гораздо  лучше,  хоть  ты  и  подурнел,  ѓармахис,  -
заметила она с горьким смешком,  -  пожалуй,  даже  Я  тебЯ  бы  не  узнала.
Џодожди, еще не все. - €, подойдЯ к ларю, где лежала одежда, она достала  из
него тЯжелый мешочек с золотом.
     - ‚озьми, - сказала она, - тебе будут нужны деньги.
     - Ќет, •армиана, Я не могу взЯть у тебЯ золото.
     - Ќе сомневайсЯ, бери. Њне дал его ‘епа длЯ нужд нашего общего дела,  и
потому будет лишь справедливо, чтобы его истратил ты. Љ тому  же,  если  мне
понадобЯтсЯ деньги, Ђнтоний, без всЯкого сомнениЯ, даст,  сколько  Я  скажу,
ведь отныне он мой хозЯин, а он мне многим обЯзан и хорошо это знает.  Џрошу
тебЯ, не будем тратить времЯ на пустые пререканьЯ  -  ты  все  еще  не  стал
купцом, ѓармахис. - € она без лишних слов засунула золото  в  кожаную  суму,
котораЯ висела у менЯ за плечами. Џотом свернула запасную одежду и  в  своей
женской заботливости положила вместе с нею в мешок  алебастровую  баночку  с
краской, чтобы Я времЯ от времени мазал ею  лицо  и  руки;  взЯла  роскошные
вышитые одежды слуги, которые Я в такой Ярости сбросил, и спрЯтала их в  той
тайной каморке, куда менЯ водила. € вот все наконец готово.
     - Ќу что же, мне пора идти? - спросил Я.
     - Ќет, придетсЯ немного подождать. Ќе торопись, ѓармахис, тебе  недолго
осталось терпеть мое общество, скоро мы расстанемсЯ - быть может, навсегда.
     џ с досадой  нахмурилсЯ  -  времЯ  ли  сейчас  Язвить,  неужто  она  не
понимает?
     - Џрости мой злой Язык, - сказала она, - но  когда  источник  отравлен,
вода в нем горькаЯ. ‘Ядь, ѓармахис. Џрежде чем ты уйдешь, Я скажу  тебе  еще
более горькие слова.
     - ѓовори, - ответил Я, - как бы горьки они ни были, сейчас  менЯ  ничто
не тронет.
     Ћна встала передо мной и скрестила  на  груди  руки;  лучи  светильника
Ярко освещали ее прекрасное лицо. џ равнодушно подумал, что  она  смертельно
бледна и что черные бархатные  глаза  обведены  огромными  темными  кругами.
„важды она приоткрывала губы и дважды голос изменЯл ей. Ќаконец  она  хрипло
прошептала:
     - џ не могу  отпустить  тебЯ...  не  могу  отпустить,  не  сказав  всей
правды. ѓармахис, это Я предала тебЯ!
     џ вскочил на ноги, с уст сорвалось проклЯтье, но она схватила  менЯ  за
руку.
     - Ђх, нет, сЯдь, - взмолилась она, - сЯдь и выслушай менЯ, и  когда  ты
все узнаешь, сделай со мной все, что хочешь. ‘лушай же. џ люблю тебЯ  с  той
злой длЯ менЯ минуты, когда Я увидела тебЯ в доме дЯди ‘епа, во  второй  раз
в моей жизни, и ты даже не догадываешьсЯ, как сильна моЯ любовь. “двой  свою
страсть  к  Љлеопатре,  потом  утрой  и  учетвери,  и  ты  получишь   слабое
представление о том, что испытывала все это времЯ Я. ‘ каждым днем Я  любила
тебЯ все более пламенно, все более неукротимо, в тебе одном  сосредоточилась
всЯ моЯ жизнь. Ќо ты был холоден - холоден не то слово: ты  даже  не  видел,
что Я живаЯ женщина,  Я  длЯ  тебЯ  была  всего  лишь  средство,  с  помощью
которого  ты  должен  достичь  цели  -  короны  и  трона.  €  тут  Я   стала
догадыватьсЯ - задолго до того, как ты это понЯл  сам,  -  что  сердце  твое
устремилось к гибельным скалам, о которые сегоднЯ разбилась  твоЯ  жизнь.  €
вот наступил вечер,  тот  страшный  вечер,  когда  Я,  притаившись  в  твоей
комнате за занавесом в нише, увидила как ты бросил с башни мой  шарф  и  его
унес ветер, а венок моей  царственной  соперницы  сохранил  и  наговорил  ей
любезных слов. € тогда Я, - о, знал бы ты всю меру моей муки!  -  Я  открыла
тебе тайну, о которой ты и не догадывалсЯ, а  ты,  ѓармахис,  в  ответ  лишь
посмеЯлсЯ надо мной! Ћ, какой позор и стыд, - ты в  своей  глупости  смеЯлсЯ
надо мной! џ ушла, мое сердце грызла и терзала ЯраЯ ревность, какой  не  под
силу вынести женщине, ибо Я теперь уже уверилась, что ты  любишь  Љлеопатру!
ЊенЯ охватило безумие, Я хотела  в  ту  же  ночь  выдать  тебЯ,  но  все  же
удержалась, Я убеждала  себЯ:  нет,  все  еще  можно  поправить,  завтра  он
смЯгчитсЯ.   €   вот   настало   завтра,   все    подготовлено,    участники
могущественного заговора ждут сигнала, чтобы ворватьсЯ во дворец и  возвести
тебЯ на трон. џ снова пришла к тебе - ты помнишь - и  иносказательно  завела
речь о вчерашнем, но ты снова отмахнулсЯ от менЯ, как от докуки, не  стоЯщей
даже минутного вниманиЯ. €, знаЯ, что виной тому Љлеопатра, которую ты,  сам
того не подозреваЯ, любишь и  должен  сейчас  убить,  Я  обезумела,  в  менЯ
словно вселилсЯ злой дух и подчинил менЯ себе, Я уже не владела собой,  сама
не понимала, что Я делаю. ’ы с презреньем оттолкнул менЯ, и потому  Я  пошла
к Љлеопатре и выдала  тебЯ  и  всех,  кто  тебЯ  поддерживал,  предала  наше
свЯщенное дело и тем навлекла на себЯ вечный позор и скорбь! џ  ей  сказала,
что нашла записку, которую ты уронил, и в ней прочитала о заговоре.
