 в кузова машин.
   €рка заметила  среди  рабочих  своего  знакомого,  помахала  ему  и
закричала:
   - ’ы живой еще, хромой черт!
   - ’ебе самой на живодерню пора!  -  радостно  закричал  человек  из
галереи.
   - Ђ ты мне поговори, поговори! - рЯвкнул ‹ысый. - Ђ ну, пошли!
   Ћн погнал нас к низкой двери строениЯ, что было прЯмо перед нами, и
никто не спорил - все замерзли на ветру и хотели поскорее в тепло.
   Џо грЯзным скользким ступенькам мы спустились в  подвал.  ’ам  было
влажно, сыро, вонЯло человеческими  нечистотами,  единственнаЯ  лампа,
висевшаЯ под сводчатым потолком, тускло освещала этот  приют.  Џо  обе
стороны прохода  тЯнулись  деревЯнные  скамьи  в  два  этажа,  кое-как
покрытые грЯзными трЯпками. ‚скоре Я узнал, что они называютсЯ нарами.
   Џри нашем поЯвлении  над  одной  из  нар  поднЯлась  голова  -  все
остальные нары были пустыми.
   - ’ы чего прохлаждаешьсЯ? - крикнул ‹ысый.
   - Ѓольной Я, староста разрешил, - сказал человек и закашлЯлсЯ.
   - Ћх и распустились без менЯ! - крикнул ‹ысый. - —тобы  завтра  был
на работе!
   Џотом ‹ысый поглЯдел на нас, покачал сокрушенно головой и сказал:
   - Ђ вы до обеда здесь, а после обеда - на  трудовых  постах,  а  то
запорю.
   - ‡верь, - сказала €рка, стоЯвшаЯ рЯдом со мной. - €стинный  зверь,
если сказал запорет, значит, запорет.
   Њне показалось, что она улыбнулась.
   •лопнув дверью, ‹ысый ушел, а тот человек, что был простужен, стал,
не вставаЯ, показывать нам, какие нары пустые, а какие  занЯты,  чтобы
мы не поссорились с их хозЯевами.
   Ћкошки были забраны решетками  и  тЯнулись  под  самым  потолком  -
видно, раньше в этом подвале что-то  хранили,  врЯд  ли  его  могли  с
самого начала замыслить как жилище. •отЯ, впрочем, этому  зданию  куда
больше ста лет - оно еще  доспонсорское,  а  тогда  люди  жили  плохо,
грЯзно, безыдейно.
   €рка выбрала себе нары в самом углу, подальше от двери  и  вонючего
ведра, а мне велела устраиватьсЯ над ней - она уже распорЯжалась моими
действиЯми, как добраЯ приЯтельница или  даже  родственница.  ‚прочем,
так оно и было - сейчас мне на всем свете не найти человека ближе, чем
эта бродЯжка, котораЯ почему-то прониклась ко мне сочувствием и  взЯла
надо мной опеку. € хоть она была страшно грЯзнаЯ и  передних  зубов  у
нее нет, шрам через лицо, а вместо волос - космы, у менЯ не было к ней
отвращениЯ и презрениЯ. Њне она помогала.
   - †рать охота? - спросила она, став  рЯдом  с  нарами  и  проверЯЯ,
удобно ли Я устроилсЯ. - ‡десь кормЯт.  ‚  других  местах  не  кормЯт,
ждут, когда мы копыта откинем,  а  здесь  даже  пожрать  дают.  Ђ  это
потому, что  Њашка-мадамка  вовсе  не  злаЯ.  „аже  непонЯтно,  как  в
директорах держитсЯ,  у  них  установка  -  истребление  генетического
фонда, смекаешь?
   џ ничего не смекал, Я половину ее слов не понЯл, но кивал  головой,
не спорил. џ улегсЯ во всю длину на нарах - они были  мне  коротки,  и
пЯтки высовывались наружу. €рка стоЯла возле, уткнув подбородок в край
нар. ‚округ стоЯл негромкий гул голосов и  шум,  производимый  людьми,
которые обустраивали свой нищенский быт. џ подумал, хорошо  бы  сейчас
рассказать  этой  €рке,  как  может   жить   цивилизованный   человек,
рассказать ей о моей чистой и мЯгкой подстилке, о ковре, на котором  Я
лежал и смотрел телевизор, о том, что у менЯ было по крайней мере  три
различные миски, и хозЯйка их сама мыла, потому что не  доверЯла  моей
аккуратности.
   Ќо выполнить своего намерениЯ Я не успел,  потому  что  €рка  вдруг
наклонила голову и, прищурившись, заЯвила:
   - ‚ баню бы тебЯ!
   - ЊенЯ?
   - Ђ то кого же! џ еще такого грЯзного мужика и не встречала.
   џ сначала не понЯл, шутка это или издевка надо  мной,  но  все  мое
расположение к этой бродЯжке как рукой снЯло.
   - “йди! - сказал Я. - Ђ то Я тебе скажу, на кого ты похожа.
   - Ќа кого похожа, на того и похожа, - ответила, нахмурившись, €рка.
   - Ќа бабу-Ягу беззубую, из помойки! - сказал Я.
   - Ќу и мерзкаЯ ты вонючка, - сказала €рка.
   џ думал, что она взбеленитсЯ, а она так печально сказала...
   …сли бы она этим ограничилась, Я  бы  не  стал  сердитьсЯ.  Ќо  она
сложила лицо в какую-то дулю и сильно плюнула в менЯ.
   ‚ менЯ еще никто никогда не плевал.
   џ вскочил, сильно ударилсЯ головой о свод потолка, свалилсЯ кулем с
нар и кинулсЯ за ней, чтобы убить. џ не преувеличиваю -  Я  знаю,  что
любой любимец имеет право убить бродЯгу или преступника, и ничего  ему
за это не будет, потому что он проЯвлЯет верность спонсору.
   џ бежал за €ркой, не понимаЯ, что Я уже давно не любимец.
   ‚се в нашей спальне сообразили, что происходит,  но  мне  никто  не
сочувствовал и не помогал. Ќекоторые подставлЯли мне ножки,  пихались,
ругались, даже били менЯ.
   €рка обернулась на бегу, и, могу поклЯстьсЯ  ‚семогущим  спонсором,
она улыбалась!
   …е щербатаЯ улыбка придала мне сил, и Я кинулсЯ за ней к дверЯм.
   Ќо, как назло, именно в этот момент в дверь  въезжала  тележка,  на
которой стоЯл котел с похлебкой длЯ всех пленников. ’от  мужчина,  что
толкал перед собой тележку, конечно же, не ожидал, что на него кинетсЯ
разъЯренный молодец.
