ы", но это уже не тот вечерний костер. А размещение в тентах и в поезде? Все эти мелочи создают ту определенность, при которой можно спокойно заниматься тем, ради чего мы и выезжаем в Крым - подготовкой к летнему путешествию. Совместные дела обеспечивают сплоченность группы и уберегают от возможных конфликтов, которые вспыхивают, когда люди не знают где и что лежит, не сдают во-время снаряжение и не имеют понятия о тренировочных планах на каждый день. Хотя поездка в Крым организуется на майские праздники, но несколько учебных дней мы все же захватываем. Это не вызывет восторгов у администрации колледжа: скоро же сессия! А я еще и нескольких преподователей забираю! Я выслушиваю мнение директора об очередной авантюре, соглашаюсь, что нарушаю учебный процесс,.. и прошу изыскать средства для оплаты поездки студенток. Директор молча и выразительно смотрит на меня, давая понять, что твердо знает, какая больница по мне плачет, но приказ о награждении студенток дополнительной стипендией за активную туристскую работу подписывает. Теперь девушки обходят своих преподавателей и получают от каждого письменное разрешение на поездку. Меня радует, что за все годы ни одну студентку не отлучили от Крыма за неуспеваемость: большинство из них были твердыми хорошистами и отличниками. Свой лагерь мы устанавливаем под хребтом Демерджи, как раз в том месте, где снимались сцены из телефильма "Сердца трех". На поляну от шоссе ведет довольно крутая тропа. Мы заносим наверх рюкзаки, освобождаем их от вещей и спускаемся за ящиками. У новичков уже от первого подъема глаза лезут на лоб, и ветераны успокаивают девчат: через пару дней будете прыгать туда-сюда как козочки. Второй заход для новичков, как правило, последний - они валятся на землю и тихо постанывают. А старожилы спускаются за ящиками и в третий, и в четвертый раз... Мне всегда интересно наблюдать за новичками. Вот они задирают головы и смотрят на гребень хребта: - Неужели туда полезем?! - Завтра же, - говорю я. - Да ни в жизнь! Лучше застрелите. - Оружия нет. Мы вас альпенштоками прибьем, - обещают ветераны. Я знаю, что первые занятия будут самыми трудными для новичков. Кое-чему они научились на тренировках до выезда в Крым, но здесь все по другому: и нагромождение камней на склонах хребта, и высота. Здесь есть куда падать, здесь уже не по нарошке, и страх девчонок перед завтрашним восхождением мне понятен. Но я знаю как научить побеждать страх, и знаю, что через несколько дней новички будут с улыбкой смотреть на свой первый горный маршрут, не понимая, что там пугало их. Это преображение людей, поверивших в свои силы, самое интересное для меня на занятиях. Поэтому я давно уже работаю с отделением новичков, не сомневаясь, что остальных инструктора обучат лучше, чем я, подходящий к пенсионным годам. Мы устанавливаем лагерь и развешиваем нашу "канцелярию" - режим дня, списки отделений, списки дежурств, планы занятий, "Культурную программу" и меню на каждый день. Над центральным тентом укрепляется голубой штандарт с нашей эмблемой и рядом - щит, утащенный с какой-то заброшенной стройки: "Работай в каске!" Во второй половине дня новички поднимаются на пригорок недалеко от лагеря, и я рассказываю об истории и географии Крыма, показываю, в какой стороне находятся Ялта и Севастополь, где Алушта и Феодосия. Мы рассматриваем хребет Демерджи. Новичкам трудно поверить, что в давние времена все это было морским дном. Но я поднимаю мелкие ракушечки и девушки удивленно ахают - ведь море от нас больше, чем на полкилометра внизу. Я указываю на видные с пригорка крупные выходы скал: это - Кузнец, это - Мария, а вон там, на восточной оконечности хребта - Екатерина. Теперь новички хорошо представляют где мы расположились, и не будут отвечать на вопрос о месте проведения сборов неопределенной фразой - в Крыму. С утра начинаются рабочие будни. Распорядок дня выдерживается строго. В 7.00 - подъем, и ровно через 8 минут - выход на зарядку. Опоздавших практически не бывет. И не потому, что за опоздание - чистка кастрюль. Просто ребята привыкли к точности, и если договорились проводить зарядку в 7.08, то это в 7.08, и ни минутой позже. После завтрака есть немного свободного времени. Инструктора получают у ответственного за снаряжение все необходимое для занятий, и ровно в десять отделения выстраиваются для сдачи рапорта дежурному командиру. Когда мы только начали вводить рапорта, взрослые ворчали: зачем это нужно, игра какая-то. Приходилось убеждать, что сдача рапорта это не только показатель готовности к занятиям, но, прежде всего, учет людей. И без такого учета вполне возможно кого-нибудь не привести с тренировки. Хватимся мы человека только за ужином, пойди ищи его теперь в темноте. Ветераны слушали меня и ухмылялись. И ухмылялись до тех пор, пока не вернулись в лагерь без одного