ал  староста,  --
только всЯкие  побочные  обстоЯтельства  запутали  дело, Я  вам это докажу с
документами в  руках". "„а эти  документы никогда не найдутсЯ!" -- сказал Љ.
"Љак не найдутсЯ? -- крикнул  староста. -- Њицци,  пожалуйста, ищи поскорей!
‚прочем, Я могу рассказать  вам всю историю и без бумаг.  Ќа распорЯжение, о
котором  Я вам говорил, мы с  благодарностью ответили,  что никакой землемер
нам не  нужен. Ќо этот ответ,  как видно,  вернулсЯ не в  тот  же  отдел  --
назовем его отдел  Ђ, а по ошибке  попал в отдел Ѓ. Ћтдел Ђ, значит, осталсЯ
без ответа, да и отдел Ѓ, к сожалению, получил не весь наш ответ целиком: то
ли  бумаги из пакета остались у нас,  то  ли потерЯлись  по дороге --  но во
всЯком случае  не у них в отделе, за это  Я ручаюсь, --  словом, и в отдел Ѓ
попала только  обложка. Ќа ней было отмечено, что в прилагаемом документе --
к сожалению, там его  не было --  речь  идет  о  назначении  землемера.  ’ем
временем  отдел Ђ ждал  нашего ответа, и  хотЯ у них  была заметка  по этому
вопросу, но, как это часто случаетсЯ  при  самом точном ведении дел --  вещь
вполне понЯтнаЯ и даже неизбежнаЯ, -- их референт положилсЯ на то, что мы им
ответим,   и   тогда  он  либо  вызовет  землемера,   либо,  если  возникнет
необходимость,   напишет    нам    снова.   Џоэтому   он   пренебрег   всеми
предварительными  записЯми  и  позабыл  об   этом  деле.  Ћднако  пакет  без
документов  попал  в   отдел   Ѓ   к  референту,   который  славилсЯ   своей
добросовестностью, -- его зовут ‘ордини, он  итальЯнец, и даже мне, человеку
посвЯщенному, непонЯтно, почему он, с его способностЯми, до сих пор занимает
такое незначительное место. Ќо прошло уже несколько месЯцев, если не  лет, с
тех пор как отдел Ђ впервые написал нам,  и  это понЯтно: ведь  если бумага,
как полагаетсЯ,  идет правильным  путем, то она попадает в свой  отдел самое
позднее через день и в тот же день ей даетсЯ ход; но ежели она как-то пойдет
не  тем  путем  --  а  при  такой  отличной  постановке дела,  как  в  нашей
организации, нужно чуть  ли не  нарочно  искать  не  тот путь, -- ну  тогда,
тогда, конечно, все идет очень долго. € когда мы получили запрос от ‘ордини,
мы лишь смутно помнили, в чем дело, работали мы тогда только вдвоем с Њицци,
учителЯ мне  еще в  помощники не назначали, копии мы хранили исключительно в
самых важных случаЯх, -- словом, мы  могли дать  только очень неопределенный
ответ, что  о  таком  предписании мы  ничего не знаем и нужды в землемере не
испытываем".
     "Ћднако, -- прервал  себЯ староста, словно, увлекшись рассказом, он уже
зашел слишком  далеко или это вот-вот произойдет,  -- вам не  скучно слушать
эту историю?"
     "Ќет, -- сказал Љ., -- мне очень занЯтно".
     ‘тароста сразу возразил: "џ вам не длЯ занЯтности рассказываю".
     "Њне только  потому занЯтно, -- объЯснил Љ., -- что Я смог  заглЯнуть в
эту  дурацкую  путаницу,  от которой, при некоторых условиЯх,  зависит жизнь
человека".
