‚.‘.‘оловьев. ’ри речи в памЯть „остоевского

Ћцените этот текст:
‚.‘.‘оловьев. ’ри речи в памЯть „остоевского

---------------------------------------------------------------------------
‚.‘.‘оловьев. ‘очинениЯ в двух томах, т.2
Њ., Њысль, 1988, сс.290-323
OCR: TextShare.da.ru

---------------------------------------------------------------------------
‚ фигурных скобках {} текст, выделенный курсивом.
‚ круглых скобках () номер помещённых в конце примечаний.
‡вездой * обозначены подстраничные примечаниЯ автора.

Џђ…„€‘‹Ћ‚€…

‚ трех речах о „остоевском Я не занимаюсь ни его личной жизнью, ни
литературной критикой его произведений. џ имею в виду только один вопрос:
чему служил „остоевский, какаЯ идеЯ вдохновлЯла всю его деЯтельность?
ЋстановитьсЯ на этом вопросе тем естественнее, что ни подробности
частной жизни, ни художественные достоинства или недостатки его произведений
не объЯснЯют сами по себе того особенного влиЯниЯ, которое он имел в
последние годы своей жизни, и того чрезвычайного впечатлениЯ, которое
произвела его смерть. ‘ другой стороны, и те ожесточенные нападки, которым
все еще подвергаетсЯ памЯть „остоевского, направлены никак не на
эстетическую сторону его произведений, ибо все одинаково признают в нем
первостепенный художественный талант, возвышающийсЯ иногда до гениальности,
хотЯ и не свободный от крупных недостатков. Ќо та идеЯ, которой служил этот
талант, длЯ одних ЯвлЯетсЯ истинной и благотворной, а другим представлЯетсЯ
фальшивой и вредной.
ЋкончательнаЯ оценка всей деЯтельности „остоевского зависит от того,
как мы смотрим на одушевлЯвшую его идею, на то, во что он верил и что любил.
"Ђ любил он прежде всего живую человеческую душу во всем и везде, и верил
он, что мы все {род Ѓожий}, верил в бесконечную силу человеческой души,
торжествующую над всЯким внешним насилием и над всЯким внутренним падением.
ЏринЯв в свою душу всю жизненную злобу, всю тЯготу и черноту жизни и
преодолев все это бесконечной силой любви, „остоевский во всех своих
творениЯх возвещал эту победу. €зведав {божественную} силу в душе,
пробивающуюсЯ через всЯкую человеческую немощь, „остоевский пришел к
познанию Ѓога и Ѓогочеловека. {„ействительность} Ѓога и •риста открылась ему
во {внутренней} силе любви и всепрощениЯ, и эту же всепрощающую благодатную
силу проповедовал он как основание и длЯ внешнего осуществлениЯ на земле
того царства правды, которого он жаждал и к которому стремилсЯ всю свою
жизнь"*. {* €з слов. сказанных на могиле „остоевского 1 февралЯ 1881 г. (1)}
Њне кажетсЯ, что па „остоевского нельзЯ смотреть как на обыкновенного
романиста, как на талантливого и умного литератора. ‚ нем было нечто
большее, и это большее составлЯет его отличительную особенность и объЯснЯет
его действие на других. ‚ подтверждение этого можно было бы привести очень
много свидетельств. Ћграничусь одним, достойным особого вниманиЯ. ‚от что
говорит гр. ‹. Ќ. ’олстой в письме к €. Ќ. ‘трахову: "Љак бы Я желал уметь
сказать все, что Я чувствую о „остоевском. ‚ы, описываЯ свое чувство,
выразили часть моего. џ никогда не видал этого человека и никогда не имел
прЯмых отношений с ним; и вдруг, когда он умер, Я понЯл, что он был самый
близкий, дорогой, нужный мне человек. € никогда мне в голову не приходило
меритьсЯ с ним, никогда. ‚се, что он делал (хорошее, настоЯщее, что он
делал), было такое, что чем больше он сделает, тем мне лучше. €скусство
вызывает во мне зависть, ум - тоже, но дело сердца - только радость. џ его
так и считал своим другом и иначе не думал, как то, что мы увидимсЯ и что
теперь только не пришлось, но что это мое. € вдруг читаю - умер. Ћпора
какаЯ-то отскочила от менЯ. џ растерЯлсЯ, а потом стало Ясно, как он мне был
дорог, и Я плакал и теперь плачу. Ќа днЯх, до его смерти, Я прочел
"“ниженные и оскорбленные" и умилЯлсЯ" (2). Ђ в другом, прежнем письме: "Ќа
днЯх Я читал "Њертвый дом". џ много забыл, перечитал и не знаю лучше книги
изо всей новой литературы, включаЯ Џушкина. Ќе тон, а точка зрениЯ
удивительна: искреннЯЯ, естественнаЯ и христианскаЯ. •орошаЯ, назидательнаЯ
книга. џ наслаждалсЯ вчера целый день, как давно не наслаждалсЯ. …сли
увидите „остоевского, скажите ему, что Я его люблю"**. {** ‚ I томе
‘обр[аниЯ] соч[инений] „остоевского, приложениЯ, стр. 69 и 67 (3).}
’е сердечные качества и та точка зрениЯ, на которые указывает гр.
’олстой, тесно свЯзаны с той господствующей идеей, которую „остоевский носил
в себе целую жизнь, хотЯ лишь под конец стал вполне овладевать ею. “Яснению
этой идеи посвЯщены три мои речи.

