имее будет образ для Души. (В изложениях моей книги „Как достигнуть познания высших миров?" указаны еще другие примеры средств для внутреннего погружения. Особенно действенны там же охарактеризованные медитации над становлением и прехождением растения, над дремлющими в растении-семени-зерне силами становления, над формой кристаллов и так далее. Здесь, в этой книге, на неком примере должна была быть показана сущность медитации.) Некий такой чувство-образ, как он здесь описан, не отображает внешнего предмета или существа, который будет вынесен через природу. Однако именно прямо через это имеет он свою побуждающую силу для известных чисто Душевных способностей. Все-таки некто мог бы выдвинуть возражение. Он мог бы сказать: Конечно, „целое", как чувство-образ наличиствует не через природу, но все отдельные подробности заимствованы, однако, из этой природы, черный цвет, розы и так далее. Все это будет однако воспринимается через чувства. Кто будет потревожен через такое возражение, тот должен обдумать, что не отображения чувственных восприятий есть то, что ведет к пробуждению высших Душевных способностей, но что это действие будет вызвано единственно только через способ сочетания этих отдельных подробностей. А это сочетание не отображает ничего, что наличиствует в чувственном мире. На чувство-образе - как пример - должен был быть сделать наглядным процесс действенного погружения Души. В Духовном обучении могут быть применены многообразнейшие образы такого рода и таковые могут быть построены самыми различными способами. Могут быть даны также известные изречения, формулы, отдельные слова, в которые должно погружаться. В каждом случае эти средства внутреннего погружения будут иметь цель оторвать Душу от чувственного восприятия и побудить ее к такой деятельности, при которой впечатление на физические чувства является незначимым и развертывание внутренне дремлющих Душевных способностей будет существенным. Дело может идти также о погружениях только в чувства, ощущения и так далее. Такое оказывается особенно действенным. Возьмем разок чувство радости. При нормальном ходе жизни Душа может переживать радость, когда имеется внешнее побуждение к радости. Когда воспринимающая здоровым образом Душа воспринимает, как человек совершает некое деяние, которое внушает таковому свою сердечную доброту, то Душа чувствует удовлетворение, радость при таком деянии. Но эта Душа может теперь подумать о неком деянии такого рода. Она может сказать себе: деяние, которое было совершено из сердечной доброты, есть такое, при котором совершающий следует не своему собственному интересу, но интересу своего ближнего. И такое деяние может быть названо нравственно добрым. Теперь, однако, может рассматривающая Душа сделать себя полностью свободной от представления отдельного случая во внешнем Мире, который доставил ей радость или удовлетворение и она может образовать себе охватывающую идею сердечной доброты. Она может примерно мыслить себе, как сердечная доброта возникает через то, что одна Душа как бы всасывает в себя интерес другой Души и делает своим собственным. И Душа может воспринять радость об этой нравственной идее сердечной доброты. Это есть радость не о том или ином процессе чувственного мира, но радость об идее, как таковой. Пытаются такой радости позволить более долгое время быть живой в Душе, то есть это погружение в чувство, в ощущение. Не идея суть тогда действенное к пробуждению внутренних Душевных способностей, но через более долгое время длящееся господство чувства внутри в Душе, побужденного не только через отдельное внешнее впечатление. - Так как сверх-чувственному познанию удается более глубоко проникнуть в сущность вещей, чем обыкновенному представлению, то из его опытов могут быть указаны восприятия, которые еще во много более высокой степени действуют на развертывание Душевных способностей, когда они будут применены ко внутреннему погружению. Насколько необходимым является это последнее для более высокой степени обучения, настолько должно однако быть вспомнено, что энергичное погружение в такие чувства и восприятия, как например, охарактеризованное при рассмотрении сердечной Доброты, может уже вести очень далеко. - Так как существа людей различны, то для отдельных людей являются действенными также различные средства обучения. - Что касается временной продолжительности погружения, то должно обдумать, что действие настолько сильнее, насколько спокойнее и разумнее это погружение может быть. Но любое преувеличение в этом направлении должно быть избегаемо. Известный внутренний такт, который сам получается через упражнения, может учить ученика, чему он должен придерживаться в этом отношении. Такие упражнения во внутреннем погружении как правило должно будет выполнять долго, прежде чем их результат можно воспринять самому. Что безусловно