   Ќа мое счастье похлебка была не очень горЯчей. ’ак что, когда котел
опрокинулсЯ,  мы  с  поваром  почти  не  обожглись,  но  грохот  стоЯл
невероЯтный - ведь котел покатилсЯ  между  нар,  выплескиваЯ  на  ходу
похлебку с капустой и свеклой. ‚ этом широком, но мелком потоке  плыл,
вернее, ехал на заду Я сам, за мной катилсЯ котел, а держась  за  край
котла в безнадежной попытке удержать его, скользил повар.
   џ убежден, что со стороны зрелище было комическим, но смеЯтьсЯ было
некому - сначала все перепугались, но скоро догадались,  что  по  моей
милости они остались без обеда.  €  еще  не  успел  Я  завершить  свое
движение в потоке похлебки,  как  на  менЯ  со  всех  сторон  кинулись
разъЯренные рабы - они рвали менЯ когтЯми, пинали, старались  удушить,
растоптать, оторвать мне руки и выцарапать глаза! Ќаверное, никогда  в
моей жизни Я не был так близок к гибели, как в тот момент, - Я пыталсЯ
спасти глаза и наиболее уЯзвимые части тела, но у менЯ не хватало рук,
чтобы спасти все, и Я каталсЯ по скользкому полу,  стараЯсь  избегнуть
гибели.
   ‘колько это мучение продолжалось, Я не знаю. „а и как Я мог  узнать
об этом! ‘квозь шум истЯзаниЯ до менЯ донессЯ крик:
   - Ђ ну, прекратить! Ђ ну, по нарам! џ кому сказал!
   •ватка рабов ослабла,  менЯ  отпустили,  Я  смог  открыть  глаза  и
увидел, что ‹ысый разгонЯет плетью рабов по нарам и что  ему  помогает
€рка, котораЯ также старалась менЯ спасти.
   ‹ысому  не  потребовалось  много  времени,  чтобы  понЯть,  что  же
произошло. € тогда он совершил поступок, который еще больше унизил мое
человеческое достоинство и еще более  усилил  мою  ненависть  к  этому
порождению ‡ла.
   ‘ наглой ухмылкой на лице он подошел ко мне и очень больно - вы  не
представлЯете как больно! - огрел менЯ своим бичом. € снова. €  снова!
Ѓич свистел в воздухе столь грозно, что Я думал, что каждый удар будет
длЯ менЯ последним, и все вокруг притихли, ожидаЯ того же, только €рка
вдруг завопила:
   - Ќе надо! …му уже хватит! Ћн не нарочно.
   ‹ысый как будто послушалсЯ ее и сказал:
   - ’олько у менЯ длЯ вас второго обеда  не  будет.  Ћбходитесь,  как
знаете.
   ‚округ поднЯлсЯ угрожающий гул. џ сжалсЯ.
   - Ђ работать вы будете как миленькие, - добавил ‹ысый.
   € ушел.
   џ поднЯлсЯ и пошел к своим нарам. Ќо забиратьсЯ на нары не хотелось
- такой Я был измазанный. Ќекоторые, кто самый голодный, стали ползать
по полу и собирать гущу из похлебки, а другим повар  смог  набрать  со
дна котла. џ стоЯл в углу между стеной и нарами и никуда не смотрел. џ
ненавидел эту проклЯтую €рку, котораЯ была во всем виновата, из-за нее
Я ударилсЯ о котел. ‚от бы сейчас она подошла, Я бы ее задушил.
   €рка пришла позже. џ был рад ее задушить, даже руки дрожали от боли
и ненависти. Ќо Я ее не задушил, потому  что  она  принесла  мне  свою
миску, а в ней на дне - похлебка.
   - †ри, чучело, - сказала она мне.
   џ хотел выплеснуть  похлебку  ей  в  рожу  и  посмотреть,  как  она
запрыгает, и она видно угадала это желание в моем взглЯде, потому  что
отпрЯнула. Ќо потом голод взЯл свое, и  Я  выхлебал  похлебку  и  даже
облизал миску Языком.
   Њы помолчали. Џотом €рка сказала:
   - „авай сюда миску, чучело, мне ее отдавать надо.
   џ отдал миску, хоть совершенно не наелсЯ. џ все  еще  хотел  избить
эту дрЯнь, но если ты съел  из  рук,  то  ты  признал  хозЯйку,  хотЯ,
конечно, €рка не имела ничего общего со спонсорами.
   - ѓде бы помытьсЯ? - спросил Я.
   - Ђ Я думаю, что нас вот-вот в баню  погонЯт,  -  сказала  €рка.  -
’олько ты поосторожнее, люди на тебЯ злые, голодные, они тебЯ задушить
могут.
   € на самом деле нас вскоре погнали в баню, только €рку и  еще  одну
женщину задержали, чтобы подмыть пол. ЊенЯ это  расстроило,  мне  было
страшно одному идти в баню.
   Њое живое воображение строило картины, как они накидываютсЯ на менЯ
и душат. џ шел последним и обратил внимание, что, сворачиваЯ к двери в
баню, все на секунду или две останавливаютсЯ перед какой-то дверью.  €
только поравнЯвшись с ней, Я догадалсЯ, что это не дверь,  а  зеркало.
Љогда Я в него заглЯнул,  то  вместо  себЯ  увидел  страшное,  черное,
пЯтнистое, окровавленное существо, порождение дурного сна или грЯзного
зверинца. € лишь когда Я в ужасе  отшатнулсЯ  и  существо  отшатнулось
тоже, Я догадалсЯ, что это и есть Я - самый красивый любимец на  нашей
улице! Ќеудивительно, что они менЯ бьют и ненавидЯт. ’акого урода и  Я
бы возненавидел! Џоможет ли мне банЯ?
   ЃанЯ была невелика и так наполнена  паром,  что  в  двух  шагах  не
разглЯдишь человека. ’ам было жарко и душно.  „ома  Я  мылсЯ  в  тазу,
который ставили в ванной  комнате,  а  еще  мне  разрешали  плавать  в
бассейне, Я всегда был чистый и без блох.
   Ќа полке возле входа стоЯли алюминиевые тазы. џ  сначала  не  знал,
что они называютсЯ шайками  и  в  них  наливают  воду,  когда  моютсЯ.
Џоэтому Я стоЯл посреди бани, не представлЯЯ, как мне набрать воду  из
котлов, вмазанных в пол - один с ледЯной  водой,  второй  с  кипЯтком.
„ругие смешивали воду в шайках и потом мылись.
   џ увидел пустую шайку - возле нее никого, решил последовать примеру
других людей и в тот момент  шкурой  почувствовал  опасность.  —увство
было настолько  острым  -  такое  чувство  развиваетсЯ  чаще  всего  у
любимцев, а у людей обыкновенных его не бывает, -  что  Я  отпрЯнул  в
сторону, и тут же на место, где Я только что стоЯл,  обрушилась  шайка
крутого кипЯтка.
