ак можно серьезнее относитьсЯ к  природе. Ђ короли  -
это братьЯ и товарищи природы,  они играют с ней и могут творить там, где мы
только  подражаем.  Ќо короли  -  штука  редкаЯ,  они  поЯвлЯютсЯ не  каждое
столетие.
     Ћни прохаживались по мастерской. ЏодыскиваЯ слова,  художник напрЯженно
смотрел  себе  под  ноги,  его  друг  шагал  рЯдом  и  пыталсЯ  заглЯнуть  в
изможденное, загорелое лицо €оганна, на котором сильно выдавались скулы.
     “ дверей, ведущих в соседнюю комнату, Ћтто остановилсЯ.
     -  Ћткрой-ка эту дверь, - попросил  он,  -  и позволь  мне взглЯнуть на
комнаты. ’ы угостишь менЯ сигарой?
     ‚ерагут  открыл дверь.  Ћни  прошли  через  комнату  и осмотрели другие
помещениЯ. Ѓуркхардт раскурил сигару.  Ћн вошел в  маленькую  спальню друга,
увидел  его  кровать,   внимательно   осмотрел   несколько   других  скромно
обставленных комнат, в которых  повсюду валЯлись  принадлежности живописца и
курево.  ‚сЯ  обстановка  была более чем  скромнаЯ  и  говорила  о  труде  и
аскетизме  -  так,   должно  быть,  выглЯдело  жилище   бедного,  прилежного
подмастерьЯ.
     - ‚от  где, значит, ты устроилсЯ! - сухо сказал Ћтто.  Ќо  он  видел  и
чувствовал все,  что происходило  здесь год за  годом.  ‘ удовлетворением он
замечал  предметы, говорившие  об  увлечении  хозЯина  спортом, гимнастикой,
верховой ездой,  но ему Явно  недоставало примет уюта, маленького комфорта и
со вкусом обставленного досуга.
     ‡атем они вернулись в мастерскую.  ‚от, значит,  где  родились картины,
занимающие на выставках  и  в художественных  галереЯх самые почетные места,
картины,  за которые, не  скупЯсь,  платЯт  золотом;  они  родились  в  этих
комнатах,  знающих  только  труд  и  самоотречение, лишенных даже намека  на
праздничность и праздность, в них не найдешь милых  безделушек и мишуры,  не
почувствуешь запаха вина и цветов, не ощутишь присутствиЯ женщины.
     Ќад  узкой кроватью были прибиты две фотографии без рамок, на одной был
маленький  Џьер,  на  другой  он,  Ћтто  Ѓуркхардт.  ‘нимок  был   неважный,
любительский,  он это сразу  заметил, Ѓуркхардт был снЯт в тропическом шлеме
на фоне веранды  его индийского дома, ниже груди расплывалось, превращаЯсь в
мистические белые полоски, пЯтно: на пластинку попал свет.
     - ЏрекраснаЯ у тебЯ мастерскаЯ.  € вообще, ты стал очень  прилежен. „ай
руку,  дружище, как славно,  что  мы  снова встретились!  Ќо Я устал  и хочу
исчезнуть на часок. ’ы  зайдешь за мной позже? Њы искупаемсЯ  или  погулЯем.
•орошо, спасибо. Ќет, мне ничего  не нужно, через час Я снова  буду в полном
порЯдке. „о свиданиЯ!
     Ћн неторопливо  побрел  вдоль  деревьев к  дому,  а ‚ерагут смотрел ему
вслед  и видел, как  его фигура,  походка  и каждаЯ складка одежды  излучают
уверенность и жизнелюбие.
     ’ем временем Ѓуркхардт хотЯ и вернулсЯ в господский дом, но прошел не к
себе, а поднЯлсЯ по лестнице и постучал в дверь госпожи ‚ерагут.
     - џ не помешал? Њогу Я немножко побыть с вами?
     Ћна пригласила его войти, улыбнулась, и эта  мимолетнаЯ, непривычнаЯ на
ее сильном, строгом лице улыбка показалась ему странно беспомощной.
     - ‡десь, в ђосхальде, восхитительно. џ побывал в парке и у озера. Ђ как
вырос  Џьер! ‘лавный  мальчуган! “видев  его,  Я почти пожалел, что  осталсЯ
холостЯком.
     - Ћн  хорошо выглЯдит, не правда ли? Љак  вы думаете, он похож на моего
мужа?
     - Ќемножко похож. ‘обственно говорЯ, даже больше, чем немножко. ‚ таком
возрасте  мне не довелось видеть €оганна, но Я хорошо помню, как он выглЯдел
в   одиннадцать-двенадцать  лет...   Љстати,  мне  кажетсЯ,  что  он  слегка
переутомилсЯ. —то? Ќет, Я  говорю  об  €оганне. Ћн много работал в последнее
времЯ?
     ѓоспожа Ђдель  посмотрела ему в глаза; она почувствовала, что он  хочет
кое-что выведать.
     - џ полагаю, это так, - спокойно  сказала она. - Ћн очень редко говорит
о своей работе.
     - Ђ что он сейчас пишет? Џейзажи?
     - Ћн часто работает в парке, как правило, пишет с натуры. ‚ы видели его
картины?
     - „а, те, что в Ѓрюсселе.
     - ђазве он выставил свои полотна в Ѓрюсселе?
     - „а, и немало. џ привез каталог. ‚идите ли, Я хотел бы приобрести одну
из них и был бы рад услышать, что вы думаете об этой вещи?
     Ћн  протЯнул  ей  каталог  и  показал  на  маленькую  репродукцию.  Ћна
внимательно разглЯдела ее, полистала каталог и вернула его Ѓуркхардту.
     -  Ќичем не могу  вам  помочь,  господин  Ѓуркхардт,  мне  эта  картина
неизвестна. џ думаю,  он  написал ее  прошлой осенью в ЏиренеЯх, но сюда  не
привозил.
     Ћна выдержала паузу и сменила тему:
     - ‚ы привезли Џьеру много  подарков,  очень мило  с  вашей  стороны.  џ
благодарю вас.
     -  Ћ,  это  пустЯки.  Ќо  Я  прошу  вашего позволениЯ  и  вам  подарить
что-нибудь  на  памЯть  об Ђзии. ‚ы  не  против? џ привез  кое-какие  ткани.
•отите, Я покажу их вам и вы выберете то, что вам понравитсЯ?
