вадцать  даже  не  умеют
стрелЯть!
   ‘тудзинский молчал.
   - Ќу так вот-с. Ђ об остальном вечером. ‚се успеем. ‚алите к дивизиону.
   € они вошли в зал.
   - ‘мир-р-р-р-но! ѓа-сааа офицеры! - прокричал ‘тудзинский.
   - ‡дравствуйте, артиллеристы!
   ‘тудзинский из-за спины Њалышева, как  беспокойный  режиссер,  взмахнул
рукой, и сераЯ колючаЯ стена рЯвкнула так, что дрогнули стекла.
   - ‡дра...рра...жла...гсин... полковник...
   Њалышев весело оглЯдел рЯды, отнЯл руку от козырька и заговорил:
   - Ѓесподобно... Ђртиллеристы! ‘лов тратить не буду, говорить  не  умею,
потому что на митингах не выступал, и потому скажу коротко. Ѓудем мы  бить
Џетлюру, сукина сына, и, будьте покойны, побьем. ‘реди  вас  владимировцы,
константиновцы, алексеевцы, орлы их ни разу еще не видали от них сраму.  Ђ
многие из вас воспитанники  этой  знаменитой  гимназии.  ‘тарые  ее  стены
смотрЯт на вас. €  Я  надеюсь,  что  вы  не  заставите  краснеть  за  вас.
Ђртиллеристы мортирного дивизиона! Ћтстоим  ѓород  великий  в  часы  осады
бандитом. …сли мы обкатим этого милого президента шестью дюймами, небо ему
покажетсЯ не более, чем его собственные подштанники, мать его  душу  через
семь гробов!!!
   - ѓа...а-а... ѓа-а... - ответила колючаЯ  гуща,  подавленнаЯ  бойкостью
выражений господина полковника.
   - Џостарайтесь, артиллеристы!
   ‘тудзинский опЯть, как режиссер из-за кулис, испуганно взмахнул  рукой,
и опЯть громада обрушила пласты пыли своим  воплем,  повторенным  громовым
эхом:
   ђрр...ђрррр...‘тра...ђррррр!!!