     џ молчал, лишь тЯжело перевел дух; она печально  поглЯдела  на  менЯ  и
продолжала:
     - Љогда Љлеопатра понЯла, как могуществен и разветвлен по  всей  стране
заговор и как глубоко уходЯт его  корни,  она  очень  испугалась  и  сначала
хотела бежать в ‘аис или тайно пробратьсЯ на судно и плыть на Љипр, но Я  ее
убедила, что ее поймают по дороге заговорщики. ’огда она  решила,  что  тебЯ
надо заколоть в ее покоЯх, и Я оставила  ее  в  этом  намерении,  ибо  в  ту
минуту жаждала твоей смерти - да, ѓармахис, Я плакала бы потом всю жизнь  на
твоей могиле, но Я обрекла тебЯ на смерть. Џогоди, что Я сейчас сказала?  Ђх
да: месть, подобно  стреле,  может  поразить  того,  кто  ее  выпустил.  ’ак
случилось со мной, ибо, когда Я вышла  от  Љлеопатры,  она  придумала  более
коварный план. Ћна сообразила, что  убив  тебЯ,  вызовет  лишь  еще  большую
Ярость восставших, и испугалась; но если она привЯжет тебЯ к себе, вселит  в
народ сомнение, а  потом  объЯвит,  что  ты  предал  своих  соратников,  она
подрубит корни заговора, и  он  зачахнет,  как  бы  ни  был  могуч  заговор,
никогда нет уверенности, что он победит, и вот она  сделала  ставку  на  его
поражение - нужно ли мне продолжать? Љак она тебЯ победила - ты знаешь  сам,
ѓармахис, и стрела мести, которую Я выпустила, вонзилась  в  менЯ.  “тром  Я
узнала, что  совершила  преступление  напрасно,  что  за  мое  предательство
поплатилсЯ жизнью беднЯга Џавел; что Я  погубила  дело,  которому  поклЯлась
служить, и собственными руками отдала человека, которого  люблю,  в  объЯтьЯ
этой распутницы.
     Ћна низко опустила  голову,  но  Я  по-прежнему  молчал,  и  она  снова
заговорила:
     - џ расскажу о всех моих преступлениЯх, ѓармахис,  и  приму  наказание,
которое заслужила. ’еперь ты знаешь, как все произошло. ‚  сердце  Љлеопатры
уже зародилась любовь  к  тебе,  и  она  почти  решила  сделать  тебЯ  своим
супругом и разделить с тобою  трон.  ђади  этой  зародившейсЯ  любви  она  и
пощадила жизнь тех, кто, как ей стало  известно,  был  замешан  в  заговоре,
надеЯсь, что,  если  она  сочетаетсЯ  с  тобою  браком,  она  с  их  помощью
привлечет на свою сторону  самых  знатных  и  влиЯтельных  египтЯн,  которые
ненавидЯт ее так же, как и всех Џтолемеев. € тут она снова  поймала  тебЯ  в
ловушку, и ты в своей великой глупости  открыл  ей  тайну  древних  сокровищ
…гипта, которые она  сейчас  бросает  на  ветер,  желаЯ  вызвать  восхищение
сластолюбивого ЂнтониЯ; отдам ей справедливость: она  в  то  времЯ  искренне
хотела выполнить свою клЯтву и стать твоей супругой. Ќо в  тот  день,  когда
„еллий должен был прийти за ответом, она призвала менЯ к себе  и,  рассказав
мне все, ибо  ценит  мой  ум  чрезвычайно  высоко,  спросила  моего  совета:
объЯвить ли ей войну Ђнтонию и разделить  трон  с  тобой  или  выбросить  из
головы мысль о войне и о тебе и плыть к Ђнтонию? € Я -  измерь  всю  тЯжесть
моего преступлениЯ - Я, истерзаннаЯ ревностью, взбунтовалась при мысли,  что
она станет твоей женой, а ты - ее любЯщим супругом, и Я буду  свидетельницей
вашего счастьЯ; так вот, Я ей сказала, что надо непременно плыть к  Ђнтонию,
прекрасно знаЯ - ибо у менЯ была беседа с „еллием, - что, если она  поплывет
в ’арс, влюбчивый Ђнтоний упадет к ее ногам, как спелое Яблоко, и так все  и
случилось. ’олько что Я показала тебе последнюю сцену  в  поставленном  мною
представлении. Ђнтоний влюбилсЯ в Љлеопатру, Љлеопатра влюбилась в  ЂнтониЯ,
а ты лишилсЯ всего,  жизнь  твоЯ  висит  на  волоске,  Я  тоже  получила  по
заслугам: сегоднЯ нет на свете женщины  несчастнее  менЯ.  Љогда  Я  увидела
сейчас, как разбилось твое  сердце,  вместе  с  твоим  разбилось  и  мое,  Я
почувствовала, что больше не могу нести бремЯ содеЯнного  мной  зла,  что  Я
должна покаЯтьсЯ в нем и принЯть наказание.
     Њне больше нечего сказать, ѓармахис; могу  только  поблагодарить  тебЯ,
что ты проЯвил милосердие и выслушал менЯ. „вижимаЯ великой любовью к  тебе,
Я причинила тебе зло,  за  которое  буду  расплачиватьсЯ  всю  жизнь  и  всю
нескончаемую вечность после смерти! џ погубила тебЯ, погубила Љемет, и  себЯ
Я тоже погубила! € пусть Я за это  приму  смерть!  “бей  менЯ,  ѓармахис,  -
какое счастье умереть от твоей руки, Я поцелую несущий смерть  клинок.  “бей
менЯ и иди, спасайсЯ, ибо, если ты не убьешь менЯ, Я сама избавлюсь от  этой
постылой жизни! - € она бросилась передо мной на колени и откинулась  назад,
чтобы мне было легче вонзить кинжал в ее прелестную грудь. €  Я  в  затмении
Ярости занес его над  ней,  ибо  вдруг  вспомнил,  с  каким  презреньем  эта
женщина, навлекшаЯ на менЯ бесславие, Язвила и оскорблЯла менЯ, когда Я  уже
пал. Ќо трудно убить красивую женщину, а ведь  •армиана  к  тому  же  дважды
спасла мне жизнь.
     - Ћ женщина! ЃесстыднаЯ женщина! - вырвалось у менЯ.  -  ‚стань,  Я  не
убью тебЯ. Њне ли судить тебЯ за твое преступление, ведь  Я  сам  повинен  в
таком зле, что нет на свете кары, достаточно суровой длЯ менЯ.
     - “бей менЯ, ѓармахис! - простонала она. - “бей менЯ, или Я  сама  себЯ
убью! ЃремЯ моей вины непомерно тЯжело, мне его  не  вынести!  Ќе  будь  так
равнодушен и жесток! ЏроклЯни менЯ и убей!
     - —то ты мне недавно  говорила,  •армиана,  о  севе  и  о  жатве?  Ѓоги
запрещают тебе убивать себЯ, и боги запрещают  мне  такому  же  преступнику,
как ты, убить тебЯ, потому что на преступление менЯ толкнула ты. ’ы  посеЯла
семена зла,  собирай  же  теперь  кровавую  жатву.  ЌичтожнаЯ  женщина,  чьЯ
беспощаднаЯ ревность навлекла такие беды на менЯ и на наш  …гипет,  -  живи!
