ие террасы горы. В центре стояли тяжелые стулья и длинный стол. У дальней стены... Он остановился и огляделся. - Неси ее сюда. Медленно, почти механически, его тело исполнило приказ. Он едва понимал, что делает, его глаза были прикованы к дальней стене. - Положи ее здесь. Нет. Головой в другую сторону. Поль опустил тело Тайзы на наклонную плиту, ногами к возвышению. Ее голова оказалась в широком углублении, вырубленном в серой породе. Автоматически, он накрыл ее голубой накидкой и поправил платье. Сделав это, он заметил широкий мелкий бассейн прямо под концом с углублением. На его краях лежал крест из черного камня. Он механически отметил все это, не придав им значения. Его внимание по-прежнему было приковано к другому. Он в ужасе смотрел на стену перед собой, там находилась массивная двухстворчатая дверь. Его лоб покрылся испариной, руки дрожали, когда он отходил от тела и двигался вперед. Это были Ворота его забытых снов, теперь представшие перед ним во всей мощи и величии. Он подошел ближе. Двери были массивными, прочными с железной обивкой и инкрустациями из черного дерева. Казалось на них нет замков и запоров, только петли и фигурные ободки. Прямо на Воротах был выгравирован и выжжен искусно сделанный, сложный рисунок. В центре помещалось изображение огромной змеи, взмывшей над гладью вод. В ее тело были вбиты три массивных гвоздя - один в шее, один в хвосте и один в середине тела. Подняв глаза, он увидел знакомые очертания громадного, птицеподобного существа черного цвета. Большие, словно паруса, крылья были впечатаны в скалу. В нем тоже торчали гвозди - по одному в каждом крыле. Поль продвинулся еще на шаг вперед, его дыхание сделалось прерывистым и тяжелым. Он снова стал Продромоли, Открывающим Путь, посягнувшим на небеса самого Бога. Под ним, взмыв из глубин, извивалось могучими кольцами тело Толкне, Великой Змеи Мертвых Вод, поднимаясь навстречу ему. Найалис пронзительно крикнула, предупреждая его. Крик сотряс горы; все, что таилось в их сердцах, выплеснулось наружу. Описав в воздухе круг, он стал падать грудью навстречу гладкому зеркалу воды... Он тут же пришел в себя, вспомнив о Ключах и о обещании черным богам вывести людей с проклятых земель, соединить разделенные пространства, открыть новый светлый путь между мирами. А Ключи... Ключи! Статуэтки и есть те Ключи. Странные Ключи, живущие своей собственной жизнью... И... Он нахмурился, глаза потемнели и сверкнули. Да... Прямо на полу была вырезана большая несимметричная диаграмма. Она была расцвечена бледно-желтыми, красными, голубыми цветами. Одна ее часть простиралась далеко назад, захватывая плиту, где лежала Тайза; другая секция диаграммы простиралась вперед, касаясь косяка левой половины Ворот. Часть резко выделенных, почти треугольных сегментов была вытянута, обозначена шипами и выделялась из общего тела схемы. Внезапно Поль ощутил сильную пульсацию родимого пятна. Поль принялся считать. - ...Пять, шесть, семь. - Точно. Он прямо посмотрел на огонек, который теперь завис около Тайзы. - Возьми наше физическое воплощение и осмотри плоские изображения, поставь каждого из нас на свое место. Ты знаешь порядок. - Хорошо. Поль перешел на внутреннее зрение, поднял правую руку, поймал одну из семи черных нитей, тянущихся от уровня правого плеча. Вращая рукой, он начал наматывать нитевидное волоконце, пока не почувствовал напряжения. Энергия выплеснулась из родимого пятна в форме дракона и стала подниматься по нити, он начал подергивать ее. Он поставил на ладонь одну из статуэток - высокую, стройную женскую фигурку, с волевыми резкими чертами и властной осанкой. Ее одежду украшали золотые блестки. Она была подпоясана кушаком из оранжевых, красных и желтых камней. Во лбу сверкал крупный ярко-зеленый изумруд. Она излучала теплоту, ладонь Поля становилась все горячее, пока он внимательно разглядывал статуэтку. Да... Он повернулся направо и поместил ее на самой вершине второй выпуклости с конца, повернув лицом к Воротам. Выпрямившись он бросил взгляд на прямоугольный проем и увидел, что все звезды уже исчезли, а небо стало почти светлым. Он снова поднял руку, отыскивая нужную нить. Однако они исчезли. Он обнаружил, что его зрение вернулось в нормальный ракурс. Он попытался настроиться на внутреннее видение, но ничего не получалось. Родимое пятно тоже утратило прежнее кипение энергии. Он стал массировать предплечье, потер в области родимого пятна. Затем вновь попытался установить внутреннее зрение. - Что случилось? - Я не знаю, я не могу справиться. - Что значит не можешь справиться? Ведь ты только что делал это. - Знаю. Но что-то исчезло, ускользнуло от меня. Энергия возникает и теряет свою силу с тех пор, как я вышел из Балкина. Теперь я утратил ее. Пламя