урти: Не только физический. Бом: Также и ментальный. Кришнамурти: Да, и тот и другой. И это должно оказы-вать необыкновенное воздействие на мозг. Собеседник: Вы говорили раньше об энергии. Не обыч-ная энергия ... Кришнамурти: Мы говорили, что то движение есть всеобщая энергия. И теперь озарение позволило уловить, увидеть это необыкновенное движение; озарение - часть той энергии. Я хочу намного ближе подойти к земле. Я жил со страхом смерти, страхом нестановления и пр. И вдруг вижу, что не существует разделения, и я осознаю все как единое целое. Итак, что случилось с моим мозгом - вы следите? Давайте кое-что себе уясним. Представим себе это един-ство всего не на уровне слов, но как потрясающую реальность, как истину. Всем сердцем, всем своим умом вы воспринима-ете это. Такое восприятие само по себе должно воздействовать на ваш мозг. Бом: Да. Оно вносит порядок. Кришнамурти: Порядок не только в жизни, но и в деятельности мозга. Бом: Люди могут убедиться в том, что под влиянием стресса клетки мозга начинают разрушаться. А когда в клетках вашего мозга порядок -- это совсем другое дело. Кришнамурти: У меня такое ощущение, сэр, - не смей-тесь, оно может быть ошибочным и может быть истинным - я чувствую, что мозг никогда не утрачивает качество этого движения. Бом: Иногда это качество он имеет. Кришнамурти: Конечно. Я говорю о человеке, который воспринял все это. Бом: Так что его мозг, видимо, это качество никогда не утрачивает. Кришнамурти: И, следовательно, он никогда больше не запутается во времени. Бом: Он, возможно, уже не находится во власти времени. Мозг, о котором мы говорим, ни в каком смысле не эволюци-онировал, он просто запутался. Вы не можете сказать, что человеческий мозг эволюционировал в течение последних десяти тысяч лет. Наука, знание эволюционировали, но люди воспринимали жизнь несколько тысяч лет тому назад совер-шенно так же, как воспринимают ее теперь. Кришнамурти: Я хочу выяснить: в этой безмолвной пустоте, которую мы тщательно исследуем, остается ли мозг абсолютно спокойным? Спокойным в том смысле, что он вне движения. Бом: Не совсем. Видите ли, в мозгу происходит кровооб-ращение. Кришнамурти: Об этом мы не говорим. Бом: А какого рода движение мы обсуждаем? Кришнамурти: Я говорю о движении мысли, о движении любой реакции. Бом: Да. Мозг не имеет независимого движения. Вы говорили, что существует движение как целое, но мозг не устремляется в собственном направлении, как, например, мысль. Кришнамурти: Видите ли, мы отстранили смерть, кото-рая представляет собой фактор огромной важности. И потому мы считаем, что мозг, ум существуют тогда, когда нет смерти. Вы следите? Он подвергся у нас хирургической операции. Бом: Мы говорили, что мозг обычно имеет представление о смерти, как о постоянно присутствующем заднем плане, и это представление беспрерывно его разрушает, ибо мозг предвидит смерть и старается ее остановить, отсрочить. Кришнамурти: Отсрочить собственный конец и т.д. Бом: Он предвидит все это и думает, что может свой конец остановить, но он не может. Кришнамурти: Не может. Бом: И, следовательно, у него проблема. Кришнамурти: Постоянная борьба со смертью. Итак, все пришло к концу. Какое это необыкновенное явление! Какое оно оказывает действие на мою повседневную жизнь, ведь я должен жить на этой земле? Моя повседневная жизнь - агрессия, непрестанное становление, стремление к успеху - все это пришло к концу. Мы до тех пор к этому стремимся, пока не поймем великого смысла сегодняшнего дня. Бом: Претворяя его в повседневной жизни, хорошо бы применить его к проблеме сострадания. Кришнамурти: Конечно. Не является ли это движение состраданием? Бом: Оно было бы бесконечным. Кришнамурти: Вот именно. Поэтому очень важно быть внимательным. Бом: Тогда из этого, помимо всего, могло бы прийти сострадание.
17 апреля 1980 Охай, Калифорния.

Возможно ли пробудить озарение в другом?