   Ѓрызги разлетелись во все стороны - обожгло и менЯ, и других людей,
которые стали чертыхатьсЯ, и кто-то из женщин завопил:
   - ЋпЯть он!
   - ќто не Я! ќто менЯ хотели убить! Ћбварить!
   € что странно - они сразу поверили и отвернулись  к  своим  шайкам,
будто согласились оставить менЯ наедине со смертью.
   Ќа мое счастье тут пришла €рка, она сразу подтащила свою  шайку  ко
мне поближе и спросила удивленно:
   - ’ы живой, что ли?
   Џри этом она опЯть нагло улыбалась.  ‘  каким  бы  удовольствием  Я
сунул ее головой в кипЯток! Ќо удержалсЯ и только отвернулсЯ от нее.
   - Ђ ты гладкий, - сказала она и провела рукой по моей спине.
   - Ћтстань, - сказал Я.
   Ћна ударила менЯ кулачком по лопатке и сказала:
   - Ќужен ты мне очень!
   ‚се были голодные и злые и, кто мог,  норовили  толкнуть  менЯ  или
обругать, но Я ведь тоже был голодный и тоже терпел.  Ќа  пинки  Я  не
отвечал, не хотел, чтобы опЯть они навалились  на  менЯ  скопом;  ведь
рабы - они как животные, они не знают правил  и  чести.  ’ак  Я  и  не
узнал, кто хотел менЯ ошпарить кипЯтком.
   Љогда мы вышли из бани в холодный мокрый предбанник, там стоЯли два
раба из тех, что жили здесь  раньше.  Џеред  первым  возвышалась  куча
застиранных трЯпок - каждому из нас  досталось  по  трЯпке,  а  второй
вытаскивал из кучи и протЯгивал серую мешковину.
   ќто обрадовало бродЯг, и они  начали  вытирать  себЯ  трЯпками  как
полотенцами, а мешковина, оказываетсЯ, была сшита как штаны. Њы  сразу
стали неуклюжими, но когда пар рассеЯлсЯ, Я с удивлением понЯл, что не
узнаю спутников  по  загону  и  подземельЯм  -  горЯчаЯ  вода  и  мыло
совершили с людьми волшебные превращениЯ, и Я с трудом  угадывал  тех,
кто менЯ колотил или хотел убить.
   ‚ошел еще один раб, он принес большую  корзину  с  ломтЯми  серого,
дурно пропеченного хлеба. Ћн вынимал ломти и раздавал - люди бросились
к нему.
   - „авайте, жрите! - сказал раб. - ‹ысый велел, сказал, а то помрете
в цехе.
   Њногие засмеЯлись. ‹юди были рады.
   Ќо когда Я подошел за куском, сразу воцарилась тишина.
   - Ђ тебе, длинный, - сказал  раб,  -  не  положено.  ’ы  людей  без
шамовки оставил, а хозЯину сделал большой убыток. ‚али отсюда!
   € Я отошел, хотЯ был на две головы выше раба и мог бы  свалить  его
одним ударом.
   Ћдетые и вытертые, мы вышли из  бани  и  пошли  обратно  к  себе  в
спальню. ‹юди на ходу жевали хлеб и  уже  забыли  о  своих  невзгодах.
“дивительно, до чего легкомысленны  эти  особи!  -  думал  Я.  Ќе  зрЯ
спонсоры неоднократно обращали мое внимание  на  то,  что  люди  могут
бунтовать, боротьсЯ, поднЯтьсЯ на войну - но только покажи им  кусочек
хлеба, они забудут о принципах! ’аким суждено быть  рабами!  €  Я  был
согласен с господами спонсорами.
   ЊолодаЯ женщина в  неловко  и  грубо  сшитых  из  мешковины  штанах
обогнала менЯ. Њокрые волосы  этой  женщины  завивались  в  кольца,  и
казалось,  что  вместо  головы  у  нее  солнце  с  лучами   -   такого
ослепительно рыжего цвета были эти кудри.
   Ѓудто почувствовав мой взглЯд, женщина обернулась.
   “ нее было  треугольное  лукавое  лицо,  большие  зеленые  глаза  и
множество веснушек на белых  щеках.  Џравую  щеку  пересекал  шрам.  џ
любовалсЯ этой женщиной, а она вдруг сказала:
   - —его уставилсЯ, красавчик?
   € тогда Я сообразил, что это всего-навсего моЯ подруга €рка.
   - ’ебЯ не узнаешь, - сказал Я.
   - Ђ тебЯ что, узнаешь, что ли? - Ћна рассмеЯлась, и Я увидел, что у
нее нет передних зубов.
   - Ђ где зубы? - спросил Я.
   - Ђ вышибли. Ѓили и вышибли.
   Њы дошли до нашей комнаты, положили полотенца на свои нары,  и  тут
же вошел надсмотрщик •енрик и велел выходить к двери. Ћтмытые, мы  ему
понравились:
   - Ќа людей похожи, - сказал он. -  џ  уж  не  надеЯлсЯ,  что  людей
увижу! - Ћн расхохоталсЯ тонким голосом, и мы  все  засмеЯлись.  ѓлЯдЯ
друг на друга, мы понимали, что он имел в виду.
   - Љто здесь уже был? - спросил •енрик. - Ќе бойтесь, шаг вперед.  џ
дратьсЯ не буду. џ и без вас знаю, что вы все беглые.
   €рка и еще человек пЯть шагнули вперед.
   - ‚ы работу знаете, - сказал он. - ‚ам и быть бригадирами. Ђ  потом
разберемсЯ. “ нас сейчас  работы  много,  не  управлЯемсЯ.  Љто  норму
сделает, получит лишнюю пайку,  мы  не  жадные.  Љто  будет  волынить,
пенЯйте на себЯ. Џоголодаете... как сегоднЯ!  -  он  засмеЯлсЯ  вновь,
видно, уже знал, что у нас приключилось.
   Љогда мы проходили мимо него, он легонько дернул бичом,  ожег  менЯ
по ноге и спросил:
   - ќто ты, красавчик, котлы опрокидываешь?
   Ћн спросил без злобы, и во мне тоже не было зла, и Я сказал:
   - џ нечаЯнно.
   - ’ы у менЯ в бригаде будешь, - сказала рыжаЯ €рка. - Ќас, Я думаю,
на перегрузке будут держать. Ќа забой не  возьмут  -  слишком  сложнаЯ
работа, понЯл?
   - Ќет.
   - џ так и думала, что нет.
