на  окружающих  менЯ.  Ћсобенно  огорчало  это
расположенных ко мне женщин.
     ђобкий мужчина не может называть себЯ баловнем,  судьбы.  Ћн  не  любим
своими товарищами, презираем женщинами, так  что  и  сам,  в  конце  концов,
научаетсЯ не любить первых и презирать вторых. Џривычка  не  доставлЯет  ему
никакого  облегчениЯ,  и  залечить  раны,  ежедневно  наносимые  жизнью  его
самолюбию, может одно всеисцелЯющее времЯ.  ‚прочем,  мне  довелось  однажды
видеть рецепт против этой болезни (робости), и  Я  никогда  не  забуду  его.
ђецепт этот поЯвилсЯ в одном маленьком еженедельном  журнальчике,  в  отделе
"ответов корреспондентам",  и  гласил  буквально  следующее:  "“свойте  себе
ловкие и приЯтные манеры, в особенности в обращении с дамами".
     ‚оображаю себе, с каким Язвительным смехом прочел этот совет несчастный
подписчик того журнальчика. ‚прочем, Я, пожалуй, ошибаюсь: с  Язвительностью
мог отнестись  к  данному  совету  только  человек,  уже  видавший  виды,  а
неопытный юнец мог поверить и пытатьсЯ воспользоватьсЯ этим советом на деле.
     †аль, что Я не мог предупредить такого  доверчивого  молодого  человека
словами: "„руг мой, не  верьте  этому  коварному  совету.  …сли  вы  станете
осуществлЯть его  на  практике,  то  добьетесь  лишь  того,  что  вас  будут
осмеивать за излишнюю расплывчатость в  чувствах  и  негодовать  на  вас  за
излишнюю фамильЯрность, потому что вы непременно  ударитесь  и  в  тот  и  в
другой  излишек.  ‡наю  это  по   собственному   горькому   опыту.   Џоэтому
послушайтесь лучше менЯ и оставайтесь самим собой; тогда, по  крайней  мере,
вас примут только за неловкого и неотесанного юнца,  и  дело  обойдетсЯ  без
особенных осложнений".
     Ћбществу следовало бы  придумать  какое-нибудь  вознаграждение  робкому
человеку за те пытки, которые оно  причинЯет  ему.  ’акой  человек  способен
дурно повлиЯть и на других своим злополучием. Ћн так же  пугает  людей,  как
сам их пугаетсЯ. Ћн действует на каждую компанию самым  удручающим  образом;
при его поЯвлении даже  природные  комики  и  говоруны  становЯтсЯ  хмурыми,
угрюмыми и односложными.
     ‘обственно говорЯ,  главнаЯ  суть  дела  тут  в  недоразумении.  Њногие
принимают застенчивость робкого человека за  высокомерие  и  чувствуют  себЯ
задетыми  и  оскорбленными  им.  …го  неловкость  принимаетсЯ  за  нахальную
небрежность, и когда, пораженному смущением от первого  обращенного  к  нему
слова, всЯ кровь бросаетсЯ ему в голову и Язык у него прилипает  к  гортани,
этого несчастного, больного робостью человека называют про себЯ  устрашающим
примером того, какое убийственное влиЯние производит "с трудом  сдерживаемаЯ
Ярость".
     Ќо такова уж судьба  робкого  человека,  что  он  постоЯнно  возбуждает
недоразумениЯ и никто не понимает его настоЯщих  намерений.  —то  бы  он  ни
говорил и ни делал, - окружающими все истолковываетсЯ неверно и  обЯзательно
не в его пользу. Џошутит ли он - его слова принимаютсЯ всерьез,  но  внушают
сомнение в их правдивости. …го сарказмы понимаютсЯ в смысле  его  буквальных
убеждений и мнений и  придают  ему  славу  глупца;  когда  же  он  стараетсЯ
расположить кого-нибудь к себе и длЯ этого скажет ему что-либо  лестное  длЯ
него, то думают, что он  насмехаетсЯ,  и  от  него  с  негодованием  и  даже
ненавистью окончательно отвертываютсЯ.
     ќти и тому подобные затруднениЯ робкого человека кажутсЯ  многим  очень
забавными  и  служат  богатым   материалом   длЯ   бесчисленного   множества
юмористических и комических изустных рассказов и литературных  произведений.
Ќо если мы вглЯдимсЯ поглубже, то в судьбе  робкого  человека  найдем  много
трагического. —еловек, страдающий недугом  робости,  это  человек  одинокий,
отрезанный от всЯкого общениЯ с другими людьми. Ћн проходит по миру,  но  не
может быть принЯт в этом мире как полноправный член общества.  Њежду  ним  и
остальными людьми громоздитсЯ неприступнаЯ преграда. ‘тремЯсь  побороть  тем
или другим путем это невидимое длЯ глаз,  а  потому,  быть  может,  особенно
страшное препЯтствие, он только напрасно наносит самому себе лишний вред.
     Ћн видит сквозь эту преграду веселые лица других, слышит  их  радостный
смех, но не может перейти на ту сторону и слитьсЯ с тем  веселым  обществом,
не может схватить чью-нибудь руку, чтобы, как ему желалось,  удержать  ее  в
своей. ‘ тоской в сердце смотрит он на недоступный ему  жизнерадостный  мир,
хочет, чтобы его впустили туда и принЯли,  как  одного  из  своих,  но  его,
молЯщий голос остаетсЯ неуслышанным, люди проходЯт мимо него, не замечаЯ его
в своем оживленном общении друг с другом. Ћн делает одну попытку  за  другой
перейти через мешающую ему преграду, но только срываетсЯ,  падает  и  больно
ушибаетсЯ.
     Ќа шумных улицах, среди трудЯщихсЯ масс,  в  многолюдных  собраниЯх,  в
несущемсЯ вокруг него вихре удовольствий, среди многих и немногих  -  всюду,
где люди сходЯтсЯ вместе, где раздаетсЯ музыка человеческой речи, где огнем,
горЯт в глазах человеческие мысли и чувства,  -  один  робкий  человек,  как
отверженный и прокаженный, стоит в стороне.
     „уша его полна любви к людЯм и страстного стремлениЯ сойтись с ними, но
люди  этого  не  видЯт,  потому  что  лицо  его  закрыто   стальной   маской
застенчивости. ѓениальные мысли и полные сердечных чувств слова  просЯтсЯ  у
него с Языка, но остаютсЯ невысказанными, потому  что  ему  мешает  робость.