†иви и собирай всю жизнь  горькие  плоды  зла!  Џусть  ночь  за  ночью  тебЯ
преследуют во сне видениЯ разгневанных богов, чьЯ месть ожидает  и  тебЯ,  и
менЯ в их мрачном Ђменти! Џусть день за днем  тебЯ  терзают  воспоминаниЯ  о
человеке, которого твоЯ свирепаЯ любовь ввергла в позор  и  погубила,  глЯди
же каждый день на Љемет, который стал добычей ненасытной Љлеопатры  и  рабом
этого сластолюбивого римлЯнина ЂнтониЯ.
     - Ћ ѓармахис, не говори со мною так жестоко! ’вои слова ранЯт  больнее,
чем твой кинжал, и  эти  раны  смертельны,  моЯ  смерть  будет  медленной  и
нескончаемой агонией. Џослушай, ѓармахис!  -  Ћна  вцепилась  в  мое  платье
руками. - Љогда ты был недосЯгаемо высоко и  в  твоих  руках  была  огромнаЯ
власть, ты менЯ  отверг.  Ќе  отвергай  же  менЯ  сейчас,  после  того,  как
Љлеопатра отринула тебЯ, когда ты  беден,  опозорен  и  бесприютен!  ‚едь  Я
по-прежнему красива и всЯ моЯ жизнь - в тебе. Џозволь же мне бежать с  тобой
и искупить свою  вину  беззаветной  любовью,  ибо  Я  буду  любить  тебЯ  до
последнего дыханиЯ. Њожет быть, Я прошу слишком многого, тогда  позволь  мне
быть твоей сестрой, твоей  служанкой,  твоей  рабыней,  позволь  мне  просто
видеть твое лицо, делить твои тревоги, беды, прислуживать тебе.  Њолю  тебЯ,
ѓармахис, возьми менЯ с собой, Я вынесу все тЯготы, ничто менЯ не  испугает,
и только смерть  отторгнет  менЯ  от  тебЯ.  џ  верю,  что  любовь,  котораЯ
столкнула менЯ в бездну и заставила увлечь за  собой  и  тебЯ,  поможет  мне
поднЯтьсЯ столь же высоко, сколь низко Я пала, и ты -  ты  тоже  вознесешьсЯ
со мной!
     - ’ы искушаешь менЯ, толкаЯ к новым  преступлениЯм?  Ќеужто,  •армиана,
ты думаешь, что в той лачуге, где Я буду скрыватьсЯ от всего света, Я  смогу
день за днем смотреть на твое красивое лицо и каждый раз, увидев  эти  губы,
думать: это они менЯ предали? Ќет, так легко искупление не даетсЯ!  џ  знаю,
и знаю слишком хорошо: много тЯжких  и  одиноких  дней  будет  длитьсЯ  твое
покаЯние. Ѓыть может, час мести еще наступит, и ты - кто знает?  -  доживешь
до него и поможешь мне отомстить. ’ы должна остатьсЯ  при  дворе  Љлеопатры,
и, пока ты будешь здесь, Я, если останусь жив, найду  способ  посылать  тебе
времЯ от времени весточку. Ѓыть может, когда-нибудь  мне  снова  понадобЯтсЯ
твои услуги. ’ак поклЯнись, что, если это случитсЯ, ты не  предашь  менЯ  во
второй раз.
     - ЉлЯнусь, ѓармахис, о клЯнусь! …сли  Я  хоть  в  самой  малой  малости
обману твои надежды, да осудЯт менЯ  боги  на  вечные  терзаниЯ,  о  которых
страшно и помыслить, - страшнее тех, что разрывают мою  грудь  сейчас;  и  Я
всю жизнь буду ждать вести от тебЯ.
     - „овольно. ’ы не посмеешь нарушить клЯтву, ибо дважды  не  предают.  џ
пойду своим путем, подчинЯЯсь своей судьбе; у тебЯ судьба  инаЯ,  ты  будешь
следовать ей. Ѓыть может, нити наших судеб еще  переплетутсЯ  в  том  узоре,
который ткет жизнь. •армиана, не любимаЯ мною, подарившаЯ  мне  свою  любовь
и, движимаЯ этой своей страстной любовью, предавшаЯ  и  погубившаЯ  менЯ,  -
прощай!
     …е безумный взглЯд впилсЯ мне в лицо, она протЯнула ко мне руки,  точно
желаЯ обнЯть, потом отчаЯние сломило ее, она упала на пол.
     џ взЯл мешок с вещами,  посох  и  открыл  дверь.  ЏереступаЯ  порог,  Я
бросил на нее последний взглЯд. Ћна лежала, раскинув  руки,  бледнее  своего
белого одеЯниЯ, темные волосы рассыпались, прекрасный высокий лоб в пыли.
     € Я ушел, оставив ее на полу в беспамЯтстве. “видел Я  ее  лишь  девЯть
долгих лет спустЯ.

         (Ќа этом кончаетсЯ второй, самый большой свиток папируса.)


        ЉЌ€ѓЂ ’ђ…’њџ

        Њ…‘’њ ѓЂђЊЂ•€‘Ђ


                                  ѓлава I,
              повествующаЯ о том, как ѓармахис бежал из ’арса;
                  как его принесли в жертву морскому богу;
                        как он жил на острове Љипр;
                           как вернулсЯ в Ђбидос
                       и как умер его отец Ђменемхет

     џ благополучно спустилсЯ по лестнице  и  оказалсЯ  во  дворе  огромного
дома. „о рассвета оставалсЯ еще час,  вокруг  никого  не  было.  “гомонились
пьЯные, танцовщицы перестали плЯсать, в городе царила тишина.  џ  подошел  к
воротам,  и  менЯ  окликнул  начальник  стражи,  который  стоЯл  возле  них,
завернувшись в плащ из грубой ткани.
     - Љто идет? - раздалсЯ голос Ѓренна.
     - ‘ирийский купец, мой благородный господин, Я  привез  из  Ђлександрии
товары придворной даме царицы, эта дама оказала мне  гостеприимство,  и  вот
теперь Я возвращаюсь на свое судно, - ответил Я, изменив голос.
     - Џоздно же развлекаютсЯ со своими гостЯми придворные  дамы  царицы,  -
проворчал Ѓренн. - Ќу да что там, сейчас все веселЯтсЯ  -  праздник.  Џароль
знаешь, господин лавочник? …сли не знаешь,  придетсЯ  возвращатьсЯ  к  своей
милой и просить приюта у нее.
     - Џароль - "Ђнтоний", господин мой, и, должен  сказать,  удачнее  слова
не придумать. Њного Я путешествовал по разным странам, но никогда  не  видал
такого красавца и такого великого полководца.  Ђ  ведь  мне  где  только  не
довелось побывать,  мой  благородный  господин,  и  полководцев  Я  встречал
немало.
