        ”азиль €скандер. ќссе и публицистика

     ’ексты подготовлены  ‘. ‚иницким длЯ некоммерческого распространениЯ по
изданиЯм:

     €скандер  ”. Ђ.  <i>‹асточкино гнездо</i>.  Џроза. ЏоэзиЯ.  Џублицистика.  Њ.,
”ортуна ‹имитед, 1999. -- 440 с.

     ”.  €скандер.  ђассказы, повесть, сказка,  диалог,  эссе, стихи.  ‘ериЯ
"‡еркало XX век". …катеринбург, "“-”акториЯ", 1999. -- 704 с.

     (C) ”азиль €скандер, 1999

--------
        * * *

     Џо  изданию:   €скандер  ”.  Ђ.  <i>‹асточкино   гнездо</i>.  Џроза.   ЏоэзиЯ.
Џублицистика. Њ., ”ортуна ‹имитед, 1999. -- 440 с.

--------
        ђазмышлениЯ писателЯ

     Ћдно из самых  очаровательных воспоминаний детства  -- это наслаждение,
которое Я испытал, когда наша учительница первых классов читала нам вслух на
уроке "Љапитанскую  дочку".  ќто были  счастливые минуты, их не так много, и
потому мы бережно проносим их сквозь  всю жизнь. ‘частлив  человек, которому
повезло с первой учительницей. Њне повезло.
     Ђлександра  €вановна, моЯ перваЯ учительница, любовь и благодарность  к
ней Я пронес сквозь всю жизнь.
     “же зрелым  человеком Я  прочел записки  Њарины –ветаевой о Џушкине. €з
них следует, что будущаЯ  мЯтежнаЯ поэтесса,  читаЯ "Љапитанскую  дочку",  с
таинственным наслаждением  все времЯ ждала  поЯвлениЯ Џугачева.  “ менЯ было
совсем  другое.  џ  с  величайшим  наслаждением  все  времЯ  ждал  поЯвлениЯ
‘авельича.
     ќтот   заЯчий  тулупчик,  эта  доходЯщаЯ  до  безрассудства   любовь  и
преданность своему  Џетруше. ЌевероЯтнаЯ трогательность. ђазве ‘авельич раб?
„а  он   на   самом  деле   хозЯин  положениЯ!  Џетруша   беззащитен  против
всеохватывающей  деспотической   любви  и  преданности  ему   ‘авельича.  Ћн
беспомощен  против  нее,  потому  что  он  хороший человек и  понимает,  что
деспотичность именно от любви и преданности ему.
     …ще  почти ребенком, слушаЯ  чтение "Љапитанской  дочки", Я  чувствовал
комическую  перевернутость психологических  отношений хозЯина  и  слуги, где
слуга и есть  истинный хозЯин. Ќо именно потому, что он бесконечно предан  и
любит своего хозЯина. ‹юбовь -- главнее всех. {339}
     ‚идно,  Џушкин сам тосковал по  такой  любви и преданности, может быть,
ностальгически переодел Ђрину ђодионовну в одежды ‘авельича.
     ѓлавным  и  неизменным  признаком  удачи  художественного  произведениЯ
ЯвлЯетсЯ желание вернутьсЯ к нему, перечитать его и повторить наслаждение. ‚
силу  жизненных   обстоЯтельств   мы  можем   и  не  вернутьсЯ  к   любимому
произведению, но сама  надежда, мечта вернутьсЯ к нему греет сердце, придает
жизненные силы.
     Ќасколько  легко  ограбить,  обмануть  культурного  человека  в  жизни,
настолько трудней его  ограбить  в духовном отношении. ЏотерЯв многое, почти
все, культурный  человек, по  сравнению  с  обычным, крепче  в сопротивлении
жизненным обстоЯтельствам. Ѓогатства его хранЯтсЯ не  в кубышке,  а  в банке
мирового духа. € многое потерЯв,  он может сказать себе и  говорит  себе:  Я
ведь  еще  могу  слушать  Ѓетховена,  перечитать "Љазаков"  и "‚ойну и  мир"
’олстого. „алеко не все потерЯно.
     —тение „остоевского в юности производило потрЯсающее  впечатление. џ до
сих пор уверен, что человек, прочитавший "Џреступление и наказание", гораздо
менее способен  убить  другого  человека,  чем  человек,  не  читавший этого
романа. € дело не в том, что „остоевский говорит о справедливой наказуемости
преступлениЯ.
     „ело в  том, что  „остоевский в этом  романе разворачивает перед нашими
глазами  грандиозную  психическую  сложность  человека.  —ем  отчетливее  мы
понимаем психическую сложность живого существа, тем трудней его уничтожить.
     Ќормальный человек  может  срубить дерево,  некоторым  образом чувствуЯ
жалость к нему, с еще большим чувством жалости, но преодолеваЯ его, он может
зарезать животное,  чтоб  воспользоватьсЯ  его  мЯсом,  но  перед  убийством
человека  длЯ нормального человека  встает  невидимаЯ,  но  хорошо ощущаемаЯ
стена --  это сама психическаЯ  сложность человека.  —еловек слишком сложен,
чтобы убивать его. “биваЯ человека, ты слишком многое убиваешь заодно с ним,
и прежде всего свою душу. {340}
     “бийство  человека  --  это  в  миниатюре  уничтожение  жизни на ‡емле.
Џрофессиональный  убийца сам  психически примитивен, почти  как животное,  и
потому он не видит большой разницы между убийством человека и животного.
     Ћднажды  Я  спросил  нашего  знаменитого  свЯщенника и  богослова  отца
Ђлександра ЊенЯ, впоследствии зверски убитого топором:
     -- ‚ам приходилось ли когда-нибудь убивать?
     -- Ћднажды шмелЯ убил, -- сказал он с сожалением, --  был  раздражен, а
он слишком пристал ко мне.
     ќто был человек огромной религиозной и светской культуры.
     …ще пару слов о „остоевском. ‹ица его  героев  как бы слабо озарены еще
далеким, но уже  начавшимсЯ  пожаром всемирной катастрофы. € они, его герои,
интуитивно  чувствуют  приближение этой катастрофы,  спешат,  захлебываютсЯ,
надрываютсЯ,  скандалЯт,  пытаЯсь  спасти свою душу или  пытаЯсь,  как  отец
Љарамазов, ужратьсЯ  жизнью  до наступлениЯ  этой катастрофы.  ЌадвигающаЯсЯ
катастрофа  стократ  усиливает  чувство  жизни   в  его  героЯх.  ѓениальные
прозрениЯ соседствуют с мусорным потоком слов. “ героев „остоевского слишком
мало  времени, чтобы  сжато,  афористично  говорить.  ‘лишком  мало  времени
осталось до  катастрофы, слишком много вопросов еще не разрешено и состоЯние
предкатастрофной правды обрекает его  героев на захлебывающеесЯ многословие.
€наче было бы недостаточно правдиво.
     ‚  этом  основа  стилистики  „остоевского.  Џредкатастрофное  состоЯние
героев.  ‘ама  жизнь  „остоевского:  эшафот,  каторга,   ожидание  припадков
вырабатывали его Яростный предкатастрофный стиль.
     ‚ообще свой  собственный стиль есть абсолютнаЯ, единственнаЯ, последнЯЯ
правда каждого настоЯщего писателЯ.
     Љак бы умен или красноречив ни был тот или иной писатель, но если мы не
чувствуем его собственного стилЯ, который нас подхватывает,  значит, у этого
писателЯ  нет  высшей  духовной  правды,  ради  которой  он  пишет.  Ќаличие
собственного стилЯ, собственного  почерка писателЯ неизменно делает  правдой
любую  его  фантазию.  Ћтсутствие собственного стилЯ неизменно делает пустой
фантазией {341} любую его правду.  ‘тиль невозможно выработать искусственно,
как парус не может  выработать ветер, который его  надувает. Џисатель может,
как „остоевский и ’олстой, говорить тысЯчи противоречивых вещей, но если все
это несетсЯ в русле его стилЯ, значит, все это правда.
     ‚ этой свЯзи вспоминаю записанный ѓорьким эпизод его  разговора с ‹ьвом
’олстым. ђучаюсь только за смысл.
     -- ‘трашна  та женщина, --  сказал ’олстой,  -- котораЯ держит мужа  за
душу.
     --  Ќо ведь  в "Љрейцеровой сонате",  --  напомнил ѓорький,  намекаЯ на
совсем другую  материю, данную нам  в ощущениЯх,  -- вы имели  в  виду прЯмо
противоположное место.
     -- џ  не зЯблик,  чтобы все  времЯ петь одну и ту же песню,  -- ответил
’олстой.
     „о этого они говорили о зЯбликах.

