Александр Гейман. Император соло --------------------------------------------------------------- © Copyright Александр Гейман, 1999 Email: geiman@psu.ru Date: 8 Feb 2000 --------------------------------------------------------------- Траурные флаги висели на шестах по всему Некитаю - страна скорбела о пропаже последнего французского святого. А в том, что доблестный аббат Крюшон тоже был святым вестником Шамбалы, ни у кого сомнения не было. Возможно, святость его и не дотягивала до незапятнанного сияния графа Артуа - сей святой граф прошел по юдоли грехов наших даже не заметив их. Он не только ни разу не онанировал - он даже не сознавал этого. За аббатом же водились кое-какие грешки - например, он так и не измазал трон императора соплями, хотя в этом состоял его долг пастыря и христианского вероучителя. Но никакого сомнения, что миссионерский подвиг, сотворенный праведным аббатом, полностью очистил его и искупил все случайные прегрешения, которым все мы, смертные, увы, иногда подпадаем. Ведь сколько аббат прожил в Некитае? Всего ничего - то ли полгода, то ли еще меньше. А сколько праведных трудов совершил? Великое множество. И ведь не остался, чтобы тщеславно насладиться плодами проповеди своей,- нет, аббат сотворил благочестивый посев и, дождавшись первых плодов, скромно удалился, оставив питомцам своим вкусить сладость жатвы. Наставил Сюй Женя и Тяо Бина сигать ради святой истины в купель с поросячьей мочой - и удалился. Чудотворно даровал де Перастини когтеходство по вере его - и ушел. Посадил Пфлюгена и Тапкина распевать в харчевне народную песню "Дрочилка Артуа" - и ушел. Отстегал членом по башке Блудного Беса на Заколдованном перевале - и слинял. Раздавил как клопов резидентуру Бисмарка - и удрал. Пресек отток некитайского семени из родной земли - и сконал. Зашухерил всю малину - и похилял. Поломал кайф кентам - и слинял. Навонял как хорек под нос всей столице - и скололался к хренам... Святой человек, колбаса мой сентябрь!.. килда с ушами!.. Когда император узнал, какой шмон навел в Неннаме аббат Крюшон и как бесследно исчез впоследствии, владыка чрезвычайно расстроился. - Да что же это такое,- жаловался он супруге и двору,- только завелся один святой - сбежал, второго прикормили - и опять сбежал! Ну почему, почему у нас не задерживаются святые? Хоть бы,- горько вздыхал император,- трон соплями напоследок измазал - так и то побрезговал! Эх! Почему-то государя это удручало больше всего. Напрасно придворные хором уверяли императора, что его обиды и подозрения беспочвенны. Де Перастини божился, что устав ордена иезуитов строжайше запрещает иезуитам, особенно французским, мазать сопли на трон, особенно некитайский. Но император ничего не хотел слушать. Он усматривал в этом жесте аббата, а вернее - в отсутствии оного, пренебрежение к своему престолу и роптал: - Вишь, какие мы гордые! Я, дескать на вашу дикую страну и сморкать не хочу! Ну, правильно, он святой, а мы тут додики все... Так ты хоть из вежливости прикинься... Вон граф - только приехал, а сразу же сиденье в столовой обмазал, а небось, он архат еще почище аббата... килда с ушами!.. На самом же деле аббат не обсморкал трон единственно из-за простой рассеянности, а кроме того он еще предполагал вернуться в Некитай и наверстать упущенное. Но, как водится, владыка Некитая приписывал все злому умыслу и продолжал обижаться. Соболезнуя печали обожаемого властелина, Гу Жуй решился сам пробраться ночью в тронный зал и обмазал сиденье трона добрым литром соплевидного гоголя-моголя. Государя уверили, что это сделал лично аббат, якобы тайно вернувшийся в Некитай исключительно с этой целью. - Ну, а где ж он сам? - спросил император, не осмеливаясь еще поверить благой вести. - Таинственно скрылся этой же ночью,- солгали императору. - Обсморкал престол - и слинял! Килда с ушами! - Колбаса мой сентябрь! - возликовал император. Государь до того обрадовался, что немедля побежал на батут и прыгал на нем до усрачки, а потом и до полной усрачки. Затем, несколько успокоившись, император прошел во дворцовый сад, забрался на ветку груши и принялся онанировать прямо в форточку окна комнаты, что занимала мадемуазель Куку, вторая фрейлина его супруги. С престарелой девицей случилось от этого нервное расстройство - она бегала и всем рассказывала то про кобру на ветке, которая плюнула ей в окно ядом, то про Шелока Хомса, который якобы пытался проникнуть в ее апартаменты. Хуже того, с этого дня ей стал повсюду мерещиться заколдованный онанист. Над девицей Куку сначала посмеивались, однако, вскоре и другим во время прогулок по саду стал попадаться этот загадочный незнакомец - по примеру неистового короля Луи он сидел, приспустив штаны, где-нибудь на ветке и с диким гиканьем сигал вниз и скрывался в кустах. Доложили императору. - Уж