принадлежит к Духовному обучению есть: терпение и выдержка. Кто эти оба не пробудит в себе и так в полном спокойствии и продолжительно не делает своих упражнений так, что терпение и выдержка при этом постоянно составляют основное настроение его Души, тот не может достичь много. Из предшествующего изложения хорошо видно, что внутреннее погружение (медитация) есть средство к достижению познания высших Миров, но также, что не каждое любое содержание представления ведет к этому, но только такое, которое устроено описанным образом. Путь, на который здесь указано, ведет сначала к тому, что можно назвать имагинативное (imaginative) познание. Оно есть первая высшая ступень познания. Познавание, которое основывается на чувственном восприятии и на обработке чувственных восприятий через завязанный на чувства рассудок, может - в смысле Духовной науки - быть названо „предметным познаванием". Над ним лежат более высокие ступени познания, чья первая есть имагинативное познавание. Выражение „имагинативное" могло бы у кого-нибудь вызвать сомнение, кто под „имагинацией" мыслит только „воображаемое" представление, которому не соответствует ничто действительное. Но в Духовной науке „имагинативное" познание следует понимать как такое, которое осуществляется через некое сверх-чувственное состояние сознания Души. Что в этом состоянии сознания будет восприниматься, есть Духовные факты и существа, к которым чувства не имеют никакого доступа. Потому что это состояние в Душе будет пробуждено через погружение в чувство-образы или „имагинации", то может также Мир этого высшего состояния сознания быть назван „имагинативным" и соотнесенное на него познание „имагинативным". „Имагинативное" означает итак нечто, что является „действительным" в неком другом смысле, чем факты и существа физического чувственного восприятия. На содержание представлений, которые наполняют имагинативное переживание не приходится ничто главное; напротив, все приходится на Душевную способность, которая будет образована при этом переживании. Очень близ-лежащее возражение против применения охарактеризованных чувство-образных представлений есть то, что их образование может проистекать из некого мечтательного мышления и некой произвольной силы воображения и что они отсюда могли бы быть только сомнительного успеха. Напротив тем чувство-образам, которые располагаются основанием правомерного Духовного обучения, является этим означенное сомнение неправомерным. Ибо чувство-образы будут выбираться так, что их отношение ко внешней чувственной действительности может быть не рассматриваемо и их ценность может быть разыскиваема только в силе, с какой они действуют на Душу тогда, когда таковая все внимание отвлекает от внешнего Мира, когда она подавляет все впечатления чувств и выключает также все мысли, которые она может лелелять по внешнему побуждению. Наиболее наглядным будет процесс медитации через сравнение такового с состоянием сна. Она аналогична таковому с одной стороны, с другой полностью противоположна. Она есть некий сон, который напротив дневному сознанию представляет некое более высокое состояние пробужденности. Дело идет о том, что через концентрацию на соответсвующем представлении или образе Душа вынуждена извлечь из своих собственных глубин много более усиленные силы, чем она применяет в обычной жизни или в обычном познании. Ее внутренняя подвижность будет через это повышена. Она освобождает себя от телесности, как она освобождает себя во сне; однако она не переходит как в таковом в безсознательность, но переживает некий Мир, которого она прежде не переживала. Ее состояние, хотя со стороны освобождения от тела может быть сравнимо со сном, есть все-же таково, что к обычному дневному сознанию можно обозначить как таковое некого повышенного бодрствования. Через это Душа преживает себя в своем истинном внутреннем самостоятельном существе, в то время как она в обычном дневном бодрствовании, через имеющееся в таковом более слабое развертывание своих сил, осознает себя только при помощи тела, итак преживает не себя самое, но будет только воспринимать себя в образе, который - как некий род зеркального отражения - тело (собственно его процессы) отбрасывает перед ней. Те чувство-образы, которые были построены выше изложенным способом, еще не соотносят себя естественно-мерно на нечто действительное в Духовном мире. Они служат для того, чтобы человеческую Душу оторвать от чувственного восприятия и от инструмента мозга, на который прежде всего завязан рассудок. Это отрывание может произойти не раньше чем, как человек чувствует: теперь я представляю себе нечто через силы, при которых мои чувства и мозг не служат как инструменты. Первое, что человек переживает на этом пути, есть такое освобождение от физических органов. Он может тогда сказать себе: мое сознание не угасает, когда