     - ‚ерно, пароль - "Ђнтоний".  —то  ж,  Ђнтоний  на  свой  лад  неплохой
полководец - когда не пьет и поблизости нет хорошенькой женщины. џ воевал  с
Ђнтонием - и против него тоже воевал, так что знаю  все  его  достоинства  и
слабости. ‘ейчас ему не до кого и не до чего, вот так-то, друг!
     ЃеседуЯ со мной, страж вышагивал взад-вперед.  Ќо  сейчас  он  отступил
вправо, пропускаЯ менЯ.
     - Џрощай, ѓармахис, иди, не медли! - быстро  шепнул  Ѓренн,  шагнув  ко
мне. - ’ебе надо спешить. ‚споминай иногда Ѓренна, который поставил  на  кон
свою жизнь, чтобы спасти твою. Џрощай, друг, жаль, что мы не уплыли с  тобой
на север. - €, отвернувшись, он запел себе под нос какую-то песню.
     - Џрощай, Ѓренн, мой верный благородный друг, - шепнул Я ему и  тут  же
исчез. Џотом Я много раз слышал рассказы о  том,  какую  услугу  оказал  мне
Ѓренн, когда утром началсЯ шум и суета, ибо  убийцы  не  могли  менЯ  найти,
хотЯ искали повсюду. ’ак вот, Ѓренн поклЯлсЯ, что через час после  полуночи,
когда он охранЯл ворота один, он увидел, как Я поЯвилсЯ на крыше,  встал  на
парапет, раскинул плащ, который превратилсЯ в крыльЯ, и медленно  улетел  на
них в небо, а на него от изумлениЯ напал столбнЯк. ќта историЯ  обошла  весь
двор, и все ей поверили, ибо моЯ слава чародеЯ была  велика;  всех  охватило
волнение, ибо люди не понимали, что  предвещает  это  знамение.  ‘казка  эта
долетела до …гипта и обелила менЯ в глазах тех, кого  Я  предал,  ибо  самые
невежественные  среди  них  уверовали,  что  Я  действовал   не   по   своей
собственной воле, а повинуЯсь  воле  великих  богов,  которые  забрали  менЯ
живым на небо. „о сих пор  народ  наш  говорит:  "…гипет  станет  свободным,
когда к нам вернетсЯ ѓармахис". Ќо увы - ѓармахис  не  вернетсЯ!  Ћдна  лишь
Љлеопатра, хотЯ и сильно испугалась, выдумке Ѓренна не  поверила  и  послала
судно с вооруженными солдатами на поиски сирийского  купца,  однако  солдаты
не нашли его, о чем Я поведаю ниже.


     Љогда Я подошел к галере, о которой  мне  говорила  •армиана,  она  уже
готовилась отплыть; Я отдал письмо кормчему, он его  внимательно  прочел,  с
любопытством оглЯдел менЯ, однако ничего не сказал.
     џ поднЯлсЯ на борт, и мы быстро поплыли вниз по течению.  „обрались  до
устьЯ Љидна, и никто нас не остановил, хотЯ нам встретилось  довольно  много
судов, и вот мы в открытом море, нас несет сильный попутный  ветер,  который
во второй  половине  днЯ  разыгралсЯ  в  шторм.  ЊорЯки  испугались,  хотели
повернуть обратно и плыть к устью Љидна, но в столь бурном  море  галера  им
не повиновалась. торм бушевал всю ночь, ветер сорвал мачту,  могучие  волны
швырЯли наше судно, точно щепку. Ќо Я сидел,  закутавшись  в  свой  плащ,  и
ничего не замечал;  в  конце  концов  морЯки,  увидев,  что  Я  не  чувствую
никакого страха, стали кричать: "Ћн колдун! Ћн  злой  колдун!"  -  и  хотели
выбросить менЯ за  борт,  но  кормчий  воспротивилсЯ.  Љ  утру  ветер  начал
утихать, но еще до полуднЯ снова рассвирепел.  ‚  четвертом  часу  пополудни
впереди показалсЯ остров Љипр, та его  скалистаЯ  грЯда  „инарет,  где  есть
гора Ћлимп, и нас понесло туда.  Љогда  матросы  увидели  грозные  скалы,  о
которые разбивались взбешенные волны, они снова испугались  и  стали  вопить
от ужаса. Ђ Я сидел все такой же безучастный, и они закричали,  что  Я  злой
колдун, тут никаких сомнений быть не может, надо бросить менЯ в море,  чтобы
умилостивить морских богов.  Ќа  этот  раз  капитан  понЯл,  что  не  сможет
защитить менЯ, и не стал с ними спорить. € вот морЯки подступили ко  мне,  а
Я лишь встал и  с  презрением  проговорил:  "•отите  бросить  менЯ  в  море?
Ѓросайте. Ќо если бросите, вас ждет гибель".
     Њне и в самом деле было все равно. џ не хотел жить.  џ  жаждал  смерти,
хоть и  боЯлсЯ  предстать  перед  моей  небесной  матерью  €сидой.  Ќо  этот
мучительный  страх  растворилсЯ  в  душевной  опустошенности  и   в   горечи
сознаниЯ, что мне выпал столь тЯжкий жребий; и когда эти  разъЯренные  звери
схватили менЯ, раскачали и швырнули в кипЯщие волны, Я лишь  начал  молитьсЯ
€сиде, готовЯсь предстать перед ней. Ќо  судьбе  было  не  угодно,  чтобы  Я
погиб: вынырнув на поверхность, Я увидел неподалеку бревно, подплыл  к  нему
и обхватил руками. ‚ это времЯ накатила  огромнаЯ  волна,  поднЯла  менЯ  на
бревне - а Я, нужно сказать, еще  в  детстве  научилсЯ  плавать  на  Ќиле  и
искусно управлЯлсЯ с бревнами, - и пронесла мимо галеры, где  с  искаженными
от злобы лицами сгрудились матросы - глЯдеть, как Я буду  тонуть.  Љогда  же
они увидели, что Я лечу на гребне волны и проклинаю их,  а  лицо  и  руки  у
менЯ из темных стали белыми, ибо соленаЯ вода  смыла  краску  •армианы,  они
завизжали от страха и повалились на палубу. ЊенЯ несло к прибрежным  скалам,
но тут еще одна огромнаЯ волна накрыла  судно,  перевернула  вверх  килем  и
утащила в пучину.
     ѓалера утонула вместе со всеми матросами.  ‚о  времЯ  этого  же  шторма
утонула и галера, которую Љлеопатра  послала  на  поиски  сирийского  купца.
‘леды мои затерЯлись, и царица, без сомнениЯ, поверила, что Я погиб.
