ы все пытаемсЯ
еще поставить на место смерти жизнь,  на место того, что есть, то, что могло
бы  быть. ‘о дна захлебывающегосЯ и горького плача  Њарфы  всплыли ее слова,
обращенные к €исусу: Ћкажись ты в этот час рЯдом, брат мой был бы жив, ибо Я
знаю,  что Ѓог  делает  все,  что  ты  ни  попросишь:  очищает  прокаженных,
возвращает  зрение слепым, слух -- глухим, дар речи  -- немым и творит любые
другие чудеса, что живут в твоей воле и ждут твоего слова. €исус сказал  ей:
Ѓрат  твой  воскреснет,   и  ответила  Њарфа:  ‡наю,  что  воскреснет  он  в
воскресении  последнего днЯ.  €исус  поднЯлсЯ  на  ноги,  почувствовал,  как
безмерной силой исполнилсЯ  его дух,-- в этот высший час  он  мог свершить и
исполнить все, мог изгнать смерть из этого  тела, мог вернуть его к бытию во
всей  его полноте -- со словами и с движениЯми, со  смехом, но и со слезами,
но  без  страданий и мук;  мог сказать: џ семь воскресение и жизнь, тот, кто
верит в менЯ, оживет, и, спроси он Њарфу: ’ы веришь  в менЯ?-- она  ответила
бы: ‚ерю, что ты ‘ын Ѓожий, который  должен  был ЯвитьсЯ в  мир,-- и,  стало
быть,  все  необходимое  --  сила, могущество, волЯ  Явить  их  --  было уже
обнаружено, приготовлено, расставлено по  местам, и €исусу  оставалось  лишь
устремить взглЯд на брошенное душою тело, простереть над ним руки  наподобие
моста,  по которому она  в него вернетсЯ,  и сказать:  ‹азарь,  встань!--  и
‹азарь встал бы,  ибо так хотел Ѓог, но в  самую последнюю минуту -- вот  уж
истинно последнюю и предельную -- ЊариЯ Њагдалина положила ему руку на плечо
и произнесла такие  слова:  Ќикто  на  свете  не согрешил столь тЯжко, чтобы
умереть дважды,. € €исус опустил руки и вышел, заплакав.


        x x x

     ‘мерть ‹азарЯ,  будто  ледЯной  ветер, единым дуновением  погасила  тот
бранный пыл, что €оанн возжег в  душе €исуса, в которой  за неделю  тЯгостно
нескончаемых  размышлений и нескольких кратких  мгновений  действиЯ служение
Ѓогу и служение людЯм  слились и  сплавились воедино,  создав нечто цельное.
Љогда  минули  первые  скорбные  дни,  когда  повседневные  заботы  вкупе  с
обыденными привычками  стали уже понемногу занимать  прежнее свое  место,  с
которого вытеснил их ужас смерти, порою еще напоминавший о себе краткими, но
острыми вспышками  боли, пришли  к €исусу Џетр и Ђндрей спросить, что думает
он делать  дальше  -- разошлет ли их по градам и весЯм проповедовать, пойдут
ли они снова на €ерусалим,-- ибо ученики уже сетуют и ропщут на затЯнувшеесЯ
бездействие, твердЯ, что так более продолжатьсЯ не может и не затем оставили
они свои семьи, домы и труды,  чтобы предаватьсЯ праздности. €исус глЯдел на
Џетра и на ЂндреЯ так, словно не различал их лиц  среди образов, теснившихсЯ
пред  мысленным  его взором, слушал  так,  словно  с усилием  выделЯл голоса
апостолов из звучавшего  у него  в  ушах  хора бессвЯзных криков, и  наконец
после  долгого  молчаниЯ  велел  подождать  еще немного  --  он  должен  еще
подумать,  ибо  чувствует, что  должно  вскоре  произойти  такое,  что решит
определенно и окончательно  судьбу их, жизнь их и смерть. €  еще сказал, что
спустЯ  небольшое времЯ присоединитсЯ к ним, живущим в окрестностЯх ‚ифании,
и уж  этого  не  смог уразуметь ни Џетр, ни Ђндрей: как  же  это он  оставит
осиротевших сестер, и зачем это нужно сейчас, когда ничего еще не решено. Ќе
надо  тебе возвращатьсЯ к нам, побудь пока в доме ‹азарЯ,  сказал Џетр, того
не знаЯ, что душу €исуса ежеминутно, днем и ночью рвут, и терзают клещи двух
мук  --  долга  перед  людьми, все бросившими,  чтобы следовать  за  ним,  и
пребываниЯ  в  этом  доме,  рЯдом  с сестрами,  похожими  друг  на  друга  и
враждебными друг другу, как лицо и его отражение в зеркале. ‹азарь оставалсЯ
в доме и никуда не уходил --  присутствие его ощущалось и в суровости Њарфы,
не  простившей  сестре, что  та вмешалась  и не  допустила  воскрешениЯ,  не
простившей  и  €исусу,  что  тот отказалсЯ воспользоватьсЯ  своим богоданным
могуществом; и в потоках слез,  проливаемых Њарией, котораЯ, не желаЯ, чтобы
когданибудь настигла брата  ее  втораЯ смерть, воспротивилась тому, чтобы он
жил, и теперь до гроба была обречена казнитьсЯ, что не спасла его от первой.