я чувственные восприятия и обычное рассудочное мышление оставляю без внимания; я могу поднять себя из такового и воспринимаю себя тогда как некое существо рядом с тем, что я был прежде. Это есть первое чисто Духовное переживание: наблюдение Душевно-Духовного „Я"-существа. Таковое подняло себя как некая новая Самость (Selbst) из той Самости, которая завязана только на физические чувства и физический рассудок. Сделали бы себя без погружения свободным от Мира чувств и рассудка, то погрузились бы в „ничто" безсознательности. Душевно-Духовное существо, само-разумеется, имели также уже до погружения. Оно, однако, не имело еще никаких инструментов для наблюдения Духовного мира. Оно было примерно так, как физическое тело, которое не имеет никакого глаза для видения или никакого уха для слышания. Сила, которая была затрачена в погружении, выработала сначала Душевно-Духовные органы из прежде неорганизованного Душевно-Духовного существа. Это принадлежит сущности Духовного обучения, что Душа через упражняемое на себе само-воспитание в этом пункте своего развития имеет полное сознание того, что она сначала воспринимает самое себя в Мире образов (имагинаций), которые выступают вследствие изложенных упражнений. Эти образы, именно, выступают как живые в неком новом Мире; но Душа должна распознать, что они есть, однако, ничто другое сначала, как опять-отражение ее собственного, усиленного через упражнения существа. И она должна распознать таковое не только в правильном суждении, но также быть пришедшей к такому образованию воли, что она во всякое время может опять удалить, погасить образы из сознания. Душа должна быть способной господствовать внутри этих образов полностью свободно и полностью разумно. Это принадлежит к правильному Духовному обучению в этом пункте. Если бы она это не могла, то она была бы в области Духовных переживаний в таком же самом случае, в котором Душа была бы в физическом мире, который, когда она направляет глаз на какой-нибудь предмет, через таковой была бы прикована так, что она от такового не могла бы больше посмотреть прочь. Исключение из такой возможности погашения делает только одна группа внутренних образных переживаний, которая на достигнутой ступени Духовного обучения не подлежит погашению. Таковая соответствует собственному ядру Душевного существа; и Духовный ученик распознает в этих образах то в самом себе, что как его осново-существо, протягивает себя через повторные Земные жизни. На этом пункте прочувствование повторных Земных жизней становится действительным переживанием. В отношении всего остального должна господствовать упомянутая свобода переживаний. И только после того, как достигнута способность погашения, подступают к действительному Духовному внешнему Миру. На место погашенного приходит нечто другое, в котором распознают Духовную действительность. Чувствуют, как из некого неопределенного вырастают в некое определенное. Из этого само-восприятия должно затем идти дальше к наблюдению Душевно-Духовного внешнего Мира. Таковое наступает, когда свое внутреннее переживание устанавливают в том смысле, как это здесь будет указано дальше. Сначала Душа Духовного ученика слаба в отношении всего того, что должно воспринять в Душевно-Духовном мире. Он будет уже вынужден затратить большую внутреннюю энергию, чтобы чувство-образы или другие представления, которые он выстроил себе из побуждений чувственного мира, твердо удерживать во внутреннем погружении. Желает он, кроме того, еще достичь действительного наблюдения в высшем Мире, то он должен не только уметь удерживать себя на этих представлениях. Он должен также, после того, как он это проделал, уметь пребывать в неком состоянии, в котором на Душу не действуют никакие побуждения чувственного внешнего мира, но в котором также сами охарактеризованные имагинативные представления уничтожены из сознания. Теперь может только выступить в сознании то, что образовало себя через погружение. Дело идет о том, что отныне имеется достаточно внутренней Душевной силы, чтобы итак образованное действительно Духовно было увидено, чтобы оно не уходило от внимания. Это есть, однако, при еще слабо развитой внутренней энергии, полностью такой случай. Что образует себя здесь сначала как Душевно-Духовный организм и что должно ухватить в само-восприятии, есть нежно и бегло. И препятствия чувственного внешнего мира и их воспоминания-полсе-воздействия, также когда очень сильно стараются их задержать, велики. В рассмотрение здесь ведь входят не только те препятствия, которые замечают, но много больше даже те, которые в обычной жизни вовсе не замечают. - Однако прямо через существо человека возможно некое переходное состояние в этом отношении. Что Душа сначала против препятствий физического мира не может исполнить в бодрствующем состоянии, удается ей в состоянии сна. Кто