в представшем ему видении  обрушилсЯ на  повинную
голову, он  вскрикнул  -  голос этот не смЯгчил моего  сердца -  и  замертво
рухнул на пол.
     ‘лава  Џредвечному, тому, у  кого в руках  ключи  безмерной  Њилости  и
беспредельной Љары.


        Џисьмена бога
     Jorge Luis Borges
     €з книги "Ђлеф", 1949г
     Џеревод ћ. ‘тефанова


     ЉаменнаЯ  темница  глубока;  изнутри  она  схожа  с  почти   правильным
полушарием; пол (тоже каменный)  чуть  меньше его  наибольшей  окружности, и
потому тюрьма кажетсЯ одновременно гнетущей и необъЯтной. Џосередине
     полусферу  перерезает  стена; очень  высокаЯ,  она  все же  не  достает
верхней части купола;  с одной стороны  нахожусь  Я, ’синакан,  маг пирамиды
Љахолома, которую сжег Џедро де Ђльварадо; с другой - Ягуар, мерЯщий ровными
и незримыми шагами пространство  и времЯ своей клетки. ‚  центральной стене,
на уровне пола, пробито широкое зарешеченное окно. ‚ час без  тени (полдень)
вверху  открываетсЯ люк,  и тюремщик,  ставший от времени безликим, спускает
нам на веревке кувшины с водой и куски мЯса. ’огда в темноту проникает свет,
и Я могу увидеть Ягуара.
     џ потерЯл  счет годам, проведенным во мраке; когда-то Я был молод и мог
расхаживать по камере, а  теперь лежу в позе мертвеца, и мне остаетсЯ только
ждать  уготованной  богами  кончины.  Љогда-то  длинным  кремневым  ножом  Я
вспарывал  грудь людей, приносимых в  жертву; теперь  без помощи  магии Я не
сумел бы поднЯтьсЯ с пыльного пола.
     Ќакануне  сожжениЯ  пирамиды сошедшие с высоких коней  люди пытали менЯ
раскаленным железом,  чтобы выведать, где находитсЯ сокровищница.  “ менЯ на
глазах  была  низвергнута  статуЯ  Ѓога,  но Ѓог  не оставил  менЯ  и  помог
промолчать  под пыткой. ЊенЯ  бичевали, били, калечили, а потом Я очнулсЯ  в
этой темнице, откуда мне уже не выйти живым.
     —увствуЯ необходимость  что-то делать, как-то заполнить времЯ,  Я, лежа
во  тьме, принЯлсЯ мысленно воскрешать  все,  что когда-то знал.  џ проводил
целые ночи,  припоминаЯ расположение и число  каменных  змеев  или  свойства
лекарственных  деревьев. ’ак мне  удалось  обратить в  бегство годы и  снова
стать властелином того, что  мне принадлежало. Ћднажды ночью Я почувствовал,
что приближаюсь  к драгоценному воспоминанию:  так путник, еще  не увидевший
морЯ,  уже  ощущает  его  плеск  в  своей  крови.   —ерез  несколько   часов
воспоминание проЯснилось: то было одно из преданий, свЯзанных с Ѓогом.
     ЏредвидЯ, что в  конце времен случитсЯ множество бед и несчастий,  он в
первый же день творениЯ начертал магическую формулу, способную отвратить все
эти беды. Ћн начертал ее таким образом, чтобы она дошла до самых отдаленных
     поколений и чтобы никакаЯ случайность не смогла ее исказить.  Ќикому не
ведомо, где  и  какими письменами  он ее начертал, но мы не сомневаемсЯ, что
она тайно  хранитсЯ  где-то и  что в свое времЯ  некий избранник  сумеет  ее
прочесть. ’огда Я подумал, что мы, как  всегда, находимсЯ при конце времен и
что моЯ судьба - судьба последнего из служителей Ѓога - быть может, даст мне
возможность разобрать эту надпись.  ’о  обстоЯтельство,  что  Я находилсЯ  в
темнице, не лишало менЯ надежды; вполне вероЯтно, что Я уже тысЯчи раз видел
эти письмена в Љахоломе, только не смог их понЯть.
     ќта  мысль ободрила  менЯ, а  затем довела до  головокружениЯ.  Џо всей
земле разбросано множество древних образов, неизгладимых  и вечных; любой из
них способен служить искомым символом. ‘ловом Ѓога может оказатьсЯ гора, или
река,  или  империЯ,  или  сочетание  звезд.  Ќо  горы  с  течением  времени
рассыпаютсЯ  в  прах,  реки  менЯют  свои  русла,  на  империи  обрушиваютсЯ
превратности  и  катастрофы,  да  и рисунок  звезд  не всегда одинаков. „аже
небосводу  ведомы  перемены.  ѓора и  звезда  - те же личности,  а  личность
поЯвлЯетсЯ  и  исчезает.  ’огда  Я  стал  искать нечто более стойкое,  менее
уЯзвимое.  ђазмышлЯть  о поколениЯх злаков, трав, птиц,  людей. Ѓыть  может,
магическаЯ формула начертана на моем собственном лице, и Я сам ЯвлЯюсь целью
моих поисков. ‚  этот  миг Я  вспомнил,  что одним из  атрибутов Ѓога служил
Ягуар.
     €  благоговейный восторг овладел моей  душой. џ  представил себе первое
утро времен, вообразил моего Ѓога,  запечатлевающего свое послание на  живой
шкуре Ягуаров, которые без конца будут спариватьсЯ и приносить потомство в
     пещерах, зарослЯх и на  островах,  чтобы  послание дошло  до  последних
людей.  џ представил  себе  эту  кошачью цепь, этот лабиринт огромных кошек,
наводЯщих ужас  на полЯ и стада во имЯ сохранности предначертаниЯ.  ђЯдом со
мной
     находилсЯ Ягуар; в этом соседстве Я усмотрел подтверждение моей догадки
и тайную милость Ѓога.
     „олгие годы Я провел, изучаЯ форму и расположение  пЯтен. Љаждый слепой
день  дарил мне мгновение света, и тогда Я  смог закрепить  в памЯти  черные
письмена,  начертанные  на рыжей шкуре.  Ћдни  из  них выделЯлись отдельными
точками, другие сливались в  поперечные полосы, третьи, кольцевые, без конца
повторЯлись. „олжно быть, то  был один и  тот же слог или даже слово. Њногие
из них были обведены красноватой каймой.
