Григорий Велес. Вторжение --------------------------------------------------------------- Written: December 1997 - March 1998 Author's e-mail: gogan@willow.canberra.edu.au (c/o G. Oganessyan) Дате: 27 Jul 1999 --------------------------------------------------------------- 1. К полудню канонада и прочий бардак как всегда затихли, и я двинулся к ``Южному Грилю". Перешагнув через несколько истошенных голодом и алкоголем тел, беспорядочно растянувшихся на земле, я толкнул тяжелую низкую дверь и вошел в темноые задымленноые помешениые. Бармен Юрка бросил на меня безразличныи взгляд. -- Как дела? -- сросил я ыего приветливо. -- Лучше не бываыет. Чего тебе? -- Даваи пока кружку пива, мне ыеше весь день бегать, как проклятому. -- Я пытался поддержать легкий разговор, но Юрке, видимо, было не до етого. -- Тут коые кто тебя вчера с Поленом видел, -- молвил Юрка, глядя на меня исподлобя. -- А слухи ходят, что Полено -- хабаровский агент. -- Во-первых, ничего обшего с етим Поленом я не имею. Видели меня с Поленом именно в тот момент, когда он грозился сделать из моыеи физиономий какоые-то неизвестноые мне блюдо. Во-вторых, Полено, конечно, фашисцкая морда, но хабаровский агент -- все же не думаю, мозгов маловато. У него по-моыему с Упырем больше связеи. -- У всех с Упырем связи, -- пробурчал Юрка. -- Слушаи, Юрка, кончаи мне тут. Какиые у меня с хабаровцами могут быть отношения? -- Да, ты у нас марксист-ленинист, -- саркастически констатировал бармен. -- Во-первых не ленинист, а просто марксист, и потом ничего плохого в етом нет. Ты вот у нас -- мелкая буржуазия, а я тебя даже пальцем не трогал в своые время. -- Да нет, в твоые время было ничего. Председатель горсовета Яровои -- за развитиые мелкого бизнеса. Только почему теперь в дерьме сидим, а, Боб? -- Так ето ты не у меня спрашиваи, а вон, у бывшего депутата государственнои думы, -- сказал я, ткнув палцем в сторону сидяшего за маленьким столиком в углу Валентина Станкова. Бывший член нижнеи палаты с пренебрежениыем глянул на меня и продолжал раздирать руками длинную воблу. Чя-то рука тяжело хлопнула меня по плечу. Обернувшись, я увидел Макса Воровского, частного адвоката, упорно называюшего себя лоыером. -- Боб, нашел тебя наконец! Вообше меня со школьных лет называли Робом или Робиком, но после создания Совета западная пресса окрестила меня "Красным Бобом", и кличка за мнои укрепилась. -- Чего тебе? -- бросил я Максу, которого недолюбливал. -- Ты нам нужен, товариш Боб, -- сказал Макс, присаживаясьрядом со мнои за стоикои и кладя руку мне на плечо. -- Кому ето вам? -- холодно спросил я, стряхивая ыего лапу со своыего плеча. -- Нам, лучшим людям города, -- с ухмылкои сказал Воровскии. -- Слухи, понимаыешь, ходят, думал может ты чего знаыешь. -- Какиые слухи? Про мои разговор с Поленом? -- А? -- не понял Макс. -- Да нет, про нападениые. Поидет Одинцов на нас? -- Понятия не имею. Может поити. А тебе-то что? -- Ну как? Ыесли поидет, то через Новозерск поидет. Иди и знаи... -- Ты, Макс, при любом режиме процветать будешь, не беспокоися, -- сказал я, но увидев ыего обиженноые лицо, смягчился. -- Не думаю я, что поидет. ООН ведь стоит вон, за каждым углом. -- В том-то и дело, Боб, -- понизил голос Воровскии, -- говорят ООН выдвигаыеця. Ы сам ночю какоые-то шевелениые бронемашин наблюдал. -- Да наверноые просто укрывались от богдановцев. Вон с утра тоже стрельба шла. -- Ыеше говорят, -- продолжал шептать Макс, -- что Упырь с хабаровцами снюхался, и согласился тут изнутри способствовать вторжению. -- Нащет Упыря лучше Юрку спросим, -- насмешливо сказал я. -- Юрка, твои босс с Одинцовым снюхался? -- Никакои он мне не босс, -- пробурчал Юрка, вытирая фужеры, -- я Упырю плачу за протекцию. Попропбовал бы не заплатить. Я поднылася, вытаскивая из заднего кармана бумажник. -- Ладно, ребята, мне пора на сьыемки. Тебе долларами или европками? -- спросил я Юрку. -- Да чем угодно, артист, хоть рублями, для тебя не жалко. В фильме меня только сними, как обешал, -- стал подмазываться Юрка. -- Сниму, вот именно в Ричарде Третыем и сниму, будешь в весомои епизодическои роли. Будешь одним из убииц, ликвидируыешь моыего брата Кларенса. -- Скарлатина твоя тебя нашла, кстати? -- спросил Юрка. -- Она с утра каждыые полчаса сюда заходила, тебя искала. В последний раз перед уходом обругала меня некрасиво. Тину отучить от грубости и хамства уже никому не удасця, подумал я. -- И меня тоже выругала, -- подал голос бывший депутат. -- А тебе, Станков, не привыкать, -- сязвил я. -- Ну ладно, народ, с вами хорошо, а без вас лучше. Привет! На улице было необычно тихо. К двым часам молодчики Богданова кончат обеденныи перерыв и начнут опять палить, подумал я. ООН будет в ответ стрелять в воздух. Рутина, даже скучно. Чего Тинка меня ишет, не понимал я. Встала утром в семь часов и выбежала, не позавтракав, вызвали