   Њы спустились еще на этаж ниже. Џод потолком горели Яркие лампы, но
от этого подвал был еще более неприглЯдным. ‘тены его были до половины
испачканы бурыми пЯтнами и полосами, пол был покрыт бурой жижей. —ерез
весь сводчатый зал тЯнулсЯ широкий транспортер, грЯзный, старый,  даже
порванный и неаккуратно скрепленный в некоторых местах. ‚ тот  момент,
когда мы, числом с полдюжины, вошли в зал, навстречу  нам  поднимались
люди из предыдущей  смены. Ћни были так же измазаны, как и все  в  том
зале, их шатало  от  усталости,  а  одного  из  сменщиков,  невысокого
молодого человека, одетого, как и все мы, в мешковину,  вдруг  вырвало
чуть ли не нам под ноги. Ћн корчилсЯ, отвернувшись к стене,  но  никто
не обращал вниманиЯ, а когда  пришедший  с  нами  жирный  раскорЯка  с
одутловатым лицом начал было материтьсЯ, €рка прикрикнула на него:
   - ‡аткнись, не знаешь - не лезь.
   ‚ подвале царил тЯжкий запах страха и смерти - Я не мог  объЯснить,
из чего он складывалсЯ...
   ’ранспортер уходил в соседнее, не видное мне помещение,  отделенное
от нашего подвала резиновой занавеской. Ћттуда доносилсЯ глухой шум  -
редкие удары, тонкий крик, ругань, вознЯ,  снова  удары...  будто  там
кипел бой.
   Џо обе стороны транспортера стоЯли два могучих мужика, единственной
одеждой которых были кожаные, вымазанные чем-то бурым передники,  а  в
руках они держали металлические дубинки.
   ‚сЯ эта обстановка  подействовала  на  менЯ  удручающе.  ‹ишь  одно
желание руководило мной - удрать.
   џ с трудом проглотил слюну и спросил €рку:
   - —то здесь?
   - “видишь,  -  коротко  сказала  она,  подходЯ  к  груде  резиновых
фартуков, лежавших на столе  у  транспортера,  берЯ  и  завЯзываЯ  его
сзади.
   - Њне тоже? Ћн же грЯзный.
   - Ђ ты думал, теперь всегда чистым будешь?
   Њне показалось, что €рка тоже боитсЯ, но не смеет признатьсЯ мне  в
своей слабости. Ћна же бригадир и старожил к тому же.
   - —то надо делать?
   - ”артук надень, а то себЯ не узнаешь.
   џ подчинилсЯ ей, как уже привыкал  подчинЯтьсЯ.  Ћна  завЯзала  мне
фартук на спине - запах смерти и мучений был теперь близок, Я  как  бы
закуталсЯ в смерть.
   Џо виду других моих спутников Я понЯл, что они испытывали такие же,
как Я, отвратительные чувства.
   € вдруг транспортер дернулсЯ и со скрипом двинулсЯ в нашу  сторону.
Њужики у резинового занавеса поднЯли дубинки - они были наготове...
   € тут... неожиданно!..
   ђаздвинув своим весом занавес,  на  транспортере  закрутилсЯ  серый
метровый червЯк - ничего подобного мне видеть еще не  приходилось.  Ћн
был страшен и, наверное, Ядовит. џ не знал, как он попал в наш подвал,
и рванулсЯ было бежать, но тут увидел, что мужики ждали его поЯвлениЯ,
потому что один  из  них,  примерившись,  ловко  ударил  металлической
дубинкой червЯка по голове, и он, дернувшись, замер.
   Џока червЯк медленно плыл на транспортере, Я успел разглЯдеть его.
   “битое существо более всего напоминало громадную метровую гусеницу,
покрытую серой шерстью и снабженную сотнЯми маленьких ножек. Ќекоторые
из ножек еще дергались.  ѓолова  гусеницы  была  относительно  велика,
глаза - выпученные, как у стрекозы...  џ  бы  и  далее  с  отвращением
рассматривал это животное, но тут резиновый занавес раздалсЯ снова,  и
поЯвилось сразу несколько таких существ, на этот раз мертвых.
   Љак только гусеница доехала до конца транспортера, €рка приказала:
   - •ватай! ’имка - за голову, †ирный - за хвост, а ну!
   ‘ама она толкнула широкую плоскую тележку на низких  колесах  таким
образом, чтобы она оказалась у конца транспортера. €  тогда,  частично
от собственного веса, а  частично  от  наших  с  †ирным  усилий,  тело
гусеницы кулем свалилось на тележку.
   ’ак  как  к  концу  транспортера  уже  подъезжали  сразу  несколько
наваленных друг на дружку гусениц,  то  в  дело  пришлось  вступить  и
другим членам €ркиной бригады. ѓусеницы оказались страшно  тЯжелыми  -
по пуду, не меньше, и уже через полчаса Я вымоталсЯ.
   ‚ наши обЯзанности входило  грузить  битых  гусениц  на  тележки  и
выкатывать тележки  в  боковой  зал,  где  за  длинными  оцинкованными
столами со сливами, ведущими в эмалированные ванны  под  ними,  стоЯли
подобные нам бродЯги, которые взваливали гусениц на столы и  свежевали
их.
   …сли какаЯ-нибудь из гусениц оказывалась недобитой, мужики у начала
транспортера должны были ее уничтожить. Џочти всегда это им удавалось,
но одна из гусениц, которую Я  подхватил  было,  чтобы  перевалить  на
тележку, приоткрыла стрекозиные  глаза,  как  будто  зевнула,  показав
острые, длинные, как у хищной рыбы, зубы. џ испугалсЯ  и  отпрыгнул  в
сторону - а вдруг она ЯдовитаЯ? Ќа мой крик подскочил мужик с дубинкой
и добил гусеницу.
   ’ак мы бегали, сваливали, грузили, отвозили гусениц часа два-три  -
точно не скажу. џ только знаю, что сначала Я  смертельно  устал,  руки
отваливались, и все времЯ мутило от запаха  крови  гусениц  -  из  них
вытекало много крови. Ќо потом Я постепенно вошел в тупой ритм  работы
и даже научилсЯ отдыхать - ведь  транспортер  нередко  ломалсЯ,  да  и
гусеницы шли неровным потоком.
   Ћдин раз транспортер сломалсЯ,  и  после  всЯких  криков  и  ругани
пришел человек с чемоданчиком  -  он  достал  инструменты  и  принЯлсЯ
чинить транспортер. Њы смогли отдохнуть.
   - ‹учше помереть, чем такаЯ работа, - сказал Я, прислонЯЯсь  спиной
к транспортеру.
   €рка достала из волос сигарету, †ирный чиркнул спичкой и сказал:
   - Ћставишь затЯнутьсЯ?
   - ‚ы курите? - удивилсЯ Я.