     Ќе  буду  говорить  о тЯготах моего труда. Ќе раз Я кричал, обращаЯсь к
стенам, что разобрать эти письмена невозможно. € мало-помалу частнаЯ загадка
стала мучить менЯ меньше, чем загадка более общаЯ: в чем же смысл изречениЯ,
начертанного Ѓогом?
     "—то  за изречение,  -  вопрошал  Я  себЯ,  -  может содержать  в  себе
абсолютную истину?" € пришел к выводу, что даже в человеческих  наречиЯх нет
предложениЯ, которое не отражало  бы всю вселенную целиком; сказать "тигр" -
значит вспомнить о тиграх, его породивших, об оленЯх, которых он пожирал,  о
траве,  которой  питались олени, о  земле, что была  матерью травы,  о небе,
произведшем на свет землю. €  Я осознал, что на божьем Языке это бесконечную
перекличку отзвуков выражает любое слово, но только не скрытно, а Явно, и не
поочередно,  а разом. Џостепенно само понЯтие о  божьем  изречении стало мне
казатьсЯ  ребЯческим и  кощунственным. "Ѓог, -думал Я,  - должен был сказать
всего  одно  слово,  вмещающее  в  себЯ  всю  полноту  бытиЯ.   Ќе  один  из
произнесенных им звуком не может быть менее значительным, чем  всЯ вселеннаЯ
или по крайней мере чем всЯ совокупность времен. †алкие и хвастливые
     человеческие слова - такие, как "все", "мир", "вселеннаЯ", -  это всего
лишь тени и подобиЯ единственного звука, равного целому наречию и всему, что
оно в себе содержит".
     Ћднажды ночью (или днем) - какаЯ может быть разница между моими днЯми и
ночами? - Я увидел во сне, что на полу моей темницы поЯвилась песчинка.
     Ќе  обратив  на  нее  вниманиЯ,  Я  снова  погрузилсЯ  в дрему.  €  мне
приснилось, будто Я проснулсЯ и  увидел две песчинки.  џ опЯть заснул, и мне
пригрезилось, что песчинок стало  три. ’ак они множились без конца, пока  не
заполнили  всю  камеру, и Я начал задыхатьсЯ под этой горой песка. џ  понЯл,
что продолжаю спать, и, сделав чудовищное усилие, пробудилсЯ. Ќо пробуждение
ни к чему не привело: песок по-прежнему давил на менЯ. € некто произнес: "’ы
пробудилсЯ не к бдению, а к  предыдущему  сну. Ђ этот  сон  в  свою  очередь
заключен в  другом, и так до бесконечности, равной числу песчинок. Џуть,  на
который ты  вступил, нескончаем;  ты умрешь,  прежде чем проснешьсЯ на самом
деле".
     џ почувствовал, что погибаю. ђот у менЯ  был  забит песком, но  Я сумел
прокричать: "ЏриснившийсЯ  песок не в  силах менЯ  убить,  и  не  существует
сновидений, порождаемых  сновидениЯми!"  ЊенЯ разбудил  отблеск.  ‚  мрачной
вышине вырисовывалсЯ  светлый круг. џ увидел лицо и руки  тюремщика, блок  и
веревку, мЯсо и кувшины.
     —еловек  мало-помалу принимает обличие своей судьбы, сливаетсЯ  воедино
со своими обстоЯтельствами. џ был отгадчиком, и мстителем, и жрецом Ѓога, но
прежде всего - узником. €з ненасытного лабиринта сновидений Я вернулсЯ в
     тюрьму,  как   возвращаютсЯ  домой.   џ  благословил   сырую   темницу,
благословил тигра,  благословил световой люк, благословил свое дрЯхлое тело,
благословил мрак и камень.
     ’огда  произошло  то, чего Я никогда не забуду,  но не  смогу  передать
словами. ‘вершилось мое  слиЯние с божеством и со вселенной (если только два
этих  слова  не обозначают одного  и того же  понЯтиЯ). ќкстаз не выразишь с
помощью символов; один может узреть Ѓога в проблеске света, другой - в мече,
третий -  в кольцевидных  лепестках розы. џ увидел некое высочайшее  Љолесо;
оно  было не передо мной, и не позади менЯ,  и  не рЯдом  со мной, а повсюду
одновременно.  Љолесо  было огненным и  водЯным и,  хотЯ Я  видел его  обод,
бесконечным. ‚  нем сплелось все,  что  было, есть и  будет; Я был одной  из
нитей  этой  ткани, а Џедро  де  Ђльварадо,  мой мучитель  - другой.  ‚  нем
заключались все причины  и  следствиЯ,  и  достаточно мне  было взглЯнуть на
него,  чтобы  понЯть  все, всю бесконечность. Ћ радость познаниЯ, ты превыше
радости воображениЯ и чувств! џ видел вселенную и постиг сокровенные помыслы
вселенной. ‚идел начало времен, о котором говорит Љнига  ‘овета. ‚идел горы,
восстающие  из  вод, видел  первых  людей,  чьЯ плоть была древесиной, видел
нападавшие на них каменные сосуды, видел  псов, что пожирали их лица.  ‚идел
безликого   Ѓога,  стоЯщего  позади   богов.   ‚идел  бесчисленные   деЯниЯ,
слагавшиесЯ  в единое  блаженство,  и, понимаЯ  все, постиг  также  и  смысл
письмен на шкуре тигра.
     ’о  было  изречение  из  четырнадцати  бессвЯзных (или  казавшихсЯ  мне
бессвЯзными)  слов.  Њне  достаточно   было  произнести   его,  чтобы  стать
всемогущим. Њне достаточно  было произнести  его, чтобы исчезла эта каменнаЯ
темница; чтобы  день вошел  в  мою ночь,  чтобы  ко мне вернулась молодость,
чтобы  тигр  растерзал  Ђльварадо,  чтобы  свЯщенный  нож вонзилсЯ  в  грудь
испанцев, чтобы восстала из пепла пирамида, чтобы  воскресла  империЯ. ‘орок
слогов, четырнадцать слов  -  и Я,  ’синакан, буду  властвовать над землЯми,
которыми некогда  владел  Њоктесума. Ќо  Я знаю, что ни за  что не произнесу
этих слов, ибо тогда забуду о ’синакане.
