с и друг на друга. Поэтому не надо просто говорить, что вам это не нравится. Ваш отец оказывает на вас давление. То же самое делают общество, книги, которые вы читаете, телевидение, буквально все. Вы хотите сказать: "Мне нравится выбирать виды давления, которые доставляют удовольствие". Вот и все. Так вот, я спрашиваю вас: нравится ли вам встречаться по утрам? Приходить в школу - это давление. Что же вы скажете, вам это не нравится? Давайте будем в этих вопросах откровенны. С.: Иногда мне это нравится. КРИШНАМУРТИ: Зачем же вы вообще встречаетесь? С.: Чтобы познакомиться с различными идеями и выслушать каждого. КРИШНАМУРТИ: Хорошо. Другими словами, вы встречаетесь, чтобы послушать других людей. Это является поводом ваших встреч? С.: У разных людей могут быть различные причины. КРИШНАМУРТИ: Почему вы все встречаетесь? С. (1): Чтобы спокойно посидеть. С. (2): Чтобы побыть вместе. КРИШНАМУРТИ: Чтобы послушать, что говорят другие, посидеть спокойно, побыть вместе - вы назвали три фактора. Ради этого вы встречаетесь? С.: Мы собираемся, чтобы набралась аудитория. (Смех) КРИШНАМУРТИ: Почему вы все сейчас сидите здесь? С.: Вы - рассказчик, а мы слушатели, мы составляем аудиторию. КРИШНАМУРТИ: Значит, вы встречаетесь, потому что вы слушатели? Я спрашиваю, почему вы собираетесь здесь? С. (1): Чтобы вместе обсуждать определенные вещи. С. (2): Потому что в течение дня мы не обращаем внимания на голоса вокруг. КРИШНАМУРТИ: Вы говорите: мы хотим побыть в состоянии покоя по утрам, собраться с силами, сконцентрировать внимание, послушать людей - побыть вместе, что-то понять, ощутить коллективность совместного действия, - из-за этого вы приходите? С. (1): По привычке. КРИШНАМУРТИ: Вы приходите по привычке? С. (2): Лично я - нет. КРИШНАМУРТИ: В чем смысл ваших утренних собраний? Разве не важно по утрам собираться вместе, спокойно сидеть, слушать пение птиц или слушать, как кто-то читает стихотворение - вы читаете стихи? И кстати, вы пишете стихи? Да? Я очень рад, это отлично. Хорошие стихи? (Смех) Разве не стоит по утрам собираться вместе, чтобы побыть в покое, посидеть, послушать чье-то чтение, сосредоточиться? С.: Так, чтобы все действовали как один. КРИШНАМУРТИ: Нет, не как один. Я сказал: собраться с силами, чтобы побыть в покое. С.: Разве это не означало бы, что перед тем как собраться с силами, вы были несобраны? КРИШНАМУРТИ: Но перед этим вы действительно несобраны. С.: Но почему? КРИШНАМУРТИ: Потому что вы всегда находитесь в этом состоянии. Вы что, постоянно собраны? Что происходит, когда вы просыпаетесь утром? Вы торопитесь, принимаете ванну, приводите себя в порядок и так далее. "Ради бога, у меня осталось еще десять минут", - и так вы носитесь целый день. С.: Нет. КРИШНАМУРТИ: Нет? Но вы все разные. (Смех) Мы азиаты, мы встаем рано, но делаем это более медленно. Но некоторые из вас вскакивают, тут же начинают бегать, и это продолжается целый день, не правда ли? Нет? Это действительно так. Вы целый день бегаете с урока на урок, на обед, играете, вы все время двигаетесь. И у вас нет времени на то, чтобы осознать себя, побыть в покое, понаблюдать за собой, посмотреть на деревья, на птиц, послушать их пение - у вас нет на это даже секунды. Разве вам не нужен покой? Покой не означает, что вы поднимаете бумажку с пола и смотрите на нее - я говорю об абсолютном покое. Разве вы не находите, что это необходимо? Является ли в этом случае покой привычкой? С.: Нет. КРИШНАМУРТИ: Нет, вы не осознаете своего постоянного возбуждения, с которым вы проживаете день; следовательно, когда вы осознаете, что все время движетесь, волнуетесь, разговариваете, читаете, побудьте по утрам все вместе в состоянии покоя. Вы знаете, что происходит, если вы действительно спокойны? С.: Почему вместе? Я хочу сказать, что покой можно обрести и одному. КРИШНАМУРТИ: Да, конечно. Я не говорю, что нельзя обрести покой в одиночестве, но когда вы спокойны все вместе, это порождает общее действие. Вы согласны? Разве вы этого не заметили? И тогда, если бы кто-нибудь попросил вас пойти и поработать на кухне, вы бы пошли. С.: Но за стенами Броквуда мы не можем каждое утро собираться вместе, одной группой или сидеть в покое. КРИШНАМУРТИ: Я сказал: быть вместе и быть в покое; тогда, если вы читаете что-то, я слушаю, если вы говорите что-то, я слушаю, делая это из состояния покоя, а не из возбуждения. Вы следите? Я слушаю из состояния покоя. И тогда я действительно слушаю, я познаю искусство слушать из состояния покоя. Ради этого я бы пришел на встречу. Как-то раз я приезжал в один монастырь и остановился там на неделю. Монастырем руководили мои друзья из Калифорнии. Согласно распорядку дня вы должны были вставать в шесть часов, принимать ванну и все прочее. С шести тридцати до семи тридцати все сидели в затемненной комнате, в ней было действительно темно; человек, которому