Кришнамурти: Мы обсуждали, какое значение имеет спокойствие мозга, когда мозг вне движения. Человек шел путем становления, пока он не прозрел, не испытал этого ощущения пустоты, тишины и энергии; он отказался тогда почти от всего и вернулся к исходной точке, к первооснове. Какое воздействие оказывает теперь это прозрение на его повседневную жизнь? Каково его отношение с обществом? Как относится он к войне, как воспринимает он весь этот мир, который фактически живет и борется во тьме? Каково его действие? Я сказал бы, как согласились мы на днях, что его действие - не-движение. Бом: Да. Мы говорили, что первооснова - это движение без разделения. Кришнамурти: Без разделения. Совершенно верно. Бом: Представляется в каком-то смысле нелогичным употреблять выражение "не-движение", в то время как вы утверждаете, что первооснова есть движение. Кришнамурти: Да, первооснова есть движение. Могли бы вы сказать, что обычный, образованный, критически мыслящий человек, со всей его неразумной, сеящей раздор деятельностью, пребывает в постоянном движении? Бом: Конечно, это своего рода движение. Кришнамурти: Движение во времени. Бом: Да. Кришнамурти: Движение становления. Но мы с вами говорили о человеке, который протоптал тропу (если я могу воспользоваться таким выражением) и пришел к исходной точке. Каково теперь его действие? Мы употребили слово "не-действие", "не-движение". Что это означает? Бом: Это, как мы сказали, означает не принимать участия в процессе становления. Кришнамурти: Разумеется, это очевидно. Если человек не принимает участия в этом процессе, то какова его роль? Не выражается ли она в полном не-действии? Бом: Неясно, почему вы решили называть это не-действием. Мы могли бы считать это действием нового типа, не являющимся частью процесса становления. Кришнамурти: Это не становление. Бом: Но оно все же могло бы быть действием. Кришнамурти: Этот человек по-прежнему должен жить в нашем мире. Бом: В каком-то смысле все, что бы вы ни делали, есть действие, но его действие совершенно особое, оно не стремит-ся к иллюзорному процессу становления, не включается в него. Действие этого человека могло бы относиться к тому, что лежит в основе такого иллюзорного процесса. Это мог бы быть, пожалуй,неверный поворот, который постоянно возникает из первоосновы. Так ведь? Кришнамурти: Да, конечно. Видите ли, различные рели-гии описывают человека, который был спасен, который был просветлен, который достиг того или этого. Они его описыва-ют очень подробно, в особенности это относится к религиоз-ным книгам индусов, которые в деталях описывают его жизнь: как он ходил, как он глядел, как говорил. Я думаю, это просто поэтическое восприятие, которое... Бом: Вы считаете, что это плод воображения? Кришнамурти: Я думаю, многое тут идет от воображе-ния. Но люди, с которыми я об этом говорил, не считают это воображением. Тот, кто описывал, точно это знал. Бом: Ну, как мог он знать? Неясно. Кришнамурти: Что же это за человек? Как он живет в этом мире? Это очень интересный вопрос, если глубоко в него вникнуть. Существует состояние не-движения, состояние, в которое вы входите. Бом: Не совсем ясно, что вы имеете в виду под не-движением. Кришнамурти: Образ этого человека опоэтизирован, но я стараюсь не фиксировать на этом внимание. Он может быть верен и в поэтической трактовке. Такой человек подобен одинокому дереву на широком лугу. Нет никакого другого, стоит только это дерево, и какое бы название мы ему ни давали, оно здесь стоит. Бом: Но почему вы говорите "не-движение"? Кришнамурти: Это не-движение. Бом: Дерево, конечно, стоит. Кришнамурти: Дерево живое, оно в движении. Я не это имею в виду. Бом: Дерево в каком-то смысле движется, но по отноше-нию к лугу оно стоит. Это то представление, которое мы получаем. Кришнамурти: Видите ли, оно складывается у вас пото-му, что вы движетесь от начала к концу. А тут вы уже в конце, в движении совершенно иного рода, которое вне времени и всего прочего. Вы в этом движении. Я прихожу к вам и спрашиваю, "Каково это состояние ума? Каково состояние вашего ума, который двигался по тропе и остановился, то есть полностью вышел из тьмы?" Бом: Когда вы говорите, что это не-движение, не полага-ете ли вы что оно постоянно? Кришнамурти: Оно должно быть... Но что вы подразуме-ваете под словом "постоянно"? Что оно непрерывно? Бом: Нет, нет. Кришнамурти: Не имеете ли вы в виду, что оно...? Собеседник: ... статично? Кришнамурти: О, нет! Бом: Стоять твердо, как единое целое. Вот буквальное значение. Кришнамурти: Это оно? Бом: Это образ, который у вас ассоциируется с деревом на лугу. Кришнамурти: Да, понимаю. Это слишком романтично, поэтично и, пожалуй, вводит в заблуждение. Прекрасный образ, но давайте от него уйдем. Каков этот ум? Каково качество ума, который движется от начала, следует путем становления и, основательно разобравшись в этом центре тьмы, устраняет его. Этот ум должен быть