трел: кто-то, еще при дневном свете, оставил на свалке полуразложившийся человеческий труп, а нога мертвеца до сих пор находилась в пасти грызуна, с нетерпением ожидавшего смерти. -- Эта красы хотела затаиться, подождать, пока мы уйдем, -- ласково улыбаясь, Джадж положил ладонь на теплый пока бок. -- Хотя нет, просто почему-то отказали лапки... Бедняжка! -- Осторожнее, как бы она тебя не цапнула, -- предупредил вамп. -- Нет, она не сделает этого. Она меня понимает. Я победил, она проиграла. Она будет медленно умирать, а я... Джадж не договорил, он приступил к своему любимому делу. В нескольких местах он подрезал сухожилия несчастного животного, так, на всякий непредвиденный случай. А потом началось такое зрелище, что Алекс не выдержал и отошел подальше, хотя ужасные звуки продолжали таранить его разум. Джадж забавлялся минут десять, но когда он начал засовывать острое лезвие между позвонками крысы и медленно проворачивать его, слушая хруст хрящей, крыса все-таки издохла. -- Эй, Алекс, не хочешь посмотреть на ее сердце? -- Нет, спасибо. Джадж еще немного повозился над трупом, предлагая вампу различные его внутренние органы, но Алекс каждый раз отказывался. Наконец, крысник оторвался от крысы и, подойдя к Алексу, что-то сунул ему в руку. -- Что это? Какая-то кость? -- Os sphenoidale, -- любезно ответил Джадж. -- Черт возьми, Джадж, скажи по-человечески! -- Это клиновидная кость, мне стоило большого труда вытащить ее неповрежденной. К ней прилипло немного мозгов, но дома сполосни ее в воде и повесь на шею. -- Спасибо, -- Алекс засунул кость в карман, по его голосу нельзя было сказать, что он очень рад. -- Шайтан! -- выругался Джадж. -- Я забыл отрезать кусок мяса для Тимоти. Подожди минутку... -- Я жду, -- обречено сказал вамп. -- Тимоти будет доволен... z z z -- Джадж, ты вообще-то чем занимаешься на досуге? -- Развожу хомячков. Иногда учу французский язык. Вамп и крысник сидели на самой верхушке лестницы, соединяющей центр города с нагорной его частью, на том самом месте, где прошлой ночью несколько Чистых Братьев устроили засаду на любителей гулять в темноте. Джадж держал в руках арбалет и время от времени ловил в перекрестие прицела то тусклый полукруг луны, то зловещую комету, то какой-то случайный огонек внизу, в спящем городе. Алекс, мечтательно присев на ступеньках, просто полностью расслабился и иногда задавал вопросы, собирая информацию (любимое словечко дига!) для нового романа о полных героизма и трагизма буднях истребителей крысиного рода. Джадж, естественно, будет прототипом главного героя. -- И ты учишься в Медицинском институте? А кем ты станешь после него, ведь все больницы и поликлиники давно закрыты из-за нехватки средств? -- Потом пойду в аспирантуру, -- уверенно заявил Джадж, и горе тому, кто смел бы помешать ему в этом. -- А затем -- судебным медиком, но уже на постоянной ставке и с получением униформы со знаками отличия, так сказать. "То есть палачом, -- подумал Алекс, -- а знаками отличия наверняка будут череп и кости". Вдруг Джадж замер и привлек внимание вампа на дорогу, проходящую внизу между двумя лестницами. По дороге ступал неверными шагами некий темный субъект в шляпе, а над его головой белел прямоугольник какого-то плаката. -- Алекс, что написано на плакате? -- Джадж мгновенно пришел в состояние боевой готовности. -- "Обратите свой лик к Господу". По-моему, я знаю, кто это, не стреляй. Эй, патер Гордон! Когда патер Гордон, а это был именно он, услышал голос откуда-то сверху, он упал на колени и завопил дурным голосом: -- Слышу глас твой, Господи! -- Джадж, не стреляй!!! Но если крысник положил палец на курок смертоносного оружия, то убедить не нажимать на него очень и очень трудно, а потому тяжелая стрела из титаносодержащего сплава с легким щелчком начала двигаться с ускорением. Однако Джадж уже насытил сегодня свой жестокий, извращенный разум, и стрела лишь сбила с головы патера его элегантную шляпу, вдобавок проделав два отверстия для вентиляции. Полдюймом ниже -- и воздухопродуваемым стал бы череп Гордона. Сообразив, что по нему стреляют, но почему-то не убивают, а следовательно, лишь хотят привлечь его внимание, патер долго на карачках искал шляпу, нашел, нахлобучил ее на затылок и стал карабкаться наверх по лестнице, прямо в объятия Алекса и Джаджа. -- Патер, бросьте плакат -- его видно за несколько миль, -- приглушенно крикнул вамп. Гордон не послушался совета и гордо, как знамя, нес свой призыв к Алексу и Джаджу. -- Mna dies, дети мои! -- вообще-то уже было за полночь, и они были не его дети, но все объяснял ужасный запах перегара, сопровождавший патера. Гордон весело скалил вамповские клыки и долго тряс им руки. В пенсне патера осталось всего одно стеклышко, но это не помешало ему с хода взять инициативу в свои руки: -- Уверовали ли вы в Господа