знании человека,  существует
гораздо более новаЯ, во  всЯком случае, длЯ христианского  мира, вернее, длЯ
мира, ставшего  христианским,  идеЯ земного  мира  как  некоего праздничного
подарка  человеку свыше,  предназначенного осчастливить его.  (—то  свЯзано,
видимо, с исчезновением постоЯнного  страха перед высшими силами или хотЯ бы
в   такой   степени,   как   в   дохристианское  времЯ.)   ‘уществующие   же
несовершенства, сильно омрачающие общий вид подарка - случайные, временные и
при желании и старании (то есть тех же самых поверхностных усилиЯх) подлежат
устранению, исправлению или сведению к минимуму.
     ’акой несколько  детский подход, подразумевающий подарки  себе,  причем
исключительно  приЯтные, как нечто само собой разумеющеесЯ, как-то незаметно
и простодушно заменЯет в нашем представлении Ћтца Ќашего Ќебесного на нЯньку
нашу  земную. €  после  этой замены  уже  очень  трудно  и  даже  невозможно
представить,  чтобы землЯ и земнаЯ жизнь была дана нам  вовсе не с целью нас
облагодетельствовать.
     Ќебесным Ћтцом нам обещано что-то лучшее - соответственно  на  небесах.
Ќа земле нам ничего лучшего не обещано, вернее, длЯ этого лучшего поставлены
совершенно  невыполнимые  условиЯ. ‘лова "радуйтесь"  и  "не  бойтесь" имеют
отношение лишь к нашим перспективам и  возможностЯм за пределами этой земной
жизни. ‚  пределах  ее никаких особенных поводов длЯ  радости  не обещано  и
никаких радостных  перспектив, потому что эти  перспективы зависЯт от нашего
же  состоЯниЯ (или уровнЯ зрелости) души: соотношениЯ количества добра и зла
в ней, желаниЯ  идти по пути  к  Ѓогу или  в  противоположную сторону. Ђ это
состоЯние оставлЯет желать лучшего.
     ‚се внешние усилиЯ, задуманные как средство усовершенствовать что-то на
земле,  отрубают  лишь  голову  гидры, на  месте  которой  вырастает другаЯ.
“ЯзвимаЯ сердцевина этой гидры находитсЯ в нашей же собственной сердцевине -
в душе, куда направлЯть свои усилиЯ гораздо труднее, а может  быть, и вообще
самое  трудное  на этом  свете, хотЯ, казалось  бы, нет  ничего  проще.  ќто
напоминает  известную мысль о  том, что двери  раЯ открыты длЯ всех, но идти
туда никто особенно не хочет.

        x x x
     ’акаЯ  двойственнаЯ  и  сложнаЯ  ситуациЯ  максимальной  доступности  и
простоты   любого  усовершенствованиЯ   и  в  то  же   времЯ  его   реальной
невозможности  способствует тому,  что  постоЯнно  сохранЯютсЯ  неустойчивое
равновесие  между  добром и злом в  земном мире,  необходимость выбора между
ними и возможность этого  свободного  выбора, что  и требуетсЯ  длЯ человека
здесь, на земле, больше всего. ‚ернее, требуетсЯ это прежде  всего - <i>от него</i>
свыше, но  и  ему самому - тоже, потому что этим выбором он определЯет  свою
судьбу.
     „лЯ   того,  чтобы  продолжали   существовать  такие   условиЯ,  должно
сохранЯтьсЯ и то  неблагополучие земной жизни  человека, которое все времЯ и
сохранЯетсЯ и  в свЯзи с этим, видимо,  ЯвлЯетсЯ безвыходным. Ђ предложенные
нам  условиЯ  длЯ  усовершенствованиЯ  земной  жизни  одновременно  ЯвлЯютсЯ
условиЯми длЯ невозможности этого усовершенствованиЯ.
     ‚  обществе,  принЯвшем   христианство,  считающем  себЯ  христианским,
существование этих  условий обеспечить  очень  легко. •ристианство, при всей
его  внешней смиренности  и  безобидности,  принЯтое  обществом,  становитсЯ
все-таки  длЯ него  законом, и,  каким бы оно ни было  по содержанию,  но  в
качестве  закона все что угодно окажетсЯ  довольно  жестким,  тем более, что
смиренным и безобидным христианство, в сущности, и не ЯвлЯетсЯ.
     †есткость  отчасти  состоит  в  том, что кто-то в этом обществе  принЯл
всерьез данный закон и стараетсЯ в какой-то мере ему соответствовать, кто-то
- нет, а действует он  длЯ всех.  Џричастность к нему не зависит от чьего-то
желаниЯ или нежеланиЯ, чьей-то веры или отсутствиЯ у кого-то веры. …сли даже
ее у кого-то и нет, то во всЯком случае есть информированность, без  которой
не  остаетсЯ   никто  в  обществе,  принЯвшем  христианство.  €   этого  уже
достаточно, чтобы никто не был свободен от христианской идеи, независимо  от
того, нравитсЯ это или не нравитсЯ.
     €  пока кто-то решает,  верить ему или не  верить, соответствовать  или
нет,   он   ЯвлЯетсЯ  дополнительным  грузом   к   общей   ноше   невериЯ  и
несоответствиЯ, которую приходитсЯ нести  всем,  но  особенно тем, кто верит
или соответствует.
     ’е  же,  кто решил не верить и не соответствовать - груз  еще  больший,
добавлЯемый к общей ноше. Џричем принцип распределениЯ ее (кому  какую часть
нести)  настолько  сложен в  каждом  конкретном  случае  и  непостижим,  что
разгадать  его,  наверное, в  принципе  невозможно,  как  неисповедимы  пути
ѓосподни.
     Ќо  все-таки  есть  некоторые  закономерности. Ћбычно  чем больше  ноша
человеку достаетсЯ, тем меньше он в  ней виноват, то есть он несет  ее и  за
себЯ, и за других.
     ќто   постоЯннаЯ  и  основнаЯ   причина  неисправимого  и  безнадежного
несовершенства,  преследующего  земную  жизнь. ’е, кто  стараютсЯ  исполнить
христианский  закон,  не избавлЯют себЯ  этим от тЯжелой  ноши  наказаниЯ за
грехи - не за свои, так за чужие. ’е же, кто эти грехи в основном совершают,
изо всех сил  стараютсЯ избежать наказаниЯ  за них, и это им часто  удаетсЯ,
что влечет их продолжать в том же духе.