не святый ли граф Артуа к нам вернулся? - радостно изумилась - верней, изумленно обрадовалась царственная чета. - Найдите же, найдите его! Заколдованного онаниста ловили после этого все кому не лень, и он каждый день попадался, но все время не тот, кто на самом деле. Конечно, все знали, кто на самом деле развлекается в императорском саду, но делали вид, что не узнают и не могут поймать его, желая сделать приятное императору. Государь тоже догадывался о том, что придворные ему подыгрывают, однако продолжал эту мистификацию - уж очень была отрадна мысль, будто к нему вернулся бесценный друг святой граф Артуа. Как-то раз император стоял, прислонившись к большой яблоне и прикидывал, как ему забраться на ветку, что протянулась к окну апартаментов супруги гов.маршала. "Она выглянет в окно - кто это там трепыхается, а я как засвищу молодецким посвистом! да как рявкну: проснись, мужик! ты серешь!!! - небось, обоссытся со страху, дуреха!.. А гов.маршал-то ее, небось, после этого на карачках ко мне приползет, прощения просить будет",- сосредоточенно размышлял государь. Он не любил гов.маршала - тот не говорил ни на одном европейском языке да и вообще был глухонемым назло своему государю. Дело, над которым сейчас размышлял повелитель Некитая, было, казалось, заурядным, одним из множества тех мелких государственных вопросов, что император каждый день решал в рабочем порядке. Но император не привык предоставлять на волю случая ни одного, самого мелкого вопроса, и теперь обдумывал свой план с той тщательностью и собранностью, что его во всем отличали. Проявляя свойственную ему государственную прозорливость, император проработал каждую деталь своего костюма, наличие или отсутствие при себе альпенштока, мыльницы, а также набора порнографических открыток, подаренных при расставании благочестивым аббатом Крюшоном. Теперь государь размышлял, каким звуком заставить гов.маршальшу выглянуть из окна - поблеять или похрюкать вначале. Император уже склонялся к тому, чтобы воспользоваться манком птицелова и изобразить соловья, и в этот момент его окликнули. - Эй, лысый! - громко звал кто-то из кустов. Император посмотрел и увидел сквозь ветки чью-то руку, настойчиво делающую ему знаки приблизиться. - Лысый! - свирепо повторился призыв. - Оглох, что ли? А ну, иди сюда, пока тебя не отжали! Государю стало как-то не по себе и даже просто боязно. Он опасливо подошел ближе, и тут рука, высунувшись из зарослей, втащила его в кусты. Государь увидел перед собой двух подозрительных субъектов, наружности не то что свирепой, но воровской. Урка, втащивший государя за шиворот, строго выговорил ему: - Ты че, кент, тебе сто раз повторять, в натуре? Щас как вколю моргушник! И оскалившись, мужик воровского вида согнул кисть и руку, приготовившись покарать ослушника. - Да ладно тебе, Фубрик,- вступился второй. - Он на правое ухо тугой, я точно знаю. Точно, лысый? - громко спросил напарник Фубрика, кося глазом. - А? - сам не зная, зачем он это делает, громко переспросил император. - Ну, я че говорил,- сплюнул второй. - Тьфу ты,- сморщился Фубрик. - Слушай, Жомка, на хрена нам этот глухарь, ну его, найдем другого фраера. - Да не, ты че,- возразил Жомка. - Он нам во как поможет, правда, лысый? Поможешь? - Ага, ага,- закивал император, соглашаясь. Он не знал, о чем ведут речь эти двое, но видел, что Жомка к нему добр и защищает его от грубостей своего товарища. Поэтому император решил всячески угождать и во всем соглашаться с Жомкой - не из выгоды или от страха, а из-за желания сохранить симпатию человека, столь к нему расположенного. - Ты записку-то получил? - спросил меж тем Фубрик. - Получил, конечно,- отвечал за него Жомка. - А то чего бы он сюда приперся! - А, да, да,- подтвердил император. - Так какого же хрена ты опоздал? - нахмурился Фубрик. - Мы полчаса стоим ждем, в натуре. - Да я... тут... - начал оправдываться император. - Я хотел сначала на дерево залезть, а тут вы... - Козел,- заметил на это Фубрик и влепил-таки государю пребольный моргушник. - По дереву не годится, понял? "Понял" у него получилось как "по-ал". Фубрик продолжал наставление: - Нас там живо засекут, по-ал? Еще раз увижу, что ты на дерево лезешь, я тебе так вломлю, по-ал? Подземный ход копать надо, придурок. - А! - сказал император, потирая лоб. - Вон вы как! Здорово придумали! - Ла, похезали,- оборвал его Фубрик. - Не хрен тут звонить - зашухерят. Император пошел за этими двумя, решив им ни в чем не перечить. Государь уже "по-ал", что его новые приятели приняли его за кого-то другого, видимо, за какого-то неизвестного им в лицо сообщника. Но он боялся раскрыть Жомке и Фубрику их ошибку. "Еще отожмут тут в кустах или заставят с крыши прыгать как Сюй Женя и Тяо Бина",- испуганно думал император. Они обошли полдворца, хоронясь за кустами, и