 еще анкету?  Ђх,  боже мой!  Ѓоже мой!  - € Я уж и голоса ее не
узнал.  - ’олько что Я радовалась солнышку,  сосредоточилась в себе,  что-то
только что нажила, вырастила зерно, чуть запели струны, Я шла, как в храм...
и вот... Ќу, давайте, давайте ее сюда!
     - Ќе нужно кричать, ‹юдмила ‘ильвестровна, - тихо заметила ’оропецкаЯ.
     - џ не кричу!  џ не кричу!  € ничего Я не вижу.  Њерзко  напечатано.  -
ЏрЯхина  бегала глазами по серому анкетному листу и вдруг оттолкнула его:  -
Ђх, пишите вы сами, пишите, Я ничего не понимаю в этих делах!
     ’оропецкаЯ пожала плечами, взЯла перо.
     - Ќу,  ЏрЯхина,  ЏрЯхина, - нервно вскрикивала ‹юдмила ‘ильвестровна, -
ну, ‹юдмила ‘ильвестровна! € все это знают, и ничего Я не скрываю!
     ’оропецкаЯ вписала три слова в анкету и спросила:
     - Љогда вы родились?
     ќтот вопрос произвел на ЏрЯхину удивительное действие:  на скулах у нее
выступили красные пЯтна, и она вдруг заговорила шепотом:
     - ЏресвЯтаЯ богоматерь!  —то же это такое? џ не понимаю, кому это нужно
знать,  зачем?  Џочему? Ќу, хорошо, хорошо. џ родилась в мае, в мае! —то еще
нужно от менЯ? —то?
     - ѓод нужен, - тихо сказала ’оропецкаЯ.
     ѓлаза ЏрЯхиной скосились к носу, и плечи стали вздрагивать.
     - Ћх,  как бы Я хотела, - зашептала она, - чтобы €ван ‚асильевич видел,
как артистку истЯзают перед репетицией!..
     - Ќет,  ‹юдмила ‘ильвестровна, так невозможно, - отозвалась ’оропецкаЯ,
- возьмите вы анкету домой и заполнЯйте ее сами, как хотите.
     ЏрЯхина схватила  лист  и с отвращением стала засовывать его в сумочку,
дергаЯ ртом.
     ’ут грЯнул телефон, и ’оропецкаЯ резко крикнула:
     - „а!  Ќет,  товарищ!  Љакие билеты! Ќикаких билетов у менЯ нет!.. —то?
ѓражданин!  ‚ы  отнимаете  у  менЯ времЯ!  Ќету у менЯ ника...  —то?  Ђх!  -
’оропецкаЯ стала красной с лица.  - Ђх!  Џростите!  џ не узнала голоса!  „а,
конечно!   Љонечно!   ЏрЯмо  в  контроле  будут  оставлены.  €  программу  Я
распорЯжусь,  чтобы оставили!  Ђ ”еофил ‚ладимирович сам не будет?  Њы будем
очень жалеть! Ћчень! ‚сего, всего, всего доброго!
     ‘конфуженнаЯ ’оропецкаЯ повесила трубку и сказала:
     - €з-за вас Я нахамила не тому, кому следует!
     - Ђх,  оставьте,  оставьте все  это!  -  нервно  вскричала  ЏрЯхина.  -
Џогублено зерно, испорчен день!
     - „а,  - сказала ’оропецкаЯ,  - заведующий труппой просил вас  зайти  к
нему.
     ‹егкаЯ розоватость окрасила щеки ЏрЯхиной, она надменно поднЯла брови.
     - ‡ачем же это Я понадобилась ему? ќто крайне интересно!
     - Љостюмерша Љоролькова на вас пожаловалась.
     - ЉакаЯ  такаЯ  Љоролькова?  - воскликнула ЏрЯхина.  - Љто это?  Ђх да,
вспомнила!  „а и как не вспомнить,  - тут ‹юдмила ‘ильвестровна  рассмеЯлась
так,  что холодок прошел у менЯ по спине,  - на "у" и не разжимаЯ губ, - как
не вспомнить эту  Љоролькову,  котораЯ  испортила  мне  подол?  —то  же  она
наЯбедничала на менЯ?
     - Ћна  жалуетсЯ,  что  вы  ее  ущипнули  со  злости   в   уборной   при
парикмахерах,  -  ласково  сказала  ’оропецкаЯ,  и при этом в ее хрустальных
глазах на мгновение поЯвилось мерцание.
     ќффект, который произвели слова ’оропецкой, поразил менЯ. ЏрЯхина вдруг
широко и криво,  как у зубного врача,  открыла  рот,  а  из  глаз  ее  двумЯ
потоками  хлынули  слезы.  џ  съежилсЯ  в  кресле  и  почему-то поднЯл ноги.
’оропецкаЯ нажала кнопку звонка,  и тотчас в дверь всунулась голова  „емьЯна
Љузьмича и мгновенно исчезла.
     ЏрЯхина же приложила кулак ко лбу и закричала резким, высоким голосом:
     - ЊенЯ  сживают со свету!  Ѓог господь!  Ѓог господь!  Ѓог господь!  „а
взглЯни же хоть ты,  пречистаЯ матерь,  что со мною делают в театре!  Џодлец
Џеликан!  Ђ  ѓерасим Ќиколаевич предатель!  ‚оображаю,  что он нес обо мне в
‘ивцевом ‚ражке!  Ќо Я брошусь в ноги €вану ‚асильевичу! “молю его выслушать
менЯ!.. - ѓолос ее сел и треснул.
     ’ут дверь распахнулась,  вбежал тот самый доктор.  ‚ руках у него  была
склЯнка и рюмка. Ќикого и ни о чем не спрашиваЯ, он привычным жестом плеснул
из склЯнки в рюмку мутную жидкость, но ЏрЯхина хрипло вскричала:
     - Ћставьте менЯ! Ћставьте менЯ! Ќизкие люди! - и выбежала вон.
     ‡а нею устремилсЯ  доктор,  воскликнув  "дорогаЯ!"  -  а  за  доктором,
вынырнув  откуда-то,  топаЯ в разные стороны подагрическими ногами,  полетел
„емьЯн Љузьмич.
     €з раскрытых  дверей  нессЯ  плеск  клавишей,  и  дальний  мощный голос
страстно пропел:
     "...и будешь  ты  царицей  ми...  и...  и..."  -  он  пошел шире,  лихо
развернулсЯ, - "ра-а..." - но двери захлопнулись, и голос погас.
     - Ќу-с,   Я   освободилась,  приступим,  -  сказала  ’оропецкаЯ,  мЯгко
улыбаЯсь.

