все планеты разлетаются от него в разные стороны. Для ок- культиста же он сам - центр Вселенной. Сознание животных сродни созна- нию оккультиста - я не знаю ничего потому, что знаю все. Покой мысли, умиротворенность и самососредоточенность ( состояние постоянной меди- тации) дают животному возможность прямого знания - инсайта - того са- мого, на достижение которого направлена сегодня психологическая наука. То, что у животных отсутствует вторая сигнальная система, современая наука рассматривает как более низкую ступень эволюции. Едва ли. Спо- собность обмениваться информацией в пределах вида и получать информа- цию у своих симбионтов у животных намного совершенней, чем у человека. По-моему, Бог в легенде о вавилонском столпотворении достиг своей цели и человек в своем стремлении к совершенству опять сейчас пришел и при- ходит к тому, чему он был лишен - пониманию друг друга без языка. Ведь самая современная наука - парапсихология - именно об этом. Что касает- ся человеческого ума, присутствие которого якобы превозносит человека над животным миром, то здесь видно полное соответствие словам китайс- кого мудреца Лао-Цзы: "от бешеных охот дичает ум", и "острота ума по- рождает великое коварство". Как не коварством можно назвать опыты уче- ных над животными, когда мир постичь можно, и по утверждению же Лао-Цзы, не выходя со двора. И именно как мудрец поступает каждое жи- вотное "тварный мир препоручив природе - он (оно) не вмешивается в не- го". И именно это позволяет вроде бы низшим по разуму животным быть с природой в гармонии и не нарушать ее экологического баланса и быть со- вершенными духовно и физически и счастливыми в отличие от умного, дея- тельного и ищущего человека. В своей недавно выпущенной 2 - х томной книге " Причуды природы " известный зоолог И.Акимушкин назвал бездум- ность гусениц, движущихся паровозиком в поисках пищи, уцепившись уси- ками за задние усики впереди идущих -ползущих, слепым инстинктом, мо- тивируя это тем, что при эксперименте, поставив живую цепь на край ва- зы и замкнув кольцо, гусеницы продолжали двигаться целую неделю, пока кольцо не распалось от голодного бессилия участников, его составляю- щих. Конечно, с позиции думающего человека и смотрящего на мир сугубо своими глазами, можно назвать поведение гусениц слепым инстинктом, од- нако, так называемая слепота гусениц обеспечивает им их безбедную и жизнь, и пищу, и смерть в природе. В то время как для гусениц, сделан- ное экспериментатором - чудо и редкость природы, такое же, как извер- жения вулкана или землятрясение для человека, от чего и думающий чело- век может спастись тоже в порядке исключения, если бы не его приборы. Несмотря на свой ум, обычный человек носит в своем сознании столько лишнего, что его ум едва ли помогает ему в его социальной жизни. Так же ум не нужен и в жизни вида животного. Я не отрицаю достижений нау- ки, не отвергаю научных авторитетов. Просто хочу обратить внимание на то, что лозунг " назад к обезьяне " имеет отрицательное значение лишь при его язвительном употреблении и неправильной трактовке. Простой пример - кто лучше знает и понимает обезьян - ученый, пусть всю жизнь проживший рядом с ними и изучавший их умом или " король обезьян " - ныне здравствующий мастер одной из "школ кунфу в Китае? Естественно, тот, кто душой перенял их жизнь и может без ущерба для себя становить- ся по желанию обезьяной или человеком. Глубина же познания мастерами школ кунфу повадок своих избранни- ков просто поразительна. В фильме "Разящие богомолы" очень реальна по- казана возможность трансформации сознания человека в животное: молодой мастер, достигнув вершин искусства в стиле богомола, будучи обездви- женным врагами, становится свидетелем гибели своих родных людей, схо- дит с ума, превращаясь духом в своего кумира, рвет путы и в состоянии животного побеждает своего врага и, подобно богомолу, уносит его с по- ля боя в укромное место для еды". Помогло несчастье. Состояние здоровья Владимира Ильича неожиданно ухудшилось, и он на месяц лег в больницу. Вера Павловна Лунева, зам. декана, приняв его обязанности на время его болезни, пошла ко мне навстречу. Курсовую по психологии я написал за 3 - 4 дня. После 3 ян- варя мое состояние радикально ухудшилось. Новообразованием в нем стало то, что если осень и зиму я видел просвет и конец своим мучениям и бо- лям, то сейчас его я видеть перестал. Из себя и от этих болей мне было просто некуда деться. Также как невозможно было отключиться от мыслей о Павитрине. И эту курсовую я писал каким-то наитием. В основе ее ле- жала статья. "И откуда взялась печаль" с некоторыми дополнениями. Но логическую последовательность написанного я выводил каким-то чутьем, будучи не в силах одномоментно охватить умом все содержимое курсовой. Антонина Михайловна Барковская -преподаватель кафедры психологии, по-человечески меня поняв, зачла мне курсовую без мытарств, дав мне еще духовное напутствие. Тем не менее она, как мне показалось, замети- ла странности в моем поведении, точнее в общении. В