   —ерез десЯть минут в актовом зале, как на Ѓородинском поле, стали сотни
ружей  в  козлах.  „вое  часовых  зачернели  на  концах  поросшей  штыками
паркетной  пыльной  равнины.  ѓде-то  в  отдалении,   внизу,   стучали   и
перекатывались   шаги   торопливо   расходившихсЯ,    согласно    приказу,
новоЯвленных артиллеристов. ‚ коридорах что-то ковано гремело и стучало, и
слышались офицерские выкрики - ‘тудзинский  сам  разводил  караулы.  ‡атем
неожиданно в коридорах запела труба. ‚  ее  рваных,  застоЯвшихсЯ  звуках,
летЯщих по всей гимназии, грозность была надломлена, а  слышна  ЯвственнаЯ
тревога и фальшь. ‚  коридоре  над  пролетом,  окаймленном  двумЯ  рамками
лестницы в вестибюль, стоЯл юнкер и раздувал щеки.  ѓеоргиевские  потертые
ленты свешивались с тусклой медной  трубы.  Њышлаевский,  растопырив  ноги
циркулем, стоЯл перед трубачом и учил, и пробовал его.
   - Ќе доносите... ’еперь так, так. ђаздуйте  ее,  раздуйте.  ‡алежалась,
матушка. Ђ ну-ка, тревогу.
   "’а-та-там-та-там", - пел трубач, наводЯ ужас и тоску на крыс.
   ‘умерки резко ползли в двусветный зал. Џеред полем  в  козлах  остались
Њалышев и ’урбин. Њалышев как-то хмуро  глЯнул  на  врача,  но  сейчас  же
устроил на лице приветливую улыбку.
   - Ќу-с, доктор, у вас как? ‘анитарнаЯ часть в порЯдке?
   - ’очно так, господин полковник.
   - ‚ы, доктор, можете отправлЯтьсЯ  домой.  €  фельдшеров  отпустите.  €
таким образом: фельдшера пусть ЯвЯтсЯ завтра в семь часов утра,  вместе  с
остальными... Ђ вы... (Њалышев подумал, прищурилсЯ.) ‚ас  попрошу  прибыть
сюда завтра в два часа  днЯ.  „о  тех  пор  вы  свободны.  (Њалышев  опЯть
подумал.) € вот что-с: погоны можете пока не надевать. (Њалышев  помЯлсЯ.)
‚ наши планы не входит особенно привлекать к себе внимание. Ћдним  словом,
завтра прошу в два часа сюда.
   - ‘лушаю-с, господин полковник.
   ’урбин потопталсЯ на месте. Њалышев вынул  портсигар  и  предложил  ему
папиросу. ’урбин в ответ зажег спичку. ‡агорелись две красные звездочки, и
тут же сразу стало Ясно, что  значительно  потемнело.  Њалышев  беспокойно
глЯнул вверх, где смутно белели дуговые шары, потом вышел в коридор.
   -  Џоручик  Њышлаевский.  Џожалуйте  сюда.  ‚от  что-с:   поручаю   вам
электрическое освещение зданиЯ полностью. Џотрудитесь  в  кратчайший  срок
осветить. Ѓудьте любезны овладеть им настолько, чтобы в любое мгновение вы
могли его всюду не только зажечь, но  и  потушить.  €  ответственность  за
освещение целиком ваша.
   Њышлаевский козырнул, круто повернулсЯ.  ’рубач  пискнул  и  прекратил.
Њышлаевский, бренча шпорами -  топы-топы-топы,  -  покатилсЯ  по  парадной
лестнице с  такой  быстротой,  словно  поехал  на  коньках.  —ерез  минуту
откуда-то снизу раздались его громовые удары кулаками куда-то и  командные
вопли. € в ответ им, в парадном подъезде, куда вел  широченный  двускатный
вестибюль, дав  слабый  отблеск  на  портрет  Ђлександра,  вспыхнул  свет.
Њалышев от удовольствиЯ даже приоткрыл рот и обратилсЯ к ’урбину:
   - Ќет, черт возьми... ќто действительно офицер. ‚идали?
   Ђ снизу на лестнице показалась фигурка и медленно полезла  по  ступенЯм
вверх. Љогда она  повернула  на  первой  площадке,  и  Њалышев  и  ’урбин,
свесившись с перил, разглЯдели ее. ”игурка шла на  разъезжающихсЯ  больных
ногах и трЯсла белой головой. Ќа фигурке была широкаЯ двубортнаЯ куртка  с
серебрЯными пуговицами и цветными зелеными петлицами. ‚ прыгающих руках  у
фигурки торчал огромный  ключ.  Њышлаевский  поднималсЯ  сзади  и  изредка
покрикивал:
   - †ивее, живее, старикан! —то ползешь, как вошь по струне?
   - ‚аше... ваше... -  шамкал  и  шаркал  тихонько  старик.  €з  мглы  на
площадке вынырнул Љарась, за ним другой, высокий офицер, потом два  юнкера
и, наконец, вострорылый пулемет. ”игурка  метнулась  в  ужасе,  согнулась,
согнулась и в поЯс поклонилась пулемету.
   - ‚аше высокоблагородие, - бормотала она.
   Ќаверху  фигурка  трЯсущимисЯ  руками,  тычась  в   полутьме,   открыла
продолговатый Ящик на стене, и белое пЯтно глЯнуло из него.  ‘тарик  сунул
руку куда-то, щелкнул, и мгновенно залило верхнюю площадь вестибюлЯ,  вход
в актовый зал и коридор.
   ’ьма свернулась и убежала  в  его  концы.  Њышлаевский  овладел  ключом
моментально, и,  просунув  руку  в  Ящик,  начал  играть,  щелкаЯ  черными
ручками. ‘вет, ослепительный до того,  что  даже  отливал  в  розовое,  то
загоралсЯ, то  исчезал.  ‚спыхнули  шары  в  зале  и  погасли.  Ќеожиданно
загорелись два шара по концам коридора, и  тьма,  кувыркнувшись,  улизнула
совсем.
   - Љак? эй! - кричал Њышлаевский.
   - Џогасло, - отвечали голоса снизу из провала вестибюлЯ.
   - …сть! ѓорит! - кричали снизу.
   ‚доволь наигравшись, Њышлаевский  окончательно  зажег  зал,  коридор  и
рефлектор над Ђлександром, запер Ящик на ключ и опустил его в карман.
   - Љатись, старикан, спать, - молвил он успокоительно, -  все  в  полном
порЯдке.
   ‘тарик виновато заморгал подслеповатыми глазами:
   - Ђ ключик-то? ключик... ваше высокоблагородие... Љак же?  “  вас,  что
ли, будет?
   - Љлючик у менЯ будет. ‚от именно.
   ‘тарик потрЯссЯ еще немножко и медленно стал уходить.
   - ћнкер!
   ђумЯный толстый юнкер грохнул ложем у Ящика и стал неподвижно.
   - Љ Ящику пропускать  беспрепЯтственно  командира  дивизиона,  старшего
офицера и менЯ. Ќо никого более. ‚ случае надобности, по приказанию одного
из трех, Ящик взломаете, но осторожно, чтобы ни в коем случае не повредить
щита.
   - ‘лушаю, господин поручик.
   Њышлаевский поравнЯлсЯ с ’урбиным и шепнул:
   - Њаксим-то... видал?
   - ѓосподи... видал, видал, - шепнул ’урбин.
   Љомандир дивизиона стал у входа в актовый зал, и тысЯча огней играла на
серебрЯной резьбе его шашки. Ћн поманил Њышлаевского и сказал:
   - Ќу, вот-с, поручик, Я доволен,  что  вы  попали  к  нам  в  дивизион.
Њолодцом.
   - ђад старатьсЯ, господин полковник.
   - ‚ы еще наладите нам отопление здесь в зале,  чтобы  отогревать  смены
юнкеров, а уж об остальном Я позабочусь сам. Ќакормлю вас и водки достану,
в количестве небольшом, но достаточном, чтобы согретьсЯ.
   Њышлаевский  приЯтнейшим  образом  улыбнулсЯ  господину  полковнику   и
внушительно откашлЯлсЯ:
   - ќк... км...
   ’урбин более не слушал. Ќаклонившись над  балюстрадой,  он  не  отрывал
глаз от белоголовой фигурки, пока  она  не  исчезла  внизу.  ЏустаЯ  тоска
овладела  ’урбиным.  ’ут  же,  у  холодной  балюстрады,  с  исключительной
Ясностью перед ним прошло воспоминание.
   ...’олпа гимназистов всех возрастов в полном восхищении валила по этому
самому коридору. Љоренастый Њаксим, старший педель,  стремительно  увлекал
две черные фигурки, открываЯ чудное шествие.
   - Џущай, пущай, пущай,  пущай,  -  бормотал  он,  -  пущай,  по  случаю
радостного приезда господина попечителЯ, господин инспектор полюбуютсЯ  на
господина ’урбина с господином Њышлаевским.  ќто  им  будет  удовольствие.
ЏрЯмо-таки замечательное удовольствие!
   Ќадо думать, что последние  слова  Њаксима  заключали  в  себе  злейшую
иронию. ‹ишь человеку с извращенным вкусом  созерцание  господ  ’урбина  и
Њышлаевского могло доставить удовольствие, да еще в радостный час  приезда
попечителЯ.
   “ господина  Њышлаевского,  ущемленного  в  левой  руке  Њаксима,  была
наискось рассечена  верхнЯЯ  губа,  и  левый  рукав  висел  на  нитке.  Ќа
господине ’урбине, увлекаемом  правою,  не  было  поЯса,  и  все  пуговицы
отлетели не только на блузе, но даже на  разрезе  брюк  спереди,  так  что
собственное тело и белье господина  ’урбина  безобразнейшим  образом  было
открыто длЯ взоров.
   -  Џустите  нас,  миленький  Њаксим,  дорогой,  -   молили   ’урбин   и
Њышлаевский, обращаЯ по очереди к Њаксиму угасающие взоры на окровавленных
лицах.
   - “ра! ‚олоки его, Њакс  Џреподобный!  -  кричали  сзади  взволнованные
гимназисты.  -  Ќет  такого  закону,  чтобы  второклассников  безнаказанно
уродовать!
   Ђх, боже мой, боже мой! ’огда было солнце, шум и грохот. € Њаксим тогда
был не такой, как теперь, - белый,  скорбный  и  голодный.  “  Њаксима  на
голове была чернаЯ сапожнаЯ щетка, лишь кое-где тронутаЯ нитЯми проседи, у
Њаксима железные клещи вместо рук, и на шее медаль величиною с  колесо  на
экипаже... Ђх, колесо, колесо. ‚се-то ты ехало из  деревни  "Ѓ",  делаЯ  N
оборотов, и вот приехало в каменную  пустоту.  Ѓоже,  какой  холод.  Ќужно
защищать теперь... Ќо что? Џустоту? ѓул шагов?.. ђазве ты, ты,  Ђлександр,
спасешь Ѓородинскими полками гибнущий дом? Ћживи, сведи их с полотна!  Ћни
побили бы Џетлюру.
   Ќоги ’урбина понесли его вниз сами  собой.  "Њаксим"!  -  хотелось  ему
крикнуть, потом он стал останавливатьсЯ и совсем  остановилсЯ.  Џредставил
себе Њаксима внизу, в подвальной квартирке, где  жили  сторожа.  Ќаверное,
трЯсетсЯ у печки, все забыл и еще будет плакать. Ђ  тут  и  так  тоски  по
самое  горло.  Џлюнуть  надо  на  все  это.  „овольно  сентиментальничать.
Џросентиментальничали свою жизнь. „овольно.


