ней имела более глобальные последствия, чем для нее - с ним. Через минуту "Формула-I" уже внимательно слушала горячую речь командора, что-то преданно чирикая в одном из своих блокнотиков. - Отдайте ему Бодибилдинга, лучший из имеющихся в нашем распоряжении кораблей и что-то еще... еще..., - он задумчиво наморщил лоб, для вдохновения поглядев на высокие каблучки. Каблучки были сильно заняты. - Ах да! Самую лучшую вычислительную машину. Самую-самую лучшую. Секретарша понимающе кивнула. - Командировку? - Да-да, конечно, разумеется выдайте ему необходимые служебные бумаги, с нашей самой большой и самой фиолетовой печатью, сроком на десять дней, до этого... ну вот, опять... чтоб его... - Сальдосклероза! - Слабо прошептал зам.по СОПО, ненадолго оживляясь. - Да-да, спасибо, я помню, Фигульдопарадонтоза, и выдайте ему продпутевые деньги на семь суток, нет на восемь. - Почему на восемь? - Не удержался я. (Старый лис любит сэкономить на своих орлах.) Он хитро покосился на меня: - Чтобы не было разногласий, недомолвок и недопонимания с экипажем, зачитываю Разъяснение N 409/987-12: "Продпутевые деньги выдаются на весь период следования с целью моральной поддержки экипажа в период выполнения задания. Вы, Самогонкинс, получаете восемь дней на путь туда и обратно и, следовательно, двое суток на выполнение задания. Так что База честно оплатила вам всю командировку. - А как же там? - За счет гостеприимства местных жителей! Ясно? - Так точно! - Превосходно! - Он обернулся к секретарше снова. - Бегите готовьте необходимое оборудование, оформляйте документы, мы должны их отправить не позднее..., - (Он почесал затылок. И еще раз почесал.) - А то как-то непристойно... Да, и заодно, милочка, пришлите нам пожалуйста Ржавенбумера. Она еще раз кивнула ему с немым восторгом в глазах, затем, уже включая сирены и зажигая служебные огни, быстро глянула на меня, окатив волной испепеляющего канцелярского презрения. Развеялись клубы пыли, грохот затих вдали, она уехала. (Командор устало зевнул, найдя во мне единственного собеседника, так как все остальные уже мирно и ответственно спали, кроме красивых ножек и зама по СОПО, но они-то как раз были пока еще заняты.) - Ну и сложная работа! - пробормотал Командор. - Чертовски нервная! А еще надо Трубентрахера на турник... этого... проверять... Я покосился на руины. Мазохисту Шкрумеру придется нелегко - на таком больничном аппарате выполнить все положения Указания N 980-678/3ф будет непросто. (Прошло еще несколько минут ожидания, втечение которых я развлекался, глотая... За это время заснул измученный зам по СОПО, и внимание командора, отправившего свою секретаршу на очередное боевое задание и сэкономившего двухдневное довольствие от нашей со Штриденом командировки, полностью переключилось на красивые ножки. Он быстро ходил перед столом, взволнованно размахивая своим старым, дырявым и пустым кислородным баллоном из жеваного картона, горячо рассказывая что-то про извращенцев-чудовищ и мутантов-пиратов, про хитрые астероиды, седых ветеранов (чьи отпечатки обильно украшали потолок). Он рассказывал про коварный звездный газ, что расплодился в последнее время везде, где только нельзя, и не дает прохода честным космонавтам, про самое главное сцепление и бесперебойную подачу топлива, и сочувствующие вздохи теперь раздавались в три раза чаще. Потом его блестящий монолог был нагло нарушен четким печатно-строевым шагом. Прогрохотав по металлическим плитам коридоров, в зал заседаний вошел без пяти минут ветеран Штриденшкрумер и четко по форме доложил: - Умелый Космонавт Штриденшкрумер для получения нового оперативного задания прибыл! (Ох уж не люблю я этих показных службистов. Карманы его при этом подозрительно оттопыривались.) - Хорошо, голубчик, хорошо, - ласково пропел Командор. - Все инструкции получите у Балалайкинса, он идет на задание старшим. А сейчас давайте-ка на турник. Лицо Штриденшкрумера болезненно перекосилось. Но когда он повернулся к турнику, его разбил паралич. Он схватился за сердце, да так и застыл, и при этом из какого-то маленького, совершенно незаметного на первый взгляд кармашка выпала ручка от клозета с длинной-предлинной цепочкой. - Но как же, ... а? - Указание N 980-678/3ф гласит..., - мстительно-гробовым заунывным голосом продекламировал я. - Точно-точно. Бронебойкинс говорит совершенно правильно. Ради вас, Комбидрессинг, мы не можем отменять всеобщие правила. Вы же знаете - раз сделаешь уступку, тут же начнется всеобщий разброд. Брожение умов. Шатания. Анархия. Дроулевское движение. Дисперсия и интерференция. Полная интоксикация. Неподчинение Совету. Будет поставлена под угрозу сама великая идея существования Базы. Это просто бунт! Да вас же расстрелять нужно. Нет-нет, Вуменбабахер, полезайте... Штриден обреченно вздохнул и собрался лезть на турник. - Мой Командир! - Радостно проорал я. - Давайте