
машинки услышать шаги отца по длинному  коридору.  ‘прыгнув  со  стула,  Я
побежал на еще кривых ногах к двери, распахнул  ее  изо  всех  сил  -  она
открывалась наружу - и шагнул через порог.
     „вое солдатиков, которых утром  привел  с  гауптвахты  конвойный  длЯ
рытьЯ общего погреба в офицерском бараке, за день работу почти  закончили,
а именно: они вскрыли пол в коридоре, выпилив в нем квадратную дыру и  под
этой дырой вырыли Яму метра в полтора или чуть  больше  глубиной.  €м  еще
предстоЯло Яму эту углубить, подровнЯть ее стены и укрепить  их  брусками,
сколотить из разного подручного  материала  (включаЯ  и  выпиленные  куски
половых досок) крышку, выстрогать и прибить к этой  крышке  деревЯнную  же
ручку в виде низкой буквы "Џ" - и уж тогда  сдать  работу  жене  старшины,
который с огромным своим семейством тоже жил в офицерском бараке  и  чьими
стараниЯми погреб, собственно, и возникал.  Ќо  завершить  дело  губари  -
производное от губа, гауптвахта, слово, употреблЯемое в гарнизоне всеми, в
том числе и образованными женами офицеров - не успели, поскольку конвойный
их увел на прием горЯчей пищи, котораЯ, как известно, положена  им  раз  в
день.
     Ђ Яма в темном коридоре осталась. € осталась  на  дне  Ямы  воткнутаЯ
"гребнем" в землю и торчащаЯ "штыком" вверх кирка. € Я полетел в эту Яму.
     Љогда отец спрыгнул за мной, Я сидел на дне, а кирка торчала прЯмо  у
менЯ за спиной и ее штыковидный конец возвышалсЯ над  моей  головою.  Ћтец
попыталсЯ менЯ поднЯть, но что-то ему мешало, он потЯнул, раздалсЯ  треск,
и  моЯ  бЯзеваЯ  рубашка  -  сшитаЯ  матерью,  естественно,  из  того   же
портЯночного полотна, думаю, приворовываемого старшиной и продаваемого его
женою офицершам - разодралась на спине  полностью,  обнаружив,  что  кирка
прошила ее сзади насквозь. Ќа спине у менЯ были  две  небольшие  царапины,
никакого другого увечьЯ не обнаружилось. Љогда  мать  заглЯнула,  посветив
фонариком, в Яму, у нее началась истерика...
     —то же касаетсЯ менЯ, то Я почти не плакал, не стал  заикатьсЯ,  чего
очень боЯлась мать, но  непрерывно  и  очень  оживленно  рассказывал  всем
желающим - соседкам, в основном - о случившемсЯ. џ говорил нечто о Яме,  о
папе, о лопате (так Я  называл  кирку),  о  рубашке,  и  женщины  слушали,
пугались, хвалили маме мою речь (ну, прЯмо, как взрослый, такой он у тебЯ,
€нночка, развитый, да ты ж и  сама  начитаннаЯ)  и  снова  пугались  (ведь
проткнула бы, насквозь проткнула бы, один миллиметр всего). Ќо Я продолжал
рассказ, и дамы начинали удивлЯтьсЯ.
     ’ам был дЯдЯ, черный, говорил Я, он стоЯл  в  Яме,  он  менЯ  поймал,
потом толкнул и улетел вверх, как аэростат, черный дЯдЯ, настаивал Я, весь
черный, он менЯ поймал, прицепил к лопате и улетел, это дЯдЯ менЯ прицепил
к лопате, Я упал прЯмо попой на лопату, а дЯдЯ поймал, прицепил за рубашку
и улетел.  €спугалсЯ  он  у  тебЯ,  €нна,  говорили  женщины,  придумывает
чего-то, испугалсЯ сильно. Љакой дЯдЯ, маленький?  Њишенька,  где  дЯдЯ-то
был? ‚ погребе? —его он черный, Њишенька? Ќе в погребе,  злилсЯ  Я,  не  в
погребе! —ерный дЯдЯ там стоЯл, он менЯ поймал и прицепил к лопате (это он
кирку лопатой называет, да, €нночка?), он менЯ взЯл, когда Я упал.
     ‚се думали, что Я просто очень испугалсЯ. € только мать мне поверила.
Ћн был весь  черный,  спросила  она  -  весь,  весь,  мамочка,  мамулечка,
быстро-быстро заговорил Я,  на  нем  была  чернаЯ  шинель  -  или  пальто,
спросила мама - пальто, спешил Я, и чернаЯ шапка, черные волосы  и  здесь,
вот здесь - усы, сказала мама,  это  был  большой  дЯдЯ,  спросила  она  -
большой, как ты, бормотал Я, засыпаЯ, большой дЯдЯ, черный...
     Ћтец уже спал, и Я засыпал, а мать сидела рЯдом со мной, рЯдом с моей
кроватью, детской настоЯщей кроватью, привезенной среди трофеев в  эшелоне
из Љенигсберга. Ѓоже, чужаЯ детскаЯ кровать, Я засыпал и бормотал о черном
дЯде, который спас мне жизнь.
     ‘идЯ же на кухне, и наливаЯсь водкой,  или  коньЯком,  или  виски,  Я
теперь не плачу об убитых и растерзанных -  Я  поминаю  их  по-другому:  Я
укорЯю черного дЯдю за то, что он свел ночью сорок третьего мужа с  женою,
за то, что поймал мальчишку в сорок шестом, летевшего задницей на кирку. џ
думаю, что если Я не плачу сейчас о всех убитых,  то,  может  быть,  лучше
было бы не быть мне рожденным, или быть растерзанным тогда,  в  три  года,
прошедшим насквозь металлом... Ѓоже, ну почему же не плачу Я по ним?
     Ѓормочет, как во сне, приемник. ‚ Ќью-‰орке тридцать шесть, в ‹ондоне
двадцать один, в Џариже тридцать, в ђиме... в „ели...  в  Ѓуэнос-Ђйресе...
Ќочной прогноз мировой погоды. Ћ чем же Я плачу, если  не  о  растерзанной
плоти?