        ѓлава 11. џ ‡ЌЂЉЋЊ‹ћ‘њ ‘ ’…Ђ’ђЋЊ

     ’оропецкаЯ идеально владела искусством писать  на  машинке.  Ќикогда  Я
ничего подобного не видел.  …й не нужно было ни диктовать знаков препинаниЯ,
ни повторЯть указаний,  кто говорит.  џ дошел до того,  что,  расхаживаЯ  по
предбаннику  взад  и  вперед и диктуЯ,  останавливалсЯ,  задумывалсЯ,  потом
говорил:  "Ќет,  погодите..." - менЯл написанное, совсем перестал упоминать,
кто говорит,  бормотал и говорил громко,  но, что бы Я ни делал, из-под руки
’оропецкой шла почти без  подчисток  идеально  ровнаЯ  страница  пьесы,  без
единой грамматической ошибки - хоть сейчас отдавай в типографию.
     ‚ообще ’оропецкаЯ свое дело знала и справлЯлась с ним хорошо. Џисали мы
под аккомпанемент телефонных звонков. Џервоначально они мне мешали, но потом
Я к ним так привык,  что  они  мне  нравились.  Џоликсена  расправлЯлась  со
звонЯщими с необыкновенной ловкостью. Ћна сразу кричала:
     - „а? ѓоворите, товарищ, скорее, Я занЯта! „а?
     Ћт такого  приема  товарищ,  находЯщийсЯ  на  другом  конце  проволоки,
терЯлсЯ и начинал лепетать всЯкий вздор и был мгновенно приводим в порЯдок.
     Љруг деЯтельности ’оропецкой был чрезвычайно обширен. ‚ этом Я убедилсЯ
по телефонным звонкам.
     - „а, - говорила ’оропецкаЯ, - нет, вы не сюда звоните. Ќикаких билетов
у менЯ нет... џ застрелю тебЯ! (ќто - мне, повторЯЯ уже записанную фразу.)
     ЋпЯть звонок.
     - ‚се  билеты  уже  проданы,  -  говорила  ’оропецкаЯ,  -  у  менЯ  нет
контрамарок... ќтим ты ничего не докажешь. (Њне.)
     "’еперь начинаю понимать,  - думал  Я,  -  какое  количество  охотников
ходить  даром  в  театр  в Њоскве.  € вот странно:  никто из них не пытаетсЯ
проехать даром в трамвае.  ЋпЯть-таки никто из них не придет в магазин и  не
попросит,  чтобы ему бесплатно отпустили коробку килек.  Џочему они считают,
что в театре не нужно платить?"
     - „а! „а! - кричала ’оропецкаЯ в телефон. - Љалькутта, Џенджаб, Њадрас,
Ђллогобад... Ќет, адрес не даем! „а? - говорила она мне.
     - џ  не позволю,  чтобы он распевал испанские серенады под окном у моей
невесты, - с жаром говорил Я, бегаЯ по предбаннику.
     - Ќевесты... - повторЯла ’оропецкаЯ. Њашинка давала звоночки поминутно.
ЋпЯть гремел телефон.
     - „а! Ќезависимый ’еатр! Ќет у менЯ никаких билетов! Ќевесты...
     - Ќевесты!.. - говорил Я. - …рмаков бросает гитару на пол и выбегает на
балкон.
     - „а? Ќезависимый! “ менЯ никаких билетов нет!.. Ѓалкон.
     - Ђнна устремлЯетсЯ...  нет,  просто уходит за ним.
     - “ходит...  да?  Ђх да.  ’оварищ Ѓутович, вам будут оставлены билеты у
”или в конторе. ‚сего доброго.
     "Ђ н н а. Ћн застрелитсЯ!
     Ѓ а х т и н. Ќе застрелитсЯ!"
     - „а!  ‡дравствуйте. „а, с нею. Џотом Ђндамонские острова. Љ сожалению,
адрес дать не могу, Ђльберт Ђльбертович... Ќе застрелитсЯ!..
     Ќадо отдать справедливость Џоликсене ’оропецкой:  дело свое она  знала.
Ћна  писала  десЯтью  пальцами  -  обеими  руками;  как только телефон давал
сигнал,  писала одной рукой,  другой снимала трубку,  кричала: "Љалькутта не
понравилась!  ‘амочувствие хорошее..." „емьЯн Љузьмич входил часто, подбегал
к конторке,  подавал какие-то бумажки.  ’оропецкаЯ правым глазом читала  их,
ставила  печати,  левой писала на машинке:  "ѓармоника играет весело,  но от
этого..."
     - Ќет,  погодите,  погодите! - вскрикивал Я. - Ќет, не весело, а что-то
бравурное...  €ли нет...  погодите,  - Я дико смотрел в стену,  не знаЯ, как
гармоника  играет.  ’оропецкаЯ  в  это  времЯ пудрилась,  говорила в телефон
какой-то  Њисси,  что  планшетки  длЯ  корсета  захватит  в   ‚ене   Ђльберт
Ђльбертович.  ђазные люди поЯвлЯлись в предбаннике, и первоначально мне было
стыдно диктовать при них,  казалось,  что Я голый один среди  одетых,  но  Я
быстро привык.
     ЏоказывалсЯ Њиша Џанин и каждый раз,  проходЯ,  длЯ поощрениЯ менЯ, жал
мне  предплечье  и  проходил  к себе в дверь,  за которой,  как Я уже узнал,
помещалсЯ его аналитический кабинет.
     Џриходил гладко   выбритый,  с  римским  упадочным  профилем,  капризно
выпЯченной  нижней  губой,   председатель   режиссерской   корпорации   €ван
Ђлександрович Џолторацкий.
     - Њиль пардон.  ‚торой акт уже пишете?  ѓрандиозно!  - восклицал  он  и
проходил  в другую дверь,  комически поднимаЯ ноги,  чтобы показать,  что он
стараетсЯ не шуметь.  …сли дверь приоткрывалась, слышно было, как он говорил
по телефону:
     - Њне все равно...  Я человек без предрассудков... ќто даже оригинально
- приехали на бега в подштанниках. Ќо €ндиЯ не примет... ‚сем сшил одинаково
- и кнЯзю,  и мужу,  и барону...  ‘овершенные подштанники и по  цвету  и  по
фасону!.. Ђ вы скажите, что нужны брюки. Њне нет дела! Џусть переделывают. Ђ
гоните вы его к чертЯм!  —то он врет!  ЏетЯ „итрих не  может  такие  костюмы
рисовать! Ћн брюки нарисовал. ќскизы у менЯ на столе! ЏетЯ... “тонченный или
неутонченный, он сам в брюках ходит! Ћпытный человек!
     ‚ разгар днЯ,  когда Я,  хватаЯсь за волосы,  пыталсЯ представить себе,
как выразить поточнее,  что вот...  человек  падает...  ронЯет  револьвер...
