нно от своей вялости и нерешительности избавился, умных людей начал слушать, всерьез приблизил к себе того же Макарова, Витте, Столыпина, Дурново, а дураков и казнокрадов, наоборот, подверг опале, и уже до самой мировой войны никаких серьезных промахов больше не допускал? Каким образом адмиралы, генералы и капитаны 1-го ранга с полковниками начали на поле боя делать именно то, что нужно, а не что в голову взбредет? Приказы четко исполнять, собственные планы с реальностью соотносить и намерения противника предвидеть? В моей реальности именно проигранная Японская война научила, заставила хоть как-то к следующей войне готовиться, а здесь? Если только предположить, что в известной нам истории первые неудачи, а потом и гибель Макарова так всех деморализовали, что геройски погибать начальники еще могли, а хладнокровно и рассудительно переламывать ситуацию в свою пользу - уже нет? "Все, хватит, - сказал я себе. - Основное уже ясно, а деталями займемся позже. Нужно будет как следует порыться в архивах, почитать российские и европейские газеты за пару предвоенных лет, тогда и будем делать выводы. Но только очень и очень вероятно, что совершенно ничего существенного не найдем, и тогда придется поверить, что означенный мир создан в очередной раз на потребу именно мне и по моим лекалам. Сиречь - очередная Ловушка Сознания". Забавно существовать в мире, где абсолютно все можно объявить химерой, фантоматом из лемовской "Суммы технологий" или творением собственного, не слишком здорового воображения. Однако существовать тем не менее приходится, причем по правилам, принятым здесь. Вот, например, вымысел это или нет, но есть мне хочется совершенно убедительно, а совсем недавно я по неотложной надобности посетил помещение, предназначенное для прямо противоположных целей. И попробовал бы проигнорировать сию "объективную реальность, данную нам в ощущениях". Пока же первое дело - быстренько пролистать оставшиеся страницы книги и перейти к изучению реалий сегодняшнего дня, ибо нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Кейси возвратился на четвертый день после завтрака, и по его совершенно новому блеску глаз, весьма приличному летнему костюму, не совсем, на мой взгляд, подходящего серьезному мужику лилового оттенка, а главное - новому шикарному автомобилю цвета старого золота я понял, что все прошло успешно. И что, пожалуй, в этой стране весьма либеральные законы и обычаи. У нас бы вряд ли скромный полицейский офицер позволил себе так нагло шиковать на деньги сомнительного происхождения. Он меня только что не обнял от избытка чувств и тут же, едва кивнув своим сослуживцам (как я понял - уже бывшим), потащил наверх. Швырнул пиджак на спинку стула, отщелкнул крышку небольшого чемоданчика, весьма похожего на наши "атташе-кейсы", извлек оттуда инфо-кристалл для компьютера, заменяющий обычные дискеты. - Вот, смотрите, Эндрю, здесь весь баланс. Я сначала порасспрашивал знающих людей в Мельбурне и понял, что нужно лететь в Лозанну. Там как раз проходил очередной аукцион антиквариата. Я никого ни о чем не информировал заранее, и мой внезапно выставленный лот произвел сенсацию. Проблем не было. Поскольку данный экземпляр крюгерранда никогда ранее не проходил по каталогам, а равно и не значился в розыске, вполне сошло мое объяснение, что я нашел его на чердаке в доме недавно усопшего дедушки. Это, кстати, правда, мой дед скончался в прошлом году в возрасте 103 лет. - Соболезную... - Ничего, ничего. Я уже привык. Пожил он неплохо, хотя, конечно, мог бы и еще. Так вот, монета прошла все требуемые экспертизы, была признана подлинной и тут же ушла за 450 тысяч фунтов... - Недурно. - И я о том же. Цепочку, кстати, тоже взяли. Анонимный покупатель решил, что в виде брелока с легендой эта вещь выглядит романтичнее и имеет большую ценность. - Легенду вы тоже придумали? - Так, наскоро, - махнул рукой мой теперь уже полноценный компаньон. - Не в этом суть. Налог составил чуть меньше 150 тысяч... - Он высветил на мониторе соответствующую справку. - Следовательно, подлежащая разделу сумма - 300 тысяч. Надеюсь, вы сочтете справедливым, что командировочные расходы, представительские суммы и кое-что еще будет отнесено на ваш счет? Я ведь выполнял ваше поручение... - Справедливо, - согласился я. - Что значит "кое-что"? И велик ли его размер? - Не очень. Примерно 20 тысяч. В окончательном итоге - вот ваша кредитная карточка на предъявителя. На счету 135 тысяч фунтов. Если не собираетесь приобрести в собственность небольшой необитаемый остров, на приличную жизнь до конца дней вам хватит. Что ж, такой расклад меня устраивал. Лишние 25 тысяч, которые урвал себе Кейси, для меня значения не имели ни малейшего. - И если вы не отказались от намерения и дальше сотрудничать со мной, то вот. То самое кое-что... Он протянул мне темно-зеленую книжку паспорта