спрашивал тебя о семье Хендрейк из-за того, что хотел узнать, не собирались ли они отомстить моему отцу? -- За что? -- Корвин убил лорда Бореля из дома Хендрейк во время битвы за падение Лабиринта. -- Они, насколько я знаю, к подобным вещам относятся философски. -- Тем не менее, боюсь, что отец при этом действовал не очень-то по-рыцарски, -- хотя, по-моему, дело обошлось без свидетелей. -- Ну и прекрасно. Нет необходимости ворошить прошлое. -- Я не собираюсь этого делать. Но вдруг они каким-то образом узнали о деталях поединка и решили заплатить долг чести. Как ты думаешь, не могут ли они стоять за его исчезновением? -- Я не знаю, насколько это соответствует их кодексу чести, -- произнес Мондор. -- Полагаю, лучше тебе узнать об этом у них самих. -- Да, вот прямо сейчас пойду и спрошу: "Эй, вы, часом, не виноваты в том, что мой папаша куда-то вдруг запропастился?" -- Есть и более эффективные способы получать у людей нужные сведения, -- ответил он. -- Насколько я могу припомнить, в молодости ты получил несколько уроков, как этого добиться. -- Но я совсем не знаю этих людей. То есть, кажется, однажды встречал одну из кузин на каком-то приеме, и пару раз видел Ларсаса и его жену, да и то на расстоянии, -- вот и все. -- Но семья Хендрейк, разумеется, будет присутствовать на похоронах, -- заметил Мондор. -- Если я представлю тебя им, то, возможно, у тебя появится случай получить у них нужные сведения. -- А знаешь, это, по-моему, отличный способ. Пожалуй, даже единственный. Так и сделай, ладно? -- Хорошо. Вслед за этим он одним жестом очистил поверхность стола и тут же другим жестом заполнил ее. На этот раз перед нами появились всевозможные сорта бутербродов на тонких, хрустящих ломтиках хлеба, и блюдо пирожков с различной начинкой. Некоторое время мы ели в молчании, слушая голоса птиц и ощущая легкое дуновение ветерка. -- Мне бы хотелось побольше увидеть в Эмбере, -- наконец произнес Мондор, -- но, конечно, в более спокойной обстановке. -- Это можно устроить, -- заверил я. -- Буду только рад показать тебе все тамошние достопримечательности. Кстати, я знаю один неплохой ресторанчик в Тупике Смерти. -- Случайно не "Окровавленный Энди"? -- Он самый, хотя название периодически меняется. -- Я слышал о нем много любопытного. -- Сходим туда как-нибудь. -- Прекрасно. Он хлопнул в ладоши, и на столе появились вазы с фруктами. Я подлил себе еще кофе и окунул винную ягоду в вазу со взбитым кремом. -- Сегодня мне предстоит еще обед с матерью, -- заметил я. -- Да, я слышал. -- Ты часто ее видел в последнее время? Что у нее нового? -- Как она и говорила, ее образ жизни был весьма уединенным. -- Ты действительно думаешь, что она это сделает? -- Скорее она скажет тебе, чем кому-то другому -- ведь ты ее сын. В этом твое преимущество. -- Которое одновременно является и препятствием, по той же самой причине. -- Тем не менее, гораздо более вероятно, что она посвятит в свои замыслы тебя, а не кого-то еще. -- За исключением, быть может, Юрта. -- С чего ты взял? -- Она всегда любила его больше. -- Что за глупость! Кстати, я слышал, как он говорил о тебе то же самое. -- Ты часто его видишь? -- Да нет, не особенно. -- А когда это было в последний раз? -- Прошло где-то около двух небесных циклов. -- Где он сейчас? -- Здесь, при Дворе. -- Что, у Савалла? -- я представил себе, как он заявляется обедать с нами. Если это и впрямь случится, то не иначе как с ведома Дары. -- В одной из его резиденций, я думаю. Он держит в тайне свои приходы и уходы -- и местопребывание тоже. У Савалла имелось что-то около восьми резиденций, о которых я знал, и разыскивать Юрта среди них будет нелегким делом: запросто можно угодить в соседнее Отражение. Впрочем, в данный момент я и не собирался этим заниматься. -- Что привело его домой? -- спросил я. -- То же, что и тебя -- похороны Суэйвилла, -- отвечал Мондор, -- а также все, что с ними связано. Ну конечно, и все что с ними связано. Если действительно существовал какой-то заговор с целью возвести меня на трон, то мне не следовало забывать, что Юрт, -- действуя вольно или невольно, успешно или безуспешно, -- всегда будет находиться всего на шаг позади меня. -- Я мог бы убить его, -- сказал я. -- Но не хочу этого делать. К сожалению, он, кажется, не оставляет мне другого выбора. Рано или поздно нам предстоит столкнуться с ним в такой ситуации, что в живых должен будет остаться только один из нас. -- Почему ты мне об этом говоришь? -- Чтобы ты знал о моих чувствах по этому поводу и, используя все влияние, которое можешь на него оказать, убедил бы его подыскать себе другое хобби. Мондор покачал головой. -- Юрт уже давно вышел из-под моего влияния, -- сказал он. -- Дара, пожалуй, единственная, кого он продолжает слушаться -- хотя, по-моему, не будет этого обсуждать с