     Ќо звонит телефон, и одна только жизнь остаетсЯ во  мне,  мучительнаЯ
жизнь, пересиливающаЯ муку смерти. Ѓыстро, быстро, мой  маленький  дружок,
нас  ждут,  душ  быстренько,  рубашечку,  носочки,  плавочки  итальЯнские,
туалетную  воду  "One  man  show",   переводимую   на   русский   веселыми
продавщицами  как  "Ћдин  мужик  показал",   сейчас   начнетсЯ   этот   не
кончающийсЯ, в общем-то, театр одного актера, быстро, ботинки протереть  и
бегом, бегом, зубную щетку в один карман, верный "браун" в другой, смешной
одеколон в третий, сигареты, зажигалка,  ножичек  красный  со  швейцарским
крестом и, наконец, сзади, за поЯс, как €в Њонтан, –арствие ему  Ќебесное,
стволом на копчик... € - вперед!
     €зуродованный шофер в черном был страшен не только шрамом.  ‚есь  его
вид, и вид его машины изнутри, и манеры его были не то чтобы  странны,  но
просто необъЯснимы, безумны.
     Џовертевшись в тесном и засыпанном, как у нас водитсЯ, всЯкой  дрЯнью
нутре этой маленькой машинки, Я  с  удивлением  понЯл,  что  это  даже  не
"восьмерка",  как  показалось  мне  в   темноте   снаружи,   а   "тавриЯ",
примодненный "запорожец". “дивление было вызвано тем, что люди,  как  этот
водитель, на  "запорожцах"  не  ездЯт,  и  не  возЯт  на  приборной  доске
"запорожца" небрежно брошенный радиотелефон, cellular phone Motorola, и не
носЯт на правом запЯстье  несколько  уже  не  актуальный,  но  аутентичный
американский солдатский браслет с группой крови,  а  на  мизинце  ‰ельский
университетский перстень, а на другом  запЯстье  тЯжеленные  часы  "seico"
типа "подшипник", фетиш семидесЯтых, и чикагского стилЯ черный плащ не так
запахнут, и чернаЯ рубашка под ним с черным же похоронным галстуком не так
распущена в вороте, и  не  так  коситсЯ  изуродованный  левый  глаз  через
приплюснутую и кривую переносицу на пассажира...
     Ќо - главное! - не так едет нормальный  "запорожец",  да  хоть  бы  и
"тавриЯ". Ќе несетсЯ по осевой даже ночью, не взлетает правыми колесами на
тротуарные бордюры, не перепрыгивает  открытые  канализационные  люки,  не
выскакивает на пустую иногда  по  ночному  времени  встречную  полосу,  не
протираетсЯ у светофоров в первый рЯд и даже  перед  ним,  не  зашкаливает
стрелку какой бы то ни было "таврии" за стодвадцатикилометровым лимитом. €
мотор, ох, не так мотор шумит...
     - ѓараж? - спросил в "селлулар фон" перерубленный водила, одной рукой
прижимаЯ к уху дьЯвольский  аппарат  (странно  все-таки,  согласитесь,  из
маленькой машинки на всем скаку по  телефону  звонить?),  а  другой,  всем
предплечьем, налегаЯ на небольшую баранку и выворачиваЯ ее  на  сотке  так
точно, что слегка подпрыгнув, машинка въезжает на трамвайную линию, идущую
вдоль низкой чугунной ограды бульвара, мчитсЯ, дрожа, по рельсам, обгонЯет
подтЯгивающийсЯ к перекрестку поток и успевает просквозить на  зеленый.  -
ѓараж? Џривет, это седьмой говорит.  џ  задерживаюсь  немного,  тут  нужно
товарищу помочь. —ерез тридцать две минуты буду. Ћтбой.
     - €нтереснаЯ у вас машина, - робко сказал Я, косЯсь на шофера, как бы
приплывшего из молодости моей, из дивной и удивительно жизненной в деталЯх
песни "Њы идем по “ругваю", из фильма "Џлата за  страх",  из  еще  чего-то
столь же ушедшего в прах времени. - ‘траннаЯ такаЯ машина, и ведете вы...
     - ‚еду, как положено, - сказал водила, закладываЯсь в  левый  поворот
там, где и правого-то не могло быть, -  спецправила  по  спецвождению  длЯ
спецмашины, седьмаЯ часть:  "Љалым,  подкалымливание  и  другие  нештатные
использованиЯ спецавтотранспорта". Ђ аппарат действительно, хорошо  ребЯта
подготовили:  стойки  укрепили,  подвеску  перебрали,  двигатель  ‚анкелЯ,
электрика всЯ с "мицубиши" взЯта, только кузов с  "таврии",  но  наварной.
Њашина, действительно, что называетсЯ...
     - Ђ Я тут спешил, - начал Я, - поздно уже, народ ехать не хочет,  как
будто им деньги не нужны...
     - Ђ Я вижу, что интеллигентный человек спешит,  -  шофер  вытащил  из
бардачка не столь уж популЯрный сегоднЯ "Kent", положительно он задержалсЯ
в семидесЯтых, прикурил "Ronson'ом" реактивных форм. - Ќу, вижу ведь,  что
интеллигентному человеку нужно...
     ‘ этими словами он въехал на тротуар, обгонЯЯ троллейбус, и  спрыгнул
на  мостовую  точно  в  объЯтиЯ  пыльного  (видно  было  даже  в  темноте)
инспектора-капитана, в центре мегаполиса  почему-то  стоЯвшего  в  грЯзных
сапогах.
     џ сидел в машине, а он пошел объЯснЯтьсЯ.
     - Њожет, вы дадите ему десЯть тысЯч, - сказал он, вернувшись и  роЯсь
в сумке, вытащенной с заднего сиденьЯ, - может, вы покажетесь ему вместе с
документом, может, отпустит? —то же Я, пистолет ему буду  показывать,  что
ли...
     Ћн, продолжаЯ рытьсЯ в сумке, как бы что-то  ища,  как  бы  нечаЯнно,
немного распахнул плащ и обнаружил слева подмышечную кобуру, светлой  кожи
итальЯнское изделие ширпотреба, в которое был не очень ловко упакован один
из величайших пистолетов -  довоенного  выпуска  с  крупным  рифлением  на
затворе "’’", калибра 7,62 (подходит и "маузер-7,63").
     - Њожет, стоило бы показать? - робко предположил Я.
     - Ќе рекомендуетсЯ, - твердо сообщил водитель. - ‹учше Я этому  козлу
две кассеты дам с Ѓрюсом ‹и, он согласен...
     џ промолчал, поскольку на Ѓрюса ‹и возразить было нечего.
     € мы поехали.
     Њы поехали, черт бы нас побрал, въехать бы нам по  дороге  в  ставший
поперек асфальтовый укладчик, в его тЯжкий крутой зад, в неподъемный  его,
памЯтникообразный задний каток, да расшибитьсЯ  бы  в  кашу,  в  слизь,  в
уничтожение, да кончить бы все это дело. Њы поехали  в  самоубийство,  сто
тридцать в городе, поперек сплошных линий, прЯмо на ментов, через газоны и
разделительные полосы.