новичка. Теперь ритуал выхода на занятия никого не удивляет. Инструктора рапортуют о количестве человек, идущих в горы, и контрольных сроках возвращения. Дежком делает запись в специальной тетради, и инструктора расписывются в ней. Нарушать сроки возвращения в лагерь запрещено. Если инструктор видит, что тренировка затягивается, он извещает об этом дежкома по рации или с нарочным. Придя с занятий, отделение снова выстраивается для рапорта, а дежком по своей тетради сверяет наличный состав. Если в строю не хватает человека, рапорт не принимается, и никакие крики, что вон отсутствующий появился на тропе или возится у палатки на дежкома не действуют: отделение должно стоять в полном составе, и нечего тут базарить! Слышал однажды как идущая в строю девочка сказала подруге: - Пойдем сбросим рюкзаки у палатки. - Ты что? Сначала сдадимся. Отрапортовав, отделение идет сдавать снаряжение. И хотя все пересчитано перед спуском в лагерь, споры с принимающими все же бывают. - Карабин не той марки, - говорит ответственная. - Я выдала "Ибрис", а ты мне " Бобика" суешь. - Какая разница, - возмущается инструктор. - Мы со вторым отделением поменялись. Они и сдадут. - Вот как поменялись, так и разменяйтесь. Отходи в сторону. Как-то я не смог вытащить заколоченный в скальную трещину крюк. Обещаю, что завтра непременно достану его. - Ну, да, - говорит ответственная. - Сегодня вы - "завтра", потом еще кто-нибудь. Не принимаю снаряжения и все. Или приносите крюк, или пишите акт на списание. Научил на свою голову. Пришлось снова лезть в гору и выколачивать железку. Учет людей целиком лежит на дежкоме. Линеек мы не проводим, поэтому договорились, что даже выход в свободное время за условную территорию лагеря разрешается только дежурным командиром, который отмечает куда и на сколько идешь. Понятно, что можно уйти и не отметившись - никто же за тобой не следит. Ну, собрались ребята на ручей всполоснуться после тренировки , так ведь самостоятельные люди, вернутся засветло. Ну, пошли подружки прогуляться под звездным небом к развалинам крепости, что в двухстах метрах от лагеря - какая беда? Дежком и внимания не обратит. Но наша дисциплина построена не на запретах, а на понимаемой всеми необходимости. И подходят взрослые люди к пятнадцатилетней девчонке предупредить, что пройдутся вон по той дороге вдоль хребта, а вернувшись, снова отмечаются у нее. Я не раз рассказывал ребятам к чему может привести слишком вольное поведение в горах, и однажды они сами убедились в этом. Сидим мы у нашего костерка, обсуждаем тренировочный день. И тут кто-то заметил вдалеке и высоко на склоне мигающий свет фонарика. Да еще в месте, объявленном запретным для занятий из-за мелкой скользящей осыпи и летящих сверху камней. На сигнал бедствия - шесть миганий в минуту - вроде не похоже, но мы все-таки пошли вдоль хребта узнать, что происходит и не нужна ли помощь. Помощь оказалась нужна. Под хребтом остановилась большая группа харьковских старшеклассников. Ближе к вечеру трое парней отпросились погулять. Контрольного срока возвращения им не дали, и парни, нагулявшись, полезли в гору. Ночь накрыла школьников на приличной высоте, а о том, что спуск сложнее подъема они не подозревали. Прихватив фонарик, на помощь полезли двое сопровождавших группу мужчин, и тоже застряли в каменном хаосе. Пока я прикидывал как лучше организовать спасательные работы, Николай Николаевич выхватил у кого-то из наших фонарик и с криком: "Сейчас я им покажу небо в алмазах!" запрыгал по камням. Минут через десять мы услышали как он преподает наверху основы скалолазания... Ко мне подошла руководительница школьников. - Ведь я говорила им, чтобы никуда не лазали, - оправдывалась она. - Вчера тоже ушли без разрешения. Они же самые старшие... Хорошие ребята, но уж очень неорганизованные. Вы их поругайте, пожалуйста. Руководительница долго рассказывала как ей трудно со школьниками, и что лучше поскорее домой. - А что вы делаете, когда у вас без разрешения уходят в горы? - неожиданно спросила она. - У нас не уходят. - А как вы поддерживаете дисциплину? Коллега пыталась выпытать секрет особых наказаний, может быть, даже с горной спецификой, но я только пожал плечами. Из-за близких скал засветились фонарики и через кусты к нам продрался Николай Николаевич. Он еще не остыл от спуска, злился и посасывал кровоточащую ладонь. - Получайте своих оболтусов, - сказал он. - Ничего с ними не сделалось, а могли бы и в ящик сыграть! Мы высказали ночным путешественникам и всей харьковской группе все, что положено говорить в таких случаях, и пригласили на завтрашние занятия. Утром школьники пришли в наш лагерь. Им выдали снаряжение и построили для сдачи рапорта. Руководительница и двое мужчин отошли в сторонку. - Вы не идете на занятия? - спросила дежком. - Идем, - сказали мужчины. - Тогда