еднего века. Мне показалось, что нашел. - Ноябрьская революция 1918 года в Германии? После нее капитуляция, распад Тройственного союза, революция в России... - Молодец! - Новиков даже хлопнул три раза негромко в ладоши. - Почти накрытие с первого залпа. Совсем маленький недолет. Продолжай пристрелку. Правило простой артиллерийской вилки знаешь? Я знал. И эта игра мне понравилась. Для разнообразия. Только вот какое историческое событие, более удаленное, чем 18 год, могло иметь сугубое значение? Чуть подумав, я щелкнуло в воздухе пальцами, как бы изображая выстрел: революция Мейдзи в Японии, 1867 год. - Отлично! - восхитился Новиков. - Перелет. Но по направлению точно. Дели вилку - огонь! Я вспомнил, что артвилка всегда делится ровно пополам. Но здесь не получалось. 1892 год - абсолютно ничем не знаменит. По крайней мере событиями, которые нашли какое-то отражение в исторических хрониках. Я перебирал в памяти и ближайшие годы российской и мировой истории. Можно допустить, что факт был сам по себе мало заметен, но имел последствия. Так ведь нет, Андрей специально отметил, что события были очевидны и для современников, имели значительный резонанс. Тогда что же он имеет в виду? Студентами мы тоже забавлялись подобными загадками, и я бывал не последним в их решении. А сейчас пасую. Но, может быть, нельзя так строго привязываться к единственной дате? Что вокруг? Хотя бы в пределах десятилетия? Убийство Александра II и испано-американская война. Еще англо-бурская. Но войны слишком локальны, и судьбоносных последствий для мира, как я читал, практически не имели и иметь не могли. И я назвал 1881 год. - Нет, Игорь, ты молодец. Соображаешь четко, и названная тобой дата могла бы иметь то самое значение, если бы... Ну, не знаю что, однако и сам отношусь к этому году трепетно. И все же не то. На двадцать три года ты промазал. Я выразил недоумение гримасой. Дата эта мне как-то ничего особенного не сказала. Андрей понял. - 1904-й. Начало русско-японской войны. - А что в ней особенного? Довольно рядовой конфликт на дальней окраине империи, всего лишь подтвердивший реальный расклад сил и ничего в естественном процессе передела мира не изменивший. - Я еще напряг память. Читал я о той незнаменитой войне давно и лишь в пределах факультетского курса. - Кажется... Кажется, она вошла в историю тем, что там впервые состоялся ряд эскадренных сражений паровых броненосцев... - не люблю экзаменов, а сейчас вдруг Андрей заставил меня почувствовать себя студентом, очень нетвердо знающим программу. Он это тоже заметил. Улыбнулся ободряюще и даже сделал жест, будто собрался похлопать меня по плечу. - Ей- Богу, Игорь, я еще не встречал вокруг себя "нормальных" людей, которые с ходу, без подготовки могли бы сказать столь много о событиях полуторастолетней давности. Специалистов конечно не берем. Уважаю. Но тем не менее... Именно эта "мелкая" война перевернула ВАШУ историю, создала химерическую реальность, судьба которой внушает мне серьезные опасения... - Да отчего же? - А вот послушай небольшую лекцию знатока и специалиста. Я когда-то писал дипломную работу как раз по японской войне. А последнее время полистал еще ряд ранее мне неизвестных трудов ВАШИХ историков. И беллетристов тоже. Вот например, попался мне труд некоего капитана 1 ранга российского императорского флота В.Семенова, изданный у ВАС в 1912 году. Называется "Непридназначенная победа". Не читал? - Нет... - А зря. Она наделала тогда у ВАС много шума, - и снова улыбнулся, то ли грустно, то ли иронически. - Вот кто был истинным предшественником Фолсома. В общем, слушай. И тебе интересно будет, и я развлекусь, ибо нет ничего приятнее, чем растолковывать неофитам апокрифы учения... Как следует из данной книги, весьма критичной и к победителям, и к побежденным, но абсолютно точной в изложении фактов, означенная война началась вполне традиционно для грядущих времен, но для начал века - новаторски, ночной атакой японских эсминцев на корабли Первой эскадры, стоящие на внешнем рейде Порт-Артура. Без объявления войны, что нарушало все обычаи, зато в случае успеха сулило стратегический успех. Но то ли опыта у японцев не хватило, то ли начальник эскадры адмирал Старк проявил должную предусмотрительность, но миноносцы были вовремя обнаружены дозором русских контрминоносцев "Бесстрашный" и "Расторопный", на рубеже атаки встречены дежурными крейсерами "Аскольд" и "Диана", а затем и сосредоточенным огнем всей эскадры. Шесть миноносцев были потоплены, остальные рассеяны. А на рассвете Старк вывел в море свои 7 броненосцев и 7 крейсеров, причем старался маневрировать в зоне поражения артурских дальнобойных батарей. Около 11 часов утра состоялось первое боевое столкновение с главными силами адмирала Того, который выставил 12 броненосцев и броненосных крейсеров. В результате длившегося около трех часов боя