придвинулось и застыло перед ним на уровне глаз. Он зажмурился от яркого света. - Держи глаза открытыми. Он послушался и посмотрел на него. Он увидел, что пламя разрастается, становится огромным костром почти с него ростом, даже больше его. Он отшатнулся и отступил назад. - Стой спокойно, не шевелись. Мне нужно обследовать тебя. Оно обернулось вокруг него словно покрывало, охватив его целиком. Он почувствовал, что пламя пронизывает его тело, каждую клетку. Но он не ощущал жары или ожогов, было только чувство вибрации, словно у моряка, спустившегося на берег после долгого плавания. Внезапно вибрация исчезла, пламя сморщилось и стало гаснуть, пока не превратилось в прежний маленький огонек. - Ты сказал правду. Сейчас ты не способен к сеансам магии. Я не могу знать, как долго будет длиться этот период немощи, а ночь уже на исходе. Райл Мерсон может послать за тобой утром. Мы вынуждены отказаться от прежнего плана и запереть тебя в твоей келье. Верни статуэтку обратно и... Поль отрицательно покачал головой. - Конечно. В твоем положении ты не можешь сделать этого; мы не можем осуществлять прямой контроль за твоей деятельностью и воздействовать на тебя. Подними ее. Мы шли мимо множества выступов и ниш по пути сюда. Ты найдешь, куда спрятать ее. - А что будет с Тайзой? - Оставь ее здесь. - А если кто-нибудь ее здесь найдет? - Это неважно. Пошли. Пламя проскользнуло возле него. Он поднял статуэтку и пошел вслед за огоньком. В тоннеле он обнаружил подходящий тайник и спрятал ее в трещине горной породы. Они вышли из пещеры и направились в замок. Уже после нескольких поворотов Поль понял, что они идут совсем другим маршрутом. Теперь они двигались намного быстрее. На их пути совсем не встречались комнаты, наполненные дымом, и темные коридоры. Через короткое время он оказался перед кельей, вошел внутрь и закрыл дверь. Снаружи донесся звук задвигаемого засова. - Путешествие окончилось. Можно считать, что первичное знакомство состоялось, так? - Постарайся уснуть. Пламя исчезло. Внезапно усталость совсем одолела его, голова закружилась. Он едва добрался до скамьи и растянулся на ней. У него не было времени обдумать создавшееся положение, мягкие черные волны сна уже накатывались на него... 12 Генри Спайер перевоплотился в новый облик, покинув пещеры Балкина, и полностью неузнаваемым появился в зачарованном городе. Он провел весь день в бесконечных празднествах с собратьями-колдунами, никто из них не знал его настоящего обличья. Довольный и сияющий разгуливал он среди них, никто не подозревал о том, что он вынашивает роковую черную тайну. Он пил вино, приправленное легкими наркотиками, творил чудеса, но старался избегать самых могущественных своих коллег. Здесь не было такого схватки с которым он опасался, однако он не хотел вступать в конфликт с большими мастерами Великого Искусства, опасаясь потерять свое маскарадное обличье. Нет, не из-за страха разоблачения, а просто не желая преждевременного открытия тайны. Он ходил, разбрасывая проклятья и посылая рок на тех, которых он не любил и осуждал, и как бы случайно одаривал благами других, снискавших его расположение. Ему нравился подобный ореол таинственности и льстила роль приближенного к богу. Он слишком долго сдерживал себя и выжидал. Но теперь... Сейчас он видел будущее свободное от всяких ограничений. Это великое будущее, словно птичка, вспорхнет с его протянутой руки. Он почувствовал странное всеподавляющее чувство близости и родства с теми, кто обретет много выгод от его трудов, пока никому неизвестных. С наступлением вечера город распускался во всей своей колдовской красе и очаровании. Он уже долгие годы не испытывал подобного превосходства. Его сила достигла невероятных пределов, но он сдерживал себя от демонстрации своего могущества, ограничиваясь малой толикой того, чем он обладал. Но и это вызывало немалое удивление его новых друзей, собравшихся для состязаний и игр. Он веселился и танцевал до самого разгара ночи. Затем тщательно и кропотливо подготовил все для грандиозной, по масштабам, послеполуночной трапезы. Он поборол сон и напрочь избавился от него, потом восстановил энергию и бодрость с помощью мастерски наложенной оболочки, которую сотворил за считанные секунды. Он дрейфовал на серебристом катерке по каналу, кольцом окружившему город, прихватив с собой куртизанку и хороший запас игристого вина. После долгих лет мрака и неясности, вечных маскировок и тайн, это было зовом на праздник, посвященный Равновесию, Великому Балансу, достигающему своего апогея. Ночь была в разгаре и город превратился в настоящее царство света и цвета, буйство магических фантазий, гармонию звуков и чувств. Он продолжал пировать до тех пор, пока небо не побледнело на востоке. Лишь только