общем-то я был нормальным, только комплексы, бывшие у меня внутри выросли настолько, что я уже не мог понять -то ли это только мое ( тогда бы я воспрял ду- хом и знал бы что делать ), то ли это действительно на меня воздейс- твует Павитрин. Вера Павловна тоже заметила мои странности. Однажды она, после соего прихода к ней с заявлением, разыскав меня, спросила, куда я положил свое заявление. На столе у Владимира Ильича слева перед кипой бумаг, - сказал я. Когда она ушла, я почувствовал, что она проверяла меня на психику. Эг- регоры, как я называл полевые филиалы на моей психике, людей, которые вобрала в себя моя сущность, несли на себе и те формы защиты от воз- действия людей, которыми эти мои знакомые пользовались. Эти полевые структуры этих филиалов и были той защитой, прикрывающей различные участки моей души и тела. Я замечал, что после общения с человеком, который меня ударил (энергетически), я избавляюсь от боли способами, во-первых различными по форме, во-вторых - каждый из этих способов нес индивидуальность какого-нибудь человека. Суть защиты состояла в отклю- чении чувств от источника боли и освобождении от него. Один раз я отк- лючал свои чувства как Света, в другой раз - как тетя, в третий - как Павитрин. И это происходило как-то спонтанно. Я болел, болел нанесен- ным ударом, как вдруг он подплывал к какому-то моему месту в душе, где он словно выжигался. "Вжик" - и я свободен и боли и негатива. Это было кратковременным счастьем. Но ударов наносилось все больше. Комплекс неполноценности вырос до того, что я начинал встречать людей, обрекая себя тем самым на очередной удар, как своим предвидением его в самом начале встречи, так и сжимаясь от такого предвидения. Я начинал чувс- твовать ненормальное в своем состоянии от этого постоянного чувства боли. Избавиться от нее я никак не мог и не видел никаких путей. Письмо сестре на Сахалин. Таня, здравствуй! Вчера я почувствовал, что, написав о своих симптомах опускания космической силы кундалини, я не написал о них конкретно. Не подумал. Их появление связано с духовной работой - самоочищением психики. Цель этой работы - полное успокоение ума, а жить, руководствуясь движениями только сердца. Только в этом случае человек живет в гармонии со своей природой и природой вообще, и с людьми, само собой. Работать духовно надо, как и писал А.Мартынов, шагая прямо внутрь себя через духовную пустоту, самоуспокаиваясь и отгоняя все, абсолютно все мысли. Сначала мысли начнут тебя тревожить все реже, потом, по мере углубления в се- бя, твоя я-структура - астральное тело - это центр души, духовной сущ- ности человека, сделает себе в тканях мозга углубление, в которой оно будет находиться в покое и свободно от необходимости участвовать в ра- боте мышления. Когда ты этого добьешься, тебе останется только в покое и уверенности продолжать отгонять мысли, которые, как ты увидишь, не рождаются внутри тебя, а приходят откуда-то со стороны. Одновременно ответы на все возникающие у тебя вопросы и слова во время общения с людьми будут сами мгновенно и автоматически возникать у тебя внутри. В этом случае главное - не останавливаться, не навредить себе, т.к. ор- ганизм в это время и в первую очередь психика, лишенная защиты прежних стереотипов становятся открытыми до опускания силы Кундалини, точнее - в этом случае - силы Шри Ауробиндо, т.к. Кундалини - сила, пробуждае- мая другими видами йоги, поднимается от основания позвоночника вверх по энергетическим каналам организма, а эта сила опускается из затылка вниз по ним. О приближении ее спуска говорит все нарастающая боль в затылке. Мысли и психические структуры, которые ты счищаешь астральным телом с передней части мозга, со временем скапливаются там и, достиг- нув своей критической массы, вместе со всей энергией, ими несомой, на- чинают плавный спуск вниз. Люди, по мере успокоения ума и все нараста- ющего желания не выходить для необходимости общения из того ложа, ко- торое выработало уже астральное тело, сначала сливаются в сплошную массу, но после опускания силы ты приходишь к видению их на качествен- но новом уровне - ты начинаешь их видеть подобно Т. Лобсангу Рампе и понимать несовершенство твоего прежнего мировосприятия и мышления. Действительные причины видимых обычным зрением явлений, в том числе и в физиологических процессах человеческого и вообще организмов кроются зачастую совсем не там, куда указывает официальная наука. Тань, хочу предупредить, чтобы по мере постепенной ломки психики ты была осторож- ней и внимательней относительно своих прежних влечений, привычек и же- ланий. Ты раскрываешься, и необдуманное действие на любом уровне может повредить (физиологическом, психическом). Но наступающий покой и прис- лушивание и следование более глубоким позывам сердца тебе помогут ра- зобраться в том, что тебе действительно нужно на данный момент. Отно- сительно половой жизни - совсем не обязательно ее полностью прекра- щать. Тантризм, например, это путь к Богу через секс. Бхвагван Шри Раджниш (Ошо) - всемирно известный гуру-тантрик, к сожалению умерший, но его общины и ашрам ("Братство белой тоги") живут и процветают. При- шедших к нему сначала раскрепощали психически - медитации были их ос- новным занятием - до 12 часов в сутки, а также работа в парах на дис- танции - телодвижения, ласки и т.