предается внутреннему погружению, тот при надлежащей внимательности воспримет нечто в своем сне. Он почувствует, что он во время сна „не совсем спит", но что его Душа имеет времена, в которые она будучи спящей, однако, в неком известном роде является деятельной. В таких состояниях естественные процессы задерживают влияния внешнего мира, которые Душа бодрствуя еще не может задержать из собственной силы. Когда, однако, теперь упражнения погружения уже подействовали, то Душа во время сна освобождает себя из безсознательности и чувствует Духовно-Душевный мир. Это может наступить двояким образом. Можно человеку во время сна стать ясным: я есть теперь в неком другом Мире, или, однако, он может в себе после пробуждения иметь воспоминание: я был в неком другом Мире. Для первого необходима, все-таки, большая внутренняя энергия, чем для второго. Отсюда, будет последнее, у начинающего в Духовном обучении, более частым. Постепенно может это идти так далеко, что ученику после пробуждения кажется: я был целое сновидческое время полностью в другом Мире, из которого я вынырнул при пробуждении. И его воспоминание о существах и фактах этого другого Мира будет все более определеннее. У Духовного ученика тогда в той или иной форме вступило то, что в Духовной науке можно назвать непрерывность (Kontinuitaet, континьюитет) сознания. (Продолжение сознания во время сна). Этим, однако, вовсе не подразумевается, что как бы человек всегда во время сна имеет свое сознание. Уже многое достигнуто в непрерывности сознания, когда человек, который иначе спит как некий другой, имеет во время сна известные времена, в которые он может как бы сознательно смотреть на Духовно-Душевный мир, или когда он в бодрствовании может опять как бы смотреть на такие кратко длящиеся состояния сознания. Но не без внимания должно, однако, быть оставлено, что здесь изложенное, все-же, нужно понимать только как переходное состояние. Это хорошо, ради Духовного обучения пройти через это переходное состояние; но совсем не следует верить, что некое завершенное воззрение в отношении Душевно-Духовного мира должно быть сотворено из такого переходного состояния. Душа в этом состоянии неуверенна и не может здесь внутри еще полагаться на то, что она воспринимает. Но она собирает через такие переживания все больше силы, чтобы затем во время бодрствования достигнуть к тому, чтобы удерживать от себя мешающие влияния физического внешнего и внутреннего Мира и таким образом достигнуть к Душевно-Духовному наблюдению, когда не приходят никакие впечатления через чувства, когда молчит завязанный на физический мозг рассудок и когда также представления погружения удалены из сознания, через которые ведь только подготовили себя к Духовному созерцанию. -Что через Духовную науку в этой или той форме будет опубликовано, не должно никогда происходить из некого другого Духовно-Душевнего наблюдения, чем из такового, которое сделано в состоянии полного состояния бодрствования. Два Душевных переживания в дальнейшем ходе Духовного обучения являются важными. Одно есть то, через которое человек может сказать себе: когда я, отныне, оставляю без внимания также все, что может дать мне физический внешний мир на впечатлениях, то я взираю в мое Внутреннее, однако, не как на некое существо, которому погашена всякая деятельность, но я взираю на существо, которое осознает само себя в Мире, о котором я ничего не знаю, так долго, пока я позволяю побуждать себя только тем чувственным и обычным рассудочным впечатлениям. Душа имеет в это мгновение ощущение, что она в себе самой родила новое существо, как Душе-сущностное ядро, выше описанным образом. И это существо есть таковое совсем других свойств, чем есть те, которые прежде были в Душе. - Второе переживание состоит в том, что свое прежнее существо отныне могут иметь рядом с собой как некое второе существо. То, в чем знали себя до сих пор заключенным, становится нечто, чему в известном отношении находят себя противопоставленным. Чувствуют себя временно извне того, что иначе рассматривали как собственное существо, как свое „Я". Это есть так, как если в полной разумности живут теперь в двух „Я". Одно есть то, которое знали до сих пор. Второе стоит как некое новорожденное существо над таковым. И чувствуют как первое достигает определенную самостоятельность напротив второго; примерно так, как тело человека имеет известную самостоятельность напротив первого „Я". - Это переживание имеет большое значение. Ибо через таковое человек знает, что называется жить в том Мире, который он стремится достичь через обучение. Второе - новорожденное - „Я" может теперь быть приведено к восприятию в Духовном мире. В нем может развиваться то, что для этого Духовного мира имеет значение, которое приходится органам чувств для чувственно-физического мира. Продвигается это развитие вплоть