ад людьми, зная действительные источ- ники влияния на мои действия. Но это превосходство в понимании вместе со знанием не избавляло меня от тех же влияний, и часто в отличие от беззаботных людей, осуществляющих свои желания не задумываясь, я застревал в таких противоречиях в поисках своей самостоятельности, что с радостью бы отдал свое понимание этим людям на время посмотреть, что есть что. Как я должен был относиться к церкви, видя этот, так сказать, узаконенный Богом вампиризм, зная, что привязывая прихожан, к церкви, пастор сам остается освобожденным от нее? Зная, что подобные неискрен- ности духовенства рождают в душах людей в лучшем случае слова: "Нет, и в церкви все не так", а в худшем случае - душевный конфликт? Послушав одну проповедь одного, наверное всемирно известного литовского пасто- ра, русского по национальности, я тоже обратил внимание на то, что он в своих глазах унижает прихожан. Он также играл словом "омэн", а когда он просил у Бога милости уходящим прихожданам, кладущим ему пожертво- вания, в его словах звучала едва скрывающаяся ирония. -Как тебе он? - восторженно спросил меня Саша. -Мне не нравится его отношение к людям. -Ты что - это лучший проповедник. Но, придя на следующий просмотр проповеди этого пастора, записан- ный на видеокассете, я понял почему Саша меня не понял. Имея толстую полевую защиту, он просто не чувствовал тонких оттенков. Сейчас, пооб- щавшись с ним, походив в церковь и пропитавшись ее духом, после того как затянулись мои душевные раны, я тоже не чувствовал в словах того пастора ноты, секшие меня в прошлый раз по живому. Я начал чувствовать себя словно в полевом скафандре и тоже начинал радоваться каждой удач- ной фразе этого пастора и просто радоваться ему как человеку. Но како- во душевнобольным прихожанам принимать веру, переступая через собс- твенное унижение при оголенности их нервов и том критическом мышлении и непонимании, о каком Боге идет речь. Желание раствориться в этом потоке любви было сильнее желания отстаивать какие бы то ни было принципы и вообще обращать внимание на неискренности пастора. Однажды вечером, взяв в руки гитару, я стал иг- рать ритмы, которые напрашивались сами. Верх моей головы, казалось, уходил в черное небо. Через тело проходил повышенный поток энергии. То, что у меня стало выходить, мне понравилось. Я стал думать, как бы это увековечить. Взяв ручку, я стал писать стихи на получавшийся мо- тив. В юности мне приходилось писать небольшие эпиграммы и поздравле- ния в стенгазеты и к дням рождения. Но то точно была работа рефлектив- но мыслящего разума. Сейчас же я только списывал то, что лежало на фронтальной плоскости моего сознания. Разуму оставалось лишь подправ- лять ход мысли и получать от ее изложения наслаждение: Многое б я вам хотел сейчас сказать, но Вам сейчас я скажу только одно - Этот день навсегда останется здесь. Здесь в веренице миров таким, какой есть. Это значит, что завтра начнется опять Тем, что вы сейчас не успели понять. То есть, чтоб завтра опять все начать с нуля. Сегодня вам нужно понять, где под вами земля. Многое б я вам сейчас хотел сказать, но Вам сейчас я скажу только одно. Этот день теперь улетит навсегда. Туда откуда его не вернуть никогда. Это значит, чтоб завтра пришла весна, Нужно его сейчас исчерпать до дна. Выпить всю воду до капли, оставив детей. Прямо смотреть на людей веселей, веселей. Творчество меня захватило. Освоив эту песню, я кинулся писать но- вую. Это была самореализация, фундаментом для которой был Божественный дух, меня в этот момент переполнявший. Но сейчас получилась не песня, а стихи: Три времени сливаются в одно. Познать его всем нам дано. Кто не поймет - придет опять. Опять, чтоб все-таки познать. Что смерть на то нам всем дана, Чтоб исчерпать всю жизнь до дна, Познать ее и верх, и низ, Испить познания каприз. Ведь вечна времени река, Оскудевает лишь она В сознанье каждого из нас, Кого еще Господь не спас. Поверь в него, и Он придет, Тебя с собой в свой Путь возьмет, Покажет где добро и зло, Как делать так, чтоб всем везло. Что грех тогда на деле - грех, Лишь в действе множество прорех. Когда несет он чью-то боль. А так живи - и Бог с тобой. Еще не закончив писать, я решил это стихотворение отнести в цер- ковь. Что я и сделал, передав девушке, находившейся в доме у пастора, это стихотворение вместе с песней. Мое сознание рисовало недалеком бу- дущем роль церковного поэта, как вид одного из моих занятий. Вечером, не успев переступить порог церкви, я почувствовал себя в центре внима- ния и одновременно не в своей тарелке. Эти впившиеся взгляды буквально переставляли мои руки и ноги. Спросив в фойе у жены пастора, где Саша, я пошел в актовый зал. На мое удивление к ним он отнесся спокойно, в чем я почувствовал сытость. "Но неужели, если ты полон, почему не мо- жешь поделиться своей полнотой и хоть как-то поддержать?" - недоумевал я. Я представлял свою реакцию, если бы мне эти стихи принес другой