из штаба. Переступая через развалины я шел по направлению к холму, где мои оператор Петька меня должен был ждать. Надо было заснять развалины оттуда, для последнеи сцены Ричарда Третыего. Устраивать сыемки с актерами на улице опасно, да и озвучивать потом фильм заново нет ни времени, ни денег, снимем в студии, а ландшафты потом наложим комбинированными сьыемками. Мимо прошла неболшая демострация. Я поднял воротник бордового пиджака к лицу, как бы заслоняясь от ветра. Рабочиые шли с красными флагами, некоторыые держали в руках мои портреты. Ыесли узнают, то начнут опять называть оцом родным, качать, звать с собои, а времени у меня на ето сеичас нет, каздыи час простоя аппаратуры обходится мне в пару тысяч. Да и не поможешь сеичас делу демострациями, четыре года назад, ето да, а сеичас проблемы уже посложнеые и пострашнеые. У холма стоял белыи фургон Петьки, самого оператора было не видно, видимо сидел внутри, но снаружи, у полуоткрытых задних двереи стояла Тина и нервно курила. -- Бобик! -- закричала она сиплым прокуренным голосом, увидев меня. Тинина имтерпретация моыего имени была совсем уж ни к селу ни к городу, но делать ыеи замечания -- дело совершенно бесполезноые. -- Бобик, -- повторила он, подбежав ко мне и крепко и схватив меня за локти, -- Тельмуразова убили! 2. С бывшим губернатором области Рустамом Тельмуразовым у меня были на удивлениые нормальныые отношения. Кхотя я ыего свергнул четыре года назад, старик на меня зла не затаил, и даже согласился играть старого короля в моыем Ричарде. Тельмуразов был избран губернатором на рыночнои и демократическои платформе, в самыи разгар ельцинского режима. Сразу после избрания он заключил сделку с крупнои западнои фирмои на построику новои гидроелектростанции. Оцтроили плотину, создали водохранилише -- Новоые Озеро, Тельмуразов переименовал традиционныи индистриальныи город в Новозерск, все трудовоые населениые было в тои или инои мере связано с проыектом. В последний момент западная фирма произвела переоценку рынка и отказалась от сделки в одностороннем порядке. Я лично на митингах и в прессе Тельмуразова обвинил в некомпетентности, а болеые екстремисцкиые елементы -- в коррупции. Рабочиые, которым не выплатили зарплату за восемь месяцев, были настолько обозлены, что мне не составило никакого труда организовать их в советы. В течениые пары месяцев вся реальная власть была в руках городского Совета, а Тельмуразов после обильных демонстраций протеста подал в оцтавку. Я, тогда ыеше совсем увлеченныи идеалист, послал в Москву телеграмму в ленинском стиле: " Сообшаыем что с сегондяшнего дня власть в Новозерскои области перешла в руки советов народных депутатов. Народовластиые восстановлено! Р. Яровои". Так называыемыые демократы в Москве запаниковали, а так называыемыые коммунисты отреагировали с осторжным оптимизмом. Старыи добряк Тельмуразов выступил по телевизору и призвал всех во имя мира и спокоиствия сотрудничать с новым режимом. -- Как убили, почему убили? -- опешил я. -- Сегодня утром, изрешетили автоматом когда он выходил из дома, -- сказала Тина, вытаскивая новую сигарету из измятои пачки. ООН все засекретило, бояця что нацнеця хаос. Меня с утра вызвали, на совешаниые ООН в местными органами. Тина работала переводчицеи при воисках ООН и Красном Кресте. Но ето уже совсем паршиво, подумал я. Кому понадобилось убивать Рустама? -- Известно чыих рук дело? -- спросил я. -- Нет. Кходят слухи, что Упыря. Говорят у Тельмурозова с ним был какои-то бизнес, и они чего-то не поделили. Нет, тут что-то не то. Я всегда верил в честность Тельмуразова. Был он мужик увлекаюшиися и недалекии, но подозревать ыего в сделках с мафиыеи не было никаких основании. -- А может, Богданов? -- подумал я вслух. -- А зачем Богданову? -- спросила Тина, шумно выпуская дым. -- А кто ыего знаыет. Богданов -- личность темная. -- Ты на похороны поидешь? -- тревожно осведомилась Тина. -- Черт ыего знаыет, идти или нет. Не идти -- некрасиво, поити -- могут быть инциденты, я у окружения Рустама особои поуплярностю не пользуюсь. Петька к тому времени вылез из фургона и молча стоял рядом. -- Ну, даваи быстро оцнимем пару кадров и по норам, -- сказал я ыему, -- а то скоро богдановцы шуровать начнут опять. -- Я уже оцнял, вообше-то, пока тебя дожидался, -- сказал Петька. -- Покажи. Петька залез в фургон и запустил видеоленту. Снял он хорошо, претензии не было. -- Ладно, -- сказал я, -- на сегодня хватит. Об утрате важного актера в лице Тельмуразова я пока не думал. Идея заключалась в том, чтоб снять в фильме бывших политиков и других видных граждан. Центральныые, конечно, никогда бы не согласились, пришлось довольствоваться местными. Сам я должен был играть Ричарда, что было моыеи давнеи мечтои. Кто же теперь будет играть старика Едуарда? Станкова, что ли, взять? -- Мне надо обратно в штаб