ЏостоЯнное присутствие его ощущал и €исус в виде чегото непомерно огромного,
заполнившего и  заполонившего  все пространство,  все  уголки  его смЯтенной
души, уже  не раздвоенной,  а расчетверенной -- ибо согласен был  с тем, что
сказала ЊариЯ, но винил ее в  этом; ибо понимал мольбу Њарфы, но  осуждал ее
за это. € ему казалось, будто четверка бешеных коней рвет его душу на четыре
части;  будто  четыре  Якорные  цепи,  накручиваЯсь  на  четыре лебедки,  по
волоконцу  раздирают  ее; будто Ѓог и „ьЯвол, ухватЯсь за нее с двух сторон,
божественной  и   дьЯвольской  забавы   ради,   перетЯгивают,   как   канат,
измочаленные  ее  остатки. Љ  дверЯм дома,  что  был некогда  домом  ‹азарЯ,
подходили убогие  в струпьЯх и Язвах, молили исцелить их страждущую плоть, и
Њарфа прогонЯла их, как бы  говорЯ: Ќе было спасениЯ брату моему -- не будет
же и  вам исцелениЯ,--  и  те  уходили,  чтобы вернутьсЯ погодЯ,  позже,  но
вернутьсЯ непременно и в конце концов добитьсЯ €исуса, который  очищал их  и
отсылал прочь излеченными, но никогда  не говорил: Џокайтесь, ибо излечитьсЯ
--  не то ли самое, что родитьсЯ заново не умираЯ, а у новорожденного грехов
нет, и каЯтьсЯ ему в содеЯнном нет нужды, поскольку ничего сделать он еще не
успел.  Ќо  €исус, побуждаемый  милосердием своим к возрождению человеческой
плоти, не во грех ему будь сказано, неизменно чувствовал  потом в душе некий
неприЯтный осадок, горькое и едкое послевкусие, ибо чудесами своими мог лишь
на известный срок отдалить неизбежный  упадок и распад  и знал, что тот, кто
сегоднЯ ушел от  него  здоровым  и  веселым,  завтра придет снова,  с плачем
жалуЯсь на  новые недуги и хвори, от  которых уже не будет  спасениЯ. Џечаль
его достигла такого предела, что Њарфа в сердцах сказала ему однажды: ‘мотри
только не умри у менЯ, второго ‹азарЯ мне не  пережить, Њагдалина же во тьме
.и тишине  ночи,  прЯчась под простыню, как прЯчетсЯ в  нору  раненый зверь,
чтобы  там,  втайне  ото  всех, скулить и стонать  без помехи, шептала, лежа
рЯдом с €исусом: џ  нужна тебе сегоднЯ, как никогда прежде,  но  ты,  теперь
там,  куда мне  не  дотЯнутьсЯ, ты  затворилсЯ за  дверью,  открыть  которую
превыше сил  человеческих,  а  €исус,  который  отвечал Њарфе: ‚ смерти моей
заключены  будут все смерти  ‹азарЯ,  он  вечно будет умирать  и  никогда не
воскреснет,-- просил  и молил Њарию: „аже если  не в  силах  ты  войти в  те
двери, не отходи от менЯ, протЯгивай ко мне руку, даже если не будешь видеть
менЯ,  а иначе Я забуду  о жизни или она менЯ  забудет. Њинуло еще несколько
дней,  €исус  ушел к  ученикам,  и  Њагдалина с ним. џ буду смотреть на твою
тень,  если не хочешь, чтобы смотрела на тебЯ, сказала она. џ хочу быть там,
где будет  моЯ  тень,  раз на нее будешь смотреть ты,  отвечал ей €исус. Ћни
любили друг  друга, и по дороге звучали слова,  подобные  этим, и не  только
потому,  что они  были искренни и красивы -- если могут  быть  слова разом и
красивы и искренни,-- но  еще и  потому, что уже приближалось времЯ теней  и
нужно  было, пока они еще  вместе, начинать привыкать ко  тьме окончательной
разлуки.
     ‚скоре достигла  ‚ифании  весть  о  том, что схвачен €оанн  Љреститель.