появились первые бледные всполохи над городом, словно пелена, промелькнула мгновенная волна тишины. Пролетев над замолчавшим, сверкающим огнями городом, она разбилась о скалы Балкина. Прерванное веселье и ночные забавы возродились с прежней силой. Но общий дух веселья стал медленно угасать. Стряхнув с себя пыль мечтаний и избавившись от нахлынувших чувств, он поднялся с благоухающего ложа. Ночные забавы и веселые развлечения больше не влекли его. Теряя последние капли легкомыслия, он покидал обманчивую территорию блистательного города. Хмурясь и увеличиваясь в размерах, он двигался к северу. Он подошел к краю околдованного города и смело шагнул из его оболочки. Распрощавшись с городом-сном, он стал подниматься по отлогому холму. На его вершине он остановился и огляделся по сторонам, затем поспешил вниз. Наконец он остановился, поднял сухую суковатую палку. Во все стороны торчали мелкие отростки. Он ласково погладил ее и начал что-то нежно нашептывать, указывая палкой во все четыре стороны света. Затем он замер и долго смотрел на нее, медленно поглаживая ее рукой. Утро занялось сильнее, на улице заметно посветлело во время его махинаций. Когда он встал на колени возле вертикально стоящей палки, тень от нее задвигалась, приобретая очертания маленького животного. Он стал распевать какое-то заклинание. - Иохиппус, Мезохиппус, Протохиппус, хиппарион... - так начинался замысловатый речитатив. Пыль и песок, поднятые с земли, закружились в стремительном вихре вокруг крохотной фигурки. Смерч, вертящийся словно волчок против часовой стрелки, полностью поглотил ее очертания. Кружение продолжалось с бешеной скоростью, теперь вихрь превратился в гигантскую воронку. Скрежет песка и камней стал оглушительным, это был могучий рев и рокот. Воронка, подобно бездонной бездне, вовлекала в себя все живое и неживое - кусты, гравий, камни, валуны, траву и лишайник. Он отшатнулся от грохочущего вихря, поднял руки и начал серию одному ему понятных жестов. Длинный протяжный крик вырвался из центра воронки и на секунду заглушил ураганный рев. Он опустил руки. Прогрохотав напоследок, вихрь улегся. Стала оседать пыль и вздыбленная земля. Сквозь оседающую пыль выступил силуэт. Силуэт имел огромную четырехугольную форму, он стоял, высоко подняв темную голову. Он подошел ближе и ласково потрепал по длинной шее животное, абсолютно незнакомое обитателям этого мира. Оно тихо заржало в ответ. Мгновение спустя, оно успокоилось и замерло. Его рука скользнула вдоль спины и потрогала седло. Он вскочил в седло и натянул поводья. Они стояли в центре кратера, которого не было, пока он не начал творить заклинания. Он ласково заговорил с песочного цвета животным, нежно поглаживая по шее и почесывая за ушами. Затем снова потянул за поводья уздечки. Животное начало медленно выбираться из ямы, осторожно карабкаясь по склону. Он вновь повернулся и посмотрел на север. Лишь только они поехали в нужном северном направлении, он заулыбался, затем довольно рассмеялся. На востоке появились первые розовые зарницы, верхушки облаков окрасились нежным румянцем. Он поддал коленками под бока, пришпорил чудо-животное и рванул повод. - Гей! Прах, гей! - закричал он. - Вперед! Его неутомимый скакун вихрем помчался по равнине, развивая бешеную, ни с чем не сравнимую скорость. 13 Они добрались лишь к вечеру. Маусглов и Лунная Птица кружили над разрушенной вершиной горы Анвил. Внимательно вглядываясь в руины, Маусглов, проведший здесь столько времени, с трудом узнавал знакомые очертания. Они видели лишь один громадный кратер, безмолвный и зловещий. Рядом находилось какое-то почти разрушенное огромное здание. - Это где-то здесь, - сказал он, - вот то место, куда Поль бросил жезл. - Да, это оно, - подтвердил Лунная Птица. - Говорят, что глаз дракона видит дальше и глубже человеческого глаза. - Все верно. - Возможно какие-то механизмы или роботы до сих пор работают? - Я не вижу не малейшего движения или шевеления. - Тогда давай спускаться. - В кратер? - Да. Вон площадка около конуса. Я залезу и все обследую. - Внутри все спокойно. Я не чувствую особенного тепла. - Ты видишь до самого центра, до недр? - Во время парения я могу скользить и прослеживать тепловые потоки. Да, я могу видеть недра. - Тогда давай спускаться, если ты уверен, что это не опасно. Лунная Птица начал спускаться, двигаясь по спирали вниз, вдоль обожженных, тлеющих краев кратера. Приблизившись к нужному месту, он стал замедлять вращение, сложил крылья, поджал конечности и начал медленно падать. В момент посадки, он чуть распустил крылья, подобно парашюту и мягко коснулся земли. Сжав зубы и сощурившись, Маусглов с тяжелым чувством оглядывал серые неровные стены. Его подбрасывало и раскачивало из стороны в сторону, когда