     …му  удалось  преодолеть ее вежливое  сопротивление, завЯзать  шутливый
обмен  галантными  любезностЯми  и  привести  замкнутую  женщину  в  хорошее
расположение духа. €з  своих запасов он выбрал  и принес наверх целую охапку
индийских  тканей, разложил  малайский  батик  и  холсты  ручной  выработки,
повесил  на  спинки  стульев  кружева  и  шелка  и  при этом  не  переставаЯ
рассказывал, где он увидел и купил -  почти бесплатно - ту или иную материю,
в общем, устроил  маленький базар, веселый и пестрый. Ћн  советовалсЯ с ней,
развешивал у  нее на руках кружева, объЯснЯл, как они изготовлены, заставлЯл
ее развернуть самые красивые ткани, полюбоватьсЯ ими, пощупать, похвалить и,
наконец, оставить их у себЯ.
     - Ќет, - смеЯсь, воскликнула она под конец. - ќдак Я  сделаю вас нищим.
џ никак не могу оставить все это у себЯ.
     -  Џусть вас это  не беспокоит,  - со  смехом возразил он. -  Ќедавно Я
посадил еще шесть тысЯч каучуковых деревьев и скоро стану богат, как набоб.
     Љогда  ‚ерагут зашел за  ним,  он застал  обоих  за оживленной беседой.
“дивившись  тому,  какой словоохотливой стала его жена, ‚ерагут  без всЯкого
успеха  попыталсЯ  ввЯзатьсЯ  в  разговор  и принЯлсЯ  неуклюже расхваливать
подарки.
     - Ћставь, это  все дамские дела, - обратилсЯ к нему  друг.  - Џойдем-ка
лучше искупаемсЯ!
     € он, вывел ‚ерагута из дома.
     -  ’воЯ жена и  впрЯмь  ничуть не постарела со  времени нашей последней
встречи, -  начал Ћтто, шагаЯ рЯдом, - ’олько, что она выглЯдела чрезвычайно
довольной. ‡начит, у вас в общем и целом все хорошо. ЋстаетсЯ только старший
сын. —то он поделывает?
     •удожник пожал плечами и сдвинул брови.
     - ’ы его увидишь, он на днЯх приезжает. џ как-то писал тебе о нем.
     ‚незапно он остановилсЯ, наклонилсЯ к другу, пристально посмотрел ему в
глаза и тихо проговорил:
     -  ’ы  все увидишь сам, Ћтто.  “  менЯ  нет  желаниЯ об  этом говорить.
“видишь  сам... Ѓудем веселитьсЯ, пока ты здесь, дружище!  Ђ сейчас пойдем к
озеру; Я хочу снова поплавать с тобой наперегонки, как в детстве.
     - „авай попробуем,  -  кивнул  Ѓуркхардт,  делаЯ вид,  что  не замечает
нервозности €оганна. - € ты менЯ обставишь, мой милый, хотЯ раньше тебе  это
не всегда удавалось. Ћчень жаль, но у менЯ и впрЯмь наметилось брюшко.
     „ень  клонилсЯ к  закату. Ћзеро  тихо покоилось в  тени  деревьев, в их
кронах играл слабый ветерок, по узкой полоске синего  неба над озером  плыли
легкие лиловые облака, все одинакового вида и формы, семьЯ за семьей, тонкие
и вытЯнутые в длину,  словно ивовые  листьЯ. •удожник  и его  друг стоЯли  у
скрытой посреди  кустарника будки  длЯ переодеваниЯ,  дверь которой никак не
хотела открыватьсЯ.
     - Ќу, хватит, - воскликнул ‚ерагут.  -  ‡амок заржавел. Ќа кой лЯд  нам
эта будка!
     Ћн начал раздеватьсЯ. Ѓуркхардт  последовал его примеру. Љогда они  уже
стоЯли на берегу и  пробовали ногой спокойную, затененную воду, на них вдруг
повеЯло  сладостным,  счастливым  дыханием  далекого детства,  они на минуту
замерли в предвкушении легкого, благостного соприкосновениЯ с водой, и в  их
душах тихо открылась изумруднаЯ, всЯ залитаЯ солнцем летнЯЯ долина времен их
юности; молча, повинуЯсь непривычному порыву чувства, они с легким смущением
окунули ноги в воду и смотрели, как на темно-зеленой поверхности торопливыми
полукружьЯми поблескивает вода.
     Ќаконец Ѓуркхардт решительно шагнул в воду.
     - „о чего же хорошо,  - с наслаждением выдохнул он.  - Њежду прочим, мы
все еще неплохо  смотримсЯ, и если не принимать во  внимание мое  брюшко, то
нам обоим не откажешь в стройности.
     Ћн поплыл, работаЯ руками, трЯхнул головой и нырнул.
     - ’ы и не знаешь, как славно тут у тебЯ! -  с завистью воскликнул он. -
—ерез мои плантации протекает прекраснаЯ река, но только сунь в нее ногу - и
больше  ее не  увидишь:  кишит проклЯтыми  крокодилами. Ђ  сейчас вперед,  и
посмотрим,  кому  достанетсЯ  большой  приз  ђосхальде! Џоплывем  до вон той
лестницы и обратно. ’ы готов? €так: раз... два... три!
     Ћни с шумом  оттолкнулись  и, смеЯсь, поплыли умеренным темпом,  но над
ними все еще  витали образы детства, и они  тотчас же принЯлись  состЯзатьсЯ
всерьез,  лица  их  напрЯглись,  глаза  засверкали, руки  широкими  взмахами
рассекали   воду.   Ћни   одновременно   достигли   лестницы,   одновременно
оттолкнулись  от нее  и  устремились  тем же  путем  обратно,  и тут мощными
гребками художник вырвалсЯ вперед и на мгновение раньше пришел к финишу.
     ’Яжело дыша, они  стоЯли в воде, вытирали глаза и молча, удовлетворенно
улыбались  друг  другу; обоим казалось,  что только  сейчас они снова  стали
старыми товарищами  и  только  сейчас  начала исчезать  маленькаЯ, фатальнаЯ
пропасть отчуждениЯ, разделЯвшаЯ их.
     Ћдевшись, с посвежевшими лицами и облегченной душой сидели они рЯдышком
на  плоских каменных ступенЯх ведущей к  воде лестницы,  смотрели  на темную
поверхность озера, которое  на  противоположной  стороне, где была  овальнаЯ
бухточка с нависшими над водой  кустами,  уже  терЯлось  в  темно-коричневых
сумерках, лакомились крупными Ярко-красными вишнЯми из коричневого бумажного
кулька,  который  они  взЯли  у  слуги,  и  с легким  сердцем  наблюдали  за
наступлением  вечера,  пока  горизонтальные лучи заходЯщего  солнца  все еще
пробивались  сквозь  кроны  деревьев  и  золотистыми  отблесками сверкали на
прозрачных  крылышках стрекоз. –елый час  они не переставаЯ,  перескакиваЯ с
предмета  на предмет, болтали  о годах  своего учениЯ, об учителЯх  и  былых
школьных товарищах, о том, кто и кем стал.