до необходимой степени, то будет человек ощущать себя не только как новорожденное „Я", но он будет отныне воспринимать вокруг себя Духовные факты и Духовные существа так, как он через физические чувства воспринимает физический мир. И это есть третье значимое переживание. Чтобы полностью справиться на этой ступени Духовного обучения, человек должен считаться с тем, что с усилением Душевных сил себялюбие (Selbstliebe) и чувство Самости (Selbstsinn) выступают в такой степени, которую вообще не знает обычная Душевная жизнь. Это было бы недоразумение, если некто мог бы верить, что здесь на этом пункте должно говорить только об обычном себялюбии. Таковое на этой ступени развития усиливается так, что оно принимает вид некой природной силы в пределах собственной Души, и к этому принадлежит большое воле-обучение, чтобы победить это усиленное чувство Самости. Это чувство Самости будет, примерно как, произведено не через Духовное обучение; оно имеется всегда; оно достигает только до сознания через Духо-переживание. Воле-обучение должно другому Духо-обучению полностью уступить сторону. Здесь есть сильное побуждение чувствовать себя блаженно в Мире, который только сами себе создали. И должно в определенной мере вышеупомянутым образом уметь погасить то, для чего только со всем напряжением старались. В достигнутом имагинативном Мире должно погасить себя. Против, однако, борятся сильнейшие побуждения чувства Самости. - Легко может возникнуть вера, что упражнения Духовного обучения есть нечто внешнее, что отвращается (absieht) от морального развития Души. Напротив этому должно быть сказано, что моральная сила, которая необходима для обозначенной победы чувства Самости, не может быть достигнута, без того, чтобы моральный настрой Души будет донесен на соответствующую ступень. Прогресс в Духовном обучении немыслим без того, чтобы одновременно необходимо не получился моральный прогресс. Без моральной силы невозможна упомянутая победа чувства Самости. Весь разговор о том, что истинное Духовное обучение не есть одновременно моральное обучение, является, однако нецелесообразным. Только тому, кто не знает такое переживание, может выдать себя возражение: как можно знать, что тогда, когда мы верим, что имеют Духовное восприятие, имют дело с реальностями, а не с голыми воображениями (видениями, галлюцинациями и так далее)? - Дело есть именно таково, что тот, кто в правомерном обучении достиг охарактеризованной ступени, может отличать свое собственное представление от Духовной действительности также, как человек со здоровым рассудком может отличать представление некого раскаленного куска железа от действительного наличия такового, которого он касается рукой. Различие дает именно здоровое переживание и ничто другое. И также в Духовном мире пробный камень дает сама жизнь. Как знают, что в чувственном мире воображаемый кусок железа, каким еще раскаленным его себе ни мыслить, не обжигает пальцы, так знает обученный Духовный ученик, переживает ли он только в своем воображении Духовный факт или же на его пробужденные Духовные органы восприятия делают впечатление действительные факты или существа. Меры-правила, которые должно соблюдать во время Духовного обучения, чтобы в этом отношении не пасть жертвой заблуждений, будут еще оговариваться в последующем изложении. Это есть огромного значения, что Духовный ученик достиг совсем определенного Душевного настроя, когда у него вступает сознание о новорожденном „Я". Ибо через свое „Я" человек есть руководитель своих ощущений, чувств, представлений, своих побуждений, вожделений и страстей. Восприятия и представления не могут в Душе быть предоставлены самим себе. Они должны быть урегулированы через мыслящую разумность (Besonnenheit). И это есть „Я", которое руко-владеет этими законами мышления и которое приносит через них порядок в жизнь представлений и жизнь мыслей. Аналогично есть это с вожделениями, побуждениями, наклонностями и страстями. Этические осново-положения становятся руководителями этих Душевных сил. И через нравственное суждение становится „Я" водителем Души в этой области. Когда теперь человек из своего обычного „Я" извлекает высшее, то первое становится в неком определенном отношении самостоятельным. Таковому будет отнято так много живой силы, как будет уделено высшему „Я". Но установим однажды тот случай, что человек в себе еще не образовал известной способности и твердости в законах мышления и в силе суждения и что он желал бы на такой ступени родить свое высшее „Я". Он сможет оставить своему обычному „Я" так много способности мышления, как он образовал прежде. Является мера упорядоченного мышления слишком малой, тогда в ставшее самостоятельным обыкновенное „Я" вступит некое беспорядочное, спутанное, фантастическое мышление и суждение. И потому что у такой личности новорожденное „Я" может