        Ђнтуан де ‘ент-ќкзюпери. Ќочной полет

---------------------------------------------------------------
     Џеревод Њ.‚аксмахера
     Ђ. де ‘ент-ќкзюперию ‘очинение в двух томах, т.1
     Њ., ‘огласие, 1994, сс. 112-172
     Ћригинал этого документа расположен на сайте "Ћбщий ’екст" (TextShare) і http://textshare.da.ru
     OCR: Џроект "Ћбщий ’екст"("TextShare") http://textshare.da.ru і http://textshare.da.ru
---------------------------------------------------------------


     <i>ЏосвЯщаетсЯ „идье „ора</i>

        I

     •олмы  под  крылом  самолета  уже  врезали свои  черные  тени в  золото
наступавшего вечера. ђавнины  начинали гореть ровным, неиссЯкаемым светом; в
этой стране они расточают свое золото с той же щедростью, с какой еще долгое
времЯ после ухода зимы льют снежную белизну.
     € пилот ”абьен, который  с  крайнего юга, из  Џатагонии,  вел  почтовый
самолет на Ѓуэнос-Ђйрес, узнавал о приближении вечера по тем же приметам, по
каким узнают  об этом воды в гавани: по спокойствию, по легким складкам, что
едва вырисовываютсЯ на  тихих облаках.  ”абьен словно выходил на бескрайний,
безмЯтежный рейд.
     Џорой  в   этой  тишине   ему  начинало   казатьсЯ,  что  он  совершает
неторопливую прогулку, что  он -- пастух.  Џастухи Џатагонии бредут не спеша
от стада к стаду;  ”абьен шел  от города к городу  -- он пас  эти  маленькие
городишки.  Ћн встречал их каждые два часа;  города  приходили  на водопой к
берегам рек или щипали траву на равнинах.
     €ногда, после сотен  километров степей,  более безлюдных, чем море,  он
пролетал над уединенной фермой; казалось, она плывет ему навстречу по волнам
прерии и  несет на себе  груз  человеческих  жизней.  €, покачиваЯ крыльЯми,
”абьен приветствовал этот корабль.
     "ЏоказалсЯ ‘ан-•улиан; через десЯть минут пойдем на посадку."
     Ѓортрадист передал это сообщение по всей линии.
     Ќа  две  с  половиной  тысЯчи километров,  от  Њагелланова  пролива  до
Ѓуэнос-Ђйреса, растЯнулись цепью посадочные площадки; все они похожи друг на
друга, но  за этим  аэродромом начиналась ночь;  так  в Ђфрике, за последним
покорным селением, проходит граница неведомого.
     ђадист передал пилоту записку:
     "‚округ  бушуют  грозы,  у менЯ  в  наушниках сплошные разрЯды.  Њожет,
заночуем в ‘ан-•улиане?"
     ”абьен улыбнулсЯ; небо спокойно, как  вода в аквариуме, и все аэропорты
впереди  по пути  следованиЯ  сообщают: "Ќебо  чистое, полное безветрие". Ћн
ответил:
     -- Џолетим дальше.
     Ђ  радист думал о  том,  что где-то, как черви внутри плода, притаились
грозы; ночь казалась прекрасной, но кое-где  начинала подгнивать, и ему было
противно погружатьсЯ в этот мрак, скрывающий в себе гниль и разложение.
     ‘бавлЯЯ над ‘ан-•улианом газ, ”абьен ощутил усталость. ‚се, что  делает
жизнь  людей  приЯтной: дома,  небольшие  кафе, аллеи,  --  все  это  росло,
надвигаЯсь  на  него. Ћн  был  подобен завоевателю,  который  вечером, после
победы,  вглЯдываетсЯ  в земли  завоеванного  краЯ  и обнаруживает  скромное
счастье  людей. ”абьену  хотелось сбросить с себЯ доспехи,  ощутить  тЯжесть
усталого тела -- ведь и  в  тЯготах есть своЯ  отрада -- и оказатьсЯ простым
человеком,  созерцающим  в  окно  своего дома  низменный,  застывший пейзаж.
”абьен остановил бы свой выбор на этом случайном крохотном городке, а выбрав
-- полюбил бы его, полюбил бы размеренность его существованиЯ. †изнь в таком
городке --  словно любовь  -- умерЯет порывы.  •орошо  бы  поселитьсЯ  здесь
надолго,  получить здесь свою долю вечности. ”абьену казалось, что  городки,
где он останавливалсЯ на час, и сады, обнесенные старыми стенами, существуют
вечно, безразличные к  его, ”абьена, жизни.  € городок  поднималсЯ навстречу
экипажу,  принимаЯ его в свои объЯтиЯ. € ”абьен  думал о дружбе,  о ласковых
девушках,  об уюте  и  тепле  белой  скатерти --  обо  всем,  с  чем человек
сживаетсЯ  постепенно и навсегда.  ѓородок  бежал уже под  самыми  крыльЯми,
выставлЯЯ напоказ  тайны  своих садов: ограды не служили  им больше защитой.
Ќо,  приземлившись, ”абьен понЯл, что ровно ничего не увидел,  кроме ленивых
движений нескольких человек среди  принадлежавших  им камней.  ѓородок самой
неподвижностью оберегал от постороннего глаза  секреты своих привЯзанностей,
он отказывал ”абьену в  ласке:  длЯ того чтобы завоевать этот  городок, надо
было отречьсЯ от действиЯ.
     „есЯть минут -- и снова в путь.
     ”абьен  обернулсЯ  и  посмотрел на  ‘ан-•улиан;  теперь  это была  лишь
горстка огней; потом она превратилась в  пригоршню  звезд и, поманив его еще
раз, рассеЯлась пылью.
     "“же не видно приборов, надо включить свет."
     Ћн прикоснулсЯ к контактам; но свет красных лампочек кабины расплывалсЯ
в голубоватом сиЯнии сумерек и не освещал циферблатов.  ”абьен поднес руку к
лампочке -- пальцы почти не окрасились.
     "‘лишком рано."
     Ђ  ночь поднималась  темными  клубами  дыма и заполнЯла лощины. ‚падины
долин уже сливались с равнинными просторами.  ‚ деревнЯх загорались огни; их
созвездиЯ перекликались во мраке, и ”абьен, мигаЯ бортовыми огнЯми,  отвечал
огонькам  деревень. ‚сю землю  обволокла  сеть  манЯщих  огней; каждый  дом,
обратЯсь лицом к  бескрайней ночи, зажигал свою  звезду; так  маЯк  посылает
свой луч во тьму морЯ. €скры мерцали всюду, где жил человек.  ‘амолет входил
сегоднЯ в ворота ночи, как суда входЯт на рейд, -- легко  и плавно. € ”абьен
был счастлив.
     Ћн  нагнулсЯ к приборной доске. ‘трелки уже начинали  фосфоресцировать.
Џроверил показаниЯ  приборов --  и осталсЯ  доволен. €так, он  сидит в  небе
прочно. ’ронув  пальцем  стальной  лонжерон, он  ощутил  в металле пульсацию
жизни; металл  не  дрожал  -- он жил. ЏЯтьсот лошадиных  сил,  впрЯженных  в
мотор,  породили   в  недрах  вещества  легчайшие  токи   --  холод  металла
преобразилсЯ  в  бархатистую плоть. Џилот снова  ощутил теперь  в полете  не
головокружение,  не  хмельную  радость,  но лишь таинственную  работу живого
организма.
     ’еперь, создав свой собственный мир, он мог устроитьсЯ в нем поудобнее.
     ”абьен постучал по распределительному щиту, проверил один за другим все
контакты, немного  поерзал  на  месте и  уселсЯ  покрепче,  пытаЯсь отыскать
наиболее  удобное положение, чтобы чувствовать  малейшее колебание пЯти тонн
металла,  которые взвалила  себе на плечи зыбкаЯ ночь. Џотом ощупал запасную
лампу,  поставил  ее на место,  отпустил и  снова взЯл, убедилсЯ, что она не
скользит,  опЯть  отпустил  и опЯть  нашел  ее,  проверил  на  ощупь  каждую
рукоЯтку,  каждый рычаг, убеждаЯсь, что может схватить их сразу и навернЯка,
приучаЯ свои пальцы действовать в мире слепоты. Џотом, когда  пальцы усвоили
это,  он разрешил себе включить свет -- и кабина сразу же украсилась точными
приборами;  теперь он  мог следить  за погружением самолета  в ночь по одним
только  циферблатам.  €  поскольку  ничто  не  дрожало,  не колебалось  и не
вибрировало,  поскольку  и гироскоп,  и  высотомер,  и режим  мотора --  все
оставалось стабильным,  он потЯнулсЯ, прислонилсЯ к  кожаной спинке кресла и
погрузилсЯ  в  полет,  в  глубокое раздумье,  таЯщее  необъЯснимую  сладость
надежды.
     € теперь, несЯ в самом сердце ночи свою сторожевую вахту, он обнаружил,
что в  ночи  раскрываетсЯ перед ним человек: его призывы, огни, тревоги.  ’а
простаЯ звездочка во мраке  -- это дом, и в нем --  одиночество.  Ђ  та, что
погасла, -- это дом, приютивший любовь...
     €ли тоску. „ом, который не шлет больше сигналов всему  остальному миру.
ЋблокотЯсь о стол, сидЯт у лампы крестьЯне и лелеют в душе смутные, им самим
неведомые надежды; этим людЯм и невдомек, что помыслы их летЯт так далеко во
мраке  сомкнувшейсЯ над  ними  ночи.  Ќо  ”абьен слышит  их, когда, пролетев
тысЯчу километров,  он чувствует, как волны, взнесенные из бездонных глубин,
поднимают и опускают его самолет, в котором пульсирует жизнь; он пробилсЯ --
как сквозь десЯть войн  --  сквозь десЯть гроз, прошел  по лужайкам  лунного
света, что пролегли между грозами, и вот,  победитель,  достиг наконец  этих
огней. ‹юдЯм кажетсЯ, что  лампа освещает только их  скромный  стол; но свет
ее, пролетев восемьсот  километров, уже достиг кого-то  --  как  призыв, как
крик отчаЯниЯ с пустынного, затерЯнного в море островка.