японский флот получил достаточно серьезные повреждения и убедился, что "блицкрига" не вышло. В затяжной же войне шансов на победу у Японии было маловато. Тихоокеанская эскадра опиралась на сильную крепость Порт-Артур, во Владивостоке базировался отряд из четырех броненосных крейсеров - океанских рейдеров, а в Черном и Балтийском морях у России имелся резерв кораблей, более чем вдвое превосходящий весь японский флот. Правда, Японию активно поддерживала Англия и неявно САСШ, Франция сохраняла не слишком благожелательный для России нейтралитет, и у японцев была возможность пополнять свой флот за счет покупаемых за границей кораблей. Так что... Новиков вытянулся в кресле, прикрыл глаза, окутался клубами сигарного дыма и стал до чрезвычайности похож на морского волка прежних времен, развлекающего и поучающего молодежь в кают-компании какого-нибудь фрегата или линкора. Мне показалось, что о событиях давней войны он говорил с эмоциональностью и убедительностью очевидца и участника тех былых сражений. Не хватало ему только окладистой раздвоенной бороды, обугленной трубки в зубах и золотых шевронов от обшлагов до локтей черного кителя. - Ну и что? - спросил я. - Так примерно и было. откуда же здесь химера? - Видишь ли, далее началась полоса удивительных случайностей и совпадений, на которые обращает внимание Семенов. После двух месяцев вполне рутинных операций, в ходе которых то японцы пытались высадить десанты в Корее и у основания Ляодунского полуострова, то заблокировать русский флот в Артуре брандерами, Хейхатиро Того решил дать наконец генеральное сражение. Терпеть больше у него не было ни желания, ни возможностей. Парламент наседал, император выражал недоумение, напрасно расходовался драгоценный уголь и ресурс машин. Да просто деньги в казне кончались. Утром 31 марта (13 апреля) 1904 года почти весь японский флот приблизился к Порт-Артуру. Русская эскадра под командованием адмирала Макарова, который к тому времени был назначен командующим, не эскадрой, как Старк, а всем Тихоокеанским флотом, вышла на встречу. Не успел дозорный крейсер "Баян" сделать по передовым кораблям противника третий залп, как у правого борта японского флагмана "Микаса" раздался сильнейший взрыв, через минуту второй, прямо под фок-мачтой и адмиральским мостиком. Броненосец затонул практически мгновенно вместе с адмиралом Того, почти всеми офицерами штаба и большей частью экипажа. Еще через пять минут на выставленных прошлой ночью заградителем "Амур" минных банках подорвался направившийся для помощи своему флагману броненосец "Асахи". Попытка его буксировки под сосредоточенным огнем русского флота не удалась, через полчаса он также затонул. Остальные корабли японцев начали в панике отходить в море. Русские их не преследовали. Командир мингзага в темноте и тумане не смог точно определить координаты своего заграждения, поэтому имелся риск подрыва на нем собственных кораблей. Еще два месяца японцы зализывали раны и соображали, как им действовать дальше, шансы на овладение морем стремительно таяли, а без этого были обречены на провал и операции сухопутных войск, высаженных в Корее. В верхах появились сторонники немедленного заключения мира "вничью". Мол побаловались, попробовали, у кого носы крепче, можно и разойтись. Однако пришлось бы для порядка кое-кому обряд сеппуку совершать, а желающих не находилось, да и Англия требовала продолжать. Пообещала золотишка подбросить, пару-тройку броненосцев уступить для восполнения боевых потерь... Короче "война продолжалась", как пел популярный у нас Дин Рид. А в июне 1904-го Макаров двинул флот к главной базе японцев - Сасебо. Навстречу ему вывел все свои силы сменивший Того вице-адмирал Камимура. Японцы уступали русским в числе броненосцев (4 против 7), зато имели четырехкратное превосходство в броненосных и бронепалубных крейсерах, в эскадренных же миноносцах - подавляющее. Плюс близость собственной базы и моральное преимущество - теперь они защищали территорию собственно Японии и по-самурайски готовы были победить или "разбиться в дребезги, подобно яшме". Русские же воевали за абстрактно понимаемую честь флага, мало кому понятные геополитические идеи царского наместника на Дальнем Востоке Алексеева и захолустную, неудобную базу в тысячах верст от Родины. Бой завязался в Желтом море, на траверзе острова Чечжудо у входа в Цусимский пролив. Японцы держались хорошо, агрессивно, стреляли грамотно, намного лучше, чем в предыдущих боях, русский флот начал получать серьезные повреждения. Несколько тяжелых снарядов попало во флагманский "Цесаревич", горели "Ретвизан" и "Петропавловск", от взрыва в кормовой башне едва не погиб "Пересвет". Был момент, когда Макаров намеревался выйти из боя и подождать более удачного случая для разгрома неприятеля по частям. Но около 17 часов 12-дюймовый снаряд "Севастополя" попал точно в