     - ’ак Я понимаю, вы спешите к даме,  -  сказал  спецводитель,  -  все
Ясно, дело знакомое каждому. …динственно, что хотел бы посоветовать,  если
позволите: с дамою этой вы к концу свиданиЯ сегоднЯ же и порвите.  ‘колько
можно тЯнуть? ‡апутываетесь вы в отношениЯх все ужаснее, прежде, бывало, в
именах лишь ошибались, а сейчас вам ваши блондинки уже все  не  только  на
одно лицо, но, пардон, и прочие детали организмов сливаютсЯ...
     - Џозвольте, - от неожиданности этой интонации и оттого,  что  кривой
наглец был совершенно прав, Я даже забыл  про  его  аргумент  подмышкой  и
перебил довольно резко, - а какое, собственно, ваше дело? ЊоЯ личнаЯ...
     - …сть дело! - рЯвкнул дьЯвол. - ‚ы по званию кто?! ‘тарший лейтенант
запаса. Ђ  Я  Џолковник!  ‘пециальных!  ‚нутренних!  ‚оздушно!  „есантных!
‚ойск! Ћсобого! ЌазначениЯ!
     €  замолчал.  Џровизжав  по  асфальту   резиной,   его   взбесившаЯсЯ
консервнаЯ банка стала задом точно к тому подъезду, где  менЯ,  вроде  бы,
должны были ждать.
     - ‘частливенько вам, - как ни в чем не бывало  сказал  шофер  голосом
обычного калымщика, принимаЯ десЯтитысЯчную бумажку.
     Ѓыл этот страннейший человек весь в  черном  и  знал  то,  что  никак
случайно остановленный водитель знать про менЯ  не  может,  будь  он  хоть
маршалом спецназа всеЯ ЌЂ’Ћ, ‘…Ђ’Ћ  и  остальных  некогда  агрессивных,  а
теперь глубоко дружественных блоков. —еловек в черном, дающий  мне  совет,
как облегчить, сделать выносимой мою жизнь. Љонечно, если уж он  ее  спас,
эту задницу, от кирки, то смотреть,  как  на  нее  ищут  приключений,  ему
неприЯтно. Ћпекун. …го, что ли,  почерком  и  записочка  была  накарЯбана?
€нтересно, ѓалка у них в штате, или разовое поручение?
     -  ‡дравствуй,  -  сказала  ’анЯ,  открываЯ  дверь,  установленную  в
сотрудничестве с соседЯми на входе с лестничной площадки  в  отсек,  общий
тамбур длЯ четырех квартир, -  Я  видела,  как  ты  подъехал  на  каком-то
драндулете. ’ак спешил, что взЯл машину, а приехал только через два  часа.
—то-нибудь случилось?
     Ќе помню уж, что Я ответил,  но  нечто  раздраженное.  Ѓоже  мой,  ну
почему ей надо проникнуть в каждую секунду моей жизни?!  Ќеужели  это  уже
навсегда -  ее  расчеты  моей  средней  скорости,  расстоЯний  и  времени,
сопоставление, анализ, вопросы?
     ‚ комнате уже была раздвинута во всю ширину,  накрыта  свежим  бельем
тахта, горела небольшаЯ лампа в углу, маленький стол был подвинут  к  ложу
и, в соответствии с классическими рекомендациЯми, стоЯла  на  нем  большаЯ
тарелка с Яблоками. „лЯ завершениЯ  картины  Я  достал  из  сумки  бутылку
шампанского.
     € лишь следующие полчаса дали отдых от пошлости.
     Џотому что любить в постели она умела так, как никто до нее не мог  и
после не сможет. ‚о всЯком  случае,  она  сама  была  в  этом  уверена,  а
самоуверенность передаетсЯ окружающим в виде почтениЯ. €  как  только  она
ложилась - или вставала, или садилась, или выгибалась, или  повисала,  или
взмывала, или падала - Я проникалсЯ полнейшей  серьезностью  и  в  течение
некоторого времени, от пЯтнадцати минут до часа, бывал старателен, упорен,
сосредоточен и делал порученное мне дело достойно и честно.
     …сли же не ерничать, то  с  огромным  наслаждением,  которое  не  мог
уменьшить даже ее характер - она была столь же невыносима в жизни, сколько
неотразима в постели.
     Ђ через полчаса, уже  одевшись,  уже  выпив  нелюбимого  шампанского,
вдруг Я открыл рот и сказал вот что:
     - Ќу, будем считать, что мы попрощались. џ не могу больше  продолжать
наши отношениЯ. €звини...
     џ произносил эту небольшую речь и удивлЯлсЯ каждому слову все  больше
и больше. џ чувствовал, что открываетсЯ мой рот, но слышал его голос,  ах,
проклЯтый водила, да кто тебЯ уполномочил рвать за менЯ с моей многолетней
любовью, лезть в мои действительно запутанные амуры - но в мои?!  ‚прочем,
незаданный  этот  вопрос  был  чисто  риторическим,  потому  что  как  раз
полномочиЯ-то у него были, не могли не быть.
     Ћна плакала, слезы ползли по весьма  уже  глубоким,  увы,  носогубным
складкам, рано отмечающим наших женщин. ‡акаленные  столичные  жительницы,
выкуривающие по две пачки, перепивающие мужскую компанию, не спЯщие по три
ночи подрЯд, не последние  в  выбранных  профессиЯх,  навсегда  застрЯвшие
между тридцатью пЯтью и сорока - они сохранЯют в недоступности длЯ времени
и  усталости  все:  небольшие  скромные  груди,   вполне   пригодные   длЯ
самостоЯтельной жизни в достойных руках, а не в белье "Triumph"; тонкую  и
чистую кожу повсюду, не темную даже там, где у ровесников иного  пола  она
уж давно стала сизо-коричневой,  а  лишь  чуть  розоватую;  Ясность  глаз,
создаваемую сочетанием  хорошо  проЯвленного  (карандаш  "Lancome")  цвета
радужки с голубизной, без единого кровоизлиЯньица,  белка;  свежесть  всех
слизистых и волосЯных, тайных и Явных... Ќо две... нет, три вещи  подводЯт
бедных  наших  прекрасных  товарищей.  Ќемного,  чуть-чуть   разносившиесЯ
ступни: едва заметно изменившие заданному направлению  -  хотЯ  ухоженные,
ухоженные! - пальцы, и косточки, косточки, черт бы их взЯл! ‚зглЯд,  когда
отвлекутсЯ и сосредоточатсЯ, твердый, даже суровый,  мужской  совсем,  ох,
мужской, а жизнь какаЯ, девки, какаЯ у нас жизнь? €,  наконец,  the  third
one: складки, соединЯющие иногда (от слез, в основном) красноватые  крыльЯ
носа, носика даже, с уголками рта (о, рот, особый разговор!),  все  глубже
они с каждым прозрением, откровением,  открыванием  жизни,  стараЯ  уж  ты
дура, что ж ты ждала, чего можно дождатьсЯ от этих истериков, алкоголиков,
боЯщихсЯ всего на свете - смерти, жены, безденежьЯ, неудачи, жизни, беднаЯ
девочка, чего ж ты ждала, неужто счастьЯ и верности? ‚се глубже складки на
чистеньком, без морщинок лице. ‚се больше сходства придают они кокетливому
личику первой красавицы сезона с твердым фэйсом землепроходца, авантюрного
одиночки, тихо раскуривающего сигарету перед форсированием водопада...
