ых ему, я указал, как эволюция человечества после времени кровной связи приняла другие дифференциации, разделения и как устремление Души стало таким образом также другим. В возвышенной песне Бхагавад Гита мы приводимся прямо к такому переходу; мы ведомы так, что мы видим по инструкциям, данных Арджуне Кришной, как человек, которому более не принадлежит старое ясновидение, зависящее от кровной связи, должен пробиться к тому, что является вечным. В этом учении мы встречаем то, что мы обсуждали, как важный переход в эволюции человечества, а возвышенная песня Бхагавад Гита становится нам иллюстрацией того, к чему мы прибыли отдельным изучением предмета. То, что привлекает нас особенно к Бхагавад Гите есть ясный и эмфатический, выразительный способ, которым обсуждается путь человека, путь, на который человек должен вступить, от временного к перманентному. Здесь сначала Арджуна предстоит перед нами, полный тревоги в своей Душе; мы можем слышать, что в рассказе возничего колесницы (ибо все, что повествуется приходит из уст возничего колесницы слепого царя) Арджуна предстоит перед нами с наполненной тревогой Душой, он видит себя сражающимся против Куру, его кровных родственников, и он говорит себе: "Должен я сражаться против тех, кто связан со мной по крови, против тех, кто есть сыновья братьев моих отцов? Много героев есть среди нас, которые должны обратить свое оружие против своих собственных родственников, а на противоположной стороне есть такие же почитаемые герои, которые должны направить свое оружие против нас". Он был болезненно обеспокоен в своей Душе: "Могу я выиграть это сражение? Должен я побеждать, должен один брат поднять свой меч против другого?". Затем Кришна приходит к нему, великий учитель Кришна и говорит: "Прежде всего, удели вдумчивое размышление человеческой жизни и рассмотри случай, в котором ты сам теперь находишься. В телах тех, против кого ты должен сражаться и кто принадлежит линии Куру, так сказать во временных формах, обитают Души-существа, которые являются вечными, они только выражают себя в этих формах. В тех, кто есть твои боевые соратники, обитают вечные Души, которые только выражают себя через формы внешнего Мира. Ты должен будешь сражаться, ибо так предопределяют твои законы; это предопределено действующими законами внешней эволюции человечества. Ты должен будешь сражаться, так как это предопределено движением, которое указывает переход от одного периода к другому. Но должен ли ты скорбеть потому что одна форма сражается против другой, одна изменяющаяся форма борется с другой изменяющейся формой? Какая бы там ни была из этих форм должна привести к смерти другие - что есть смерть и что есть жизнь? Изменение форм есть смерть и это есть жизнь. Души, которые должны быть победоносными подобны тем, которые должны теперь идти к своей смерти. Что есть эта победа, что есть эта смерть в сравнении с тем, к чему вдумчивое размышление Санкхья ведет тебя, в сравнении с вечными Душами, противостоящими одна другой и все же остающимися непотревоженными всеми сражениями?". В великолепной манере, из ситуации самой, нам показано, что Арджуна не должен быть обеспокоенным Душевной тревогой в своем самом внутреннем существе, но должен исполнять свой долг, который призывает его сражаться; он должен смотреть выше временности, преходимости, которая вовлечена в сражение с вечным, которое продолжает жить или как победитель или как побежденный. И так уникальным способом великая нота прозвучала в возвышенной песне, в Бхагавад Гита; великая нота, касающаяся важного события в эволюции человечества, нота преходящего и непреходящего. Не абстрактным мышлением, но позволив восприятию того, что содержится в этом влиять на нас, мы обнаружим себя на правильном пути. Ибо мы на правильном пути, когда мы так смотрим на инструкции Кришны, чтобы видеть, что он пытается поднять Душу Арджуны от стадии, на которой он находится, в которой он пойман в сети преходящего. Кришна пытается возвысить ее к более высокой стадии, в которой она будет чувствовать себя поднятой над всем преходящим, даже когда оно приходит к Душе в такой мучительной манере как победа или поражение, как дающая смерть или страдающая ею. Мы можем истинно видеть доказательство того, что кто-то однажды сказал об этой Восточной философии, как она представляет себя нам в возвышенной поэме Бхагавад Гита: "Эта Восточная философия является такой абсолютной частью религии древних времен, что тот, кто принадлежал ей, как угодно велик и мудр мог он быть, был не без религиозного пыла, в то время как самый простой человек, который только жил религией чувства, был не без определенного количества мудрости". Мы чувствуем это, когда мы видим, как великий учитель Кришна, не только влияет идеями на своего ученика, но воздействует непосредственно на его диспозицию, так что он возникает для нас, как размышляющий о преходимости и тревогах, принадлежащих