смотрел на князя, стоявшего у края рулежной дорожки. Улыбка исчезла с лица старика, и взгляд ввалившихся глаз на иссеченном морщинами лице был суров и безжалостен. "Хорошо, что Камыснап согласился на переговоры", решил Кукылин. "Он поддержал меня в самые трудные годы моей жизни, и мне трудно было бы обратить меч против него. Пусть не без изъяна, зато настоящий воин". В воздухе истребитель-бомбардировщик пристроился за самолетом Кукылина, держась чуть ниже и позади. Легкие истребители летели по бокам от него, прикрывая от возможных атак. Когда тракт внизу зазмеился серпантином между крутых отрогов Танниритского массива, тяжелый самолет неожиданно отстал на лигу с четвертью. - В чем дело, Имаксулик? - спросил Кукылин в рупор переговорного устройства. Ответа не последовало. Вдруг самолет Кукылина затрясся - один из истребителей стрелял в него. Автоматически Кукылин прибавил скорость, пытаясь стряхнуть преследователя с хвоста сразу ставшей неуклюжей машины, потом вспомнил про силовые щиты и, на мгновение оторвав одну руку от бешено дергавшегося штурвала, щелкнул тумблером на висевшей на шее коробке. Краски окружающего мира слегка померкли, и под прикрытием щитов Кукылин смог развернуться, чтобы, вновь выключив защитное поле, изрешетить врага пулеметными очередями. "Похоже, и кто-то из посольства подкуплен", думал Кукылин, готовясь поймать слегка замешкавшийся истребитель в трубку прицела. Пулеметы молчали. Истребитель-бомбардировщик скрылся из вида. Легкие самолеты прекратили огонь, убедившись в бессмысленности стрельбы, и летели рядом, словно чего-то дожидаясь. Кукылину вспомнилось, каким взглядом Камыснап провожал его. "Что еще накрутили его механики?" Таймерное взрывное устройство где-то в недрах фюзеляжа не замедлило с ответом. Удар расколол самолет пополам. Наполнившаяся дымом кабина, дико кувыркаясь, устремилась навстречу кровожадно встопорщившимся утесам. Кукылин попытался стабилизировать падениe, сплющивая силовой щит, но генератор отказал. Оторванный от находившейся в кабине контрольной панели, процессор энергореактора, предоставленный сам себе, решил на всякий случай уничтожиться. Сфера, включившая в свой объем свободно летевшую заднюю часть Кукылинова самолета, вершину утеса с гнездом грифа-людоеда и полтора истребителя, стянулась в точку и выпала за пределы пространства, вызвав на земле и в атмосфере некоторое возмущение. Вытряхнутый из развалившейся кабины и почему-то летящий вверх, Кукылин наблюдал, как под ним в судорогах рухнуло несколько гор, а в небе безобразно закрутились, словно наматываясь на невидимую ось, тучи. Истребитель-бомбардировщик пытался выбраться из шторма, некоторое время летел хвостом вперед, и наконец на околозвуковой скорости воткнулся в скалу. Масштабный, по обычным меркам, взрыв на фоне окружавших событий не произвел на Кукылина никакого впечатления. Кукылин, уже летя вниз, включил ракетный пояс в надежде удалиться от эпицентра катаклизма. Когда топливо кончилось, шторм едва пошел на убыль. Борясь с дергавшимся во все стороны под шквальными порывами ветра куполом парашюта, Кукылин более или менее упорядочил снижение, опускаясь в направлении единственно пригодной для посадки седловины, по дну которой проходила дорога. Сбитый с ног парашютом, потащившим его по острым скальным обломкам к глубоченной пропасти, Кукылин еле успел перерубить мечом стропы. Лежа шагах в двух от края ущелья, куда ветер унес парашют, Кукылин только с облегчением решил, что у него наконец-то появилось время осмыслить события, как из-за поворота дороги показалась машина, сопровождаемая несколькими мотоциклами. Всмотревшись в ее контуры, Кукылин узнал броневик барона Накасюналюка. "Чем его пристойнее будет убить - мечом или топором?", подумал он и встал на ноги. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Киавак локтем оттолкнул Торнгарсоака и резко вывернул руль вправо. Броневик, переднее левое колесо которого уже висело над пропастью, рыскнул, чудом не протаранив скалу, необъяснимым образом вписался в поворот и выехал в относительно широкую седловину. - Не лишай меня жизни хотя бы до перевала Тагнык, - сказал Киавак. - Ты все время забываешь, что здесь недостаточно наклонить тело в сторону поворота, чтобы повернуть. - Что ты за жизнь-то так цепляешься? - Торнгарсоак едва не размазал по каменной стенке приставшего к компании Киавака тангита-одиночку из разгромленного танаклукской дружиной отряда "Ржавчина". - Она мне дорога, как память. Сбрось газ, ради Бога. Ты когда-нибудь видел, чтобы над горами так расходились тучи? - В Книге постыдных откровений написано так: "Разойдутся облака Над Танниритским хребтом, Прилетит издалека Некто с зрачками крестом, И из бездны в небесах На перевале сойдет Сеять войны, смерть и страх, Покуда конец не придет." Кстати, вон кто-то летит, того