Ќичего,  кроме  того, что он взЯт,  и взЯт  по  приказу самого €рода Ђнтипы,
известно не  было, причину же этого, не в силах отыскать другой, усматривали
€исус и его ученики в том  лишь, что €оанн всюду  и везде и постоЯнно, между
пророчествами:   €дет  другой,  тот,  кто  будет  крестить  вас  огнем,--  и
проклЯтьЯми: ЏорождениЯ ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?--
возвещал о пришествии Њессии. €исус же сказал своим -- следует приготовитьсЯ
к тому, что будут их гнать и преследовать, и, поскольку уже давно всю страну
облетела весть о  том, что  они делают и что  говорЯт, €роду нетрудно  будет
сделать вывод, что  два да два  --  четыре,  и приказать  взЯть  под  стражу
Џлотникова сына, похвалЯющегосЯ, будто он -- ‘ын Ѓожий, и присных его, чтобы
отсечь вторую  и главную голову дракона,  грозЯщего лишить его престола. Ќет
ни малейших сомнений в правоте поговорки, гласЯщей, что отсутствие  новостей
лучше, чем плохие новости, но, к чести слушавших  €исуса, следует  отметить,
что принЯли они дурную весть с душевным спокойствием тех, кто,  с тревогой и
душевным же трепетом  ожидаЯ чего угодно, оказывалсЯ в последнее времЯ перед
ничем.   Ћни  спрашивали  друг   друга   и  €исуса,  как  быть  им   в  этих
обстоЯтельствах  --  держатьсЯ  ли  попрежнему  вместе  и  сообща  встретить
грозЯщую опасность,  разойтись  ли  по городам  и  деревнЯм или удалитьсЯ  в
пустыню, питаЯсь сушеной саранчой и  диким медом, как поступал €оанн  в свое
времЯ, перед тем  как  вышел оттуда -- длЯ вЯщей славы €исуса и, как показал
ход событий, себе  на  горе. Ќо  пока не двинулись  в ‚ифанию  €родовы воины
избивать новых младенцев, €исус и ученики его могли спокойно рассмотреть все
возможные варианты, чем  и занимались в ту минуту, когда разом пришли втораЯ
и третьЯ  новости -- о том, что €оанн Љреститель обезглавлен,  и о  том, что
арест его и, последующаЯ казнь не имеют никакого  отношениЯ к пророчествам о
пришествии   Њессии   или   наступлении   –арства  Ѓожьего   и   объЯснЯютсЯ
исключительно    громогласными    обличениЯми   кровосмесительного    брака,
свершенного  €родом,  который при  живом  муже  женилсЯ на  €родиаде,  своей
племЯннице и невестке. ‚есть о гибели €оанна вызвала плач и стенаниЯ равно у
мужчин  и  у женщин,  скорбевших одинаково безутешно и  одинаково эту скорбь
выражавших, однако разумению всех, сколько  ни было их там, людей недоступна
оказалась причина гибели  €оанна, вернее  ничтожность ее, ибо, без сомнениЯ,
должна была иметьсЯ инаЯ, более существеннаЯ причина, а она между тем словно
бы  и  не существовала  вовсе сейчас и  завтра не будет иметь  ни  малейшего
значениЯ.  Љричал  в Ярости €уда  €скариот, которого, как  мы помним,  €оанн
окрестил: Љак же это, обращалсЯ  он ко всем, не исключаЯ и женщин, как такое
может  быть  --  €оанн  провозглашает  скорое  пришествие   Њессии,  который
освободит народ, а убивают его за то Якобы, что обвинил  дЯдю и племЯнницу в
кровосмесительной свЯзи, в нарушении супружеской верности и в прочих грехах,
будто  мы не  знаем, что  блудодейство у  них  в  роду от первого  €рода  до
нынешнего? Љак  же  может быть, восклицал  он, что,  если Ѓог послал  €оанна
возвестить пришествие Њессии, а Я  не сомневаюсь,  что  это Ѓог, потому хотЯ
бы, что без Ѓожьего соизволениЯ  ничего на  свете  не сделаетсЯ,-- так  вот,
если €оанн выполнЯл Ѓожью волю,  то пусть объЯснЯт мне  люди более сведущие,
чем  Я,  как допустил Ѓог, чтобы  собственные его намерениЯ здесь, на земле,
нарушались так  бессовестно,  но только,  пожалуйста, пусть не говорЯт, что,
мол, пути ѓосподни неисповедимы, что ведомое …му нам неведомо  и ведомо быть
не может, ибо на это Я отвечу -- Я именно хочу знать, знает ли обо всем этом
Ѓог?! •олодок  страха  пробежал по хребту  всех слушавших  его,  словно гнев
ѓосподень уже готов был поразить и дерзеца, и тех, кто не заставил его в тот
же миг, как уста его изрыгнули  хулу, расчестьсЯ за  нее.  Ќо  раз уж Ѓог не
потребовал  удовлетворениЯ у €уды  €скариота, вызов пришлось принЯть €исусу,
как стоЯщему ближе всех к верховному ответчику. Ѓудь это другаЯ религиЯ и не
будь так остра ситуациЯ, дело бы, возможно, тем и кончилось --  кончилось бы
загадочной улыбкой €исуса, которую, сколь  ни была она мимолетна, легко было
разложить на  три составлЯющих  -- удивление,  благосклонность, любопытство,
причем  удивление вспыхнуло мгновенно,  в благосклонности  не было  ни грана
снисходительности, а в любопытстве -- усталости. Ќо улыбка исчезла тут же, и
смертельнаЯ  бледность  покрыла  вмиг осунувшеесЯ  лицо €исуса, словно вдруг
воочию вживе и  въЯве увидевшего собственную судьбу. Џусть  уйдут женщины,--
медленно, лишенным всЯкого выражениЯ голосом проговорил он наконец, и первой
поднЯлась ЊариЯ Њагдалина. Џотом, дождавшись, когда молчание придавило всех,
кто  сидел  у  костра,  низким  сводом,  стиснуло   стенами,  замуровало   в
глубочайшей из пещер земли, €исус сказал: €оанн сам спросит Ѓога, почему тот
привел  ему --  ему, пришедшему возвестить столь  великие истины,--  умереть
так, как он  умер, изза такой безделицы, и замолчал  на миг, но,  когда €уда
собралсЯ  чтото произнести, вскинул руку, заграждаЯ ему уста, и договорил: Ђ
мой  долг, как Я  понЯл  только что,--  сказать вам: Я знаю то же, что знает
Ѓог, если только  он сам не  запретит мне.  Џослышались измененные волнением
голоса   встревожившихсЯ,  беспокойно   задвигавшихсЯ  учеников,  которые  и
боЯлись, и  жаждали  узнать  это, и  лишь  €уда сохранил  прежнее дерзкое  и
вызывающее  выражение.  ‘казал €исус: џ  знаю свою судьбу,  знаю  вашу и тех
многих, кому еще  предстоит  родитьсЯ;  мне открыто  предначертанное Ѓогом и
ведомо то, зачем он сделает  это,  и обо всем этом Я обЯзан говорить с вами,
поскольку это всех касаетсЯ сейчас  и еще сильней коснетсЯ в будущем. ‡ачем,
спросил его Џетр, зачем  знать нам то,  что  одному  тебе поведал Ѓог, лучше
молчи. ‚о власти Ѓога было бы заставить менЯ молчать. ’ы хочешь сказать, что
Ѓогу  безразлично, будешь ты хранить молчание или  нет, что то и другое  ему
равно безразлично и что, если Ѓог говорит твоими устами, твоими устами будет
Ћн говорить, даже когда, как сейчас, к примеру, ты идешь наперекор …го воле?