они передвигались по изуродованной поверхности. Схватившись за Лунную Птицу, он наклонился над впадиной, затем выпрямился и прижался к вонючему крупу. Кругом царило гробовое молчание, тени безмолвно скользнули по склонам. Лунная Птица огляделся по сторонам, затем посмотрел вверх, потом вниз. - Я немного просчитался, - заметил дракон. - Что ты имеешь в виду? - Размеры этого места. Здесь нет достаточного пространства, чтобы взлететь. - Ой, что же нам делать? - Просто выкарабкиваться, когда подойдет время. Маусглов тихо выругался. - Есть и другая, более светлая, сторона дела. - Скажи какая. - Скипетр определенно находится здесь, - огромная голова повернулась, указывая направление. - Там. - Откуда ты знаешь? - Драконы могут чувствовать присутствие магии, магических предметов. Я знаю, что он находится под землей. Примерно здесь. - Покажи мне. Лунная Птица, шаркая, зашагал по руинам и развалинам. Наконец он остановился, вытянул левую лапу и огромным черным когтем нацарапал на земле букву "Х". - Ты должен копать здесь. Маусглов развернул заранее взятые инструменты, выбрал кирку и принялся за работу. Расширяя углубление во всех направлениях от отметины, он старался до пота, кашляя и чихая от вздымаемой пыли. Он снял плащ, затем и прилипшую рубашку, чтобы не стесняла движения. Спустя какое-то время, он застыл как изваяние и тупо уставился на серую груду земли. Его тело покрылось пепельной пылью и казалось не живым. Плечи ныли, ладони покрылись пузырями и отказывались держать кирку. - А твое драконье чувство, - спросил он наконец, - не может подсказать, как глубоко он захоронен? - Он лежит между вторым и третьим слоем, равным твоему росту. Кратер отзывался гулким эхом, пока Маусглов орудовал киркой. - Почему ты не сказал мне об этом раньше? - Я не думал, что это столь важно, - он замолчал. - А что, важно? - Да! В любом случае я могу копать лишь какое-то определенное время из расчета моих сил и только на разумную глубину. Он уселся на груду гальки и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Губы трескались от пепла. На зубах скрипела зола. В ушах, в носу - везде стоял вкус и запах золы. Лунная Птица подошел ближе и уставился в неглубокую яму. - Может у тебя плохие инструменты? Слушай, возможно, здесь кое-что сохранилось со времен правления Огненного Марка? Маусглов стал медленно поднимать глаза, пока его взор не застыл прямо над головой. - Пожалуй, я могу забраться туда и поискать, - сказал он. - Но возможно мне удастся лишь найти что-нибудь взрывчатое - или один из огнеметов, разрезающих предметы насквозь лучом света? Ведь все это может разорвать на куски то, что мы ищем. Лунная Птица со смехом зафыркал, брызгаясь слюной. Куда бы не попадали плевки, они тут же закипали и начинали тлеть. Через несколько секунд в каждом плевке плясал огненный язычок. - Эту вещичку однажды спрятали только потому, что никто не может уничтожить ее. - А ведь верно... Это правда... Я совсем не подумал об этом. Он поднял свой плащ и принялся выбивать им из себя пыль. Достаточно похлестав себя, он одел рубашку. - Ладно. Мне кажется, я помню, где могут быть спрятаны подобные вещи. Если, конечно, они все еще целы. И если мне удастся отыскать это место среди развалин. Он направился к тому, что казалось наиболее непреодолимой стеной кратера. Лунная Птица зашаркал следом. - Я лучше прямо сейчас начну выбираться отсюда. - Вон там, по-моему, вполне подходящая ступенька для твоей туши. - Иди. Я сам вылезу. Мне хотелось бы быть подальше от всех волнений и потрясений. - Хорошая мысль. Ну я пошел. Маусглов отыскал опоры для ног и для рук и начал подъем. Позднее, когда он отдыхал, уцепившись за край какого-то выступа, он оглянулся и увидел, что Лунная Птица, хоть и черепашьими темпами, но упрямо движется вверх. Он медленно и осторожно ощупывал кромку, отыскивая наиболее подходящее место для опоры, затем вонзал в нее свои мощные острые когти, делал прочные зарубки, прежде чем навалиться всем своим весом. Маусглов отвернулся и снова внимательно оглядел территорию. Да, решил он. Там юго-восток. Одно из мест, где я когда-то прятался, под тем монолитом. И... Он посмотрел на солнце, клонящееся к горизонту, пытаясь определить, сколько времени у него в запасе. Затем он проделал со всей возможной скоростью и ловкостью путь, маршрут которого уже неоднократно прокручивал в голове. Он проходил мимо покореженных балок, нагромождения камней, воронок от снарядов, развороченных машин, куч гальки и мусора, осколков стекла; мимо скелетов людей и драконов. Поверженный город весь высох, иссяк, превратился в прах. Ничего живого. Ничего не шевелилось, кроме теней. Он вспомнил дни своего трусливого бегства. Его глаза рефлекторно скользнули к небу, отыскивая механических