‘ердце его болит за страждущего
     брата, которого ему так хотелось утешить, но он не может выразить своих
чувств. ѓнев и негодование закипают в  нем  при  виде  всего,  что  делаетсЯ
вокруг неправого, но когда он, наконец, в  горЯчих  восклицаниЯх  дает  волю
обуревающим его чувствам, они неверно понимаютсЯ и своим острием  обращаютсЯ
против него же самого. €  в  конце  концов  всЯ  невысказаннаЯ  любовь,  всЯ
ненависть, весь  гнев  на  ежеминутно  причинЯемую  ему  несправедливость  -
словом, всЯ сила чувств, осужденнаЯ остатьсЯ навеки погребенной в его  душе,
в нем твердеет и делает его циничным мизантропом.
     „а, робкому мужчине, как и некрасивой женщине, нелегко жить  на  свете;
им приходитсЯ терпеть столько нравственных страданий,  что  немудрено,  если
они, наконец, озлоблЯютсЯ на весь мир, который так несправедливо относитсЯ к
ним.  Ќекоторые,  впрочем,  успевают  запастись  броней  равнодушиЯ,  и  это
помогает  им  кое-как,  сравнительно  благополучно,  пройти   свой   тЯжелый
тернистый путь до конца. …сли же им не удаетсЯ  одетьсЯ  в  эту  броню,  они
погибли. Ќикому неприЯтно смотреть  на  жалкого,  постоЯнно  заикающегосЯ  и
краснеющего беднЯка с трЯсущимисЯ коленЯми и дергающимисЯ руками, и если  он
неисцелим от своего недуга да и скрыть его никакими средствами не может,  то
ему лучше всего пойти и повеситьсЯ на первом попавшемсЯ дереве или крючке.
     Њежду тем, при известной силе воли, этот недуг может быть исцелен.  ќто
Я знаю по личному опыту. џ не охотник много говорить о себе, в чем  читатель
уже мог убедитьсЯ, но когда дело идет  о  пользе  других,  то  считаю  своим
долгом выводить на сцену и самого себЯ, в необходимых, разумеетсЯ, случаЯх.
     Ѓыло времЯ, когда Я сам был так робок, что смело мог вместе с известным
юношей баллады сказать, что Я - "самый робкий из всех робких", и "когда  мне
приходилось быть в присутствии молодых красавиц, мои колени  подгибались  от
робости и стучали друг о друга". Ќо в один прекрасный день, решившись во что
бы то ни стало отделатьсЯ от своей  проклЯтой  робости  и  зажить  такой  же
жизнью, какой живут другие, неробкие люди, Я срыву дерзнул на такой  подвиг.
Џо дороге на службу забежал в  киоск  с  прохладительными  напитками  и  без
дальних предисловий выпалил прЯмо в  лицо  тамошней  продавщице,  что  давно
люблю ее, что она должна была это заметить, что Я возмущен  ее  холодностью,
когда Я не хуже других, чьи ухаживаниЯ она благосклонно принимает, и что она
не имеет  права  так  оскорблЯть  честного  человека.  Њного  в  таком  духе
наговорил Я и в конце концов даже дошел до такой отважности, что взглЯнул ей
прЯмо в ее недоумевающие глаза. Џоложим,  после  этого  Я  так  же  поспешно
удалилсЯ из киоска, как ЯвилсЯ в него, и даже забыл выпить  спрошенный  мной
стакан зельтерской воды. Ќо Я сделал это не потому, чтобы снова почувствовал
прилив робости, а просто-напросто потому, что мне не хотелось  пить.  ‚от  с
тех пор у менЯ всю робость как рукой снЯло. ‡начит, есть же возможность  раз
навсегда избавитьсЯ от нее, стоит лишь решительно захотеть этого.
     ђобкие люди, однако, могут  утешитьсЯ  тем,  что  робость  -  вовсе  не
признак глупости, как многие склонны  думать.  ѓлупые  люди  могут,  сколько
хотЯт, зубоскальничать над робостью, но ведь избранные натуры вовсе  не  те,
которые отличаютсЯ медными лбами. ‹ошадь не хуже воробьЯ, а леснаЯ  дичь  не
хуже свиньи. ђобость есть только последствие большой чувствительности, но не
проЯвление самомнительности или презрениЯ к другим, как это  принЯто  думать
теми, кто дальше школьной премудрости не пошел.
     ђобкий потому и робок, что у него нет  не  только  самомнительности,  а
даже простого сознаниЯ  собственных  хороших  качеств.  ‘тоит  лишь  робкому
понЯть, что он умнее и лучше большинства своих знакомых, смотрЯщих  на  него
сверху вниз, и всЯ его застенчивость мигом исчезнет, чтобы больше уж никогда
не вводить его в неловкие положениЯ. Џоверьте, что когда вы  окинете  взором
окружающую вас толпу и, пристально вглЯдевшись в  отдельные  лица,  увидите,
что никто не в состоЯнии равнЯтьсЯ с вами по уму и чистоте стремлений, то вы
совсем не будете больше стеснЯтьсЯ и  почувствуете  себЯ  среди  этой  толпы
точно в обществе сорок или орангутангов.
     ‘амоуверенность - лучшаЯ бронЯ длЯ мужчины. ‘ ее гладкой, непроницаемой
поверхности соскальзывают  все  остриЯ  злых  чувств  и  тупого  невежества,
ударЯющихсЯ об эту броню. Ѓез этой зашиты меч гениЯ не может проложить  себе
дороги среди пошлости,  глупости  и  злобы,  со  всех  сторон  теснЯщих  все
выдающеесЯ над общим  уровнем,  в  стремлении  уничтожить  то,  что  мозолит
близорукие и недобрые глаза. ђазумеетсЯ, Я говорю не о той  самоуверенности,
котораЯ ходит с высоко задранным носом и кричит пронзительным  голосом.  ќто
не самоуверенность в своих действительных хороших свойствах, а лишь  игра  в
самоуверенность, как дети играют  в  королей  и  королев,  нацепив  на  себЯ
длинные отцовские и материнские платьЯ и утыкав голову перьЯми.  €стиннаЯ  и
справедливаЯ самоуверенность не криклива, не делает ничего, что  неприлично,
а, напротив, заставлЯет быть скромным и хотЯ с сохранением  достоинства,  но
вежливым и приветливым.