боевую рубку японского флагмана "Хацусе". Адмирал Камимура, несколько чинов его штаба и командир броненосца капитан Накао были убиты, корабль потерял управление. Увидев, что флагман японцев вышел из строя, Макаров поворотом "все вокруг" перестроил эскадру строем фронта и атаковал концевые корабли неприятеля. Андрей глубоко затянулся своей сигарой. Я видел, что он почему-то нервничает. Словно повествует не о событиях полуторавековой давности, а о случившемся буквально вчера и лично его касающемся. - Разгром был полный. Остатки японского флота кое-как доползли до Сасебо, сохранившие боеспособность крейсеры ушли в Майдзуру и Нагасаки. Еще через месяц лишенная снабжения по морю сухопутная армия маршала Ойяма после разгрома под Ляояном отступила в Корею. Мир был подписан в Шанхае, достаточно щадящий со стороны России, тут уж постарались англичане с американцами, примерно так, как на Берлинском конгрессе в 1878 году, но все же Япония лишилась всех своих владений на материке и надолго выбыла из числа держав, с которыми принято считаться... Новиков замолчал. - И что же из этого следует? Лекция и в правду познавательная, а еще? Думаешь, события могли развиваться как-то иначе? Противники были несопоставимы по силам, боевому опыту, экономическому потенциалу. Россия - шестьсот лет великая военная держава, а Япония еще за тридцать лет до этой войны пребывала в раннем феодализме и изоляции... - Да? Ты так думаешь? Возможно, возможно. Однако Семенов считает, что к 1904 году Япония имела опыт современной победоносной войны на море с Китаем, а Россия на море серьезно не воевала ровно 50 лет, высший комсостав и армии, и флота не отвечал самым минимальным требованиям, качество кораблей, артиллерия и боевая подготовка у японцев тоже были выше. А тут вдруг стечение трех крайне маловероятных случайностей, и все в пользу одной стороны. Итог - непредназначенная победа и возникновение химерической реальности. Случилось то, чего случиться не могло ни при каких мыслимых раскладах. Ты в преферанс играешь? - А как же! - Вот русским и выпал "полный преферанс", которого ни один игрок ни разу в жизни в натуре не видел. Ну а дальше процесс пошел уже лавинообразно. И мы с тобой живем сейчас в мире, вероятность существования которого ноль целых хрен десятых процента. - Ударение он почему-то поставил на первом слоге. - Может быть, где-то далеко после запятой какая-нибудь значащая циферка вероятности и присутствует, но невооруженным глазом ее не видно... - Ты так говоришь, будто знаешь, какой мир должен существовать на самом деле... - Я и в правду знаю. И снова я ему поверил. Безотчетно и безоговорочно, как бы это нелепо ни выглядело. Как верит на слово учителю первоклассник. Но все равно не удержался, чтобы не поколоть: - Скажи еще, что сам там был... Он посмотрел на меня сквозь бокал, как светская дама в лорнет. Поджал с сомнением губы. - Ну вот сказал... Положение сложилось глупое. У меня не было достойного выбора. Начать с ним спорить? Нелепо. Воскликнуть: "Ой неужели? Ну, скорей расскажи, как у них там?!" Тем более. Оставалось только тоже плеснуть себе в рюмку, кивнуть и выпить. Андрей поддержал. - Ладно, давай дальше, - избрал я беспроигрышный на данный случай вариант. - Дальше так дальше. Удобная у меня сейчас позиция. Что ни наговорю, все в равной степени может быть правдой и ложью. А тебе по-прежнему придется мучиться, что я за странная личность такая. Или любитель от скуки сказки рассказывать, "травить" по-флотски выражаясь, или действительно уникальный времяпроходец. Но это, как говориться, твои проблемы. А я то хоть душу отведу. Только если ты ждешь судьбоносных откровений или приключений леденящих душу, так ничего такого не будет. твои похождения не в пример увлекательнее. Давай только перейдем на диван и откроем балконную дверь. Надымили мы как сапожники. Дождь к тому времени перестал, и в кают-компанию хлынул влажный, прохладный воздух. Продолжало смеркаться, небо по-прежнему затягивали низкие многослойные облака, у горизонта серо-черные, что предвещало дальнейшее ухудшение погоды. - Примем за исходную посылку, что реальность, которую ты считаешь родной для себя, хотя и возникла где-то на рубеже 1904-05 годов, неоднократно пересекалась с этой, в которой мы сейчас предположительно находимся... - тут он с сомнением покачал головой. - Или уже и в ней не находимся, потому что как-то все вокруг стало непонятно... Ну да Бог с ним, на предысторию вопроса не влияет. Итак, допустим, пересечения имели место неоднократно, иначе, как бы вообще я к вам попал? И многие другие странности в истории подтверждают мою гипотезу. Можно даже представить наши две и еще энное число реальностей свитыми в виде шнура, соприкасающиеся и взаимодействующие через определенный шаг. Но это уже задача для теоретиков. Я же не более чем путешественник, эмпирик прежних