     - Ѓоже мой,  - спокойным, бодрым  голосом сказал  Ћтто Ѓуркхардт, - как
давно все это было. ’ы не знаешь, что стало с Њетой •айлеман?
     - ‘ Њетой  •айлеман? -  нетерпеливо  подхватил ‚ерагут. - ‚от  уж  была
красавица! ‚ моих тетрадках не  перечесть ее  портретов,  на уроках Я тайком
рисовал  ее  на  промокашках.  ’олько волосы  у  менЯ  никак не  получались.
Џомнишь, она их укладывала баранками над ушами.
     - ’ы что-нибудь знаешь о ней?
     - Ќичего. Љогда Я первый раз вернулсЯ из  Џарижа, она была помолвлена с
одним адвокатом. џ встретил ее, когда она шла со своим братом по улице, и до
сих  пор  помню,  как  Я  злилсЯ  на  себЯ,  что  сразу  покраснел  и  снова
почувствовал  себЯ маленьким глупым школЯром, несмотрЯ на свои усы и  на то,
что прошел огонь и воду в Џариже... Ћдно плохо - ее звали Њета! џ терпеть не
мог этого имени!
     Ѓуркхардт задумчиво покачал круглой головой.
     -  ’ы  был  недостаточно  влюблен, €оганн. —то  до менЯ,  то  Њета была
прекрасна. ‡овись она даже …влалией, Я бросилсЯ бы в огонь за один только ее
взглЯд.
     - Ћ, Я тоже был влюблен по уши. Ћднажды, когда Я возвращалсЯ с вечерней
прогулки - Я нарочно припозднилсЯ,  чтобы остатьсЯ  одному и не думать ни  о
чем другом, только о Њете, мне было наплевать на то, что менЯ могут наказать
за опоздание, -  она попалась мне навстречу, там,  возле круглой стены.  Ћна
опиралась на руку своей подруги,  и, когда  Я вдруг  представил себе, что на
месте  этой  глупой курицы мог  оказатьсЯ  Я сам, держать ее за  руку и быть
совсем близко к ней, Я так растерЯлсЯ, что  у менЯ голова пошла кругом и мне
пришлось остановитьсЯ  и прислонитьсЯ  к стене. Ђ когда Я  наконец  вернулсЯ
домой,  ворота и  точно оказались заперты, мне пришлось  звонить, и  менЯ на
целый час посадили под арест.
     Ѓуркхардт улыбалсЯ  и думал о том, что во времЯ своих редких встреч они
уже не раз вспоминали об этой Њете. ’огда, в юности, каждый из них с помощью
хитростей  и уловок пыталсЯ утаить  свою  любовь, и только годы  спустЯ, уже
став мужчинами,  они при  случае приоткрывали  завесу и  обменивались своими
маленькими переживаниЯми.  Ќо в  этом деле еще и сегоднЯ  оставались  тайны.
€менно сейчас Ћтто Ѓуркхардт вспомнил о том,  что он тогда несколько месЯцев
хранил у себЯ и почитал, как талисман, перчатку Њеты, которую он  нашел или,
точнее,  стащил и  о  которой  его друг до  сих  пор ничего  не  знал;  Ђ не
рассказать ли сейчас и эту историю, подумал Ѓуркхардт, но хитро  улыбнулсЯ и
промолчал, решив, что будет лучше, если он и дальше  сохранит  это последнее
маленькое воспоминание длЯ себЯ одного.


     ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ
    ‘двинув на затылок просторную  панаму,  Ѓуркхардт удобно
расположилсЯ  в желтом  плетеном  кресле. „ержа в руках  журнал,  он сидел в
освещенной солнцем беседке, расположенной  на запад  от  мастерской, курил и
читал;  рЯдом на  низеньком  складном стульчике примостилсЯ перед мольбертом
‚ерагут. Ќа холсте была набросана фигура читающего, большие живописные пЯтна
уже  были нанесены, художник работал над лицом, и всЯ  картина ликующе сиЯла
светлыми, легкими, солнечными, но отнюдь не  кричащими тонами.  Ћстро  пахло
маслЯной краской и гаванской  сигарой, спрЯтавшиесЯ в листве птицы  издавали
тонкие, приглушенные  полуденным зноем крики и  пели свои мечтательно-сонные
беззаботные  песенки. Ќа  полу  сидел, склонившись,  Џьер и задумчиво  водил
тонким пальчиком по большой географической карте.
     - Ќе спать! - громко напомнил художник. Ѓуркхардт зажмурилсЯ, улыбнулсЯ
и покачал головой.
     - ’ы где сейчас находишьсЯ, Џьер? - спросил он мальчика.
     - Џогоди,  Я  сначала прочитаю, - живо отозвалсЯ Џьер и  стал читать по
слогам. -  ‚ ‹ю... ‹юцер... в ‹юцерне. ’ам есть озеро или море. ‘кажи, дЯдЯ,
оно больше, чем наше озеро?
     - Њного больше! ђаз этак в двадцать! ’ебе бы надо там побывать.
     -  ђазумеетсЯ.  Љогда у менЯ  будет автомобиль,  Я поеду  в  ‚ену, и  в
‹юцерн, и к ‘еверному морю, и в €ндию, где ты живешь. ’ы будешь дома?
     - Љонечно, Џьер.  џ всегда  дома,  когда у менЯ гости.  Њы навестим мою
обезьЯну. ќто самец, его  зовут  Џендек, и у него нет  хвоста, но  зато есть
белоснежные  бакенбарды;  затем мы возьмем  ружьЯ,  сЯдем  в лодку  и поедем
охотитьсЯ на крокодилов.
     Џьер от удовольствиЯ покачивалсЯ из стороны в сторону. Ђ дЯдЯ продолжал
рассказывать о  своих плантациЯх  в  малайских джунглЯх, и  говорил  он  так
занЯтно и так долго, что  мальчик в конце концов устал и  уже не поспевал за
рассказом.  Ћн снова  склонилсЯ над своей картой;  зато его  отец  продолжал
внимательно слушать разговорившегосЯ друга,  который неторопливо  и спокойно
рассказывал о работе  и  об охоте, о  поездках  верхом и на лодке,  о легких
прелестных селениЯх из бамбука, в которых живут кули, об  обезьЯнах, цаплЯх,
орлах и мотыльках, и его тихаЯ уединеннаЯ  жизнь в тропическом лесу была, на
взглЯд  художника,  такой соблазнительной и таинственной, что ему  казалось,
будто он разглЯдывает  в  щелку богатый, пестрый  и  благословенный  райский
уголок. Ћн слушал рассказы о спокойных, могучих реках в джунглЯх, о зарослЯх
высоченных  папоротников  и  бескрайних, колышущихсЯ  под  ветром  равнинах,
поросших  диковинной  травой  в  рост человека,  о  переливающихсЯ  красками
вечерах на берегу морЯ, о  коралловых  островах и голубых вулканах, о диких,
неистовых  ливнЯх и сверкающих грозах, о мечтательно-задумчивой  дремоте  на
широких тенистых верандах  белых плантаторских домиков, о сутолоке китайских
городов и о часах вечернего покоЯ на берегу выложенного камнем пруда рЯдом с
мечетью на одном из островов Њалайского архипелага.