     "Ќикуда вы  еще  не  заглЯнули,  -- сказал староста,  -- и Я  могу  вам
рассказать,  что было дальше.  Љонечно,  наш  ответ  не удовлетворил  такого
человека, как ‘ордини. џ перед ним преклонЯюсь, хотЯ он менЯ и замучил. „ело
в  том, что он никому не доверЯет: даже если  он, к примеру, тысЯчу  раз мог
убедитьсЯ,  что человек заслуживает  полнейшего довериЯ, он  в тысЯчу первый
раз опЯть отнесетсЯ  к нему с таким  недоверием, будто совсем его не  знает,
вернее,  точно  знает, что перед ним  прохвост.  џ-то считаю это правильным,
чиновник так и должен себЯ вести; к сожалению, Я сам, по  своему  характеру,
не могу следовать его примеру. ‘ами видите, как Я вам, чужому человеку,  все
выкладываю, но  иначе не могу.  Ђ у  ‘ордини по поводу нашего  ответа  сразу
возникли подозрениЯ. €  началась  долгаЯ переписка. ‘ордини запросил, почему
это  мне вдруг  пришло в голову сообщить, что не надо  вызывать землемера. џ
ему  ответил  -- и тут мне помогла  отличнаЯ  памЯть Њицци,  --  что  первой
поднЯла этот вопрос канцелЯриЯ (то, что мы получили тогда  запрос из другого
отдела, мы, конечно, совсем забыли) ; тогда  ‘ордини поставил вопрос: почему
Я только сейчас упомЯнул о том первом запросе из канцелЯрии? Ђ Я ему: потому
что  только сейчас о  нем вспомнил;  ‘ордини:  это чрезвычайно странно; а Я:
вовсе это не странно в таком затЯнувшемсЯ деле; ‘ордини: все же это странно,
потому что  запрос, о котором  Я упоминаю, вообще не существует; Я: конечно,
не  существует,  потому   что   документ  утерЯн;  ‘ордини:  но  должна   же
существовать какаЯ-то отметка о том, что такой запрос был послан, а ее нигде
нет. € тут  Я опешил,  потому что  Я  не осмеливалсЯ ни утверждать,  ни даже
предполагать,  что  в отделе  ‘ордини  произошла  ошибка.  Њожет  быть,  вы,
господин  землемер,  мысленно  упрекаете  ‘ордини  за  то, что он  мог бы из
вниманиЯ к моим утверждениЯм  хотЯ бы справитьсЯ в  других  отделах  об этом
запросе. Ќо как раз это было бы неправильно, и  Я не хочу, чтобы вы, хотЯ бы
мысленно,  очернили  имЯ  этого  человека.  ‚сЯ  работа  главной  канцелЯрии
построена  так,  что  возможность  ошибок  вообще  исключена.  ќтот  порЯдок
обеспечиваетсЯ превосходной организацией службы  в целом, и он необходим длЯ
наибольшей  скорости  исполнениЯ. Џоэтому ‘ордини не  мог наводить справки в
других отделах; впрочем, они не  стали бы ему отвечать, потому что там сразу
понЯли бы, что дело идет о поисках возможной ошибки".
     "ђазрешите, господин староста, перебить вас  вопросом, -- сказал Љ., --
кажетсЯ,  вы раньше упомЯнули о каком-то отделе контролЯ? •озЯйство тут, как
видно, такое, что при одной только мысли, что контроль отсутствует, человеку
становитсЯ жутко".
     "‚ы  очень  строги, --  сказал  староста, -- но  будь  вы в  тысЯчу раз
строже, и  то  вам не сравнЯтьсЯ с  той строгостью,  с какой само управление
относитсЯ к себе.  ’олько совсем  чужой человек  может задать  такой вопрос.
‘уществует ли отдел контролЯ? „а, тут  повсюду одни отделы контролЯ. Џравда,
они  не длЯ того предназначены,  чтобы обнаруживать  ошибки  в грубом смысле
этого слова, потому что ошибок тут  не бывает, а если  и бывает, как в вашем
случае, то кто может окончательно сказать, что это -- ошибка?"
     "Ќу, это что-то совсем новое!" -- воскликнул Љ.
     "Ђ длЯ менЯ совсем старое! -- сказал староста. -- џ не  меньше, чем вы,
убежден, что произошла  ошибка, и ‘ордини из-за этого заболел от отчаЯниЯ, и
первые контрольные инстанции,  которым  мы  обЯзаны тем, что они  обнаружили
источник ошибки, тоже признали,  что ошибка есть. Ќо кто может ручатьсЯ, что
и втораЯ контрольнаЯ инстанциЯ  будет  судить так же, а за ней третьЯ  и все
последующие?"