преходящему; и в такой значимой ситуации мы видим его Душу поднимающуюся до высоты, на которой она парит высоко над всем, что есть преходяще, над всеми тревогами, болью и печалями преходящего. Лекция III. Бхагавад Гита и Послания Св. Павла Кологна, 30 Декабря 1912 GA 142 Единство трех течений в Импульсе Христа, учении Кришны. Полное значение философской поэмы такой, как Бхагавад Гита может быть только понято верно тем, для кого такие вещи, как изложенные в ней, или в подобных работах мировой литературы явялются не только теориями, но судьбой; ибо человеческие концепции Мира могут стать судьбой. В последние несколько дней мы познакомились с двумя различными концепциями философии Мира (не упоминая третью, Ведантическую), с двумя различными ньюансами философии Мира, которые, если мы смотрим на них правильным образом, показывают нам наиболее впечатляюще, как философия Мира может стать судьбой для человеческой Души. С концепцией философии Санкхья можно связать все, что человек может достигнуть в познании, восприятии идей, исследовании феноменов Мира; все, в чем жизнь Души выражает себя. Если мы опишем то, что на сегоднящний день все еще остается для нормального человека таким познанием, философией Мира, в которой концепции Мира могут быть выражены в научной форме, если мы опишем то, что находится на более низком Духовном уровне, чем философия Санкхья, мы можем сказать, что даже в наш век, настолько, насколько позволяет нам судьба, мы можем все еще чувствовать эффекты философии Санкхья. Это будет, однако, чувствоваться тем, кто настолько, насколько позволяет ему судьба, отдается одно-стороннему изучению такой ветви философии Мира; человеком, о котором могло бы быть сказано: Он есть одно-сторонний ученый, или Санкхья философ. Как такой человек находится по отношению к Миру? Что чувствует он в своей Душе? Ну, это есть вопрос, который может действительно быть отвеченным только переживанием. Необходимо знать, что происходит в Душе, которая таким образом посвящает себя одно-сторонне ветви философии Мира, используя все свои силы для того, чтобы приобрести концепцию Мира в только что охарактеризованном смысле. Такая Душа может изучить все вариации форм феноменов Мира, может иметь, так сказать, самое полное понимание всех сил, которые выражают себя в Мире в изменяющихся формах. Если Душа в одной инкарнации ограничит себя, найдя возможность через свои способности и свою Карму так переживать феномены Мира, что или освященная ясновидением или нет, она в основном приобретет науку рассудка, разума, такая тенденция привела бы при всех обстоятельствах к определенной холодности всей Душевной жизни. Соответственно темпераменту такой Души, мы найдем, что она приняла бы больше или меньше характер иронической неудовлетворенности касательно феноменов Мира, или отсутствие интереса и общую неудовлетворенность знанием, которое переходит от одного феномена к другому. Все это чувствуют так много Душ в наше время, когда противостоят науке, состоящей только из изучения; холодность и опустошенность, которая затем депрессирует их, все это мы видим, когда мы исследуем Душевную тенденцию, такую, как представленную здесь. Душа чувствовала бы себя опустошенной, неуверенной в себе. Можно было бы сказать: Что я приобрел бы, если бы завоевав весь Мир, не знал бы ничего о своей собственной Душе, если я мог бы ничего не чувствовать, ничего не воспринимать, ничего не переживать; если бы все было пусто внутри! Быть набитым полностью всей наукой в Мире и все же быть пустым внутри; это было бы, дорогие друзья, горькой судьбой! Это было бы подобным тому, как быть потерянным среди феноменов Мира; это было бы подобным тому, как потеря всей ценности для собственного внутреннего существа. Описанное только что состояние мы находим у многих людей, которые приходят к нам с некоторым сортом обучения абстрактной философии. Мы находим его в тех, кто неудовлетворенные и осознающие свою опустошенность, сами потеряли интерес ко всему их знанию, и кажутся страдающими; мы также встречаем это, когда человек приходит к нам с абстрактной философией, способный дать информацию о природе Всевышнего, космологии и человеческой Душе в абстрактных словах, и все же мы можем чувствовать, что все это приходит из головы, что его сердце не участвует в этом - его Душа пуста. Мы чувствовуем холодность, когда мы встречаем такую Душу. Таким образом философия Санкхья может стать судьбой, судьбой, которая приводит человека близко к потере себя, не обладающим ничем своим собственным и от индивидуальности которого Мир не может ничего приобрести. Затем снова давайте возьмем случай Души, ищущей развитие одно-сторонним способом через Йогу, которая является, так сказать, потерянной в Мире, пренебрегающая знать что-нибудь о внешнем Мире. "Что хорошего для меня в том", говорит такая личность, "чтобы знать как Мир пришел к существованию? Я хочу найти все в моем собственном