это было поручено, читал отрывок из Брата Лаврентия, из книги "Облако неизвестного" или какой-нибудь другой философской или духовной книги - он читал на протяжении двух или трех минут. Затем все сидели в течение целого часа. Это был небольшой амфитеатр, - вы знаете, что такое амфитеатр: ряды спускающихся вниз ступеней, и каждый человек сидел на одной из ступеней, поставив ноги на следующую. Так все на протяжении часа сидели в полной темноте и медитировали. Таково было требование. Затем, с 7.30 до 8.00 все вместе готовили завтрак, а с 8.30 до 8.45 мыли посуду и расходились по своим комнатам, чтобы убрать в них, застелить постель и так далее. В 10.30 кто-нибудь устраивал беседу на какую-либо тему, например, из области естественных наук, философии, биологии или антропологии. С 11.30 до 12.30 вновь часовая медитация в той темной комнате. Затем обед. После обеда никто не говорил друг другу ни слова, а с 17.30 люди отправлялись на прогулку или делали что-нибудь в саду, или уходили в свои комнаты, но не разговаривали. С 18.30 до 19.30 медитация в темной комнате и ужин, затем мытье посуды. После того как заканчивался обед и до следующего утра после медитации никто никогда не разговаривал. Теперь, если вы следили за моим рассказом, мы можем сказать, что подобный распорядок мог бы сформировать привычку, не правда ли, потому что это был обычай, что-то, что нужно было выполнять? Но, к счастью или к несчастью, этот монастырь закрылся. Если бы я учился или работал здесь учителем, я бы ходил на утреннюю встречу из-за желания несколько минут или полчаса посидеть в покое, не только посмотреть или послушать, что говорят или читают другие люди, но также взглянуть на самого себя. Я хочу понять, к какому виду животных я отношусь, что я за человек, почему я делаю это и почему я делаю то, почему я думаю так, почему во мне возникают желания, - я хочу познать себя. Ибо, когда я знаю себя, во мне возникает великая ясность и я способен мыслить очень ясно, очень просто и непосредственно. Именно этим я бы и занимался на утренних встречах: читал, слушал, а также сидел в покое, старался увидеть, что я собой представляю, увидеть красоту или уродство самого себя, просто увидеть, понаблюдать. И когда встреча заканчивалась, я бы уходил с нее с восторгом в глазах, потому что я что-то понял. Глава 7. О состоянии покоя и безмолвном уме. (5 октября 1971) С.: Не могли бы мы поговорить о чувствительности и внимании по отношению к другим людям. КРИШНАМУРТИ: Человек всегда стремится к чему-то святому, праведному. Если вы просто добры, чувствительны, вежливы, нежны, заботливы, внимательны к другим, этого недостаточно, в этом нет глубины и жизненной энергии. Пока в вашей жизни не появится что-то действительно святое, что-то обладающее глубиной и удивительной красотой, что-то являющееся источником всего остального, она останется весьма поверхностной. Может быть, вы будете счастливы в браке, у вас будут дети, хороший дом, деньги, вы можете обладать умом, какими-нибудь способностями и стать знаменитым, но без этого аромата святости все в вашей жизни будет подобно призраку. Видя происходящее в мире, в вашей повседневной жизни постарайтесь открыть для себя что-то действительно истинное, действительно прекрасное, святое, связанное. Если вам это удастся, то ваша вежливость и уважение к другим будут обладать смыслом и глубиной. И тогда, что бы вы ни делали, этот аромат будет всегда с вами. Как вам прийти к этому? Это часть вашего образования: вы ведь должны не только изучить математику, но и открыть что-то для себя. Для того чтобы увидеть что-либо очень ясно, даже вот то дерево, ваш ум должен находиться в покое, не правда ли? Чтобы увидеть эту картину, я должен на нее посмотреть, но если мой ум при этом что-то бормочет, если он занят мыслями вроде: "Как бы мне хотелось быть сейчас на улице" или "Как жаль, что у меня нет лучшей пары брюк", если мой ум отвлекается, я никогда не смогу увидеть эту картину действительно ясно. Чтобы видеть очень ясно, я должен обладать очень спокойным умом. Прежде всего, поймите логику этого. Чтобы смотреть на птиц, на облака, на деревья, наблюдать птиц, облака, деревья, ум должен быть необыкновенно спокоен для восприятия. В Индии и Японии существуют различные системы, позволяющие контролировать ум настолько, что он становится абсолютно спокойным. Идея состоит в том, что в этом состоянии вы переживаете нечто неизмеримое. Люди, которые этим занимаются, говорят: главное, чтобы ваш ум был в состоянии покоя, контролируйте его, не позволяйте ему отвлекаться, потому что спокойный ум сделает вашу жизнь необычайно прекрасной. А теперь подумайте: контролируя ум или принуждая его к чему-то, вы его искажаете, не так ли? Если я заставляю себя быть добрым, это уже не доброта. Если я заставляю себя быть вежливым, это уже не вежливость. Поэтому, если