Бога, мерзавцы? Читали ли на ночь Pater Noster? К большому удивлению Алекса, Джадж молитвенно сложил руки и смиренно ответил: -- Я верую, но нахожусь в самом начале пути познания божественной истины, патер. Алекс сдержанно выругался: крысник будто бы и забыл, что у него в кармане все еще сочится кровью кусок мяса. -- Гордон, какого ты мнения о компьютерах? -- быстро спросил вамп, чтобы патер не начал обращать его в свою веру. Он подозревал, что тот никогда и не слышал такого слова, но ошибся. -- О! Компьютеры -- это ужасная вещь. Я служил в "Легионе смерти", сидел за компьютерным пультом управления ракетной системой, и на меня сошло озарение свыше... "Наверное, в тот день ты основательно нализался", -- мелькнуло в голове у вампа. -- После двух лет в форме я поступил на богословский факультет в университет и там окончательно воссоединился с Господом. Но еще сидя за мелькающим экраном, я понял, что компьютерное излучение уничтожает бессмертную душу; вот почему был устроен Всемирный Конфликт -- радиоактивный фон стал разрушать эти электронные исчадия Ада. И если до Конфликта на всем земном шаре насчитывалось несколько миллиардов компьютеров, то сейчас их осталось тысячи, да и то медленно гниющих. -- Но, кажется, Гордон, людские потери были гораздо важнее... -- попробовал заикнуться вамп. -- Тебе что дороже: бессмертная душа или грешное тело? -- довод был по-деревянному прост. -- Диги тоже не любят компьютеры, -- припомнил вамп общераспространенное мнение. -- Сатане, дерьмо на его рога, -- Гордон поспешно перекрестился, -- тоже нужны души, а не засратые тела... -- Кстати, патер, вы не знаете, где можно достать мертвого дига? Я хотел бы исследовать его внешнее и внутреннее строение, -- жалобно, что никак не вязалось с его свирепым видом, попросил Джадж. -- Мертвых дигов не бывает, -- бескомпромиссно заявил Гордон. -- Так что нужно искать живого. Джадж с грустным вздохом отложил свое потаенное желание до лучших времен. Конечно, можно вскрыть какого-нибудь крэда, но эстетические ощущения будут совсем не те. -- Снимите у любого дига очки и взгляните в его очи, и вы увидите, что сии создания отмечены дьяволом, -- на Гордона напал какой-то ораторский азарт, он начал гневно кричать, в лунном свете гордо сверкало его ущербное пенсне. Но крики Гордона не могла заглушить все нарастающий звук за пределами нормальной человеческой слышимости, и потому его слышал лишь Алекс. -- Шум антигравитаторов, -- негромко сказал вамп, но патер, начавший пересказ Книги Бытия, не услышал его. Но зато Джадж был готов к любой опасности. -- До свидания, патер, приятно было познакомиться, -- и с этими словами крысник, не дожидаясь товарища, исчез за ближайшим домом. -- Гордон, ты ведь тоже слышишь шум антигравитаторов! -- затеребил зарвавшегося рассказчика вамп. Патер непонимающе начал озираться. Ситуация становилась критической, а потому Алекс тоже решил обратиться в постыдное бегство, крикнув на прощание Гордону: "Шухер, полиция!" К несчастью, вамп побежал в узкий переулок, в котором не было боковых ответвлений, а навстречу ему уже тренькал на велосипеде страж порядка; рубиновый лучик лазера бил в землю. -- Стой, именем закона... Но грязнокасочник не знал, что перед ним вамп, не успел он договорить шаблонную фразу, как с нечеловеческой быстротой Алекс подскочил к нему и вместе с велосипедом перекинул через двухметровый глухой забор из железобетона. Дорога была свободна, и вамп с чувством выполненного долга побежал домой, стараясь не думать о брошенном им патере. А сцена у лестницы далее развивалась так. Гордона ослепили мощнейшие прожекторы подлетевшего полицейского фургона, а усиленный динамиками, а потому неестественный голос оглушил его: -- Гражданин, не двигайся, иначе ты будешь уничтожен! Подними руки вверх с раскрытыми ладонями! Также к месту трагедии подкатило четверо велосипедистов, у каждого был разрядник. Бронированный фургон мягко завис в дюйме от асфальта, боковая панель откинулась, и из металлического чрева показался краснолицый старикан в военной форме с нашивками полковника. -- Полковник Ладислос! Какая честь, -- дружелюбно приветствовал старого знакомого Гордон. -- Вы меня ловили слишком долго, я уже успел заронить семена веры в добрый десяток заблудших душ... -- Из этого десятка шестеро написали доклады "куда следует", а один прицепил тебе на одежду радиомаячок, Гордон. Тебе, видно, плевать на запреты проповедовать. А побег из тюрьмы еще более усугубит твое положение на суде. Трубить тебе теперь два года в "Легионе смерти", и не за ракетным пультом, а в штрафном батальоне, будешь хлебать радиоактивное дерьмо и дышать зачумленным воздухом... Улыбка исчезла с лица внезапно побледневшего Гордона. -- Но, полковник, закон запрещает дважды проходить службу в "Легионе смерти"... -- Законы не для людей, а