птиц круглосуточного наблюдения и разведки. Для него мощная фигура Марка Мараксона, словно монумент, вдруг возникла по среди исковерканного пространства. Выпуклая линза его искусственного глаза переливалась всеми цветами радуги, когда он двигался от света к тьме и наоборот. Проходя по одному из перекрытых тротуаров, около разрушенного моста, он нырнул в полуобвалившийся дверной проем, ведущий в здание без крыши. Внутри он шел, лавируя между скрюченными телами миниатюрных роботов Марка. (Его возмущало прозвище "карлик", которым их называли другие, поскольку они были одного с ним роста). По прошествии времени ему было очень интересно, чтобы представляла собой встреча со всем этим для того, кому посчастливилось уцелеть - подняться от варварства до уровня высокоорганизованного существования, и безвестно кануть в бездне лет, быть похороненным здесь на этом кладбище изуродованных машин и мертвых технологий. Возможно, период высокоразвитой цивилизации длился лишь короткое время, говорил он себе... Они еще не успели забыть примитивных привычек и навыков. Когда-нибудь все это превратится в очередную легенду. Вдруг откуда-то - он не мог определенно сказать откуда именно - он услышал звук ударов молотком; а затем дважды, он услышал клацанье и рычание, говорящее о том, что кто-то пытается завести машину. Он отыскал лестницу, которую было нужно, и в течение десяти минут прислушивался. Спустившись, он проследовал по закоулкам блестящим тоннелей, ведущих внутрь горы. Все хитросплетение подземных коридоров ожило в его памяти, как будто он только вчера проходил данным маршрутом. Лишь одна разница - передвигаться приходилось в почти абсолютной темноте, так как генераторы, питающие энергией и обеспечивающие освещением подземные мастерские были разрушены. Он шел на цыпочках, ступая осторожно и бесшумно. Его правая рука нервно сжимала пистолет. Но никто не собирался нападать на него. Дверь в арсенал оказалась закрытой, но он мог открыть ее даже в кромешной тьме, его чувствительные пальцы ловко орудовали, перебирая бесчисленные отмычки, с которыми он не расставался. Эти пальцы имели собственную память, поэтому они открыли замок раньше, чем он сообразил, что путь свободен. Тогда внутрь. Он прошел в комнату и отыскал нужную полку. Убедившись, что гранат вполне достаточно, он стал распихивать их в специальный пояс, затем остановился, чтобы отыскать и пополнить пулями свой пистолет. Покидая арсенал, он вдруг замешкался и, по самому ему не понятным причинам, запер дверь. Затем поспешил в тоннель, держа пистолет в полной боевой готовности. Лишь только он поднялся по ступенькам, его охватила паника - он тут же подавил ее - но в его душу закралось нехорошее предчувствие и тревога. Чем было все это вызвано, он не стал даже задумываться, но он полностью положился на свое шестое чувство, так как оно не раз выручало его в прошлом. Он остановился и замер, потом вжался в стену и стал медленно подниматься по ступенькам. Он двигался бесшумно и был невидим. Когда его голова достигла уровня пола, он снова замер и прислушался к шорохам полуразрушенного помещения. Никакого движения. Казалось ничего не изменилось с момента его первого прохождения. Он глубоко вздохнул и одним рывком одолел оставшиеся ступени, затем рванул к дверному проему. Справа от себя он заметил едва уловимое движение. Он замер, увидев одного из коренастых, мускулистых аборигенов, которые ранее работали на шахте. Абориген притаился за обвалившейся плитой потолка, намереваясь преградить ему путь. На человеке болтались лохмотья былой униформы, которую носили при Марке. Маусглов поднял пистолет, но не выстрелил. Коротышка был вооружен длинным кривым ножом. Его оружие казалось совсем смехотворным по сравнению с тем, что сжимали чуткие пальцы Маусглова. Человечек был один, но если по близости существуют остальные, то звуки выстрелов могут насторожить и привлечь их. - Не волнуйся, - дружелюбно начал Маусглов, опуская и убирая пистолет, - я уже ухожу. Уже до того, как рот коротышки перекосила гримаса, он понял, что ему не следовало говорить подобным тоном. - Ты один из тех, - прорычал человечек, двигаясь на него и замахиваясь ножом. - Ты друг колдуна... Маусглов согнулся, его правая рука скользнула к рукоятке кинжала, торчащей из голенища, большой палец привычно отстегнул крохотный ремешок, удерживающий кинжал на одном месте. Все еще в согнутом положении он вынул кинжал и медленно начал отступать, забирая вправо. Противник бросился вперед, возле самой головы Маусглова сверкнуло кривое лезвие. Маусглов увернулся от удара, размахнулся кинжалом и ударил человека в плечо. Затем отскочил в бок и, делая боковой маневр, притворился, что намеревается нанести удар прямо в грудь. Извернувшись