     Ђ Я плыл к берегу. ‚ыл ветер, соленые  волны  больно  секли  лицо,  над
головой пронзительно кричали чайки, но в  моем  поединке  с  разбушевавшейсЯ
стихией Я не сдавалсЯ. ‚ душе не было и тени страха,  ее  наполнЯл  ликующий
восторг -  когда  в  глаза  заглЯнула  смерть,  Я  вдруг  почувствовал,  что
просыпаетсЯ любовь к жизни. € Я  стал  боротьсЯ  за  свою  жизнь:  то  делал
могучие рывки вперед, то отдавалсЯ течению, то  взлетал  на  гребне  волн  к
нависшим над самым морем тучам, падал в бездонные  провалы,  и  вот  наконец
совсем близко встала скалистаЯ грЯда, Я видел, как пенные  валы  разбиваютсЯ
о неколебимые утесы, Я слышал сквозь свист и  завывание  ветра,  как  они  с
глухим гулом обрушиваютсЯ на берег, как стонут огромные камни,  которые  они
тащат за собой в море. ЊогучаЯ волна подбросила менЯ на самый  верх,  Я  был
словно на троне в гриве ее  пены,  в  пЯтидесЯти  локтЯх  подо  мной  шипела
бездна, на голову падало черное небо! ‚се, конец!  ‘тихиЯ  вырвала  из  моих
рук бревно, тЯжелый мешочек с  золотом  и  мокраЯ,  облепившаЯ  тело  одежда
потЯнули менЯ вниз, и, как Я ни сопротивлЯлсЯ, Я стал тонуть.
     € вот Я под водой, на миг сквозь ее толщу пробилсЯ зеленый свет,  потом
все залила тьма,  и  в  этой  тьме  замелькали  картины  прошлого,  одна  за
другой  -  всЯ  моЯ  долгаЯ  жизнь  предстала  предо  мной.  Џотом  Я   стал
погружатьсЯ в сон, а в ушах звучала песнь соловьЯ, слышалсЯ  ласковый  плеск
летнего морЯ, раздавалсЯ мелодичный торжествующий смех Љлеопатры...  но  все
тише, тише, все дальше.


     € снова ко мне вернулась жизнь и с нею ощущение  непереносимой  боли  и
мысль, что Я смертельно болен. џ  открыл  глаза,  увидел  склонившиесЯ  надо
мной участливые лица и понЯл, что Я в доме, в небольшой комнате.
     - Љак Я здесь оказалсЯ? - спросил Я слабым голосом.
     - Њы думаем, странник, тебЯ принес к нам Џосейдон,  -  ответил  мужской
голос на варварском греческом Языке. - ’ы лежал  на  берегу,  точно  мертвый
дельфин, а мы нашли тебЯ и принесли в дом; сами мы рыбаки. € тут, у нас,  ты
лежишь уже давно, ибо твоЯ леваЯ  нога  сломана  -  видно,  волны  уж  очень
сильно швырнули тебЯ на камни.
     џ хотел пошевелить ногой, однако она мне  не  повиновалась.  „а,  кость
действительно была сломана ниже колена.
     - Љто ты и как твое имЯ? - спросил бородатый рыбак.
     - џ - египетский путешественник, мой корабль утонул во  времЯ  бури,  а
зовут менЯ Ћлимпий, - ответил Я; мне вспомнилось, что морЯки  назвали  гору,
что возвышалась на острове, Ћлимпом, и Я взЯл  себе  это  первое  попавшеесЯ
имЯ. ‘ тех пор Я так его и ношу.
     ‡десь, в семье этих простых рыбаков, Я прожил почти полгода,  платЯ  за
их заботы золотом, которые море выбросило на берег  вместе  со  мной.  Љости
мои долго не срастались, а когда срослись, Я стал калекой: Я  некогда  такой
красивый, сложенный как бог, высокий,  теперь  хромал,  ибо  сломаннаЯ  нога
стала короче здоровой. € даже оправившись от болезни,  Я  продолжал  жить  в
приютившей менЯ семье, трудилсЯ вместе с ними, ловил рыбу; Я не  знал,  куда
мне идти и что делать, и даже стал подумывать, что, пожалуй, останусь  здесь
навсегда, буду ловить  рыбу,  и  так  пройдет  моЯ  постылаЯ  жизнь.  ђыбаки
относились ко мне с большой добротой, хотЯ, как  и  все,  с  кем  сталкивала
менЯ судьба, боЯлись менЯ, считаЯ, что Я - колдун и что менЯ принесло к  ним
море. Њои несчастьЯ наложили на мое лицо такую странную  печать,  что  люди,
глЯдЯ на него, пугались этой спокойной застывшей маски - кто знает,  что  за
ней таитсЯ, думали все.
     ’ак мирно тЯнулась моЯ жизнь на острове, но вот однажды ночью, когда  Я
лежал, тщетно  пытаЯсь  заснуть,  менЯ  охватило  неодолимое  волнение,  мне
страстно захотелось еще раз увидеть ‘ихор. Ќиспослали  ли  мне  это  желание
боги, или оно родилось в моем собственном  сердце,  Я  не  знаю.  Ќо  голос,
который звал менЯ на родину, был так силен, что, не дождавшись  рассвета,  Я
встал со своей соломенной постели, надел одежду  рыбака,  которую  носил,  и
покинул бедный дом, где жил, - мне не хотелось ничего объЯснЯть этим  добрым
людЯм.  џ  только  положил  на  чисто  выскобленную  деревЯнную   столешницу
несколько золотых монет, взЯл горсть муки и написал ею:
     "ќто дар египтЯнина ЋлимпиЯ, который возвратилсЯ в море".
     € Я ушел от них и на третий день добралсЯ до большого города  ‘аламина,
который также стоит на берегу морЯ. ‡десь Я поселилсЯ в рыбацком квартале  и
жил там, пока не узнал,  что  в  Ђлександрию  отплывает  судно,  и  тогда  Я
нанЯлсЯ на это судно морЯком; кормчий, сам уроженец Џафа, охотно менЯ  взЯл.
Њы отплыли и при попутном ветре, который  сопровождал  нас,  на  пЯтый  день
прибыли в Ђлександрию - в этот  ненавистный  мне  город,  и  Я  увидел,  как
сверкают на солнце его золотые купола.
     ‡десь мне нельзЯ было оставатьсЯ, и Я снова нанЯлсЯ матросом на  судно,
кормчий которого за мои труды согласилсЯ довезти менЯ по  Ќилу  до  Ђбидоса.
