неужели только неожиданный отъезд Горвича тому причиной? Но ведь он и раньше часто отлучался... вот только никогда не уезжал так неожиданно и надолго! x x x В замке рано ложились спать -- часам к двенадцати коридоры уже пустели. Впрочем, идти в галерею раньше двух ночи смысла не было: если уж повторять эксперимент, то со всей возможной точностью! Смущало Евгения только присутствие Юли -- первый раз ее не было! Но разве она рискнет оставить его наедине с астралом?! К тому же, не исключено, что в этот раз ей тоже удастся заговорить с Тонечкой. В конце концов решили, что Юля будет тихо сидеть в кресле и наблюдать... а если что, действовать по обстоятельствам! Они бесшумно прокрались по тихим переходам до сторожевой башни, включили свет на площадке и оставили дверь в галерею открытой -- освещения едва хватало, чтобы кое-как различать предметы, но именно это и требовалось: ведь призраки боятся слишком яркого света! Присутствие Тонечки Евгений почувствовал почти сразу... и напрягся, не зная, как сказать об этом Юле. Впрочем, она сама поняла, что происходит, прижала палец к губам и тихо отошла к креслу. ...Проводив ее взглядом, Евгений подошел к портрету, еще сильнее ощущая призрак за спиной. В мыслях была странная пустота, но чувства насторожились. Видеть Тонечку даже боковым зрением он не мог, но тем не менее точно знал, что она делает. Вначале она стояла, замерев в ожидании... в ожидании чего? перехода неизвестно куда? Потом подняла руки, словно желая коснуться Евгения, и тут же... нет, это сложно объяснить: мысленно он увидел эти руки перед собой, они шарили, ища в воздухе опору. И сразу же он отчетливо ощутил мучительную беспомощность, однако понял краем сознания, что ощущение это принадлежит на самом деле Тонечке, ему оно просто передано. Ей было плохо -- но отчего? Сзади послышался ее голос, она сказала что-то, Евгений не понял, что именно, но безнадежность, прозвучавшая в голосе, делала слова ненужными. Потом еще один "всплеск сознания", еще одно усилие преодолеть что-то невидимое -- и на этот раз что-то наконец сдвинулось в астральном поле. Продолжая ощущать Тонечку, Евгений понял, что она готова уйти -- и мысленно устремился за ней... Краем глаза Евгений видел -- портрет изменился! Он едва не поднял голову, но вспомнил в последний момент, что "призраки исчезают при прямом взгляде", и удержался. Как бы там ни было, что-то у них получилось! ...На экране -- а портрет теперь действительно казался Евгению большим экраном -- были совершенно незнакомые места, но, замеченные вскользь, они запоминались отчетливо. Евгений как бы шел по какому-то большому кварталу особняков. Деревья свисали из-за оград, за деревьями светились окна... людей на улицах не было. Он прошел через (или сквозь? они же были заперты!) красивые кованные ворота, прошел по белой гравийной дорожке и вошел в какой-то особняк в стиле классицизма, розовый с белыми колоннами. Стремительно -- сам Евгений не смог бы двигаться с такой скоростью, но дарительница этих ощущений явно могла -- он поднялся по лестнице и -- вошел? очутился? -- в солиднороскошном кабинете. Владелец кабинета, незнакомый человек средних лет и довольно приятной наружности, сидел за столом. Он не сразу поднял глаза -- вероятно, дверь все же не открывалась, не требовалось Тонечке открывать дверь, чтобы войти! -- и на лице его появилось выражение непередаваемого ужаса... Никогда в жизни Евгений не видел, да и не хотел бы увидеть, такого лица! Недостойно человеку испытывать столь сильные мучения страха, лучше умереть сразу... или уж по крайней мере, сопротивляться до конца! ...