времен, который сообщает об увиденном, но избегает строить гипотезы. Очевидное соприкосновение миров, - продолжил Андрей, - состоялось чуть больше полутора лет назад. Мы с Ириной совершали такое же, как сейчас, увеселительное плавание и поняли, что случилось нечто удивительно, лишь зайдя в Аделаиду. Хорошо, что у вас очень либеральное отношение ко всякого рода формальностям - таможенным, пограничным... В нашем мире тебе, например, пришлось бы куда труднее. - Они так сильно отличаются? - поинтересовался я, решив пока что воспринимать все его слова как данность. - Иногда чрезвычайно, а иногда почти нет. Тоже по причине их взаимопроникновения, я думаю. Есть ведь масса деталей, изначально общих: прежде всего - история до развилки у нас одна, все построенные до 1905 года здания и вообще любые предметы, книги в том числе. Многие из них, допускаю, реально существуют и для нас, и для вас одновременно, и одновременно же используются. Это предположение, кстати, великолепно объясняет все случаи полтергейстов, загадочных преступлений и исчезновений людей, психических заболеваний, ясновидения, пророчеств, невероятных озарений. Вот черт, я все время отвлекаюсь, - виновато развел руками Андрей. - Давно не имел заинтересованного слушателя. Хочу изложить лишь факты, а тянет на философствования... ... Мне у вас очень понравилось, - продолжил он после короткой паузы. - Спокойная такая жизнь, приятная. Когда я в Москву приехал, так будто в сказку попал. Почти все так и не так одновременно. Целые кварталы и улицы совсем вроде и не изменились, в историческом центре, я имею в виду. Но вообще разница как между Восточным и Западным Берлином. - В наше время? - уточнил я. - А почему такая вдруг разница тебе померещилась? Я в Берлине бывал, ничего особенного не заметил, даже внимания не обратил, где там солнце встает, где садится... - Именно. Один город, одинаковые улицы, одной архитектуры дома. Только у нас после Второй мировой союзники город пополам поделили. Восточный - коммунистический, Западный - витрина капитализма. И бетонная крепостная стена посередине. За сорок лет разница получилась сугубая. Так же соотносятся ваша Москва и наша. Особенно меня Красная площадь потрясла. Кремль, Торговые ряды, Исторический музей на месте, а Василия Блаженного нет. Вместо него нечто непонятное. А главное - Мавзолей с некрополем отсутствуют. - Мавзолей в каком смысле? В древнегреческом? - О, брат! Мавзолей - это альфа и омега Советской державы. Гениальное творение архитектора Щусева. Погребальная пирамида из красного лабрадора, а внутри чучело Ленина. Очень впечатляет... Я удержался от новых вопросов. Какая Вторая мировая? Когда, отчего? Что некая коалиция стран опять воевала с Германией, я сообразил, а детали? И Ленин. Это имя одного из организаторов коммунистического переворота 1920 года, но он вроде бы крайне быстро сошел со сцены и пирамиды с мумией явно не удостоился. Но ладно, успеется, решил я, сейчас главное - выслушать. - И чем больше я странствовал по вашему миру, тем он мне больше нравился. Похоже на красивый сон и воплощенную идиллию. Настолько же удивительно, как и нереально. Почему я и сказал тебе, что все это может так же одномоментно кончится... хлоп - и все! Энтропия свое возьмет. Знать бы только, как это на практике может выглядеть. Однако вернемся к началу. В Аделаиде я очень быстро понял, что заехал явно не туда. С деньгами проблема возникла. Хорошо у меня в сейфе золота в монетах сколько-то было. Кассир в банке удивился немного, откуда такие раритеты, посоветовал нумизматам продать, мол, они намного больше дадут, он же примет только по весу... Но и то ничего, мне на первый случай хватило. А потом я нашел и вас, людей, с которыми наладилось полное взаимопонимание. Если повезет, я тебя с ними еще познакомлю... Итак, чуть не полгода я с архивами работал, сравнивал, отличия искал, точку бифуркации просчитывал, чтобы собственную теорию альтернативной реальности выстроить. Одна деталь меня прямо убила. Это тоже к вопросу об исторической роли русско-японской войны. Я просмотрел персоналии всех причастных к ключевым событиям XX века лиц, и знаешь, что нашел? Один из офицеров с броненосца "Цесаревич" после победы получил отпуск, поехал к родственникам в Тифлис. А там стал свидетелем знаменитой большевистской экспроприации банка и как человек решительный, тем более - артиллерист, тут же открыл беглый огонь из пистолета и убил наповал троих налетчиков, в том числе неких Джугашвили и Тер-Петросяна... - сообщив это Андрей посмотрел на меня, будто ожидая реакции. - Убил? Ну и что? - Вот! - выразительно вздохнул Новиков, и по лицу его скользнула тень искренней печали. - Забыты великие имена! А вы должны тому лейтенанту флота памятники на каждой площади поставить. Потому как если предположить, что все вожди нашего октябрьского, вашего январского переворотов