Џ…ђ‚Ђџ ђ…—њ

‚ первобытные времена человечества поэты были пророками и жрецами,
религиознаЯ идеЯ владела поэзией, искусство служило богам. Џотом, с
усложнением жизни, когда Явилась цивилизациЯ, основаннаЯ на разделении
труда, искусство, как и другие человеческие деланиЯ, обособилось и
отделилось от религии. …сли прежде художники были служителЯми богов, то
теперь само искусство стало божеством и кумиром. џвились жрецы чистого
искусства, длЯ которых совершенство художественной формы стало главным делом
помимо всЯкого религиозного содержаниЯ. „вукратнаЯ весна этого свободного
искусства (в классическом мире и в новой …вропе) была роскошна, но не
вековечна. Ќа наших глазах кончилсЯ расцвет новоевропейского художества.
–веты опадают, а плоды еще только завЯзываютсЯ. Ѓыло бы несправедливо
требовать от завЯзи качеств спелого плода: можно только предугадывать эти
будущие качества. €менно таким образом следует относитьсЯ к теперешнему
состоЯнию искусства и литературы. ’еперешние художники не могут и не хотЯт
служить чистой красоте, производить совершенные формы; они ищут содержаниЯ.
Ќо, чуждые прежнему, религиозному содержанию искусства, они обращаютсЯ
всецело к текущей действительности и ставЯт себЯ к ней в отношение рабское
{вдвойне:} они, во-первых, стараютсЯ рабски списывать ЯвлениЯ этой
действительности, а во-вторых, стремЯтсЯ столь же рабски служить злобе днЯ,
удовлетворЯть общественному настроению данной минуты, проповедовать ходЯчую
мораль, думаЯ чрез то сделать искусство полезным. Љонечно, ни та, ни другаЯ
из этих целей не достигаетсЯ. ‚ безуспешной погоне за мнимо реальными* {*
‚сЯкаЯ подробность, взЯтаЯ отдельно, сама по себе не реальна, ибо реально
только {все вместе, к} тому же реалист-художник все-таки смотрит на
реальность от себЯ, понимает ее по-своему, и, следовательно, это уже не есть
объективнаЯ реальность.} подробностЯми только терЯетсЯ настоЯщаЯ реальность
целого, а стремление соединить с искусством внешнюю поучительность и
полезность к ущербу его внутренней красоты превращает искусство в самую
бесполезную и ненужную вещь в мире, ибо Ясно, что плохое художественное
произведение при наилучшей тенденции ничему научить и никакой пользы
принести не может.
Џроизнести безусловное осуждение современному состоЯнию искусства и его
господствующему направлению очень легко. Ћбщий упадок творчества и частные
посЯгательства на идею красоты слишком бросаютсЯ в глаза, - и, однако же,
безусловное осуждение всего этого будет несправедливо. ‚ этом грубом и
низменном современном художестве, под этим двойным зраком раба скрываютсЯ
залоги божественного величиЯ. ’ребованиЯ современной реальности и прЯмой
пользы от искусства (4), бессмысленные в своем теперешнем грубом и темном
применении, намекают, однако, на такую возвышенную и глубоко истинную идею
художества, до которой еще не доходили ни представители, ни толкователи
чистого искусства. Ќе довольствуЯсь красотой формы, современные художники
хотЯт более или менее сознательно, чтобы искусство было {реальною силою},
просветлЯющей и перерождающей весь человеческий мир. Џрежнее искусство
{отвлекало} человека от той тьмы и злобы, которые господствуют в мире, оно
уводило его на свои безмЯтежные высоты и {развлекало} его своими светлыми
образами; теперешнее искусство, напротив, {привлекает} человека к тьме и
злобе житейской с неЯсным иногда желанием просветить эту тьму, умирить эту
злобу. Ќо откуда же искусство возьмет эту просвещающую и возрождающую силу?
…сли искусство не должно ограничиватьсЯ отвлечением человека от злой жизни,
а должно улучшать саму эту злую жизнь, то эта великаЯ цель не может быть
достигнута простым воспроизведением действительности. €зображать еще не
значит преображать, и обличение еще не есть исправление. —истое искусство
поднимало человека над землею, уводило его на олимпийские высоты; новое
искусство возвращаетсЯ к земле с любовью и состраданием, но не длЯ того же,
чтобы погрузитьсЯ во тьму и злобу земной жизни, ибо длЯ этого никакого
искусства не нужно, а с тем, чтобы исцелить и обновить эту жизнь. „лЯ этого
нужно быть причастным и близким земле, нужна любовь и сострадание к ней, но
нужно еще и нечто большее. „лЯ могучего действиЯ на землю, чтобы повернуть и
пересоздать ее, нужно привлечь и приложить к земле {неземные силы}.
€скусство, обособившеесЯ, отделившеесЯ от религии, должно вступить с нею в
новую свободную свЯзь. •удожники и поэты опЯть должны стать жрецами и
пророками, но уже в другом, еще более важном и возвышенном смысле: не только
религиознаЯ идеЯ будет владеть ими, но и они сами будут владеть ею и
сознательно управлЯть ее земными воплощениЯми. €скусство будущего, которое
{само} после долгих испытаний вернетсЯ к религии, будет совсем не то
первобытное искусство, которое еще не выделилось из религии.
ЌесмотрЯ на антирелигиозный (по-видимому) характер современного
искусства, проницательный взглЯд сумеет отличить в нем неЯсные черты
будущего религиозного искусства, именно в двойном стремлении - к полному
воплощению идеи в мельчайших матерьЯльных подробностЯх до совершенного почти
слиЯниЯ с текущею действительностью и вместе с тем в стремлении
{воздействовать} на реальную жизнь, исправлЯЯ и улучшаЯ ее, согласно
известным идеальным требованиЯм. Џравда, сами эти требованиЯ еще довольно
безуспешны. Ќе сознаваЯ религиозного характера своей задачи, реалистическое
художество отказываетсЯ от единственной твердой опоры и могучего рычага длЯ
своего нравственного действиЯ в мире.
Ќо весь этот грубый реализм современного художества есть только та
жесткаЯ оболочка, в которой до времени скрываетсЯ крылатаЯ поэзиЯ будущего.
ќто не личное только чаЯние - на это наводЯт положительные факты. “же
ЯвлЯютсЯ художники, которые, исходЯ из господствующего реализма и еще
оставаЯсь в значительной мере на его низменной почве, вместе с тем доходЯт
до религиозной истины, свЯзывают с нею задачи своих произведений, из нее
почерпают свой общественный идеал, ею освЯщают свое общественное служение.
…сли в современном реалистическом художестве мы видим как бы предсказание
нового религиозного искусства, то это предсказание уже начинает сбыватьсЯ.
…ще нет представителей этого нового религиозного искусства, но уже ЯвлЯютсЯ
его предтечи. ’аким предтечей был и „остоевский.
Џо роду своей деЯтельности принадлежа к художникам-романистам и уступаЯ
некоторым из них в том или другом отношении, „остоевский имеет перед ними
всеми то главное преимущество, что видит не только вокруг себЯ, но и далеко
впереди себЯ...
Љроме „остоевского, все наши лучшие романисты берут окружающую их жизнь
так, как они ее застали, как она сложилась и выразилась, - в ее готовых,
твердых и Ясных формах. ’аковы в особенности романы ѓончарова и гр. ‹ьва
’олстого. Ћба они воспроизводЯт русское общество, выработанное веками
(помещиков, чиновников, иногда крестьЯн), в его бытовых, давно существующих,
а частью отживших или отживающих формах. ђоманы этих двух писателей
решительно однородны по своему художественному предмету при всей особенности
их талантов. ЋтличительнаЯ особенность ѓончарова - это сила художественного
обобщениЯ, благодарЯ которой он мог создать такой всероссийский тин. как
Ћбломова, равного которому {по широте} мы не находим ни у одного из русских
писателей*. {* ‚ сравнении с Ћбломовым ”амусовы и Њолчалины, Ћнегины и
Џечорины. Њаниловы и ‘обакевичи, не говорЯ уже о героЯх Ћстровского, все
имеют лишь {специальное} значение.} - —то же касаетсЯ до ‹. ’олстого, то все
его произведениЯ отличаютсЯ не столько широтой типов (ни один из его героев
не стал нарицательным именем), сколько мастерством в детальной живописи,
Ярким изображением всЯческих подробностей в жизни человека и природы,
главнаЯ же его сила - в тончайшем воспроизведении {механизма душевных
Явлений}. Ќо и эта живопись внешних подробностей, и этот психологический
анализ ЯвлЯютсЯ на неизменном фоне готовой, сложившейсЯ жизни, именно жизни
русской дворЯнской семьи, оттенЯемой еще более неподвижными образами из
простого люда. ‘олдат Љаратаев слишком смирен, чтобы заслонить собою господ,
и даже всемирно-историческаЯ фигура Ќаполеона не может раздвинуть этого
тесного горизонта: владыка …вропы показываетсЯ лишь настолько, насколько
соприкасаетсЯ с жизнью русского барина; а это соприкосновение может
ограничиватьсЯ очень немногим, например знаменитым умыванием, в котором
Ќаполеон графа ’олстого достойно соперничает с гоголевским генералом
Ѓетрищевым (5). - ‚ этом неподвижном мире все Ясно и определенно, все
установилось; если есть желание чего-то другого, стремление выйти из этих
рамок, то это стремление обращено не вперед, а назад, к еще более простой и
неизменной жизни, - к жизни природы ("Љазаки", "’ри смерти").
‘овершенно противуположный характер представлЯет художественный мир
„остоевского. ‡десь все в брожении, ничто не установилось, все еще только
становитсЯ. Џредмет романа здесь не {быт} общества, а общественное
{движение}. €зо всех наших замечательных романистов один „остоевский взЯл
общественное движение за главный предмет своего творчества. Ћбыкновенно с
ним сопоставлЯют в этом отношении ’ургенева, но без достаточного основаниЯ.
—тобы характеризовать общее значение писателЯ, надо брать его лучшие, а не
худшие произведениЯ. ‹учшие же произведениЯ ’ургенева, в особенности
"‡аписки охотника" и "„ворЯнское гнездо", представлЯют чудесные картины
никак не общественного движениЯ, а лишь общественного {состоЯниЯ -} того же
старого дворЯнского мира, который мы находим у ѓончарова и ‹. ’олстого. •отЯ
затем ’ургенев постоЯнно следил за нашим общественным движением и отчасти
подчинЯлсЯ его влиЯнию, но смысл этого движениЯ не был им угадан, а роман,
специально посвЯщенный этому предмету ("Ќовь"), оказалсЯ совершенно
неудачным*. {* •отЯ ’ургеневу принадлежит слово "нигилизм" в
общеупотребительном его значении, но практический смысл нигилистического
движениЯ не был им угадан, и позднейшие его проЯвлениЯ, далеко ушедшие от
разговоров Ѓазарова, были длЯ автора "Ћтцов и детей" тЯжкой неожиданностью.}
„остоевский не подчинилсЯ влиЯнию господствовавших кругом него
стремлений, не следовал покорно за фазисами общественного движениЯ - он
предугадывал повороты этого движениЯ и заранее {судил} их. Ђ судить он мог
по праву, ибо имел у себЯ мерило суждениЯ в своей вере, котораЯ ставила его
выше господствующих течений, позволЯла ему видеть гораздо дальше этих
течений и не увлекатьсЯ ими. ‚ силу своей веры „остоевский верно
предугадывал высшую, далекую цель всего движениЯ, Ясно видел его уклонениЯ
от этой цели, по праву судил и справедливо осуждал их. ќто справедливое
осуждение относилось только к неверным путЯм и дурным приемам общественного
движениЯ, а не к самому движению, необходимому и желанному; это осуждение
относилось к низменному пониманию общественной правды, к ложному
общественному идеалу, а не к исканию общественной правды, не к стремлению
осуществить общественный идеал. ќтот последний и длЯ „остоевского был
впереди: он верил не в прошедшее только, но и в грЯдущее –арство Ѓожие и
понимал необходимость труда и подвига длЯ его осуществлениЯ. Љто знает
истинную цель движениЯ, тот может и должен судить уклонениЯ от нее. Ђ
„остоевский тем более имел на это право, что он сам первоначально испытал те
уклонениЯ, сам стоЯл на той неверной дороге. Џоложительный религиозный
идеал, так высоко поднЯвший „остоевского над господствующими течениЯми
общественной мысли, этот положительный идеал не далсЯ ему сразу, а был
выстрадан им в тЯжелой и долгой борьбе. Ћн судил о том, что знал, и суд его
был праведен. € чем Яснее становилась длЯ него высшаЯ истина, тем
решительнее должен был он осуждать ложные пути общественного действиЯ.
Ћбщий смысл всей деЯтельности „остоевского, или значение „остоевского
как общественного деЯтелЯ, состоит в разрешении этого двойного вопроса: о
высшем идеале общества и о настоЯщем пути к его достижению.
‡аконнаЯ причина социального движениЯ заключаетсЯ в противоречии между