Я; Я буду продвигать себя, развивая мои собственные силы". Такая личность может, вероятно, чувствовать внутренний пыл, может часто возникать для нас как само-стоятельной и само-удовлетворенной. Так может быть; однако в дальнейшем она не будет всегда такой, наоборот, со временем такая Душа будет склонна к одиночеству. Когда некто, ведущий жизнь отшельника, ищущий в то же время высот Душевной жизни идет далее в Мир, приходя всюду в контакт с феноменами Мира, может вероятно сказать: "Что значат все эти вещи для меня?" и если затем, по причине своей невосприимчивости ко всей красоте манифистаций и не понимая их, он чувствует себя одиноким, замкнутость ведет к фатальной судьбе! Как можем мы действительно узнать человека, который, используя все свои силы для эволюции своего собственного существа и пренебрегает своими ближними, холдно и безразлично, как если бы он желал бы ничего не иметь общего с ними? Такая Душа может чувствовать себя потерянной для Мира; в то время, как для других она может возникать эгоистической до предела. Только если мы рассмотрим такую жизненную взаимосвязь мы осознаем, как законы судьбы действуют в концепциях Мира. На заднем плане таких великих откровений, таких великих философий Мира, как Гита и Послания Св. Павла, мы противостоим руководству таких законов судьбы. Мы можем сказать: если мы взглянем на задний план Гиты и Посланий Св. Павла, мы можем видеть непосредственное руководство судьбой. Как можем мы проследить судьбу в Посланиях Св. Павла? Мы часто найдем указанным в них, что истинное спасение развития Души состоит в так называемом "утверждении верой", в сравнении с никчемностью внешних действий; потому что в силу того, чем Душа может стать, если она совершит окончательное соединение с Импульсом Христа, когда она примет в себя великую силу, которая проистекает от должного понимания Воскрешения Христа. Когда мы встречаемся с этим в Посланиях Св. Павла, мы чувствуем с другой стороны, что человеческая Душа может, так сказать, быть отброшенной назад к себе и таким образом быть отдаленной от всех внешних действий и полагаться всецело на Милость и утверждение веры. Затем приходят внешние действия; они есть здесь в Мире; мы не уходим от них из-за того, что мы отворачиваемся от них; мы соединяем силы с ними в Мире. Снова судьба звучит к нам во всем своем гигантском величии. Только если мы смотрим на вещи таким образом, мы видим мощь таких откровений для человечества. Теперь, эти два откровения человечеству Бхагавад Гита и Послания Св. Павла внешне очень различаются одно от другого; и такое внешнее различие действует на Душу в каждой части этих творений. Мы не только восхищаемся Бхагавад Гита по причинам, которые мы кратко дали, но потому что она впечатляет нас как нечто настолько поэтическое и мощное; потому что от каждой строфы сияет к нам великое благородство человеческой Души; потому что во всем, произнесенном из уст Кришны и его ученика Арджуны, мы ощущаем нечто, что поднимает нас над каждодневным человеческим переживанием, над всеми страстями, над всем эмоциональным, что может беспокоить Душу. Мы переносимся в сферы Душевного мира, чистоты, покоя, бесстрастности, свободы от эмоции, в атмосферу мудрости, если мы позволяем даже одной части Гиты воздействовать на нас; и читая Гиту мы ощущаем всю нашу человечность, поднимающуюся на более высокий уровень. Мы ощущаем повсюду, что мы должны сначала освободить себя в большой мере от того, что является только слишком человечным, если мы желаем позволить возвышенной Гите воздействовать на нас правильным образом. В случае с Посланиями Св. Павла все это является другим. Возвышенность поэтического языка отсутствует, даже бесстрастность отсутствует. Мы возьмем эти Послания Св. Павла и позволим им влиять на нас и мы ощутим снова и снова, как то, что доносится до нас из уст Св. Павла исходит от существа, страстно негодующим на то, что произошло. Иногда тон является порицательным или - можно сказать - обвиняющим; в Посланиях Св. Павла то или это часто проклинается; имеется порицание. Вещи, которые утверждаются как великие концепции Христианства, как Милость, Закон, различие между законом Моисея и Христианства, Воскрешение - все это утверждается в тоне, который предполагает быть философским, но то что предполагается быть философским определением, однако таковым не является, потому что в каждом предложении слышится нота Павлинизма. Мы не можем в любом предложении забыть, что оно высказывается человеком, который или взволнован или выражает справедливое возмущение против других, которые совершили то или это; или который так говорит о высших концепциях Христианства, что мы ощущаем, что он лично заинтересован; он дает впечатление, что он является пропагандистом этих идей. Мы не можем найти в Гите высказывания личного сорта таких, какие мы находим в Посланиях, в которых Св. Павел пишет тому или этому сообществу. Каким личным