наконец Жомка сказал: - Все, мужика, приехали. Урка показывал на полузасыпанный вход в один из погребов в дальней части дворца. Эта часть сада посещалась редко, а во флигеле были разные помещения, которые когда-то для чего-то понадобились, но сейчас в них почти не заглядывали. Место было на отшибе, и если Фубрик и Жомка действительно хотели рыть подкоп, то выбрали самый подходящий подвал. - Ну, мы на разведку сходим,- распорядился Фубрик,- а ты стой тут на стреме. Свистнешь если что. Свистеть-то хоть умеешь? - Нет,- признался император, похолодев от страха, что вызовет неудовольствие блатного. - Ну что ты за фраер! - скривился Фубрик. - Я вот так умею делать,- поторопился похвастать император. Он сунул палец за щеку и звонко чпокнул - звук был такой, будто лопнул бычий пузырь. - А еще я пукаю очень громко,- добавил он и в доказательство стал выпердывать "Мурку". Одной рукой Фубрик зажал себе ноздри, а другой вкатил в многострадальный лоб государя внушительный моргушник. - Ты, гондурас! - осерчал урка. - Это наша блатная песня, а ты ее жопой дуешь, сучара!.. - Лысый, у тебя слуха нет,- заметил и Жомка. - Ты уж лучше чпокни два раза, если атас будет, усек? Двое блатных засветили фонарь и нырнули в ход. Император стоял, прислонившись спиной к стене и с тоской размышлял, как ему поступить. Он хотел уйти, но боялся. "А вдруг,- конил император,- встретят потом в саду да напинают или моргушник влепят! Им это запросто". Государь потер лоб - и вдруг решился бежать прочь. Но в этот самый момент наружу показался Жомка: - Лысый, ты лопату и лом достать можешь? Нам там разгрести надо. - А че нет,- небрежно сплюнул император. - Тут у садовника закуток, там всего навалом. - Сгоняй по-скорому! - велел Жомка. - Я тута потелепаюсь. Император ушел в кусты и выбрался на аллею. Ему навстречу попался какой-то мелкий придворный, влюбленный в своего императора. Император не знал его имени, но помнил, что тот обожает его, своего государя - разумеется, все придворные преклонялись перед владыкой, но этот особенно - он даже нарочно выскоблил у себя на голове такую же лысину. "Ну вот, его и пошлю за охраной,- подумал государь. - А сам скорее слиняю подальше во дворец!" Но вместо этого государь неожиданно сам для себя сказал: - Эй, ты! - Да, государь! - склонился придворный. - Ну-ка, сбегай скорей к садовнику в закуток, принеси мне лом и лопату. Только - никому не слова, по-ал? Ну, живо! Придворный, кланяясь, попятился и бегом припустил куда было велено. Вскоре он притащил орудия землекопов. - Ну, стой здесь,- приказал император. - А за мной не ходи, по-ал? А то ка-ак влеплю моргушник!.. Он замахнулся лопатой, и придворный испуганно пригнулся. "Боятся меня",- радостно подумал император. Он снова продрался сквозь кусты и протянул лом с лопатой Жомке. - Молоток! - похвалил Жомка, и императору приятно было слышать эту похвалу своей расторопности. Государь снова встал у стены, прислонившись спиной. Неожиданно вдалеке на дорожке показалась парочка фрейлин. Они издали начали кланяться императору. Государь сделал вид, что не замечает их. "Вот принесло кобыл! - с досадой подумал он. - Теперь будут гадать, фули я тута стою!" Вдруг его осенило - император присел на корточки и принялся онанировать. Фрейлины, тихохочко похихикивая и перешептываясь, прошли мимо - угадывая желания государя, они тоже сделали вид, будто никого не заметили. В этот самый миг из лаза выглянул Фубрик и страшно разъярился. - Лысый! - гаркнул он. - Ты что же это - онанируешь на стреме?!. Вот тебе, козел! Он больно-пребольно принялся вколачивать в царственный лоб моргушники и при этом приговаривал: - На стреме не онанировать, по-ал?!. По-ал, придурок? На стреме не онанировать! - Уйа-уйа-уйа! - возопил император. - Мужики, что тут у вас? - выбрался к ним Жомка. - Да вот, козлина,- повел головой в сторону императора Фубрик,- онанирует на атасе, пидар! - Ты чего же это? - строго вопросил Жомка и нахмурился. - У нас, блатных, на стреме никто не онанирует! - Да я... - стал объяснять император,- я нарочно это! Вижу - бабы какие-то мимо прутся. Думаю, подозрительно же - стоит мужик, ничего не делает. Фули ему надо, верно? Думаю, дай-ка я онанировать начну - вроде уже какое-то занятие - вроде как нарочно отошел в сторонку и... Ну, они и почапали себе... А то как-то шухерно - че, мол, он стоит тут! - А, ну, это правильно! - одобрил Жомка, удовлетворившись объяснением. - Ты, Фубрик, в натуре, зря шмон поднял. Лысый же это воровскую смекалку проявил, он для конспирации это! - Ага, ага! - закивал император. - Я всегда для конспирацию онанирую! - Ну, тогда другое дело,- смягчился и Фубрик. - Хрен с тобой, дрочкай, только как ты потом палец в рот себе совать будешь для чпока - это я уж не знаю. - Я вытеру! - пообещал император. - Бля