я заставляю свой ум сосредоточиться на этой конкретной картине, появляются сильное напряжение, усилие, боль и подавление. А следовательно, такой ум вовсе не является спокойным, вы понимаете? Значит, нам необходимо спросить себя, возможен ли способ, при котором ум обретает покой без какого-либо усилия, без искажения, без фраз типа: "Я должен его контролировать". Конечно же, возможен. Существует состояние покоя, неподвижности, не связанное ни с каким усилием. Для этого необходимо понимание того, что такое усилие, контроль, подавление. Когда вы это понимаете, не просто на уровне слов, а на самом деле увидите истину этого, то в самом этом восприятии ум обретает покой. Каждое утро в 8 часов вы собираетесь вместе. Что вы делаете. С.: Спокойно сидим в комнате. КРИШНАМУРТИ: Зачем? Продолжайте, давайте обсудим это. Вы что-нибудь читаете? С.: Иногда да. КРИШНАМУРТИ: Каков смысл всего этого? Зачем вы каждое утро собираетесь вместе? С.: Как мне объяснили, это делается для того, чтобы обрести ощущение единства. КРИШНАМУРТИ: Когда вы спокойно сидите, рождается ли у вас ощущение единства? Вы на самом деле что-то чувствуете? Или это просто идея? С.: Кто-то чувствует, кто-то нет. КРИШНАМУРТИ: Почему вы вообще собираетесь? Не молчите, вы ведь совсем не участвуете в обсуждении! Знаете, что утренние встречи, на которых вы собираетесь вместе, - это удивительная вещь, если делать это правильно. Не знаю, задумывались ли вы когда-нибудь над этим. Вы на самом деле сидите очень спокойно? Действительно ли спокойным остается ваше тело? С.: Нет. Большую часть времени оно неспокойно. КРИШНАМУРТИ: Почему это происходит? Знаете ли вы, что значит сидеть спокойно? Закрываете ли вы в этот момент глаза? Не молчите! Мне приходится говорить за вас. Что вы делаете? Вы расслабляетесь? Вы действительно находитесь в состоянии покоя? С.: Иногда мы бываем очень расслаблены. КРИШНАМУРТИ: Подождите, "иногда" нас не интересует. Это лишь попытка уйти от ответа. С.: Во время этих встреч я очень спокоен и неподвижен. КРИШНАМУРТИ: Что вы имеете в виду, говоря "я спокоен"? Вы спокойны физически? С.: Да. КРИШНАМУРТИ: Что это означает? Пожалуйста, послушайте внимательно. Уверены ли вы, что ваша нервная система, тело, глаза абсолютно спокойны? Можете ли вы сказать, что ваше тело нигде не подергивается, что оно неподвижно и что, когда вы закрываете глаза, они также остаются без движения? Состояние покоя означает, что все ваше тело расслаблено, что ваши нервы не напряжены и их ничто не раздражает, что нигде не возникает ни малейшего трения, что физически вы абсолютно спокойны. Вы знаете, что наши глаза находятся в постоянном движении, потому что они всегда на что-то смотрят, следовательно, когда вы их закрываете, следите, чтобы они оставались в полном покое. Каждый день в восемь утра вы приходите в эту комнату, чтобы посидеть в состоянии покоя и установить гармонию между вашим умом, телом и сердцем. Все происходит утром, для того чтобы это состояние покоя не прекратилось через 10 минут или полчаса, а было с вами на протяжении целого дня. Даже когда вы играете, кричите или о чем-то болтаете, покой не покидает вас и вы всегда ощущаете в себе это спокойное движение, вы следите? С.: Как это происходит? КРИШНАМУРТИ: Я объясню вам. Вы понимаете, как это важно? Не спрашивайте "как", главное - увидеть логику, разумность этого. Когда вы по утрам на 10 минут собираетесь вместе, вы сидите абсолютно спокойно. Вы можете что-то читать - отрывок из Шекспира или какое- нибудь стихотворение, и в то же время вы приобретаете покой. Что происходит, когда вы сидите абсолютно спокойно, без малейшего движения рук или глаз, когда все совершенно неподвижно? Кто-то прочитал стихотворение, и вы его выслушали; по дороге к этой комнате вы смотрели на деревья, на цветы, вы видели красоту земли, вы видели небо, птиц, белок, вы разглядывали все, что было вокруг вас. И вот, посмотрев на все это, вы входите в комнату; после этого у вас уже не возникает желание еще раз выглянуть на улицу. Мне интересно, следите ли вы за моими словами? Вы больше не разглядываете мир за окном (потому что через некоторое время вы вновь к этому вернетесь), вы закончили с этим действием, очень внимательно посмотрев на все вокруг, перед тем как войти. После этого вы сидите абсолютно спокойно, без единого движения; вы накапливаете покой без какого- либо принуждения. Оставайтесь в состоянии покоя. И тогда, покинув эту комнату, когда вы будете вести урок или наоборот, что-то изучать, вы почувствуете, что этот покой не оставляет вас ни на мгновение. С.: Разве такой покой не будет вынужденным? КРИШНАМУРТИ: Вы не поняли. Вы приняли ванну, спускаетесь вниз и смотрите - не просто небрежно бросаете взгляд, а именно смотрите на деревья, на пролетающую мимо птицу, на движение зеленого листа на ветру. На все это нужно смотреть. Важно