 служит  нам основой длЯ последующих размышлений  о
неизбежности собственной смерти и о том, как мы  к ней  относимсЯ. Џоэтому Я
начну с нескольких примеров того,  как Я сам  встретилсЯ со  смертью  других
людей; быть может, это поЯснит вам мое собственное отношение к смерти.
     Њое  первое воспоминание  о смерти относитсЯ к очень далекому  времени,
когда Я был  в Џерсии, еще ребенком. Ћднажды вечером мои родители взЯли менЯ
с собой посетить, как тогда было принЯто, розарий, известный своей красотой.
Њы  пришли,  нас  принЯл  хозЯин  дома  и  его  домочадцы.  Ќас  провели  по
великолепному саду, предложили угощение и отпустили домой с чувством, что мы
получили самое теплое, самое сердечное, ничем  не скованное  гостеприимство,
какое только можно представить. ’олько на следующий день мы узнали, что пока
мы  ходили  с хозЯином дома,  любовались  его  цветами, были  приглашены  на
угощение, были принЯты со  всей учтивостью ‚остока, сын хозЯина дома, убитый
несколько часов назад,  лежал в одной из комнат. € это,  как  ни  мал Я был,
дало мне очень сильное чувство того, что такое  жизнь и что такое  смерть, и
каков  долг  живых  по   отношению  к  живым  людЯм,   какие   бы   ни  были
обстоЯтельства.
     ‚торое  воспоминание -  разговор времен гражданской  или  конца  первой
мировой войны между двумЯ девушками; брат  одной, который приходилсЯ женихом
другой, был убит.  Ќовость дошла до невесты; она пришла к своей подруге, его
сестре, и сказала: "ђадуйсЯ, твой брат погиб  геройски, сражаЯсь за ђодину".
ќто  опЯть-таки  показало  мне  величие  человеческой   души,  человеческого
мужества,  способность противостать не только опасности, страданию, жизни во
всем ее многообразии, всей ее сложности, но и смерти в ее голой остроте.
     …ще несколько  воспоминаний.  Ћднажды  в юности Я вернулсЯ  из  летнего
лагерЯ.  Њой  отец встретил менЯ и выразил беспокойство по поводу того,  как
прошел лагерь. "џ боЯлсЯ, - сказал он, - что с  тобой что-то случилось". џ с
легкостью юности спросил: "’ы боЯлсЯ, что  Я сломал ногу или свернул шею?" €
он ответил  очень серьезно, с  присущей  ему трезвою любовью:  "Ќет, это  не
имело  бы  значениЯ.  џ  боЯлсЯ, что  ты  потерЯл цельность  души". €  затем
добавил: "Џомни: жив ты или умер - не так  важно. Ћдно  действительно важно,
должно быть  важно  и длЯ тебЯ и длЯ других: ради чего ты живешь и за что ты
готов умереть".
     ќто опЯть-таки показало мне меру жизни, показало, чем должна быть жизнь
по отношению к  смерти: предельным  вызовом научитьсЯ жить (как отец  сказал
мне в другой раз) так, чтобы ожидать свою собственную смерть, как юноша ждет
невесту, ждать смерть, как ждешь возлюбленную, - ждать, что откроетсЯ дверь.
     € тогда (и это следует  продумать гораздо глубже, чем сумел  сделать Я,
но  Я  это  очень остро пережил сердцем  на протЯжении  прошедшей  ‘трастной
седмицы),  если •ристос -  дверь, открывающаЯсЯ на вечность, Ћн есть  смерть
наша. € это можно даже  подтвердить отрывком из ЏосланиЯ к ђимлЯнам, который
читаетсЯ  при крещении; там говоритсЯ, что мы погрузились в смерть •ристову,
чтобы  восстать  с  Ќим.  € другим местом ЏосланиЯ, которое говорит,  что мы
носим  в  теле своем мертвость •ристову. Ћн  - смерть,  и Ћн - сама  †изнь и
‚оскресение.


     ‘мерть отца
     € еще последний  образ: смерть моего  отца.  Ћн был тихий человек, мало
говорил; мы редко общались. Ќа Џасху ему стало нехорошо, он прилег.  џ сидел
рЯдом с ним,  и  впервые в жизни мы говорили с  полной открытостью. Ќе слова
наши были значительны, а была  открытость  ума  и сердца.  „вери  открылись.
Њолчание  было полно  той  же  открытости  и  глубины, что  и слова. Ђ затем
настала пора мне уйти. џ попрощалсЯ со всеми, кто был в комнате, кроме отца,
потому что чувствовал, что, встретившись так, как мы встретились, мы  больше
не можем разлучитьсЯ.
     Њы не  простились. Ќе  было сказано даже "до свиданиЯ", "увидимсЯ";  мы
встретились  - и это  была  встреча навсегда.  Ћн  умер в  ту  же ночь.  Њне
сообщили, что отец умер;  Я  вернулсЯ  из  госпиталЯ, где  работал; помню, Я
вошел  в  его комнату и  закрыл за собой  дверь. € Я ощутил такое качество и
глубину молчаниЯ, которое вовсе не было просто отсутствием шума, отсутствием
звука.  ќто  было  сущностное  молчание,  -  молчание,  которое  французский
писатель  †орж Ѓернанос описал в одном романе как  "молчание, которое само -
присутствие". € Я услышал собственные слова: "Ђ говорЯт, что есть  смерть...
ЉакаЯ ложь!"


     ‘оприсутствие с умирающим
     Ѓывает умирание иное. џ помню молодого  солдата, который оставлЯл после
себЯ жену, ребенка, ферму. Ћн мне сказал: "џ сегоднЯ умру. Њне жаль покидать
жену, но тут ничего не поделаешь. Ќо мне так страшно умирать в одиночестве".
џ сказал ему, что этого не произойдет:  Я буду сидеть с ним, и пока он будет
в  состоЯнии,  он  сможет  открывать  глаза  и  видеть,  что  Я  здесь,  или
разговаривать со  мной.  Ђ потом он сможет  взЯть менЯ за  руку  и  времЯ от
времени пожимать ее, чтобы  убедитьсЯ, что Я здесь. ’ак мы сидели, и он ушел
с миром. Ћн был избавлен от одиночества при смерти.
     ‘ другой стороны, порой Ѓог посылает человеку одинокую смерть, но это -
не оставленность,  это  одиночество в Ѓожием присутствии, в уверенности, что
никто  не  ворветсЯ  безрассудно,  драматически,  не  внесет  тоску,  страх,
отчаЯние в душу, котораЯ способна свободно войти в вечность.
     Џоследний  мой  пример  касаетсЯ молодого человека,  которого попросили
провести ночь у постели умиравшей пожилой женщины. Ћна  никогда не верила ни
во  что вне материального мира,  и теперь она покидала его.  Њолодой человек
пришел  к  ней вечером, она уже не отзывалась  на внешний  мир. Ћн сел  у ее
постели и  стал  молитьсЯ;  он  молилсЯ,  как мог,  и словами  молитв,  и  в
молитвенном  безмолвии, с  чувством  благоговениЯ, с  состраданием,  но  и в
глубоком недоумении. —то  происходило  с  этой женщиной,  вступавшей в  мир,
который она всегда отрицала, которого  никогда  не ощутила? Ћна принадлежала
земле - как  могла она вступить в  небесное?  € вот что он пережил, вот что,
как   ему  казалось,  он  уловил,  общаЯсь  с  этой  старой  женщиной  через
сострадание,  в озадаченности. Џоначалу умиравшаЯ лежала спокойно. ‡атем  из
ее слов, возгласов, ее  движений ему стало Ясно, что она что-то  видит; судЯ
по  ее словам, она видела темные существа; у ее постели столпились силы зла,
они кишели вокруг нее, утверждаЯ, что она принадлежит им. Ћни ближе всего  к
земле, потому что это падшие твари. Ђ затем вдруг она повернулась и сказала,
что видит свет, что тьма, теснившаЯ ее со всех сторон, и обступившие ее злые
существа  постепенно отступают,  и  она  увидела  светлые  существа.  €  она
воззвала  о  помиловании.  Ћна сказала: "џ не  ваша,  но спасите менЯ!"  …ще
немного спустЯ она произнесла; "џ  вижу свет".  € с  этими словами - "Я вижу
свет" - она умерла.
     џ  привожу эти  примеры  длЯ того, чтобы  вы  могли понЯть,  почему мое
отношение к смерти может показатьсЯ предвзЯтым, почему Я вижу в ней славу, а
не только скорбь и утрату. џ вижу и скорбь, и утрату. Џримеры, которые Я вам
дал, относЯтсЯ к внезапной,  неожиданной смерти,  смерти,  котораЯ приходит,
как  вор в ночи. Ћбычно так  не случаетсЯ.  Ќо если  вам встретитсЯ подобный
опыт, вы,  вероЯтно,  поймете,  как  можно,  хотЯ  в  сердце  жгучаЯ  боль и
страдание,  вместе  с  тем радоватьсЯ,  и  каким  образом - об  этом мы  еще
поговорим - возможно  в службе погребениЯ провозглашать: Ѓлажен путь, вонъже
идеши днесь,  душе, Яко  уготовасЯ  тебе место упокоениЯ... и почему ранее в
этой же службе мы как бы от лица умершего, употреблЯЯ слова псалма, говорим:
†ива будет душа моЯ и восхвалит ’Я, ѓосподи...


     ‘тарение
     —аще, чем с внезапной  смертью, мы сталкиваемсЯ  с  долгой или короткой
болезнью, ведущей  к  умиранию, и со  старостью, котораЯ постепенно приводит
нас либо  к могиле, либо - в зависимости от точки зрениЯ - к освобождению: к
последней встрече, к которой каждый из нас, сознательно или нет, стремитсЯ и
рветсЯ всю свою  земную жизнь, - к нашей встрече лицом к ‹ицу с †ивым Ѓогом,
с ‚ечной †изнью, с приобщенностью …му. € этот период болезни или нарастающей
старости нужно встретить и понЯть творчески, осмысленно,
     Ћдна  из трагедий  жизни, котораЯ приносит большие душевные страданиЯ и
муки  - видеть, как любимый человек страдает, терЯет физические и умственные
способности, терЯет  как будто  то, что было самое  ценное: Ясный  ум, живую
реакцию,  отзывчивость на жизнь и т.  п. ’ак  часто мы  стараемсЯ отстранить
это, обойти. Њы  закрываем  глаза, чтобы  не видеть, потому что  нам страшно
видеть и предвидеть. € в результате смерть приходит и оказываетсЯ внезапной,
в  ней  - не  только  испуг  внезапности,  о  чем  Я  упоминал  ранее,  но и
дополнительный  ужас того,  что  она поражает нас  в самую сердцевину  нашей
уЯзвимости,  потому что боль, страх, ужас росли, нарастали внутри  нас, а мы
отказывались  дать им  выход, отказывались  сами  внутренне  созреть. € удар
бывает  более  болезненный, более разрушительный, чем при  внезапной смерти,
потому  что   кроме  ужаса,   кроме  горечи  потери,   с  ним  приходит  все
самоукорение,  самоосуждение за то, что мы не сделали всего,  что можно было
сделать, - не сделали из-за того, что это заставило бы нас стать правдивыми,
стать честными, не  скрывать от самих  себЯ и от стареющего  или  умирающего
человека,  что смерть постепенно приоткрывает  дверь,  что эта дверь однажды
широко раскроетсЯ, и любимый должен будет войти в нее, даже не оглЯнувшись.
     Љаждый  раз, когда  перед  нами встает  медленно  надвигающаЯсЯ  утрата
близкого  человека,  очень  важно с  самого  начала смотреть  ей в лицо, - и
делать это совершенно спокойно, как мы смотрим в лицо человеку, пока  он жив
и  среди нас. ‚едь мысли о  грЯдущей смерти  противостоит  реальность живого
присутствиЯ. Њы  всегда  можем полагатьсЯ на это  несомненное  присутствие и
вместе с тем все  Яснее видеть все стороны  идущей на  нас  потери.  ‚от это
равновесие между убедительностью реальности и хрупкостью  мысли и  позволЯет
нам готовить самих себЯ к смерти людей, которые нам дороги.


     †изнь вечнаЯ
     ђазумеетсЯ,  такаЯ подготовка,  как  Я  уже  сказал,  влечет  за  собой
отношение к смерти, которое признает, с одной стороны, ее ужас, горе утраты,
но вместе с тем сознает, что смерть - дверь, открывающаЯсЯ в вечную жизнь. €
очень важно снЯть  преграды, не  дать страху  возвести  стену  между  нами и
умирающим. €наче он  осужден  на одиночество, оставленность, ему  приходитсЯ
боротьсЯ  со  смертью  и всем,  что  она длЯ  него  представлЯет, без всЯкой
поддержки  и пониманиЯ;  эта стена  не позволЯет и нам сделать  все, что  мы
могли бы  сделать,  с  тем,  чтобы  не  осталось  никакой  горечи,  никакого
самоукорениЯ,  никакого  отчаЯниЯ.  ЌельзЯ  с  легкостью  сказать  человеку:
"‡наешь, ты же скоро умрешь..."  „лЯ того,  чтобы быть в состоЯнии встретить
смерть,  надо  знать, что  ты укоренен в  вечности, не  только  теоретически
знать, но опытно быть уверенным, что есть вечнаЯ жизнь. Џоэтому часто, когда
видны первые признаки приближающейсЯ смерти, надо  вдумчиво, упорно работать
на то, чтобы помочь  человеку, который должен войти в ее тайну, открыть, что
такое  вечнаЯ  жизнь, в  какой  мере он уже  обладает этой  вечной  жизнью и
насколько уверенность в  том, что он обладает  вечной  жизнью, сводит на нет
страх смерти, - не  горе разлуки, не горечь  о том, что смерть существует, а
именно страх.  €  некоторым людЯм можно сказать:  "‘мерть при дверЯх; пойдем
вместе до ее порога; будем вместе возрастать  в этот опыт умираниЯ. € войдем
вместе в ту меру приобщенности вечности, котораЯ доступна каждому из нас".
     ќто Я  тоже  хотел бы  поЯснить  примером.  ‹ет тридцать тому  назад  в
больнице  очутилсЯ  человек,  как   казалось,  с  легким  заболеванием.  …го
обследовали и нашли, что у него неоперабельный, неисцелимый рак. ќто сказали
его  сестре и мне, ему не  сказали.  џ его навестил.  Ћн  лежал  в  постели,
крепкий,  сильный, полный  жизни, и  он мне сказал: "‘колько мне надо еще  в
жизни сделать,  и вот,  Я лежу, и  мне  даже  не могут сказать, сколько  это
продлитсЯ".  џ ему ответил: "‘колько  раз вы  говорили мне,  что мечтаете  о
возможности остановить времЯ, так, чтобы можно было быть вместо  того, чтобы
делать.  ‚ы никогда этого не  сделали.  Ѓог  сделал  это за вас. Ќастало вам
времЯ быть".  €  перед лицом необходимости быть, в ситуации,  которую  можно
было бы назвать до конца  созерцательной,  он в недоумении  спросил: "Ќо как
это сделать?"
     џ  указал ему,  что болезнь и смерть  зависЯт  не  только от физических
причин, от бактерий и патологии,  но также от всего того, что разрушает нашу
внутреннюю  жизненную  силу,  от  того,  что  можно  назвать  отрицательными
чувствами и мыслЯми, от всего, что подрывает внутреннюю силу жизни в нас, не
дает жизни свободно  изливатьсЯ чистым потоком. € Я предложил  ему разрешить
не только внешне, но и внутренне все, что в его взаимоотношениЯх с людьми, с
самим  собой, с  обстоЯтельствами жизни  было  "не то", начинаЯ с настоЯщего
времени; когда он выправит все в настоЯщем, идти дальше  и дальше в прошлое,
примирЯЯсь со  всем и со  всеми, развЯзываЯ всЯкий узел, вспоминаЯ  все зло,
примирЯЯсь - через покаЯние, через приЯтие,  с благодарностью, со  всем, что
было  в его жизни; а жизнь-то была очень тЯжелаЯ. €  так,  месЯц за месЯцем,
день за днем мы проходили  этот путь. Ћн примирилсЯ со всем в своей жизни. €
Я помню, в  самом конце жизни  он  лежал в  постели,  слишком слабый,  чтобы
самому  держать ложку,  и он  мне  сказал с сиЯющим взором:  "Њое тело почти
умерло,  но Я никогда не чувствовал себЯ так  интенсивно живым, как теперь".
Ћн обнаружил, что жизнь зависит не только от тела, что он -  не только тело,
хотЯ  тело  -  это  он;  обнаружил  в себе  нечто  реальное,  чего не  могла
уничтожить смерть тела.
     ќто очень важный опыт, который Я хотел напомнить вам, потому что так мы
должны  поступать  снова и  снова,  в течение всей жизни, если хотим ощущать
силу  вечной жизни в  самих себе  и  не  страшитьсЯ, что  бы ни случалось  с
временной жизнью, котораЯ тоже принадлежит нам.  Ќевозможно глубоко пережить
процесс умираниЯ, потому что мы не в состоЯнии вообразить, в чем он состоит.
Ќо можно обратитьсЯ к опыту людей, которые общались с умирающими.


     ‚осприЯтие смерти в детстве
     џ хотел бы теперь перейти к другой теме, поговорить о другом. ‚стречу с
собственной смертью мы переживаем  очень различно, в зависимости от возраста
и обстоЯтельств. Џодумайте  о  детЯх, которые слышат слово "смерть". Ћдни из
них  имеют, может  быть,  смутное  представление  о  ней;  другие  потерЯли,
возможно, одного или обоих  родителей  и горевали от сиротства.  Ћни ощутили
потерю, но не самую смерть. Ѓольшинство детей, во всЯком случае мальчиков, в
какой-то  период жизни играют в войну. "џ тебЯ застрелил. ’ы убит. Џадай!" €
ребенок падает,  и знает в своих чувствах, хотЯ и изнутри защищенности игры,
что  он  мертв; длЯ него  это означает,  что он не имеет права участвовать в
игре, бегать, не вправе шевельнутьсЯ. Ћн так и  должен  лежать. ‚округ  него
продолжаетсЯ жизнь, а он не принадлежит ей; пока в какой-то момент он больше
не может  выдержать  и  вскакивает с  возгласом: "Њне надоело быть  мертвым,
теперь твоЯ  очередь!" ќто  очень важный опыт, потому что через него ребенок
обнаруживает, что может оказатьсЯ вне жизни; а вместе с тем это происходит в
игре, он защищен игровой ситуацией.  ‚ любой момент переживанию смерти может
быть положен конец  по взаимной  договоренности,  но чему-то он научилсЯ.  џ
помню, много лет тому назад в одном из наших детских лагерей был чрезвычайно
впечатлительный мальчик, который воспринимал эту ситуацию  настолько  остро,
что  не  мог  вынести  ее напрЯжениЯ;  и Я  провел с  ним целую  игру,  жил,
прЯталсЯ, вступал в бой, был "убит" вместе с ним, чтобы он смог войти в этот
опыт, который длЯ него был не игрой, был слишком реален. ќто один пример.
     ђебенок  может  познакомитьсЯ  со  смертью  уродливым  образом,  и  это
искалечит  его,  - или  напротив,  здраво, спокойно,  как покажет  следующий
пример (он взЯт из жизни, это не притча).
     ѓлубоко  любимаЯ  бабушка умерла  после долгой и  тЯжелой болезни. ЊенЯ
позвали, и  когда  Я приехал, то обнаружил, что детей увели.  Ќа  мой вопрос
родители ответили: "Њы  же  не могли допустить, чтобы дети остались в  одном
доме с покойницей". - "Ќо почему?" - "Ћни знают, что такое смерть". - "€ что
же они знают о смерти?" - спросил Я. - "Ќа днЯх они нашли в саду крольчонка,
которого задрали кошки, так что они видели, что такое смерть". џ сказал, что
если у детей сложилась  такаЯ картина  смерти, они обречены через всю  жизнь
пронести чувство ужаса. Џри всЯком упоминании о смерти, на каждых похоронах,
у  любого гроба -  в этом  деревЯнном  Ящике длЯ них будет скрыт невыразимый
ужас...  Џосле долгого спора, после того, как родители сказали мне, что дети
неизбежно  получат  психическое  расстройство,  если  им  позволить  увидеть
бабушку, и что это будет  на моей ответственности, Я привел детей. Џервый их
вопрос был: "’ак что  же случилось с бабушкой?" џ сказал  им: "‚ы много  раз
слышали, как ей хотелось уйти в –арство Ѓожие к дедушке, куда он ушел прежде
нее. ‚от это и произошло". - "’ак она счастлива?" - спросил один из детей. џ
сказал:  "„а".  €  потом мы  вошли в  комнату,  где лежала  бабушка.  ‘тоЯла
изумительнаЯ  тишина. ЏожилаЯ женщина, лицо которой много лет  было искажено
страданием, лежала в совершенном покое и мире.  Ћдин  из детей  сказал: "’ак
вот что такое смерть!" € другой прибавил: "Љак прекрасно?"
     ‚от два выражениЯ  того же опыта. „адим ли мы детЯм воспринимать смерть
в образе  крольчонка, разодранного  кошками в саду, или  покажем им покой  и
красоту смерти?
     ‚ Џравославной –еркви  покойника привозЯт в храм заранее; мы  молимсЯ у
открытого гроба 1,
     1 ‚ практике ‡апада гроб привозЯт в храм закрытым, прЯмо к отпеванию, и
открывают длЯ прощаниЯ только по специальному настоЯнию близких. - ђед.
     рЯдом с ним стоЯт и взрослые и дети. ‘мерть  вовсе не следует скрывать;
она  проста, она - часть  жизни. „ети могут посмотреть  в  лицо  умершего  и
увидеть покой. Ќа прощание мы целуем умершего. € надо не забыть предупредить
ребенка, что лоб человека, который обычно был  теплый, теперь, когда он  его
поцелует,  окажетсЯ холодным; тут можно  сказать: "ќто печать смерти". †изни
сопутствует тепло; смерть холодна. € тогда ребенок не пугаетсЯ, потому что у
него есть  опыт тепла и  холода; и  то  и  другое  имеет свою природу и свое
значение.


     ЌасильственнаЯ смерть
     Џозднее  мы  встречаемсЯ  со  смертью  в  соответствии  с этими первыми
впечатлениЯми.  Џодростками, в  юности  мы  можем  столкнутьсЯ  трагически с
насильственной смертью, несчастными случаЯми, войной. џ помню юношу, который
ни разу в  жизни не подумал  о смерти; его  друг  погиб, разбилсЯ на большой
скорости на мотоцикле. Ћн пришел ко мне и сказал, что когда увидел результат
этого  безумиЯ  - искалеченное, истерзанное тело  друга, это  заставило  его
задуматьсЯ.  €  знаете,  что  пришло ему  на мысль? Њне  это показалось  поп
sequitur, никак  не  свЯзано с  тем, что произошло. Ђ он подумал: "…сли Я не
ищу  и  не достигаю свЯтости, Я окрадываю  Ѓога, лишаю …го  славы и  краду у
ближнего  то,  что ему по  праву  принадлежит".  ‘мерть - грубаЯ,  жестокаЯ,
безобразнаЯ,  которой  он  стал  свидетелем - поставила его  лицом к лицу  с
вечными, абсолютными ценностЯми, которые  он носил  в себе, но которые в нем
всегда спали, бездейственные, нетронутые.
     Ќа войне  смерть  порой  встречаешь  с  ужасом, а  порой  - с  душевным
подъемом.  Ќо  так  часто со  смертью  встречаютсЯ  люди в  том  возрасте  и
состоЯнии, которые никак не подготовили их к умиранию, к встрече со смертью.
Њолодое, крепкое человеческое тело без всЯкого, казалось  бы, семени  смерти
почти мгновенно оказываетсЯ перед вероЯтностью или  даже порой неизбежностью
смерти. ђеакциЯ  бывает очень различнаЯ; многое  зависит  от  того,  за  что
сражалсЯ  человек,  билсЯ ли он убежденно или поневоле, по необходимости или
добровольно. € то, как человек умирает, определЯетсЯ не возвышенностью дела,
которое он защищает, а тем, насколько полно, от всего сердца он предан этому
делу и готов отдать за него жизнь.
     џ  помню по 1940 году двух  молодых  немецких солдат. Ћни  были страшно
изранены, умирали.  џ  подошел и  спросил одного из них: "Ћчень  больно?" Ћн
посмотрел на  менЯ  угасающим  взором и  ответил:  "џ  не страдаю. Њы же вас
бьем..." Ћн мог встречать смерть из своей убежденности, что поступает право.
‘ моей точки зрениЯ он поступал неправо, но дело не в этом, - он-то был всем
сердцем предан своим побуждениЯм.


     ЏотерЯ близких
     Љак Я  уже говорил, мы  соприкасаемсЯ со  смертью впервые  и сколько-то
длительно через потерю близких. € на этом Я хотел бы несколько остановитьсЯ,
потому что, научаЯсь  понимать смерть других людей, ее  действие  в них,  ее
действие  в  нас через переживание чужой смерти,  мы  сумеем глЯдеть  в лицо
смерти,  в  конечном  итоге -  встретить  лицом к  лицу  собственную смерть,
сначала  как  возможность, вернее, неизбежность,  но неизбежность  часто как
будто  настолько далекую,  что мы с ней  не считаемсЯ, - а затем и как самую
реальность, грЯдущую на  нас. Џоэтому Я остановлюсь  на этой  теме  - утрате
близких.


     ‘обственнаЯ осиротелость
     џ  уже упоминал,  что одна  из проблем,  сразу встающих перед  тем, кто
потерЯл близкого человека, -  это  ощущение  одиночества, оставленности  тем
порой  единственным человеком, кто имел длЯ нас значение,  кто заполнЯл  все
пространство, все времЯ, все сердце.  Ќо даже если сердце  не было заполнено
целиком,  усопший  оставлЯет  после  себЯ  громадную  пустоту. Џока  человек
болеет, мы  погружены  в  мысли  и  заботы о нем.  Њы действуем  собранно  и
целенаправленно. Љогда человек умер, очень  часто оставшимсЯ кажетсЯ, что их
деЯтельность  потерЯла  смысл,  во всЯком  случае, не имеет непосредственной
цели, центра, направленности; жизнь, котораЯ, хотЯ была тЯжела и мучительна,
текла потоком, становитсЯ трЯсиной. Ћдиночество означает также, что не с кем
поговорить,  некого выслушать,  не к  кому  проЯвить внимание, что  никто не
ответит, не отзоветсЯ, и  нам некому ответить и отозватьсЯ; а  это  означает
также  очень  часто, что только  благодарЯ ушедшему  мы имели в  собственных
глазах некую ценность:  длЯ него  мы действительно что-то значили, он служил
утверждением нашего бытиЯ и нашей значимости.
     ѓабриель  Њарсель говорит:  ‘казать кому-нибудь: "џ тебЯ люблю" - то же
самое что  сказать: "’ы никогда  не умрешь..." ќто можно сказать и  в случае
смертной  разлуки. Ќас  оставил  человек - и  некому  больше утверждать нашу
высшую ценность, наше предельное значение. Ќет того человека, который мог бы
сказать: "џ люблю тебЯ", и следовательно, у нас нет признаниЯ, утверждениЯ в
вечности...  ќтому  тоже  надо  уметь  посмотреть  в   лицо.  ’акое  нельзЯ,
невозможно  отстранить,  от  этого  не  уйдешь. Ћбразовалась  пустота, и эту
пустоту  никогда не следует пытатьсЯ заполнить  искусственно чем-то  мелким,
незначительным. Њы должны быть готовы встретить горе, тоску, смотреть в лицо
всему, что происходит внутри  нас самих,  и тому,  что навЯзывает нам  ложно
понЯтое доброжелательство окружающих, которые бередЯт наше горе и страдание,
настоЯтельно напоминаЯ о  нем.  Њы должны быть готовы признать,  что  любовь
может   выражатьсЯ  и  через  страдание,  и  что  если  мы  утверждаем,  что
действительно любим  того, кто ушел  из этой  жизни,  мы должны быть  готовы
любить человека из глубины горЯ и страданиЯ,  как мы любили  его в  радости,
утверждаЯ его этой радостью общей жизни. ќто требует мужества, и Я думаю, об
этом надо  говорить  снова и  снова  сегоднЯ,  когда многие, чтобы  избежать
страданиЯ, обращаютсЯ  к  транквилизаторам,  к  алкоголю,  ко  всЯкого  рода
развлечениЯм  - лишь бы  забытьсЯ.  Џотому  что  то, что  происходит  в душе
человека, может  быть  заслонено,  но  не прерываетсЯ, и  если оно не  будет
разрешено, человек измельчает, он не вырастет.


     †изнь усопшего как пример
     ‘кажу  еще  вот о  чем.  Ћчень  часто оставшиесЯ чувствуют, что  потерЯ
коснулась не только их самих, она затронула многих: окружающие лишились ума,
сердца,  воли человека,  который поступал добротно  и  прекрасно. € человек,
потерЯвший  близкого,  сосредотачиваетсЯ  умом на  этой потере.  ’ут следует
помнить  -  и это очень  важно - что  всЯкий,  кто живет, оставлЯет  пример:
пример,  как следует жить, или пример недостойной жизни. € мы должны учитьсЯ
от каждого живущего  или умершего  человека; дурного  -  избегать,  добру  -
следовать.  € каждый,  кто знал усопшего, должен  глубоко  продумать,  какую
печать тот  наложил  своей жизнью на  его собственную жизнь, какое семЯ было
посеЯно; и должен принести плод.
     ‚  …вангелии говоритсЯ, что если семЯ не умрет, то не принесет плода, а
если  умрет,  то принесет плод в тридцать, в шестьдесЯт и во сто раз. €менно
это может произойти, если  мы всем  сердцем, всем умом и памЯтью, всей нашей
чуткостью,  во  всей  правде  задумаемсЯ над жизнью  усопшего.  Ѓудь  у  нас
мужество воспользоватьсЯ  этим мечом, именно Ѓожиим  мечом,  чтобы разделить
свет  от тьмы,  чтобы  со  всей доступной нам  глубиной отделить  плевелы от
пшеницы, тогда, собрав весь доступный нам урожай, каждый из нас, каждый, кто
знал усопшего, принес бы  плод его  жизни,  стал жить согласно полученному и
воспринЯтому  образу, подражаЯ всему, что достойно подражаниЯ  в жизни этого
человека.
     ђазумеетсЯ, каждый из нас больше напоминает сумерки, чем Яркий, сиЯющий
свет, но свет и во тьме светит, и этот свет следует прозревать и отделЯть от
тьмы в самих себе, так, чтобы как  можно больше людей могло жить и приносить
плод жизни данного человека.
     Ќа погребении мы стоим с зажженными свечами. ќто означает, мне кажетсЯ,
две  вещи.  Ћдна  самоочевидна: мы  провозглашаем  ‚оскресение,  мы  стоим с
зажженными  свечами так же,  как в  пасхальную  ночь.  Ќо  мы  стоим  также,
свидетельствуЯ перед Ѓогом, что этот человек внес в сумерки нашего мира хоть
проблеск света, и  мы этот свет  сохраним,  обережем, умножим, поделимсЯ  им
так,  чтобы он  светил  все  большему числу  людей, чтобы  он  разгоралсЯ по
возможности в тридцать,  в шестьдесЯт,  во сто раз. €  если  мы решимсЯ  так
жить, чтобы наша жизнь была продолжением всего,  что было в нем благородного
и истинного и свЯтого,  тогда действительно этот человек прожил не напрасно,
и  мы поистине почувствуем, что сами живем  не напрасно. ‚ нас не  останетсЯ
места надеждам  на скорый конец, потому  что у нас есть задание, которое  мы
должны выполнить.
     Њожно взЯть пример, который, разумеетсЯ,  далеко превосходит  наш опыт,
слова  апостола  Џавла: длЯ  менЯ жизнь  - •ристос, и  смерть -приобретение,
потому что пока Я живу в теле,  Я разлучен от  •риста; но длЯ вас  полезнее,
чтобы Я жил... ѓде  сокровище наше, там и сердце  наше будет. ‘окровищем длЯ
Џавла был  •ристос,  самаЯ  драгоценнаЯ находка  и  обладание его пламенной,
мощной души,  всЯ любовь  его жизни, котораЯ  заставлЯла его устремлЯтьсЯ  к
тому  времени, когда он облечетсЯ в вечность  и увидит,  как Ѓог видит  его,
познает, как сам познан, войдет в общение без всЯкого покрывала или тусклого
стекла  между  ним  и предметом  его  любви. Ќо вместе с тем  он знал,  что,
обладаЯ  тем  опытом,   который   он   пережил,  он   может  принести   миру
свидетельство, какого не могут принести те, кто говорит только понаслышке. €
он  был готов  отказатьсЯ  от встречи, которой жаждал,  от  приобщенности  и
единства,   к   которым  устремлЯлсЯ,   ради   того,  чтобы  принести   свое
свидетельство.  €  его любовь  к  единоплеменникам  была  такова, что он мог
воскликнуть, что  готов сам быть отлучен от •риста навеки,  если это откроет
им путь к Ќему. ‚ какой-то  малой  мере каждого,  кто живет и становитсЯ длЯ
нас таким сокровищем или одним из самых драгоценных обладании нашего сердца,
можно рассматривать в таком контексте.


     ‘видетельство нашей жизни
     ќто приводит  менЯ  к еще одному аспекту всей  ситуации.  Њы оставлены,
чтобы  все, что  мы  видели,  что  слышали, что пережили, могло умножитьсЯ и
распространитьсЯ и  стать новым источником света на  земле. Ќо если мы можем
со всей правдой,  искренне  сказать, что  усопший был длЯ нас сокровищем,  -
тогда наше сердце должно быть там, где наше сокровище,  и мы должны вместе с
этим человеком, который  вошел  в  вечность, жить  возможно полнее, возможно
глубже в вечности. ’олько там мы можем быть неразлучны. ќто означает, что по
мере того, как  все большее  число любимых  нами  людей покидает это  земное
поприще  и  входит в  неколебимый  покой вечной жизни,  мы должны все больше
чувствовать,  что принадлежим тому миру все полнее, все совершеннее, что его
ценности все больше становЯтсЯ  нашими  ценностЯми.  € если один из  любимых
носит имЯ  ѓоспода  €исуса  •риста,  если Ћн  - одно из  самых больших наших
сокровищ,  тогда, подобно  апостолу Џавлу, мы поистине  можем, еще будучи на
земле,  устремлЯтьсЯ всецело, всем сердцем, и  умом, и плотью, к  тому  дню,
когда соединимсЯ с Ќим уже неразлучно.


     Џуть примирениЯ
     …сть   молитвы,  предварЯющие  смерть   человека,   есть  последованиЯ,
свЯзанные  с  подготовкой  к смерти. Џодготовка, в первую очередь, через то,
чтобы отвернутьсЯ  от временного к вечному. ‘вЯтой  ‘ерафим  ‘аровский перед
смертью говорил: телом Я приближаюсь к смерти, а духом Я точно новорожденный
младенец, со всей новизной, всей свежестью начала, а не конца... ќто говорит
о том, что необходимо  готовитьсЯ к смерти через  суровый,  но освобождающий
нас  процесс примирениЯ со  всеми, с самим собой, с собственной совестью, со
всеми обстоЯтельствами, с настоЯщим и с прошлым,  с  событиЯми и с людьми, и
даже с  будущим, с самой  грЯдущей  смертью.  ќто целый путь, на котором  мы
примирЯемсЯ,  как говорит, кажетсЯ, свЯтой €саак ‘ирин, с нашей  совестью, с
ближним, даже с предметами, которых мы касались - так, чтобы всЯ землЯ могла
сказать нам: "€ди в мире", и чтобы мы могли сказать всему,  что представлЯла
длЯ нас землЯ: "ЋставайсЯ  с миром,  и пусть будет на тебе Ѓожий мир и Ѓожие
благословение". Ќевозможно войти в вечность свЯзанным, опутанным ненавистью,
в  немирном состоЯнии.  € если  мы хотим  достичь этого в то короткое времЯ,
которое  грЯдущаЯ смерть  нам оставлЯет, очень важно рассматривать  всю нашу
жизнь как восхождение, - восхождение к вечности, не как смертное увЯдание, а
как  восхождение  к  моменту, когда  мы  пройдем  тесными  вратами  смерти в
вечность, -  не совлекшись временной  жизни,  но,  по  слову апостола Џавла,
облекшись в вечность.
     ‘огласно  православному преданию, первые  три  днЯ  после  смерти  душа
человека остаетсЯ около земли, посещает привычные ей места, как бы вспоминаЯ
все,  чем была длЯ нее землЯ; так что душа покидает землю  и предстает перед
Ѓогом в полном сознании всего, что  с ней происходило. ќти три  днЯ окружены
особым вниманием. Њы молимсЯ, мы служим панихиды, мы сосредоточены мыслью на
всей многосложности наших отношений с усопшим. € у нас есть свое задание. Њы
должны  развЯзать  все узелки в  душе. Њы  должны быть  в состоЯнии  сказать
усопшему из самой глубины сердца и всего нашего  существа: "Џрости менЯ!"  и
сказать также: "џ прощаю тебЯ, иди в мире".
     Њожет быть,  в  этом объЯснение старого  присловьЯ, что  об усопшем  не
следует говорить дурного. …сли мы истинно, во всей  истине и правде, сказали
усопшему: "џ отпускаю тебЯ. џ встану перед Ѓогом  со своим прощением,  пусть
ничто,  что было  между  нами,  не стоит на твоем  пути  к  полноте и вечной
радости",  то как можем  мы  вернутьсЯ  назад,  припомнить  зло,  припомнить
горечь? ќто не значит, что мы закрываем глаза на реальность, потому что если
действительно  в жизни  человека  было зло,  если действительно было  что-то
неладное между нами и усопшим, то тем более должны мы молить Ѓога освободить
обоих - и нас  самих и усопшего, - чтобы быть в состоЯнии  и услышать  слова
прощениЯ "€ди  с  миром", и произнести эти слова со все нарастающей глубиной
пониманиЯ, все нарастающим сознанием свободы.


     „уша и тело
     ’еперь, говорЯ о  проблеме реальности  смерти, мы обратимсЯ к различным
свЯзанным с ней службам Џравославной –еркви. Џоскольку каждый может прочесть
их или знает на опыте, Я не  буду разбирать  их подробно, а выделю некоторые
характерные черты. ‚о-первых,  есть две  службы, которые все вы, несомненно,
хорошо  знаете:  это  краткое богослужение  в памЯть усопшего -  панихида, и
отпевание мирЯн.  ‘уществуют и  другие, менее известные последованиЯ;  к ним
относитсЯ канон,  по возможности читаемый над человеком,  отходЯщим из этого
мира,  оставлЯющим  его  тЯжело,  трудно;  а  также  отпевание  младенцев  и
отпевание свЯщенников.  ‚сем  этим  службам  свойственны  некоторые основные
черты.
     ‚ этих последованиЯх  две стороны:  забота о душе и забота о  теле.  Њы
разделЯем со всеми  –ерквами молитвенную заботу  об отходЯщей  или отошедшей
душе. Ќо мне кажетсЯ, что Џравославие оказывает особенное внимание телу, его
отношение  к  телу удивительно полно  содержаниЯ.  ‚  панихиде  все внимание
сосредоточено на душе, котораЯ теперь в вечности стоит лицом к  лицу с †ивым
Ѓогом, возрастает во все углублЯющеесЯ познание  Ѓога,  во все углублЯющуюсЯ
приобщенность …му. ‚ службе отпеваниЯ, нарЯду с  заботой о душе - отошедшей,
но еще в каком-то смысле  столь  близкой земле  - выражена глубокаЯ забота о
теле.


     ’ление
     ‚  свЯзи с этим  Я  хочу сказать  несколько  слов  о самом  теле.  …сли
прочесть службу погребениЯ, видно, что  тело  рассматриваетсЯ  с двух  точек
зрениЯ. ‘ одной стороны, мы  сознаем, что это тело обречено на тление: землЯ
ecu и в землю отыдеши;  и мысль об  этом очень  болезненна, видеть это очень
больно. џ  сейчас  думаю о чем-то,  о чем говорить  очень  трудно,  о чем  Я
говорил  только один раз в  жизни, несколько дней спустЯ  после похорон моей
матери, потому  что чувствовал, что это  единственный случай, когда Я  смогу
высказатьсЯ, поделитьсЯ этими мыслЯми.
     ЊоЯ мать умерла в  ‚еликую пЯтницу;  хоронили ее  почти неделю  спустЯ.
“тром перед отпеванием Я спустилсЯ провести с ней напоследок несколько минут
в нашей домовой церкви,  и впервые заметил признаки  тлениЯ на ее руках и на
лице.  ЊенЯ глубоко ранило, что этих  рук,  которые Я так любил, этого лица,
которое  Я так  любил, теперь коснулось тление. Џервое  мое  движение было -
отвернутьсЯ и не смотреть; отвернутьсЯ не от моей  матери,  но уйти от этого
видениЯ, этих  темных  пЯтен, которые распространЯлись. Ќо потом Я  уловил в
этом  последнюю  весть,  в  которую  Я  должен  вглЯдетьсЯ,  которую  должен
воспринЯть.  ’ело,  которое было мне так дорого, скоро распадетсЯ, и вот что
моЯ мать говорила мне: "…сли ты хочешь никогда менЯ не потерЯть, не  приходи
встречатьсЯ  со мной  на могилу. Љонечно, то, что остаетсЯ от  менЯ земного,
будет лежать там, и  ты  можешь  почитать  это  место, ухаживать  за ним, но
общатьсЯ отныне мы будем не через тело; наше общение в Ѓоге".
     џ  сказал  об этом проповедь  в  приходе,  и кое-кто  упрекнул  менЯ  в
грубости и бесчувствии.  Ќо  Я мог это сказать только по поводу смерти  моей
матери; Я  не смог бы этого сказать при смерти чьей-нибудь еще  матери,  или
жены,  или брата, или  друга. € сейчас Я это  повторЯю,  потому что  в нашем
отношении к усопшему мы должны найти равновесие между принЯтием реальности и
уверенностью веры,  между  видением  тлениЯ и уверенностью в  вечной  жизни,
между любовью к месту,  где покоЯтсЯ останки любимого  тела, и уверенностью,
что  свЯзь,  общение продолжаетсЯ на всю вечность в Ѓоге. ќто  первый аспект
участиЯ  тела.  Њы  находим отголоски  этого  горЯ и  чувства трагичности  в
различных  молитвах, в тропаре  и  в  каноне,  в стихирах €оанна  „амаскина:
человеческое тело, которое было призвано к  вечной жизни, убито смертностью,
порожденной потерей Ѓога.


     –елостный человек
     ‘ другой  стороны, ‘вЯщенное  Џисание, говорЯ  о  целостном человеке, в
различных  местах употреблЯет слово "тело", или  "человек",  или  "душа".  €
действительно,  между   телом   и  душой,  даже  между  телом   и  духовными
переживаниЯми существует неразрывнаЯ свЯзь. Ђпостол Џавел свидетельствует об
этом, когда говорит: вера  от слышаниЯ, а слышание от слова  ЃожиЯ...  ‘лово
произноситсЯ, слово бывает услышано посредством тела: через уста говорЯщего,
уши   слушающего;  но  слова  достигают  сердца,  достигают  ума,  достигают
сердцевины  человека  так,  что  одно  Ѓожие слово  может перевернуть  жизнь
человека. Њы ведь знаем,  насколько  наши телесные чувства принимают участие
во всем, что происходит в нашем  уме, в нашем сердце. Њать выражает всю свою
любовь к ребенку, касаЯсь его, ласкаЯ  его; сколько утешениЯ  можно передать
прикосновением руки, сколько любви  во  всех ее формах  может быть  выражено
посредством тела.  ’ак  что  когда мы глЯдим  на тело усопшего, мы  видим не
просто сброшенную одежду, как многие стараютсЯ убедить себЯ, по крайней мере
на словах,  чтобы утешитьсЯ, чтобы загладить  горе.  ’ело не одежда, и мы не
просто сбрасываем его.  ќто тело столь же реально, как реален весь  человек,
как  реальна душа.  ’олько  в  единстве  тела  и  души  мы  ЯвлЯемсЯ  полным
человеком.
     ќто выражает неожиданным, может быть, даже поразительным образом свЯтой
€саак  ‘ирин, который, говорЯ  о теле,  пишет, что вечнаЯ судьба человека не
может определитьсЯ раньше воскресениЯ тела, потому что телу  наравне с душой
надлежит   выбрать   и  определить   вечную  участь  человека;  смысл  этого
высказываниЯ таинственен длЯ нас, потому что мы не в состоЯнии  представить,
как это возможно. € однако  - да: Я - это  мое тело, равно как и моЯ душа. €
человека можно рассматривать только  в целостности. Џоэтому когда мы смотрим
на тело, мы смотрим на него с благоговением. Њы видим его со всем страданием
и всей  радостью, всей  тайной жизни, какаЯ была в этом человеке. ’ело можно
бы  назвать видимым  образом  невидимого. ‚  этом отношении, быть  может, не
случайно в славЯнской церковной службе тело называетсЯ мощами.
     Љаждое  тело,  окруженное  любовью,  благоговением,  почитанием,  тело,
призванное  к  воскресению, тело, которое  на  протЯжении всей жизни служило
таинственному общению с Ѓогом в Љрещении и Њиропомазании, в Џомазании свЯтым
елеем  при  болезни, в  Џриобщении  ’елу  и  Љрови  •ристовым,  в  получении
благословениЯ  - это  тело ЯвлЯетсЯ, так  сказать,  семенем -  и  это  слово
апостола Џавла: сеетсЯ  в тлении,  восстает в славе... ќто  тело  тлениЯ, от
которого хотел бы освободитьсЯ апостол, чтобы жить в полноте, лицом к ‹ицу с
Ѓогом, вместе с тем призвано к вечности.
     ’ак,  с  одной  стороны  мы  видим,  что  это  тело,  столь  дорогое  и
драгоценное, поражено и побеждено смертностью, подвержено смерти. Ђ с другой
стороны  мы  видим в  нем  семЯ,  которое посеЯно, чтобы  через  воскресение
восстать  вновь  в славе  бессмертиЯ.  €  глЯдЯ  на него,  мы  не  можем  не
прозревать его  свЯзь с ’елом •риста. “ апостола Џавла есть выражение: жизнь
ваша  сокрыта со •ристом в Ѓоге... Ќаше  воплощенное человечество сокрыто  в
тайне ‘вЯтой ’роицы, и  эта воплощенность  охватывает все  человечество.  ‚о
•ристе, в  Њатери  Ѓожией мы  уже  можем видеть  прославленность,  к которой
призвано  наше тело. ’ак что мы  не то  что разделены, но мы в очень сложном
состоЯнии, когда,  сокрушаЯсь  сердцем  о  разлуке, с  изумлением видим, что
человеческое тело может умереть, но взираем с верой и надеждой на это  тело,
которое когда-то восстанет, подобно телу •риста.


     Џобеда ‚оскресениЯ
     ‚оскресением  •ристовым  смерть  на  самом   деле  преодолена.   ‘мерть
преодолена  во   всех  отношениЯх.  Ћна  побеждена,  потому  что   благодарЯ
‚оскресению  •ристову  мы  знаем, что смерть -  не последнее слово, и что мы
призваны восстать и жить. ‘мерть  также поражена победой •риста,  поправшего
ад,  потому что самый ужасный аспект  смерти  в представлении ветхозаветного
народа израильского был в том, что отделенность  от Ѓога, которую принесла с
собой смерть,  стала окончательной,  непреодолимой. ’е, кто умирал от потери
Ѓога -  и это  относилось  ко  всем умершим -  в  смерти терЯл …го навсегда.
‚етхозаветный  шеол  был  местом,   где  Ѓога  нет,  местом  окончательного,
безвозвратного …го отсутствиЯ и разлуки. ‚оскресением •риста, …го сошествием
во ад, в глубины адовы, этому был положен конец. …сть разлука на земле, есть
горечь разлуки,  но нет в смерти  разлучениЯ  от  Ѓога. Ќапротив,  смерть  -
момент, путь, через который, как бы мы ни были отделены, как бы несовершенно
ни было наше единение и гармониЯ с  Ѓогом, мы предстаем перед …го ‹ицом. Ѓог
- ‘паситель  мира.  Ћн не  раз  говорил:  џ пришел не судить мир,  но спасти
мир... Њы предстаем перед ’ем, Љто есть ‘пасение.


     Ћтпевание
     ‚ службе  отпеваниЯ есть трудные моменты. Ќужно собрать всю нашу веру и
всю  нашу решимость,