ней. -- Почему? -- Бесполезно. Она все равно не поймет. -- Во всяком случае я уверен, что ей совсем не хочется, чтобы ее сыновья поубивали друг друга. -- Нет, конечно, но я не представляю, как изложить ей суть дела. -- Все же попробуй найти способ. Тем временем я постараюсь сделать так, чтобы вы не остались с Юртом наедине, на тот случай, если ваши пути пересекутся. Всегда лучше иметь свидетелей, которые покажут, что первый удар нанес не ты. -- Что ж, хорошо придумано. Некоторое время мы сидели молча. Затем он произнес: -- Все же подумай о моем предложении. -- Да -- насколько я понял его смысл. Он нахмурился. -- Если у тебя есть вопросы... -- Нет. Хорошо, я подумаю. Мы встали из-за стола. Мондор сделал знак рукой, и стол вновь опустел. Затем мы спустились с возвышения и прошли через двор к тропинке. Совершив небольшую обратную прогулку, мы вновь оказались в гостиной. Мондор проводил меня к выходу, и, прощаясь, сжал мое плечо. -- Ну, увидимся на похоронах. -- Да, -- ответил я. -- Спасибо за завтрак. -- Кстати, я хотел тебя спросить об этой леди, Корал. Как она тебе нравится? -- О, очень нравится, -- сказал я, немного удивившись. -- Она просто очаровательна. А почему ты спрашиваешь? Он пожал плечами. -- Просто любопытно. Мы с ней оказались, в некотором роде, товарищами по несчастью, и я хотел бы узнать, много ли она значит для тебя? -- Достаточно, чтобы беспокоиться о ней. -- Да, я вижу. Ну что ж, когда повстречаешься с ней снова, передай ей мои наилучшие пожелания. -- Хорошо, передам. -- Увидимся позже. -- Пока, -- сказал я и зашагал по тропинке, не особенно спеша. Мне хотелось поразмыслить еще некоторое время, прежде чем отправляться во дворец Савалла. Проходя мимо дерева, смахивающего очертаниями на виселицу, я приостановился. Повинуясь какому-то мгновенному импульсу, я свернул налево и вышел на тропинку, уходящую вверх вдоль темной скалы. Поднявшись почти к самой вершине, я увидел большой, поросший мхом камень, стоящий у песчаной косы, на которую падали светящиеся дождевые капли. Я шел по ней до тех пор, пока не достиг огненного круга у подножия старого дерева. Шагнув в центр круга, я произнес магическое двустишие, в котором мое имя рифмовалось со словами заклинания, и начал опускаться под землю. Когда я остановился, и тьма, на мгновение окружившая меня, рассеялась, я увидел, что стою возле сырой каменной стены на вершине холма, а внизу протянулась вереница надгробий и памятников. Небо было полностью затянуто облаками, дул прохладный ветерок. Это место выглядело совсем таким, как я запомнил его -- рухнувшие гробницы, увитые плющом, обвалившиеся каменные ограды, едва заметные дорожки, петляющие среди высоких темных деревьев. Я спустился вниз и проследовал дальше знакомым путем. В детстве здесь было что-то вроде моей любимой площадки для игр. Почти каждый день в течение многих небесных циклов я встречал здесь маленькую девочку из соседнего Отражения, которую звали Рэнда. Пройдя через груды костей, хрустевших под ногами, и продравшись сквозь влажные кусты, я наконец вышел к разрушенному мавзолею, где у нас был "дом". Отодвинув тяжелую каменную плиту, загородившую вход, я прошел во внутрь. Здесь также все осталось по-прежнему, и я почувствовал, что улыбаюсь. Треснувшие чашки и блюдца, потускневшая кухонная утварь все еще стояли в углу, покрытые толстым слоем пыли, краска с них стерлась. Я перешагнул через катафалк, использовавшийся нами в качестве стола, и уселся за него. Однажды Рэнда просто не пришла, и с тех пор больше не появлялась, а еще через какое-то время перестал приходить и я. После этого я еще долго вспоминал о ней, думая о том, какой она стала, когда выросла. Помню, я оставил ей записку в нашем тайнике, под расшатанным камнем в полу. Даже не знаю, нашла она ее или нет. Я поднял камень. Мой замызганный конверт по-прежнему лежал там, нераспечатанный. Я вытащил его, встряхнул и достал сложенный пополам листок. Развернув его, я прочитал свои детские каракули: "Рэнда, что случилось? Я жду, а тебя все нет и нет". Под этим, гораздо более аккуратно, было написано: "Я больше не могу приходить, потому что мои родители сказали, что ты демон или вампир. Мне очень жаль, потому что ты самый очаровательный вампир, которого я встречала". Вот оно что. Мне никогда не приходила в голову такая возможность. Я был удивлен и слегка растроган. А воспоминаний становилось все больше. Когда-то я здесь обучал Рэнду играть в кости. Я щелкнул пальцами, и они зашуршали где-то поблизости, как сухие листья. Мое детское волшебство еще сохранялось: кости выкатились на открытое место и сложились в форме двух фигур, которые исполняли танцевальные па, временами заменяясь другими; затем снова принимали прежние очертания и снова начинали медленно кружиться, слегка позванивая. Я пустил их быстрее. Чья-то тень загородила