     € да умрет вместе  со  мной  тайна, запечатленнаЯ на шкурах тигров. Љто
видел  эту вселенную,  кто  постиг  пламенные помыслы  вселенной, не  станет
думать о человеке, о жалких его радостЯх и горестЯх, даже если он и есть тот
самый  человек. ‚ернее сказать - <i>был им</i>, но теперь это ему безразлично.  …му
безразличен  тот, другой,  безразлично,  к какому племени тот принадлежит  -
ведь  он  сам стал  теперь  никем. ‚от почему Я не  произнесу изречениЯ, вот
почему Я коротаю дни, лежа в темноте.

        †елтаЯ роза
     Ќи тем  вечером, ни наутро не умер  прославленный  „жамбаттиста Њарино,
которого  многоустаЯ   ‘лава   (вспомним   этот   его   излюбленный   образ)
провозгласила новым ѓомером и новым „анте, однако тихий и неприметный случай
означил  в  ту пору  конец  его  жизни.  “венчанный  прожитым веком  и общим
признанием,  он гаснул под  балдахином  на  испанской широкой кровати. Њожно
представить  себе  рЯдом  с нею  затененный  балкон,  что взирает  всегда на
закаты,  а ниже -  мрамор, и лавры, и сад,  что  множит ступени в зеркальном
квадрате бассейна.
     †енщина ставила  в  воду желтую розу.  Њужчина медленно  двигал губами,
слагаЯ обычные рифмы, которые, правду сказать, и ему самому надоели изрЯдно:
     <i>–арственность сада, чудо природы,
     ѓемма весеннЯЯ, око апрелЯ...</i>

     € вдруг  наступило прозрение. Њарино увидел розу такою, какой ее видел,
наверно, Ђдам  в  райских  кущах,  и  понЯл:  она  существует в  собственной
вечности, а не в строках поэта. Њы в силах  дать абрис, дать описание, но не
ее отражение. ‘тройные чванные книги, льющие золото в  сумеречном зале, - не
зеркало мира (как тешил себЯ он тщеславно), а нечто такое, что придано
     миру, и только.
     Њысль эта озарила Њарино в канун его смерти,  быть может, она озарила и
„анте и ѓомера тоже.

        “топиЯ усталого человека
     Ќазывали  это  “топией,  греческим  словом, что  значило  "нету  такого
места". Љеведо Ќету двух одинаковых гор, но равнина повсюду одна и та же.
     џ  шел по  степной  дороге. € вопрошал себЯ без  особого  интереса  - в
Ћклахоме ли Я, в ’ехасе или в том месте, что литераторы называют пампой.  Ќи
справа, ни слева не видел огнЯ. Љак бывало
     и  раньше,  нашептывал  строки ќмилио  Ћрибе: ‘реди  панических  равнин
безбрежных Ќеподалеку от Ѓразилии, - звучавшие все громче, все четче.
     „орога едва различалась. ‘тал накрапывать дождь. Њетрах в  двухстах или
трехстах Я внезапно увидел свет и  окно. „ом был низок, прЯмоуголен  и скрыт
за деревьЯми. „верь отворил человек
     столь высокий,  что  Я  почти  испугалсЯ. Ћдет он был  во все темное. џ
подумал, что здесь ожидают кого-то. „верь была отперта.
     Њы вошли  в  длинную комнату  с  деревЯнными стенами. ‹ампа,  бросавшаЯ
желтоватые отблески,  свешивалась с потолка. ‘тол менЯ несколько  удивил. Ќа
нем  стоЯли  водЯные часы,  которые Я  видел  впервые, если  не  говорить  о
старинных гравюрах. —еловек указал мне на стул.
     џ обращалсЯ к нему на всЯческих Языках, но он ничего не понЯл. Љогда же
пришла  его очередь, он заговорил по-латыни. џ напрЯг  памЯть, чтобы оживить
школьные знаниЯ, и приготовилсЯ к
     разговору.
     - Џо одежде твоей Я вижу, -  сказал он мне, - что пришел  ты из другого
века.  ђазноЯзычие  вызвано  разноплеменностью,  а  также  войнами.  Ќо  мир
возвратилсЯ к латыни.  Љое-кто  еще опасаетсЯ,  что она снова  испортитсЯ  и
вернетсЯ  к французскому, лемозину[1] или  папьЯмиенто[2],  но  эта беда  не
скоро нагрЯнет.
     ‚прочем, ни то,  что  было,  ни  то,  что грЯдет,  менЯ не  волнует.  џ
промолчал, он добавил:
     -  …сли тебе  не противно смотреть, как другой  ест, не разделишь ли со
мной трапезу?
     џ понЯл, что он заметил мою растерЯнность, и ответил согласием.
     Њы пересекли коридор с боковыми дверЯми и  вошли в небольшую кухню, где
все было сделано из металла. ‚ернулись с ужином на подносе: варенаЯ кукуруза
в чашах, кисть винограда, незнакомые фрукты, по вкусу напомнившие мне инжир,
и огромный кувшин  с  водой. •леб, кажетсЯ,  отсутствовал. —ерты лица  моего
хозЯина были острыми, выражение глаз непередаваемо  странным.  џ  не  забуду
этот  суровый и бледный лик, который больше никогда не увижу. Џри  разговоре
человек не жестикулировал.
     ЊенЯ свЯзывала этика латыни, но все же Я решилсЯ спросить:
     - ’ебЯ не удивило мое внезапное поЯвление?
     - Ќет, - отвечал он. - ’акие визиты бывают из века в век. Ћни не длЯтсЯ
долго: завтра - самое позднее - ты будешь дома.
     …го уверенный голос менЯ успокоил. џ счел нужным представитьсЯ:
     -  ќдуардо  Ђсеведо.  ђодилсЯ  в  1897-м,  в городе Ѓуэнос-Ђйресе.  Њне
исполнилось семьдесЯт  лет. Џреподаю  английскую и американскую  литературу,
пишу фантастические рассказы.