нравственными требованиЯми личности и сложившимсЯ строем общества. Ћтсюда
начал и „остоевский как описатель, толкователь и вместе с тем деЯтельный
участник нового общественного движениЯ. ѓлубокое чувство общественной
неправды, хотЯ и в самой безобидной форме, высказалось в его первой повести
"Ѓедные люди". ‘оциальный смысл этой повести (к которой примыкает и
позднейший роман "“ниженные и оскорбленные") сводитсЯ к той старой и вечно
новой истине, что при существующем порЯдке вещей {лучшие} (нравственно) люди
суть вместе с тем {худшие} длЯ общества, что им суждено быть бедными людьми,
униженными и оскорбленными*. {* ќто та же саман тема, как в "Les Miserables"
‚иктора ѓюго: контраст между внутренним, нравственным достоинством человека
и его социальным положением. „остоевский очень высоко ценил этот роман и сам
подвергсЯ некоторому, хотЯ довольно поверхностному, влиЯнию ‚иктора ѓюго
(склонность к антитезам). Ѓолее глубокое влиЯние помимо Џушкина и ѓоголЯ
оказали на него „иккенс и †орж ‡анд (7).}
…сли бы социальнаЯ неправда осталась длЯ „остоевского только темой
повести или романа, то и он сам осталсЯ бы только литератором и не достиг бы
своего особого значениЯ в жизни русского общества. Ќо длЯ „остоевского
содержание его повести было вместе с тем жизненною задачей. Ћн сразу
поставил вопрос на нравственную и практическую почву. “видав и осудив то,
что делаетсЯ на свете, он спросил: что же должно сделать?
Џрежде всего представилось простое и Ясное решение: лучшие люди,
видЯщие на других и на себе чувствующие общественную неправду, должны,
соединившись, восстать против нее и пересоздать общество по-своему.
Љогда перваЯ наивнаЯ попытка** {** ЌаивнаЯ, собственно, со стороны
„остоевского, которому пути социального переворота представлЯлись в весьма
неопределенных чертах.} исполнить это решение привела „остоевского к эшафоту
и на каторгу, он, как и его товарищи, сначала мог видеть в таком исходе
своих замыслов только свою неудачу и чужое насилие. Џриговор, его постигший,
был суров. Ќо чувство обиды не помешало „остоевскому понЯть, что он был не
прав с своим замыслом социального переворота, который был нужен только ему с
товарищами (6).
‘реди ужасов мертвого дома „остоевский впервые сознательно повстречалсЯ
с правдой народного чувства и в его свете Ясно увидел неправоту своих
революционных стремлений. ’оварищи „остоевского но острогу были в огромном
большинстве из простого народа, и, за немногими Яркими исключениЯми, все это
были худшие люди народа. Ќо и худшие люди простого народа обыкновенно
сохранЯют то, что терЯют лучшие люди интеллигенции: веру в Ѓога и сознание
своей греховности. Џростые преступники, выделЯЯсь из народной массы своими
дурными делами, нисколько не отделЯютсЯ от нее в своих чувствах и взглЯдах,
в своем религиозном миросозерцании. ‚ мертвом доме „остоевский нашел
настоЯщих "бедных (или, по народному выражению, несчастных) людей" (8). ’е
прежние, которых он оставил за собою, еще имели убежище от общественной
обиды в чувстве собственного достоинства, в своем личном превосходстве. “
каторжников {этого} не было, но было нечто большее. •удшие люди мертвого
дома возвратили „остоевскому то, что отнЯли у него лучшие люди
интеллигенции. …сли там, среди представителей просвещениЯ, остаток
религиозного чувства заставлЯл его бледнеть от богохульств передового
литератора, то тут, в мертвом доме, это чувство должно было воскреснуть и
обновитьсЯ под впечатлением смиренной и благочестивой веры каторжников. Љак
бы забытые –ерковью, придавленные государством, эти люди верили в –ерковь и
не отвергали государства. € в самую тЯжкую минуту за буйной и свирепой
толпой каторжников встал в памЯти „остоевского величавый и кроткий образ
крепостного мужика ЊареЯ, с любовью ободрЯющего испуганного барчонка (9). €
он почувствовал и понЯл, что перед этой высшей Ѓожьей правдой всЯкаЯ своЯ
самодельнаЯ правда есть ложь, а попытка навЯзать эту ложь другим есть
преступление.
‚место злобы неудачного революционера „остоевский вынес из каторги
светлый взглЯд нравственно возрожденного человека. "Ѓольше веры, больше
единства, а если любовь к тому, то все сделано", - писал он. ќта
нравственнаЯ сила, обновленнаЯ соприкосновением с народом, дала „остоевскому
право на высокое место впереди нашего общественного движениЯ не как
служителю злобы днЯ, а как истинному двигателю общественной мысли.
Џоложительный общественный идеал еще не был вполне Ясен уму
„остоевского по возвращении из ‘ибири. Ќо три истины в этом деле были длЯ
него совершенно Ясны: он понЯл прежде всего, что отдельные лица, хотЯ бы и
лучшие люди, не имеют права насиловать общество во имЯ своего личного
превосходства; он понЯл также, что общественнаЯ правда не выдумываетсЯ
отдельными умами, а коренитсЯ во всенародном чувстве, и, наконец, он понЯл,
что эта правда имеет значение религиозное и необходимо свЯзана с верой
•ристовой, с идеалом •риста.
‚ сознании этих истин „остоевский далеко опередил господствовавшее
тогда направление общественной мысли и благодарЯ этому мог {предугадать} и
указать, куда ведет это направление. €звестно, что роман "Џреступление и
наказание" написан как раз перед преступлением „анилова* {* „анилов -
студент Њосковского университета, убивший и ограбивший ростовщика, имеЯ при
этом какие-то особые планы (10).} и Љаракозова, а роман "Ѓесы" - перед
процессом нечаевцев. ‘мысл первого из этих романов, при всей глубине
подробностей, очень прост и Ясен, хотЯ многими и не был понЯт. ѓлавное
действующее лицо - представитель того воззрениЯ, по которому всЯкий сильный
человек сам себе господин и ему все позволено. ‚о имЯ своего личного
превосходства, во имЯ того, что он сила, он считает себЯ вправе совершить
убийство и действительно его совершает. Ќо вот вдруг то дело, которое он
считал только нарушением внешнего бессмысленного закона и смелым вызовом
общественному предрассудку, - вдруг оно оказываетсЯ длЯ его собственной
совести чем-то гораздо большим, оказываетсЯ грехом, нарушением внутренней,
нравственной правды. Ќарушение внешнего закона получает законное возмездие
извне в ссылке и каторге, но внутренний грех гордости, отделивший сильного
человека от человечества и приведший его к человекоубийству, - этот
внутренний грех самообоготворениЯ может быть искуплен только внутренним,
нравственным подвигом самоотречениЯ (11). ЃеспредельнаЯ самоуверенность
должна исчезнуть перед верой в то, что больше {себЯ}, и самодельное
оправдание должно смиритьсЯ перед высшей правдой Ѓожией, живущей в тех самых
простых и слабых людЯх, на которых сильный человек смотрел как на ничтожных
насекомых.
‚ "Ѓесах" та же тема если не углублена, то значительно расширена и
усложнена. –елое общество людей, одержимых мечтой о насильственном
перевороте, чтобы переделать мир по-своему, совершают зверские преступлениЯ
и гибнут позорным образом, а исцеленнаЯ верой ђоссиЯ склонЯетсЯ перед своим
‘пасителем.
Ћбщественное значение этих романов велико; в них {предсказаны} важные
общественные ЯвлениЯ, которые не замедлили обнаружитьсЯ; вместе с тем эти
ЯвлениЯ осуждены во имЯ высшей религиозной истины, и указан лучший исход длЯ
общественного движениЯ в принЯтии этой самой истины.
ЋсуждаЯ исканиЯ самовольной отвлеченной правды, порождающие только
преступлениЯ, „остоевский противопоставлЯет им народный религиозный идеал,
основанный на вере •ристовой. ‚озвращение к этой вере есть общий исход и длЯ
ђаскольникова, и длЯ всего одержимого бесами общества. Ћдна лишь вера
•ристова, живущаЯ в народе, содержит в себе тот положительный общественный
идеал, в котором отдельнаЯ личность солидарна со всеми. Ћт личности же,
утратившей эту солидарность, прежде всего требуетсЯ, чтобы она отказалась от
своего гордого уединениЯ, чтобы нравственным актом самоотвержениЯ она
воссоединилась духовно с целым народом. Ќо во имЯ чего же? ‚о имЯ ли того
только, что он - народ, что шестьдесЯт миллионов больше, чем единица или чем
тысЯча? ‚ероЯтно, есть люди, которые именно так это и понимают. Ќо такое
слишком уж простое понимание было совершенно чуждо „остоевскому. ’ребуЯ от
уединившейсЯ личности возвращениЯ к народу, он прежде всего имел в виду
возвращение к той истинной вере, котораЯ еще хранитсЯ в народе. ‚ том
общественном идеале братства или всеобщей солидарности, которому верил
„остоевский, главным было его религиозно-нравственное, а не национальное
значение. “же в "Ѓесах" есть резкаЯ насмешка над теми людьми, которые
поклонЯютсЯ народу только за то, что он народ, и ценЯт православие как
атрибут русской народности (12).
…сли мы хотим одним словом обозначить тот общественный идеал, к
которому пришел „остоевский, то это слово будет не народ, а {–ерковь}.
Њы верим в –ерковь как в мистическое тело •ристово; мы знаем –ерковь
также как собрание верующих того или другого исповеданиЯ. Ќо что такое
–ерковь как общественный идеал? „остоевский не имел никаких богословских
притЯзаний, а потому и мы не имеем права искать у него каких-нибудь
логических определений –еркви по существу. Ќо, проповедуЯ –ерковь как
общественный идеал, он выражал вполне Ясное и определенное требование, столь
же Ясное и определенное (хотЯ прЯмо противоположное), как и то требование,
которое заЯвлЯетсЯ европейским социализмом. (Џоэтому в своем последнем
дневнике „остоевский и назвал народную веру в –ерковь нашим русским
социализмом (13).) …вропейские социалисты требуют насильственного низведениЯ
всех к одному чисто материальному уровню сытых и самодовольных рабочих,
требуют низведениЯ государства и общества на степень простой экономической
ассоциации. "ђусский социализм", о котором говорил „остоевский, напротив,
{возвышает} всех до нравственного уровнЯ –еркви как духовного братства. •отЯ
и с сохранением внешнего неравенства социальных положений, требует
одухотворениЯ всею государственного и общественного строЯ чрез воплощение в
нем истины ч жизни •ристовой.
–ерковь как положительный общественный идеал должна была ЯвитьсЯ
центральной идеей нового романа или нового рЯда романов, из которых написан
только первый - "ЃратьЯ Љарамазовы"*. {* ѓлавную мысль, а отчасти и план
своего нового произведниЯ „остоевский передавал мне в кратких чертах летом
1878 г. ’огда же (а не в 1879 г . как сказано но ошибке в воспоминаниЯх H.
H. ‘трахова) мы ездили в Ћптину Џустынь (14).}
…сли этот общественный идеал „остоевского прЯмо противуположен идеалу
тех современных деЯтелей, которые изображены в "Ѓесах", то точно так же
противуположны длЯ них и пути достижениЯ. ’ам путь есть насилие и убийство,
здесь путь есть {нравственный подвиг}, и притом двойной подвиг, двойной акт
нравственного самоотречениЯ. Џрежде всего требуетсЯ от личности, чтобы она
отреклась от своего произвольного мнениЯ, от своей самодельной правды во имЯ
общей, всенародной веры и правды. ‹ичность должна преклонитьсЯ перед
народной верой, но не потому, что она народнаЯ, а потому, что она истиннаЯ.
Ђ если так, то, значит, и народ во имЯ этой истины, в которую он верит,
должен отречьсЯ и отрешитьсЯ ото всего в нем самом, что не согласуетсЯ с
религиозною истиной.
Ћбладание истиной не может составлЯть привилегии народа так же, как оно
не может быть привилегией отдельной личности. €стина может быть только
{вселенскою}, и от народа требуетсЯ подвиг служениЯ этой вселенской истине,
хотЯ бы, и даже {непременно, с} пожертвованием своего национального эгоизма.
€ народ должен оправдать себЯ перед вселенской правдой, и народ должен
положить душу свою, если хочет спасти ее.
‚селенскаЯ правда воплощаетсЯ в –еркви. Ћкончательный идеал и цель не в
народности, котораЯ сама по себе есть только служебнаЯ сила, а в –еркви,
котораЯ есть высший предмет служениЯ, требующий нравственного подвига не
только от личности, но и от целого народа.
€так, –ерковь как положительный общественный идеал, как основа и цель
всех наших мыслей и дел и всенародный подвиг как прЯмой путь длЯ
осуществлениЯ этого идеала - вот последнее слово, до которого дошел
„остоевский и которое озарило всю его деЯтельность пророческим светом.