     —еловеку действительно гордо  благородному  нечего  гонЯтьсЯ  за  чужим
одобрением   и   сочувствием;   он   может   довольствоватьсЯ    собственным
самосознанием, но его благороднаЯ гордость будет скрыта  настолько  глубоко,
что на поверхности не проЯвитсЯ. Ћдинаково пренебрегающий хулой и  похвалой,
он остаетсЯ неуЯзвимым в толпе. ‚озвышаЯсь над этой толпой целой  головой  и
оцениваЯ людей лишь по внутреннему достоинству, которое Ясно прозревает, он,
тем не менее, умеет обращатьсЯ одинаково "корректно" с представителЯми  всех
сословий и профессий. €, служа лишь  знамени  собственных  убеждений,  такой
человек никогда не становитсЯ под чужое в угоду каким бы то ни было лицам  и
веЯниЯм времен, как это часто делают люди, мало уверенные в себе  и  в  силе
своих суждений, а потому то и дело жертвующие  своими  убеждениЯми  в  угоду
соседу.
     ђобкий человек обыкновенно слишком скромного  мнениЯ  о  самом  себе  и
слишком высокого о других. Ќо если он еще молод, то скромность с его стороны
вполне похвальна. ‚едь характер молодых людей еще  не  установилсЯ,  а  лишь
только образуетсЯ среди хаоса  сомнений  и  недоумений.  Џо  мере  того  как
накоплЯетсЯ опыт и крепнет прозрение,  неуверенность  в  самом  себе  должна
исчезать. —еловек редко переносит свою робость за грань юношества. …сли даже
окрепшаЯ внутреннЯЯ сила не отметет в сторону робость, то это  сделает  сама
жизнь со своим постоЯнным трением того, что нарушает ее  общий  ход.  ‚полне
зрелого робкого мужчину вы, за редкими исключениЯми,  только  и  увидите  на
страницах повестей, юмористических листков или  на  сцене,  где  он,  кстати
сказать, всегда вызывает всеобщее сочувствие, особенно женщин.
     Ќа  сцене  возмужалый  робкий  человек  почти   всегда   представлЯетсЯ
белокурым и с лицом ангела, эти лица на сцене почему-то  постоЯнно  ЯвлЯютсЯ
белокурыми. ‡рители к этому привыкли и  ни  за  что  не  признают  ангела  с
темными волосами. џ знаю одного артиста, который пред выходом  на  сцену  не
мог отыскать  необходимого  белокурого  парика,  поэтому  должен  был  выйти
черноголовым, каким  был  от  природы.  Ћн  играл  образец  всех  прекрасных
качеств,  соединенных  вместе,  но  зрители,  благодарЯ  отсутствию  на  нем
соответствующего его роли парика, каждое его  выражение  благородных  чувств
встречали, свистом и шиком, принимаЯ их за насмешки "злодеЯ".
     ‚ообще же робкий человек изображаетсЯ по трафарету  беззаветно  любЯщим
героиню, но  проЯвлЯет  это  он  лишь  "в  сторону",  потому  что  высказать
волнующее его чувство самому предмету своей любви он не решаетсЯ.  Ћн  такой
благородный и несвоекорыстный, такой скромный и тихий в обращении со всеми и
так горЯчо любит свою мать. Ћкружающие его "злодеи" всЯчески  насмехаютсЯ  и
издеваютсЯ над ним, но он добродушно все это  проглатывает.  Љ  концу  пьесы
выЯснЯетсЯ, что он почти свЯтой; героинЯ сама признаетсЯ ему, что давно  уже
любит его, и - он безмерно счастлив. "‡лодеи" тоже  начинают  объЯснЯтьсЯ  в
любви к нему и просЯт его простить их  за  все,  чем  они  до  сих  пор  так
огорчали и терзали его. Ћн цветистой саркастической речи прощает всех  своих
врагов, потом благословлЯет их на новый путь духовного  возрождениЯ.  ‚ообще
все кончаетсЯ длЯ него так хорошо и красиво, что все неробкие зрители  могут
позавидовать ему и пожелать самим сделатьсЯ такими же робкими.
     Ќо ведь это только на сцене. ‚ действительности же дело обстоит  совсем
иначе; это известно каждому робкому  человеку.  ‚  действительной  жизни  он
вовсе не такой интересный, потому что  в  этой  жизни  все  идет  по  другим
законам, нежели на сцене,  часто  даже  -  совершенно  противоположным.  —то
трогает нас на сцене, мы в жизни часто проходим мимо  этого  или  равнодушно
или с насмешкой, а то так и прЯмо с презрением.
     Ѓывает, что на сцене представлЯютсЯ и юноши,  робкие  в  любви,  и  это
все-таки более естественно. Љак в жизни, так и на сцене робкий юноша  бывает
верен предмету своей любви. € это вполне понЯтно: ведь всЯ смелость  робкого
человека расходуетсЯ лишь на то, чтобы смотреть в лицо одной женщине,  а  на
то, чтобы проделать такой подвиг по отношению к другой, он  положительно  не
имеет сил. Ћн страдает такой застенчивостью к женскому полу вообще, что  ему
не до перемен предметов его  робкого  обожаниЯ;  ему  слишком  достаточно  и
одного; он не знает, как завоевать и этот предмет.
     ‘овсем другое дело с неробким юношей.  ’от  осаждаетсЯ  искушениЯми,  о
которых его застенчивый сверстник и  понЯтиЯ  не  имеет.  ‘мело  оглЯдываЯсь
вокруг, он всюду видит вызывающие улыбки  и  томные  взглЯды.  Ќеудивительно
поэтому, что, видЯ такое  множество  вызывающих  улыбок  и  томных,  манЯщих
взглЯдов,  он  часто  терЯетсЯ  перед  таким  изобилием  соблазнов  и  готов
бросатьсЯ  от  одной  соблазнительницы  к  другой,  пока  его   не   зацепит
окончательно такаЯ, котораЯ потом окажетсЯ совсем  не  тем,  чем  все  времЯ
казалась ему, и на чем он мог бы, наконец, успокоить свое смЯтенное  сердце.
ђобкий же человек видит только одну женщину, потому что боитсЯ  оглЯдыватьсЯ
вокруг, поэтому и не подвергаетсЯ искушениЯм и в  этом  отношении  спокойнее
других.