д. А потом группу готовых к этому лю- дей запирали в какое-нибудь помещение или грот с соответствующим поня- тию "царство любви" убранством и музыкой, и они в течение нескольких дней в половом отношении делали все, что душа пожелает. Благодаря ме- дитациям и разным видам психотренингов их психика была вскрытой, а гармонично проведенное половое сношение вскрывало их энергетическую систему, то есть они становились Богами. Близость же с таким человеком может вскрыть новичку энергетическую систему сразу без подготовки. Прочти "Магию бессмертия". Там в "Магии сексуальных отношений" есть техника тантрических медитаций и не только. Но в повседневную жизнь возьми медитацию интегральной йоги Шри Ауробиндо, о которой я писал в начале письма. Еще к ней важное: по мере отгона, отталкивания и отпи- хивания от себя мыслей, отгоняй вместе с ними и чувство страха. У меня его сейчас, например, практически нет. Когда было очень тяжело, прихо- дили мысли и покончить с собой (как я сейчас понимаю - не мои, а запа- раллеленные, но я тогда их принимал за свои). Не сделать этого меня удерживало только и только то, что из книг я знал, что душе самоубийцы на том свете покоя не будет. Сделав это, человек не может ни вернуться в физический мир, ни улететь в духовный полностью. Это в книге "Жизнь после смерти". Там есть отдельная глава "Область потерянных духов". Это о них. Так о страхе. Любую мысль, пока она не стала твоей, и, тем более, если ты ее не боишься - легко отогнать. Но стоит только испу- гаться - как счистить ее с психического субстрата будет нелегко. Поэ- тому не бойся смерти, потому что даже если предположить об этом (но я чувствую, что тебе жить очень долго) Катя с Кирой не пропадут, а оп- равдание своего несовершенства заботой о благе людей - самый страшный вид человеческого эгоизма - всегда оправдаешься и в своих и в чужих глазах. Но чистота при этом теряется. И вообще забывай про страх - помни, что о нем сказал А.Мартынов - это, в первую очередь - неуваже- ние к своему Гиду. Знаешь, что у меня сегодня произошло - опять зачислили в инсти- тут. Все произошло самой собой. Утром взял письмо, которое написал Зи- не, в котором описал все мои духовные паранормальные, в чем-то и пато- логические, перипитии, благо - они в прошлом и хотел отнести их ректо- ру, но он оказался на больничном. Проректор по учебной части, который до этого меня отфутболивал, делая глаза выпуклыми, фразы - обтекающими смысл его предыдущих фраз, сказал, что дело только за деканом, за его отношением. Декан тоже первый день как лег в больницу, а женщина, ис- полняющая его обязанности, сказала, записав мои инициалы, что все сде- лает, чтобы я шел на занятия. Я ее поблагодарил и пошел. Посидев на лекции и послушав профессора, меня охватило странное чувство, как буд- то мой приход в институт убрал для моего восстановления в нем двух лю- дей, препятствовавших этому. Как будто это сделала какая-то разумная сознательная паранормальная сила. Ведь было противодействие декана, его отрицательное отношение к моему приходу. После моего самоотчисле- ния я один раз зримо увидел, подходя к институту, за полквартала от него - дымку психической грязи, вызывающую то же самое чувство, когда ты к человеку открыт, а он смотрит или относится к тебе с отвращением. Тогда я в институт не пошел, так как был выбит этой дымкой из колеи. (Да простит меня Владимир Ильич за мою ошибку). Сейчас же мне нужно до прихода декана сдать 2 курсовые. Тань, писать заканчиваю. Пиши. Матуш- ке, Боре, Кате и Кире и родственникам передавай приветы. Малышкиным и Пряхиным тоже. 20-го в 11.10 по Москве слушай радио - "Уникум или тео- рия невероятности" ( послал туда ответы на их вопросы). Если что пиши. До свидания! До встречи. Миша. 15.2.93 г. Однажды осенним вечером я зашел в свой подъезд и на первом же лестничном пролете столкнулся Андреем Пневым - моим соседом по двору, с кем мы росли с детства. Он занимался бизнесом. -Колым тебе нужен сторожем? -Конечно. -Две тысячи в ночь тебя устроит? -Да ты что? Конечно! -Собирайся. Через 10 минут я сидел в машине, шофер которой - напарник Андрея спросил: - Готов? - Готов. - К труду и обороне. - И к труду и к обороне. Поперхнувшись от моей находчивости, Саша - так звали шофера - тронул машину. Через 10 минут мы были на таможне. Охранять нужно было конфеты, закупленные фирмой Андрея в Китае. Позд- няя осень, начало ледостава, вечер. Прожекторы освещали работу подъем- ных кранов, разгружавших баржу. Горели костры сторожей, охранявших на барже свои грузы. Китайские бизнесмены, представлявшие свой товар русским коммерсантам, делали пристань и жизнь похожими на кадры из фильмов о юго-восточной Азии -начало фильма "Пираты ХХ века". Приняв товар и попрощавшись с Андреем, я