че- ловек. Тем не менее стихи я ему оставил. В 1992 году во время своего второго просветления я сделал обрадо- ванно потрясшее меня открытие. Когда филиал Павитрина стал затягивать- ся, а растущая энергетика покрывать боль в правом полушарии, я стал обоеруким. До этого я был правшой. Правосторонняя доминанта остается у меня и сейчас, хотя и не во всем. Всю жизнь я сознательно тренировал левую руку и когда при общем духовном подъеме обнаружил вдруг в ней ножовку, я остолбенел от радости. Психическая энергия возвращалась в излученном виде. Павитрин же левша. Ест он, на удивление, правой, но рисует левой. И я относился к свой "левизне" двояко. Это лето оставило мне еще одно явление. Я не помню что я говорил тогда. Обладая хорошей памятью, я не могу вспомнить, что я говорил лю- дям тем летом. Только в общем плане по направленности говоримого. Как будто за меня говорил Он. Собственно мое отношение к говоримому таким и было. На Путь я пытался и начинал ставить тогда не одного Кешу, пе- ререзавшего мне за это шнур от колонки. Как стать Левшой. (Понимание, возникшее у меня после одного общения). Для этого вам надо лишь не отдавать своего ангела. Не отдавайте просто так без обмена продукцию вашего интеллекта - правого полушария. 1)Не давайте советы, пока вас не попросят, хотя это правило не абсолютно. (Вторая часть совета была дописана из альтруистических чувств. У меня возникло ощущение, подтверждамое знанием одного левши, что все левши придерживаются этих правил общения). 2)Не проводите открытого анализа человека или явления в разгово- ре. Я не мог противоречить Павитрину даже в мыслях. Однажды он задал вопрос мне и Сереже Чеснокову что такое пространственно- временной континиум. Я же не понял вопроса. Мне показалось, что он спрашивает про континиум настройки. Тот самый о котором писал А. Мартынов в "Ис- поведимом Пути". Не сказав ему, т.к. чувствовал себя не готовым ска- зать, я пошел на тренировку. Но когда я с нее шел, то почувствовал, что промолчав, я себя противоставил ему. Сейчас несказанное было за- перто во мне и причиняло мне боль своим ему противопоставлением. Я по- шел к нему домой. Позвал его на лестничную площадку. Он смотрел на ме- ня во все глаза. - Ты спрашивал меня про континиум настройки. Его взгляд меня ос- тановил. - Я говорю потому, что умалчивая, я противопоставляю себя те- бе. - А-а. Я вообще спрашивал про пространственно-временной континиум. - Ну, Кандыба говорит, и пространство и время - это цепь вероят- ностных событий, выхваченных субъектом из реальности. А континиум настройки - это угол настройки. Вот здесь на голове находится седьмая чакра. Входишь в себя, - я показал на свое лицо, - поднимаешься в эту чакру и настраиваешься на волну нужного человека. Я рассказывал ему опыт, который я пережил во время медитации, когда обнаружил у себя над головой его чакру, обдумывая причины нашего с ним конфликта той зимой. - И вообще у тебя есть какие-нибудь вопросы, на которых нет отве- та? Задавай их сейчас мне. - Я чувствовал, что чем меньше он будет ду- мать и сомневаться, тем и мне будет спокойней. - Не знаю, сейчас не могу тебе сказать. Надо подумать. - Скажешь, если что. - Хорошо. - Толстой? - Я в нем не видел личности. - Да и что в нем удиви- тельного. Он же ясно про себя сказал - непротивление злу насилием. Это значит, к нему на улице хулиган с ножом подойдет, и вся его личность спрячется за свой принцип. - Нет, ты все-таки прочти "Войну и мир"! - убеждал меня Павитрин. - Да зачем ее мне читать? - Потому что ты спешишь с выводами. Я почувствовал, что на меня накладывается шаблон мышления. - Ты меня не понял. Я же не говорю, что он не человек или не ге- ний. Но он о себе все сказал, сообщив свой принцип действия. В своих героев больше, чем он сам, он вложить не может. Фактура же меня не ин- тересует. - Нет, ты все-таки прочти "Войну и мир". Мне было удивительно. Раньше, в школе или во время моего первого духовного расцвета я безоговорочно разделил бы его точку зрения, но сейчас, тренируя тело я открыл другой путь духовности и ценностей -те- лесный -через тело. Интеллектуальность для меня не имела прежнего смысла, хотя бы потому, что само мышление мое изменилось для этого. Я чувствовал свое единство с восточными духовными ценностями -единоборс- твами -вот что я понимал в подлиннике! У меня за эти годы как будто сменилась моя личность от этого. Я играл с одним мальчиком мячами. Мы кидали друг другу два мяча один за другим. Но ловить мяч, держа еще и второй ему было неудобно, и поэтому для удобства один мяч он положил на пол. Условия игры задавал я, но они не оговаривались. - Хитрый, - осуждающе сказала его мама, увидев его действие. Мальчик вздрогнул от ее резкого голоса и стал приседать, оглядываясь на нее, за вторым мячом. Тут я воочию увидел образование в совершенной психике этого мальчика комплекса от непонимания его мамой его чувств, мотивов его действия. Он и не думал хитрить. Мамой же закладывались