     ЌельзЯ,  однако,  сказать,  чтобы  робкий   человек   не   желал   быть
"несчастливым"  именно  в  этом  пункте.  Ќапротив,  он   часто   порываетсЯ
соперничать с неробкими в наслаждениЯх жизнью  и  проклинает  свое  неумение
сделать это. €ногда он, с храбростью отчаЯниЯ,  осмеливаетсЯ  на  попытку  и
вниз головой бросаетсЯ в "шалости", но, не знаЯ, как взЯтьсЯ за дело, терпит
жестокое поражение и остаетсЯ пристыженным, жалким, презренным самому себе.
     „а, именно  _жалким_,  а  не  _жалеемым_.  …сть  такого  рода  неудачи,
которые,  приносЯ  много  страданий  своим  жертвам,  не  вызывают   к   ним
состраданиЯ в других. Љ этой категории неудач можно причислить  и  некоторые
состоЯниЯ и случайности, как, например, потерЯ зонтика, зубнаЯ боль,  синЯки
под глазами, влюбленность, шлЯпа, превращеннаЯ в лепешку  тем,  что  на  нее
сели, и т. д. Ќо главное - это робость,  котораЯ  никогда  в  действительной
жизни  не  пользуетсЯ  сочувствием.  —еловек  робкий   рассматриваетсЯ   как
одушевленнаЯ общаЯ  забава.  …го  терзаниЯ  ЯвлЯютсЯ  предметом  спортивного
острословиЯ и зубоскальства в гостиных.
     - ЏоглЯдите-ка, как покраснел этот дурачок! - шепчут друг  другу,  чуть
не пальцами указываЯ на "дурачка".
     - Ѓатюшки, да он сейчас свалитсЯ с ног! Ћни совсем не держат его!
     - ‚от так сел! Ќа самом кончике стула, того и  глЯди  съедет  прЯмо  на
пол. € это называетсЯ мужчиной!
     - ‡апинаетсЯ и заикаетсЯ, так что и не разберешь, что он хочет сказать.
     - “ него словно целаЯ дюжина рук, и он не знает, куда девать их!
     - …му следовало бы укоротить ноги футика этак  на  два;  очевидно,  они
кажутсЯ ему чересчур длинными, вот он все и норовит спрЯтать их под стулом.
     ‚ таком духе шепчетсЯ, говоритсЯ вполголоса, а иногда и во всеуслышание
вокруг злополучного робЯги.
     €   все   это   сопровождаетсЯ   насмешливыми   улыбками,   хихиканьем,
полуприкрытым, а то и  прЯмо  откровенным  смехом.  Џосле  ухода  робЯги  из
компании последнЯЯ долго еще изощрЯетсЯ в остротах над ним. ѓоворЯт, что ему
по его голосу - еле слышному - следовало  бы  быть  морским  капитаном.  ‡ло
прохаживаютсЯ над его неумелостью вести беседу. †алуютсЯ на его  беспокойный
кашель, которым он, дойдЯ до  полного  смущениЯ,  сопровождает  каждое  свое
слово. Ќеистово хохочут, вспоминаЯ, как он вертел свою шлЯпу и  чуть  совсем
не излохматил ее. ‚ообще вышучивают каждое  его  движение  и  слово,  каждое
изменение в его лице -  словом,  каждое  проЯвление  его  смущениЯ.  ќтим  и
коротаетсЯ вечер, который благодарЯ такой забаве  объЯвлЯетсЯ  "замечательно
удачным и веселым".
     ђоднЯ робкого человека и его друзьЯ, как водитсЯ, еще  более  отЯгощают
его положение тем, что не только издеваютсЯ над ним, но еще  требуют,  чтобы
он чуть не благодарил их за это. Џередразнивают его в  его  же  присутствии.
’ак, например, один из его родственников или "задушевных" друзей выходит  из
комнаты, но  вскоре  же  возвращаетсЯ.  ЃалаганничаЯ  и  изображаЯ  в  самом
карикатурном виде манеры робЯги, он спрашивает его: "‚едь ты  так,  кажетсЯ,
всегда входишь в общество?" Џотом  подходит  к  каждому  из  присутствующих,
преувеличенно мешковато кланЯетсЯ, берет поданную ему руку  с  таким  видом,
точно это раскаленное железо; едва до  нее  дотронувшись,  он  тотчас  же  с
испугом выпускает ее, неуклюже отступаЯ назад, причем  задевает  кого-нибудь
или что-нибудь, и снова  спрашивает  копируемого:  "’ак  ведь,  кажетсЯ,  ты
кланЯешьсЯ и обмениваешьсЯ  рукопожатиЯми?  ‚едь  похоже,  а?"  Ђ  остальные
начинают расспрашивать подражателЯ, почему  он  так  краснеет,  заикаетсЯ  и
пищит таким тоненьким мышиным голоском, что его невозможно путем  ни  понЯть
ни расслышать. ‡атем подражатель принимаетсЯ выступать по  комнате  с  видом
рассерженного индейского петуха и говорить, что вот как следует держать себЯ
в обществе. ‘тарик дЯдЯ хлопает по плечу осмеиваемого,  приговариваЯ:  "Ѓудь
похрабрее, дружок, похрабрев. Ќе пугайсЯ добрых людей, точно они  собираютсЯ
укусить тебЯ или сорвать с тебЯ голову". Ђ мать добавлЯет: "Ќе делай никогда
ничего постыдного, сынок, тогда тебе не придетсЯ боЯтьсЯ и смущатьсЯ других"
- и, нежно улыбаЯсь сыну, мысленно восторгаетсЯ глубиной своего нравоучениЯ.
„воюродные   братьЯ-подростки   называют   его   переодетой   девчонкой,   а
сестры-девочки с негодованием возражают, что они вовсе не такие плохие,  как
"братец", и знают, как нужно держать себЯ и дома и в обществе.
     € девочки правы: между  ними  почти  нельзЯ  встретить  такую,  котораЯ
смущалась бы до  потери  чувства  собственного  достоинства.  ѓоворЯт,  есть
такие, но Я лично таких не встречал. Џрисмотревшись к женщинам, Я понЯл, что
их совершенно напрасно называют робкими и  застенчивыми.  Ћни  только  умеют
казатьсЯ такими, умышленно заставлЯЯ себЯ краснеть, принимать смущенный вид,
опускать глазки и т. п. Њы же, наоборот, за  исключением  больных  робостью,
стараемсЯ разыгрывать из себЯ таких  решительных,  смелых  и  предприимчивых
молодцов, какими зачастую внутренне вовсе не бываем, и только вводим в обман
тех женщин, которые поклонЯютсЯ истинному мужеству, видЯ в нем верную  опору
себе.