является все это! Дыхание личного проходит через Послания Св. Павла. В возвышенной Гите мы найдем великолепную чистую сферу - эфирную сферу - которая граничит со сверх-человеческим и временами простирается в нее. Внешне, следовательно, имеются сильные различия и мы можем сказать, что было бы слепым предрассудком не признавать, что через великую песню, однажды данную в Индуизме, течет единство мощных пророческих философий Мира, что через Гиту нечто благородной чистоты, полностью безличностное, спокойное и бесстрастное было дано Индуизму; в то время, как первоначальные документы Христианства - Послания Св. Павла - носят как бы полностью личностное, часто страстный, пылкий характер, нечто совершенно лишенное спокойствия. Знание не будет преобретено отворачиванием от истины и отказом принять такие вещи, но пониманием их верным образом. Давайте, следовательно, как бы, запечатлим этот антитезис на бронзовой табличке в течение последующих рассмотрений. Мы уже указали во вчерашней лекции, что в Гите мы находим важные инструкции, данные Кришной Арджуне. Теперь, кто в точности есть Кришна? Этот вопрос должен быть превыше всего нашим интересом. Невозможно понять, кто есть Кришна, если не ознакомиться с точкой зрения, которую я уже, используя возможность, упоминал в различных местах; то есть, что в ранние века вся система давания имен и описаний была полностью отличной от того, что есть теперь. По существу, теперь ни в малейшей степени не существенно, как назван человек. Ибо мы в действительности не узнаем многого о человеке в наше настоящее время узнавая то, что он носит то или иное хорошо известное имя, что он называется Миллер или Смит. Мы в действительности не узнаем многого о человеке - как каждый согласится - слыша, что он есть "личный советник" или нечто подобное. Мы совсем не обязательно узнаем многого о людях, потому что мы знаем, к какому социальному порядку они принадлежат. Мы не узнаем многого о человеке сегодня, потому что к нему должно обращаться как "ваша честь" или "ваше величество" или "мой господин"; короче, все эти титулы не значат многого и вы можете легко убедить себя, что другие обозначения, которые мы используем сегодня также не очень важны. В прошедшие века это было другим. Возьмем ли мы описание философии Санкхья или нашу собственную, мы можем начать с любой и сделать следующие замечания. Мы слышали, что согласно философии Санкхья человек состоит из физического тела, тонкого элементарного или эфирного тела, тела, которое содержит регулярные силы чувств, тела, которое называется Манас, Ахамкара и так далее. Нам не нужно рассматривать другие, более высокие принципы, потому что они, как правило, еще не развиты; однако если мы теперь рассмотрим человеческие сушества так, как мы видим их в этой или той инкарнации, мы можем сказать: Люди отличаются один от другого, так что в одном то, что выражается через эфирное тело является сильно преобладающим, а в другом то, что связано с законами, регулирующими чувства, в третьем то, что принадлежит внутренним чувствам, в четвертом Ахамкара. Или на нашем собственном языке, мы можем сказать, что мы находим одних людей, в которых силы чувственной, ощущающей Души особенно заметны; других, в которых силы интеллектуальной или рассудочной Души особенно активны; других, в которых силы сознательной Души преобладают и опять других, в которых нечто, инспирированное Манасом играет роль и так далее. Такие различия должны быть видимы во всей манере жизни, которую человек ведет. Они являются показателями истинной природы самого человека. Мы не можем в настоящее время, по причинам легко понятным, определить человека, согласно природе, которая таким образом выражает себя; ибо если кто-либо должен был бы, например, высказать на сегодняшний день человеческие убеждения так как они есть, что высшее, чего человек может достичь в настоящем Цикле человечества являлось бы отпечатком Ахамкары, каждый бы был убежден, что сам он выражает Ахамкару более ясно в своем собственном существе, чем другие люди; и это было бы убийственным для него, если бы ему сказали, что это не тот случай, что в нем все еще правят низшие принципы. В древние времена это не было так. Человек был тогда назван согласно тому, что было самым существенным в нем; особенно, когда это был вопрос постановки его над другими; наверняка, давая ему роль лидера, он был бы определен наличием особенно существенной части его существа, как было уже описано. Давайте предположим, что в древние времена существовал человек, который, в самом истинном смысле слова, привел Манас к выражению в себе, который наверняка переживал Ахамкару, однако позволял ей как индивидуальному элементу оставаться больше на заднем плане и по счету своей внешней активности культивировал Манас; затем, согласно законам более древних, немногочисленных, человеческих кругов - и только полностью исключительные люди могли переживать их - такой