с голографическим изображением швейцарского герба. - Думаю, вам пригодится... Все реквизиты подлинные, а текст вы впечатаете сами. Я не успел записать ваши биографические данные... Вот тут он действительно молодец. Заслуживает всяческих поощрений... Особенно если удастся не заполнять документ до возвращения на "Призрак", а там сдублировать его для Ирины и Анны. - Решили завязать с полицейской службой и тут же стали нарушать законы? Кейси довольно рассмеялся. - Этого вы тоже не знаете. У нас покупка швейцарского паспорта нарушением закона не считается. Человек, принадлежащий к белой расе, не имеющий криминального прошлого и готовый внести в казну альпийской республики солидную сумму, считается вполне уважаемым членом общества, достойным швейцарского гражданства. - Интересный обычай. А почему именно к белой? Это не расизм? - При чем тут расизм? Каждая страна имеет право поддерживать желательный ей национальный состав своих граждан. Думаете, китайцы обрадуются, если к ним в соотечественники станут набиваться "белые дьяволы"? По-своему логично. Особенно в мире, где страны, населенные белыми людьми, представляют собой нечто вроде осажденной крепости или средневекового замка, островка свободы, благосостояния и стабильности, окруженного океаном страха, насилия и хаоса... Признаюсь, мне это даже понравилось. Наверное, потому, что я всегда испытывал склонность к чему-то подобному: любил толстые двери, надежные замки, а более всего - особняки с глухими трехметровыми заборами. Тоже психоз своего рода, а здесь, получается, ему подвержено все цивилизованное человечество. - Надеюсь, со своей службой вы покончили? - Да, рапорт я подал и теперь свободен как птица... - Значит, нам ничего более не мешает поискать новые приключения... На своем "Форде" (да, именно "Форде", поскольку тот или иной исход Русско-японской войны, очевидно, не помешал Генри Первому основать свою бессмертную автомобильную империю) Кейси за два с половиной часа домчал нас с Джонсоном до Аделаиды. И с широкого приморского бульвара, именуемого Марина-Роуд, я увидел на горизонте знакомые мачты "Призрака". Сразу потеплело на душе. Все-таки четверо суток пребывания в чужом мире, хотя и не такого рискованного, как представлялось поначалу, стоили мне немалого нервного напряжения. А теперь я почти что дома. - Как правильнее поступить - вызвать катер с яхты или добраться до нее на каком-нибудь местном средстве передвижения? - спросил я у Кейси. - А какая разница? - удивился он. - Ну, я не знаю, может быть, существуют специальные пограничные, таможенные, карантинные правила. Мне бы не хотелось лишний раз вступать в конфликт с властями... - Нет, не думаю. Но, если хотите, наймем катер. Для вашего спокойствия. - Видно было, что парень страшно хочет поскорее своими глазами увидеть корабль и, главное, женщин из другого мира. Здесь его можно понять, поскольку австралийки своим внешним видом энтузиазма не вызывали. В массе это довольно невыразительные, почти лишенные и намека на грацию и обаяние существа. Как, впрочем, и североамериканки, которых я достаточно навидался в Никарагуа и Сальвадоре. Симпатичных женщин у них, похоже, едва Хватает для ролей в кино и фотографий в "Плейбое". ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА Ноябрь 2055 года. Рейд Аделаиды. ...Если на палубе "Призрака" шоком для Кейси оказались едва прикрытые купальниками Ирина и Анна, немыслимые по его меркам красавицы, то для меня - широко улыбающийся Сашка Шульгин, в шортах и полосатой майке, с большой кружкой пива в руках. Это уж совсем ни в какие ворота... Сюрпризы, блин, чтобы не употреблять более крепкого слова. Представив народу нового спутника и отправив его в сопровождении Джонсона устраиваться в отведенной каюте, я почти бегом поднялся на мостик и, плюхнувшись в кресло, потребовал пива и себе. - Ну и что ты мне на все это скажешь? - Сашку видеть я был страшно рад, теперь в будущее можно смотреть с оптимизмом, но зато я уже совсем ничего не понимал в "настоящем". - Мы сейчас вообще где, ты соображаешь? - Если ничего не путаю, то в 2055 году. Так мне Ирина сказала, а потом по телику подтвердили. - Шульгин просто излучал жизнерадостность в 150 лошадиных сил. - Да я вообще только три часа назад прибыл. Личных впечатлений составить еще не успел. Хотя городок с моря смотрится неплохо. Может, в какой-нибудь приличный кабак закатимся ввечеру? Девочки, судя по всему, воду и палубу видеть уже не могут. - Это - запросто. - Я сейчас радовался примерно так, как в тот день, когда после годичной разлуки выбрал момент и прилетел к Сашке в Пятигорск, где он проходил преддипломную практику, и мы сидели с ним и с его тамошней подружкой на третьем этаже, вернее, под навесом на крыше кафе "Юность", пили шампанское и закусывали апельсинами, любуясь проектирующейся на черное южное небо громадой