‚’ЋђЂџ ђ…—њ (‘казана 1 февралЯ 1882 года)

џ буду говорить только о самом главнейшем и существенном в деЯтельности
„остоевского. Џри такой богатой и сложной натуре, какаЯ была у „остоевского,
при необыкновенной его впечатлительности и отзывчивости на все ЯвлениЯ
жизни, его духовный мир представлЯл слишком великое разнообразие чувств,
мыслей и порывов, чтобы можно было воссоздать его в краткой речи. Ќо
отзываЯсь на {все} с таким душевным жаром, он всегда признавал только {одно}
как главное и безусловно необходимое, к чему все остальное должно
{приложитьсЯ}. ќта центральнаЯ идеЯ, которой служил „остоевский во всей
своей деЯтельности, была христианскаЯ идеЯ свободного всечеловеческого
единениЯ, всемирного братства во имЯ •ристово. ќту идею проповедовал
„остоевский, когда говорил об истинной –еркви, о вселенском православии, в
ней же он видел духовную, еще не проЯвленную сущность ђусского народа,
всемирно-историческую задачу ђоссии, то новое слово, которое ђоссиЯ должна
сказать миру. •отЯ уже 18 веков прошло с тех пор, как это слово впервые
возвещено •ристом, но поистине в наши дни оно ЯвлЯетсЯ совсем новым словом,
и такого проповедника христианской идеи, каким был „остоевский, по
справедливости можно назвать "ЯсновидЯщим предчувственником" истинного
христианства. •ристос не был длЯ него только фактом прошедшего, далеким и
непостижимым чудом. …сли так смотреть на •риста, то легко можно сделать из
Ќего мертвый образ, которому поклонЯютсЯ в церквах по праздникам, но
которому нет места в жизни. ’огда все христианство замыкаетсЯ в стенах храма
и превращаетсЯ в обрЯд и молитвословие, а деЯтельнаЯ жизнь остаетсЯ всецело
нехристианскою. € такаЯ внешнЯЯ –ерковь заключает в себе истинную веру, но
эта вера здесь так слаба, что ее достает только на праздничные минуты. ќто -
{храмовое} христианство. € оно должно существовать первее всего, ибо на
земле внешнее прежде внутреннего, но его недостаточно. …сть другой вид или
степень христианства, где оно уже не довольствуетсЯ богослужением, а хочет
руководить деЯтельною жизнью человека, оно выходит из храма и поселЯетсЯ в
жилищах человеческих. …го удел - внутреннЯЯ индивидуальнаЯ жизнь. ‡десь
•ристос ЯвлЯетсЯ как высший нравственный идеал, религиЯ сосредоточиваетсЯ в
личной нравственности, и ее дело полагаетсЯ в спасении отдельной души
человеческой.
…сть и в таком христианстве истиннаЯ вера, но и здесь она еще слаба: ее
достает только на {личную} жизнь и {частные} дела человека. ќто есть
христианство {домашнее}. Ћно должно быть, но и его недостаточно. €бо оно
оставлЯет весь общечеловеческий мир, все дела, общественные, гражданские и
международные, - все это оно оставлЯет и передает во власть злых
антихристианских начал. Ќо если христианство есть высшаЯ, безусловнаЯ
истина, то так не должно быть. €стинное христианство не может быть только
домашним, как и только храмовым, - оно должно быть {вселенским} (15), оно
должно распространЯтьсЯ на все человечество и на все дела человеческие. €
если •ристос есть действительно воплощение истины, то Ћн не должен
оставатьсЯ только храмовым изображением или же только личным идеалом: мы
должны признать …го как всемирно-историческое начало, как живое основание и
краеугольный камень всечеловеческой –еркви. ‚се дела и отношениЯ
общечеловеческие должны окончательно управлЯтьсЯ тем же самым нравственным
началом, которому мы поклонЯемсЯ в храмах и которое признаем в своей
домашней жизни, т.е. началом любви, свободного согласиЯ и братского
единениЯ.
’акое вселенское христианство исповедовал и возвещал „остоевский.
•рамовое и домашнее христианство существует в действительности - оно
есть {факт}. •ристианства вселенского еще нет в действительности, оно есть
только {задача}, и какаЯ огромнаЯ, превышающаЯ, по-видимому, силы
человеческие задача. ‚ действительности все общечеловеческие дела -
политика, наука, искусство, общественное хозЯйство, находЯсь вне
христианского начала, вместо того чтобы объединЯть людей, разрознивают и
разделЯют их, ибо все эти дела управлЯютсЯ эгоизмом и частной выгодой,
соперничеством и борьбою и порождают угнетение и насилие. ’акова
действительность, таков факт.
Ќо в том-то и заслуга, в том-то и все значение таких людей, как
„остоевский, что они не преклонЯютсЯ пред силой факта и не служат ей. Џротив
этой грубой силы того, что существует, у них есть духовнаЯ сила веры в
истину и добро - в то, что должно быть. Ќе искушатьсЯ видимым господством
зла и не отрекатьсЯ ради него от невидимого добра есть подвиг веры. ‚ нем
всЯ сила человека. Љто не способен на этот подвиг, тот ничего не сделает и
ничего не скажет человечеству. ‹юди факта живут чужой жизнью, но не они
творЯт жизнь. {’ворЯт жизнь} люди веры. ќто те, которые называютсЯ
мечтателЯми, утопистами, юродивыми, - они же пророки, истинно лучшие люди и
вожди человечества. ’акого человека мы сегоднЯ поминаем.
Ќе смущаЯсь антихристианским характером всей нашей жизни и
деЯтельности, не смущаЯсь безжизненностью и бездействием нашего
христианства, „остоевский верил и проповедовал христианство, живое и
деЯтельное, вселенскую –ерковь, всемирное православное дело. Ћн говорил не о
том только, что есть, а о том, что должно быть. Ћн говорил о вселенской
православной –еркви не только как о божественном учреждении, неизменно
пребывающем, но и как о {задаче} всечеловеческого и всесветного соединениЯ
во имЯ •ристово и в духе •ристовом - в духе любви и милосердиЯ, подвига и
самопожертвованиЯ. €стиннаЯ –ерковь, которую проповедовал „остоевский, есть
всечеловеческаЯ, прежде всего в {том} смысле, что в ней должно вконец
исчезнуть разделение человечества на соперничествующие и враждебные между
собою племена и народы. ‚се они, не терЯЯ своего национального характера, а
лишь освобождаЯсь от своего национального эгоизма, могут и должны
соединитьсЯ в одном общем деле всемирного возрождениЯ. Џоэтому „остоевский,
говорЯ о ђоссии, не мог иметь в виду национального обособлениЯ (16).
Ќапротив, все значение русского народа он полагал в служении истинному
христианству, в нем же нет ни эллина, ни иудеЯ. Џравда, он считал ђоссию
избранным народом Ѓожиим, но избранным не длЯ соперничества с другими
народами и не длЯ господства и первенства над ними, а длЯ свободного
служениЯ всем народам и длЯ осуществлениЯ, в братском союзе с ними,
истинного всечеловечества, или вселенской –еркви.
„остоевский никогда не идеализировал народ и не поклонЯлсЯ ему как
кумиру. Ћн верил в ђоссию и предсказывал ей великое будущее, но главным
задатком этого будущего была в его глазах именно слабость национального
эгоизма и исключительности в русском народе. „ве в нем черты были особенно
дороги „остоевскому. ‚о-первых, необыкновеннаЯ способность усваивать дух и
идеи чужих народов, перевоплощатьсЯ в духовную суть всех наций - черта,
котораЯ особенно выразилась в поэзии Џушкина. ‚тораЯ, еще более важнаЯ
черта, которую „остоевский указывал в русском народе, - это сознание своей
греховности, неспособность возводить свое несовершенство в закон и право и
успокаиватьсЯ на нем, отсюда требование лучшей жизни, жажда очищениЯ и
подвига. Ѓез этого нет истинной деЯтельности ни длЯ отдельного лица, ни длЯ
целого народа. Љак бы глубоко ни было падение человека или народа, какою бы
скверной ни была наполнена его жизнь, он может из нее выйти и поднЯтьсЯ,
если {хочет}, т. е. если признает свою дурную действительность только за
дурное, только за факт, которого не должно быть, и не делает из этого
дурного факта неизменный закон и принцип, не возводит своего греха в правду.
Ќо если человек или народ не миритсЯ с своей дурной действительностью и
осуждает ее как грех, это уж значит, что у него есть какое-нибудь
представление, или идеЯ, или хотЯ бы только предчувствие другой, лучшей
жизни, того, что {должно} быть. ‚от почему „остоевский утверждал, что
русский народ, несмотрЯ на свой видимый звериный образ, в глубине души своей
носит другой образ - образ •ристов - и, когда придет времЯ, покажет …го
въЯвь всем народам, и привлечет их к Ќему, и вместе с ними исполнит
всечеловеческую задачу.
Ђ задача эта, т. е. истинное христианство, есть всечеловеческое не в
том только смысле, что оно должно соединить все народы {одной верой}, а,
главное, в том, что оно должно соединить и примирить все человеческие {дела}
в одно всемирное общее дело, без него же и общаЯ вселенскаЯ вера была бы
только отвлеченной формулой и мертвым догматом. Ђ это воссоединение
общечеловеческих дел, по крайней мере самых высших из "них, в одной
христианской идее „остоевский не только проповедовал, но до известной
степени и показывал сам в своей собственной деЯтельности. Ѓудучи
{религиозным} человеком, он был вместе с тем вполне свободным {мыслителем} и
могучим {художником}. ќти три стороны, эти три высшие дела не
разграничивались у него между собою и не исключали друг друга, а входили
нераздельно во всю его деЯтельность. ‚ своих убеждениЯх он никогда не
отделЯл истину от добра и красоты, в своем художественном творчестве он
никогда не ставил красоту отдельно от добра и истины. € он был прав, потому
что эти три живут только своим союзом. „обро, отделенное от истины и
красоты, есть только неопределенное чувство, бессильный порыв, истина
отвлеченнаЯ есть пустое слово, а красота без добра и истины есть кумир. „лЯ
„остоевского же это были только три неразлучные вида одной безусловной идеи.
ЋткрывшаЯсЯ в •ристе бесконечность человеческой души, способной вместить в
себЯ всю бесконечность божества, - эта идеЯ есть вместе и величайшее добро,
и высочайшаЯ истина, и совершеннейшаЯ красота €стина есть добро, мыслимое
человеческим умом; красота есть то же добро и та же истина, телесно
воплощеннаЯ в живой конкретной форме. € полное ее воплощение уже во всем
есть конец, и цель, и совершенство, и вот почему „остоевский говорил, что
красота спасет мир.
Њир не должен быть спасен насильно. ‡адача не в простом соединении всех
частей человечества и всех дел человеческих в одно общее дело. Њожно себе
представить, что люди работают вместе над какой-нибудь великой задачей и к
ней сводЯт и ей подчинЯют все свои частные деЯтельности, но если эта задача
им {навЯзана}, если она длЯ них есть нечто роковое и неотступное, если они
соединены слепым инстинктом или внешним принуждением, то, хотЯ бы такое
единство распространЯлось на все человечество, это не будет истинным
всечеловечеством, а только огромным "муравейником". Ћбразчики таких
муравейников были, мы знаем, в восточных деспотиЯх - в Љитае, в …гипте, в
небольших размерах они были уже в новое времЯ осуществлЯемы коммунистами в
‘еверной Ђмерике (17). Џротив такого муравейника со всею силой восставал
„остоевский, видЯ в нем прЯмую противуположность своему общественному
идеалу. …го идеал требует не только единениЯ всех людей и всех дел
человеческих, но главное - {человечного} их единениЯ. „ело не в единстве, а
в свободном {согласии} на единство. „ело. не в великости и важности общей
задачи, а в добровольном ее признании.
Ћкончательное условие истинного всечеловечества есть свобода. Ќо где же
ручательство, что люди свободно придут к единению, а не разойдутсЯ во все
стороны, враждуЯ и истреблЯЯ друг друга, как это мы и видим? ђучательство
одно: бесконечность души человеческой, котораЯ не позволЯет человеку
навсегда остановитьсЯ и успокоитьсЯ на чем-нибудь частичном, мелком и
неполном, а заставлЯет его добиватьсЯ и искать полной всечеловеческой жизни,
всеобщего и всемирного дела.
‚ера в эту бесконечность души человеческой дана христианством. €зо всех
религий одно христианство рЯдом с совершенным Ѓогом ставит {совершенного
человека}, в котором полнота божества обитает телесно. € если полнаЯ
действительность бесконечной человеческой души была осуществлена в •ристе,
то возможность, искра этой бесконечности и полноты существует во всЯкой душе
человеческой, даже на самой низкой степени падениЯ, и это показал нам
„остоевский в своих любимых типах.
Џолнота христианства есть всечеловечество, и всЯ жизнь „остоевского
была горЯчим порывом к всечеловечеству.
Ќе хочетсЯ верить, чтобы эта жизнь прошла напрасно. •очетсЯ верить, что
наше общество не даром так дружно оплакивало смерть „остоевского. Ћн не
оставил никакой теории, никакой системы, никакого плана или проекта. Ќо
руководЯщее начало и цель, высшаЯ общественнаЯ задача и идеЯ были поставлены
им на небывалую высоту. ‘тыдно будет русскому обществу, если оно сведет свою
общественную идею с этой высоты и подменит великое общее дело своими мелкими
профессиональными и сословными интересами под разными громкими именами.
Љонечно, у всЯкого, и признающего великое всечеловеческое дело, есть свои
частные дела и занЯтиЯ, своЯ профессиЯ и специальность. € вовсе не нужно
бросать их, если только в них нет ничего противного нравственному закону.
‚сечеловеческое дело потому и есть всечеловеческое, что оно может все
совместить и ничего не исключает, кроме злобы и греха. Ћт нас только
требуетсЯ, чтобы мы своей маленькой части не ставили на место великого
целого, чтобы мы не обособлЯлись в своем частном деле, а старались бы
свЯзать его с делом всечеловеческим, чтобы это великое дело мы никогда не
терЯли из виду, ставили бы его выше и прежде всего, а все остальное уж -
потом. Ќе в нашей власти решить, когда и как совершитсЯ великое дело
всечеловеческого единениЯ. Ќо поставить его себе как высшую задачу и служить
ему во всех делах своих - это в нашей власти. ‚ нашей власти сказать: вот
чего мы хотим, вот наша высшаЯ цель и наше знамЯ - и на другое мы не
согласны.

’ђ…’њџ ђ…—њ (‘казана 19 февралЯ 1883 г.)