буду, вытеру! - Во, вытери, а то зачушишь себя - мы с зачуханными не водимся,- предостерег Фубрик. - Сразу из блатных выгоним, по-ал? Они снова ушли на раскопки. Император еще час стоял у стены. Как назло, придворные будто сговорились - то одного, то другого несло невесть зачем в заброшенную часть сада. Император уже не отнимал руку от паха, изображая заколдованного онаниста. Он злобным взглядом провожал сановников и придворную мелкоту, недоумевая, чего их сюда сегодня всех тащит. К счастью, у Жомки и Фубрика вышло масло в фонаре, и они выбрались наверх. - Все, кенты! - провозгласил Фубрик. - Разбегаемся. Лысый! Завтра в это же время здесь. Смотри, чтоб фараонов не притащил - оглядывайся, когда сюда пошлепаешь. - Я че, вчера родился, в натуре? - оскорбился император. - Да я легашей спиной чую за квартал. - Я говорил тебе,- вновь вступился Жомка,- клевый фраер! - Ла, до завтра. Фубрик и Жомка в ту же секунду будто растворились, только кепка Фубрика мелькнула где-то в кустах. А император выбрался на аллею и обнаружил придворного, которого он посылал за лопатой. Государь нахмурился: - Ты?.. Какого хрена, в натуре, ты тут тыришься? - Да я, ваше величество,- отвечал придворный, влюбленный в своего государя,- вы мне наказали стоять здесь, я и стою. - А,- вспомнил император,- ну, это правильно. Ну, иди, иди покеда... Придворный кланяясь попятился. - Будь завтра здесь же в это же время! - внезапно выпалил государь ему вслед. "На хрена я ему это сказал?" - недоумевал император всю дорогу до дворца. На следующий день, когда император приближался к месту раскопок, за кустами на соседней дорожке послышались возбужденные, но приглушенные голоса. Это о чем-то спорили Жомка и Фубрик. Император прислушался: - Да бля буду,- горячо доказывал Фубрик,- не тот это!.. - Он же лысый, в натуре,- возражал Жомка. - Какого же тебе еще хрена надо? - Жомка, ты гляделки-то куда затырил? Кенты говорили - аббат там будет. А из этого сморчка какой аббат? - Да хрен ли тебе в аббате,- успокаивал Жомка. - Ну, не святоша - так еще и лучше, если не аббат. Император пересрался. "Раскрыли! - с тоской подумал он. - Ну, теперь хана!" Государь и сам не мог сказать, чего он соизволил испугаться, но ему было страшно - узнают, что он не тот, и тогда... На ватных ногах он кое-как дотащился до входа в подвал, и тут как тут из кустов вынырнули Жомка и Фубрик. Они разглядывали его инквизиторским взглядом. - Слышь, лысый,- заговорил Фубрик,- ты что - не аббат, что ли? Император скорчил рожу посвирепей, чтобы казаться уркой, и свойски подмигнул: - Ха, какой я в дупу аббат! - Лысый, а где аббат? - поинтересовался Жомка. - Да шухер тут был недавно,- объяснил император. - Аббат пошустрил тут малость да слинял пока не поздно. Обсморкал престол - и сконал! Килда с ушами! - Во, в натуре! - восхитился Фубрик. - Слышал, Жомка? Ободрал все камни с трона и слинял! Вот бы и нам так. - Лысый,- спросил меж тем Жомка,- а чего же ты-то к нам мажешься? - А я че, в натуре, смотрю кенты клевые, бля,- развязно отвечал император. - Чего, в натуре, не скорешиться? Двое воров переглянулись. - Смотри, Лысый,- предупредил Фубрик. - Мы не всяких фраеров берем. Ты лучше свали отсюда, если очко играет. - Че? - храбро сплюнул император и попал себе на грудь. - У меня? Очко? Играет? Ха, кенты! Да и не по такому шухеру бацал! - Я тебе говорю, Фубрик,- одобрительно произнес Жомка,- не гони волну! Клевый фраер! Он нам во как поможет! Поможешь, Лысый? Император снова сплюнул и на сей раз попал на свою штанину: - В натуре, бля! Чтоб век воли не видать! - Подписываешься, фраер? - хмуро спросил Фубрик - у него, видать, все еще оставались какие-то сомнения. - Слово! - Ну, смотри! - опять пригрозил Фубрик, сгибая руку в изображение моргушника. - А то... выгоним из урок как шавку отвязанную, по-ал?!. Урки вновь скрылись в подвале. Император прошелся взад-вперед и выглянул на соседнюю аллею. Там он обнаружил придворного, которому велел вчера прибыть на место. Государь совсем про него забыл, но теперь обрадовался. - А, ты! - Я, ваше величество,- низко поклонился придворный,- как приказано. - Ну, стой тут на стреме,- милостиво распорядился император. - Ты на стреме-то умеешь стоять? - Как прикажете, ваше величество! - снова поклонился придворный. - Ну-ка, что ты должен делать? - строго спросил государь. - Не знаю, ваше величество! - Какой же ты урка, в натуре! - скривился император. - У нас, блатных, самое главное - это на стреме стоять, по-ал? - Так точно, ваше величество! Что я должен делать? - Во, бля, еще спрашивает! Свистеть, если шухер будет! Свистеть-то умеешь? - Умею, ваше величество! - и в доказательство придворный свистнул в два пальца. На этот звук из хода в подвал показался Жомка и окликнул императора: - Лысый, что за шухер? - Заткни уши и отвернись,- приказал