Машука. Много смеялись, наперебой острили, стараясь произвести впечатление на симпатичную докторшу Люду, а она, в свою очередь, таяла от подчеркнутого внимания сразу двух столичных кавалеров. Оркестр играл модную тогда песенку "Скоро осень, за окнами август...", и я улавливал грусть в глазах молодой женщины. Мы уедем в великолепную Москву, а она останется в своем городке, который во время октябрьских затяжных дождей наверняка станет таким же унылым, как любой провинциальный райцентр, потеряет летний курортный шарм... Но мы с Сашкой были слишком молоды тогда, чтобы по-настоящему посочувствовать ей. А вот если бы он тогда предложил ей руку, сердце и московскую прописку, то и вся не только наша жизнь, но и судьбы мира могли сложиться совсем по-другому... Вот же - о чем ни подумаешь, а возвращаешься к одному и тому же... - О чем ты сейчас так минорно вспомнил? - уловил мое настроение Сашка. Вот же, дьявол, психолог. Или я совсем лицом владеть разучился. - О Пятигорске... - А... Я подумал - о селе Ильинском... Это тоже интересная история, но в другом роде. - Но все же конкретней, Саш, что все-таки сейчас получилось? Каким, так сказать, ветром тебя сюда занесло? Или мы уже окончательно овладели тайнами пространства-времени? - Не окончательно, но уже почти полностью. Как социализм построили. И, не отвлекаясь на излишние сейчас подробности, Сашка изложил мне не только свои приключения в Крыму и Одессе, но и в 1938 году. Момент встречи Шульгина со Сталиным меня даже растрогал. Не чужие все же люди. Хотя я на месте Виссарионыча там бы еще покруче со всеми разобрался. - А с переходом вообще все просто получилось. Почти по старой схеме. Как тогда, из квартиры в Столешниковом в девяносто первый год. Тем более - я теперь формулу знаю. Один шажок - и я стою на бульваре и прямо перед собой вижу "Призрак". Сказка... - Не страшно было? Как Берестин выражался - боевой прыжок ночью на лес. Промазал бы всего на неделю в любую сторону, и?.. Я ведь собирался прямо сейчас сниматься и полным ходом в океан. Знаешь куда - обратно к той же самой точке перехода. Так, на всякий случай, проверить, а вдруг там постоянно действующее окно существует. Вполне могли разминуться... - Ну, кое-какая страховка имелась... А ты тоже грамотное решение принял. Интуитивно или от отчаяния, но в "десятку". - Мне показалось, что Сашка темнит, явно чего-то недоговаривает. Ну так у него явно есть свои резоны. Успеем еще наговориться. А он продолжал: - С некоторых пор я знаю, что вечность устроена гораздо интереснее, чем думали раньше. В частности - на Земле наличествуют своеобразные, периодически, с определенным шагом, действующие межвременные "черные дыры". Этакие "Бермудские треугольники" специального назначения. Скорее всего там ты и проскочил. То есть, если бы сумел совершенно точно выйти обратно, имел шанс вернуться. - Помолчал немного и добавил: - А мог и не вернуться. Или проскочить уже окончательно в никуда. Диалектика, однако... - Пробой в изоляции, - сказал я. - В смысле? - не понял Шульгин. Я объяснил, что путем исключительно умозрительных размышлений, полистав здешнюю историю и кое-что сопоставив, пришел к выводу, что наша и вот эта реальности, а возможно, и еще несколько к ним примыкающих представляют собой нечто вроде скрученного в жгут многожильного кабеля. И вот там, где изоляция пробита электроразрядом, а то и просто соскоблена ножичком, возможны свободные переходы туда и обратно. Или даже - одновременное существование одних и тех же личностей в двух и более реальностях. Что во многом объясняет столь многочисленные в популярной литературе рассказы о таинственных исчезновениях, ясновидении, переселении душ и прочие полтергейсты... - Однако ты си-ильно умный, - со странной интонацией протянул Сашка. - Я такую теорию уже где-то слышал, - снова возвел очи к небу. - Интересная космография... Но хотелось бы побольше определенности. Вот навскидку, если дыра, или "пробой" двухстороннего действия, отчего исчезновений много, а появления в нашем мире кораблей и самолетов из будущего - ноль целых хрен десятых? - Ну ты, брат, слишком многого хочешь, и сразу. У меня это пока гениальное озарение, требующее кропотливой разработки и богатого экспериментального материала, который следует собрать. Вдруг в будущем люди умнее и со своей стороны эти дыры вешками и бакенами обставили. Вот вернемся домой, тогда и посмотрим. А пока меня другая проблемка мучает: не слишком ли много случайностей? Ты про "черную дыру" только сейчас узнал. Интересно, откуда? Сильвия сказала? - При чем тут Сильвия? - А что, до этого аггры с форзейлями за сотни лет ни разу с подобным не сталкивались? Все их приборы никаких возмущений при пересечении границ реальностей, пусть даже случайными прохожими, никогда не фиксировали? Когда мы с Сильвией из Англии на Валгаллу скакнули, шлейф