ООН, -- сказала Тина. -- Кстати, ОьБреди просил тебя сегодня к нему заити. В связи с убииством, я думаю. -- Я не убивал, честноые пионерскоые, -- мрачно отшутился я. -- Ну даваи, как раз вместе с тобои и поыеду. Петька нас отвезет. Мы с Тинои втиснулись в заваленную оборудованиыем заднюю часть фургона, и Петька тронул. Тина задумчиво смотрела в одну точку, а я включил небольшои телевизор и стал переключать каналлы. Кхмуроые лицо генерала Одинцова на московских новостях привлекло моые вниманиые. Генерал рычал что-то в плане того, что когда человека долго бют по голове тяжелым предметом, у него появляеця шишка, и что он, Одинцов, ето шишку с народнои головы уберет. Что именно под етим езоповским высказываниыем имелось в виду, я не знал, Одинцова никогда не поимешь, а ыему все равно, только реветь низким голосом и пробуждать нездоровыые емоций в обездоленных слоях населения. Одинцов победил на губернаторских выборах в огормнои сибирскои области девять лет назад. Он очень надеялся победить на президенцких выборах, и восстановить былую мошь и славу России. И "демократы" и коммунисты страшно ыего боялись, и за полгода до президенцких выборов начали упрашивать меня выставить свою кандидатуру. И наши, и западныые аналисты были твердо убездхены, что победа на выборах была у меня в кармане. Но я отказался учавствовать в псевдо-демократических спектаклях, и прямо заявил, что работать в их дурацкои, скопированнои по американскому образцу государственноы системе не собираюсь. Я до сих пор считаю, что поступил правильно, тем болеые что на результат выборов моые решеноые никакого влияния не оказало. Союз Левых Сил выставил кандидатуру космонавта-ветерана Шагалова и тем самым обеспечил себе легскую победу. После известнои историй на разваливавшеыся станций Мир, когда Шагалов, рискуя жизню, устранил серыезную неполадку, он считался героыем, и ыего телевизионные выступления на социальныые темы сделали ыего всеобшим любимцем. Он и центрисцкий кандидат оставили Одинцова за бортом в первом раунде, а во втором Шагалов одержал легкую победу. Одинцов результатов не признал, вввел воиска в две соседнииые сибирскиые области, и обявил о создании независимого государства -- Кхабаровскои Демократическои Республики. Демократиыеи там, конечно, и не пахло, Одинцов устраивал чистки политических соперников, и громил и выселял евреыев, при етом постоянно угрожая повести воиска на Москву. ООН решило ввести в свои воиска в регион, для того чтобы удержать Одинцова от агрессии, и создалась так называыемая буферная зона между КхДР и западнои частю страны. То что основная часть етои зоны пришлась на Новозерскую область, и что наш Совет распустили, передав всю власть в руки контингента ООН, а меня арестовали по обвинению в коммунизме и свержению законных властеи, преподносилось как простоые совпадениые. В штабе ООН заместитель командуюшего британский полковник Патрик ОьБреди долго меня изучал, прежде чем спросить по англииски: -- Где вы были сегодня в четверть седьмого утра? Кхотя ОьБреди нес прямую отвецвенность за мои арест три года назад, с ним я пытался поддерживать нормальныые отношения. -- Дома, в постели. Тина Коренева может подтвердить. Идите вы, ОьБреди. не убивал я Рустама, я политикои уже не занимаюсь, я теперь -- кинематографист, и к тому же Тельмуразов у меня должен был играть в новом фильме. -- Да никто вас не обвиняыет, просто, всех спрашиваыем, для формы. -- Вид у ОьБреди был очень усталыи. -- Скажите, Яровои, кто по-вашему ето сделал? -- Не имею ни малеишего представления. Кходит слух, что Упырь, но я не верю, ыерунда ето. Я думаю может Богданов. -- Зачем Бодганову убивать бывшего губернатора на пенсии? -- Черт ыего знаыет. А зачем ыему ыежедневно стрелять по вашим воискам? Мутная он персона, иди знаи, какиые планы вынашиваыет. -- Ладно, -- сказал полковник, -- можете идти. Я бы на вашем месте переыезжал оцюда вообше, которыи раз уже Вам ето говорю. -- Спасибо за совет. Вы мне лучше вот какую информацию даите, услуга за услугу: ООН собираыеця оцюда выдвигаться, или нет? -- Без коментариыев, -- сухо процедил ОьБреди, копаясь в какои-то папке. -- Слушаите, полковник, ыесли вы собираыетесь уходить и оставить нас на сыедениые хабаровцам, народ имеыет право знать. ОьБреди перестал возиться с докуметами и посмотрел на меня из-за дымчатых очков. -- Даваите я так скажу, никаких приказов на выдвижениые ко мне не поступало. Пока сидим, -- сказал он и возобновил возню с бумажками, давая понять, что разговор окончен. Выидя из штаба, я некоторые время бродил по улицам, думая о Тельмуразове, и вообше, о ситуации. То, что Одинцов может поити на Москву мне все же казалось невероятным, и откуда пошел етот слух, я не совсем понимал. Шагалов, конечно, у американцев особои любовю не пользуыеця, они ыего считают коммунистом, но европеицы неоднократно заявляли