позволим ему снять баллон! - Отлично, Пулеметкинс! Вы всегда были моей опорой! - Командор поощрительно улыбнулся. Штриденшкрумер тоже выдавил из себя улыбку, не чувствуя подвоха. Он снял баллон и потянулся руками к креплениям маски. - А это уже верх наглости, не так ли? - Столь же жизнерадостно проорал я. - Конечно-конечно, Пробкинс, вы просто-таки созданы для бюрократической работы. А вы, Бубендрюкер, полезайте-ка побыстрее на турник. Мы и так из-за ваших глупостей срываем ответственное задание. Старый мерин Штриденшкрумер совершил переворот и повис, зацепившись шлангом от мирно стоящего на полу баллона за сломаный турник. Попытался дернуться, но хитрый шланг затянулся при этом еще прочнее. Штриден совершил несколько эволюций, пытаясь выбраться, шланг отреагировал на это не менее жизнерадостно. Тогда он просто застыл, слабо подергивая агонизирующими холодеющими конечностями. - Отправляйте их поскорее, - неожиданно проснулся зам. по СОПО, мечтательно глядя на свою соседку. - Они готовы? - Он готов? - Повернулся ко мне Командор, до того с недоверием наблюдавший за миграциями Штриденшкрумера на шланге и шипением недовольного баллона. - Готов! - Мстительно ответил я, трогая уже почти не дергающуюся конечность. - Отлично, Наливайкинс. Забирайте его и отправляйтесь на стартовую площадку. Я уверен, что моя секретарша уже все для вас подготовила. Вот так, бесконечно дорогие члены многоуважаемого Совета мы со старым болваном Штриденшкрумером и получили то самое задание, что имело столь глобальные последствия в локальном масштабе одной звездной системы. Я сдернул его с турника за шланг и потащил за собой на космодром. Он не подавал признаков жизни до тех пор, пока я не начал таскать его от одного корабля к другому в поисках "Формулы-I". Тут он начал тяжело постанывать, видимо понимая, что делать ему здесь нечего - каждое новое летательное приспособление, будь то крейсер, небольшой катер или даже совсем маленькое реактивное корытце, все добросовестно разбиралось ветеранами. Наконец я увидел нашу провожатую. Штриденшкрумер на миг приоткрыл глаза, чтобы осмотреть корабль, на котором нам предстояло выполнять свое необыкновенно ответственное задание, да тут же их в ужасе и закрыл. - "Реактивная , Кляча !! Пегая", - прохрипел он, теряя сознание. Еще бы. Отсюда он свинтил все что можно еще лет пятьдесят назад, сразу после того, как окончил школу курсантов. Некоторые отсутствующие иллюминаторы сейчас под руководством этой мегеры спешно замазывались цементом, дабы придать кораблю парадный вид. - Это самый новый корабль??? - Заорал я, потрясая Штриденшкрумером на резиновом шланге, как на веревочке. - Да вы что?? Над ветераном издеваться?! - (Тут, надо сказать, он очень неплохо мне подыгрывал, резво перебирая в воздухе своими кривыми ножками). - Старт через пятнадцать минут, - язвительно сообщила мне эта змеюка. И мстительно добавила: - Сейчас только приварят двигатель - и можете отправляться. Изо всех щелей корабля шел густой сизый дым. Я потянул воздух носом. Такое впечатление, что на камбузе жарили резиновые тапочки 58-го размера. Нет, даже 59-го. - А это? - Махнул я вяло подергивающимся Штриденшкрумером на клубы дыма. - Что это?! - Ведутся самые последние работы по подготовке боевого патрульного корабля к старту и финишу, - торжественно объявила она. (Я закинул старого инфарктника Штриденшкрумера в кабину подъемника и, улучив момент, когда клубы дыма спустились к нам, развернул редуктор и выстрелил кукурузой ей в глаз. Все-таки приятно иметь такую вещь, как спецредуктор, при себе. Раздался жуткий визг, но мы слушали его сладкие, ласкающие душу переливы уже сверху, залезая через шлюз внутрь корабля.) Запах жареных резиновых калош валил с ног наповал. Я устоял только по причине психологического тренинга, который проходил за четыре дня до этого (попросту говоря, просто заткнул у себя все отверстия и перешел на автономное дыхание). Тут Штриденшкрумер заворочался на полу, пытаясь подползти поближе к шлюзу, чтобы немножко подышать, потому что я продолжал крепко и заботливо сжимать шланг его кислородного баллона. Я несколько раз чихнул и увидел перед собой рубку. Два волосатых механика, только что сбежавших из зоопарка, приваривали к полу вычислительную машину. Это была отличная машина. Точно - вот и Штриденшкрумер тоже оживился, увидев ее, и даже слабо дернулся подползти поближе, да только шланг его не пускал. Это хорошо, что заросшие образины приваривают ее к полу. - Эй! - На всякий случай проорал я. - А двигатель уже приварили? - А двигатель и так постоит, - спокойно ответил один. - Он тяжелый, с ним ничего не случится. - А в невесомости?! - А в невесомости, - уничтожающе добавил он, прикуривая от сварочного аппарата (во все стороны летели голубые искры), - двигатель ничего не весит. Знать надо такие вещи! Посадите его на клей и нечего сварочную технику