кильватерный вы аж через неделю сумели отследить. А тут разве не тот же принцип? Другое дело - почему она раньше молчала? Ирина на самом деле могла ничего не знать, чины у нее небольшие и участок работы другой, но леди Спенсер... - Совсем тут ни при чем леди Спенсер. Тут история куда покруче, в двух словах не расскажешь, так что подожди хоть до вечера... Все ясно. На всякий случай я тоже показал глазами на клотик грот-мачты и вопросительно поднял бровь. Сашка коротко кивнул. Опять, выходит, Держатели, а не Антон и не Сильвия. Каким-то образом их пути с Шульгиным снова пересеклись. И все-таки по-прежнему неясно, почему об этом нельзя сказать вслух и сейчас. Возможно, он хочет предварительно осмотреться в новом мире, проверить какие-то свои гипотезы... Ладно, я могу и подождать. - А этот твой спутник, Кейси, он не подстава? - без связи с предыдущим вдруг поинтересовался Сашка. - Думаю - вряд ли. Уж слишком случайным был выбор и точки высадки на берег, и городишки, где я решил провести рекогносцировку. Но вообще-то странности найти можно и здесь. Практически первый же встреченный здесь человек оказался и историком, и нумизматом, и психологически готовым не только признать мою легенду, но и почти без колебаний пойти ко мне на службу... - Воронцов тоже практически без колебаний поверил Антону, а потом присоединился к нам... - Так мы никогда ни до чего толкового не договоримся. Варианты можно перебирать бесконечно и в каждом находить сколь угодно "про и контра". Сейчас нужно определиться в главном - что делать дальше? - Я почувствовал, что мы приближаемся к "моменту истины". - Можно все-таки выскочить отсюда домой или нет? Не зная еще, что мне предстоит услышать от Шульгина, я уже составил собственную гипотезу. Если он встретился с Держателями или их контрагентами и они каким-то образом помогли ему найти меня, значит, зачем-то Игрокам это нужно. Можно предположить, что главная цель проводимой операции отнюдь не устранение нас из нашего мира, а именно перемещение (обязательно обоих) в данное место и время. Самым правильным, по всем параметрам оптимальным решением было бы немедленно рвануть обратно. Избавить себя от непредсказуемых ситуаций в совсем уже чуждой для нас реальности, а заодно и смешать карты тем, кто опрометчиво считает нас своими игральными картами. Но и посмотреть своими глазами, что творится здесь, особенно - в России, хотелось непреодолимо. Возможно, на этом нашем любопытстве расчет Держателей и строился. Следовательно, спешить не надо, это первое. И показывать, что мы о чем-то догадываемся, - второе. Пожалуй, Сашка думает аналогично, потому и не раскрывает карт. А если сделать еще более смелое допущение, так ему вообще запрещено говорить со мной на эту тему. Завербовали его, к примеру... Дав нам пообщаться наедине ровно столько, сколько, на их взгляд, требовали обстановка и приличия, на мостик поднялись дамы. Анна теперь была полностью довольна жизнью, и ей, похоже, совершенно безразлично, какой у нас за бортом год или век. Да и Ирина, наверняка успевшая перекинуться с Шульгиным парой слов, выглядела гораздо более спокойной, чем неделю назад. Впрочем, женщинам с этим проще. В присутствии мужиков, которым они доверяют, да еще когда трюмы корабля набиты припасами, они согласны плыть на край света. Гарантий возвращения обычно не спрашивают. "Уби бене, иби патриа"*. Они уже сами пришли к тому же решению, что и мы, и тоном, не предполагающим возражений, заявили, что немедленно желают съехать на берег, пройтись по магазинам, после чего как следует поужинать в самом лучшем ресторане с самой лучшей кухней. - А чем расплачиваться собираешься? - сделал я большие и удивленные глаза. - Деньги местные где возьмем? - Как раз это меня совершенно не интересует. Убивать мамонтов и добывать деньги - твоя забота. Особенно если у тебя уже появился сотрудник из аборигенов, то можно предположить, что и эта проблема решена... Нет? Кстати, куда это господин Кейси подевался? Скоро час, как он спустился в каюту. - Готов спорить, что сейчас он роется в книгах. Как недавно это делал я в его библиотеке... Так оно и оказалось. Кейси по пути из своей каюты наверх заглянул в кают-компанию, где намертво застрял возле книжных шкафов. Пока наши подруги увлеченно подбирали среди своих туалетов нечто такое, что можно было бы без особого труда переделать в соответствии с нынешней модой, перепрограммировали одного из роботов на функцию дамского портного, а второго - парикмахера-визажиста, мы с Сашкой настроили дубликатор и нашлепали еще шесть экземпляров паспортов. На всякий случай. Номера бланков дубликатор поставил разные, но серьезной проверки паспорта, конечно, не выдержат. Как можно скорее нужно всем обзаводиться настоящими. Отпечатанные на цветном лазерном принтере фотографии практически не отличались от здешних стандартов. Чтобы не