        II

     €так, три почтовых  самолета -- из Џатагонии, из —или  и из ЏарагваЯ --
возвращались  в Ѓуэнос-Ђйрес с юга, запада  и севера. ‚  Ѓуэнос-Ђйресе почту
должны  были  погрузить  в самолет,  который  около полуночи  отправлЯлсЯ  в
…вропу.
     ’рое пилотов  летели, затерЯнные в ночи, размышлЯли о полете  и,  держа
курс на огромный  город, медленно  спускались  со своих  грозных  или мирных
небес, как спускаютсЯ с гор крестьЯне.
     ђивьер,  директор сети  воздушных  сообщений,  шагал  взад  и вперед по
посадочной площадке буэнос-айресского аэропорта. Ћн был молчалив: ни один из
трех  самолетов  еще  не  приземлилсЯ  --  и  день  продолжал  таить  в себе
опасность.  Ќо приходили телеграмма за телеграммой,  и  ђивьер ощущал, как с
каждой минутой  сокращаетсЯ область неведомого и он,  вырываЯ  что-то из лап
судьбы, вытЯгивает экипажи самолетов из ночи на берег.
     Џодошел служащий и передал ђивьеру радиограмму:
     -- Џочтовый из —или сообщает, что видит огни Ѓуэнос-Ђйреса.
     -- •орошо.
     ‘коро ђивьер услышит гул мотора; ночь  уже отдает ему один самолет; так
приливы и отливы морЯ, полного тайн, выбрасывают на берег сокровище, которое
долго качалось в волнах. Ђ вскоре ночь вернет ему и два других самолета.
     ’огда этот день завершитсЯ. ’огда  усталые  команды  отправЯтсЯ спать и
свежие команды придут  им на  смену. Ќо ђивьер не сможет отдохнуть: настанет
черед тревоги  за европейский почтовый. € так будет всегда. ‚сегда.  ‚первые
этот старый боец с удивлением почувствовал,  что устал.  Џрибытие  самолетов
никогда не  ЯвитсЯ длЯ него той победой, котораЯ завершает войну и открывает
эру благословенного мира. ќто  будет всегда лишь еще одним шагом, за которым
последует  тысЯча  подобных  шагов.  ђивьеру  казалось,  что  он  держит  на
вытЯнутой руке огромную  тЯжесть, держит  долго, без отдыха, без  надежды на
отдых.  "‘тарею..." „олжно быть, он стареет, если душа его требует  какой-то
иной  пищи,  кроме  действиЯ.  ‘транно,  такие  мысли  никогда  еще  его  не
тревожили.  ‡адумчиво  журча, к нему  подступали волны  доброты и  нежности,
которые  он обычно гнал  от себЯ,  -- волны безвозвратно утраченного океана.
"‡начит,  все это  так  близко?.." „а,  незаметно и постепенно пришел  он  к
старости, к мыслЯм: "Ђ вот настанет времЯ", к мыслЯм, которые так скрашивают
человеческую  жизнь.  Ѓудто и на  самом деле  в  один прекрасный  день может
"настать времЯ" и где-то в конце жизни достигнешь блаженного покоЯ  -- того,
что рисуетсЯ в грезах!.. Ќо покоЯ  нет. ‚озможно, нет и победы. Ќе могут раз
навсегда прибыть все почтовые самолеты...
     ђивьер остановилсЯ около старого механика ‹еру, возившегосЯ у самолета.
Љак и  ђивьер, ‹еру работал уже сорок лет. Ћн отдавал работе все свои  силы.
Љогда в  десЯть  вечера  или  в полночь ‹еру  приходил  домой, перед  ним не
открывалсЯ какой-то другой мир; возвращение домой не было длЯ него бегством.
ђивьер улыбнулсЯ этому человеку с грубым лицом; механик кивнул на отливающую
синевой  ось:  "Ћна  была  слишком  туго  закреплена,  Я  исправил".  ђивьер
наклонилсЯ  к оси.  Ћн  снова  вернулсЯ к  служебным заботам.  "Ќужно  будет
сказать  в  мастерских, чтобы подгонЯли  эти  штуки  посвободнее."  Џотрогав
пальцем царапины на металле, ђивьер опЯть внимательно посмотрел на  ‹еру, на
его суровое морщинистое лицо. ‘ Языка сорвалсЯ странный вопрос, и сам ђивьер
улыбнулсЯ, задаваЯ его:
     -- ‘кажите, ‹еру, в своей жизни вы много времени потратили на любовь?
     -- Ћ, любовь, господин директор... знаете ли...
     -- ‚ам, как и мне, всегда не хватало времени...
     -- „а, не очень-то хватало...
     ђивьер вслушивалсЯ  в его голос,  пытаЯсь  понЯть,  звучит ли в  ответе
горечь;  но  горечи  не  было. ЋглЯдываЯсь на  прожитую жизнь, этот  человек
испытывал  спокойное  удовлетворение  столЯра,  отполировавшего великолепную
доску:
     "‚от и все! ѓотово!"
     "‚от и все! -- подумал ђивьер. -- ЊоЯ жизнь тоже готова!"
     Ћн отогнал грустные мысли, навеЯнные усталостью, и направилсЯ к ангару:
чилийский самолет уже гудел в воздухе.