кровь  течет  или не течет?..  - вошла в предбанник молодаЯ,  скромно одетаЯ
актриса и воскликнула:
     - ‡дравствуйте,   душечка,   Џоликсена   ‚асильевна!  џ  вам  цветочков
принесла!
     Ћна расцеловала  Џоликсену  и  положила  на  конторку четыре желтоватые
астры.
     - Ћбо мне нет ли чего из €ндии?
     Џоликсена ответила,  что есть, и вынула из конторки пухленький конверт.
Ђктриса взволновалась.
     - "‘кажите ‚ешнЯковой,  - прочитала ’оропецкаЯ,  - что Я решил  загадку
роли Љсении..."
     - Ђх, ну, ну!.. - вскричала ‚ешнЯкова.
     - "џ  был с Џрасковьей ”едоровной на берегу ѓанга,  и там менЯ осенило.
„ело в том,  что ‚ешнЯкова не должна выходить из средних  дверей,  а  сбоку,
там,  где  пианино.  Џусть  не забывает,  что она недавно лишилась мужа и из
средних дверей не решитсЯ выйти ни за что.  Ћна  идет  монашеской  походкой,
опустив глаза долу,  держа в руках букетик полевой ромашки,  что типично длЯ
всЯкой вдовы..."
     - Ѓоже!  Љак верно!  Љак глубоко! - вскричала ‚ешнЯкова. - ‚ерно! ’о-то
мне было неудобно в средних дверЯх.
     - Џогодите,  - продолжала ’оропецкаЯ,  - тут есть еще, - и прочитала: -
"Ђ впрочем,  пусть ‚ешнЯкова выходит,  откуда хочет!  џ  приеду,  тогда  все
станет  Ясно.  ѓанг  мне  не  понравилсЯ,  по-моему,  этой  реке  чего-то не
хватает..." Ќу, это к вам не относитсЯ, - заметила Џоликсена.
     - Џоликсена  ‚асильевна,  - заговорила ‚ешнЯкова,  - напишите Ђристарху
Џлатоновичу, что Я безумно, безумно ему благодарна!
     - •орошо.
     - Ђ мне нельзЯ ему написать самой?
     - Ќет,  - ответила Џоликсена,  - он изъЯвил желание, чтобы ему никто не
писал, кроме менЯ. ќто его утомлЯло бы во времЯ его раздумий.
     - Џонимаю,  понимаю!  -  вскричала ‚ешнЯкова и,  расцеловав ’оропецкую,
удалилась.
     ‚ошел полный,  средних  лет  энергичный  человек и еще в дверЯх,  сиЯЯ,
воскликнул:
     - Ќовый анекдот слышали? Ђх, вы пишете?
     - Ќичего, у нас антракт, - сказала ’оропецкаЯ, и полный человек, видимо
распираемый анекдотом,  сверкаЯ от радости,  наклонилсЯ к ’оропецкой. ђуками
он в это времЯ сзывал народ.  џвилсЯ на анекдот Њиша Џанин и  Џолторацкий  и
еще кто-то.  ѓоловы наклонились над конторкой.  џ слышал: "€ в это времЯ муж
возвращаетсЯ в гостиную..." ‡а конторкой  засмеЯлись.  Џолный  пошептал  еще
немного,  после  чего Њишу Џанина охватил его припадок смеха "ах,  ах,  ах",
Џолторацкий вскричал: "ѓрандиозно!" - а полный захохотал счастливым смехом и
тотчас кинулсЯ вон, крича:
     - ‚асЯ!  ‚асЯ!  ‘той!  ‘лышал?  Ќовый анекдот продам!
     Ќо ему  не  удалось  ‚асе  продать  анекдот,  потому  что  его  вернула
’оропецкаЯ.
     Ћказалось, что Ђристарх Џлатонович писал и о полном.
     - "Џередайте …лагину,  - читала ’оропецкаЯ, - что он более всего должен
боЯтьсЯ сыграть результат, к чему его всегда очень тЯнет".
     …лагин изменилсЯ в лице и заглЯнул в письмо.
     - "‘кажите  ему,  -  продолжала  ’оропецкаЯ,  - что в сцене вечеринки у
генерала он не должен сразу здороватьсЯ с женою полковника, а предварительно
обойти стол кругом,  улыбаЯсь растерЯнно. “ него винокуренный завод, и он ни
за что не поздороваетсЯ сразу, а..."
     - Ќе  понимаю!  - заговорил …лагин,  - простите,  не понимаю,  - …лагин
сделал круг по комнате,  как бы обходЯ что-то,  - нет,  не чувствую Я этого.
Њне  неудобно!..  †ена  полковника  перед  ним,  а  он чего-то пойдет...  Ќе
чувствую!
     - ‚ы  хотите  сказать,  что вы лучше понимаете эту сцену,  чем Ђристарх
Џлатонович? - ледЯным голосом спросила ’оропецкаЯ.
     ќтот вопрос смутил …лагина.
     - Ќет,  Я этого не говорю...  - Ћн покраснел.  - Ќо, посудите... - € он
опЯть сделал круг по комнате.
     - џ думаю,  что в ножки следовало бы поклонитьсЯ Ђристарху  Џлатоновичу
за то, что он из €ндии...
     - —то это у нас все в ножки да в ножки, - вдруг пробурчал …лагин.
     "ќ, да он молодец", - подумал Я.
     - ‚ы лучше выслушайте,  что  дальше  пишет  Ђристарх  Џлатонович,  -  и
прочитала:  -  "Ђ впрочем,  пусть он делает,  как хочет.  џ приеду,  и пьеса
станет всем Ясна".
     …лагин повеселел и отколол такую штуку. Ћн махнул рукой у щеки, потом у
другой,  и мне показалось,  что у него на моих  глазах  выросли  бакенбарды.
‡атем он стал меньше ростом,  надменно раздул ноздри и сквозь зубы, при этом
выщипываЯ волоски  из  воображаемых  бакенбард,  проговорил  все,  что  было
написано о нем в письме.
     "Љакой актер!" - подумал  Я.  џ  понЯл,  что  он  изображает  Ђристарха
Џлатоновича.
     Љровь прилила к лицу ’оропецкой, она тЯжело задышала.
     - џ  попросила  бы  вас!..
     - Ђ впрочем,  -  сквозь  зубы  говорил  …лагин,  пожал  плечами,  своим
обыкновенным  голосом сказал:  - Ќе понимаю!  - и вышел.  џ видел,  как он в
сенЯх сделал еще один круг в передней, недоуменно пожал плечами и скрылсЯ.
     - Ћх,  уж эти середнЯки!  - заговорила Џоликсена.  - Ќичего свЯтого. ‚ы
слышали, как они разговаривают?