мудрить, имена мы девушкам оставили прежние, и то и другое звучали вполне по-западному. Фамилии, соответственно, записали по нашим псевдонимам. Фрау Ньюмен и фрау Мэллони. Почтенные богатые женщины, с познавательными целями путешествующие по миру. Некоторые колебания вызвал вопрос - брать ли с собой Кейси. В конце концов решили не брать. И без него разберемся в тонкостях застольного этикета, а возможность непринужденного общения куда дороже. Тем более мы теперь швейцарцы, будем изъясняться по-немецки и на пальцах, незнание языка все остальное спишет. Австралийцу я позволил утащить сколько угодно книг в свою каюту и без ограничений пользоваться баром. Ну а роботам, соответственно, велел присматривать за гостем, чтобы не злоупотреблял доверием и не спалил по пьянке корабль непогашенной сигаретой. ...С отдыхом проблем никаких не возникло. Достаточно было выбрать на стоянке перед морвокзалом такси пошикарнее - большущий бело-зеленый кабриолет, дизайном удивительно похожий на американские "дримкары"* 50-х годов, и сказать таксисту на ломаном английском: "Отвезите нас в самый лучший ресторан в этом городе". Он протянул руку, и я, сообразив, в чем дело, предъявил кредитную карточку. - Наличных денег нет, извините... Водитель пожал плечами: "Ноу проблем" - и сунул карточку в щель установленного под приборным щитком устройства типа персонального компьютера. И, не сдержавшись, присвистнул при виде высветившейся на экране сумме актива моего текущего счета. Цифры перемигнулись, счет похудел на какие-то 12 фунтов, карточка со звоном выскочила обратно, и мы поехали по ночным улицам Аделаиды. По-моему, у них тут что-то недодумано. Зачем любому и каждому знать, сколько у меня денег? Даже в СССР "тайна вклада гарантировалась". Проще бы наоборот, запросить о наличии на счету требуемой суммы, при положительном ответе снять ее и разойтись с миром. А то, не дай бог, узнав о размерах моего состояния, возьмут да и похитят с целью получения выкупа. Впрочем, чужой монастырь... Вдруг у них размерами собственного богатства принято гордиться и выставлять его напоказ? Как баронские и графские гербы на дверцах кареты? Или таким образом государство (или общество) постоянно и почти автоматически делит своих граждан на чистых и нечистых? Вообще, как я сообщил своим спутникам, опираясь на более богатый, чем у них, опыт, мне в этом мире пока что нравилось больше, чем в нашем. Он выглядел как-то четче организованным, спокойным и приспособленным для жизни простого человека (с сотней тысяч фунтов в кармане). - А что ты хочешь? - спросила Ирина. - Капитализм в своей высшей стадии, конвергенция, может быть. В Австралии и в наше время жилось более чем неплохо. Надо еще на другие страны поглядеть... Мы все время пытались искать существенные различия, свидетельство протекших семидесяти лет куда более гармоничного (по крайней мере - без Второй мировой и "холодной" войн) развития человечества. И почти их не находили. Если судить с чисто внешней стороны, не вникая в идеологические вопросы, разница вряд ли больше, чем для человека, впервые вырвавшегося из-за "железного" занавеса в Финляндию или Западный Берлин. Самое смешное, вызвавшее искреннее оживление в нашей компании, - "самый лучший ресторан", куда доставил нас таксист, оказался русским! "Отель и ресторан "Московский" - гласила скромная вывеска на русском и английском языках, словно бы парящая в воздухе над входом в здание. Ниже, уже только по-русски, пояснение: "Торговый дом "Братья Елисеевы и сыновья". Вот оно как. И вряд ли это заведение держат эмигранты, потомки знаменитой фамилии. Скорее Елисеевы просто осуществили еще в начале прошлого века задуманную экспансию, и теперь в мире имеется целая сеть принадлежащих им гостиниц, по типу (а то и вместо) известных "Хилтонов" и "Интерконтиненталей". Внутри все было совершенно великолепно. Наглядное доказательство солидности фирмы, приверженности традициям и глубокого уважения к клиентам. Архитектурно - поздний русский ампир, венецианские зеркала, потолочные росписи, мраморные статуи и картины в золоченых рамах на стенах. Устланные коврами широкие пологие лестницы. Прохладный и ароматный кондиционированный воздух, многочисленная, но как бы и незаметная обслуга, наряженная в лакированные ботинки, черные брюки с красными лампасами и черные же полуфраки с красной грудью. Швейцар передал нас коридорному, тот - старшему метрдотелю, порекомендовавшему отужинать в зимнем саду. - Русский зимний сад - это как раз то, что нужно в тропиках, - согласился Шульгин на приличном русском языке - Случаем, не вишневый? - Господа бывали в России? - сдержанно, не желая быть навязчивым, поинтересовался мэтр. - Приходилось. А вам? - Весь персонал исключительно русский. Официанты все сплошь ярославские, особая школа, знаете ли. А повара, конечно, отовсюду есть. - Нравится в