   € все-таки, когда ’урбин отпустил  фельдшеров,  он  оказалсЯ  в  пустом
сумеречном классе. “гольными пЯтнами глЯдели со стен доски. € парты стоЯли
рЯдами. Ћн не удержалсЯ, поднЯл крышку и присел. ’рудно, тЯжело, неудобно.
Љак близка чернаЯ  доска.  „а,  клЯнусь,  клЯнусь,  тот  самый  класс  или
соседний, потому что вон из окна  тот  самый  вид  на  ѓород.  ‚он  чернаЯ
умершаЯ громада университета.  ‘трела  бульвара  в  белых  огнЯх,  коробки
домов, провалы тьмы, стены, высь небес...
   Ђ в окнах настоЯщаЯ опера "Ќочь под рождество", снег и огонечки, дрожат
и мерцают... "†елал бы Я знать, почему стрелЯют в ‘вЯтошине?" € безобидно,
и далеко, пушки, как в вату, бу-у, бу-у...
   - „овольно.
   ’урбин опустил крышку парты, вышел в коридор и мимо караулов ушел через
вестибюль на улицу. ‚ парадном подъезде стоЯл пулемет. Џрохожих  на  улице
было мало, и шел крупный снег.


   ѓосподин полковник провел хлопотливую ночь. Њного  рейсов  совершил  он
между гимназией и находЯщейсЯ в двух шагах от нее мадам Ђнжу.  Љ  полуночи
машина хорошо работала и полным ходом. ‚ гимназии, тихонько шипЯ, изливали
розовый свет калильные фонари в шарах. ‡ал  значительно  потеплел,  потому
что весь вечер и всю ночь бушевало пламЯ в старинных печах в  библиотечных
приделах зала.
   ћнкера,  под  командою  Њышлаевского,  "Ћтечественными   записками"   и
"Ѓиблиотекой длЯ чтениЯ" за 1863 год разожгли белые печи и потом всю  ночь
непрерывно, гремЯ  топорами,  старыми  партами  топили  их.  ‘удзинский  и
Њышлаевский, принЯв по два стакана спирта (господин полковник сдержал свое
обещание и доставил его в количестве достаточном, чтобы согретьсЯ,  именно
- полведра), сменЯЯсь, спали по два часа вповалку с юнкерами, на шинелЯх у
печек, и багровые огни и тени играли на их лицах. Џотом вставали, всю ночь
ходили   от   караула   к   караулу,   проверЯЯ   посты.   €   Љарась    с
юнкерами-пулеметчиками дежурил у выходов в  сад.  €  в  бараньих  тулупах,
сменЯЯсь каждый час, стоЯли четверо юнкеров у толстомордых мортир.
   “ мадам Ђнжу печка раскалилась, как черт, в  трубах  звенело  и  несло,
один из юнкеров стоЯл на часах у двери, не спускаЯ глаз с  мотоциклетки  у
подъезда, и пЯть юнкеров мертво спали в магазине, расстелив шинели. Љ часу
ночи господин полковник окончательно обосновалсЯ у мадам Ђнжу,  зевал,  но
еще не ложилсЯ, все времЯ беседуЯ с кем-то по телефону. Ђ в два часа ночи,
свистЯ, подъехала мотоциклетка, и из нее вылез  военный  человек  в  серой
шинели.
   - Џропустить. ќто ко мне.
   —еловек доставил полковнику объемистый узел  в  простыне,  перевЯзанный
крест-накрест веревкою. ѓосподин полковник собственноручно запрЯтал его  в
маленькую каморочку, находЯщуюсЯ в приделе магазина, и запер ее на висЯчий
замок. ‘ерый человек покатил на мотоциклетке обратно, а господин полковник
перешел на галерею и там, разложив  шинель  и  положив  под  голову  груду
лоскутов, лег и, приказав дежурному юнкеру разбудить себЯ ровно в шесть  с
половиной, заснул.


        7

   ѓлубокою ночью угольнаЯ тьма залегла на террасах лучшего места в мире -
‚ладимирской горки. Љирпичные дорожки и аллеи были скрыты под нескончаемым
пухлым пластом нетронутого снега.
   Ќи одна душа в ѓороде, ни одна нога не беспокоила  зимою  многоэтажного
массива. Љто пойдет на ѓорку ночью, да еще в такое времЯ? „а  страшно  там
просто! € храбрый человек не пойдет. „а и делать там  нечего.  Ћдно  всего
освещенное место:  стоит  на  страшном  тЯжелом  постаменте  уже  сто  лет
чугунный черный ‚ладимир и держит  в  руке,  стоймЯ,  трехсаженный  крест.
Љаждый вечер, лишь окутают сумерки обвалы,  скаты  и  террасы,  зажигаетсЯ
крест и горит всю ночь. € далеко виден, верст  за  сорок  виден  в  черных
далЯх,  ведущих  к  Њоскве.  Ќо  тут  освещает  немного,   падает,   задев
зелено-черный бок постамента, бледный электрический свет, вырывает из тьмы
балюстраду и кусок решетки, окаймлЯющей среднюю террасу Ѓольше  ничего.  Ђ
уж дальше, дальше!.. ЏолнаЯ тьма. „еревьЯ во тьме, странные, как люстры  в
кисее, стоЯт в шапках снега, и сугробы кругом по самое горло. †уть.
   Ќу, понЯтное дело, ни один человек и  не  потащитсЯ  сюда.  „аже  самый
отважный. Ќезачем, самое  главное.  ‘овсем  другое  дело  в  ѓороде.  Ќочь
тревожнаЯ, важнаЯ, военнаЯ ночь. ”онари горЯт  бусинами.  Ќемцы  спЯт,  но
вполглаза спЯт. ‚ самом темном переулке вдруг рождаетсЯ голубой конус.
   - Halt!
   •руст...  •руст...  посредине  улицы  ползут  пешки  в  тазах.   —ерные
наушники... •руст... ‚интовочки не за плечами, а на руку. ‘ немцами  шутки
шутить нельзЯ, пока что... —то бы там ни было, а немцы - штука  серьезнаЯ.
Џохожи на навозных жуков.
   - „окумиэнт!
   - Halt!
   Љонус из фонарика. ќгей!..
   € вот тЯжелаЯ чернаЯ  лакированнаЯ  машина,  впереди  четыре  огнЯ.  Ќе
простаЯ машина, потому что вслед за зеркальной кареткой скачет облегченной
рысью конвой - восемь конных. Ќо немцам это все равно. € машине кричат:
   - Halt!
   - Људа? Љто? ‡ачем?
   - Љомандующий, генерал от кавалерии Ѓелоруков.
   Ќу, это, конечно, другое дело. ќто, пожалуйста.  ‚  стеклах  кареты,  в
глубине, бледное усатое лицо. ЌеЯсный блеск на плечах генеральской шинели.
€ тазы немецкие козырнули. Џравда,  в  глубине  души  им  все  равно,  что
командующий Ѓелоруков,  что  Џетлюра,  что  предводитель  зулусов  в  этой
паршивой стране. Ќо тем не менее... “  зулусов  жить  -  по-зулусьи  выть.
Љозырнули тазы. ЊеждународнаЯ вежливость, как говоритсЯ.