     -  Џомню,  Я  прочитал не  без интереса два фантастических сочинениЯ, -
ответил он. - ЏутешествиЯ капитана ‹емюэлЯ ѓулливера, которые многие считают
достоверными, и "Summa Teologica"[1]. Ќо не будем говорить  о  фактах. ”акты
уже никого не трогают. ќто просто отправные точки длЯ вымысла и рассуждений.
‚ школах нас учат во всем сомневатьсЯ и уметь забывать.
     Џрежде  всего  забывать личное, или частное,  Њы существуем во времени,
которое  истекает, но стараемсЯ жить sub specie aeternitatis[2]. Ћт прошлого
нам  остаютсЯ  одиночные имена,  но они исчезают из нашей речи.  Њы  обходим
ненужные  уточнениЯ. Ќет  ни  хронологии, ни истории.  Ќет  и статистики. ’ы
сказал,  что зовут тебЯ  ќдуардо. џ не смогу сказать тебе свое имЯ, ибо менЯ
называют "некто".
     - Ђ как имЯ отца твоего? -
     - “ него не было имени. -
     Ќа стене Я заметил полку. Ћткрыл наугад одну книгу. Ѓуквы были четкими,
незнакомыми,  написанными   от   руки.  €х  угловатые  формы  напомнили  мне
руническое  письмо,  которое, однако,  использовалось только  длЯ  культовых
надписей. џ подумал, что люди грЯдущего  были не только более высокими, но и
более умелыми. Ќевольно взглЯнул на длинные тонкие пальцы мужчины.
     € услышал:
     -  ‘ейчас  ты увидишь то, чего никогда не видел. Ћн  бережно подал  мне
экземплЯр "“топии" Њора, изданный  в  Ѓазеле в 1518  году, успевший лишитьсЯ
многих страниц и гравюр.
     џ не без самодовольства заметил:
     -  ќто - печатное  издание. “ менЯ дома  их более  двух тысЯч, хотЯ  не
столь древних и ценных. - € вслух прочитал название.
     ’от рассмеЯлсЯ.
     - Ќикто не может прочесть две  тысЯчи книг. ‡а четыре столетиЯ, которые
Я прожил, мне не удалось одолеть и полдюжины.
     Љроме того, не так  важно  читать, как  вновь  перечитывать. Џечатание,
ныне давно  упраздненное,  было одним из страшнейших  зол человечества,  ибо
позволЯло до безумиЯ множить никому не нужные тексты.
     - ‚ моем  любопытном прошлом,  -  откликнулсЯ Я,  - господствовал дикий
предрассудок: считалось позором  не знать о всех  тех  событиЯх,  что каждый
день  происходили, с  утра и до  вечера. Џланета была  заполнена призрачными
сообществами, такими, как Љанада, ЃразилиЯ, вейцарское Љонго и Ћбщий рынок.
     Џочти никто не знал предысторию этих платонических образований, но зато
был прекрасно, в  мельчайших подробностЯх  осведомлен  о последнем конгрессе
учителей,  о причинах  разрыва дипломатических отношений и  о  президентских
посланиЯх, составленных секретарЯми секретарей с той мудрой  расплывчатостью
формулировок,  что была  присуща  этому жанру. ‚се читалось,  чтобы кануть в
забвение,  ибо через  час-другой  старое  заслонЯли  новые  трюизмы. €з всех
занЯтий политика  была, несомненно,  самой видной  публичной  деЯтельностью.
Џослов и министров  возили,  словно  калек, в  длинных  ревущих автомобилЯх,
окруженных мотоциклистами и церберами и подстерегаемых алчущими фотографами.
‘ловно им отрезали ноги, обычно говаривала  моЯ мать. €зображениЯ и печатное
слово  были  более  реальны,  чем  вещи.  ’олько  опубликованное  почиталось
истинным. Esse est percipi (быть - значит быть  отображенным)  - таковы были
принципы, средства и цели нашей своеобразной концепции жизни. ‚ моем прошлом
люди были наивны, они верили, что товар замечателен, если так утверждает и о
том все времЯ твердит его изготовитель.  Ќадо сказать, что часто случались и
кражи,  хотЯ  все  знали,  что  обладание  деньгами не  приносит ни  высшего
счастьЯ, ни глубокого успокоение.
     - „еньги? - повторил он. - ’еперь уже нет страдающих от такой бедности,
котораЯ была бы невыносимой, или  от такого богатства, которое было бы самой
раздражающей формой пошлости.
     Љаждый служит.
     - Љак раввин, - сказал Я.
     Ћн, казалось, не понЯл и продолжал:
     -  “же  нет  городов. ‘удЯ  по развалинам  Ѓаии-Ѓланки,  которые  Я  из
любопытства исследовал, потерЯно немного.
     Џоскольку  нет собственности, нет и наследованиЯ. Љогда человек - к ста
годам - формируетсЯ, он готов вытерпеть и себЯ и свое одиночество, ибо тогда
уже вырастит единственного сына.
     - …динственного? - переспросил Я.
     -  „а.  Ћдного-единственного.  Ќе  следует  множить  род  человеческий.
Љое-кто думает, что человек  есть божественное орудие познаниЯ вселенной, но
никто  с  уверенностью  не  может сказать, существует  ли само  божество.  џ
полагаю,  что  сейчас  обсуждаютсЯ выгоды  и потери, которые  может принести
частичное или общее и одновременное  самоубийство  людей  всей земли. Ћднако
вернемсЯ к теме.
     џ кивнул.
     -  Џо достижении  ста лет индивидуум может презреть и  любовь и дружбу.
Ћтныне  ему не грозЯт болезни и страх перед  смертью. Ћн занимаетсЯ одним из
искусств,  философией, математикой или  играет в шахматы  сам  с собою. …сли
захочет -  убьет  себЯ. —еловек  - хозЯин  собственной жизни  и  собственной
смерти.
     - ќто - цитата? - спросил Я его.
     -  ђазумеетсЯ.  Љроме цитат, нам  уже ничего  не осталось.  Ќаш Язык  -
система цитат.