ему сразу несколько комплексов. Однажды я приехал к Вадиму на работу, и он не мог открыть дверь кабинета. - Без молитвы начал, - сказал я слова оптинского отца Нектария. Следущая попытка открыла дверь и подняла глаза Вадима ко лбу, а меня повеселила. Он приехал ко мне попросить меня все свои действия в отношении его семьи не делать самостоятельно, а только через него. Мы сидели и разговаривали на кухне. - Ты смотри, - развенчивал он мою восторженность. - Ты хоть раз видел чудо? - Видел, - сказал я подумав. - Когда ключ в твоих руках открыл дверь. - Гм. Не то. Вот смотри. Шаолиньские монахи. Глазами зажигают бумагу. Но ведь в сути - простые люди. - Согласен, - сказал я, не понимая, куда он клонит. - Блаватская - сдохла от половых излишеств. Тут я взорвался. - Почему - сдохла? - А что она сделала? - удивился он. - Есть два Пути - путь нервной клетки и путь раковой опухоли. Путь полного восприятия и Путь полного обособления. Космические вампи- ры - это люди, сами себе готовящие уничтожение, если длительность их жизни равна длине жизни человечества. Их действия абсурдны, так как они, как и Махатмы, при своих знаниях могут иметь все, что угодно. Значит, их нужно просто перевоспитывать. Я выдавал ему то, что у меня было вершиной моего знания. Он вздрогнул и насупился: - Откуда это? - Магия бессмертия. Его реакция была похожей на то, будто я его "раскулачивал", оста- вив у меня под вопросом его способности и настроения. Как-то, в один из первых разговоров, когда мы говорили с ним как всегда обо всем, и он задал мне вопрос: -А голос как он образуется? -Голос -это движение полей. Полевые пластины, двигаясь одна отно- сительно другой обнажают новые буквы, а сознание подправляет появление из них новых слов. Его вопрос был задан так, словно он давно бъется над этой мучив- шей его загадкой. Значит, он живет внутренним миром, подобным тому, в котором жил Шри Ауробиндо, говоривший, что он -это все -Земля, люди, бесы. Да и тот вопрос Оли в 1992 году о мире в себе тоже вел мои мысли к этому. Освобождение моей души происходило спонтанно. С каждым этапом ос- вобождения сознания я сначала оказывался душой раскрытым догола, что само по себе вызывало опасения и чувства своей открытости "всем вет- рам". То есть, когда я обнаруживал, что раскрыт душой догола, я думал, что начался новый этап ее освобождения. А в таком состоянии я часто оказывался выходящим из гостей. Но в течение некоторого времени после обнаружения своей открытости, голова опять начинала покрываться полем, принося душе покой. По прошествии некоторого времени у меня стал воз- никать вопрос о бесконечности числа этих этапов и что эти этапы вовсе не этапы, а полевое оголение головы и верхней части туловища. Механизм появления информации в законченном виде происходит пу- тем, подобным действию эгрегоров. Прочитанная информация у людей, "ле- тящих" по жизни, от полета сознания вперед смещается к затылку и отго- раживается текущей. Со временем, если у человека снижается вера в се- бя, начинают образовываться склеротические пленки, образующие замкну- тый порочный круг: ухудшение с их помощью памяти ведет понижение веры в себя, что увеличивает количество и качество пленок. Озарения твор- ческих личностей происходили в результате расслабления после напряже- ния, переживавшегося всем их существом. "Оберегай духом тело, тогда тело будет жить вечно. Внимай тому, что внутри, затворись от того, что снаружи... Я сливаюсь с лучами Солнца и Луны, соединяюсь с вечностью Неба и Земли... Обыкновенные люди смертны, я же в одиночестве пребываю вечно". Эти слова принадлежат мудрецу Гуану Чэн-цзы. Слово "одиночест- во" здесь не должно пугать. Во-первых - оно внутреннее. И при духовной заполненности оно совсем не страшно. Оно прекрасно. Так же как выйти на улицу в хорошем настроении, когда все хорошо. В ходе встречи с Вадимом незаметно для себя я выразил одну свою мысль нецензурным словом и, когда пришел домой, почувствовал начинаю- щуюся резь вокруг этого слова. Своим сознанием я пытался заблокировать эту боль или загнать это слово в какой-нибудь отдел психики, откуда бы я эту боль не чувствовал. Немного получалось, но хотелось полного по- коя. Не вытерпев, я пошел к Вадиму еще раз. Он ставил машину в гараж. Ему помогал родственник наших лет, приехавший с запада. Увидев меня, он удивился, но когда услышал про причину моего прихода, самодовольно заулыбался. Я был уверен, что он понимает, что я чувствую резь от его отношения к этому моему слову. - Я в тот раз сказал мат, - сказал я. - А теперь мне больно от этого и я не могу успокоиться. Я хочу, чтобы ты не думал, что я вообще матерюсь. Это слово было единичным. Улыбка Вадима отражала полноту понимания случившегося. Я пошел провожать их до дома. Недалеко от него стали прощаться и родственник Вадима, державшийся от меня отчужденно, на мою оптимистичную уверен- ность о скорой встрече сказал мне многозначительно: "Не спеши!" -Ага! - ответил я не менее