Австралии? - Работа-с. Домой, конечно, тянет. Контракт на три года. Некоторые продлевают... Зимний сад и вправду был неплох. Галерея под стеклянной крышей, четырех- и шестиместные столики расставлены далеко друг от друга, между ними высажены натуральные березки, кустарники, клумбы цветов. В центре журчит фонтан. Уютно, в меру ностальгически. Гостей не так уж и мало, но в огромном зале их почти незаметно. - А круто, - сказала Ирина, перелистывая объемистую книжку меню, на обложке которой изображалась панорама Кремля со стороны Большого Каменного моста. - Поэзия, экзотика. - Она начала зачитывать вслух: - "Медвежатина, Тушенная в Соусе из Красного Вина с Лесными Ягодами и Дикорастущими Грибами. Подается в Горшочке под Слойкой". Обратите внимание - все слова пишутся с большой буквы! Или "Борщ со Сметаной и Волованом с Зернистой Икрой, с Рюмкой Водки "Столичная". "Зернистая Осетровая Икра, Кетовая Икра и Малосольная Семга с Блинами и Сметаной. И Бокал Сухого Российского Игристого Вина"... - Хватит, хватит, Ира! - вскричал я. - Сейчас ты заставишь нас заказать всю карту подряд. Официант... В этом просто невозможно разобраться. Подайте нам ужин на ваше усмотрение, чтобы он был одновременно истинно русским, удобоваримым для дам, достаточным для насыщения голодных мужчин и... оставил незабываемые впечатление. Как если бы мы побывали на пиру у "рашен боярин". - Как вам будет угодно. Исполним-с. - На лице официанта мелькнула едва различимая усмешка. - Напитки тоже прикажете подавать в соответствии? - А как же иначе? Медвежатина в горшочке трудно совместима с "ван дринк виски"*. Правильно? - Уж это точно, - ухмыльнулся официант. Сашка тоже ухмыльнулся. Ну-ну, мол, поглядим, кто будет смеяться последним... Ужин получился и вправду великолепным, несравненно изысканнее и вкуснее, чем в любом подлинно московском ресторане советской поры. Ну просто даже нельзя сравнивать те "столичные" салаты, лангеты и поджарки, цыплята табака, которые удавалось получить, выстояв многочасовую очередь под дождем и снегом или ловко сунув трояк-пятерку величественному швейцару. Да и в Белой России к 1921 году кулинарное искусство еще не успело вернуть утраченные за годы Гражданской войны и военного коммунизма позиции. Шульгин, например, только сейчас окончательно понял, что имел в виду лейтенант Власьев, когда говорил, что за все 20 лет советской власти ни разу не ел с удовольствием. А я начал всерьез относиться к описаниям Гиляровского посещений московских трактиров. Но это все, конечно, лирика. Оценив достоинства поданного ужина, мы с непреложностью, подобной закону всемирного тяготения, вернулись к реалиям текущего момента. Только Анну, как я уже отметил ранее, наши проблемы почти не интересовали. Шульгин был при ней, она не отрывала от него влюбленных глаз, а в каком времени мы находимся и куда намереваемся плыть дальше - не все ли равно. Если везде будут такие вот рестораны, звездные ночи над морем и общество людей, которые заведомо принимают на себя все сложности жизни, оставляя ей только ее радости. Как я ей моментами завидовал, честно говоря. Единственный среди нас по-настоящему счастливый человек! Нам же думать приходилось по необходимости, и как бы ни хотелось хоть этот вечер провести в полной беззаботности - увы! Одним словом, приказано ни в коем случае не вспоминать о белой обезьяне... - Вариантов, собственно говоря, просматривается только два, - как бы продолжая прежний разговор, сказал Сашка, когда мы отошли выкурить по сигаре в предназначенном для этого эркере с видом на океан. - Или нам в ближайшее время дадут понять окончательно, что почем и зачем вообще нужны эти хохмочки... - затянулся, медленно выпустил дым. - Или?.. - Или не объяснят, и придется догадываться самим. - Но мы, помнится, эти возможности уже рассматривали... Что-то новое тебе в голову пришло или так, чтобы разговор поддержать? - Пришло. Ты упомянул, что, по твоим расчетам, весь этот мир - грандиозная химера... Хотя и приятная, ничего не скажешь, - он обвел взглядом зал, где веселились люди, имеющие возможность платить весьма немалые деньги и не подозревающие о собственной химеричности. - Именно. Особенно когда дочитал их историю до конца, точнее - до событий 2050 года, на чем книга и заканчивается. Не должно так, не может быть, чтобы все события сотни с лишним лет неизменно благоприятствовали здешней "европоцентричной" цивилизации. Как будто заранее нарисовали оптимальный план, и он воплощался в жизнь без сбоев и неожиданностей. А так же не бывает. То ли дело у нас... Как будто ведет этот мир кто-то твердой рукой к счастью, строго присматривая, чтобы не оступились, не споткнулись и нос не разбили. - Да уж... Только ведь то же самое можно сказать о наших Штатах, Швейцарии, Швеции, Канаде... Там тоже век с лишним все происходило только к их вящей пользе и на