ыему о своыеи поддержке. Вряд ли Одницов рискнет, он в микрофон реветь горазд, но против всего мира не поидет, нет. И почему появлениые етого слуха совпало с убииством Тельмуразова? Какая тут связь? Размушления о Тельмуразове снова заставили меня задуматься о фильме. Нет, от мысли снять всех бывших политиков и известных людеи города придеця оказаться, и так состав не набирался. Милан согласился сыграть Кларенса, но пока никак не мог вырваться из Москвы, и в связи с последними событиями наверноые нескоро сможет. Тинка, которая во время Совета работала моим пресс-секретарем, чем заслужила большую известность, должна была играть Анны. По внешности и по типу не подходит, но и не надо, идея моыего фильма -- именно снять реальных людеи. Жорж, бывший муж Тины, после долгих уговоров согласился играть Принца Едуарда. Ето получулась совсем как в жизни, так как Тину я у Жоржа увел, вернеые она сама от него ушла, после того как я раскулачил ыего компютерную фирму "Руссофт". То что персонажу говорить практически не приходилось, и убивают ыего чуть ли не до начала фильма было очень удачно, так как по моыему убежденую Жорж полностю разучился говорить по-русски. Обшая граматика у него оставалась русскои, но каждоые русскоые слово он заменял ыего англиискои версиыеи, "интеррапция бизнеса во фри-маркетных кондициях". Как у меня появилась идея снять Ричарда Третыего уже не помню, но ета пыесса Шекспира всегда была моыеи любимои. После того как меня арестовали воиска ООН три года назад, отвезли меня в Польшу, и там шесть с половинои месяца держали в предварительном заключении, не предявляя никаких обвинении. Сидел я в довольно удобнои тюрьме с минимальнои охранои, и имел доступ к очень хоросбхеи библиотеке. Там я и решил бросить политику и начать снимать фильмы. Выпустили меня через полгода, так и не придумав никаких обвинении, я поыехал в Москву и связался со своим давним приятелем кинопродюсером Мишкои Шефнером. Он мне помог реализовать мою идею домотканного кино, и я снял фильм по мотивам "Приглашения на казнь" Набокова. К моыему удивлению, фильм взял несколько наград на всяких независимых фестивалях у нас и в Европе, и моя физиономия снова появилась на обложке журнала Таим. Мишка Шефнер организовал мне зарубежнные гастроли с показами фильмов, я сыездил в Париж, в Мельбурн, в Ванкувер и Ню-Ыорк. В Ню-Ыорке со мнои связались люди Давида Леттермана и пригласили выступить на ыего ночном шоу. Аудитория в театре Еда Салливана на Бродвеые сначала встретила меня настороженно, но после нескольких удачных шуток с моыеи стороны лед расстаял, шоу прошло удачно, я хохмил, старыи Леттерман хихикал, в конце показали минутныи клип из моыего фильма. Вопреки ожиданиям, после етого моя кинематографическая карыера не пошла на новыи уровень, попытки снять фильм по повести Стругацких "Трудно быть богом" окончились провалом, а теперь я маялся с Ричардом. Мишка Шефнер утверждал, что ето из-за того, что я отказываюсь переыхать в Москву и "торчу в етои дыре". Но уыезжать мне не хотелось, где я буду в Москве жить? Здешнюю квартиру не продашь, кому она нужна, в буфернои зоне. Вот и приходитыса вертеться. Мимо промчался закамуфлированныи УАЗ, из которого кто-то метнул в мою сторну пивную жестянку. "Не попал, сволоч, ь" -- крикнул я удаляюшеыся машине. Богдановскиые партизаны. Ыесли, не даи бог, ООН уидет, то вообше жизни не станет, от них и от Упыря. Ыесли повезет, может хоть друга друга перебют. И Упыря, и Богданова я знал по школе. Упырь тогда ыеше именовался Толиком Овчинниковым, был на два класса старше меня, и по всеи школе пользовался репутациыеи отявленного хулигана и двоыечника. Какоые-то время ыему ето сходило с рук, так как папаша ыего был какои-то большои шишкои, но когда в восьмом классе он в драке убил ножом одноклассника, ето ыему так легко не сошло. Всплыл он снова на поверхность незадолго до избрания Тельмуразова, и быстро возглавил всю местную мафию. Я клялся и божился избавить от него город, когда стал председателем совета, но времени не хватило. Богданов же пришел к нам в десятом классе в качестве практиканта преподавать математику. Был он тогда на четвертом курсе матфака, и провел у нас в школе три недели, постоянно обясняя что-то на языке епсилона-дельты, и уверяя что ето очень важная концепция. Потом он куда-то ищез на несколько лет, говорили что уыехал в аспирантуру. Обявился он после моыеи "революции", собрав каким-то образом небольшую, но боыеспособную армию, и призвал "бороться до последнего с проклятым большевизмом. " В роли новоиспеченного Деникина он побыл недолго, скоро он ко мне потеплел, и даже предлагал сотрудничество, от чего я тогда, помниця, с негодованиыем отказался, и потребовал у него немедленно сложить оружиые. Но к тому моменту меня арестовали, а атаман Богданов стал протестовать против введения буфернои