даром гробить. И вообще, этот двигатель все равно уже три раза замом по СОПО с баланса списан в расход. А вот машинка-то вычисляльная как бы и совсем новая. Поэтому и привариваем - инструкция. Кстати, собрана она по новой прогрессивной схеме, без блока питания, так что описание прилагается. - Стойте! - Заорал я, но они уже свернули свои кабелюки и деловито потянулись наружу, легко и невинно покачиваясь на ветру. В салоне остались сиротливо позвякивать несколько пустых бутылок. Я рванулся за ними, но в дверном проеме замаячила тень с перевязанным глазом. - Подпишите документы!!! - Злобно прошипела тень. - Подпишите документы, что вы полностью осознаете свою отвественность перед Базой за выполнение задания, отказываетесь от всех привилегий и пенсий, и готовы предстать перед военно-полевым судом, который немедленно расстреляет вас по собственному желанию. - Внимание, экипаж!!! - Глядя на часы заорал я так, что на космодроме несколько ветеранов попадало со своих новеньких списанных крейсеров. - Мы не укладываемся в отведенный нам график старта! Срочно принять экстренные меры!!! Боевая готовность к аварийному пуску! - Есть! - Весело завопил Штриденшкрумер, закатывая глаза и развинчивая что-то в пульте. Он тоже не любил "Формулу-I", она не позволяла ему стянуть новенькое оборудование, стоявшее на балансе штаба. - Подпишите документы!!!! - заверещала гидра так, что вслед за ветеранами завалились набок и их корабли. - Вас срочно нужно расстрелять! Еще до начала выполнения операции! У меня инструкция! Мне нужно вниз!!! - Экипаж, десятисекундная готовность! Умелый Космонавт Штриденшкрумер назначается босс-пилотом на время старта! - Подпишите документы!!! Я медленно взял из ее рук бланк командировки, многочисленные инструкции, обязательство о неразглашении всяких тайн, тех, что мы знали, и тех, что мы никогда не узнаем, и внимательно стал читать. Потом поставил везде свою четкую роспись и быстро захлопнул люк: - Старт! Штриденшкрумер весело нажал на большой рычаг. Что-то громко заурчало в недрах "Клячи", бодро пахнуло дымком, затем глухо бухнуло в пол - это подпрыгнул стартовый двигатель. Следом за ним подпрыгнул и сам корабль. Я успел заметить в иллюминатор, как в клубах огня и дыма мелькнули карандашики, ручечки, блокнотики... Эх, ромашки-васильки... Не успела она выполнить все положения инструкции N 001/ХА-ХА-ЕК "О мерах по спасению собственной жизни при старте корабля". Ну кто же в этом виноват, кроме нее самой? Тщательнее надо учить уставы. Какая геройская смерть на боевом посту. Мы всегда будем помнить о ней, как о добром друге, делавшем нашу жизнь более полной и глубокой. Что вы говорите? Она жива? Лечится от заикания? Мы несем отвественность за порчу инвентаря? Да как же... Но мы же... Она же... Сама же! Мы стартовали четко по инструкции - у нас было совершенно неотложное задание. Мы не могли позволить себе ни малейшей задержки. Под угрозой была судьба всей земной цивилизации! Когда я повернулся обратно, ни одного обзорного экрана в ходовой рубке уже не было. Штриденшкрумер смущенно покраснел. - Рядовой Штриденшкрумер! - Громко скомандовал я. - Отставить быть босс-пилотом. Управление кораблем переходит к командиру. Вы назначаетесь дежурным по шлюзовой камере. У нас большие проблемы. Просто огромные проблемы. Космическая ржавчина проникла на корабль и угрожает боеспособности всего флота. Мы не может в таком виде предстать перед иным разумом. Вам поручена ответственная миссия по спасению престижа Земли и всей человеческой цивилизации. Вот вам напильник - надо сточить пол и стены на пять сантиметров. Исполнить и доложить по форме! Я был вполне доволен собой. Следующие несколько дней полета прошли очень спокойно, мне не хватало только привычного вида звезд на обзорных экранах, ведь я так и не смог найти куда же этот микроцефал запихнул наше оборудование. Пришлось управлять кораблем, временами высовывая голову в иллюминатор, чтобы оценить направление полета. Но это было просто великолепно. Тем более что на вторые сутки я привык к методичному лязгу напильника в шлюзе и жуткому вою Штриденшкрумера. Представляю, какой он напишет рапорт, когда вернется. Но сейчас он обязан подчиниться - я командир. А иначе выведу в космос, поставлю к стенке у какого-нибудь старого мусорного астероида и расстреляю из всех орудий за буйно регрессирующую дегенерацию. Все шло хорошо, пока на четвертые сутки не затих неожиданно Штриденшкрумер. Некоторое время я старательно напрягал мозги пытаясь понять, что бы это значило. Но там так ничего и не напряглось. Тогда я решил посмотреть. Это было великолепное зрелище. Как вы думаете, что он там делал? Дышите глубже, вы все равно не догадаетесь. Он стоял там и мерз. Этому вислоухому жирафу было действительно очень холодно. И знаете почему? Видимо он не мог нормально жить, чтобы не стащить чего-нибудь. Первое время он