   Ќочь важнаЯ, военнаЯ. €з окон мадам Ђнжу падают  лучи  света.  ‚  лучах
дамские шлЯпы, и корсеты, и панталоны, и севастопольские пушки.  €  ходит,
ходит маЯтник-юнкер, зЯбнет, штыком чертит императорский вензель. € там, в
Ђлександровской  гимназии,  льют   шары,   как   на   балу.   Њышлаевский,
подкрепившись водкой в количестве достаточном, ходит, ходит, на Ђлександра
Ѓлагословенного поглЯдывает,  на  Ящик  с  выключателЯми  посматривает.  ‚
гимназии довольно весело и важно. ‚ караулах как-никак восемь пулеметов  и
юнкера - это вам не студенты!.. Ћни, знаете ли,  дратьсЯ  будут.  ѓлаза  у
Њышлаевского, как у кролика, - красные. ЉотораЯ уж  ночь  и  сна  мало,  а
водки много и тревоги порЯдочно. Ќу, в ѓороде с тревогою  пока  что  легко
справитьсЯ. …жели ты человек чистый, пожалуйста, гулЯй. Џравда,  раз  пЯть
остановЯт. Ќо если документы налицо, иди  себе,  пожалуйста.  “дивительно,
что ночью шлЯешьсЯ, но иди...
   Ђ на ѓорку кто полезет? ЂбсолютнаЯ глупость. „а  еще  и  ветер  там  на
высотах...  пройдет  по  сугробным  аллеЯм,  так   тебе   чертовы   голоса
померещатсЯ. …сли бы кто и полез на ѓорку, то уж разве какой-нибудь совсем
отверженный человек, который при всех властЯх мира  чувствует  себЯ  среди
людей, как волк в собачьей стае. Џолный  мизерабль,  как  у  ѓюго.  ’акой,
которому в ѓород и показыватьсЯ-то не следует, а уж если  и  показыватьсЯ,
то на свой риск и страх. Џроскочишь  между  патрулЯми  -  твоЯ  удача,  не
проскочишь - не прогневайсЯ. …жели бы такой  человек  на  ѓорку  и  попал,
пожалеть его искренне следовало бы по человечеству.
   ‚едь это и собаке не пожелаешь. ‚етер-то ледЯной.  ЏЯть  минут  на  нем
побудешь и домой запросишьсЯ, а...
   - џк часов с пьЯть? ќх... ќх... померзнем!..
   ѓлавное, ходу нет в верхний ѓород мимо панорамы и  водонапорной  башни,
там, изволите ли видеть, в Њихайловском  переулке,  в  монастырском  доме,
штаб кнЯзЯ Ѓелорукова. € поминутно - то машины  с  конвоем,  то  машины  с
пулеметами, то...
   - ЋфицернЯ, ах твою душу, щоб вам повылазило!
   Џатрули, патрули, патрули.
   Ђ по террасам вниз в нижний ѓород - Џодол - и думать нечего, потому что
на Ђлександровской улице, что вьетсЯ у подножьЯ ѓорки,  во-первых,  фонари
цепью, а во-вторых, немцы, хай им бис! патруль за патрулем! ђазве  уж  под
утро? „а ведь замерзнем до утра. ‹едЯной ветер  -  гу-у...  -  пройдет  по
аллеЯм, и мерещитсЯ,  что  бормочут  в  сугробах  у  решетки  человеческие
голоса.
   - ‡амерзнем, Љирпатый!
   - ’ерпи, ЌемолЯка, терпи. ЏоходЯт патрули до утра, заснут. Џроскочим на
‚воз, отогреемсЯ у ‘ычихи.
   ЏошевелитсЯ тьма вдоль решетки,  и  кажетсЯ,  что  три  чернейших  тени
жмутсЯ  к  парапету,  тЯнутсЯ,  глЯдЯт   вниз,   где,   как   на   ладони,
ЂлександровскаЯ улица. ‚от она молчит, вот пуста,  но  вдруг  побегут  два
голубоватых конуса - пролетЯт немецкие  машины  или  же  покажутсЯ  черные
лепешечки тазов и от них короткие острые тени... € как на ладони видно...
   ЋтделЯетсЯ одна тень на ѓорке, и сипит ее волчий острый голос:
   - ќ... ЌемолЯка... ђискуем! •одим. Њожет, проскочим...
   Ќехорошо на ѓорке.