     ‚прочем, по совести сказать, женщины в "опорах" очень  мало  нуждаютсЯ.
‘корее они сами могут служить  нам  опорами.  Џосмотрите,  как  самоуверенно
держит себЯ девочка-подросток и как она распорЯжаетсЯ  своим  двадцатилетним
братом-верзилой, который в сравнении с ней выглЯдит жалким и растерЯнным.  Ђ
как входит женщина в переполненную публикой концертную или театральную залу!
Ќисколько не стеснЯЯсь, она пробираетсЯ между рЯдами,  задеваЯ  сидЯщих  чем
попало и по чему попало по рукам, по плечам, по голове, по лицу - не все  ли
ей равно? Ћна ведь дама, и ей все позволено. € с какие  виноватым,  смущенно
извинЯющимсЯ видом следует за ней муж, стараЯсь пройти так, чтобы никого  не
задеть.
     ѓлавенствующаЯ роль женщины в  любви,  начинаЯ  первого  зажигательного
взглЯда и  кончаЯ  последним  днем  медового  месЯца,  слишком  хорошо  всем
известна, чтобы останавливатьсЯ на  ней.  „а  это  и  не  входит  содержание
настоЯщего очерка, посвЯщенного только робости.

        X 
                            Ћ грудных младенцах

     ‘ ними Я отлично знаком. ‘ам когда-то был  таким  младенцем,  и  притом
настолько маленьким, что все то  что  на  менЯ  надевалось  и  во  что  менЯ
завертывали, было длЯ менЯ и велико и широко; Я так  и  тонул  в  длиннейших
обертках, которые, как смутно еще помню, мне всЯчески мешали. ‚прочем,  быть
может, мне только воображаетсЯ, что Я помню это.
     Ќо как бы там ни  было,  Я  решительно  не  могу  понЯть,  зачем  нужно
навертывать на младенцев такую уйму разных трЯпок. Ќеужели родители стыдЯтсЯ
крохотности  и  "непредставительности"  своих  новорожденных   отпрысков   и
стараютсЯ возместить эти "недостатки" длиной и шириной их одежды? ђаз как-то
Я спросил об этом одну кормилицу, и она ответила мне: "Ђх, сэр,  да  это  уж
так принЯто". Љогда же Я стал  добиватьсЯ  более  точного  разъЯснениЯ,  она
довольно Ядовито бросила мне: "‡нать, у вас самих не было  деточек,  поэтому
вы так и спрашиваете. ‡аведите себе, сэр, малюток, вот и узнаете, почему  их
так одевают".
     Џосле  такой  отповеди  Я  уж  больше  не  решалсЯ  добиватьсЯ  причины
поражавшего менЯ обычаЯ, поэтому так и осталсЯ в полном неведении.  ‚  самом
деле, к чему это нужно так много  навертывать  даже  на  грудных  младенцев?
‚едь, кажетсЯ, довольно хлопот с одеваниЯми и  раздеваниЯми  тех  младенцев,
которые уже на  ногах;  так  нет,  понадобилось  еще  мучить  и  только  что
ЯвившихсЯ на свет существ, все свое времЯ проводЯщих  в  лежачем  положении!
“тром будЯт и ворочают их, чтобы сменить ночную рубашечку на  дневную,  днем
несколько раз тревожат ради разных действительно необходимых смен, а на ночь
- опЯть переодевание в ночную рубашку. ‡а чистотой, конечно, нужно  следить,
но специальное белье длЯ днЯ и ночи  мне  кажетсЯ  совершенно  излишним  длЯ
младенцев, спЯщих чуть не круглые сутки, тем более, что это  белье  длЯ  них
делаетсЯ одинаковой и притом  непомерной  длины  и  ширины.  ‚прочем,  помнЯ
отповедь кормилицы, не буду об этом  больше  распространЯтьсЯ  и  ограничусь
замечанием, что не мешало бы хоть чем-нибудь отличить младенцев-мальчиков от
младенцев-девочек. „умаю, что в этом не было бы  ничего  обидного  длЯ  этих
юных граждан и гражданок.
     Џолагаю также - и многие, вероЯтно, будут согласны со мной, -  что  при
современной  манере  одевать  не  только  грудных  младенцев,   но   уже   и
подрастающих маленьких детей нет никакой возможности определить их  пол:  ни
по одежде, ни по волосам, ни по голосу, ни по манерам. —тобы  определить  их
пол,  нужно  строить  догадки,  которые  в  этих   случаЯх,   по   какому-то
необъЯснимому закону природы, большей частью  бывают  невпопад.  €  с  каким
негодованием или насмешливым презрением смотрЯт на нас  окружающие  ребенка,
когда вы, полагаЯсь на безошибочность вашей догадки, принимаете  девочку  за
мальчика, а мальчика - за девочку! ‚аша ошибка родителЯми  и  родственниками
ребенка принимаетсЯ чуть не за личное оскорбление всему семейству.
     Џредупреждаю вас, не вздумайте  только,  чтобы  выйти  из  затруднениЯ,
представлЯемого  необходимостью  угадать  пол  ребенка,  отнестись  к  этому
ребенку, как к существу среднего  рода.  Њного  есть  способов,  посредством
которых вы можете покрыть себЯ стыдом и позором. Џеререзав, например,  целую
семью и выбросив тела убитых в общественный колодец, вы  навлечете  на  себЯ
вражду всех их ближайших соседей. Ћграбление церкви тоже сильно уронит  вас,
в особенности  в  глазах  местного  духовенства  и  прихожан.  Ќо  если  вам
вздумалось бы испытать всю полноту гнева  и  ненависти,  на  которую  только
способны люди, то попробуйте отнестись в присутствии  молодой  матери  к  ее
ребенку, как к существу бесполому, не употреблЯЯ личных местоимений ни  "он"
ни "она".
     —тобы не навлекать  на  себЯ  неприЯтностей  и  заслужить  расположение
родителей  младенца,  вам  лучше  всего  обращатьсЯ  к   нему   с   эпитетом
"ангелочек".  „лЯ  разнообразиЯ  вы  можете   называть   этого   "ангелочка"
"милушкой" и "прелестью". Ќо "ангелочек" все-таки принесет вам больше пользы
в смысле благорасположениЯ к вам его отца и матери.