и гляди разобьется. Из сиявшей непривычным голубым рассеянным светом дыры в небе вывалилась человеческая фигурка. Над седловиной, верно, дул настоящий ураган. Фигурка кувыркалась в потоках воздуха, рядом с ней извивался, не желая наполняться, смятый и перекрученный купол парашюта. Поднявшиеся у дороги скалы не позволили тангитам проследить ее путь вниз. - Не тот, - с некоторым разочарованием сказал Киавак. - Там сказано "сойдет", а не "брякнется, разорвавшись на тысячу кусков". - Эй, в броневике! - прокричал в окно только что догнавший бывшую баронскую машину тангит из предгорий на мощном кроссовом мотоцикле с газогенератором. - Прете, как упыри на станцию переливания крови! Тут землетрясение, мои все попадали, подождите! - У нас внутри все время землетрясение - у этой штуки просто нет амортизаторов задней подвески! - высунув голову из башенного люка, объяснил Нивиаксиак. - Догоняйте - небось не на велосипедах! Скалы вновь сузились к самой дороге. Дымивший, как печь лагеря смерти, мотоцикл витязя предгорий поотстал - ехать между неповоротливым броневиком с Торнгарсоаком за рулем и каменной стеной с острыми выступами не осмелился бы и заядлый самоубийца. - Сейчас будет мост, - Киавак снова оттолкнул Торнгарсоака и крутанул руль. - Держись посередине! Ой! Рычаги тормозов оставались в полном распоряжении Торнгарсоака, и, потеряв контроль над рулем, он решил использовать хоть такую возможность все-таки управлять броневиком, вследствие чего Киавак оказался лежащим над далеко выступавшей внутрь кабины приборной доской. Застучало в трансмисии, и мотор, с изрядным опозданием отреагировав на остановку, заглох. - Не ой, а человека чуть не задавили, - Торнгарсоак помог Киаваку водрузиться обратно в кресло и взглянул на стоявшего посреди дороги воина с плазменным мечом в правой руке и диковинной формы каюгуном в левой. - А может, и не человека. - Думаешь, сошел все-таки? - Киавак смерил неизвестного взглядом. - Да, шлем закрытый, и латы чудные. - Но у того на плече должна сидеть страшная зубастая птица Нанкуалык, - возразила Нулиаюк. - Что ж она, все время сидит? Отлетела, поди, - предположил Ынап. - Ништяк, птица не птица, на раз по камням размечем! - вступил Напакыгту. - Молчи, все равно запал от твоей гранаты у меня, - Киавак лихорадочно соображал, что полагается делать в начале конца света, но никакие идеи, кроме разных вариантов поспешного бегства, упорно не желали приходить ему в голову. Воин подошел к броневику. Из-за утыканной остриями личины шлема, окруженного странными трубчатыми дугами, глухо прозвучал голос: - Где барон? - А какого тебе барона нужно? - спросил Торнгарсоак. - Не кривляйся, мужик. Где барон Накасюналюк? - Мужик я только в том смысле, что не баба, чего и тебе желаю. А до того, где шляется твой барон, мне и дела нет. - Тогда почему ты едешь на его броневике? - Теперь это наш броневик. Слушай, почему это я все время отвечаю на твои вопросы? Кто ты? - внутренне холодея и стесняясь сам себе в этом признаться, спросил Торнгарсоак. - Назови прежде свое имя! - По какому праву ты так разговариваешь? - По праву меча в правой моей руке и топора в левой! - А вдруг я сейчас тебе отвечу по праву башенного пулемета? - Я убью тебя, ибо мне не страшны пули. Назови мне свое имя! "Неужели действительно он?" - подумал Торнгарсоак. - "Напыщенный зануда - другого провозвестника конца света наш мир и не заслуживает." - Я Торнгарсоак, тангит. - Я Кукылин, рыцарь. - рукой с топором воин поднял забрало. - Какой хорошенький... - мечтательно сказала Нулиаюк. Торнгарсоак просиял: - Из рода Кошкли? - Да. Откуда тебе знаком мой род? - Как он может быть не знаком мне? Старый Кошкли был единственным рыцарем, кто никогда не выдавал тангитов страже, и многие из тех, кого я знал, находили убежище и кров на его землях. Кем ты ему приходишься? - Я его сын. - Доброй еды, Кукылин! - Киавак открыл дверь и спрыгнул на обочину. - Опусти оружие, здесь ты в безопасности. Как земля твоего отца была приютом для тангитов, так горы тангитов будут приютом для тебя! x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Горм прислонился к турникету и заныл: - Ядрена мышь, когда же это кончится... Знал бы кто, как я спать хочу! Два квартала, два квартала! А теперь, скажешь, сколько осталось? Где ты видела шахтеров? - Да вон, за углом! - Айник махнула рукой. - Идем, заснул? - с типичными для себя тактом и способностью мгновенно понять хозяина вступил Мидир. - Какое там идем, - Горм едва не упал в подьезд, неожиданно для себя нажав рогом кнопку, разблокировавшую турникет. - Внутри такой ор, что сразу ясно, что там павианы, тьфу, уголовники. Поди, убивают кого или что. Через два с половиной оборота турникета Горм все-таки оказался внутри здания. Собаки просто перепрыгнули препятствие. - Ну вот, - сказал Горм, когда