        x x x
     ‚   таком   бесконечном   и   безвыходном   взаимодействии   приходитсЯ
сосуществовать  под  одним законом, как под одной крышей,  людЯм  бесконечно
далеким, как с разных планет: тем, кто идет в сторону добра, по пути к Ѓогу,
и тем, кто идет в противоположную сторону.
     ђазность и противоречие между ними -  наиболее глубокое, непреодолимое,
по сравнению со всеми другими различиЯми и противоречиЯми. Ќе между богатыми
и  бедными, старыми и молодыми,  белыми и  черными,  а между  более  зрелыми
(близкими  к Ѓогу)  душами  и  менее зрелыми.  ќти  менее  зрелые,  основные
носители  зла, ЯвлЯютсЯ постоЯнной, неизменной, никогда  не  исчезающей и не
уменьшающейсЯ как бы "ложкой дегтЯ в бочке меда",  из-за чего  мед  в  бочке
обречен на горький вкус, тем более, что ложка эта довольно велика и по своей
величине сопоставима с самой бочкой, во всЯком случае, с половиной ее.
     ЏостоЯнность  присутствиЯ  этой ложки  дегтЯ обеспечивавет  необходимую
возможность  выбора пути  (к Ѓогу или в противоположную  сторону,  в сторону
добра или зла) и отделениЯ зерен от плевел.
     ЏостоЯнно присутствующаЯ возможность выбора - единственное, чем человек
обеспечен всегда,  что  гарантировано ему  на этом  свете. …му  навЯзываетсЯ
необходимость выбора, то есть совершениЯ своего рода непрерывной работы,  но
не сам выбор.
     Љаким-то образом совмещаетсЯ призыв идти по пути добра, по пути к Ѓогу,
который  (призыв)  и  составлЯет  христианскую  идею,  большаЯ,  бесконечнаЯ
заинтересованность  свыше  именно  в  этом  выборе  человека   и  совершенно
нейтральное,  безучастное отношение к самому  процессу выбора - не тЯнут, не
толкают в нужную сторону, не стоЯт над душой, оставлЯЯ в этот момент (только
в этот момент) человека наедине со своей свободой и совершаемой работой.
     €  вроде бы вполне спокойно  и безучастно относЯтсЯ к  тому  факту, что
направление  добра  не пользуетсЯ  особенным  вниманием  и  никак  не  может
привлечь на свою сторону большинство.  ’о  есть количество спасенных в конце
концов не важно,  пусть даже их  будет очень мало, все  равно "в рай за уши"
никого  не  потЯнут. ‚ажна только  постоЯннаЯ возможность  и  обЯзательность
выбора.

        x x x
     Љоличественное  соотношение  выбравших то  или  другое -  не  важно.  Ђ
значит, не важно качество земной жизни человека и вероЯтность его (качества)
улучшениЯ. „аже если оно довольно посредственное и вероЯтности нет никакой -
мы этим сочувствиЯ  к себе  не вызовем. Ћт человека в земной жизни требуетсЯ
совершение работы, работы  души, и способность  совершать  эту  работу, а не
способность  вызывать  к  себе жалость  своим  несчастьем, так  же как  и не
способность устроитьсЯ получше на этом свете.
     Љ нам и не существует ни  жалости, ни состраданиЯ, ни сочувствиЯ свыше,
как  бы  тЯжела  ни  была  земнаЯ  жизнь  и  сколькими жертвами  она  бы  ни
сопровождалась. ‘уществует только большаЯ,  беспредельнаЯ заинтересованность
в спасении каждой души, что не зависит от комфортности условий существованиЯ
тела - в любом случае, выбор направлениЯ есть всегда.
     Љакой смысл тогда обращать внимание на эти самые условиЯ - какие они. €
они сами собой складываютсЯ из зла (носителей зла) и его жертв, наказаниЯ за
это  зло, которое (наказание)  заключаетсЯ тоже в  жертвах, и, если остаетсЯ
после этого свободное место, то  и из  добра, которое уцелело то того, чтобы
сделатьсЯ жертвой.
     Љонкретные  подробности земной  жизни  сами  по себе,  как  самоцель  и
самостоЯтельнаЯ ценность, то есть  в таком качестве, в каком они  существуют
длЯ нас, только нас же самих и интересуют.
     ‚ нашей земной  жизни, вернее,  во всем, что в нас есть только земного,
Ћн нам не Ћтец. € те, кто кроме земного, никакого другого содержаниЯ в своей
жизни не  имеют - не имеют и Ћтца Ќебесного. ‡десь,  в земном  мире хозЯин -
известно кто. "ЉнЯзь мира  сего",  распространенный, растворенный  в большей
или меньшей  степени  во  всех нас,  имеет  пока только  одного "оппонента",
потенциально  способного  не  соглашатьсЯ с  ним,  противостоЯть  ему,  даже
сражатьсЯ с ним по мере возможностей - нас же самих.
     ђеально,  конечно,  далеко не все  используют эту возможность  и не все
желают   быть  таким  "оппонентом",  противостоЯть  и  не  соглашатьсЯ   или
используют  и  желают  в  очень  небольшой  степени. Њы пока оставлены с ним
наедине,  и  нам  не  помогают  сражатьсЯ  с  ним,  не  вмешиваютсЯ  в  этот
постоЯнный, не прекращающийсЯ поединок. Њы, естественно (в буквальном смысле
- в силу своего естества), сами одни  далеки  от того, чтобы быть способными
его победить или даже более или менее противостоЯть ему.
     Џри таком соотношении сил земнаЯ жизнь может представлЯть собой то, что
она собой  и  представлЯет  - то  есть нечто  при  более или  менее красивой
видимости,  в  сущности,  трагическое.  ќтот  постоЯнный  "привкус  ножа  на
Яблоке",  привкус  трагедии на  жизни  неистребим  и ничем не заглушаем.  Ќе
чувствовать  этого привкуса - не значит  быть от этой трагедии свободным,  а
значит - иметь в  ней соответствующую роль или просто быть достаточно, чтобы
многого не чувствовать, толстокожим, что часто одно и то же.
     € никто нам,  живущим в здешнем земном мире, не придет на помощь, как и
не приходили до сих пор,  чтобы  убрать эту  трагедию из нашей земной жизни.
Ќет вообще такой заботы. •оть бы и еще сильнее был привкус - не важно.
     Њасштаб этого равнодушиЯ свыше к человеку как к носителю своего земного
содержаниЯ можно сравнить только с равнодушием к нему же всей земной природы
-  этого монолита, способного пережить с  максимальным безразличием все, что
исходит от человека, и с еще большим, в непостижимой степени, безразличием -
его самого.
     ќтот  наглЯдный пример  невероЯтного,  немыслимого  равнодушиЯ  к нашей
земной  жизни, как нарочно, навсегда помещен у нас перед глазами  - чтобы мы
из этого что-то понЯли.


        7. ђелигиЯ - спутник земной жизни


     ‚ какой-то степени  от равнодушиЯ,  безразличиЯ  свыше, относЯщегосЯ ко
всей земной жизни,  достаетсЯ и религии (религиЯм)  как части  именно земной
жизни.
     ‹юбаЯ религиЯ  со  всеми  ее подробностЯми  (историческими, обрЯдовыми,
наглЯдно-материальными),  все  различиЯ,  противоречиЯ,  особенности  разных
религий и направлений внутри них - все это только земное Явление.
     ЏредставлЯющие собой довольно  тЯжеловесное нагромождение подробностей,
условностей, текстов,  требований к  человеку,  касающихсЯ его земной жизни,
религии  вполне  соответствуют  общему облику земной жизни, ее сущности. Ћни
представлЯют собой примерно такое же нагромождение, как и все другие ЯвлениЯ
земной жизни. € только ею их существование и смысл ограничиваютсЯ.
     ‘ущность такого  предмета, как религиЯ, имеет мало общего с тем, другим
миром, о котором религиЯ  призвана известить жителей этого мира. ’ак  же как
мало имеют общего с  Ѓогом, Љоторый  и есть  в какой-то  степени этот другой
мир, во всЯком случае, не разделен с  ним.  ‘мысл и признаки его -  вечность
(отсутствие времени и временности), нематериальность и присутствие любви как
основной  части  или одной из  основных частей, как бы  атмосферы, наподобие
земной, воздуха, который так же естественен и необходим, как земной воздух -
длЯ земного человека. ‚от и все. ‚се предельно просто.
     €, видимо, способность любить, которой все времЯ добиваютсЯ от человека
свыше, нужна  ему не длЯ лишнего или большего  украшениЯ его души, а  просто
как  элементарнаЯ  необходимость,   как  способность   существовать  в   той
атмосфере,  где любовь -  вместо  воздуха. Ќаподобие  того, как на  земле от
человека  требуетсЯ  способность  дышать  воздухом  -  тоже  не  как  лишнее
украшение или достоинство, а как самаЯ перваЯ необходимость, первое  условие
его  существованиЯ   здесь  -   чтобы   не  задохнутьсЯ,   чтобы  продолжать
существовать.
     „аже при том, что  здесь  способность любить не только не требуетсЯ  от
человека, но даже  вредна ему и  доставлЯет  лишние трудности, но она должна
приобрестись,  воспитатьсЯ,  выработатьсЯ   за   времЯ  земной   жизни   как
потенциальнаЯ,  до  поры скрытаЯ, вернее,  не  известнаЯ в  своем  настоЯщем
качестве. ’ак же как ребенок, рождаЯсь на свет, имеет уже способность дышать
воздухом,  хотЯ до сих  пор, при  существовании  в  другой среде, делать ему
этого не приходилось и не было необходимости.
     ’ребуемаЯ  от  человека  способность   любить,   с   одной  стороны,  и
соответствующий  этой  способности мир,  предоставлЯемый  его душе  Ѓогом, с
другой стороны, - вот  и все, что получаетсЯ в результате долгого и тЯжелого
взаимного  пути  Ѓога к человеку и человека  -  к Ѓогу.  Ќикаких  признаков,
примет  и различий всего  того, что в нашей жизни  называетсЯ религией  (или
религиЯми), здесь нет.
     ‚се  остальное,  что  при  земной  жизни  человека  плотной  и  толстой
оболочкой из многих материальных и нематериальных подробностей окружает идею
Ѓога (или понЯтие о Ѓоге), облетает, как шелуха, оставлЯЯ сердцевину.
     ќта  сердцевина, означающаЯ способность любить (если она есть)  глубоко
спрЯтана  в душе, а  может быть,  и  ЯвлЯетсЯ самой душой и недосЯгаема  длЯ
каких-либо  конкретных  реалий  любой  религии.  “же  хотЯ  бы  потому,  что
способность  любить  не  имеет   никаких  ни  национальных,  ни  религиозных
признаков, это признак - только человеческий. …ще и потому, что религиозные,
как и национальные, признаки и подробности - всегда разъединЯющие, в чем нет
никакого смысла.
     ‘пособность  любить  -   объединЯющий,  всеобщий,  чисто   человеческий
признак,  объединЯющий  не  по  каким-либо  формальным,  а  по  человеческим
качествам. € одновременно разделЯющий всех на  две неравные части. ’олько на
две -  способных любить  (и существовать в другом мире) и неспособных. Ћчень
простаЯ целесообразность  этого  разделениЯ - отделить зерна от  плевел. Љак
видно, никакие другие подробности и различиЯ здесь ни при чем.

        x x x
     ‚се религии (а человек не  может быть, видимо,  вполне свободен на этом
свете   от   всех  религий  -   хоть  какаЯ-нибудь  в  его  сознании  всегда
присутствует)  - это  одновременно и  путь к Ѓогу и множество отвлекающих от
этого пути вещей.
     ќти  противоположности  причудливо соединены и переплетены  между собой
затем, чтобы земным Языком  передать нам неземную информацию (или информацию
о  неземном). Џричем Язык должен  быть  не только земной, но и доступный длЯ
всех и как бы идущий к человеку и в то же времЯ притЯгивающий его к себе.
     €менно в этом направлении - чтобы быть более доступными многим и больше
притЯгивать  многих  -  менЯютсЯ  со  временем реальные формы  существованиЯ
религии.  ‚о  всЯком  случае,  это  очень характерно  длЯ  христианства  как
наиболее  живой  религии, вернее,  длЯ  конкретных форм  его существованиЯ в
обществе  -  видоизменЯтьсЯ   со  временем,  приспосабливаЯсь  к  конкретной
духовной обстановке  данного  времени, -  с  тем,  чтобы иметь  максимальное
распространение  среди  современного населениЯ,  отчасти идЯ ему навстречу и
отчасти усиливаЯ свою притЯгательность длЯ него.
     Џричем,  эти  видоизменениЯ  иногда  назревают  в  самой религии как бы
изнутри, вернее, в ее конкретных проЯвлениЯх в  данное времЯ в данном месте,
а иногда они происходЯт поневоле  под влиЯнием воздействиЯ извне. € уже даже
по  этим видоизменениЯм  можно видеть, насколько эта  область земной  жизни,
называемаЯ   религией,  ЯвлЯетсЯ   именно  областью  земной  жизни,  котораЯ
(область), как и все остальные реалии земной жизни, существует только  в  ее
пределах и сопровождает  только земную,  телесную  жизнь человека,  и  ничто
отсюда  в  другую  жизнь  не  проникает,  кроме  души,  котораЯ тоже никаких
религиозных отличий в себе не несет.
     €нформациЯ,  которую религиЯ имеет целью сообщить душе - не самоцель, а
только указатель  пути, по которому  призывают идти человека. €  этот путь -
один длЯ  всех, на нем тоже нет религиозных различий, но длЯ каждого народа,
общества и даже каждого конкретного человека этот путь индивидуален, вернее,
не сам путь, а окружающие и сопутствующие ему обстоЯтельства.

        x x x
     ‚  какой-то  степени  можно  сказать, что у каждого человека существует
своЯ  индивидуальнаЯ   мини-религиЯ,  котораЯ   свЯзана  с   его  конкретным
индивидуальным путем к Ѓогу, индивидуальность которого ограничиваетсЯ только
этими  окружающими  обстоЯтельствами  и  зависит  от  его  земной  судьбы  и
особенностей его личности как земного  человека. ‘ам этот путь один длЯ всех
- способность любить, и индивидуальные различиЯ на этом пути  имеют значение
только постольку, поскольку  влиЯют  на возможность человека  идти по  этому
пути.
     ’акже  и религии,  существующие  длЯ  целого  народа,  общества,  имеют
значение только постольку, поскольку доводЯт до сведениЯ людей информацию об
этом  пути и  призывают идти по нему, причем, не  только  качественно,  но и
количественно,  то  есть  максимальное  количество   людей.  €  если  учесть
индивидуальность  каждого в  принципе невозможно, то индивидуальность разных
народов  и  обществ, стран учесть вполне реально длЯ  того, чтобы у  каждого
народа была та  религиЯ, котораЯ легче всего дойдет до его сознаниЯ и  будет
воздействовать на него с наибольшей притЯгивающей силой.
     џвлЯЯсь как бы провожатым или сопровождающим в земной жизни человека на
его пути к Ѓогу, религиЯ доходит  с ним только до конца  его земной  жизни и
дальше его не провожает.

        x x x
     „лЯ  христианского мира,  например, таким путем ЯвлЯетсЯ •ристос.  € по
тому,  как,  каким  образом Ћн  ЯвлЯет ‘ебЯ  человеку в  этой жизни и  каким
образом  -  в  другой  жизни, можно  наглЯдно видеть  разницу  между  земным
вариантом  отношений  человека  и  Ѓога,  в  пределах   земного  времени,  с
обЯзательным   присутствием   религии  с  ее  конкретными   материальными  и
нематериальными  подробностЯми,  и неземным вариантом,  за пределами земного
времени,  при  отсутствии всего того,  что составлЯет область  земной жизни,
называемую религией.
     ‚  земном   варианте  •ристос  ЯвлЯет   ‘ебЯ  человеку  в  материальных
проЯвлениЯх своей земной  жизни и рассказывающих о ней канонических текстах,
на  которые  позже  накручивались   многочисленные  обрЯды  и  разнообразные
материальные детали.  €наче, другим путем  Ћн  в этой жизни, как правило, не
ЯвлЯетсЯ  человеку,  только  через  довольно  обширный  слой  материальных и
нематериальных подробностей, составлЯющих религию.
     ‚не   земного   времени   …го   Явление   человеку   лишено   подобного
посреднического слоЯ,  Ћн непосредственно  ‘ам ЯвлЯетсЯ человеку, причем, не
столько разуму  и чувствам его,  которые, возможно, уже отсутствуют, сколько
его душе. Џри этом все прилагавшиесЯ к Ќему религией подробности отсутствуют
-  ни слов, ни других каких-либо  символов или  знаков отличиЯ  христианской
религии  нет.   Ћн,  в  сущности,  только  свет,  нечеловеческое  величие  и
нечеловеческаЯ способность любить - все это уже не имеет никакой религиозной
принадлежности. „лЯ того, чтобы  душе человека постичь эти свойства, не надо
никакого посредничества,  это понЯтно не только без  каких-либо материальных
вещей и символов, но даже и без слов.
     ‚  таком  своем  виде,  то  есть   в  настоЯщем,  не  окруженном  ничем
дополнительным, Ћн представлЯет собой нечто однородное, родственное длЯ души
человека,   говорЯщее  с  ней  на  одном  Языке  и,  значит,  понЯтное   без
переводчиков и посредников.
     ‚  то же  времЯ  и  ‘ам  Ћн в таком своем  виде, в такой  форме  своего
существованиЯ, максимально выражающей …го сущность, наиболее близок к Ѓогу.
     ‚идимо,  на  этом,  на  обретении душой, то  есть способностью  любить,
соответствующей   ей   среды   обитаниЯ,    то   есть   возможности   любить
беспрепЯтственно, безопасно и,  так сказать, "безнаказанно", и заканчиваетсЯ
путь человека к Ѓогу.
     ‘пособность и возможность ЯвлениЯ  •риста в  виде богочеловека во времЯ
…го земной  жизни  и вообще в человеческом облике необходимы, видимо, только
длЯ того,  чтобы быть  максимально близким и понЯтным длЯ  людей в их земной
жизни.  џвление, например,  света,  насколько бы оно ни было величественным,
человек просто не понЯл бы и к тому же еще и испугалсЯ бы.
     —еловеческий  облик  создает …му видимость  наибольшей  доступности длЯ
человека, хотЯ  сам  по  себе  и не  ЯвлЯетсЯ  длЯ Ќего наиболее  близким  и
гармоничным,   скорее,  наоборот,  этот   облик  далек  от  …го  сущности  и
предназначаетсЯ  …му вынужденно - только длЯ  ЯвлениЯ земному человеку с его
земными возможностЯми восприЯтиЯ и пониманиЯ. …го  же лучший и ближайший …го
сущности  облик,  одновременно ближайший и к Ѓогу, так же как и душа,  лишен
или свободен от всего того,  что составлЯет  такую область земной жизни, как
религиЯ, как и от всего другого содержаниЯ земной жизни.

        x x x
     Ќеизвестно,  нужно  ли  знание  этой  информации,  способной  в  чем-то
обнадежить и в чем-то  разочаровать, находЯщимсЯ  еще здесь, в пределах этой
земной жизни.  Љазалось бы, у земного человека  сама способность иметь такое
знание  о чем-то, находЯщемсЯ за  пределами земной жизни, отсутствует. …му в
основном оставлена способность и возможность верить, но не знать.
     €з  этого можно понЯть, что такое знание человеку в пределах его земной
судьбы, как бы заранее, не нужно, не целесообразно - не предусмотрено свыше.
•отЯ,  наверное,  это  недоступное  и  так тщательно  скрываемое  от земного
взглЯда  и ума  знание о  другой  жизни  и  другом мире становитсЯ  известно
каждому, но только за пределами земной жизни.
     Ђ пока, находЯсь в  ее  пределах, жить без этих  знаний одновременно  и
легче, чем было бы с ними, и труднее. ‹егче,  потому что можно свободно, кто
во что горазд, трактовать все что  угодно и как угодно - знаниЯ-то нет, есть
только предположениЯ,  трактовки. ’руднее,  потому что  все эти  трактовки в
лучшем случае  нейтральны - в них не  может присутствовать радость - не  как
чьЯ-то эмоциЯ,  а  как нечто объективно, незыблемо и не зависимо  ни от кого
существующее - почти так, как воздух в земном  мире или любовь - в неземном.
Џохоже, что  радость  - второе  после любви по значимости и  основательности
Явление, или обстоЯтельство, того, другого мира.
     Ќо  при всем этом,  при всей его  вроде  бы ненужности здесь и вроде бы
непредусмотренности   свыше,   иногда   почему-то  где-то  когда-то  кому-то
(неисповедимо - кому)  знание о  другом мире  со всем  его  содержанием  или
частью его даетсЯ и заранее, еще (или уже) здесь, в пределах земной жизни.
     ’о есть при его, знаниЯ,  кажущейсЯ на первый взглЯд ненужности  в  нем
есть некий смысл. Ќет необходимости, но есть смысл.
     ’акое   неопределенное   взвешенное  состоЯние  или   местоположение  -
наподобие некой частицы  в толще воды - не опускаетсЯ на дно  и не всплывает
на поверхность. ‘лишком  неопределенное  и  слишком  свободное,  непостижимо
неопределенное  и  непостижимо свободное  в  этом не  допускающем свободы  и
неопределенности мире и при соответствующем ему земном восприЯтии всего.
     ќта свобода, вернее ее степень  - предмет как бы чужеродного нездешнего
происхождениЯ и бытованиЯ, так же как и те знаниЯ, которые ею сопровождаютсЯ
в этим  мире. Џоэтому понЯтно,  что определить,  постичь полный смысл и цель
существованиЯ нездешних  знаний в  здешнем мире невозможно - это превосходит
земные пределы пониманиЯ.
     ’акое своего рода непосредственное  вмешательство того  мира  в  земную
жизнь, неожиданное, всегда неожиданное длЯ любого человека вторжение свыше в
его  собственную  земную жизнь.  Ќаподобие  метеоритов,  сумевших прорватьсЯ
сквозь атмосферу и достичь  земли. Џричем, редкость - не метеорит, летЯщий к
‡емле, а тот, что сумел прорватьсЯ.
     Ќикому,  наверное,  не  известно,  сколько  на  самом  деле  существует
безуспешных  попыток  прорватьсЯ   к  человеку  сквозь  толщу  его   земного
содержаниЯ, окружающего  его  в качестве  брони, и донести до  него неземную
информацию  о   неземном.   “дачных  попыток  мало.  Ђ  оставленных  о   них
свидетельств еще меньше.

        x x x
     ‚ чем можно предположить, в ограниченных пределах земного  восприЯтиЯ и
пониманиЯ,  смысл этой информации, вернее, самого факта  ее  существованиЯ в
здешнем мире, ее проникновениЯ сюда?
     Ќапример, другое отношение к религии, причем,  к любой, котораЯ сама по
себе  еще  не  означает  приближениЯ человека к Ѓогу - длЯ  этого  требуетсЯ
гораздо больше, чем причастность к какой-либо религии.
     €ли  не  столь  серьезное  отношение  к  считающимсЯ  столь  серьезными
различиЯм между разными религиЯми - несерьезно как раз к ним, различиЯм, так
серьезно относитьсЯ, не в них, этих различиЯх, дело.
     €ли то, что не все так сложно на пути человека к Ѓогу, как мы боимсЯ, и
не все так просто, как нам хотелось бы.
     €ли просто еще один знак, в поддержку тех, кто в этом здесь  нуждаетсЯ,
смысл  которого, помимо  всей  свЯзанной  с  ним  информации, только  один -
радость. „лЯ всех или  не длЯ всех, длЯ многих или длЯ немногих и длЯ кого в
какой степени - другой вопрос, но во всЯком случае смысл его один - радость,
воплощеннаЯ и переданнаЯ, как некое конкретное, видимое и слышимое послание.


        8. …динственный оппонент


     ђелигиЯ, с другой стороны, извне, не со стороны ее отношениЯ к Ѓогу или
к идее Ѓога,  а  со  стороны  окружающего  ее  извне  мира, земного  мира  -
единственный  оппонент  или противовес  тех представлений о  здешней  жизни,
писаной и  неписаной  философии, трактующей ее  так  или иначе, носЯщихсЯ  в
воздухе  или  зафиксированных идей, которые в общей сложности создают  некую
обобщенную  картину или  собирательный образ здешнего  мира, каким он  Якобы
представлЯетсЯ человеку, человеку вообще, то есть вроде бы всем.
     Ќа самом деле не может  быть одной, даже и обобщенной, картины и одного
образа  на всех.  Ќе может  быть общей на  всех картины, так как при больших
возможностЯх обобщать  все  что угодно, у этих возможностей есть  совершенно
определенные  границы, и  за этими границами находитсЯ еще столько  же того,
что не подлежит обобщению и смешению.
     Ќевозможно  смешать, объединить, обобщить  совершенно противоположные и
взаимоисключающие  направлениЯ  движениЯ:  добра   и   зла,  к  Ѓогу  или  в
противоположную  сторону. Ќевозможно обобщить идущих  в этих противоположных
направлениЯх людей. Њежду ними непреодолимаЯ пропасть, так же как и между их
предназначениЯми, местами, ролЯми в жизни.
     ’акаЯ же  пропасть и между их взглЯдами  на мир.  Ћни как бы смотрЯт  в
противоположных  направлениЯх и видЯт разные миры,  а  не  один и тот  же. €
нахождение рЯдом, на одной земле в одно и то  же  времЯ этих людей -  только
механическое соединение,  подобно тому, как за обеденным  столом соединЯютсЯ
те, кто едЯт, и те, кого или что едЯт.
     Ћднако, кроме этого  чисто формального и  механического  соединениЯ, во
всем остальном между ними  нет  ничего общего, и обобщить  их нельзЯ: нельзЯ
составить ни  общего длЯ тех и других взглЯда на мир, ни какой-то обобщенной
картины или  образа. Џри  всем их формальном соседстве в  жизни между ними -
непреодолимаЯ пропасть,  котораЯ,  как  естественнаЯ  преграда,  гарантирует
полную изолЯцию и несмешиваемость разделенных ею предметов.
     ’еоретически должно было бы существовать не одно представление человека
об этом мире, пусть самое обобщенное, а два, причем, противоположных - как о
двух разных мирах.  „ва собирательных образа, собранные из подручного или из
подножного материала, находЯщегосЯ по разные стороны, или на разных берегах,
пропасти.
     Ќо,  естественно,  представление такое существует только  одно.  ќто  в
буквальном смысле очень даже естественно,  потому что выходит на поверхность
и укреплЯетсЯ  на ней более или менее прочно только то, что исходит  с одной
стороны (или  с  одного  берега)  -  с  той  стороны,  где  есть возможность
бесконечно  взращивать,  культивировать и распространЯть  все,  что  от  нее
исходит, в том числе, а может быть, и в первую очередь, свою трактовку всего
- всего сущего, всего мира.
     ЏонЯтно,  что вечно убывающей,  уничтожаемой, съедаемой стороне  не  до
того -  она не  в силах соорудить нечто подобное, но свое, конкурирующее. …е
трактовка того же самого мира  и существует, и не существует. Ћна существует
в виде  многочисленных, разрозненных, разбросанных моментов,  которым далеко
до того, чтобы объединитьсЯ  в некую обобщенную картину.  Ћни так и остаютсЯ
лишь в качестве случайных  моментов, которые не  воспринимаютсЯ всерьез даже
их носителЯми (если не всеми, то многими из них), то есть даже не доходЯт до
поверхности  их  собственного  сознаниЯ,  не  то  что  до  общей   длЯ  всех
поверхности - такой  своего рода витрины этого мира,  отображающей Якобы все
его содержание и утверждающей, что именно таким оно и ЯвлЯетсЯ.
     ’аким  образом,  этой  бессильной  стороне  хотЯ  и  не  препЯтствуетсЯ
существовать,  тем более,  что без нее  не обойдешьсЯ (не пообедаешь), но не
выносЯ  ничего  своего  на  поверхность,  на  витрину   -   то  есть   нужно
притворитьсЯ, как  будто  ее  и нет.  Ђ  витриной  предлагаетсЯ пользоватьсЯ
общей, то  есть смотретьсЯ в  такое странное зеркало, которое упорно  всегда
отражает кого-то другого и в котором невозможно увидеть себЯ.

        x x x
     ‚   результате   это  общее   зеркало,  или  витрина,  или   обобщенное
представление  об этом мире (обо всем этом мире) не соответствует ему всему,
а  различного  рода  идеи, как носЯщиесЯ  в воздухе, так и  зафиксированные,
имеющие  целью составить некую общую философию этой  жизни,  очень  жесткие,
даже жестокие, просто спартанские.
     ‚прочем,  этот результат неудивителен - идеи, производимые этим миром и
поддерживаемые  им, соответствуют  самому этому миру и его хозЯину  - "кнЯзю
мира сего". •отЯ удивительной все-таки  может показатьсЯ степень привычности
этой ситуации - во всЯком случае, претензиЯ спартанской философии быть общей
длЯ всех в большой степени удовлетворЯетсЯ. …сли не все, то почти все, очень
многие, и спартанцы и неспартанцы, считают ее своей, действительно общей. …е
жесткость,  жестокость, односторонность настолько  незаметны, узаконены, что
ее обычно так же естественно воспринимают, как дышат воздухом.
     € одновременно  она настолько  основательна и громоздка,  что  не может
быть и речи о том,  чтобы составлЯть ей оппозицию, идти вразрез  этому столь
драгоценному произведению мира сего. …динственный  оппонент  его (и  мира, и
произведениЯ) - религиЯ, любаЯ  и  все  вообще  религии -  противник, хотЯ и
слабый, но не настолько, чтобы с ним не считатьсЯ вовсе и не замечать его.
     ’рудно  даже представить, что  изображало бы наше  общее (Якобы  общее)
зеркало,  наша Якобы общаЯ витрина, если бы  не постоЯнное присутствие этого
противовеса - религии, от которой человек, видимо, не был  свободен никогда.
ќто - постоЯнно существующее вторжение другого мира к нам, неизвестного нам,
о котором  можно только догадыватьсЯ, верить, предполагать, но  одновременно
это каким-то образом  и отражение нашей земной  жизни, вернее, той ее части,
котораЯ сама себЯ отразить не  в  силах, то есть довести свое  отражение  до
поверхности - до этой общей, Якобы общей витрины.
     ‘лабым этот противник становитсЯ потому,  что существуЯ здесь, в чуждом
мире, неизбежно отчасти поглощаетсЯ им.
     ђелигиЯ, вернее, ее сущность - идеЯ Ѓога,  отношений  человека и  Ѓога,
оказываЯсь в земном мире, как в некой агрессивной среде или в перенасыщенном
растворе, сразу  начинает обрастать слоем земных материальных подробностей и
чем  дальше, тем больше.  Ћднако,  это - неизбежное  условие  существованиЯ,
сохранности в чуждой, враждебной среде, котораЯ  все же не может, в принципе
не  может растворить, поглотить это  чуждое  ей  Явление  до  конца,  хотЯ и
стремитсЯ.
     Џросто длЯ кого-то это будет означать лишние трудности  на пути к Ѓогу,
но длЯ кого-то - сохранение самой возможности этого пути.


        9. …ще один мир


     Џуть человека к Ѓогу - не  такое эфемерное и умозрительное, отвлеченное
понЯтие, как это может показатьсЯ. ќто  вполне реальнаЯ и даже ощутимаЯ вещь
(или  Явление,  или событие). Џравда,  может быть,  ощущаетсЯ  это  реальное
событие  только тогда,  когда  оно  происходит,  и  только  тем,  с кем  оно
происходит. Џримерно так же, как узнать вкус пудинга можно только попробовав
его.
     ќто  элементарнаЯ  и  в  то  же  времЯ  очень  жесткаЯ  закономерность.
ЏолучаетсЯ, что не ощущать это событие - означает то, что оно не происходит.
Ќе ощущать этого пути значит - не идти по нему.
     ‡нание о пути к Ѓогу и ощущение пути к Ѓогу не ограничиваютсЯ знанием и
ощущением  только самого этого пути (иначе как можно было бы отличить его от
пути  в каком-то совсем  другом направлении и  совсем к  другому  месту), но
подразумевает  знание  и  ощущение  в некоторой  степени и цели пути, пункта
назначениЯ - то есть ощущение, или знание в виде ощущениЯ, присутствиЯ ’ого,
Љто находитсЯ на том конце пути.
     ќто  знание  (и  ощущение)  вполне  определенное,  и  хотЯ  возможности
изобразить и передать его довольно  ограничены, но это именно ограниченность
изобразительных возможностей, а не неточность самого знаниЯ и ощущениЯ.
     Џусть  довольно  упрощенно  и  слишком  лаконично,  но  все  же  вполне
определенно это  знание  (ощущение)  обозначает, что  присутствие Ѓога - это
присутствие  вечности,  во-первых,  и  присутствие  Ѓога  - это  присутствие
другого мира, во-вторых.
     Џрисутствие всего этого не  характеризуетсЯ  расстоЯнием -  близко  или
далеко. ќто как бы везде, и готово  в любой момент открытьсЯ тому, кто имеет
к  этому  хоть  какое-то  отношение  (впрочем,  кому  именно  -  невозможно,
наверное, знать точно или даже предполагать - неисповедимы пути ѓосподни - в
буквальном смысле - неизвестно, к  кому Ћн придет  и кому Ћн ЯвитсЯ), и в то
же  времЯ нигде и всегда закрыто  и невидимо, и неизвестно (не ощущаемо) длЯ
остальных.
     Џуть туда не означает никакого  физического видимого  движениЯ.  Ћднако
происходит  именно движение, приобщение в какой-то степени к тому  миру, где
присутствует вечность, то есть и к самой вечности тоже. €ли это, может быть,
одно и то же.
     ‚озможности  такого   приобщениЯ   длЯ  человека  в  его  земной  жизни
максимально  ограничены. Ћбычно и  нормально вообще  не  знать  и  не  иметь
представлениЯ о вечности и о  другом мире  и о самом факте их существованиЯ.
•отЯ и  есть  такое  слово -  вечность,  обозначающее  чисто  теоретическое,
умозрительное  понЯтие без какой-либо  возможности это обозначаемое увидеть,
узнать. Ћ  том, что это такое практически, на самом деле, где находитсЯ, как
выглЯдит, как ощущаетсЯ и как ее найти, если  вообще возможно - можно только
догадыватьсЯ и предполагать.
     ‘транно, что  вообще  существует это  понЯтие вечности,  если в  земном
мире,  полностью  временн*м   и  вр*менном,  никакой  информации  о  ней  не
содержитсЯ.
     ‡емной  мир  отгорожен  от  другого мира  некой плотной  и непрозрачной
завесой,  наподобие облаков, окружающих  землю. Њожно подумать, что ничего и
нет за этой завесой,  раз  ничего  конкретно не известно о том, чт* за  ней.
Њожно  подумать,  что  что-то   есть,  но  бесконечно  далеко,  недостижимо,
непостижимо и вполне равнодушно к человеку в его земной жизни.
     Ћднако свойства этого другого мира, заполненного, пронизанного насквозь
вечностью  так же,  как земной мир заполнен и  насквозь  пронизан  временем,
таковы, что он может  находитьсЯ здесь  же, то  есть к  нему не надо  никуда
идти, физически идти.  Њожет, наверное, находитьсЯ  и  вообще  везде,  в том
числе  и  присутствовать, как  бы негласно присутствовать,  здесь,  в земном
мире,  потому  что  у него нет ничего  такого, что могло бы  конкурировать с
содержанием  земного  мира:  ни  времени  своего,  ни  своей материальности,
которые должны  были бы вытеснить  частично  здешние времЯ и  материальность
(что врЯд ли возможно), чтобы присутствовать здесь хотЯ бы отчасти.
     Ќо  та   же  самаЯ  вневременность   и  внематериальность   делают  его
непостижимым, невидимым, непознаваемым длЯ человека в его земной жизни и как
бы и не существующим практически, а только в слове - отвлеченно и непонЯтно.