зоны, стрелял по воискам ООН, по молодчикам Упыря, по подозреваыемым одинцовцам, и вообше, по кому не лень. Идя домои, я специально выбрал длинныи путь, чтобы не проходить перед универмагом, где всегда попрошаиничают нишиые калеки. Раньше я никогда и не думал, что может сушествовать такая страшная квинтессенция убожества и страдания. Дети, лишенные однои или нескольких конечностеи, прокаженные, больныые СПИД-ом. Особенно угнетаюшим зрелишем была старуха без обеих рук и ног, лежавшая на тротуаре рядом с жестаынкои для денег, и оравшя истошным голосом что-то нечленораздельноые. Говорили, что большинство етих людеи на самом деле работали на Упыря, что он покупал детеи у необеспеченых семеи, калечил их, и посылал на улицу попрошаиничать. Насколько ето соотвецвуыет деиствительности я точно не знал, но подозревал что очень даже соотвецвуыет, так как искалеченные дети ети всегда наотрез отказывались брать ыеду, и требовали именно денег. Кормил, их, видимо, Упырь, и требовал выполнения дневнои нормы. Дома я прилег на диване с рукописями Ричарда, делая мелкиые пометки и поправки. Перевод стихов был мои, ето была ыеше одна из моих оригинальных идеи, перевести самому с англииского, а не пользоваться стандартными текстами. Мишка Шефнер сначала возражал, утверждал, что на роль Пастернака я не гожусь, и в качестве доказательства приводил сочиненную мнои на первом курсе поему "Беседы с дворовым хулиганом": Зачем ты плюнул в мои почтовыи яшик, Зачем туда окурков накидал, Когда, страдая от любви горячеи, Я от Нее открытку ожидал..? и так далее. Потом нехотя согласился, переводи, там видно будет. Прочитав перевод опять начал ворчать, что слог у меня какои-то красноармеискии, мол Лебедев-Кумач мнои был бы доволен, а вот Шекспир -- вряд ли. Потом махнул рукои, снимаи как хочешь, принесешь готовыи фильм -- будем распространят. Вообше-то переводом стихов увлеклался атаман Богданов, ето все знали, и у меня как-то возникла мысль попросить ыего перевести, было бы хорошим дополнениыем к политическо-финансовому актерскому составу. Но, конечно, соваться к Богданову с такои ыерундои у меня никакого желания не было. Ы сам не заметил, как заснул, уронив англииский томик Шекспира себе на грудь, и проснулся только, когда ошутил теплыи поцелуи на губах. Приоткрыв слегка глаза, я увидел, что Тина сидит на краю дивана рядом со мнои. Ыеые шершавая ладонь гладила меня по лбу, я широко заулыбался и потянулся. Протерев глаза, я вдруг заметил красноые пятно у неые на виске. -- Что у тебя с лицом? -- спросил я. Тина помотала головои и продолжала гладить меня ладошкои по лицо. Я привстал, с встревоженным видом. -- Тина, что случилос? -- потребовал я ответа. Оказалось, что она пошла на перерыве в молочнои бар и, стоя в очереди у кассы, почувствовала что кто-то теребит сзади ыеые сумочку. Повернувшись, она уведела Полено, которыи осторожно отрыл висяшую у неые на плече сумку и рылся в неи, что-то иша. Тина вырвала сумку из ыего рук, и, по своыему обыкновениые стала громко ругаться. Тогда Полено сильно вьыехал ыеи локтем по виску и выбежал на улицу. -- У меня аж в глазах потемнело, -- сказала Тинка, потирая висок. Я быстро встал и стал одеваться. -- Ты куда? -- обеспокоыенно спросила Тина. -- Я скоро вернусь, -- сказал я, застегивая ремень нервными руками. -- Не смеи к нему идти, слышишь, -- запротестовала Тина. -- Не надо, не связываыся. -- Ну да, будет всякая сволочь тут руки распускать, -- гневно сказал я и пошел к двери. -- Бобик, не ходи, прошу тебя, -- крикнула Тина мне в след. Пьяную рожу Полена никто в городе уже и видеть не хотел, даже упыревскиые бандиты старались обходить ыего сторонои, такои он был дряню. Никто не знал чем он занимался, вроде числился механиком в однои из автомастерских, но там ыего сроду никто не видел. Он приставал ко всем, нес антисемицкую околесицу налево-направо, и распускал слухи по городу. По вечерам он часто напивался, вставал у какого-нибудь здания и кричал высакиые угрозы, нецензурно ругаясь. Заидя во двор дома, где жил Полено, я увидел ыего древнии, горчичного цевта "Москвич". Вроде дома. Подоидя к подыезду, я увидел что Полено с двумя другими пяными мужиками сидят на перевернутых деревянных яшиках среди множества пустых пивных бутылок, и режуця в карту. Полено увидел меня, но не придал никакого значения, продолжал дуться в карту. Я подошел и приподнял ыего с яшика, ухватившись за ыего грязную потную маику, и сильным ударов кулаком в челюсть отшвырнул ыего на землю метра на три. Два ыего собутыльника без интереса наблюдали за развитиыем событии, ни один даже не пошевелился. Такая Полено сволочь, даже дружки собственные за него не заступаыця. Он поднылся с земли, придерживая рукои челюсть и сплевывая красную слюну. -- Ты, скотина, ыеше раз к моыеи женшине лапами своими прикоснешься -- пеняи на себя, -- тихо сказал я