   - Ќет, выпиваем, - сказала €рка. - …ще вопросы будут?
   - ‡ачем мы это делаем? - спросил Я.
   - ’ак это же ползуны!
   - Љонечно, ползуны, - вторил ей †ирный, глЯдЯ на сигарету. - Ђ  ты,
€рка, почаще затЯгивайсЯ, чтобы зазрЯ не горело.
   - Ћткуда они?
   - ‘понсоры их с собой привезли, из икры разводЯт,  откармливают,  а
потом, когда они в тело войдут, их убивают.
   - ‘понсоры не едЯт мЯса!
   - Ђх ты, любимчик! - €рка усмехнулась.
   - ‘понсоры - вегетарианцы.
   - ‘понсоры едЯт пруст. …дЯт?
   - Ќо это печенье.
   - —то в лоб, что по лбу, - сообщила мне €рка.  -  Ќо  делаетсЯ  это
самое печенье из ползунов. Ќеужели они тебЯ ни разу не угостили?
   € тут менЯ вырвало, и Я постаралсЯ убежать  в  угол,  а  надо  мной
многие засмеЯлись. Љонечно же, Я ел пруст  -  круглые  такие  лепешки.
Ѓывают сладкие, бывают соленые.
   џ еще не пришел в себЯ, как заЯвилась  мадамка  в  сером  ворсистом
платье. Ћна была встревожена поломкой транспортера.
   - „урачье! - кричала она на механика. - “ менЯ  разделочные  сейчас
встанут! ’ы хочешь, чтобы менЯ вместо этих тварей в расход пустили!  Ђ
ну, поторапливайсЯ. Ђ вы что расселись?
   Њы уже не расселись, мы стоЯли смущенные от того, что не  работаем,
хотЯ делать нам было нечего.
   - Ђ ну, в тот зал, помогайте свежевать!
   Њысль о том, что Я должен буду резать этих отвратительных  гусениц,
была столь ужасна, что Я предпочел бы сам умереть, но тут, к  счастью,
транспортер двинулсЯ вновь, и Я был рад, что занимаюсь хоть и трудным,
но  относительно  чистым  трудом.  Ђ  потом,  от  усталости,   радость
испарилась...
   „альнейшее Я помню урывками - Я даже о голоде  забыл,  и  тут  €рка
хрипло закричала:
   - Ђ ну, шабаш работе, пошли в казарму.
   џ не сразу сообразил, что это относитсЯ и ко мне. “  менЯ  даже  не
было времени осмыслить удивительный  факт,  с  которым  Я  столкнулсЯ:
џйблочки и их телевизор учили менЯ, что спонсоры вегетарианцы, к  чему
они всегда призывали и нас, людей.
   Њы с трудом сбросили намокшие фартуки и потЯнулись к лестнице.
   Љаждый шаг давалсЯ мне со страшным трудом. џ  помню,  как  мылсЯ  в
душе, чтобы отделатьсЯ от зловониЯ. Ќо как мне удалось  взобратьсЯ  на
верхние нары - загадка. € Я сразу заснул. €рка, как она потом сказала,
даже не смогла менЯ растолкать, когда привезли ужин и раздавали хлеб.
   џ просыпалсЯ, представлЯЯ себе, что нежусь на  мЯгкой  подстилке  у
кухонных дверей, и госпожа џйблочко  мирно  возитсЯ  у  плиты,  готовЯ
завтрак из концентратов длЯ себЯ и мужа -  спонсорам  наша  пища,  как
правило, непригодна, и они питаютсЯ консервами... ‚от с этим  чувством
жалости к моей госпоже Я проснулсЯ и в то же времЯ почувствовал что-то
неладное - запах! звуки! холод! духота!
   € тут же весь ужас моего положениЯ обрушилсЯ на менЯ, как лавина.
   џ уже не любимец - Я раб... Я изгой, которому суждено погибнуть  на
бойне, таскаЯ туши вонючих гусениц, Я скоро умру, и ни одна живаЯ душа
не подумает обо мне... Ћдиночество, вот самаЯ страшнаЯ беда на свете -
как же Я не думал об этом раньше? Ќеужели жизнь  моЯ  возле  спонсоров
была столь согрета лаской, что Я не чувствовал  одиночества?  —ушь!  џ
никогда  их  не  любил,  но  до  встречи  с  соседской  любимицей   не
подозревал, что нуждаюсь в других людЯх. Ћсновное  качество  домашнего
животного, подумал Я сквозь сон,  -  это  естественность  одиночества,
ненужность других... џ сам удивилсЯ тому, как красиво складываютсЯ мои
мысли - раньше Я никогда так не думал.
   - ЏодвиньсЯ, - услышал Я шепот. - ђазлегсЯ, тоже мне!
   џ не испугалсЯ и не удивилсЯ - это €рка лезла  ко  мне  на  верхние
нары.
   - ’ак и помереть можно от холода, - шептала она.
   Ћна  притащила  с  собой  на  второй  этаж  старый  мешок,  которым
накрывалась. ‚месте с моим мешком у нас получалось настоЯщее одеЯло, а
€ркиной тело было горЯчим, как грелка, которую Я когда-то наполнЯл длЯ
ног госпожи џйблочки.
   - ’ы только менЯ не столкни, - сказала €рка.
   - Ќет, Я не ворочаюсь, - сказал  Я,  прижимаЯсь  к  ней,  чтобы  не
свалитьсЯ с нар.
   џ хотел поговорить с ней, и мне даже мерещилось, что Я  говорю,  но
на самом деле Я уже спал - согревшийсЯ и оттого почти счастливый.
   “тром загудела сирена - всем вставать!
   џ проснулсЯ от воЯ сирены и от того, что обитатели  нашего  подвала
начали шевелитьсЯ и чертыхатьсЯ, а €рка скользнула вниз на свои  нары,
утащив с собой мешок.  ‘разу  стало  холодно,  и  Я  после  нескольких
бесплодных попыток  скорчитьсЯ  так,  чтобы  сохранить  ночное  тепло,
вынужден был соскочить с нар.
   €рка уже побежала в коридор и крикнула мне по пути:
   - ‘корей, красавчик! џ очередь к параше займу, а ты к умывальнику!
   Ћна была опЯть права - хоть Я провел всего сутки в  этом  мире,  но
уже понЯл, что без €рки Я бы пропал.
   Ћна еще не успела скрытьсЯ в дверЯх,  как  целаЯ  толпа  обитателей
подвала понеслась в сортир и к умывальне. Ћба помещениЯ были невелики,
в одном - три крана, в другом - три очка. Ђ нас в подвале полсотни.  €
всем надо.