на него свалился из лестничного пролета труп со вспоротым животом. Пятью этажами выше кто-то надсаживался: - Говори, куда девала золото? Теперь скажешь? Раздался визг. С гримасой отвращения Горм вынул ракетные пистолеты из футляров и медленно поднялся вверх, бормоча себе под нос: - Ну никак я не перевариваю всей этой войны не по правилам, насилия над мирными жителями и так далее, просто хоть колючей проволокой блюй. Так я и думал... Перед грубо взломанной дверью в квартиру два типа держали за плечи стоявшую на коленях прилично одетую молодую женщину, первую увиденную Гормом по эту сторону гор. Третий опасной бритвой вырезал у нее на лбу какое-то слово. Все трое удивленно уставились на Горма. Горм опустился на пол, сунул пистолеты на место, сгреб намылившегося бежать типа с бритвой за волосы и за штаны, спросил: "Летать умеешь?", не дожидаясь ответа, швырнул его в пролет, пробурчал: "Не умеет, я так и знал", и обратился к оставшимся двоим: - А вы? - Кого ты защищаешь? - закричал один из них. - Вот ее отец - начальник местного управления утилизации отходов лагерной системы, по его приказу жгли в печах еще живых людей! - Отцу бы и писал на лбу, - Горм приподнял голову девушки за подбородок и прочитал слово, - "Падла". Это не его вы скинули вниз с распоротым животом? А. Значит, бедняжка теперь сирота. А сирот обижать скверно, особенно если летать не умеешь. Горм схватил обоих мерзавцев за глотки и сбросил вниз. Один кричал, пока летел, второй молчал - видимо, Горм сразу сломал ему шею. Девушка все стояла на коленях. - Охохо, - порывшись в сумках, Горм вытащил моток изоленты, относительно чистой тряпкой вытер разрезы, быстро склеил края, наклонил голову набок, сказал: "Гулять так гулять!" и приклеил сверху тряпку. - Вставай, что ль! Эй! - Горм влепил девушке пощечину. Она подняла голову и посмотрела на него. - А, это я уже умерла? Вот хорошо. - Размечталась. Повязку не снимай неделю, иначе шрамы будут. А это кто? Из прихожей высунулась бледная физиономия. - Мой муж. Горм помог девушке встать на ноги, подошел к двери и щелчком среднего пальца левой руки нокаутировал мужа. - Прежде чем допустить, чтобы над тобой так измывались, он должен был быть пять раз мертв! Дерьмо! Заперлись тут все, каждый дрожит за своей дверью, нет чтобы взять топоры, ножи и вместе себя защитить, как положено добрым гражданам. Глисты тоталитаризма... - Горм снова вынул пистолеты и махнул через перила. - Катастрофа! Оторвался один из боковых отражателей, мы вертимся волчком на страшном ускорении! - крикнул из рогатого обруча Фенрир. - Вылетай наружу и расстреливай остальные! - Попробую! "Этак он еще мазнет своим фотонным хвостом по планете," - прикинул Горм и окончательно пал духом. Одновременно он пал и телом, забыв нажимать курки пистолетов, но куча трупов на лестничной площадке первого этажа смягчила удар. - Быстрее не мог? - Мидир махнул через турникет обратно на улицу. Горм подошел к вращающемуся сооружению, злобно зашипел, вырвал его из пола и отшвырнул в окно второго этажа дома напротив. Свернув за угол, он увидел Айник и транспортеры горняков. - Ну, отстрелил я отражатели, - сказал Фенрир. - Как теперь его развернуть? - Будешь отстреливать края чаши главного отражателя. Что корабельный компьютер? - Заколодило безнадежно - скорее всего, там механические повреждения. Я послал трех роботов к центральному процессору. - Этот фотонный гроб ничего не спалил здесь, внизу? - Спалил, в том числе наш ретранслятор. - О, ядрен кот... Подсвеченные заревами тучи в низком темном небе вдруг расколола страшная лиловая вспышка. Мертвенный свет чудовищной силы озарил изуродованные дома с выбитыми окнами, огромные безобразные машины на площади и крошечную фигурку Айник на полпути к ним. - Эй, Фенрир! Обруч молчал. - Фенрир! Обруч молчал. - Фенрир! Обруч молчал. - Фенрир! - А! - Это у тебя рвануло? - Спрашиваешь! Одна из магнитных ловушек не выдержала ускорения. От "Крюха" не осталось и кусочка размером с твой мозг. Я боялся - щиты не выдержат. - Три гросса птиц, - Горм подошел поближе к транспортерам и, включив звуковой усилитель на три четверти мощности, завопил: - Шахтеры! Меня не дюжина, в конце концов! Где вы? Город пустой - одна мразь уголовная да я! Помогайте, раз заявились, ядрена мышь! В ближнем транспортере кто-то застонал. - Ближе не подходи - радиация! - отстранив Айник, Горм тяжело подбежал к машине. Через борт перевалилось и упало, корчась, на мостовую, тело знакомого Горму водителя самосвала. - Убей меня, убей, убей... - хрипел водитель. - Не могу... - Где все? - Тут, кругом... Убей... Не могу... Горм заглянул в кузов транспортера, помотал головой и сел на мостовую. Ядерная горячка чисто собрала свой урожай. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Костры освещали нижнюю часть огромной круглой полости, образовавшейся в сердце Танниритских гор после подрыва атомной мины, заложенной, чтобы воспрепятствовать танковому прорыву через тоннель. Или саперы ошиблись в расчетах, или в их ряды затесался вражеский агент, только вместо обрушения пластов, которые должны были заполнить встречные ходы, образовалась соединившая их каверна с оплавленными стенками. Прорыв, тем не менее, не состоялся, поскольку назначенная для него танковая бригада была впрессована кыхтыкской авиацией в бетонку в тридцати лигах от входа в тоннель с нувукакской стороны. Все армейские чины, контрразведчики, строители и прочие лица, так или иначе связанные со строительством, подрывом и прорывом, погибли под первой же волной ядерных ударов, и несколько сот лет в никем не обнаруженной каверне тихо распадались радиоактивные элементы. Потом пещеру нашли тангиты, которые стали использовать ее как пристанище на тайном пути, соединявшем эту и ту стороны гор. Кроме того, пещера оказалась непревзойденным местом для мотогонок по вертикали. Над головой Кукылина грохотали двигатели и выписывали круги фары нескольких машин тангитов, которые, пользуясь центростремительным ускорением, носились друг за другом по верхней половине внутренней поверхности пещеры. "Только бы ни один не грохнулся на голову, а то доспехи доспехами, но так испытывать их способность противостоять сминающему удару не хочется", подумал Кукылин и продолжил свою повесть: - В путешествие он отправился на громадной звездной галере, в трюме которой помещалось много галер поменьше, не предназначенных для полетов на дальние расстояния. Когда большая галера была расстреляна, его спасло то, что он находился недалеко от своего челнока. Но его возлюбленная в момент взрыва стояла у окна, и вспышка превратила ее в пепел. И он дал страшную клятву мести. Теперь он скитается по космосу, ища своего врага. Чтобы лететь дальше, ему нужна большая звездная галера. Он знает секрет их строительства и передаст его нам. Он прекратит войны и бомбардировки. Он поможет нам очистить водоемы и оживить мертвые поля. Он с огнем пройдет по городам, избавив их от мертвецов. И он не ждет никакого иного воздаяния - ни власти, ни почестей, - кроме права улететь на первой звездной галере, которая будет построена. Лучшие рыцари Кыгмика и окрестных княжеств вступили в его войско, несмотря на козни Камыснапа и других князей, которые страшатся его усиления, потому что он хочет освободить всех мужиков и запретить выдачу беглых. По рядам слушавших Кукылина тангитов пронесся ропот. Среди мотоциклистов было немало бывших крестьян, числящихся в розыске. - А чем ты докажешь, что рассказал правду? - спросил кто-то. - Будь среди вас хоть сто рыцарей, я вызвал бы их всех на Божий суд и победил бы. - Посмотрите на его лицо! - Нулиаюк едва не спалила Кукылину все волосы факелом из облитой мазутом тряпки, намотанной на человеческую кость. - У него глаза пророка. Эти глаза не могут лгать! Она восторженно уставилась на Кукылина. - Втрескалась? - вполголоса предположил Торнгарсоак. - Похоже. Видно, ее слишком долго продержали в мешке. - тоже вполголоса ответил Нивиаксиак. Кукылин взглянул в серо-голубые глаза Нулиаюк, перевел взгляд на ее вздернутый носик, на пухлые губы , на нежную шею... В районе груди, на которой едва не лопалась старенькая кожанка, взгляд застрял. Кукылин покраснел до корней волос и потупился. - А как же тогда быть с пророчеством о Пупихтукаке? - спросил кто-то. - Оно сбудется! - крикнул Киавак. - Будет последняя война, и будет мир после нее, восстанут мертвецы против живых, и будут повержены, Кыфлявик опустеет, и все улетят на звездных галерах к новым мирам, богатым, чистым и плодородным! Боже, дай мне знак, что все это правда и что ты не отвернулся от нас, как уверяют монахи, и все мы пойдем за твоим посланником! Лагерь тангитов замер. Даже отчаянные ездоки, спустившись с потолка, заглушили моторы. Гулкая тишина заполнила почти идеально сферический объем пещеры. Только потрескивание факелов да взволнованное дыхание восьми сотен людей нарушали ее. И вдруг до всех собравшихся на дне полости донесся гул. Акустика каверны не позволяла определить его источник. Казалось, он шел отовсюду, нарастая и нарастая. Из нувукакского входа в пещеру выехали несколько мотоциклов и легкий броневичок. На головном мотоцикле, обхватив широко раскинутые рога нзсаженного на переднюю вилку бычьего черепа, заменявшие руль, сидел знаменитый Киливфак - неуловимый вождь тангитов Федерации, за голову которого министерство дорог назначило в награду персональный автомобиль с шофером, трехкомнатную квартиру с горячей водой в центре Нувукака и паек заместителя начальника министерства. Его можно было узнать только по мотоциклу да по воспаленному взгляду единственного глаза. На лице и руках Киливфака не было живого места от