не просто сказать: "Я видел это", а уделить действию все свое внимание. Вы понимаете, что я говорю? Итак, перед тем как войти в эту комнату, посмотрите на все с исключительной ясностью, вниманием, заботой. Когда же вы войдете и кто-нибудь будет что-то читать вслух, вы останетесь в состоянии покоя. Понимаете ли вы, что в этом случае происходит? Так как вы на все уже посмотрели, то, когда вы сидите спокойно, это состояние становится естественным и удобным, потому что ко всему, на что вы посмотрели, вы отнеслись с максимальным вниманием. Когда вы сидите в спокойно, это внимание не покидает вас, вы не отвлекаетесь, у вас не появляется желания посмотреть на что-то еще. Вы сидите с вниманием, и это внимание есть покой. Вы не способны по-настоящему смотреть, если вы невнимательны, а значит, не спокойны. Не знаю, понимаете ли вы, как это важно? Это состояние покоя необходимо, потому что действительно спокойный, неискаженный ум способен понять нечто столь же неискаженное, нечто такое, что выходит за пределы мысли. А именно там находится источник всего сущего и берет свое начало. Поймите, что вы способны на это, не только сидя в комнате, а постоянно: когда вы едите, разговариваете, играете, - во всем этом всегда присутствует чувство внимания, которое вы получили на заре утром. И когда вы делаете это, оно все сильнее и сильнее пропитывает вас. Сделайте это! С.: Сэр, разве внимание, которое мы уделяем чему-то, не играет более важную роль, чем сидение на одном месте и пребывание в состоянии покоя? КРИШНАМУРТИ: Как я уже говорил, существует внимание, с которым вы наблюдали птиц, деревья, облака. После этого, войдя в комнату, вы собираете это внимание, усиливаете его - это понятно? И потом это состояние не покидает вас в течение всего дня, даже если вы не обращаете на него внимания. Попробуйте заняться этим уже завтра srpnl, я собираюсь расспросить вас. Устрою вам экзамен. (Смех) Потому что, когда вы покинете это место, вы должны что-то унести с собой, что-то не связанное ни с индуизмом, ни с христианством, - и тогда в вашей жизни появится святость. (Пауза) Что вы на это скажете, София? Сейчас я ее разговорю. С.: Временами мы обо всем этом забываем, и тогда мысль вновь целиком формирует нас. КРИШНАМУРТИ: Вы говорите следующее: я наблюдала птиц, деревья, зеленые листья, покачивание ветки на ветру, я наблюдала, как искрится светом роса на траве - я делала это с вниманием. И когда я вошла в комнату, я сохранила это внимание. Имеется в виду не внимание к чему-то конкретному, вы понимаете. Там я был внимателен к птице, к листве дерева. Здесь, в комнате, мое внимание не относится к чему-то - я просто внимателен. Затем, когда я нахожусь в состоянии внимания, возникает мысль, не правда ли? "Я не заправил постель", "Я должен почистить ботинки", - вы можете подумать о чем угодно. Так вот, когда мысль появляется, вы следуете за ней. Доведите ее до самого конца, не говорите: "Я не должен об этом думать". Закончите ее. Когда вы будете заканчивать с одной мыслью, появится новая. Так проследите каждую мысль до конца, и тогда в ваших действиях не будет контроля, не будет ограничения. Пусть даже у меня появится сотня мыслей. Каждый раз я отслеживаю по одной мысли, благодаря чему в уме устанавливается порядок. Не знаю, понимаете ли вы меня? С.: Где тогда возникает безмолвие? КРИШНАМУРТИ: В этом случае вам не приходится беспокоиться о тишине, потому что, если появляется мысль, это уже означает, что вы не молчите. Не следует заставлять себя быть спокойным, лучше следуйте неотступно вместе с мыслью. С.: Есть ли у этого процесса какой-то конец? КРИШНАМУРТИ: Да, если вы заканчиваете каждую мысль; но если вы не доведете какую-то из них до самого конца, она вернется. Вы понимаете? Послушайте, вот я выхожу из дома, прохожу мимо лужайки и смотрю очень внимательно на красоту, нежность листвы, наблюдаю за ее движением. Я смотрю на все, что находится вокруг меня, после чего захожу в комнату и сажусь. Вы что-то читаете, и я сижу, находясь в состоянии покоя. Я стараюсь сидеть спокойно, но мое тело вздрагивает, так как у меня есть привычка совершать какие-то движения, поэтому мне приходится следить за ним, я уделяю этому внимание, но не пытаюсь ничего исправить. Невозможно ведь исправить колыхание листвы на деревьях, вы согласны? Аналогичным образом я не хочу корректировать движение своих рук, я внимательно наблюдаю за ним. Когда внимательно наблюдаешь, руки успокаиваются, попробуйте. Итак, я нахожусь в состоянии покоя одну секунду, две, десять, и вдруг внезапно у меня возникает мысль: сегодня днем мне нужно сходить куда-то, я не сделал зарядку, я не помыл ванну. Иногда мысль может оказаться гораздо более сложной: я завидую этому человеку. И сейчас я чувствую эту зависть. В этом случае доберитесь до самого конца и еще раз пристально на все посмотрите. Зависть