император влюбленному в него придворному. Придворный исполнил сказанное, меж тем как император прошел через кусты и успокоил Жомку: - Ништяк, все путем. Это я свистеть пробую. - Во, чудак,- удивился Жомка,- а говорил, не умеешь! - Умею, да не всегда получается,- перданул император. - Ну, хорошо, стой тут,- наказал Жомка и снова исчез. Император вернулся к заткнувшему уши придворному и милостиво продолжил наставления: - Ты, кент, вот чего,- если кто из фрейлин или придворных сюды попрется, ты их тута гулять не пускай. По-ал? - Так точно, ваше величество,- поклонился влюбленный в императора придворный. - Скажи им, чтобы не хиляли тута, по-ал? - Ваше величество! - робко спросил безымянный придворный. - А если спросят, в чем причина? - Скажи, что тута засада, по-ал? Скажи, что тута онанавта заколдованного ловят. В натуре! А если шухер подымется, свистнешь. Свистеть-то умеешь? Придворный снова засвистел. - Лысый, подь сюда! - грозно позвал из подвала Фубрик. Он влепил императору крепкий моргушник: - Для понта не свистеть, по-ал? В натуре, мы что, в свистульки пришли сюда играть! Строгий урка еще раз вкатил моргушник и скрылся в подвале. Император потер лоб, продрался через кусты к влюбленному в него придворному и попытался влепить тому моргушник, но у него не получилось. - Ты, кент! - свирепо сказал император. - Еще раз свистнешь для понта, я тебе ка-ак дам по кумполу! Без шухера не свисти, по-ал? У нас, блатных, если кто свистит для понта, тех сразу выгоняют, как суку отвязанную! - Понял, так точно, государь,- виновато отвечал придворный, низко кланяясь. - Ну, стой тута, а я пока одним государственным вопросом займусь. Мы, блатные, когда на толковище сходимся, всегда кого-нибудь на стрему ставим. Император отошел к стене. Он хотел было поонанировать от нечего делать, но услышал за кустами умоляющий голос безымянного придворного. Государь осторожно пробрался через кусты и увидел, как его стремянной горячо умоляет толпу вельмож, маша руками: - Господа, господа! Нельзя!!! Государь не велел сюда ходить! У него толковище с блатными, ему моргушники ставят! Государственная тайна, господа! Никого не велено пускать! - Ой, как интересно! - звенели голоса фрейлин. - Ну, пожалуйста, хоть одним глазком!.. Исполнительный придворный отчаянно отражал все атаки. - Лысый,- послышался шепот Жомки прямо под августейшим ухом,- Лысый, это что за шмон? - Да это я, бля, шестерку одну на стрему поставил,- небрежно отвечал император. - Кой хрен - шестерку? - злобным шепотом возмутился у другого царственного уха Фубрик. - Тебе было велено стоять, ты и стой. - Да че ты, Фубрик,- вступился Жомка. - Кент же по делу сбацал - он теперь нам копать яму поможет. - А если его ложкомойник нас заложит? А? - зловещим голосом просипел Фубрик. - Чего вдруг заложит? - отверг Жомка. - Лысый его вторым гов.маршалом назначит, точно, Лысый? Небось после этого он хошь ты что вытерпит - хоть водку носками твоими занюхает! В натуре, Фубрик! - В натуре, бля! - подтвердил император. - Я его и сам уже думал гов.маршалом поставить, да... Кенты! - вдруг сообразил государь. - А вы как знаете, что я это... ну, то есть... - Че не знать-то,- сплюнул Фубрик. - Мы, урки, все знаем. Ла, кенты, разбегаемся. Двое воров приказали императору быть здесь завтра на следующий день и снова будто растворились в воздухе. Император так и не понял - то ли эти двое знают, кто он, то ли... Он не стал гадать, а попросту смирился с судьбой. Безымянного придворного государь, действительно, назначил гов.маршалом. Однако имени его император так и не запомнил. Теперь ему уже было не так страшно своих таинственных новых друзей. Государь даже как-то вошел во вкус всего предприятия. Вечером он несколько раз щегольнул блатными словечками, а за ужином обмолвился: - Ха, кенты, вы тут, в натуре, не знаете настоящей жизни! А мы, блатные, мы такие дела делаем... Мы все знаем! Двор стал хором упрашивать: - Ваше величество, расскажите, расскажите нам про блатных, умоляем вас! Императрица с завистью смотрела на своего супруга, божественный светоч Азии. Этот человек, как уже единогласно решили ее фрейлины, заткнул за пояс Харун-ар-Рашида, предаваясь неслыханной дотоле двойной жизни. Теперь всем тоже хотелось окунуться в ее стремнину вслед за своим государем. "Вот им, мужчинам, все можно,- с негодованием размышляла императрица,- а нам, женщинам, ничего нельзя! А может, я тоже хочу ночью бандершей быть в Монте-Карло! В натуре!" Император меж тем снисходительно улыбался и уклонялся от расспросов: - Мы, урки, шухер зря не подымаем... знаем чего, да не звоним зазря... точно, гов.маршал? - и он подмигнул новоиспеченному гов.маршалу. - В натуре, бля! Так точно, ваше величество! - закивал стремянной придворный. - Гавкать не буду,- продолжил император,- одно скажу: у меня авторитет знаете какой? Меня братва во как уважает!.. - В натуре, бля! - подтвердил гов.