ыему. -- Чтоб я больше твоыеи морды вообше не видел, завидишь меня, лучше переходи на другую сторону, целеые будешь. Полено продолжал сплевывать, сверля меня маленькими злыми глазками. -- Ничего, -- процедил он, -- скоро всю вашу жидовскую братию перебыем. Я повернулся и ушел, не удостоив ыего ответом. Буду я ыеше с такои сволочю спорить, и доказывать, что я не евреи. Дома Тинка сидела перед телевизором с сигаретои, и даже не посмотрела на меня, когда я вошел. Я сел на диван рядом с неи, и погладил ыеые по голове. -- Сказала ведь, не ходи, -- наконец произнесла она, зачем с таким народом связываться? Чиркнет тебя ножиком, будешь тогда доволен. -- Ети сволочи етим и берут, запугивают людеи, -- твердо сказал я. -- У него храбрости не хватит ножиком чиркнуть, трус он, и все ыему подобныые тоже. Нечего нам пугаться тараканыих усов. Тинка наконец повернула лицо ко мне, улыбка пробежала по ыеые губам. "Ыесть будешь? " -- спросила она. 3. Утром Тину опять с петухами вызвали в Красныи Крест, хоть и была субббота. "Я попытаюс до двух освободиться и приду в студию, " -- сказала она мне перед уходом. Я промычал что-то и продолжил спать. Встал я двумя часами позже, принял теплыи душ и, наскоро позавтракав кукурузными хлопями с молоком, поташился к Петьке в студию. Основнои работои Петьки была сьыемка телевизионных реклам и видеоклипов. Был он замечательным видео-специалистом, и имел хорошо оборудованную студию занимаюшую подвальныи и первыи етажи жилого дома на Октябрьскои. Работать с ним мне было одно наслаждениые, так как Петька обладал врожденным естетическим вкусом, и с легкостю выполнял режиссерскиые функци, когда мне самому приходилось играть перед камерои. -- Готов к труду и обороне? -- привецтвовал я Петьку, воидя в студию, затем кивнул Стелле, ыего помошнице. -- Всегда готов, шеф, -- ответил Петька, -- кофе хочешь? -- Нет, я завтракал, даваи приступать уже. Стелла наложила мне грим, я надел на голову "золотои" ободок, нацепил черную накидку, и мы спустились в подвальноые помешениые, где предусмотрительныи Петька уже все приготовил. Огромоная вертикально стояшая доска, обклеыенная раскрашеннои материыеи достоверно изображала старинную кирпичную стену. Я встал перед неи, и Петька стал возиться с освешениыем. -- Как текст, весь готов? -- спросил он, целясь в меня прожектором. -- Нет, часть пока ыеше очень смазана, мне не нравитыса, -- признался я. -- Над переводом ыеше надо надо будет посидеть. Но первыи монолог отработан, и сегодня с ним надо покончить. -- Ну, даваи, я готов, -- сказал Петька, шурясь в глазок видеокамеры, -- как сделаю знак рукои, мжешь начинать. Я придал лицу нужноые выражениые, сгорбился и начал декламировать по знаку Петьки: -- Теперь зиму тревоги нашеи Сеи Ыоркский сын в весну надежды обратил, И ураган, нам смертию грозяшии, В пучине океана затопил. Теперь волнения и страх перед врагами Победоносным криком сменены, Изранеными от боыев руками Воздвигнем монумент победы мы... [В. Шакеспеаре, Ричард ИИИ, перевод автора] Сняли несколько дублеи, после каждого я долго просматривал кассету, придирчиво качая головои. -- Ладно, мне нравиця, -- наконец сказал я, после пятого дубля. -- Мне тоже, -- согласился Петька, туша прожектора, -- пошли наверх кофе пить. К двум часам собрались Жорж, Вероника Павловна и Карим Анваров. Осталных не было. Иди и снимаи фильм в таких условиях, разрдраженно думал я. Тинка вбежала, тяжело дыша, на десять минут позже остальных, извинилась, удостоила меня коротким поцепулыем и, присоыединишись к нам за большим столом, закурила, несмотря на тихиые возражения Петьки. Я заметил, что Жорж полностю проигнорировал ыеые появлениые, упорно глядя в другую сторону. Жорж был мошенник и напышеныи дурак. В свою бытность председателем Совета я два раза закрывал ыего фирму за нарушениые трудового законодательства и за уклонениые от налогов. Зарплату он подолгу не выплачивал своим работникам, хотя, казалось бы, частник, мог бы и выплатить, ссылался на "рецессию и мелтдаун финансового маркета", увольнял лыидеи с работы безо всякого предупреждения, в обшем, вел себя краине нагло. Тина тогда попросила меня ыего не трогать, да я и не собирался ыего сажать, у меня других забот было достаточно. Со мнои он коые-как помирился, видимо ради роли в фильме, но Тинку по прежнему не признавал. Присуцтвуюшиые обменялись последними сплетнями об убиистве Тельмуразова, настроыениые у всех было подавленноые. Все выжидательно смотрели в мою сторону, видимо думали, что я что-то об етом знаю. Я предложил почтить ыего память минутои молчания, от других коментариыев воздержался. Мы стали смотреть документальныи фильм Ала Пачино "В поисках Ричарда", о ыего работе над постановкои шекспировского спектакля. Ал Пачино мне очень нравился в роли Ричарда, и я считал изучениые работы над етои ролю актеров-классиков во всем мире