ожогов, кожаная куртка местами обуглилась, из-под повязки на правой голени сочилась кровь. - Тангиты! Конец света начался! - прокричал он, едва остановив свою машину. Несколько человек двинулись к нему, чтобы помочь вылезти из седла, но Киливфак отстранил их движением руки и, опустив здоровую ногу на оплавленный камень, сказал: - Посреди ночи солнце на краткий срок взошло на западе и пролило реки пламени на землю. Свет был такой, что потом я на некоторое время ослеп, но клянусь костями непогребенных предков, я успел увидеть, как на крышах бронетранспортеров, которые шли на Кутукыгак, закипел металл! Кутукыгак поднялся против столицы, и поговаривают, что во главе восстания некто, чье имя Книга постыдных откровений запретила называть. В броневике сидят двое, коим он был явлен. Говори, Мыгак! - Естественно, он был большой, черный и рогатый, - отозвался водитель броневичка, спускаясь с подножки. - Довольно, друзья! - Киавак вспрыгнул на башню баронской бронемашины и простер руки вверх. - Нет знамений вернее! На Кутукыгак! - На Кутукыгак! - подхватили тангиты. - На Кутукыгак! Дави, руби, убивай! Последние слова клича укротителей железных коней потонули в треске и грохоте заводимых мотоциклов. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ - А! Где!? Как? Ахаханаврак понял, что находится в приемной своего кабинета в Отделе Безопасности, что лежит на кресле вниз лицом, что в живот ему упирается подлокотник и что на столе звонит телефон с красным диском. "Почему секретарша не подходит?" - возникла в его раскалывающейся голове мысль. Потом он до омерзения трезво вспомнил, что секретарша, по его же приказу напившаяся до бесчувствия, осталась в просмотровом зале двумя этажами ниже, откуда сам он, видимо, был вынесен охранниками. Телефон звонил. Ахаханаврак сполз с кресла, сжав виски ладонями, безуспешно попытался соединить вибрировавшие половинки головы вместе, встал перед столом на колени и обеими руками взял трубку. - Секция сбора данных! - Небось, не проспался? - голос Нагруасека в трубке никак нельзя было назвать доброжелательным. - Пока ты тут спишь, этот рогатый самозванец применил секретное оружие! - Бомбу? - То, что он использовал, гораздо хуже бомбы! Он выжег вокруг Кутукыгака дугу длиной в сотни лиг и шириной в четыре. Все наши бронеколонны, шедшие на окончательное подавление мятежа, уничтожены. При этом не было ни ударной волны, ни радиации - только световой луч, да такой, что прошел сквозь облака как пуля сквозь бумагу! - Так что - у него орбитальная крепость? - Не только - наши летчики видели странный самолет, летевший к Кутукыгаку на такой скорости, что радары засекали только след от него! Теперь ты понимаешь, чего стоили твой план встречного огня и вся твоя хвальба вокруг него? Ты отговорил меня от ядерной бомбардировки Кутукыгака, чтобы дать ему выиграть время для подготовки к этому удару! Ты с ним сговорился! Виютку говорил правду. Я прикажу распилить тебя на той же пилораме, на которой распилили Виютку! Нагруасек повесил трубку. В отвратительном похмельном состоянии, в котором находился Ахаханаврак, было одно ценное свойство - мозги работали абсолютно четко, и они подсказали заведующему сбором развединформации единственный возможный путь к спасению. Он набрал на селекторе код радиостанции своей секции и приказал оператору: - Свяжи меня с Кутукыгаком, код Унакиюка! На радиостанции пока не узнали, что начальник попал в немилость, и бросились выполнять команду. Через некоторое время в треске помех Ахаханаврак разобрал незнакомый гнусавый голос: - Кто тревожит сон Горма, ярла Коннахта? - Срочное сообщение из Нувукака, важная информация! В трубке зазвучал уже знакомый гнусавый голос: - Ну что, выполнили мои предварительные условия? - Я по поводу... - Да или нет? - Нет, но... - Тогда какого рожна ты меня будишь, хайло, хам, холуй, хрыч, хулиган? Я двое суток не спал! Через три часа! Связь оборвалась. Ахаханаврак снова обхватил голову руками и застонал. За его спиной раздвинулись панели в стене, открывая секретную дверь, и в комнату бесшумно вошли двое в черных халатах. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Вряд ли практика тушения пожаров посредством противометеоритной пушки могла в будущем найти широкое применение. Однако нелзя сказать, что метод не был эффективным. Облетев город по периметру, Фенрир просто сравнял с землей все горящие здания. Утихшие было глубокой ночью грабежи и перестрелки под утро снова возобновились, не говоря уже о прочих сопутствующих безобразных явлениях. Объявились-таки добрые граждане, собравшиеся вместе с менее облученными беглецами из политических лагерей отстоять Кутукыгак от окончательного разграбления. Прослышав от одного из поименованных граждан, что уголовные собрались разгромить военный госпиталь на северной окраине и пересажать