от выпада противника, Маусглов нанес коротышке небольшую рану в области правой брови. Это был лишь легкий мелкий порез, но выступившая кровь должна была охладить противника и снизить его темп. Внезапно он запнулся о неровный выступающий край каменного пола, пошатнулся, но не упал. Еще некоторое время он отчаянно размахивал руками, сохраняя равновесие. Ему удалось наконец устоять, но еще несколько шагов он спотыкался и шел нырком, подхватив с земли пригоршню камней. Выпрямившись, он швырнул камни в лицо преследователю, метнулся вправо и устремился вперед. Он попытался повернуть лезвие кинжала, попавшее коротышке в левый бок, но понял, что не в силах вытащить его. Противник оттолкнул его и замахнулся собственным ножом. Маусглов метнулся в сторону, подобрал горсть камней, бросил их, но промахнулся. Коротышка угрожающе двинулся на него, кинжал по-прежнему торчал в его боку, нож застыл в поднятой руке, побледневшее лицо ничего не выражало. Маусглов не мог сказать сколько еще он протянет. Новый бросок, возможно?.. Будет слишком рискованно повернуться ему спиной или наклониться вниз за камнями - он все еще довольно-таки успешно охранял дверь. Он решил просто увертываться от него, пока противник совсем не обессилит. Абориген до сих пор не делал попыток позвать на помощь и Маусглов решил не пользоваться пистолетом, пока не останется другого выхода или поднимется тревога. Противник кривил губы, пытаясь выдавить улыбку. Он шел прямо на него. Тут Маусглов понял, что уперся спиной в огромную плиту, бывшую когда-то перекрытием крыши. - Я выживу, - прорычал коротышка, - я залечу раны. А вот ты... Он бросился вперед, размахивая ножом и теперь не опасаясь промаха. Маусглов отстегнул тяжелый пояс с гранатами, висевший через плечо, и со всей своей силой швырнул его под ноги нападавшему. Коротышка споткнулся и начал падать, Маусглов отодвинулся от плиты. Но ему не удалось отскочить, так как нападающий снова замахнулся ножом. Но он схватил поднятое вверх запястье и навалился на нависшую над ним руку всем своим телом. Его тело врезалось в нападающего и накрыло его, отбросив назад. Другой рукой он схватился за торчащую рукоять кинжала и начал неистово крутить ей. Наконец ему удалось выдернуть кинжал. Отклонившись назад, Маусглов приставил острие к горлу противника. Но он тут же заметил кулак, стремительно приближающийся к его лицу. Маусглов отклонил голову и еще больше откинулся назад. Он тут же почувствовал как ноги противника сжали его словно тиски. Хватка произошла мгновенно, и тело охватила адская боль. Он вновь заметил руку противника, летящую ему в лицо, теперь растопыренные пальцы нацелились на глаза. Маусглов выставил руку, блокируя удар противника. Но рука неумолимо приближалась к лицу. Нога противника еще сильнее сжала его. Маусглов почувствовал, что его поясница вот-вот хрустнет. Его противник, сжав зубы, расправил плечи и стал медленно отрывать их от земли. Не мешкая ни секунды, Маусглов перестал сдерживать руку противника, выхватил нож и ударил его в другой бок. Противник вздрогнул и упал, стукнувшись головой о каменный пол, его ноги разжались. Маусглов пырнул ножом еще раз, на губах у коротышки выступила кровавая пена. Рука Маусглова снова схватила нож, но тут он почувствовал себя окончательно свободным. Нож медленно тонул, увлекаемый последними спазмами глотки умирающего противника. Кровь била фонтаном, он еще глубже воткнул нож в глотку врага и удерживал его в таком положении, опасаясь уйти, пока не прекратятся судороги агонизирующего человека и не наступит расслабление. Он не обращал внимания, что его руки по локоть в крови, кровью заляпаны рубашка и ноги. Наконец он выдернул нож и отбросил его в сторону. Затем встал и пошаркал ногами по телу, обтирая кровь, потом выдернул из тела кинжал и тщательно обтер его одеждой убитого. Он нагнулся вернул кинжал на место, подобрал пояс с гранатами и перекинул его через плечо, вытащил пистолет и вышел из здания. Ничто больше не возникло на его пути до самого кратера и он почти уверился, что его противник был единственным уцелевшим; возможно он просто свихнулся, находясь в полной изоляции и почти заживо погребенным среди руин, питаясь только воспоминаниями о прошлом. Но внезапно он услышал шум - падающих камней, металлического скрипа, скрежещущее и шелестящие звуки - каждый из них в одиночку мог вполне сойти за шум ветра, рокот обвала или возню крыс. Однако, все вместе они доносились с места его схватки и означали совсем иное. Маусглов ускорил шаг, перейдя почти на бег, звуки неслись за ним. Он тщательно осматривал каждый дюйм, проходимой поверхности, но не находил ничего вызывающего лязганье или шарканье. Тем не менее звуки нарастали. Он бежал со всей скоростью, достигнув начала