продолжил внимать прелести ночи и своего положения. Этот глоток легкой коммерческой жизни меня захватил. Конфеты я доохранял за 2 тысячи, помог им провести все погрузо-разгрузочные ра- боты за 5. Но при том, что физический труд, каким бы тяжелым он не был, для меня он как бы отсутствовал, это для меня были деньги и дос- таточно легкие, так как ночи дежурств для меня были романтикой. Сей- час, на три месяца прервавшиеся отношения с Андреем, возобновились опять. Теперь охранять и грузить надо было цемент. Это была работа. Она резко подняла мою значимость и положение в группе, так как я орга- низовал на нее практически всех наших парней, обеспечив их быстрыми деньгами, а Андрея - устойчивыми и надежными кадрами. Когда цемент был разгружен, нужно было его охранять. За ночь теперь набегало по 5 ты- сяч. Помимо своих однокашников к работе я подключил Андрея Петраченко, и он со своим Тарзаном - лаем за несколько ночей подменяв меня, зара- ботал себе на необходимую одежду. Но если все, переживавшиеся мной явления можно было отнести в разряд галлюцинаций, то один раз я был смущен очень сильно невозмож- ностью это сделать. Этой ночью я охранял цемент на базе завода, куда его выгрузила фирма Андрея. Горел костер. Я, глядя в него, вспоминал рыбалку. Иногда вставал, крутил нун-чаками, тренировался через силу и, походив, садился опять к костру. Тренироваться не хотелось, как будто моя плоть была под постоянным подавлением. Несмотря на столько лет тренировок я не чувствовал себя сильным, а в душе ощущал себя ребен- ком. Это же непонятное, творящееся со мной постоянно, окончательно подрывало мою веру в себя. Было часов одиннадцать вечера. Встав один раз я подошел к бетонным плитам, штабелем лежащим рядом с моим кост- ром, и стал отрабатывать на них удары ногами. Вдруг опять нечто оста- новило меня. Я замер и начал смотреть на происходящее. Я начал чувс- твовать нечто вроде вливания в меня какой-то сущности. И не какой-то, а вполне конктретной. Прозрачное поле вдруг начало наполняя меня с го- ловы занимать верхнюю часть моего туловища. Оно сначало стало запол- нять только меня, но вскоре из-за нехватки объема моего тела оно стало заполнять и окружающее его пространство, словно освобождая из него для себя место. В течение нескольких мгновений я очутился внутри довольно плотной полевой сферы, которая создавала мне чувство духовной полноты и некоторой комфортности, если бы не знать, что это удовольствие скоро закончится. Теперь я с моим новым, одевшимся на меня полем занимал метров 10 в диаметре. Это было совершенно новое, другое чувство себя. У меня был другой взгляд на вещи, да и сами вещи казались иными. От моего самосожаления и усталости от переживаний не оставалось и следа. Это был здоровый и свежий взгляд на реальность. Казалось, будто в меня втекла сущность Павитрина или точнее оделась, чтобы послушать мои мыс- ли. Я на своей голове словно чувствовал его голову. Правда не физичес- кую, а в виде чувства. Вокруг словно стало светлее, будто ночь отсту- пила на периферию моего нового существа. Около минуты я постоял, глядя на свой изменившийся взгляд, самоощущение, поле, которое до этого не было таким сконцентрированным, до этого я вообще его не видел, а толь- ко знал о его существовании. После этого эта сущность, надевшаяся на меня сверху, снялась, сняв с меня свой покров, и я остался прежним в окружении зимней ночи. Как отнестись к этому, я не знал. Как я мог что-то кому-то доказать. "Опять приходил Павитрин," - констатировал я факт. Мои доходы росли так быстро, что вскоре, смотря по телевизору объявления, увидел, что спокойно могу купить на Сахалин и обратно би- лет на самолет и обернуться за неделю до весенней сессии. Сходив по указанному адресу за билетом, я так и сделал. Незадолго до поездки мне приснился сон, в котором без зрительных образов, а на каком-то поня- тийном уровне Павитрин пытался поработить мою душу. Моя душа, так же как и его, выглядела точкой, только моя была желтой, а его - черной. За его душой тянулось нечто, похожее на покрывало, чем он пытался меня накрыть. Этот сон вошел в мою память в статус видений, точкой отсчета или фактом, ответа на которые я не знал и которые оставались в моей голове, как факт чего-то происходящего со мной, что несло дополнитель- ную тревогу. Если те осенние сны, какими бы они жуткими не были, оста- лись у меня в категории снов, т. к. я понял образность той информации, которую они сообщали, этот сон не забылся подобно им, хотя он выглядел полусимволами. Он был намного реальней тех образных переживаний. Состояние моего здоровья становилось мне все менее и менее понят- ным. Разгружая цемент, однажды я почувствовал, что мои конечности, как и тело состоят как бы из двух половинок в толщину, буквально подобно костям предплечий и голеней, и занимающих положение костей, особенно конечности. Причем подогнаны они друг к другу только в местах сочлене- ний костей. Словно плотью моего тела были одни кости. На всем же ос- тальном их протяжении между этими половинками моего существа