совершенно иным. И вот вопрос: что он делает или не делает в мире, который пребывает во тьме? Бом: Такой ум, наверное, тьмы не создает; он не участву-ет в движении этого мира. Кришнамурти: Согласен. Бом: И мы говорим, что в каком-то смысле он постоянен; он не фиксирован, но не движется. Кришнамурти: Можно ли считать его статичным? Бом: Нет, он не статичен. Он постоянен, но его постоян-ство в каком-то смысле также и движение. Существует постоянство, которое не просто статично, оно в то же самое время есть движение. Кришнамурти: Мы говорили, что то движение -- не движение становления. Бом: А движение первоосновы, которое полностью сво-бодно. Кришнамурти: Что происходит с этим умом? Давайте посмотрим. В нем нет беспокойства, нет страха. В нем присутствуют такие качества, как "сострадание" и "любовь". Верно? Бом: Но они могли бы прийти из первоосновы. Кришнамурти: Такой ум - ничто, не-вещь, и, следова-тельно, пустой, свободный от знания. Разве не действовал бы такой ум всегда в свете озарения? Бом: Он обладал бы, хотя и не всегда, качеством озаре-ния. Кришнамурти: Да, это я и имею в виду. Бом: Но, видите ли, слово "всегда" вносит время. Кришнамурти: Уберем это слово. Бом: Я воспользовался бы словом "постоянно". Кришнамурти: Да, постоянно; давайте примем это слово. Бом: Оно лучше, но все же не совсем подходит. Кришнамурти: Да. Давайте все же им воспользуемся. Ум действует постоянно в этом свете, в этой вспышке озарения. Думаю, правильно. А какое это имеет значение в повседнев-ной жизни? Как такому человеку заработать на жизнь? Бом: Это уже другая проблема. Ему, наверное, пришлось бы изыскивать средства, чтобы жить. Кришнамурти: Чтобы жить. Тут надо сказать, что в условиях развитой цивилизации нищенство непозволитель-но. Бом: Непозволительно. Приходится изыскивать средст-ва к существованию. Кришнамурти: Итак, что ему делать? У него нет проф-ессии, никаких специальных навыков, нет денег, чтобы что-то покупать. Бом: А разве не может человек с таким умом достаточно зарабатывать, чтобы обеспечить необходимые жизненные потребности? Кришнамурти: Как? Собеседник: Почему у него нет специальности, чтобы зарабатывать на жизнь? Кришнамурти: А почему у него должна быть специаль-ность? Почему нужно иметь специальность, чтобы зарабаты-вать на жизнь? Вы считаете так, а другой спросит: "Почему я должен получать какую-то специальность?". - Я просто это рассматриваю, исследую. Бом: Предположим, вы должны о себе заботиться. Вам нужна для этого какая-то специальность. Вы же не сами по себе, не в пещере, понимаете... Кришнамурти: О, не надо мне пещеры! Бом: Понимаю. Но кто бы это ни был, он должен где-то жить; и он нуждается в какой-то специальности, чтобы обеспечить себе пищу, которая ему необходима. Видите ли, если каждый сказал бы, что никакой специальности не нужно, то человеческая раса погибла бы. Кришнамурти: Я так не считаю. Бом: И что произошло бы тогда? Кришнамурти: Это то, к чему я подхожу. Специальность предполагает, как мы сказали, знание; от знания приходит опыт, и постепенно совершенствуется мастерство. И это мастерство дает возможность зарабатывать на жизнь, бедную или богатую. Но этот человек говорит, что можно жить и зарабатывать средства иначе. Мы привыкли к стереотипу, а он говорит: "Послушайте, это же совершенно неправильно". Бом: Это зависит от того, что вы понимаете под мастер-ством. Предположим, например, ему нужно вести машину, это, наверное, требует какого-то мастерства? Кришнамурти: Да. Бом: Собирается ли он делать это без умения? Кришнамурти: Я предпочел бы более осторожно пользо-ваться словом "умение". Бом; Да, понимаю, слово "умение" могло бы иметь дурной смысл - быть очень ловким в добывании денег. Кришнамурти: Этот человек не алчный, он не думает только о деньгах, не копит на будущее, у него нет никаких гарантий. Но он должен жить. Когда мы употребляем слово "умение" применительно к тому, чтобы вести машину... Бом: ... или быть плотником... Если бы все эти виды мастерства исчезли, то жизнь стала бы невозможна. Кришнамурти: Это было бы крахом всей структуры. Но разве мы считаем, что такое умение должно быть отвергнуто? Бом: Это невозможно было бы допустить. Кришнамурти: Нет, конечно. Это было бы слишком глупо. Бом: Но тогда люди без специальности становятся очень умелыми, чтобы добывать деньги от других людей ! Собеседник: Не означало бы это противоречия между жизнью и мастерством, умением и трудом, жизнью и зарабатыванием жизненных средств? Кришнамурти: Именно так! Я нуждаюсь в пище. Нуж-даюсь в одежде, мне нужен кров. Собеседник: Но должно ли тут быть противоречие? Нынешнее общество так устроено, что в нем имеет место противоречие между жизнью и трудом. Кришнамурти: Мы с этим покончили. Человек, о кото-ром мы говорим, со всем этим покончил и вернулся в мир, к людям: "Вот я". Каково его отношение к обществу, и что он должен делать? Имеет он какие-то отношения с