        III

     Ћтдаленный  гул  мотора  наливалсЯ,  густел. ‡ажглись  посадочные огни.
Љрасные  фонари  ночного  освещениЯ  вычертили  контуры  ангара,  радиомачт,
квадратной площадки. ‚се принЯло праздничный вид.
     -- ‚от он!
     ‘амолет уже катилсЯ по земле в  лучах  прожекторов.  Ћн так сверкал, --
что казалсЯ совсем новым. ‚от он остановилсЯ наконец перед ангаром; механики
и подсобные  рабочие  устремились к нему, чтобы  выгрузить почту,  но  пилот
Џельрен не шевелилсЯ.
     -- ќй! —его вы ждете? ‚ыходите!
     ‡анЯтый  каким-то таинственным  делом,  пилот  не отвечал. ‚ероЯтно, он
прислушивалсЯ к  еще не угасшему в  нем  шуму полета.  Ћн  медленно  покачал
головой,  нагнулсЯ  и  стал  что-то  ощупывать  внизу.  Ќаконец  выпрЯмилсЯ,
обернулсЯ к начальству, к  товарищам и  обвел их серьезным  взглЯдом, словно
осматриваЯ свое достоЯние. Љазалось, он пересчитывает, измерЯет, взвешивает.
Ћн честно заслужил  все это:  и дружескую  встречу, и праздничное  убранство
ангара,  и прочность  цемента,  и там, вдали, город с  его движением,  с его
женщинами, с его  теплом.  ’еперь он крепко держал людей  в широких ладонЯх,
держал  своих  подданных: он мог их  осЯзать, слышать, мог обругать их.  „а,
сначала  он даже решил обругать их  за то, что они так спокойны,  уверены  в
своей безопасности -- стоЯт и любуютсЯ луной. Ќо он сменил гнев на милость:
     -- ‡а выпивку платите вы...
     € вылез из кабины.
     …му захотелось рассказать о том, что он пережил в полете.
     -- …сли б вы только знали!..
     ‘читаЯ,  видимо,  что этим все сказано, он принЯлсЯ  стаскивать  с себЯ
кожаную куртку.
     Љогда  автомобиль   уносил  Џельрена  вместе  с  хмурым  инспектором  и
молчаливым  ђивьером  к Ѓуэнос-Ђйресу,  пилоту  взгрустнулось. Љонечно,  что
может  быть  приЯтнее  -- выпутатьсЯ из  беды и, обретЯ  под  ногами твердую
землю,  отпускать   без  зазрениЯ  совести  сочные  ругательства.  Људа  как
весело!.. € все же, как вспомнишь, становитсЯ не по себе.
     ‘ражение  с  циклоном  --   это,  по   крайней  мере,  нечто  реальное,
откровенное. €ное дело -- облик вещей, когда им кажетсЯ, что они одни.
     "Ѓудто в  дни восстаниЯ, -- подумал Џельрен, -- лица людей  только чуть
бледнеют -- но как все кругом менЯетсЯ!"
     “силием воли он заставил себЯ вспомнить о пережитом.
     Њирно летел он над Ђндийскими Љордильерами. ‡десь царила великаЯ тишина
снегов.  ‚ это нагромождение вершин снег внес покой -- как вносЯт его века в
мертвые старинные  замки.  Ќа две сотни километров -- ни души,  ни малейшего
признака  жизни,  ни  одного живого  движениЯ.  ’олько отвесные  кручи,  что
вздымаютсЯ до  шести  тысЯч метров, только  каменные одежды, спадающие  вниз
прЯмыми складками, только грозное спокойствие вокруг.
     ќто произошло вблизи пика ’упунгато...
     Џельрен задумалсЯ. „а-да, именно там стал он свидетелем чуда.
     ‘начала он ничего не увидел,  только  ощутил смутное беспокойство.  Љак
человек, который  думал, что он один и вдруг чувствует: нет, он уже не один,
кто-то на него смотрит. ’ак и Џельрен -- слишком поздно и не понимаЯ еще что
к чему -- ощутил, что  вокруг него смыкаетсЯ кольцо гнева. ‚от и все. Ћткуда
вырывалсЯ этот гнев?
     € как угадал пилот, что гнев источают и камни и снега? ‚едь,  казалось,
ровно ничего не произошло;  не было и тени  наплывающей бури. Ќо у  него  на
глазах рождалсЯ  иной мир, чем-то  неуловимо отличавшийсЯ  от  привычного. ‘
необъЯснимой тоской смотрел человек на вершины, выглЯдевшие так простодушно,
на  снежные  гребни,  почти  такие же  белые, как  обычно. ‚се это  медленно
оживало -- как народ.
     Џельрен еще не вступил  в борьбу; он крепко стиснул штурвал. ѓотовилось
нечто,  чего  он не  мог  понЯть.  ’очно  зверь  перед прыжком,  напрЯгал он
мускулы, --  но все, что он  видел перед собой, было спокойно. „а, спокойно,
-- но в этом спокойствии таилась страннаЯ мощь.
     Џотом  все вдруг  заострилось.  ѓребни  и пики  стали внезапно острыми;
пилот почувствовал, что  они,  как форштевни, рассекают упругую грудь ветра.
Џотом  ему  стало казатьсЯ, что они  кружатсЯ вокруг него и разворачиваютсЯ,
готовЯсь к бою, будто  огромные корабли. ‡атем в воздух поднЯлась  пыль; она
летела над  снегами  и легко,  словно  парус,  колыхалась  на ветру.  ’огда,
пытаЯсь  нащупать путь, на случай если придетсЯ отступить, Џельрен посмотрел
назад -- и содрогнулсЯ: Љордильеры пришли в волнение.
     -- ’еперь мне крышка.
     ‚переди  остроконечнаЯ  вершина,  словно   вулкан   в  миг  извержениЯ,
выбросила столб снежной лавы. Џотом фонтан снега взвилсЯ  над другим  пиком,
немного  правее. € вот стали вспыхивать все пики; казалось, их зажигает один
за  другим невидимый  факельщик.  ‡акружилсЯ  первыми водоворотами воздух. €
горы вокруг пилота закачались...
     ЌеистоваЯ схватка почти не оставлЯет следов; Џельрен искал и больше  не
находил в себе  воспоминаний  о  мощных вихрЯх,  которые завертели  его.  Ћн
помнил только, как Яростно барахталсЯ в Языках серого пламени.
     Ћн задумалсЯ.
     "–иклон -- это ничего.  ’ут уж  спасаешь свою  шкуру. Ќо пока он еще не
началсЯ! ќта перваЯ встреча!.."
     …му казалось, что теперь среди тысЯчи лиц он сможет узнать это Яростное
лицо; и, однако, он уже забыл его.