крепился, выполняя данное ему мною ответственное задание, а затем не выдержал. Поэтому сначала он стащил всю металлическую пыль, что ему удалось настругать за три рабочих дня. Потом он утянул мой напильник, но это конечно же был не тот уровень для такого великого мастера. И тут он умыкнул единственное, что было ему доступно - выходной шлюз вместе с наружной дверью. А я, увлеченный стоящей перед нами исполинской задачей, пропустил тот исторический момент. Но ему и этого было мало. У таких всегда чешутся руки. Даже было и не важно - что он там еще мог упереть, главное было заниматься своим любимым делом. И он стянул сам у себя кислородный баллон, а затем и скафандр. Конечно же бедняге было холодно. Он дрожал так, что нос корабля начал вибрировать. Эта тряска могла сбить нас с верного курса. Я испугался за нашу великую миссию, рванулся к иллюминатору и выглянул наружу. Нет, на наше счастье, Эльдобаран был попрежнему впереди. Тогда я вернулся обратно к переходному отсеку и постучал в стекло. Вибрации Штриденшкрумера еще усилились. Кажется у него начиналось кислородное голодание. Он прижал свое серое лицо с выпученными глазами к иллюминатору. - У вас не будет закурить? - Мило осведомился я. - Как жаль! Он продолжал трястись, как электровибратор. Меня это начинало утомлять, так как в подобных условиях управлять крейсером было совершенно невозможно. Тут-то я и пустил его обратно в корабль. Возможно, эта была моя ошибка. Впрочем, как вы увидите ниже, изменить что-либо было уже нельзя. Итак, я пустил его внутрь. Он имел восхитительный фиолетовый оттенок. Но это не помешало ему мелко дрожать в сторону пульта, и прежде чем я успел его остановить, какая-то ручка исчезла без следа в его трясущихся руках... Что? Вы спрашиваете, что это была за ручка? Да бес ее знает, их там очень много и все разноцветные... Ну что касается конкретно этой, то сколько бы я ни летал, так ни разу ее и не поворачивал, так что не скажу вам. Я как-то всегда обходился без нее. Может он там и выпустил пару-тройку атомных торпед сгоряча... Может где какую войну ненароком устроил. Некогда мне было разбираться, что он там учудил - подходили к концу четвертые сутки нашего полета, и мне, как командиру патруля, необходимо было запустить вычислительную машину, чтобы рассчитать траекторию захода на Эльдобаран. И при этом нейтрализовать моего филателиста. - Штриденшкрумер! - Строго сказал я. - Как командир корабля осмелюсь напомнить вам о том, что согласно Инструкции N 134628/456-ж каждый Умелый Космонавт обязан иметь при себе кислородный баллон... Вы уволены и должны немедленно покинуть борт боевого патрульного корабля. Здесь нет места для всяких гражданских, это вам не прогулочная яхта. Даю шестьдесят секунд! Тут мне на глаза невольно навернулась слеза. Все-таки жалко вот так расставаться со своим старым боевым другом. Я на миг отвернулся, чтобы протереть свой шлем кусочком старой ветоши, а когда повернулся обратно, то этот олигофрен был уже в скафандре и с баллоном, зато в ходовой рубке отсутствовало кресло первого пилота. Кресло второго пилота уверенно стояло на своем месте. "Грамотно, - сказал я сам себе. - Все-таки пребывание в шлюзе его чему-то научило. Он твердо уяснил главное - лучше спереть у командира, чем у себя самого." Я облегченно вздохнул - все-таки пульт управления пока еще оставался на месте. Это говорит о необыкновенных профессиональных качествах командира. (То есть меня). Еще никому не удавалось добраться до цели с такими хорошими показателями, если на борту был Штриденшкрумер. - Так-то лучше! - Нежно сказал я вслух, привычно и ласково наматывая на кисть шланг от его кислородного баллона. - Внимание экипаж! - Я поднял руку вверх, любуясь подергивающимися в воздухе ботинками моего горячо любимого спутника. Тут я на некоторое время забыл о чем шла речь, глубокомысленно глядя на то, как весело болтает ногами старый Штриден. Наконец нужная мысль вернулась ко мне. - Будем читать инструкцию по использованию вычислительной машины! Я достал необходимые документы и принялся изучать их, внимательно следя за тем, чтобы Шкрумер не отползал от меня слишком далеко. Если тот начинал проявлять излишнее усердие, я решительно сжимал шланг его баллона и отпускал только тогда, когда бездыханное тело прекращало всякие попытки шевелиться. "Внимание! Враг не дремлет! Для служебного пользования. Особо секретно! - Было написано на инструкции сверху. - Экземпляр N 1 - в Музее канцелярии Базы; экземпляр N 2 - выдан Умелому Космонавту Давилкинсу под роспись." Ниже стояла моя подпись. Странно. Вечно они там в канцелярии все напутают. Дали мне чужую инструкцию. Да еще и особо секретную. Да еще и под роспись. А бедный Давилкинс где-то не может машину запустить. Ну и что же в этой инструкции написано? "... Взять большую ручку и крутить до появления зеленых огоньков," - это была основная мысль