подразумевает сравнение, соперничество, подражание. Хочу ли я подражать? - следите? Додумайте мысль до самого конца и покончите с ней, не цепляйтесь за нее. И когда так же внезапно возникает другая мысль, вы говорите: "Подожди, я к этому еще вернусь". Если хотите вести эту игру очень тщательно, записывайте каждую свою мысль на бумаге, и вскоре вы обнаружите, что ваше мышление обретает организованность и покой, потому что вы заканчиваете каждую свою l{qk|, одну за другой. И когда на следующий день вы придете в эту комнату, чтобы спокойно посидеть, это действительно будет покой. У вас не возникает ни одной мысли, потому что вы уже закончили их; это значит, что вы уже почистили ботинки, помыли ванну и повесили полотенце на место, когда это необходимо. Вы не говорите: "Я не повесил полотенце на место", когда приходит время побыть в состоянии покоя. Каждый раз вы доводите свое дело до конца, поэтому, когда вы приходите в комнату и садитесь, вы удивительно спокойны, вы привносите в свою жизнь необычайно сильное чувство порядка. Не обладая этим порядком, вы не способны к безмолвию, но когда он в вас есть, когда ваш ум на самом деле спокоен, тогда существует подлинная красота и начинается таинство мира. Это и есть истинная религия. Глава 8. Чувство красоты (7 октября 1971) С.: Я бы хотел предложить тему для обсуждения. Видите ли, я понимаю, что вопрос о пристрастии к чему-то одному и неприятии чего-то другого спорен; у каждого человека есть свои собственные представления о красоте и уродстве. Может ли существовать что-либо красивое или уродливое, если я начисто лишен каких-либо образов? КРИШНАМУРТИ: Когда нам что-то нравится, имеет ли это что-нибудь общее с понятием - любовь? С.: Нет. КРИШНАМУРТИ: Не отвечайте сразу "да" или "нет", исследуйте этот вопрос. Образ ли дает нам ощущение красоты? Не отвечайте, лучше внимательно все изучите. Я вижу какое-то здание и говорю: "Как красиво!" Подумайте, это мое восклицание рождено образом? Или здесь возникает не образ, а восприятие здания, в котором видны пропорциональность, глубина, высокое качество, а также проявляется мастерство его создателей? С.: У вас есть образ того, что красиво, или того, что вам нравится: вы сравниваете его с чем-то еще. Начинает действовать ваша обусловленность. КРИШНАМУРТИ: Это верно. Но присмотритесь внимательней, на самом деле проблема гораздо сложнее. Вы видите вот то дерево - можете ли вы сказать, что оно красивое? Если да, то почему вы это говорите, кто вам об этом сказал? Или, может быть, кроме образов от восприятия всего у вас рождается чувство красоты, никак не связанное с деревьями, домами, людьми? Вы понимаете? - чувство красоты, которое не зависит от того, на что конкретно вы смотрите. С.: Если вы действительно смотрите, это не обязательно будет относиться только к деревьям. КРИШНАМУРТИ: Вы видите здание и говорите: "Как красиво!" У вас родилась эта фраза, потому что вы сравнили его с другим зданием? Или это одно из знаменитых сооружений, созданных Кристофером Реном или древними греками, и потому вы восклицаете: "Изумительно!" Вам рассказали об этом, вы создали себе образ человека, по проекту которого здание было построено; и вы подчиняетесь правилам игры, потому что все обычно говорят: "Как красиво!" Или у вас все же есть чувство красоты, не зависящее от того, что было или не было создано? Вы поняли мой вопрос? С.: Чувство красоты не имеет ничего общего с тем, что вы видите. КРИШНАМУРТИ: Именно. Чувство красоты не имеет ничего общего с тем, что вы видите снаружи, но что такое "чувство красоты"? С.: Состояние гармонии. КРИШНАМУРТИ: Вы слишком торопитесь с ответом. Не спешите, исследуйте вопрос. Что такое "чувство красоты"? С.: Жизненная энергия. КРИШНАМУРТИ: Все немного сложнее, исследуйте. Как мы только что сказали, у вас есть образ... самого себя, или художника, или какого- то известного человека, этот образ будет диктовать вам, что считать jp`qhb{l, в зависимости от культуры, от популярности художника, от известности статуи или картины и так далее. Поэтому имеющийся у вас образ мешает появлению чувства красоты, которое не существует при наличии образа. С.: Он именно мешает видеть. КРИШНАМУРТИ: Конечно. Значит, нам не нужны вообще никакие образы. Вы следите? Образ представляет собой наше "я". Когда "я" исчезает, появляется чувство красоты. У вас есть ощущение "я"? Если да, то когда вы говорите: "Это красиво", вы всегда лишь реагируете на собственный образ того, что есть красота, который основан на прочитанных вами книгах, на вашей культуре, на картинах, на музеях, на всем том, что имелось в вашем распоряжении. Вы никогда не скажете: "Как ужасно!", рассматривая картины Леонардо да Винчи; вы никогда не воскликните: "Что за шум!", слушая музыку Моцарта. Это действительно нечто необычайное: не иметь собственного образа, значит обладать чувством