оптимистично и, повернувшись, пошел домой. Разво- рачиваясь, я успел увидеть как полет моих слов был прерван оценивающим взглядом Вадима и Сережи -так звали этого парня. Их взгляд словно соз- давал невидимую стену на некотором расстоянии от них перед ними, и че- рез мгновение слова словно скрутила черно-прозрачная сила, которой стала эта стена. Прибежав домой по свежей памяти я написал "Адаптацию для психически больных". Когда я принес это прочесть Вадиму как руко- водство к правильности его отношения ко мне, он насупился: "У него продолжается". Я почувствовал, что не имею сил дать ему понять, у кого и что продолжается. Прочитав, он ее мне вернул и попросил носить ему только небольшие фрагменты для удобства работы. Я удовлетворил его просьбу, принеся ему следующее: "Психиатрия. Каждый человек и животное окружены тремя полями:собственным, планетарным и Вселенским. Д.В.Кандыба дал им следующие назва- ния:ИПП,ИППП,УППВ - индивидуальные психические поля личности и планеты и универсальное психическое поле Вселенной. Его названия вызывают в памяти афоризм: в духе все едино. Лечение больного необходимо начинать с работы с его родственника- ми. Память истощенного больного легче восс частности, больному они ставят под угрозу существование его как личности, вследствие наг- раждения его имиджем неполноценности как существа. Подобное его отно- шение к ним отпечатывает в их поле те же самые его "неполноценности". Больной видит и четкие и размытые зрительные образы и реальные голоса, и следит за развертывание событий внутри него также как если бы это происходило в действительности. То, что действуя внутри себя, он руководствуется здравым смыслом, хотя последний обычно для наблюда- телем принимается как раз его отсутствие, говорит о том, что больной как человек нормален и ему только нужно помочь избавиться от галлюци- наций. Перемешение полей головного мозга в ходе психоза у полновесных психически больных могут давать полную деформацию ощущений и самоощу- щений, которые вкупе со всей информацией, которой обладала психика этого человека, могут проявляться такими сочетаниями, которые сами по себе могут одним своим проявлением делать человека душевнобольным. Особенно это начинает проявляться после приема успокаивающих лекарств, когда взбаламученное психозом биополе, начинает успокаиваться и опус- каться. Например, около полугода левой половиной моего живота иногда вздыхал Вадим. Больной может чувствовать также и запахи своих внутрен- них органов у себя во рту или в голове, ясно понимая или не понимая что это. Учеными подсчитано, что полная смена плоти человека, как резуль- тат действия обмена веществ, происходит за семь лет. Мое следующее убеждение основывается на чувстве и наблюдении, хотя я не знаю, нас- колько оно точно. Мне кажется, что за эти два года я сменился не менее пятнадцати раз. Это убеждение возникло после семикратной смены моего мировосприятия в течение нескольких мгновений весной этого года. В стрессе я находился семь лет и психика оставила "семь годовых колец". А психозов было два. Пятнадцатый раз - полное очищение. В попытках очистить свою душу от присутствия в ней Вадима я бился уже недели две. Я сидел на диване в попытках уйти в себя, когда вдруг, приняв какое-то решение, увидел, как начинает изменяться мое цвето- и светоощущение реальности с одновременным укорачиванием длины взгляда: как будто мой взгляд, возвратясь в себя, прошел несколько черно-белых и цветных световых полос-плоскостей, расположенных прямо передо мной перпендикулярно горизонтальной плоскости. После чего я начал чувство- вать себя ходячей смертью. По состоянию здоровья, конечно. Хотя и не только. Весной, во время разговора с сестрой, во время которого я обосновывал ей свое желание убить Вадима тем, что он меня убивает пер- вым, моими руками как будто кто-то взял лежащий рядом журнал "Эхо" и открыл нужную мне страницу. В статье на той странице я прочел, что инопланетяне жестоко карают земных убийц. Несмотря на это предупрежде- ние (если это было предупреждением) из-за чувств, вызываемых происхо- дящим, я забывал о нем и оправдывал себя тем же своим оправданием. Од- нажды поздно вечером, выведенный из терпения, я взял подходящий кухон- ный нож, пару нунчак и сказал Вадиму, находящемуся на "прямой индук- ции" со мной: " Если ты сейчас же не приедешь к подьезду своих родите- лей для ползания передо мной на коленях с просьбой пощадить тебя и обещанием полностью восстановить мне и моей семье нанесенный моральный и материальный ущерб, я перережу всех членов твоей семьи, которые по- пытаются помешать мне убить твоего отца". Я остановился и переменил решение лишь в двух кварталах от дома его родителей. Спас их эгрегор (филиал) Вадима, от лица его самого, находящегося на "прямой индукции" со мной, и взмолившийся мне помиловать их, обещавший оставить меня сейчас и вообще в покое и то, что утром он, то есть Вадим, придет для разбора и принесения извинения. Он, понятно, не