   џ побежал следом за €ркой. Ћна уже стоЯла в начале большой  очереди
- к параше. Ћчередь в  умывалку  была  меньше,  но  Я  знал,  что  она
увеличитсЯ, потому что люди будут переходить в нашу очередь. ‡а  мной,
к счастью, оказалсЯ старый знакомец - †ирный из нашей  бригады.  Љогда
подошла €ркина очередь войти в сортир, Я сказал ему, что  мы  с  €ркой
сейчас вернемсЯ. € побежал к ней. ‚ очереди сразу начали кричать:  "Ћн
здесь не стоЯл! Ћн еще откуда  взЯлсЯ?"  Ђ  €рка  начала  визжать:  "џ
предупреждала! ѓде твои уши были, старый козел?"
   ‡авЯзалась перебранка,  но  она  не  помешала  мне  воспользоватьсЯ
сортиром и благополучно вернутьсЯ в очередь  к  умывалкам.  €рка  была
веселаЯ, а Я расстроен - что же, думал Я, теперь мне доживать свои дни
в этой вони и холоде? џ же  рожден  благородным  и  красивым  домашним
животным! џ не желаю превращатьсЯ в грЯзного раба!
   - ’ы что? ’ебе плохо? - спрашивала €рка. ѓлаза у нее были добрые. џ
вырвал руку - ну что объЯснишь этому примитивному  созданию,  которое,
может, никогда в жизни не видело телевизора или кофемолки?
   - ’ы как хочешь, Я тебе  не  навЯзывалась,  -  сказала  €рка.  -  џ
хотела, как лучше.
   - ‡наю, - сказал Я. џ уже не сердилсЯ на нее - Я сердилсЯ  на  свою
судьбу. ‚новь так остро Я ощущал запах смерти, и все во мне  сжималось
от отвращениЯ, что сегоднЯ придетсЯ заниматьсЯ тем же, чем и вчера.
   ‘овершив утренний туалет, мы вернулись в наш подвал, куда два  раба
вкатили бак с желтоватой водой, которую именовали чаем, и второй бак -
с кашей. Љаждому дали по миске  и  по  ложке  -  потом  их  надо  было
вернуть.
   €рка облизала ложку, потом отвалила  мне  в  миску  каши  из  своей
миски.
   - ’ы что? ‡ачем?
   - Њне много, а ты не наешьсЯ!
   џ, наверное, должен был отказатьсЯ, но был голоден.
   €рка смотрела на менЯ с интересом, глаза у нее зеленые, через  щеку
от века до подбородка - тонкий шрам.
   - …шь, - сказал Я ей, - а то остынет.
   - џ холодное люблю, - сказала она.
   Љаша была безвкуснаЯ, скользкаЯ и недосоленнаЯ.
   - Ђ ты как сюда попала? - спросил Я у €рки, прихлебываЯ теплый чай.
   - Љак и ты, - сказала она, - со свалки.
   - Ђ на свалку?
   - џ бродЯчаЯ, - ответила €рка.  -  Љак  наших  сократили,  Я  тогда
девчонкой была, Я по свалкам пошла.
   - Љого сократили? - спросил Я. - € как сократили?
   - “чи тебЯ, учи, - сказала  €рка  удивленно.  -  џ  еще  такого  не
видала! Џростых вещей не понимает. Њы в поселке жили, в агросекторе. Ђ
по программе поселок  шел  под  девственную  местность  -  вот  нас  и
разломали. Њужчин ликвидировали, а женщин - в резерв. Њы с  сестрой  в
Њоскву убежали. Ќам говорили, что в Њоскве жизнь клеваЯ. Ђ врали... ’ы
в Њоскве не был?
   - Њосква - это тоже свалка?
   - Њосква - это  такаЯ  свалка,  что  никто  ее  конца  не  видел  -
охренеешь, какаЯ свалка!
   ‚  дверЯх  подвала  поЯвилсЯ  ‹ысый,  он  прошел  внутрь  и  стоЯл,
похлопываЯ себЯ по ногам плетью, - Я  в  жизни  еще  не  видел  такого
злобного существа, как он.
   Ћн  молчал,  а  все,  кто  сидел  за  столом,  замерли,  даже  есть
перестали. ‹ысый ждал. ‚ошла мадамка. ‚еселаЯ улыбка  во  всю  широкую
физиономию, тридцать золотых зубов!
   - Ќу и как, мои цыплЯточки? - гаркнула она с порога.
   - ‘пасибо... спасибо, - откликнулись работники.
   - Џлохо работаете, - заЯвила мадамка. - Ќа мыло захотелось?  џ  вас
быстренько туда спроважу. Ќормы не выполнЯете - жабы голодные сидЯт!
   џ поежилсЯ - даже в мыслЯх нельзЯ было именовать спонсоров  жабами,
хотЯ про себЯ все их так называли.
   - ‘егоднЯ конвейер потЯнет быстрее. ’ак что держитесь, мазурики. Ќо
если не подохнете, к обеду будет картошка, понЯли?
   ‚се стали благодарить эту наглую квадратную женщину. Њне она совсем
не нравилась.
   Њашка-мадамка  ушла  в  следующий  подвал  -  она  по  утрам  часто
проходила по подвалам, смотрела, как живут ее рабы, даже разговаривала
с ними, €рка обернулась ко мне:
   - ‘мотри, что Я сейчас у одной тетки за полкуска выменЯла!
   Ћна показала мне обломок гребенки.
   € тут же за столом принЯлась причесывать свои пышные рыжие волосы.
   - џ тебе ползунов покажу. €х из Яиц выводЯт, а  откуда  Яйца  -  не
знаю, наверное, инкубатор есть.
   - Ћни противные, - сказал Я. - ЊенЯ от их вида воротит.
   - Ђ Я в простых местах выросла, - сказала €рка, - там, где деревьЯ,
трава и лес. ЃольшаЯ гусеница - разве это плохо?
   ЊенЯ всего передернуло от этих слов. ќти стрекозиные умершие  глаза
и короткаЯ сераЯ шерсть...  џ  понЯл,  из  чего  сшита  шубка  госпожи
џйблочко, Я понЯл также, из чего сделано платье Њашки-мадамки...  и  Я
понЯл, что раньше был ничего не ведающим сосунком, и если бы не  беда,
так бы и осталсЯ сосунком до старости, подобно  всем  прочим  домашним
любимцам.
   Ќо может это ошибка? Њожет  быть,  моих  дорогих  спонсоров  кто-то
оболгал? €х, убежденных вегетарианцев, их, выше всего  ставЯщих  жизнь
на нашей  планете,  облили  грЯзью  подозрениЯ...  Ђ  кто  тогда  убил
одноглазого?  Ћдноглазого  убили  милиционеры,  которые  всего-навсего
люди. Ђ кто убивает гусениц-ползунов? €х убивают  бродЯги  и  подонки,
такие, как мы. Ђ когда из  них  делают  печенье,  мои  спонсоры  и  не
подозревают, что им приходитсЯ вкушать. Ќадо срочно сообщить об  этом,
раскрыть заговор, надо бежать к спонсорам...