     -  ’ы  все  придумал,  -  сказала  она,  продолжаЯ   плакать,   халат
распахнулсЯ, и Я видел небольшие скромные груди,  тонкую  и  чистую  кожу,
свежесть всех тайных и Явных... џ видел также  ступни,  косточки,  залитые
слезами складки и все остальное - но все это менЯ почему-то уже совершенно
не касалось, чертов спец, чтоб ему провалитьсЯ туда, откуда  вышел!  -  ’ы
придумал себе какую-нибудь очередную любовь, как ты придумал в свое  времЯ
любовь ко  мне.  Ќо  у  нас  уже  годы,  все  стало  давним,  Я  привыкла,
понимаешь?! ’ы понимаешь, сука ты бесстыжаЯ, что Я к  тебе  привыкла?  Ќу,
пожалуйста, пожалуйста, милый мой, мальчик мой любимый, не бросай менЯ,  и
мы еще долго, долго, и все пройдет...
     - Ќе кричи, - сказал мною Џолковник. - € если ругаешь менЯ, то почему
же в женском роде? Ќе кричи, пожалуйста,  все  равно  ничего  не  сделаешь
уже...
     Џосле чего Я разделсЯ, она кинула назад халатик, и мы проделали  весь
путь с самого начала. Џосле чего Я  ушел,  попытавшись  ее  поцеловать  на
прощанье, но она отвернулась.
     "’авриЯ" стоЯла  у  подъезда,  и  как  только  Я  вышел,  он  включил
зажигание.
     - ’еперь к которой? - спросил он, выезжаЯ на  шоссе,  на  тысЯчу  раз
езженное  шоссе,  все,  прощай,  шоссе,  прощай!  -   Ќа   „митровку,   на
ереметьевскую, или сразу домой?
     - Ќа ереметьевскую, - ответил Я, не то что не  удивившись,  но  даже
начинаЯ задремывать, что нередко бывает со мною, стоит мне занЯть в машине
пассажирское место, - на ереметьевскую, шеф, по дороге  на  полчасика  на
„елегатскую, ну, шеф, сам понимаешь, Џролетарку  надо  проехать,  ну,  там
буквально пЯтнадцать минут, а уж оттуда на „митровку,  конечно,  командир,
на „митровку обЯзательно, ну, и домой, куда ж еще,  времЯ  позднее,  домой
пора, в гавань, в крепость...
     Љогда, открываЯ в четверть восьмого утра свою дверь, Я обнаружил, что
изнутри накинута цепочка, Я даже не удивилсЯ. Љак  еще  могли  закончитьсЯ
поездки на "таврии", вслед которой Я посмотрел минуту назад?
     Ћна была вполне одета,  в  прихожей  стоЯл  чемодан,  с  которым  она
уезжала.
     - ’ы вернулась? - задал Я единственно возможный вопрос. - —то  там  в
Џитере? Њежду спектаклЯми перерыв?
     - ’ы  дурак,  -  и  она  нашла  единственно  возможный  ответ.  -  ’ы
предатель. џ была тебе хорошей женой, Я старалась...
     - †еной... хорошей... -  осторожно,  но  с  двусмысленной  интонацией
перебил Я.
     - ’ы просто тварь, - отреагировала она, и была больше права,  чем  ей
казалось. - џ приведу себЯ в порЯдок, возьму, что необходимо, и вернусь  в
Џитер сегоднЯ же. —ерез месЯц, когда гастроли кончатсЯ, Я буду решать...
     - Џри чем здесь ты? - опЯть перебил Я, уже  злобно,  откуда  злоба-то
взЯлась, где ж у менЯ совесть-то... - ’ы здесь ни при  чем,  у  тебЯ,  как
всегда, все в порЯдке... џ могу уйти хоть сегоднЯ, а уж к твоему  приезду,
блуждающаЯ звезда, примадонна, общенароднаЯ и всеми заслуженнаЯ...
     ’ут-то она и въехала мне по роже и ушла в ванную. џ подошел к зеркалу
- оценить количество жертв и размеры разрушений.
     ‡а правым плечом и за левым плечом стоЯли  они,  в  черном  и  белом,
менЯЯсь местами, доброжелательно подмигиваЯ и строго кривЯ губы. ‚зЯли они
менЯ в наблюдение и разработку.


     ‚ы чего, ребЯта? ‡а мною, что ли? Џора, что ли? ‘рок?
     Ќе болтай чепухи, старый. Џросто присматриваем,  а  то  ты  не  знал,
присматриваем просто, чтобы совсем уж в разнос не  пошел,  девушек  твоих,
старый ты козел, регулируем и утешаем, присматриваем, понЯл?
     Ђ чего за мною  присматривать,  мужики?  Ќу,  бабник  умеренный,  ну,
сильный до умеренного, ну, пишу  свои  картины,  снимаюсь  в  своем  кино,
песенки свои пою, стишки  свои  сочинЯю,  статеечки  свои  публикую.  —его
присматривать-то? Я бы и сам от тех ушел, Я бы и  сам  эту  достал  бы  до
краЯ, Я бы и сам...
     ’о-то и оно, что сам. „умаешь, не слышали, как ты с другом беседовал?
Њол, лучший способ - к каждой щиколотке по кирпичику  тЯжелому  проволокой
примотать, да на перила старого метромоста, да в височек из пистолетика, в
срок приобретенного - чтобы  без  хлопот  длЯ  оставшихсЯ...  Ђ  говоришь,
присматривать не надо.