        IV

     ђивьер смотрел на Џельрена.  —ерез двадцать минут тот выйдет  из машины
и,  утомленный, отЯжелевший, смешаетсЯ  с толпой.  Њожет быть, он  подумает:
"Ќу, и  устал  же  Я... ѓнуснаЯ работенка!" € скажет  жене: "Ђ  ведь  здесь,
пожалуй, лучше, чем над Ђндами" -- или что-нибудь в этом роде...  €, однако,
Џельрен почти отрешилсЯ от всего, за что так цепко держатсЯ  люди; он только
что узнал,  как  все  это  мелко.  Ћн  прожил  несколько часов по ту сторону
декораций, прожил, не знаЯ, будет ли ему дано вновь обрести этот город с его
огнЯми, увидит ли он еще раз  пусть скучноватых, но  таких дорогих спутников
детства -- свои маленькие человеческие слабости.
     "‚ любой толпе, -- думал ђивьер, --  есть люди, которые ничем из нее не
выделЯютсЯ. Ќо они вестники —удесного и сами того не знают. ђазве что..."
     ђивьер боЯлсЯ  иных поклонников  авиации. Ћни не понимали  сокровенного
смысла  трудной   жизни  летчиков;  их  восторги  извращали  самое  существо
приключениЯ  и  принижали  людей. Ќо  в Џельрене  было  благородное  величие
человека,  который  просто  лучше других  знает,  чего стоит  наш  мир, если
взглЯнуть  на  него  под определенным  углом зрениЯ,  --  величие  человека,
который грубовато пренебрегает пошлыми знаками одобрениЯ...
     ђивьер поздравил его по-своему:
     -- Љак вам удалось?..
     …му  нравилось, что  Џельрен говорил о своем ремесле просто,  говорил о
полетах, как кузнец о своей наковальне.
     Џельрен,  чуть ли не извинЯЯсь,  начал объЯснЯть: "Џуть  к  отступлению
оказалсЯ отрезан; у менЯ не было выбора". Љ тому же он ничего не видел: снег
слепил глаза. …го спасли  бешеные  токи воздуха -- они подбросили самолет на
высоту  семи  тысЯч метров. "‚се  времЯ,  пока Я переваливал через горы, мне
приходилось лететь вровень с  вершинами."  Ћн сказал также, что следовало бы
переместить воздухозаборник гироскопа, а то его забивает снегом: "Џонимаете,
образуетсЯ ледЯнаЯ корка..."
     Џотом новые воздушные потоки завертели Џельрена, отбросили его вниз, до
трех тысЯч  метров. €  как он только не наткнулсЯ на скалы! ‚друг оказалось,
что  он летит уже  над равниной. "‘мотрю, а вокруг самолета -- чистое небо!"
Џельрену показалось в тот миг, что он вышел из темной пещеры...
     -- ‚ Њендосе -- тоже бурЯ?
     -- Ќет. Љогда Я сел, небо было  совсем  чистое; никакого ветра. Ќо бурЯ
шла за мной по пЯтам.
     Ћн описал ее, эту бурю, потому что, сказал он, "как-никак все  это было
довольно странно". ‚ершина бури терЯлась где-то в вышине, среди снежных туч,
а основание катилось по равнине, как черный поток лавы. Ћн поглощал город за
городом.  "ЋтродЯсь  не  видал  ничего  подобного..."  €  Џельрен  замолчал,
настигнутый каким-то воспоминанием.
     ђивьер обернулсЯ к инспектору:
     --  ќто  циклон  с  ’ихого океана;  нас  предупредили  слишком  поздно.
‚прочем, такие циклоны никогда не переваливают через Ђнды.
     Љто мог  предвидеть, что на  этот  раз циклон  продолжит свой  путь  на
восток...
     €нспектор, ничего не понимавший в этих вещах, согласилсЯ с ђивьером.
     Ѓудто собираЯсь что-то  сказать, инспектор  обернулсЯ  к Џельрену;  под
кожей у инспектора заходил кадык. Ќо он промолчал и, словно передумав, опЯть
стал смотреть прЯмо перед собой с меланхолическим достоинством.
     ‘вою  меланхолию  инспектор  возил с  собой,  как  багаж.  Ћн приехал в
Ђргентину   накануне,   вызванный    ђивьером    длЯ   выполнениЯ   довольно
неопределенных обЯзанностей, и не знал, куда девать свои большие руки и свое
инспекторское достоинство. Ћн не имел  права ни на выражение восторга, ни на
фантазию, ни на остроумие; по своей должности он должен был восхищатьсЯ лишь
одним качеством: пунктуальностью. Ћн не имел права выпить стаканчик-другой в
компании  приЯтелей, не  имел  права  быть  с  товарищами на  "ты",  не  мог
отважитьсЯ на каламбур -- разве только свершитсЯ невозможное и судьба пошлет
ему в каком-нибудь аэропорту встречу с другим инспектором.
     "’рудно быть судьей", -- думал он.
     ѓоворЯ  откровенно,  суда  он  не  вершил  --  он  лишь качал  головой.
‚стретившись с чем-то,  чего  он  не понимал (а он  не понимал  ничего),  он
медленно качал головой.  ќто приводило в  смЯтение тех,  у кого совесть была
нечиста, и способствовало  исправному уходу  за  оборудованием. …го никто не
любил: инспектор создан не длЯ любовных утех, а длЯ составлениЯ рапортов. Ћн
отказалсЯ  от  мысли  предлагать  в  рапортах  какие-либо  новые  методы или
технические усовершенствованиЯ  -- отказалсЯ,  с тех пор как ђивьер написал:
"€нспектора  ђобино  просЯт  представлЯть  не  поэмы, а рапорты.  €нспектору
ђобино надлежит  употреблЯть  свои  знаниЯ  длЯ  того,  чтобы  стимулировать
служебное рвение персонала".  € с той поры  человеческие слабости стали  его
хлебом насущным. Ћн охотилсЯ за любившим выпить механиком,  и за начальником
аэродрома, ЯвившимсЯ на работу  после разгульной ночи, и за пилотом, неумело
посадившим самолет.
     ђивьер  говорил  о нем:  "Ћн  не очень  умен, поэтому  приносит большую
пользу".   Џравила,   установленные  ђивьером,   были  длЯ   самого  ђивьера
результатом изучениЯ людей; длЯ ђобино существовало лишь изучение правил.
     --  ђобино, -- сказал ему как-то  ђивьер,  -- во  всех  случаЯх,  когда
самолет вылетает с опозданием, вы должны лишать виновных премии за точность.
     -- „аже тогда, когда задержка от них не зависит? „аже в случае тумана?
     -- „аже в случае тумана.
     €  ђобино  испытал  своего  рода  гордость: значит,  человек, под  чьим
началом он  служит, так силен, что не боитсЯ быть несправедливым. ‡начит, на
ђобино тоже падает отблеск величиЯ этой власти, не боЯщейсЯ обижать людей.
     -- ‚ы  дали  отправление в  шесть  пЯтнадцать,  --  повторЯл  он  потом
начальникам аэропортов. -- Њы не можем выплатить вам премию.
     --  Ќо,  господин ђобино,  ведь в пЯть тридцать за десЯть шагов не было
видно ни зги!
     -- Џравила есть правила.
     -- ѓосподин ђобино, не можем же мы разогнать туман!
     Ќо  ђобино  напускал на себЯ  таинственность и  молчал.  Ћн представлЯл
дирекцию.  €з всех этих пешек  он  один понимал, что, наказываЯ людей, можно
улучшать погоду.
     "Ћн  вообще  не думает,  -- говорил  о нем  ђивьер, -- это  лишает  его
возможности думать неверно".
     Џилот, калечивший машину, лишалсЯ премии за безаварийные полеты.
     -- Ђ если пилот терпит аварию над лесом?
     -- Ѓезразлично, хотЯ бы и над лесом.
     € ђобино неукоснительно следовал этому указанию.
     --  џ  очень  сожалею,  -- говорил он  пилотам,  упиваЯсь  собственными
словами, -- Я бесконечно сожалею, но старайтесь терпеть аварии не над лесом.
     -- Ќо, господин ђобино! ‚едь это от нас не зависит!
     -- Џравила есть правила.
     "Џравила, -- думал ђивьер, -- похожи на религиозные обрЯды: они кажутсЯ
нелепыми, но они формируют людей".
     ђивьеру  было  безразлично,   справедлив   он   в   глазах  людей   или
несправедлив. Ѓыть может, слова "справедливость" и "несправедливость" вообще
были лишены длЯ него всЯкого смысла. ‚ маленьких городках обыватели кружатсЯ
вечерами вокруг беседки, в которой играет музыка; ђивьер думал: "Љакой смысл
говорить  о справедливости или несправедливости по отношению к ним: они пока
еще не существуют". —еловек был  длЯ него девственным  воском,  из  которого
предстоЯло  что-то вылепить. ‚  эту  материю надо вдохнуть душу, наделить ее
волей. ‘воей суровостью он хотел не поработить людей,  а помочь им превзойти
самих себЯ. ЌаказываЯ их за каждое опоздание, он  совершал несправедливость,
-- но тем самым он устремлЯл  волю людей, их помыслы на одно: на то, чтобы в
каждом аэропорту самолеты вылетали без опозданий; он  создавал эту волю.  Ќе
позволЯЯ людЯм  радоватьсЯ  нелетной  погоде  как  приглашению отдохнуть, он
заставлЯл  их напрЯженно ждать  минуты, когда небо проЯснитсЯ;  и  каждый --
вплоть до последнего подсобного рабочего --  в душе воспринимал это ожидание
как что-то унизительное. € они стремились использовать первую  же трещину  в
небесной броне. "Ќа севере -- окно! ‚ путь!" ЃлагодарЯ ђивьеру на всей линии
в  пЯтнадцать  тысЯч километров господствовал  культ  своевременной доставки
почты.
     ђивьер говорил иногда:
     -- ќти люди счастливы: они  любЯт свое дело, и любЯт его потому,  что Я
строг.
     Њожет  быть,  он и  причинЯл  людЯм боль, но он же  давал  им  огромную
радость.  "Ќужно  заставить их жить в  постоЯнном  напрЯжении,  -- размышлЯл
ђивьер, --  жизнью,  котораЯ приносит им  и  страданиЯ и радости; это и есть
настоЯщаЯ жизнь".
     Љогда  машина  въехала  на улицы города, ђивьер приказал  отвезти его в
контору компании. Ћставшись наедине с Џельреном, ђобино посмотрел на летчика
и заговорил.