пришел, а я и не силь- но ждал, так как был уверен в этом. И не потому, что в жизни Вадим не держит слов и часто обманывает. Как раз это он делает довольно редко, как и простой нормальный человек. Просто я привык к тому, что меня постоянно обманывали эгрегоры. Пообещал смерть я и еще одному человеку, но это было только обе- щание. Просто предупреждение. Медитация показала мне следующую картину: моя психика состояла из нескольких эгрегоров. Каждый из них мог проявиться во весь мой рост. Они выглядели моими двойниками, но отражали привычки и весь духовный уклад их хозяина в жизни, а не по происхождению. Когда я писал тому человеку письмо, я начинал на бумагу класть его стиль мышления и даже его почерк. Часто в жизни я вдруг ощущал себя одним из них. По общему ощущению чаще всего это были матушка, Вадим, Слава. На тренировках - Брюс Ли. По укладу характера - отец, сестра, зять, матушка, иногда Ва- дим. Впрочем, в главном, в отношении к себе и к человеческому люди едины, и черты каждого из членов моей сущности я проявлял в зависимос- ти от того, кем я в данный момент себя ощущал больше. Каждый из двой- ников "пробивал" - занимал несколько моих полевых оболочек (часто во весь рост). Это и делало общение с людьми моей главной проблемой. Сам я был никем, а в момент общения не знал, кого я собой представляю внешне и кого представлять собой внутренне. Так как в стресс я вошел, ощущая себя никем не только по внутренней стерильности души, но и по размерам самоощущения (когда я это писал, то имел в виду -Богом, осно- вываясь на выражении Б.Ш.Раджниша "Никто -это Бог" -Б.М.) и, входя в стресс, я был открытым и не умел закрывать свою душу обманом (скрывал тогда необходимую информацию от чрезмерно любопытных и недостойных ее я лишь нужной подачей спрашиваемого), то преобладание в конкретный мо- мент одного эгрегора диктовало мне ответить так, проявляя не свою ре- акцию, я не знал, как говорить "Б" в случае, если "А" не достигало це- ли. А люди реагировали на "А", как на меня. Что касается возможности ответить от себя, от души, то в простоте жизни я так и общался. Только как часто в нашей жизни можно встретить простоту и искренность в пос- тоянстве? А в случае проявления негативных реакций за несколько лет мучений я так стал относиться к малейшей неискренности, что готов был часто, если не разорвать плюющего в душу, то ответить тем же, что тоже не было выходом, хотя бы потому, что я сам начинал чувствовать боль от своего ответа. Но метод постоянных проб и ошибок закалял мою прокален- ную душу и приносил ей успокоение как этим, так и результатами начина- ющегося проявляться познания себя и правильности общения. КАК СОХРАНИТЬ (ВОССТАНОВИТЬ) ЭНЕРГИЮ. Группа московских экстрасенсов проводила опыт по левитации. Он заключался в следующем: экстрасенсы "накачивали" энергией своего това- рища, лежащего на полу. Опыт удался на 99,9%: их товарищ, приподняв- шись над полом, касался его лишь одной точкой своего тела. В ходе экс- перимента каждый из них похудел на несколько килограммов. После экспе- римента, когда все сели за чаем обсуждать опыт, одному из них понадо- билось уйти. Оставшиеся восстановили вес по окончанию чаепития, а тот, кто ушел - только через две недели. Я сказал матушке лишнее. Лишним оно не было, но я повторился. То, что сказанное было лишним, я понял по упадку сил и некоторой депрес- сии. Я давал нелицеприятную оценку одним людям. Они ее заслуживали. Матушке это несколько не понравилось, хотя не согласиться со мной было нельзя. На помощь мне пришла Мать (Мирра Ришар). Ее образ, выплывший ко мне из-за правого плеча, напомнил мне, что она была "силой в движе- нии". Все, что было сказано, сделано или пережито даже вчера вечером, представлялось ей уже старым и неинтересным. Она всегда была впереди, на острие. "Почему меня тогда волнует то, что я сказал, - думал я. - Тем более, что это я уже говорил, и о комплексах не может быть и ре- чи". Чувство и видение подсказывали мне, что у меня просто ослаблены энергетические каналы между головой и телом. Они были ослаблены на уровне шеи, и "головная" их часть, свободно свешиваясь "горшком" вниз, перемещалась на незначительное расстояние относительно туловищной, концы которой были направлены вверх - насколько позволял это сделать опустошенный шейный их участок. Это перемещение и создавало ощущение нестабильности и порой - схождения с ума. Я стал думать. Я отдал энергию матушке. Если она ее не усвоила - она вернется ко мне. Если усвоила, и ей не понравилась - она себя про- тивопоставляет мне и закрыта от меня душой. Значит, выхода два: или несколько дней ждать, пока матушка "отойдет" от этого разговора или раскрыть ей душу сейчас. И, выйдя из комнаты, я непринужденно к ней обратился, а после стал заниматься своими делами у нее на виду. К обе- ду я уже забыл о проблеме. Пришлось мне пережить и помутнение рассудка от ярости. Едва успо- коившись после разборок с моим молодым