подъема, он тут же принялся карабкаться вверх, не оглядываясь назад. Осмотрев все до самого края кратера, он нигде не увидел Лунной Птицы, даже у самой вершины. Взбираясь вверх, он отчетливо слышал шаги у себя за спиной. Бросив взгляд назад, он увидел шесть-восемь преследователей, бегущих за ним среди руин. Они были вооружены дубинками, ножами и копьями. У Маусглова отлегло от сердца: никто из них не пользовался боевым оружием, в котором преуспел Марк. Боевое оружие так и не прижилось в их обиходе. На некоторых он заметил металлические части машин, которые они носили на шее, подобно амулетам. В тот момент он удивился, как же они могли обслуживать столь прогрессивную технику, если, оторвавшись от нее, вновь превратились в дикарей. Его размышления были быстротечны, однако они подтвердили его мысль, что примитивизм и варварство трудно убить даже высокоразвитому прогрессу. Забираясь вверх, он поразился той призрачной, почти нереальной связи, которая накрепко соединила его с Лунной Птицей. Эта незримая связь позволяла общаться с драконом на расстоянии. Их близость и двадцатилетняя летаргия под одной оболочкой заклятия сцепили их словно оковы. До сих пор он разговаривал с драконом только с близкого расстояния, но и теперь ему казалось, что их разделяет лишь одна горная терраса. - Лунная Птица! Ты слышишь меня? - безмолвно кричал он в голове. - Да, - донесся откуда-то ответ. - Где же ты? - Взбираюсь, до сих пор забираюсь. - Я в беде. - Что случилось? - На меня напали те люди, которые когда работали на Марка. - Много? - Шесть-восемь. Может быть больше. - Плохо. - Ты ничего не можешь сделать? - Отсюда ничего. - Что мне делать? - Быстрее выбираться. Маусглов смачно выругался и оглянулся назад. Почти все его преследователи были уже у стены - один из них, самый мускулистый, размахнулся, чтобы бросить копье. Маусглов вынул пистолет и выстрелил. Он промахнулся, но рука нападавшего дрогнула и копье пролетело в метре от него. Он снова выстрелил, теперь один из преследователей выронил дубинку и с воем схватился за правое плечо. - Что это было? - Пришлось выстрелить пару раз, - ответил Маусглов, продолжая подъем. - Ты нашел, что искал? - Да, у меня есть взрывчатка. Но мои преследователи слишком рассредоточены, чтобы накрыть их одним взрывом. - Но ты ведь можешь использовать оружие на расстоянии. - Да. - Когда поднимешься до края, бросай их в то место, где копал. - А ты далеко отсюда? - Это не столь важно. - Но может возникнуть сильная воздушная волна. - Это отлично. Не беспокойся. Маусглов снова посмотрел вниз. Три преследователя уже начали карабкаться по склону. Замерев на мгновение, Маусглов осторожно вытянул руку и выстрелил в первого. Человек упал. Он не стал больше задерживаться на расправу с остальными, отвернувшись от погони, он вложил в подъем все свои силы. Теперь он был около вершины. Его преследователи, как и он, оказались сильны и проворны. Но он был легче и более подвижен, поэтому сумел оторваться на хорошую дистанцию. Наконец он достиг края, быстро перелез через него и укрылся под его защитой. Только тогда он снова взглянул вниз. Его горло сжимал ком, он жадно глотал воздух. Лунная Птица старательно подтягивал увесистое тело. За все это время он одолел лишь четверть подъема. - Я не могу бросать гранаты, - мысленно обратился к дракону Маусглов, - ты слишком близко! - Я летал даже в грозовых облаках, - пришел ответ, - когда кругом блистали молнии и оглушал гром. Тем не менее все еще жив. Бросай! - Не могу. - Мы погибнем, если ты не решишься. И Поль... Маусглов вспомнил о погоне, вынул гранату и бросил ее туда, где чернела перелопаченная земля от его недавнего копания. Он закрыл уши ладонями. Он услышал оглушающий взрыв и почувствовал, как содрогнулась земля. Затем он услышал грохот обваливающихся камней. - Лунная Птица! С тобой все в порядке? - Да. Бросай следующую. Торопись! Маусглов повиновался и повторил операцию. После следующего взрыва он снова спросил: - Лунная Птица? - Да. Давай следующую. Ответ ему показался совсем слабым или грохот взрывов слегка оглушил его. Он бросил очередную гранату и дождался третьего взрыва. На этот раз ударная волна отбросила его назад и прижала к каменной глыбе. - Лунная птица? Ответа не последовало. Он наклонился вниз, но кратер был скрыт густыми клубами пыли. Та область, где висел дракон, погрузилась в дым и мрак. - Ответь мне, Лунная Птица! Молчание. Когда его голова перестала гудеть и улегся звон в ушах, он уловил скребущиеся звуки подъема по склону. Но они доносились с той стороны, где недавно прошел камнепад. Он рискнул больше не бросать гранат, так как побоялся окончательно разрушить склоны. Он перелез через край и начал спускаться. Пыль забивала нос и глаза, но он старался