инструкции. Вообще-то все эти вычислительные машины похожи как две капли воды. Может быть мне подойдет чужая инструкция? Я повернулся к машине и внимательно осмотрел ее. Большой ручки нигде не было. Хотя отверстие для нее на передней панели было отчетливо заметно невооруженным глазом. Штриденшкрумер принялся фальшиво насвистывать какой-то глупый мотивчик. - Голубчик! - Участливо произнес я, открывая до предела краник его кислородного баллона и отпуская шланг. - Ты случайно не видел, где тут у нас ручка? Он преданно и честно посмотрел мне в глаза и хотел отрицательно помотать головой, но тут из ушей у него повалил пар, а точнее сжиженный кислород. Это кажется немного прочистило ему мозги. Он быстро затряс головой вверх-вниз, а потом несколько раз нелепо взмахнул ладонями, и ручка тут же появилась на своем законном месте. Я закрыл краник обратно и сунул ему под нос инструкцию, подождав, пока он усвоит до конца главную мысль сего документа. А потом приказал: "Крути!" Он обреченно вздохнул, но промолчал, только покосившись на мою руку, нежно ласкавшую заветный краник. Зеленые огоньки на пульте никак не хотели появляться. Я неоднократно открывал на всю катушку кислородный клапан у Штриденшкрумера, чтобы освежить в нем струей кислорода главную мысль, и пару раз пнул этого лентяя ногой, но даже это не помогло - огоньки упорно не желали появляться. В конце концов я порядочно запарился. Да и старый кабан Штриден, похоже, начал испытывать какие-то небольшие трудности, периодически хватаясь за свой нагрудный кармашек с левой стороны. - Перекур! - Сказал я, закрывая краник и отпуская шланг. Пока я усаживался на пол, Штриденшкрумер совершил героическую попытку пробиться к пульту управления. Это был весьма мужественный поступок с его стороны. Я даже немного зауважал его - в таких боевых условиях он продолжал думать о любимой работе. Я решил, что с таким закаленным бойцом командир просто не имеет права быть малодушным и падать шлемом в грязь. Поэтому мне также необходимо быть мужественным с ним до конца. И тогда я добавил: - Перекур три минуты! Потом начнем все сначала. В этот миг мне показалось, что моего верного помощника сразила автоматная очередь. Он упал на пол рубки, аккуратно посередине между вычислительной машиной и пультом управления, схватившись за свой любимый левый нагрудный кармашек. Возможно, там у него было нечто ценное, что придавало ему силы. Какой-нибудь талисман. Так он и лежал, сраженный наповал, не издавая ни звука все три минуты. Потом я подтянул его за ботинки обратно к ручке. По его лицу мне сразу же стало понятно, что у нас есть проблемы. Но даже в такой сверхбоевой экстремальной ситуации я не терял рассудка и действовал так четко, как только и мог действовать настоящий профессионал. Я мельком взглянул в иллюминатор - Эльдобаран был настолько близко, что у нас практически не оставалось времени для колебаний. Поэтому я быстро подключил к Штриденшкрумеру еще и мой кислородный баллон и открыл оба краника на полную катушку. Да, чуть не забыл, пардон, кукурузный клапан я тоже поставил на максимальную подачу. А? Вы спрашиваете, куда именно я подключил ему второй баллон? И кукурузу? Ну... Гм-м... Я же написал об этом в отдельном рапорте. Поймите же, у меня не было времени для раздумий. Должен вам сказать, что мои действия принесли необходимый результат - дело быстро пошло на лад. Штриденшкрумер крутил ручку со скоростью реактивного пропеллера. Но хитрые зеленые огоньки все равно не появлялись. Я три-четыре раза пнул Штриденшкрумера ногами и отвесил ему с добрый десяток оплеух. Это не помогло. - Стоп! - Сказал я, отключая баллоны. - Возможно мы что-нибудь делаем не так. Надо снова прочитать инструкцию, а потом попробуем еще раз. Штриденшкрумер беззвучно остекленел возле машины. Эльдобаран стремительно увеличивался во всех иллюминаторах. Я достал документы снова и прочитал: "...крутить до появления зеленых огоньков...". Тут-то и сработала моя великолепная интуиция. Сам не знаю почему, я подошел к этому маломощному остолопу и заглянул ему в глаза. Ну конечно! Там стояли зеленые-зеленые огоньки. Зеленее некуда. И хорошо так стояли. Уверенно. - Отлично! - Сказал я и похлопал его по плечу. - Умелый Космонавт Штриденшкрумер! От лица выносного штаба Главного Командования Базы объявляю вам благодарность за проявленный высокий профессионализм при выполнении поставленной задачи. По возвращению на Базу вам будет вручена премия в виде двух ржавых гаек от ходового дизельгенератора, а также старого разводного универсального ключа. Этот неблагодарный тип только икнул в ответ. Не думал я, что он так расчувствуется из-за подобной мелочи. Но мне некогда было с ним разбираться, я принялся быстро выполнять расчеты. По ним выходило, что нам уже пора тормозить. Тут я был полностью согласен с машиной - только недоразвитый эльдобаран мог бы сказать, что