з соседнего Эреха мы читаем о том, что Богиня Нидаба была известна как "Та, что учит своей воле". Такие древние именования Богини, как Дающая Закон, Справедливость и Милость, Высший Судия, также с очевидностью указывают на некую более раннюю кодификацию законов и, возможно, даже на относительно сложную судебную систему, в которой шумерские жрицы, служившие Богине, могли рассматривать спор и вершить правосудие. В месопотамских табличках мы читаем, что богиня Нинлиль почиталась за то, что она научила людей выращивать и собирать урожай. Более того, существуют лингвистические свидетельства, указывающие на истоки земледелия. Так, обнаружено, что в шумерских текстах слова "землепашец", "плуг" и "пахотная борозда" - не шумерского происхождения. Не являются шумерскими и слова "ткач", "кожевник", "кузнец", "каменщик" и "гончар". Очевидно, все эти основные занятия перенимались более поздними завоевателями у древних народов региона, поклонявшихся Богине и говоривших на языке, в остальном утерянном. Дары цивилизации Существует мнение, что, какими бы кровавыми ни были события со времен Шумера и Ассирии, они служили лишь печальной, но необходимой предпосылкой для дальнейшего технического и культурного развития. Если бы "дикари", жившие до наших "древнейших" цивилизаций, были миролюбивы, они якобы производили бы меньше истинных ценностей, не имея достаточных побуждений для роста. И теоретик Пентагона, и обыватель убеждены, что люди развивали технику и, как приложение к ней, культуру, лишь понукаемые войной. Однако исследуемые нами данные, а также многие другие древние мифы и легенды, говорят нам то же, что и археологические раскопки. Один из хорошо скрытых секретов истории заключается в том, что почти все материальные и социальные технологии, имеющие решающее значение для развития цивилизации, существовали еще до утверждения общества господства. Методы выращивания урожая и его хранения, техника производства одежды, строительства были известны уже в неолите, в обществах с культом Богини. Были известны и постоянно усложнявшиеся способы обработки дерева, кожи и позже металлов. Такие важнейшие институты, как законодательство, управление и религия, также восходят к тому, что, используя термин Гимбутас "Древняя Европа", мы можем назвать "Древним обществом". Отсюда же и связанные с ними идеи молитвы, судейства и жречества. Танец, ритуальная драма, устная или народная литература, а также искусство и городское планирование также существовали в доисторические времена. Торговля, на суше и морская, стала еще одним наследием этой древнейшей эпохи вместе с управлением, образованием и даже предсказанием будущего. Ибо упоминания о пророческом даре впервые появляются в связи со жрицами Богини. Религия поддерживает ту социальную организацию, которую сама и отражает. Во многих сохранившихся древних религиозных текстах утверждается, что именно Богиня - а не какой-либо из уже тогда господствующих мужских богов - принесла людям "дары цивилизации". Мифы, приписывающие женским божествам наши основные физические и духовные открытия, могут означать, что эти изобретения к действительности сделаны женщинами. Такая гипотеза просто неприемлема для традиционной системы. взглядов. Ибо эта система представляет женщину как зависимое и второстепенное по отношению к мужчине существо, не только ниже его по интеллекту но, согласно Библии, настолько менее духовно развитое по сравнению, с мужчиной, что она объявляется виновной за изгнание из рая. Однако в цивилизациях, где высшую силу миро здания олицетворяла Богиня, мудрый и справедливый источник всех материальных и духовных даров, женщины смотрели на себя совершенно иначе. Соответственно понимая свою роль в обществе, они считали своим правом и долгом активно участвовать в развитии и использовании материальных и социальных технологий. Они видели себя компетентными, независимыми и, без сомнения, творческими людьми. И действительно, появляется все больше свидетельств участия и лидерства женщин в материальной и нематериальной сторонах жизни, которые позднее подавила система господства. Прослеживая путь от того времени, когда древние приматы начали становиться людьми, ученые постепенно вырабатывают гораздо более взвешенный взгляд на эволюцию, признавая, что женщины в ней играли такую же важную роль, что и мужчины. Старая модель эволюции, основанная на фигуре "мужчины-охотника", считает, что начало образованию человеческого сообщества положили объединения мужчин, необходимые для успешной охоты. По этому варианту, первые орудия были созданы человеком для того, чтобы убивать свою добычу - а также слабых и соперников. Альтернативную модель эволюции предложили такие ученые, как Нэнси Теннер, Джейн Ланкастер, Лайла Лейбовиц и Андриенн Зильман. Их точка зрения предполагает, что прямохождение, освободившее руки, было связано не с охотой, а