встаньте в строй. Александра Марсовна сдала рапорт и вместе с Верой Михайловной и еще одним нашим туристом повела новое отделение в горы. - Намучаетесь вы с ними, - вздохнула руководительница. - Это такие дети... - Нормальные дети, - откликнулся Николай Николаевич. - Как они у вас вообще не разбежались от безделия! К вечеру отделение вернулось, только что не повизгивая от восторга. Претензий ни к кому не было, а несколько мальчишек даже помогали инструкторам на страховке. После ужина харьковчане собрались у нашего костра. Мы им свои стихи и песни, они нам - свои. Нормальные дети. Педагогический чертенок, видимо, крепко засел во мне. Следующим вечером я пытался повернуть разговор на случай в харьковской группе, но даже новички смотрели на меня как-то странно, будто я растолковывал, что дважды два - четыре или колесо - круглое. Уйти из лагеря без контрольного срока возвращения или нарушить контрольный срок представлялось всем настолько немыслимым, что обсуждению не подлежало. Несколькими днями раньше небольшая группа была отпущена в Алушту. Вера Михайловна с ребятами, вернувшись в лагерь, сказала, что двое девочек-новичков где-то в городе отстали от них и, видимо, приедут следующим автобусом. Мы уже начали беспокоится: контрольный срок истекал, а пятнадцатилетних туристок даже на тропе не видно. Кто-то предложил сбегать вниз на шоссе, посмотреть, когда следующий рейс, но тут девочки спустились с заросшего кустами холма. - Откуда вы? - удивился дежурный командир. - Заблудились, что ли? - Не заблудились... - А на чем приехали? - приступила к девочкам Вера Михайловна, которую я успел уже отругать. - Как вы сюда добрались? Автобус только через два часа будет. На попутках что ли? - Не на попутках... - А на чем же тогда? И девочки рассказали, что потерявшись, не заметили как растратили все свои деньги. Особо они не волновались, решив встретиться с товарищами у автобусной станции. Никого они не встретили, а время шло. И тогда девочки побежали в лагерь напрямик, через холмы и овраги, держа направление на хребет Демерджи. Где пешком, где трусцой - а это от моря, по нашим прикидкам, не меньше пятнадцати километров. - Главное - ведь мы не опоздали, - сказали девочки. - Не опоздали, - согласился дежурный командир. Он сделал пометку в тетради и пошел по своим делам. "Старички" начали расспрашивать девочек о дороге - может быть, так удобней спускаться к морю, чем ждать редких автобусов. И никто не удивлялся их пробежке - контрольные сроки надо соблюдать, хоть расшибись! Такая же дисциплина поддерживалась и на тренировках. Никакой самодеятельности, ни шагу в сторону на опасных участках без разрешения инструктора - это давно и хорошо усвоено всеми. Тренировки проводятся по 6-7 часов. Обедать мы не спускаемся, обходимся сухим пайком и чаем из термосов. Вечером, на общем собрании, инструктора подробно рассказывают о занятиях и хвалят самых умелых. Конечно, не обходится без замечаний - кто-то запутался в веревках, кто-то не сумел завязать нужный узел. Но ведь на то и учеба. Не получилось сегодня, будет завтрашний день. Ребятам не надо напоминать, что выполнение технических приемов должно доводится до автоматизма: в горах некогда думать каким способом натянуть веревки для переправы или как соорудить из карабинов тормоз на крутом спуске. Мы занимаемся в любую погоду, инструктора даже радуются дождю - надо учиться работать и с мокрыми веревками на скользких камнях. После нескольких поездок в Крым среди студенток колледжа появились хорошие скалолазки, не уступающие многим парням. Как-то нам указали на 30-ти метровую и почти отвесную скалу, на которой занимаются только опытные туристкие группы. Поднявшись по ее пологой стороне и заглянув вниз, я несколько дней не давал разрешения на занятия, но в конце-концов уступил просьбам инструкторов. И девушки успешно освоили спуск, а ведь это - минимум десятиэтажный дом! Мало того, через день инструктора доложили, что девчата прошли скалу вверх. - Как вверх? - не понял я. - А так, ручками-ножками. Каюсь, я не поверил, и тогда утром мне продемонстриро -вали этот атракцион. В том, что инструктора не зря едят свой хлеб, мы убедились на одном из крымских сборов. Отделение ушло под самый гребень хребта, на небольшие вертикальные стенки. Тема занятия: "Транспортировка пострадавшего на крутых горных участках" И надо же такому случиться: едва размотали веревки и вколотили крючья, как одна девушка пожаловалась на боли в животе. Значения этому не придали - женские дела - бывает. Девушку усадили под камень и тренировка продолжалась. Но тут девушке стало совсем плохо. Наши доморощенные лекари определили, что это острый приступ аппендицита. Так это или не так, рассуждать некогда. Теряющую сознание девушку усадили в лямки рюкзака за спину инструктора и приторочили к нему ремнями. От грудной