нужно поддать газу. Я выключил машину и направился к пульту, чтобы врубить тормозной (он же стартовый) двигатель. Упрямый двигатель не желал включаться. Я десять раз подряд нажал свою любимую кнопку запуска, но все было бесполезно. Результат десятого нажатия великолепно совпадал с результатом первого. Я внимательно осмотрел пульт. Все было в порядке. И провода тоже были в порядке, аккуратным пучком они уходили сквозь палубу вниз, в машинное отделение. Оставалось узнать только, что же произошло там, в недрах корабля. Я взял свою любимую кувалду, с которой всегда хожу устранять неисправности, и собрался полезть вниз. Только бросил быстрый взгляд на Штриденшкрумера - он лежал без движения на полу и даже не пытался ничего стянуть. Наверное, кукурузу плохо переносит. Я решил, что за пару-тройку минут ничего страшного не произойдет, и нырнул в шахту. Устранять было нечего. Я в сердцах бросил кувалду в стену и полез обратно. На фиг нужна кувалда, которой можно устранять дефекты в двигателе, которого-то как раз и не было? - Штриденшкрумер!!! - Заорал я, обращаясь к этой куче ..., валявшейся неподвижно на полу. - Где наш двигатель??? Куча ... начала медленно трястись. Правильнее сказать: начала медленно и молча трястись. Причем делала и то, и другое весьма упорно. Я сорвал пломбу с командирского шкафчика, выхватил оттуда огнемет и несколько раз выстрелил, чтобы этот склеротик-натуралист соображал немного активнее. Пока я нажимал на спусковой крючок, наблюдая за тем, как с песнями и плясками народов Африки оживает Штриденшкрумер, до меня кое-что начало доходить. Я рванулся в переходной отсек и через отсутствующий выходной шлюз выбрался на обшивку корабля. Конечно же, следы, полные металлических опилок, вели в сторону кормы. Этот реликтовый гоминоид, пока сидел в изоляции, успел стянуть не только выходной шлюз, но еще и двигатель. И только потом, с горя, он слямзил свой собственный скафандр. Я повернулся и посмотрел в сторону Эльдобарана, который занимал собой теперь три четверти неба. Меня душила дикая ярость... Я бросился обратно в рубку. Огнемета, неразумно брошенного мною на палубу, конечно же не было. Штриденшкрумер сидел на металлическом полу, тихонько постанывая и покачиваясь из стороны в сторону. - Ты идиот! - Заорал я, впервые теряя привычную выдержку. - Мы сейчас врежемся! Отдай двигатель!!! Но на него это абсолютно не подействовало. Он продолжал раскачиваться из стороны в сторону, не обращая на меня ни малейшего внимания. Кажется он пел что-то вроде победной песни индейца. Я подскочил к нему, схватил за ноги и быстро перевернул. Мои надежды не оправдались - из него ничего не выпало. Невероятно! Для надежности я несколько раз с размаху ударил его головой об палубу, но и это не дало нужного эффекта. Только металлический звон, да пол погнулся. Крепкий орешек. Он тут же уселся на полу. И тогда я решился на самое крайнее средство. Я подошел к пульту, постучал по нему пальцами и глубокомысленно-задумчиво, как бы самому себе, произнес: - А не запустить ли нам еще разик вычислительную машину? Он перестал петь-раскачиваться и начал дрожать. Дрожал он все сильнее и сильнее, а потом вдруг победно улыбнулся и затянул свою индейскую песню еще громче. Что-то я его не понимаю. Неужели этому неандертальцу так хочется еще раз запускать машину? И тут я подпрыгнул. Сердце ушло в пятки. В этой кутерьме я только сейчас поймал наконец мысль, что где-то в глубине души тревожила меня с тех самых пор, как я вернулся с внешней обшивки обратно в рубку. ЗДЕСЬ ЧТО-ТО БЫЛО НЕ ТАК. Что-то было совсем не так. И я теперь знал что. Я медленно повернул голову направо. Вычислительной машины не было! Штриденшкрумер пел свою победную песню. Тут все потемнело у меня в глазах, я заорал что-то ужасное и набросился на этого сумчатого крокодила со стальным тросом. Нет-нет, не подумайте, я совершенно не собирался его убивать. Только придушил. Затем привязал его и выкинул за борт корабля. Оставался единственный способ остановить корабль и выполнить порученную нам миссию - затормозить его с помощью ручной тяги. Я действовал исключительно в интересах Земли и всей земной цивилизации. Я ведь и сам следом за ним вышел в открытый космос и принялся тормозить изо всех сил. Мы так тормозили, как никто. Другое дело, что хотя мы и упирались пятками в пустоту что есть мочи, этого явно не хватало, чтобы быстро остановить такое корыто, как наша "Реактивная Кляча". Что же произошло дальше? Все очень просто. Эльдобаранцы издали внимательно наблюдали за нашими вселенскими стараниями. Им очень понравилась игра "в паровозики" в нашем с этим идиотом Штриденшкрумером исполнении. Поэтому они быстренько посадили нашу "Клячу" с помощью своей антигравитационной установки и попросили нас обучить их этой игре. А то им там, на их Эльдобаране очень скучно последние лет пятьсот. Что? Конечно же, я