с необходимостью собирать и переносить пищу, чтобы поделиться ею и сохранить. Более того, толчком к развитию большего по объему и продуктивности мозга, к его использованию при изготовлении орудий, усвоении и обмена информацией было не объединение мужчин, необходимое для убийства, а, скорее, объединение матерей и детей, без которого невозможно выживание потомства. Согласно этой теории, первыми принадлежностями материальной культуры древнего человечества было не оружие, а емкости для переноса еды и младенцев, а также орудия, используемые матерями для размягчения растительной пищи, - детям нужны были и материнское молоко, и твердая пища. Эта теория больше сообразуется с тем, что приматы, как и самые примитивные племена, жили в основном собирательством, а не охотой. Она также не противоречит свидетельствам, показывающим, что мясо составляло, лишь небольшую часть питания приматов, гоминидов и ранних людей. Она подтверждается еще и тем, что, в отличие от птиц и других видов, у Приматов только матери делятся едой со своими малышами. И первые орудия появляются у них не для убийства, но для собирания и, переноса еды. И, как показали современные исследования поведения шимпанзе, женские особи используют эти орудия чаще. Итак, пишет Теннер, "женщина-собиратель", а не "мужчина-охотник", очевидно, играла наиболее существенную роль в эволюции человеческого вида. "Потомство матерей, достаточно умных, чтобы найти, собрать, приготовить пищу и накормить детей, имело больше шансов победить в естественном отборе, - замечает Теннер. - Среди этих выживших детей, у тех, кто более был в состоянии научиться тому, что умели матери, и пойти дальше, и у тех, кто, подобно своим матерям, был готов поделиться пищей, в свою очередь рождались дети, способные прожить достаточно долго, чтобы произвести потомство". "Вряд ли, - продолжает она, - орудия использовались для убийства животных, поскольку добыча была небольшой и беззащитной, и ее можно было поймать и убить голыми руками". Более того, "вполне вероятно, что именно женщины со своим потомством изобрели новую технику собирательства". Предпосылкой для этого являлись не только орудия, но и прямохождение, независимое использование рук и ног. Женщинам свободные руки нужны были и чтобы носить еду, и чтобы держать ребенка. Также весьма вероятно, что женщинам принадлежит такое важнейшее изобретение, как одомашнивание растений и животных, без чего. не развивалась бы наша цивилизация. На самом деле, хотя об этом почти не упоминается в учебниках и на лекциях, где мы изучаем историю "древнего человека", большинство ученых сегодня согласно, что так все и было. Они отмечают, что в собирательско-охотничьих общинах именно женщины, а не мужчины были заняты производством пищи. Таким образом, скорее всего именно женщина впервые бросила семена в землю и стала приручать диких животных, кормя их и ухаживая за ними, как за своими детьми. Антропологи также указывают, что в преимущественно садоводческих хозяйствах "развивающихся" племен и народов обработкой земли и по сей день занимаются в основном женщины. Это предположение поддерживается в дальнейшем многими религиозными мифами, которые однозначно приписывают изобретение земледелия Богине, Например, в египетских источниках создательницей земледелия называют богиню Исиду. В Месопотамии богиня Нинлиль почитается как давшая людям знание о земледелии. И археологические находки, и мифы содержат многочисленные указания на связи Богини с земледелием. Так продолжалось долгое время, начиная с Чатал-Хююка, где в дар Богине приносилось зерно, до классической Греции, где подобные приношения совершались богиням Деметре и Гере. На основе широких исследований доисторических мифов ученые Робер Бриффо и Эрих Ньюманн сделали еще одно заключение: гончарное дело тоже изобрели женщины. Считавшееся некогда священным, связанным с культом Богини, это ремесло в основном ассоциировалось с женщинами. Ткачество и прядение в древнейших мифах также связывается с женщинами и женскими божествами, которые, как греческие Мойры, прядут нить человеческой судьбы. В Египте и в Европе, а также на землях Плодородного Полумесяца сохранились свидетельства того, что с еще с очень древних времен именно женщины связывались со справедливостью, мудростью и разумом. Судите сами. Маат - египетская богиня справедливости. Даже после установления мужского господства египетская богиня Исида и греческая Деметра были все еще известны как давшие людям законы, средоточие мудрости и справедливости. Археологические раскопки ближневосточного города Нимруд, где почитали уже воинственную Иштар, показывают, что даже тогда женщины еще занимали должности судей. Из дохристианских легенд Ирландии мы узнаем, что кельты поклонялись Керридвен, богине разума и знания. Греческие Мойры, осуществляющие законы, и греческие Музы, вдохновляющие