просто крысы - умные, хитрые, беспощадные и коллективно разумные, то и Иосиф Виссарионович Джугашвили - крысиный волк! Всех друзей и коллег сожрал и такую развеселую жизнь в эсэсэрии устроил, что ты! Ну а без него, у вас то есть, все прошло тихо - мирно, почти гуманно. Поиройствовали, как Салтыков-Щедрин выражался, но в меру. И нэп троцкистко-бухаринский постепенно выродился в вегетарьянский, вполне меньшевистский социал-капитализм. Повезло вам, короче... И опять мне захотелось подробностей, уж больно интригующе и увлекательно звучали мельком упоминавшиеся им факты парареальностей, но и то, что он продолжал рассказывать, было не менее интересно. Андрей поведал, как странствовали они с Ириной по миру, изучив попутно нашу интеллектронику, которая, по его мнению, на несколько порядков превосходит имевшуюся в его предыдущей жизни. С помощью эвристических транспьютеров Ирина (а она, оказывается, по профессии социо-историк) постепенно выстроила оригинальную схему наших параллельно-перпендикулярных реальностей. А затем и пришла к выводу о неизбежном и близком схлопывании нашей, для меня пока что родной и единственной... Глава 5 ... Мои воспоминания, удивительно отчетливые и яркие, возможно, обостренные пережитым стрессом, прервал скрип лестницы. Я настольно уже привык оценивать каждое изменение окружающей меня обстановки только с точки зрения содержащейся в нем опасности, что дернулся рукой к лежащему под подушкой верному "штейеру". Хотя и глупо это, конечно. На грани психоза. Если что-то угрожает мне и в этом доме, то не поможет никакой пистолет. Дверь приоткрылась, на пол упало пятно света, с электрическим фонарем в руке вошла Алла, одетая лишь в теплую ночную рубашку до пят. Такой фасончик она раньше не носила, значит, здесь нашла. Сообразно эпохе и климату. - Не спишь? - спросила она, присаживаясь на край моей постели. - Нет как видишь. Поспал немного, и вот - бессонница... - Анализируешь и прогнозируешь? - она легла, подвинулась к стенке, поджав ноги, жестом предложила устраиваться рядом. И такая она всегда. Опять я не могу понять, с какой целью она сейчас ко мне явилась. По-дружески поговорить о происшедшем или совсем наоборот? Я погасил фонарь и попытался проникнуть ладонью в вырез ее рубашки. - Убери, - спокойно сказала Алла. - Мне надо, чтобы ты сохранял здравомыслие. И даже немного разозлился. Хотя бы и на меня. А там посмотрим. Наш друг Андрей действительно сказал правду? - вот только сейчас она спросила то, что любая другая женщина на ее месте - в первую же минуту, как мы остались наедине. А то еще раньше. - Насчет того, что накормит нас хорошим ужином? - уточнил я. - Не старайся казаться остроумнее, чем ты есть, - голосом судебного исполнителя, пришедшего описывать имущество, ответила Алла. - Мы действительно в 1924 году? Такое каким-то образом возможно? - Думаю, не более невозможно, чем все, что вы проделали со своими друзьями воскрешая Артура. - Веселая у нас складывается жизнь. Помнишь, я говорила на прощание, что лучше бы ты оставался на Земле? Предчувствия у меня были нехорошие. Не улети ты тогда, и ничего последующего скорее всего не случилось бы. Я была готова бросить группу Ивара, не слишком мне импонировали его завихрения насчет "общего дела" и грядущего воскрешения всех покойников, а там, глядишь, вышла бы за тебя наконец замуж, стала куда более осмотрительной и положительной женщиной. На остров бы точно не поехала... - Ты это всерьез - насчет замуж? - До текущей секунды она даже косвенно не намекала на возможность такого финала наших отношений. - Абсолютно. - Что же раньше не дала понять? Скорее всего уж это меня бы удержало. - А зачем? Сам должен был просить и добиваться. Раз тебя устраивала всегдашняя необязательность и необременительность связи, ну и слава Богу. Мне тоже не слишком нужно каждую ночь, в дело и не в дело, в одной постели с мужиком спать. Чтобы он сопел и так далее... Вот вам великолепный пример ее логики и психологии. Но я привычный. - Еще одно подтверждение правоты Новикова. Не улети я, ты не связалась бы с группой "фактор Т", Артур не утонул и не воскрес, не было бы встречи с Андреем и мы не попали бы в прошлое. То есть хотя для нас альтернативная реальность не возникла... - Бы! - закончила она фразу. - Ты за своей речью следишь, писатель? - последнее слово прозвучало с жестоким сарказмом. - В одном предложении - пять "бы". Шедевр стиля... Она, выходит, успевает еще и за стилем моим следить. Послушать бы ей, как мы в космических полетах разговариваем. Там не "БЫ", а совсем другие частицы через слово мелькают. Так я и сказал. - Ваши проблемы. В мое отсутствие можешь хоть жестами изъясняться. Однако меня больше волнует, что теперь делать станем? Дай мне сигарету. - Чего нет, того нет. Только сигары... - Да какая разница?! Пока Алла озаряла темноту бело-алыми вспышками затяжек, я