дверной проем, и я услышал смешок. -- Будь я проклят! У вас у всех тут крыша поехала! Вот, значит, как они развлекаются тут, при Дворе Хаоса. -- Люк! -- воскликнул я, когда он шагнул внутрь. Фигурки на полу, лишившись моего внимания, застыли, а затем вновь превратились в бесформенную груду костей. -- Что ты здесь делаешь? -- Ну скажем. Продаю участки на кладбище. Случайно не интересуешься? На нем была красная рубашка и брюки защитного цвета, заправленные в коричневые замшевые сапоги. На плечи был наброшен плащ рыжевато-коричневого оттенка. Он улыбался. -- А как же государственные дела? На миг в его усмешке появилось легкое замешательство, которое, впрочем, тут же исчезло. -- О, я решил устроить себе небольшой отпуск. А как твои дела? Вроде бы скоро идешь на похороны Суэйвилла? Я кивнул. -- Да, попозже, -- ответил я. -- А вообще у меня сейчас тоже что-то вроде отпуска. Как тебя сюда занесло, в самом деле? -- Так, шел себе куда глаза глядят. Искал кого-нибудь, с кем можно интеллектуально побеседовать. -- Кроме шуток, никто ведь не знал, что и приду сюда. Я и сам этого не знал до последней минуты. Я... На всякий случай я пошарил в карманах. -- Ты ведь не собираешься установить один их этих камней надо мной, а? -- Нет, честное слово, -- ответил он. -- Скорее у меня есть для тебя некое сообщение. Я поднялся на ноги и подошел к нему, всматриваясь в его лицо. -- Люк, с тобой все в порядке? -- Разумеется. В полном порядке, как всегда. -- Тебе должно быть, пришлось воспользоваться каким-то очень ловким трюком, чтобы добраться сюда, ко Двору Хаоса. Особенно если ты раньше никогда здесь не был. Как тебе это удалось? -- О, мы с Хаосом старые знакомые. Я бы даже сказал, он у меня в крови. Он вышел наружу, и я последовал за ним. Почти автоматически мы продолжали идти дальше. -- Не понимаю, о чем ты, -- сказал я. -- Ну, мой отец провел здесь довольно долгое время, осуществляя свои замыслы, -- пояснил он. -- Именно здесь он встретил мою мать. -- Я не знал об этом. -- Откуда же тебе было знать? Мы никогда не разговаривали о своих семейных делах, забыл? -- Да, -- согласился я, -- и никто из тех, кого я спрашивал, не мог сказать ничего определенного о происхождении Ясры. Значит, она родом отсюда, из Хаоса... В таком случае она забралась довольно далеко от дома. -- Ну, правильнее будет сказать, она родом из какого-то ближнего Отражения, -- уточнил он, -- откуда ее взяли в услужение ко Двору Хаоса. -- Взяли в услужение? -- Да, она в течение многих лет, видимо еще с ранней молодости, была служанкой во дворце Хельграм. -- Хельграм? Моя мать из этой семьи. -- Точно. А моя как раз была горничной леди Дары. У нее она и обучилась Искусству. -- Так, значит, Ясра получила свои магические познания от моей матери? И встретила Бранда у Хельграма? Да, кажется, Хельграм в чем-то помогал осуществлению планов Бранда во время войны, это было связано с Черной Дорогой... -- По которой леди Дара отправилась разыскивать твоего отца? -- Да, видимо, так оно и было. -- Потому что она хотела принять посвящение Лабиринта, как прежде получила посвящение Логруса? -- Наверное, -- ответил он. -- Мне об этом неизвестно. Мы спустились вниз по дорожке, усыпанной гравием, обогнули темную громаду разросшегося кустарника, прошли сквозь лес камней и поднялись на мост, повисший над темным медленным потоком, в чьих водах отражалось небо и заросли кустов вдоль берега. Несколько листьев, подхваченных ветром, пронеслось в воздухе. -- И ты никогда не упоминал об этом раньше. -- Я вообще-то собирался, но это не казалось мне таким уже безотлагательным, если принять во внимание, что у меня было полно других дел. -- Да уж, -- сказал я. -- У меня такое впечатление, что каждый раз, когда наши пути пересекаются, события начинают разворачиваться в ускоренном темпе. Но сейчас ты посчитал это безотлагательным и решил сразу выложить мне все? -- Не совсем так. -- Он помедлил. Затем шагнул в сторону и наклонился над одним из могильных камней. Его рука сжала камень с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а сам камень превратился в порошок, посыпавшийся как снег на землю. Не совсем так, -- повторил он. -- Просто мне показалось, что тебе нужно об этом знать. Может быть, тебе это пригодится, может, нет. Любая информация такова -- ты никогда не знаешь заранее. -- В этот момент послышался хруст и треск, и верхушка надгробия рухнула. Люк этого, казалось, даже не заметил, и его рука продолжала крошить камень. Новые осколки падали на землю вслед за предыдущими. -- Значит, ты пришел сюда только затем, чтобы сказать мне об этом? -- Нет, -- ответил он, когда мы повернули назад, направляясь к тому месту, откуда пришли. -- Меня послали сказать тебе кое-что еще, но к этому трудно подойти. У меня такое чувство, что какая-то сила поддерживает мое существование