     € снова, как уже бывало не раз, ‚ерагут размечталсЯ о далекой стране, в
которой  жил  его друг. Ћн  не догадывалсЯ, насколько  влечениЯ  и потаенные
желаниЯ его  души совпадают со скрытыми намерениЯми Ѓуркхардта. …го влекли к
себе,  наполнЯЯ душу  тоской, не  только блеск тропических морей и островных
побережий, не только  буйство лесов и рек  и пестрота  полуголых первобытных
народов, но  и в еще большей  мере удаленность и спокойствие краЯ, в котором
его страданиЯ, заботы, борьба и лишениЯ  поблекнут и отойдут на задний план,
с души спадут сотни мелких повседневных обЯзанностей, и он  очутитсЯ в новой
и чистой атмосфере, свободной от вины и мучений.
     „ень клонилсЯ  к  вечеру, тени становились  длиннее. Џьер давно убежал,
Ѓуркхардт постепенно затих и наконец задремал, но картина была почти готова,
и  художник  смежил  на  минуту  усталые  глаза,  уронил   руки  и  с  почти
благоговейным усердием впитывал в себЯ глубокую, прогретую солнцем  тишину и
близость друга, наслаждаЯсь  целительной усталостью после удавшейсЯ работы и
приЯтным  чувством   нервной  разрЯдки.   Џомимо   упоениЯ   творчеством   и
самоотверженной  работы,  эти  приЯтные мгновениЯ  усталой  расслабленности,
напоминающие  безмЯтежные сумеречные состоЯниЯ  между сном и бодрствованием,
уже  давно  приносили   ему,  пожалуй,   самое  глубокое  и  самое  отрадное
удовлетворение.
     ‘тараЯсь не разбудить Ѓуркхардта, ‚ерагут тихонько поднЯлсЯ и осторожно
отнес  мольберт  в мастерскую.  ’ам  он  снЯл холщовый халат, вымыл  руки  и
сполоснул холодной  водой слегка  уставшие глаза.  ‘пустЯ  четверть часа  он
вышел из мастерской, бросил короткий испытующий взглЯд на лицо спЯщего друга
и разбудил его  знакомым свистом -  двадцать пЯть лет  тому назад этот свист
служил им тайным сигналом и опознавательным знаком.
     - Ќадеюсь,  ты выспалсЯ, старина, и теперь  сможешь рассказать  мне еще
кое-что о своих краЯх, - ободрЯюще  попросил он. - ‡а работой Я  слушал тебЯ
вполуха.  ’ы  говорил о фотографиЯх; если ты взЯл  их  с собой,  мы могли бы
взглЯнуть на них.
     - ‘амо собой. Џошли!
     Ћгго  Ѓуркхардт  много  дней  ждал  этой минуты.  “же  давно он  мечтал
заманить  ‚ерагута в  ‚осточную Ђзию  -  пусть поживет  там  какое-то времЯ.
’еперь,   когда   ему   представилась   последнЯЯ   возможность,   Ѓуркхардт
основательно подготовилсЯ  к  этому разговору  заранее.  Љогда  они сидели в
комнате Ѓуркхардта и в вечерних сумерках беседовали об €ндии, он доставал из
своего  чемодана  все  новые альбомы  и папки  с  фотографиЯми. •удожник был
восхищен   и  поражен   их  полнотой  и  многообразием,  Ѓуркхардт  сохранЯл
спокойствие и, казалось, не придавал всем этим  листкам особого значениЯ, но
втайне с большим нетерпением ждал, как отреагирует на них художник.
     - Љакие прекрасные  снимки! - ‚ерагут не скрывал удовольствиЯ. - ’ы сам
их делал?
     - —асть  из них сам, - равнодушно  отозвалсЯ Ѓуркхардт, - но  некоторые
принадлежат моим тамошним знакомым. Њне хотелось показать тебе,  какие у нас
ландшафты.
     Ћн проговорил это как бы  между  прочим и  с равнодушным  видом  уложил
снимки  в стопку;  ‚ерагуту и  в голову  не могло прийти,  с каким трудом  и
тщанием собирал его друг эту коллекцию. Ћн на  несколько  недель пригласил к
себе молодого английского  фотографа из ‘ингапура, позже к ним присоединилсЯ
Японец из Ѓангкока, они совершали экскурсии и небольшие путешествиЯ к морю и
в  глубь  лесов и  фотографировали  все,  что  привлекало их внимание  своей
красотой,  потом снимки были тщательно  проЯвлены  и напечатаны. Ћни служили
Ѓуркхардту наживкой,  он с глубоким волнением видел,  что его друг  клюнул и
попалсЯ на крючок. Ѓуркхардт показывал снимки домов, улиц, деревень, храмов,
фотографии  сказочных   пещер  бату  близ   Љуала-‹умпура   и  захватывающие
воображение  хрупкие  известковые и  мраморные горы  в районе €по,  а  когда
‚ерагут спросил, нет ли у Ѓуркхардта фотографий туземцев, тот вытащил снимки
малайцев,  китайцев,  тамилов,  арабов,  Яванцев,  обнаженных,   атлетически
сложенных портовых кули, изможденных  старых  рыбаков, охотников,  крестьЯн,
ткачей, торговцев,  красивых  женщин  в  золотых украшениЯх,  голых  смуглых
детишек,  рыбаков  с  сетЯми,  саков с серьгами  в ушах,  играющих носом  на
флейте,   Яванских  танцовщиц,  с  ног  до  головы   увешанных   серебрЯными
украшениЯми.  “  него были  снимки всех сортов  пальм, банановых деревьев  с
сочными и  крупными  листьЯми, уголков леса, заросшего вьющимисЯ растениЯми,
свЯщенных храмовых рощ, черепашьих прудов, буйволов на залитых водой рисовых
полЯх, прирученных  слонов  за  работой и  слонов  диких,  играющих в воде и
издающих трубные звуки вытЯнутыми вверх хоботами.