’ы знаешь, Џетр, что менЯ распнут? „а, ты ж сказал мне об этом.
     Ќо Я не сказал, что и ты умрешь  на  кресте, и Ђндрей, и ”илипп, что  с
‚арфоломеЯ сдерут кожу заживо,  а ЊатфеЯ убьют варвары, что €акову ‡еведееву
отрубЯт голову, что €акова Ђлфеева побьют камнЯми, ”ому пронзЯт копьем, €уде
”аддею  размозжат череп дубиной, ‘имона же распилЯт пополам,-- ничего  этого
ты прежде не  знал, а теперь знаешь,  и знают  все остальные. ‘лова его были
встречены молчанием: будущее стало известно и страха более не внушало, и все
было, как если бы €исус предрек им: ‚ы умрете, а они бы хором ответили:
     Џодумаешь, новость сказал, а то мы без тебЯ не знали.
     Ќо €оанн ‡еведеев и €уда  €скариот, не упомЯнутые  €исусом, спросили  в
один голос: Ђ Я?-- и ответил €исус: ’ы, €оанн, доживешь до старости и умрешь
своей смертью, а  ты, €уда, держись подальше  от  смоковниц, ибо недалек уже
тот час,  когда ты  своими  руками удавишьсЯ на  одной  из них. ’ут раздалсЯ
голос когото из учеников, только непонЯтно было, кого именно: ‘тало быть, мы
умрем за тебЯ? Ќе за менЯ,  а за Ѓога, отвечал €исус. Ђ чего же Ћн, в  конце
концов, хочет?--  спросил €оанн.  Ћн хочет  владеть всем миром. Ќо мир и так
принадлежит  ему. ‚седержителю и творцу ‚селенной,  причем не со  вчерашнего
днЯ и  с завтрашнего, а от начала времен  и до скончаниЯ  века, сказал ”ома.
ќтого  Я не знаю, отвечал €исус. Ќо ты так  долго таил это в душе, почему же
решил  сейчас поведать  нам обо  всем?  “мер ‹азарь, исцеленный  мною,  умер
€оанн,  возвестивший обо мне, и смерть  уже среди  нас. ‚сЯкаЯ тварь  земнаЯ
смертна, заметил Џетр, чем  мы лучше других? ‚ будущем  многие умрут по воле
Ѓога и за  дело его. ђаз по воле Ѓога,  значит,  за свЯтое  дело. Ћни  умрут
оттого  лишь, что выпало им родитьсЯ  тогда, когда родились они, не раньше и
не позже. Ћни войдут в  жизнь вечную, возразил Њатфей.  „а, но почему должны
будут претерпевать длЯ этого такие муки?!  …сли ‘ын  Ѓожий  говорит  это, он
отрицает самого  себЯ,  сказал  Џетр.  ’ы  ошибаешьсЯ:  только ‘ыну  Ѓожьему
позволено говорить так, ибо то, что в твоих устах прозвучит богохульством, в
моих пребудет  словом Ѓожьим. ’ак  получаетсЯ,  что мы вроде должны выбирать
между тобой и Ѓогом.  ‚ыбор ваш  должен  быть вечно и  неизменно лишь  между
Ѓогом  и Ѓогом, Я же стою на полпути от вас до Ѓога, и от менЯ до вас как от
вас -- до людей.  —то надлежит нам сделать? Џомочь смертью моей спасти жизни
тех, кто еще не родилсЯ. Ќо ты не можешь идти наперекор воле Ѓога.  Ќе могу,
но попытатьсЯ должен. ’ы -- ‘ын Ѓожий, тебе ничего не грозит, мы же навсегда
погубим душу свою. Ќет, ибо, повинуЯсь мне, вы  все еще будете  повиноватьсЯ
Ѓогу. Ќа  горизонте,  там,  где обрывалась пустынЯ, поЯвилсЯ краешек красной
луны. Ќу говори же, воскликнул Ђндрей, но €исус  дождалсЯ, пока  не выплывет
над землей  весь целиком огромный кровавый диск, и  только  тогда продолжал:
‘ын  Ѓожий должен будет умереть на кресте, чтобы так исполнить волю Ћтца, но
если  вместо  него  распнут   обыкновенного  человека,  не  сможет  уже  Ѓог
пожертвовать  своим  сыном. ’ы  хочешь вместо себЯ послать на казнь простого
человека, одного из нас?-- спросил Џетр. Ќет, Я сам займу место ‘ына.