всякое творческое начинание, естественно, женщины. А средневековые христиане все еще видели Мудрость в женском образе Софии и чтили ее наравне с Мадонной. Существует также множество свидетельств того, что духовность, и особенно духовное видение, характерное для мудрых провидцев, было когда-то связано с женщиной. Из археологических источников Месопотамии мы узнаем, что Иштар Вавилонская, продолжательница Инанны, была еще известна как Повелительница зрения, Та, Кто направляет оракулов, и Пророчица Куа. Вавилонские таблички повествуют о многочисленных пророчествах жриц храмов Иштар, некоторые из этих предсказаний оказали влияние на ход политических событий. У древних египтян изображение кобры служило иероглифом слова "Богиня", кобра была известна как Глаз, "узаит", символ таинственного внутреннего видения и мудрости, Богиня-кобра именовавшаяся Уаджит, была женским божеством в Нижнем Египте (Север) еще в додинастические времена. Урей, поднимающий голову змей, часто встречается на головных украшениях правителей Египта. Более того, храм оракула стоял на месте раннего святилища богини Уаджит, в египетском городе Пер-Уто, который греки называли Буто - в греческом языке это имя самой Богини-кобры. Знаменитый храм оракула в Дельфах также стоял на месте, ранее связанном с культом Богини. И в классической Греции, даже когда он был перепосвящен Аполлону, оракул все еще вещал устами женщины. Это была жрица, Пифия, она и сидела на треножнике, вокруг которого обвивалась змея питон. Более того, у Эсхила читаем, что в этом священнейшем из святилищ почитали Богиню как первобытную пророчицу - еще одно доказательство того, что даже в классические времена в Греции люди традиционно искали божественного откровения и пророческой мудрости через,женщину. Из трудов Диодора Сицилийского узнаем, что еще в I в. до н. э. не только вершили правосудие, но и врачевали преимущественно женщины. Путешествуя по Египту, он открыл, что богиня Исида, преемница Уаджит и Хатхор, считается не только родоначальницей закона и правосудия, но и великой целительницей. Любопытно, кстати, что перевившиеся змеи (кадуцей) все еще являются эмблемой медицины. Легенда гласит, что символ этот произошел от змеи -- атрибута греческого бога Асклепия. Однако можно предположить, что истоки его глубже - во временах, когда змея была знаком Богини и символизировала не только целительский, но и пророческий дар. Даже письменность, временем изобретения которой традиционно считались 3200-е гг. до н. э.к а местом - Шумер, имеет, видимо, более раннее происхождение и тоже связана с женщиной. В шумерских табличках богиня Нисаба называется небесным писцом и изобретательницей глиняных табличек и искусства письма. В индийской мифологии автором алфавита считается богиня Сарасвати. Основываясь на результатах археологических раскопок Древней Европы, М. Гимбутас установила, что начатки схематического письма появились еще во времена неолита, и связаны эти опыты были не с "коммерческо-административными" нуждами, как в Шумере. Скорее первые случаи применения этого могущественнейшего средства коммуникации принадлежит к сфере духовного -это священные тексты, связанные с культом Богини. Быть может, наиболее известные находки, подтверждающие эту теорию, сделаны на раскопках Винча, близ Белграда (Югославия). Как и некоторые другие, культура Винчи поначалу считалась гораздо более поздней, чем была на самом деле - столь сложно и изощренно было ее искусство. Профессор М. Вазик, проводивший здесь работы в 1908-1932 гг., сначала предложил, что это был центр эгейской цивилизации II тысячелетия до н. э. Потом он заключил, что поселение относится к еще более позднему периоду и, по всей видимости, является греческой колонией - его выводы, как отмечает Гимбутас, до сих пор приводятся в историях Балканских стран. Эта точка зрения, распространившаяся до того, как были открыты новые методы датировки, радиоуглеродный и дендрохронологический, вполне соответствовала исторической концепции тех времен, согласно которой на Балканах в древнейшие времена не было развитых самостоятельных культур. Но с помощью радиоуглеродных исследований удалось установить, что культура Винчи относится к 5300-4000-м гг. до н. э. Эти данные, а также археологические свидетельства того, что верховным божеством пантеона была Богиня, однозначно относят Винчу к периоду цивилизации партнерства. В Винче найдены таблички, исписанные значками фигурки и керамическая посуда. Гимбутас сообщает, как эти находки наряду со "свидетельствами значительного оживления духовной жизни в целом" привели к возникновению теории, которая вполне вписывалась в старую концепцию, отрицавшую существование самобытных ранних культур на Балканах. Эта теория объявляла цивилизацию Винчи заимствованием из Анатолии или даже Месопотамии. Теперь, однако, установлено, что цивилизация эта - чисто