‚ царствование Ђлександра II закончилось внешнее, природное образование
ђоссии, образование ее {тела}, и началсЯ в муках и болезнЯх процесс {ее
духовного} рождениЯ. ‚сЯкому новому рождению, всЯкому творческому процессу,
который вводит существующие элементы в новые формы и сочетаниЯ, неизбежно
предшествует {брожение} этих элементов. Љогда складывалось тело ђоссии и
рождалось ђоссийское государство, русские люди - от кнЯзей с их дружинами и
до последнего земледельца - бродили по всей стране. ‚сЯ ђусь брела врозь.
’аким внешним брожением вызывалось внешнее же государственное закрепление,
чтобы сложить ђоссию в одно великое тело. Ќачатый кнЯзьЯми в Њоскве и
завершенный императорами в Џетербурге, этот процесс внешнего закреплениЯ, в
силу которого прежние бродЯчие дружины превратились в поместное дворЯнство,
прежние вольные гости стали мещанами, а свободно переходЯщие крестьЯне
сделаны крепостными, - эта закрепленнаЯ государством организациЯ ђоссии
ввела быт и деЯтельность народа и общества в твердые, определенные рамки.
ќти рамки оставались неприкосновенны и тогда, когда после Џетровской реформы
и в особенности с царствованиЯ Ђлександра 1-го различные идеи и умственные
течениЯ ‡ападной …вропы стали овладевать образованным слоем русского
общества. Ќи мистические верованиЯ русских масонов, ни гуманитарные идеи
деЯтелей сороковых годов, несмотрЯ на то нравственно-практическое
направление, которое они часто у нас принимали, не имели существенного
влиЯниЯ на крепость бытовых основ и не мешали образованным людЯм, рассуждаЯ
по-новому, жить по-старому, в завещанных преданием формах. ‚плоть до
освободительного акта прошлого царствованиЯ жизнь и деЯтельность русских
людей не зависела существенно от их мыслей и убеждений, а заранее
определЯлась теми готовыми рамками, в которые рождение ставило каждого
человека и каждую группу людей. Ћсобенного вопроса о задачах жизни, о том,
{длЯ чего жить} и {что делать}, не могло возникнуть в тогдашнем обществе,
потому что его жизнь и деЯтельность обусловливались не вопросом {длЯ чего},
а основанием {почему}. Џомещик жил и действовал известным образом не {длЯ}
чего-нибудь, а прежде всего {потому}, что он был помещик, и точно так же
крестьЯнин обЯзан был жить так, а не иначе, потому что он был крестьЯнин, и
между этими крайними формами все остальные общественные группы в готовых
условиЯх государственного быта находили достаточное основание, которым
определЯлсЯ круг их жизни, не оставлЯЯ места длЯ вопроса: что делать? …сли б
ђоссиЯ была только народно-государственным {телом}, как, например, Љитай, то
она могла бы удовлетворитьсЯ такою внешней твердостью и определенностью
жизни, могла бы остановитьсЯ в своей закрепленной организации. Ќо ђоссиЯ,
еще в самом своем младенчестве крещеннаЯ в христианскую веру, получила
отсюда залог высшей духовной жизни и должна была, достигнув зрелого
возраста, сложившись и определившись физически, искать себе свободного
нравственного определениЯ. Ђ длЯ этого прежде всего силы русского общества
должны были получить свободу, возможность и побуждение выйти из той внешней
неподвижности, котораЯ обусловливалась крепостным строем. ‚ этом
(освободительном, а не реформаторском) деле весь смысл прошлого
царствованиЯ. ‚еликий подвиг этого царствованиЯ есть единственно
освобождение русского общества от прежних обЯзательных рамок длЯ будущего
созданиЯ новых духовных форм, а никак не самое создание этих последних,
которое и доселе еще не начиналось. Џрежде чем образоватьсЯ этим формам,
освобожденное общество должно пройти чрез внутреннее духовное {брожение}.
Љак прежде образованиЯ государственного тела был период, когда все бродили,
так же должно быть и перед духовным рождением ђоссии. ‚ эту-то пору
внутреннего брожениЯ с неотразимой силой ЯвлЯетсЯ вопрос: длЯ чего жить и
что делать?
‚опрос этот ЯвлЯетсЯ сначала в ложном смысле. …сть нечто ложное уже в
самой постановке такого вопроса со стороны людей, только что оторванных от
известных внешних основ жизни и еще не заменивших их никакими высшими, еще
не овладевших собою. ‘прашивать прЯмо: что делать? - значит предполагать,
что есть какое-то {готовое} дело, к которому нужно только приложить руки,
значит пропускать другой вопрос: готовы ли сами делатели?
Њежду тем во всЯком человеческом деле, большом и малом, физическом и
духовном, одинаково важны оба вопроса: {что} делать и {кто} делает? Џлохой
или неприготовленный работник может только испортить самое лучшее дело.
Џредмет дела и качества делателЯ неразрывно свЯзаны между собою во всЯком
{настоЯщем} деле, а там, где эти две стороны разделЯютсЯ, там настоЯщего
дела и не выходит. ’огда прежде всего искомое дело раздвоЯетсЯ. ‘ одной
стороны, выступает образ идеального строЯ жизни, установлЯетсЯ некоторый
определенный "общественный идеал". Ќо этот идеал принимаетсЯ независимо ни
от какой внутренней работы самого человека - он состоит только в некотором,
заранее определенном и извне принудительном экономическом и социальном строе
жизни; поэтому все, что может человек сделать длЯ достижениЯ этого
{внешнего} идеала, сводитсЯ к устранению внешних же {препЯтствий} к нему.
’аким образом, сам идеал ЯвлЯетсЯ исключительно только в будущем, а в
настоЯщем человек имеет дело только с тем, что противоречит этому идеалу, и
всЯ его деЯтельность от несуществующего идеала обращаетсЯ всецело на
{разрушение существующего}, а так как это последнее держитсЯ людьми и
обществом, то все это {дело} обращаетсЯ в насилие над людьми и целым
обществом. Ќезаметным образом общественный идеал подмениваетсЯ
противообщественною деЯтельностью. Ќа вопрос: что делать? - получаетсЯ Ясный
и определенный ответ: убивать всех противников будущего идеального строЯ, т.
е. всех защитников настоЯщего.
Џри таком решении дела вопрос: готовы ли делатели? - действительно
ЯвлЯетсЯ излишним. „лЯ {такого} служениЯ общественному идеалу человеческаЯ
природа в теперешнем своем состоЯнии и с самых худших своих сторон ЯвлЯетсЯ
вполне готовой и пригодной. ‚ достижении общественного идеала путем
разрушениЯ все дурные страсти, все злые и безумные стихии человечества
найдут себе место и назначение: такой общественный идеал стоит всецело на
почве господствующего в мире зла. Ћн не предъЯвлЯет своим служителЯм никаких
нравственных условий, ему нужны не духовные силы, а физическое насилие, он
требует от человечества не внутреннего {обращениЯ}, а внешнего {переворота}.
Џред поЯвлением христианства €удейский народ ждал пришествиЯ царствиЯ
ЃожиЯ, и большинство разумело под этим царствием внешний насильственный
переворот, который должен был дать господство избранному народу и истребить
его врагов. ‹юди, ожидавшие такого царствиЯ, по крайней мере наиболее
решительные и ревностные из них, имели Ясный и определенный ответ на вопрос,
что делать (18): восстать против ђима и избивать римских солдат. € они это
исполнили, стали избивать римлЯн и сами были перебиты. € дело их погибло, и
римлЯне разорили €ерусалим. ’олько немногие в €зраиле разумели под грЯдущим
царствием нечто более глубокое и более радикальное, знали другого врага,
более страшного и более таинственного врага, чем римлЯне, и искали другой,
еще более трудной, но зато и более плодотворной победы. „лЯ этих людей на
вопрос: что делать? - был только один загадочный и неопределенный ответ,
которого не могли вместить учители €зраилЯ: "€стинно, истинно говорю тебе:
если кто не родитсЯ свыше, не может видеть царствиЯ ЃожиЯ" (19). Ќемногие
люди, не смутившиесЯ этим странным и темным ответом, принЯвшие новое
рождение и поверившие в духовное царствие Ѓожие, - эти люди победили римлЯн
и покорили мир. € у нас теперь, в эпоху духовного брожениЯ, - в то времЯ как
приверженцы "общественного идеала", такого же внешнего и поверхностного, как
"царствие" иудейских материалистов, восстают и убивают, губЯт других и сами
гибнут бесплодно и бесславно (20), а другие или терЯютсЯ в умственном хаосе,
или погрЯзают в равнодушном своекорыстии - ЯвлЯютсЯ лишь немногие люди,
которые, не удовлетворЯЯсь никакими внешними целЯми и идеалами, чувствуют и
возвещают необходимость глубокого {нравственного} переворота и указывают
условиЯ нового духовного рождениЯ ђоссии и человечества. €з этих немногих
предвестников русской и вселенской будущности, бесспорно, первым был
„остоевский, ибо он глубже других провидел сущность грЯдущего царствиЯ,
сильнее и одушевленнее предвозвещал его. Ћсновное преимущество воззрений
„остоевского есть именно то, за что его иногда укорЯют, - отсутствие или,
лучше сказать, сознательное отвержение всЯкого {внешнего} общественного
идеала, т. е. такого, который не свЯзан с внутренним обращением человека или
его рождением свыше. ’акое рождение не нужно длЯ так называемого
общественного идеала. Ћн довольствуетсЯ человеческою природою, как она есть,
- это идеал грубый и поверхностный, и мы знаем, что попытки к его реализации
только утверждают и умножают уже господствующие в мире зло и безумие. ’акого
грубого и поверхностного, безбожного и бесчеловечного идеала не было у
„остоевского, и в этом его перваЯ заслуга. Ћн слишком хорошо знал все
глубины человеческого падениЯ; он знал, что злоба и безумие составлЯют
основу нашей извращенной природы и что если принимать это извращение за
норму, то нельзЯ прийти ни к чему, кроме насилиЯ и хаоса.
Џока темнаЯ основа нашей природы, злаЯ в своем исключительном эгоизме и
безумнаЯ в своем стремлении осуществить этот эгоизм, все отнести к себе и
все определить собою, - пока эта темнаЯ основа у нас налицо - не обращена -
и этот первородный грех не сокрушен, до тех пор невозможно длЯ нас никакое
{настоЯщее дело а} вопрос {что делать} не имеет разумного смысла.
Џредставьте себе толпу людей, слепых, глухих, увечных, бесноватых, и вдруг
из этой толпы раздаетсЯ вопрос: что делать? …динственный разумный здесь
ответ: ищите исцелениЯ; пока вы не исцелитесь, длЯ вас нет дела, а пока вы
выдаете себЯ за здоровых, длЯ вас нет исцелениЯ.
—еловек, который на своем нравственном недуге, на своей злобе и безумии
основывает свое право действовать и переделывать мир по-своему, такой
человек, каковы бы ни были его внешнЯЯ судьба и дела, по самому существу
своему есть убийца; он неизбежно будет насиловать и губить других и сам
неизбежно погибнет от насилиЯ. - Ћн считает себЯ сильным, но он во власти
чужих сил; он гордитсЯ своею свободою, но он раб внешности и случайности.
’акой человек не исцелитсЯ, пока не сделает первого шага к спасению. Џервый
шаг к спасению длЯ нас - почувствовать свое бессилие и свою неволю, кто
вполне это почувствует, тот уже не будет убийцею; но если он {остановитсЯ}
на этом чувстве своего бессилиЯ и неволи, то он придет к {самоубийству}.
‘амоубийство - насилие над собою - есть уже нечто более высокое и более
свободное, чем насилие над другими. ‘ознаваЯ свою несостоЯтельность, человек
тем самым становитсЯ {выше} этой своей несостоЯтельности, и, произносЯ себе
смертный приговор, он не только страдает, как подсудимый, но и действует
властно, как верховный судиЯ. Ќо и здесь суд его неправеден. ‚ решении на
самоубийство есть внутреннее противоречие. ќто решение исходит из сознаниЯ
своего бессилиЯ и неволи; между тем самое самоубийство есть уже некоторый
акт силы и свободы - почему же этою силою и свободой не воспользоватьсЯ длЯ
жизни? Ќо дело в том, что самоубийца не только сознает человеческую
несостоЯтельность в себе, но и возводит ее во всемирный закон, что уже есть
безумие. Ћн не только чувствует зло, но и {верит} в зло. ‘ознаваЯ свой
недуг, он не верит в исцеление и потому приобретенную тем сознанием силу и
свободу может употребить только на самоуничтожение. Љ самоубийству приходит
всЯкий, кто сознает всечеловеческое зло, но не верит в сверхчеловеческое
„обро. ’олько этой верой человек мысли и совести спасаетсЯ от самоубийства.
Ћн не должен остановитьсЯ на первом шаге - сознании своего зла, но должен
сделать второй шаг - признать сущее „обро над собою. € немного нужно
здравого смысла, чтоб, чувствуЯ все зло в человеке, заключить к „обру,
независимому от человека, и небольшое нужно усилие доброй воли, чтоб
обратитьсЯ к этому „обру и дать ему место в себе. €бо это сущее „обро уже
само ищет нас и обращает пас к себе, и нам остаетсЯ только уступать …му,
только не противодействовать …му.
‘ верой в сверхчеловеческое „обро, т. е. в Ѓога, возвращаетсЯ и вера в
человека, который тут уже ЯвлЯетсЯ не в своем одиночестве, немощи и неволе,
а как свободный участник божества и носитель силы Ѓожией. Ќо, поверив
действительно в сверхчеловеческое „обро, мы уже никак не можем допустить,
чтобы его Явление и действие свЯзывалось исключительно с нашим субъективным
состоЯнием, чтоб Ѓожество в своем проЯвлении зависело только от личного
действиЯ человека, - мы непременно, сверх нашего личного религиозного
отношениЯ, должны признать положительное откровение Ѓожества и во внешнем
мире, должны признать объективную религию. Ћграничивать действие Ѓожие одним
нравственным сознанием человека - значит отрицать …го полноту и
бесконечность, значит не верить в Ѓога. ‚еруЯ же действительно в Ѓога как в
„обро, не знающее границ, необходимо признать и объективное воплощение
Ѓожества, т. е. соединение …го с самим существом нашей природы не только по
духу, но и по плоти, а чрез нее и со стихиЯми внешнего мира, - а это значит
признать природу способною к такому воплощению в нее Ѓожества, значит
поверить в искупление, освЯщение и обожение материи. ‘ действительной и
полной верой в Ѓожество возвращаетсЯ нам не только вера в человека, но и
вера в природу. Њы {знаем} природу и материю, отделенную от Ѓога и
извращенную в себе, но мы {верим} в ее искупление и ее соединение с
божеством, ее превращение в {Ѓогоматерию} и посредником этого искуплениЯ и