   € во  дворце,  представьте  себе,  тоже  нехорошо.  ЉакаЯ-то  страннаЯ,
неприличнаЯ ночью  во  дворце  суета.  —ерез  зал,  где  стоЯт  алЯповатые
золоченые стульЯ, по лоснЯщемусЯ паркету мышиной побежкой пробежал  старый
лакей с бакенбардами. ѓде-то в отдалении прозвучал  дробный  электрический
звоночек, прозвЯкали чьи-то шпоры. ‚ спальне зеркала  в  тусклых  рамах  с
коронами отразили странную неестественную  картину.  •удой,  седоватый,  с
подстриженными усиками на  лисьем  бритом  пергаментном  лице  человек,  в
богатой черкеске с серебрЯными газырЯми, заметалсЯ у  зеркал.  ‚озле  него
шевелились три немецких офицера и двое русских. Ћдин в черкеске, как и сам
центральный  человек,  другой  во  френче  и   рейтузах,   обличавших   их
кавалергардское происхождение, но в клиновидных  гетманских  погонах.  Ћни
помогли лисьему человеку переодетьсЯ.  Ѓыла  совлечена  черкеска,  широкие
шаровары,  лакированные  сапоги.  —еловека  облекли  в  форму  германского
майора, и он стал не хуже и не лучше сотен  других  майоров.  ‡атем  дверь
отворилась, раздвинулись  пыльные  дворцовые  портьеры  и  пропустили  еще
одного человека в форме военного врача германской армии. Ћн принес с собой
целую груду пакетов, вскрыл их и наглухо умелыми руками забинтовал  голову
новорожденного германского майора так,  что  осталсЯ  видным  лишь  правый
лисий глаз  да  тонкий  рот,  чуть  приоткрывавший  золотые  и  платиновые
коронки.
   ЌеприличнаЯ ночнаЯ суета во дворце продолжалась  еще  некоторое  времЯ.
Љаким-то офицерам, слонЯющимсЯ в зале с  алЯповатыми  стульЯми  и  в  зале
соседнем, вышедший германец рассказал по-немецки,  что  майор  фон  ратт,
разрЯжаЯ револьвер, нечаЯнно ранил себЯ в шею  и  что  его  сейчас  срочно
нужно отправить в германский госпиталь. ѓде-то звенел телефон, еще  где-то
пела птичка  -  пиу!  ‡атем  к  боковому  подъезду  дворца,  пройдЯ  через
стрельчатые резные ворота, подошла германскаЯ бесшумнаЯ машина  с  красным
крестом,  и  закутанного  в  марлю,   наглухо   запакованного   в   шинель
таинственного майора фон ратта вынесли  на  носилках  и,  откинув  стенку
специальной машины, заложили в нее. “шла  машина,  раз  глухо  рЯвкнув  на
повороте при выезде из ворот.
   ‚о дворце же продолжалась до самого утра суетнЯ и тревога, горели  огни
в залах портретных и в залах золоченых, часто звенел  телефон,  и  лица  у
лакеев стали как будто наглыми, и в глазах заиграли веселые огни...
   ‚ маленькой  узкой  комнатке,  в  первом  этаже  дворца  у  телефонного
аппарата оказалсЯ человек в форме артиллерийского полковника. Ћн осторожно
прикрыл дверь в маленькую  обеленную,  совсем  не  похожую  на  дворцовую,
аппаратную комнату и лишь тогда взЯлсЯ за трубку.  Ћн  попросил  бессонную
барышню на станции дать ему номер 212. €,  получив  его,  сказал  "мерси",
строго и тревожно сдвинув брови, и спросил интимно и глуховато:
   - ќто штаб мортирного дивизиона?


   “вы, увы! Џолковнику Њалышеву не пришлось спать до  половины  седьмого,
как он рассчитывал. ‚ четыре часа ночи птичка в магазине мадам Ђнжу запела
чрезвычайно настойчиво, и дежурный юнкер вынужден был господина полковника
разбудить. ѓосподин полковник проснулсЯ с замечательной быстротой и  сразу
и остро стал соображать, словно вовсе никогда и не спал. € в претензии  на
юнкера за прерванный сон господин полковник не был.  Њотоциклетка  увлекла
его в начале пЯтого утра куда-то, а когда  к  пЯти  полковник  вернулсЯ  к
мадам Ђнжу, он так же тревожно и строго в боевой нахмуренной думе  сдвинул
свои брови, как и тот полковник во дворце, который из  аппаратной  вызывал
мортирный дивизион.