обществом? Бом: Конечно, не в глубоком, фундаментальном смысле, хотя внешние отношения с обществом у него должны быть. Кришнамурти: Хорошо. Внешняя связь с миром. Бом: Он должен подчиняться законам, должен соблю-дать правила движения, дорожные знаки. Кришнамурти: Непременно. Но я хочу выяснить, что должен он делать? Писать? Говорить? Это предполагает умение. Бом: В такого рода умении нет, конечно, никакого вреда? Кришнамурти: Я просто спрашиваю. Бом: Как и в других видах мастерства, в таких, как плотничное дело. Кришнамурти: Да, в мастерстве такого рода. Но что он должен делать? Думаю, мы могли бы представить себе качество ума человека, который покончил со всем этим, от начала и до конца, со всем, о чем мы говорили в наших недавних беседах; ум этого человека совершенно иной, но он все же в этом мире. Как воспринимает он этот мир? Говоря условным языком, вы уже достигли и вернулись назад, а я -- обыкновенный человек, который живет в этом мире. Каково ваше отношение ко мне? Очевидно, отношения никакого нет, потому что я живу в мире тьмы, а вы - нет. Ваше отношение будет возможно лишь тогда, когда я выйду из тьмы, когда с тьмой будет покончено. Бом: Да. Кришнамурти: Тогда возможно только одно: между нами нет отношений. Но в этом случае между вами и мной существует противоречие: я гляжу на вас глазами, привы-кшими к тьме и к разделению, а вы -- нет. И все же вы должны иметь какой-то контакт, какое-то соприкосновение со мной. Вы должны иметь со мной какое-то, хотя бы внешнее, хотя бы незначительное отношение. Это отношение сострадания, отличающегося от того, что понимаю под состраданием я - не так ли? Из своей тьмы я не могу судить о том, что значит сострадание. Верно? Бом: Да, выходит так. Кришнамурти: Мне совершенно неведомы ваша любовь, ваше сострадание, я знаю лишь свою любовь и свое сострада-ние. И каково в таком случае мое отношение к вам? Бом: О ком мы сейчас говорим? Мне неясно, кого мы обсуждаем. Кришнамурти: Вы или "X" уже прошли свой путь, со всем покончили и вернулись назад. Бом: Тогда почему "У" этого не сделал? Кришнамурти: "У" этого не сделал. "У" спрашивает: Кто вы? Вы так отличаетесь. Ваше видение жизни совершенно другое". И каково будет отношение "У" к "X"? Вот вопрос. Не как "X" будет относиться к "У". Не знаю, ясно ли я это выражаю. Бом: Да, понимаю. Каково отношение "У" к "X"? Кришнамурти: До сих пор наш вопрос касался отноше-ния "X" к "У", но, я думаю/мы неверно ставили вопрос. Каково будет отношение "У" к "X"? Я думаю, обычно бывает так, что "У" или превращает "X" в объект поклонения, или его убивает, или же вообще не замечает. Верно? Бом: Да. Кришнамурти: Если "X" становится объектом поклоне-ния, то все очень просто. У него тогда в мире есть благодетели. Но это не является ответом на мой вопрос. Мой вопрос не только в том, как "У" отнесется к "X", но каково будет отношение "X" к "У"? "X" обращается к "У", настойчиво призывает его: "Послушай, выйди из этой тьмы; во тьме нет решения, так что выходи". Не имеет значения, какими словами мы пользуемся - выйти из тьмы, рассеять ее, отбросить и т.п. А "У" говорит: "Помоги мне, укажи мне путь", и снова возвращается во тьму -- вы следите? Итак, каково будет отношение "У" к "X"? Бом: Я не вижу, чтобы у "У" были какие-то возможнос-ти, кроме тех, о которых вы упомянули - поклоняться или сделать что-то еще. Кришнамурти: Убить или проигнорировать "X". Бом: Ну, а если у "X" сработает сострадание... Кришнамурти: Да, "X" есть то. Он не назовет это даже состраданием. Бом: Но мы называем это состраданием. Тогда "X" постарается найти путь, чтобы проникнуть во тьму. Кришнамурти: Подождите! В таком случае задача "X" в том, чтобы действовать во тьме? Бом: Чтобы выяснить, как в эту тьму проникнуть. Кришнамурти: И таким образом он зарабатывает на жизнь. Бом: Ну, возможно. Кришнамурти: Нет. Я говорю серьезно. Бом: Это зависит от того, пожелают ли люди платить ему за это. Кришнамурти: Не шутите. Серьезно. Бом: Это возможно. Кришнамурти: Возможно, "X" - учитель. "X" - вне общества. "X" не имеет никакого отношения к этой сфере тьмы, и он говорит людям, которые застряли во тьме: "Выходите". Что тут неправильно? Бом: Ничего неправильного тут нет. Кришнамурти: Это его способ зарабатывать средства к жизни. Бом: Это совершенно правильно, но только до тех пор, пока это работает. Конечно, если бы появилось много таких людей, как "X", то возможно, настал бы предел. Кришнамурти: Нет, сэр. Что произошло бы, если бы было много людей, подобных "X"? Бом: Интересный вопрос. Я думаю, произошло бы нечто революционное. Кришнамурти: Вот как раз об этом я и говорю. Бом: Все переменилось бы. Кришнамурти: Да. Если было бы много людей, подобных "X", они не были бы разобщены. В этом вся проблема, верно? Бом: Я думаю, что если бы даже десять или пятнадцать человек были вместе, они представили бы такую силу, какой никогда еще не знала наша история. Кришнамурти: Огромная