человек должен был бы стать великим законоведом, лидером больших масс людей. И было бы не удовлетворительным определять его тем же образом как других людей, но должно было бы назвать его по его выдающейся характеристике как носитель-Манаса; в то время, другой только мог быть назван как носитель-чувств. Говорилось бы: это есть носитель-Манаса, он есть Манас. Когда мы пересекаемся с определениями, принадлежащими тем древним временам, мы должны принимать их как такие описания самого выделяющегося принципа человеческой организации, который наиболее сильно выражал себя в нем в той особенной инкарнации. Предположим, что в особенном человеке, то что было наиболее особенно выражено, было тем, что он ощущал Божественную инспирацию в себе, что он отложил в сторону все вопросы регулирования своих действий и познаний посредством того, что внешний Мир учит через чувства и посредством того, что разум учит через мозг, но слушал вместо этого во всех вещах Божественное Слово, которое говорилось ему, и сделал себя вестником Божественной субстанции, которая говорила из него! Такой человек был бы назван Сыном Божьим. В Евангелии Св. Иоанна такие люди назывались Сынами Божьими, даже с самого начала первой части. Существенной частью было то, что все остальное было оставлено без рассмотрения, когда такая значимая часть была выражена. Все остальное было неважным. Предположим мы должны были бы встретить двух человек; одного, который был обычным человеком, который позволял Миру воздействовать на него через его чувства и размышлял об этом впоследствии рассудком, связанным с его мозгом; другого, в котором излучалось Слово Божественной мудрости. Согласно древним идеям мы должны были бы сказать: Первый есть человек, он был рожден от отца и матери, был рожден плотью. В случае другого, который был вестником Божественной субстанции, никакого рассмотрения не уделялось бы тому, что составляет обычную биографию, как это был бы случай с первым, который созерцал Мир через свои чувства и посредством разума, принадлежащего его мозгу. Описывать биографию второго человека было бы глупостью. Ибо факт, что он носит плотское тело был бы только несущественной, а не существенной вещью; оно было, так сказать, только средством через которое он выражал себя для других людей. Следовательно мы скажем: Сын Божий рожден не от плоти, но от непорочности, девственности, он рожден непосредственно от Духа; другими словами, то что существенно в нем, через что он является ценным для человечества, снисходит от Духа, а в древние времена это было единственным, что почиталось. В определенных школах инициации, посвящения большим грехом рассмативалось бы то, чтобы описывать обычную биографию, которая только ссылалась на обычные события человека, о котором было распознано, что он был замечательным, вследствие высших принципов своей человеческой природы. Любой, кто сохранил даже немного чувства высших принципов тех древних времен не может не рассматривать таких биографий, какие написаны о Гете, как в высшей степени абсурдными. Теперь давайте вспомним, что в те древние времена человечество жило с идеями и чувствами проникнутыми убеждением, что такой человек, Ману, в котором Манас являлся преобладающим принципом, появляется однако редко, должно ждать долгие эпохи, прежде чем он может появиться. Теперь, если вы подумаете о том, что может жить в человеке нашего настоящего Цикла человечества, как глубочайшая часть его существа, которую каждый человек может смутно ощущать как тайные силы в нем, которые могут поднять его к Душевным высотам; если мы подумаем о том, что у большинства людей существует только в рудименте, в зачатке, становящимся в очень редком случае существенным принципом человеческого существа - существа, которое появляется только от времени до времени чтобы стать лидером других людей, которое выше, чем все Ману, который живет как эссенция в каждом человеке, но который как действительная внешняя личность появляется только однажды в Космическую эпоху; если мы можем сформировать такую концепцию этого, мы подходим ближе к существу Кришны. Он есть человек как целое; он есть - можно почти сказать - человечество как таковое, мыслимое как отдельное существо. Все же он не есть абстрактное существо. Когда люди сегодня говорят о человечестве в целом, они говорят о нем абстрактно, потому что они сами есть абстрактные мыслители. Абстрактное существо есть мы сами сегодня, пойманные как мы есть в чувственном Мире и это стало нашей общей судьбой. Когда некто говорит о человечестве в целом, он имеет только неясное восприятие, а не живую идею его. Те, кто говорят о Кришне, как о человеке в целом, не подразумевают абстрактную идею, которую некто имеет в своем уме сегодня. "Нет", говорят они, "истинно, такое Существо живет в зародыше в каждом человеке, однако оно появляется как индивидуальный человек и говорит устами человека только однажды в каждой