больных солдат на колы, Горм выбрал из вызвавшихся идти с ним добровольцев полторы дюжины (он бы взял с собой и больше, но остальные либо были дети малые, либо могли рассыпаться по дороге) и на помятом броневике рванул через завалы на север. Айник увязалась с ним. Горм махнул рукой на ее странности - "все они тут чокнутые, а эта хоть из базуки стрелять умеет". - Сколько павианов! - только и смог сказать Мидир, увидев плац перед госпиталем. Помимо вчерашней, подвалили еще две колонны блатных, к которым не замедлили примкнуть местные подонки общества. Была и третья колонна, шедшая из большой зоны с карательно-психиатрическим уклоном, но от нее осталась только груда валявшихся на ближних подступах к Кутукыгаку костей, обугленных фотонным факелом "Крюха прародителя". Пока на сымпровизированные из больших арматурин колы успели посадить только нескольких вроде бы выявленных в рядах самих уголовников шпионов, сотрудничавших с лагерными властями. Велев добрым гражданам не вылезать пока из броневика, Горм начал переговоры с уголовниками тем, что, пользуясь ракетными пистолетами, подлетел к колам и обезглавил на них сидевших. - Эй, все! - вырвав одну из арматурин из развороченного асфальта, Горм покрутил ей, образовав вокруг себя минимальное пустое пространство. - Госпиталь я вам не отдам. Убирайтесь. Вашими злодействами вы лишили себя права на снисхождение, но я не хочу марать мое оружие в вашей нечистой крови. Те из вас, кто хочет дожить как разумные существа, уходите за выжженную полосу. Кто хочет умереть, как звери, готовьтесь к смерти. Фенрир! Стены зданий затряслись от рева двигателей. Над украшенной изваяниями химер крышей госпиталя пронеслось, обдав бандитов жаром, массивное тело с размытыми очертаниями. В толпе наметилось замешательство. Вдруг, расталкивая замешкавшихся блатных, от главного подъезда госпиталя навстречу Горму двинулась дюжина здоровенных жлобов. За их клином жлобы помельче волокли нескольких, судя по всему, медсестер. Замыкал группу совсем мелкий жлоб в длинном пальто. - Ты, козел вонючий! - многообещающе начал мелкий. - Если ты хоть пальцем одного из наших тронешь, будет вот что. Видишь этих телок? Сначала мои парни выколют каждой из них глаза, потом... - Давай без потом, огрызок. Едва любой из этих несчастных будет причинен любой - без подробностей, я подчеркиваю, любой - ущерб, я хватаю тебя - лично тебя - и обеспечиваю тебе - лично тебе - жуткую смерть. Ты будешь три дня минимум кричать не переставая, а потом будет такое, что эти три дня тебе раем покажутся. - Но им это уже не поможет. Мои лазутчики нашли твое слабое место. Все просчитано, твои стрелки в броневике не успеют ничего сделать. - Выкупить их у тебя, что ль? - Горм расходовал на попытки придумать, как освободить заложниц, так много ресурсов памяти, что не хватало уже и на распознание образов на периферии зрительного поля. Ему начало казаться, что химер на крыше прибавилось. - Тяни время, появился вариант, - сказал из обруча Фенрир. - Хоть на вес платины? - предложил Горм. Часть химер над крышей уже поднялась в воздух. - Начинайте с самой маленькой, - тип в пальто поднял руку, подул ветер, пахнуло тухлятиной, в воздухе промелькнули веретенообразные тела, несомые огромными перепончатыми крыльями, щелкнули две дюжины пар вооруженных страшными кривыми зубами челюстей, и жлобы крупные и помельче начали оседать на асфальт - некоторые с уполовиненными головами, а некоторые и вовсе без голов. - Черепов, ты, что ль? - взлетая, спросил Горм. - А кто же? - ответил Йего Черепов, выплевывая окровавленный скальп и вцепляясь когтями в лицо самого мелкого жлоба. - Броневик - к подъезду! - прокричал Горм на всю мощность усилителя. - Пулеметы и базуку к бою! - Птички, тащите заложниц на крышу, пока им бока в этой давке не намяли, - посоветовал Фенрир. - Похоже, блатные начинают приходить в себя. - Неохота всех их убивать, - сказал Горм, ракетными пистолетами разгоняя толпу перед броневиком. - Но ведь как пить дать оправятся и полезут в госпиталь - им пакостить дороже чем жить. - Между прочим, сюда валит орава на мотоциклах и с топорами гроссов в пять с половиной и две бронемашины, - порадовал Фенрир. - С каюгунами, если следовать местной терминологии, - поправил Горм, перекидывая собак через борт боевой рубки броневика. - Нет, эта планета вся просто нарочно сговорилась меня доконать. Ату их, собачки! Ату их всех ваще! Под ногами уголовников задрожал асфальт. Стук, грохот и вой разнокалиберных двигателей, работавших на бензине, на керосине, на спирту, на газе, на дровах, двухтактных, четырехтактных, дизельных, роторных, паровых ударил по их ушам. На площадь лавиной вкатывались страшные боевые мотоциклы тангитов с отточенными до бритвенной остроты стальными лезвиями, привинченными к ободам колес и вставленными между спиц, с