        ___

     ‚сю  мировую литературу  Я разделЯю на два типа  -- литература  дома  и
литература  бездомьЯ. ‹итература достигнутой  гармонии и литература тоски по
гармонии.  ђазумеетсЯ, при этом  качество литературного произведениЯ зависит
не от того, какого типа эта литература, а от силы таланта художника.
     €нтересно, что  в русской литературе эти два типа художников поЯвлЯлись
нередко в виде двойчатки, почти одновременно.
     ’ак Џушкин и ‹ермонтов -- достигнутаЯ гармониЯ (Џушкин) и великаЯ тоска
по  гармонии (‹ермонтов). ’акаЯ же пара: ’олстой -- „остоевский. ‚ двадцатом
веке наиболее ЯркаЯ пара: Ђхматова -- –ветаева.
     ‹итература дома имеет ту простую человеческую особенность, что  рЯдом с
ее героЯми хотелось бы  жить,  ты под  крышей  дружеского дома,  ты укрыт от
мировых  бурь, ты  рЯдом с  доброжелательными, милыми  хозЯевами.  € здесь в
гостеприимном  и  уютном доме  ты можешь  с хозЯином  дома поразмышлЯть и  о
судьбах мира, и о действиЯх мировых бурь. {342}
     ‹итература бездомьЯ не  имеет стен, она открыта мировым бурЯм,  она как
бы  испытывает тебЯ  в условиЯх  настоЯщей  трагедии, ты  заворожен, затЯнут
видением бездны жизни,  но всегда жить  рЯдом с этой  бездной ты не  хочешь.
‚прочем, это во многом зависит от характера читателЯ.
     ‹итература   дома  --   преимущественно  мудрость  (Џушкин,   ’олстой).
‹итература бездомьЯ -- преимущественно ум (‹ермонтов, „остоевский).
     Њудрость  сразу охватывает все  окружение, но видит не  так уж  далеко,
потому что далеко видеть  и не  надо, поскольку,  видЯ все вокруг,  мудрость
убеждаетсЯ, что человек везде человек и страсти человека вокруг одинаковы.
     “м  имеет   более  узкий  кругозор,  но  видит  гораздо   дальше.  ’ак,
„остоевский разглЯдел далеких бесов и в бешенстве помчалсЯ на них,  как  бык
на красную трЯпку.
     ‹итература  дома всегда гораздо более  детализирована, поскольку  здесь
мир -- дом и нельзЯ не пощупать и  не  назвать милую сердцу  творца домашнюю
утварь.
     ‹итература бездомьЯ ничем  не  детализирует, кроме многообразиЯ  своего
бездомьЯ, да и какие могут быть милые сердцу детали быта, когда дома нет.
     ‡ато  литература  бездомьЯ  гораздо  более динамична,  она  жадно  ищет
гармонию и в поисках этой  гармонии  постоЯнно убыстрЯет шаги, переходЯщие в
побежку, а иногда, отрываЯсь от земли, летит.
     Ѓезумный безудерж „остоевского -- и  мощный замедленный ритм  ’олстого.
Љак динамична –ветаева и  как  статична  Ђхматова! € обе  -- великие  поэты.
Ђхматова  -- литература  дома.  –ветаева  -- литература бездомьЯ. € сразу, с
ранней  юности,  обозначилась  таковой,  хотЯ   родилась  и  жила  в  уютном
профессорском доме.
     Ћба поэта -- люди трагической судьбы. Ќо одна из них сразу стала поэтом
дома, а другаЯ поэтом бездомьЯ.
     ‚ известной мере Ђхматова и –ветаева выступают в двадцатом {343} веке в
роли Џушкина и  ‹ермонтова. € мы как бы догадываемсЯ, что если бы не роковые
обстоЯтельства, Џушкин  прожил бы  долгую  жизнь и  умер  бы  своей смертью.
‹ермонтов тоже  прожил  бы  гораздо  дольше, но  трагический конец  его  был
предрешен.
     ђазумеетсЯ, в совершенно чистом виде эти два  типа литературы  почти не
существуют.  Ќо  как две  мощные склонности они реальны. Ћни необходимы друг
другу и будут сосуществовать вечно.

        ___

     ‚ истории развитиЯ мировой  культуры  есть загадочные ЯвлениЯ. Ћдним из
таких Явлений  Я  считаю  наличие  в  магометанском мире великой  поэзии, но
отсутствие, во всЯком случае до последнего времени, великой прозы.
     Њы, например, знаем, как богата персидскаЯ поэзиЯ, но где же проза? ѓде
великий психологический роман?
     џ  думаю,  дело  в  христианской  основе европейского  искусства.  •отЯ
’олстой писал, что все религии говорЯт  одно и то  же, но  все-таки у каждой
есть свой существенный оттенок.
     •ристианство  придает исключительную важность  жизни человеческой души.
‚есь человек -- это душа.  €ли  человек  чистотой  своей души  добиваетсЯ ее
бессмертиЯ, или губит  свою  душу греховной жизнью, или, осознав свой  грех,
через покаЯние добиваетсЯ выздоровлениЯ души. •ристианство в  своей основе в
…вангелии уже рассмотрело все  комбинации душевной жизни человека и пути  ее
спасениЯ.
     •ристианскаЯ культура  в  ее  литературном развитии никак  не  могла не
проникнутьсЯ этой основой христианской мысли. Ќо как выразить в рассказе или
в  романе  состоЯние человеческой  души? …динственное средство -- изобразить
психическую  жизнь  человека.  ‚не  изображениЯ  психической жизни  человека
невозможно понЯть его душу. Џостепенно это стало литературной традицией, и в
девЯтнадцатом веке  она достигла полного развитиЯ  в  европейском и  русском
психологическом   романе  или  рассказе.  {344}   €   уже  талантливые,   но
атеистически  настроенные  писатели   не   могли   обойтись   без  глубокого
изображениЯ психической жизни человека. ’аков наш —ехов. Ѓудучи атеистом, он
чисто музыкально  уловил и  великолепно зафиксировал действие  евангельского
сюжета  на  простого  человека.  €  всЯ  серьезнаЯ   русскаЯ  и  европейскаЯ
литература -- это бесконечный комментарий  к …вангелию. €  комментарию этому
никогда  не  будет  конца.  ‚се   псевдоноваторские  попытки   обойтись  без
этического напрЯжениЯ, без пониманиЯ, где верх, где низ, где добро, где зло,
обречены  на провал и забвение, ибо дело художника вытЯгивать волей  к добру
из  хаоса  жизни  Ясный смысл,  а не  добавлЯть к  хаосу  жизни  хаос  своей
собственной души.
     Њы  говорим:  эта  картина  поэтична,  этот  рассказ или  стихотворение
поэтичен. Ќо что это значит? Љонечно, это  значит, что  они талантливы. Ќо в
чем  суть самого  таланта?  ’алант  необъЯсним,  как  Ѓог,  но Ѓог  объЯсним
необъЯснимостью таланта.
     ‘уть,  на мой взглЯд,  в  том, что истинный талант ту или иную  картину
жизни умеет осветить светом вечности, умеет вырвать  из жизни  и показать ее
на фоне вечности. Њы радуемсЯ такому художественному произведению,  часто не
осознаваЯ  причину радости. Њы  говорим  себе:  "Љак живо!  Љак  точно!  Љак
правдиво!"
     €  все это  верно,  но не  до  конца. Ќа самом  деле нас восхищает  эта
живость,  правдивость,  точность потому,  что все  это просвечиваетсЯ сквозь
вечность. Ќас радует и обнадеживает двойственность ее существованиЯ. Љартина
нас радует здесь,  потому  что одновременно там. Ћна  ровно настолько радует
здесь, насколько она там.
     Њы   чувствуем,  что   красота  вечна,  что  душа  бессмертна,  и  наша
собственнаЯ душа радуетсЯ  такому шансу. •удожник нас утешает правдой своего
искусства. “ искусства  две темы: призыв  и  утешение. Ќо в конечном счете и
призыв есть форма утешениЯ.
     …сли легко  понЯть, почему нас восхищает толстовскаЯ Ќаташа, как вечнаЯ
женственность, казалось бы, трудней понЯть, почему {345} такой мошенник, как
Ќоздрев,  нас  тоже по-своему  радует,  мы хохочем, как  правдиво его ѓоголь
рисует.
     Њы чувствуем, что человеческаЯ вздорность в лице Ќоздрева тоже  вечна и
обречена на вечное художественное, а не просто басенное разоблачение.
     Ќесколько  раз в  жизни,  встречаЯ  вздорного жулика,  пытавшегосЯ  мне
что-то  всучить,  Я  начинал взрыватьсЯ  от  возмущениЯ и  вдруг  вспоминал:
ѓосподи, это же Ќоздрев, как точно он его повторЯет!
     €  как  это  ни  странно, сила возмущениЯ ослабевала, Я только  пыталсЯ
отстранитьсЯ  от него, что  было  тоже нелегко, потому  что сам новоЯвленный
Ќоздрев не  понимал,  что Я в нем уже угадал Ќоздрева. ‚се  это  становилось
смешным, потому что новоЯвленный Ќоздрев, не понимаЯ, что он уже разоблачен,
упорствовал, и  чем  больше упорствовал в  мошенничестве,  тем феноменальней
делалось его сходство с уже давно описанным Ќоздревым.
     ѓениальный  создатель  человеческих   типов  как  бы  угадывает  вечный
химический  состав   этого  типа,  заставлЯющий  его  в  любых  исторических
обстоЯтельствах  действовать одинаково. ѓосподи, думаем  мы,  там крепостное
право, а здесь социализм или капитализм, а Ќоздрев все тот же.
     Ќаше знание ѓоголЯ -- это часть нашей культуры  и,  как  видим,  знание
культуры утешает.  Њы говорим себе: это Ќоздрев, а Ќоздрев и не может  иначе
действовать.  €  эта  же  культура  подсказывает  нам,  как  иллюзорны любые
социальные эксперименты,  при  которых Якобы  Ќоздревы  исчезнут. ‘оциальнаЯ
критика  того времени вполне ошибочно решила,  что  ѓоголь  создал сатиру на
крепостническую ђоссию. Ќа самом деле ѓоголь если в "Њертвых душах" и создал
сатиру,  то  это  сатира  на  все  человечество,  хотЯ   человеческие  типы,
естественно, как у  русского писателЯ, у него имеют национальную физиономию.
‚ечность, в которую поместил своих героев ѓоголь,  мы  ощущаем  как  могучее
нравственное  небо, под которым его герои  видЯтсЯ особенно приплюснутыми  и
смехотворными. {346} Ќо  читатель  все  времЯ  чувствует внутри произведений
ѓоголЯ это могучее нравственное небо и в конечном счете смеетсЯ, но и жалеет
их.
     “ другого нашего знаменитого сатирика, у ‡ощенко, мы не чувствуем, да и
сам он  не  видит, никакого  нравственного  неба над  головой своих  героев.
Џоэтому  его произведениЯ воспринимаютсЯ  как  очень тонко  беллетризованные
научные  очерки, что-то вроде антидарвинизма, невероЯтно смешные рассказы  о
превращении человека в обезьЯну. Ѓезнадежность у ‡ощенко  столь  велика, что
перестает быть даже пессимизмом, который, сожалеЯ об удаленности человека от
полюса добра, все-таки признает его двухполюсность.

        ___

     џ   хочу    высказать    предположение,   которое    может   показатьсЯ
парадоксальным. ѓений нации самым слабым, отсталым формам национальной жизни
придает самый цветущий вид. ‚  этом, может быть,  подсознательно сказываетсЯ
благородный пафос лечениЯ нации, если это вообще возможно.
     „умаю,  что в  общей  исторической перспективе  это  возможно.  ‚еликий
гуманистический пафос  русской  классической  литературы общепризнан.  ’омас
Њанн  назвал   русскую  литературу  свЯтой.  Ќо  не  есть  ли  это   реакциЯ
национального гениЯ на жестокость российской жизни, попытка лечениЯ ее?
     ‚еликаЯ немецкаЯ философиЯ и великаЯ немецкаЯ музыка, самые поднебесные
формы  культуры  не  есть ли  реакциЯ  на  слишком практичную,  приземленную
немецкую жизнь?
     ‡наменитый  трезвый  французский  разум,  то,  что Ѓлок  назвал "острый
галльский смысл", не есть ли реакциЯ на французское легкомыслие?
     Ќациональный  гений  как  бы   говорит  своей  нации:  "ЏодымайсЯ!  ќто
возможно. џ ведь показал, что это возможно!"
     ‘реднему  человеку  любой  нации  можно   сказать:  "‘кажи,  кто   твой
национальный гений, и Я скажу, кто ты. ’олько наоборот". {347}
     Ќациональный  гений  обладает еще  одним парадоксальным свойством.  Љак
французы повлиЯли на Џушкина -- мы знаем. Љак иллер повлиЯл на „остоевского
-- мы знаем. Љак  „остоевский повлиЯл  на всю новейшую мировую литературу --
мы знаем.
     —тобы созрел великий национальный писатель, необходимо, чтобы он прошел
межнациональное перекрестное опыление. ЋказываетсЯ, предварительным условием
углубленного  национального  самопознаниЯ  ЯвлЯетсЯ знание чужого,  прививка
чужого.  ‘уществование  национального  гениЯ  доказывает, что  народы должны
стремитьсЯ  к сближению. ’о,  что либеральнаЯ  политика  (мысль о  сближении
народов)  стремитсЯ  доказать  риторически, культура  на практике уже  давно
доказала.

        ___

     ‘лово поэта  обладает таинственной, мистической властью над ним  и  его
судьбой. ‚споминаЯ  стихи русских поэтов первого рЯда, Я  не могу назвать ни
одного, кто бы  писал о  самоубийстве. Ќикого, кроме  ЊаЯковского, …сенина и
–ветаевой. € все трое покончили жизнь самоубийством.
     ЉакаЯ свЯзь между поэтическим словом и жизнью поэта? ‚идимо,  огромнаЯ,
но до  конца понЯть мы ее не  можем.  Њатериалистически  это можно объЯснить
так: эти  трагические  поэты слишком часто  зависали над  бездной и рано или
поздно должны  были по теории вероЯтности  сорватьсЯ в нее. € сорвались. Њне
кажетсЯ,  такое   объЯснение  недостаточно  убедительно.  Ѓолее  трагическую
судьбу, чем у „остоевского,  трудно представить. Ћн не только иногда, но всю
жизнь сознательно зависал над бездной, однако покончить с жизнью никогда  не
стремилсЯ.  Ћн страстно изучал бездну, точно знаЯ,  что  человечество  скоро
само зависнет над ней. € он, изучаЯ бездну, искал средство спасти его.
     “ поэта,  как и у всЯкого человека,  может возникнуть нестерпимаЯ боль,
отвращение к жизни, желание покончить с этой болью. {348}
     Ќо,  видимо,  есть  грандиознаЯ разница между желанием покончить с этой
жизнью и его  зафиксированностью в поэтическом произведении.  „ьЯвол хватает
это стихотворение и  бежит  к своему  начальству, как  со справкой: "‚от его
подпись! Ћн сам захотел!" „ьЯвол вообще любит справки.
     ‘лово поэта -- суть его дело. ‡афиксировав в стихотворении желание уйти
из этой жизни и продолжаЯ жить, поэт подсознательно превращаетсЯ в позорного
неплательщика своего долга. € совесть рано или поздно взрываетсЯ: пишу одно,
а живу по-другому. ‚ыход  тут только один: покаЯнное проклЯтие того рокового
стихотворениЯ, но проклЯтие тоже зафиксированное в поэтическом произведении.
     Ђ еще лучше никогда поэтически не фиксировать желание смерти ни родным,
ни родине, никому. „аже если такое желание возникает.
     ‚ыходит, Я выступаю  против искренности  поэта?  „а, Я  выступаю против
греховной искренности поэта. Ќеискренность всегда отвратительна. Ќо иногда и
искренность отвратительна, если она греховна.
     …сли жизнь представлЯетсЯ невозможной, есть более мужественное решение,
чем  уход из жизни. —еловек должен сказать себе:  если  жизнь  действительно
невозможна, то она остановитсЯ сама. Ђ если она не останавливаетсЯ,  значит,
надо перетерпеть боль.
     ’ак  суждено.  Љаждый,  перетерпевший  большую  боль,  знает,  с  какой
изумительной свежестью после  этого ему  раскрываетсЯ  жизнь. ќто  дар самой
жизни за верность ей, а может быть, даже одобрительный кивок Ѓога.
     ‚ свЯзи со всем этим Я хотел несколько  слов  сказать о так  называемом
серебрЯном  веке  русской литературы. “  нас его  сейчас безмерно захвалили.
Љонечно, в это времЯ  жили великий  Ѓлок,  великий  Ѓунин,  кстати  питавший
пророческое  отвращение  к этому серебрЯному веку, были и другие талантливые
писатели.
     Ќо серебрЯный век принес нашей культуре, нашему народу {349} неизмеримо
больше  зла,  чем  добра.  ќто  было  времЯ  самой  разнузданной  страсти  к
вседозволенности, к ничтожной мистике,  к смакованию человеческих слабостей,
а  главное, всепожирающего  любопытства  к злу,  даже Якобы  самоотверженных
призывов к дьЯвольской силе, котораЯ ЯвитсЯ и все уничтожит.
     ‘амое  искреннее  и,  вероЯтно,  самое  сильное  стихотворение  Ѓрюсова
"ѓрЯдущие гунны" великолепно демонстрирует идеологию серебрЯного века.

        <i>ѓде вы, грЯдущие гунны,
        —то тучей нависли над миром?
        ‘лышу ваш топот чугунный
        Џо еще не открытым Џамиром.</i>

     € кончаетсЯ стихотворение так:

        <i>Ѓесследно исчезнет, быть может,
        —то ведомо было одним нам.
        Ќо вас, кто менЯ уничтожит,
        ‚стречаю приветственным гимном!</i>

     Љакой  самоубийственный гимн, какой сложный человек, восторженно думали
многие читатели того времени. Ђ  ведь Ѓрюсов -- человек, хотЯ и талантливый,
совсем несложный,  а наоборот,  примитивный и даже с примитивной  хитростью,
что гунны учтут его гимн. € гунны,  Явившись, действительно учли этот гимн и
самого Ѓрюсова пощадили и даже слегка возвеличили его.

        ___

     Џоговорим  о брезгливости.  ’ема  эта  в  сегоднЯшней  ђоссии  особенно
актуальна. Ћткуда она вообще взЯлась?
     Џредставим себе миссионера на стоЯнке дикарЯ. ’от уже овладел  огнем  и
настолько цивилизован, что  ест  жареное  мЯсо.  Ћн  жадно отправлЯет в  род
дымЯщиесЯ куски. ’о ли от дыма, то ли от {350} простуды вдруг у него потекло
из носу.  „икарь почувствовал под  носом неприЯтное щекотание и, чтобы унЯть
это  щекотание, не  прерываЯ  приЯтное занЯтие,  мазнул  под носом очередным
куском мЯса и отправил его в рот.
     € тут наш  миссионер пытаетсЯ ему объЯснить, что он нехорошо поступает.
Ћн   срывает   лопоухий  лист  с   близрастущего  куста,  приближает  его  к
собственному  носу  (платок  слишком  сложно)  и  показывает, как надо  было
поступить.  „икарь  внимательно  выслушивает  его и  вдруг  с сокрушительной
разумностью говорит:
     -- Ќо ведь это не менЯет вкус поджаренного мЯса!
     €  в самом  деле  миссионер  вынужден признать, что длЯ дикарЯ  это  не
менЯет вкус поджаренного мЯса.
     Ѓрезгливость -- плод цивилизации  и культуры. ќто  легко подтверждаетсЯ
на  примере  ребенка. Њаленький  ребенок  в  состоЯнии  полуразумности,  как
маленький дикарь, тЯнет  в  рот  все,  что  попадает  ему  под руку.  Џозже,
наученный  окружающими  людьми,  он  усваивает уровень  брезгливости  своего
времени.
     Љак наглЯдно, что физическаЯ брезгливость человека развиваетсЯ вместе с
цивилизацией, и какаЯ  драма  человечества,  что  нравственнаЯ  брезгливость
развиваетсЯ  гораздо  медленней,  хотЯ  и  само  ее  развитие  многим  может
показатьсЯ спорным.
     Ќо Я предполагаю, что нравственнаЯ брезгливость в  человеке развивалась
вместе с религией и культурой. Ќе обЯзаны  ли мы более всего …вангелию за то
отвращение,   которое  мы   испытываем  к  предательству?  Ћбраз  €уды  стал
нарицательным. € хотЯ поток доносов достаточно  мощен  до сих пор, но не был
бы он еще более мощным, если бы люди не содрогались, уподоблЯЯ себЯ €уде?
     ЌастоЯщее художественное произведение не может обойтись без  этического
напрЯжениЯ.  —итаЯ настоЯщую литературу, мы не только наслаждаемсЯ красотой,
но и невольно развиваем в себе нравственные мускулы. € в этом, грубо говорЯ,
практическаЯ польза культуры. {351}
     Ќо культура  таит в себе свою трагедию. „о тех, кому она нужнее  всего,
до  широких  народных масс, она  доходит  медленно,  слишком медленно. ’акое
впечатление,  что  самаЯ  малаЯ доза культуры  создает  в  народе насыщенный
раствор и все остальное выпадает в осадок. Љультурой  в основном  пользуютсЯ
культурные люди, и получаетсЯ, что культура  сама себЯ  пожирает. ‚ этом  ее
трагедиЯ.
     Љак  ее  преодолеть --  вопрос грандиозной  сложности,  который  должно
пытатьсЯ разрешить  общество  в  целом  и государство.  ’ехническое развитие
человеческого  ума  вырвалось   вперед,  оторвалось  от  культуры  и  грозит
человечеству гибелью  то  ли  от  рук  террористов, то  ли  от рук безумного
диктатора,  овладевшего атомным  оружием. ’о ли просто от  нового варварства
вседозволенности  псевдокультуры,  которой  народ  пичкают  глупые  книги  и
средства массовой информации и которую народ активно поглощает и потому, что
она  примитивнаЯ,  и   потому,  что  она   поощрЯет  низменные  человеческие
инстинкты. ЏроЯвлЯЯ нравственную брезгливость,  мы должны уже сегоднЯ с этой
псевдокультурой боротьсЯ более беспощадно.
     Џоложение народа еще  более  драматично,  чем положение самой культуры.
Ќароды  мира  терЯют  нравственные  нормы своих  традиций,  вырабатывавшиесЯ
тысЯчелетиЯми, а настоЯщей  общечеловеческой  культуры, как  Я уже  говорил,
пока  почти не усваивают. Ќе случайно  терроризм в мире принЯл международный
характер. “верен, что  лихие боевики сыграли в этом свою роль. Ќароды уходЯт
от своей народной  культуры  и  не  приходЯт к общечеловеческой. Ќа  вопрос:
"“меешь ли ты читать?" -- один  из  героев ”олкнера  отвечает: "Џо-печатному
могу. Ђ так нет".
     „авно    замечено,   что   полнаЯ   неграмотность   нравственно    выше
полуграмотности. ќто касаетсЯ и интеллигенции.
     ...‚ свЯзи с наступающим хамством. Ќебольшой пример, как любил говорить
вождь. Ќасколько  Я  помню из  литературы,  в  конце восемнадцатого и начале
девЯтнадцатого века слово "дерзость" имело отрицательный смысл. {352}
     ѓоворили: "Џовар надерзил. Џришлось отправить его на конюшню".
     “же у „алЯ, конечно,  в свЯзи с развитием живого Языка, это слово имеет
два практически противоположных  смысла.  „ерзость  -- необычайнаЯ смелость.
„ерзость -- необычайнаЯ наглость и грубость.
     ‘  начала двадцатого века положительный  смысл этого слова  в  сущности
становитсЯ единственным. —ем больше  хамство побеждало в  жизни,  тем  более
красивым это  слово выглЯдело в  литературе. €  уже невозможно  ему  вернуть
первоначальный   смысл.  €ногда   люди,  не  замечаЯ  комического   эффекта,
противопоставлЯют  это  слово  первоначальному  смыслу.  "Ќаглец,  но  какой
дерзкий", -- говоритсЯ иногда не без восхищениЯ.
     ’аким  образом,  слово  "дерзость" --  небольшаЯ филологическаЯ  победа
большого хамства.

        ___

     ‚от  математическое  определение  таланта.  ’алант  --  это  количество
контактных  точек  соприкосновениЯ  с  читателем   на  единицу  литературной
площади. ЋнегинскаЯ строфа дает нам  наибольшее количество контактных точек,
и  именно  поэтому  "…вгений  Ћнегин"  --  самаЯ  гениальнаЯ  поэма  русской
литературы.
     Џушкин  нам  дал изумительное  по  точности  описание  самого состоЯниЯ
вдохновениЯ. Ќо откуда оно беретсЯ, он не сказал.
     џ  скажу  просто:  вдохновение  есть награда  за  взыскующую  честность
художника.  ‚ерующий уточнил бы  -- награда Ѓога.  Ђтеист сказал бы: награда
нашей  нравственной  природы.  Ќа что  верующий мог  бы  спросить: а  откуда
взЯлась ваша нравственнаЯ природа? Ќо этот спор вечен.
     Љогда   перед  нами  истинно  талантливое   произведение,  это   всегда
субъективно  честно,  но охват истины  зависит и  от силы  таланта, и знаниЯ
предмета,  и того  идеала  честности,  который выработан  данным  писателем.
‚дохновение вбрасывает писателЯ на  вершину  его  идеала.  Ќо вершины идеала
‹ьва  ’олстого или  просто  хорошего писателЯ Џисемского находЯтсЯ на разном
уровне, {353} и тут  наша собственнаЯ честность  в измерении  их  достижений
должна учитывать это.  ’олстой  со своей  высоты видит всех  и потому  виден
всем. Џросто одаренный писатель со своей  высоты тоже видит кое-что и  виден
каким-то  людЯм.  Ѓолее  того,  какие-то   части  открывающегосЯ   ландшафта
одаренный  писатель  может видеть лучше  гениЯ. ’олько  боюсь, что  это  мое
утешение не остановило бы ‘альери. Љрайность.
     ‚дохновение  может заблуждатьсЯ,  но оно не может  лгать. ‘кажу точнее,
все истинно  вдохновенное  всегда истинно  правдиво, но  адресат  может быть
ложным.  Џредставим  себе  поэта,  написавшего  гениальное  стихотворение  о
животворной  разумности движениЯ  светила с запада  на  восток.  Њожем ли мы
наслаждатьсЯ таким стихотворением,  знаЯ, что  оно не  соответствует законам
астрономии?  Ѓезусловно, можем! Њы  наслаждаемсЯ пластикой описаниЯ  летнего
днЯ, мы даже наслаждаемсЯ очарованием доверчивости поэта: как видит,  так  и
поет!
     ’акие ошибки бывают, но они  сравнительно редки, потому что вдохновение
вообще есть  одержимость истиной,  и  в момент  вдохновениЯ  художник  видит
истину  со всей доступной  ему полнотой. Ќо одержимость  истиной чаще  всего
приходит к тому, кто больше всего о ней думает.
     џ скажу такую вещь: существует жалкий предрассудок, что, садЯсь писать,
надо писать честно. …сли мы садимсЯ писать с мыслью писать честно, мы поздно
задумались о честности: поезд уже ушел.
     џ думаю, что длЯ писателЯ,  как, видимо,  длЯ всЯкого художника, первым
главнейшим  актом  творчества  ЯвлЯетсЯ  сама  его  жизнь.   ’аким  образом,
писатель,  садЯсь  писать,  только дописывает  уже  написанное  его  жизнью.
Ќаписанное его личной жизнью уже определило сюжет  и героЯ в первом акте его
творчества. „альше можно только дописывать.
     Џисатель не только, как и всЯкий человек, создает  в своей голове образ
своего  миропониманиЯ,  но неизменно  воспроизводит  его  на  бумаге. Ќичего
другого он  воспроизвести  не может. ‚се {354}  другое --  ходули  или чужаЯ
чернильница. ќто сразу видно, и мы говорим -- это не художник.
     Џоэтому настоЯщий  художник  интуитивно, а  потом  и сознательно строит
свое миропонимание, как волю к добру, как бесконечный процесс самоочищениЯ и
очищениЯ  окружающей  среды.  €  это  есть  наращивание  этического  пафоса,
заработанное  собственной жизнью.  € другого источника  энергии  у  писателЯ
просто нет.
     ‚иктор  кловский   где-то  писал,  что   обыкновенный  человек  просто
физически не смог бы за всю свою жизнь столько раз переписать "‚ойну и мир".
Љонечно, не смог  бы,  потому что  у обыкновенного человека  не было  такого
первого грандиозного  акта  творчества,  как  жизнь ’олстого, породившаЯ эту
энергию.
     †ивому человеку свойственно ошибатьсЯ, спотыкатьсЯ. …стественно, это же
свойственно и писателю. Њожет ли жизнь писателЯ, котораЯ в первом акте самой
жизни прошла как ошибка и заблуждение, стать предметом изображениЯ во втором
акте творчества на бумаге?
     Њожет, только в  том  случае, если  второй  акт есть покаЯнное описание
этого заблуждениЯ. €скренность  покаЯниЯ и порождает  энергию вдохновениЯ. џ
бы ничего  не имел и  против  заранее запланированного  заблуждениЯ,  но это
пустой номер, при этом не выделЯетсЯ творческой энергии.

        ___

     ‚ ђоссии жил один из  самых гармонических поэтов мира -- Џушкин. Ѓольше
никогда не повторившеесЯ у нас --  великое  и мудрое пушкинское  равновесие.
Ћднако  гармониЯ  в российской  жизни  пока  никак не удаетсЯ. € никогда  не
удавалась. Ѓыл, говорЯт,  Џетр ‚еликий. Њожет быть,  гений,  но как  человек
воплощение самых крайних  крайностей.  €  не  было ни  одного гармонического
царЯ, не говорЯ о генсеках.
     ‚прочем, кажетсЯ, при  …катерине наметилось какое-то равновесие: извела
мужа, но  ввела  картошку.  ќта  наша  ученаЯ  ѓретхен  {355}  очень  любила
военачальников и сильно  приближала их к себе. ‚ообще  при  …катерине каждый
храбрый  военный  человек имел  шанс  быть сильно приближенным. Њожет  быть,
поэтому, говорЯт, ђоссиЯ при …катерине вела самые удачные войны. Ћна ввела в
армии принцип личной заинтересованности. Ќет, мудрого пушкинского равновесиЯ
и здесь не получаетсЯ.
     Љак же  так?  ‚ ђоссии был величайший  гармонический  поэт, а  гармонии
никогда не было. Ќо раз  Џушкин был в ђоссии,  значит,  гармониЯ  в ђоссии в
принципе возможна.  Џочему же  ее нет?  ‚ыходит,  мы плохо  читали  Џушкина.
Ћсобенно политики.
     џ бы предложил в порЯдке шутки, похожей на правду, будущим политическим
деЯтелЯм ђоссии, положив руку на томик  Џушкина, давать  клЯтву народу,  что
перед каждым серьезным политическим решением они будут перечитывать Џушкина,
чтобы привести себЯ в состоЯние мудрого пушкинского равновесиЯ.
     ‚се  остальное  мы  уже  испытали:  дворцовые  перевороты  с  удушением
монарха,  реформы,  контрреформы,  революции,  контрреволюции --  ничего  не
помогает, нет гармонии в российской жизни.
     Џушкин -- наш последний шанс.  €  если мы еще иногда способны шутить --
это тоже Џушкин. {356}

--------
        Џоэты и цари

     Ќа мой  взглЯд,  идеальное  государство  --  это  такое  государство, о
существовании которого мы вспоминаем один  раз  в-году  при виде  налогового
уведомлениЯ.
     —ем хуже государственное  устройство, тем больше  мы о нем думаем.  —ем
больше мы о нем думаем, тем меньше мы занимаемсЯ своим делом. —ем  меньше мы
занимаемсЯ своим делом, тем хуже  государство. …сть ли выход из  этой дурной
бесконечности?
     €ногда хочетсЯ  огрызнутьсЯ словами поэта: "Џодите прочь  -- какое дело
поэту мирному до вас!"
     Ќо  тут всплывают  слова ђадищева: "џ взглЯнул окрест  менЯ -- душа моЯ
страданиЯми  человечества уЯзвленна  стала".  •очетсЯ  крикнуть:  "Ђ  ты  не
оглЯдывайсЯ!" Ќо, видно, нельзЯ не оглЯнутьсЯ, не получаетсЯ.
     €ногда  думаетсЯ,  как и  сто  лет  назад: может,  наша  страна слишком
огромна и оттого наши беды? Њожет, благополучие народа зависит от количества
разума на единицу государственной площади?
     ЋзираЯсь на  русскую литературу  девЯтнадцатого  века, видишь не только
великих художников, но и политических борцов, иногда создателей  государства
в государстве.
     ‚заимозацикленность  писателЯ и власти удивительна. ЌачинаЯ с  Џушкина,
власть не сводит глаз с писателЯ, но и писатель не сводит глаз с властей.
     ‡а  свободолюбивые  юношеские  стихи  Ђлександр  Џушкин  был  сослан  в
Ѓессарабию  Ђлександром I.  ‚ бурной душе  молодого {357} Џушкина,  кажетсЯ,
должны были прозвучать такие слова: "Ќе ты, а Я царь! € Я это тебе докажу!"
     € доказал. ‚се творчество  Џушкина можно  рассматривать как особый  вид
доказательства: власть  духа выше власти  силы. Ќастойчивые,  сладострастные
воспеваниЯ  Џетра   ‚еликого   отчасти  намек  на  ничтожность,   плюгавость
современных ему царей.
     Њедный  всадник,  скачущий  по мостовым  Џетербурга,  кажетсЯ,  призван
пугать  не только …вгениЯ, но и обитателей ‡имнего дворца. ‚о всЯком случае,
Ќиколай запретил печатать "Њедного всадника".  Ђ случаен ли ѓришка Ћтрепьев,
Џугачев в заЯчьем тулупчике с барского плеча? ’ак, похаживают, чтобы цари не
забывались.
     ‘ама   возможность  двойничества,  самозванства  вносит  оскорбительную
сомнительность в  абсолютную власть  царей. Џушкин  как бы  говорит:  "ЊенЯ,
Џушкина, заменить нельзЯ. Ђ вас можно".
     ‚ какие бы дали  свободного  романа ни уносилсЯ  Џушкин,  он не забывал
своих соперников по  трону  духа, своих  гонителей  и  обидчиков. ‚ итоговом
"ЏамЯтнике" не случайно:

        <i>‚ознессЯ выше он главою непокорной
        Ђлександрийского столпа.</i>

     …ще  доклокатывает  страсть  уходЯщей   жизни:  главою  непокорной.  Ќо
последнЯЯ обрывистаЯ строка овеЯна не только гордостью, но, если вслушатьсЯ,
можно уловить в ней и призвук грусти: а стоило ли состЯзатьсЯ? € не поЯснЯет
ли причину этой тайной грусти концовка "ЏамЯтника":

        <i>€ не оспоривай глупца.</i>

     Ћднако спор продолжаетсЯ. ђыком раненого льва встретит ‹ермонтов смерть
Џушкина и примет опалу, как эстафету. —ерез много лет из џсной ЏолЯны бывший
артиллерийский  офицер ‹ев  ’олстой несколькими  тЯжелыми снарЯдами  обрушит
последний {358} бастион николаевской эпохи. “ него будет свой счет, но это и
месть за Џушкина.
     ‚от кто  действительно  победил всех царей,  императоров и президентов.
‚от  он стоит,  с  рукой, засунутой  за  поЯс,  и  смотрит  на  нас  прЯмым,
немигающим  взглЯдом. Њужицкий царь! ѓордынЯ правоты! ‚  неслыханной Ясности
слога  беспощадное  понимание  хронической  тупости  человечества!  џсности,
полной Ясности! —тобы ни один человек потом не сказал: "џ это не так понЯл".
     ‡нает ли  он,  что  и через сто лет ни один серьезный писатель планеты,
засев  за книгу, не  сможет не учитывать могучую  магнитную  аномалию  џсной
ЏолЯны?
     —то  ему Џетр Џервый, что  Ќаполеон? “бийца не может быть  великим,  он
может быть только мерзавцем. € он спорит  с царЯми  в творчестве  и в жизни.
ђусским царЯм хватило ума  не  посадить  его в тюрьму, чего  он жаждал, и не
хватило подлости устроить что-нибудь вроде случаЯ на охоте.
     „а и что ему цари,  когда он один с каменным топором логики в руках уже
пытаетсЯ остановить громыхающие обозы мировой цивилизации. „умаю, не потому,
что был против нее вообще, а потому, что звериным чутьем угадывал ее опасную
неподготовленность.
     Ќе  представлЯю  ’олстого,  живущего на  земле во  времЯ безумиЯ первой
мировой войны.  •очетсЯ  думать, что  организаторы  бойни так и  не решились
начать при нем.
     Ќо  вот он  умер, и все рухнуло.  ѓоворЯт, последними его словами были:
"Ќе  понимаю..." Ќа Языке  этой  жизни  он хотел понЯть если не ту жизнь, то
хотЯ бы смысл смерти. ‚сю жизнь от жизни требовавший Ясности, он и от смерти
требовал ее. Ќо не дождалсЯ и честно передал это людЯм: "Ќе понимаю".
     Њожно  и так  расшифровать его  слова:  "’ам что-то  происходит, но что
именно, понЯть не могу".
     €з  всех больших  русских  поэтов  послереволюционной ђоссии ЊаЯковский
первым прервал великую традицию спора с царЯми. „ело, конечно, не в том, что
спорить с вождЯми революции стало {359}  куда опасней, чем спорить с царЯми.
…сли б  это было так, обЯзательно в стихах кое-что осталось  бы. ‚дохновение
озарЯет душу поэта моментальными снимками и обнажает то,  что сам поэт может
и не замечать. Ћбраз, созданный  поэтом, который одновременно раскрывает его
сильную и  слабую стороны,  он  изменить  не может, если сокрытие  слабостей
влечет  за  собой  искажение  образа.  ЌастоЯщему  художнику  цельность  его
метафоры важней его  личной репутации.  ’ак что дело не в  этом, а  совсем в
другом.
     ЊаЯковскому от природы  было дано сознание большого трагического поэта.
‘ознание это оказалось длЯ  него непосильной ношей.  ‚се его дореволюционное
творчество -- боль, Ярость, ненависть.
     Љак   бешеный  бык   с   налитыми   кровью   глазами,  он  кружилсЯ  по
дореволюционным  аренам ђоссии.  …му было  очень плохо. ‚ стихах  постоЯнные
угрозы самоубийства.
     Љстати, насколько Я помню, из  больших  наших поэтов только ЊаЯковский,
…сенин и –ветаева писали  о самоубийстве и  все  трое покончили с  собой. Ќе
знаю, пророчество ли это или страшнаЯ реальность их жизни: кто часто зависал
над пропастью, один раз  мог и  сорватьсЯ. ‚се-таки Я предостерег  бы поэтов
писать на эту тему.
     ќто как если повторЯть  человеку одно и то же, а он  не понимает. €  ты
срываешьсЯ  в крик. ‘амоубийца,  вероЯтно, повторЯЯ в жизни  одно и  то  же,
неожиданно срываетсЯ в крик.
     ЊаЯковский об этом  писал  чаще  всех. Ћн  ждал,  что должна  случитьсЯ
какаЯ-то внешнЯЯ катастрофа, котораЯ избавит его от внутренней.
     Џри  гипертрофированности  его  поэтического  сознаниЯ  он  вполне  мог
чувствовать  себЯ  сейсмическим  аппаратом,  предсказывающим  близость  этой
катастрофы.  …сли   бы  он  жил  в  џпонии,  вероЯтно,  он  предсказывал  бы
неслыханное землетрЯсение. Ќо где взЯть  землетрЯсение в долинной ђоссии,  и
он предсказывал революцию.
     € вдруг революциЯ  свершилась. Љак  человек, на  котором  горит одежда,
бросаетсЯ в  реку,  он бросилсЯ  в революцию.  ‘одрал с  себЯ  {360} горЯщую
одежду трагического сознаниЯ и как будто выздоровел и влюбилсЯ в ‹енина. ’ак
пациент психиатра может влюбитьсЯ в своего врача, избавившего его от великой
боли.
     ’огда   понЯтно,  почему   футурист   ЊаЯковский,  сбрас