знакомым, унижавшим меня своим презрительным отношением все лето (хотя в плане отзывчивости он про- должал оставаться на высоте) и не желающим делать мне уступок, я сидел в медитации. Энергия накапливалась быстро. Достигнув радужного миро- восприятия и желания чем-нибудь заняться, я было тронулся с места, но в этот момент сознание пересекло натянутый как струну нерв от еще не восстановленной справедливости в отношениях с ним. Вспышка чувств, последовавшая за этим, чуть не лишила меня рассудка (это и произошло на мгновение) и сожгла весь накопленный запас энергии, что и удержало меня от немедленной физической расправы с ним, также как то, что само сгорание энергии я воспринял как волю Бога. А то есть и за необходи- мость искать другой путь решения конфликта, а происходящее - за необ- ходимое для той же книги. Будучи всю жизнь аскетом, а также адептом своего духа и побужде- ний, я никогда не был полностью праведным. Я только что оставался чис- тым по отношению к людям. Праведность по-моему - это непричинение вре- да людям первым, а не монастырский образ жизни. В больницу я пошел как святой, временно сошедший со своего Пути, никому, понятно, об этом не говоря. И это было не самомнение. Эта мысль была спасением от тех бо- лей, которые мне довелось пережить в психозе. Я чувствовал себя Иису- сом, и шедшим на Голгофу, и висящим на кресте, а в моем попадании в больницу видел некое предназначение, смысла которого в тот момент мне знать было не дано. Об этом говорила и простая логика - не попал в нее семь лет назад - должен лечь в нее сейчас. Начиная с июня 1994 г. к своей голове я начал относиться, как профессор Керн к голове профессо- ра Доуэля, если не бережней. Хотя, понятно, часто забывал об этом. Но много выходов из дома в вечернее время из-за этой мысли было отменено, так же как и походов в гости с неизвестным исходом. И здесь я был спа- сен - книгой. По мере ее написания, особенно второй части, я стал са- моупрощаться и успокаиваться. Какое может быть самомнение, если ты чист. Существует два мировосприятия - оккультное и материалистическое. Оккультное является материалистическим, так как признает и материю, и сознание, не делая между ними никаких различий. Материалистическое же отводит сознанию вторичное место, то есть по своей сути не является материалистическим: если материя - это все, то почему сознание - ее производное - не состоит из нее же самой. В субъективном мировосприя- тии это выражается так: наблюдателю-материалисту в любой точке Вселен- ной будет казаться, что звезды разлетаются от него во все стороны. Для оккультиста - он сам центр Вселенной. Точнее некуда сказал об этом Лао-Цзы: "Знания ведут нас к расширению - истина сжиматься учит нас". Если обратить внимание на то, что сжатие - это концентрация, а психика - модель и сама Вселенная, становится понятным, откуда такие возмож- ности у человеческого организма и способности у его адептов. Если психиатр - материалист с интеллектом, отключенным от чувств - больному впору вешаться и надеяться лишь на себя и на Бога в надеж- де, что случайное стечение обстоятельств все-таки вылечит болезнь. Ве- домыми силами, приводящими к исцелению, являются желание и вера. Штур- ман - желание, лоцман - вера. Вторичность веры, надеюсь, понятна: ведь ее деформация и привела больного к болезни. Но без веры, однако, он едва ли вылечится. Как скоро - можно сказать довольно точно: немного быстрее того времени, которое он пережил до больницы (кризиса) от сво- ей первой галлюцинации или неправильной трактовки реальности. Понятно, что это только в случае полностью самостоятельного самоисцеления. И ничуть не раньше. Разве что из-за случайности обстоятельств не пережи- вет сатори, но шансов на это 1:1000000. Мыслью, спасшей меня от общих "своевременных" насмешек, была неу- веренность, что все это происходит в реальности. Но в двух случаях в 1993 г. у меня сдавали нервы, и я обращался к знакомым с просьбой пе- реночевать, объясняя причину своих страхов. И один раз - тоже сдали нервы от "угроз" - к знакомым парням с просьбой "отоварить" двух кре- тинов из института (второй стал им, попав под влияние первого), ранее смеявшихся над моей наивностью, а сейчас находившиеся неподалеку от моего дома и на "телепатической связи" угрожавшие мне прийти распра- виться со мной. После того, как мы пробежали в их поисках квартал, и парни узнали, откуда у меня эта информация, снисходительно поулыбав- шись и успокоив меня, они пошли домой. Они были и остаются моими хоро- шими знакомыми. Но я хочу продолжить начатую мысль. Смею утверждать, что сомнение в том, что то, что видит и слышит душевнобольной, отсутс- твует лишь у полных кретинов. Если у человека остался рассудок и логи- ческое мышление, эта мысль у него просто не может не присутствовать. А значит, у этого человека есть все шансы вылечиться. Хотя больница и разбила мой самоимидж экстрасенса, после отхода от нейролептиков он вновь стал у меня появляться. После