таранными шипами на дугах, приклепанных к передним вилкам, с грубо сваренными автогеном обтекателями из обрезков бронеплит, украшенные черепами и костями животных и людей. Всадники в причудливых костюмах из кожи и металла сурово смотрели сквозь узкие прорези забрал искусно сработанных шлемов. За спинами водителей стояли на седлах вторые ездоки, держась за ременные петли и крутя над головой легкие топоры на длинных рукоятках. "Дави, руби, убивай! Дави, руби, убивай!" - угадывалось за шумом моторов. Или сами моторы ритмично исторгали клич смерти и разрушения? Сбивая друг друга с ног, растаптывая упавших в кровавое месиво, ножами, ногтями и зубами дерясь за право бежать первым, уголовники устремились к единственному не перекрытому железными всадниками, горожанами с ненавистью в глазах и пулеметами в руках, птицами смерти и бешеным рогатым мутантом выходу с госпитальной площади, на шоссе, которое вело к зловещим радиоактивным башням мертвого города Иткыгвак, и пропали навсегда. - О, ядрена мышь! - Горм треснул себя по лбу, забыв, что в руке ракетный пистолет, и врезался в одну из подлинных химер на карнизе госпиталя. Над головным мотоциклом реяло черное с серебром знамя Альдейгьи. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Даже во времена наивысшего расцвета рода Кукыкывак, когда владетели Кошкли могли потягаться и с кыгмикским княжеским домом, не бывало в усадьбе такого скопления народа. У края летного поля развевались сорок два флага на высоких древках, а шатров у подножия кургана разбили и того больше - вместе с многими распропагандированными, нанятыми и покоренными Кукылином рыцарями прилетели вассалы, взрослые сыновья, еще не прошедшие посвящения, и просто вооруженные прихлебатели. Наплыв господ и челяди несказанно обогатил всех окрестных бродячих торговцев едой и трактирщиков. Даже тот, чье заведение сжег барон Накасюналюк, не жаловался на судьбу, собираясь на полученные за вина и кошатину листочки платины к зиме купить новый трактир, да на месте побойчее. Накасюналюка пару раз видели в окрестностях усадьбы. Старый Сягуягниту ждал, что барон непременно заявится за долгом, но благородный разбойник, повидимому, побоялся мести своих кровников из Напакутака, разоренных его набегами и по пьяни вступивших в Кукылиново войско. Из северных земель тянулись тягачи с цистернами керосина. Опасаясь возможных сбоев в доставке топлива, Амек повторил заказ на всех трех уцелевших нефтеперегонных заводах, но пока все отправленные транспорты горючего благополучно добрались до усадьбы, не считая одного, с которого тангиты слили половину керосина в уплату за указание прохода в минном поле, ими же и насаженном. В погребах, уложенные в свинцовые сундуки и засыпанные металлическими опилками, лежали шесть атомных бомб. Первая была родовым достоянием Амека, вторую зачем-то подарил его выживший из ума двоюродный дед, третью Таграк выиграл у одного кыхтыкского вельможи, на спор завязав у себя на поясе пулеметный ствол, а остальные Амек выкупил у северных баронов, на четверть уменьшив общее количество владельцев ядерного оружия по эту сторону гор. Кукылин несомненно был теперь богатейшим из рыцарей. Его склад платиновых слитков затмевал и сокровищницу кыгмикского замка. Нетсилик получила от баронских и княжеских сынков десятка полтора писем с клятвами в вечной любви и преданности. На имя Кукылина гонцы тоже принесли изрядно почты - от деловых предложений наперед договориться о браке Унивак до страстных посланий княжеских и баронских дочек. При всем этом двор его был скромен, а уклад прост до суровости. В отсутствие командира Таграк неустанно гонял молодых рыцарей на учебные вылеты и бомбардировки, меха кузнечного горна раздувались круглые сутки, с роторных станков сходили тысячи снаряженных патронов и снарядов для авиапулеметов и пушек. Правда, не очень понятно было, в какой войне расточатся все эти боеприпасы. Противостоять напору армии, собранной Кукылином, Амеком и Таграком под черное с серебрянным окольцованным крестом знамя барона Горма смог бы разве что старый властитель Кыгмика, но он благоразумно решил вступить с новой под пепельным небом Кыфлявика силой в союз. Его послы привезли в усадьбу Кошкли собственноручное письмо Кукылина, отправившегося за горы к Горму вместе с другим княжеским посольством. Несчастный Таграк уже полчаса корпел над этим письмом, проклиная себя за то, что сбежал из монастырской школы, выучившись разбирать только печатную грамоту, когда в покой вошла Нетсилик в своем всегдашнем длинном домотканом платье. - Ну и почерк у твоего брата - буква на букву как тараканы налезают. - Экие пакости вы говорите! У него прекрасный почерк, лучше чем у монаха. - Хотел бы я видеть того монаха, у кого почерк еще хуже... Помоги лучше разобрать, что он пишет. - Давайте письмо. Как пергамент