для судей, -- поучительно улыбаясь в свою очередь, сказал полковник Ладислос. -- Хорошо. Но только мне необходима камера-одиночка с красивой молодой девушкой, -- мрачно пошутил патер, алкоголь все еще дурманил ему голову. -- Для тебя -- хоть две, и на всю ночь! -- полковник весело махнул седым чубом. -- Полезай в фургон!.. z z z Слова полковника не были пустым звуком -- Гордона посадили в холодный, как морг, карцер. А ровно в полночь у него появились гости -- две молодые красивые девушки со стальными холодными глазами. У каждой в руке была обычная деревянная дубинка... После бурной ночи патер Гордон две недели не мог поднять на ноги свое истерзанное тело. Глава 24. Профессор Хайделл -- Как вы знаете, наука, а в частности, технология создания микропроцессоров, если вы знаете, что это такое, шагает буквально десятимильными шагами вперед, -- сказал профессор Хайделл, колючими глазами осматривая зевающих и даже продолжающих спать студентов. -- Кто из вас знает, какие основные проблемы создания новых процессоров? Юный гений с немного тупой рожей по имени Орсон мгновенно поднял руку: -- Постоянно растущее количество единичных полупроводниковых элементов в процессоре, и вследствие этой бороды -- постоянный рост линейных размеров процессора. -- Ну что же, Орсон, вы правильно назвали одну из важнейших проблем современной микроэлектроники, -- похвалил профессор Хайделл. Орсон глупо улыбнулся и спросил: -- А что я заработал: четыре или пять? Но профессору некогда было отвлекаться на разные мелочи. Вообще-то у него был какой-то странный говор: он вставлял после слов лишние согласные, которые хоть и не затрудняли понимание, но вызывали излишнее оживление среди студенческого коллектива. -- Если вы знаете закон Мура-Хайделла, то все же запишите вместе со всеми его формулировку: Каждые три года сложность процессоров, то есть количество транзисторов в нем увеличивается в 2,5 раза, а быстродействие процессоров каждые семь лет увеличивается в 3 раза. Еще никто не объяснил причину такой закономерности, но она отлично подтверждается статистическими данными! Хайделл торжественно ходил между рядами гнилых столов, но неожиданно он наклонился к уху ровно сидевшего Энди и интимно прошептал ему на ухо: "Принесите мел, пожалуйста!" Энди в этот момент рисовал в тетради автомобиль, взлетающий в воздух посредством взрыва из-под днища; застигнутый врасплох, он вздрогнул, натянуто улыбнулся. -- Извините, что вы сказали? -- Принесите мел, пожалуйста, -- пробормотал Хайделл, как ни в чем не бывало продолжая лекцию. Энди легким движением плеча скинул навалившуюся на него томно похрапывающую Софи; она упала влево, на презрительно скривившегося Молчуна, и невнятно выговорила: "Полегче, друзья мои!" Когда вамп вернулся с килограммовым куском белого кирпича (выдранным из стены за неимением мела), Хайделл поблагодарил ("Как раз буквально хорошо!") и нарисовал на некогда бывшей черной доске кусок параболы. -- Но самая главная проблема -- увеличение быстродействия чипов. Увеличение тактовой частоты внутреннего тикера влечет за собой усиленный нагрев процессора. Для уменьшения выделяемой теплоты понижается напряжение логической единицы, что, в свою очередь, увеличивает сбойность "железа", частоту появления ошибок. Слово "ошибок" Хайделл произносил как "ошибокл". -- В общем, полупроводниковые процессоры имеют так называемый битовый барьер. Например, последний процессор "Гекстон", выпущенный четыре года назад, включает почти три миллиона транзисторов и имеет быстродействие буквально 20 миллионов операций в секунду. В прошлом году фирма представила усовершенствованный вариант -- "Гекстон Плюс", имеющий соответственно параметры четыре миллиона транзисторов и 24 миллиона операций в секунду. Если вы сопоставите эти данные с законом Мура-Хайделла, то увидим наглядное отклонение от прогноза буквально не в лучшую сторону. Профессор Хайделл равномерно ходил между столами, студенты послушно скрипели разнообразными пишущими средствами в тетрадях. -- Для нового скачка в производстве микропроцессоров необходимо новое, качественное изменение в технологии... -- Вы имеете в виду вакуумные процессоры? -- подал голос высокий студиозус, Лекс, черные волосы которого стояли дыбом и создавали впечатление еще большей вытянутости его вверх. -- Нет, вакуумными чипами пока безуспешно занимается преподаватель Пи-Пи, я же говорю о процессоре с высокотемпературной сверхпроводимостью, который создавался в течение долгих месяцев мною, инженером Кроули и профессором Шварцхельмом. Вот перед вами "Гебдомон", процессор буквально нового поколения! Хайделл вытянул руку, на неестественно плоской ладони чернела матовая коробочка с платиновыми ножками контактов, расположенными вдоль краев в несколько рядов. Кто-то из впечатлительных студентов ахнул, кто-то