воздерживаться от чихания. Пыль скрипела на зубах, вызывая сухость во рту. Несколько раз он харкал и отплевывал вязкую слизь, но это не избавляло от неприятного привкуса. С каждым шагом спуска становилось все темнее. Его глаза все время возвращались к месту, где еще недавно сидел Лунная Птица, но он не мог разглядеть сквозь дым и копоть силуэт гигантского дракона. Маусглов продолжал спускаться, желая лишь одного, чтобы передвигаться как можно быстрее. Наконец пыль начала оседать. Прежде всего он заметил двух коротышек, копошащихся двумя ярусами ниже, они спускались вниз, перед ними маячили еще двое. Ругаясь и проклиная все на свете, он достиг следующего яруса. Пока он нащупывал рукой опору понадежнее, его тело ощутило толчки и вибрацию горы, на склоне которой он распластался. За вибрацией послышался глухой рокот. Внизу, под ним, то разгораясь, то угасая, но тем не менее расширяясь появилось оранжевое сияние. Оно лилось прямо из сердца кратера. Вновь раздался рокот, теперь вслед за ним поднялось облако горячего воздуха. Он услышал истошный крик. Преследователи - теперь их было уже пятеро - замерли на месте. Затем они в панике принялись снова карабкаться вверх. Мои взрывы спровоцировали извержение, подумал он. Все начинается снова. - Господи! Нельзя вниз. Нельзя наверх. Остается только ждать смерти. - Спускайся. Это тебе совсем не повредит. - Начинается извержение! - Нет. Спускайся. Это безопасно. - Что? Что происходит? - Хватит болтать. Спускайся. Руки Маусглова продолжили прерванные поиски опоры, на которую он мог бы перенести свой вес. По мере того, как он спускался все ниже, свет разгорался все ярче. Вибрация и содрогание продолжались, но они стали тише и мягче, подобно отголоскам дальнего землетрясения. Внезапно мимо него со свистом и грохотом пролетел какой-то блестящий предмет, за ним последовал другой. Разойдясь в пространстве кратера, маленькие кометы исчезли за его пределами. - Ты уверен, что внизу безопасно? - спросил он размазываясь по стене. Ответа не последовало. Продолжая спускаться, он осознал, что температура в кратере поднялась не столь уж сильно, как обычно происходит при извержениях. Может это Лунная Птица развлекается играми с выпусканием пламени, пытаясь напугать врагов? Нет, решил он, внимательно вглядываясь вниз. Задействована слишком большая площадь, да и огни вспыхивают слишком уж регулярно. Совсем не похоже на драконье пламя. Он целым и невредимым добрался до днища кратера. Пламя вздымалось вверх огромными искрами. Повсюду поднимались огненные столбы и громадные красные языки. Но он не мог понять, что питает эти костры. По середине, между кострищами, тянулся ясно различимый проход, и именно в том направлении, в котором намеревался проследовать Маусглов. Он пошел вдоль прохода. Днище кратера в результате его бомбардировок оказалось еще больше изрытым и разрушительным. Он проходил мимо развороченных глыб, держа курс к месту, где он раньше копал. Через несколько шагов он увидел, что прямо перед ним движется огромная тень. Он сделал еще шаг. - Лунная Птица?.. Тень двинулась на него, он увидел прямо над собой огромную голову. Между кривыми острыми зубами торчала узорчатая палка. - Скипетр! Ты нашел его! Маусглов протянул руку. - Залезай мне на спину. - Я не понял. - Поговорим позже. Залезай! Маусглов послушался и влез на Лунную Птицу, расположившись между лопатками. Тотчас же дракон начал двигаться, выбираясь из ямы. Он направился к северной стене, противоположной той, по которой они карабкались раньше. Дойдя до стены кратера, Маусглов крепче ухватился за Лунную Птицу, разгадав его намерение подпрыгнуть и начать подъем. - Лунная Птица! Тебе не добраться до вершины по этой стороне. Этот склон почти вертикальный и гладкий. - Я знаю. - Тогда зачем лезешь? - Здесь легче. Пока. - Но.. - Подожди пока не выберемся. Маусглов вспомнил о горном выступе, о котором он говорил. Он выглядел достаточно широким и мощным, чтобы выдержать Лунную Птицу - но, в действительности, это была лишь мертвая горная порода. Лунная Птица быстро взобрался на него, он передвигался намного ловчее и быстрее, чем в предыдущий раз. На этой стене было меньше уступов, она была круче. Когда они влезли еще выше, Маусглов повернулся и посмотрел вниз. Пламя стало разгораться еще ярче, сливаясь в единый костер. Жар дохнул ему в лицо. Один за одним стали подниматься тепловые потоки. Наконец Лунная Птица достиг желаемого выступа, удобно устроившись на нем, он тоже посмотрел вниз. Лишь только он бросил взгляд, огонь превратился в настоящую огненную бурю. Тепло мощным потоком устремилось в высь. - Что происходит? - теперь уже в слух спросил Маусглов. - Последний взрыв сорвал меня со стены, - ответил Лунная Птица. - Упав в кратер, я ощутил,