лишь до тех пор, пока я не передам тебе нужное сообщение. Я вновь услышал хруст крошащегося камня, и очередной обломок, который Люк по-прежнему сжимал в руке, рассыпался, смешавшись с землей под ногами. -- Дай-ка посмотреть на твою руку. Он разжал руку и протянул мне. Я увидел тоненькую струйку пламени возле его указательного пальца... Он закрыл ее большим пальцем, и она исчезла. Я поневоле ускорил шаг, и он сделал то же самое. -- Люк, ты вообще-то знаешь, что ты такое? -- Что-то во мне, кажется, знает об этом, но не я сам, понимаешь? Я только чувствую, что со мной творится что-то неладное. Вероятно, мне следует побыстрее рассказать тебе то, что нужно. -- Нет, подожди, -- сказал я, еще прибавив шагу. Что-то темное пронеслось над нами, слишком быстро, чтобы я успел разглядеть его очертания, и исчезло между деревьями. Нам в лицо неожиданно ударил резкий порыв ветра. -- Ты знаешь, что происходит, Мерль? -- спросил он. -- Думаю, что да, -- ответил я. -- И я хочу, чтобы ты делал все, что я тебе скажу, каким бы странным это требование тебе не показалось на первый взгляд, о'кей? -- Будь спокоен. Если уж не доверять Лорду Хаоса, кому же еще можно доверять? Мы бегом миновали заросли кустарника, и впереди показался мой мавзолей. -- Ты знаешь, я действительно должен сказать тебе кое-что прямо сейчас, -- заметил он. -- Да подожди ты с этим, ради бога! -- Но это очень важно. Я обогнал его. Он, не отставая, следовал за мной. -- Это касается твоего пребывания при Дворе в настоящее время. Я вытянул руки вперед, чтобы успеть затормозить возле каменной стены, и сквозь дверной проем нырнул внутрь. В три прыжка я оказался в углу пещеры и, схватив одну из чашек, стоящих там, начал счищать с нее пыль краем плаща. -- Мерль, какого черта ты делаешь? -- поинтересовался Люк, входя следом за мной. -- Подожди минуту и увидишь, -- ответил я, доставая кинжал. Поставив чашку на камень, я вытянул руку над ней и полоснул кинжалом по запястью. Вместо крови из раны заструилось пламя. -- Нет, черт побери! -- закричал я. Мысленно потянувшись сквозь кольцо, я вызвал силовую линию, которая подобно прохладному чистому потоку омыла мою рану. Пламя немедленно исчезло, и из раны полилась обычная кровь. Однако, стекая в чашку, она слегка дымилась. Пришлось и это исправлять тем же самым способом. -- Вот уж действительно странно так странно, -- заметил Люк. Я отложил кинжал в сторону и правой рукой сжал свое левое запястье возле раны. Кровь пошла сильнее. Кольцо, казалось, пульсировало. Я взглянул на Люка. Его лицо было напряженным. Я сжал руку в кулак. Чашка уже наполнилась более чем наполовину. -- Ты сказал, что доверяешь мне, -- напомнил я. -- Боюсь, что да, -- ответил он. Три четверти... -- Тебе нужно будет выпить это, Люк. Вот что я имел в виду. -- Хм. Сдается мне, это все не просто так. Хотя, впрочем, не такая уж плохая идея. У меня такое чувство, что мне сейчас нужна какая-то поддержка. Он протянул руку и, взяв чашку, поднес ее к губам. Я зажал рану ладонью. Снаружи регулярно доносились порывы ветра. -- Когда все выпьешь, поставь на место, -- сказал я. -- Добавлю тебе еще. В тишине я слышал, как он глотает. -- Чем-то напоминает "Кровавую Мэри", -- заметил он, ставя чашку на камень. -- Хотя чуточку солоновато. Я повернул левую руку разрезом вниз, и, сжав ее правой, наполнил чашку снова. -- Эй, может хватит? У тебя и так ушло много крови. Я уже в порядке, голова только малость кружится, вот и все. Мне больше не нужно. -- Нет, нужно, -- возразил я. -- Поверь мне. Сейчас я дам тебе еще, а возможно, тебе понадобится это и завтра. Тогда уж точно все будет в порядке. -- Думаю, тебе пора объяснить мне, что происходит, -- сказал он. -- Люк, ты лабиринтов призрак, -- объяснил я. -- Что это значит? -- Лабиринт способен создавать точные копии тех, кто прошел его. У тебя все признаки. Мне они знакомы. -- Хм. Но я себя ощущаю вполне реальным. И потом, я даже не проходил Лабиринт в Эмбере. Я это сделал в Тир-на Ног-те. -- Влияние Лабиринта распространяется и на его отражения, тем более что эти два -- абсолютно идентичны. Ты помнишь свою коронацию в Кашфе? -- Коронацию? Черт меня побери, нет! Ты что, хочешь сказать, что я стал королям? -- Точно. Ринальдо Первый. -- Провалиться мне на месте! То-то мамочка порадуется! -- Да уж не сомневаюсь. -- Но в этом есть какая-то нелепица -- что меня двое. Ты говорил, что знаком с подобным феноменом. Как Лабиринт распоряжается своими созданиями? -- Вы, ребята, как правило, долго не живете. И, насколько я знаю, вы тем сильнее, чем ближе к Лабиринту. Поэтому, чтобы поддержать свое существование, тебе нужно пить побольше того сока, которым я тебя угостил. На еще. -- Понятно. Спасибо. Он одним глотком осушил половину чашки и поставил ее обратно. -- Что, особо ценная жидкость? -- спросил