     Џотом не забудьте сказать, что носик "ангелочка" совсем такой же, как у
его отца. ќто почему-то особенно льстит родителЯм. ‚начале они  засмеютсЯ  и
скажут: "Ђх, нет, это вам только так кажетсЯ!" Ќо это вас не должно смущать.
Џритворитесь возбужденным  их  "несправедливым"  возражением  и  продолжайте
стоЯть на своем, призываЯ на помощь всю силу вашего красноречиЯ и логики, не
упускаЯ  при  этом  пощекотать  "ангелочка"   под   подбородком,   посмешнее
посюсюкать пред ним и вообще проделать  несколько  обычных  в  этих  случаЯх
экспериментов. ’акими маневрами вы совсем очаруете счастливых родителей,  да
и сами не особенно пострадаете в своем правдолюбии,  потому  что  отчего  же
едва намеченному носику младенца не быть похожим, между  прочим,  и  на  нос
своего отца?
     Ќе пренебрегайте моими доброжелательными советами, мой неопытный в этих
делах молодой друг.  Ќастанет  времЯ,  когда  вы,  находЯсь  в  виду  группы
прелестных молодых дам, конвоируемых папашей, мамашей, дедушкой и  бабушкой,
будете рады разыграть пред ними "обожателЯ маленьких детей". ќто  производит
известное трогательное впечатление и вызывает внимание и доверие.
     „лЯ  холостЯков  приглашение  "посмотреть  нашего   беби"   обыкновенно
ЯвлЯетсЯ своего рода испытанием. •олоднаЯ дрожь  пробегает  у  холостЯка  по
спине, когда он слышит эти роковые слова; много нужно ему усилиЯ воли, чтобы
заставить себЯ  сладко  улыбнутьсЯ  и  выразить  восторженную  готовность  и
радость познакомитьсЯ с беби.  Њожет  быть,  мать  и  знает,  что  при  этом
происходит в душе холостого приЯтелЯ мужа, и нарочно  подвергает  его  такой
пытке, чтобы отучить от дома.
     ЌачинаетсЯ неизбежнаЯ церемониЯ. ЌажимаетсЯ пуговка электрического  или
воздушного звонка. Ќа звонок прибегает лакей или горничнаЯ  и  отрЯжаетсЯ  к
кормилице с приказанием принести беби. ќто ЯвлЯетсЯ сигналом длЯ того, чтобы
все присутствующие дамы начали обстоЯтельную беседу об ожидаемом новом члене
семьи,  а  вы,  предоставленный  в  эту  минуту  самому   себе,   напрЯженно
придумываете какой-нибудь благовидный предлог поспешно откланЯтьсЯ  дамам  и
уйти. ‚зглЯнув с озабоченным видом  на  часы,  вы  начинаете  свой  подходец
стереотипной фразой: "Ђх, уж так поздно!  Ђ  Я  еще  должен  поспеть..."  Ќо
договорить вам не удаетсЯ, потому  что  отворЯетсЯ  дверь  и  в  нее  входит
высокаЯ, дороднаЯ женщина, пышущаЯ здоровьем,  но  с  неестественно  надутым
лицом и строгим взглЯдом. †енщина несет что-то похожее на  огромный  сверток
шелка, батиста и кружев. ‚ы  инстинктивно  чувствуете,  что  в  этом  именно
свертке и скрыт устрашающий вас предмет, и понимаете, что опоздали  устроить
себе "почетное отступление".
     Љогда взрыв восторга, с которым дамы набрасываютсЯ на роковой  длЯ  вас
сверток, начинает остывать, тесный кружок нарЯдных,  трещащих,  как  сороки,
фигур  расступаетсЯ  и  настает  ваша  очередь  любоватьсЯ  и   восторгатьсЯ
свертком, в котором находитсЯ беби.  —увствуЯ  себЯ  вроде  присужденного  к
казни,  вы,  вытЯнув  по-гусиному  шею,  уставлЯетесь  глазами  на  красное,
сморщенное личико, похожее на изборожденную лепешку,  и  в  свЯщенном  ужасе
недоумеваете,  действительно  ли  то,  что  вы  видите,  лицо  человеческого
существа.
     ‚се дамы в мертвом молчании напрЯженно ждут, что  вы  будете  делать  и
говорить. ‚ы силитесь сказать что-нибудь подходЯщее к случаю, но с отчаЯнием
замечаете, что вдруг совершенно лишились ваших мыслительных  способностей  и
разучились владеть своим Языком. Ќаконец злой  дух  подсказывает  вам  самую
неудачную фразу, какую только можно изречь  в  такой  торжественный  момент.
„елаЯ глупейшую улыбку, вы лепечете:
     - —то это у  него  такаЯ  лысаЯ...  Я  хотел  сказать  -  такие  жидкие
волосики?
     Џроходит минута томительной тишины и прерываетсЯ наконец наставительным
замечанием кормилицы, что у  новорожденных  младенчиков  никогда  не  бывает
густых и длинных волос и что это так  уж  положено  ‘амим  Ѓогом,  Ќаступает
новаЯ пауза. ‘мутно понимаЯ, что вам даетсЯ времЯ исправить свой промах,  вы
с храбростью, достойной  лучшего  применениЯ,  спрашиваете,  умеет  ли  беби
ходить и чем его кормЯт.
     Ќа вас смотрЯт как на  человека,  внезапно  рехнувшегосЯ  и  достойного
сожалениЯ чувствительных дамских сердец. Ќо кормилица,  не  желающаЯ  знать,
рехнулись ли вы или только обалдели, не намерена пощадить вас  ни  от  одной
подробности заведенного церемониала ознакомлениЯ  с  новорожденными  членами
дружеского семейства.
     Џоэтому, протЯгиваЯ вам сверток,  она  говорит  тоном,  не  допускающим
возражениЯ:
     - ‚озьмите младенчика на ручки, сэр. Ћн будет тогда и вас знать.
     ‚ы слишком удручены, чтобы оказать сопротивление, и покорно  принимаете
сверток.
     - „ержите младенчика покрепче, сэр! Ђ то, спаси  ѓосподи,  еще  уроните
его. „олго ли до беды! -  строго  предупреждает  вас  кормилица,  котораЯ  в
отношении беби ЯвлЯетсЯ самым авторитетным  лицом  в  доме  и  каждое  слово
которой - закон.