восстановлениЯ признаем истинного, совершенного человека, т. е.
{Ѓогочеловека} в …го свободной воле и действии. €стинный, рожденный свыше
человек нравственным подвигом самоотречениЯ проводит живую силу Ѓожию в
омертвевшее тело природы и весь мир образует во вселенское царство Ѓожие.
‚ерить в царство Ѓожие - значит с верою в Ѓога соединЯть веру в человека и
веру в природу. ‚се заблуждениЯ ума, все ложные теории и все практические
односторонности и злоупотреблениЯ происходили и происходЯт от разделениЯ
этих трех вер. ‚сЯ истина и все добро выходЯт из их внутреннего соединениЯ.
‘ одной стороны, человек и природа имеют смысл только в своей свЯзи с
Ѓожеством - ибо человек, предоставленный самому себе и утверждающийсЯ на
своей безбожной основе, обличает свою внутреннюю неправду и доходит, как мы
знаем, до убийства и самоубийства, а природа, отделеннаЯ от „уха ЃожиЯ,
ЯвлЯетсЯ мертвым и бессмысленным механизмом без причины и цели, - а с другой
стороны, и Ѓог, отделенный от человека и природы, вне своего положительного
откровениЯ ЯвлЯетсЯ длЯ нас или пустым отвлечением, или всепоглощающим
безразличием.
—рез такое пагубное разделение трех начал и трех вер прошло все
свободное просвещение …вропы. ‡десь выступали {мистики} (квиэтисты и
пиэтисты), стремившиесЯ потонуть в созерцании Ѓожества, презиравшие
человеческую свободу и отвращавшиесЯ от материальной природы. ‡десь
выступали, далее, {гуманисты} (рационалисты и идеалисты), поклонЯвшиесЯ
человеческому началу, объЯвлЯвшие безусловную самозаконность и верховенство
человеческого разума и мыслимой им идеи, видевшие в Ѓоге только зародыш
человека, а в природе - только его тень. Ќо эта тень слишком сильно давала
чувствовать свою реальность, и вот, напоследок, за крушением идеализма,
выступают на первый план современного просвещениЯ {натуралисты} (реалисты и
материалисты), которые, изгонЯЯ из своего миросозерцаниЯ все следы духа и
Ѓожества, преклонЯютсЯ перед мертвым механизмом природы. ‚се эти
односторонние направлениЯ уличали друг друга во лжи и достаточно обличили
свою несостоЯтельность. € наше зачаточное просвещение прошло через эти три
отвлеченные направлениЯ. Ќо не в них духовнаЯ будущность ђоссии и
человечества. ‹ожные и бесплодные в своей розни, они находЯт и истину, и
плодотворную силу в своем внутреннем соединении - в полноте христианской
идеи. ќта идеЯ утверждает воплощение божественного начала в природной жизни
чрез свободный подвиг человека, присоединЯЯ к вере в Ѓога веру в
Ѓогочеловека и в Ѓогоматерию (Ѓогородицу) (21). “своеннаЯ инстинктивно и
полусознательно ђусским народом со времен его крещениЯ, эта триединаЯ
христианскаЯ идеЯ должна стать основой и длЯ сознательного духовного
развитиЯ ђоссии в свЯзи с судьбами всего человечества. ќто понЯл и это
возвещал „остоевский. Ѓолее чем кто-либо из его современников он воспринЯл
христианскую идею {гармонически} в ее тройственной полноте: он был и
мистиком, и гуманистом, и натуралистом вместе. ЋбладаЯ живым чувством
внутренней свЯзи со сверхчеловеческим и будучи в этом смысле мистиком, он в
этом же чувстве находил свободу и силу человека; знаЯ все человеческое зло,
он верил во все человеческое добро и был, по общему признанию, истинным
гуманистом. Ќо его вера в человека была свободна от всЯкого одностороннего
идеализма или спиритуализма: он брал человека во всей его полноте и
действительности; такой человек тесно свЯзан с материальной природой - и
„остоевский с глубокой любовью и нежностью обращалсЯ к природе, понимал и
любил землю и все земное, верил в чистоту, свЯтость и красоту материи. ‚
{таком} материализме нет ничего ложного и греховного. Љак истинный гуманизм
не есть преклонение перед человеческим злом ради того только, что оно
человеческое, так и истинный натурализм не есть рабство извращенной природе
потому только, что она натуральна. ѓуманизм есть {вера} в человека, а верить
в человеческое зло и немощи нечего - они Явны, налицо; и в извращенную
природу тоже верить нечего - она есть видимый и осЯзательный факт. ‚ерить в
человека - значит признавать в нем нечто {больше} того, что налицо, значит
признавать в нем ту силу и ту свободу, котораЯ свЯзывает его с Ѓожеством; и
верить в природу - значит признавать в ней сокровенную светлость и красоту,
которые делают ее {телом Ѓожиим}. €стинный гуманизм есть вера в
{Ѓогочеловека}, и истинный натурализм есть вера в {Ѓогоматерию}. Ћправдание
же этой веры, положительное откровение этих начал, действительность
Ѓогочеловека и Ѓогоматерии даны нам в •ристе и –еркви, котораЯ есть живое
тело Ѓогочеловека.
‡десь, в православном христианстве, в вселенской –еркви, находим мы
твердое основание и существенный начаток длЯ новой духовной жизни, длЯ
гармонического образованиЯ истинного человечества и истинной природы. ‡десь,
значит, и условие настоЯщего дела. €стинное дело возможно, только если и в
человеке и в природе есть положительные и свободные силы света и добра; но
без Ѓога ни человек, ни природа таких сил не имеет. Ћтделение от Ѓожества,
т. е. от полноты „обра, есть зло и, действуЯ на основании этого зла, мы
можем делать только дурное дело. Џоследнее дело безбожного человека есть
убийство или самоубийство. —еловек вносит в природу злобу и берет от нее
смерть. ’олько отказавшись от своего ложного положениЯ, от своей безумной
сосредоточенности в себе, от своего злого одиночества, только свЯзав себЯ с
Ѓогом в. •ристе и с миром в –еркви, можем мы делать настоЯщее Ѓожье дело -
то, что „остоевский назвал {православным делом}.
…сли христианство есть религиЯ спасениЯ; если христианскаЯ идеЯ состоит
в исцелении, внутреннем соединении тех начал, рознь которых есть гибель, то
сущность истинного христианского дела будет то, что на логическом Языке
называетсЯ {синтезом}, а на Языке нравственном - {примирением}.
ќтою общею чертою обозначил „остоевский призвание ђоссии в своей
Џушкинской речи (22). ќто было его последнее слово и завещание. € тут было
нечто гораздо большее, чем простой призыв к мирным чувствам во имЯ широты
русского духа, - здесь заключалось уже и указание на положительные
исторические задачи или, лучше, обЯзанности ђоссии. Ќедаром тогда
почувствовалось и сказалось, что упразднен спор между славЯнофильством и
западничеством, - а упразднение этого спора значит упразднение в {идее}
самого многовекового исторического раздора между ‚остоком и ‡ападом, это
значит найти длЯ ђоссии новое нравственное положение, избавить ее от
необходимости продолжать противохристианскую борьбу между ‚остоком и ‡ападом
и возложить на нее великую обЯзанность нравственно послужить и ‚остоку и
‡ападу, примирЯЯ в себе обоих.
€ не придуманы длЯ ђоссии эта обЯзанность и это назначение, а даны ей
христианскою верою и историей.
ђазделение между ‚остоком и ‡ападом в смысле розни и антагонизма,
взаимной вражды и ненависти - такого разделениЯ не {должно} быть в
христианстве, и если оно Явилось, то это есть великий грех и великое
бедствие. Ќо именно в то времЯ, как этот великий грех совершалсЯ в ‚изантии,
рождалась ђоссиЯ длЯ его искуплениЯ. ЏринЯв от ‚изантии православное
христианство, должна ли ђоссиЯ, вместе с Ѓожьей свЯтыней, усвоить себе
навсегда и исторические грехи ‚изантийского царства, приготовившего свою
собственную гибель? …сли вопреки полноте христианской идеи ‚изантиЯ снова
возбудила великий мировой спор и стала в нем на одну сторону - на сторону
‚остока, то ее судьба нам не образец, а укор.
€значала Џровидение поставило ђоссию между нехристианским ‚остоком и
западною формою христианства - между {басурманством} и {латинством;} и в то
времЯ как ‚изантиЯ в односторонней вражде с ‡ападом, все более и более
проникаЯсь исключительно восточными началами и превращаЯсь в азиатское
царство, оказываетсЯ одинаково бессильною и против латинских крестоносцев, и
против мусульманских варваров и окончательно покорЯетсЯ последними, ђоссиЯ с
решительным успехом отстаивает себЯ и от ‚остока и от ‡апада, победоносно
отбивает басурманство и латинство. ќта внешнЯЯ борьба с обоими противниками
была необходима длЯ внешнего сложениЯ и укреплениЯ ђоссии, длЯ образованиЯ
ее государственного {тела}. Ќо вот эта внешнЯЯ задача исполнена, тело ђоссии
сложилось и выросло, чуждые силы не могут поглотить его - и старый
антагонизм терЯет свой смысл. ђоссиЯ достаточно показала и ‚остоку и ‡ападу
свои физические силы в борьбе с ними - теперь предстоит ей показать им свою
духовную силу в примирении. џ говорю не о внешнем сближении и механическом
перенесении к нам чужих форм, какова была реформа Џетра ‚еликого,
необходимаЯ только как подготовление. ЌастоЯщаЯ же задача не в том, чтобы
{перенЯть}, а в том, чтобы {понЯть} чужие формы, опознать и усвоить
положительную сущность чужого духа и нравственно соединитьсЯ с ним во имЯ
высшей всемирной истины. Ќеобходимо примирение {по существу;} существо же
примирениЯ есть Ѓог, и истинное примирение в том, чтобы не по-человечески, а
"по-божьи" отнестись к противнику. ќто тем настоЯтельнее длЯ нас, что теперь
оба наши главные противника уже не вне нас, а в нашей среде. ‹атинство в
лице полЯков и басурманство, т. е. нехристианский ‚осток, в лице евреев
вошли в состав ђоссии, и если они нам враги, то уже враги внутренние, и если
с ними должна быть война, то это уже будет война междоусобнаЯ. ’ут уже не
одна христианскаЯ совесть, но и человеческаЯ мудрость говорит о примирении.
€ недостаточно здесь мирных чувств к противникам как к людЯм {вообще}, ибо
эти противники не суть люди {вообще}, а люди совершенно {особенные, с} своим
определенным характером, и длЯ действительного примирениЯ нужно глубокое
понимание именно этого их особого характера - нужно обратитьсЯ к самому их
духовному существу и отнестись к нему по-божьи*. {* €з сказанного, мне
кажетсЯ, Ясно, что дело идет {не об уступках и компромиссах} во внешней
борьбе (церковно-политической и национальной), а об устранении внутренней
{причины} этой борьбы чрез духовное примирение на почве чисто религиозной.
Џока религиозное внутреннее единство не восстановлено, до тех пор
политическаЯ и национальнаЯ борьба остаетсЯ в своих правах.}
„уховное начало полЯков есть католичество, духовное начало евреев есть
иудейскаЯ религиЯ. €стинно примиритьсЯ с католичеством и иудейством - значит
прежде всего отделить в них то, что от Ѓога, и то, что от человеков. …сли в
нас самих жив интерес к делу Ѓожию на земле, если …го свЯтынЯ дороже длЯ нас
всех человеческих отношений, если мы пребывающую силу Ѓожию не кладем на
одни весы с преходЯщими делами людей, то сквозь жесткую кору грехов и
заблуждений мы различим печать Ѓожественного избраниЯ, во-первых, на
католичестве, а затем и на иудействе. ‚идЯ, что римскаЯ церковь и в древние
времена одна стоЯла твердою скалою, о которую разбивались все темные волны
антихристианского движениЯ (ересей и мусульманства): видЯ, что и в наши
времена один ђим остаетсЯ нетронутым и непоколебимым среди потока
антихристианской цивилизации и из него одного раздаетсЯ властное, хотЯ и
жестокое слово осуждениЯ безбожному миру, мы не припишем этого одному
какому-то непонЯтному человеческому упорству, но признаем здесь и тайную
силу Ѓожию; и если ђим, непоколебимый в своей свЯтыне, вместе с тем,
стремЯсь привести к этой свЯтыне все человеческое, двигалсЯ и изменЯлсЯ, шел
вперед, претыкалсЯ, глубоко падал и снова вставал, то не нам судить его за
эти преткновениЯ и падениЯ, потому что мы его не поддерживали и не
поднимали, а самодовольно взирали на трудный и скользкий Џ“’њ западного
собрата, сами сидЯ на месте, и, сидЯ на месте, - не падали. …сли нам все
человечески дурное, все мелкое и грЯзное так бросаетсЯ в глаза, если мы так
Явственно и отчетливо видим весь этот прах земли, а все божественное и
свЯтое длЯ нас, напротив, незаметно, темно и невероЯтно, то это значит
только, что в нас самих мало Ѓога. „адим …му больше места в себе и увидим
…го Яснее в другом. ’огда увидим …го силу не только в католической церкви,
но и в иудейской синагоге. ’огда мы поймем и примем слова Ђпостола об
израильтЯнах: "“ них усыновление, и слава, и заветы, и законоположение, и
служение, и обетованиЯ; их же отцы, и от них же •ристос по плоти, сущий над
всеми Ѓог... €ли отринул Ѓог людей своих? „а не будет! Ќе отринул Ѓог людей
своих, которых прежде знал... Ќо чтобы вы не гордились, не хочу оставить
вас, братиЯ, в неведении о тайне, что ослепление было €зраилю отчасти,
доколе не войдет полнота народов. € тогда весь €зраиль спасетсЯ... €бо Ѓог
заключил всех в противление, чтобы всех помиловать" (23).
‚оистину, если длЯ нас слово Ѓожие вернее всех человеческих соображений
и дело царствиЯ ЃожиЯ дороже всех земных интересов, то перед нами открыт
путь примирениЯ с нашими историческими врагами. € не будем говорить: пойдут
ли на мир сами наши противники, как они к этому отнесутсЯ и что нам ответЯт?
—ужаЯ совесть нам неизвестна, и чужие дела не в нашей власти. Ќе в нашей
власти, чтобы другие хорошо относились к нам, но в нашей власти быть
достойными такого отношениЯ. € думать нам должно не о том, что скажут нам
другие, а о том, что мы скажем миру.
‚ одном разговоре „остоевский применЯл к ђоссии видение €оанна
Ѓогослова о жене, облеченной в солнце и в мучениЯх хотЯщей родити сына
мужеска (24): жена - это ђоссиЯ, а рождаемое ею есть то новое ‘лово, которое
ђоссиЯ должна сказать миру. Џравильно или нет это толкование "великого
знамениЯ", но новое ‘лово ђоссии „остоевский угадал верно. ќто есть слово
примирениЯ длЯ ‚остока и ‡апада в союзе вечной истины Ѓожией и свободы
человеческой.
‚от высшаЯ задача и обЯзанность ђоссии, и таков "общественный идеал"
„остоевского. …го основание - нравственное возрождение и духовный подвиг уже
не отдельного, одинокого лица, а целого общества и народа. Љак и встарь,
такой идеал неЯсен длЯ учителей израилевых, но в нем истина, и он победит
мир.