некоторого расправления моей души от острой послебольничной боли и потрясений я опять начал видеть паранормальное. Смею утверждать, что его невозможно не видеть. Только то прогрессивное, что мне дала больница, сам факт ее посещения - это осознание того, что Вадим не воздействовал на меня дистанционно. То, что я попал в такую больницу, меняло меня самого в самоощущении как человека. Своему самоуничижению я находил оправдание тем, что в многомерности мира не всякий экстрасенс способен разобрать- ся. А мой путь тем более не был устлан розами. Поэтому, когда я опять начал видеть паранормальное, я был уже несколько другим человеком, и, наблюдая паранормальное, я был его исследователем. Это было и интерес- но. К этому звала и сама жизнь. После трех месяцев жизни в параллель- ных (нормальном и паранормальном) мирах я обратил внимание на то, что паранормальное я вижу лишь в определенном диапазоне. Я не видел ауры целиком, я лишь иногда видел биополе (биополе, по-моему, выглядит пленкой, прозрачной субстанцией, а аура - цветная, хотя эти понятия можно считать синонимами), и видение их не зависело от моего желания. Это все подсказывало о том, что для постижения этого надо двигаться дальше - овладевать контролем за своими способностями параллельно лишь с невмешательством в процесс духовного роста. Само паранормальное мне надоело. Надоело даже бесконечным многообразием его форм. Надоело и обьяснять себе причины его возникновения, так же как связывать эти объяснения со знаниями, ведущими к вершинам духа. Тем более, что моя душа болела практически от каждой встречи. И это не мудрено, если учесть, что для материалистов духовное, а точнее - путь к результату - практически не имеет смысла. Их поражает лишь сам результат. Выражение "физическое изменяется вслед за духовным" казалось для меня панацеей от любой болезни, в том числе простого внешнего физического недостат- ка, если вспомнить тот факт, что когда Сатпрем впервые увидел Шри Ау- робиндо, Учитель выглядел не человеком, а существом, бытием. Но что значит материалисту, не берущему даже рационального из нетрадиционного (не поддающемуся логике простого мышления, а верящему только видимому и традиционному) сказать что средством от его болезни, как и абсолют- ной профилактикой от всех, в том числе и социальных проблем, является только остановка мышления и первое время удержание от занятий, тради- ционно считаемых растрачивающими энергию: секса, курения и пустых раз- говоров, пока энергичность не станет его натурой. Освоив этот этап, человек идет выше и уже управляет своим, окружающим его социумом, а не последний им. И все преграды вверх человеком исчерпаны. Понятно, что про ступени духовной иерархии я разговоров и не начинал. И того, что я говорил, хватало для того, чтобы люди принимали меня в лучшем случае за доброго фаната. МОРАЛЬНЫЕ УЗЫ (ДЛЯ АЛКОГОЛИКОВ И БЕССОВЕСТНЫХ). Если вы, приговаривая "пусть лучше лопнет моя совесть, чем моче- вой пузырь" оправитесь в подъезде или на улице, а потом несколько дней не сможете подняться с постели, вы никого не удивите из знающих причи- ну этого. Энергии от взглядов людей на то, что вы оставите через еди- ное ваше с ними биополе, вы можете получить столько, сколько для пере- работки вашей понадобится эквивалентной розыску не одного десятка туа- летов. Я не терплю высокомерия. Оно - тупость человеческого разума. Это доказывает простой жизненный факт. Многие европеоиды считают вос- точные народы низшей расой. Так ли это? Если русский, англичанин или американец насчитает с десяток цветов, которые он мог бы отнести к красному - это будет хорошо. У корейцев же одного красного цвета нас- читывается до пятидесяти оттенко и - теплый, холодный и нейтральный, и во время болезни принимают необходимый по энергоемкости продукт. Что, как не забитость чувств, мешает европейцам воспринимать мир таким же. И что наиболее всего делает их чувства за- битыми, как не собственный ум. "От бешеных охот дичает ум", - сказал Лао-Цзы. На ветру колышется полотно флага. Что движется - полотно или ве- тер? Ответ: Сознание. Это одна из чаньских загадок, ведущих к просвет- лению. Классически идеалистическим ответ будет лишь в случае понима- ния, что движется лишь познающее сознание. Материалистическим - если отвечающий разделяет истину, что реальность - это сознание (сознание Бога и достигших Его). Если психика - модель Вселенной, то ведь спра- ведливо сказать и обратное: Вселенная -модель психики. Я матерюсь и матерился редко. Но в то время стал замечать, что внутри себя думаю почти одними матами. Просто то, что я видел в жизни, не подходило под мое выражение этого простыми словами. Когда я заметил это и стал чувствовать, что и вслух скоро начну говорить также, мне вспомнились слова Кришны, которые он говорил Арджуне, прочтенные неза- долго до этого по поводу чистоты речи. И начал со скрипом, но с еще более глубоким, каким-то подсознательным удовлетворением от направле- ния