Но человек не пытался сопротивляться. Он вскочил, больно ударившись об угол стола, проскользнул вдоль стены кабинета и сумел-таки выбежать. Увы, тщетно! Стремительное движение навстречу захлопывающейся двери заставило Евгения зажмуриться -- он забыл, что двери и стены для Тонечки не преграда! Поэтому он не увидел, как именно она настигла свою жертву, лишь услышал хриплый крик и стук падающего тела... Когда Евгений открыл глаза, преследуемый лежал на лестнице, судорожно вцепившись в перила. Он так и смог подняться... x x x ...Очнулся Евгений от холода: он лежал на каменном полу в галерее. Он очень отчетливо помнил все, что видел этой ночью -- но размышлять об этом еще не мог... Кстати, сколько же времени? Не вставая, Евгений поднес к глазам руку с часами: шесть утра. Ничего себе! Но где же Юля? Почему она не помогла ему? Или она тоже каким-то образом включилась в "спектакль"? Тогда надо скорее подняться и отыскать ее! Но сделать это ему не удалось... -- Я вижу, вы уже очнулись. Это хорошо... -- со странным выражением произнес чей-то голос, показавшийся знакомым. -- Иначе мне пришлось бы... Евгений резко сел -- тело ныло от лежания на жестком полу -- и столкнулся взглядом с Антоном. И не только со взглядом -- ствол ружья в руках управляющего смотрел прямо на Евгения... -- Не пытайтесь встать, иначе я выстрелю. Я не шучу. Этого он мог бы и не добавлять. Меньше всего происходившее походило на шутку. Он что же, ждал, когда Евгений проснется? И простоял здесь не один час? Завидная выдержка... Но как он вообще оказался в галерее? Случайно? Или подкарауливал? Но ведь Юля... Евгений покрылся холодным потом: где Юля?! Что сделал с ней этот псих?! Однако он невероятным усилием сдержал эмоции -- любая неожиданность могла спровоцировать Антона на выстрел... -- Вы пришли от _нее_, -- медленно заговорил Антон. -- Мне сразу показалось подозрительным ваше поведение, но я промолчал. Я промолчал, потому что к старости мы становимся подозрительными, и нельзя забывать об этом, если не хочешь показаться смешным. Но я оказался прав... -- Что вам нужно?! -- со сдержанным бешенством спросил Евгений. Управляющий усмехнулся: -- Не притворяйтесь глупее, чем вы есть! Вы ведь все прекрасно понимаете... -- Послушайте, -- стараясь говорить ровно спросил Евгений, -- что значат ваши безумные фантазии?! -- Это не фантазии, -- спокойно возразил Антон. -- Это жизнь. И я не собираюсь спорить с вами: мы оба знаем, что вы пытались отыскать, разговаривая с портретом. Но овладеть потусторонними силами не так-то просто, не правда ли? _Ей_ это не удалось, хотя _она_ и надеялась на что-то... и честное слово, была поумнее вас! Евгений прикинул, можно ли выбить у Антона ружье. Тот стоял шагах в трех... нет далеко! Ни за что не успеть дотянуться ствола! -- Вы чужак, вам этого не понять. -- спокойно продолжил Антон. -- И вы напрасно влезли в те дела, в которых ничего не понимаете. В которых вообще не дано разобраться человеку! Я помню, как менялась _она_... Вначале _она_ была самой обычной женщиной, уверяю вас, но потом... Евгений незаметно провел пальцем по полу: гладкий. Если достаточно сильно оттолкнуться, то можно скользнуть противнику под ноги и опрокинуть. Главное, к этому Антон вряд ли готов -- наверняка он ждет что Евгений вскочит и бросится на него, напоровшись на встречный выстрел... -- О ком вы говорите? -- спросил он, чтобы потянуть время. Антон пожал плечами, ствол угрожающе качнулся от движения. -- Вы так настойчиво пытаетесь заставить меня произнести _ее_ имя вслух? Что, это действительно может что-то дать? Сомневаюсь, но на всякий случай не буду этого делать... -- Нет, вы с ума сошли! -- Я не буду спорить с вами. Я просто убью вас. Я старый человек, мне нечего терять. И я отвечаю за Матиуша перед Богом и перед собой. Мне только не хотелось убивать вас во сне... Где начинаются разговоры о Боге и чувстве долга, здравый смысл уми