удивительной красоты. С.: Бывает так, что, когда вы слышите какую-то музыку впервые, она не производит на вас впечатления. Но послушав ее несколько раз, вы внезапно или постепенно приходите к тому, что она вам нравится. КРИШНАМУРТИ: Хорошо, что в этом случае происходит? Предположим, вам не нравится индийская музыка, но вы прослушиваете ее три или четыре раза; после этого вы понимаете, что в ней что-то есть, и не потому, что вам кто-то об этом сказал, а потому, что вы слушаете. Это значит, что вы уделяете слушанию свое внимание. С.: Но вы и в первый раз уделяли внимание. КРИШНАМУРТИ: В первый раз она показалась шумом. С.: У вас уже есть представление о том, что такое западная музыка. КРИШНАМУРТИ: Вы привыкли к западной музыке и вдруг неожиданно столкнулись с китайской. В первый раз вы не могли слушать ее действительно внимательно, ведь имела место ваша реакция, вы следите? Вот поэтому любой образ, внешний или внутренний, выводит на первый план "я", эго, личность, не давая абсолютно никакой возможности для появления качества и чувства красоты. А это значит, что подлинная страсть ни от чего не зависит и не является причиной чего бы то ни было. С.: Что если мое чувство красоты говорит мне о том, что не существует различия между красотой солнца или красотой дерева и...? КРИШНАМУРТИ: Подождите. У меня нет ни одного образа, следовательно, я обладаю чувством, ощущением красоты. И вот я вижу помойку, нищету, грязь. Я вижу обрывок бумаги на дороге. Что происходит? Я поднимаю его. Когда я вижу на дороге мусор, я что-то предпринимаю; будучи членом общества, я действую. Я не говорю: "У меня есть чувство красоты, я этого мусора не вижу". С.: Мне это понятно. Мое чувство красоты не разрушается тем, что происходит вокруг. Мне незачем закрывать глаза, оно все равно не зависит от того, что я вижу. КРИШНАМУРТИ: Совершенно верно. Но ваше чувство красоты является в то же время и моим. Нельзя сказать, что это мое чувство красоты или ваше, нельзя также сказать, что оно наше общее. Это красота, чувство красоты. Изучать его необычайно интересно. Гораздо лучше, чем все книги в мире! Впрочем, я не должен это говорить, потому что вам необходимо сдать экзамены! Глава 9. Что в человеке жаждет самовыражения? Что такое "я"? Что во мне испытывает боль? Оборонительные укрепления стены. Исследование внимания, состояния сознания и чувствительности. Формирование образа. (27 сентября 1970) С.: Не могли бы мы поговорить о противодействии и о том, что в момент реагирования мы не замечаем своей реакции, - осознание этого появляется лишь некоторое время спустя? КРИШНАМУРТИ: Вы все хотите обсудить это? Мне кажется, что мы могли бы выбрать для обсуждения более широкую тему и включить в нее вопрос о реакции. Мы все хотим чего-то достичь, не правда ли? С.: Что вы имеете в виду под этим словом? КРИШНАМУРТИ: Разве у вас нет ощущения, что вам бы хотелось выразить себя самыми различными способами: написать стихотворение, носить одежду определенного стиля, кем-то стать в этой жизни? С.: То, о чем вы говорите - достаточно очевидно, но по сути все гораздо глубже. КРИШНАМУРТИ: Мы как раз и собираемся углубиться в этот вопрос исследовать эту проблему на более глубоком уровне. Женщина чувствует, что в ее жизни чего-то не хватает, если у нее нет ребенка. Мужчина обычно бывает расстроен, если у него нет работы, если он ничем не занят в жизни. Если вы хотите кем-то стать, а у вас это не получается, вы ведь расстраиваетесь, вы чувствуете разочарование, не так ли? Что в человеке стремится "достичь"? Что стоит за этим его желанием? Кто именно занимается этим достижением чего-то? С.: Ну, например, это может быть мысль. КРИШНАМУРТИ: Не знаю, давайте выясним. Если вы говорите: "Да, я так одеваюсь, я так поступаю, я хочу выразить себя", какая часть вашего существа желает самовыражения? Что значит "себя", "я сам"? С.: Разве это не представление человека о самом себе? КРИШНАМУРТИ: Я не знаю, что вы имеете в виду, разберитесь в этом сами. Разве вы этого не чувствуете? Или я говорю о чем-то не относящемся к делу? Что вы скажете? С.: В настоящий момент я не могу сказать о чем-то: "Это мой способ самовыражения". КРИШНАМУРТИ: Что значит "моя"? Что вы имеете в виду, говоря: "Это мой личный опыт"? Что стоит за всем этим? Что такое "я", которое говорит: "Я должен выразить себя, я должен чего-то достичь"? С. (1): Наше эго? С. (2): Это можно назвать реакцией на отсутствие чувства безопасности. КРИШНАМУРТИ: Верно. С. (1): И именно поэтому появляется чувство-ощущение: "Это мой путь". С. (2): Разве вам не кажется, что вопрос заключается не столько в "моем" или "вашем" пути, а в том, чтобы выяснить, существует ли путь, свободный от воздействия вашего или моего "я"? КРИШНАМУРТИ: Это возможно только в том случае, если я понимаю, что представляет собой это "я", постоянно выставляющее себя