маршал. - На стрему кого попало не поставят. - Во, бля! - поднял палец император. Он уже чувствовал себя вполне уверенно в новой роли. Опасность, однако, нагрянула с совсем неожиданной стороны. С утра к императору явился с экстренным докладом министр внутренних дел или, как еще его называли, обер-полицай. Звали его Кули-ака. Он наклонил коротко стриженную голову и сообщил, глядя маленькими глазками из-под дымчатых очков: - У меня есть сведения о готовящемся ограблении, ваше величество. - Что? - изумился император. - Кого-то хотят ограбить? У нас?.. в Некитае?!. Не может быть!.. - Увы,- возразил Кули-ака. - Сведения совершенно точные. - Во, ништяк! - возликовал император. - Ну, наконец-то! А то везде есть преступность, а у нас нету. Бисмарк, правда, завел ее было в Неннаме, да после аббата Крюшона и там все повывелось. - Святой человек,- почтительно нагнул голову министр. - Килда с ушами! - подтвердил император. - Ну, а кого будут грабить-то? - Вас, ваше величество,- отвечал Кули-ака. - Точнее, ваш дворец. Есть агентурные данные, что цель грабителей - большой императорский сейф со всеми императорскими драгоценностями - короной, скипетром и всем прочим. - Да ну? А кто же грабители? - продолжал расспросы обрадованный император. - Точно пока не установлено,- из-под очков глянул Кули-ака. - Но согласно некоторым данным это двое заезжих иностранцев. - Неужели барон Пфлю и лорд Тапкин? - удивился император. Обер-полицай покачал головой. - Это не исключено, однако маловероятно. Внешность послов не соответствует имеющемуся у нас описанию. - Ну, а каково же описание? - Один косоглазый, чернявый, другой повыше,- зачитал министр ориентировку и снова исподлобья взглянул на императора,- тот, что повыше,- светловолосый, оба американца, кличка одного - Жомка, другого - Фубрик, хотя это еще точно не установлено. Только после этого император сообразил, что речь велась о его новых друзьях. Он перепугался - а вдруг что-нибудь известно о его участии в деле? "Надо выведать, что легавым обо всем известно",- мудро рассудил государь. Он поинтересовался: - А еще что-нибудь известно? О сообщниках, например? Кто у них на шухере стоит? - Да, ваше величество,- кивнул обер-полицай,- кое-что известно. Есть сведения, что у них есть сообщник среди высокопоставленных лиц нашего двора. Император и вовсе перетрухал. Сердце его так и екнуло: "Конец! Сейчас выволокут из-за стола да потащат на допрос! И в колодки!.. В тюрягу!.. А потом по этапу!.. Эт-то было во вторник!.." Из последних сил сохраняя самообладание, он постарался придать своему лицо невинное выражение и спросил, изображая государственную озабоченность: - Его личность установлена? Этого... фраера во дворце? Кули-ака остро глянул из-под очков и развел руками: - Пока еще нет, сир... Но мы уверены, что сумеем выявить его и задержать с поличным в самое ближайшее время. Император покачнулся и чуть не упал со стула. "Накроет! Загремим под фанфары! Каюк!" - загудело у него в голове. Срочно надо было что-то предпринять, что-то очень государственное - такое, что было бы достойно его высокого звания и признанной мудрости во всех общественных вопросах. И государь показал себя достойным этого ответственного момента. Он прищурился, нагнулся из-за стола ближе к министру и заговорил, заговорщицки понизив голос: - Слышь, министр,- и государь подмигнул,- ты этого дела шибко не шевели, я сам им займусь. - Вы? - удивился Кули-ака. - Но... - Я, блин,- и государь снова подмигнул,- я про это все уже до хрена знаю, по-ал? - Из каких же источников, ваше величество? - Из самых секретных, каких же еще,- ухмыльнулся император. - У тебя свои сексоты, у меня - свои. Ты, главное, не спугни никого, по-ал? - Понял, ваше величество,- наклонил лысеющюю голову обер-полицай. - Будем действовать аккуратно. - Во-во, на цирлах чтобы вокруг, по-ал? Я тут сам со всем разберусь... И главное, ты этого... высокопоставленного не спугни... Обходи его, по-ал? - Слушаюсь, ваше величество. - Если выяснишь, кто он - ну, или там еще чего узнаешь - немедля мне брякни, по-ал? А сам поодаль ховайся, поодаль... Нишкни, по-ал? - Слушаюсь, ваше величество,- сверкнул лысиной министр. Он вновь посмотрел исподлобья. - Ваше величество, а как быть с прессой? - А что с прессой? - Ну,- уклончиво качнул головой Кули-ака. - Эти газетчики, их ведь хлебом не корми, дай какую-нибудь пакость тиснуть... Сочинят утку про то, например, что во дворце пособник грабителей окопался. Представляете заголовок, ваше величество? - "Вор на троне". Это я к примеру, конечно... Император снова струхнул, но снова же овладел собой. - Ну, это ты волну не гони,- возразил он министру. - Я этих газетчиков к себе вызову и обломаю в