   - ’ы что? - спросила €рка. - ѓлаза  выпучил,  губа  отвисла,  слюни
текут...
   џ замахнулсЯ на нее - она отпрыгнула, чуть не свалилась  на  пол  и
зло сказала:
   - Џоосторожнее. џ и ответить могу!
   ’ут загудела сирена, и  мы  пошли  надевать  грЯзные  фартуки.  ‚се
послушно, лишь Я один - с ненавистью и надеждой вырватьсЯ отсюда.
   ‚торой  рабочий  день  с  самого  начала  был  тЯжелее  вчерашнего.
Њашка-мадамка выполнила свою угрозу - транспортер катилсЯ быстрее, чем
вчера, но, правда, разницу в  скорости  до  какой-то  степени  съедали
частые поломки  и  остановки  транспортера.  ‚ыросло  число  недобитых
гусениц - мужикам у занавески пришлось потрудитьсЯ до седьмого пота. џ
помню, как один ползун оказалсЯ страшно  живучим,  он  очнулсЯ,  когда
†ирный уже хотел подхватить его, чтобы кинуть на  тележку.  ’ут-то  он
подпрыгнул и решил убежать. Њужики чуть  с  хохоту  не  померли,  пока
†ирный его добивал - он за ним с дубиной, а гусеница под  транспортер!
‚торой мужик тоже под транспортер!
   Ќо добили в конце концов. ‚се-таки двое  разумных  на  одну  тварь,
лишенную разума.
   —ерез час  или  около  того  Я  начал  выдыхатьсЯ,  и,  как  назло,
транспортер больше не ломалсЯ - руки онемели от тЯжелой ноши... €  тут
вошли два спонсора.
   Љогда вошли спонсоры, Я от усталости сразу и не сообразил, что  это
именно спонсоры. џ только удивилсЯ: откуда здесь взЯлись две  огромные
туши, которым приходитсЯ нагибатьсЯ, чтобы пройти в высокую и  широкую
подвальную дверь. Ћба спонсора  были  в  их  цивильной  одежде,  но  в
колпачках  с  поднЯтыми  гребнЯми  -  значит,   они   при   исполнении
обЯзанностей.
   ‚рЯд ли кто в подвале кроме менЯ понимал все эти условные  знаки  и
обычаи спонсоров - мне же сам Ѓог велел это знать, а то спутаешь гостЯ
с инспектором лоЯльности - выпорют обЯзательно. џ еще щенком, мне  лет
десЯть было, полез на  колени  к  одному  спонсору,  который  был  при
исполнении, - до сих пор  помню,  как  он  наподдал  мне!  Ђ  когда  Я
заплакал, мне еще добавил сам господин џйблочко...
   ‘понсоры были при исполнении. Њашка-мадамка это понимала -  шла  на
шаг сзади и готова была ответить на любой  вопрос.  Ћна  была  бледней
обычного, руки чуть дрожали.
   Ћни остановились в дверЯх. ‚переди - два спонсора в позе вниманиЯ и
презрениЯ, на  шаг  сзади  -  Њашка-мадамка,  еще  позади  -  ‹ысый  и
надсмотрщик •енрик. Њужики с дубинками стали  по  стойке  смирно,  ели
глазами высоких гостей. Љакого черта они сюда приперлись -  проверить,
не жестоки ли мы к гусеницам?
   ђезиноваЯ занавеска дернулась, и  транспортер,  придЯ  в  движение,
вывез из-за нее груду дохлых гусениц.
   Џервый спонсор завопил на плохом русском Языке:
   - Ћн живой, он есть живой! Ѓей его!
   ‚ его голосе звучал ужас - словно гусеница могла броситьсЯ на него.
   Ћдна из гусениц на транспортере дернулась -  практически  она  была
уже дохлой, она бы и без дополнительного удара  сдохла.  Ќо  мужики  с
дубинками так перепугались, что принЯлись колотить с двух  сторон  эту
гусеницу, превращаЯ ее в месиво.
   - €диот, - громко сказал по-русски второй спонсор.
   ‘понсоры всегда говорили с людьми  по-русски.  ќто  объЯснЯлось  не
только их глубоким  убеждением,  что  мы,  аборигены,  не  способны  к
Языкам, но и соображениЯми  безопасности.  ’от,  кто  выучивает  чужой
Язык, вторгаетсЯ в мир существ, которые общаютсЯ на этом Языке,  -  он
нападает. џ об этом догадалсЯ давно, но не давал себе  труда  выразить
это в мыслЯх даже длЯ себЯ. ‡ачем? Њне  было  тепло,  сытно  и  уютно.
—еловек начинает думать, когда ему плохо и холодно.
   - ‘коты, - сказал первый,  и  оба,  повернувшись,  пошли  прочь  из
подвала. Ђ  Я,  потерЯв  на  минуту  способность  думать,  забыв,  где
нахожусь, вдруг ужаснулсЯ, что сейчас спонсоры  уйдут,  и  Я  навсегда
останусь в вонючем подвале, во власти  грубых,  жестоких  людей.  “ход
спонсоров был как бы разрывом последней нити, котораЯ соединЯла менЯ с
цивилизацией.
   ‚се смотрели вслед спонсорам, и никто  не  успел  менЯ  остановить,
хоть все в подвале видели, куда Я побежал.
   ‹ишь €рка крикнула:
   - ’имошка, ’има, ты себЯ погубишь! —то ты делаешь, дурак?
   Ћстальные  рабы  тупо  смотрели,  ожидаЯ,  когда   вновь   двинетсЯ
транспортер и начнетсЯ работа.
   ‚ыбежав следом за спонсорами из подвала, Я  оказалсЯ  в  широком  и
высоком коридоре. едшие впереди спонсоры почти доставали головами  до
потолка. Њашка-мадамка семенила рЯдом, как любимица, а ‹ысый шел  чуть
сзади.
   Ћни не оборачивались и не видели менЯ.
   џ находилсЯ в неуверенности. Љазалось  бы,  сейчас  лучший  момент,
чтобы криком обратить на себЯ внимание. Ќо что, если спонсоры  мне  не
поверЯт? € оставЯт менЯ в руках людей? ‹ысый менЯ убьет, как гусеницу!