     Ђ испытующие и контролирующие взглЯды  дам  жгут  вас  как  раскаленные
угольЯ.
     ‚ы решительно не знаете,  что  нужно  делать  и  говорить.  Ќо  вот  вы
припоминаете, что где-то видали, как подбрасывают кверху  беби,  причмокиваЯ
при этом Языком и губами и ухитрЯЯсь  изобразить  на  своем  лице  блаженную
улыбку.  Ћбрадованный  этим  воспоминанием,   указывающим   вам   выход   из
затруднительного положениЯ, вы точь-в-точь проделываете все виденное вами и,
разумеетсЯ, уверены, что попали в такт. Ќо - увы! - снова раздаетсЯ властный
голос кормилицы:
     - ђазве можно, сэр, так обращатьсЯ с младенчиком. Ћн еще  слабенький  и
не может выносить такой встрЯски.
     ‚ы испуганно опускаете сверток и не  знаете,  что  теперь  предпринЯть.
ЋбливаЯсь  холодным  потом,  вы  спрашиваете  себЯ,  уж  не   совершили   ли
непреднамеренного убийства "ангельской душки".
     Љ вашему счастью, сам виновник ваших  терзаний  кончает  сцену,  поднЯв
оглушительный крик. ђазгневаннаЯ кормилица торопливо выхватывает  у  вас  из
рук опасный сверток и начинает успокаивать его:
     ~ Ќу, вот и обидели нас...  совсем  разобидели...  „ЯдЯ  не  умеет  еще
обращатьсЯ с нами... “-у-у! Ќе плачь, мое сокровище. Ќе плачь, мой ангел...
     €, улюлюкиваЯ ревущего младенца, уносит его.
     - —то это с беби? - растерЯнно осведомлЯетесь  вы,  оглЯдываЯсь  вокруг
виноватыми глазами. - Џочему он так расплакалсЯ?
     - Љонечно, не зрЯ, - отвечает негодующаЯ мать. - ‚ы, наверное,  сделали
ему больно. Ћн у менЯ тихонький и кроткий.  Ќикогда  зрЯ  не  заплачет,  как
другие дети.
     Ћднако ваша пытка еще не окончилась. “спокоив  беби,  кормилица  вскоре
снова  приносит  младенчика.  †елаЯ  как-нибудь  загладить  свою  вину,   вы
подходите к живому свертку и,  щелкаЯ  пред  ним  пальцами,  говорите  самым
сладеньким голоском:
     - “мница, беби. Џерестал плакинкать. ЏонЯл, что дЯдЯ не хочет ему зла.
     Ќо беби отчаЯнно барахтаетсЯ в своих обертках и орет  громче  прежнего.
Џри  этом  одна  из  теток  хозЯйки  дома  глубокомысленно   замечает,   что
"удивительно, как дети откровенны в своих симпатиЯх и антипатиЯх".
     - Ћ, да, они очень чутки к людЯм! - подхватывает другаЯ дама, бросаЯ на
вас взглЯд, досказывающий ее тайную мысль.
     - —уткость невинной души, - добавлЯет третьЯ.
     Ќаконец все отворачиваютсЯ от вас, убежденные,  что  вы  -  отъЯвленный
злодей, и торжествуют при мысли, что ваш истинный характер, до  сих  пор  не
разгаданный вашими товарищами и знакомыми,  сразу  понЯт  и  по  достоинству
оценен невинным младенцем.
     Њного хлопот, возни и всЯких неудобств с грудными младенцами. Ќо и  они
могут приносить большую пользу: они заполнЯют собой пустое  сердце;  под  их
влиЯнием проЯснЯютсЯ омраченные житейскими невзгодами  страдальческие  лица;
еле слышный нажим их крохотных пальчиков превращает складки горечи в улыбки.
     ‘транный маленький народец! ќти  капельные  существа  ЯвлЯютсЯ  как  бы
бессознательными артистами на великой мировой сцене, вносЯ необходимую  долю
юмора в тЯжелую драму жизни. Љаждый из них представлЯет маленькую,  но  Ярко
выраженную  оппозицию  установленным  людьми  порЯдкам,  всегда,  по  мнению
взрослых, делаЯ все не так, не в то времЯ и не в том  месте.  ЌЯньки  хорошо
знают  детскую  натуру,  когда  посылают  старшего   ребенка   "потихонечку"
подсмотреть, что творЯт в другой комнате  его  маленькие  братьЯ  и  сестры.
Џредоставьте ребенку  удобный  случай  сделать  что-нибудь  такое,  чего  не
следует делать; если он этим случаем не воспользуетсЯ, то вы можете  считать
его больным и посылать за врачом.
     Њаленькие дети одарены способностью с самым серьезным видом проделывать
самые смешные штуки и самые  головоломные.  Џосмотрите,  например,  с  какой
деловитостью они исследуют неподвижно стоЯщего на  своем  посту  часового  и
хлопают его по ногам ладошками, чтобы узнать, "настоЯщий" ли он. Ђ  с  каким
самоуверенным видом, схватившись за руки, идут  вон  те  два  карапузика  по
направлению к крутизне, кончающейсЯ  отвесным  обрывом,  между  тем  как  их
толстаЯ нЯнька, сотни раз пугавшаЯ их этим обрывом и предупреждавшаЯ,  чтобы
они не ходили туда без  нее,  ищет  их  совсем  в  противоположной  стороне,
отчаЯнно зовЯ запыхавшимсЯ и охрипшим голосом к  себе.  ‘  каким  комическим
упорством будут они настаивать, что проходЯщий вдали молодой человек,  ни  о
каком потомстве еще и не помышлЯющий, их папа, и рватьсЯ к  нему,  наперекор
всем убеждениЯм старших, что это - "чужой", "бука". Ђ их  самостоЯтельность?
ЋстанавливатьсЯ длЯ обсуждениЯ своих личных дел им непременно нужно на углах
самых многолюдных улиц;  при  переходе  на  другую  сторону  им  обЯзательно
захочетсЯ лавировать между снующими со всех сторон  экипажами;  а  когда  им
понадобитсЯ снЯть башмаки, чтобы  высыпать  из  них  набившийсЯ  песок,  они
находЯт  самым  подходЯщим  длЯ  этого  местом  ступеньку  пред   входом   в
какое-нибудь учреждение, привлекающее массу публики.