     - Љхм,  - ответил Я,  не знаЯ, что сказать, и, главное, не понимаЯ, что
означает слово "середнЯки".
     Љ концу первого днЯ стало Ясно,  что в предбаннике пьесу писать нельзЯ.
Џоликсену освободили на два днЯ от ее непосредственных обЯзанностей, и нас с
ней перевели в одну из женских уборных. „емьЯн Љузьмич, пыхтЯ, приволок туда
машинку.
     Ѓабье лето  сдалось  и уступило место мокрой осени.  ‘ерый свет лилсЯ в
окно.  џ сидел на кушеточке,  отражаЯсь в зеркальном шкафу,  а Џоликсена  на
табуреточке.  џ  чувствовал  себЯ как бы двухэтажным.  ‚ верхнем происходила
кутерьма  и  беспорЯдок,  который   нужно   было   превратить   в   порЯдок.
’ребовательные  герои  пьесы  вносили  необыкновенную заботу в душу.  Љаждый
требовал нужных слов,  каждый старалсЯ занЯть первое место, оттеснЯЯ других.
Џравить пьесу - чрезвычайно утомительное дело. ‚ерхний этаж шумел и двигалсЯ
в голове и мешал наслаждатьсЯ нижним, где царствовал установившийсЯ, прочный
покой. ‘о стен маленькой уборной, похожей на бонбоньерку, смотрели, улыбаЯсь
искусственными улыбками, женщины с преувеличенно пышными губами и тенЯми под
глазами.  ќти  женщины  были  в  кринолинах или в фижмах.  Њеж ними сверкали
зубами с фотографий мужчины с цилиндрами в руках.  Ћдин из них был в  жирных
эполетах. ЏьЯный толстый нос свисал до губы, щеки и шеЯ разрезаны складками.
џ не узнал в нем …лагина, пока Џоликсена не сказала мне, кто это.
     џ глЯдел на фотографии,  трогал, вставаЯ с кушетки, негорЯщие лампионы,
пустую пудреницу,  вдыхал чуть ощутимый запах какой-то  краски  и  ароматный
запах  папирос  Џоликсены.  ‡десь  было  тихо,  и  тишину  эту резало только
стрекотание машинки и тихие ее звоночки,  да еще иногда чуть скрипел паркет.
‚ открытую  дверь  было  видно,  как  на  цыпочках проходили иногда какие-то
пожилые женщины, сухонького вида, проносЯ груды крахмальных юбок.
     €зредка великое  молчание  этого  коридора  нарушалось глухими взрывами
музыки откуда-то и дальними грозными криками.  ’еперь Я знал,  что на сцене,
где-то глубоко за паутиной старых коридоров,  спусков и лестниц,  репетируют
пьесу "‘тепан ђазин".
     Њы начинали  писать  в  двенадцать  часов,  а в два происходил перерыв.
Џоликсена уходила к себе,  чтобы навестить свое хозЯйство,  а Я шел в чайный
буфет.
     „лЯ того чтобы в него попасть, Я должен был покинуть коридор и выйти на
лестницу.  ’ут  уже  нарушалось очарование молчаниЯ.  Џо лестнице подымались
актрисы и актеры, за белыми дверЯми звенел телефон, телефон другой откуда-то
отзывалсЯ  снизу.  ‚низу  дежурил  один  из  вышколенных  Ђвгустой Њенажраки
курьеров.  Џотом железнаЯ средневековаЯ дверь, таинственные за нею ступени и
какое-то  безграничное,  как  мне  казалось,  по  высоте  кирпичное  ущелье,
торжественное, полутемное. ‚ этом ущелье, наклоненные к стенам его, высились
декорации   в  несколько  слоев.  Ќа  белых  деревЯнных  рамах  их  мелькали
таинственные  условные  надписи  черным:  "I  лев.  зад",  "ѓраф.  заспин.",
"‘пальнЯ III-й акт".  ирокие, высокие, от времени черные ворота с врезанной
в них калиткой с чудовищным замком на ней были справа,  и Я узнал,  что  они
ведут на сцену.  ’акие же ворота были слева, и выводили они во двор, и через
эти ворота рабочие из сараев подавали декорации, не помещавшиесЯ в ущелье. џ
задерживалсЯ  в  ущелье  всегда,  чтобы  предатьсЯ  мечтам в одиночестве,  а
сделать это было легко,  ибо лишь редкий путник попадалсЯ навстречу на узкой
тропе между декорациЯми,  где,  чтобы разминутьсЯ, нужно было поворачиватьсЯ
боком.
     ‘осущаЯ с  тихим  змеиным  свистом  воздух  пружина-цилиндр на железной
двери выпускала менЯ.  ‡вуки под ногами пропадали,  Я попадал на  ковер,  по
медной львиной голове узнавал преддверие кабинета ѓавриила ‘тепановича и все
по тому же солдатскому сукну шел туда,  где уже мелькали и слышались люди, -
в чайный буфет.
     Њноговедерный блестЯщий самовар за прилавком первым бросалсЯ в глаза, а
вслед за ним маленького роста человек,  пожилой,  с нависшими усами, лысый и
со столь печальными глазами,  что жалость и тревога охватывали каждого,  кто
не привык еще к нему. ‚здыхаЯ тоскливо, печальный человек стоЯл за прилавком
и глЯдел на груду бутербродов с кетовой икрой  и  с  сыром  брынзой.  Ђктеры
подходили  к  буфету,  брали эту снедь,  и тогда глаза буфетчика наполнЯлись
слезами.  …го не радовали ни  деньги,  которые  платили  за  бутерброды,  ни
сознание  того,  что  он  стоит в самом лучшем месте столицы,  в Ќезависимом
’еатре. Ќичто его не радовало, душа его, очевидно, болела при мысли, что вот
съедЯт все,  что лежит на блюде,  съедЯт без остатка, выпьют весь гигантский
самовар.
     €з двух  окон  шел  свет  слезливого  осеннего  днЯ,  за буфетом горела
настеннаЯ лампа в тюльпане, никогда не угасаЯ, углы тонули в вечном сумраке.
     џ стеснЯлсЯ  незнакомых людей,  сидевших за столиками,  боЯлсЯ подойти,
хоть подойти хотелось.  ‡а  столиками  слышалсЯ  приглушенный  хохот,  всюду
что-то рассказывали.
     ‚ыпив стакан чаю и съев бутерброд с  брынзой,  Я  шел  в  другие  места
театра.  Ѓольше  всего  мне  полюбилось  то  место,  которое носило название
"контора".
     ќто место  резко отличалось от всех других мест в театре,  ибо это было
единственное шумное место, куда, так сказать, вливалась жизнь с улицы.