        V

     ‚ тот  вечер ђобино охватила  тоска. Џеред лицом Џельрена-победителЯ он
только что обнаружил, насколько серой была его собственнаЯ жизнь. Ћбнаружил,
что он, ђобино, несмотрЯ  на  свое звание инспектора, на свою  власть, стоил
меньше, чем этот разбитый усталостью,  закрывший глаза человек с черными  от
масла руками, забившийсЯ в угол  машины. ‚первые ђобино испытывал восхищение
и потребность выразить  это чувство. Ђ больше всего -- потребность в дружбе.
Ћн устал от поездки, от каждодневных неудач; он даже чувствовал себЯ немного
смешным. ‚ этот  вечер, проверЯЯ склад горючего,  он совершенно  запуталсЯ в
цифрах,  и   тот   самый   кладовщик,   которого   он   хотел   поймать   на
злоупотреблениЯх, сжалилсЯ над ним и закончил за него подсчеты. Ѓольше того,
заЯвив, что маслЯный насос типа "Ѓ-6"  установлен неправильно, он спутал его
с маслЯным насосом  типа "Ѓ-4", и  коварные  механики  позволили  ему добрых
двадцать минут  клеймить позором  "невежество, которому нет  оправданиЯ", --
его собственное невежество.
     Љ  тому же он боЯлсЯ  своей комнаты  в гостинице. ‚езде, от  ’улузы  до
Ѓуэнос-Ђйреса,  он шел после работы  в свой  неизменный  номер. Ћбремененный
переполнЯвшими его тайнами, он  запиралсЯ на ключ, вынимал из чемодана стопу
бумаги, медленно выводил слово "ђапорт" и,  написав  несколько строчек, рвал
бумагу в клочки. Ћн страстно мечтал спасти компанию от великой опасности. Ќо
компании никакаЯ опасность не угрожала.  „о сих  пор ему удалось спасти одну
лишь  втулку винта,  тронутую  ржавчиной.  Ќеторопливо водЯ пальцем по  этой
ржавчине, он мрачно смотрел на стоЯвшего перед ним начальника аэродрома; тот
ответил:
     "Ћбратитесь  в   посадочный  пункт,  откуда  этот  самолет  только  что
прибыл..." ђобино начинал сомневатьсЯ в значительности своей роли.
     †елаЯ сблизитьсЯ с Џельреном, он отважилсЯ предложить:
     --  Ќе пообедаете  ли  со мной?  Њне хочетсЯ немного  поболтать...  Њои
обЯзанности не так уж легки... -- Ќо, боЯсь упасть  в глазах  пилота, тут же
поправилсЯ: -- Ќа мне лежит такаЯ ответственность!
     Џодчиненные  не любили  допускать ђобино  в  свою частную жизнь. Љаждый
думал:  "Џока  он еще ничего не нашел длЯ  своего рапорта, но  как только он
проголодаетсЯ, он менЯ съест".
     Ћднако в тот вечер ђобино думал лишь о своих бедах: его подлинную тайну
составлЯла  тЯгостнаЯ  экзема, постоЯнно  мучившаЯ  его,  и  ему  захотелось
сегоднЯ рассказать об этом, захотелось, чтобы его пожалели: не находЯ больше
утешениЯ в гордости, он искал его теперь  в смирении. ‚о ”ранции у него была
любовница;  возвращаЯсь,  он рассказывал  ей по  ночам о своей инспекционной
деЯтельности, -- это был  его способ обольщениЯ, -- но он знал,  что  она не
любит его и сегоднЯ ему было просто необходимо поговорить о ней.
     -- ’ак вы пообедаете со мной?
     Џельрен великодушно согласилсЯ.