сразу вспомнил о выданных мне Инструкциях и Наставлениях по первому контакту с туземным разумом, встал по стойке "смирно" и четко изложил им нашу программу о том, что мы ничего не имеем против. Они очень серьезно отнеслись к этому, поверьте. Я привез их ответ. Но если честно, я им не понравился. Почему? Видите ли, они нам так обрадовались, что начали все поочереди нас трясти, обнимать, подбрасывать. Давно, говорят не видели таких классных туземных обезьян. Да еще на ржавом помойном реактивном корыте. Но если со мной эти штучки прошли спокойно, то из Штриденшкрумера, из всех его потайных карманов и карманчиков начали вываливаться разнообразные сокровища, накопленные за все годы безгрешной карьеры. Карьера его была очень длинной, воистину безгрешной, карманчиков оказалось невероятно много, а сокровищ еще больше. Эльдобаранцы весьма простые, прямодушные и наивные создания. В силу своей глобальной космической наивности они заключили, что Штриденшкрумер привез им гору аборигенских подарков в знак уважения и почтения. И они очень полюбили его. А у меня с собой ничего не было. Поэтому они тут же телепортировали меня обратно на Базу. Вот как получилось, что я оказался здесь и без корабля, и без этой недоношенной пробирки. А его они, кажется, до сих пор трясут. Когда меня запихивали в нуль-Т-камеру, вокруг него валялось столько оборудования, что этого вполне хватило бы на два-три крейсера. Один из двигателей они тут же воткнули в грунт и сделали из него ядерный факел до неба. Говорят, пусть будет вечный огонь - детишкам играться. Вот. Так что не знаю, как уж он там. Но лицо у него было... Как бы это сказать... Ну словно бы вы съели пару баночек отличного хрена и запили это добрым стаканчиком уксуса. Возможно, он и был с ними немножко не согласен в некоторых определениях. Но я-то представляю, что он там у них наворует со временем. Дайте ему только осмотреться и набрать боевую форму. Уж я-то его знаю. Так что его вполне можно считать резидентом земной разведки в чужом окопе. Надо будет только успеть отнять у него все, прежде чем он успеет пустить свое хозяйство в дело. Бить придется сильно и долго. А я вот привез обратно послание. Оно написано на их родном, баранском языке, а также любезно переведено их машинами на двести самых распространенных на Земле языков. Но я и так знаю, что там начертано. Они мне объяснили, прежде чем нажать на рычаг нуль-Т-пуска. Вы спрашиваете, что же там написано? Нет ничего проще - там сказано: "Мы тоже ничего не имеем против". Против чего? Да ничего против! Все - за! Вот и вся история. Как видите, я, будучи командиром патруля Умелых Космонавтов сделал все возможное и невозможное, чтобы выполнить поставленную перед нами задачу: я ведь справился? Правда? Конечно же, временами я перегибал палку, но по-другому бы ничего и не вышло. Я же добился главного - привез положительный для нас ответ. А с остальным справится резидент Штриденшкрумер. Надо только досрочно присвоить ему новое звание и временно откомандировать в Разведку, и тогда все формальности будут соблюдены. Что??? Почему вы голосуете?! Подождите! Не надо меня расстреливать! Вы не собираетесь? Но я хочу летать! Это невозможно? Я списан в запас?! О Боже, только не это! Что? В звании генерала?! В Совет? Восьмым Бюрократом? Меня?! Я пожизненно назначен вон в то пустующее кресло справа от... Хм-м. Это неплохая идея. Все "за"? Эх мать! Надо же, такого сокола - и на хозяйственную работу! Arachnida Time Я почувствовал на себе пристальный взгляд его огромных немигающих холодных глаз, и мое сердце остановилось. Противная липкая волна разом окатила меня, в этот момент сердце лопнуло в груди от ужаса, кровавыми ошметками вылетая из моего нутра: криком перекошенного рта, обреченной выпученностью вылезающих из орбит глаз, вставшими дыбом волосами. Я бежал. Я несся как ракета. Я никогда так не бегал. Даже там... Помню, проклятые цины сбили наш вертолет, и он чадящей керосиновой кометой врезался в тошнотворно-зеленую, колышащуюся массу, которая со стремительной жадностью проглотила винтокрылую машину. У нас не было даже времени тушить на себе горящие маскхалаты - цины как стаи шакалов неслись по пятам: сначала на запах тлеющего в вертолете мяса - не все смогли выбраться наружу из разбитого корпуса; потом по следу, ведомые врожденным для них инстинктом хищников, выслеживающих жертву. Как я тогда бежал! Что угодно - только не к ним в руки... Что угодно - жаркие парящие болотца, свернувшиеся в кольца ядовитые змеи, жадный огонь на спине, делано ленивый крокодил у водопоя, вместо желанной влаги. Что угодно - только не к ним. Слева и справа падали горящие живые факелы, сзади раздавался предсмертный хрип и стоны пойманных десантников, я все бежал и бежал. Среди грохота, а потом тишины. Я выбрался один... Но даже тогда я не бежал так, как сейчас. Я летел стремительнее лани, резвее