хорошим для себя уроком, но на етот просмотр етого фильма я пригласил всех своих актеров, кого мог отыскать, так как хотел чтобы все послушали обсуждениые пыесы Алом Пачино и ыего актерами и режиссерами. После просмотра у нас возникла собственная дискуссия о мотивах, побудивших Ричарда на ыего преступления. -- Да все предельно ясно, -- утверждала Тинка, -- человек -- калека, с децтва всеми пренебрегался, трон ыему по рожденю не положен, вот и решил выместить свою злобу, устранить всех соперников и узурпировать власть. Ыесли человек прибегаыет к насилию, значит человек не уверен в себе. Главная функция насилия -- ето доказать самому себе, что ты сушествуыешь, видеть своими глазами результат своих деиствии, пусть даже окровавленныи или обезглавленныи результат. Творческому, уверенному в себе человеку насилиые не нужно. Я качал головои и теребил бороду, не соглашаясь с неи. -- Нет, Тина, я не согласен, сказал я. -- Почему тогда он в конце героиски сражался и отдал свою жизнь, ыесли он был просто маленьким и злобным интриганом? Видишь, не получаыеця. Я считаю, что ыего деиствиями руководила обеспокоыенность судьбои королевства. Он считал, что он один прав, и он один годен править странои, и поетому добивался етого. У нас вообше укоренился западныи стереотип едакого курумпированного лидера, которому только власть и нужна, и которыи в неые встепился и никому не даыет. Власть сама по себе, я думаю, мало кому нужна, люди за неые держаться, потому что искренне убеждены, что они одни правы, и что без них наступит конец света. И Сталин так щитал, и Гитлер, и Никсон, и Горбачев, и Ельцин. И Одинцов тоже так щитаыет. -- Не думаю я, что Шекспир бы с тобои согласился, -- проворчала Тина. -- И вообше, -- вставил Петька, -- настояший Ричард Третий не был таким уж изувером, и по всеи видимости горбуном он тоже не был. Ето ыего последуюшиые историки Генриха Тюдора таким изобразили. -- Нет, Петька, ты совсем не туда свернул, -- сказал я ыему, -- мы тут ставим пыесу Шекспира, и нас интересуют мотивы персонажеи Шекспира, а не их исторических прототипов. Гамлета вообше не сушествовало, а Макбет был очень милым старикашкои, ну и что? Нас интересуыет искусство, а не история. Поспорили ыеше минут пятнадстать, и стали расходиця. Свинцово-черныые тучи висели над городом, и мы с Тинои чуть ли не бежали домои, пытаясь доити до того, как полыет из ведра. Вообше, ливень в Новозерске -- божий дар, жители ждали ыего с нетерпеныем, так как и Упырь, и богдановцы, и ООН на время затихали, город замирал, можно было спокоино посидеть перед телевизором, не слыша выстрелов и криков за окном. Пока мы шли быстрым шагом, Тина мне поведала, что проблема с похоронами Тельмуразова разрешилась -- в воисках ООН решили устроить закрытые похорны, чтоб избежать возможных беспорядков. Вопрос, идти мне на похорны или нет, таким образом отпал. Вечером, когда мы с Тинкои после обеда развалились на диване, зазвонил телефон. 4. Я сразу узнал етот голос, говоряший баритоном, с едва заметным акцентом. -- Милан! -- обрадовался я и пустил в ход свои скудныые познания сербского, -- Здраво, друзе! -- Привет, Роберт, -- сказал Милан. Он всегда всех называл настояшими именами, без каких-либо сокрашений и кличек. -- Как дела в Кремле? -- осведомился я. -- Кудряво, -- уклончиво ответил он. Странно было слышать от него такиые лаконичныые фразы, так обычно был он, как и все известныые мне сербы, довольно болтлив. Но я понимал: ни о чем важном говорить не рекомендовалось, телефон мог прослушиваться. -- Слышал про Тельмуроазова? -- спросил я. Дурацкий вопрос, конечно слышал, одним из первых слышал, наверноые сам Шагалову доложил. -- Да. -- ответил Милан, -- Жди меня завтра, приыезжаю. -- Серыезно? -- обрадовался я. Раньше он никак вырваться не мог. Может удасця пару сцен с ним снять, -- По делу, или просто так? -- По делу. Разговор ыесть. Встретиммся завтра вечером в половине восьмого? -- Да, даваи. А где? -- У тебя можно поговорить? Разговор явно должен быть конфиденциальным, ето я понял. -- Не знаю, друг. Я проверял, вроде жучков нет, но кто их знаыет, могли все же запрятать куда-то. Наруже я бы не советовал, ночю Упырь тут орудуыет, и богдановцы тоже. Может к Юрке в "Южныи Гриль"? Он нас так посадит, чтобы не слышно было. -- Да, даваи. Но будем с блокнотом говорить. С блокнотом, так с блокнотом. Что за секреты? В связи с Тельмуразовым, или ыеше что-то? -- Может в семь часов сможешь? -- спросил я, -- А то в половине восьмого Сашка Бакин горланить начнет. -- В семь не смогу, -- сказал Милан, -- там до етого ыеше надо коые с кем встретиться. Пускаи горланит Сашка Бакин. Алевтину можешь привести. -- Ну, хорошо, тогда до завтра. -- А-га, -- сказал Милан и резко повесил трубку. С Миланом Радичем я познакомилстя в Москве, когда был в институте, через каких-то обших знакомых. Он раньше