посрамление врагам. Даже чужие войны... Это он прав. Однако... Благополучие нескольких стран вполне закономерно компенсировалось грандиозными потрясениями в соседних - Франции, России, Германии и так далее... Здесь же хорошо было всем европейским и англосаксонским странам. А главное - и нашей России, которую без всяких вопросов давным-давно приняли в число "цивилизованных", и с тех пор никто не посягал на ее право культивировать свое экономическое и политическое "величие". Еще вернее - ей раз и навсегда отвели достойную, всех устраивающую экологическую нишу. Из которой она тем не менее то и дело выламывалась без всякого злого умысла... - Мы разве не тем же самым сейчас у себя там занимаемся? - Он показал большим пальцем себе за спину, в примерно правильном направлении. И вдруг меня словно осенило. То все не хватало каких-то деталек в конструкторе, а тут вдруг они нашлись, и все стало на место. - Саш... А если... Если нам решили показать, на наглядных примерах, к чему может привести наш "эксперимент". Мы ведь тоже, грубо говоря, химеру у себя лепим. Но - только начали. А кто-то уже вторую сотню лет упражняется... - Ну-ка, ну-ка... - Сашка сразу схватил суть моей мысли. - Если так, не думаю, что нам просто решили продемонстрировать рай в стиле Ефремова и Стругацких. Смысла нет. Как образец - не годится, условия у нас совершенно другие. А вот в виде предостережения... По закону жанра, значит, тут может вскоре так рвануть... Камня на камне не останется. И очень вскоре, иначе бы нас не заслали именно сюда. Меня вон Сильвия в Шестакова всунула, и той же ночью за ним пришли... Шульгин тут продвинулся даже дальше, чем я. Я только еще примеривался к гипотезе, а он сразу расставил точки. - Что именно может рвануть? Каким образом? Термоядерная война, пандемия неизвестной болезни, падение астероида? - Чего ты меня спрашиваешь, - я еще ни одной здешней газеты в руках не держал, а тут нужно глубокий политологический и все прочие анализы проводить. Тенденции лет за 10-20 отслеживать. Вот в море выйдем, - он вдруг неприятно скривился, - если нам позволят, тогда и займемся теорией... А я вдруг почувствовал, что он совершенно прав, и лучше всего прямо сейчас сматываться к себе на "Призрак" и полными ходами рубить на норд, на вест, неважно, лишь бы подальше от земли. - Если позволят... Вдруг действительно тот же Кейси уже вызвал на борт группу захвата какого-нибудь местного спецназа? К счастью, ничего подобного не случилось, и мы благополучно досидели за ужином и десертом до двух часов ночи, а потом вполне спокойно вышли за пределы австралийских территориальных вод. ...Дамы разошлись по каютам, и Шульгин тоже удалился. Я его понимал, молодая жена вряд ли смирилась бы с тем, что после двухнедельной разлуки он предпочел мужские беседы супружеским ласкам. Так это для нее он отсутствовал тринадцать дней, а Сашка прожил на "Большой земле" более трех месяцев. И если даже имел там несколько коротких связей, вряд ли его могло оставить равнодушным гибкое загорелое тело Анны. Ну и слава богу, я смогу перед тем, как отойти ко сну, спокойно поразмышлять и наметить оптимальный план дальнейших действий. Шульгин все же нашел время, под прикрытием наскоро устроенной в аккумуляторном отсеке электромагнитной защиты, за десять минут изложить мне суть последнего контакта с Держателями. Они на самом деле посоветовали ничего мне не сообщать. Якобы - для чистоты эксперимента... Погоды по-прежнему стояли великолепные, вечерний бриз гнал "Призрак" в океан примерно с девятиузловой скоростью, волнения практически не ощущалось, море просто "дышало", медленно и плавно поднимая и опуская яхту. Почти прямая фосфорическая кильватерная струя тянулась до самого горизонта. Полная луна заливала все вокруг зеленовато-серебристым светом. Красота, можно сказать, и благолепие. Космическую тишину нарушал только плеск воды под кормовым подзором и сдвоенные удары рынды, отбивающей склянки в положенное время. Прогноз внезапных шквалов и тайфунов не обещал, поэтому я открыл двери из кают-компании на кормовой балкон, вынес туда кресло и бамбуковый столик, разложил и расставил потребные для плодотворного мыслительного процесса предметы. Как то: пепельницу, коробку сигар, кофеварку, сахарницу, бутылку непременного "Мартеля", кофейную чашечку и серебряную чарку. ...