     - Ђ что скажешь о великом событии моей эпохи  - полетах в пространстве?
- сказал Я.
     - “же много  столетий, как мы отказались от подобного рода перемещений,
которые, безусловно, были прекрасны. Ќо нам никогда не избавитьсЯ от понЯтий
"здесь" и "сейчас".
     € с улыбкой он добавил:
     - Љроме  того,  любое путешествие -  это  перемещение в пространстве. ‘
планеты ли на планету или в соседний поселок.
     Љогда вы  вошли  в  этот дом,  вы  завершили  одно  из пространственных
путешествий.
     - Љонечно, - ответил  Я. - Њного  у нас говорилось также и о химических
продуктах и вымирающих животных.
     Ћднако  мужчина повернулсЯ  ко мне  спиной  и  смотрел  сквозь  стекло.
‘наружи белела равнина под молчаливым снегом и под луной.
     џ отважилсЯ на вопрос:
     - Ђ есть у вас музеи, библиотеки?
     - Ќет. Њы  хотим забыть прошлое,  пригодное  разве  что  длЯ  сочинениЯ
элегий.  “  нас  не памЯтных дат,  столетних  юбилеев и изображений умерших.
Љаждый должен по своему усмотрению
     развивать те науки и искусства, в которых испытывает потребность.
     -  ‡начит, каждый сам длЯ себЯ Ѓернард оу, сам длЯ себЯ €исус •ристос,
сам длЯ себЯ Ђрхимед?
     Ћн молча выразил согласие, Я продолжал расспросы:
     - Ђ что произошло с правительствами?
     - Џо традиции, они постепенно выходили из употреблениЯ.
     €ми  назначались   выборы,  объЯвлЯлись   войны,   собирались   налоги,
конфисковалось  имущество,  предпринимались  аресты и  вводилась цензура,  и
никто на  земле  их не чтил.  Џресса перестала публиковать их  декларации  и
изображениЯ. Џолитикам  пришлось подыскивать себе  достойные  занЯтиЯ:  одни
стали хорошими комиками, другие - хорошими знахарЯми. ‚ действительности все
было, конечно, намного сложнее, чем в этом моем рассказе.
     Ћн продолжал другим тоном:
     - џ соорудил свой дом, такой же, как все остальные.
     ‘делал мебель и всю эту  утварь. ‚спахал поле, которое  новые люди, лиц
которых не вижу, вспашут лучше менЯ. Њогу показать тебе кое-какие вещи.
     џ последовал за ним в соседнюю комнату. Ћн зажег лампу, также свисавшую
с  потолка. ‚  углу  Я увидел арфу  с немногими струнами.  Ќа стенах заметил
квадратные и прЯмоугольные холсты, где преобладала желтаЯ цветоваЯ гамма.
     - ќто мои произведениЯ, - объЯвил он.
     џ  осмотрел  холсты и задержалсЯ у самого маленького, который изображал
или напоминал заход солнца и заключал в себе какую-то бесконечность.
     - …сли нравитсЯ, можешь взЯть его в памЯть о будущем друге, - сказал он
своим ровным голосом.
     џ поблагодарил, но мое любопытство привлекли другие холсты. џ не сказал
бы, что они были белые, но казались белесыми.
     - Ћни написаны красками, которые твои древние глаза не могут увидеть.
     ђуки мЯгко тронули струны арфы, а Я едва различал отдельные звуки.
     € тогда-то раздалсЯ стук в дверь.
     Ћдна  высокаЯ женщина и трое или четверо мужчин вошли в дом. Њожно было
подумать, что все они родственники  или  что всех их сделало схожими  времЯ.
Њой хозЯин обратилсЯ сначала к женщине:
     - џ знал, что сегоднЯ ночью ты тоже придешь. Ќильса случаетсЯ видеть?
     - Џо вечерам, иногда. Ћн все еще весь поглощен художеством.
     - Ѓудем надеЯтьсЯ, что сын успеет больше, чем его отец.
     ђукописи, картины, мебель, посуду - мы все захватили из этого дома.
     †енщина  трудилась вместе с мужчинами. џ  стыдилсЯ  своего  слабосилиЯ,
почти не позволЯвшего мне  им помогать. Ќикто  не прикрыл дверь, и мы вышли,
нагруженные скарбом. џ заметил, что крыша была двускатной.
     Џосле  четверти  часа  ходьбы  свернули налево.  Ќеподалеку  Я различил
что-то вроде башни, увенчанной куполом.
     - Љрематорий, -  отозвалсЯ  кто-то. -  ‚нутри находитсЯ камера  смерти.
ѓоворЯт, ее изобрел один "филантроп" по имени, кажетсЯ, Ђдольф ѓитлер.
     ‘траж, чей рост менЯ уже не  удивлЯл,  открыл  перед нами  решетку. Њой
хозЯин шепнул  несколько слов.  Џеред тем как войти  внутрь,  он попрощалсЯ,
махнув рукой.
     - ЋпЯть пойдет снег, - промолвила женщина.
     ‚  моем  кабинете  на  улице  Њехико  Я  храню  холст,  который  кто-то
напишет... через тысЯчи лет... материалами, ныне разбросанными по планете.