своих усилий, следить за собой внутри себя. Год спустя матушка сказала мне, что не может на реалии жизни смотреть, не выражая мысли нецензурной бранью внутри себя, и что, она боится, эта брань скоро бу- дет у нее на устах. Надо ли говорить, что я сильно разволновался. Ко- нечно, не по поводу того, что она начнет материться. Ей, а тем более сейчас, это угрожает меньше всего. Говоря это, она мне выдала единую вибрацию моей души". - А как ты рассчитываешь издать книгу, думаешь редактор с распрос- тертыми объятиями примет ее на издание? - спросил Вадим. -Сначала ее надо еще написать, потом прийти в издательство, разбудить в редакторе Бога. Да и вообще, почему ты за это переживаешь? Если книга от Бога - она будет издана. Бог сам о ней позаботится. - Если только рассчитывать на Бога - недоверчиво, но находя в мо- их словах некоторый смысл, протянул Вадим. В этот момент я увидел по- разившее меня открытие. Он все, говоримое мной, подминал под себя сво- ей тяжестью. Он словно наваливался всем своим весом на каждое мое сло- во. - Вот оно что. Ты как относишься к Богу? К нему надо относиться с радостью, с легкостью, а ты наваливаешься на него, как будто он тебе от этого чем-то становится обязан, также как наваливаешься и на гово- римое мной. Это ведь неправильно. Человек знания должен быть легок. Он может стать тяжелым по своему желанию, но он должен легким в отноше- нии. Твоя ошибка в том, что ты сразу начинаешь строить свое отноше- ние. Отношение это уже ответ, в то время как нужно "не отвечать". Ты ведь еще не знаешь, насколько ты правильно понял этого человека. То, что ты так уверен - это еще ни о чем не говорит. Сейчас у людей поля засорены так, что они могут тебе выдать какую-нибудь энергию или виб- рацию от своего прежнего разговора или оставленную другими людьми. По- чему ты сразу строишь свое отношение? В это время для меня стал понятен печальный опыт истории. То, что целостный опыт души не передается словами одномоментно. Ленин, обладая диалектическим мышлением, перестал быть человеком и стал фанатиком, даже фашистом в глазах тех, кто судит его по направленности действий, забывая масштаб информации и ответственности, который Владимир Ильич нес ежеминутно в своей голове. Однозначно понятно, что ответственность за судьбу России, которую он нес на своих плечах, оправдывала его действия по отношению к тем, кого он считал врагами революции и наро- да. Его же человеческое лицо показывает тот факт, когда его нашли в Горках в кочегарке, куда он из своей комнаты смог добраться, силясь что-то сказать, будучи уже парализованным, когда он понял, что дал Сталину в руки машину смерти. Этот факт, упускаемый многими толковате- лями истории из виду, говорит о том, что Ленин был и остается тем са- мым Человеком, которым его воспел Маяковский и каким его знали его со- ратники. Вскоре я принес Вадиму вторую часть книги, которая начиналась концом наших отношений со Светой и заканчивалась моим попаданием в больницу, и забрал у него "Конец интеллекта", а также принес ему адрес отца. - Зацепил ты меня, - сказал он мне на мой вопрос. - Это хорошо. Знаешь, что ты должен сделать в ближайшее же вре- мя? - Что? - Написать письмо моему отцу и извиниться перед ним за сказанное мне. И прийти к нам в гости просто так, чтобы матушка видела наши с тобой отношения до того, как узнает о твоей роли в моем попадании в больницу. Перед ней извиняться не надо. - ?! - Еще никто ничего не знает, и это надо сделать до того, как уз- нают. Перед отцом, наверное, можешь прямо не извиняться, но написать ты ему должен. - Я подумаю. Оставь адрес. Прочитав вторую часть книги, он мне ее вернул и попросил носить ему только фрагменты для удобства работы. Я видел, что он очень хочет прочесть и первую часть книги. К ней я относился также, как заколдо- ванный принц к аленькому цветочку. Едва я начинал ее читать, как начи- нал наполняться воздушной легкостью и такой гаммой чувств, о которой душа может только мечтать. Я попросил Вадима читать ее только дома, предварительно очистившись в медитации от всех плохих мыслей о ком бы то ни было. У Вадима в это время жили родственники, приехавшие из-под Москвы и гостившие у них с лета. Сережа, так звали парня, был мужем Олиной сестры. Он имел все чисто западные манеры поведения, чем оживлял мне воспоминания моего общения с Валей. Но сейчас я смотрел на него нес- колько иначе. Я смотрел на его душу, казавшуюся мне, если не совершен- ной, то близкой к совершенству. Она была полна собой. Все, что Сережа говорил, проходило сквозь него, не задерживаясь и не оставаясь. Он был полностью свободен как от людей, так и от говоримого. Сережа занимался таэквандо, что обещало стать точкой соприкосновения наших душ. Когда я принес книгу, Сережа стал просить у меня ее прочитать. Я отказал ему в этом, попросив на меня не обижаться. Я не знал, что может случиться со мной от его чтения. В качестве компенсации за свой отказ я предложил ему сходить со