быть только слабым, то для сверх-чувственного созерцания спутанное низшее „Я" достигнет над-господства и человек не покажет равновесия своей способности суждения для наблюдения сверх-чувственного. Образовал бы он достаточно способности логического мышления, то мог бы он свое обычное „Я". спокойно предоставить своей самостоятельности. - И в этической области есть это именно так. Если человек не достиг твердости в моральном суждении, если он не стал достаточно господином своих наклонностей, побуждений и страстей, тогда он свое обычное „Я" сделает самостоятельным (verselbstaendigen) в таком состоянии, в котором действуют названные Душевные силы. Может наступить случай, что человек в определении пережитых сверх-чувственных познаний позволяет господствовать не некому одинаково высокому чувству истины, как в том, что он через внешний физический мир приносит к сознанию. Он мог бы при так послабленном чувстве истины принимать все возможное за Духовную действительность, что есть только его фантазирование. Внутрь в это чувство истины должны воздействовать твердость этического суждения, уверенность характера, основательность совести, которые образованы в оставленном „Я", прежде, чем высшее „Я" станет деятельным с целью сверх-чувственного познания. - Это не должно полностью стать некоторым отпугивающим средством напротив обучения; это должно, однако, быть совсем серьезно принято. Кто имеет сильную волю, чтобы сделать все, что приводит первое „Я" к внутренней уверенности в исполнении своих отправлений, тот вовсе не должен отпугиваться, задействовованным Духовным обучением, высвобождением второго „Я". Он должен только предупреждать себя, что самообман имеет тогда большую власть над человеком, когда дело идет о том, что таковой должен найти себя „зрелым" для нечто. В том Духовном обучении, которое здесь описанно, человек достигает такого образования своей мыслительной жизни, что он не может прийти в опасности ошибаться, как они часто предполагаются быть. Это мысле-образование (Gedankenausbildung) воздействует так, что все внутренние переживания, которые необходимы, наступают так, что они, однако, так разыгрываются, как они должны быть проделаны Душой без того, чтобы быть сопровождаемы вредными фантазиями-заблуждениями. Без соответствующего мысле-образования переживания могут вызвать в Душе сильную неуверенность. Подчеркнутый здесь способ воздействует так, что переживания наступают так, что их полностью узнают, как узнают восприятия физического мира при здоровом Душевном настрое. Через образование мысле-жизни, становятся более наблюдателем того, что переживают у себя, в то время как без мысле-жизни не-разумея стоят внутри в переживании. Будут названы определенные качества, соразмерного предмету (sachgemдЯen) Духовного обучения, которые через упражнения должен приобрести тот, кто желает найти путь в высшие Миры. Это есть прежде всего таковые: господство Души над своим водительством мыслей (Gedankenfьhrung), над своим волением и своими чувствами. Способ, как это господство должно быть приведено через упражнения, имеет двоякую цель. С одной стороны Душе должны быть вчеканены твердость, уверенность и равновесие так далеко, что она эти качества сохраняет себе также когда из нее будет рождено второе „Я". С другой стороны, этому второму „Я" должны быть даны с собой в путь силы и внутренняя устойчивость. Что мышлению человека для Духовного обучения прежде всего является необходимым, это есть предметность (Sachlichkeit). В физически-чувственном мире жизнь есть великий учитель для человеческого „Я" такой предметности. Желала бы Душа любым способом позволить блуждать мыслям туда и сюда: она должна была бы вскоре позволить жизни корректировать себя, если она не желала бы прийти в конфликт с ней. Душа должна мыслить соответственно течению фактов жизни. Когда, теперь, человек отвращает внимание от физически-чувственного мира, то ему недостает принудительной корректировки последнего. Есть его мышление тогда не в состоянии, быть собственным корректором, то оно должно прийти в заблуждаемость (Irrlichtelieren). Поэтому мышление Духовного ученика должно упражнять себя в том, чтобы самому себе оно могло давать направление и цель. Внутренняя твердость и способность строго оставаться при одном предмете, это есть то, что мышление должно воспитать в самом себе. Поэтому соответствующие „мысле-упражнения" должны быть предприняты не на отдаленных, сложных предметах, а на простых и близ-лежащих. Кто преодолевает себя, насквозь через месяцы ежедневно по крайней мере пять минут, чтобы направить свои мысли на некий повседневный предмет (например, булавку, карандаш и так далее) и в течение этого времени, чтобы исключить все мысли, которые с этим предметом не совместно-зависят, тот в этом направлении уже много сделал. (Можно ежедневно мыслить некий новый