        ’лен, “кбар, Orbis tertius[1]


        I

     Ћткрытием “кбара Я обЯзан сочетанию зеркала и
     энциклопедии. ‡еркало тревожно мерцало в глубине коридора в
     дачном доме на улице ѓаона в ђамос-Њехиа; энциклопедиЯ
     обманчиво называетсЯ The Anglo-American Cyclopaedia[2]
     (Ќью-‰орк, 1917) и представлЯет собою буквальную, но запоздалую
     перепечатку Encyclopaedia Britannica[3] 1902 года. „ело было
     лет пЯть тому назад. ‚ тот вечер у менЯ ужинал Ѓиой Љасарес, и
     мы засиделись, увлеченные спором о том, как лучше написать
     роман от первого лица, где рассказчик о каких-то событиЯх
     умалчивал бы или искажал бы их и впадал во всЯческие
     противоречиЯ, которые позволили бы некоторым - очень немногим
     - читателЯм угадать жестокую или банальную подоплеку. €з
     дальнего конца коридора за нами наблюдало зеркало. Њы
     обнаружили (поздней ночью подобные открытиЯ неизбежны), что в
     зеркалах есть что-то жуткое. ’огда Ѓиой Љасарес вспомнил, что
     один из ересиархов “кбара заЯвил: зеркала и совокупление
     отвратительны, ибо умножают количество людей. џ спросил об
     источнике этого достопамЯтного изречениЯ, и он ответил, что оно
     напечатано в The Anglo-American Cyclopaedia, в статье об
     “кбаре. ‚ нашем доме (который мы снЯли с меблировкой) был
     экземплЯр этого изданиЯ. Ќа последних страницах тома XXVI мы
     нашли статью об “псале; на первых страницах тома XXVII -
     статью об "“рало-алтайских Языках", но ни единого слова об
     “кбаре. Ѓиой, слегка смущенный, взЯл тома указателЯ. Ќапрасно
     подбирал он все мыслимые транскрипции: “кбар, “гбар, Ћокбар,
     Ћукбар... Џеред уходом он мне сказал, что это какаЯ-то область
     в €раке или в Њалой Ђзии. Џризнаюсь, Я кивнул утвердительно, с
     чувством некоторой неловкости. Њне подумалось, что эта нигде не
     значащаЯсЯ страна и этот безымЯнный ересиарх были
     импровизированной выдумкой, которою Ѓиой из скромности хотел
     оправдать свою фразу. Ѓесплодное разглЯдывание одного из
     атласов ћстуса Џертеса укрепило мои подозрениЯ.
     Ќа другой день Ѓиой позвонил мне из Ѓуэнос-Ђйреса. Ћн
     сказал, что у него перед глазами статьЯ об “кбаре в XXVI томе
     ќнциклопедии. €мени ересиарха там нет, но есть изложение его
     учениЯ, сформулированное почти в тех же словах, какими он его
     передал, хотЯ, возможно, с литературной точки зрениЯ менее
     удачное. Ћн сказал: "Copulation and mirrors are abominable"[4].
     ’екст ќнциклопедии гласил: "„лЯ одного из этих гностиков
     видимый мир был иллюзией или (что точнее) неким софизмом.
     ‡еркала и деторождение ненавистны (mirrors and fatherhood are
     hateful), ибо умножают и распространЯют существующее". џ
     совершенно искренне сказал, что хотел бы увидеть эту статью.
     —ерез несколько дней Ѓиой ее принес. ќто менЯ удивило - ведь в
     подробнейших картографических указателЯх "Erdkunde"[1] ђиттера
     не было и намека на название "“кбар".
     Џринесенный Ѓиоем том был действительно томом XXVI
     Anglo-American Cyclopaedia. Ќа суперобпожке и на корешке
     порЯдковые слова были те же (’ор - “pc), что и в нашем
     экземплЯре, но вместо 917 страниц было 921. Ќа этих-то
     дополнительных четырех страницах и находилась статьЯ об “кбаре,
     не предусмотреннаЯ (как читатель навернЯка понЯл) словником.
     ‚последствии мы установили, что никаких других различий между
     томами нет. Ћба (как Я, кажетсЯ, уже говорил) - перепечатка
     десЯтого тома Encyclopaedia Britannica. ‘вой экземплЯр Ѓиой
     приобрел на аукционе.
     Њы внимательно прочли статью. “помЯнутаЯ Ѓиоем фраза была,
     пожалуй, единственным, что там поражало. ‚се прочее казалось
     весьма достоверным, было по стилю вполне в духе этого изданиЯ и
     (что естественно) скучновато. ЏеречитываЯ, мы обнаружили за
     этой строгостью слога существенную неопределенность. €з
     четырнадцати упомЯнутых в географической части названий мы
     отыскали только три - •орасан, ЂрмениЯ, ќрзерум, - как-то
     двусмысленно включенные в текст. €з имен исторических - лишь
     одно: обманщика и мага ‘мердиса, приведенное скорее в смысле
     метафорическом. ‚ статье как будто указывались границы “кбара,
     но опорные пункты назывались какие-то неизвестные - реки да
     кратеры да горные цепи этой же области. Љ примеру, мы
     прочитали, что на южной границе расположены низменность
     –аи-•альдун и дельта реки Ђкса и что на островах этой дельты
     водЯтсЯ дикие лошади. ќто значилось на странице 918. €з
     исторического раздела (страница 920) мы узнали, что вследствие
     религиозных преследований в тринадцатом веке правоверные
     скрывались на островах, где до сих пор сохранились их обелиски
     и нередко попадаютсЯ их каменные зеркала. ђаздел "џзык и
     литература" был короткий. Ћдно привлекало внимание: там
     говорилось, что литература “кбара имела фантастический характер
     и что тамошние эпопеи и легенды никогда не отражали
     действительность, но описывали воображаемые страны Њлехнас и
     ’лен... ‚ библиографии перечислЯлись четыре книги, которых мы
     до сих пор не отыскали, хотЯ третьЯ из них - ‘айлэс •ейзлем,
     "History of the Land Called Uqbar"[2], 1874- значитсЯ в
     каталогах книжной лавки Ѓернарда Љуорича[3]. ЏерваЯ в списке
     "Lesbare und lesenwerthe Bemerkungen ьber das Land Ugbar in
     Klein Asien"[4] имеет дату 1641 год и написана €оганном
     ‚алентином Ђндрее. ”акт, не лишенный интереса: несколько лет
     спустЯ Я неожиданно встретил это имЯ у „е Љуинси
     ("Writings"[1], том тринадцатый) и узнал, что оно принадлежит
     немецкому богослову, который в начале XVII века описал
     вымышленную общину розенкрейцеров - впоследствии основанную
     другими по образцу, созданному его воображением.
     ‚ тот же вечер мы отправились в Ќациональную библиотеку.
     ’щетно ворошили атласы, каталоги, ежегодники географических
     обществ, мемуары путешественников и историков - никто никогда
     не бывал в “кбаре. ‚ общем указателе энциклопедии ЃьоЯ это
     название также не фигурировало. Ќа следующий день Љарлос
     Њастронарди (которому Я рассказал об этой истории) приметил в
     книжной лавке Љорриентеса и ’алькауано черные, позолоченные
     корешки "Anglo-American Cyclopaedia"... Ћн зашел в лавку и
     спросил том XXVI. ђазумеетсЯ, там не было и намека на “кбар.