засмеялся. -- Внутренности "Гебдомона" сделаны полностью из висмутосодержащей керамики, изготовленной уникальными методами молекулярного манипулирования. Количество транзисторов в "Гебдомоне" около десяти миллионов, а количество операций в секунду... -- Хайделл сделал эффектную паузу, -- миллиард операций в секунду! Алекс недоверчиво присвистнул, в аудитории пошел гулять незапланированный гул, который был резко оборван звуком, ласкающим слух всякого учащегося -- звуком звонка на перемену. -- Сэр, вы уже послали в Академию Наук доклад о вашем изобретении? -- крикнул с места высокий студент, несмотря на то, что все вокруг спешили к выходу. -- Нет, мы сделаем это буквально на днях. Это будет иметь большое значение для построения систем искусственного интеллекта... Алекс, Тайтус и Энди с Софи облюбовали обласканное солнышком местечко неподалеку от Университета. Энди устроил во рту очередную сигарету, в который раз проклиная себя за эту вредную привычку. Софи внезапно глупо захихикала, покрутила толстым задом и сказала: -- Друзья мои, я покидаю Энди. Он слишком молчалив, а мне необходимо живое, откровенное общение. -- Ну давай поговорим о том, -- хмыкнул нисколько не огорчившийся Энди, -- что ты по утрам бреешь ноги мужской бритвой... По длинноносому лицу Софи пошли красные пятна, почему-то она залепила пощечину Тайтусу, после чего демонстративно покинула это сообщество трех заговорщиков. Диговские непроницаемые очки упали на асфальт, но не разбились; Тайтус с закрытыми глазами поднял их и водрузил на место. Алекс, дождавшись тишины, извлек из кармана целый моток разноцветных проводов. -- Что это? -- Это мое дистанционное устройство, Энди. Кстати, ты принес канистру авиационного топлива? Курящий вамп кивнул, закрыв глаза от несомого дымом наслаждения. -- И где она? -- На месте, не беспокойтесь. Я засунул ее под автомобиль Хайделла, -- Энди взял в руки агрегат, изготовленный Алексом. -- Я вообще-то представлял его без проводов, что-то типа радиодетонатора... Алекс обиделся и загреб свое изобретение обратно в карман, тем более что рядом ковылял страж порядка с противоестественно синей харей. Сей грязнокасочник, как нарочно, стукался лбом о всякое встречное препятствие, будь то дерево или столб. Проводив несчастного взглядами, Энди сказал: -- И это сгодится, только нужно присыпать провода грязью и мусором... z z z Спустя час коварный план был приведен в действие, а в ста метрах от машины, в густых колючих кустах, с пусковой кнопкой в потных руках засели вампы; диг словно бы невзначай уселся неподалеку на лавочку. Почему-то все прохожие цеплялись за замаскированный провод, и все страшно ругались, но никому не пришло в голову наклониться и разузнать получше, что так мешает пешеходному движению. Когда споткнулась и растянулась на асфальте девятилетняя девочка в приличном белом платьице, она выдала такой блок изощренных ругательств, что даже у Алекса, большого в этом деле специалиста, слегка отвисла челюсть. Наконец, часа через три, профессор Хайделл покинул здание Университета и быстрыми шагами поскакал к приобретенному на Государственную премию автомобилю. -- Как ты думаешь, а не взорвется ли топливо из-за антигравитационной подвески? -- спросил вполголоса Энди. -- Нет, Тайтус сказал, что хоть и появляются большие по значению вихревые токи, но этого все-таки недостаточно... Внимание! Профессор Хайделл делал последние шаги в этой жизни по бренной Земле, основательно замусоренной и заплеванной. Вот он уселся в автомобиль, захлопнул герметически закрывающуюся дверцу... -- Жми! -- почти закричал Алекс. Энди послушно нажал кнопку, и в первый момент ему показалось, что сложная система Алекса не сработала, или где-то имеется обрыв. Но через пару секунд после сравнительно негромкого взрыва автомобиль охватило жадное пламя; краска, покрывающая его обшивку, начала плавиться и отслаиваться черными хлопьями. Было видно, что профессор Хайделл удивленно оглядывается, пытается выйти... Всепроникающий огонь все-таки добрался до укрытой в глубине металлического чрева энергетической системы, и от автомобиля после ослепляющей вспышки осталось одно воспоминание. Пользуясь паникой, вампы скатали вызвавшие взрыв провода и подошли к образовавшейся воронке, вокруг которой начала толпиться общественность, среди них был и Тайтус. В воронке среди дымящегося металлолома лежали останки профессора Хайделла, вернее, верхняя половина его туловища. Из страшных, смертельных ран сочилась не кровь, а какая-то густая, зеленая жидкость, а в отвратительной дыре виднелся металлический каркас ребер, опутанных обгоревшими проводами. Профессор еще шевелился, он двинул рукой, и из крепко зажатого, покрытого ожогами четвертой степени кулака выпала небольшая черная коробочка -- процессор нового поколения "Гебдомон". -- Киборг! Сраный киборг! -- завопил