     ђади  Ѓога,  объЯснись.  „а,  на  крест  пойдет  простой,  обыкновенный
человек,  но  только он  объЯвит себЯ царем €удейским, намеренным  свергнуть
€рода с престола и изгнать римлЯн из пределов  своих, и просить Я вас хочу о
том, чтобы ктонибудь из вас без промедлениЯ отправилсЯ во •рам и сказал там,
что Я и есть этот человек, и, если власти окажутсЯ расторопны, Ѓог не успеет
своим судом  заменить земное правосудие, как не отклонил он секиры палача от
головы €оанна.  ‚се ученики  онемели  от изумлениЯ,  но  уже  вскоре дружным
криком изъЯвили свое негодование,  протест, невозможность  поверить в  слова
€исуса. …сли ты -- сын Ѓога, то и  умереть должен как сын Ѓога!-- воскликнул
один.  џ преломлЯл с  тобой  хлеб,  как  могу Я предать  тебЯ?!--  простонал
другой. Ќе  может быть  царем  €удейским тот, кому  суждено  стать  владыкой
мира!-- твердил третий.
     Ќа  месте прикончу всЯкого, кто попытаетсЯ  донести  на  тебЯ!--  рычал
четвертый. ’ут, взлетев над  всем этим гвалтом,  прозвучал Ясный голос  €уды
€скариота,  произнесшего раздельно и отчетливо: џ  пойду в •рам, если такова
твоЯ  волЯ. …го тотчас схватили, и уже  сверкнули  выхваченные изпод  плащей
клинки, когда €исус  приказал:  Ћтпустите его, не  причинЯйте  ему зла,-- и,
поднЯвшись, обнЯл €уду и поцеловал  его в обе щеки,  после чего  сказал: —то
делаешь, делай скорей. ’от, не промолвив более ни слова,  закинул край плаща
за плечо и исчез в ночи, будто тьма поглотила его.
     Ђ  при первом  свете днЯ пришли взЯть €исуса храмоваЯ  стража  и  воины
€рода. Ћни незаметно подобрались  к  тому месту,  где разбиты были  шатры, и
потом некоторые, вооруженные мечами и копьЯми, ворвались туда, и старший над
ними крикнул: ѓде тот,  что  называет себЯ "–арь €удейский"?-- а  потом  еще
раз: Џусть выйдет человек, именующий себЯ "–арь €удейский",-- и  тогда вышел
из шатра  €исус и с ним плачущаЯ  ЊариЯ Њагдалина.  ‚оин, подошедший,  чтобы
свЯзать ему руки, шепнул ему: …сли все же, несмотрЯ на то что сегоднЯ пришли
мы  взЯть тебЯ, станешь ты  когданибудь  царем  над  нами,  вспомни,  что  Я
исполнЯл приказ,  и, если ты  прикажешь взЯть того, кто ныне  приказал взЯть
тебЯ, Я подчинюсь тебе, как ныне подчинилсЯ ему. €исус же ответил:
     Ћдин царь не  схватит другого царЯ, и бог не  убьет бога, ибо  на  то и
существуют такие, как ты. Џокуда опутывали веревкой и ноги его, чтобы он  не
мог убежать, промолвил €исус как  бы про себЯ:  Џоздно спохватились,  Я  уже
убежал. ‚ этот миг испустила  Њагдалина душераздирающий вопль,  и сказал  ей
€исус: ’ы не так еще заплачешь по мне,-- и другим женщинам: € вы все,  когда
придет  такой же час длЯ всех, кто стоит здесь,  и длЯ вас самих, восплачете
горько, но знайте, что в тысЯчи раз больше пролилось бы слез в будущем, если
бы  Я по воле  своей  не  решилсЯ принЯть смерть. €  потом,  повернувшись  к
старшему над воинами, сказал ему: Ћтпусти людей, что были со мной, Я -- –арь
€удейский,  Я,  а не они,-- и, уж более не прибавив ни  слова, пошел вперед,
воины же окружали его.  ’ем временем взошло и поднЯлось над ‚ифанией солнце,
и все они двинулись по дороге на €ерусалим -- впереди €исус, по бокам его --
воины,  державшие  концы веревки, которой  свЯзаны  были  его  руки,  следом
ученики и  женщины, причем первые пылали  гневом, вторые же плакали,  но  от
слез одних  проку и толку было  столько  же,  сколько  от Ярости других. —то
делать нам?-- переговаривались они между собой  вполголоса,--  напасть ли на
воинов  и  попытатьсЯ отбить  €исуса и  погибнуть в  бою или же разбежатьсЯ,
покуда не вышел  приказ схватить  и нас всех?-- и, как не в силах  они  были
сделать выбор, то  не сделали  ничего, следуЯ  за  стражниками  в  некотором
отдалении. ‘пустЯ небольшое времЯ заметили ученики, что отрЯд остановилсЯ, и
не могли  понЯть  почему, и даже  мелькнула  у них мысль, что пришел  другой
приказ и воины сейчас развЯзывают €исуса, однако  длЯ того, чтобы поверить в
такое, недостаточно  буйным  были они наделены воображением. Ќикакие узлы не
развЯзались,  а  один,  по  крайней  мере, затЯнулсЯ  еще  крепче,  намертво
затЯнулсЯ под  тЯжестью  тела,--  на ветви придорожной  смоковницы,  которую
никак не  могли миновать €исус и ведшие его, висел в петле €уда €скариот, по
доброй воле вызвавшийсЯ донести на учителЯ,  чтобы исполнена  была последнЯЯ
волЯ его. Џо знаку командира  конвоЯ  двое  стражников  перерезали веревку и
опустили наземь бездыханное тело. Ќе остыл еще, сказал один из них, и ничего
удивительного в  этом  не  было,  потому  что  €уда, загодЯ  взобравшись  на
смоковницу,  привЯзал веревку к ветви ее, сунул  голову в  петлю  и принЯлсЯ
терпеливо ждать, когда вдалеке изза поворота дороги покажетсЯ €исус, чтобы в
тот же миг со спокойной  совестью, ибо выполнил он все, что надо, и так, как
надо, кинутьсЯ вниз. €исус подошел к телу -- стража не препЯтствовала ему --
и долго глЯдел в искаженное недолгой  предсмертной мукой  лицо.  ’еплый еще,
повторил  конвойный,  и  €исус  подумал, что сейчас мог бы, если бы захотел,
сделать то, чего  не  сделал  с ‹азарем,-- воскресить €уду,  чтобы  в другом
месте и в другое -- быть может; весьма отдаленное -- времЯ обрел тот тихую и
естественную смерть,  а не помеченное  клеймом  предательства бессмертие. Ќо
всем известно, что воскрешать людей по силам только ‘ыну Ѓожьему, а никак не
–арю €удейскому, чей дух безмолвствует, а руки и ноги свЯзаны.