        II
     Љакое-то слабое, все более угасающее воспоминание о
     ѓерберте ќше, инженере, служившем на ћжной железной дороге, еще
     сохранЯетсЯ в гостинице в Ђдроге, среди буйной жимолости и в
     мнимой глубине зеркал. Џри жизни он, как многие англичане, вел
     существование почти призрачное; после смерти он уже не призрак
     даже, которым был раньше. Ђ был он высок, худощав, с редкой
     прЯмоугольной, когда-то рыжей бородой и, как Я понимаю,
     бездетный вдовец. —ерез каждые несколько лет ездил в Ђнглию
     поглЯдеть там (сужу по фотографиЯм, которые он нам показывал)
     на солнечные часы и группу дубов. Њой отец с ним подружилсЯ
     (это, пожалуй, слишком сильно сказано), и дружба у них была
     вполне английскаЯ - из тех, что начинаютсЯ с отказа от
     доверительных признаний, а вскоре обходЯтсЯ и без диалога. Ћни
     обменивались книгами и газетами, часто сражались в шахматы, но
     молча... џ вспоминаю его в коридоре отелЯ, с математической
     книгой в руке, глЯдЯщим: на неповторимые краски неба. Љак-то
     под вечер мы заговорили о двенадцатеричной системе счислениЯ (в
     которой двенадцать обозначаетсЯ через 10). ќш сказал, что он
     как раз работает над перерасчетом каких-то двенадцатеричных
     таблиц в шестидесЯтеричные (в которых шестьдесЯт обозначаетсЯ
     через 10). Ћн прибавил, что работу эту ему заказал один
     норвежец в ђиу-ѓранди-ду-‘ул. ‚осемь лет были мы знакомы, и он
     ни разу не упомЯнул, что бывал в тех местах... Њы поговорили о
     пастушеской жизни, о "капангах"[2], о бразильской этимологии
     слова "гаучо", которое иные старики на востоке еще произносЯт
     "гаучо", и-да простит менЯ Ѓог! - о двенадцатеричных функциЯх
     не было больше ни слова. ‚ сентЯбре 1937 года (нас тогда в
     отеле не было) ѓерберт ќш скончалсЯ от разрыва аневризмы. ‡а
     несколько дней до смерти он получил из Ѓразилии запечатанный и
     проштемпелеванный пакет. ќто была книга ин-октаво. ќш оставил
     ее в баре, где - много месЯцев спустЯ - Я ее обнаружил. џ
     стал ее перелистывать и вдруг почувствовал легкое
     головокружение - свое изумление Я не стану описывать, ибо речь
     идет не о моих чувствах, а об “кбаре и ’лене и Ћрбис ’ерциус.
     Љак учит ислам, в некую ночь, котораЯ зоветсЯ Ќочь Ќочей,
     распахиваютсЯ настежь тайные врата небес и вода в кувшинах
     становитсЯ слаще; доведись мне увидеть эти распахнутые врата, Я
     бы не почувствовал того, что почувствовал в этот вечер. Љнига
     была на английском, 1001 страница. Ќа желтом кожаном корешке Я
     прочел любопытную надпись, котораЯ повторЯлась на суперобложке:
     "A First Encyclopaedia of Tlцn, vol. XI. Hlaer to Jangr"[1].
     ѓод и место изданиЯ не указаны. Ќа первой странице и на листке
     папиросной бумаги, прикрывавшем одну из цветных таблиц,
     напечатан голубой овал со следующей надписью: "Orbis Tertius".
     Џрошло уже два года с тех пор, как в томе некоей пиратски
     изданной энциклопедии Я обнаружил краткое описание вымышленной
     страны, - ныне случай подарил мне нечто более ценное и
     трудоемкое. Ќыне Я держал в руках обширный, методически
     составленный раздел со всей историей целой неведомой планеты, с
     ее архитектурой и распрЯми, со страхами ее мифологии и звуками
     ее Языков, с ее властителЯми и морЯми, с ее минералами и
     птицами и рыбами, с ее алгеброй и огнем, с ее богословскими и
     метафизическими контроверсиЯми. ‚се изложено четко, свЯзно, без
     тени намерениЯ поучать или пародийности.
     ‚ Ћдиннадцатом ’оме, о котором Я рассказываю, есть отсылка
     к предыдущим и последующим томам. Ќестор €барра в статье в "N.
     R. F."[2], ставшей уже классической, отрицает существование
     этих других томов; ќсекиель Њартинес ќстрада и „рие ла ђошель
     опровергли - и, вероЯтно, с полным успехом - его сомнениЯ.
     Ћднако факт, что покамест самые усердые розыски ничего не
     дают. Ќапрасно мы перевернули библиотеки обеих Ђмерик и …вропы.
     Ђльфонсо ђейес, устав от этих дополнительных трудов
     детективного свойства, предлагает всем сообща принЯтьсЯ за дело
     воссозданиЯ многих недостающих пухлых томов: ex ungue
     leonem[3]. ЏолушутЯ-полусерьезно он подсчитал, что тут хватит
     одного поколениЯ "тленистов". ќтот смелый вывод возвращает нас
     к основному вопросу: кто изобретатели ’лена? Њножественное
     число здесь необходимо, потому что гипотеза об одном
     изобретателе - этаком бесконечном ‹ейбнице, трудившемсЯ во
     мраке неизвестности и скромности, - была единодушно
     отвергнута. ‚ероЯтней всего, этот brave new world[4] -
     создание тайного общества астрономов, биологов, инженеров,
     метафизиков, поэтов, химиков, алгебраистов, моралистов,
     художников, геометров... руководимых неизвестным гением. ‹юдей,
     сведущих в этих различных науках, есть множество, однако мало
     есть способных к вымыслу и еще меньше способных подчинить
     вымысел строгому систематическому плану. Џлан этот так обширен,
     что долЯ участиЯ каждого бесконечно мала. ‚начале полагали,
     будто ’лен - это сплошной хаос, безответственный разгул
     воображениЯ; теперь известно, что это целый мир и что
     сформулированы, хотЯ бы предварительно, управлЯющие им
     внутренние законы. ЉажущиесЯ противоречиЯ Ћдиннадцатого ’ома -
     это, могу уверить, краеугольный камень доказательства
     существованиЯ и других томов - такаЯ ЯвнаЯ, четкаЯ
     упорЯдоченность соблюдена в его изложении. ЏопулЯрные журналы,
     с извинительным длЯ них увлечением, сделали общим достоЯнием
     зоологию и топографию ’лена - думаю, что прозрачные тигры и
     кровавые башни, пожалуй, не заслуживают постоЯнного вниманиЯ
     всех людей. Џопрошу лишь несколько минут, чтобы изложить
     концепцию мира в ’лене.