он. -- Кровь Эмбера, похоже, оказывает благотворное воздействие на субстанцию призраков Лабиринта. -- Хочешь сказать, я что-то вроде вампира? -- В некотором смысле пожалуй да. -- Не очень-то мне все это нравится, особенно такая зависимость. -- Ну, не думаю, что это будет серьезной помехой. Но всему свое время. Сейчас мы подождем, пока ты окончательно придешь в себя, а потом выберемся отсюда. -- Ладно. Снаружи донесся грохот, как будто падали камни, затем послышалось легкое бряцанье. Люк повернул голову. -- На ветер не похоже, -- заметил он. -- Допивай, -- сказал я, подвигая чашку и доставая из кармана носовой платок. Пока он пил, я перевязал себе запястье. Затем он поставил чашку на место. -- Пошли отсюда, -- сказал я. -- Здесь становится как-то неуютно. -- Теперь я чувствую себя отлично, -- заметил Люк, когда в дверном проеме возникла чья-то фигура. Поскольку она стояла спиной к свету, ее лица нельзя было разглядеть. -- Призрак Лабиринта, ты не сделаешь ни шагу с этого места! -- его голос показался мне знакомым. Я включил кольцо на полную мощность, и оно вспыхнуло, как прожектор. В дверях стоял Борель со злобной гримасой на лице. -- По-моему, ты чертовски близок к тому, чтобы получить хорошую взбучку, эмберит, -- заявил он, обращаясь к Люку. -- Ошибаешься, Борель, -- возразил я, направляя луч кольца в его сторону. Внезапно Знак Логруса вырос между нами. -- Борель? Знаменитый мастер клинка, если не ошибаюсь? -- осведомился Люк. -- Он самый, -- подтвердил я. -- Вот дерьмо! -- выразился Люк. Глава 5. Однако, едва лишь я направил вперед две силовые линии смертельной, разрушительной энергии, Знак Логруса преградил им путь и отбросил назад. -- Оказывается, не так-то просто от него избавиться, -- пробормотал я, и тут же что-то похожее на Образ Лабиринта, хотя и не совсем точное его воспроизведение, вспыхнуло перед нами. Знак Логруса скользнул влево от меня. Тот, другой, -- чем бы он ни был, -- последовал за ним, и оба, бесшумно пройдя сквозь стену, исчезли. Почти немедленно последовал мощный раскат грома, от которого все строение задрожало. Даже Борель, уже потянувшийся было к своему клинку, остановился, не завершив жеста, и схватился за край дверного проема, чтобы устоять на ногах. Как только он это сделал, другая фигура возникла у него за спиной, и знакомый голос произнес, обращаясь к нему: -- Тысяча извинений, но вы мешаете мне пройти. -- Корвин! -- воскликнул я. -- Отец, ты! Борель повернул голову. -- Корвин, принц Эмбера? -- спросил он. -- Он самый, -- последовал ответ, -- хотя боюсь, что не имею чести быть с вами знакомым. -- Я Борель, принц дома Хендрейка, Мастер военных искусств при Дворе Хаоса. -- Вы сказали о себе много лестного, и я рад познакомиться с вами, -- ответил Корвин. -- Но сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел войти и увидеть моего сына. Рука Бореля сжала эфес шпаги в ту же минуту, как он полностью развернулся лицом ко входу. Я уже приготовился броситься вперед, и то же сделал Люк. Но тут последовало какое-то движение с той стороны, -- похоже, довольно низкий удар ногой, в результате чего Борель отшатнулся, хватая ртом воздух, затем снова рванулся вперед. На сей раз это был удар кулаком по шее, от которого он рухнул на землю. -- Эй, ребята, -- закричал нам Корвин, -- сматываемся отсюда, да поживее! Мы с Люком выбежали наружу, перескочив через поверженного Мастера военных искусств при Дворе Хаоса. Слева от нас все пространство под ногами было абсолютно черным, словно выжженным, с неба падал светящийся дождь. В отдалении показались какие-то фигуры, направляющиеся в нашу сторону. -- Не знаю, может ли та сила, которая доставила меня в это место, помочь нам убраться отсюда, -- сказал Корвин, оглядываясь по сторонам, -- или же придется искать другой способ. Да, думаю, что так, -- произнес он минутой позже. -- Теперь это на ваше усмотрение. Каким образом мы скроемся? -- Сюда, -- показал я, поворачиваясь и переходя на бег. Они последовали за мной той же самой тропинкой, по которой я недавно пришел. Обернувшись, я заметил, что наших преследователей было шестеро. Я взбежал по склону холма, минуя гробницы и памятники, и оказался возле старой каменной стены. Позади слышались громкие окрики. Не обращая внимания на них, я притянул к себе своих спутников, и в импровизированном магическом двустишии, где хромали рифма и размер, обрисовал ситуацию, а также наиболее желаемый способ ее разрешения. Несмотря на то, что стишок получился корявый, заклинание сработало, и брошенный кем-то булыжник лишь слегка задел меня, поскольку мы уже скрылись под землей. Минутой позже мы стояли в огненном круге, проросшие из его середины, как грибы, а затем, выйдя из него, побежали вдоль поля в сторону песчаной косы. Когда мы достигли ее, я снова услышал чей-то окрик. Мы миновали каменный