балканская. Таким образом, если значки, выцарапанные на неолитических фигурках, табличках, посуде, отрытых в Винче и других древне-европейских поселениях, действительно представляют собой то, чем кажутся, -. зачаточную форму линейного шрифта - мы получим доказательство, что письмо изобретено гораздо раньше, чем принято считать, задолго до утверждения эры господства. Этот вывод подтверждается и новыми находками. В 1980 г. профессор Гимбутас сообщала, что "в настоящее время известно более шестидесяти раскопок, где были найдены предметы с надписями... Большинство находится на территории Винчи и Тисы, а также в Каранове (центральная Болгария). Предметы с выгравированными или нарисованными знаками обнаружены также в Кукутени, Петрешти, Ленделе, Бутмире, Букке и др.". Эти находки означают, что "больше не приходится говорить о "письме Винчи" или табличках Тартарии, поскольку "оказывается, что письмо было универсальной чертой древнеевропейской цивилизации". Более того, письмо, по всей видимости, произошло от ранней традиции использовать рисунок как визуальный способ передачи информации. По всей Древней Европе встречаются стилизованные фигурки Богини, покрытые символическими меандрами, V- и Х-образными знаками, спиралями, кружками и параллельными линиями. По предположению Гимбутас, эти значки представляли собой общепринятые и понятные всем средства обозначения основных мировоззренческих понятий того времени. Следующим шагом было возникновение начатков письма, идеограмм, в которых символические значки (существовавшие во времена палеолита и широко распространенные в неолите) видоизменились с помощью прямых и волнистых линий и точек. Гимбутас, работающая над расшифровкой древне-европейского письма, полагает, что некоторые идеограммы постепенно приобрели фонетическое содержание. "V", - пишет она, - один из наиболее часто встречающихся знаков на фигурках и других культовых предметах. На мой взгляд, он несет фонетическую нагрузку, которая произошла от идеограммы. "М", - по-видимому, идеограмма воды, как и в древнеегипетском языке, - вероятно, обладала фонетической нагрузкой с древнейших времен, по крайней мере, с VI тысячелетия до н. э.. Изучая символы и знаки, появлявшиеся сначала на фигурках, а позднее во все большем количестве, - на керамических сосудах, печатях, дисках и бляхах, Гимбутас пыталась установить их значение по ассоциации. Она предположила, к примеру, что знак "V" может обозначать Богиню в облике птицы и что предметы, помеченные этим знаком, имеют отношение к соответствующему культу. Далее она отмечает, что, когда позднее знаки стали выстраиваться в ряды, повторяющиеся сцепления "V" (а также "М", "X" и "У"), возможно, означали клятвы, молитвы или посвящения даров Богине. Гимбутас также отмечает "несомненное сходство древнеевропейских "букв" со знаками линейного письма А, кипрско-минойского и классического кипрского шрифтов. Это наводит на мысль о том, что линейное письмо А, древнейший и до сих пор не расшифрованный шрифт минойского Крита, произошел от сохранившегося неолитического знакового письма, а не был заимствован критянами (как до сих пор считалось) у народов Малой Азии и Египта, с которыми они вели торговлю. Новый взгляд на прошлое Вся эта информация об утерянном прошлом неизбежно ведет к конфликту между старым и новым в нашем мышлении. Старый взгляд: в основе древнейших родственных (а затем и экономических) отношении - мужчины, охотящиеся и убивающие. Новый взгляд: начала общественной организации заложили матери и их дети, делящиеся друг с другом. Старая концепция рассматривала первобытные времена, как историю "мужчины - охотника - воина". Новое видение считает и мужчин, и женщин равноправными существами, использующими свои уникальные человеческие возможности для поддержания и приумножения жизни. Воинственный троглодит волочет за волосы женщину - подобная сцена совершенно не характерна для большинства существующих в наше время первобытных племен; так и в древности. Оказывается, что доисторические времена палеолита были удивительно мирным периодом. И точно так же, как Генрих и София Шлиман доказали в свое время, что город Троя не выдуман Гомером, а действительно существовал, новые археологические находки подтверждают легенды о той эпохе, когда бог-мужчина еще не повелел женщине быть покорной мужчине, когда человечество жило в мире и достатке. В общем, новое видение культурной эволюции открывает нам, что мы вовсе не обречены вечно подчиняться мужскому господству, мужскому насилию и самовластию, а мир невоинственный и равноправный - не утопическая мечта, но реально возможное будущее. Однако в наследство от цивилизации Богини мы получили не только тоску по временам, когда "древо жизни" и "древо познания" считались еще дарами Матери-Природы, данными и мужчинам, и женщинам. И не только горькую мысль о том, что было