момент, чтобы шухер не подымали до срока, по-ал? А слышь, Кули-ака, сбегай-ка прямо сейчас до них, пошуми, чтоб ко мне срочно забежали, я с ними сегодня и побазарю малехо. Лады? - Слушаюсь, ваше величество,- и министр, распрямившись, попятился к выходу - и даже дымчатые очки не могли скрыть глубокого министерского разочарования - судя по всему, обер-полицай рассчитывал на какие-то другие последствия беседы. А у императора возник вдруг один план - он решил нейтрализовать полицию и сделать это не как-нибудь, а с помощью своих новых корешков. "Кентов пора подключать",- думал император всю дорогу до места раскопок. Он сказал Фубрику: - Слышь, Фубрик, тут такое дело - фараон один в долю просится. - Да ну? - изумился урка. - Вот падла, уже пронюхал. Я, знаешь, лягашам не верю... козлам поганым... - А он, может, штемп,- возразил Жомка. - Нам такой пригодится, в натуре! Но Фубрик не уступал: - А чего это мы будем бабки с лягашом делить, пусть он хоть трижды штемп? Жомка задумался. Испугавшись, что его замысел сорвется, император стал срочно выкручиваться: - Да он, кажись, не из-за бабок... Он где-то тебя видел, Фубрик, я так просекаю... - И фули, что видел? - Да, по-моему, понравился ты ему... Так ко мне и пристал - сведи-де меня с этим кентом да сведи... - А хрен ли ему надо? - удивился Фубрик. - Да я хрен его не знаю... Он все просится да просится... Плакал даже... На колени встал, ревет: Он мне, грит, ночью, ночью снится!.. Ты бы с ним побазарил, а, Фубрик? - Да че ты, Фубрик, в натуре,- заступился Жомка. - Жалко что ли? Токо, конечно, пусть он без фараонов своих приходит, мы проследим, чтобы без шухера было. - Ага, конечно, без фараонов,- обрадовался император. - У меня тут квартирка есть, самое подходящее место, братки... Я, Фубрик, что в натуре думаю - он это... ну, понравился ты ему... Почмокать хочет... Он со значением посмотрел на Фубрика и подмигнул. Жомка заржал: - Фубрик, ты ему скажи, чтобы сначала бутылку поставил! Фубрик побагровел и резко возразил: - Ты, Жомка, забыл, как тебя самого под пальмой!.. - Че? - скривился Жомка. - Я ж тебе, в натуре, сто раз объяснял - это у меня глюк был, самовнушение! Они о чем-то поспорили, о каком-то Уотермене и фраере-президенте, и Фубрик, наконец, согласился повстречаться с этим, как назвал его Жомка, полументом-полукентом. Император же срочно вызвал обер-полицая и сообщил ему, щуря глаза для государственной секретности: - Слышь, министр,- государь подпустил таинственную хрипотцу в голосе,- я тут потолковал с кем надо... ну, о деле, что утром говорили... На сходняк тебе надо с одним кентом. - Это ваш агент, ваше величество? - осведомился Кули-ака. - Да не то чтобы... - затруднился государь. - Это урка один - ну, из кодлы той. Ты потолкуй с ним, поласковей так, подушевней, по-ал? Токо делай все, как он скажет - скажет снять штаны - ты сымай,- ну, или там еще чего ему охота будет... Это народ такой: чуть что не по блатному - сразу моргушник... или вспугнешь до срока, опять же... Ты с ним мягонько так, на цирлах, соглашайся про все... По-ал? - не спорь с ними, хуже будет. - Понимаю, ваше величество,- наклонил голову министр. - Во, иди теперь, знаешь квартирку-то? Дом Гу Жуя, второй этаж, налево. - Знаю,- кивнул Кули-ака. - Погодь! - остановил император. - Слово запомни: репропро де чекако. Это значит - реализация продовольственной программы - дело чести каждого комсомольца,- по первым слогам это. Министр скорчил недоуменную гримасу: - О чем это, ваше величество? - А я че знаю? - оскорбился император. - Я, по-твоему, уркаган что ли? Как мне сказали, так и базарю. - А, понял,- догадался министр. - Вероятно, это на блатном языке про предстоящее ограбление. - Во-во, по фене это... А отзыв вот какой: пропро де всеика. - А это что, ваше величество? - А это значит: продовольственная программа - дело всех и каждого. По-ал? - скажешь: репропро де чекако - тебе: пропро де всеика. Значит, все путем. - Запомню, ваше величество,- поклонился обер-полицай. При следующей сходке Фубрик и Жомка встретили императора ледяным молчанием. "Что-то не так",- екнуло сердце у венценосного владыки при виде неудовольствия на лицах у воров. - Ну, че, Фубрик,- заговорил он с напускной развязностью,- как толковище-то прошло с фараоном? Снюхались? Фубрик криво усмехнулся и ничего не ответил. Жомка коротко хохотнув произнес: - Ништяк, Лысый, все обтоптали. - Ну? Фубрик опять усмехнулся и сплюнул. - Слышь, Лысый,- внезапно спросил он,- а этот мусорок твой - он у тебя кто, министр внутренних дел, что ли? - Ага, обер-полицай,- подтвердил император. - А что? Фубрик мрачно покрутил головой и, приблизив рот к уху императора, сообщил сиплым шепотом: - Вафлер он. - Ну? - удивился властитель Некитая. - Точно,- заверил Фубрик и сплюнул. - Извращение это. Фелляция. Гнать