толстый круглоголовый детина не совсем трезвого вида. Людская толпа возмущенно всколыхнулась и вытолкнула из своих рядов Тайтуса; диг по инерции сделал несколько шагов вперед и случайно наступил на "Гебдомон" -- творение лучших умов Республики. Тихо скрипнув, микропроцессор превратился в кучку керамической пыли. -- Засратый киборг! -- вновь начал смущать народ толстяк, увидев, как Хайделл с трудом протянул руку, пытаясь защитить свое творение. -- Смерть киборгу! Как по волшебному слову, люди, отшвыривая друг друга, налетели на поверженное тело, голыми руками разрывая его на части. Вампы и диг были единственными, кто не поддался всеобщему психозу. Хайделл, по-видимому, был жив, пока толстяк булыжником -- орудием пролетариата -- не снес ему сверхпрочную крышку черепа и не извлек тугой, словно резиновый, мозг. Тогда профессор Хайделл умер. Буквально. Глава 25. Промедление смерти подобно В дверь квартиры, где обитал профессор Шварцхельм, аккуратно и как-то интеллигентно постучали. Профессор еще не выходил сегодня из дома и не знал, что случилось с его выдающимся коллегой Хайделлом. Его жена с детьми вчера вечером уехала погостить в деревню к родителям, и Шварцхельм был абсолютно один. На пороге стоял студент, в руках он небрежно держал какой-то блестящий непонятный предмет. -- Доброе утро, профессор Шварцхельм. -- Доброе утро, -- машинально ответил профессор. -- Вы ко мне? -- Да. Сэр, это вы высказали предположение о строении высокотемпературного сверхпроводника для изготовления процессоров и математически обосновали его? -- Вообще-то да, но только это была не оптимальная структура, мне ночью пришел в голову поистине потрясающий вариант! Эй, что это у вас в руках? -- Лайтер системы "Вивенди". -- "Вивенди"? По-моему, я слышал, что это оружие дозволено иметь только военным, и вне пределов городской черты... -- Вы одни, профессор? -- Да, я один... Это действительно запрещенное оружие? -- Да, -- сказал гость и, так и не переступив порог, нажал на кнопку лайтера. Круглая голова профессора Шварцхельма в одно мгновение ока тонким, как спица, лучом была отделена от туловища. Эта голова упала, как тыква, на пол и закатилась в шкаф для одежды. Обезглавленное тело медленно осело, поливая всех и вся кровавым фонтанчиком. Убийца прошел в осиротевшую с его легкой руки квартиру и посетил каждую комнату, не исключая ванны, туалета и застекленного балкона. Все обнаруженные бумаги, чистые или с записями, книги, компьютерные магнитные и оптические диски -- все это сваливалось в кучу и уничтожалось с помощью того же лайтера, переключенного в веерный режим. Через минут двадцать квартира приняла такой вид, будто в ней побывала целая банда налетчиков-психопатов. Но гость был абсолютно нормален в психическом плане. Осведомившись с радиоактивным фоном на улице, он спокойно покинул место преступления. Говорят, и это не пустые слова, что диг не может убить человека. Диги ставят перед собой целью бескорыстное служение обществу, как они его понимают. Но если ради блага этого насквозь прогнившего общества нужно будет пожертвовать одним, пусть даже лучшим его членом... рука дига не дрогнет. z z z Энди пригласил Алекса к себе домой, Тайтус куда-то запропастился. В квартире недавно был произведен ремонт, и потому вампы сидели на табуретках среди полного развала, нюхали ядовитую краску, попивали вино из граненых стаканов и вели неторопливый разговор. -- Энди, -- сказал Алекс, одним глотком осушая свой стакан, -- у меня есть план: одна из твоих подружек идет к Шварцхельму, доводит его до кровати и раз! хе-хе! вонзает ему в сердце кухонный нож! -- Извини, что я тебя перебиваю, Алекс, но разве им можно доверять? -- Нельзя, ты прав, -- Алекс громко икнул. Уже третья опустошенная бутылка покатилась по полу и остановилась у ботинка внезапно появившегося Тайтуса. -- Выпей с нами, брат диг. Ик! Тайтус отрицательно покрутил головой. -- Вот видишь, Алекс, он такой принципиальный, а мы -- грязные свиньи. А нам тоже хочется быть принципиальными парнями! -- Ик! -- подтвердил его слова Алекс. Тайтус снял с пояса "Юнипак" и нажал одну из многочисленных кнопок на его панели. Этой кнопкой включился радиоприемник, громко зазвучал стальной дикторский голос, основательно укутанный помехами: -- Сегодня научный мир нашей Демократической Республики понес две невосполнимые потери: в полдень неизвестные взорвали автомобиль профессора Хайделла вместе с профессором внутри. Предположительно, для этого использовалось ракетное топливо, применяемое в нашей армии. Идет следствие, задержано трое подозреваемых. Самые последние новости -- полчаса назад в своей квартире было найдено обезглавленное тело профессора Шварцхельма. Специальный корреспондент сообщает, что, по оценкам экспертов, тут поработала целая банда, вооруженная лучевым оружием, за одно