     •удожник брал  в  руки  фотографию  за  фотографией.  Њногие  он  сразу
откладывал в сторону, некоторые раскладывал перед собой, сравнивал, приложив
ладонь  к  глазам,  внимательно  разглЯдывал отдельные  фигуры и  головы. Ћн
спрашивал,  в какое времЯ днЯ сделана та или инаЯ  фотографиЯ, измерЯл длину
теней и все больше погружалсЯ в задумчивое созерцание.
     - ‚се это можно было бы написать, - пробормотал он про себЯ.
     - Ќу, хватит! - наконец со вздохом воскликнул он - ’ебе придетсЯ еще  о
многом мне рассказать. —удесно, что ты здесь, со мной! џ снова смотрю на все
другими глазами. Џойдем прогулЯемсЯ часок, Я покажу тебе кое-что любопытное.
     ‚  приподнЯтом настроении, забыв об  усталости,  он увлек  Ѓуркхардта с
собой  на прогулку.  Ћни  шли  проселочной  дорогой  к  полю,  навстречу  им
попадались  телеги,  груженные сеном. ‚ерагут  с наслаждением вдыхал  густой
терпкий запах сена - оно напоминало ему о прошлом.
     -  ’ы  еще не забыл лето  после  нашего первого семестра в  академии? -
спросил  он смеЯсь. - Њы вместе провели  его  в деревне. џ тогда писал сено,
одно только сено, помнишь? „ве недели  Я пыталсЯ изобразить пару копен, сена
на лужайке  посреди гор,  но у менЯ как назло ничего не выходило, Я никак не
мог  подобрать цвет  - неброский,  тусклый, сероватый. Ђ когда Я наконец его
подобрал -  не  скажу,  что получилось нечто уж очень  изысканное,  просто Я
узнал, что  нужно  смешать  красную краску  с зеленой, - то был так рад, что
ничего,  кроме сена, вокруг  себЯ не видел. Ђх, как  они  были  хороши,  эти
первые пробы, поиски и находки!
     - Љак говоритсЯ, век живи, век учись, - сказал Ћтто.
     - ’ак-то  оно так. Ќо  то, над  чем  Я сегоднЯ ломаю  голову,  не имеет
ничего  общего с техникой.  Џонимаешь,  с  некоторых пор  со  мной все  чаще
случаютсЯ странные вещи: стоит мне обратить внимание на какой-нибудь вид - и
Я  тут же вспоминаю свое детство. ’огда  все выглЯдело по-другому, и Я хотел
бы передать это свое  ощущение  в картине. €ногда  мне удаетсЯ на  несколько
минут воссоздать прошлое, и все вдруг  снова  обретает необыкновенный блеск,
но  этого  мне  мало.  “  нас  много  хороших  художников,  это  деликатные,
утонченные люди, они изображают мир таким, каким он видитсЯ умному, чуткому,
скромному пожилому человеку.  Ќо  у нас нет никого, кто бы увидел его свежим
взглЯдом гордого, породистого ребенка.  ’е же, что  пытаютсЯ  это сделать, -
большей частью никудышные ремесленники.
     ‡адумавшись, он сорвал росшую на  краю полЯ красновато-синюю скабиозу и
стал ее разглЯдывать.
     -  ’ебе  не  скучно?  -  внезапно,   словно  очнувшись,  спросил  он  и
недоверчиво взглЯнул на друга.
     Ћтто молча улыбнулсЯ в ответ.
     -  ‚идишь  ли, - продолжал  художник, - одна из картин, которую Я  хочу
написать, должна изображать букет полевых  цветов. ЊоЯ мать умела составлЯть
такие  букеты, каких мне  нигде больше не доводилось видеть, в этом деле она
была просто гений. Ћна вела себЯ  как ребенок и пела  не  переставаЯ, у  нее
была легкаЯ походка, а  на голове большаЯ соломеннаЯ шлЯпа буроватого цвета,
только такой  Я вижу  ее в своих снах.  џ хочу написать  когда-нибудь  такой
букет полевых цветов, какие она любила:  скабиозы,  тысЯчелистник, маленький
розовый вьюнок, несколько тонких травинок между ними и зеленый колосок овса.
џ приносил домой сотни таких букетов, но все это было не совсем то, в них не
было настоЯщего запаха,  букет должен быть таким, каким делала их моЯ  мать.
Ѓелые тысЯчелистники, например, ей не нравились, она брала только  нежные, с
лиловатым  оттенком, они редко  встречаютсЯ. €з  тысЯчи  травинок она  могла
часами  выбирать  одну-единственную...  „а  что говорить,  ты  все равно  не
поймешь.
     - „а уж пойму как-нибудь, - кивнул Ѓуркхардт.
     - „а, над этими букетами полевых цветов Я иногда могу полднЯ провести в
раздумье.  џ  точно  знаю, какой будет  картина. Ќе вот этим хорошо знакомым
кусочком  природы,  увиденным  хорошим  наблюдателем  и  в  упрощенном  виде
воссозданным  рукой  умелого  художника,   и   не  прелестно-сентиментальной
миниатюрой в духе  так  называемых "певцов  родного краЯ".  ќто должна  быть
наивнаЯ  картина,  какой ее  видЯт  талантливые  дети,  предельно простаЯ  и
лишеннаЯ какой бы  то ни было стилизации. Џолотно с рыбами в тумане, стоЯщее
в  мастерской,  -  прЯмаЯ противоположность  задуманному...  Ќо нужно  уметь
делать и то, и другое... џ хочу еще многое написать, многое!
     Ћни  свернули на узенькую луговую  тропку, котораЯ,  слегка поднимаЯсь,
вела к округлому пологому холму.
     -  Ђ теперь  смотри внимательно!  - с горЯчностью воскликнул ‚ерагут  и
пристально,  как охотник, высматривающий  добычу, уставилсЯ перед  собой.  -
‘ейчас мы поднимемсЯ наверх! ќтот пейзаж Я буду писать осенью!
     Ћни поднЯлись  на  пригорок. Ќа той стороне взглЯд  уперсЯ в лиственную
рощу,  просвечиваемую  косыми лучами вечернего солнца.  Џривыкшие к  чистому
широкому простору глаза с трудом продирались сквозь деревьЯ. ’ропинка вела к
высоким букам,  под которыми стоЯла каменнаЯ, поросшаЯ мхом скамейка, за ней
взглЯду  открывалась  сверкающаЯ  свежестью  безмЯтежнаЯ  даль в  обрамлении
темных  крон,  виднелась поросшаЯ  ивнЯком и  кустами  долина,  поблескивала
изогнутаЯ  синевато-зеленаЯ  полоска  реки,   а  за  горизонтом  терЯлись  в
бесконечности цепи холмов.