        x x x
     „ругой  мир,  вечность  вовсе  не свЯзаны с  какими-либо  вещественными
ориентирами:  небом, звездами,  космосом. „орога  в другой мир -  это только
выЯвление, проЯвление его длЯ себЯ.
     €  посреди некой непроницаемой завесы,  отделЯющей  этот  мир от  нас и
делающей его длЯ нас невидимым и несуществующим, есть  только одна тоненькаЯ
тропиночка, по которой движение возможно и всегда открыто. Ћна не содержит в
себе ничего необыкновенного и сверхъестественного.
     ’ропиночкой ЯвлЯетсЯ любовь к ближнему, то есть вещь простаЯ и понЯтнаЯ
и  одновременно столь скрытаЯ  и  заброшеннаЯ, непопулЯрнаЯ в здешней жизни,
как  бы спрЯтаннаЯ в  толще других  повседневных  вещей.  ‘лишком  простаЯ и
неприметнаЯ,  чтобы предполагать о  ней  такие чудеса.  ‘воего рода ‡олушка,
бесконечнаЯ, видимо,  и безнадежнаЯ ‡олушка здешнего мира.  Ћднако  именно с
ней  свЯзана основнаЯ нагрузка, заключающаЯсЯ в нашей земной жизни, и именно
ей мы обЯзаны возможностью идти по пути к Ѓогу.
     ‚идимо, из-за ее весьма  скромного места в  нашей здешней  жизни, из-за
этой невзрачности,  серости  ее существованиЯ среди  нас она, то есть путь к
Ѓогу, остаетсЯ непривлекательным, затерЯнным среди многих других путей этого
мира,   которые  никуда  не  ведут.  €  этим,  наверное,  объЯснЯетсЯ  столь
основательнаЯ  и  труднопреодолимаЯ преграда  между нами и  неизвестным  нам
миром, который не спешит информировать нас о себе.
     ’ак что информированность или весьма  ограниченнаЯ  информированность в
этом  плане  непосредственно  свЯзана  с  наличием, вернее, со  значительным
преимуществом отсутствиЯ над наличием этой скромной вещи - любви к ближнему.
€ так,  оказываетсЯ, значителен этот пробел  в нашей  жизни, что делает  нас
слепыми  при  имеющемсЯ зрении, не видЯщими  и, скорее всего,  безнадежно не
видЯщими того, что находитсЯ не  просто близко, а прЯмо перед глазами, здесь
же, где и все мы.
     …ще  один  мир, кроме этого - материального,  видимого  и временного  -
существует  так же реально, но ощущаетсЯ другим  образом и  с помощью других
возможностей.
     ’е, кто идут по единственной ведущей туда тропинке, получают в какой-то
степени  информацию и  о другом мире,  и  о пути, ведущем к нему. €ли, может
быть, точнее  сказать - они не  остаютсЯ  неинформированными, хоть  каким-то
образом, хоть в какой-то степени, и, наверное,  не всегда в  виде откровений
об  истине -  это, видимо, самое сильнодействующее средство  или  способ изо
всех  способов  объЯснениЯ по-хорошему, о  котором сказано: "Љто любит ЊенЯ,
тот возлюблен будет  Ћтцем  Њоим,  и  џ  возлюблю  его и  Явлюсь  ему  ‘ам".
(€оан.14:21).

        x x x
     …ще один мир и, значит, еще  одна жизнь в этом мире - это,  может быть,
максимально возможнаЯ информациЯ длЯ человека в пределах его  земной жизни и
его земных возможностей пониманиЯ.  Њаксимально возможнаЯ информациЯ  о том,
что находитсЯ за пределами его земной жизни.
     Њожет  быть  даже,   эта   информациЯ,  это  знание  освобождает  и  от
необходимости верить в то же самое. ‚едь что-то одно: или знать, или верить.
‚о  всЯком случае, насколько присутствует знание  у человека, настолько и он
сам присутствует в том другом мире, знание о котором он получил, и настолько
же  меньше  становитсЯ  его  зависимость  от  веры.   ’ак  же  как  ему  нет
необходимости верить в свое существование на земле - это он просто знает.
     ‚прочем, знание или вера - уже в таком случае становитсЯ не важно. ‚ера
ведь существует только при отсутствии и невозможности зна