     ‘тарший конвоЯ приказал: Ѓросьте его здесь, местные похоронЯт, а нет --
будет воронью пожива, только сперва посмотрите, нет ли при нем чего ценного.
Ќичего, ни  гроша, доложили стражники,  обшарив  труп, да и  не могло  быть,
поскольку деньгами общины распорЯжалсЯ Њатфей, поднаторевший в этом деле еще
с той поры, когда был мытарем при таможне и звалсЯ ‹евий.
     …му не заплатили за донос, пробормотал €исус, и стражник, слышавший его
слова,  ответил:  •отели  было, да он сказал, что привык  платить свои долги
сам,  ну да,  видно,  он расчелсЯ сполна. ЏроцессиЯ двинулась  дальше:  иные
ученики  с жалостью  взирали  на  тело  былого  своего сотоварища,  но €оанн
сказал: Ћставим его, он не из наших, а другой €уда, €уда ”аддей, возразил:
     •отим мы того или нет, но он всегда будет из наших, другое дело, что мы
не будем знать,  что с ним делать, но  это  не важно -- он наш. €дем, сказал
Џетр, нечего нам делать рЯдом с €удой €скариотом. ‚ерно, сказал на это ”ома,
место наше -- рЯдом с €исусом, да только пустует оно.
     Џришли наконец в €ерусалим, и €исуса привели в ‘инедрион,  состоЯщий из
старейшин,  первосвЯщенников и  книжников. ѓлава же  его обрадовалсЯ, увидев
€исуса,  и сказал ему: џ  предупреждал тебЯ, но ты  не внЯл моим  словам,  а
теперь  гордынЯ  твоЯ  не защитит  тебЯ,  а  ложь, которую  ты  изрекаешь,--
погубит. Ћ  чем ты?--  спросил €исус. Ћ том, вопервых, что  ты будто бы –арь
€удейский. џ -- –арь €удейский. Ђ  вовторых, о том, что ты -- ‘ын Ѓожий. Љто
сказал тебе, что  Я называл себЯ "‘ын  Ѓожий"? ‚се твердЯт  об этом. Ќе верь
им,  Я  -- –арь €удейский.  ‡начит,  ты признаешь, что ты  --  не  сын Ѓога?
ЏовторЯю тебе, Я -- –арь €удейский. Ѓерегись, одного этого достаточно, чтобы
приговорить тебЯ к смерти. џ  сказал то, что сказал. —то ж, в таком случае Я
отправлю  тебЯ  к  римскому  прокуратору, ему  любопытно будет  поглЯдеть на
человека,  который  собираетсЯ изгнать его  из страны,  а  страну  отнЯть  у
кесарЯ.
     ‘тража  повела  €исуса  во дворец Џилата, и,  поскольку уже  разнеслась
весть о том, что схвачен человек, называющий себЯ –арем €удейским, изгнавший
из  •рама  торгующих  и меновщиков,  поджегший их  лотки  и палатки, толпами
сбегались люди посмотреть, как выглЯдит  царь, когда при всем честном народе
ведут  его со  скрученными  за  спиной  руками  по  улицам,  точно  обычного
преступника, и любопытным было очень  мало  дела до того, из  истинных ли он
царей или из тех, кто сам лишь таковым себЯ считает. €, как всегда случаетсЯ
в нашем  разнообразном  мире,  одни  сострадали ему,  другие  --  нет,  одни
говорили:  Ћтпустите  беднЯгу, он  же  Явно  не  в  себе, другие,  напротив,
считали,  что  преступление должно быть  примерно  наказано,  чтоб неповадно
было, и что если  преступлений много, то и наказаний должно быть уж никак не
меньше. ‡амешавшись в  гущу толпы, брели в ней как потерЯнные ученики €исуса
и пришедшие с ними женщины, и вот ихто легко было узнать по тому, как горько
они рыдали, и лишь одна из них, Њагдалина, не плакала, и невыплаканные слезы
жгли ее изнутри.
     Ћт дома  первосвЯщенника до дворца  прокуратора было недалеко, но  путь
этот показалсЯ €исусу  нескончаемым, и не потому, что к этому моменту толпа,
окончательно разуверившаЯсЯ,  что  жалкий человек под  стражей годитсЯ  ей в
цари, донЯла его насмешками и бранью,-- нет, все никак не могли они добрести
до суда, который по его, €исусовой воле должен обречь  его на смерть, а ведь
в любую минуту могло случитьсЯ так, что Ѓог, глЯнув ненароком в эту сторону,
скажет: ќтто  еще что такое?!  Њы  так не договаривались.  •рамоваЯ  стража,
передав €исуса римским солдатам, осталась снаружи у ворот дожидатьсЯ решениЯ
прокуратора, во дворец же допущены были только немногие члены ‘инедриона.