внутри, как и между костями - пустота. Прочность конечностей и тела от этой пустоты сильно проигрывала. После одной разгрузки цемента, в ходе ко- торой я почувствовал, что в буквальном смысле могу переломиться, я по- нял, что надо тяжелые работы оставлять. Увеличение моей общественной деятельности несло и увеличение дея- тельности Павитрина в правом полушарии. Теперь я уже привык к его при- сутствию, хотя по-прежнему не мог понять, как я могу его слышать и как от него отвязаться. Однажды я ночью отлучился на час с дежурства, что- бы приготовиться к завтрашнему учебному дню. Я ехал на своем велосипе- де домой, когда увидел знакомую девушку с парнем на остановке. Девуш- ку, к которой я был не совсем равнодушен. Когда я подъехал было к ней поговорить, хотя бы обменяться двумя-тремя фразами, ее ухажер рявкнул на меня, что им своих проблем без меня хватает. Я попрощался с ней и повернул велосипед. Она мне вдогонку сказала, что позвонит. Весь вечер я думал о ней и ложась ночью в сторожке на нары, вдруг увидел промель- кнувшее во мне видение сплетенных тел. Оно было как раз в центре моей груди и, понятно, вызвало во мне известные чувства. Была это галлюци- нация или реальность - не знаю до сих пор, хотя уверен, что второе. Тогда это не имело особого значения - ночью раньше, ночью позже. Само же мое мышление изменилось настолько, что я мог просто как раньше ду- мать лишь в порядке исключения. Так редко. Я ехал на дежурство.По до- роге хотел заехать в общежитие к своей сокурснице Люде забрать свою курсовую, которую я дал ей почитать. До общежития оставался квартал, когда я попытался представить путь своего следования. Из моей груди с направлением моего внимания на квартал, по крайней мере я так видел, вытянулось приведениеобразное существо, изогнулось вместе с ходом мое- го внимания и мысли направо до входа в общежитие и как бы застряло в одной из комнат в центре здания с концом движения моей мысли. Это было наложение моей попытки образного мышления на реальность, так как зда- ние общежития я уже видел. Но механизмом моего мышления часто был не невидимый обычно ум, заключенный внутри головы, а мое духовное тело - оно само вытягивалось из меня вслед за моей попыткой подумать. Разве переживая такое можно чувствовать себя нормальным, когда я помнил себя думающим внутри себя? Сейчас же я просто не мог управлять своей мыслью -содержимым своей головы иначе. Павитрин неотступно следовал за мной в течение всей поездки на Сахалин. Я уже так привык к его присутствию, что стал проговариваться близким по поэтому поводу. Его внушения стали настолько сильны для ме- ня, что я предпочел купить куртку на его стиль, чем ту, которую убеж- дал взять меня Боря, говоря, что эта убогая. -Эту куртку мне указывает взять Павитрин, и я не хочу с ним спо- рить, - сказал я Боре, вызвав у него недоумение. -Пусть будет так, - сказал он, удивившись. Я же чувствовал, что если я возьму другую куртку, то меня не оставят сомнения, подобные Па- витринским: "Правильно ли я поступил?" Проблема что и как делать всю жизнь была его проблемой. Указал же мне на нее он тем, что из глубины правого полушария, правого глаза, как будто что-то ткнуло мне на нее, и мой взгляд выхватил из висящей одежды фасон и цвет, любимый Павитри- ным. Структура в голове сработала сама, а я ей подчинился. Разговари- вая с Зиной - Бориной невесткой, я раз прочитал ее мысли, когда она ожидала Бориса, обещавшего заехать за мной, гостящим у Зины и Славы. -Ты опасный человек, - сказала она. - Я не опасный, - обиделся я, вызвав у нее смех. Когда она выхо- дила в соседнюю комнату, что-то живое, по форме и цвету напоминавшее вату, наползало мне со спины на затылок и немного сползало вниз, вызы- вая у меня мысли, что может быть это она, Зина, уходя на кухню и гото- вя там стол, возвращается в зал своим духовным телом, чтобы послушать мои мысли, о чем я сейчас думаю. Точнее, я не знал, кто это делает она или Павитрин. Задержавшись в гостях у Зины и Славы, я возвращался пеш- ком из города. Вдруг из меня перед моими глазами вынырнуло нечто, на- поминающее карамельку чупа-чупс - 2 глаза на гибком только шнуре. Эта сущность осмотрелась по сторонам - где я нахожусь - и нырнула назад в тело. "Потерялся как личность, - печально подумал я. - Кто что хочет делать со мной - тот то и делает. А я ничего не могу поделать с этим". Когда я летел с Сахалина, у меня из груди опять вынырнуло нечто и, ос- мотревшись по сторонам и посмотрев в иллюминатор, нырнуло назад в грудь. Мое тело и голова были окружены просторной прозрачной оболоч- кой, напоминающей скафандр, и эта сущность выныривала в промежуток между телом и ней. Сзади же на голову наползала масса, подобная той, которую я видел в гостях у родственников и после похода в гости к Па- витрину 3 января. Но сейчас я был уверен, что это Зина слушает, с ка- кими мыслями о ее гостеприимстве я остался. Я ежился, несмотря на то, что к ее гостеприимству нельзя было даже придраться. Я уже давно начал замечать, что часто восприятие людей и мира у