€з разговоров гребцов Я узнал,  что  Љлеопатра  вернулась  в  Ђлександрию  и
привезла с собой ЂнтониЯ, что оба они живут  в  большой  роскоши  в  царском
дворце на мысе ‹охиас. ѓребцы пели о них песню, работаЯ веслами.  “слышал  Я
и о том, как галера, посланнаЯ на розыски вслед судну, на котором  уплыл  из
’арса сирийский купец, пошла со всей командой  ко  дну,  а  также  сказку  о
царицыном астрономе ѓармахисе, который улетел в небо с крыши дома  в  ’арсе,
где жила царица. ЊорЯки дивились на менЯ, потому что  Я  трудилсЯ  изо  всех
сил, но не пел вместе с ними непристойных песен о любовниках Љлеопатры.  Ћни
тоже начали сторонитьсЯ менЯ и с опаской  перешептывались.  ’огда  Я  понЯл,
что Я поистине проклЯт и что между мною и всеми людьми  лежит  непреодолимаЯ
пропасть - такого, как Я, нельзЯ любить.
     Ќа шестой день мы подплыли туда, где в нескольких часах пути  находитсЯ
Ђбидос, Я сошел на берег - как мне кажетсЯ, к  великой  радости  гребцов.  џ
шагал по дороге, вьющейсЯ среди тучных полей, встречал  людей,  которых  так
хорошо знал с детства, и сердце  разрывалось  в  моей  груди.  Ќа  мне  была
простаЯ одежда морЯка, Я шел, припадаЯ  на  левую  ногу,  и  никто  менЯ  не
узнавал. Љогда солнце стало клонитьсЯ к  закату,  Я  наконец  приблизилсЯ  к
гигантским  пилонам  храмового  двора;  здесь  Я  вошел  в  разрушенный  дом
напротив ворот и опустилсЯ на пол. ‡ачем Я сюда вернулсЯ,  что  мне  делать,
думал Я. ’очно заблудившийсЯ бык, Я все-таки нашел дорогу к дому, туда,  где
поЯвилсЯ на свет, пришел в родные полЯ, но что менЯ  здесь  ждет?  …сли  мой
отец Ђменемхет еще жив, он с презреньем отвернетсЯ от менЯ. џ не  смел  даже
думать о встрече с ним. ‘идел  среди  обвалившихсЯ  стропил  и  бессмысленно
глЯдел на ворота - а вдруг из двора храма выйдет кто-то,  кого  Я  знаю?  Ќо
никто не вышел из ворот, и никто в них не входил, хотЯ они  были  распахнуты
настежь; и тогда Я увидел, что между  каменными  плитами,  которыми  вымощен
двор, пробилась трава  -  такого  еще  никогда  здесь  не  бывало.  —то  это
означает? Ќеужели храм  заброшен?  Ќет,  немыслимо!  ђазве  можно  перестать
служить вечным богам в этом  свЯтилище,  где  каждый  день,  тысЯчелетие  за
тысЯчелетием, совершались таинства и ритуальные церемонии в  их  славу?  ’ак
что же, значит, отец мой умер? „а,  может  быть.  Ќо  почему  такаЯ  мертваЯ
тишина? ѓде все жрецы, где люди, творЯщие молитву?
     Ѓольше Я не мог выносить неизвестности, и, когда  диск  солнца  налилсЯ
красным, Я крадучись, точно шакал, вошел в открытые ворота, миновал  двор  и
вступил в первый огромный ‡ал Љолонн и ‘татуй. ‡десь Я  остановилсЯ  и  стал
глЯдеть по сторонам - ни души в  этом  сумрачном  свЯтилище,  ни  звука,  не
доноситсЯ  ниоткуда.  ‘ердце  мое  бешено  колотилось,  Я  вошел  во  второй
огромный зал - ‡ал ’ридцати  ести  Љолонн,  где  некогда  Я  был  коронован
венцом ‚ерхнего и Ќижнего …гипта: и здесь тоже ни души,  ни  звука.  ЏугаЯсь
шума собственных шагов, которые таким зловещим эхом отдавались  в  безмолвии
покинутых свЯтилищ, вошел Я в галерею, где на стенах выбиты имена  фараонов.
‚от  и  покой  моего  отца.  „верной  проем  по-прежнему  задернут   тЯжелым
занавесом; что-то там, за ним,  неужто  тоже  пустота?  џ  отвел  занавес  и
неслышно  скользнул  внутрь.  ‚  своем  резном  кресле  за  столом  сидел  в
жреческом одеЯнии мой отец Ђменемхет, его длиннаЯ седаЯ борода покоилась  на
мраморной столешнице. Ћн был так неподвижен, что в голове  мелькнула  мысль:
он умер! Ќо вот он поднЯл голову, и Я увидел, что глаза у него  белые  -  он
ослеп. ‘лепой, лицо прозрачное, как у покойника,  истаЯвшее  от  старости  и
горЯ.
     џ стоЯл как вкопанный и чувствовал, что  его  невидЯщие  глаза  изучают
менЯ. ѓоворить Я не мог - не смел; мне хотелось убежать и  снова  где-нибудь
спрЯтатьсЯ.
     џ уже повернулсЯ и отвел было занавес,  но  тут  услышал  низкий  голос
отца, который произнес:
     - Џодойди ко мне, о  ты,  кто  некогда  был  мне  сыном  и  потом  стал
предателем. Џодойди ко мне, ѓармахис, надежда Љемета, обманувшаЯ  его.  ‚едь
это Я тебЯ призвал сюда из такой дали! € все это времЯ Я удерживал  в  своем
теле жизнь, чтобы услышать, как ты  крадешьсЯ  по  этим  пустым  свЯтилищам,
точно вор!
     - Ђх, отец! - изумленно прошептал Я. - ‚едь ты слеп, как  же  ты  узнал
менЯ?
     - Љак Я тебЯ узнал? € это спрашиваешь ты,  посвЯщенный  в  тайны  наших
древних наук? …ще бы мне тебЯ не узнать, когда Я сам призвал  тебЯ  к  себе.
Ђх, ѓармахис, лучше бы мне никогда тебЯ  не  знать!  ‹учше  бы  Ќепостижимый
отнЯл у менЯ жизнь до того, как ты отозвалсЯ на мой зов  и  ЯвилсЯ  из  лона
богини Ќут, чтобы  стать  моим  проклЯтьем  и  позором  и  отнЯть  последнюю
надежду у Љемета!
     - Ћ, не говори так, отец! - простонал Я.  -  ђазве  Я  и  без  того  не
раздавлен бременем,  которое  несу?  ђазве  самого  менЯ  не  предали  и  не
отвергли, как прокаженного? Џощади менЯ, отец!
     - Џощадить тебЯ? ’ебЯ, который сам никого не пощадил? ђазве ты  пощадил
благородного ‘епа, который умер от пыток в руках палачей?
     - Ќет, нет, неправда, быть того не может! - воскликнул Я.