бы, если б человечество взрослело, не расставаясь с этими дарами. Как мы видели, главное, что досталось нам от древнейших времен, - фундаментальные технологии, на основе которых и выросла вся позднейшая цивилизация. Конечно, эти общества вовсе не были идеальными, утопическими, хотя внесли огромный вклад в человеческую культуру и оставили по себе добрую память как о лучших, более безмятежных временах. Важно подчеркнуть, что мирное общество еще не означает отсутствия всякого насилия вообще, ведь там жили люди из плоти и крови, со всеми человеческими слабостями и недостатками. Более того, материальные технологии неолита, при всей их оригинальности и перспективности, были, по сравнению с современными, еще весьма примитивны. Хотя, видимо, существовало письмо, не было письменной литературы. И, несмотря на наличие знаний о разнообразных предметах - от земледелия до астрономии, не было науки в нашем понимании. В религиозном искусстве неолита наши не вооруженные научными знаниями предки пытались объяснить Вселенную и воздействовать на нее с помощью средств, которые кажутся нам сегодня наивными суевериями. И, хотя существуют многочисленные свидетельства человеческих жертвоприношений в позднейшие времена, почти нет указаний на то, что эти ритуалы могли возникнуть уже тогда. Полезно взглянуть на позитивные и негативные стороны доисторической цивилизации сквозь призму мышления того периода, насколько мы можем о нем судить. Искусство неолита иногда называют иррациональным, потому что оно изобилует всякого рода образами, которые мы обычно связываем со сказками, фильмами ужасов и даже научной фантастикой. Но если мы определим рациональное как использующее разум для преодоления жестоких и разрушительных сил природы, а иррациональное - как разрушительное мышление и поведение, то будет точнее сказать, что искусство неолита отражало не столько иррациональное, сколько дорациональное мировоззрение. В отличие от более приземленного, практического мышления, которое так ценится в наш нерелигиозный век, образ мыслей человека неолита был продуктом интуитивного, мистического сознания. Это отнюдь не означает, что, как считал психолог Джулиан Джейнс, у древнейших людей было больше развито правое полушарие мозга. Джейнс утверждал, что настоящее человеческое сознание - которое он связывал с использованием исключительно более "логического" левого полушария - развилось в результате потрясений, испытанных во время кровавых набегов и стихийных бедствий. А до того мы, по его мнению, были эдакими правополушарными, одержимыми богом автоматами. Но достаточно лишь взглянуть на святилища Стоунхенджа и Эвбери, чтобы убедиться: уже в период неолита прекрасно было развито логическое, последовательное, линейное мышление, управляемое левым полушарием. В самом деле, для того чтобы обтесать огромные камни, перевезти их и уложить, ориентируясь по Солнцу и Луне, нужны были немалые математические, астрономические и инженерные знания. И уж, конечно, жители Крита - которые строили виадуки, мостили дороги, проектировали сложнейшие архитектурные сооружения, имели водопровод в домах, вели оживленную торговлю и неплохо знали навигацию - использовали оба полушария. А материальные достижения Крита поразительны даже по современным стандартам, превосходя уровень некоторых развивающихся стран. Еще интереснее, что в отличие от нашего мира, в доисторические времена достижения технического развития использовали для того, чтобы сделать жизнь приятнее, а не ради стремления править и разрушать. Это возвращает нас к основному различию между культурной эволюцией общества господства и общества партнерства. И наводит на мысль, что в этом отношении древнейшие, технически и социально менее развитые цивилизации партнерства были более передовыми, чем технически более развитый современный мир, в котором миллионы детей обречены на голодную смерть, тогда как миллиарды долларов утекают ежегодно на производство все более изощренных орудий убийства. С этой точки зрения современные поиски утерянной древней духовности приобретают новый, дополнительный смысл. В сущности, мистическая мудрость, которой взыскуют сегодня столь многие, есть духовность, присущая скорее цивилизации партнерства. И мифы, и археологические свидетельства указывают на то, что, возможно, самым замечательным качеством мышления этих времен было ощущение единства со всей природой, которое составляет сердцевину неолитического и палеолитического культов Богини. Современные экологи все чаще признают, что древнейшее мировосприятие, в наше время часто ассоциируемое с неким восточным духовным началом, было значительно прогрессивнее, чем современная природоразрушительная идеология. Взгляды древних, по сути, предвосхитили новейшие научные теории, согласно которым все живое на земле, включая атмосферу, океаны и сушу, образует единую, взаимосвязанную