нелицензионное хранение которого полагается смертная казнь. Поиски головы и преступников не прекращаются ни на минуту. Полковник Службы Безопасности Ладислос, прибывший в наш город на днях, категорически отрицает причастность армии к этим зверствам. Внимание! Внимание! Внимание! Специальным решением муниципалитета в городе создан чрезвычайный комитет и вводится чрезвычайное положение. Будут усилены патрульные службы, каждый обязан иметь при себе идентификационное удостоверение личности. С 23 часов до 5 часов утра вводится комендантский час... Тайтус резко выключил "Юнипак". -- Черт возьми, Тайтус, -- запричитал Алекс, обильно посыпая свою речь бранью, -- ты нас всех подставил! Энди молча осматривал заляпанные кровавыми пятнами брюки дига, его непроницаемое лицо... неожиданно вамп встал и сильно, с ненавистью ударил Тайтуса кулаком в челюсть, хотя и не изо всех своих нечеловеческих сил. Черные очки пропеллером слетели с лица дига, он покачнулся и упал прямо на свежеокрашенную стену, испортив не только чужой труд, но и свою куртку. Но Энди не собирался продолжать экзекуцию, он просто дал выход переполнявшим его эмоциям. Алекс нагнулся и поднял диговские очки. Некоторое время он покрутил их в руках, а потом одел их, но тут же снял. -- Черт знает что! Я ничего в них не вижу, кроме какого-то мелькания! Энди тоже взял в руки очки и убедился в этом, и от сумасшедшего мельтешения перед глазами у него сильно разболелась голова. -- Ты его случайно не убил? Ик! Но Тайтус уже поднимался, глаза его были закрыты, а изо рта струилась темная кровь; зубы, по всей видимости, остались целы. -- Тайтус, тебе очень нужны очки? -- с издевкой спросил Алекс, подумывая, не разломать ли на мелкие кусочки это приспособление. Диг протянул вперед руку, но наткнулся лишь на воздух. -- Открой глаза, Тайтус, -- приказал Алекс. Диг медленно открыл веки, и вампы отшатнулись от отвращения: глазные яблоки Тайтуса были абсолютно белыми, без малейших признаков зрачка или радужки. Энди, все-таки он был добрый парень, самолично закрыл эти невидящие глаза непрозрачными стеклами очков. Тайтус благодарно кивнул. -- У всех дигов такие глаза? Ик! Ик! -- Да. -- А как же крэды, они ведь не носят очков? Мы все видели ректора Клинтона! Ик! Вообще-то диги никогда не говорят о крэдах, старательно избегая этой темы, но Тайтус ответил: -- После того, как диг становится крэдом, очки ему уже бесполезны. На помощь приходит небольшая микрохирургическая операция и специальные контактные линзы. -- Это ты убил Шварцхельма? -- спросил Энди; он знал, что это действительно так, но Тайтус смолчал. На лице дига так и не появилось никакого выражения; Энди подумал, что, наверное, у дигов отсутствуют мимические мышцы или двигательные нервы к ним. -- Вообще-то я читал, что диги никого и пальцем не могут тронуть, -- Алекс рассматривал стоящего столбом Тайтуса через стенки стакана. -- Я сжег также дом инженера Кроули, -- признался все-таки Тайтус. -- А в квартире профессора Хайделла никаких бумаг, кроме огромных фотографий голых женщин в полный рост, не имелось. -- Склоняю пред тобой голову, Тайтус, -- Энди действительно поклонился. -- Ты заставляешь всех плясать под свою дудку... -- Один миллиард каждому, -- сказал диг. -- Извини, Тайтус, я тебя перебью, -- Тайтус уже сказал, что хотел, но Энди был очень вежливым. -- Мы все делали, что ты хотел... Что ты сказал? -- Необходимо уничтожить компьютер инженера Кроули, который находится в Университете, и все бумаги и другие виды носителей информации по этому проекту, -- инструктировал Тайтус. -- За выполнение правительственного задания вы получите один миллиард денежными знаками Республики на каждого. -- А сколько получишь ты? -- словно ненароком, поинтересовался Алекс, никогда никому не доверявший. -- Дигам чужды всякие материальные ценности и особенно деньги, -- ответил Тайтус, и металл звенел в его голосе. Глава 26. Последняя миссия -- Давай доделаем это грязное дело, -- сказал Энди, когда они вышли на улицу и смело потопали к Университету; Тайтус остался в комнате по причине повышения радиации до сотовой отметки. На дно сигаретной пачки Энди спрятал небольшой пакетик с зажигательной смесью, температура его горения превышала температуру поверхностных слоев Солнца. По дороге они заскочили к Джаджу, и, хотя крысника не было дома, Алекс захватил примеченный им накануне бинокль с 25-кратным увеличением. Напротив Университета стоял невысокий старомодный дом какого-то религиозного общества, а с его плоской крыши, на которую незаметно и пробрались вампы, отлично просматривались окна кабинетов инженера Кроули, профессора Шварцхельма и других преподавателей. Но им некуда было спешить -- нужно было дождаться полной темноты, чтобы под ее покровом творить грязные дела, как выразился Энди. Алекс жалел, что не захватил