     "‚се  возможно,  --  сказал  Љ.,  --  в эти  рассуждениЯ мне  лучше  не
вдаватьсЯ,  да и, кстати, о контрольных отделах  Я слышу впервые и, конечно,
понЯть их еще не могу. Ќо, по-моему, тут надо разграничить две стороны дела:
с  одной  стороны,  то,  что происходит  внутри  отделов  и  что  они  могут
официально  толковать так  или  иначе, а  с другой стороны, существует живой
человек -- Я, который стоит вне всех этих служб и которому со стороны именно
этих служб угрожает решение настолько бессмысленное, что Я еще никак не могу
всерьез поверить в эту  угрозу. ‘ первой стороной вопроса дело, очевидно,  и
обстоит  так, как вы, господин староста, сейчас изложили  с  поразительным и
необычайным знанием дела, но теперь Я хотел бы услышать хоть слово о себе".
     "€ до этого дойду, -- сказал староста, -- но вам ничего не понЯть, если
Я предварительно  не объЯсню еще кое-что. џ слишком преждевременно заговорил
об отделах контролЯ. ‚ернемсЯ к переписке с ‘ордини. Џостепенно,  как Я  вам
уже говорил,  Я стал противитьсЯ ему все меньше и меньше. Ќо когда в руках у
‘ордини есть хоть малейшее преимущество перед  кем-то, он  уже победил;  тут
еще больше повышаетсЯ его внимание, энергиЯ, присутствие духа, и это зрелище
приводит противников в трепет, а  врагов этих противников -- в восторг. € со
мной иногда так бывало, потому Я имею право говорить об  этом. ‚ообще-то мне
еще ни  разу не удавалось видеть его в глаза, он сюда спускатьсЯ не может --
слишком загружен работой; мне рассказывали, что в его  кабинете даже стен не
видно --  везде громоздЯтсЯ огромные груды папок с делами, и  только с  теми
делами, которые сейчас в работе у ‘ордини, а  так как  все  времЯ оттуда  то
вытаскивают папки, то их туда подкладывают, и притом все делаетсЯ в страшной
спешке,  эти  груды  все  времЯ  обрушиваютсЯ,  поэтому  непрерывный  грохот
отличает кабинет ‘ордини от всех других. „а, ‘ордини работает по-настоЯщему,
он и самым мелким делам уделЯет столько же вниманиЯ, как и самым крупным".
     "‚от вы, господин староста,  все времЯ  называете мое дело  мелким,  --
сказал Љ., -- а  ведь оно  занимало времЯ у многих чиновников, и если даже в
той  груде  дел  оно и было совсем мелким, так от  усердиЯ чиновников  вроде
господина ‘ордини оно уже давно переросло в  большое дело. Љ сожалению,  это
так, причем совершенно против моей воли, -- честолюбие  мое  не в том, чтобы
ради менЯ вырастали и рушились  огромные груды  папок с моим делом, а в том,
чтобы  мне дали  спокойно  заниматьсЯ своей мелкой  землемерной  работой  за
маленьким чертежным столиком".
     "Ќет, -- сказал староста, -- ваше дело  не из больших. ‚ этом отношении
вам жаловатьсЯ нечего, оно одно из самых мельчайших среди других мелких дел.
Ћбъем работы  вовсе не  определЯет  степень  важности дела. “  вас нет  даже
отдаленного представлениЯ о нашей администрации, раз вы так думаете. Ќо если
бы суть была и в объеме работы, то ваше дело все равно оказалось бы одним из
самых незначительных, обычные дела, то есть те, в которых нет так называемых
ошибок,  требуют  еще более  усиленной, но,  конечно,  и более  плодотворной
работы.  Љроме того, вы ведь еще  ничего  не знаете о той  настоЯщей работе,
которую  пришлось  из-за  вас  проделать,  об  этом  Я  и  хочу  вам  сейчас
рассказать. ‘начала  ‘ордини менЯ ни  во  что не втЯгивал,  но приходили его
чиновники, каждый день в гостинице шли допросы самых видных жителей „еревни,
велись протоколы. Ѓольшинство из  жителей стоЯло  за менЯ, кое-кто упиралсЯ;
длЯ каждого крестьЯнина измерение наделов -- дело кровное, ему сразу чудЯтсЯ
какие-то тайные сговоры и несправедливости, а тут у них еще нашелсЯ вожак, и
у ‘ордини, по их высказываниЯм, должно было  сложитьсЯ впечатление, что если
бы Я поставил этот вопрос перед представителЯми общины, то вовсе не все были
бы против вызова землемера.  Џоэтому соображение, что землемер нам не нужен,
все времЯ как-то ставилось под вопрос. Ћсобенно тут выделилсЯ некий Ѓрунсвик
-- вы, должно быть, его не знаете, -- человек он, может быть, и неплохой, но
дурак и фантазер, он зЯть ‹аземана".