обвязки инструктора развели две страховочные веревки - спуск очень крутой, с элементами лазания: потеряешь равновесие, придется уже двух человек транспортировать. Все отделение идет впереди, чтобы вылетающие из под ног камни не задели несущего. Выше - только страхующие, но и они выдают веревки с двух сторон, не нависая над инструктором, так что техника безопасности полностью соблюдена. Спустились до выполаживания, оставили двоих сматывать веревки, и рысцой к шоссе. Взявшись за руки, ребята перегородили дорогу, остановили первую же машину и доставили девушку в алуштинскую больницу. В тот же день ей сделали операцию. К счастью, в больших горах у нас таких случаев не было, но разбор спасательных работ показал, что в усложненных обстоятельствах ребята действовали грамотно. Я же все время вожусь с новичками, изредка подводя их к местам занятий опытных туристов - пусть насладятся тем, что им предстоит в следующем году. На травянистых склонах новички учаться владеть альпенштоками, сбегать вниз, выполнять повороты, тормозить на бегу. - Девушки-красавицы, - медовым голосом затягиваю я. - Это же совсем несложно. Ну-ка, на месте - навалились на альпеншточек и ножку вперед. Молодцы! Теперь еще раз. И еще. Да не держите вы альпеншток как хрустальный бокал - что это вы мизинчики отставляете? С альпенштоком новички подружатся на третий или четвертый день, а пока он им только мешает. На спусках волочат альпеншток как ненужный баласт, а теряя равновесие отбрасывают его и, падая, упираются в землю руками - очень опасная привычка, ведущая к кистевым и локтевым травмам. Приходится снова и снова повторять упражнения. Но я вижу, что новички не доверяют альпенштоку - страховаться руками им гораздо удобнее. Тогда мы забираемся выше, где склоны покруче. Здесь уже без альпенштока не устоять - сразу проедешь по жесткому грунту и колючей траве. Так неторопочко - с одной террасы на другую до самых камней. Лазания у нас сегодня не будет, ну разве что придется взбираться на большие камни, если их нельзя обойти. Объясняем новичкам, что на маршруте много "живых" камней, качающихся под ногой. Даже огромная глыба может стоять на ребре, и наступив на нее, надо сразу оповестить идущего сзади. - "Живой!" - предупреждаю я, качнувшись на камне. - Живой! Живой! Живой! - несется вниз по колонне. Я останавливаю отделение. - Что это за активность не в меру? Ну как последние узнают, на какой камень указывает направляющий, если к этому камню подниматься еще метров двадцать? Вспомните как мы учили: наступил на "живой" камень, предупреди товарища сзади. Товарищ укажет следующему, но не раньше, чем тот подойдет к камню. Понятно? Мы снова начинаем подъем. - "Живой!" - упреждаю я. - Живой! - разом кричат новички. Помощница смотрит на мое, начинающее сатанеть лицо, и улыбается. - Вы что, нарочно? - спрашиваю новичков. - Да как-то так получилось... Мы уже забрались достаточно высоко, девушкам только бы удержаться на крутом склоне - им не до очередности предупреждений. Но до гребня хребта нам еще идти и идти, и чтобы никто не поломался на качающихся камнях, я снова постукиваю по ним альпенштоком: - "Живой!" - "Живой" - вторит идущая за мной девушка. - "Живой!" - кричит третья. И тишина. - В чем дело? - Я не... я не успела, - выдыхает красная как светофор мученица. - Давайте отдохнем... Мы садимся, упираясь ногами в камни. Девушки смотрят на гребень хребта. - Вэ-Я, мы не долезем... - Еще как долезете! Подъем! Крутизна увеличивается. Мы протискиваемся между крупных камней и останавливаемся у запирающей проход глыбы. Моя помощница - одну ногу в боковой камень, другую в глыбу, чуть поворачивается и, ухватившись за выступ, выбирается наверх. - А мы как же? - в глазах девушек откровенный испуг. - А мы по другому. На бедра двух девушек укладывается альпеншток, двое других, чуть присев, держат альпеншток на плечах - получилась лесенка. Шаг, еще шаг - девушки выпрямляются, теперь руку помощнице, и ты наверху. Альпенштокодержатели выбираются последними, становясь мне на плечи. - Вот это да! - восхищаются девушки. Они задирают штормовки и рассматривают ссадины на животах. - Ногами надо упираться в камень, а не телом по нему елозить, - говорят самые удачливые. Крупные камни все чаще преграждают нам путь. Мальчишки перепрыгивают с одного на другой, а девчата трусят и отделение непомерно растягивается. Снова привал. Моя помощница давно уже сидит под самым гребнем на скальном выступе и беспечно болтает ногами. - Как она скачет, - завидуют девушки. - Это сколько же сил надо иметь! - Причем тут сила, - говорит старшеклассник. - Я вон какой здоровый, а не получается... - Вэ-Я, а на Памире такие же камни будут? - Всенепременно. Так что учитесь, пока без рюкзаков идете. Подъем! Мы уже четыре часа на горе. Солнце нещадно печет, а внизу - блеклое от жары море. Сейчас бы на пляж, а потом в легких платьецах по набережной... - Не ныть! - говорю я девушкам. - А купаться мы будем. Сейчас поднимимся на гребень, а по другую сторону - тропочка к ручью. Смотрите - совсем немного осталось. Но этого "совсем немного" вполне хватает, чтобы прочувствовать всю прелесть первого восхождения. Девушки карабкаются по камням, ползут на четвереньках и подвывают от страха. Мальчишки уже освоились на крутизне и помогают неумехам. Мне тоже приходится бегать по склону вверх и вниз - подбадривать, показывать, а главное, прельщать близким отдыхом. Вот уже первая группа на гребне. - Девчонки! Давайте скорее - здесь лес и так красиво! - кричат сверху. Одна за другой поднимаются к нам последние и валятся на теплую землю. Мы допиваем остатки чая под соленные сухарики - теперь незачем экономить воду - скоро придем к ручью. - А в общем, и не так трудно все было, - говорят девушки. - Только страшно немного... Крутая тропа, по которой без альпенштоков можно спускаться только перебегая от дерева к дереву, а местами съезжать на пятой точке, завершает первую тренировку. Мы рассаживаемся у ручья и подъедаем все, что осталось от сухого пайка. - Помыться бы... - мечтательно говорят девушки, смотря как мальчишки в плавках залегают на мелководье. - Сделаем, - говорю я. - Только немного спустимся. Там хороший бассейн. Еще один переход, и внизу от тропы, среди густых зарослей, ручей перехлестывает через каменую плотину. - Купайтесь, девчата! - Так у нас ни полотенец, и ничего другого... - Подумаешь! Двое мальчишек на тропу в охранение, остальные за мной. Купайтесь, купайтесь. На таком солнце обсохнете через пять минут! Мы еще не успели отойти, как услышали радостный визг девчонок, прыгнувших в холодную воду... Вечером инструктора отчитываются о проведенных занятиях. Новички скромно молчат, когда я рассказываю о их мужестве, но долго не выдерживают: я же упускаю самое интересное! И перебивая меня, девчонки вспоминают, как падали на склоне, как продирались между камней, и на какую высоту они сумели залезть. - Ну прямо восхождение на Эверест! - посмеиваются ветераны. - Конечно, - соглашаюсь я. Сегодня - это их Эверест. Приходите смотреть, что будет через несколько дней! На завтра у нас снова проходка по камням, но теперь уже с простейшими элементами лазания. Я знаю, что, предстоящий маршрут не превышает возможностей новичков, но знаю и то, что "субъективное восприятие внешних трудностей не всегда адекватно их объективной характеристике". Страх и неуверенность в своих силах туманят разум. То, что легко выполняется в привычной обстановке, в усложненных условиях может стать непреодолимым. Я не раз спрашивал ребят трудно ли пройти по гимнастической скамейке. - Конечно, нет. - А если поднять скамейку на метр от пола? - Тоже пройдем. - А на высоту пятиэтажного дома? - Свалимся, - уверенно говорят ребята. - Но почему? Ширина скамейки осталась прежней. Что же изменилось? И все соглашаются, что появилось новое препятствие - высота. Не то, что идти по скамейке - на месте не устоишь. - А если под скамейкой натянуть черную марлю, чтобы высоты не было видно - тогда как? - Вот если бы еще не знать, что под марлей пустота, тогда свободно пройдем. - Значит... - Значит надо привыкнуть к высоте или не знать о ней! - заканчивают ребята. Ну, не знать о высоте у нас не получится - не с завязанными же глазами идем, а вот привыкать необходимо. На тренировках, постепенно, изо дня в день. Хотя бывает, что чепуховые препятствия становятся проблемой, а более сложные проходятся свободно... если не подозреваешь о них. Случился у нас на Памире ночной переход. Ничего особенного: тропа с метр шириной, справа - скальная стена, слева обрыв - гуляй, не хочу! Идем, подсвечивая фонариками. И вдруг - стоп! - колонна остановилась. Нас больше пятидесяти человек. Я - замыкающий. В голову колонны не пробраться. Стоим как в хорошей очереди: шажок - отдыхаешь, еще шажок - и еще отдыхаешь. Прошу узнать, что там впереди происходит. Мне говорят, что тропа то ли оборвалась, то ли сузилась. А Вера Михайловна хотела свалиться с обрыва, но ее поймали за капюшон штормовки. Теперь ребята переводят девушек через это место, потому и стоим. Когда спустились к реке, те, что шли рядом со мной спросили, где же это опасное место. Мне тоже любопытно: все время поглядывал на тропу и ничего не заметил. - Как же не заметили - сказали нам. - Тропа скосилась к обрыву - не устоять. Девочек за руку переводили. Замыкающие все же пытались уточнить, где это скосилась тропа, а я пошел разжигать примуса: нечего там было уточнять. Вера Михайловна сорвалась, ближние девчонки ахнули, и понеслось по колонне - опасное место, опасное место! Те, кто не видели срыва, тоже запаниковали. Вот и пришлось переводить трусих по спокойной тропе. А таких "скосилось" на пути - через каждые пятьдесят шагов. Да и какое это опасное место: под обрывом сразу лесистый склон - далеко не укатишься. Через день мы переходили отрог хребта. Тоже - справа стенка, слева обрыв. Но склон покруче и тропа поуже. Пока готовили перекус, я с одним из парней прошелся наверх уточнить маршрут. Видим: над самым обрывом в тропе полуметровый провал. Здесь надо упереться в стенку ледорубом и сделать быстрый шаг над дырой. - Слушай, говорю парню, - давай проведем естественный эксперимент. Я предупрежу "старичков" о провале. Мы, не снижая темпа, перескочим через него, и, уверяю, девчонки тоже пройдут, ничего не заметив. Но ты на всякий случай сядь под дырой и вытряхивай камешки из ботинок. И посматривай вверх - вдруг кто сорвется. Я повел ребят по тропе, и спустившись с отрога, спросил, не было ли каких трудностей. - А что могло быть? Тропа как тропа. Тогда мы рассказали о провале, но ни одна девушка не могла вспомнить, где это надо было страховаться ледорубом и прыгать! Все шагали в заданном темпе, и они тоже. - Обратите внимание, - сказал я, - на ночном переходе вообще не было сложностей. Вы их сами придумали и тормознулись. У страха глаза велики. А сегодня вы ничего не заметили. Хотя здесь - при желании, конечно - можно и загреметь. Но укажи вам провал на тропе, да еще предупреди о полете, начали бы коленками стучать. Прошу всех запомнить этот случай. Переоценивать свои возможности в горах недопустимо - тут и до аварийной ситуации недалеко. Но каждый должен уметь оценивать реальную величину трудностей, иначе будете паниковать на веревочных спусках или на речных переправах, хотя это давно освоено всеми. - Так ведь каждый по своему оценивает препятствия... - Справедливо. Но на то и существуют маршруты разной категории сложности. И перескакивать через категорию не рекомендуется. Вспомните: в Крыму мы ведь тоже поднимаемся по ступенькам мастерства, и не заставляем новичков заниматься в первом отделении. А по сему - оценивайте препятствия как они того заслуживают, но своих возможностей не занижайте. Если бы такие разговоры сразу впечатывались в сознание новичков! У палаток на крымских сборах они все прекрасно понимают: раз что-то освоил, пользуйся этим. Но вот мы выходим на скалы - и все как дым в трубу! Нет, пока земля рядом, занимаемся нормально. Я показываю как взбираться на большие камни, пользуясь углублениями и выступами на них. Взбираемся раз, другой. Новички, дожидаясь своей очереди, скучают: сколько будем повторять одно и тоже! Но стоит уйти повыше, как на таких же камнях девушки начинают скулить: крутой склон создает ощущение высоты, и уверенность в своих силах испаряется. Конечно, можно прикрикнуть, приказать, наконец. Но это не лучший метод: полезут девушки по камню, но страх перед высотой останется. А когда противный озноб по телу и легкая тошнота, и руки становятся ватными, можно сорваться на первых же метрах. И память о неудаче останется надолго, и никакая учеба впрок не пойдет. Нет, с девчонками так нельзя. Мы садимся у злополучной каменюки. Далеко под нами - дорога вдоль хребта, чуть правее - поляна с нашими палатками, а впереди, за розовой пеной абрикосовых садов, во всю ширь - гладь Черного моря. - Красиво-то как! - говорят девушки. Мы болтаем о всяких пустяках и не вспоминаем о тренировке. А минут через десять я говорю мальчишкам: - Полазайте по камню, пока девчата отдыхают. Потом спустимся, вы уйдете в лагерь, а девушки еще немного позанимаются внизу. Кстати, заметили: подъем по первому камню сложнее, чем по этой бульбе. Так что день зря не пропадет. Девушки смотрят как мальчишки с каждым разом уверенней взбираются на камень, а мне неинтересно - какие здесь трудности? Я любуюсь морем, только изредка оглядываюсь и лениво комментирую лазание ребят. Потом мы выходим на камень по его пологой стороне. Девушки свешивают вниз головы и уже советуют мальчишкам за какую зацепку лучше схватиться. - А можно мне? - наконец говорит самая отчаянная. Ради этого момента мы и торчим здесь уже битый час. - Первый смертник появился! - смеяюсь я. - Организуются торжественные проводы! - Прощайте, товарищи, с Богом - ура! - запевает девушка и сбегает вниз. Мы тоже спускаемся, чтобы лучше все видеть. На всякий случай я незаметно становлюсь под камень - вдруг героиня свалится - но девушка ловко переступает с выступа на выступ и даже легче парней вымахивает наверх. Она радостно подпрыгивает и вскидывает руки: победа! - А теперь я! И я! И я! - кричат девчонки. Все. Больше под камнем мне делать нечего. Ставлю на страховку двоих парней и жду пока девочки налазаются. Снова идем вверх, отыскивая проходы в каменом хаосе. Изредка приходится подниматься в распоре, упираясь руками и ногами в близкие камни. Но такие подъемы не больше двух метров, и мы почти не задерживаемся на них. А вот и последний сложный участок, на