     Љонтора состоЯла  из  двух частей.  Џервой - узкой комнатки,  в которую
вели настолько замысловатые ступеньки со двора,  что каждый входЯщий впервые
в ’еатр непременно падал. ‚ первой комнатенке сидели двое курьеров, Љатков и
Ѓаквалин.  Џеред ними на столике стоЯли два телефона.  € эти телефоны, почти
никогда не умолкаЯ, звонили.
     џ очень быстро понЯл,  что по телефонам зовут одного и того же человека
и  этот  человек  помещалсЯ  в  смежной  комнате,  на  дверЯх которой висела
надпись:

                       ‡аведующий внутренним порЯдком
                        ”илипп ”илиппович ’улумбасов

     Ѓольшей популЯрности,  чем у ’улумбасова, не было ни у кого в Њоскве и,
вероЯтно, никогда не будет. ‚есь город, казалось мне, ломилсЯ по аппаратам к
’улумбасову,  и  то  Љатков,  то  Ѓаквалин соединЯли с ”илиппом ”илипповичем
жаждущих говорить с ним.
     ѓоворил ли  мне  кто-то  или  приснилось мне,  что будто бы ћлий Љесарь
обладал способностью делать несколько  разных  дел  одновременно,  например,
читать что-либо и слушать кого-нибудь. ‘видетельствую здесь, что ћлий Љесарь
растерЯлсЯ бы самым жалким образом,  если бы его посадили на  место  ”илиппа
”илипповича.
     Џомимо тех двух аппаратов,  которые  гремели  под  руками  Ѓаквалина  и
Љаткова, перед самим ”илиппом ”илипповичем стоЯло их два, а один, старинного
типа, висел на стене.
     ”илипп ”илиппович,   полный   блондин   с  приЯтным  круглым  лицом,  с
необыкновенно живыми глазами,  на дне которых  покоилась  не  виднаЯ  никому
грусть,  затаеннаЯ,  по-видимому,  вечнаЯ,  неизлечимаЯ, сидел за барьером в
углу,  чрезвычайно уютном.  „ень  ли  был  на  дворе  или  ночь,  у  ”илиппа
”илипповича  всегда  был вечер с горЯщей лампой под зеленым колпаком.  Џеред
”илиппом ”илипповичем  на  письменном  столе  помещалось  четыре  календарЯ,
сплошь исписанные таинственными записЯми,  вроде:  "ЏрЯн.  2,  парт. 4", "13
утр. 2", "Њон. 77727" и в этом роде.
     ’акими же знаками были исчерчены пЯть раскрытых блокнотов на столе. Ќад
”илиппом ”илипповичем высилось чучело бурого медведЯ,  в глаза которого были
вставлены электрические лампочки. ”илипп ”илиппович был огражден от внешнего
мира барьером,  и в любой час днЯ на этом барьере  лежали  животами  люди  в
самых разнообразных одеждах. ‡десь перед ”илиппом ”илипповичем проходила всЯ
страна, это можно сказать с уверенностью; здесь перед ним были представители
всех классов,  групп,  прослоек,  убеждений,  пола, возраста. Љакие-то бедно
одетые гражданки в затасканных шлЯпах сменЯлись военными с петлицами разного
цвета. ‚оенные уступали место хорошо одетым мужчинам с бобровыми воротниками
и крахмальными воротничками.  ‘реди крахмальных воротничков иногда  мелькала
ситцеваЯ косоворотка. Љепка на буйных кудрЯх. ђоскошнаЯ дама с горностаем на
плечах.  апка с ушами, подбитый глаз. Џодросток женского пола с напудренным
носиком. —еловек в болотных сапогах, в чуйке, подпоЯсан ремнем. …ще военный,
один ромб.  Љакой-то бритый,  с забинтованной головой.  ‘таруха с трЯсущейсЯ
челюстью,  мертвенными  глазами  и  почему-то  говорЯщаЯ  со своей спутницей
по-французски, а спутница в мужских калошах. ’улуп.
     ’е, которые не могли лечь животом на барьер,  толпились сзади,  изредка
поднимаЯ вверх мЯтые записки, изредка робко вскрикиваЯ: "”илипп ”илиппович!"
‚ременами в толпу,  осаждавшую барьер,  ввинчивались женщины или мужчины без
верхнего платьЯ,  а запросто в блузочках или пиджаках,  и Я понимал, что это
актрисы и актеры Ќезависимого ’еатра.
     Ќо кто бы ни шел к барьеру,  все, за редчайшими исключениЯми, имели вид
льстивый,   улыбались   заискивающе.   ‚се   пришедшие   просили  у  ”илиппа
”илипповича, все зависели от его ответа.
     ’ри телефона  звенели,  не умолкаЯ никогда,  и иногда оглашали грохотом
кабинетик сразу все три.  ”илиппа  ”илипповича  это  нисколько  не  смущало.
Џравой  рукой  он брал трубку правого телефона,  клал ее на плечо и прижимал
щекою,  в левую брал другую трубку и прижимал ее к левому уху,  а  освободив
правую,  ею брал одну из протЯгиваемых ему записок, начинаЯ говорить сразу с
тремЯ - в левый, в правый телефон, потом с посетителем, потом опЯть в левый,
в правый,  с посетителем.  ‚ правый,  с посетителем, в левый, левый, правый,
правый.
     ‘разу сбрасывал обе трубки на рычаги, и так как освобождались обе руки,
то брал две записки.  Ћтклонив одну из  них,  он  снимал  трубку  с  желтого
телефона,  слушал  мгновение,  говорил:  "Џозвоните  завтра в три",  - вешал
трубку, посетителю говорил: "Ќичего не могу".
     ‘ течением   времени   Я   начал   понимать,  чего  просили  у  ”илиппа
”илипповича. “ него просили билетов.
     “ него просили билетов в самой разнообразной форме. Ѓыли такие, которые
говорили,  что приехали из €ркутска и уезжают ночью и не  могут  уехать,  не
повидав  "Ѓесприданницы".  Љто-то  говорил,  что  он  экскурсовод  из  џлты.
Џредставитель какой-то делегации.  Љто-то не  экскурсовод  и  не  сибирЯк  и
никуда не уезжает,  а просто говорил:  "Џетухов,  помните?" Ђктрисы и актеры
говорили:  "”илЯ, а ”илЯ, устрой..." Љто-то говорил: "‚ любую цену, цена мне
безразлична..."
     - ‡наЯ €вана ‚асильевича двадцать восемь лет,  - вдруг шамкала какаЯ-то
старуха, у которой моль выела на берете дыру, - Я уверена, что он не откажет
мне...
     - „ам постоЯть, - внезапно вдруг говорил ”илипп ”илиппович и, не ожидаЯ
дальнейших слов ошеломленной старухи, протЯгивал ей какой-то кусочек бумаги.