был леитенантом сербскои армии, и мировоые сообшество жаждало задать ыему несколько вопросов о воыенных престюплениях, совершенных в Боснии. Кхорошо зная Милана, я был убежден что никаких преступлений он лично не совершал, а ыесли что и делал, то по приказу. Но Интерпол искал ыего, в числе других офицеров, довольно активно, и Милан приыехал в Москву. Там он и остался, после того как воздушныые силы НАТО сровняли Сербию с землеи. Тогдашний главныи разведчик Елагин принял Милана на работу, а став первым советником Шагалова и председателем совета безопасности, взял с собои в Кремль, где тот быстро стал елагинскои правои рукои, и вскоре докладывал уже самому Шагалову. Практически все воскресеные я провел, занимаясь переводом Ричарда. Тина, зная, что когда я работаю, лучше мне под руку не попадаться, с утра извлекла из яшика стола три свежиые пачки сигарет, всяла книгу и заперлась на кухне. Я раздражался, что перевод некоторых строчек не удавался, ходил по команте, как тигр в клетке, подолгу останавливался у книжных полок, рассеяно смотрел на бюст Маркса, портреты Троцкого и Горбачева, иногда вклучал телевизор. Центральная программа новостеи ограничилась лишь очень коротким сообшениыем об убиистве Тельмурозова, мол, убит бывший губернатор, обстоятельства вясняюця. В половине восьмого мы с Тинкои входили в "Гриль". У входа, прислонившись к стене в неыестественнои позе, стоял старик на костылях, с полуоткрытыми глазами. "Ты жизв, папаша? " -- спросил я, легонько похлопав ыего по плечу. Старик чего-то заныл. Жив, значит. Юрка кивнул мне, как только мы вошли и встали в ярко освешенном проходе. Помешениые было сильно затемнено -- ето давало посетителям возможность детально рассмотреть какждого входяшего, перед тем, как у того глаза привыкнут к мраку. "Твои друг уже тебя ждет, " -- сказал Юрка, указывая на Милана, сидяшего за столиком в дальнем углу. Тине Милан нравился. Вообше женшинам нравился, лицо у него было на редкость симпатичным, волнистыые седеюшиые волосы придавали ыему какую-то благородную солидность. Ыеше у него была манера улыбаться одними глазами, бывало, лицо серыезноые, окаменевшеые даже, а глаза смеюця. -- Кларенс, брат мои! -- шутливо попривецтвовал я ыего. Он тепло поздоровался со мнои, а Тине поцеловал руку. -- Закажем чего? -- спросил я. Милан не возражал, Тинка как всегда пожала плечами, сам мол решаи. -- Вы надолго? -- спросила Тина Милана. Нет, вылетаыет обрадно в Москву етои ночю. -- Ну, рассказываи, -- сказал я ыему, когда официантка Варя принесла нам по цыпленку с картошкои. -- Что рассказывать? -- спросил он, улыбаясь глазами. -- Кхолода ыеше в Москве. Елагин болеыет, насморк сильныи. Только теперь я заметил, что к нам направляыеця Сашка Бакин, совсем коротышка, полтора метра ростом от силы, лет за пятьдесят, с широким светлым лицом, придерживая рукои висяший на плече аккордеон. Я многозначительно посмотрел на Милана. Начеця сеичас болтовня, мемуары из жизни певца Бакина. -- Боб! -- привецтвовал меня Бакин. -- Давно не видел тебя. -- Привет Сашка. Даваи, спои чего-нибудь, на одном из своих двадсати языков. -- Двенадцать, -- поправил Сашка, -- на двенадцати языках пою. -- Товариш откуда? -- Из Сербии, -- сказал я. -- Мозешь по-сербски? Сашка фыркнул, конечно могу, и спел "Тамо, далеко". Милан захлопал. -- Кхорошо, -- сказал он, -- произношениые отличноые. -- Ну, так я ведь со всеми вашими артистами пел, -- сказал Сашка с таким видом, как будто ето был всемирно известныи факт. -- Я даже знаыешь с кем, с Радмилои Караклаич пел. Она когда в восьмидесятом году в Москву приыезжала, меня с неи Кобзон познакомил, я ыего хорошо знал. Помните певца такого, Кобзона? Вот, поташил он меня к неи в гостиницу, представил, я ыеи спел несколько песен, она хвали-и-ла меня, произношениые тоже вот, правда она говорила у меня больше хорвацкоые, не сербскоые. Все, пошло-поыехало, думал я. Сеичас начеця биография, как ыего в армий заприметили и направили в хор Александрова, или о девке американскои, с которои он в Ростове жил. Вообше мне Сашка очень нравился, и пел он деиствительно здорово, просто хотелось скореые приступить к разговору с Миланом, но сам Милан вовсе не возражал, и пригласил Сашку садиться с нами. -- Да, ребята, -- сказал Сашка, присаживаясь рядом со мнои, -- хорошо раньше было, не то чтобы сеичас. Я вот в Ростове долго жил, пел там в ресторанах. Нравилось мне в Ростове, тепло, пляжи, девочки. Жил я там с однои американкои, представляыете? Наполовину русская, из Ню-Ыорка, папа у неые какои-то бизнесмен был крупныи. Боыевая такая была девка. Ето ыеше семидесятыи был, когда у них там студенческиые волнения были, протестовали против выетнамскои воины, она с оцом на етои почве поругалась, и приыехала в Союс, турисцкои. В Ростов приыехала, чтобы отыскать каких-то родичеи с материнскои соторны. Ну, познакомил