Космической эпохе". Однако с таким Существом это не есть вопрос внешнего плотского тела, или более тонкого элементарного тела, или сил чувственных органов, или Ахамкары и Манаса, но главной вещью является то, что в Буддхи и Манасе непосредственно связано с великой универсальной Космической субстанцией, с Божественным, которое живет и пронизывает Мир. От времени до времени для руководства человечества появляются Существа, такие, которых мы видим в Кришне, великом Учителе Арджуны. Кришна учит высшей человеческой мудрости, высшей человечности, и он учит этому так, как это является его собственной природой, а также таким образом, что это относится к каждому человеческому существу, ибо все, что содержится в словах Кришны должно быть найдено в зародыше в каждой человеческой Душе. Таким образом, когда человек взирает на Кришну, он взирает на свою собственную высшую самость, Я и также на другого, того кто появляется перед ним как другой человек, в котором он чтит то, кем он сам имеет предрасположенность стать, и все же кто является отдельным существом от него самого и имеет то же самое отношение к нему, как Бог к человеку. Таким образом должны мы мыслить об отношении Кришны к своему ученику Арджуне, и затем мы получим основной тон того, что звучит к нам от Гиты; такой основной тон, который звучит так, как если он принадлежит каждой Душе и может отзвучиваться в каждой Душе, который является всецело человеческим, так интимно человеческим, что каждая Душа, которая чувствует это, была бы пристыженной если бы она не ощущала в себе стремление прислушаться к великим учениям Кришны. С другой стороны, все это кажется таким спокойным, таким бесстрастным, таким возвышенным и мудрым, потому что говорит Высшее; потому что то, что есть Божественное в каждой человеческой природе и потому, что все же однажды появляется в эволюции человечества, воплощенное, как Божественное человеческое существо. Как возвышенны эти учения! Они действительно так возвышенны, что Гита справедливо носит название "Возвышенной Песни" или "Бхагавад Гита". В ней мы найдем прежде всего учения, о которых мы говорили во вчерашней лекции, возвышенные слова, возникающие из возвышенной ситуации; учение, что все, что изменяется в Мире, хотя это может изменяться таким образом, что возникновение и исчезновение, рождение и смерть, победа или поражение, возникают как внешние события, в которых во всех них выражается нечто непреходящее, вечное, постоянно существующее; так что тот, кто должным образом желает размышлять о Мире, должен возвысить себя от преходящего к такому постоянству. Мы уже встречались с этим в Санкхья, в разумных размышлениях как о непреходящем во всем преходящем, о том, как обе побежденная и победившая Души равны перед Богом, когда дверь смерти закрывается за ними. Затем Кришна дальше говорит своему ученику Арджуне, что Душа также может быть уведена от размышления о каждодневных вещах другим путем, то есть через Йогу. Если Душа способна на благоговейное почитание, приверженность, то это является другой стороной ее развития. Одной стороной является прохождение от одного феномена к другому и всегда направляя идеи, или освященные ясновидением или нет, к этим феноменам. Другая сторона есть та, в которой человек отвращает все внимание от внешнего Мира, закрывает все двери тому, что он может вспомнить, переживая в своей обычной жизни и входит в свое самое внутреннее существо. Посредством подходящих упражнений, он затем вытягивает то, что обитает в его собственной Душе; он направляет свою Душу к тому, что он может смутно чувствовать как Высшее, и силой благоговейного почитания пытается возвысить себя. Там, где это происходит, он поднимает себя выше и выше посредством Йоги, окончательно достигая высших стадий, которые могут быть достигнуты сначала использованием телесных инструментов; он достигает таких высших стадий, в которых мы живем, когда освобождены от телесных инструментов, когда, так сказать, мы живем вне тела, в высших принципах человеческой организации. Он таким образом поднимает себя в совершенно другую форму жизни. Феномены жизни и их деятельности становятся Духовными; он приближается все ближе и ближе к своему собственному Божественному существованию и увеличивает свое существо до Космического существа, увеличивает человеческое существо до Бога настолько, насколько он теряет индивидуальные ограничения своего собственного существа и погружается во Все через Йогу. Методы, которыми ученик великого Кришны может поднять себя одним из этих путей к Духовным высотам даются затем. Прежде всего различие делается между тем, что люди должны делать в обычном Мире. Это действительно грандиозная ситуация, в которой Гита помещает это перед нами. Арджуна должен сражаться против своих кровных родственников. Это есть его внешняя судьба, его собственное деяние, его Карма, которая включает деяния, которые он должен прежде всего завершить в