     - “вы,  предатель,  правда!  Ћн  умер  в  нечеловеческих  муках  и   до
последнего дыханиЯ твердил, что ты, его убийца, ни в  чем  не  повинен,  что
твоЯ честь осталась незапЯтнанной! Џощадить тебЯ,  пожертвовавшего  лучшими,
храбрейшими, достойнейшими гражданами Љемета ради объЯтий блудницы!  Љак  ты
думаешь, ѓармахис, надрываЯсь в подземельЯх рудников, в пустыне,  этот  цвет
нашей несчастной страны пощадил бы тебЯ? Џощадить тебЯ, из-за которого  этот
великий свЯщенный храм Ђбидоса разграблен, земли его отнЯты, жрецы  изгнаны,
лишь Я один, древний старик, оплакиваю здесь его гибель,  -  пощадить  тебЯ,
осыпавшего сокровищами  Њенкаура  сувою  любовницу,  предавшего  себЯ,  свою
Ћтчизну, свое высокое происхождение и своих богов! Ќет, у менЯ  нет  жалости
к тебе: Я проклинаю тебЯ, плод моих чресел! „а будет  жизнь  твоЯ  наполнена
сознанием вечного несмываемого позора! „а  будет  смерть  твоЯ  нескончаемой
агонией и да ввергнут тебЯ после нее великие боги  в  терзаниЯ  преисподней!
ѓде ты? „а, Я ослеп  от  слез,  когда  узнал  о  преступлениЯх,  которые  ты
совершил, хотЯ все близкие старались от менЯ их скрыть. Ћтступник,  выродок,
изменник, Я хочу подойти к тебе и плюнуть тебе в лицо. -  €  он  поднЯлсЯ  с
кресла и медленно двинулсЯ в мою сторону, рассекаЯ  воздух  своим  жезлом  -
живое олицетворение гнева. Ћн шел неверными шагами, вытЯнув вперед  руки,  -
невыносимое зрелище, и вдруг жизнь в нем стала угасать, он вскрикнул и  упал
на пол, изо рта хлынула темнаЯ кровь. џ бросилсЯ к нему, поднЯл на  руки,  и
он, слабеЯ, прошептал:
     - Ћн был мой сын, чудесный, Ясноглазый мальчик, он  был  наша  надежда,
наша весна, а сейчас... сейчас... о, если бы он умер!
     Ћн умолк, потом в горле у него заклокотало.
     - ѓармахис, - задыхаЯсь, прошептал он, - это ты?
     - „а, отец, Я.
     - ѓармахис,  искупи  свою  вину!  ‘лышишь  -  искупи!  ’ы  еще   можешь
отомстить...  можешь  заслужить  прощение...  “  менЯ  есть  золото,  Я  его
спрЯтал... Ђтуа... Ђтуа тебе покажет... о, какаЯ боль! Џрощай!
     Ћн слабо затрепетал в моих руках и умер.


     ’ак Я и мой горЯчо любимый отец, царевич Ђменемхет, встретились в  этой
жизни в последний раз и в последний раз расстались.


                                 ѓлава II,
                    повествующаЯ об отчаЯнии ѓармахиса;
              о страшном заклинании, которым он призвал €сиду;
             об обещании €сиды; о поЯвлении Ђтуа и о ее словах,
                            сказанных ѓармахису

     џ скорчилсЯ на полу, глЯдЯ на труп моего отца, который дождалсЯ менЯ  и
проклЯл,  -  менЯ,  до  скончаниЯ  веков  проклЯтого;  в  покой  вползала  и
сгущалась вокруг нас темнота, и надконец мы  с  мертвым  остались  в  черном
беспросветном  безмолвии.  Ћ,  как  страшны  были  эти   часы   безнадежного
отчаЯниЯ! ‚оображение не может этого представить, слова  бессильны  описать.
€ снова Я в неизмеримой глубине моего  падениЯ  стал  думать  о  смерти.  ‡а
поЯсом у менЯ был нож, как легко пресечь им страданиЯ и освободить мой  дух.
Ћсвободить? „а, чтобы он свободно летел к великим богам принЯть  их  великую
месть! “вы, увы, Я не смел умереть. “ж лучше жизнь на земле со  всеми  моими
горестЯми и скорбЯми,  чем  мгновенное  погружение  в  невообразимые  ужасы,
которые уготованы в мрачном Ђменти всем падшим.
     џ каталсЯ по полу и плакал жгучими слезами о своей  погибшей  жизни,  о
прошлом,  которого  не  изменить,  -  плакал,  пока  не  иссЯкли  слезы;  но
безмолвие не отзывалось на мое горе, не давало ответа,  Я  слышал  лишь  эхо
собственных рыданий. Ќи проблеска надежды! ‚  моей  душе  была  тьма,  более
чернаЯ, чем темнота покоЯ: богов Я предал, люди от  менЯ  отвернулись.  Ћдин
на  один  с  леденЯщим  душу  величием  смерти,  Я  почувствовал,  что  менЯ
охватывает ужас. ‘корее прочь отсюда! џ поднЯлсЯ с пола. Ќо  разве  Я  найду
дорогу в этой темноте? џ сразу  же  заблужусь  в  галереЯх,  в  залах  среди
колонн. € куда бежать, ведь мне негде приклонить голову. џ  снова  скорчилсЯ
на полу, страх обручем сдавливал  голову,  на  лбу  выступил  холодный  пот,
казалось, Я сейчас умру. € тогда Я, в моем смертном  отчаЯнии,  стал  громко
молитьсЯ €сиде, к которой уже много, много дней не смел обращатьсЯ.
     - Ћ €сида! ЌебеснаЯ мать! - взывал Я. - ‡абудь на краткий миг  о  своем
гневе  и  в  своем  неизреченном  милосердии,  о  ты,  котораЯ   сама   есть
милосердие, отвори сердце свое страданьЯм  того,  кто  был  твоим  слугой  и
сыном, но совершил преступление, и ты отвратила от него лик своей  любви!  Ћ
ты, великаЯ миродержица, живущаЯ во всем и во все  проницающаЯ,  разделЯющаЯ
всЯкое горе, положи свое сострадание на чашу  весов  и  уравновесь  им  зло,
сотворенное мною!  “видь  мою  печаль,  измерь  ее;  исчисли  глубину  моего
раскаЯньЯ и силу  скорби,  что  изливаетсЯ  потоком  из  моей  души.  Ћ  ты,
державнаЯ, с кем мне было дано встретитьсЯ и узреть  твой  лик,  Я  призываю
тебЯ свЯщенным часом, когда  ты  Явилась  мне  в  Ђменти;  Я  призываю  тебЯ
великим  тайным  словом,  что  ты  произнесла.  ‘низойди  ко  мне  в   своем
милосердии и спаси менЯ; или же слети  в  гневе  и  положи  конец  мучениЯм,
которые больше невозможно переносить.
     €, поднЯвшись с колен, Я воздел к  небу  руки  и  громко  выкрикнул  то
страшное заклинание, произносить которое дозволено лишь в самый тЯжкий  час,
иначе ты умрешь.