предмет или более дней удерживать один.) Также тот, кто чувствует себя как „мыслитель" через научное обучение, не должен бы пренебрегать тем, чтобы таким образом сделать себя „зрелым" для Духовного обучения. Ибо когда в течение некоторого времени прикрепляют мысли на нечто, что полностью знакомо, то можно быть уверенным, что мыслят соразмерно предмету. Кто спросит себя: Какие составные части составляют вместе карандаш? Как будут выработаны материалы для карандаша? Как будут они после составлены вместе? Когда были изобретены карандаши? и так далее и так далее: тот подстраивает свои представления наверняка ближе к действительности, чем тот, кто размышляет о том, каково есть происхождение человека или что есть жизнь. Учатся через простые мысле-упражнения для предметного представления напротив Мира Сатурно-, Солнце- и Луно-развития больше, чем через сложные и ученые идеи. Ибо сначала дело идет совсем не о том, чтобы мыслить об этом или том, но чтобы мыслить предметно через внутреннюю силу. Воспитали себе предметность на легко обозримом чувственно-физическом процессе, тогда мышление приучается также к тому, также чтобы желать быть предметным, когда оно чувствует себя управляемым не через физически-чувственный мир и его законы. И человек отучается беспредметно позволять роиться (schwдrmen) мыслям. Как властителем в мире мысли, так должна стать Душа таковым также в области воли. В физически-чувственном мире есть также здесь жизнь то, что выступает как властитель. Она делает те или иные потребности действенными для человека; и воля чувствует себя побужденной, чтобы удовлетворить эти потребности. Для высшего обучения человек должен приучить себя строго повиноваться своим собственным повелениям. Кто приучивает себя к этому, тому будет все меньше и меньше вздумываться вожделеть несущественного. Неудовлетворенное, неустойчивое в волевой жизни происходит из вожделения таких вещей, об осуществлении которых не делают себе никакого отчетливого понятия. Такая неудовлетворенность может привести в беспорядок всю нравственную жизнь, когда высшее „Я" желает выступить из Души. Хорошим упражнением является, через месяцы насквозь к некому определенному дневному времени давать себе повеление: Сегодня „в такое определенное время" будешь ты „это" исполнять. Тогда постепенно достигают того, так повелевать себе время исполнения и образ исполняемой вещи, что исполнение полностью точно возможно. Так возвышают себя над пагубным: „я хочу это; я желаю то", причем вообще не думают об исполнимости. Одна великая личность позволяет одной Видящей сказать: „Того люблю я, кто невозможное вожделеет (Den liebe ich, der Unmцgliches begehrt)" (Гете, Фауст, II). И эта личность (Гете) сама говорит: „Жить в идее называется обращаться с невозможным, как если бы оно было возможно (In der Idee leben heiЯt, das Unmцgliche behandeln, als wenn es mцglich wдre)" (Гете, Изречения в прозе.) Такие изречения не должны однако быть использованы как возражения против изложенного здесь. Ибо требование, которое устанавливают Гете и его Видящая (Манто, Manto), может выполнить только тот, кто сначала воспитал себя на вожделении того, что возможно, чтобы затем через свое сильное воление мочь обращаться с „невозможным" так, что оно через его воление превращается в возможное. В отношении мира чувств, Душа должна это для Духовного ученика донести к определеному спокойствию, невозмутимости (Gelassenheit). Для этого необходимо, чтобы эта Душа стала властелем над выражением удовольствия и страдания, радости и боли. Как раз напротив приобретения этого качества могут выдаться некоторые предосуждения. Можно мнить, что станут тупым и безучастным напротив своему соратнику-Миру (Mitwelt), если над „радостным не должно радоваться и над болезненным не должно боль воспринимать". Все-же дело не идет об этом. Радостное должно радовать Душу, печальное должно ей причинять боль. Она должна только достичь того, чтобы овладеть выражением радости и боли, удовольствия и неудовольствия. Стремятся к этому, то вскоре заметят, что становятся не тупее, но напротив, становятся восприимчивее ко всему радостному и болезненному окружения, чем были прежде. Это требует все-таки точной отдаче внимания на себя в течение долгого времени, если желают усвоить себе качество, о котором здесь идет дело. Должно на этом видеть, что удовольствие и страдание можно полностью со-переживать, без того, чтобы при этом так терять себя, что тому, что воспринимают, давать не-вольное выражение. Должно подавлять не правомерное горе, но не-вольное плакание; не отвращение перед плохим деянием, но слепую ярость гнева; не внимание к опасности, но бесплодную „Само-боязливость (Sich-Fьrchten)" и так далее. - Только через такое упражнение достигает Духовный ученик к тому, чтобы иметь тот покой в своем нраве (Gemьt), который необходим, чтобы