тебе его надо, Лысый. - Не обостряй, Фубрик,- вмешался Жомка. - Рано. Сначала надо дело обтяпать. Пущай пока министром походит. - Ну, а это... столковались? Насчет дела-то? - не терпелось узнать императору. - Куда он денется,- ухмыльнулся Фубрик. - Карту он подписался принести. А то роем, роем - а туда ли роем - хрен его не знает. - Во, бля,- обрадовался император. - Я и то думаю - карту надо. А то копаем, копа... - Ладно, Лысый,- оборвал Фубрик. - Бери заступ, твоя очередь стену долбить. Император расстроился - ему совсем не хотелось утруждать тело. - Да че, кенты,- заныл он,- а на шубу-то кто встанет? Зашухерят и... вы этого министра еще не знаете, на него нельзя надеяться, он извращенец, сами говорите... - Не ссы, Лысый,- цыкнул Фубрик. - Чтоб не зашубили, твой гов.маршал присмотрит. Точно, Жомка? - Да я его нынче с собой не взял! - отбивался император. Однако в этот миг из кустов послышался голос нового гов. маршала: - Ваше величество! Я тута, готов стоять на шухере! Фубрик зверски скривился и вкатил государю моргушник: - Ты, хорек! Фуфло гонишь!.. Император схватился за лоб и замахал рукой: - Гов.маршал! А ну, хиляй сюда! Кенты,- умоляюще произнес он, обращаясь к уркам,- в натуре, пущай он копает, я, бля, все равно не могу, у меня навыка нет, я император все ж таки! Я лучше на атасе постою, лады? Фубрик и Жомка коротко переглянулись, и великодушный Жомка опять пришел на выручку незадачливому императору: - Слышь, Фубрик: а Лысый по делу брякнул - какой из него землекоп, к хренам! Пусть он лучше на стреме уж стоит. - Фубрик, я завтра сюды бригаду землекопов отправлю! - горячо пообещал государь. - Вы с Жомкой их тута определите, куда им рыть, а мы с гов.маршалом на шухере побудем! - Да карту же надо сначала! - с досадой отвечал Фубрик. - Ты скажи там своему легашу, чтоб он принес ее по-шустрому! - Бля буду, скажу! - поклялся император. У него вскоре состоялась встреча с обер-полицаем. - Я тута хилял, куда брякнули,- начал было рассказывать Кули-ака, но осекся под строгим взором государя - на того неприятное впечатление произвели тон и слог министра. - Это что за блатной язык? - сурово одернул его император. - Вы забываетесь, господин министр! Мы государственные люди, и пока вы на службе, я попросил бы... Нахватались жаргона, понимате ли, у своих подследственных! Килда с ушами!.. - Государю очень не понравилась развязная фамильярность недалекого обер-полицая. Кули-ака побагровел и виновато согнул спину. - Ну, докладывайте,- приказал государь. - Встреча с агентом состоялась? Министр посмотрел из-под очков и отвечал опустив глаза: - Докладываю, ваше величество. Так точно, встреча состоялась. Судя по всему, с одним из главарей. Получены важные сведения о планах грабителей. Министр почмокал губами. - Ну, и каковы эти планы? - спросил государь, а про себя подумал: "Что-то я раньше не замечал за министром этой привычки - губами чмокать"!" Кули-ака снова глянул из-под очков и спрятал взгляд за дымчатыми стеклами: - Они хотят получить план подземелья с обозначением расположения находящихся вверху помещений. - Так, так,- побарабанил кончиками пальцев по столу император. Он встал, такой величественный в своем мундире с золотым шитьем, и прошелся по кабинету, погрузившись в короткие раздумья. - Ну-с, и что же - вы намерены снабдить их этой картой? - Конечно, ваше величество,- отвечал министр. - В данный момент такая карта спешно готовится на печатном дворе. - Доложите ваши дальнейшие планы,- велел император. - Мы будем поддерживать связь с этим преступным элементом и, таким образом, контролировать ход всей преступной операции. В нужный момент, когда грабители совершат святотатственную попытку и посягнут на ваш сейф, мы накроем их с поличным. - А, вот как! Задумано интересно. Но не слишком рискованно? - нахмурился государь. - Что вы, ваше величество,- успокоил Кули-ака. - Я полностью ручаюсь как за успех операции, так за безопасность императорских сокровищ. Ни вам, ни достоянию короны ничего не угрожает. Бандиты же будут выловлены все до единого. - Но, может быть, лучше взять их уже сейчас? - У нас не будет необходимых улик,- напомнил министр и почмокал губами. - Все-таки, это иностранцы, и международное право, знаете ли... Возможно, нас не поймет Европа... понимаете, государь? - Но затягивать операцию тоже нельзя! - возразил в свою очередь император. - Я считаю, на данном этапе нужно оказывать всяческое содействие этой преступной группе - с тем, разумеется, чтобы скорее всех поймать. - Согласен, ваше величество,- наклонил голову министр. - Я прикажу ускорить изготовление карты. - Вы лично передадите ее? - Да, государь. Император снова нахмурился. - Голубчик Кули-ака, а разве это так обязательно - лично вам идти на такой риск? Нельзя ли послать кого-нибудь другого вместо себя?