     € тотчас же богинЯ отозвалась. ‚ тиши покоЯ Я услышал брЯцанье  систра,
возвещавшего о поЯвлении €сиды. Џотом в дальнем углу  слабо  засветилсЯ  как
бы изогнутый золотой рог месЯца и внутри рога -  маленькое  темное  облачко,
из которого то высовывал свою голову огненный змей, то прЯталсЯ в облачке.
     Ќоги мои подогнулись, когда Я увидел богиню, Я упал перед нею ниц.
     €з облачка послышалсЯ тихий нежный голос:
     - ѓармахис, который был моим слугой  и  моим  сыном,  Я  услышала  твою
молитву и заклинание, которое ты осмелилсЯ произнести, оно  властно  вызвать
менЯ из горних миров, когда его изрекают уста того, с кем Я  беседовала.  Ќо
нас уже не свЯзывают узы единой божественной любви, ѓармахис, ибо  ты  своим
деЯнием отверг менЯ. € потому теперь, после  того,  как  Я  столь  долго  не
отвечала тебе, Я Явилась перед тобой, ѓармахис, в гневе и, быть может,  даже
с жаждой мести, ибо просто так €сида  не  покидает  свою  свЯщенную  высокую
обитель.
     - Џокарай менЯ, богинЯ! - воскликнул Я. -  Џокарай  и  отдай  тем,  кто
исполнит твою месть, ибо мне не под силу больше нести бремЯ моего горЯ!
     - —то ж, если ты не можешь  нести  бремЯ  своего  наказаниЯ  здесь,  на
земле, - ответил печальный голос, - как  же  ты  понесешь  неизмеримо  более
тЯжелое бремЯ, которое возложат на  тебЯ  там,  куда  ты  придешь,  покрытый
позором и не искупивший вину, - в мое мрачное царство ‘мерти,  котораЯ  есть
†изнь в обличьи  нескончаемых  перемен?  Ќет,  ѓармахис,  Я  не  стану  тебЯ
карать, ибо не так уж велик мой гнев за то, что ты осмелилсЯ  призвать  менЯ
страшным заклинанием: ведь Я пришла к тебе. ‘лушай же менЯ, ѓармахис:  не  Я
возвеличиваю и не Я караю, Я лишь исполнительница  повелений  Ќепостижимого,
Я лишь слежу, чтобы достойный был вознагражден, а недостойный понес кару;  и
если Я дарую милосердие, Я дарую его без слов похвалы, и поражаю Я тоже  без
укора. € потому не буду утЯжелЯть  твое  бремЯ  гневной  речью,  хоть  ты  и
виноват в том, что скоро, скоро госпожа волхвований, великаЯ  чарами  богинЯ
€сида станет длЯ …гипта  лишь  воспоминанием.  ’ы  совершил  зло,  и  тЯжкое
наказание ты за него понесешь, как Я тебЯ и  остерегала,  -  здесь,  в  этой
земной жизни, и там, в моем царстве Ђменти. Ќо Я также  говорила  тебе,  что
есть путь к искуплению, и ты на него уже вступил, Я это знаю,  но  по  этому
пути нужно идти, смирив гордыню, и есть  горький  хлеб  раскаЯниЯ,  пока  не
исполнЯтсЯ сроки твоей судьбы.
     - ’ак, стало быть, благаЯ, нет длЯ менЯ надежды?
     - ’о, что свершилось, ѓармахис,  то  свершилось,  и  ничего  теперь  не
изменить. Ќикогда уже Љемет не будет свободным,  храмы  его  разрушатсЯ,  их
засыплют пески пустыни;  иные  народы  будут  завоевывать  Љемет  и  править
здесь; в тени его пирамид будут расцветать  и  умирать  все  новые  и  новые
религии, ибо  у  каждого  мира,  у  каждой  эпохи,  у  каждого  народа  свои
собственные боги.  ‚от  дерево,  что  вырастет,  ѓармахис,  из  семени  зла,
которое посеЯл ты и те, кто искушал тебЯ!
     - “вы! џ погиб! - воскликнул Я.
     - „а, ты погиб; но тебе  будет  дано  утешение:  ты  погубишь  ту,  что
погубила тебЯ, - так суждено во имЯ справедливости, которую творю  Я.  Љогда
тебе будет Явлено знамение, брось все,  иди  к  Љлеопатре  и  сверши  месть,
повинуЯсь моим повелениЯм, которые ты прочтешь в своем сердце.  Ђ  теперь  о
тебе, ѓармахис: ты отринул менЯ, и потому мы  не  встретимсЯ  с  тобою,  как
тогда, в Ђменти, пока  в  круговороте  ‚ремени  с  этой  земли  не  исчезнет
последний росток посеЯнного  тобой  зла!  Ќо  всю  эту  нескончаемую  череду
тысЯчелетий помни: любовь божественнаЯ вечна, она  не  умирает,  хотЯ  порою
улетает в недосЯгаемые дали. €скупи свое преступление, мой сын, искупи  зло,
пока еще не поздно, чтобы  в  скрытом  мглой  конце  ‚ремен  Я  снова  могла
принЯть тебЯ в свое сиЯние. €  Я,  ѓармахис,  тебе  обещаю:  пусть  даже  ты
никогда менЯ не будешь видеть,  пусть  имЯ,  под  которым  ты  менЯ  знаешь,
станет пустым звуком, неразгаданной тайной длЯ  тех,  кто  придет  на  землю
после тебЯ, - и все же Я, живущаЯ вечно, Я,  наблюдавшаЯ,  как  зарождаютсЯ,
цветут и под испепелЯющим дыханием ‚ремени рушатсЯ  миры,  чтобы  возникнуть
снова и пройти начертанный им путь, - Я пребуду всегда с тобой.  ѓде  бы  ты
ни был, в каком бы облике ни возродилсЯ, - Я буду охранЯть  тебЯ!  Ќа  самой
далекой звезде, в глубочайших безднах Ђменти - в жизни и в смерти,  в  снах,
наЯву, в воспоминаниЯх, в  забвении  всего  и  всЯ,  в  странствиЯх  души  в
потусторонней жизни, во всех перевоплощениЯх  твоего  духа,  -  Я  неизменно
буду с тобой, если ты искупишь содеЯнное зло и больше не  забудешь  менЯ;  Я
буду ждать часа твоего очищениЯ. ’акова природа Ѓожественной ‹юбви,  котораЯ
изливаетсЯ на тех, кто причастилсЯ ее свЯтости и  свЯзан  с  ней  свЯщенными
узами. ‘уди же сам, ѓармахис: стоило  ли  отвергать  нетленную  любовь  ради
прихоти смертной женщины?  €  пока  ты  не  исполнишь  все,  о  чем  Я  тебе
говорила,  не  произноси  больше  ‚еликого  и  ‘трашного  ‡аклЯтьЯ,  Я  тебе
зап