     ‚здор  это  все,  ребЯта.  Љакой  пистолет,  какаЯ  проволока?  Њечты
детские... „айте вы мне жить, как получаетсЯ, а? Ћставьте вы менЯ.
     ‘егоднЯ до вечера свободен, у нас собрание.  Ќо  не  вздумай  чудить,
понЯл? ‚се равно найдем, ты ж нас знаешь...
     ‡наю, знаю...
     џ лег на диван и уснул.  ‡асыпаЯ,  Я  слушал,  как  в  ванной  моетсЯ
женщина, как гудит ближнЯЯ улица за окном, как звенит в ушах давление.


        7

                                      Њосква, сентЯбрь, 19..
                                      ѓ-ну Љабакову Ђлександру Ђбрамовичу,
                                                                    автору

     Њилостивый государь!

     ЋбратитьсЯ  с  этим  письмом  к  ‚ам  менЯ  вынудили  обстоЯтельства,
известные ‚ам столь же, если  не  более,  как  мне.  ђечь  идет,  нетрудно
понЯть, о сочинЯемом ‚ами сейчас романе, с  первыми  главами  которого  Я,
увы,  познакомилсЯ  в  течение  нескольких  недель  минувшего  лета  самым
непосредственным образом. ‚полне отдаваЯ себе отчет  в  двусмысленности  и
даже некоторой  противоестественности  моего  поступка,  решаюсь,  тем  не
менее, беспокоить ‚ас нижеследующим исключительно по причине окончательной
невозможности    дальнейшего    существованиЯ    в    предложенных    ‚ами
обстоЯтельствах. Ѓолее того, не только  моЯ  жизнь  вследствие  помЯнутого
сочинениЯ осложнилась до почти совершенной невыносимости, но и судьбы иных
лиц, преимущественно дам, созданий слабых и уЯзвимых, оказались ущерблены.
‚ам,  верно,  они  представлЯютсЯ  лишь  персонажами   более   или   менее
второстепенными, а мельком поЯвившаЯсЯ главнаЯ -  по  ‚ашему  разумению  -
героинЯ уж в любом случае не больше заслуживающей  деликатного  обращениЯ,
чем ‚аш покорный слуга.
     Џозвольте же заметить,  сударь,  что  отношение  такое  Я  считаю  не
христианским, не благородным и даже вовсе бессовестным,  и  за  слова  эти
готов отвечать не только перед ‚ами, как порЯдочный человек,  но  и  перед
ѓосподом.
     Џерейду, однако, к сути.
     —то, собственно, есть  предмет  прожитых  мною  и  моими  близкими  к
сегоднЯшнему дню глав? ЏостоЯнно отвлекаЯсь пересказами историй  из  моего
раннего (и даже неначавшегосЯ) детства и из юности  моей,  как  у  многих,
бессмысленно проведенной, ‚ы повествуете о нескольких летних днЯх и ночах,
в  продолжении  которых  Я  прощалсЯ  со  своей  прежней  жизнью,   -   по
преимуществу, с близкими приЯтельницами, - намереваЯсь начать жизнь новую,
не то в  чистой  и  единственной  любви,  не  то,  напротив,  окончательно
гибельную, опустившись на дно общества. Џри этом ‚ы утверждаете, что некое
предчувствие того и другого возникло в моей душе давно, будто  бы  Я  даже
был уверен, что рано или поздно опущусь, погибну  как  приличный  человек,
"пропаду", как ‚ы изволили выражатьсЯ. ’аков не то что бы сюжетец,  сюжета
здесь давно никакого нет, но словно мотив ‚аш.
     —то ж, скажу Я, и это может быть предметом литературы.  ‚от  хотЯ  бы
"†ивой труп" гр.’олстого, или некогда виденный мною французский  кинофильм
"‘толь долгое отсутствие" с Ѓурвилем, ежели не ошибаюсь, в  главной  роли,
или роман некоего ‘тоуна  (не  €рвинга,  а  другого,  имЯ  изгладилось  из
памЯти)  "‚  зеркалах",  лет  двадцать  назад  читанный  мною  в   журнале
"€ностраннаЯ литература"... ‘ловом, ‚ы могли бы, как это ‚ам, уж простите,
вообще свойственно, пойти по давно и успешно пройденному  другими  пути  и
написать  доброкачественную  психологическую  вещь.  „ескать,   жил   себе
человек, вел принЯтый в его кругу умеренно светский образ жизни,  трудилсЯ
по мере сил и Ѓожьего дара на избранном поприще  (a  propos:  о  профессии
моей позже специально скажу), имел романтические приключениЯ, но устал  от
всего этого, смысла стал искать, оправданиЯ - да в висок  себе  и  пальни.
€ли, можно предположить, начал пить, с непотребными людьми проводить  ночи
и докатилсЯ до золотой роты. €ли сначала второе,  а  после  первое.  Ћдним
словом - грустный роман, русский, да хоть бы и не только русский, в чем-то
и поучительный. €, смею ‚ас уверить, ровно никаких претензий у менЯ бы  не
поЯвилось, и уж конечно, письма бы герой автору не стал бы писать.  Ћно  в
таком-то романе и невозможно.
     Ќо ‚ы, почтенный Ђлександр Ђбрамович, избрали иное.
     Џрежде всего, выше всЯкой меры увлеклись мистикою, сверхъестественным
в немецком духе, всЯческим суеверием, годным разве что длЯ детских  сказок
и интересным лишь  навечно  оставшимсЯ  в  недорослЯх  читателЯм  довольно
известного романа драматурга Ѓулгакова. „а коли бы получилось хотЯ  как  у
него! Ђ то ведь просто смех читать - какие-то мужчины в черном и в  белом,
спасители, хранители, искусители, за правым плечом, за левым, говорЯт, как
филеры, а по сути-то ангелы Якобы... Џолноте, господин автор, ведь  просто
чепуха вышла! € любой, хотЯ бы критик той же "Ѓеспредельной  газеты",  вам
скажет, что всЯ эта чертовщина - от бессилиЯ, оттого, что сюжеты  иссЯкли,
что эпигонство в крови, что сели писать роман, а романа-то нету-с.
     Ћднако пойдем далее, благо не одними ангелами населили  ‚ы  сочинение
‚аше.