     "Љожевника?"  --  спросил  Љ.  и  описал  бородача,  которого  видел  у
‹аземана.
     "„а, это он", -- сказал староста.
     "џ и жену его знаю", -- сказал Љ., скорее, наугад.
     "‚озможно", -- сказал староста и замолчал.
     "ЉрасиваЯ  женщина,  --  сказал  Љ.,   --   правда,   бледновата,   вид
болезненный. Ћна, вероЯтно, из ‡амка!" -- полувопросительно добавил он.
     ‘тароста  взглЯнул  на  часы,  налил  в  ложку  лекарства  и  торопливо
проглотил.
     "‚ы, наверно,  в  ‡амке только и знаете что устройство  канцелЯрий?" --
резко спросил Љ.
     "„а, -- сказал староста с иронической и все же благодушной усмешкой. --
ќто ведь самое важное. ’еперь еще о Ѓрунсвике: если  бы мы  могли  исключить
его из нашей общины, почти все наши были  бы  счастливы, и ‹аземан не меньше
других. Ќо  в то  времЯ Ѓрунсвик пользовалсЯ каким-то влиЯнием, он хотЯ и не
оратор, но  зато крикун, а многим и этого достаточно. ‚от и вышло так, что Я
был  вынужден поставить  вопрос  перед советом общины  -- единственное, чего
добилсЯ  Ѓрунсвик, потому  что, как и  следовало ожидать, большинство членов
совета и слышать не хотели о каком-то  землемере. € хотЯ все это  было много
лет   назад,   дело   никак   не  могло  прекратитьсЯ   --   отчасти   из-за
добросовестности  ‘ордини,  который   самыми   тщательными   расследованиЯми
старалсЯ  выЯснить,  на  чем основано мнение  не  только  большинства, но  и
оппозиции, отчасти же из-за глупости и тщеславиЯ Ѓрунсвика, лично свЯзанного
со  многими чиновниками, которых  он все времЯ беспокоил  своими выдумками и
фантазиЯми. Џравда, ‘ордини не давал Ѓрунсвику обмануть себЯ, да  и как  мог
Ѓрунсвик  обмануть ‘ордини? Ќо именно во  избежание  обмана нужны были новые
расследованиЯ,  и  не успевали  их  закончить, как Ѓрунсвик  опЯть выдумывал
что-нибудь новое, он легок  на подъем, при его глупости это неудивительно. Ђ
теперь Я коснусь одной  особенности нашего служебного аппарата. Ќасколько он
точен, настолько же и чувствителен. …сли какой-нибудь вопрос рассматриваетсЯ
слишком  долго,  может  случитьсЯ, что  еще до окончательного  рассмотрениЯ,
вдруг,  молниеносно, в какой-то  непредвиденной  инстанции  --  ее  потом  и
обнаружить  невозможно --  будет принЯто решение,  которое  хоть и не всегда
ЯвлЯетсЯ правильным, но зато окончательно закрывает дело. ‚ыходит так, будто
канцелЯрский аппарат не может больше выдержать напрЯжениЯ, когда его из года
в год долбЯт по поводу одного и того же, незначительного по существу дела, и
вдруг этот аппарат сам собой, без участиЯ  чиновников,  это  дело закрывает.