напоказ, постоянно вылезающее на первый план. Что это такое? "Мое мнение, мое суждение, моя манера одеваться, мой способ поддержания порядка", - что значит это "я"? Пытаетесь ли вы познать "я"? Хотите ли вы выяснить, что это такое? Имеется очевидное различие между познанием "я" и стремлением выяснить, существует ли "я" вообще. С.: Прежде чем познавать "я", вы должны убедиться, что оно существует. КРИШНАМУРТИ: Правильно, чтобы познавать его. Вы видите разницу? С.: Что значит "вы должны убедиться, что оно существует"? КРИШНАМУРТИ: Сказав, что "я" существует, тем самым я уже придал ему устойчивость. С. (1): Наша цель - познать это "я". С. (2): Я знаю, что оно есть. КРИШНАМУРТИ: Это означает: у меня есть ощущение, что оно существует; все, что мне нужно, - это познавать "я", то есть изучать способы его самовыражения, его поступки, виды противодействия, потребности и так далее. С.: Человек чувствует, что "я" действительно существует, что все это на самом деле так. И хотя внешне, на уровне слов я могу утверждать, что своими словами я создаю образ "я", глубоко внутри это чувство, очевидно, порождает "я", поэтому я, возможно, могу наблюдать эти чувства. КРИШНАМУРТИ: Мы пытаемся выяснить, существует ли "я", которое нам необходимо было бы изучать. Или "я" не существует и, следовательно, когда я говорю: "Я хочу выразить себя", мне следует спросить себя, что это означает? Разве вы не чувствуете "я" важным? Что представляет собой это "я", которое говорит: "Я должен чего-то достичь, я должен кем-то стать, это соответствует моим вкусам, я могу поступать по-своему"? С.: Может быть, это что-то, к чему я привязываюсь? КРИШНАМУРТИ: Видите ли, Сара, когда вы говорите "я", тем самым вы уже создаете его, разве не так? После этого вы начинаете сопротивляться всему, что мешает вашему "я". С.: Почему? Почему мы должны сопротивляться? КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, я создал свое "я". "Я являюсь собственным предрассудком, "я" хочу одеваться, следуя определенному стилю, "я" думаю, что именно так следует поддерживать порядок в комнате. С.: Все это вдалбливают нам еще в детстве. КРИШНАМУРТИ: Именно "я" чувствует необходимость выразить себя, и если ему это не удается, оно расстраивается. Нет? Если я скажу: "Послушайте, Сара, мне не нравится, как вы одеваетесь", вы ответите мне, что через одежду вы выражаете себя, что таковы ваши пристрастия в моде. Но прежде чем вы станете утверждать, что вам так больше нравится, что это ваша манера одеваться, подумайте, что представляет qnani это "я". Создали ли вы "я", стремящееся к самовыражению? С.: Что представляет собой "я", которое говорит: "Вам не нравится, как я одеваюсь?" КРИШНАМУРТИ: Если я говорю вам, что мне не нравится, как вы одеваетесь, что это означает? С.: Это означает, что вы выражаете мнение. КРИШНАМУРТИ: Я нахожусь во власти предрассудков? Что во мне говорит: "Мне не нравится, как вы одеваетесь"? Вы отвечаете: "Это соответствует моим вкусам". Налицо два противоречащих друг другу противоположных утверждения. Кто говорит в вас, когда вы объясняете, что вам так хочется одеваться? И что представляет собой это "я", которое говорит: "Так одеваться не следует"? Давайте попробуем разобраться. Может быть, это происходит из-за того, что у меня есть идея, представление о том, что мини-юбки гораздо лучше прочих? А вы говорите: "Мне они не нравятся", потому что предпочитаете длинные юбки и полагаете, что именно их следует носить. Вместе с тем нам приходится жить вместе в одном доме, мы постоянно соприкасаемся друг с другом. Что мы делаем? С.: Я придерживаюсь своих идей... КРИШНАМУРТИ: Не надо теоретизировать, иначе все пропало. Сначала посмотрите на реальные факты, и тогда мы сможем в этом разобраться. Если вы размышляете об этом, то ваше размышление ничем не хуже моего. Что представляют собой эти двое: ваше "я" и мое "я"? С.: Мы оба обладаем целым складом воспоминаний и опыта, мы развили в себе определенные предпочтения. КРИШНАМУРТИ: Как вы думаете, эти два "я", постоянно отстаивающие какие-то свои права, находятся во власти предубеждений? С.: Да. КРИШНАМУРТИ: Почему вы так считаете? С.: Давайте исследуем этот вопрос. КРИШНАМУРТИ: Давайте. Может быть, я реагирую на свою обусловленность, а вы на свою? К примеру, когда вам нравятся длинные платья, а мне нет. С.: Ваша манера одеваться является выражением вашей обусловленности. КРИШНАМУРТИ: Это мое предубеждение или ваше? Столкновение двух предрассудков приводит к взрыву, что-то так или иначе должно произойти. Почему я придаю такое значение тому, как вы одеваетесь? И почему вы сопротивляетесь тому, что я говорю? Почему бы вам не спросить: "Какое это имеет значение?" Почему бы нам этого не сделать? Почему возникает сопротивление? С.: Я думаю, что в какой-то степени оно возникает из-за того, в какой форме вы высказываете свое недовольство