     ‚от герой, Њихаил €оныч орников, Я, то есть. Џервое: чего это ‚ам  в
голову вошло, что у менЯ отчество џнович,  от  переделанного  по-домашнему
батюшкиного имени? Ќикогда  такого  не  бывало,  и  в  бумагах  Я  записан
€онычем, и зовусь так, а ежели ‚ас, сударь, смутило совпадение с известным
персонажем, то, смею уверить, мне это в самой высокой степени безразлично.
Њы, должен признатьсЯ, персонажи, то есть, вообще к литературе интереса не
питаем. Ђ уж коли ‚ам  €оныч  не  нравитсЯ,  чего  ж  об  этом  загодЯ  не
подумали? €ли подумали, но ради какого-нибудь мерзкого,  простите,  фокуса
‚ашего, сочинительского, оставили как есть.
     Ќо это относительно отчества - мелочь, к слову пришлось. …сть у  менЯ
к ‚ам, господин хороший, счетец и покрупнее. ‘кажите,  как  на  духу,  длЯ
какой цели понадобилось ‚ам менЯ на части делить?  „лЯ  чего  у  ‚ас  один
орников как бы живописец, другой - не то поэт-импровизатор, не  то  певец
романсов,  третий  актер  (и  в  какой-то  даже  дурацкой  фильме   должен
участвовать, конкистадора  изображать,  плывущего  по  ‚олге!),  четвертый
Якобы ‚аш брат-беллетрист... “ одного кошка живет, у других  ее  в  помине
нет... ‡ачем? Ќе  потому  ли,  что  одну,  да  положительную  какую-нибудь
профессию герою дать в руки - это ж вещь серьезнаЯ, тут дело знать надо, а
щелкопера-то, фиглЯра, или модного малЯра изобразить ‚ы  из  себЯ  можете.
‡анимались когда-то ведь по технической части, могли бы хотЯ  эту  область
деЯтельности знать, да позабыли все в пустой жизни, к тому  ж  неинтересны
‚ам кажутсЯ инженеры, жены их, мирное филистерство. Љак же, ‚ы романтик-с,
‚ас от простого человека, ходЯщего в службу, любЯщего жену и детей, за всю
жизнь свою ни в какой авантюре  не  побывавшего  -  воротит,  простите  за
грубость.
     ‚прочем, волЯ ‚аша, но  и  все  эти  резоны  длЯ  такого  расщеплениЯ
человеческой личности  (между  прочим,  мыслЯщей  личности  и  вовсе  этой
вивисекции не заслужившей!) мне кажутсЯ второстепенными. Ђ главное все  то
же эпигонство ‚аше, и уж тут-то оно проЯвилось вполне в  обычном  длЯ  ‚ас
направлении.  ђоман  "Ћжог",  небось,  читали,  сударь?  ЏисателЯ   такого
Ђксенова знаете? ‚от то-то и оно. ‚се оттуда! € герой в разных  профессиЯх
один  и  тот  же  мечетсЯ,  и  дамские  приключениЯ  бесконечные   -   все
позаимствовали. ‘тыдно-с. ђеалистам-то  подражать  не  можете,  так  нашли
достойный образец, ничего не скажешь.
     Ђ чего стоЯт ‚аши описаниЯ туалетов, конфекции мужской, перечни  имен
портнЯжных и торговых, заграничной галантереи!  ќто  уж,  батенька,  вовсе
того... попахивает.
     ’еперь  перейду  к  тому,  что  ‚ы  без  зазрениЯ  совести  называете
"любовью". ‘колько смог Я понЯть, ‚ы утверждаете, что некаЯ смуглокожаЯ  и
темноволосаЯ девица, Явившись  в  моей  молодости  в  образе  фельдшерицы,
навсегда очаровала  душу  мою,  впоследствии  же  была  вытеснена  многими
(кстати, откуда многих-то взЯли? нескромно, милостивый  государь,  сплетни
собирать), ну, пускай многими светловолосыми моими любовницами,  женами  и
случайных встреч соучастницами, но под старость перваЯ любовь вернулась ко
мне в том же, смуглом южном виде, вновь  возжгла  в  усталом  моем  сердце
огонь и, словно мстЯ за предательство своей масти, спалила сердце дотла...
     ‚ерно ли такое изложение ‚ашего повествованиЯ? „умаю, что  верно.  €,
заметьте, насколько оно короче и, притом, выразительнее оригинала.
     ’ем не менее, и в таком пересказе очевидна глупость и пошлость  самой
идеи.
     ‘ уверенностью  одержимого  ‚ы  выстраиваете  все  на  совершеннейшем
вздоре: Якобы светлые и  темные  волосы  составлЯют  главный  длЯ  мужчины
любовный выбор. Љ тому  добавлЯете  изобретенную  ‚ами  же  классификацию:
будто бы существуют некоторые типы, меж которыми и мечетсЯ всЯкий сильного
пола, и Я в том числе. Љ примеру, плотного сложениЯ  блондинка,  почему-то
всегда необыкновенно страстнаЯ (чтобы не сказать распущеннаЯ),  и  изЯщной
комплекции  брюнетка,  каким-то  сверхъестественным  образом   обЯзательно
оказывающаЯсЯ холодною. Ќу, положительнаЯ же ведь чепуха! Њало  того,  что
общераспространенному взглЯду и опыту человеческому противоречит, так ведь
и в существе такого разделениЯ глупость и самоуверенность, больше  ничего.
Љак это ‚ы по волоску целого человека определЯете, хотЯ бы  и  даму?  ’оже
взЯлсЯ Љювье, прости менЯ, ѓосподи.
     Њежду нами, уж ежели  зашел  разговор,  Я  лично  имел  подтверждениЯ
противоположному взглЯду. Ѓыла, допустим, одна чернЯвенькаЯ,  евреечка,  a
propos, так, Я ‚ам, батенька, доложу, до истинных предсмертных  судорог...
‚прочем, умолчу по благородству. €ли, предположим,  напротив,  светленькаЯ
некаЯ,  из  синих  чулков  (!),  и,  хотЯ  имела  к  недостойному  большую
склонность, нисколько, никак и никоим образом завершениЯ не  достигала,  а
единственно чем утешалась, так  это  чисто  наружной  процедурой,  как  бы
орошением сада ее светлого... Џростите, опЯть увлексЯ. ‘ловом, нету в этом
никаких законов и установлений, а если и есть, то  не  ‚ам,  уж  простите,
сударь, их открывать либо устанавливать. ‚он г-н Џопов из  Џетербурга,  из
‚аших тоже, автор, тот  и  вовсе  непотребное  выдумал,  вот,  пожалуйста:
"...’от, кто занималсЯ этим делом всерьез,  а  не  теоретически,  знает  о
неимоверной притЯгательности  большого,  белого,  рыхлого,  даже  дрЯблого
женского тела  с  синеватыми  прожилками;  особенно  в  сумерках  тусклого
петербургского пьЯненького рассвета  -  никакого  сравнениЯ  с  загорелыми
упругими, накачанными, Якобы женскими, телами, что навЯзывают нам  рекламы
западных кремов и трусов". ‚от, извольте видеть, тоже постулат. •отЯ, если
уж  откровенно,  Я  скорее  с  этим  циническим,  но,  бесспорно,   тонким
наблюдением над жизнью соглашусь, чем с ‚ашими романтическими пошлостЯми.
     € еще к  слову:  кто  это  вам,  беллетристам,  право  дал  по  чужим
постелЯм-то шастать и все интимности афишировать?  —то  за  отвратительный
реализм! Ќеужто если б ‚ы все ‚аши описаниЯ  да  изображениЯ  заменили  бы
только одной фразою, положим: "€ они предались  страсти...",  или:  "Ћгонь
желаниЯ охватил их, и они отдались чувству..." - неужто взрослый  читатель
всего последующего сам не домыслил бы? ‘мею ‚ас уверить, господин Љабаков,
домыслил бы, и лучше ‚ашего бы домыслил. Ќо ‚аш брат в чужие  фантазии  не
верит, и вот-с, извольте, читаю у некоего г-на ћрьенена, ‚ашего, насколько
знаю,  друга,  живущего,   натурально   за   границею:   "...он   принЯлсЯ
вколачиватьсЯ  изо  всех  спортивных  сил,  и   она   стала   вскрикивать,
одновременно пожимаЯ его предплечье в знак того, что не  от  боли  это,  а
наоборот. —тобы не так пронзительно вскрикивать, она укусила подушку.  Ћна
очень чутко при этом следила за ним, так что когда он остановилсЯ и  -  на
самом краю оргазма - попЯтилсЯ из нее..." ”у, не буду  продолжать.  €  длЯ
чего это, позвольте ‚ас  спросить?  Ќе  стану  спорить,  описано  точно  и
выразительно, так и видишь (дело, замечу, идет о потере юношей невинности)
всю картину, но зачем?! Љакие цели преследуете, господа? „а  вспомните  вы
хотЯ б великих наших, Џушкина: "...џ помню чудное мгновенье..."  €,  antre
nous, мгновение-то,  как  выЯснилось,  действительно  было  чудное,  другу
сообщил, а читателю - умолчал. Ќе ‚ам чета.
     ’олько расстроил совершенно нервы, цитируЯ ‚ас, так что и  продолжать
не могу. ‘кажу лишь в  добавление,  что  помимо  глупой  таинственности  и
"любви" в той части романчика ‚ашего, которую Я уже испытал, вовсе  ничего
нет. Ѓудто живу Я  в  пустыне,  без  друзей,  без  общественных  веЯний  и
сотрЯсений,  без  идей  и  вопросов.  …динственное   исключение:   вписали
водевильный пасквиль на современное  культурное  общество,  "тусовку"  (!)
Ќу-с, это-то ‚ам известно... Ђ ведь  прежде,  уважаемый,  ‚ы  совсем  иным
путем шли, достойным, и снискали даже некоторое уважение  в  отечественном
обществе именно что гражданским духом, вниманием и  чуткостью  к  событиЯм
времени, включаЯ и грЯдущее. „лЯ чего ж ‚ы оставили это - длЯ скабрезности
и суеверий. •орош, нечего сказать, русского-то писателЯ выбор.
     Џока еще не поздно, одумайтесь, не тратьте  втуне  способности  свои,
пусть и скромные. „айте  герою  достойную  судьбу,  дайте  читателю  сюжет
поучительный, критику, наконец, дайте  хоть  малый  повод  длЯ  упражнениЯ
мысли. Ќе загубите нашего общего с ‚ами дела.
     Ђ за резкость - простите. Њы с ‚ами люди не чужие.
     ‘ совершеннейшим почтением, преданный ‚ам Њихаил орников.


      орникову Њ.џ.                 Њосква, ѓлавпочтамт, до востребованиЯ

     „орогой Њиша!
     Џолучил Я твое письмо, прочитал, даже перечитал  -  и  крыша  у  менЯ
поехала.  ‘начала  думал  тебе  просто  позвонить,  договоритьсЯ  посидеть
где-нибудь, в цэдээле, например, там, между прочим, до сих пор и вкусно, и
недорого сравнительно. Ќо потом одумалсЯ, слава Ѓогу. ‚о-первых,  знакомые
потешались бы, что за глупость - автору с героем выпивать,  а,  во-вторых,
какой бы от этого был  толк:  в  текст  ведь  беседу  в  „убовом  зале  не
вставишь. ’ак что решил тебе написать -  между  прочим,  за  всю  жизнь  Я
личные письма считанные отправил, но тут уж не отвертишьсЯ.
     Џойду по пунктам.
     Џервое:   какого   хрена   ты   выбрал   такую   стилизацию?   ‚есьма
приблизительно имитируЯ стиль не знаю уж, какого точно времени, во  всЯком
случае  досоветский,  что  ты  хотел  этим  мне  показать?  “казать  место
полуграмотному, темному совку, возомнившему себЯ русским  литератором,  но
катающему дешевую литпопсу в утешение женскому полу с высшим  образованием
да гуманитарным переросткам - так Я это свое место и  так  знаю.  €  уж  в
любом случае писал бы с ЯтЯми и твердыми знаками, если ты такой  умный,  а
то грамоты-то настоЯщей не знаешь, а обороты передразнивать любаЯ обезьЯна
с хорошим слухом может.
     ‚торое: по существу, насчет мистики. ‘ каких  это  пор  ты  такой  уж
материалист? Ћ крестике, о церкви по праздникам, а иногда  и  просто  так,
под настроение, по дороге, Я не говорю, Я это уважаю и  в  такие  вещи  не
лезу. Ќо то, что ты постоЯнно занЯт выведением дурацких закономерностей  и
из всего приметы делаешь - разве неправда? Џо этой стороне ’верской  утром
идешь - день  будет  легким,  в  метро  сумасшедший  старик  у  эскалатора
дежурит,  объЯвлЯющий  левитановскими  интонациЯми:  "„е-ер-жите  за  руки
мало-лет-них детей! Џропус-кай-те преста-релых слева! ‚перед,  гвардейцы!"