ђазумеетсЯ, никакого чуда  тут  не происходит,  просто какой-нибудь чиновник
пишет  заключение о закрытии дела,  а может  быть,  принимаетсЯ  и неписаное
решение, и невозможно установить, во всЯком случае тут, у  нас, да, пожалуй,
и там, в канцелЯрии,  какой именно чиновник принЯл решение по данному делу и
на   каком  основании.   ’олько   отделы   контролЯ  много  времени   спустЯ
устанавливают это,  но нам ничего не сообщают, впрочем, теперь это уже  врЯд
ли  может  кого-нибудь  заинтересовать.  Џритом,  как  Я  говорил,  все  эти
окончательные  решениЯ всегда  превосходны,  только одно  в  них  нескладно:
обычно узнаешь  о  них слишком поздно, а тем  временем все еще идут  горЯчие
споры о давно решенных вещах. Ќе знаю,  было  ли  принЯто такое  решение  по
вашему делу, многое  говорит за  это,  многое  -- против,  но  если  бы  это
произошло, то  вам послали  бы приглашение, вы проделали бы весь долгий путь
сюда, к нам, прошло бы очень много времени, а между тем ‘ордини продолжал бы
работать до изнеможениЯ, Ѓрунсвик все мутил бы народ и оба мучили бы менЯ. џ
только высказываю предположение, что так могло  бы случитьсЯ,  а навернЯка Я
знаю только одно: между тем один из контрольных отделов обнаружил, что много
лет назад из отдела Ђ был послан в общину запрос о вызове землемера и что до
сих пор ответа нет. Ќедавно менЯ об этом запросили, ну  и, конечно, все  тут
же выЯснилось,  отдел  Ђ удовлетворилсЯ моим ответом, что  землемер  нам  не
нужен, и ‘ордини должен был признать, что в данном случае он оказалсЯ  не на
высоте и,  правда не  по своей вине, проделал столько бесполезной работы, да
еще  с такой нервотрепкой.  …сли бы  со всех сторон  не  навалилось бы,  как
всегда, столько новой работы и если бы ваше дело не было таким мелким, можно
даже сказать  --  мельчайшим  из  мелких,  мы все,  наверно, вздохнули  бы с
облегчением, по-моему даже сам ‘ордини.  Ћдин  Ѓрунсвик  ворчал, но  это уже
было просто  смешно.  Ђ  теперь  представьте  себе,  господин  землемер, мое
разочарование, когда после благополучного окончаниЯ всей этой истории -- а с
тех пор тоже прошло  немало времени -- вдруг поЯвлЯетесь вы, и, по-видимому,
выходит так, что все дело надо начинать  сначала. Ќо вы, конечно, понимаете,
что, поскольку это от менЯ зависит, Я ни в коем случае этого не допущу!"
     "Љонечно! -- сказал Љ. -- Ќо Я еще  лучше понимаю, что  тут  происходЯт
возмутительные безобразиЯ не только по отношению ко мне, но и по отношению к
законам. Ђ себЯ лично Я сумею защитить".
     "€ как же?" -- спросил староста.
     "ќто Я выдать не могу", -- сказал Љ.
     "Џриставать к  вам не стану,  -- сказал  староста,  -- но учтите, что в
моем лице вы найдете не буду говорить друга -- слишком мы чужие люди, -- но,
во всЯком случае, подмогу  в  вашем деле. Ћдного  Я не допущу --  чтобы  вас
принЯли в  качестве землемера, в  остальном же можете спокойно обращатьсЯ ко
мне, правда, в пределах моей власти, котораЯ довольно ограничена".
     "‚ы  все  времЯ  говорите,  что  менЯ  обЯзаны  принЯть  на   должность
землемера, но ведь Я уже фактически принЯт. ‚от письмо Љламма".
     "Џисьмо Љламма! -- сказал староста.  --  Ћно ценно и  значительно из-за
подписи Љламма  -- кажетсЯ, она подлиннаЯ. -- но в остальном... ‚прочем, тут
Я не смею высказывать свое личное мнение. Њицци! -- крикнул он и добавил: --
„а что вы там делаете?"
     Њицци  и помощники, надолго оставленные без всЯкого вниманиЯ, очевидно,
не нашли нужного  документа и хотели  снова все  убрать  в шкаф,  но уложить
беспорЯдочно наваленную  груду папок им не удавалось. „олжно быть, помощники
придумали  то, что они сейчас пытались сделать.  Ћни  положили шкаф  на пол,
запихали туда все папки, уселись вместе  с  Њицци на дверцы шкафа  и  теперь
постепенно нажимали на них.
     "‡начит, не нашли бумагу, -- сказал староста, -- жаль, конечно, но ведь
вы  уже все знаете, нам, собственно  говорЯ, никакие бумаги больше не нужны,
потом они, конечно, отыщутсЯ, наверно, их взЯл учитель,  у него  дома  много
всЯких документов. Ђ сейчас,  Њицци, неси сюда  свечу  и прочти со мной  это
письмо".
     Џодошла Њицци -- она  казалась  еще  серее и незаметнее,  сидЯ на  краю
постели и прижимаЯсь к своему  крепкому, жизнеобильному мужу, который крепко
обнЯл ее. ’олько ее худенькое лицо стало виднее при свете -- Ясное, строгое,
слегка смЯгченное  годами. ‡аглЯнув в письмо, она сразу благоговейно сложила
руки.  "Ћт  Љламма!" --  сказала  она. Ћни вместе  прочли письмо,  о  чем-то
пошептались,  а когда помощники  закричали  "“ра!"  --  им  наконец  удалось
закрыть  шкаф, и Њицци  с молчаливой благодарностью  посмотрела  на них,  --
староста  заговорил:  "Њицци совершенно  согласна со мной,  и теперь Я смело
могу вам сказать. ќто вообще  не  служебный документ,  а частное письмо. “же
само обращение "Њногоуважаемый господин!" говорит за это. Љроме того, там не
сказано ни слова о том, что вас принЯли в качестве  землемера, там речь идет
о графской  службе вообще; впрочем,  и тут ничего определенного  не сказано.
’олько  то, что вы принЯты  "как вам известно",  то  есть ответственность за
подтверждение того, что вы принЯты, возлагаетсЯ на вас. Ќаконец, в служебном
отношении вас направлЯют  только ко  мне,  к  старосте, с указанием,  что  Я
ЯвлЯюсь  вашим  непосредственным  начальством  и  должен  сообщить  вам  все
дальнейшее, что,  в сущности, сейчас уже мной и сделано. „лЯ того, кто умеет
читать официальные  документы и  вследствие  этого  еще лучше разбираетсЯ  в
неофициальных  письмах,  все  это   Ясно  как  день.  ’о,  что  вы,  человек
посторонний,  в этом не разобрались,  менЯ не удивлЯет. ‚ общем и целом, это
письмо  означает только то,  что Љламм намерен  лично занЯтьсЯ  вами  в  том
случае, если вас примут на графскую службу".
     "‚ы, господин  староста, так хорошо  расшифровали это письмо, -- сказал
Љ., -- что от него ничего не осталось, кроме подписи на пустом листе бумаги.
Ќеужели вы не замечаете, как вы этим унижаете имЯ Љламма, к которому  вы как
будто относитесь с уважением?"
     "ќто недоразумение, -- сказал староста. -- џ  вовсе не умалЯю  значениЯ
письма и своими объЯснениЯми ничуть его не снижаю, напротив! —астное  письмо
Љламма,  несомненно,   имеет  гораздо  большее  значение,   чем  официальный
документ, только значение у него не то, какое вы ему приписываете".
     "‚ы знаете варцера?" -- спросил Љ.
     "Ќет, -- ответил староста, --  может,  ты знаешь, Њицци? ’оже нет? Ќет,
мы его не знаем".
     "‚от это странно, -- сказал Љ., -- ведь он сын помощника кастелЯна".
     "Њилый мой господин землемер,  -- сказал  староста,  -- ну  как  Я могу
знать всех сыновей всех помощников кастелЯна?"
     "•орошо, -- сказал Љ., -- тогда вам придетсЯ поверить мне на слово. ’ак
вот, с этим варцером  у менЯ вышел неприЯтный разговор  в самый день  моего
приезда.  Ќо потом он справилсЯ по телефону  у помощника кастелЯна по  имени
”риц и получил подтверждение, что  менЯ пригласили в качестве землемера. Љак
вы это объЯсните, господин староста?"
     "Ћчень  просто, --  сказал  староста.  -- ‚ам,  видно, никогда  еще  не
приходилось вступать  в контакт с нашими канцелЯриЯми. ‚сЯкий такой  контакт
бывает  только  кажущимсЯ.  ‚ам  же  из-за  незнаниЯ  всех  наших   дел   он
представлЯетсЯ  чем-то  настоЯщим.  „а,  еще  про  телефон:  видите, у  менЯ
никакого  телефона  нет,  хотЯ  мне-то  уж  немало  приходитсЯ  иметь дел  с
канцелЯриЯми.  ‚ пивных и всЯких таких местах телефоны еще могут пригодитьсЯ
хотЯ  бы вроде  музыкальных Ящиков, а  больше они ни на что не  нужны.  Ђ вы
когда-нибудь уже отсюда звонили? „а? Ќу, тогда вы менЯ, может быть, поймете.
‚  ‡амке, как  мне рассказывали,  телефон как  будто  работает отлично,  там
звонЯт непрестанно,  что, конечно, очень  ускорЯет работу. ќти беспрестанные
телефонные переговоры  доходЯт до  нас  по  здешним аппаратам в виде шума  и
пениЯ,  вы, наверно, тоже  это слыхали.  ’ак  вот, единственное,  чему можно
верить, --  это  шуму и  пению, они настоЯщие,  а  все  остальное  -- обман.
Ќикакой постоЯнной телефонной  свЯзи  с  ‡амком тут нет, никакой центральной
станции,  котораЯ переключала бы  наши вызовы  туда, не  существует; если мы
отсюда вызываем кого-нибудь из ‡амка, там звонЯт все  аппараты во всех самых
низших отделах, вернее, звонили бы, если бы, как Я точно знаю, почти повсюду
там  звонки не  были  бы  выключены.  Џравда,  иногда какой-нибудь чиновник,
переутомленный работой, испытывает потребность немного отвлечьсЯ -- особенно
ночью или поздно вечером -- и  включает телефон, тогда, конечно,  мы  оттуда
получаем ответ, но, разумеетсЯ, только в шутку. € это вполне понЯтно. „а и у
кого  хватит  смелости  звонить  среди ночи  по каким-то своим личным мелким
делишкам туда, где идет такаЯ бешенаЯ работа? џ не  понимаю, как  даже чужой
человек может поверить, что  если он позвонит ‘ордини, то ему и в самом деле
ответит сам  ‘ордини? ‘корее всего, ответит какой-нибудь  мелкий регистратор
совсем из другого  отдела. Ќапротив, может  выпасть и  такаЯ  редкость, что,
вызываЯ какого-нибудь  регистратора,  вдруг услышишь  ответ  самого ‘ордини.
‘амое лучшее -- сразу  бежать прочь от телефона, как только раздастсЯ первое
слово".
     "„а,  так Я на  это,  конечно,  не  смотрел,  --  сказал  Љ.,  -- такие
подробности Я  знать  не мог, но и особого довериЯ к телефонным разговорам у
менЯ тоже не  было, Я всегда сознавал,  что  значение имеет только то, о чем
узнаешь или чего добьешьсЯ непосредственно в самом ‡амке".
     "Ќет, --  сказал  староста,  уцепившись  за  слова  Љ.,  --  телефонные
разговоры тоже  имеют значение,  как же иначе? Џочему это  справка,  которую
дает чиновник из ‡амка, не имеет значениЯ? џ ведь вам уже объЯснил в свЯзи с
письмом Љламма: все эти высказываниЯ прЯмого  служебного  значениЯ не имеют,
и,  приписываЯ  им такое  служебное значение,  вы заблуждаетесь;  однако  их
частное, личное значение, в  смысле дружеском или враждебном,  очень велико,
по большей части оно даже куда значительней любых служебных отношений".
     "Џрекрасно, -- сказал  Љ., --  допустим, что все обстоит именно так. Ќо
тогда у  менЯ  в  ‡амке  уйма  добрых друзей:  если  смотреть  в  корень, то
возникшую много лет назад в  одном  из отделов  идею -- почему бы не вызвать
сюда  землемера? --  можно считать дружественным  поступком по отношению  ко
мне, впоследствии все уже пошло одно за другим, пока наконец -- правда, не к
добру -- менЯ не заманили сюда, а теперь грозЯтсЯ выкинуть".
     "ЌекотораЯ правда в ваших словах, конечно, есть, -- сказал староста, --
вы правы, что никакие указаниЯ, идущие из ‡амка, нельзЯ принимать буквально.
Ќо осторожность нужна  везде,  не только  тут,  и чем важнее  указание,  тем
осторожнее надо к  нему подходить. Ќо мне непонЯтны  ваши  слова, будто  вас
сюда заманили. …сли бы вы внимательнее слушали мои объЯснениЯ, вы бы понЯли,
что вопрос о вашем вызове слишком сложен, чтобы в нем разобратьсЯ нам с вами
в такой короткой беседе".
     "‡начит, остаетсЯ один  вывод, --  сказал Љ.,  --  все  очень  неЯсно и
неразрешимо, кроме того, что менЯ выкидывают".
     "„а  кто осмелитсЯ вас выкинуть, господин землемер? -- сказал староста.