жизненную систему. Весьма уместно химик Джеймс Лавлок и микробиолог Линн Маргулис назвали эту теорию "гипотезой Геи" (Гея - одно из древнегреческих имен Богини). Представления Древнего общества о силах, управляющих Вселенной, как о Матери, что дарит и питает, также более утешительны психологически, а социально менее тревожны, менее будоражащи, чем вера в воинственных богов-мужчин, угрожающих суровой карой, которая и сейчас владеет почти всем миром. В самом деле, то, с каким упорством на протяжении тысячелетий западной истории и женщины, и мужчины продолжали почитать в образе христианской Девы Марии сострадательную и милосердную мать, свидетельствует о потребности именно в таком утешении. Однако, как и многие другие, иначе неразрешимые загадки истории, эта приверженность становится понятной лишь в контексте того, что мы знаем о традиции культа богини в доисторическую эпоху. Однако именно потому, что благодаря новым знаниям об изначальном направлении культурного развития наше прошлое - и возможное будущее - стало видеться совершенно в ином свете, нам так трудно эти знания освоить. А так как они представляют большую угрозу для господствующей концепции, предпринимаются многочисленные попытки их утаить, замолчать. История археологических исследований повествует не только о замечательных находках, но и о случаях, когда в дело включалась система утаивания информации. Один из поразительных примеров-приказ, который получил Джеймс Меллаарт, предписывающий остановить раскопки неолитического городища в Хаджиларе, хотя еще не были вскрыты нижние, древнейшие слои, под предлогом, что "дальнейшая работа может принести лишь аналогичные результаты, не имеющие особой научной ценности". Это решение было принято несмотря на возражения Меллаарта. И даже несмотря на то, что еще не были исследованы наружные части насыпи, включая окружающие захоронения (обычный источник богатейших археологических данных большинства раскопок). Но без дальнейшей финансовой и организационной поддержки раскопки пришлось остановить. Разграбленное позднее охотниками за сокровищами городище не представляет никакого археологического интереса. Несомненно, были и другие причины, вызвавшие решение преждевременно свернуть эту важнейшую работу - решение, которое Меллаарт назвал "одной из самых трагических глав в истории археологии". Но остается вопрос: до какой степени это решение вызвано - пусть неосознанно - открытием, что в основе богатой и разнообразной творческой деятельности Хаджилара лежала, по словам Меллаарта, "могучая и вдохновляющая сила, старая религия Анатолии, вера в Великую Богиню". Как мы увидим далее, попытки оправдать мировоззрение господства восходят к доисторическим временам. Конечно, основным инструментом этого драматического поворота истории был Клинок. Но был и другой инструмент, который в конце концов оказался даже более могущественным. Это орудие, писаря и ученого - перо или стило для письма на дощечках. Об этом особенно важно помнить сегодня, когда мы пытаемся построить мирное общество. Ибо в конечном счете именно это, на первый взгляд, слабое орудие перевернуло действительность в буквальном смысле вверх ногами. *************************** Главы 6, 7 ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ВВЕРХ НОГАМИ "Орестея" - одно из самых известных и часто исполняемых греческих драматических произведений. В ней бог Аполлон заявляет во время суда над Орестом, убившим свою мать: "Дитя родит отнюдь не та, что матерью зовется. Нет, ей лишь вскормить посев дано. Родит отец. А мать, как дар от гостя, плод хранит". "И вот вам правоты моей свидетельство" - продолжает Аполлон. - Отец родит без матери. Пред вами здесь Паллада-дева, Зевса Олимпийца дочь. Она не из чрева темного - Кто из богинь подобное дитя родит?". Афина, которая, согласно древнегреческим верованиям, появилась из головы своего отца, Зевса, присоединяется к словам Аполлона. "Ведь родила не мать меня. Мужеское все Мне ближе и дороже. Только брак мне чужд. Отцова дочь я, и отцу я предана. И потому жалеть не стану женщину, убившую супруга. В доме муж глава". Хор Эриний, или Фурий, в ужасе восклицает: "О боги молодые, вы втоптали Закон старинный в грязь". Решающий голос подает Афина - и Орест освобождается от кары за убийство своей матери. Убийство матери - не преступление Почему, спросите вы, кому-то могло понадобиться отрицать самые естественные и могущественные человеческие отношения? Почему такой блестящий автор, как Эсхил, должен писать на эту тему драматическую трилогию? И почему эту трилогию - которая была в те времена не театральной постановкой в привычном нам смысле, а ритуальным действом, обращенным к чувствам и призванным воспитывать подчинение господствующим нормам - показывали всем афинянам, включая даже женщин и рабов, во время значительных празднеств? Пытаясь ответить на вопрос о