такой особенной ситуации. В этих деяниях он живет сначала как внешний человек; но великий Кришна учит его, что человек только тогда становится мудрым, только тогда объединяет себя с Божественным вечным, если он совершает свои дела потому, что они сами во внешнем течении природы и эволюции доказывают свою необходимость; и все же мудрый человек должен освободить себя от них. Он совершает деяния; однако в нем существует нечто, что в то же самое время является смотрящим на эти деяния, что не имеет своего участия в них, что говорит: Я выполняю работу, но я также равно могу сказать: Я позволяю ей совершаться. Мудрым становятся рассматриванием того, что совершается, как если бы это было сделано другим; и не позволяя себе быть обеспокоенным желанием, которое вызывает деяние или страданием, которое оно может произвести. "Это все равно", говорит великий Кришна своему ученику Арджуне, "находишься ли ты в рядах сыновей Панду или там среди сыновей Куру; что бы ты ни делал, ты должен, как мудрый человек освободить себя от Панду-изма и Куру-изма. Если это не воздействует на тебя, должен ли ты действовать с Панду как один из них, или действовать с Куру как если бы ты был сыном Куру; если ты можешь поднять себя над всем этим и не быть подверженным воздействию твоих собственных дел, как пламя, которое горит спокойно в месте, защищенном от ветра, непобеспокоенное ничем внешним; если твоя Душа, так мало обеспокоенная своими собственными деяниями, живет спокойно наряду с ними, тогда она становится мудрой; тогда она освобождает себя от своих деяний и не вопрошает какой успех сопутствует им". Ибо результат наших деяний касается только узких ограничений нашей Души; однако если мы совершаем их вследствие человечности или течение дел Мира требует их от нас, тогда мы совершаем эти деяния независимо от того ведут ли они к ужасным или к прекрасным результатам для нас. Такое поднятие себя над собственными деяниями, такое стояние прямо независимо от того что наши руки могут натворить, даже - говоря о ситуции Гиты - что наши мечи могут натворить или что мы можем сказать нашими устами; такое стояние прямо нашим внутренним Я, независимо от всего, что мы говорим нашими устами и делаем нашими руками, это есть то, к чему великий Кришна направляет своего ученика Арджуну. Таким образом великий Кришна направляет своего ученика Арджуну к человеческому идеалу, который так представляется, что человек говорит: Я совершаю мои деяния, но не имеет значения совершаются ли они мной или другим - я смотрю на них; то, что совершается моими руками или говорится моими устами, я могу смотреть на это так же объективно, как если бы я видел камень, освобождающийся и скатывающийся с горы вниз в глубины. Так я стою в отношении моих деяний; и хотя я могу быть в состоянии знать то или это, формировать концепции Мира, я сам полностью отличен от этих концепций, и я могу сказать: Во мне обитает нечто, что, это истинно, объединено со мной и что воспринимает, но я смотрю на то, что это другое нечто воспринимает. Таким образом я сам свободен от моих восприятий. Я могу стать свободным от моих деяний, свободным от моего знания и свободным от моих восприятий. Высокая идея человеческой мудрости таким образом помещена перед нами! И в конце концов, когда это нечто поднимается в Духовное, встречаю ли я демонов или святых Духов, я могу смотреть на них внешне. Я сам стою здесь, свободный от всего, что происходит, даже в Духовных мирах вокруг меня. Я смотрю и иду моим собственным путем, и не участвую в том, в чем я принимаю участие, потому что я стал смотрящим. Это есть учение Кришны. Теперь, услышав, что учение Кришны основано на философии Санкхья, будет совершенно ясно для нас, что это должно быть так. Во многих местах можно видеть его сияющим через учение Кришны; когда Кришна говорит своему ученику: Душа, которая живет в тебе связана несколькими различными способами; она связана с грубым физическим телом, она связана с чувствами, с Манасом, Ахамкарой, Буддхи; но ты отличен от всех их. Если ты рассмотришь всех их как внешние, как оболочки окружающие тебя, если ты осознаешь, что как Душевное существо ты независим от всех их, тогда ты понял нечто, чему Кришна желал научить тебя. Если ты осознаешь, что твои связи с внешним Миром, с Миром в целом, были даны тебе через Гуны, через Тамас, Раджас и Саттву, тогда ты узнаешь, что в обычной жизни человек связан с мудростью и добродетелью через Саттву, со страстями и влечениями, с жаждой существования через Раджас, а через Тамас он связан с ленью, небрежностью и сонливостью. Почему человек в обычной жизни чувствует энтузиазм к мудрости и добродетели? Потому что он имеет отношение к базовой природе, характеризуемой Саттвой. Почему человек в обычной жизни чувствует радость и стремление ко внешней жизни, чувствует удовольствие во внешних феноменах жизни? Потому что он имеет отношение к жизни, определяемое через