валун и спустились по тропинке между скал к дереву-виселице. Свернув налево, я снова перешел на бег. -- Эй, подожди, -- окликнул меня Корвин. -- Я чувствую, это где-то здесь. Вот! Он свернул вправо, направляясь к подножию небольшого холма. Люк и я последовали за ним. Сзади доносился топот -- видимо, наши преследователи уже достигли валуна. Внезапно я заметил впереди яркую вспышку между деревьями. Мы направлялись туда. Когда мы приблизились, я узнал тот подобный Лабиринту образ, который уже видел раньше. Отец, не останавливаясь, еще раз свернул направо, приближаясь, а затем шагнул вперед. Люк был следующим, кто прошел сквозь светящийся экран, а я проследовал за ним по пятам. Сейчас мы бежали вдоль прямого, сверкающего перламутровым блеском коридора. Обернувшись, я увидел, что позади никого нет. -- Им сюда уже не войти, -- объяснил Корвин. -- Путь закрыт. -- Тогда почему мы все еще бежим? -- спросил я. -- Мы не достигнем полной безопасности до тех пор, пока будем оставаться во владениях Логруса. Если нас тут засекут, ничего хорошего не случится. Мы продолжали двигаться вдоль странного туннеля, и я спросил: -- Мы бежим сквозь тень? -- Да. -- Тогда чем дальше мы уйдем, тем лучше. Внезапно все вокруг затряслось, так что я с трудом удержался на ногах. -- Что за чертовщина! -- услышал я голос Люка. -- Это уж точно, -- согласился я, видя, что туннель начал раскалываться на части. Огромные трещины зазмеились вдоль стен и под ногами. Сквозь образовавшиеся расселины не было видно ничего, кроме абсолютного мрака. Мы продолжали идти, минуя их. Затем последовал новый беззвучный удар, и в один миг все исчезло, -- вокруг, позади и впереди нас. Кажется, мы падали. Ну, не то чтобы именно падали, а скорее медленно плыли в густом сером тумане. Совершенно не ощущалось никакой опоры под ногами, и невозможно было что-либо различить, оглядываясь по сторонам. Это производило впечатление свободного падения, а иногда мне начинало казаться, что мы вовсе не движемся. -- Проклятье! -- донесся до меня голос Корвина. Мы парили, -- или падали, или плыли, все равно, -- еще какое-то время, и я снова услышал, как он пробормотал: "Ну, теперь конец". -- Смотрите-ка, что это там? -- неожиданно проговорил Люк, указав вправо. Какой-то большой предмет с неясными, расплывчатыми очертаниями... Я мысленно потянулся к кольцу и послал силовую линию в этом направлении. Чем бы ни был данный предмет, он оказался неодушевленным, и я скомандовал силовой линии, которая протянулась вдоль его поверхности, доставить нас к нему. Движения я не почувствовал, но контуры предмета стали более четкими, и постепенно он начал приобретать знакомые мне очертания. Потом я различил цвет -- красный. Наконец, увидев крылья машины, я вспомнил. -- Похоже на ту картину Полли Джексон, которая у тебя была, -- заметил Люк. -- Даже снег как настоящий. И точно, это был красно-белый "шевроле" 57 года выпуска, каким-то образом попавший сюда, на край света. -- Это просто реконструкция, -- объяснил я. -- Она взята из моих мыслей. Наверное, потому, что картина хорошо сохранилась в моем воспоминании -- ведь я довольно часто подолгу смотрел на нее. Приблизившись, я протянул руку к дверной ручке. Мы стояли у дверцы водителя. Я ухватился за ручку и нажал на нее. Разумеется это ни к чему не привело. Мои родичи принялись исследовать машину с обеих сторон, и тоже безрезультатно. Наконец я сумел открыть дверь, поддев ее снизу. Мы уселись на переднее сиденье. Ключи, как я и предполагал, были в зажигании. Я повернул их. Двигатель завелся моментально. Капот машины слабо светился посреди абсолютной пустоты. Я включил фары, но это не помогало. -- Ну, куда теперь? -- спросил Люк. Я поставил первую скорость, отключил ручной тормоз и выжал сцепление. Как только я нажал на газ, колеса закрутились. Через несколько минут я поставил вторую скорость. Еще чуть позже -- третью. Мы в самом деле движемся, или это только сила воображения? Я прибавил газу. Туманный проспект, казалось, слегка светился, уходя в даль, хотя скорее всего причиной этому были горящие фары. Нельзя было с уверенностью сказать, вращаются колеса или нет. Я сильнее надавил на акселератор. Люк потянулся вперед и включил приемник. -- ... так что погодные условия, как видите, неблагоприятны для дорожной езды, -- произнес голос диктора. -- Поэтому снизьте скорость до минимума. Сразу же после этого приемник заиграл "Караван" Винтона Марсалиса. Я воспринял предыдущую фразу как персональное сообщение, и сбросил газ. Теперь перед нами ясно виднелась дорога, сверкающая так, что казалось сделанной изо льда. Чувство продвижения вперед сохранялось, и чем дальше мы ехали, тем оно становилось ощутимее. Неожиданно мне показалось, что я прибавил в весе -- как будто некая сила вдавила меня в сиденье. Вслед за этим ощущение