сила! Верно. Бом: Не думаю, что когда-либо случалось, чтобы десять человек были вместе. Кришнамурти: Это дело жизни "X". Он считает это самым важным. Группа из десяти человек, подобных "X", произведет революцию совершенно особого типа. Стоит ли общество перед такой перспективой? Бом: Они будут в высшей степени разумны, и, конечно, найдут путь к свершению. Кришнамурти: Безусловно. Бом: Обществу это предстоит, потому что эти люди будут достаточно разумны, чтобы не провоцировать общество, а общество будет реагировать лишь тогда, когда почувствует, что уже не остается времени. Кришнамурти: Совершенно верно. Так действительно происходит. Не скажете ли вы в таком случае, что функция многих "X" состоит в том, чтобы побуждать людей к той разумности, которая рассеет тьму? И это будет их способ зарабатывать на жизнь? Бом: Да. Кришнамурти: С другой стороны, во тьме находятся люди, которые эту тьму культивируют и эксплуатируют других. И одновременно существуют такие, как "X", которые никого не эксплуатируют. Да. Кажется, что это очень просто, но не думаю, что это на самом деле просто. Бом: Верно. Кришнамурти: Является ли это единственной функцией "X"? Бом: Это - по-настоящему трудная функция. Кришнамурти: Но я хочу рассмотреть нечто более глубо-кое, чем просто функция. Бом: Да, функции недостаточно. Кришнамурти: Вот именно. А что помимо функции он должен делать? "X" говорит "У": "Слушай"; а "У" тянет время и, мало-помалу в какой-то момент, быть может, пробудится и сдвинется с места. Но исчерпывает ли это все, что намеревается сделать "X" в жизни? Бом: Это может быть только результатом чего-то более глубокого. Кришнамурти: Более глубокого, результатом первоосно-вы. Бом: Да, первоосновы. Кришнамурти: Но исчерпывается ли этим все, что он должен делать в этом мире? Только лишь учить людей, чтобы они могли двинуться из тьмы? Бом: Это представляется, конечно, первейшей задачей в данный момент, ибо без этого все общество, рано или поздно, коллапсирует. Мы могли бы спросить, испытывает ли он необходимость в творчестве более глубокого порядка? Кришнамурти: Что это означает? Бом: Ну, это неясно. Кришнамурти: Предположим "X" - это вы, и вы распо-лагаете огромной сферой, в которой действуете; вы не просто обучаете меня, а обладаете этим необыкновенным движением вне времени. Это значит, что вы обладаете беспредельной энергией и делаете все, чтобы научить меня выйти из тьмы. Бом: Это может быть лишь одной из сторон такого творчества. Кришнамурти: Итак, что еще остается, - вы следите? Не знаю, удается ли мне это выразить. Бом: Это именно то, что я пытаюсь предложить, говоря о каком-то творческом действии помимо того, что имеет место. Кришнамурти: Да, помимо того. Вы могли бы писать, могли бы проповедовать, могли бы исцелять, могли бы делать и то, и это, но все эти виды деятельности, пожалуй, тривиаль-ны. У вас есть что-то еще. Низведу ли я вас, "X", до уровня моих ничтожных проблем? Можете ли вы быть низведены до такого уровня? Моя ограниченность говорит: "Вы должны делать что-то. Вы должны выступать с проповедями, писать, исцелять, делать что-то, чтобы помочь мне двигаться". Вер-но? Вы мало-помалу уступаете, но вы обладаете чем-то значительно большим, чем-то необъятным. Вы понимаете? Бом: Да. И что из этого следует? Кришнамурти: Как эта необъятность воздействует на "У"? Бом: Не имеете ли вы в виду, что существует какая-то более непосредственная деятельность? Кришнамурти: Или существует более непосредственная деятельность, или "X" делает что-то совершенно особое, чтобы воздействовать на сознание человека. Бом: Что это могло бы быть? Кришнамурти: Дело в том, что "X" не "удовлетворен" одними лишь проповедями и разговорами. То необъятное должно как-то действовать. Бом: Вы употребляете слово "должно" в смысле ощуще-ния потребности или необходимости делать это? Кришнамурти: Оно должно. Бом: Оно должно действовать с необходимостью. Но как будет оно воздействовать на человечество? Видите ли, когда вы так говорите, у людей может возникнуть мысль, что существует своего рода экстрасенсорный путь распростране-ния этого воздействия. Кришнамурти: Это то, что я пытаюсь уловить. Бом: Да. Кришнамурти: Это то, что я пытаюсь передать. Бом: Не просто словами, но действиями или поступками. Кришнамурти: Пусть это будет деятельность. Это про-сто. Но не только это, потому что необъятное должно... Бом:... обязательно действовать? Не существует ли более непосредственного действия? Кришнамурти: Конечно. Необъятное имеет и другую деятельность. Бом: Другую деятельность, на других уровнях? Кришнамурти: Да, другую деятельность. Учения инду-сов трактуют это как различные уровни сознания. Бом: Существуют различные уровни или степени дейст-вия. Кришнамурти: Все это также очень мало. Что вы скаже-те, сэр? Бом: Ну, поскольку это сознание, сознание этого челове-ка возникает из первоосновы, его действие принимает вид действия всего человечества от первоосновы. Кришнамурти: Да. Бом: Видите ли, многие люди найдут это очень трудным для понимания. Кришнамурти: Меня не интересуют многие люди. Я хочу понять вас, "X", и себя, "У". Эта первооснова, эта необъят-ность не ограничена таким ничтожным, таким малым делом. Так не может быть. Бом: Первооснова физически включает в себя весь уни-версум. Кришнамурти: Да, весь универсум, и сводит все это ... Бом: ...