хищного короля бега ягуара, быстрее самой быстрой машины, я преодолел звуковой, а затем и световой барьеры, и вылетел в надпространство, удирая от него. Но он все равно догонял меня. Я чувствовал это спиной. Этого не могло быть. Никто не мог меня догнать - а он догонял. Холодно и равнодушно, спокойно, как наемный убийца, который не испытывает ненависти к своей жертве, может быть даже некоторую любовь - ведь жертва дает своему хищнику удовольствие и пропитание. Он догонял меня, и это облако спокойной уверенности в том, что мне не уйти, исходивщее от него, все сильнее и сильнее захлестывало меня. Я погружался в него больше и больше, как если бы упал в огромный могучий водоворот и виток за витком приближался к его центру; я мог бы барахтаться и биться, но эта слепая неведомая сила все равно затянула бы меня в середину. Он приближался и не было спасения. Я потерял рассудок. А потом перед затуманенным взором что-то сверкнуло и молнией ударило в грудь и глаза. Наступила спасительная темнота небытия. Но это ненадолго. Черным комом вернулся ужас, а с ним пробудилось сознание, и я понял, что ударился всем телом об огромную закругленную стеклянную стену. Я вскочил и изо всех сил грохнул по ней кулаком, разбивая его в кровь. Напрасно. Стена не ответила - она методично и безмолвно загораживала мне дорогу, уходя необозримо налево и направо, а также вверх. Огромная стеклянная банка и нет выхода... Я медленно обернулся. Он уже не торопился. Куда ему было спешить? Не сводя с меня своих многочисленных круглых глаз он плавно и бесшумно приближался, переставляя свои мохнатые хитиновые лапы. Он совсем не устал в погоне за мной. Впрочем, это млекопитающим нужен отдых, млекопитающие имеют легкие, раздувающиеся как мешки, когда животное устает от погони. А передо мной было не млекопитающее - огромный членистоногий панцирный убийца-паук. Он совсем не устал. Я не знаю, как дышат пауки, меня это никогда не интересовало. Он догнал свою жертву, и его головогрудь была неподвижна, только огромные колонны-ноги, каждая размером почти с меня, равномерно поднимались и опускались, приближая эту смертоносную машину, да еще мощные, зазубренные, покрытые ядовитыми наростами-шипами челюсти хищно шевелились. С них свисали капли яда. Точнее, это для меня был яд, а для него - желудочный сок. Он собрался переварить и съесть меня. И я ничего не мог противопоставить ему. Боже, какая страшная смерть! Почему так, в чем я настолько провинился перед тобой?! Огромные саблевидные зубы с хрустом разодрали мою плоть, кроша и сминая ребра... Когда говорят, что женщина боготворит свое тело, знайте: так оно и есть, но если вам скажут, что мужчина равнодушен к своему - это обман. Мужчина ведь тоже очень любит свое тело, не так как холит и лелеет, обожает и нежит свое женщина, но все же как унизительно это наглое вторжение в мое "я"... Инстинктивно я еще попытался сжаться в маленький комочек, как улитка захлопывает раковину, чтобы уменьшить боль, но тут внутри, где-то в области сердца или желудка разорвалась термоядерная бомба - это он впрыснул яд. Я закричал от невыносимой боли. И проснулся. Один в темной комнате... Только звезды равнодушно смотрят в окно, своими искрами напоминая мне о том кошмаре, который только что истязал мое тело. К черту звездное небо! Я включил свет. Картина за окном сразу же потускнела, теряя свое магическое воздействие. Часы показывают 2.30. Глубокая ночь. Я хочу курить... - Мистер Линке, вам что-нибудь нужно? - ожил монитор связи. Дежурная сестра приветливо и призывно улыбалась мне с экрана. - Нет! - Может быть вам все же чем-нибудь помочь? - Убирайся к дьяволу, бэби! - заревел я. Ночная дура. Тебя бы на мое место. Я бы посмотрел тогда - нужно ли тебе "что-нибудь". Экран погас. Так то лучше. Я могу сегодня хамить всем. Пусть еще скажет спасибо, что я произнес вслух только первую часть фразы, а остальное подумал про себя. Ну и хрен с ней! Я хочу курить... Когда снятся такие кошмары, можно наплевать на все ограничения и запреты. В конце концов, я просто человек. И еще десять дней мне нельзя будет курить. Вообще-то можно, но на моем месте стал бы курить только полный идиот. Окончательный. Наверно, я таковым и являюсь. Кто же еще рискнул бы залезть в Банку?! Только такой болван как ты, Карл. Мать вашу, и как только я согласился на этот глупый эксперимент?! Я встал и закурил. Руки дрожали и были непривычно мокрыми, поэтому сигарета в ладони стала скользкой, расползающейся. Противной. Я все равно затянулся. Волна крупной дрожи пробила мое тело. Я встряхнулся, как пес, вылезающий из холодной воды, и открыл стеклянную дверь на балкон. Подвинул стул и сел перед черным прямоугольником ночи, вытягивая ноги наружу, на перила. Так то вот, Карл. Ты влез в дурную игру. Хотя еще можно выйти из нее. Я представил, как утром скажу свое решение организаторам "моего турне" и их л