реальности дороги, расстилавшейся впереди, стало более явственным. Я подумал: "Интересно, что произойдет, если повернуть руль в сторону", но на всякий случай решил этого не делать. Из-под колес доносился хруст гравия. Слева и справа мелькали какие-то неясные очертания -- еще одно подтверждение того, что мы действительно двигались. Далеко впереди окружающий нас мир постепенно светлел. Я еще притормозил, потому что сейчас мы ехали, казалось, по самой обычной дороге, только видимость была крайне слабая. Через какое-то время в свете фар замелькали проносящиеся мимо деревья, кусты, насыпи, небольшие скалы, -- хотя зеркальце заднего вида по-прежнему отражало пустоту. -- Совсем как в старые времена, -- заметил Люк. -- Вот если бы еще нашлась пиццерия где-нибудь поблизости... -- Ага, -- согласился я. -- Надеюсь, что тот, второй я, откроет в Кашфе одну-другую. -- Если он это сделает, я туда обязательно зайду. Помолчав, он спросил: -- Как ты думаешь, надолго меня хватит? -- Не знаю, что тебе и сказать. -- Я же не могу все время пить твою кровь. А как насчет другого меня? -- Думаю, что смог бы подыскать тебе занятие, которое разрешило бы эту проблему, -- произнес Корвин, обращаясь к нему. -- На некоторое время, во всяком случае. Деревья теперь были настоящими деревьями, туман -- обыкновенным, чуть колышущимся туманом. Капли сырости начали оседать на лобовом стекле. -- Что ты имеешь в виду? -- спросил Люк. -- Подожди немного. Туман клочьями, и сквозь образовавшиеся разрывы можно было видеть окружающий пейзаж. Я заметил, что перед нами не асфальтированная дорога, просто ровная земля. Обнаружив это, я поехал еще медленнее. Внезапно сквозь просвет в тумане показались очертания огромного дерева. От земли вокруг него исходило свечение. Что-то знакомое было в этой картине... -- Здесь ведь находится твой Лабиринт, да? -- спросил я у отца, в то время как кругом становилось все светлее. -- Фиона однажды приводила меня сюда. -- Да, -- ответил он. -- Это его образ противостоял Знаку Логруса там, на кладбище, а потом привял нас в туннель? -- Да. -- Тогда -- он тоже разумен, как эмберский Лабиринт? Как Логрус? -- Точно. Припаркуйся вон там, где светлый участок под деревом. Я крутанул руль и подъехал к тому месту, на которое он указал. Туман по-прежнему висел в воздухе, хотя далеко не такой густой и плотный, как вдоль дороги, по которой мы проезжали. Казалось, были сумерки, но сияние, исходящее от этого странного Лабиринта, образовывало светлое пространство в форме опрокинутой чашки посреди окружающей темноты. Мы вылезли из машины, и Корвин произнес, обращаясь к Люку: -- Жизненный срок призраков Лабиринта довольно ограничен. -- Это я уже понял, -- ответил Люк. -- А ты что, знаешь какой-нибудь фокус, помогающий его продлить? -- О, я знаю много таких фокусов. В моем положении поневоле изучишь их все. -- О?.. -- Отец?.. -- произнес я. -- Ты хочешь сказать... -- Да, -- ответил он. -- Честно говоря, даже не представляю где сейчас может находиться моя изначальная версия. -- Так, значит, это с тобой я тогда встретился? И ты недавно был в Эмбере? -- Точно. -- Да-а... Хотя, в самом деле, ты действительно отличался от остальных, кого я там видел. Корвин, точнее его призрак, протянул руку и похлопал меня по плечу. -- Что есть, то есть, -- согласился он и взглянул в сторону Лабиринта. -- Я создал его, -- продолжил он через минуту, -- и только я один прошел его. Так что я его единственный призрак. Поэтому в его отношении ко мне есть нечто большее, чем простой утилитаризм. Мы иногда общаемся с ним, и он постоянно снабжает меня своей энергией, необходимой мне, чтоб существовать в течение долгого времени. У нас есть свои собственные планы, и наше родство почти приняло форму союза. Мне кажется, этого нельзя сказать об остальных призраках, -- и эмберского Лабиринта, и Логруса, -- они в гораздо большей степени эфемерны и недолговечны... -- Да, это подтверждается и моим личным опытом. -- ... кроме одного, точнее, одной из них, которой ты помог, за что я тебе благодарен. Теперь она находится под моей защитой, и так будет продолжаться и впредь. Он отпустил мое плечо. -- Ты все еще не познакомил меня с твоим другом, -- заметил он. -- Да, извини, совсем забыл. Хотя обстоятельства, при которых мы встретились, таковы что... Люк, я бы хотел представить моему отцу, Корвину Эмберскому. Сэр, Люк вообще-то более известен как Ринальдо, сын вашего брата Бранда. Глаза Корвина на мгновение расширились, затем сощурились, в то время как он протягивал руку моему приятелю, изучая его лицо. -- Рад встретить друга моего сына, к тому же еще и родственника, -- произнес он. -- Я также рад познакомиться с вами, сэр. -- А я все думал, кого же ты мне напоминаешь. -- Надеюсь, что сходство, о котором вы говорите, ограничивается внешним видом. Отец