с собой начатую рукопись о кровожадных и беспринципных крысниках. Энди изо всех сил сдерживал позывы к курению -- какой-нибудь бдительный гражданин мог заметить дымок и поднять тревогу. Поэтому, мучимые полнейшим бездельем, вампы скучающе оглядывали улицу. Вот вдоль дороги черепашьей скоростью прокатила цистерна с синими медицинскими крестами; на ее круглом теле сидели два мужика, они зачерпывали лопатами и скидывали вдоль дороги непрерывную насыпь белого цвета жижи, обладающей резким, как лезвие, запахом. Наверное, в городе опять начиналась очередная орально-фекальная эпидемия, и Главный Медик заблаговременно приказал засыпать улицы ядовитой дрянью, одним своим запахом убивающей не только микробов, но и мелких животных. Вот начальственной походкой, демонстративно раскачивая разрядниками, прошли грязнокасочники; они останавливали и просили предъявить документы каждого встречного, и только чудом вампы не наткнулись на один из патрулей. Вот появился небритый, со всколоченными волосами субъект с огромным транспарантом: "Господь ждет тебя!" Стоит ли говорить, что его тут же арестовали. Постепенно солнце все больше склонялось к горизонту, тени причудливо удлинялись, а тонкий вертикальный зрачок вампа становился все шире и шире. Алекс лег на спину, на нагретый за день металл и стал рассматривать темнеющее небо через одолженный бинокль. Энди в поисках какого-либо развлечения порылся в карманах и нашел сложенную в несколько раз, потрепанную газетенку местного производства, припрятанную для деликатных целей. Хотя было уже довольно темно, его глаза отлично видели каждую мелкую буковку. -- Слушай, Алекс, что тут пишут! Сегодня уже в любом ресторане столицы нашей Демократической Республики можно заказать такое экзотическое блюдо как "Эльминталь" -- сваренный по уникальным рецептам суп из специально взращенных для этой цели гельминтов -- червей, паразитирующих в пищеварительной системе человека! Энди облизал губы; Алекс лениво и, словно нехотя, выругался сквозь зубы; похоже, он так увлекся созерцанием астрономических тел, что забыл обо всем. -- Представляешь, -- продолжал Энди, включив на полную мощность свое воображение, -- сидишь ты преспокойно в тюрьме и, как существо бесправное, служишь инкубатором для нескольких десятков глистов, может, даже и не подозреваешь об этом. Выйдя на свободу, идешь в столичный ресторан и заказываешь блюдо "Эльминталь". (Честное слово, отличное название!) Открываешь крышку и жрешь тех самых червей, которые несколько месяцев жили у тебя в желудке и ели потихоньку тебя самого изнутри... Наконец-то мы дождались социального равенства! Алекс, приподнявшись на локте, все-таки заинтересовался захватывающим за живое рассказом, хотя он и не был таким гурманом, как его друг. -- Новости медицины, -- вновь обратился к смятому листку Энди. -- Хирург-самоучка из города N в результате труднейшей трехчасовой операции, проводимой им в одиночку, пересадил свой собственный правый глаз себе в задний проход. Операция проходила без применения наркотических обезболивающих средств, но завершилась полным успехом. Правда, пересаженный глаз пока не видит, но гениальный хирург, новая звезда на небосклоне лучших умов нашей Демократической Республики считает, что это только вопрос времени. Акты дефекации производятся им теперь два раза в сутки через рот посредством зонда с вакуумным насосом. Наша Республика опять оказалась первой в мире по проведению операций такого рода! Ура! Ура! Ура! -- Лучше бы вырезал глаз у какого-нибудь жмурика и вставил бы себе в задницу: три все-таки лучше, чем два, -- глубокомысленно заметил Алекс. -- Но все-таки он молодчага! Энди аккуратно сложил газетенку и, подложив руки под голову, начал смотреть на увеличившуюся в размерах комету. -- Там еще пишут, что комета все-таки не столкнется с Землей, -- грустно сообщил он. -- Я сегодня разговаривал с Би-Джеем, -- вспомнил вдруг Алекс, -- он сказал, что вышел новый указ правительства. Эй, ты меня слушаешь? -- Да. И какой же указ? -- В армию не будут призывать людей с умственным коэффициентом больше пятидесяти. Так что мы можем перестать волноваться! -- Вот черт... -- Энди тяжело выдохнул. Когда стало совсем темно, вампы обратили свои ясные острые взоры на здание Университета, некоторые его окна ярко горели, грубо нарушая специальные указания муниципалитета по сбережению электрической энергии. В одном окне они увидели расплывшуюся фигуру преподавателя метакомпьютики. -- Смотри-ка, Хенн собственной персоной, его все-таки выпустили из-за решетки! -- удивился Энди. -- Обрати внимание на его живот, -- заухмылялся во мраке белыми зубами Алекс. -- Четвертый месяц. -- Нет, скорее всего, шестой. Если бы рядом был Тайтус, он с точностью определил бы, какому месяцу беременности соответствует безобразно раздувшийся живот Хенна. -- Может