к этим малым действиям... Кришнамурти: ... таким ничтожным. Бом: Я думаю, тут возникает вопрос о значении челове-чества в универсуме или первооснове? Кришнамурти: Да, именно так. Бом: Ведь даже лучшие из тех дел, которые мы осущес-твляем, в масштабе универсума имеют ничтожно малое значение. Верно? Кришнамурти: Да, они всего лишь преамбула. Я думаю, что "X", независимо от того, сделает он что-то или не сделает, самим своим существованием... Бом: ... он делает нечто возможным? Кришнамурти: Да. Когда вы читаете Эйнштейна, вы видите, что он сделал возможным то, что прежде считалось невозможным. Бом: Мы достаточно легко можем в этом убедиться, потому что его открытия нашли применение в широких сферах человеческой деятельности. Кришнамурти: Да, понимаю. А что приносит "X" кроме малых дел? Попытка выразить это словами безуспешна. "X" обладает этим огромным разумом, этой энергией, этим нечто, и он должен действовать на более высоком уровне, чем можно себе представить. Это должно воздействовать на сознание тех, кто живет во тьме. Бом: Возможно, так. Вопрос в том, принесет ли эта деятельность какой-то видимый результат? Понимаете, мо-жет ли она быть ощутимой, наглядной. Кришнамурти: По-видимому, нет. Когда вы слушаете новости по телевидению или радио, вы знаете обо всем, что происходит в мире. Но деятельность "X", очевидно, не такова. Бом: Она трудна, но чрезвычайно важна. Кришнамурти: Эта деятельность должна дать результат. Должна. Бом: Почему должна? Кришнамурти: Потому что свет должен воздействовать на тьму. Бом: Возможно, "У", живя во тьме, скажет, что он не уверен, что существует такое воздействие. Он мог бы согла-ситься, что оно существует, но желал бы видеть это воочию. Не видя ничего и по-прежнему находясь во тьме, он будет спрашивать, что ему делать. Кришнамурти: Понимаю. Таким образом, вы считаете, что деятельность "X" только в том, чтобы писать, учить и т.п.? Бом: Нет. Деятельность "X" может быть гораздо более важной, но ее невозможно обнаружить. Если мы только смогли бы ее увидеть! Кришнамурти: Как можно ее показать? Как мог бы "У", который желает получить доказательства, ее увидеть? Бом: "У" мог бы рассуждать примерно так: многие люди делали подобные заявления, но некоторые из них, возможно, заблуждались. Хотелось бы думать, что это могло быть истиной. Видите ли, то о чем мы до сих пор говорили, является важным и до известной степени представляется актуальным. Кришнамурти: Да, понимаю. Бом: А то, что вы утверждаете сейчас, идет значительно дальше. Нечто похожее говорят и другие, но чувствуется, что они заблуждаются, что все они, или, по крайней мере, некоторые из них в плену самообмана. Кришнамурти: Нет. "X" говорит, что нам следует твердо придерживаться логики. Бом: Да, но на этом этапе логика нисколько не продвинет нас дальше. Кришнамурти: Очень разумно! Мы покончили со всем этим. Так что ум "X" не действует неразумно. Бом: Вы могли бы сказать, что, приняв нечто как разумное, "У" с известной уверенностью мог бы продолжать считать это разумным и дальше? Кришнамурти: Да, это я и хочу сказать. Бом: Конечно, доказательств не существует. Кришнамурти: Нет. Бом: В таком случае могли бы мы это исследовать? Кришнамурти: Я попытаюсь это проделать. Собеседник: Что можно сказать о других формах дея-тельности "X"? Мы говорили, что он функционирует как учитель, но осуществляет также и другого рода деятельность. Кришнамурти: Он должен ее осуществлять. Иначе не может быть. Собеседник: Но какую деятельность? Кришнамурти: Не знаю; мы пытаемся это выяснить. Бом: Вы говорите, что каким-то образом он делает возможным влияние первоосновы на сознание человечества в целом и что без "Х" оно было бы невозможно. Кришнамурти: Да. Собеседник: Его контакт с "У" не только вербальный. "У" слушает, и здесь присутствует еще какое-то другое качество... Кришнамурти: Да, но "X" говорит, что все это имеет весьма малое значение.И это, конечно, понятно. "X" говорит, что существует что-то, гораздо более важное. Собеседник: Воздействие "Х", очевидно, значительно больше, чем это возможно выразить словами. Кришнамурти: Мы пытаемся выяснить, что такое это большее, которое с необходимостью должно действовать. Собеседник: Не является ли оно чем-то таким, что возникает в повседневной жизни "X"? Кришнамурти: Да. В своей повседневной жизни "X", видимо, делает весьма немногое - учит, пишет, занимается бухгалтерией или чем-то еще. Но все ли это? Это кажется таким ничтожным. Бом: Не считаете ли вы, что повседневная жизнь "X" внешне мало, чем отличается от жизни какого-либо другого человека? Кришнамурти: Да, внешне не отличается. Бом: Но есть в ней что-то еще, что внешне не проявля-ется. Верно? Кришнамурти: Верно. "X" может иначе говорить, он может о вещах судить иначе, но... Бом: ...