думал, что ей ответить? Лучший ответ на все случаи жизни, подхваченный мной у Новикова, - "там видно будет". Но - малоконкретный. Попробуем уточнить. - Мне кажется, это на случайность. То, что мы здесь оказались. Зачем-то мы Андрею нужны. По крайней мере - стали нужны с момента встречи во Фриско. - Если не раньше, - вставила Алла. - Тоже возможно. Для того он спас меня и помог выручить тебя, потом пригласил в Круиз. Я не вверю в такого рода случайности и любовь с первого взгляда. Рисковать всем, чтобы помочь абсолютно незнакомому, более того - весьма подозрительному типу? Поискать таких альтруистов. Посему - следует дождаться утра. Надеюсь, нам в какой-то форме дадут понять, чего от нас хотят. А если им тоже нужен только секрет бессмертия? - спросила Алла. Они им и без нас обладают, ты сама видела, как быстро Ирина оправилась после абсолютно смертельной раны. Со мной было почти так же. Ты, кстати, у нее не выяснила, в чем там их дело, с их гомеостатом? - Она дамочка хоть и весьма контактная и обаятельная, но скрытная не меньше, чем ее муженек. Сказала, что это продукция неземного происхождения. Ты что-нибудь знаешь о внеземных цивилизациях подобного технологического уровня? Я не знал. Те сравнительно разумные расы, с которыми землянам удалось встретиться за полвека бессистемных шараханий по Вселенной, не достигли и предтехнологической стадии развития. Хотя... Имелись два абсолютно странных, случая, и к обоим из них странным образом оказался причастен именно я. Планета-ловушка, которую мы с капитаном Маркиным открыли в моем первом космическом перелете, и цивилизация так называемых антаресцев, о которой неизвестно совершенно ничего, несмотря на захваченных "языков". Но и того достаточно. Если бы эти, наверняка есть и другие, с которыми Новиков мог встречаться хоть в нашей, хоть своей реальности. Сам факт существования гомеостата и является аргументом, не требующим иных доказательств. - Гомеостат - это скорее аптечка скорой помощи, чем инструмент реального бессмертия. А вот "фактор Т", да еще в сочетании с гомеостатом - уж точно если не бессмертие, так очень долгая и молодая жизнь. Поэтому наших друзей такая штука может очень и очень привлекать... И тут же она вдруг сменила тему, вскочила с постели и подошла к приоткрытой двери. - Игорь, мне скучно. Я хочу, чтобы пошел дождь. Странное желание, как будто мало у нас на пути было дождей, шквалов и прочих катаклизмов, но тем не менее, словно подчиняясь ее воле, дождь пошел немедленно. Или, скорее, он успел начаться раньше, но именно сейчас ветер сменил направление, и брызги стали перехлестывать через край крыши. Алла же, по свойству характера, это заметила раньше меня и использовала, чтобы продемонстрировать свою власть над стихиями. Снаружи сильно зашумело, зашуршало по скату черепицы, и через минуту напротив нашей лоджии повисла водяная завеса. - Не такой, - капризно сказала Алла, - я хочу, чтобы как в Подмосковье, медленный и тихий... - Ну, ты, мать, многого хочешь... здесь все же Южное полушарие, и широты другие... - Мало ли что. Мелкий дождик, туман, сосновый лес, грибы... - в голосе ее прозвучала тоска. Понять Аллу можно, досталось ей крепко, куда больше, чем мне, например. Даже для бывалого мужика чрезмерная концентрация сильных ощущений на единицу времени. В итоге все закончилось все для нее закончилось тяжелым нервным срывом, из которого она только-только начала выбираться. Но тут же она взбодрилась. - Нам с тобой сейчас расслабляться нельзя. Сперва надо стратегию и тактику дальнейших действий разработать. Не поздновато ли она спохватилась? После встречи с Паниным на Гавайях, когда она так опрометчиво приняла его приглашение отдохнуть недельку-другую в калифорнийском поместье, ни стратегии, ни тактики у нас не получалось, только судорожное реагирование на непрерывно возникающие форс-мажоры. Я так ей и сказал. - Тем не менее. Будем мы принимать участие в каких-нибудь здешних игрищах или попросим оставить нас в покое и возвратить назад, если такое возможно? - Второе, конечно, предпочтительнее, хотя... - при мысли, что на самом деле вокруг нас совершенно иное время и иная реальность, я уже ощущал привычный азарт репортера-первооткрывателя. Стэнли, чтобы разыскать Ливингстона и лично увидеть водопад Виктория, отправился в дебри кишащей людоедами и прочей вредоносной фауной Экваториальной Африки, причем сделал это во времена куда менее цивилизованные, чем даже нынешние, без радиосвязи, медикаментов, механического транспорта и надежного оружия. И ничего, и цели добился, и книги написал, и в историю навсегда попал. Я хуже его, что ли? Зато какие необыкновенные впечатления меня ждут и какие репортажи можно будет сотворить... "Хождение за три мира", роман в дневниках и письмах нашего специального корреспондента... Впрочем, такое название кто-то до меня уже использовал. Ничего, другое