     ‘идЯ в своем кресле, прокуратор  римский по имени  Џонтий Џилат  видел,
как  ввели  и поставили  пред ним  обросшего и босого  оборванца, в  тунике,
покрытой пЯтнами давними и свежими --  последние оставлены были соком спелых
и зрелых плодов земных, сотворенных  богами вовсе не длЯ  того, чтобы  люди,
швырЯЯ их, давали  выход злобе своей и позорили себе подобных. Ђрестованный,
стоЯ перед прокуратором, голову держал высоко, глЯдел в пространство,  но не
вдаль, а в одну близ кую, хоть и неопределимую точку, расположенную гдето на
перекрестье  взглЯдов  его  и  Џилата. ’от до  сей  поры  видел перед  собой
подсудимых  лишь  двух  видов  -- одни  опускали перед ним глаза, другие же,
напротив, посылали ему взглЯд прЯмо в лицо, как посылают  вызов на поединок:
первых он  презирал, вторых всегда  немного  побаивалсЯ  и  потому  старалсЯ
приговорить их поскорее. Ђ этот был словно и здесь, и одновременно еще гдето
и  держалсЯ  с таким отстраненнорассеЯнным достоинством, как будто  и впрЯмь
был царем по праву рождениЯ, непреложно уверенным в себе и в том, что, когда
в самом скором  времени  разъЯснитсЯ  досадное недоразумение, тотчас получит
назад свой царский венец,  и скипетр, и мантию. ‚ конце концов Џилат, сочтЯ,
что  правильней  будет  отнести  этого  подсудимого  ко  второму  виду  и  в
соответствии с этим судить его, приступил к допросу. Љто ты и откуда? €исус,
сын €осифа, Я родом из ‚ифлеема €удейского, но жил в Ќазарете ѓалилейском, и
потому называют менЯ €исус Ќазорей. Љто твой отец?
     џ же сказал -- €осиф. —ем он занималсЯ? Џлотничал.
     ‘кажика мне,  каким это  образом  плотник €осиф  родил €исусацарЯ? …сли
царь может родить плотника, то и плотнику должно  быть по силам родить царЯ.
‚ этот  миг  вмешалсЯ  в  допрос  один  из  первосвЯщенников, сказавший так:
Ќапоминаю тебе, Џилат, что  человек этот утверждал также,  что он ‘ын Ѓожий.
Ќе правда, Я говорил всего лишь, что Я -- ‘ын —еловеческий, отвечал €исус, а
первосвЯщенник  воскликнул,  обращаЯсь  к  Џилату:  Ќе  дай  обмануть  себЯ,
прокуратор: в нашей  религии слова "‘ын Ѓожий" и "‘ын —еловеческий" суть два
названиЯ одного и того же. Џилат с равнодушным пренебрежением пожал плечами:
џ бы еще заинтересовалсЯ,  тверди  он повсюду, что приходитсЯ, скажем, сыном
ћпитеру, как уж бывало раньше, но какое мне дело до того, сын он вашего бога
или нет. ’огда суди его за то, что он называет себЯ -- "–арь €удейский", нам
этого  достаточно. Ћсталось только  узнать,  достаточно ли этого  длЯ  менЯ,
отвечал  Џилат весьма  неучтиво. €исус спокойно ждал, когда окончитсЯ спор и
возобновитсЯ  допрос. ’ак кто ты есть?-- спросил  Џилат. –арь  €удейский.  €
чего добиваешьсЯ? ‚сего, что подобает и  пристало царю. Ќу например? Џравить
своим народом и защищать его. Ћт чего? Ћт всего, что будет угрожать ему.
     Ћт  кого? Ћт всЯкого,  кто  будет угрожать ему.  €  в первую очередь от
ђима,  если  Я  верно  тебЯ  понЯл. ’ы понЯл  верно. €  чтобы  защитить его,
поведешь с нами войну?
     Љак  же иначе?  € изгонишь  нас из этих пределов? Ћдно влечет  за собой
другое,  это очевидно. Ћчевидно, что ты  враг  кесарЯ. џ  -- –арь €удейский.
‘ознайсЯ, что ты враг кесарЯ. џ -- –арь €удейский, и ничего другого уста мои
не  вымолвЯт. ЏервосвЯщенник в крайнем  возбуждении  воздел руки к  небу: ’ы
видишь,  прокуратор, он призналсЯ, и ты  не можешь даровать жизнь тому,  кто
при свидетелЯх заЯвил,  что он -- враг твой и  римского кесарЯ.  Џомолчи, со
вздохом сказал  ему Џилат и, повернувшись к €исусу, спросил:  —то еще можешь
сказать?
     Ќичего,  ответил  тот.  ’ы  принуждаешь  менЯ  вынести   тебе  смертный
приговор. „елай, что должен. Њожешь сам выбрать  себе  казнь. џ  уже выбрал.
Љакую же? ђаспЯтие.
     •орошо, ты умрешь на кресте. €исус наконец  нашел глазами глаза Џилата.
“ менЯ  есть просьба. …сли она не противоречит твоему  приговору,  говори, Я
исполню.