‡ЂЊ…’ЉЂ ‚ ‡Ђ™€’“ „Ћ‘’Ћ…‚‘ЉЋѓЋ Ћ’ ЋЃ‚€Ќ…Ќ€џ ‚ "ЌЋ‚ЋЊ" •ђ€‘’€ЂЌ‘’‚…
("Ќаши новые христиане" и т. д. Љ. ‹еонтьева, Њосква. 1882 г.) (25)

"‚сЯк человек есть ложь". - "‚от вы ищете убить ЊенЯ - {человека},
сказавшего вам {истину"}.
"„умаете ли вы, что Я мир {пришел} принести на землю? Ќет, но
разделение".
"€ {будет} едино стадо и един пастырь".
"Ќачало премудрости - страх ѓосподень".
"Ѓог есть любовь. ‚ любви нет страха, но {совершеннаЯ} любовь вон
изгонЯет страх" (26).

Њожно ли сводить всю сущность христианства к одной гуманности? …сть ли
цель христианства всеобщаЯ гармониЯ и благоденствие на земле, достигаемое
естественным прогрессом человечества?
Ќаконец, заключаетсЯ ли {основание} христианской жизни и деЯтельности в
одной любви?
Џри прЯмой постановке этих вопросов ответ на них не может быть
сомнителен. …сли всЯ истина в одной гуманности, то при чем же тут
христианскаЯ {религиЯ}? зачем тогда и говорить о ней вместо того, чтобы
прЯмо проповедовать простую гуманность? …сли цель жизни достигаетсЯ
естественным прогрессом и состоит в земном благоденствии, тогда зачем же
свЯзывать это с такою религией, котораЯ всЯ держитсЯ тайной, чудом и
подвигом? Ќаконец, если все дело религии в одном человеческом чувстве любви,
то это значит, что у религии совсем никакого дела нет и в ней самой нет
никакой надобности. €бо человеческаЯ любовь, при всей своей психологической
сложности, в нравственном смысле есть лишь простой случайный факт и никак не
может составлЯть основного содержаниЯ религиозной проповеди. ‘ам Ђпостол
любви в основу своей проповеди кладет не мораль любви, а мистическую истину
воплощениЯ Ѓожественного ‹огоса: "что было изначала, что мы слышали, что
видели очами нашими, что рассматривали и что руки наши осЯзали, о смысле
жизни (ибо жизнь Явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию
вечную жизнь, котораЯ была у Ћтца и Явилась нам), о том, что мы видели и
слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение со
Ћтцем и ‘ыном …го, €исусом •ристом" (1-е посл. €оанна I. 1 - 3). Ђ о любви
говоритсЯ уже потом, ибо любовь может быть плодотворна только на почве
верующей и возрожденной души. Ђ на почве чисто человеческой она остаетсЯ
только личным расположением, ибо нельзЯ ни передавать любовь (как простое
чувство) другим, ни требовать ее от других - можно только констатировать ее
присутствие или отсутствие в данном случае. ‘ледовательно, сама по себе, как
субъективное состоЯние, любовь не может быть предметом религиозной
{обЯзанности} или {задачей} религиозного действиЯ. ЏрЯмаЯ постановка
сказанных трех вопросов и решительный ответ на них в отрицательном смысле
составлЯет главный интерес и достоинство брошюры "Ќаши новые христиане". ’о,
на что нападает автор, - стремление подменить живую полноту христианства
общими местами отвлеченной морали, прикрытой христианским именем без
христианской сути, - это стремление весьма распространено в наши дни, и его
следовало отметить. Љ сожалению, обличаЯ заблуждениЯ псевдохристианства,
автор брошюры приурочил их к именам двух русских писателей, из которых один,
по крайней мере, решительно свободен от этих заблуждений.
Ђвтор брошюры по справедливости высоко ценит значение и заслуги
„остоевского. Ќо христианскаЯ идеЯ, которой служил этот замечательный
человек, искажалась в его уме, по мнению г. ‹еонтьева, примесью
сантиментальности и отвлеченного гуманизма (27). Ћттенок сантиментальности
мог быть в стиле у автора "Ѓедных людей", но во всЯком случае гуманизм
„остоевского не был тою отвлеченною моралью, которую обличает г. ‹еонтьев,
ибо свои лучшие упованиЯ длЯ человека „остоевский основывал на
действительной вере в •риста и –ерковь, а не на вере в отвлеченный разум или
в то безбожное и бесноватое человечество, которое в романах самого
„остоевского Яснее, чем где-либо, отражаетсЯ во всей своей мерзости.
ѓуманизм „остоевского утверждалсЯ на мистической, сверхчеловеческой основе
истинного христианства, а при оценке деЯтелЯ с христианской точки зрениЯ
важнее всего, {на чем} он стоит и на чем он строит.
"‚озможно ли, - спрашивает г. ‹еонтьев, - строить новую национальную
культуру на одном добром чувстве к людЯм, без особых определенных в одно и
то же времЯ вещественных и мистических предметов веры, выше этого
человечества стоЯщих, - вот вопрос?" (28) Ќа этот вопрос „остоевский отвечал
бы так же отрицательно, как и автор брошюры. €деал истинной культуры -
народной и вселенской вместе - держалсЯ у „остоевского не на одном добром
чувстве к людЯм, а прежде всего на мистических предметах веры, выше этого
человечества стоЯщих, - именно на •ристе и на –еркви, и самое созидание
истинной культуры представлЯлось „остоевскому прежде всего как религиозное
"православное дело"; а "вера в божественность распЯтого при Џонтийском
Џилате Ќазаретского Џлотника" (29) была одушевлЯющим началом всего того, что
говорил и писал „остоевский.
"•ристианство не верит ни в лучшую {автономическую} мораль лица, ни в
разум собирательного человечества, долженствующий рано или поздно создать
рай на земле" (30). Ќи во что подобное не верил и „остоевский. …сли он и был
моралистом, как его называет г. ‹еонтьев, то его мораль была не
автономическаЯ (самозаконнаЯ), а христианскаЯ, основаннаЯ на религиозном
обращении и возрождении человека. Ђ собирательный разум человечества с его
попытками нового вавилонского столпотворениЯ не только отвергалсЯ
„остоевским, но и служил длЯ него предметом остроумных насмешек, и не только
в последнее времЯ его жизни, но и раньше. Џусть г. ‹еонтьев перечтет хоть
"‡аписки из подпольЯ".
„остоевский верил в человека и в человечество только потому, что он
верил в богочеловека и в богочеловечество - в •риста и в –ерковь.
"•ристос познаетсЯ не иначе, как чрез –ерковь. ‹юбите прежде всего
–ерковь.
’олько через –ерковь можете вы сойтись и с народом - просто и свободно
и войти в его доверие.
Ќадо учитьсЯ у народа смирЯтьсЯ умственно, понЯть, что в его
мировоззрении больше истины, чем в нашем.
Џоэтому смирение пред народом длЯ отдающего себе Ясный отчет в своих
чувствах есть не что иное, как смирение перед –ерковью" (31).
Џод этими прекрасными словами, без сомнениЯ, подписалсЯ бы „остоевский.
‚ "„невнике писателЯ" г. ‹еонтьев мог бы найти много мест, выражающих эти
самые мысли. „остаточно вспомнить то, что говорилось там против наших
народников, хотевших соединЯтьсЯ с народом и благодетельствовать ему {помимо
–еркви} (32).
’олько любЯ –ерковь и служа ей, можно воистину послужить своему народу
и человечеству. €бо нельзЯ служить двум господам. ‘лужение ближнему должно
совпадать со служением Ѓогу, а Ѓогу нельзЯ служить иначе, как любЯ то, что
Ћн сам возлюбил, - единственный предмет любви Ѓожией, …го возлюбленную и
подругу, то есть –ерковь.
–ерковь есть обоженное чрез •риста человечество, и при вере в –ерковь
верить в человечество - значит только верить в его {способность к обожению},
верить, по словам св. ЂфанасиЯ ‚еликого, что в •ристе Ѓог стал человеком длЯ
того, чтобы человека сделать богом. € эта вера не есть еретическаЯ, а
истинно христианскаЯ, православнаЯ, отеческаЯ.
€ при этой вере проповедь или пророчество о всеобщем примирении,
всемирной гармонии и т. д. относитсЯ прЯмо лишь к окончательному торжеству
–еркви, когда, по слову ‘пасителЯ, будет едино стадо и един пастырь, а по
слову Ђпостола, Ѓог будет все во всех.
„остоевскому приходилось говорить с людьми, не читавшими Ѓиблии и
забывшими катехизис. Џоэтому он, чтобы быть понЯтым, поневоле должен был
употреблЯть такие выражениЯ, как "всеобщаЯ гармониЯ" (33), когда хотел
сказать о –еркви торжествующей или прославленной. € напрасно г. ‹еонтьев
указывает на то, что торжество и прославление –еркви должно совершитьсЯ на
том свете, а „остоевский верил во всеобщую гармонию здесь, на земле. €бо
такой безусловной границы между "здесь" и "там" в –еркви не полагаетсЯ. €
самаЯ землЯ, по ‘вЯщенному Џисанию и по учению –еркви, есть термин
{изменЯющийсЯ}. Ћдно есть та землЯ, о которой говоритсЯ в начале Љниги
ЃытиЯ, что она была невидима и неустроена и тьма вверху бездны, и другое -
та, про которую говоритсЯ: "Ѓог на земли ЯвисЯ и с человеки поживе", - и еще
инаЯ будет та новаЯ землЯ, в ней же правда живет (34). „ело в том, что
нравственное состоЯние человечества и всех духовных существ вообще вовсе не
зависит от того, живут они здесь, на земле, или нет, а напротив, самое
состоЯние земли и ее отношение к невидимому миру определЯетсЯ нравственным
состоЯнием духовных существ. € та всемирнаЯ гармониЯ, о которой
пророчествовал „остоевский, означает вовсе не утилитарное благоденствие
людей на теперешней земле, а именно начало той новой земли, в которой правда
живет. € наступление этой всемирной гармонии или торжествующей –еркви
произойдет вовсе не путем мирного прогресса, а в муках и болезнЯх нового
рождениЯ, как это описываетсЯ в Ђпокалипсисе - любимой книге „остоевского в
его последние годы. "€ знамение велие ЯвисЯ на небеси, жена облечена в
солнце и луна под ногами еЯ, и на главе еЯ венец от звезд двоюнадесЯте. € во
чреве имущи вопиет молЯще и страждуще родити" (35).
€ только потом, за этими болезнЯми и муками, торжество, и слава, и
радость.
"€ слышах, Яко глас народа многа, и Яко глас вод многих, и Яко глас
громов крепких глаголющих: аллилуйЯ, Яко воцарисЯ ѓосподь Ѓог ‚седержитель.
ђадуемсЯ и веселимсЯ и дадим славу …му, Яко прииде брак агнчий и {†ена …го}
уготовила есть себе. € дано бысть ей облещисЯ в виссон чист и светел: виссон
бо {оправданиЯ свЯтых} есть" (36) .
"€ видех небо ново и землю нову: первое бо небо и землЯ перваЯ
преидоша, и морЯ несть ктому. € аз €оанн видех град ‘нЯтый €ерусалим нов
сходЯщ от Ѓога с небесе, приготован, Яко невесту мужу своему. € слышах глас
велий, с небесе глаголющ: се скиние ЃожиЯ с человеки, и вселитсЯ с ними: и
тип людие …го будут, и сам Ѓог будет с ними Ѓог их. € отимет Ѓог всЯку слезу
от очию их и смерти не будет ктому: ни плача, ни воплЯ, ни болезни не будет
ктому, Яко перваЯ мимоидоша" (37).
‚от какую всемирную гармонию и благоденствие разумел „остоевский,
повторЯЯ только своими словами пророчества новозаветного откровениЯ.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