придумаем. - Особенно если ты найдешь способ переправить свои творения в редакцию, - охладила мой задор Алла. - В крайнем случае, напечатаю то же самое здесь, но с обратным знаком. Отчет о путешествии нашего корреспондента в XXI век. - Ох, что ж ты за человек, Ростокин? Скоро тридцать пять лет мужику, а ветер в голове, как в пятнадцать. Не понимаю, зачем я с тобой связалась? Она на секунду змеиным движением потерлась о мое плечо ощутимо напрягшейся грудью, прижалась бедром и снова отпрянула, не позволив себя обнять и опрокинуть на спину, что я вознамерился сделать в ответ на мимолетную ласку. - Так вот запомни - я пока возвращаться не намерен, если даже предложат. Полгода - год... - А если настойчиво предложат? - Ирине я верю. Она сказала - живите, сколько хотите. Она побольше Андрея в тонкостях процесса разбирается, считает, что проход в наш мир долго искать придется. Но в Москве мне все равно сейчас делать совершенно нечего. Здесь же, по ее словам, жизнь чрезвычайно увлекательна. Богатство, приключения, неограниченные возможности для самовыражения... - Ну-ну, - не в целях спора, просто для самоутверждения, я выразил слабое сомнение. - И вот еще что, - Алла приблизила губы к моему уху. - Я знаю, что тебя особенно терзает... Я вообразил, она заявит сейчас, будто я боюсь ее измены, неважно с кем, при желании партнера она себе найдет хоть в дебрях амазонки. Но нет, ей в голову пришло нечто другое. - Ты мучаешься, пытаясь разобраться в парадоксах путешествия в прошлое. Так ведь ничего такого. Не в прошлом мы, а просто в неведомой стране. Как Гулливер на Лапуте. Ведь это параллельный мир, не так ли? С нашим имеет не слишком много общего. Из этого и исходи. Плыли, плыли и приплыли... Живи и изучай нравы аборигенов. Вот и все... Гениальное решение! Я не успел сообщить ей своей оценки. Резким толчком в плечо Алла вдруг повалила меня на подушку и взгромоздилась коленями мне на живот. Я едва успел напрячь брюшной пресс. Она все-таки сделала по-своему, опять завладев инициативой. Зловеще, словно классическая ведьма, сощурив глаза, блестя зубами и угрожающе рыча, Алла сжала коленями мои ребра, а сильными пальцами - плечи, приблизила лицо к моему лицу. - Что, попался Хома Брут не вырвешься, и крестное знамение тебе не поможет. Будем летать, пока петух не прокричит... - перевоплощение было настолько внезапным и убедительным, что аж холодок пробежал по спине. Впечатление особенно усиливала ее рубашка, смутно белеющая в зеркале напротив, чем-то похожая на саван. Фу, жуть какая лезет в голову! Глава 6 ... Мы проснулись от настойчивого гудка плоского телефонного аппарата вишневой пластмассы с кнопочным набором. Опять явный анахронизм, в двадцать четвертом году телефоны были большие, деревянные, с рогатыми никелированными трубками. - Доброе утро, - раздался отчетливый и громкий голос Андрея. - Отдохнули, надеюсь? Нет желания вставать? - А который сейчас час? - Скоро десять. Вчера не стал вас тревожить, а сегодня уже можно? - Пятнадцать минут имеем? - Хоть двадцать. Я буду ждать на улице... С утра омытый ночным дождем и освещенный лучами едва поднявшегося над грядой солнца поселок показался мне гораздо более симпатичным, чем вчера. Вообще вчерашнее угнетенно - встревоженное состояние собственного духа сейчас казалось мне странным. Воистину, утор вечера мудренее. Алла вновь надела подаренный Паниным индейского покроя костюм светло-серой замши и высокие с мягкими присборенными голенищами, распустив по плечам отмытые от морской соли волосы. Бурная ночь любви, целиком прошедшая по ее сценарию и режиссуре, никак не отразилась на девической свежести лица. А ведь через месяц ей уже двадцать восемь, вдруг вспомнил я. Андрей поднялся нам на встречу со скамейки возле дома напротив. - Предлагаю совсем короткую экскурсию, а потом - завтрак, - сказал он после обычных коротких приветствий. - Наш поселок называется без затей - форт Росс. Можно сказать форт Росс-3. - А почему - три? - поинтересовалась Алла, осматриваясь. Действительно красиво. Дома стояли вдоль главной улицы на порядочном расстоянии среди обширных садовых участков, разделенных низкими, по колено, изгородями. От мощенной базальтовой брусчаткой дороги к коттеджам вели узкие тропинки разноцветного кирпича. Позади домов по холмам уступами поднимались заросли - сосны, клены, буки, еще какие-то, мне неизвестные деревья. И тишина, нарушаемая только плеском моря далеко внизу и пением экзотических птиц, издающих непривычные европейскому уху рулады и трели. По густо-синему небу над головой неторопливо плыли кучевые облака. Рай земной, если допустить, что таковой вообще где-нибудь существует. Не зря меня всю жизнь влекло в Новую Зеландию. Но постоянно что-то мешало сюда попасть. Так и оставался в воображении миф-мечта - прекрасная земля на краю света, площадью больше Англии и с населением