нормативной функции "Орестеи", исследователи традиционно видели здесь попытку объяснить с ее помощью истоки греческого ареопага (суда). Правосудие в этом суде - новшество по тем временам - должно было вершиться не через родовую месть, а с помощью более беспристрастных правовых механизмов. Однако, как указывает британский социолог Джоан Рокуэлл, такая интерпретация бессмысленна. Она даже не касается главного: почему это судебное дело - первое дело, которое рассматривалось в ареопаге, оказалось убийством матери ее собственным сыном? Не ставит она и основного вопроса: каким образом в этом "моральном уроке" в пользу государственного правосудия сын может быть оправдан за преднамеренное хладнокровное убийство матери - да к тому же на таком явно нелепом основании, будто бы он не имеет к ней отношения. Для того чтобы узнать, какие же нормы в действительности выражает и подтверждает "Орестея", нам придется взглянуть на трилогию в целом. В первой пьесе, "Агамемнон", царица Клитеместра мстит за кровь своей дочери. Мы узнаем, что по дороге в Трою ее муж Агамемнон хитростью уговаривает ее послать к нему их дочь Ифигению якобы с целью выдать ее замуж за Ахилла, а на самом деле - чтобы принести ее в жертву ради удачного морского похода. Когда Агамемнон, вернувшись с войны, совершает ритуальное омовение, смывая с себя грехи войны, Клитеместра набрасывает на него накидку и закалывает его. Она ясно дает понять, что поступает так, движимая не просто личной скорбью и ненавистью, но социальной ролью главы клана, которая должна взять на себя отмщение за пролитую родственную кровь. Она действует согласно нормам матрилинейного общества, где ее долг как царицы - восстановить правосудие. Во второй пьесе, "Хоэфоры", ее сын Орест переодетым возвращается в Аргос. Он входит во дворец матери как гость, убивает ее нового супруга Эгисфа и, после некоторого колебания, мстя за смерть отца, убивает и мать. Третья пьеса, "Эвмениды", рассказывает о судебном процессе над Орестом в храме Аполлона в Дельфах. Мы узнаем, что эвмениды, как представительницы старого порядка, стоящие на страже справедливости, защитницы общества и вершительницы правосудия, преследовали Ореста. И теперь суд из двенадцати граждан Афин под председательством Афины должен решить исход дела. Но поскольку голоса разделились поровну, решение принадлежит Афине: Орест оправдан, так как не пролил родственной крови. Таким образом, "Орестея" переносит нас к тем временам, когда происходило "столкновение культур матриархата и патриархата", как об этом говорят X. Д. Ф. Китто и Дж. Томпсон. Или, иными словами, трилогия прослеживает - и подтверждает - переход от норм партнерства к нормам господства. Как пишет Рокуэлл, "если в первой пьесе месть Клитеместры кажется справедливой, то затем ее дочь забыта, призрак ее растаял, потому что у женщины нет таких прав, на которые она претендует". Ибо "если столь могущественная персона, как Клитеместра, в ответ на такое злодейство, как убийство дочери, не имеет права отомстить, то какие вообще права есть у женщины"? То, что случилось с этой "дерзкой" царицей - наглядный урок, долженствующий отбить у женщины охоту даже помыслить о непокорности. Более того, роль Афины в этой нормативной драме, по словам Рокуэлл, - "мастерский ход культурной дипломатии; очень важно, что в момент общественных перемен ведущая фигура побежденной стороны принимает новую власть". Когда превосходство мужчин было признано Афиной, прямой преемницей Богини и покровительницей города Афины, переход к мужскому господству должны были принять все афиняне! А наряду с этим - и переход от системы коммунальной или плановой собственности (наследовавшейся по женской линии) к системе частной собственности мужчин на имущество и женщин. Как, пишет Рокуэлл, "если первый процесс нового ареопага признал, что матереубийство не является святотатственным преступлением, потому что не существует материнского родства, какие еще доводы нужны в пользу патрилинейности?". Афинянам показали, что в конце концов сдались даже древние фурии. Наступила новая эпоха, на смену старым нормам пришли новые, и ярость фурий уже никого не пугала. Полностью побежденные, они удаляются в пещеры у подножия Акрополя, так как Паллада "убеждает" их остаться в Афинах, повторив замечательный аргумент о том, что убийство своей матери - это не пролитие родственной крови. Подчинившись, они обращаются к своим старым силам, силам Богини, и обещают служить Афине, охраняя этот город, который чтут "мощный Зевс - всевершитель и Арес" (Арес, конечно, был богом войны). Как последний след женской власти до-олимпийского периода, фурии все еще определяют судьбы мужчин и женщин, отмеряя смертным срок их жизни. "Подобно Кали в индуистской мифологии, - пишет Рокуэлл, - женщина дает жизнь и смерть". Однако теперь эти последние представительницы женского могущества