     - Ќас   восемь   человек,  -  начинал  какой-то  крепыш,  и  опЯть-таки
дальнейшие слова застревали у него в устах, ибо ”илЯ уже говорил:
     - Ќа свободные! - и протЯгивал бумажку.
     - џ от Ђрнольда  Ђрнольдовича,  -  начинал  какой-то  молодой  человек,
одетый с претензией на роскошь.  "„ам постоЯть",  - мысленно подсказывал Я и
не угадывал.
     - Ќичего не могу-с,  - внезапно отвечал ”илЯ, один только раз скользнув
глазом по лицу молодого человека.
     - Ќо Ђрнольд...
     - Ќе могу-с!
     € молодой человек исчезал, словно проваливалсЯ сквозь землю.
     - Њы с женою... - начинал полный гражданин.
     - Ќа завтра? - спрашивал ”илЯ отрывисто и быстро.
     - ‘лушаю.
     - ‚ кассу!  - восклицал ”илЯ,  и полный протискивалсЯ вон, имеЯ в руках
клок бумажки, а ”илЯ в это времЯ уже кричал в телефон: "Ќет! ‡автра!" - в то
же времЯ левым глазом читаЯ поданную бумажку.
     ‘ течением времени Я понЯл,  что он руководитсЯ вовсе не внешним  видом
людей  и,  конечно,  не их засаленными бумажками.  Ѓыли скромно,  даже бедно
одетые люди,  которые внезапно длЯ менЯ  получали  два  бесплатных  места  в
четвертом  рЯду,  и  были какие-то хорошо одетые,  которые уходили ни с чем.
‹юди приносили громадные красивые мандаты из Ђстрахани,  …впатории, ‚ологды,
‹енинграда,  и  они не действовали или могли подействовать только через пЯть
дней утром,  а приходили иногда скромные и молчаливые люди и вовсе ничего не
говорили, а только протЯгивали руку через барьер и тут же получали место.
     “мудрившись, Я понЯл,  что передо мною человек,  обладающий совершенным
знанием людей. ЏонЯв это, Я почувствовал волнение и холодок под сердцем. „а,
передо  мною  был  величайший  сердцеведец.  Ћн  знал  людей  до  самой   их
сокровенной  глубины.  Ћн  угадывал  их тайные желаниЯ,  ему были открыты их
страсти,  пороки,  все знал,  что было скрыто в них,  но также и  доброе.  Ђ
главное,  он знал их права.  Ћн знал, кто и когда должен прийти в ’еатр, кто
имел право сидеть в четвертом рЯду,  а кто  должен  был  томитьсЯ  в  Ярусе,
присаживаЯсь  на  приступочке  в  бредовой  надежде,  что  как-нибудь  вдруг
освободитсЯ длЯ него волшебным образом местечко.
     џ понЯл, что школа ”илиппа ”илипповича была школой величайшей.
     „а и как же ему было не узнать людей, когда перед ним за пЯтнадцать лет
его   службы   прошли   десЯтки   тысЯч  людей.  ‘реди  них  были  инженеры,
хирурги, актеры,  женорганизаторы, растратчики, домашние хозЯйки, машинисты,
учителЯ,  меццо-сопрано,  застройщики,  гитаристы, карманные воры, дантисты,
пожарные,  девицы без определенных занЯтий,  фотографы,  плановики, летчики,
пушкинисты,   председатели  колхозов,  тайные  кокотки,  беговые  наездники,
монтеры,  продавщицы   универсальных   магазинов,   студенты,   парикмахеры,
конструкторы,    лирики,    уголовные    преступники,   профессора,   бывшие
домовладельцы,  пенсионерки,  сельские  учителЯ,  виноделы,   виолончелисты,
фокусники,  разведенные жены,  заведующие кафе,  игроки в покер,  гомеопаты,
аккомпаниаторы,  графоманы,  билетерши  консерватории,   химики,   дирижеры,
легкоатлеты,  шахматисты,  лаборанты,  проходимцы,  бухгалтеры, шизофреники,
дегустаторы,  маникюрши,  счетоводы,  бывшие свЯщеннослужители,  спекулЯнты,
фототехники.
     ‡ачем же надобны были бумажки ”илиппу ”илипповичу?
     Ћдного взглЯда   и   первых   слов  поЯвившегосЯ  перед  ним  ему  было
достаточно,  чтобы знать,  на что тот имеет право, и ”илипп ”илиппович давал
ответы, и были эти ответы всегда безошибочны.
     - џ,  - волнуЯсь,  говорила дама,  - вчера купила два билета  на  "„она
Љарлоса", положила в сумочку, прихожу домой...
     Ќо ”илипп ”илиппович уже жал кнопку звонка и,  не глЯдЯ более на  даму,
говорил:
     - Ѓаквалин! ЏотерЯны два билета... рЯд?
     - Ћдиннадц...
     - ‚ одиннадцатом рЯду. ‚пустить. Џосадить... Џроверить!
     - ‘лушаю!  -  гаркал  Ѓаквалин,  и  не  было  уже  дамы,  и  кто-то уже
наваливалсЯ на барьер, хрипел, что он завтра уезжает.
     - ’ак  делать  не  годитсЯ!  -  озлобленно утверждала дама,  и глаза ее
сверкали.  - …му  уже  шестнадцать!  Ќечего  смотреть,  что  он  в  коротких
штанах...
     - Њы не смотрим,  сударынЯ,  кто в каких штанах, - металлически отвечал
”илЯ,  -  по  закону  дети  до пЯтнадцати лет не допускаютсЯ.  Џосиди здесь,
сейчас, - говорил он в это же времЯ интимно бритому актеру.
     - Џозвольте,  -  кричала скандальнаЯ дама,  - и тут же рЯдом пропускают
трех малюток в длинных клешах. џ жаловатьсЯ буду!
     - ќти малютки, сударынЯ, - отвечал ”илЯ, - были костромские лилипуты.
     Ќаставало полное молчание.  ѓлаза дамы потухали,  ”илЯ  тогда,  оскалив
зубы, улыбалсЯ так, что дама вздрагивала. ‹юди, мнущие друг друга у барьера,
злорадно хихикали.
     Ђктер с побледневшим лицом,  со страдальческими,  помутневшими глазами,
вдруг наваливалсЯ сбоку на барьер, шептал:
     - „икаЯ мигрень...
     ”илЯ, не удивлЯЯсь,  не оборачиваЯсь,  протЯгивал руку назад,  открывал
настенный шкафчик,   на  ощупь  брал  коробочку,  из  нее  вынимал  пакетик,
протЯгивал страдальцу, говорил:
     - ‚одой запей... ‘лушаю вас, гражданка.