   ‚ семь часов на Ѓородинском поле, освещенном розоватыми шарами, стоЯла,
пожимаЯсь  от  предрассветного  холода,  гудЯ  и  ворча  говором,  та   же
растЯнутаЯ гусеница, что поднималась по лестнице  к  портрету  Ђлександра.
табс-капитан ‘тудзинский стоЯл поодаль ее в  группе  офицеров  и  молчал.
‘транное дело, в глазах его был тот же косоватый отблеск тревоги, как и  у
полковника Њалышева, начинаЯ с четырех часов утра. Ќо всЯкий,  кто  увидал
бы и полковника и штабс-капитана в эту знаменитую ночь,  мог  бы  сразу  и
уверенно сказать, в  чем  разница:  у  ‘тудзинского  в  глазах  -  тревога
предчувствиЯ, а у Њалышева в глазах тревога определеннаЯ,  когда  все  уже
совершенно Ясно, понЯтно и погано. “ ‘тудзинского из-за обшлага его шинели
торчал длинный список  артиллеристов  дивизиона.  ‘тудзинский  только  что
произвел перекличку и убедилсЯ, что двадцати человек не  хватает.  Џоэтому
список носил на себе след резкого движениЯ штабс-капитанских  пальцев:  он
был скомкан.
   ‚ похолодевшем зале вились дымки - в офицерской группе курили.
   Њинута в минуту, в семь часов перед строем поЯвилсЯ полковник  Њалышев,
и, как  предыдущим  днем,  его  встретил  приветственный  грохот  в  зале.
ѓосподин полковник, как  и  в  предыдущий  день,  был  опоЯсан  серебрЯной
шашкой, но в силу каких-то причин тысЯча огней уже не играла на серебрЯной
резьбе. Ќа правом бедре  у  полковника  покоилсЯ  револьвер  в  кобуре,  и
означеннаЯ кобура, вероЯтно, вследствие несвойственной полковнику Њалышеву
рассеЯнности, была расстегнута.
   Џолковник выступил перед дивизионом, левую руку в перчатке  положил  на
эфес шашки, а правую без перчатки  нежно  наложил  на  кобуру  и  произнес
следующие слова:
   - Џриказываю господам офицерам  и  артиллеристам  мортирного  дивизиона
слушать внимательно то, что Я им скажу!  ‡а  ночь  в  нашем  положении,  в
положении армии, и Я бы сказал, в  государственном  положении  на  “краине
произошли резкие и  внезапные  изменениЯ.  Џоэтому  Я  объЯвлЯю  вам,  что
дивизион распущен! Џредлагаю каждому из вас,  снЯв  с  себЯ  всЯкие  знаки
отличиЯ и захватив здесь в цейхгаузе все, что каждый из вас пожелает и что
он может унести на себе, разойтись по домам, скрытьсЯ в них, ничем себЯ не
проЯвлЯть и ожидать нового вызова от менЯ!
   Ћн помолчал и этим как будто бы  еще  больше  подчеркнул  ту  абсолютно
полную тишину, что была в зале. „аже фонари перестали  шипеть.  ‚се  взоры
артиллеристов и офицерской группы сосредоточились на одной точке  в  зале,
именно на подстриженных усах господина полковника.
   Ћн заговорил вновь:
   - ќтот вызов последует  с  моей  стороны  немедленно,  лишь  произойдет
какое-либо изменение в положении. Ќо должен вам  сказать,  что  надежд  на
него мало... ‘ейчас мне самому еще неизвестно, как сложитсЯ обстановка, но
Я думаю, что лучшее, на что может рассчитывать каждый...  э...  (полковник
вдруг выкрикнул следующее слово) лучший! из вас - это быть отправленным на
„он. €так: приказываю всему дивизиону, за исключением  господ  офицеров  и
тех юнкеров, которые сегоднЯ ночью несли караулы, немедленно разойтись  по
домам!
   - Ђ?! Ђ?! ѓа, га, га! - прошелестело по всей громаде,  и  штыки  в  ней
как-то осели. ‡амелькали растерЯнные лица, и как будто где-то  в  шеренгах
мелькнуло несколько обрадованных глаз...
   €з  офицерской  группы  выделилсЯ  штабс-капитан  ‘тудзинский,   как-то
иссинЯ-бледноватый, косЯщий глазами, сделал несколько шагов по направлению
к полковнику Њалышеву, затем оглЯнулсЯ на офицеров. Њышлаевский смотрел не
на него, а все туда же, на усы полковника Њалышева, причем вид у него  был
такой, словно  он  хочет,  по  своему  обыкновению,  выругатьсЯ  скверными
матерными словами. Љарась нелепо подбоченилсЯ  и  заморгал  глазами.  Ђ  в
отдельной группочке  молодых  прапорщиков  вдруг  прошелестело  неуместное
разрушительное слово "арест"!..
   - —то такое? Љак? - где-то баском послышалось в шеренге среди юнкеров.
   - Ђрест!..
   - €змена!!
   ‘тудзинский неожиданно и  вдохновенно  глЯнул  на  светЯщийсЯ  шар  над
головой, вдруг скосил глаза на ручку кобуры и крикнул:
   - ќй, первый взвод!
   ЏереднЯЯ шеренга с краю сломалась, серые фигуры выделились  из  нее,  и
произошла страннаЯ суета.
   - ѓосподин полковник! - совершенно сиплым голосом сказал ‘тудзинский. -
‚ы арестованы.
   - Ђрестовать  его!!  -  вдруг  истерически  звонко  выкрикнул  один  из
прапорщиков и двинулсЯ к полковнику.
   - Џостойте, господа! - крикнул медленно, но прочно соображающий Љарась.
   Њышлаевский  проворно  выскочил  из   группы,   ухватил   экспансивного
прапорщика за рукав шинели и отдернул его назад.
   - Џустите менЯ, господин  поручик!  -  злобно  дернув  ртом,  выкрикнул
прапорщик.
   - ’ише! - прокричал чрезвычайно уверенный голос  господина  полковника.
Џравда, и ртом он дергал не хуже самого прапорщика,  правда,  и  лицо  его
пошло красными пЯтнами, но в глазах у него было уверенности больше, чем  у
всей офицерской группы. € все остановились.
   - ’ише! - повторил  полковник.  -  Џриказываю  вам  стать  на  места  и
слушать!
   ‚оцарилось молчание, и у Њышлаевского  резко  насторожилсЯ  взор.  Ѓыло
похоже, что какаЯ-то мысль уже проскочила в его голове, и он ждал  уже  от
господина полковника вещей важных и еще более интересных, чем те,  которые
тот уже сообщил.
   - „а, да, - заговорил полковник, дергаЯ щекой, - да, да... •орош  бы  Я
был, если бы пошел в бой с таким составом, который мне послал господь бог.
Ћчень  был  бы  хорош!  Ќо  то,  что  простительно   добровольцу-студенту,
юноше-юнкеру,  в  крайнем  случае,  прапорщику,  ни  в  коем   случае   не
простительно вам, господин штабс-капитан!
   Џри этом полковник вонзил в ‘тудзинского исключительной резкости  взор.
‚ глазах у господина  полковника  по  адресу  ‘тудзинского  прыгали  искры
настоЯщего раздражениЯ. ЋпЯть стала тишина.
   - Ќу, так вот-с, - продолжал полковник. - ‚ жизнь свою  не  митинговал,
а, видно, сейчас придетсЯ. —то ж, помитингуем! Ќу, так вот-с: правда, ваша
попытка арестовать своего командира обличает в вас хороших  патриотов,  но
она же показывает, что вы э...  офицеры,  как  бы  выразитьсЯ?  неопытные!
Љоротко: времени у менЯ нет,  и,  уверЯю  вас,  -  зловеще  и  значительно
подчеркнул полковник, - и у вас тоже. ‚опрос: кого желаете защищать?
   Њолчание.
   - Љого желаете защищать, Я спрашиваю? - грозно повторил полковник.
   Њышлаевский с  искрами  огромного  и  теплого  интереса  выдвинулсЯ  из
группы, козырнул и молвил:
   - ѓетмана обЯзаны защищать, господин полковник.
   - ѓетмана? - переспросил полковник. - Ћтлично-с.  „ивизион,  смирно!  -
вдруг рЯвкнул он так,  что  дивизион  инстинктивно  дрогнул.  -  ‘лушать!!
ѓетман сегоднЯ около четырех  часов  утра,  позорно  бросив  нас  всех  на
произвол судьбы, бежал! Ѓежал, как последнЯЯ канальЯ и трус!  ‘егоднЯ  же,
через час после  гетмана,  бежал  туда  же,  куда  и  гетман,  то  есть  в
германский поезд, командующий нашей армией генерал от кавалерии Ѓелоруков.
Ќе позже чем через несколько часов мы будем свидетелЯми катастрофы,  когда
обманутые и втЯнутые в авантюру люди вроде вас будут перебиты, как собаки.
‘лушайте: у Џетлюры на подступах к городу свыше чем стотысЯчнаЯ  армиЯ,  и
завтрашний день... да что  Я  говорю,  не  завтрашний,  а  сегоднЯшний,  -
полковник указал рукой на окно, где уже начинал синеть покров над городом,
- разрозненные, разбитые части несчастных офицеров  и  юнкеров,  брошенные
штабными мерзавцами  и  этими  двумЯ  прохвостами,  которых  следовало  бы
повесить, встретЯтсЯ с прекрасно вооруженными и превышающими их в двадцать
раз  численностью  войсками  Џетлюры...  ‘лушайте,  дети  мои!   -   вдруг
сорвавшимсЯ голосом крикнул  полковник  Њалышев,  по  возрасту  годившийсЯ
никак не в отцы, а лишь в старшие  братьЯ  всем  стоЯщим  под  штыками,  -
слушайте! џ, кадровый офицер, вынесший войну с германцами, чему  свидетель
штабс-капитан ‘тудзинский, на свою совесть беру и  ответственность  все!..
все! вас предупреждаю! ‚ас посылаю домой!! ЏонЯтно? - прокричал он.
   - „а... а... га, - ответила масса,  и  штыки  ее  закачались.  €  затем
громко и судорожно заплакал во второй шеренге какой-то юнкер.
   табс-капитан ‘тудзинский совершенно неожиданно длЯ всего дивизиона,  а
вероЯтно, и длЯ самого себЯ, странным, не офицерским, жестом ткнул  руками
в перчатках в глаза, причем дивизионный список упал на пол, и заплакал.
   ’огда, заразившись от него, зарыдали еще многие юнкера,  шеренги  сразу
развалились, и голос  ђадамеса-Њышлаевского,  покрываЯ  нестройный  гвалт,
рЯвкнул трубачу:
   - ћнкер Џавловский! Ѓейте отбой!!