Раджас. Почему люди идут через обычную жизнь сонно, лениво и неактивно? Почему они чувствуют угнетенными своей телесностью? Почему они не находят возможным непрерывно поднимать себя и побеждать свою телесную природу? Потому что они связаны с Миром внешних форм, который в философии Санкхья выражен через Тамас. Однако Душа мудрого человека должна стать свободным от Тамаса, должна оборвать свою связь с внешним Миром, выраженной сонливостью, ленностью и неактивностью. Когда таковые удалены от Души, тогда она только связана с внешним Миром через Раджас и Саттву. Когда человек уничтожил свои страсти и влечения и жажду существования, сохраняя энтузиазм для добродетели, сострадания и знания, его связь с внешним Миром впредь является тем, что философия Санкхья называет Саттва. Однако когда человек также стал освобожденным от такой тенденции к добродетели и знанию, когда, хотя и как добродетельный и мудрый человек, он является независимым от своего внешнего выражения даже в отношении добродетели и знания; когда добродетель есть естественный долг, а мудрость как нечто изливающееся на него, тогда он прекратил свою связь с Саттвой. Когда, однако, он таким образом снял с себя три Гуны, тогда он освободил себя от всех связей с каждой внешней формой, тогда он триумфирует в своей Душе и понимает нечто, что великий Кришна желал сделать из него. Что тогда постигает человек, когда он стремится стать тем, что великий Кришна удерживает перед ним как идеал - что он тогда понимает? Понимает он тогда более ясно формы внешнего Мира? Нет, он уже понял их; однако он поднял себя над ними. Постигает он более ясно отношение Души к таким внешним формам? Нет, он уже постиг это, однако он поднял себя над этим. Это не есть то, что он может встретить во внешнем Мире, Мире многочисленности форм или свою связь с этими формами, которую он теперь понимает, когда он сбрасывает три Гуны; ибо все это принадлежит более ранним стадиям. Пока некто остается в Тамасе, Раджасе или Саттве, он становится связанным с природными рудиментами бытия, адаптирует себя к социальным взаимоотношениям и к знанию, и приобретает качества добродетели и симпатии. Но если некто поднялся над всем этим, он сбросил все эти взаимоотношения на предыдущих стадиях. Что воспринимает тогда некто, что возникает перед его глазами? То, что некто воспринимает и что возникает перед ним не есть все это. Чем может быть то, что отличается от всего, чего некто достигает на пути Гун? Это есть ни что иное как то, что некто окончательно распознает как свое собственное существо, ибо все остальное, что может принадлежать внешнему Миру было сброшено прочь на предыдущих стадиях. В вышеупомянутом смысле, что есть это? Это есть сам Кришна; ибо он сам есть выражение того, что есть высшего в себе. Это означает, что когда некто проработал себя до высшего, он есть лицом к лицу с Кришной, ученик со своим великим Учителем, Арджуна с самим Кришной, который обитает во всех вещах, что существуют и который может истинно сказать о себе: "Я не есть одинокая гора, если я есть среди гор, я есть наибольшая из всех их; если я появляюсь на Земле, я не есть отдельный человек, но величайшая человеческая манифестация, такая, которая появляется однажды в Космическую эпоху как лидер человечества и так далее; Единство во всех формах, это есть Я, Кришна". - Таким образом сам учитель является своему ученику, присутствующим в своем собственном Существе. В то же самое время делается ясным в Бхагавад Гита, что это есть нечто величественное и могущественное, высшее, чего человек может достичь. Чтобы появиться перед Кришной, как это сделал Арджуна, может произойти через постепенные стадии инициации, посвящения; это произошло бы тогда в глубинах обучения Йоги; однако это могло бы быть также представлено как струящееся из самой эволюции человечества, данное человеку, как бы, как деяние Милости, и таким образом представленное в Гите. Арджуна был поднят вдруг, как бы, прыжком, так что телесно он имел Кришну перед собой; и Гита ведет к определенной точке, точке в которой Кришна стоял перед ним. Он не стоит теперь перед ним как человек из плоти и крови. Человек, который может быть рассматриваем как другие люди, представляет то, что является несущественным в Кришне. Ибо то является существенным, что есть во всех людях; однако так же, как другие царства Мира представляют, как бы, только разрозненное человечество, так же все, что есть в остальном Мире, есть в Кришне. Остальной Мир исчезает и Кришна есть здесь как Одно. Как Макрокосмос к Микрокосмосу, как человечество, как целое, сравнимое с маленьким каждодневным человеком, так же есть Кришна к индивидуальному человеку. Человеческая сила понимания не достаточна для того, чтобы осознать это, если сознание этого должно прийти к человеку деянием Милости, ибо Кришна, если смотреть на существенное в нем - что только возможно для высшей ясновидческой силы - появляется пол