     ‘лезы выступали у гражданки,  шлЯпка съезжала на ухо.  ѓоре  дамы  было
велико. Ћна сморкалась в грЯзный платочек. ЋказываетсЯ, вчера, все с того же
"„он-Љарлоса", пришла домой,  ан сумочки-то и нет.  ‚ сумочке  же  было  сто
семьдесЯт пЯть рублей, пудреница и носовой платок.
     - Ћчень плохо,  гражданка,  - сурово говорил ”илЯ,  -  деньги  надо  на
сберкнижке держать, а не в сумочке.
     „ама таращила глаза на ”илю.  Ћна не ожидала, что к ее горю отнесутсЯ с
такой черствостью.
     Ќо ”илЯ тут же с  грохотом  выдвигал  Ящик  стола,  и  через  мгновение
измЯтаЯ  сумочка с пожелтевшей металлической наЯдой была уже у дамы в руках.
’а лепетала слова благодарности.
     - Џокойник прибыл, ”илипп ”илиппович, - докладывал Ѓаквалин.
     ‚ ту же минуту лампа гасла,  Ящики с  грохотом  закрывались,  торопливо
натЯгиваЯ   пальто,   ”илЯ   протискивалсЯ   сквозь  толпу  и  выходил.  Љак
зачарованный,  Я плелсЯ за ним.  “дарившись головой об  стенку  на  повороте
лестницы,  выходил во двор. “ дверей конторы стоЯл грузовик, обвитый красной
лентой,  и на грузовике лежал,  глЯдЯ на  осеннее  небо  закрытыми  глазами,
пожарный.  Љаска  сверкала у него в ногах,  а в головах лежали еловые ветви.
”илЯ без шапки, с торжественным лицом, стоЯл у грузовика и беззвучно отдавал
какие-то приказаниЯ Љускову, Ѓаквалину и Љлюквину.
     ѓрузовик дал сигнал и выехал  на  улицу.  ’ут  же  из  подъезда  театра
раздавались   резкие   звуки   тромбонов.   Џублика   с   вЯлым   изумлением
останавливалась,  останавливалсЯ и грузовик.  ‚ подъезде  театра  виден  был
бородатый  человек в пальто,  размахивающий дирижерской палочкой.  ЏовинуЯсь
ей,  несколько сверкавших труб громкими звуками оглашали улицу.  Џотом звуки
обрывались  так  же внезапно,  как и начинались,  и золотые раструбы и русаЯ
эспаньолка скрывались в подъезде. Љусков вскакивал в грузовик, трое пожарных
становились  по  углам гроба,  и,  провожаемый напутственным ”илиным жестом,
грузовик уезжал в крематорий, а ”илЯ возвращалсЯ в контору.
     ѓромаднейший город пульсирует, и всюду в нем волны - прильет и отольет.
€ногда слабела без всЯкой видимой причины волна ”илиных посетителей,  и ”илЯ
позволЯл себе откинутьсЯ в кресле, кой с кем и пошутить, размЯтьсЯ.
     - Ђ менЯ к тебе прислали, - говорил актер какого-то другого театра.
     - Ќашли,  кого  прислать,  -  бузотера,  - отвечал ”илЯ,  смеЯсь одними
щеками (глаза ”или никогда не смеЯлись).
     ‚ ”илину  дверь  входила  очень  хорошенькаЯ  дама в великолепно сшитом
пальто и с черно-бурой лисой на плечах.  ”илЯ  приветливо  улыбалсЯ  даме  и
кричал:
     - Ѓонжур, Њисси!
     „ама радостно  смеЯлась  в  ответ.  ‚след  за  дамой  в  комнату входил
развинченной походкой,  в матросской шапке,  малый лет семи с  необыкновенно
надменной  физиономией,  вымазанной  соевым шоколадом,  и с тремЯ следами от
ногтей под глазом.  Њалый тихо икал через правильные промежутки времени.  ‡а
малым входила полнаЯ и расстроеннаЯ дама.
     - ”уй, Ђльеша! - восклицала она с немецким акцентом.
     - ЂмалиЯ €ванна! - тихо и угрожающе говорил малый, исподтишка показываЯ
Ђмалии €вановне кулак.
     - ”уй, Ђльешь! - тихо говорила ЂмалиЯ €вановна.
     - Ђ,  здоро'во!  - восклицал ”илЯ,  протЯгиваЯ малому руку. ’от, икнув,
кланЯлсЯ и шаркал ногой.
     - ”уй, Ђльешь! - шептала ЂмалиЯ €вановна.
     - —то же это у тебЯ под глазом?  - спрашивал ”илЯ.
     - џ, - икаЯ, шептал малый, повесив голову, - с †оржем подралсЯ...
     - ”уй,  Ђльеша, - одними губами и совершенно механически шептала ЂмалиЯ
€вановна.
     - ‘э доммаж[1]! - рЯвкал ”илЯ и вынимал из стола шоколадку.
----------------------------------------------------------------------------
     [1] †аль! (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
     Њутные от  шоколада  глаза  малого на минуту загорались огнем,  он брал
шоколадку.
     - Ђльеша,   ти  съел  сегоднЯ  читирнадцать,  -  робко  шептала  ЂмалиЯ
€вановна.
     - Ќе врите, ЂмалиЯ €вановна, - думаЯ, что говорит тихо, гудел малый.
     - ”уй, Ђльеша!..
     - ”илЯ, вы менЯ совсем забыли, гадкий! - тихо восклицала дама.
     - Ќон,  мадам, энпоссибль! - рЯвкал ”илЯ. - Њэ ле заффер тужур[2]!
----------------------------------------------------------------------------
     [2] Ќет, это невозможно, но все дела! (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
     „ама смеЯлась журчащим смехом, била ”илю перчаткой по руке.
     - ‡наете что,  - вдохновенно говорила дама, - „арьЯ моЯ сегоднЯ испекла
пирожки, приходите ужинать. Ђ?
     - Ђвек  плезир[3]!  -  восклицал  ”илЯ  и  в  честь  дамы зажигал глаза
медведЯ.
----------------------------------------------------------------------------
     [3] ‘ удовольствием! (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
     - Љак вы менЯ испугали, противный ”илька! - восклицала дама.
     - Ђльеша!  ЏоглЯди,  какой медведь,  - искусственно восторгалась ЂмалиЯ
€вановна, - Якоби живой!
     - Џустите, - орал малый и рвалсЯ к барьеру.
     - ”уй, Ђльеша...
     - ‡ахватите   с   собой   Ђргунина,   -  восклицала  как  бы  осененнаЯ
вдохновением дама.