при рождении и именно при задействовании высшего „Я" Душа не вела для себя, как некий род двойника рядом с этим высшим „Я", вторую нездоровую жизнь. Как раз напротив этих вещей не следует предаваться самообману. Кому-либо может казаться, что он известное равнодушие (Gleichmut) уже имеет в обычной жизни и что он, поэтому, не нуждается в таком упражнении. Как раз таковой нуждается в нем вдвойне. Можно, именно, быть вовсе хорошо спокойным, когда противостоят вещам обычной жизни; и затем при восхождении в высший Мир, тем сильнее может сделаться действенной неуравновешенность, которая только была подавлена. Должно полностью быть распознано, что для Духовного обучения главное приходится менее на то, чем казалось обладали прежде, как много более на то, чтобы полностью закономерно упражняли то, что нужно. Как бы противоречиво также ни выглядило это утверждение, оно верно. Приучила также жизнь кому-либо то или иное: для Духовного обучения служат качества, которые сами себе приучили. Привила кому-либо жизнь возбужденность (Erregtheit), то должно отучить себе возбужденность; если же жизнь привила равнодушие, то следует так встряхнуть себя путем само-воспитания, чтобы выражение Души соответствовало принимаемому впечатлению. Кто не может ни над чем смеяться, владеет своей жизнью так же мало, как тот, кто без владения собой, непрестанно будет возбуждаться к смеху. Для мышления и чувствования есть еще дальнейшее средство-образования приобретения качества, которое можно назвать позитивностью, положительностью. Имеется прекрасная легенда, которая повествует об Иисусе Христе, что он с некоторыми другими личностями проходит мимо мертвой собаки. Другие отворачиваются от безобразного зрелища. Иисус Христос говорит восхищенно о прекрасных зубах животного. Можно упражнять себя в том, чтобы напротив Мира удерживать такой Душевный настрой, как он есть в смысле этой легенды. Ошибочное, плохое, безобразное не должно удерживать Душу находить истинное, доброе и прекрасное везде, где оно наличиствует. Не должно такую позитивность пререпутывать с безкритичностью, с произвольным закрыванием глаз напротив плохого, ложного и неполноценного. Кто восхищается „прекрасными зубами" мертвого животного, тот видит также и разлагающийся труп. Но этот труп не удерживает его от того, чтобы видеть прекрасные зубы. Можно находить плохое не хорошим, ошибочное не истинным; но можно достигнуть того, что через плохое не будут удержаны от того, чтобы видеть хорошее, а через обшибочное истинное. Мышление в связи с волей испытывает определенную зрелость, если пытаются не позволять себе никогда через нечто, что пережили или испытали, похищать непредвзятую восприимчивость для новых переживаний. Для Духовного ученика должна полностью потерять свое значение мысль: „Это я никогда не слышал, этому я не верю". Он должен в течение некого известного времени прямо-таки повсюду исходить от того, чтобы при каждой возможности каждой вещи и существу позволить сказать себе новое. От каждого дуновения воздуха, от каждого древесного листа, от каждого лепета ребенка можно учиться, если готовы донести к применению некую точку зрения, которую до сих пор к применению не доносили. Все-таки легко может быть, чтобы в отношении такой способности, уйти слишком далеко. Не должно ведь, примерно как, в неком известном жизненном возрасте опыты, которые проделали о вещах, оставлять без внимания. Должно то, что переживают в настоящем судить по опытам прошлого. Это приходится на одну чашу весов; на другую, однако, для Духовного ученика должна приходиться склонность (Geneigtheit) всегда испытывать новое. И прежде всего, вера в возможность того, что новые переживания могут противоречить старым. С этим названы пять качеств Души, которые при правомерном обучении Духовный ученик должен усвоить себе: господство над водительством мыслей, господство над волевыми импульсами, спокойствие напротив удовольствия и страдания, позитивность в осуждении Мира и непредвзятость в понимании жизни. Кто известные времена последовательно одно за другим применял к тому, чтобы упражнять себя в приобретении этих качеств, тот будет затем еще иметь необходимым, донести эти качества в Душе к гармоничному совместному согласованию. Он должен будет одновременно упражнять их в известной мере по два и два, по три и одному, и так далее, чтобы задействовать эту гармонию. Охарактеризованные упражнения даются через методы Духовного обучения, потому что они при основательном выполнении в Духовном ученике задействуют не только то, что выше было названо как непосредственный результат, но опосредственно имеют в последствии еще многое другое, что на пути к Духовным мирам будет использовано. Кто эти упражнения делает в достаточной мере, будет в течение таковых наталкиваться на некоторые недостатки и ошибки своей Душевной жизни; и он