Моментами меня, убежденного, со стажем почти равным продолжительности жизни, читателя фантастики, охватывает сложное чувство. Чувство двусмысленности своего положения. Описывать здесь мир будущего, в котором случайно оказался, после "Возвращения со звезд", "Полдня", "Гостя из прошлого" и массы не столь хорошо сделанных книг - чистейшее эпигонство. Слегка извиняет то, что там именно вымысел, а со мной, как ни крути, все это происходит на самом деле. Но ведь точно так же мог сказать и Эл Брегг, и Женька Славин. Внутри сюжета (и в читательском восприятии) мы с ними абсолютно равноправны. Разве что, в пику всем своим "товарищам по несчастью", я совершенно равнодушно отношусь к здешним "чудесам техники". Не удивляют они меня и не забавляют, что такое жалкие 70 лет человеческого прогресса по сравнению с достижениями хотя бы и форзейлей. Зато самое пристальное мое внимание и азарт естествоиспытателя привлекла социопсихология и феноменология мира, так далеко успевшего уйти вбок от исторической развилки. До этого мы имели место с четырьмя параллельными реальностями, две из которых создали сами, но там автономное развитие продолжалось от пяти месяцев до года и существенно на психологию и культуру аборигенов повлиять не могло. Здесь же, на "Земле-2", как мы начали между собой называть этот мир, человечество жило по-своему уже полтораста лет. Шесть поколений, если угодно... ...Утром я сообщил народу свое решение. Упирая в основном на любопытство, желание как можно быстрее погрузиться в гущу здешней жизни, я предложил временно отказаться от неспешного парусного путешествия и воспользоваться самолетом. Переложить прямо сейчас руль на 16 румбов и идти в Мельбурн, ближайший город, имеющий воздушное сообщение с Европой. ...Кейси легко договорился в наиболее надежном яхт-клубе об аренде места для швартовки "Призрака" всего за сто фунтов в неделю. Оставив яхту под присмотром роботов, мы впятером вечером этого же дня заняли места в отдельном салоне гиперзвукового стратоплана линии Мельбурн - Дели - Москва - Бостон. Ничего особенного, по интерьеру, уровню сервиса и ощущениям в полете примерно то же самое, что на "Конкорде". Единственно Анна была по-настоящему потрясена. До сих пор ей не доводилось летать даже на "Илье Муромце", поэтому и сам взлет, и особенно вид Земли с тридцатикилометровой высоты поверг ее в смешанное состояние ужаса и восторга. Шульгин, потягивая джин с тоником, успокаивая жену и попутно просвещая, подробно комментировал все происходящее, будто сам налетал на стратопланах миллион километров. А мы с Ириной и Кейси беседовали о вещах практических. Я поинтересовался, отчего, имея возможность перемещаться со сверхсветовыми скоростями, они на Земле пользуются столь медлительным видом транспорта. - Не могу ответить достаточно квалифицированно Хронофизику у нас вообще мало кто понимает, а я и в обычной не силен. Какая-то зависимость между временем, массой и ускорением не позволяет использовать хроноквантовый принцип не только на Земле, но и в пределах Солнечной системы. Зато на межзвездных просторах... Там настоящие парадоксы. Чем дальше летишь, тем меньше полетное время. Теоретически - до Сириуса добираться дольше, чем до другого конца Галактики... За умными разговорами и кофе с коньяком время (обычное, земное) прошло незаметно, и вот уже миленькая стюардесса не по трансляции, а лично, заглянув к нам в салон, объявила, что лайнер переходит в режим планирования и через полчаса осуществит посадку в порту Домодедово. Температура в Москве сорок по Фаренгейту, или плюс пять по Цельсию. - Надо же, - сказал я Ирине, - какой интересный инвариант, реальность другая, а аэропорт построили там же. Скажите, мисс, а сколько в Москве всего портов? - Три, сэр. Еще Шереметьево и Внуково. Ударения в обоих случаях она сделала неправильные. - Хоть что-то родное для начала, - улыбнулась Ирина. - Наверное, под Москвой просто нет других подходящих мест... Кейси слушал наш обмен мнениями с недоумением. - Вы уже бывали в Москве? - А что тут странного. Бывали, и неоднократно. Даже жили подолгу. Я читал лекции в здешнем университете, русский язык знаю прилично. На роль секретаря парень подходил великолепно, старался не лезть не в свои дела, но сейчас все же не выдержал. - Кстати, сэр Эндрью, я давно хотел вас спросить, почему первым пунктом своей поездки вы выбрали именно Москву, не Лондон? Мне и самому интересно побывать в интеллектуальной столице мира, но все же... Вот как! Москва - столица мира! Лестно слышать. Я и раньше догадывался, что мы не дураки, но привык считать свой родной город всего лишь "столицей всего прогрессивного человечества". Здешние наши земляки явно пошли дальше. Я был готов к вопросу, зная, что рано или поздно он прозвучит. - Причин тут две. Первая - нам не хочется сразу оказаться "дома". Вдруг там все изменилось слишком сильно... Лучше адаптироваться постепенно. Поэтапная декомпрессия, так сказать. А во-вторых... Даже бегло пролистав ваши учебники, я нашел момент бифуркации. И связан он именно с Россией. Я же историк все-таки. Вот мне и захотелось все изучить на месте. Покопаться в здешних архивах и так далее. Объяснение нашего секретаря устроило. Тем более что стратоплан уже коснулся посадочной полосы, и, как всегда в таких случаях, сразу стало не до праздных разговоров. Погода для середины ноября была непривычно теплая.