измяли, в руку взять и то гадко. "Доброй еды, Таграк. Слушай весть Кукылина. Я с посольством Камыснапа лечу через горы в Кутукыгак к Горму ярлу и вернусь не раньше праздника первого урожая. Пока передай команду над войском Югникаику, второму герольду Кыгмика." - У него там в Кыгмике что, мозги с кишками перепутались?! Ставить герольда начальником войска! - Опять вы с пакостями! Не перебивайте. - Разве ж то пакости... Пакости ты тут читаешь. - Второй раз говорю - не перебивайте, в третий раз говорить не буду. "Не одну чашу пенного изопьем мы с Гормом за успех нашего дела..." - Нетсилик остановилась на середине фразы. - Что замолчала? И ты почерк разобрать не можешь? - Нет, почерк хороший, вроде братнин, но почему он пишет про пенное? Барон Горм его на дух не переносит. За время, что он провел у нас, он не выпил ни чары пива или вина. Пил одно молоко, да и его ругал такими словами, что даже вам не выговорить. - Так значит, братец твой и впрямь спятил? - Вряд ли, он, не в обиду некоторым будь сказано, умом тверд. Скорей письмо подложное. Таграк оскалил крупные крепкие зубы: - Ха! Так, может, Югникаик и написал это письмо? Хотя на свитке было две печати - Кукылинова и Камыснапова, и обе были целы... А не сам ли князь, старый шарлатан, затеял подлог? Услал Кукылина за горы, а пока суд да дело решил прибрать к рукам его войско? Ведь так бы и вышло, кабы не дурацкий обычай нашего барона! Он что, и вправду совсем не пьет? - Нет, нисколько не пьет, иным не в пример. Он говорит, от спиртного соображение портится. - Я же, напротив, полагаю, что оно соображение проясняет, потому как дух веселит и от него все высокие материи еще выше поднимаются, а низкие мысли в осадок выпадают. - То-то вы третьего дня изволили в осадок выпасть так, что едва в ров на колья не свалились. На лестнице, ведшей из покоя в залу первого этажа, послышались шаги и стук посоха. Сягуягниту, перед отъездом произведенный Кукылином из оружейников в начальники стражи, кое-как боком вполз наверх и принял, насколько это было в его силах, бравый вид: - Барышня, посольство пресветлого агии Камыснапа и второй герольд Кыгмика изволят почтительнейше ожидать в зале. Прикажете принять? Нетсилик подняла глаза к потолку и закусила нижнюю губу. Потом она обратила взгляд на Сягуягниту и сказала: - Послов отправь в башню, а герольда вели вздернуть на дыбу. - Да-да! - подтвердил Таграк. - Вздрючить его на дыбу и запинать вусмерть, а механики пусть готовят самолеты - засветло вылетаем на Кыгмик. Божий суд да покарает предательство! x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Бросай и Черепов, вцепившись в трубки Гормова силового скелета, наперебой рассказывали историю перелета в Кутукыгак. - Когда мы не услышали голос ретранслятора, мы сразу поняли... - ...что есть отклонения от плана. Мы оставили детенышей на Тудытя и переселенцев второй, третьей и четвертой партий... - ... поели на дорогу и полетели на материк. В горах мы встретили птиц крупнее нас... - ...но мясо у них довольно вкусное. Они, видно, питаются мертвечиной, потому что уже свежие с нужным душком. - К городу подлетели с севера на рассвете. Фенрир услышал нас, когда пролетал над той лечебницей. - И сразу втолковал им, что делать, - гордо добавил Фенрир. - Ну, остальное я видел. Теперь твоя очередь, Кукылин. Во-первых, представь меня этой чумазой прелестнице. - Это Нулиаюк из рода Тапкак. Она была похищена бароном Накасюналюком, спасена тангитами отряда "Железный хобот", и вчера вечером согласилась стать моей женой. - Польщен честью лицезреть первую красавицу планеты. Дочка, если бы ты вымылась, ты могла бы быть первой красавицей планеты и поглавнее, чем эта. Фенрир, не говорил ли я тебе, что этот зануда мог пропустить проход ретранслятора только под воздействием очень сильного сексуального отвлекающего фактора? Последних слов Горма, сказанных не по-кыфлявикски, Нулиаюк, конечно, не поняла, но под слоем грязи вспыхнула: - Ваша светлость, когда есть вода, я моюсь каждую неделю! - А сеанс связи я пропустил не по причине отвлекающего фактора, а потому что ты пожадничал и не вставил мне в рацию батарейку! - в свою очередь вспыхнул Кукылин. - Чего? Фенрир объяснил: - В его радио действительно не было энергоисточника. Оно дистанционно питалось от самолетного реактора - ты сказал, так будет круче. - Тогда что ты сделал со своим самолетом, убивец? И где мой энергореактор? - Мой самолет взорвала таймерная мина, поставленная механиками Камыснапа. А реактор при этом взрыве решил, что он сам вакуумная бомба. - Я был прав! - восторжествовал Фенрир. - Второе покушение! А ты - секс, секс! "Зверское изнасилование крупного рогатого слона в извращенной форме, или Последствия галактического года воздержания!" - Опять ты перевираешь мои старые шутки. Не "в извращенной форме", а "извращен