меня не такое, как у них, не классическое. Иногда это наблюдение вызы- вало целое состояние - да кто я в конце концов - дурак или нормальный? Но никто, в том числе и я сам, не мог мне дать ответ на этот вопрос. А границы здравого смысла в действиях, которые раньше были критерием мо- его ума, теперь с верой в мудрость, правящую миром и моим сталкиванием с многомерностью мира делали расплывчатыми те границы. Лично мне не нужно было ничего, так как у меня практически было все, как и потому, что вся мораль социализма вместе с духовной направлены на отказ от ма- териальных благ душой. Необходимое же для жизни я не хотел ни хватать, ни пробивать и брал только то, что она давала. Но прежде, чем делать новые шаги, в том числе и те, которые мне полагались по законодатель- ству, я останавливался в раздумье - а надо ли мне это? Все новое, если оно не было для меня насущным, я начинал со скрипом и вздыхал облег- ченно, лишь когда оно оставалось за моими плечами. Однажды выполняя коллективную работу - побригадный чертеж одного графика - я сидел между моими сокурсникамиками - Сашей Бабушкиным и Светой Барановой. Они вычисляли размеры таблицы, рисунок графика. Что касалось меня, то я пытался делать то же, что и они. Но я не мог сво- бодно оперировать головой, точнее цифрами, закладываемыми в нее и фак- тами, выводимыми из них. Оперировать быстро для этой работы, а не во- обще. Но сначала я этого с минуту не замечал. Я сидел на стуле, а они стояли по бокам от меня. Каждый из нас активно вносил предложения по поводу того, как лучше построить график, делился своими знаниями, ко- торые у каждого, понятно, были направлены на одну волну. Внезапно я увидел, что все мои озарения обязаны Сашиному мышлению, просто я его опережаю, прежде, чем он открывает рот сказать о своих идеях. Почти то же самое у меня происходило и со Светой. Я стал сдержанней, чтобы не создать неудобное положение, но собственно моя голова продолжала рабо- тать в прежнем режиме, и из открытых мои озарения в унисон с Сашиными стали непроизвольными. К своему ужасу я начал обнаруживать, что делаю с ним синхронные движения головой и телом, когда вместе с пришедшей мыслью он перемещал внимание на другой конец графика. Я вообще смутил- ся и не знал, что делать. Может быть, я своим полем отбил у них жела- ние работать, передав им желание оставить эту работу на потом, но к моему великому счастью они решили разделить работу каждому члену бри- гады, а саму работу делать дома. Вместе с тем сам процесс обучения традиционным знаниям стал для меня терять смысл... Сидя однажды расслабившись на семинарском занятии я вдруг почувствовал, как моя голова начинает медленно поворачиваться в сторону, как будто кто-то ради интереса опробовать свои способности, пытается несколько сжимая мою голову полем, поворачивать ее в сторону. При этом было чувство, будто моя голова в толщину состоит из большого числа слоев, повторяющих ее и верхней части туловища -контур моего бюста. При этом эти слои разомкнуты с лицевой стороны моего туловища и, перекрещиваясь, расходятся в разные стороны под прямым углом. Чувс- твовалась какая-то взаимосвязь между этими слоями и этой тягой моей головы. Как будто кто-то тяжелый сидел во мне и пытался повернуть меня без моего желания. Я оглянулся назад, пытаясь понять, кто из моих од- нокашников это делает. После проверки моей сенситивности Андреем Куль- мановским я мог быть готов к любой другой проверке. Более того, я точ- но был уверен, что для трех человек в группе слово "экстрасенсорика" - не пустой звук, и они пользуются своими способностями. Посмотрев на них, я ничего не мог заподозрить, так как они внимательно слушали док- ладчика. Тогда я заподозрил Сашу Бабушкина, полулежащего на своей пар- те и думающего о чем-то своем. В его позе чувствовалось напряжение. Я написал и передал ему записку: "У Брюса Ли любимой поговоркой была: "Мои действия зависят от ваших", и я разделяю ее. Прими это к сведе- нию". У Саши был конфликт с нашим преподавателем, который слушал док- ладчика, сев за парту впереди меня. Саша подумал, что записку передал преподаватель и стал еще напряженней думать, как ему сдать зачет по этому предмету. После урока он опять подошел к преподавателю со своими претензиями, не показывая записки, и его подход закончился новым взвинчиванием отношений. Когда преподаватель ушел, и Саша тоже выходил из класса, я, успев уже куда-то сходить, столкнулся с ним в дверях. -Я надеюсь, что ты больше не будешь делать глупостей ? - сказал ему я, не подозревая еще, что он к преподавателю подходил из-за моей записки. -Каких глупостей ? -Тех, о которых я написал в записке. -Так это ты ее написал? -Я. -Так это ты делаешь глупости, - воскликнул он. Я, посмотрев на него, не стал ничего говорить. Так было надежней. Я был у подруги, когда среди ночи вдруг увидел Павитрина, который глядя мне в лицо спрашивал у меня: "Ну и зачем ты это сделал? Зачем ты сломал мне защиту?" Вдруг я почувствовал какое-то движение рядом и проснулся. В ужасе обнаружил я себя в гостях, а