загнаны под землю как в основном периферийные фигуры в мужском пантеоне новых богов. Сознание господства и сознание равноправия "Орестея" была призвана повлиять на людей, изменить их взгляды. Удивительно, что в этом все еще была потребность спустя почти тысячелетие после того как ахейцы захватили Афины в 8 в. до н. э. Хор от имени эвменид коротко формулирует суть трилогии: носительницы "закона старинного" обречены "В черные недра земли нынче уйти с позором". Хотя во времена Эсхила образ мыслей прошлого еще не был полностью уничтожен, на общественных торжествах уже можно было открыто объявить, что все преступления мужчин против женщин, даже убийство дочери собственным отцом, должны быть прощены. Так основательно изменились взгляды, что можно было утверждать: собственно, матери и дети никак не связаны, родство по материнской линии не имеет никакой опоры в жизни, а вот по отцовской как раз имеет. В течение двух последних тысячелетий кое-кто из гигантов западной науки, например, Герберт Спенсер, все еще "объяснял" мужское господство тем фактом, что женщины - не более чем инкубаторы для мужской спермы. Теперь, когда наука доказала, что ребенок получает равное число генов от каждого из родителей, теория об отсутствии родственной близости между матерью и ребенком больше не преподается в школах и университетах. Но и сегодня наиболее влиятельные религиозные деятели, а также многие известные ученые все еще внушают, что женщины помещены Богом или природой в этот мир прежде всего чтобы обеспечить мужчин детьми - предпочтительно сыновьями. И сейчас наши дети носят фамилии, говорящие только об их родственной связи с отцом. Более того, миллионы семей на западе исподволь приучаются к патрилинейности, слушая Библию. Речь даже не об этих бесконечных "такой-то родил такого-то". Просто всякий раз, когда речь заходите каком-то значительном человеке, он представляется как сын своего отца, и даже народ Израильский (а также все человечество и сам Спаситель, или Мессия) - дети Бога-Отца. Носителям сознания, развивавшегося в таком обществе, где родство велось по материнской линии, а женщины как главы кланов и жрицы занимали общественно важное место, патрилинейность и последовательное низведение женщин до положения частной собственности мужчин едва ли показались бы "естественными". А оправдание сына, убившего собственную мать, и вовсе было бы недоступно пониманию - как эвменидам в драме Эсхила. Столь же непостижимым и даже святотатственным показалось бы им то, что высшие силы, управляющие Вселенной, персонифицируются в воинственных, мстительных богах, которые не только прощают людям совершение убийств, грабежей и насилия, но и призывают их совершать во имя справедливости и нравственности. Так как же это могло случиться? Как могло сознание так перемениться? Интересно, что сейчас, когда мы снова стоим на пороге фундаментального сдвига в нашей культурной эволюции, вопрос о том, как в период крайней неуравновешенности системы распадаются или заменяются другими системами, привлекает внимание ученых. Интереса заслуживают здесь работы Умберто Матураны и Франциске Варелы из Чили и Вильмоша Чаньи и Дьердя Кампиша из Венгрии о самоорганизации живых систем благодаря аутопоэсису (Матурана) или аутогенезису (Чаньи). Чаньи описывает, как Системы формируются и поддерживают себя с помощью процесса, который он назвал репликацией. Будучи в основном самокопирующейся, репликация может наблюдаться на биологическом уровне, где клетки несут репликативную информацию в своем генетическом коде, или на ДНК. Но этот процесс идет на всех уровнях: молекулярном, биологическом и социальном. Ибо каждая система имеет собственную репликативную информацию, которая формирует, расширяет систему и удерживает ее от распада. Репликация идей, как отмечает Чаньи, необходима сначала на уровне формирования, а затем - поддержания общественных систем. И ясно, что определенный тип репликативной информации, свойственный обществу партнерства (например, идея равенства) абсолютно не подходит для общества господства. Нормы морали в этих двух типах общественной организации, оказываются полярно противоположными. Таким образом, для того, чтобы на смену социальной организации партнерства пришла организация господства, опирающегося на силу, необходимо произвести фундаментальные изменения в репликативной информации. Возвращаясь к биологической аналогии - необходим совершенно иной репликативный код. И этот новый код должен отпечататься в сознании каждого мужчины, каждой женщины, каждого ребенка, пока их представления о действительности не станут полностью соответствовать требованиям общества господства. На нескольких страницах невозможно описать процесс, который происходил на протяжении тысячелетий и все продолжается сегодня. Процесс, в котором человеческое мышление - иногда тонко, иногда целенаправленно,