        VI

     ‘лужащие  дремали  за  столами  буэнос-айресской конторы,  когда  вошел
ђивьер.  ‚ своем неизменном  пальто, в шлЯпе он, как  всегда, был  похож  на
вечного  путешественника  и  почти не привлекал к себе вниманиЯ --  так мало
места он занимал, невысокий, сухощавый, так подходили к любой обстановке его
седые волосы, его безликаЯ  одежда. Ќо люди ощутили внезапный прилив рвениЯ.
‡ашевелились секретари, начал перелистывать  последние документы  заведующий
бюро, застучали пишущие машинки.
     ’елефонист подключил аппарат  и  принЯлсЯ что-то  вписывать  в  толстую
книгу регистрации телеграмм.
     ђивьер сел и стал читать.
     ‘амолет,  который прибыл из  —или, выдержал  испытание:  перед ђивьером
проходили событиЯ удачного  днЯ, когда все  как-то  устраиваетсЯ само собой,
когда  донесениЯ,  которые,  облегченно  вздыхаЯ,  посылают один  за  другим
аэропорты,  становЯтсЯ   скупыми  сводками  одержанных  побед.  Џочтовый  из
Џатагонии тоже шел быстро вперед; он даже опережал расписание: ветры гнали с
юга на север огромную попутную волну.
     -- „айте метеосводки.
     Љаждый  аэропорт  хвасталсЯ  Ясной  погодой, прозрачным  небом, славным
ветерком. Ђмерику окутывал  золотистый вечер. ђивьер радовалсЯ этому усердию
природы. ѓде -- то в ночи вел битву самолет из Џатагонии, но у него были все
шансы на победу.
     ђивьер отодвинул тетрадь.
     -- •орошо!
     € вышел из  кабинета,  чтобы взглЯнуть,  как работают  люди, --  ночной
страж, бодрствующий над доброй половиной мира.
     Ћн  остановилсЯ  перед  открытым окном  --  и  постиг  ночь,  эту ночь,
принЯвшую Ѓуэнос-Ђйрес,  всю  Ђмерику  под  свои  просторные  своды.  Ћн  не
удивилсЯ  этому  ощущению величиЯ.  Ќебо ‘антьЯго -- небо чужой  страны;  но
самолет идет в  ‘антьЯго, люди по  всей линии,  из  конца в конец, живут под
одним бездонным куполом. ‚от  летит сейчас другой почтовый самолет, тот, чей
голос так жадно ловЯт наушники радистов; еще недавно рыбаки Џатагонии видели
сверкание  его  бортовых  огней.  —увство тревоги за  находЯщийсЯ  в  полете
самолет  ложитсЯ грузом не  только  на плечи  ђивьера: услышав рокот мотора,
столичные города и провинциальные городишки чувствуют ту же тревогу.
     ђадуЯсь, что  ночь  так чиста, он вспомнил другие ночи, когда казалось,
будто самолет погружаетсЯ в хаос и спасти его невообразимо трудно... ‚ такие
ночи радиостанциЯ Ѓуэнос-Ђйреса слышит, как к жалобе самолета  примешиваетсЯ
хруст  гроз;  за  глухой  оболочкой  пустой  породы  терЯетсЯ  золотаЯ  жила
музыкальной радиоволны. € какаЯ  скорбь  звучит в  минорной  песне самолета,
который, как слепаЯ стрела, устремлЯетсЯ навстречу опасностЯм ночи!
     "‚ ночь дежурства место инспектора -- в конторе", -- подумал ђивьер.
     -- ђазыщите ђобино!
     ’ем временем ђобино  старалсЯ завоевать  дружбу пилота. ‚ гостинице  он
распаковал перед Џельреном свой чемодан; из недр чемодана Явились на свет те
малозначительные предметы, которые  сближают инспекторов  с остальной частью
человечества:   несколько   безвкусных   сорочек,   несессер   с  туалетными
принадлежностЯми, фотографиЯ тощей женщины (инспектор  приколол ее к стене).
’ак он смиренно исповедовалсЯ перед Џельреном в своих нуждах, в своих нежных
чувствах, в своих печалЯх. ђаскладываЯ перед летчиком  эти жалкие сокровища,
он выставлЯл  напоказ  свою нищету.  ‘вою нравственную экзему. Ћн  показывал
свою тюрьму.
     Ќо  у ђобино,  как  у всех  людей, был в жизни  маленький  луч света. ‘
бесконечной нежностью он извлек  с самого  дна чемодана небольшой, тщательно
завЯзанный мешочек. Ћн долго поглаживал его ладонью,  не произносЯ ни слова.
Џотом разжал наконец руки:
     -- џ привез это из ‘ахары...
     €нспектор  даже  покраснел  от  столь  смелого  признаниЯ.  …го  мучили
неприЯтности; он был  несчастлив  в браке; жизнь его была безотрадной,  и он
находил утешение  в  маленьких черных камешках: они приоткрывали  перед  ним
дверь в мир тайны.
     --  ’очно такие же  попадаютсЯ  иногда и  в Ѓразилии, --  сказал  он  и
покраснел еще больше.
     Џельрен   потрепал   по  плечу   этого  инспектора,  склонившегосЯ  над
легендарной Ђтлантидой...
     —то-то похожее на стыдливость заставило Џельрена спросить:
     -- ‚ы интересуетесь геологией?
     -- ќто моЯ страсть.
     ‚о всем мире только камни были к нему мЯгки.
     ђобино вызвали в  контору;  он стал  грустен, но  обрел  при  этом свое
обычное достоинство.
     --  џ вынужден  вас покинуть: господин ђивьер  требует менЯ  по  весьма
важному делу.
     Љогда  ђобино вошел в контору, ђивьер успел о нем забыть. Ћн размышлЯл,
глЯдЯ  на стенную  карту, где красной краской  была  нанесена сеть авиалиний
компании. €нспектор ждал его приказаний. Џосле долгих минут молчаниЯ ђивьер,
не поворачиваЯ головы, спросил:
     -- —то вы думаете об этой карте, ђобино?
     ‚озвращаЯсь  из мира грез, ђивьер  предлагал  иногда своим  подчиненным
подобные ребусы.
     -- ќта карта, господин директор...
     —естно  говорЯ, инспектор ничего  о  ней не  думал; с суровым видом  он
созерцал  карту и  чувствовал,  что  инспектирует сразу …вропу  и Ђмерику. Ђ
ђивьер  между  тем  продолжал свои раздумьЯ:  "‹ицо  этой сети прекрасно, но
грозно. Љрасота, стоившаЯ  нам многих  людей, -- молодых людей. Ќа этом лице
гордое достоинство отлично сработанной  вещи, но сколько  еще проблем ставит
оно перед нами!.." Ћднако важнее всего длЯ ђивьера всегда была цель.
     ђобино  по-прежнему  стоЯл  рЯдом, уставившись на карту;  он  понемногу
приходил в себЯ. Ћт директора он не ждал сочувствиЯ.
     Ћднажды  он  попыталсЯ  было  разжалобить  ђивьера, рассказав  о  своем
нелепом, портившем ему жизнь недуге, но тот ответил насмешкой:
     -- ќкзема мешает вам спать -- значит, она побуждает к действию.
     ‚ этой шутке ђивьера была большаЯ долЯ правды. Ћн утверждал:
     -- …сли бессонница рождает у  музыканта прекрасные произведениЯ --  это
прекраснаЯ бессонница!
     Љак-то он сказал, указываЯ на ‹еру:
     -- Џодумайте, как прекрасно уродство: оно гонит прочь любовь...
     Њожет  быть, всем тем высоким, что жило в  ‹еру, он был обЯзан обидчице
судьбе, котораЯ свела его жизнь к одной лишь работе...
     -- ‚ы очень близки с Џельреном?
     -- ѓм...
     -- џ не упрекаю вас.
     ђивьер повернулсЯ и, нагнув  голову, стал  ходить  по  комнате  мелкими
шагами,  увлекаЯ  за  собой  ђобино. Ќа устах директора  заиграла  печальнаЯ
улыбка, значениЯ которой ђобино не понЯл.
     -- ’олько... ’олько помните, что вы -- начальник.
     -- „а, -- сказал ђобино.
     Ђ ђивьер  подумал, что вот так каждую ночь  завЯзываетсЯ  в небе узелок
новой  драмы. Ћслабнет волЯ людей -- жди поражениЯ; а предстоит, быть может,
тЯжелаЯ борьба.
     -- ‚ы не  должны выходить из роли начальника, -- ђивьер будто взвешивал
каждое  слово.  --  ‚озможно, ближайшей ночью вы отправите этого  летчика  в
опасный рейс; он должен вам повиноватьсЯ.
     -- „а...
     -- ‚  ваших руках, можно сказать,  жизнь  людей, и  эти  люди -- лучше,
ценнее вас... -- Ћн запнулсЯ. -- „а, это важно.
     ђивьер по-прежнему ходил мелкими шагами; несколько секунд он помолчал.
     -- …сли они повинуютсЯ вам из дружбы -- значит, вы их обманываете. ‚едь
вы, вы лично, не имеете права требовать от людей никаких жертв.
     -- „а, конечно...
     -- …сли же они надеютсЯ, что ваша дружба может избавить  их от  трудной
работы, тогда вы опЯть-таки их обманываете: они обЯзаны повиноватьсЯ в любом
случае. ‘Ядьте-ка.
     ђивьер мЯгко подтолкнул ђобино к своему столу.
     -- џ хочу напомнить вам  о ваших обЯзанностЯх, ђобино.  …сли вы устали,
не  у  этих людей  вам искать поддержки. ‚ы  -- начальник.  ‚аша слабость --
смешна. Џишите.
     -- џ...
     --  Џишите: "€нспектор ђобино  налагает  на  пилота  Џельрена  такое-то
взыскание за такой-то проступок". Џроступок найдете сами.
     -- ѓосподин директор!
     -- €сполнЯйте, ђобино. „ействуйте так,  как если  бы  вы понЯли. ‹юбите
подчиненных. Ќо не говорите им об этом.
     Ћтныне ђобино будет с новым рвением требовать, чтобы на втулках не было
ржавчины.
     Ћдин из аэродромов линии сообщил по радио:  "ЏоказалсЯ самолет.  ‹етчик
дает сигнал: "Ќеисправность в моторе. €ду на посадку".
     ‡начит,  будут  потерЯны  полчаса. ђивьер  обозлилсЯ;  так  бывает  при
внезапной остановке курьерского поезда  в пути, когда минуты начинают бежать
вхолостую, уже не отдаваЯ своей доли покоренных просторов.  ЃольшаЯ  стрелка
часов на стене отсчитывала теперь мертвое пространство... Ђ сколько  событий
могло бы вместитьсЯ в этот раствор циркулЯ!
     —тобы обмануть тЯгостное ожидание,  ђивьер вышел  из  комнаты,  и  ночь
показалась ему пустой, как театр без актеров.  "€ такаЯ ночь пропадает зрЯ!"
‘о  злобой  смотрел   он  на  чистое  небо,  украшенное   звездами,  на  эти
божественные   сигнальные   огни,   на   луну,   --  смотрел,   как  попусту
растрачиваетсЯ золото такой ночи.
     Ќо как только самолет поднЯлсЯ в воздух, ночь снова  стала  длЯ ђивьера
волнующе прекрасной. Ћна несла в своем лоне жизнь. Ћб этой жизни и заботилсЯ
ђивьер.
     -- ‡апросите экипаж, какаЯ у них погода. Џромелькнули десЯть секунд.
     -- ЏревосходнаЯ.
     Џоследовали  названиЯ городов, над которыми  пролетал  самолет,  и  длЯ
ђивьера это были крепости, взЯтые с бою.


        VII

     —асом позже  бортрадист патагонского почтового  ощутил  легкий  толчок,
точно  кто-то  приподнЯл его  за плечи. Ћн посмотрел вокруг  -- тЯжелые тучи
притушили свет звезд. Ћн наклонилсЯ к земле, надеЯсь отыскать огни деревень,
похожие на прЯчущихсЯ в траве светлЯчков,  но в этой  черной траве ничто  не
сверкало.
     Ћн  с  тоскою  подумал,   что   предстоит  труднаЯ  ночь:  наступление,
отступление, захваченные территории, которые приходитсЯ возвращать врагу. Ћн
не  понимал  тактики  пилота; ему  казалось, что  они скоро врежутсЯ в толщу
ночи, как в стену.
     ’еперь  он  заметил  впереди,  на  горизонте,  какие-то  едва  уловимые
отблески,  словно зарево  над кузницей.  ђадист  тронул ”абьена за плечо, но
пилот не пошевельнулсЯ.
     Џервые  волны дальней  грозы  докатились  до  самолета.  Њеталл  слегка
всколыхнулсЯ  всей своей  массой,  навис тЯжестью  над телом радиста,  потом
будто растворилсЯ,  растаЯл,  и несколько  секунд радист плыл  один в ночной
тьме. ’огда он вцепилсЯ обеими руками в стальные лонжероны.
     ‚о  всей вселенной  радист  видел только красную  лампочку,  освещавшую
кабину, и  содрогнулсЯ, представив, как он спускаетсЯ  в  самое сердце ночи,
под  защитой одной только крохотной шахтерской лампы. Ћн не посмел тревожить
пилота вопросами. ‘жав руками сталь,  подавшись вперед к ”абьену, смотрел он
в его угрюмый затылок.
     ‚ слабом свете вырисовывалась голова, неподвижные плечи. Ѓольшое темное
тело чуть  склонилось влево; обращенное к буре лицо  омывалось, должно быть,
отблесками грозы. Ќо этого радист не видел. ‚се чувства, торопливо сменЯвшие
друг друга на устремленном к буре лице -- гримаса досады, волЯ, гнев, -- все
сигналы,  которыми  бледное лицо  пилота обменивалось с короткими  вспышками
грозовых огней, все это оставалось длЯ радиста непостижимым.
     Ќо  он  угадывал мощь,  затаившуюсЯ  в  самой неподвижности этой темной
фигуры. Ћн восхищалсЯ мощью; .котораЯ неудержимо влекла его навстречу грозе,
но и защищала его. Ћн знал, что руки, сомкнувшиесЯ на штурвале, уже пригнули
бурю, как  загривок зверЯ,  а сильные,  пока еще неподвижно застывшие  плечи
хранЯт огромный запас энергии.
     ђадист подумал,  что  в  конце  концов всЯ ответственность  ложитсЯ  на
пилота. €,  словно усевшись на круп конЯ, летЯщего галопом в объЯтьЯ пожара,
радист с  наслаждением ощутил материальную, весомую,  прочную  силу, котораЯ
струилась из этой неподвижно застывшей впереди черной фигуры.
     ‘лева, как маЯк с мигающим огнем, слабо вспыхнул новый очаг.
     ђадист  хотел было  дотронутьсЯ до плеча ”абьена, предупредить его,  но
летчик сам уже медленно поворачивал голову и несколько секунд смотрел в лицо
новому врагу; потом, так же медленно, он принЯл прежнее положение: все те же
непод