это видение сном. Па- витрин находился у меня под сердцем, а вопрошал он меня, подняв свое лицо вверх. Видение было таким реальным, что я не знал сон то или нет, также как и то -отвечал я ему только во сне или вслух. Говорил я впол- не осознанно и хозяйкой этот мой разговор, мне показалось, был воспри- нят как бред. Вскоре я стал замечать, что постоянное вмешивание Павитрина в мою жизнь приобрело иную форму. Откуда-то сверху, с внутренней части голо- вы, на меня или на мой мозг в правом полушарии капля за каплей капает какая-то жидкость, каждым своим касанием моего мозга рождая у меня го- лос Павитрина: "Куда идешь? Зачем? Не надо". Голос был бесцветный, мо- нотонный, но такой, что не прислушаться к нему было нельзя. Сам Павит- рин виделся мне монстром, лежащим на своем диване и наблюдающим за мо- ими перемещениями, тренируя свои способности. Его видение окружало место падения капель жидкости на ткань мозга. Одновременно я чувство- вал сильное раздражение этой ткани. Была и другая непонятность в том же правом полушарии. Иногда и очень часто в нем я видел нечто похожее на голубую бесконечность. Она выглядела микропанорамой. Почему она во мне, я понятия не имел. Но я занимался медитациями, и ее присутствие вполне незаметно для меня могло развиться. Глава 3 Психоз и попадание в больницу. В конце апреля ночью меня разбудил вопрос: -Как ее звали? -Вика,-бессознательно ответил я, просыпаясь. Голос был Вадика. - Вадик, это ты? Молчание. -Ты можешь мне ответить? Тишина. Она была предательской. Ужас, который я пережил, обнару- жив его у себя в голове допрашивающим меня о находящемся в самом сок- ровенном, а себя бессознательно отвечающим, не давал мне успокоить- ся."А, может быть, он и в другие ночи меня также допрашивает, а я так- же отвечаю! - была следующая мысль. -А потом при встречах он улыбает- ся, вычисляет меня до конца и так же с улыбочкой провожает". Смириться с этим я не мог. Я встал, одел лыжный костюм и устроил себе очередную пробежку, подобную тем, которые я иногда делал по желанию. Я бежал по дороге. В районе Чигиринского водохранилища я почувствовал, что мое тело разделяется на две части - переднюю верхнюю и заднюю нижнюю. Пер- вая часть, включая в себя всю голову и тело, заканчивалась на уровне пояса, вторая, начинаясь на уровне основания первой части, включала в себя ноги. Они висели в воздухе и механически двигались из-за движений моего тела. Между ними была щель. Эта щель внушала мне ужас. Ведь обе эти части - мое единое тело. Какая между ними может быть щель? Но если есть щель - значит тело может распасться на две части? Теоретически это так, а практически? Почему я раньше жил, не задумываясь над этим и без этих проблем? Откуда взялась эта щель? Я не боялся особо боли, не боялся разломиться на обе части. Я боялся щели. Я ведь должен был о ней как-то думать. То есть о себе, состоящем из двух частей. А как это возможно, если я все жизнь представлял себя одним целым? И как мне сейчас нужно было относиться в динамике жизни к этому положению вещей? Как я должен представлять взаимоотношение этих двух частей? Я разры- вался от боли и ужаса. Неразрешимость этой проблемы умом родило у меня догадку, что от нее надо просто отталкиваться и не думать о ней. Стало легче. Павитрин не собирался отвязываться. Я решил попробовать криком заглушать его присутствие и утверждать себя. Мой крик "киай" был со- вершенным, несмотря на то, что с конца августа я чувствовал постоянное унижение. Мне самому даже становилось себя страшно. Но Павитрин был смелее. Где-то далеко, кажется на повороте дороги к селу Новотроицкое - в 10 километрах впереди возник его образ. И тут возникла мысль: "до- бежишь до Павитрина - сможешь с ним справиться". Расстояние меня пора- зило и какое-то чувство подсказывало, что никаких гарантий выполнения этого обещания нет. Уже далеко сзади остался поворот дороги на Моховую Падь. Несмотря на холодный ветер, мне было тепло. Не только от бега. Движение начало слоями снимать с меня нечто, похожее на прозрачное покрывало. Слои широко расходились один относительно другого, образуя вокруг меня словно воздушную подушку. Я был в гармонии с внешним миром - не мерз, и не потел. Но с внутренним ... На тринадцатом километре с Павитриным я вошел в компромисс, а грузовая машина, идущая вгород, взяла меня с собой. Это было начало активной стадии психоза. Приближалась сессия. Уверенность в том, что я знаю все, расслабляла меня в подготовке к ней. Неуверенность в себе из-за своих состояний оттягивала начало сда- чи мной зачетов. Конфликт с молодой преподавательницей, требовавшей от меня рассчитать и заполнить таблицу, смысла в которой я не видел, опять подвел меня к желанию бросить институт. Я не видел смысла начи- нать делать и не хотел делать из-за, по-моему, абсурдности пользования ею в жизни, так и потому, что само абстрактное мышление отнимало у ме- ня уйму сил. Для заполнения же таблицы требовалось в голове одномо- ментно держать несколько цифр и фактов. И если сделать это я еще мог, то если я пытался