это несущественно, есть так много людей, кото-рые судят о вещах иначе, чем другие. Кришнамурти: Понимаю. Но это - человек, постигший все от самых основ! Если бы такой человек, обладающий всей полнотой энергии, был вынужден свести всю ее к ничтожным пустякам, - это было бы нелепо. Бом: Позвольте мне задать вопрос. Почему первооснова нуждается в этом человеке, чтобы воздействовать на челове-чество? Почему она сама не может непосредственно воздей-ствовать на человечество и все ему прояснить? Кришнамурти: О, подождите, подождите. Выспрашива-ете, почему первооснова испытывает потребность в том, чтобы действовать? Бом: Почему первооснова нуждается в отдельном челове-ке, чтобы воздействовать на человечество? Кришнамурти: Это я могу легко объяснить. Она -- часть всего сущего, как звезды. Собеседник: Может ли эта огромность воздействовать непосредственно на человечество? Не должна ли она вдохно-вить человека, чтобы войти в сознание человечества? Кришнамурти: Мы говорим о чем-то еще. Я хочу выяс-нить, собирается ли "X" ограничиваться только тем, чтобы писать и говорить; это так мало и незначительно. И другой вопрос - почему первооснова нуждается в этом человеке? Она не нуждается в нем. Бом: Но когда он есть, первооснова будет его использо-вать. Кришнамурти: Верно. Бом: А не могла бы сама первооснова как-то это прояс-нить? Кришнамурти: Это я хочу понять. Поэтому всячески стараюсь выразить ту мысль, что первооснова не нуждается в человеке, но соприкасается с ним. Бом: Да. Кришнамурти: Первооснова пользуется человеком, да-вайте скажем, что он служит ей. Он -- часть этого движения. Разве не все этим сказано? Вы понимаете, что я имею в виду? Не задаю ли я неверный вопрос? Почему он должен кроме этого еще что-то делать? Бом: Пожалуй, он ничего не должен делать. Кришнамурти: Само это "ничегонеделание" могло бы быть действием. Бом: Ничегонеделание - это проявление действия перво-основы. Возможно, это так. В ничегонеделании, которое не имеет определенной цели... Кришнамурти: Верно. Не имеет никакого конкретного содержания, которое могло бы быть выражено человеческим языком. Бом: Да, но, ничего не делая, он все же в высшей степени активен. Собеседник: Возможно ли для этого человека действие, которое вне времени? Кришнамурти: Он есть то... Собеседник: Тогда мы не можем от этого человека требовать результата. Кришнамурти: Ему не нужны результаты. Собеседник: Но "У" требует результата. Кришнамурти: Нет. Возможно, "X" скажет, что он заинтересован в беседе и т.д., но это не так важно, потому что существует мощное поле, которое должно воздействовать на все человечество. Бом: Есть аналогия, быть может, не очень подходящая, но мы могли бы к ней обратиться. В химии катализатор делает возможным определенное действие без того, чтобы он сам принимал в нем участие; просто важно, чтобы он присут-ствовал и был тем, что он есть. Кришнамурти: Да, не это ли и происходит? Хотя и в малом масштабе. Бом: Да. Собеседник: Хотя "У" мог бы сказать, что ничего не происходит, что мир по-прежнему пребывает в хаосе. Обретет ли мир истину благодаря деятельности этого человека? Кришнамурти: "X" говорит: "Извините, тут даже нет вопроса. Я не стремлюсь что-то улучшать. Это не математи-ческая или техническая проблема, чтобы можно было пока-зать или доказывать". "X" говорит, что он познал человечес-кую жизнь от ее истоков до самого конца, и что существует движение вне времени. Первооснова, которая есть универ-сум, космос, которая есть все, не нуждается в человеке, но человек натолкнулся на нее. И он по-прежнему человек в мире, он говорит: "Я пишу и делаю то или другое не для того, чтобы доказать бытие первоосновы или что-то совершить". "X" действует просто из сострадания. Но существует гораздо более великое движение, которое неизбежно играет свою роль в мире. Собеседник: Не выполняет ли это великое движение свою роль через "X"? Кришнамурти: Несомненно. "X" говорит, что существу-ет еще что-то, что невозможно выразить словами. "Что делать, -- спрашивает "X", -- если такой человек, как "У", ничего не хочет понять, если он тотчас же все обращает в иллюзию?" Но "X" говорит, что существует что-то еще. Иначе все это было бы несерьезно. Бом: В настоящее время широкое распространение полу-чил взгляд, что универсум не имеет значения, что он как был, так и есть, все просто случается, и нет в этом ничего сколько-нибудь значимого. Кришнамурти: Ничто из этого не имеет значения для человека, который здесь, но тот, который там, соответственно своему видению, говорит, что это полно значения, и что это не выдумано его мыслью. Хорошо, давайте отвлечемся от беспредельности