меньше, чем в Петрограде, где можно много часов подряд ехать вдоль восхитительных пляжей и не встретить ни одного человека... - Почему? Первый форт Росс был основан русскими в Америке в восемнадцатом веке. Второй нами, но в другое время и в другом месте и ныне по некоторым причинам уже не существующий. Так что этот - третий. - Четвертому же не бывать, - меланхолически заметила Алла. Андрей посмотрел на нее с удивлением. Мы неторопливо шли по направлению к господствующему над поселком и бухтой замку. Внизу снова блеснули воды фьорда и изящный корпус крейсера на них. - А это что за "фрегат"? - поинтересовался я. - Наша ударная сила, флагман флота "Андреевского братства", дальний разведчик "Изумруд". В свое время - один из трех самых быстроходных крейсеров мира. Вошел в историю героическим прорывом через строй японской эскадры 15 мая 1905 года, в финале Цусимского сражения. После большевистского переворота во Владивостоке 1922 году с экипажем из офицеров и гардемаринов Морского корпуса еще раз прорвался в море и попытался уйти в Крым к Врангелю, но был захвачен и интернирован англичанами в отместку за свое позорное поражение в Черном море от Белого флота. Здорово мы им тогда врезали! - глаза его азартно блеснули, словно при воспоминании о победе над любимой девушкой. То, о чем он говорил, для меня звучало непонятно. В нашей истории все опять было как-то иначе, ни таких имен, ни названных фактов я не помнил. - Я "Изумруд" выкупил якобы для использования в качестве прогулочной яхты... причуда богатого коллекционера... Позвольте представиться, - Андрей подобрался, лицо у него стало чопорным и значительным, - сэр Эндрю Ньюмен, член Королевского и многих других яхт-клубов, Почетный член Географических обществ всех цивилизованных стран, и прочая, и прочая, и прочая... Я смог похвастаться только членством во Всемирном союзе журналистов и званием корветтен-капитана Звездного флота гнорис кауза. - Так ты англичанин, что ли? - удивилась Алла. - А кто бы позволил русскому после всего, что было, такой участочек под поместье, в полтысячи квадратных километров, прикупить? Так что здесь я англичанин. Ладно, это разговор особый. Меня по-прежнему удивляло полное безлюдье в поселке. Только на крейсере наблюдалось не слишком активное движение матросов по палубе. Словно кроме нас здесь больше никого и не было. - Нет, люди тут присутствуют. Не так много, но есть. У каждого свое дело, а кому совсем делать нечего, что тоже случается, проводят уик-энд в более интересных местах. Сегодня суббота, кстати, как я успел выяснить. По дорожке, серпантином вьющейся между клумбами и альпинариями с неизвестными вечно зелеными растениями, мы поднялись к парадному входу в замок. Здесь нас встретили двое... ну не знаю, слуг или охранников, или, наконец, исполняющих свой урок послушников, если все же считать, что мы оказались на территории военно-монашеского ордена. Крепкие парни, сдержанно-предупредительные, удивительно безмолвные, одетые в матросские форменки с черными, окантованными белыми квадратиками погон и золотыми накладными якорьками. Один открыл перед Новиковым глухую трехметровую дверь с бронзовыми кольцами вместо дверных ручек, второй пошел впереди по застеленными ковровыми дорожками коридорам и лестницам. Обстановка внутри тоже весьма напоминала таковую во дворцах представителей старых аристократических фамилий. Ковры, картины, антиквариат, холодное и огнестрельное оружие последних четырех веков на стенах галерей и холлов. В угловой комнате с многочисленными готическими окнами от пола до потолка, выходящими на фьорд и лесистые склоны гор, нас уже ждали. Как я понял - местное высшее общество. Длинный стол посередине был накрыт по всем соответствующим времени и месту правилам. Серебряная посуда, по шесть хрусталей к прибору, конусы крахмальных салфеток и все такое прочее... В ожидании нас за стол никто не садился. Шесть мужчин и три женщины, разбившись на группки, курили у жерла колоссального камина, о чем-то беседовали, просто прогуливаясь вдоль фасадных окон. И я сразу понял, что гостей кроме нас с Аллой, здесь больше нет. Все остальные - хозяева. Это ощущается интуитивно. Умение мгновенно оценить социальный статус впервые увиденного человека, определить его психотип, по возможности - род занятий, а главное - полезен он может быть в дальнейшем, опасен или "ни Богу свечка, ни черту кочерга", является, без ложной скромности, одним из моих достоинств, позволяющих уже много лет входит в первую десятку известнейших репортеров - фрилансеров (сиречь котов, которые гуляют сами по себе). Началась церемония представления. Андрей крепко меня подвел. Если бы он сказал, что соберется подобное общество, я надел бы пусть не смокинг, но хотя бы приличный костюм. А то явился в светлых брюках и куртке, с легкомысленным шейным платком. Народ же все больше был при п