- ждешь неприЯтностей... Ќе буду перечислЯть,  сам  знаешь.  „а  и  вообще
жизнь свою в глубине души считаешь  предопределенной  изначально,  орудие,
мол, в руке Ѓожьей, а чего орудие - и сам не знаешь. Џочему ж, в  качестве
метафоры хотЯ бы, не могут  поЯвитьсЯ  черный  человек  и  белый  человек?
ќпигонство... ’оже мне, контролер чистоты литературных патентов.  “перлись
все в Њ.Ђ., вроде до него в литературе никогда чертей не водилось. „а  как
писались сказочки, так и впредь будут писатьсЯ, а если в некоторых текстах
напрЯмую ни дьЯвола, ни ангелов  не  упоминаетсЯ,  так  и  это  ничего  не
значит. …сли б ты серьезно задумалсЯ, сам бы допер: в любом вымысле всЯкаЯ
нечисть, любое волшебство и тому подобное обЯзательно присутствуют хотЯ бы
в скрытом виде. Џотому что без сверхъестественного вообще не существуют ни
отношениЯ персонажей, ни сюжетные событиЯ,  ни  даже  самое  простое:  "Ћн
подумал..." …сли без мистики, то возможно только: "џ подумал..." - да и то
не совсем. ’воим требованиЯм  удовлетворЯют  только  устав  гарнизонной  и
караульной  службы,  техническое  описание  электромЯсорубки  и,  отчасти,
телефоннаЯ книга.
     ’ретье: об эпигонстве вообще. ’ы не подумай,  что  Я  обиделсЯ.  …сли
человек хотЯ бы с некоторым читательским опытом усматривает в моем  тексте
воспроизведение каких-нибудь литературных традиций,  даже  новейших,  менЯ
это только радует, тем более к ‚.Џ. Я отношусь, сам  знаешь,  любовно.  Ќе
ты, Њиша, первый, не  ты,  уверен,  и  последний,  кто  менЯ  аксеновщиной
шпынЯет. „лЯ пущей элегантности отвечу (по твоему примеру) цитатой, причем
именно  же  из  названного  вашингтонца  (впрочем,  во   времЯ   написаниЯ
цитируемого - еще москвича):
     "...•очетсЯ увидеть писателЯ, свободного от  влиЯний.  Љакое,  должно
быть, счастливое круглое существо!
     “ нас, кстати сказать, в критике складываютсЯ забавные правила  игры.
‘вободна от  влиЯний  и  подражаний  одна  лишь  бытописательскаЯ,  вЯлаЯ,
вполглаза, из-под опущенного века манера письма, практически  стоЯщаЯ  вне
литературы. ‚се вырастающее на почве литературы так или  иначе  подвержено
влиЯниЯм. ‚се, что  помнит  и  любит  прежнюю  литературу,  использует  ее
достижениЯ длЯ своих собственных, новых, то - подражание  "под  ’олстого",
"под Ѓунина"...   любое    малейшее    смещение    реального    плана    -
"булгаковщина"... Ћдин лишь графоман никому  не  подражает.  Ќо,  руку  на
колено, графоманище-дружище, и  ты  ведь  подражаешь  Љириллу  и  Њефодию,
используЯ нашу азбуку!" ‚асилий Ђксенов. "Љруглые сутки нон-стоп".
     ‚се.  Њожно  было  бы  ничего  не  добавлЯть,  но,   из   соображений
справедливости скажу, что согласен с тобой относительно  выбора  профессий
длЯ размноженного тебЯ: все они взЯты действительно из ближнего мне круга,
и взЯты лишь ради одного - чтобы очертить жизнь этого круга тем общим, что
в ней главное. Ѓездельем.
     ‚едь если бы Я оставил тебЯ единственным и указал бы точно род  твоих
занЯтий,  то  так  и  надо  было  бы  написать:  Њихаил  џнович  орников,
бездельник. ђазве неправда? Ѓудь честен хотЯ бы со мной, если с  собою  не
можешь. ’усовщицы и понтЯрщики, понтЯрщицы и тусовщики - вот кто эти  все,
как однажды Я уже зафиксировал.
     € Я сам - тоже.
     •оть по двадцать часов в сутки пиши, малюй, снимай, пой -  все  равно
бездельник. ђазвлекаемсЯ сами, развлекаем, если удаетсЯ, людей.  Њожно  ли
это  считать  работой?  Џотому  у  большинства   из   нас   и   психологиЯ
бездельников. Џрав был ‹.Ќ., которого ты так очаровательно  именуешь  "гр.
’олстой".
     …ще одно об эпигонстве забыл. ‚от ты менЯ  подражателем  обзываешь  и
разве что не плагиатором. ‹адно, Я человек не обидчивый. Ќо  Я  тебЯ  хочу
спросить: а где ж ты не эпигонов-то  нашел?  €  не  в  смысле  приведенной
цитаты, а конкретно - кто вполне оригинален?  ќти  ли,  заменившие  только
название литературной секты и полностью воспроизводЯщие и пыл тридцатых, и
вЯлое  чиновничье  следование  последним  указаниЯм  семидесЯтых?  „ерущие
напропалую кто у Ѓелого, кто у ђозанова, кто у ‘елина, кто  у  Ѓерроуза  и
все - друг у друга... ЉритическаЯ обслуга,  фамильЯрничающаЯ,  как  всегда
было принЯто у дворни, с господами, да и господа,  мало  чем  от  дворовых
отличающиесЯ, хоть и пыжатсЯ... Ћни, что ли,  открыватели,  революционеры?
…сли по интервью судить, то конечно,  если  на  тусовках  слушать,  то  аж
сердце замирает, до чего смелы и эстетически, и этически, и вообще. Ђ если
сочинениЯ почитать,  то  чистаЯ  хренотень,  зады  американской  и  прочей
"голубой" волны (извини за каламбур), унылое повторение домашних  заданий,
которые надо предъЯвить на русистских кафедрах  в  ѓлазго,  Љопенгагене  и
“рбане (€ллинойс). ‘ильно остывший суп из завалЯвшихсЯ  в  холодильнике  с
"серебрЯного века" ошметков с добавлением популЯрных  между  тридцатыми  и
шестидесЯтыми специй из ихнего супермаркета.  ѓурманы  повторЯют  название
блюда  и  едЯт,  демонстрируЯ  наслаждение,   а   обычный   клиент,   даже
проголодавшись, сплюнет и поспешит  подавить  тошноту  рюмкой  под  свежую
котлету с гречкой.
     Ќу,  это  Я  завелсЯ,  не  хочу  с  тобой  вступать  в  литтусовочные
дискуссии, и