     „ома они любЯт взбиратьсЯ на  что-нибудь  при  помощи  любимой  папиной
трости или самого нарЯдного из  маминых  зонтиков,  который  длЯ  этой  цели
открываетсЯ и держитсЯ верхним концом вниз. “видЯ прислугу  занЯтой  чисткой
печи, они вдруг говорЯт, что "страшно" любЯт ее, и  их  чувство  может  быть
удовлетворено  только  тогда,  когда  им  удастсЯ  несколько  раз  обнЯть  и
поцеловать ее в покрытое сажей и потом лицо. —то же  касаетсЯ  еды,  то  они
самому дорогому и тонкому меню предпочитают обгрызки и объедки. ‘вою любимую
кошку норовЯт всЯчески мучить, а собачке выражают свою симпатию дерганьем ее
за хвост.
     „а, маленькие дети  причинЯют  много  хлопот  и  беспокойств,  вызывают
большие расходы и часто ставЯт весь дом вверх дном; но, раз они есть, вы  ни
за что не захотите их лишитьсЯ. Ѓез их звонких голосков и проказ вам  тЯжело
будет жить. Љаким мертвым покажетсЯ вам дом, если вы уже не услышите  в  нем
дробного топота маленьких ножек и веселого щебетаниЯ бойких Язычков! ‚се это
так. Ќо иногда мне  кажетсЯ,  что  маленькаЯ  ручка  ребенка  ЯвлЯетсЯ,  так
сказать, "расшибающим клином".  џ  не  беру  на  себЯ  неблагодарной  задачи
оспаривать   необходимость   и   силу   чистейшей   из   всех   человеческих
привЯзанностей - материнской любви. ќта любовь,  ЯвлЯющаЯсЯ  венцом  женской
жизни, настолько свЯта, что нам, мужчинам, душа которых не так тонкострунна,
как женскаЯ, во всем объеме, пожалуй, и не понЯть ее. ’ем не менее Я  считаю
себЯ вправе надеЯтьсЯ, что менЯ не обвинЯт в неуважении к  этому  свЯщенному
чувству, если Я скажу, что даже  это  не  должно  поглощать  все  остальные.
ђебенок  не  должен  заполнЯть  сердца  матери  всецело,  иначе  это   будет
напоминать  того  безжалостного  богача,  который  обвел  стеной  колодец  в
пустыне, чтобы одному  пользоватьсЯ  его  живительной  влагой,  предоставлЯЯ
изнывающим от жажды путникам  умирать  за  невозможностью  достать  воды  из
недоступного колодца.
     ‚ стремлении быть  исключительно  доброй  матерью  женщине  не  следует
забывать и своего мужа. ‡ачем все ваше чувство, все ваши  помыслы  и  заботы
сосредоточивать на одном лишь ребенке? ‚едь это  будет  уже  жестокостью  по
отношению к другим вообще, а к мужу в  частности.  Љогда  ваш  бедный  ќдвин
просит вас сопутствовать ему в прогулке, не отвечайте  ему  негодующим:  "„а
что ты! ђазве Я могу покинуть беби?" Ќе корпите целые дни над колыбелью  или
кроваткой ребенка  и  не  ограничивайте  всю  вашу  беседу  рассуждениЯми  о
пеленках, кори и коклюшах.
     Џоверьте мне, образцоваЯ молодаЯ мать, ваш дорогой ребенок вовсе  не  в
смертельной опасности, если он  разок  чихнул  или  кашлЯнул,  кормилица  не
убежит тотчас с солдатом и дом не поспешит сгореть, как только  вы  решились
выйти из него на часик, чтобы под руку с мужем подышать  свежим  воздухом  и
укрепить свое здоровье и нервы. Ќе опасайтесь и того, что, если вы  хоть  на
одну минуту отойдете от вашего спЯщего  младенца,  на  него  в  тот  же  миг
прыгнет кошка или какой-нибудь еще более страшный зверь с целью съесть его.
     ‘читаЯ себЯ пришитой к ребенку и обЯзанной неотступно быть при нем,  вы
не только самой себе портите здоровье и характер, но и ваши отношениЯ к мужу
и его жизнь. Џомните, что у вас кроме материнских есть и другие обЯзанности.
Љогда вы проникнетесь этим, ваше красивое молодое лицо  не  будет  постоЯнно
морщитьсЯ от мучительной напрасной озабоченности и вы будете вносить свет не
в одну лишь детскую, но и в  остальные  помещениЯ  вашего  дома;  не  будете
больше огорчать лишенного вашего общества  мужа  и  отваживать  посетителей,
навещающих вас вовсе не затем, чтобы слышать разговоры только о беби.
     Ђ главное - помните побольше о  вашем  взрослом  беби-муже.  ‡асмейтесь
по-прежнему ему; покружитесь немножко по комнате и  с  ним;  оставьте  часть
вашей нежности, ласки и поцелуев, которыми вы так щедро осыпаете  беби,  ему
же, заброшенному вами ради этого беби, - мужу.
     џ знаю, что только первый ребенок так овладевает всем существом матери.
ЏЯтеро или шестеро пользуютсЯ несравненно меньшей заботой, чем один. Ќо пока
ЯвЯтсЯ эти пЯтеро или шестеро, времЯ будет уже упущено, чтобы поправить  все
испорченное беспрерывным корпением над  первым  беби.  „ом,  в  котором  нет
должного места длЯ мужа и некому думать и  заботитьсЯ  о  нем  самом,  скоро
надоедает мужу, женившемусЯ не только ради  того,  чтобы  иметь  мать  своим
детЯм, но и с тем, чтобы у него была „обраЯ подруга  и  вернаЯ  помощница  в
жизни; поэтому очень естественно, если он начнет  искать  на  стороне  того,
чего нет длЯ него в доме...
     Ћднако, если Я буду продолжать и дальше свои рассуждениЯ в том же духе,
то, пожалуй, рискую навлечь  на  себЯ  обвинение  в  "детоненавистничестве".
Њежду тем, видит Ѓог, Я в этом грехе совершенно неповинен. Љто же  может  не
любить этих маленьких существ с их невинными личиками и большими удивленными
глазками, толпЯщихсЯ возле дверей, которые ведут в неведомую длЯ них  жизнь,
полную всЯких горестей и страданий?
     Ќо как интересен длЯ них мир, пока они еще не  вошли  в  его  жите