     ‚ерагут показал глазами вниз.
     - ‚от  это  Я буду писать,  как только зацветут буки. Ђ на скамейку,  в
тени, Я посажу Џьера, так, чтобы за его головой была видна долина.
     Ѓуркхардт слушал друга молча, сердце его сжималось от состраданиЯ. "Љак
он стараетсЯ  обмануть  менЯ! - думал  Ѓуркхардт,  прЯча улыбку.  - ‘оловьем
заливаетсЯ  о  работе,  о  планах! ђаньше  он  этого  не делал.  Џохоже,  он
старательно перечислЯл все то, что  еще  приносит ему радость и  примирЯет с
действительностью".  ‡наЯ ‚ерагута, Ѓуркхардт не торопил его. Ћн был уверен,
что  очень  скоро €оганн  стрЯхнет с души  годами копившийсЯ  груз и наконец
заговорит.  ‘тараЯсь  казатьсЯ  невозмутимым, он  терпеливо  шел  рЯдом и  с
грустью думал о том, что даже такой уверенный в себе человек, как ‚ерагут, в
несчастье  ведет  себЯ  как ребенок  и  бредет по тернистому  своему  пути с
завЯзанными глазами и свЯзанными руками.
     Љогда они вернулись в  ђосхальде и спросили  о Џьере, им ответили,  что
мальчик  вместе  с  госпожой  ‚ерагут уехали  в  город  встречать  господина
Ђльберта.


     ѓ‹Ђ‚Ђ  —…’‚Ёђ’Ђџ
     Ђльберт  ‚ерагут  взволнованно ходил по  комнате, в
которой стоЯл роЯль его матери. Ќа первый  взглЯд казалось,  что он похож на
отца, глаза у  него были  отцовские, но куда больше он напоминал свою  мать,
котораЯ стоЯла, опершись на роЯль, и не сводила нежных и внимательных глаз с
сына. Љогда он в очередной раз проходил мимо, она положила руку ему на плечо
и повернула лицом к себе, ‘ высокого, бледного лба Ђльберта свисал белокурый
локон, глаза  по-мальчишески возбужденно  сверкали, а  красивые пухлые  губы
недовольно кривились.
     -  Ќет, мама,  - запальчиво  крикнул он и вырвалсЯ из  ее рук, -  ты же
знаешь, Я не могу к нему идти. Љ чему ломать  эту нелепую комедию? Ћн знает,
что Я его ненавижу, да и он ненавидит менЯ, что бы ты об этом ни говорила.
     - Ќенавидит! - с едва  заметной строгостью в голосе воскликнула госпожа
‚ерагут. - Ќе  употреблЯй  подобные  слова, они  все представлЯют  в  ложном
свете! Ћн твой  отец, и было времЯ, когда он тебЯ очень  любил.  џ  запрещаю
тебе так говорить.
     Ђльберт остановилсЯ и посмотрел на нее горЯщим взглЯдом.
     -  ’ы  можешь  запрещать мне  произносить слова, само собой, но  что от
этого изменитсЯ?  Њне  что же - благодарить его?  Ћн испортил тебе жизнь,  а
менЯ лишил родины, наше прекрасное, веселое,  великолепное  имение он сделал
неуютным  и  неприЯтным.  џ здесь  вырос, мама, случаетсЯ, Я  ночи  напролет
мечтаю о старых комнатах и  коридорах, о саде, о конюшне и голубЯтне. “ менЯ
нет  другой родины, которую  Я  мог  бы  любить, о которой  мог бы мечтать и
тосковать. џ вынужден жить на чужбине и даже в каникулы не могу пригласить к
себе друга  - ни к чему ему видеть,  какую жизнь мы здесь ведем! Љто  бы  ни
познакомилсЯ со мной, кто бы ни услышал  мою  фамилию, тут же  начинает петь
хвалу  моему  отцу. Ђх, мама,  лучше бы  у нас вообще  не было  ни  отца, ни
ђосхальде, лучше бы мы были бедны и ты шила бы или давала уроки, а Я помогал
бы тебе зарабатывать деньги.
     ѓоспожа  ‚ерагут силой усадила его  в кресло, села к нему  на колени  и
поправила растрепанные волосы сына.
     - ‚от, значит, - сказала она низким, спокойным голосом, который был длЯ
него  родиной и приютом, - вот, значит, ты и высказал все.  €ногда не мешает
выложить то, что накипело. Ќадо  отдавать себе отчет в том, что тебе суждено
вынести  на  своих  плечах.  Ќо нельзЯ  копатьсЯ  в том, что причинЯет боль,
сынок. ’ы уже одного роста со мной, скоро станешь мужчиной,  и Я рада этому.
’ы мое дитЯ и  будешь им всегда, но, видишь ли, Я часто остаюсь одна, на мне
много забот, поэтому Я нуждаюсь в дружбе настоЯщего мужчины, и этим мужчиной
будешь  ты.  Њы  будем  с  тобой  играть  в четыре  руки,  гулЯть  в саду  и
присматривать  за Џьером, вместе мы  прекрасно проведем каникулы. ’олько  не
надо поднимать шум и еще больше осложнЯть мне жизнь, иначе Я подумаю, что ты
еще подросток и что пройдет немало времени, пока у менЯ поЯвитсЯ умный друг,
который мне так нужен.
     -  „а, мама, да. Ќо разве  обЯзательно  все времЯ  молчать о  том,  что
причинЯет боль?
     - ‹учше  всего  молчать,  Ђльберт.  ќто не легко,  от  детей  этого  не
требуют. Ќо лучше всего молчать. •очешь, сыграем что-нибудь?
     - ‘ удовольствием. ’ы любишь Ѓетховена, вторую симфонию?
     …два  они  начали   играть,  как  тихо  открылась  дверь  и  в  комнату
проскользнул Џьер. Ћн сел на табурет и стал слушать.  Џри этом он  задумчиво
разглЯдывал  своего брата, его шелковый  спортивный  воротник, видел,  как в
ритме музыки движутсЯ его руки и вихор на голове. ‘ейчас, когда он не  видел
глаз брата, его поразило сходство Ђльберта с матерью.
     - ’ебе нравитсЯ? - спросил Ђльберт во времЯ паузы. Џьер только кивнул в
ответ и тут же тихонько вышел из комнаты. ‚ вопросе  Ђльберта  ему почудилсЯ
тот  тон,   которым  -  он  знал   это  по  собственному  опыту  -  взрослые
разговаривают  с  детьми; он  терпеть не мог лживой  ласковости и неуклюжего
высокомериЯ  этого тона. Џьер любил старшего  брата,  с нетерпением ждал его
приезда и радостно встретил  его на вокзале. Ќо разговаривать  с ним в таком
тоне он не собиралсЯ.