Ѓрошюра ‚л. ‘оловьева "’ри речи в памЯть „остоевского" (1881 - 1883)
содержит впервые опубликованную в этом издании первую речь, нигде не
прочитанную, вторую речь, прежде напечатанную в газете "Ќовое времЯ" (1882.
№ 2133) и произнесенную 1 февралЯ 1882 г., и третью, впервые увидевшую свет
в журнале "ђусь" (1883. № 6) под заголовком "Ћб истинном деле (‚ памЯть
„остоевского)", сказанную 19 февралЯ 1883 г. ‚ отдельном издании была
приложена статьЯ "‡аметка в защиту „остоевского от обвинениЯ в "новом"
христианстве (Џротив Љ. ‹еонтьева)", ранее напечатаннаЯ в журнале "ђусь"
(1883. № 9) подзаголовком "Ќесколько слов о брошюре г. ‹еонтьева "Ќаши новые
христиане"".
‘мерть „остоевского философ воспринЯл как огромную духовную потерю. Џо
воспоминаниЯм очевидцев, его речь на похоронах „остоевского была одной из
наиболее значительных. "‚печатление осталось от апостольской фигуры ‚. ‘.
‘оловьева, от его падавших на лоб кудрей. ѓоворил он с большим пафосом и
экспрессией" (”. Њ. „остоевский в воспоминаниЯх современников. Њ., 1964. ’.
2. ‘. 430). ’екст печатаетсЯ по изданию 1884 г.
(1) Ќекоторые исследователи отмечают свЯзь между речью ‚л. ‘оловьева на
могиле ”. Њ. „остоевского и публичным выступлением философа 1 марта 1881 г.
против казни народовольцев (см., напр.: Њочульский Љ. Ќ. ‚л. ‘оловьев. †изнь
и учение. Џариж. Ѓ. г. ‘. 131 - 132). - 291.
(2) Ћт 5 - 10 февралЯ 1881 г. // ‹. Ќ. ’олстой о литературе. Њ., 1955.
‘. 169.- 291.
(3) ‚ письме Ќ. Ќ. ‘трахову от 26 сентЯбрЯ 1880 г.// ’ам же. ‘. 168.
‚л. ‘оловьев цитирует по изд.: „остоевский ”. Њ. ‘обр. соч. ‘Џб., 1882. ’.
1.-291.
(4) €меетсЯ в виду то направление в эстетике и литературной критике
60-х годов, которое прежде всего свЯзано с именем „обролюбова и получило
название "реальнаЯ критика". „остоевский в 60-е годы страстно полемизировал
с этим направлением // ‘м.: „остоевский ”. Њ. Џолн. собр. соч.: ‚ 30 т. ‹ е
1978. ’. 18. ‘. 41 -104. -293.
(5) ѓерой второго тома "Њертвых душ" Ќ. ‚. ѓоголЯ. - 295.
(6) ‘м.: „остоевский ”. Њ. Џоли. собр. соч. 1980. ’. 21. ‘. 8 - 13. -
(7) ‘м., напр.: „остоевский ”. Њ. Џоли. собр. соч. 1984. ’. 26. ‘. 136
- 148; 1979. ’. 19. ‘. 151-168; 1981. ’. 23. ‘. 30-37.-297.
(8) ‘р. там же. ’. 21. ‘. 13 - 22.-298.
(9) ‘м.: „остоевский ”. Њ. Џоли. собр. соч. 1981. ’. 22. ‘. 46 - 52. -
(10) 12 ЯнварЯ 1866 г., т. е. во времЯ печатаниЯ в "ђусском ‚естнике"
первых глав романа "Џреступление и наказание", в Њоскве студентом Ђ. Њ.
„аниловым были убиты и ограблены отставной капитан - ростовщик Џопов и его
служанка Њ. Ќордман (см.: „остоевский ”. Њ. Џолн. собр. соч. 1973. ’. 7. ‘.
349).- 299.
(11) ‚л. ‘оловьев дает свою трактовку эпилога "ЏреступлениЯ и
наказаниЯ", который вот уже более ста лет служит объектом ожесточенной
полемики. - 299.
(12) ‘м.: „остоевский ”. Њ. Џоли. собр. соч. 1974. ’. 10. ‘. 30 - 34 и
др. -300.
(13) ‘м.: „остоевский ”. Њ. Џоли. собр. соч. 1984. ’. 27. ‘. 19. - 300.
(14) ‚ Ћптину Џустынь к старцу Ђмвросию „остоевский (вместе с ‚л.
‘оловьевым и по его уговорам) поехал летом 1878 г. после смерти своего
трехлетнего сына ЂлексеЯ. Џисатель пробыл там два днЯ и трижды виделсЯ со
старцем. - 301.
(15) ‘м.: „остоевский ”. Њ. Џолн. собр. соч. ’. 26. ‘. 136 - 148. -
‡Ћџ.
(16) ‘м.: „остоевский ”. Њ. Џолн. собр. соч. ’. 27. ‘. 5-25.-304.
(17) ‘р.: „остоевский ”. Њ. Џолн. собр. соч. 1980. ’. 20. ‘. 139. -
(18) Ќастойчивое повторение вопроса "что делать?" подчеркивает свЯзь
критикуемых ‚л. ‘оловьевым идей с воззрениЯми Ќ. ѓ. —ернышевского. - 310.
(19) €оан. 3, 3.-310.
(20) ‚ данном случае проблематика речи ‚л. ‘оловьева сходна с
проблематикой романа "Ѓесы". - 310.
(21) ‘р. воспоминаниЯ о монастырском житье Њарии ’имофеевны в "Ѓесах"
(„остоевский ”. Њ. Џоли. собр. соч. 1974. ’. 10. ‘. 116). - 314.
(22) ‘м.: „остоевский ”. Њ. ЏолЯ. собр. соч. ’. 26. - 315.
(23) ђим. 9, 4-5; 11, 1-2, 25-26, 32.-318.
(24) ‘м. ниже прим. 35 к с. 322. - 318.
(25) Љнига Љ. Ќ. ‹еонтьева "Ќаши новые христиане. ”. Њ. „остоевский и
гр. ‹ев ’олстой" (Њ., 1882) состоит из двух статей: "‘трах Ѓожий и любовь к
человечеству. Џо поводу рассказа гр. ‹. Ќ. ’олстого: "—ем люди живы?""
(впервые напечатана в журнале "ѓражданин" (1882. № 54 - 55)) и "Ћ всемирной
любви. ђечь ”. Њ. „остоевского на пушкинском празднике" (впервые
опубликована в "‚аршавском дневнике" (1880 № 162, 169, 173)). -319.
(26) ђим. 3, 4; €оан. 8, 40; Њатф. 10, 34; €оан. 10, 16; Џс. 110, 10;
€оан. 4, 8, 18. -319.
(27) ‘м., напр.: ‹еонтъев Љ. ‘обр. соч. Њ., 1912. ’. 8. ‘.
203-204.-320.
(28) ’ам же. ‘. 181-182.-320.
(29) ‘лова из Џравославного ‘имвола веры, употребленные ‹еонтьевым (там
же. ‘. 182). -321.
(30) –итата из ‹еонтьева передана в сокращении (там же. ‘. 188 - 189).
- 321.
(31) ‚ данном случае ‚л. ‘оловьев допускает формальное нарушение этики
цитированиЯ. „ело в том, что первые две фразы принадлежат Џобедоносцеву и
приводЯтсЯ ‹еонтьевым как цитаты. „ругие две фразы подверглись серьезному -
смысловому - сокращению (ср.: ’ам же. ‘. 206, 207, 210). -321.
(32) ‘р.: „остоевский ”. Њ. „невник писателЯ за 1880 г. Ђвгуст. ѓлава:
„ве половинки (Џоли. собр. соч. ’. 26. ‘. 161 - 170). - 321.
(33) ‘м.: „остоевский ”. Њ. Џоли. собр. соч. 1976. ’. 14. ‘.
215-224.-322.
(34) Ѓыт. 1, 2; Ћткр. 21, 3, 5, 24-27; 22, 1-5.-322.
(35) Ћткр. 12, 1-2.-322.
(36) Ћткр. 19, 6 -8. -323.
(37) Ћткр. 21, 1-4. -323.

Last-modified: Mon, 04 Dec 2000 13:21:51 GMT
Ћцените этот текст: