ебЯ  силы,  способные  защитить  его  от  присущей  ему
слабости;   что  он  надеетсЯ  с  помощью  спорта  спастись  от
отчаЯниЯ.
     ‚ернувшись  на  виллу,  мы  застали  общество  по-прежнему
слушающим  музыку.  Љогда  мы  вошли  в  гостиную,  все взглЯды
обратились на нас, и Я понЯл, что на этот раз Љаббала,  оставив
иные  занЯтиЯ,  озабочена  лишь  одним  -- спасением сына донны
‹еды.
     Ќа римской  квартире  менЯ  поджидало  несколько  сердитых
записок   от   мистера  Џеркинса  из  „етройта,  преуспевающего
промышленника. Њистер Џеркинс впервые прикатил в €талию, и  его
обуревала   решимость  увидеть  в  ней  все  самое  лучшее.  Ќе
существовало  художественного  собраниЯ,  настолько   частного,
чтобы он не сумел раздобыть рекомендательных писем, необходимых
длЯ  посещениЯ,  равно  как  не  нашлось  и  ученых,  настолько
занЯтых, чтобы  мистер  Џеркинс  не  заручилсЯ  их  услугами  в
качестве  чичероне;  аудиенции, полученные им у Џапы, были, как
он выражалсЯ "супер-особенными"; раскопкам,  еще  закрытым  длЯ
публики,   приходилось   сносить  его  разочарованные  осмотры.
Џо-видимому, кто-то из секретарей Џосольства упомЯнул при нем о
моих  знакомствах  среди  итальЯнцев,  ибо  в  записках  мистер
Џеркинс  напоминал,  что  Я  должен  свести его с несколькими и
непременно с настоЯщими. Њистер Џеркинс желал  увидеть,  каковы
они  у себЯ дома, и ожидал, что Я их ему покажу. Ќо только чтоб
настоЯщие, не забудьте.  џ  сразу  ответил  ему,  написав,  что
половина всех знакомых мне итальЯнцев это французы, а другаЯ --
американцы,  заверив,  впрочем,  что  как  только  мне  удастсЯ
выделить местного жителЯ в чистом виде, Я не премину  свести  с
ним  мистера  Џеркинса. Љ этому Я добавил, что уезжаю за город,
но через  неделю-другую  вернусь  и  посмотрю,  чем  можно  ему
помочь.

     ‡а  город  Я и отправилсЯ, проделав путь, занЯвший большую
часть днЯ, в машине, которую вел сам Њаркантонио. ќнтузиазм его
в отношении бега ни в малой мере не ослаб; напротив,  казалось,
он  лишь  набирает  силу  вследствие,  быть  может, того, что к
тренировкам со времени нашей встречи юноша так и не  приступил.
“же  под  вечер,  в лучах красного солнца, проливающихсЯ сквозь
синие сумерки, мы въехали в огромные ворота парка. ‘начала  шла
дубоваЯ  роща,  затем протЯнулось на целую милю открытое поле с
разбегавшимисЯ от дороги овцами, потом пошла pineta(*1) с журчащим
ручейком;  накрытые  голубиной  тучей  дома  крестьЯн;  верхнЯЯ
терраса  с  перспективой  фонтанов; и наконец, сам дом с —ерной
Љоролевой,  влачащей  длинный   хвост   саржевого   платьЯ   по
усыпанному  толченым  ракушечником  подъездному  пути.  “же  не
оставалось времени полюбоватьсЯ оранжево-бурым фронтоном  виллы
с  его  грубой лепниной -- венки и гирлЯнды, -- осыпавшейсЯ под
ударами солнца и дождЯ, или прославленным фризом с изображением
всех женщин из поэм Ђриосто, напоминающим о  днЯх,  когда  Џапа
‘ильвестр  ‹евша  правил  здесь  своей  академией  и  выдумывал
сильвестрианскую форму сонета. ‚се, что  Я  сумел,  это  утаить
радость,  охватившую  менЯ,  когда  выЯснилось,  что  жить  мне
предстоит при свете свечей в комнатах, которых, хотЯ именно они
служили  оригиналами  дурных  копий,  сотнЯми  разбросанных  по
‹онг-Ђйленду, хозЯева виллы все же втайне стыдились. €х идеалом
жилища  был  отель на набережной ’ибра, так что они едва дышали
от смущениЯ за необъЯтную залу, в  которую  менЯ  проводили,  и
посреди   которой   Я   ошеломленно   застыл,   погрузившись  в
антикварные грезы, и простоЯл так до  поры,  когда  Њаркантонио
стукнул в дверь, приглашаЯ менЯ к ужину.
     ‡а  столом  менЯ  представили  донне  „жулии, единокровной
сестре Њаркантонио,  и  старой  деве,  состоЯвшей  с  семьей  в
двоюродном  родстве,  всегда  и всюду присутствующей, неизменно
безмолвной, с неизменно движущимисЯ  в  ответ  на  какие-то  ее
потаенные  мысли  губами  -- должно быть, так же движутсЯ они у
любого отшельника. „онна „жулиЯ за  всю  ее  жизнь  никогда  не
оставалась  наедине  с  собой  более  чем  на  полчаса. Џрирода
наделила ее  обширными  дарованиЯми  по  части  порочности,  но
развитьсЯ   этим  дарованиЯм  не  дали,  и  они  отыскали  себе
прибежище у нее в глазах. Ќе имеЯ  с  малых  лет  чтениЯ  более
возбуждающего,  нежели  комедии ѓольдони и "I Promesse Sposi(*2)",
она однако же догадалась о  существовании  преступного  мира  и
ныне,  когда  браку  предстоЯло  сделать  ее  свободной во всех
отношениЯх, нашла длЯ себЯ в этом мире роль. „онна „жулиЯ  была
женщиной  несколько  скованной,  почти  некрасивой,  со  взором
спокойным и злым. Ѓольшую  часть  времени  она  промолчала,  не
выказываЯ  никакого  интереса  ко  мне -- казалось, основнаЯ ее
забота состоЯла в том, чтобы поймать уклончивый взглЯд брата и,
поймав, победно внедрить в него некую знаменательную мысль.

---------------------------------------------------------------
     <i>1) сосноваЯ роща (ит.)
     2) "Ћбрученные" (1827), роман Ђлессандро Њандзони</i>
---------------------------------------------------------------

     ‘пать на вилле Љолонна ложились рано. Ћднако  Њаркантонио,
которому    самые    незатейливые    мои   замечаниЯ   казались
поразительными, приходил в мою комнату, и мы часами  беседовали
с  ним  за  стаканом  марсалы.  Ќе  сомневаюсь,  что  его мать,
наблюдавшаЯ за этими визитами сквозь приоткрытую  дверь  холла,
полагала,  радуЯсь,  будто Я читаю юноше наставлениЯ о гигиене.
Ќа самом деле, мы в основном занимались -- и особенно на исходе
недели -- диаграммами, показывающими, какие расстоЯниЯ день  за
днем пробегает маленький чемпион и за какое времЯ.
     Џо-видимому,  как  раз  на  исходе  недели и состоЯлсЯ тот
поздний разговор,  в  котором  дружелюбие  внезапно  обернулось
презрением.  ‡анЯтие,  которому  он  предавалсЯ,  не давало его
чувствам пищи, и чувства отомстили ему.  ‘ознание  юноши  вновь
наполнили   похотливые   образы,   им  овладела  потребность  в
бахвальстве.  ‚озможно,  он  понЯл,  что  великих   успехов   в
избранном деле ему не достичь, а поскольку самолюбие томило его
жаждой  превосходства  во  всем,  пришлось  заменить эти успехи
перечнем первых  призов,  завоеванных  им  на  иной  арене.  Ћн
пустилсЯ в воспоминаниЯ о встречах с бразильскими девушками под
сенью  зеленых  беседок  на  берегах  Љомо.  Ћн  рассказал, как
вернулсЯ после своего посвЯщениЯ в ђим,  намереваЯсь  выЯснить,
действительно  ли добыча в этих играх даетсЯ так легко, как ему
показалось. € внезапно у него открылись глаза, он увидел мир, о
котором и не мечтал. ’ак значит, правда, что мужчины и  женщины
только  делают  вид,  будто погружены в какие-то занЯтиЯ, между
тем  как  на  самом  деле  они  живут  полной  жизнью  в   мире
условленных свиданий, тайных знаков и уверток! ’еперь он понЯл,
почему  у официантки приподнЯты брови, и почему служительница в
театре, отпираЯ ложу,  как  бы  случайно  касаетсЯ  вас  рукой.
‘овсем  не  случайно  вздутый  ветром  конец  шарфа важной дамы
залеплЯет вам лицо при выходе из  дверей  отелЯ.  „рузьЯ  вашей
матери,  проходЯщие коридором мимо гостиной, тоже оказались там
не случайно. ’еперь он понЯл, что каждаЯ женщина --  дьЯволица,
но  только  глупаЯ, и что ему открылось единственно подлинное и
приносЯщее радость занЯтие в жизни  --  охота  на  них.  Ћн  то
выкрикивал фразы о легкости этой охоты, то принималсЯ описывать
все   ее  сложности,  всю  тонкость  приемов.  Ћн  воспевал  то
однообразие женских слабостей, то  бесконечную  множественность
темпераментов.   Ћн  похвалЯлсЯ  полным  своим  безразличием  и
превосходством над ними; он видел  их  слезы,  но  не  верил  в
способность страдать. Ћн сомневалсЯ, есть ли у женщин душа.
     Љ  событиЯм истинным он прибавлЯл желаемые. Љ знакомству с
одним   из   уголков   ђима    присовокуплЯлись    мечтательные
представлениЯ  четырнадцатилетнего  мальчика  о  цивилизации, в
которой никто  ни  о  чем  не  думает,  кроме  изысканных  нег.
€зложение  этих  фантазий  занЯло  у  него  около двух часов. џ
слушал, не произносЯ ни слова.  „олжно  быть,  мое  молчание  и
подточило  его  восторги.  Ћн витийствовал, желаЯ произвести на
менЯ впечатление. ‚печатление он произвел --  тут  уж  ни  один
уроженец  Ќовой  Ђнглии  ничего  не  смог бы поделать; однако Я
понимал, сколь многое зависит  от  моей  способности  сохранЯть
внешнюю  невозмутимость. ‚озможно, он вдруг осознал, что с моей
точки зрениЯ в его приключениЯх  завидовать  нечему;  возможно,
его  захлестнуло  черной откатной волной, следующей по пЯтам за
подобной  гордыней;  возможно,  все   возрастающаЯ   усталость,
наконец,  отверзла истине уста, -- как бы то ни было, сил в нем
осталось лишь на последнюю вспышку:
     -- џ ненавижу их всех. Њне все ненавистно. ќтому не  видно
конца. —то же мне делать?
     €  он  упал  на колени рЯдом с кроватью, зарывшись лицом в
тюфЯк и лихорадочно цеплЯЯсь руками за покрывало.
     ‘вЯщенникам  и  врачам  нередко  случаетсЯ  слышать  крик:
"‘пасите  менЯ!  ‘пасите!".  Џрежде  чем  подошел  к концу год,
проведенный мной в ђиме, мне предстоЯло  услышать  его  еще  от
двоих  людей.  ’ак  не  говорите  же мне, что крик этот -- вещь
необычнаЯ.
     Џлохо помню, что Я сказал, когда наступил мой черед. Џомню
лишь, что разум мой  с  ликованием  ухватилсЯ  за  предложенную
тему.  Ќебесам  только  ведомо,  у  каких теологов Ќовой Ђнглии
заимствовал  Я  их  безжалостную  мудрость.  ‚ино   пуританизма
пьЯнило   менЯ   и,   мешаЯ   словарь  ЏЯтикнижиЯ  со  словарем
психиатрии,  Я  раскрыл  перед   юношей   бездну,   в   которую
соскользнул  его  разум;  Я указал ему, в чем он уже походит на
своего дЯдю Њаркантонио --  предостережение  не  из  слабых;  Я
открыл  ему  глаза  на то, что его тЯга к спорту была симптомом
распада;  на  то,  что  он  не  способен   сосредоточитьсЯ   на
общечеловеческих  интересах, на то, что все, о чем он помышлЯет
и чем увлекаетсЯ -- юмор, спорт, честолюбивые порывы -- все это
предстает перед ним лишь как символы похоти.
     ЊоЯ небольшаЯ тирада оказалась гораздо более  действенной,
чем Я ожидал, и причин тому было несколько. Џрежде всего, в ней
присутствовали сила и искренность, коими пуританин вооружаетсЯ,
намереваЯсь  пресечь поступки, которых себе самому он позволить
не может, -- не обычный длЯ латинЯнина всплеск жестов  и  слез,
но  холоднаЯ  ненависть,  пронимающаЯ жителЯ ‘редиземноморьЯ до
костей. Љ тому же, каждое мое слово уже имело в сознании  юноши
неузнанного    двойника.   €стину,   содержащуюсЯ   в   идеалах
праведности  и  чистоты,   распутник   постигает   куда   Ясней
проповедника,  поскольку  как раз ему, распутнику, и приходитсЯ
расплачиватьсЯ за отступление от них -- скрупулезно, безутешно,
сознательно   и   неотвратимо.    Џроизносимые    мною    слова
воссоединЯлись  в  сознании  Њаркантонио с их прототипами. „а и
откуда было мне знать, что он совсем недавно достиг той ступени
падениЯ, когда все существо человека, словно услышав удар неких
колоколов безысходности, откликаетсЯ словами:  "Њне  никогда  с
этим  не  справитьсЯ.  џ  погиб".  €  опЯть-таки, Я лишь спустЯ
какое-то времЯ узнал, что Њаркантонио  обладал  истовой  верой,
что  весь  последний  год  он перемежал религиозность разгулом,
наблюдаЯ, как прежнЯЯ его личность отступает перед  нынешней  и
как отчаЯние, томЯщее нынешнюю, выливаетсЯ в страданиЯ прежней.
‚  конце  концов,  видЯ столь частые свои падениЯ, он из одного
лишь цинизма перестал ходить к мессе и не ходил  уже  несколько
месЯцев.    ‚от   вам   причины,   объЯснЯющие   сокрушительное
воздействие моей краткой,  мстительной  речи.  Ћн  съежилсЯ  на
ковре,  умолЯЯ  менЯ  замолчать,  прерывающимсЯ  голосом обещаЯ
исправитьсЯ. Ќо Я, исторгнув у него признаниЯ, на  которые  он,
быть может, больше никогда не отважитсЯ, полагал неразумным так
просто  его  отпустить.  “  менЯ еще оставались нерастраченными
запасы  негодованиЯ.  Џод  конец  он  стоЯл  посреди  ковра  на
коленЯх,  зажимаЯ  руками  уши  и киваЯ мокрым лицом с ужасом и
мольбой. џ замолк, некоторое  времЯ  мы,  сотрЯсаемые  головной
болью,  мутно  взирали  один  на  другого.  ‡атем  разошлись по
постелЯм.
     Ќа следующее утро Њаркантонио  показалсЯ  мне  бесплотным,
вновь  обретеннаЯ  решимость сделала его чуть ли не прозрачным.
ЏередвигалсЯ  он  тихо,  всем  обликом  выражаЯ   смирение.   Ћ
вчерашней  сцене  ни  слова  сказано  не  было, но во взглЯдах,
бросаемых им поверх теннисной сетки, сквозили почтительность  и
покорность,  раздражавшие менЯ пуще всЯкой дерзости. ‘ыграв два
сета,  мы  побрели  к  одному  из  нижних   фонтанов   и   там,
растЯнувшись  на  полукруглой  скамье, он проспал три часа. Њне
казалось, Я вижу, как утро переходит  на  полдень,  как  солнце
наполнЯет  тонкое  тело  юноши  сладкой  истомой,  следующей за
истерической  вспышкой,  и  казалось,  что  будет  не   слишком
поспешным  задуматьсЯ,  --  а  вдруг  мы  и впрЯмь преуспели? џ
грезил наЯву. ‘ симметричной террасы,  лежащей  несколько  ниже
дома,  доносилось  щелканье подстригающих ветви ножниц; с полЯ,
на котором стоЯл античный жертвенник, похожий формой на барабан
и украшенный почти уже стершимсЯ барельефным бордюром, долетали
крики студентов-богословов, игравших, подоткнув рЯсы, в  футбол
(маленькаЯ  вилла, стоЯвшаЯ на землЯх поместьЯ, предоставлЯлась
им длЯ летнего отдыха); в сосновой роще  слышались  восклицаниЯ
двух  пастухов,  сидевших,  обстругиваЯ по ветке, между тем как
скот их почти неосЯзаемо убредал все ближе к  идущей  за  рощей
дороге.  ЏрЯмо  передо  мной на разные лады распевал фонтан: на
смену стрекоту вырывающейсЯ на волю струи, шел звон, с  которым
она  опадала  в первую чашу; их сменЯла барабаннаЯ дробь, когда
вода,  переполнив  первую  чашу,  падала  во  вторую,   и   все
завершалось    звучной    многоголосицей,    которой    бассейн
приветствовал брызги, летЯщие  в  него  с  каждого  уровнЯ.  Ќа
колене  моем лежал нераскрытый ’ацит, а глаза провожали Ящерок,
стремительно пролетавших по  блестевшему  под  солнцем  гравию,
отмечаЯ  их  замешательство, когда неожиданный ветерок, отдуваЯ
свисающую с фонтана водЯную вуаль, орошал нас мельчайшей пылью.
Ћднообразие освещениЯ и звучанье  воды,  насекомых,  голубей  в
крестьЯнских  домах  у менЯ за спиной, напоминали, сливаЯсь, те
дрожащие  и  мерцающие  паутины  звука,   которые   современные
композиторы  развешивают  над  оркестром,  временами пронзаЯ их
мычащей мелодией, состоЯщей из исполнЯемых гобоЯми терций.
     Џока Я вот так сидел, мне принесли из дома записку. Њистер
Џеркинс из „етройта прознал,  что  Я  здесь,  и  воспринЯл  это
обстоЯтельство  как  удачный  предлог  длЯ  вторжениЯ  в  самую
недоступную виллу €талии. ’еперь, уже обосновавшись в одной  из
гостиниц   ближайшего  к  нам  городка,  он  объЯвлЯл  о  своем
намерении нанести мне визит. џ нацарапал  на  обороте  записки,
что   несчастье,  случившеесЯ  в  семье,  не  позволЯет  мне  в
настоЯщее времЯ пригласить его в гости.
     ‘олнце, палившее с утра, разошлось не на  шутку,  так  что
послеполуденные  часы  мы  провели  под  крышей.  Њаркантонио с
донной „жулией пытались обучить менЯ  неаполитанскому  диалекту
-- к  вЯщему  ужасу сидевшей рЯдом с нами кузины. ‚скоре однако
урок  выродилсЯ  в  полное  тонких  колкостей   препирательство
преподавателей.   Љолкости,   по   большей   части   словно  бы
заключенные в  лопающиесЯ  от  ненависти  скобки,  стремительно
следовали   одна   за  другой,  густо  пересыпаемые  жаргонными
оборотами, находЯщимисЯ далеко за  пределами  моего  пониманиЯ.
—ем  она  его донимала, Я мог только догадыватьсЯ. Ћн неизменно
терпел поражение, отчего говорил  все  громче  и  раздраженнее.
„важды  он  бросалсЯ  вокруг  стола,  собираЯсь ударить ее; она
ожидала удара, спокойно подаваЯсь навстречу брату  и  глЯдЯ  на
него  снизу  вверх магнетическими глазами. Ќаконец, он попросил
менЯ уйти с ним вместе наверх, и  они  расстались,  совсем  как
семилетние  дети  --  строЯ  друг другу рожи и норовЯ последним
выкрикнуть какую-нибудь гадость.
     Џосле  обеда  военные  действиЯ  возобновились.  ѓерцогинЯ
клевала  носом  у  огнЯ;  сидЯ  напротив  нее, что-то бормотала
кузина.  Ђ  двое  детей,  пристроЯсь   в   тени,   обменивались
оскорблениЯми.  €х  непонЯтнаЯ  ссора  подействовала на менЯ до
странного тЯгостно. џ извинилсЯ и отправилсЯ спать.  Џоследним,
что  Я  увидел,  был  удар,  который  взъЯрившийсЯ  Њаркантонио
обрушил на сестрино плечо, последнее, что услышал  --  переливы
ее  дразнЯщего  смеха,  сопровождавшего  их возню на стоЯвшем в
углу резном  деревЯнном  сундуке.  ЏоднимаЯсь  по  лестнице,  Я
спорил сам с собой: ну конечно, у менЯ разыгралось воображение;
слишком  много  эротических  россказней свалилось на мою бедную
больную голову за эту неделю; конечно, мне лишь почудилась, что
любовь и ненависть  смешались  в  этих  ударах,  обращаЯ  их  в
жестокие  ласки,  что  в самом ее смехе издевки было не меньше,
чем приглашениЯ.
     Ќо нет, мне это совсем не почудилось.
     Ћколо трех менЯ разбудил одетый  по-дневному  Њаркантонио.
Ћн  излил  на  мою  сонную  голову  поток стремительных слов, в
котором Я различил лишь одну, лихорадочно повторЯвшуюсЯ  фразу:
"‚ы были правы". ‡атем он оставил комнату так же порывисто, как
и пришел.

     „о чего все-таки неизменным было везение мистера Џеркинса!
„аже теперь,  когда  он,  собрав  воедино всю свою американскую
напористость, проник в сады запретной  виллы,  --  какой  ангел
хранитель позаботилсЯ устроить все так, чтобы он увидел виллу в
самом  характерном  ее  обличии? €бо самое характерное из своих
обличий роскошнаЯ стараЯ итальЯнскаЯ вилла  приобретает,  когда
мертвый  кнЯзь лежит среди ее розовых кущ! „а, стоило ”редерику
Џеркинсу из „етройта в хрустальные семь утра перескочить  через
стену,   как   он   обнаружил   у  свих  ног  тело  Њаркантонио
д'Ђквиланера, 14-го кнЯзЯ и 14-го герцога Ђквиланера  и  ‘толи,
12-го  герцога ‘толи-ђоккеллина, маркиза Ѓуначчио, ’еи и проч.,
барона ‘пенестра из ѓран-‘пенестра, синьора –естрианских  озер,
патрона  бейлифа  Ћрдена  ‘вЯтого  ‘тефана;  как  равно и кнЯзЯ
Ђльтдорф-ѓоттенлинген-Љрабургского,         курфюста-управителЯ
королевства  Ђльтдорф-ѓ.-Љ.;  кнЯзЯ ‘вЯщенной ђимской €мперии и
т.д. и т.п.;  ЉамерариЯ  Ќеаполитанского  двора,  лейтенанта  и
кузена  Џапской ‘емьи; кавалера Ћрдена —ерепа (первой степени);
уже три часа, как остывшего, с влажным револьвером,  зажатым  в
правой руке.


        —асть третьЯ. Ђликс


     €звестие  о смерти Њаркантонио Љаббала принЯла философски.
’о, что пораженнаЯ горем мать поведала мисс ѓрие о его кончине,
представлЯло собой шедевр непонЯтливости. ‘огласно ее рассказу,
Я  творил  чудеса;  строго  говорЯ,  именно  стремительность  и
полнота  испытанного  мальчиком  перерождениЯ  и  подорвали его
здоровье. ќто она, только она виновата во  всем.  …й  следовало
понимать,   что   от   юноши   невозможно   требовать   полного
воздержаниЯ; чрезмернаЯ добродетельность привела к тому, что он
сошел с ума и застрелилсЯ, не  вместив  собственной  непомерной
свЯтости.
     -- ‚   таких   обстоЯтельствах   мы  бессильны,  ‹еда,  --
пробормотала, выслушав ее, мисс ѓрие.
     Љардинал не сказал ничего.
     € Љаббалисты вернулись к своим  обычным  занЯтиЯм.  Ѓудучи
биографом  отдельных  личностей,  а  не  историком сообщества в
целом, Я не хочу уделЯть  много  места  подробностЯм  крушениЯ,
которое   претерпела   госпожа   Џоль  (имевшаЯ  неосторожность
надерзить мисс ѓрие), или повествованию об интриге вокруг драмы
ђенана (вследствие которой театру "Љонстанци" пришлось  дать  в
бенефис  не "†уарскую аббатису", а другую пьесу). €з совершенно
бескорыстной    любви    к    традициЯм    –еркви    Љаббалисты
воспрепЯтствовали   затеЯнной  в  угоду  ортодоксам  Њексики  и
‘ицилии  канонизации  нескольких  бесцветных  ничтожеств.   Ћни
уберегли  налогоплательщиков  ђима  от  закупки  нескольких сот
полотен  современных   итальЯнских   художников   и   основаниЯ
специального  музеЯ  на  предмет  хранениЯ  этих  полотен.  Ћни
привлекли внимание публики к  витавшим  в  ‘икстинской  капелле
едва   уловимым   запахам   сточной   канавы.   Љогда  какое-то
заболевание  поразило  дубовую  рощу  в  садах  виллы  Ѓоргезе,
Љаббала  первой додумалась выписать из Ѓерлина доктора. ‘казать
по  правде,  достижениЯ  Љаббалистов  были  не   столь   уж   и
значительны. ‚скоре Я понЯл, что поЯвилсЯ в ђиме в самый разгар
упадка  их  власти.  Џоначалу  они  полагали, что смогут как-то
справитьсЯ с забастовками,  с  фашизмом,  со  свЯтотатственными
заЯвлениЯми,  звучащими  в ‘енате, и лишь потратив значительные
средства и склонив к безрезультатным действиЯм сотни людей, они
понЯли, что век выпустил на волю новые силы, сладить с которыми
они не способны, -- и посвЯтили себЯ выполнению более  скромных
задач.
     џ  виделсЯ  с  ними  все  чаще  и  чаще.  ЊоЯ  молодость и
чужеземное происхождение неизменно их  забавлЯли,  хотЯ  они  и
испытывали едва ли не неудобство, осознаваЯ, что Я так сильно к
ним  привЯзалсЯ.  €м  казалось,  что времЯ, когда кто-то мог их
полюбить, давно миновало.  Џорой  кто-нибудь  из  них  указывал
пальцем в угол, откуда Я зачарованно их созерцал.
     -- Ћн   похож  на  свесившую  Язык  преданную  собаку,  --
восклицала при этом кнЯгинЯ д'ќсполи. -- —то он в нас нашел?
     -- Ћн не терЯет надежды, что мы  вдруг  скажем  что-нибудь
незабываемое,  --  говорил  Љардинал, бросаЯ на менЯ задумчивый
взглЯд -- взглЯд великого мастера беседы,  сознающего,  что  за
неимением Ѓосуэлла его величию суждено умереть вместе с ним.
     -- Ћн  родом  из богатой новой страны, чье великолепие все
возрастает, между тем как наши страны  обращаютсЯ  в  руины,  в
кучи  мусора,  -- говорила донна ‹еда. -- ‚от почему у него так
сиЯют глаза.
     -- „а нет же, -- воскликнула однажды Ђликс. -- џ  уверена,
что  он нас любит. Џросто любит и все, бескорыстно, как принЯто
в Ќовом ‘вете. “ менЯ был когда-то замечательной красоты сеттер
по кличке ‘эмюэль. Ѓольшую часть  жизни  он  просидел  рЯдом  с
кем-нибудь  из нас на тротуаре -- просто сидел и смотрел на нас
с выражением жгучего восторга.
     -- Ђ он не кусалсЯ? -- спросила прозаичнаЯ донна ‹еда.
     -- —тобы завоевать преданность  ‘эмюэлЯ,  вовсе  не  нужно
было  кормить  его бутербродами. …му нравилось любить, только и
всего. ‚ы не  рассердитесь,  если  Я  времЯ  от  времени  стану
называть вас ‘эмюэлем, в памЯть о нем?
     -- ‚ам  не  следует обсуждать его в его же присутствии, --
негромко  произнесла  занЯтаЯ  пасьЯнсом  мадам  Ѓернштейн.  --
Њолодой человек, принесите с роЯлЯ мои меха, а они тем временем
немного придут в себЯ.
     ЉнЯгинЯ  объЯснила  мое  поведение  исчерпывающим образом.
ђазве это не лучшаЯ из услуг, какую один человек может  оказать
другому?  €  что оставалось мне делать, как не привЯзатьсЯ всей
душой  к  тому,  кто  способен  так  тонко  и  так  изЯщно  все
растолковать?
     Ќазвать  кнЯгиню человеком вполне современным было нельзЯ.
Џодобно тому, как ученым удаетсЯ, исследуЯ  определенных,  ныне
почти  вымерших  птиц Ђвстралии, восстановить особенности целой
эпохи ее  развитиЯ,  так  и  мы  почитаем  длЯ  себЯ  возможным
заглЯнуть с помощью этой непостижимой кнЯгини в семнадцатый век
и  представить  себе,  на  что  походила аристократиЯ в пору ее
расцвета.
     ЉнЯгинЯ  д'ќсполи  была  замечательно   красива,   хрупкой
красотой парижанки; ее живое лицо, окруженное копной рыжеватых,
слегка  отливающих  краснотою  волос,  вечно  склонЯлось  то  к
одному,  то  к   другому   худенькому,   острому   плечику;   в
грустно-насмешливых   глазах   и   маленьком   красном   ротике
прочитывалсЯ весь  ее  характер.  Ћтец  кнЯгини  принадлежал  к
высшему   провансальскому   дворЯнству,  так  что  детство  она
провела, либо обучаЯсь в школах при провинциальных  монастырЯх,
либо  прыгаЯ, как коза, по горам, окружавшим отцовский замок. ‚
восемнадцать лет ее и сестру снЯли с одного из утесов, облачили
в неудобные платьЯ и, словно  предлагаемый  на  продажу  товар,
принЯлись  выставлЯть  по  парижским,  флорентийским  и римским
гостиным  влиЯтельных   родственников.   ‘естра   влюбилась   в
автомобильного  промышленника и ныне заправлЯла светской жизнью
‹иона;  Ђликс  вышла  за  мрачного  кнЯзЯ   д'ќсполи,   который
незамедлительно  впал  в  полнейшую  мизантропию. Ћн не покидал
стен  своего  дома,  мерно  приближаЯсь  к  последним   стадиЯм
душевного распада. „рузьЯ Ђликс никогда не видели и не поминали
ее  мужа;  по  временам  мы вдруг осознавали его существование,
полагаЯ, что именно с ним свЯзаны ее опозданиЯ, поспешные уходы
и обеспокоенное выражение, возникавшее на ее лице.  „вое  детей
кнЯгини  умерли во младенчестве. ‘обственной жизни, помимо той,
что протекала в домах других людей, у Ђликс не  было.  Ќо  сами
страданиЯ   ее,   соединЯЯсь,   обратились  в  чистый  источник
беспечности, овладевающей человеком после того, как разбиваетсЯ
его сердце, и породили прелестнейшую веселость, равной  которой
нам  уже  никогда  не  увидеть.  Ћднако  какой  бы  чудесной ни
казалась кнЯгинЯ во всех обстоЯтельствах светской жизни,  лучше
всего  она  выглЯдела  за  столом, тут в ней проступали блеск и
изЯщество,  которых  даже  одареннейшие  актрисы  не   способны
придать  своим  Њилламантам,  ђозалиндам  и ‘елименам; ни в ком
больше не было такого обаЯниЯ, таких манер и такого  остроумиЯ.
Ћна  могла  щебетать о своих домашних животных, описывать сцену
прощаниЯ, случайно подсмотренную  на  железнодорожном  вокзале,
или  поносить  римских  пожарных,  прекрасно  имитируЯ при этом
€ветт ѓильбер, -- во всем присутствовало  чистое  совершенство,
не  допускающее  и  мысли об актерской игре. Ћна обладала даром
тончайшего подражаниЯ и  способностью  произносить  бесконечные
монологи,  но  главное  очарование ее таланта коренилось в том,
что  длЯ  своего  проЯвлениЯ  он  требовал  помощи  окружающих:
восклицаний,  возражений,  даже  выкриков  в  несколько голосов
сразу, какие  слышатсЯ  в  шекспировской  толпе,  только  тогда
кнЯгинЯ  ЯвлЯла  нам изЯщнейшее из искусств. ђечь ее отличалась
редкостной правильностью, то был еще один  дар,  гораздо  более
глубокий,  чем  способность  освоитьсЯ  с  грамматикой  четырех
основных Языков  …вропы;  источник  его  крылсЯ  в  способе  ее
мышлениЯ.  Њысли  кнЯгини  продвигались путанными путЯми, но не
терЯли стройности -- длинные, заключенные  в  составные  скобки
периоды,  тонкое  плетение  взаимосвЯзанных  оговорок неизменно
завершалось кульминацией, содержащей в себе  некий  неожиданный
поворот,  внезапное  обобщение  или  изумлЯющий вывод. џ как-то
обвинил  ее  в  том,  что  она  говорит  абзацами,  и   кнЯгинЯ
призналась,  что  монахини,  у  которых она училась в Џровансе,
каждый день требовали от нее устного рассуждениЯ,  построенного
на  формуле, извлекавшейсЯ как правило из произведений мадам де
‘евинье, и снабженного concetto(*1) в качестве завершениЯ.

---------------------------------------------------------------
     <i>1) суждение, мнение (ит.)</i>
---------------------------------------------------------------

     ‘толь редкостные существа и пищей питаютсЯ  необычной.  „о
нас  то  и  дело  доходили  слухи об удивительно бурных романах
кнЯгини. Џохоже, ее удел состоЯл в  том,  чтобы  раз  за  разом
отыскивать  в  коридорах  ђима привЯзанности столь же краткие и
причудливые, сколь пылкие  и  неутолимые.  Џрирода  мучила  эту
женщину,  понуждаЯ  ее влюблЯтьсЯ (раз за разом повторЯЯ череду
лихорадочных   разговоров,   поисков,   притворных   проЯвлений
безразличиЯ,  одиноких, тЯнущихсЯ целую ночь монологов, нелепых
видений отдаленной возможности счастьЯ) именно  в  тех  молодых
людей,  которых  она  ничем  не  могла прельстить, в холодных и
бесстрастных ученых или в молодых северЯн спортивной складки --
в секретарЯ британского посольства,  в  русского  скрипача  или
немецкого археолога. ‘вет же усугублЯл ее беды, как будто одних
этих  испытаний  было  недостаточно,  ибо  осведомленные  о  ее
влюбчивости хозЯйки римских салонов, желаЯ, чтобы за их  столом
кнЯгинЯ  показала  себЯ  в  полном блеске, умышленно включали в
число гостей новейший предмет ее  страсти,  перед  которым  она
весь  вечер  пела,  словно  лебедь, песню потерпевшей поражение
любви.
     …ще девочкой, если  мне  дозволено  попытатьсЯ  воссоздать
процесс  развитиЯ  ее личности, она усвоила, что обладает неким
качеством, отчасти мешающим ей обзаводитьсЯ друзьЯми, а именно,
интеллектом.  ’е   немногие   из   его   обладателей,   которым
по-настоЯщему хочетсЯ нравитьсЯ людЯм, быстро научаютсЯ, познав
разочарованиЯ  сердца,  таить от других свой блеск. ЏрисущаЯ им
остраЯ  проницательность  постепенно  принимает   иные,   более
практичные   обличиЯ,   преобразуЯсь   в  целый  набор  приемов
косвенной  лести,  в  образность  речи,  в  эвфемизмы  показной
привЯзанности,  во все, что способно смЯгчить длЯ других грубые
черты  свойственной  этим  другим   безликости.   ‡амечательные
достоинства   кнЯгини   были   лишь  оборотной  стороной  почти
бессознательных попыток сохранить дружбу  тех,  кто  состоЯл  в
числе ее поклонников, попыток, проникнутых пониманием того, что
чрезмерный  артистизм  ослепит  их  и  оттолкнет,  а недостаток
совершенства заставит их сбросить ее со  счетов  как  заурЯдную
умненькую истеричку. Њногие годы она оттачивала на друзьЯх свою
безостановочно  льющуюсЯ речь, бессознательно отмечаЯ по лицам,
какие интонации, какие  движениЯ  рук,  какие  из  произносимых
после  задумчивой  паузы  эпитетов  пользуютсЯ большим, а какие
меньшим  успехом.  €ными  словами,  побуждаемаЯ  любовью,   она
достигла  мастерства  в  изЯщном,  ныне почти забытом искусстве
ведениЯ  беседы.  Џодобно  охваченной   паникой   белой   мыши,
помещенной  экспериментирующим психологом в ловушку, она искала
выход, пользуЯсь примитивным методом проб и ошибок и под  конец
обнаруживаЯ,  что  когда  ты, весь ободранный, все же вылезаешь
наружу, сил на то, чтобы радоватьсЯ успеху,  уже  не  остаетсЯ.
€сключительно  тонкому и хрупкому механизму, какой представлЯла
собою ее натура, вдвойне изнурЯемому  вдохновенным  подъемом  и
горестЯми,   трудно  было  справлЯтьсЯ  с  подобной  нагрузкой;
постепенно прелестное это создание терЯло разум. ‘ каждым  днем
она  становилась  все более взбалмошной, впадаЯ в настроениЯ то
безрассудные, то жалкие. Ќо самаЯ глубокаЯ рана  еще  ждала  ее
впереди.
     „жеймс  Ѓлэр  со  своими блокнотами все же застрЯл в ђиме.
…му  удалось  откопать  целые  залежи  еще   не   исследованных
материалов. „лЯ достижениЯ горизонтов такой любознательности не
хватило бы и десЯтка жизней.
     -- Ќу,   подумайте   сами,   --  говаривал  он,  --  чтобы
подступитьсЯ к историческим тайнам,  окружающим  жизнь  ‘вЯтого
”ранциска  Ђссизского, необходимо потратить около десЯти лет на
овладение критическим аппаратом. Џримерно столько же требуетсЯ,
чтобы освоитьсЯ с римской системой дорог -- с солЯными  путЯми,
с  зерновыми,  --  ѓосподи, это же целаЯ проблема, как питалась
ђимскаЯ республика!
     ‘егоднЯ он прикидывал, не  написать  ли  ему  восемь  или,
пожалуй,  десЯть книг на французском и на немецком, посвЯщенных
Љристине ведской и ее жизни в ђиме; завтра принималсЯ  изучать
шведский Язык и чуть ли не сундуками читать дневники и записки;
затем,  узнав  о  ней  больше  любого из ныне живущих людей, он
переходил к ее отцу и месЯцами пропадал  в  библиотеках,  чтобы
освоитьсЯ  с политическим и военным гением ѓустава Ђдольфа. ’ак
и шла жизнь... переплеты...  переплеты...  каталоги...  сноски.
Њожно ведь изучать свЯтых и ни разу не задуматьсЯ о вере. Њожно
все  узнать  о  Њикеланджело,  не  прочувствовав как следует ни
одного из его творений.  „жеймс  проводил  недели,  зачарованно
вникаЯ  в  личности близких к –езарю женщин, но затащить его на
обед во дворец Ѓарберини было  почти  невозможно.  ‘овременники
представлЯлись Ѓлэру банальными, что не мешало ему обманыватьсЯ
велеречивыми   словесами   историков,   не   умеющих   передать
реальность (по понЯтиЯм Ѓлэра  --  банальность)  своих  героев.
ЌастоЯщее  облекало  мир  вуалью  второсортности:  вглЯдетьсЯ в
любое лицо,  сколь  угодно  прекрасное,  значило  длЯ  него  --
увидеть  поры  и  мешки под глазами. Љрасота сохранЯлась лишь в
лицах прошлого.
     ‘уть же дела сводилась к тому, что еще в  раннем  возрасте
Ѓлэр  испытал  страх  перед жизнью (однажды в минуту прозрениЯ,
смешанного с горестным отчаЯнием, кнЯгинЯ воскликнула: "„а  что
же  за  дура  такаЯ  была его мать?"), страх, который с тех пор
всегда направлЯл обуревавшие  его  приливы  энергии  в  сторону
книг. ‚ременами ученость Ѓлэра смахивала на панический ужас, он
вел  себЯ  так,  словно  боЯлсЯ,  что поднЯв глаза от страницы,
увидит, как целый мир или его долЯ в этом  мире  разваливаютсЯ,
обращаЯсь   в   руины.   ЃесконечнаЯ   погонЯ  за  фактами  (не
приносившаЯ плодов ни в виде опубликованного труда, ни  в  виде
внутреннего  эстетического наслаждениЯ) вызывалась потребностью
не столько сделать что-либо, сколько убежать от  чего-то.  Ћдин
человек  находит  избавление,  погружаЯсь  в  мечты,  другой --
погружаЯсь в факты.
     ‚ итоге  его  охватила  подлиннаЯ  отрешенность  от  всего
земного, котораЯ вместе с его молодостью, ученостью и несколько
рассеЯнной  вежливостью  особенно  привлекала  к  нему  пожилых
женщин. € мисс ѓрие, и мадам Ђгоропулос с материнским  упоением
окружали  Ѓлэра  заботами,  только  вздыхаЯ  от  досады  на его
упрЯмое нежелание почаще видетьсЯ с ними. Њне же  он  напоминал
льва,  что  глЯдит,  не мигаЯ и никого, в сущности, не видЯ, на
обступившую клетку  толпу  --  люди  гримасничают,  в  восторге
размахивают парасолЯми, между тем как зверь считает ниже своего
достоинства принЯть даже бисквит от столь вульгарных дарителей.
     Љо  времени,  с  которого начинаетсЯ историЯ кнЯгини, Ѓлэр
погрузилсЯ в попытки установить истинное местоположение древних
городов €талии. Ћн вчитывалсЯ в средневековые описаниЯ Љампаньи
и  по  названиЯм  местностей,  по   высохшим   руслам   рек   и
растрескавшимсЯ старинным картинам прослеживал точный ход давно
не   используемых  дорог,  находил  места,  на  которых  стоЯли
покинутые города. Ћн изучал растениЯ, прежде  произраставшие  в
€талии,  животных,  обитавших в ней, и был совершенно счастлив.
Ћт случаЯ к случаю он кое-что записывал, но  по  большей  части
предпочитал отыскать истину и забыть о ней.
     Љогда  в  его  комнате  становилось холодно, он безмЯтежно
перебиралсЯ ко  мне,  заваливаЯ  столы  переплетенными  в  кожу
фолиантами,  расставлЯЯ  вдоль  стен  картины  и  устилаЯ  полы
картами.  Ћн  до  того  ослепил  историческими  сопоставлениЯми
одного из библиотекарей "Љолледжио ђомано", что тот даровал ему
редкостное право уносить нужные материалы домой.
     Љак-то  раз  ко  мне  заглЯнула  кнЯгинЯ  д'ќсполи. Ћттима
впустила ее, и кнЯгинЯ наткнулась на „жеймса Ѓлэра,  ползавшего
на   коленЯх   от  города  к  городу  по  какой-то  пожелтелой,
украшенной коронами карте. Ѓез пиджака, всклокоченный, с серыми
от  пыли  ладонЯми.  Ћн  никогда  прежде  не  видел  кнЯгиню  и
неодобрительно  отнессЯ  к  ее  нарЯду.  Ќе желаЯ ввЯзыватьсЯ в
разговор, он стоЯл,  угрюмый  и  статный,  украдкой  косЯсь  на
разложенные  по  полу  карты.  ‘казал,  что менЯ нет. Њогу и не
вернутьсЯ до... •орошо, передаст, если не забудет.
     Ђликс против  такого  поведениЯ  не  возражала.  Ћна  даже
попросила чаю.
     Ћттима  как  раз  начинала обдумывать обед. Џока готовилсЯ
чай,  Ђликс  поинтересовалась,  что  это  за   карты.   ‘ледует
отметить,  что  кнЯгинЯ в гораздо большей степени способна была
исполнитьсЯ  энтузиазма  по   поводу   древних   городов,   чем
большинство  из  нескольких  сотен  знакомых  ей женщин, однако
вступать на подобный путь в обществе  „жеймса  Ѓлэра,  не  имеЯ
докторской  степени  по  археологии,  отнюдь  не  следовало. Ћн
произнес  перед  моей  гостьей  речь,  холодную,  надменную,  с
длинными  цитатами из ‹ивиЯ и ‚ергилиЯ. Ћн безжалостно проволок
ее вверх и вниз по всем семи  холмам,  окунаЯ  в  каждое  русло
непостоЯнного  ’ибра  и  вытаскиваЯ  наружу.  Љогда Я, наконец,
вернулсЯ, она сидела, с немного насмешливым выражением глЯдЯ на
Ѓлэра поверх чашки.  Ћна  и  вообразить  не  могла,  что  такие
мужчины  существуют.  Ѓлэр  на протЯжении всей сцены вел себЯ в
точности  как  избалованный  семилетний   мальчишка,   которому
помешали  играть  в индейцев. ’рудно сказать, что именно больше
всего  увлекло  кнЯгиню,  вероЯтно  как  раз  этот   устойчивый
отпечаток   забалованного   эгоизма.   •отЯ  отчасти,  пожалуй,
какую-то роль  сыграл  и  холодный  душ,  которым  Ѓлэр  окатил
незванную   гостью,   --   ее,   чьим   обществом  наслаждались
приЯтнейшие люди …вропы, никогда не вступавшую в чей бы  то  ни
было  дом  без  того,  чтобы  вызвать  бурю благожелательности,
никогда не приходившую слишком  рано  и  не  уходившую  слишком
поздно,  --  ныне  внезапно  вкусившую  роскошь  вызванного  ее
приходом негодованиЯ.
     ‘тоило мне поЯвитьсЯ,  как  Ѓлэр  откланЯлсЯ,  поспешно  и
неловко.
     -- Ќо   он   же   очарователен!  Џросто  очарователен!  --
воскликнула она. -- Љто это?
     џ коротко рассказал кнЯгине о его происхождении, успехах в
различных университетах и ученых привычках.
     -- Џоразительный человек. ‘кажите, он cо всеми  так  робок
-- такой  boudeur(*1)?  Њожет быть, Я чем-то рассердила его? —то Я
могла такого сказать, ‘эмюэль?

---------------------------------------------------------------
     <i>1) недовольный, надутый (фр.)</i>
---------------------------------------------------------------

     џ поспешил успокоить ее.
     -- Ћн со всеми таков. € большинству людей только больше от
этого нравитсЯ. ‚ особенности пожилым  женщинам.  ‘кажем,  мисс
ѓрие  и  мадам  Ђгоропулос  обожают  его,  хотЯ  он отвечает им
единственно тем, что сидит в их  гостиных,  стараЯсь  придумать
причину, не позволЯющую ему остатьсЯ к обеду.
     -- Ќу, Я не так уж стара, а все-таки он мне понравилсЯ. Ќо
какой грубиЯн! џ его чуть не ударила. € посмотрел на менЯ всего
один раз.  …му  трудно  придетсЯ  в  жизни, ‘эмюэль, если он не
научитсЯ вести себЯ полюбезней. Ќеужели  нет  никого,  кто  ему
нравитсЯ, нет? кроме вас?
     -- …сть,   он   помолвлен  с  одной  девушкой,  живущей  в
‘оединенных татах.
     -- Ѓрюнетка, блондинка?
     -- Ќе знаю.
     -- Џопомните мои слова, он будет очень несчастен, если  не
научитсЯ   обходительности.   Ќо  право  же!  какой  ум,  какие
суждениЯ! € как приЯтно видеть такую безыскусность,  не  правда
ли, такую простоту. Ћн живет здесь, у вас?
     -- Ќет,  он  лишь  приходит  сюда  с  книгами,  если в его
комнате становитсЯ слишком холодно.
     -- Ћн беден?
     -- „а.
     -- Ѓеден!
     -- Ќе то чтобы совсем. Љогда он и в самом деле проживаетсЯ
до последнего, он почти всегда сразу  находит  работу.  …му  по
душе бедность.
     -- € живет совсем один?
     -- Ћ да. —то да, то да.
     -- € беден.
     ќто  заставило  ее на миг изумленно задуматьсЯ, однако она
тут же воскликнула:
     -- Ќо вы знаете,  это  неправильно.  „олг  общества...  то
есть,  общество  должно гордитьсЯ возможностью встать на защиту
таких  людей.  ‘ледовало  бы  просто  назначать   какого-нибудь
одаренного человека длЯ присмотра за ними.
     -- Ќо   кнЯгинЯ,   „жеймс   Ѓлэр   превыше   всего   ценит
независимость. Ћн не захочет, чтобы за ним присматривали.
     -- ‡начит,  нужно  присматривать  за   ними   вопреки   их
желаниЯм. Џослушайте, приведите его как-нибудь ко мне, к чаю. џ
уверена,  что  в  библиотеке мужа отыщетсЯ много старинных карт
Љампаньи.  “  нас  есть  донесениЯ  бейлифов  о  семье  ќсполи,
датированные еще шестнадцатым веком. ќто сможет его соблазнить?
     “дивлЯЯсь   самой   себе,   кнЯгинЯ  попыталась  перевести
разговор на другие темы, но вскоре вернулась к  похвалам  тому,
что  она  называла целеустремленностью Ѓлэра; она подразумевала
его самодостаточность, ибо  когда  мы  влюблЯемсЯ  в  человека,
понимание   его  слабостей  уходит  куда-то  в  глубину  нашего
сознаниЯ, а возникающие у нас  идеальные  представлениЯ  о  нем
ЯвлЯютсЯ  не  столько  преувеличением  его  достоинств, сколько
"рациональным" истолкованием его недостатков.
     Љогда Я снова увиделсЯ с Ѓлэром, ему потребовалось два или
три часа, чтобы собратьсЯ с духом и спросить у менЯ,  кто  была
эта женщина. Ћн с мрачным видом выслушал мои восторги и в конце
концов  показал  мне  коротенькое  письмо,  содержавшее просьбу
поехать с ней на виллу ќсполи -- осмотреть поместье  и  изучить
архив.  Ћн  мог  взЯть  с собой и менЯ, если Я пожелаю. „жеймсу
очень хотелось принЯть приглашение, но эта женщина казалась ему
подозрительной. Ћн попробовал объЯснить мне, что его привлекают
только те женщины, которых сам  он  не  привлекает.  Ћн  крутил
письмо  так  и  сЯк, пытаЯсь принЯть решение, а потом подошел к
столу и написал отказ.
     ‚ те дни и началось то, что было бы слишком грубо  назвать
осадой.  …дучи  по  Љорсо,  Ђликс  говорила  себе:  "Ќет ничего
особенного в том, чтобы заглЯнуть к нему и спросить,  не  хочет
ли  он  прокатитьсЯ  в  сады  Ѓоргезе. џ могла бы сделать то же
самое длЯ дюжины мужчин и никто не увидел бы в  этом  чего-либо
странного. џ гораздо старше его, настолько старше, что это было
бы  с  моей  стороны  просто  проЯвлением, ну...