котором надо сначала полазать, потом протиснуться в узкую щель и в распоре вытащить себя на траву под гребнем хребта. Предупреждаю, что для тех, кто начнет подъем, обратного хода не будет: при спуске не видно, куда ставить ноги, а склон здесь крутой - скатишься почти до дороги. Так что кому не терпится скорее попасть в лагерь, могут попробовать. Выбираюсь на траву, за мной кто-нибудь из парней, потом желающие девушки. - Видите, ничего страшного! - кричу сверху. Но стоящие внизу девушки не слишком торопятся убедится в этом. Тогда поднимаются еще двое парней - больше нельзя, а то девушки останутся на склоне без моральной поддержки. Мы не торопим девчат - пусть постоят, пообвыкнут. Деваться им некуда: вниз далеко и опасно, а травка на гребне совсем рядом. Мы заманиваем трусих прелестями отдыха и термосами с чаем, они смеются и уже примеряются к подъему. - Ох, Вэ-Я, оставите вы меня вечно молодой! - кричит девушка и подходит к камням. - Одумайся! - кричат сверху. Но девушка уже подбирается к расщелине и призывно машет подругам: - Здесь не сложно, только вниз не смотрите! Так день за днем новички привыкают к горам и к высоте. За многие годы крымских тренировок у меня скопились кое-какие приемы для работы с девушками. Один из таких приемов я называю "Впереди слабейший". Освоив веревочные спуски на пологих, а потом и довольно крутых камнях, мы поднимаемся на почти вертикальную скалу с отрицательным уклоном внизу, где последние метры скользишь по веревке, без упора ногами в стенку. Новички уже видели как здесь спускаются другие отделения - со стороны не так уж и страшно, тем более, что каждого надежно страхуют дополнительной веревкой. Но заглянув со скалы вниз, многие пугаются: высоко. Когда все осмотрелись, я "совершенно случайно" вызываю на спуск девушку, не блещущую особыми умениями. - Я?! - пугается туристка. - Ну не я же. Скала ничуть не сложнее пройденных. Давай, не задерживай остальных. И новички, наблюдая за первым успешным спуском, с нетерпением ждут своей очереди. А те, кто не очень торопятся, стараются не показать этого товарищам. А если девушка решительно откажется от спуска и отпугнет других? Значит прием не действенен? Ничего подобного. Тогда приглашается еще новичок. Но главное - руководитель должен знать, на ком "случайно" остановить свой выбор. Можно использовать и "Отсроченную попытку". Заметив, что несколько девушек уж слишком нервничают перед выполнением упражнения, я даю им возможность насладиться собственным страхом, и когда подходит их очередь, неожиданно прекращаю тренировку: - Упражнение слишком легкое, всем выполнять не обязательно. Переходим к новой теме. - А как же мы? - с облегчением спрашивают трусихи. - Завтра вернемся сюда и быстренько повторим. И то не все. Так что будьте ко мне поближе. У девушек появляется дополнительное время, чтобы унять страх и побеседовать с подругами, которые, конечно же, гордятся своими достижениями. Кроме того, девушки понимают, что учиться надо - впереди горы Памира: не отказываться же от путешествия, если что-то не получилось сегодня! На следующий день, пропустив вперед более умелых, вдруг вспоминаю: - Кажется вчера кто-то не успел? Хотите попробовать? И вчерашние трусихи успешно справляются с заданием. Заставлять скованного страхом человека немедленно выполнить упражнение, если в этом нет крайней необходимости, врядли стоит. Целесообразней дать ему возможность понаблюдать за товарищами и убедится, что предполагаемые трудности существуют только в его воображении, и что их можно преодолеть. Безусловно, для успеха нужна и доброжелательная атмосфера на тренировках, и личное отношение новичков к заданиям. А с этим у нас проблем никогда не было. Перед одной из поездок в Крым я договорился на Станции юных туристов, чтобы студенток колледжа допустили к первенству Москвы по скалолазанию среди юношей-старшеклас-сников. - Ладно, - сказали мне. - Если ваших девушек не снимут с соревнований из-за неподготовленности, постараемся профинансировать их летнее путешествие. Это уже был стимул! В тот год погода в Крыму стояла пресквернейшая: моросящие дожди сменялись ливнями, а холодный ветер дул не переставая. Мы занимаемся на осклизлых скалах. Каждое упражнение отрабатывется по секундомеру. - Ну как ты лезешь?! - кричу я девчонке, прилипшей к стене. - Ногами работай, а руками только придерживайся! Следующая! Девушка, не торопясь, пристегивает себя к страховочной веревке. - Ты еще причешись, - язвительно советую я. - и костюмчик поправь. На пристегивание - три секунды! Повторить! Девушки уже не думают о высоте и трудностях лазания: им бы поскорее отделаться от меня. Но опытный "старичок" прошел маршрут за шесть минут, а девчонкам надо на тридцать секунд быстрее. Поэтому снова: - Повторить! Не так! Еще раз повторить! Два часа девчонки болтаются на мокрой