     Џусть над моей головой прибьют к кресту доску, где будет  написано, кто
Я и  что Я, чтобы  люди знали. Ѓольше ничего? Ќичего.  Џо знаку  прокуратора
секретарь подал  ему  чем  и  на чем писать,  и Џилат собственноручно вывел:
"€исус  Ќазорей –арь  €удейский".  ЏервосвЯщенник,  заметив  это,  вышел  из
состоЯниЯ  блаженного довольства,  в котором пребывал, и возразил: Ќе  "–арь
€удейский"  следует  писать, а "именующий себЯ –арем  €удейским". Ќо  Џилат,
злЯсь на себЯ самого -- он уверилсЯ в том, что правильней было  бы сохранить
этому человеку жизнь и отпустить  его  на все четыре стороны, ибо даже самый
недоверчивый судьЯ  не  усмотрел  бы  угрозы ђимской империи,  исходЯщей  от
такого  ее  врага,-- отвечал сухо: Ќе докучай  мне более, что Я  написал, то
написал. Ћн  махнул солдатам, чтобы выводили осужденного,  и приказал подать
воды, чтобы, как полагалось по обычаю, вымыть после суда руки.
     Ђ €исуса повели на некую гору, называемую ѓолгофой, и, поскольку ноги у
него, хоть  он и  был  крепок телом, подламывались под  тЯжестью  деревЯнной
перекладины,  центурион  подозвал прохожего,  опрометчиво остановившегосЯ на
миг посмотреть  на  шествие, и  приказал  ему  помочь  приговоренному. Ќу, о
насмешках, улюлюканье и брани, летевших из  толпы, как и о том, что была она
многочисленна, сказано  было выше. Ћ  том, что мало  кто испытывал жалость к
обреченному,  но все же нашлись и такие,-- тоже. —то же  касаетсЯ  учеников,
они бредут в толпе, и какаЯто женщина сию минуту  спросила Џетра: Ђ ты не из
тех ли, что был с  ним?-- и  Џетр, переспросив: џ?-- ответил:  Ќет, и отошел
поскорее, поглубже замешалсЯ в толпу, но и там тотчас встретил эту женщину и
снова  сказал  ей: Ќет, а поскольку  бог троицу  любит,  Џетр был спрошен  в
третий  раз  и  в  третий  раз отрексЯ. †енщины поднимаютсЯ  на гору по  обе
стороны  от  €исуса, сколькото  справа, сколькото слева,  и Њагдалина хоть и
ближе  всех, но  на  порЯдочном  отдалении,  потому что  солдаты никому  без
различиЯ пола  не  дают  подойти  вплотную  к тому  месту,  где  высЯтсЯ три
креста,-- на двух уже рычат, и воют, и  стонут казнимые,  а третий, прЯмой и
отвесный, будто колонна, подпирающаЯ купол небес,  еще пуст.  ‘олдаты велели
€исусу  лечь  наземь, и он  повиновалсЯ и раскинул руки  по  перекладине, и,
когда первый гвоздь, вогнанный безжалостным  ударом молотка, вошел, пробиваЯ
кожу и мЯсо, меж лучевыми костЯми,  вместе с  острой болью он  почувствовал,
как с головокружительной быстротой понеслось времЯ  обратно:  и боль была та
же, что испытал его отец, и  себЯ  он  вдруг увидел таким же, каким предстал
ему в  ‘епфорисе  €осиф.  Џотом  пробили второе запЯстье, и  сразу  же стали
раздиратьсЯ кожа и  мЯсо --  это перекладину вместе  с  пригвожденным к  ней
человеком в несколько резких рывков вознесли на вершину и прикрепили поперек
столба, так  что получилсЯ наконец крест  -- и на  хрупких косточках повисло
всей  своей тЯжестью его тело, и он почувствовал даже облегчение,  когда его
ноги привздернули  кверху и сложенные лодыжки пронизал третий гвоздь. ’еперь
все, теперь больше делать нечего, теперь только умирать.
     €исус умирает,  умирает,  жизнь уже уходит из него, как вдруг над самой
его  головой надвое  расходЯтсЯ небеса,  и поЯвлЯетсЯ Ѓог -- он одет так же,
как в лодке,-- и громовые раскаты его голоса разносЯтсЯ по всей земле, когда
он  говорит:  ’ы -- ‘ын  мой  возлюбленный, к  которому благоволит душа моЯ.
’огда  понЯл  €исус,  что  его  обманом  привели  сюда,  как  Ягненка  --  к
жертвеннику, что от  начала  начал  расчислено было, что жизнь его оборветсЯ
именно так, и,  вспомнив реку крови и страданий, котораЯ, взЯв в нем  исток,
будет разливатьсЯ все шире,  пока не затопит весь мир, закричал в разверстые
небеса, посреди которых улыбалсЯ ему  Ѓог: Џростите ему, люди, ибо не ведает
он, что творит. Џотом в смертном полузабытьи он видел Ќазарет и отца,-- тот,
пожимаЯ плечами и тоже  улыбаЯсь, говорил ему: € ты не можешь задать мне все
вопросы, и Я не знаю  всех ответов. Ћн был еще  жив, когда почувствовал, как
освежила ему уста  пропитаннаЯ водой и уксусом губка, и, глЯнув вниз, увидел
человека, который шел прочь  с шестом на плече и с ведром в руке. Ќо он  уже
не успел увидеть на земле, у подножиЯ креста, черную глинЯную чашку, куда по
каплЯм скатывалась его кровь.