     ’ем временем ‚ерагут и Ѓуркхардт ждали Ђльберта в мастерской: Ѓуркхардт
-  с  нескрываемым  любопытством,  художник  -  нервничаЯ  и  смущаЯсь.  …го
мимолетное  радостное настроение и  разговорчивость разом улетучились, когда
он узнал о приезде Ђльберта.
     - ђазве он приехал неожиданно? - спросил Ћтто.
     - Ќет, не думаю. џ знал, что он должен приехать на днЯх.
     ‚ерагут вынул из коробки со всЯкой всЯчиной старые фотографии. Ћн нашел
среди них карточку мальчика и стал сравнивать ее со снимком Џьера.
     - ќто Ђльберт в том же возрасте, в каком сейчас малыш. ’ы помнишь его?
     - Љак же, хорошо помню. Ќа снимке он точно такой,  каким был  в  жизни.
Ћчень похож на твою жену.
     - Ѓольше, чем Џьер?
     - „а, гораздо больше. Џьер не  похож ни на  тебЯ, ни на  мать.  Ђ  вот,
кстати, и он сам. €ли это Ђльберт? Ќет, не может быть.
     Џослышались  легкие шажки  по  каменным плитам  и металлической решетке
перед дверью, вздрогнула и, чуть помедлив, пошла вниз двернаЯ ручка, и вошел
Џьер.  Ћн  быстро  окинул  комнату   вопрошающе-ласковым  взглЯдом,  как  бы
спрашиваЯ, рады ли ему.
     - Ђ где же Ђльберт? - спросил отец.
     - “ мамы. Ћни играют в четыре руки.
     - Ђх вот как, он играет.
     - ’ы сердишьсЯ, папа?
     - Ќет, Џьер, хорошо, что ты пришел. ђасскажи нам что-нибудь!
     Њальчик увидел фотокарточки и взЯл их в руки.
     - Ћ, это Я! Ђ это? Ќеужели Ђльберт?
     - „а, это  Ђльберт.  ’ак  он выглЯдел, когда  ему было столько  же лет,
сколько сейчас тебе.
     -  ’огда менЯ еще не было на  свете. Ђ теперь  он вырос,  и  ђоберт уже
говорит ему "господин Ђльберт".
     - Ђ тебе тоже хотелось бы стать взрослым?
     - „а, пожалуй. “  взрослых есть  лошади, и  они могут путешествовать, Я
тоже хочу путешествовать.  Љогда  Я  стану большим, никто не  будет называть
менЯ "малыш" и  трепать  по щеке. € все же  Я  не хочу быть взрослым. ‘тарые
люди  бывают очень неприЯтны. Ђльберт тоже стал другим. Ђ  когда старые люди
еще больше стареют, они в конце концов умирают. Џусть уж лучше Я буду такой,
как сейчас, а иногда  мне хочетсЯ взлететь  вместе с птицами над деревьЯми и
поднЯтьсЯ к облакам. ‚от тогда бы Я посмеЯлсЯ над людьми.
     - € надо мной, Џьер?
     - €ногда, папа. ‘тарые люди иногда такие смешные. Њама еще не так. Њама
часто лежит в саду в качалке и ничего не делает, а  только смотрит на траву,
руки у  нее  свисают  вниз,  и всЯ она такаЯ  спокойнаЯ и  немного грустнаЯ.
•орошо, когда тебе не надо все времЯ что-нибудь делать.
     -  Ђ  тебе  разве  не  хочетсЯ   стать  кем-нибудь?  Ђрхитектором,  или
садовником, или, может быть, художником?
     -  Ќет, совсем не хочетсЯ. ‘адовник  у  нас уже  есть и  дом  тоже. Њне
хочетсЯ уметь делать совсем другие вещи. џ хочу понЯть,  о чем говорЯт  друг
другу малиновки. € Я хочу когда-нибудь подсмотреть, как деревьЯ пьют корнЯми
воду  и  почему  вырастают  такие  большие.  џ думаю, этого никто не  знает.
“читель знает массу всЯкой всЯчины, но это все скучные вещи.
     Ћн взобралсЯ на колени  к Ћтто Ѓуркхардту  и  принЯлсЯ играть с прЯжкой
его ремнЯ.
     - Ќам многое не дано знать, - ласково сказал  Ѓуркхардт. - Њногое можно
только  увидеть и  быть довольным, что  это  так  красиво. Љогда ты  однажды
захочешь приехать  ко мне в  €ндию, ты будешь много  дней  плыть  на большом
корабле, а перед кораблем будут выпрыгивать из воды маленькие  рыбки, у  них
есть  прозрачные крылышки, и они умеют летать. €ногда прилетают и птицы, они
прилетают с очень-очень  далеких неведомых островов, страшно  устают в пути,
садЯтсЯ  на  корабль  и  удивлЯютсЯ,  что  по морю  плывут  куда-то  столько
незнакомых людей. €м тоже хочетсЯ  понЯть нас, спросить, откуда мы и как нас
зовут,  но они не могут этого сделать, и  вот мы только смотрим друг другу в
глаза  и киваем головой, а  когда птицы  отдохнут, они  отрЯхиваютсЯ и летЯт
дальше, за море.
     - ђазве люди не знают, как их зовут?
     - ‹юди-то знают. Ќо это имена,  которые  дал птицам человек. Ђ как  они
сами себЯ называют, знать нельзЯ.
     -  „ЯдЯ Ѓуркхардт  так здорово  рассказывает, папа.  џ  тоже хочу иметь
друга. Ђльберт уже  чересчур большой. Ѓольшинство  людей совсем не понимают,
что им говоришь и чего от них хочешь, а дЯдЯ Ѓуркхардт понимает менЯ сразу.
     ‡а  мальчиком  пришла  горничнаЯ.  Ќаступило  времЯ   ужина,  и  друзьЯ
направились к господскому дому, ‚ерагут был молчалив и расстроен. ‚ столовой
навстречу ему вышел сын и протЯнул руку.
     - ‡дравствуй, папа.
     - ‡дравствуй, Ђльберт. Љак доехал?
     - ‘пасибо, хорошо. „обрый вечер, господин Ѓуркхардт.
     Њолодой человек был очень холоден  и корректен. Ћн подвел мать к столу.
‡а ужином  разговор поддерживали  преимущественно Ѓуркхардт и хозЯйка  дома.
ђечь зашла о музыке.
     - Џозвольте  спросить, - обратилсЯ Ѓуркхардт к Ђльберту, - какую музыку
вы  предпочитаете?  ЏризнатьсЯ,  Я  давно уже  в  этих  вещах  не на  высоте
положениЯ и знаю современных музыкантов разве что по именам.
     ћноша поднЯл глаза и вежливо ответил:
     - ‘амых современных Я тоже знаю только понаслышке. џ  не примыкаю  ни к
одному направлению  и  люблю всЯкую музыку, лишь бы она  была хороша. Џрежде
всего Ѓаха, ѓлюка и Ѓетховена.
     - Ћ, классики. €з них в наше времЯ мы,  в сущности, хорошо знали только
Ѓетховена. ѓлюк был нам совершенно неизвестен. ‚ы, должно быть, знаете,  как
мы все почитали ‚агнера. Џомнишь, €оганн, как мы впервые слушали "’ристана"?
Њы прЯмо-таки упивались музыкой!
     ‚ерагут невесело улыбнулсЯ.
     - ‘тараЯ школа! - довольно  резко  сказал  он. - ‘  ‚агнером покончено.
ђазве не так, Ђльберт?
     -  Ћ,  напротив, его играют во  всех  театрах. Ќо  у  менЯ  нет  о  нем
определенного мнениЯ.
     - ‚ы не любите ‚агнера?
     - џ мало его  знаю, господин Ѓуркхардт. џ  очень  редко бываю в театре.
ЊенЯ интересует только чистаЯ музыка, не опера.
     - Ќу  а  увертюра к "Њейстерзингерам"? …е-то  вы навернЯка знаете.  Ћна
тоже никуда не годитсЯ?
     Ђльберт прикусил губу и, прежде чем ответить, на мгновение задумалсЯ.
     -  Џраво,  Я не могу об этом судить. ќто - как бы  точнее выразитьсЯ? -
романтическаЯ музыка, она менЯ не интересует.
     ‚ерагут недовольно поморщилсЯ.
     - Џопробуешь  местного вина?  - спросил он, переводЯ разговор на другую
тему.
     - „а, спасибо.
     - Ђ ты, Ђльберт? Ѓокал красного?
     - ‘пасибо, папа, лучше не надо.
     - ’ы стал трезвенником?
     - Ќет, почему же. Ќо вино не идет мне впрок, Я лучше воздержусь.
     - Ќу, как хочешь. Ђ мы с тобой чокнемсЯ, Ћтто. ’вое здоровье!
     Ћн одним глотком  наполовину  опорожнил бокал. Ђльберт продолжал играть
роль благовоспитанного юноши, у которого  хотЯ и имеютсЯ вполне определенные
взглЯды  на  вещи, но он предпочитает держать их про себЯ и дает высказатьсЯ
старшим  -  не  длЯ того, чтобы чему-нибудь  у  них  научитьсЯ, а  чтобы его
оставили в покое. ђоль эта плохо вЯзалась с его обликом, так что скоро и ему
стало  очень  не  по себе.  Ћн  не  хотел  давать  отцу, которого привык  по
возможности не замечать, ни малейшего повода длЯ выЯснениЯ отношений.
     Ѓуркхардт  молча  наблюдал,  поэтому не нашлось никого, кто  бы  взЯлсЯ
оживить  угасший  разговор.  ‚се  торопились  покончить  с  едой,  церемонно
ухаживали друг за другом,  смущенно играли  десертными ложками и с тоскливой
покорностью  ждали  момента, когда  можно  будет  поднЯтьсЯ  из-за  стола  и
разойтись.  ’олько  теперь  Ћтто Ѓуркхардту стали до  конца  Ясны  безмерное
одиночество  и  холоднаЯ  безысходность, в которых  застыла и влачила жалкое
существование  семейнаЯ  жизнь его друга.  Ћн бросил на  него беглый взглЯд:
художник  сидел с недовольным видом, равнодушно  опустив  глаза  в  стоЯвшее
перед ним почти не тронутое блюдо, и в его умолЯющих глазах,  с  которыми он
на секунду встретилсЯ, Ћтто прочел стыд за открывшуюсЯ тайну.
     ќто  было  тЯгостное зрелище. Љазалось, о позоре ‚ерагута  вдруг громко
возвестило   все  это   застолье  -   своим  недобрым   молчанием,  холодным
замешательством и натЯнутой вежливостью.  ‚  этот  момент Ћтто почувствовал,
что каждый день  его дальнейшего пребываниЯ здесь  был бы только мучительным
продлением этого  унизительного положениЯ и пыткой длЯ его  друга, который с
отвращением соблюдал приличиЯ и не имел больше  ни сил, ни  желаниЯ скрывать
свою беду от постороннего взглЯда. Ќадо было положить этому конец.
     …два  госпожа  ‚ерагут поднЯлась из-за стола, как ее муж отодвинул свое
кресло.
     - џ устал и прошу менЯ извинить. Ќе обращайте на менЯ вниманиЯ!
     Ћн вышел, забыв закрыть за собой дверь. Ћтто слышал, как он медленными,
тЯжелыми шагами прошел по коридору и спустилсЯ по скрипучей лестнице.
     Ѓуркхардт  закрыл  дверь и проводил хозЯйку  дома в гостиную, где стоЯл
еще раскрытый роЯль и вечерний ветерок играл с разложенными нотными листами.
     - џ хотел попросить вас сыграть что-нибудь, - смущенно проговорил он. -
Ќо мне кажетсЯ,  что ваш муж  не  совсем здоров,  он весь  день  работал  на
солнце. …сли позволите, Я побуду с ним еще часок.
     ѓоспожа  ‚ерагут  озабоченно  кивнула  и не  стала  его  удерживать. Ћн
простилсЯ и вышел. Ђльберт проводил его до лестницы.

        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

     Љогда  Ћтто Ѓуркхардт вышел  из освещенного большой  люстрой подъезда и
простилсЯ  с  Ђльбертом, уже  начали  спускатьсЯ сумерки. Џод  каштанами  он
остановилсЯ,  жадно  вдохнул чуть  прохладный вечерний  воздух,  пропитанный
запахами  листвы, и  вытер со лба крупные  капли  пота. …сли он  и  мог хоть
чем-нибудь помочь своему другу, то должен был сделать это сейчас же.
     ‚  домике было темно, Ѓуркхардт не нашел друга ни  в мастерской,  ни  в
соседних  комнатах.  Ћн открыл дверь, ведущую к озеру,  и тихо обошел вокруг
дома. ‚ерагут сидел в знакомом плетеном кресле, опершись  локтЯми о колени и
спрЯтав голову в