моей манерой одеваться. КРИШНАМУРТИ: Я могу сделать это грубо или более тактично, но все же почему вы сопротивляетесь? С.: Потому что, если человека задевают за живое, он автоматически реагирует. Но если сказать: "Послушайте, давайте разберемся, почему вы одеваетесь именно так", то конфликт превратится в спокойное naqsfdemhe, подобное тому, которым мы занимаемся сейчас. КРИШНАМУРТИ: Да, сейчас мы обсуждаем, но когда наша встреча закончится, давайте об этом забудем, давайте не будем каждый день теоретизировать и разговаривать об одежде: ведь это никого не волнует! С.: Разве в нашей недавней беседе мы не провели различия между предубеждением и предпочтением? На днях вы говорили... КРИШНАМУРТИ: Мне безразлично, что я говорил на днях - вам необходимо выяснить все самим. Имеют значение не мои слова, а то, что вы на это скажете? Сара, пожалуйста, ответьте мне: когда я высказываю недовольство вашим платьем, это мое предубеждение? А когда вы отвечаете: "Это моя манера одеваться", это ваше предубеждение? С.: Да. КРИШНАМУРТИ: Хорошо, тогда что вы понимаете под словом "предубеждение"? - только не повторяйте того, что говорил я. С.: Предубеждение - это когда у человека есть представление о чем-то и он не хочет его менять. КРИШНАМУРТИ: Почему он не хочет его менять? Кто продолжает отстаивать это представление? С.: Мое "я". КРИШНАМУРТИ: Что представляет собой это "я"? С. (1): Оно является частью меня, моей обусловленности. Я нахожусь в зависимости от своего "я", ибо без него что я из себя могу представлять? С. (2): Разве вам не кажется, что понимание себя является частью вашего образования? С.: Вы говорили, что это никого не интересует, - но это действительно волнует нас, и я думаю, что это очень важно... КРИШНАМУРТИ: Прошу прощенья. Совершенно очевидно, что всех вас чрезвычайно заботит то, как вы одеты. С.: Но почему бы и нет? КРИШНАМУРТИ: Я не говорю, что это вас не должно заботить. Вас это волнует, вы придаете одежде определенное значение - вот и все. Так в чем же заключается проблема? С.: Как мне кажется, проблема заключается в том, что нам необходимо научиться не реагировать даже на чьи-либо предубеждения. Возможно, с предубеждением мы ничего поделать не сможем, но представьте, что вы говорите мне: "Мне не нравится, как вы одеваетесь", - в этом случае ваши слова могут возникнуть под воздействием предубеждения, но в действительности это не всегда так. Однако важно не то, что мне необходимо исследовать, а то, что я делаю. КРИШНАМУРТИ: Хорошо, что вы будете делать? Мы живем с вами в одном доме. С.: Если я на действительно глубоком уровне не пойму, почему мне не следует так одеваться, если я просто изменюсь, то это будет лицемерием. КРИШНАМУРТИ: Согласен. С.: Но я не хочу быть лицемером. Поэтому мне, очевидно, ничего не остается делать. КРИШНАМУРТИ: Почему мы часто имеем такие непоколебимые мнения о таких банальных вещах? С. (1): Я думаю, что нас беспокоит не одежда, а наше лицемерие и стремление принять чужие идеи или точки зрения за свои собственные. С. (2): Почему у вас вообще формируется какое-либо мнение? Получается, что я противостою вашему мнению. КРИШНАМУРТИ: Продолжайте, Джимми, помогите нам найти выход из положения! И вы все, пожалуйста, не молчите! Она говорит: "Я не хочу быть лицемером", то есть говорить одно, а делать другое. С. (1): Но почему существует потребность быть лицемерным? С. (2): Нам необходимо чутко следить за изменяющейся ситуацией, но ведь в одежде не существует обязательного, установленного кем-то стиля. С. (3): Однако ваша чувствительность отличается от чувствительности кого-то еще. С. (4): Не бывает чувствительности моей или вашей, она существует как явление совершенно самостоятельное. С.: Именно это мы и пытаемся выяснить: существует ли такая вещь, как чувствительность, и как ее можно обрести? КРИШНАМУРТИ: Вы действительно хотите в этом разобраться? С.: Да, конечно. КРИШНАМУРТИ: Итак, как быть чувствительным не только к какой-то конкретной проблеме или своим собственным желаниям, но и ко всему, что существует вокруг нас. Что мешает вам обрести чувствительность? Я имею в виду чувствительность к собственным чувствам, а также к чувствам, идеям, мнениям и предрассудкам других людей. С.: В данной ситуации нет объективности, у каждого из нас свое собственное представление о том, какую одежду следует носить; невозможно оставаться одинаково чувствительным ко всем идеям... КРИШНАМУРТИ: Итак, необходима чувствительность ко всему, как к внешнему, так и к внутреннему. Почему же вы не чувствительны? Не потому ли, что боитесь пострадать и, следовательно, начинаете сопротивляться, строить вокруг себя стену, не уставая в то же время повторять: "Я хочу быть чувствительным"? Что вы скажете? С.: Скорее всего все дело в нашем желании сохранить способность к выполнению функций. КРИШНАМУРТИ: Если вы предельно чувствит