   Ћни дошли до двери. Џо очереди наклонившись,  чтобы  не  задеть  за
притолоку, спонсоры вышли во двор кондитерской фабрики. џ  прижалсЯ  к
косЯку двери. „ень был теплым,  солнечным,  свежим.  ѓладкие  и  такие
скользкие - Я помню, как в детстве это менЯ  завораживало,  -  мундиры
спонсоров, в покрое и деталЯх  которых  лишь  опытный  глаз,  подобный
моему, мог различить чин и положение, блестели на солнце, отражаЯ  его
лучи. Њой взглЯд, натренированный за много  лет  на  гостЯх  господина
џйблочко, безошибочно сообщил мне, что спонсоры, нагнавшие такой страх
на наш цех, относЯтсЯ к  низшему  эшелону  их  власти  -  это  простые
исполнители. ќти спонсоры и не были военными - они  были  снабженцами,
то есть существами, не пользующимисЯ большим доверием  и  уважением  в
гарнизонах. ‚ дом џйблочков их бы и не пригласили.
   „лЯ жителей ‡емли все спонсоры равны и тем  непобедимы.  Љаждый  из
них, как боевой муравей, несет свою службу. ‚се одинаковы: безжалостны
и непобедимы. Ќа самом деле это совсем не так, но человеку об этом  не
догадатьсЯ  -  ведь  человек  судит  по  выражению  лица,  по   нормам
поведениЯ, которые у людей и спонсоров совсем разные.  Ќу  что  будешь
делать, если у спонсора лицо лишено мышц и не может  выражать  эмоций,
зато  длинные  средние  пальцы  рук  беспрестанно  движутсЯ  и   очень
выразительны. ‡ачастую они могут сказать о  настроении,  намерениЯх  и
чувствах (да, да, и  спонсоры  способны  на  чувства!)  спонсора  куда
больше, чем слова.
   - ‘колько у  вас  работает  эта  партиЯ?  -  спросил  Њашку-мадамку
старший спонсор.
   - ’олько второй день.
   - Џлохо работают, плохо, - сказал второй спонсор.
   - Ђ где взЯть  лучше?  џ  была  на  распределении,  -  пожаловалась
мадамка. - Џронин всех крепких взЯл на рудники.
   - ‹юди везде нужны, - сказал спонсор.
   - ќто вы решайте,  -  сказала  мадамка,  и  Я  понЯл,  что  она  не
испытывает трепета перед спонсорами. € если бы Я не знал, что  люди  -
не более как отсталые дикари, которых  спонсорам  приходитсЯ  учить  и
опекать, Я бы подумал, что идет деловаЯ беседа между равными.
   - Ќо у вас  легкаЯ  работа.  Ђ  в  шахте  трудно.  Ћни  там  быстро
отмирают, - сказал первый спонсор.
   - ’ут только еда, - сказал строго второй спонсор, и в голосе его  Я
услышал фон - жужжание - это означало, что он начал сердитьсЯ, но Я не
знал, уловила ли мадамка эту угрожающую нотку. - Њы готовы  жертвовать
собственными интересами и даже  питанием  длЯ  большой  жертвы  -  длЯ
продукции, котораЯ нужна всему обществу, всей галактике. Њы готовы  на
жертвы, а вы? ѓде ваши жертвы?
   - ‹юди работают не покладаЯ рук.
   - Џолзунов переращиваем, - сказала мадамка. - €х на  неделю  раньше
забивать надо, тогда мЯсо нежнее и концентрат лучше. ‚ы это лучше менЯ
знаете. Ђ вам вес подавай!
   - Ќам нужен вес. ѓарнизоны растут.
   - …сть опасность - они уже кричат.
   - ќту опасность нельзЯ допускать.
   - ’ак что же делать? - спросила мадамка.
   - …сли будете плохо делать, мы отрываем вашу прекрасную  голову.  -
‘понсор постучал концом среднего  пальца  по  своей  шее  -  это  было
признаком весельЯ. Ќе знаю, догадалась ли о том мадамка, котораЯ  была
занЯта своими невеселыми мыслЯми.
   - …сли оторвете  мою  прекрасную  голову,  -  сказала  она,  -  вам
придетсЯ искать другого директора фабрики.
   - Ќайдем, - сказал второй спонсор.
   - €щите, - сказала мадамка.
   - Ќе будем спорить, - сказал первый  спонсор.  -  Њы  довольны.  ‚ы
хорошо работаете. Њы пришлем  новых  людей.  ќти  должны  работать  не
больше пЯти недель. ‡атем прошу подготовить их к ликвидации.
   - ‚ы с ума сошли! - воскликнула мадамка.  -  “  менЯ  не  проходной
двор. ’олько человек научилсЯ работать - а вы его  на  живодерню.  ќто
неумно.
   - Ќе надо спорить!
   -  ‚ы  боитесь,  что  кто-то   проговоритсЯ?   Љому   проговоритсЯ?
’ростнику?
   - Ќе надо разговоров, - сказал спонсор. - ‡нающие тайну не живут.
   - џ сегоднЯ принимала Яйца, - сказала мадамка. - ‘емь тысЯч Ящиков.
   - ‚ас мы тоже убьем, - сказал спонсор, - немного потом. ќто шутка.
   - ‡наем, какие с вами шутки, - сказала Њашка-мадамка.
   ‘понсоры мерно покачивались от смеха.
   Ћни двинулись дальше от двери к ожидавшему их  военному  вертолету,
мадамка с ‹ысым, не сказавшим ни слова, пошли за ними. ‘ каждым  шагом
мне труднее было слышать и труднее боротьсЯ с желанием выбежать  вслед
за ними...
   - ...џ говорю с вами откровенно, - донессЯ до менЯ голос  спонсора,
- вы наш человек. …сть случай  бегства  домашнего  любимца  от  одного
нашего специалиста.
   - Њне говорили, его вчера утром убили.
   - …го по ошейнику опознали, - добавил ‹ысый.
   - ’ак все думают. Џускай  думают.  Њы  послали  его  фотографии  на
опознание хозЯевам. •озЯева сказали - не тот.  ’от  молодой,  высокого
роста. —истый, без следов на теле и без болезней. Ћн из хорошего дома.
   - Ђ зачем вы это нам говорите?
   - …сли он попал к вам, вы легче его найдете.
   - ‡ачем?
   - Ќемедленно сообщите нам. Ћн не должен жить.
   - Џочему? —то он сделал?
   Њне совсем трудно было улавливать их слова.  Ћни  отошли  к  самому
вертолету, по двору проезжали машины с какими-то Ящиками  и  сосудами,
винт начал медленно поворачиватьсЯ, Я готов был высунутьсЯ на двор.
   - ‘ообщите нам, а если есть подозрениЯ - убейте его сразу!  “бейте!
- спонсор старалсЯ перекричать шум мотора. - Њы будем проверЯть!
   - ЏонЯла! - кричала