     ћм заметил - и это непреложно, - что аргументы Ѓеркли не
     допускают и тени возражениЯ и не внушают и тени убежденности.
     ќто суждение целиком истинно применительно к нашей земле и
     целиком ложно применительно к ’лену. Ќароды той планеты от
     природы идеалисты. €х Язык и производные от Языка - религиЯ,
     литература, метафизика - предполагают исходный идеализм. Њир
     длЯ них-не собрание предметов в пространстве, но пестрый рЯд
     отдельных поступков. „лЯ него характерна временнаЯ, а не
     пространственнаЯ последовательность. ‚ предполагаемом
     Ursprache[1] ’лена, от которого происходЯт "современные" Языки
     и диалекты, нет существительных, в нем есть безличные глаголы с
     определениЯми в виде односложных суффиксов (или префиксов) с
     адвербиальным значением. Ќапример: нет слова, соответствующего
     слову "луна", но есть глагол, который можно было бы перевести
     "лунить" или "лунарить". "‹уна поднЯлась над рекой" звучит
     "хлер у фанг аксаксаксас мле" или, переводЯ слово за словом,
     "вверх над постоЯнным течь залунело".
     ‚ышесказанное относитсЯ к Языкам южного полушариЯ. ‚
     Языках полушариЯ северного (о праЯзыке которых в Ћдиннадцатом
     ’оме данных очень мало) первичной клеткой ЯвлЯетсЯ не глагол, а
     односложное прилагательное. ‘уществительное образуетсЯ путем
     накоплениЯ прилагательных. Ќе говорЯт "луна", но
     "воздушное-светлое на темном-круглом" или "нежном-оранжевом"
     вместо "неба" или берут любое другое сочетание. ‚ избранном
     нами примере сочетаниЯ прилагательных соответствуют реальному
     объекту - но это совершенно не обЯзательно ‚ литературе
     данного полушариЯ (как в реальности Њейнонга) царЯт предметы
     идеальные, возникающие и исчезающие в единый миг по требованию
     поэтического замысла. €ногда их определЯет только
     одновременность. …сть предметы, состоЯщие из двух качеств -
     видимого и слышимого: цвет восхода и отдаленный крик птицы.
     …сть состоЯщие из многих: солнце и вода против груди пловца;
     смутное розовое свечение за закрытыми веками, ощущениЯ
     человека, отдающегосЯ течению реки или объЯтиЯм сна. ќти
     объекты второй степени могут сочетатьсЯ с другими; с помощью
     некоторых аббревиатур весь процесс практически может быть
     бесконечен. ‘уществуют знаменитые поэмы из одного огромнейшего
     слова. ‚ этом слове интегрирован созданный автором "поэтический
     объект". ’от факт, что никто не верит в реальность
     существительных, парадоксальным образом приводит к тому, что их
     число бесконечно. ‚ Языках северного полушариЯ ’лена есть все
     имена существительные индоевропейских Языков - и еще много
     сверх того.
     Њожно без преувеличениЯ сказать, что классическаЯ культура
     ’лена состоит всего лишь из одной дисциплины-психологии. ‚се
     прочие ей подчинены. џ уже говорил что обитатели этой планеты
     понимают мир как рЯд ментальных процессов, развертывающихсЯ не
     в пространстве, а во временной последовательности. ‘пиноза
     приписывает своему беспредельному божеству атрибуты
     протЯженности и мышлениЯ; в ’лене никто бы не понЯл
     противопоставлениЯ первого (характерного лишь длЯ некоторых
     состоЯний) и второго - ЯвлЯющегосЯ идеальным синонимом
     космоса. €наче говорЯ: они не допускают, что нечто
     пространственное может длитьсЯ во времени. ‡рительное
     восприЯтие дыма на горизонте, а затем выгоревшего полЯ, а затем
     полупогасшей сигары, причинившей ожог, рассматриваетсЯ как
     пример ассоциации идей.
     ќтот тотальный монизм, или идеализм, делает всЯкую науку
     неполноценной. —тобы объЯснить (или определить) некий факт,
     надо свЯзать его с другим; такаЯ свЯзь, по воззрениЯм жителей
     ’лена, ЯвлЯетсЯ последующим состоЯнием объекта, которое не
     может изменить или поЯснить состоЯние предшествующее. ‚сЯкое
     состоЯние ума ни к чему не сводимо: даже простой факт называниЯ
     - id est[1] классификации - приводит к искажению. Ћтсюда
     можно было бы заключить, что в ’лене невозможны науки и даже
     просто рассуждение. Џарадокс заключаетсЯ в том, что науки
     существуют, и в бесчисленном количестве. ‘ философскими
     учениЯми происходит то же, что с существительными в северном
     полушарии. ’от факт, что всЯкаЯ философиЯ - это заведомо
     диалектическаЯ игра, некаЯ Philosophie des Als Ob[2],
     способствовал умножению систем. ’ам создана пропасть систем
     самых невероЯтных, но с изЯщным построением или сенсационным
     характером. Њетафизики ’лена не стремЯтсЯ к истине, ни даже к
     правдоподобию - они ищут поражающего. Џо их мнению, мета
     физика - это ветвь фантастической литературы. Ћни знают, что
     всЯкаЯ система есть не что иное, как подчинение всех аспектов
     мирозданиЯ какому-либо одному.
     „аже выражение "все аспекты" не годитсЯ, ибо предполагает
     невозможное