и всего этого. "X" говорит, что, быть может, появится человек десять, обладающих таким видением, и это окажет воздейст-вие на общество. Это не будет коммунизм, социализм, та или иная политическая перестройка. Это будет нечто совершенно другое, и основано оно будет на разумности и сострадании. Бом: Конечно, если бы эти десять человек были, то уж они нашли бы способ распространиться, значительно увели-чить свое число. Кришнамурти: Это как раз то, что я пытаюсь делать. Бом: Что вы имеете в виду? Кришнамурти: "X" приносит с собой универсум, а я превращаю его в нечто тривиальное. Бом: Не считаете ли вы, что если бы все человечество это поняло, оно стало бы совершенно другим? Кришнамурти: О, да, несомненно! Бом: И это было бы чем-то новым... Кришнамурти: ... Это был бы рай на земле. Бом: Это была бы, наверное, организация нового типа. Кришнамурти: Разумеется. Но я этим отнюдь не удов-летворен. Я не "удовлетворен" тем, что мы низводим беспред-ельность до смысла каких-то немногих слов. Это так глупо, просто удивительно. Видите ли, человек, подобный "У", мыслит в таких понятиях, как "покажите мне", "докажите это мне", "какая польза от этого?", "повлияет ли это на мое будущее?" -- вы следите? Он заинтересован во всем этом. И он глядит на "X" глазами своей ограниченности! Он низведет эту огромность до уровня собственной ограниченности, поместит ее в храме и тем самым полностью ее утратит. Но "X" говорит: "Я не мог бы увидеть, если бы даже глядел на это; это так огромно, прошу вас, посмотрите". Но "У" всегда восприни-мает это с точки зрения показа, доказательства или полезнос-ти. Он всегда заинтересован именно в этом. "X" несет свет. Это все, что он может делать. Неужели этого недостаточно? Бом: Нести свет, который позволил бы другим людям быть открытым этой огромности? Кришнамурти: А разве не так? Мы видим лишь малую часть, но эта совсем малая часть простирается в бесконеч-ность. Бом: Малая часть чего? Кришнамурти: Мы видим огромное только как очень малую часть. И эта огромность есть весь универсум. Я не могу помочь, но думаю, что это должно оказать потрясающее воздействие на "У", на общество. Бом: Восприятие этого, несомненно, должно оказать свое действие, но сознание общества в данный момент кажется слишком далеким от этого. Кришнамурти: Понимаю. Бом: А вы все же полагаете, что воздействие проявляет-ся? Кришнамурти: Да. Собеседник: Считаете ли вы, что восприятие даже малой части - это восприятие бесконечного? Кришнамурти: Да, безусловно. Собеседник: Не является ли это, само по себе фактором изменения? Бом: Вы считаете, что подобный фактор мог бы отвести человечество от принятого им курса, от того опасного пути, по которому оно идет? Кришнамурти: Да, я так думаю. Но для того, чтобы возможно было отказаться от этого гибельного для человечес-тва курса, кто-то должен слушать. Верно? Кто-то должен слушать - пусть десять человек! Бом: Да. Кришнамурти: Слушать этот зов беспредельности. Бом: И беспредельность могла бы отвести человека от опасного курса. Индивид сделать это не может. Кришнамурти: Да. Индивид, очевидно, этого сделать не может. Но "X", которого считают индивидом, уже протоптал тропу и говорит: "Слушай". Но человек не слушает. Бом: Возможно ли выяснить, как заставить людей слу-шать? Кришнамурти: Нет, тогда мы возвращаемся назад! Бом: Что вы имеете в виду? Кришнамурти: Не действовать; вы ничего не должны делать. Бом: Что значит, ничего не делать? Кришнамурти: Я сознаю: что бы я ни делал как "У", - принесение ли жертвы, практика, отречение - что бы я ни делал, я по-прежнему живу в этом круге тьмы. Именно так говорит "X": "Не действуй; ты ничего не должен делать". - Вы понимаете? Но это прошло мимо "У", который делает все, кроме того, чтобы остановиться и понять, что происходит. Мы должны твердо этому следовать, сэр, иначе, при такой позиции "У", все это действительно безнадежно.
19 апреля 1980 Охай, Калифорния.

Старение и клетки мозга

Кришнамурти: Я хотел бы поговорить с вами и, может быть, также с Нарайаном*, о том, что происходит с человечес-ким мозгом. Мы живем в условиях высоко развитой цивили-зации, но в то же время внутренне остаемся варварами. Где-то глубоко в нас живет ужасающий эгоизм, который мы научились облачать в одежды высокой духовности. Челове-ческий мозг развивался в течение многих тысяч лет, но, тем не менее, он пришел к тому губительному состоянию, когда он всюду сеет рознь, всюду несет разрушение, -- мы все это знаем. И вот я задаюсь вопросом, не означает ли это, что человеческий мозг - не какой-то отдельный мозг, а мозг человека как таковой - вырождается? Не означает ли это, что он медленно, но неуклонно приходит в состояние упадка? И возможно ли за время человеческой жизни добиться полного восстановления мозга, чтобы он стал снова прежним, свежим, незагрязненным? Меня интересует это, и хотелось бы это обсудить. Я думаю, что человеческий мозг - это не какой-