     - €ль жу! [4]
----------------------------------------------------------------------------
     [4] Ћн играет! (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
     - Џусть после  спектаклЯ  приезжает,  -  говорила  дама,  поворачиваЯсь
спиной к Ђмалии €вановне.
     - †е транспорт люи. [5]
----------------------------------------------------------------------------
     [5] џ привезу его (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
     - Ќу,  милый,  вот и хорошо.  „а,  ”иленька, у менЯ к вам просьба. Ћдну
старушку  не можете ли вы устроить куда-нибудь на "„он-Љарлоса"?  Ђ?  •оть в
Ярус? Ђ, золотко?
     - Џортниха? - спрашивал ”илЯ, всепонимающими глазами глЯдЯ на даму.
     - Љакой вы противный!  - восклицала дама. - Џочему непременно портниха?
Ћна вдова профессора и теперь...
     - ьет белье, - как бы во сне говорил ”илЯ, вписываЯ в блокнот:
     "Ѓелошвей. Њи. боков. Яр. 13-го".
     - Љак вы догадались! - хорошеЯ, восклицала дама.
     - ”илипп ”илиппович, вас в дирекцию к телефону, - рЯвкал Ѓаквалин.
     - Ђ Я пока мужу позвоню, - говорила дама. ”илЯ выскакивал из комнаты, а
дама брала трубку, набирала номер.
     - Љабинет заведующего.  Ќу,  как у тебЯ? Ђ к нам Я сегоднЯ ”илю позвала
пирожки есть.  Ќу, ничего. ’ы поспи часок. „а, еще Ђргунин напросилсЯ... Ќу,
неудобно  же  мне...  Ќу,  прощай,  золотко.  Ђ  что  у  тебЯ голос какой-то
расстроенный? Ќу, целую.
     џ, вдавившись в клеенчатую спинку дивана и закрываЯ глаза,  мечтал. "Ћ,
какой мир...  мир наслаждениЯ,  спокойствиЯ..." Њне представлЯлась  квартира
этой  неизвестной дамы.  Њне казалось почему-то,  что это огромнаЯ квартира,
что в белой необъЯтной передней на стене висит в золотой раме картина, что в
комнатах всюду блестит паркет. —то в средней роЯль, что громадный ков...
     ЊечтаниЯ мои прервал вдруг тихий стон и  утробное  ворчание.  џ  открыл
глаза.
     Њалый, бледный смертельной бледностью,  закатив глаза под лоб, сидел на
диване,  растопырив  ноги  на полу.  „ама и ЂмалиЯ €вановна кинулись к нему.
„ама побледнела.
     - Ђлеша! - вскричала дама, - что с тобой?!
     - ”уй, Ђльеша! —то с тобой?! - воскликнула и ЂмалиЯ €вановна.
     - ѓолова болит,  - вибрирующим слабым баритоном ответил малый,  и шапка
его съехала на глаз. Ћн вдруг надул щеки и еще более побледнел.
     - Ћ, боже! - вскричала дама.
     —ерез несколько минут во двор влетел открытый  таксомотор,  в  котором,
стоЯ, летел Ѓаквалин.
     Њалого, вытираЯ ему рот платком,  под руки вели из конторы.
     Ћ, чудный мир конторы!  ”илЯ!  Џрощайте! ЊенЯ скоро не будет. ‚спомните
же менЯ и вы!

        ѓлава 12. ‘€‚–…‚ ‚ђЂ†…Љ

     џ и не заметил,  как мы с ’оропецкой переписали пьесу.  €  не  успел  Я
подумать, что будет теперь далее, как судьба сама подсказала это.
     Љлюквин привез мне письмо.

                 1ѓлубочайше уважаемый ‹еонтий ‘ергеевич!..

     Џочему, черт возьми,  им хочетсЯ,  чтобы Я  был  ‹еонтием  ‘ергеевичем?
‚ероЯтно,  это удобнее выговаривать,  чем ‘ергей ‹еонтьевич?..  ‚прочем, это
неважно!

                1...‚ы должны читать  ‚ашу  пиэсу  €вану  ‚асильевичу.
                1„лЯ этого ‚ам надлежит прибыть в ‘ивцев ‚ражек
                113-го в понедельник в 12 часов днЯ.

                                                       1ѓлубоко преданный
                                                         1”ома ‘триж.

     џ взволновалсЯ  чрезвычайно,  понимаЯ,  что  письмо  это исключительной
важности.
     џ решил   так:  крахмальный  воротник,  галстук  синий,  костым  серый.
Џоследнее решить было нетрудно,  ибо  серый  костюм  был  моим  единственным
приличным костюмом.
     „ержатьсЯ вежливо,  но с достоинством и,  боже сохрани,  без намека  на
угодливость.
     ’ринадцатое, как хорошо помню, было на другой день, и утром Я повидалсЯ
в театре с Ѓомбардовым.
     ЌаставлениЯ его показались мне странными до чрезвычайности.
     - Љак  пройдете  большой  серый дом,  - говорил Ѓомбардов,  - повернете
налево,  в тупичок.  ’ут уж легко найдете.  ‚орота резные,  чугунные,  дом с
колоннами.  ‘  улицы входа нету,  а поверните за угол во дворе.  ’ам увидите
человека в тулупе,  он у вас спросит:  "‚ы зачем?" - а вы ему скажите только
одно слово: "Ќазначено".
     - ќто пароль? - спросил Я. - Ђ если человека не будет?
     - Ћн будет, - сказал холодно Ѓомбардов и продолжал: - ‡а углом, как раз
напротив человека в тулупе,  вы увидите автомобиль без колес на домкрате,  а
возле него ведро и человека, который моет автомобиль.
     - ‚ы сегоднЯ там были? - спросил Я в волнении.
     - џ  был  там месЯц тому назад.
     - ’ак почем же вы знаете,  что человек будет мыть автомобиль?
     - Џотому,  что он каждый день его моет,  снЯв колеса.
     - Ђ когда же €ван ‚асильевич ездит в нем?
     - Ћн никогда в нем и не ездит.
     - Џочему?
     - Ђ куда же он будет ездить?
     - Ќу,  скажем, в театр?
     - €ван  ‚асильевич  в  театр  приезжает  два  раза в год на генеральные
репетиции, и тогда ему нанимают извозчика „рыкина.
     - ‚от тебе на!  ‡ачем же извозчик, если есть автомобиль?
     - Ђ если шофер умрет от разрыва сердца за рулем,  а автомобиль  возьмет
да и въедет в окно, тогда что прикажете делать?
     - Џозвольте, а если лошадь понесет?
     - „рыкинскаЯ лошадь не понесет. Ћна только шагом ходит. Ќапротив же как
раз человека с ведром - дверь. ‚ойдите и подымайтесь по деревЯнной лестнице.
Џотом еще дверь.