быть, ему в тюряге сменили пол и заодно оплодотворили? Вампы по очереди сыпали остротами, веселыми и грустными, остроумными и не очень. Но это были лишь шуточки, а сейчас начинались серьезные, бросающие в липкую дрожь ужаса вещи. Хенн как-то напряженно сидел за столом и читал журнал по метакомпьютике, которому было уже лет двадцать, а то и больше. Но листание желтых и местами дырявых страниц было скучным занятием, тем более что все журналы и книги, что у него имелись, он прочитал от корки до корки по несколько раз, и некоторые, особо полюбившиеся ему места мог цитировать на память. Хенн приподнял свое обрюзгшее тело с распухшим по неизвестным причинам животом, подошел к зеркалу и начал причесывать жидкие волосы, стараясь прикрыть ими проплешину огромных размеров. Затем он взял в рот сигарету и медленно закурил, не отходя от зеркала. На зеркале, треснувшем на две неправильные части, чем-то красным (но не кровью) было написано: "Люблю и жду". Роу говорил, что Хенн сам накалякал эту развратную надпись. Алекс задумался о самом Роу. Он вспомнил, как неделю назад на лекции Роу сидел позади Молчуна, застывшего в молчаливом презрении ко всему миру. На куртке вэйвера, прямо между лопаток имелось небольшое отверстие, проделанное штыком разрядника, если вы помните. Роу, не удержавшись от соблазна, целых полчаса засовывал свою пузатую пишущую ручку в эту дырку, а когда Алекс спросил, что он делает, ответил, веселясь, как ребенок: -- Насилую куртку Молчуна. "Да, неплохо бы сейчас собраться у Роу на вилле", -- подумал Алекс, позабыв, что от этой виллы остались лишь не очень хорошие воспоминания. -- Алекс, посмотри на Хенна! -- Энди прервал размышления друга. Хенн продолжал торчать у зеркала и обеими руками поглаживал свой отвратительный живот. Алекс увидел, как под руками преподавателя что-то шевельнулось. -- Вот мерзость, чем он занимается? -- возмутился Алекс. Хенн продолжал нежные поглаживания, а затем резко оголил свой выпяченный живот беременной женщины. Вампы поняли, что это был вовсе не живот. Они увидели две маленькие ручки, две скрюченные ножки, отвратительную уродливую голову макроцефала, и все это торчало из брюшной области тела Хенна. Ручки и ножки судорожно подергивались, а страшная голова открывала и закрывала выпученные глаза и крошечный беззубый рот. Хенн с нежностью созерцал творение своего организма, потом положил зажженную сигарету в рот уродцу, являющегося частью его самого. -- Так он сделает его поганым смоукером. -- Мне кажется, Алекс, что ему это не грозит. -- А ты понимаешь, что это такое? -- Да, -- Энди и не заметил, как сам закурил. -- Хенн -- мутант, умеющий размножаться почкованием. Не удивлюсь, если между ног у него нет никакого отростка. -- Энди замолчал, задерживая дым в легких. -- Оказавшись за решеткой, он решил сделать потомство... -- Отпрыска, хе-хе! -- Но остановить процесс он уже не в силах. Вскорости Хенн станет счастливым папашей, а по Университету будет бегать его генетическая копия... z z z -- Который час, Энди? Энди Эйнджел посмотрел на свой золотой хронометр, потом на звездное небо, от которого было все же больше толку, и ответил: -- Около полуночи. Хенн ушел домой два часа назад, а здание Университета стало абсолютно темным, черные окна мрачно таращились в ночь. Но вампы знали, что внутри по мрачным коридорам бродит университетский сторож -- дряхлая старушка со станнером. Би-Джей говорил как-то, что сия старая дама (студиозусы прозвали ее Ужасом Подземелий) владеет смертельными приемами рукопашной борьбы (достоверность этих данных никем пока не проверялась). Вампы спустились с крыши и быстро пересекли улицу, едва затихли мерные звуки шагов синекасочников, отлавливающих на улицах ночного города нарушителей комендантского часа. Цель акта вандализма находилась на первом этаже, но Энди решил проверить все здание, пока Алекс будет вскрывать необходимые им двери с помощью плазмотронного ножа. Университет казался мертвым, но на втором этаже, в маленькой каморке, прямо над кабинетом покойного инженера Кроули Энди услышал страшные звуки, от которых мурашки бежали по коже, а нижняя челюсть начинала лихорадочно отбивать сигналы Морзе. Вамп замер, пытаясь идентифицировать это рычание, как ему показалось. Спустя несколько минут он понял, что ситуация не меняется и, наверное, не является опасной. Энди толкнул дверь и увидел лежащую на каменном полу старушонку, а устрашающие звуки вылетали из ее рта. Короче говоря, сторож Университета храпела, как иерихонская труба в Судный День. Энди Эйнджел с жалостью смотрел на старушку, ведь она могла замерзнуть и тяжело заболеть. Растрогавшись, вамп снял с крючка тяжелую несгораемую куртку и заботливо укрыл бдительного сторожа. У Энди было по-детски доброе сердце. Больше в Университете никого не было, и вамп спустился на первый