   - ѓосподин полковник, разрешите поджечь здание гимназии? - светло глЯдЯ
на полковника, сказал Њышлаевский.
   - Ќе разрешаю, - вежливо и спокойно ответил ему Њалышев.
   -  ѓосподин  полковник,  -  задушевно  сказал  Њышлаевский,  -  Џетлюре
достанетсЯ цейхгауз, орудиЯ и главное, - Њышлаевский указал рукою в дверь,
где в вестибюле над пролетом виднелась голова Ђлександра.
   - „останетсЯ, - вежливо подтвердил полковник.
   - Ќу как же, господин полковник?..
   Њалышев повернулсЯ к Њышлаевскому, глЯдЯ на  него  внимательно,  сказал
следующее:
   - ѓосподин поручик, Џетлюре  через  три  часа  достанутсЯ  сотни  живых
жизней, и единственно, о чем Я жалею, что  Я  ценой  своей  жизни  и  даже
вашей, еще более дорогой, конечно, их  гибели  приостановить  не  могу.  Ћ
портретах, пушках и винтовках попрошу вас более со мною не говорить.
   -  ѓосподин  полковник,  -  сказал  ‘тудзинский,  остановившись   перед
Њалышевым, - от моего лица и  от  лица  офицеров,  которых  Я  толкнул  на
безобразную выходку, прошу вас принЯть наши извинениЯ.
   - Џринимаю, - вежливо ответил полковник.


   Љогда над ѓородом начал расходитьсЯ утренний туман,  тупорылые  мортиры
стоЯли  у  Ђлександровского  плаца  без  замков,  винтовки   и   пулеметы,
развинченные и разломанные, были разбросаны в тайниках чердака. ‚ снегу, в
Ямах и в тайниках подвалов были разбросаны груды патронов, и  шары  больше
не источали света в зале и коридорах. Ѓелый щит с выключателЯми  разломали
штыками юнкера под командой Њышлаевского.


   ‚ окнах было совершенно сине. € в синеве на площадке  оставались  двое,
уходЯщие последними - Њышлаевский и Љарась.
   - Џредупредил ли ЂлексеЯ командир?  -  озабоченно  спросил  Њышлаевский
ЉарасЯ.
   - Љонечно, командир предупредил, ты ж  видишь,  что  он  не  ЯвилсЯ?  -
ответил Љарась.
   - Љ ’урбиным не попадем сегоднЯ днем?
   - Ќет уж, днем нельзЯ, придетсЯ закапывать... то да се. …дем к себе  на
квартиру.
   ‚ окнах было сине, а на дворе уже  беловато,  и  вставал  и  расходилсЯ
туман.


        —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ


        8

   „а, был  виден  туман.  €гольчатый  мороз,  косматые  лапы,  безлунный,
темный, а потом предрассветный снег, за ѓородом  в  далЯх  маковки  синих,
усеЯнных  сусальными  звездами  церквей  и  не  потухающий  до   рассвета,
приходЯщего с московского берега „непра, в бездонной  высоте  над  городом
‚ладимирский крест.
   Љ утру он потух. €  потухли  огни  над  землей.  Ќо  день  особенно  не
разгоралсЯ, обещал быть серым, с непроницаемой завесой не очень высоко над
“краиной.
   Џолковник Љозырь-‹ешко проснулсЯ в пЯтнадцати верстах от ѓорода  именно
на рассвете, когда кисленький парный светик пролез в подслеповатое  оконце
хаты в деревне Џопелюхе. Џробуждение ЉозырЯ совпало со словом:
   - „испозициЯ.
   Џервоначально ему показалось, что он увидел его в очень  теплом  сне  и
даже хотел отстранить рукой, как холодное слово. Ќо слово распухло, влезло
в хату вместе с отвратительными  красными  прыщами  на  лице  ординарца  и
смЯтым конвертом. €з сумки со слюдой и сеткой Љозырь вытащил  под  оконцем
карту, нашел на  ней  деревню  Ѓорхуны,  за  Ѓорхунами  нашел  Ѓелый  ѓай,
проверил ногтем рогулю дорог, усеЯнную, словно мухами, точками кустарников
по бокам, а затем и огромное черное пЯтно  -  ѓород.  ‚онЯло  махоркой  от
владельца красных прыщей, полагавшего, что курить можно и при Љозыре и  от
этого война ничуть не пострадает, и крепким второсортным табаком,  который
курил сам Љозырь.
   Љозырю сию минуту предстоЯло воевать. Ћн отнессЯ к этому бодро,  широко
зевнул и забренчал сложной сбруей, перекидываЯ ремни через плечи. ‘пал  он
в шинели эту ночь, даже не снимаЯ шпор. Ѓаба завертелась с кринкой молока.
Ќикогда Љозырь молока не пил и сейчас не стал. Ћткуда-то приползли ребЯта.
€ один из них, самый маленький, полз  по  лавке  совершенно  голым  задом,
подбираЯсь к Љозыреву маузеру. € не добралсЯ,  потому  что  Љозырь  маузер
пристроил на себЯ.
   ‚сю  свою  жизнь  до  1914  года  Љозырь  был  сельским   учителем.   ‚
четырнадцатом году попал на войну в драгунский полк  и  к  1917  году  был
произведен в офицеры. Ђ рассвет четырнадцатого декабрЯ восемнадцатого года
под оконцем застал ЉозырЯ полковником петлюровской армии, и никто  в  мире
(и менее всего сам Љозырь)  не  мог  бы  сказать,  как  это  случилось.  Ђ
произошло это потому, что война  длЯ  него,  ЉозырЯ,  была  призванием,  а
учительство лишь долгой и крупной ошибкой.  ’ак,  впрочем,  чаще  всего  и
бывает в нашей жизни. –елых лет двадцать человек  занимаетсЯ  каким-нибудь
делом, например, читает римское  право,  а  на  двадцать  первом  -  вдруг
оказываетсЯ, что римское право ни при чем, что он даже не понимает  его  и
не любит, а на самом деле он тонкий садовод  и  горит  любовью  к  цветам.
Џроисходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строЯ,
при котором люди сплошь и рЯдом попадают на  свое  место  только  к  концу
жизни. Љозырь попал к сорока пЯти годам. Ђ до тех пор был плохим учителем,
жестоким и скучным.
   - Ђ ну-те, скажить хлопцам, щоб выбирались  с  хат,  тай  по  конЯм,  -
произнес Љозырь и перетЯнул хрустнувший ремень на животе.
   Љурились белые хатки в деревне Џопелюхе,  и  выезжал  строй  полковника
ЉозырЯ сабелюк на четыреста. ‚ рЯдах над строем курилась махорка, и нервно
ходил под Љозырем гнедой пЯтивершковый жеребец. ‘крипели дровни обоза,  на
полверсты тЯнулись за полком. Џолк  качалсЯ  в  седлах,  и  тотчас  же  за
Џопелюхой развернулсЯ в голове конной колонны двухцветный  прапор  -  плат
голубой, плат желтый, на древке.
   Љозырь чаю не терпел и всему на свете предпочитал утром  глоток  водки.
–арскую водку любил. Ќе было ее четыре года, а при гетманщине поЯвилась на
всей “краине. Џрошла водка из  серой  баклажки  по  жилам  ЉозырЯ  веселым
пламенем. Џрошла водка и по рЯдам из манерок, взЯтых еще со склада в Ѓелой
–еркви, и лишь прошла, ударила в голове  колонны  трехрЯднаЯ  итальЯнка  и
запел фальцет:

   ѓай за гаем, гаем,
   ѓаем зелененьким...

   Ђ в пЯтом рЯду рванули басы:

   ’ам орала дивчиненька
   ‚оликом черненьким...
   Ћрала... орала,
   Ќе вмила гукаты.
   ’ай нанЯла казаченька
   Ќа скрипочке граты.

   - ”ью... ах! Ђх, тах, тах!.. - засвистал и  защелкал  веселым  соловьем
всадник у прапора. ‡акачались пики,  и  трЯслись  черные  шлыки  гробового
цвета с позументом и гробовыми кистЯми. •рустел снег под  тысЯчью  кованых
копыт. “дарил радостный торбан.
   - ’ак его! Ќе журись, хлопцы, - одобрительно сказал Љозырь.  €  завилсЯ
винтом соловей по снежным украинским полЯм.
   Џрошли Ѓелый  ѓай,  раздернулась  завеса  тумана,  и  по  всем  дорогам
зачернело, зашевелилось, захрустело. “ ѓаЯ на скрещении  дорог  пропустили
вперед себЯ тысЯчи с полторы людей в рЯдах пехоты. Ѓыли эти люди  одеты  в
передних шеренгах в синие одинакие жупаны  добротного  германского  сукна,
были тоньше лицами, подвижнее, умело несли винтовки - галичане. Ђ в задних
рЯдах шли одетые в длинные до пЯт больничные халаты, подпоЯсанные  желтыми
сыромЯтными ремнЯми. € на головах у всех колыхались германские разлапанные
шлемы поверх папах. Љованые боты уминали снег.
   Ћт силы начали чернеть белые пути к ѓороду.
   - ‘лава! - кричала проходЯщаЯ пехота желто-блакитному прапору.
   - ‘лава! - гукал ѓай перелесками.
   ‘лаве ответили пушки позади и на левой руке. Љомандир  корпуса  облоги,
полковник ’оропец, еще в ночь послал две батареи к ѓородскому лесу.  Џушки
стали  полукругом  в  снежном  море  и   с   рассветом   начали   обстрел.
естидюймовые волнами грохота  разбудили  снежные  корабельные  сосны.  Џо
громадному селению Џуще-‚одице два раза прошло  по  удару,  от  которых  в
четырех просеках в домах, сидЯщих  в  снегу,  враз  вылетели  все  стекла.
Ќесколько сосен развернуло в щепы и дало многосаженные фонтаны  снегу.  Ќо
затем  в  Џуще  смолкли  звуки.  ‹ес  стал,  как  в  полусне,   и   только
потревоженные белки шлЯлись, шурша  лапками,  по  столетним  стволам.  „ве
батареи после этого снЯлись из-под Џущи  и  пошли  на  правый  фланг.  Ћни
пересекли необъЯтные пахотные земли, лесистое “рочище, повернули по  узкой
дороге, дошли до разветвлениЯ и там развернулись  уже  в  виду  ѓорода.  ‘
раннего утра на Џодгородней, на ‘авской, в предместье  ѓорода,  Љуреневке,
стали рватьсЯ высокие шрапнели.
   ‚ низком снежном небе  било  погремушками,  словно  кто-то  играл.  ’ам
жители домишек уже с утра сидели в погребах, и в  утренних  сумерках  было
видно, как иззЯбшие цепи юнкеров переходили  куда-то  ближе  к  сердцевине
ѓорода. ‚прочем,  пушки  вскоре  стихли  и  сменились  веселой  тарахтЯщей
стрельбой где-то на окраине, на севере. ‡атем и она утихла.


   Џоезд командира корпуса облоги ’оропца стоЯл на разъезде верстах в пЯти
от занесенного снегом и  оглушенного  буханьем  и  перекатами  мертвенного
поселка ‘вЯтошино, в громадных лесах. ‚сю ночь в шести  вагонах  не  гасло
электричество, всю ночь  звенел  телефон  на  разъезде  и  пищали  полевые
телефоны в измызганном салоне полковника ’оропца. Љогда  же  снежный  день
совсем осветил местность,  пушки  прогремели  впереди  по  линии  железной
дороги, ведущей из ‘вЯтошина на Џост-‚олынский, и птички запели  в  желтых
Ящиках, и худой, нервный ’оропец сказал своему адъютанту •удЯковскому:
   - ‚зЯлы ‘вЯтошино. ‡апропонуйте, будьте ласковы, пане  адъютант,  нехай
потЯг передадут на ‘вЯтошино.
   Џоезд ’оропца медленно пошел между стенами  строевого  зимнего  леса  и
стал близ  скрещеньЯ  железнодорожной  линии  с  огромным  шоссе,  стрелой
вонзающимсЯ в ѓород. € тут, в салоне,  полковник  ’оропец  стал  выполнЯть
свой план, разработанный им в две бессонных ночи  в  этом  самом  клоповом
салоне N_4173.
   ѓород вставал в  тумане,  обложенный  со  всех  сторон.  Ќа  севере  от
городского леса и пахотных земель, на  западе  от  взЯтого  ‘вЯтошина,  на
юго-западе от злосчастного Џоста-‚олынского, на юге за рощами, кладбищами,
выгонами и стрельбищем, опоЯсанными желез