стене. Перерыв! Теперь мы учимся сооружать полиспаст для вытягивания наверх "пострадавшего". Меня бесит нерасторопность девчонок, я ору на них и в который уж раз щелкаю секундомером. - Виктор Яковлевич, вы их окончательно затеррорезировали, - тихо говорит Александра Марсовна. - Давайте я. А вы отдохните. Александра Марсовна собирает девушек в кружок. - Во-первых, успокойтесь, - ласково говорит она. - Сейчас у нас все получится. Только будьте внимательней. Что нужно сделать сначала? Завязать петлю вокруг камня или дерева. Кто отвечает за петлю? Так. А что дальше? Прищелкнуть к петле карабины. Ну вот видите, как все просто. Давайте натянем веревку не торопясь. Не торопясь все получается - лучше некуда, и Александра Марсовна победно поглядывает на меня. - А теперь, чуть быстрее, - предлагает она девушкам. - Только не забывайте о последовательности операций. - Стоп, стоп, стоп! - хлопает в ладоши Александра Марсовна. - Ну, что же ты поверх веревки руку протягиваешь, - говорит она девушке. - Ты же мешаешь узел вязать. Давайте сначала. - Стоп! - кричит Марсовна. - Зачем все за веревку схватились?! Почему у тормоза никого нет? Сначала! Наконец, все сделано правильно: веревка натягивается... и начинает медленно провисать. Александра Марсовна остервенело трясет ослабленную тормозную систему: - Почему не затянули узел?! - Я затянула... - Сначала! Я уже успокоился и смеюсь над усилиями Александры Марсовны. Смеются и девушки: такие уж мы бестолковые - что тут поделаешь! Перерыв! В нашем спектакле к 8-му марта мы напомнили девушкам об этих мучительных тренировках. Из дырок в пленке, изоброжающей скалу, высунулись головы в касках и повели такой диалог: - Какая тренировка под дождем?! Скорей проси Вэ-Я, чтоб отпустил в палатки! - Отпустит, как же! Лучше подождем. Что наша жизнь - игра со смертью в прятки! .................................................................................. - А знаете, что здесь страшней всего? Что Марсовна к Вэ-Я переметнулась. А два тирана хуже одного! - Где Рыбкина? - Мариночка загнулась... ................................................................................... - Ну, девочки, берись за полиспаст, Да затяните все узлы потуже. И если умереть нам Бог не даст, Свинья не съест. А съест - ей будет хуже! Соревнования проводились в подмосковных карьерах, на специальном скалодроме. В каждой команде среди парней только по одной девушке - их будут вытаскивать по вертикальной стене во время спасательных работ. Поэтому на линейке открытия все с удивлением посматривают на наших девчат, рискнувших включиться в мужскую забаву. А девушки стоят королевами - в обтягивающих тельняшках под голубыми нейлоновыми костюмами, и делают вид, что такие соревнованиях для них не впервой. - Ничего, ничего, - говорю я. - Даже если мы займем предпоследнее место - это уже победа. Так что не волнуйтесь и работайте спокойно. Мы смотрим как проходят скальный маршрут стартующие раньше нас. Ведущий взбирается по отвесной стене на площадку и сбрасывает товарищам веревку. Высота небольшая - всего метров шесть. Пока команда поднимается на площадку, ведущий на судейской страховке идет по стене, протаскивая веревку для горизонтального прохождения скального участка. Веревка втугую натягивается и, держась за нее, и упираясь ногами в стену, команда должна выйти на последний этап - спуск по веревке на имеющихся приспособлениях. За каждую техническую ошибку начисляются штрафные очки, которые переводятся в секунды и прибавляются к показанному командой времени. - Вэ-Я, - шепчет наша ведущая, - а мы, вроде, не хуже мальчишек лазаем... - Цыплят по осени... - тихо говорю я, хотя вижу, что на последнем месте мы не останемся. - На старт вызывается женская команда колледжа! - объявляют по мегафону. И тут же добавляют: "Судьям застраховаться и надеть каски!" Толпа зрителей заметно увеличивается: впервые ведушим команды идет девушка. "Марш!" - дает отмашку стартер. И почти сразу раздаются аплодисменты: наша ведущая поднимается явно быстрее соперников. Александра Марсовна прижимает руки к груди и что-то шепчет, а Николай Николаевич прыгает на месте и восторженно орет. Ведущая взбирается на площадку, судья галантно кланяется и преподносит ей букетик цветов. - Потом! - отмахивается девушка, но книксен все-таки делает. Вот уже девчонки идут по горизонтальным перилам. Я смотрю на секундомер: если так будет продолжаться, всех кто стартовал раньше нас мы обыграем! И тут - бац! - девушка срывается и зависает на самостраховке. Она пытается уперется ногами в стену, но что-то не клеется - и снова срыв. Мы снизу орем уже в три голоса, орем ни для чего - помочь все равно не можем, а девушка скребет и скребет стену носками кроссовок, стараясь припечатать к ней ступни. Наконец-то! Девушка отталкивается от стены, поднимает ноги и занимае