начать ими манипулировать, я начинал ощущать свинцо- вость своей головы до этого, бывшей мгновение назад легкой. Решив было подчиниться, я пошел в читальный зал. Но едва я начал писать, как моя психика как бы разомкнувшись, впустила внутрь часть психической инъек- ции этой преподавательницы, оставленной на моем поле в виде ультима- тивного тона: если в ходе конфликта я пытался только доказать ей свои убеждения, то она настраивалась сразу против меня. Пока я не выполнял ее требований, эта ее энергия находилась на периферии моего поля голо- вы и не тревожила меня. Едва я начинал подчиняться, поле головы размы- калось и от порции этой энергии я начинал чувствовать себя шестеркой от своей покорности с понятной вспышкой обратнопротивоположных чувств. Послебольничный период. После больницы я сутками лежал, почти не вставая. Болело все те- ло. Смыслом жизни стало перевернуться так, чтобы боль стала тише. Ре- комендации врачей о приеме нейролептиков были оставлены в силе. Первую неделю я их пил исправно. Их прием нес мне какое-то облегчение через надежду. После недели лежки я стал вставать. Стопроцентное содержание меня матушкой и сестрой было для меня тоже двигателем к этому. Понем- ногу я начал делать возможное. Через полторы недели первый раз поехал на огород. Когда я начал понимать, что повышенная деятельность всех моих слизистых зависит от нейролептиков, что и приносило мне основные стра- дания, так как из-за этого и своей заторможенности я не мог чувство- вать себя нормальным, я взял курс на прекращение их приема. Тем более что мой лечащий врач показал свою полную прострацию по поводу их эф- фективности для меня: "Лет 5 попьешь, а там видно будет". "Я за полто- ра месяца с ума от них начал сходить, а ты хочешь, чтобы я 5 лет собой экспериментировал?"- сказал я матушке. Прекращение их приема было по- добным сдаванию себя инопланетянам. Но для меня это было лучше, чем быть недоземлянином. Прекратил их пить я через 2 недели после больни- цы. Один раз, на огороде, почувствовав себя сильно плохо, я один уехал домой, принял свою норму и лег. Негатив прошел довольно быстро. Я не знал, как к себе относиться. Я не мог понять, кем я стал. После тех космических мотивов, которые частично остались в моей памяти с тем же частичным осознанием и частичным осмыслением всего, что про- исходило, я стал опять напоминать себе школьного себя, с которым про- изшедшее нечто загнало в психбольницу. Я видел, что практически никто не может ни понять меня, ни дать мне ответа на вопрос, что со мной произошло. Но так как я сам не мог себе дать того же ответа, пришлось для осознания себя и своего прошлого принять внушаемую мне версию, что из-за какого-то расстройства психики у меня случились галлюцинации. Я был убежден и матерью и врачами, что стресс, случившийся в институте 6 лет назад, в этом не был причиной, так как они о нем ничего не знали. Я один раз сказал о нем матушке, но она не обратила на мои слова осо- бого внимания, и столько же места осталось и в моей душе относительно его воздействия на мое настоящее. Я был просто переубежден их незнани- ем моего внутреннего прошлого. Моя психика была настроена на космические чувства и сейчас. И не только субъективно. Я чувствовал себя открытым всей Вселенной. Солнце жгло голову невыносимо. И не так, как всегда. Сейчас это чувство было каким-то новым. Солнце жгло как-то напрямую. Мое сознание было чисто ото всего. Именно в то время я вспомнил слова Пифагора: "Дайте мне точку опоры, и я переверну вам всю Землю". Я не знал ни кто я, ни как мне себя вести с людьми, ни что мне делать в жизни. Обрывки прежних знаний и тут пришли на помощь: недеяние и неотталкивание жизни от се- бя. Точкой опоры в отношениях с людьми и для самоимиджа стали слова Лао-Цзы - "нетленны только мир и чистота". Сознание требовало для себя какой-то зацепки, какого-то самоопре- деления. Мой прежний самоимидж экстрасенса был разрушен. Я вообще стал никем или просто собой, хотя и это было не совсем так. Едва ли нормой самоощущения можно считать боль. Но без знания жить невозможно. Тем более едва ли можно жить дальше, не зная, что с тобой произошло. Для того чтобы успокоить душу, мне нужна была если не правда, то правдопо- добная версия о том, что со мной случилось. Моя душа это требовала так же, как ребенок требует от взрослых правдоподобную версию о своем рож- дении. Так как слова парапсихологов идут от души при ее избытке также как и знаний, даваемых ими, не мудрено, что причины своего попадания в больницу я начал искать в парапсихологической литературе. Просто я стал обильно закладывать в свое чистое сознание всю интересную мне ин- формацию. Если бы не белое пятно в прошлом с имиджем бывшего клиента псих- больницы и полное отсутствие боли за будущее, можно сказать, что моя жизнь в то время была интересной. Вот где было полновесное второе рож- дение, правду о котором не знал никто. Я сам не знал, с какой стороны относиться к миру и людям, творящим его. Как ребенок, имея в своем распоряжении только душу, я су