рассмеялся. -- Где вы познакомились? -- Да в колледже, -- ответил Люк. -- В Беркли. -- Ну разумеется, где же еще два эмберита могли так подружиться? Уж конечно, не в Эмбере, -- заметил Корвин, полностью повернувшись лицом к своему Лабиринту. -- Что ж, теперь я знаю вашу историю. А теперь пойдемте со мной. Я хочу представить вас еще кое-кому. Он направился к светящему в темноте Лабиринту, и мы последовали за ним. Пряди тумана проплывали мимо нас. Наши шаги почти не нарушали царившей вокруг тишины. Мы подошли к началу Лабиринта и остановились, вглядываясь в сложный и в тоже время необыкновенно красивый, изящный узор. Он казался слишком большим для того, чтобы окинуть его одним взглядом, и все вокруг казалось пронизано ощущением сил, исходящих из его сосредоточия. -- Привет, -- сказал Корвин, обращаясь к нему. -- Я бы хотел представить тебе моего сына и племянника, Мерлина и Ринальдо, -- хотя, по-моему, с Мерлином ты уже знаком. Что касается Ринальдо, у него небольшая проблема. -- Затем последовала долгая пауза. -- Да, верно, -- произнес Корвин, и еще через какое-то время: -- Ты действительно этого хочешь? -- и: -- Хорошо. Я им скажу. Он глубоко вздохнул, и я почувствовал его напряжение, когда мы подошли к краю Лабиринта и он положил руки нам на плечи. -- Так вот, ребята, -- сказал он, -- я получил ответ... Короче, Лабиринт пожелал, чтобы мы все прошли его, по различным причинам. -- Я готов, -- тут же отозвался Люк. -- А что за причина в моем случае? -- Он собирается тебя в некотором роде усыновить и поддержать твое существование, как проделал это со мной. Хотя и не задаром. Он хочет, чтобы кто-то охранял его в течение ближайшего времени. Так что мы заменим друг друга. -- Отлично, -- сказал Люк. -- Мне тут нравится. К тому же я совсем не хочу отправляться назад в Кашфу и свергать самого себя. -- О'кей. Я пойду первым, а ты на всякий случай держись за мое плечо, чтобы нам не разделяться. Мерлин, пойдешь последним и будешь поддерживать Люка по той же причине. Договорились? -- Договорились, -- ответил я. -- Ну, что пошли? Он отпустил нас и двинулся к наружной черте Лабиринта. Мы последовали за ним, и Люк положил руку ему на плечо, делая первый шаг. Вскоре мы все были внутри Лабиринта, преодолевая знакомое сопротивление. Хотя даже в тот момент, когда начали подниматься языки пламени, мне было намного легче, чем раньше, возможно, потому, что на этот раз кто-то шел впереди, указывая дорогу. Вид улицы, окаймленной старыми каштанами, возник передо мной, в то время, как мы шли вперед, прокладывая путь сквозь Первую Вуаль. Вслед за этим языки пламени стали выше, и я почувствовал, как мощь Лабиринта пульсирует вокруг меня, пронизывая насквозь мое тело и разум. Я вспомнил учебу в колледже, мои первые успехи в легкой атлетике. Сопротивление продолжало нарастать, и мы двигались, преодолевая его. С трудом переставляя ноги, я почему-то подумал, что усилия, прилагаемые мною к тому, чтобы идти дальше, важнее, чем само продвижение. Я почувствовал, как волосы поднимаются у меня на голове, как будто сквозь меня пропустили электрический ток. Чувство, испытываемое мною сейчас, не было похоже на безумие, охватившее меня, когда я преодолевал Логрус, ни на то ощущение, с которым я проходил Лабиринт Эмбера. Это выглядело почти так, будто я продвигаюсь внутри собственного сознания, и впереди ничего нет. Мне показалось, -- и на мгновение я почувствовал панический страх, что я иду вдоль замкнутого круга, из которого нет выхода. Сопротивление было таким же сильным, языки пламени такими же высокими, как и на аналогичном участке эмберского Лабиринта, хотя я каким-то образом знал, что этот Лабиринт оказывает на меня некое влияние, отличное от того, что я испытывал прежде. Мы шли вдоль сверкающих линий, затем сворачивали, на нас сыпались искры... Проникновение сквозь Вторую Вуаль -- медленное, парализующее силу воли, отнимающее все запасы жизненной энергии... После этого, однако, идти стало легче, и сцены моей предыдущей жизни вновь замелькали передо мной, волнуя и успокаивая меня. Дальше. Шаг, два шага... Три. Я вдруг почувствовал, что теперь смогу сделать и десять шагов, и даже больше, что самое трудное уже позади. Четыре... Я весь покрылся испариной. Пять. Сопротивление было ужасным. Я собрал все усилия, -- там, на земле, я бы с легкостью пробежал стометровку, но сейчас меня хватало лишь на то, чтобы едва передвигать ноги. Мои легкие работали как кузнечные мехи. Шесть. Искры поднимались к моему лицу, разлетаясь почти у самых глаз, засыпая меня полностью. Я чувствовал, что превращаюсь в столб пламени, и в то же время прокладываю себе путь как будто сквозь гранитную стену. Я пробивался вперед и вперед, продолжая оставаться на месте. Мне казалось, я буду идти еще целую вечность, Возможно, столько я и шел. Семь. Воспо