--  €менно  неЯсность  всего предыдущего  обеспечивает  вам  самое  вежливое
обращение; по-видимому, вы слишком обидчивы. Ќикто вас тут не удерживает, но
ведь это еще не значит, что вас выгонЯют".
     "‡наете,  господин  староста, --  сказал Љ., --  теперь вам все кажетсЯ
слишком Ясным. Ђ Я вам сейчас перечислю, что менЯ тут удерживает: те жертвы,
которые  Я  принес,  чтобы  уехать  из дому,  долгий  трудный  путь,  вполне
обоснованные надежды, которые Я питал в отношении того, как менЯ тут примут,
мое  полное  безденежье,  невозможность снова  найти  работу у себЯ дома  и,
наконец, не меньше, чем все остальное, моЯ невеста, живущаЯ здесь".
     "Ђх, ”рида, -- сказал староста без всЯкого удивлениЯ. -- ‡наю, знаю. Ќо
”рида пойдет за вами  куда угодно. —то же касаетсЯ всего остального, то тут,
несомненно,  надо будет кое-что взвесить,  Я  сообщу  об этом  в ‡амок. …сли
придет решение или если придетсЯ перед этим еще раз вас выслушать, Я за вами
пошлю. ‚ы согласны?"
     "Ќет,  ничуть, -- сказал Љ., -- не нужны  мне подачки  из ‡амка, Я хочу
получить все по праву".
     "Њицци, -- сказал староста  жене, котораЯ все еще сидела,  прижавшись к
нему, и рассеЯнно играла с письмом Љламма, из которого она сложила кораблик;
Љ. в перепуге отнЯл  у нее  письмо,  --  Њицци, у  менЯ опЯть заболела нога,
придетсЯ сменить компресс".
     Љ.  встал. "’огда разрешите откланЯтьсЯ?"  -- сказал  он.  "Љонечно! --
сказала Њицци, готовЯ мазь. -- „а и сквознЯк слишком сильный". Љ. обернулсЯ:
его  помощники с неуместным,  как всегда, служебным рвением сразу после слов
Љ. распахнули настежь обе половинки дверей. Љ. успел только кивнуть старосте
-- он хотел поскорее избавить больного от ворвавшегосЯ в комнату  холода. €,
увлекаЯ за собой помощников, он выбежал из дома, торопливо захлопнув двери.

--------

        6. ‚торой разговор с хозЯйкой

     “  постоЯлого  двора  его  ждал  хозЯин.  Ћн сам не решалсЯ  заговорить
первым, поэтому  Љ. спросил, что ему  нужно.  "’ы  нашел новую квартиру?" --
спросил хозЯин, уставившись в землю. "ќто тебе жена велела узнать? -- сказал
Љ.  --  Ќаверно,  ты  очень  от нее  зависишь?" "Ќет, --  сказал  хозЯин, --
спрашиваю Я  от себЯ. Ќо она очень волнуетсЯ и расстраиваетсЯ из-за тебЯ, не
может работать, все лежит в постели, вздыхает и без  конца жалуетсЯ". "Џойти
мне к ней, что  ли?" -- спросил Љ. "Ћчень тебЯ прошу, -- сказал хозЯин, -- Я
уже  хотел  было зайти  за  тобой  к старосте,  постоЯл  у  него под дверью,
послушал, но вы все разговаривали, и Я не хотел вам мешать, да и беспокоилсЯ
за жену, побежал домой, а  она менЯ к себе не  пустила, вот и  пришлось тебЯ
тут дожидатьсЯ". "’огда пойдем к  ней скорее,  --  сказал Љ., -- Я ее быстро
успокою". "•орошо, если бы удалось", -- сказал хозЯин.
     Ћни прошли через светлую кухню, где три или четыре служанки в отдалении
друг от друга, занЯтые каждаЯ своей работой, буквально оцепенели при виде Љ.
“же из кухни слышались вздохи хозЯйки. Ћна лежала в тесном закутке без окна,
отделенном от  кухни  тонкой  фанерной  перегородкой.  ’ам помещались только
большаЯ двуспальнаЯ кровать и шкаф. Љровать стоЯла так, что с нее можно было
наблюдать  за всей кухней  и за теми, кто  там работал. ‡ато из кухни  почти
ничего нельзЯ было разглЯдеть в закутке. ’ам было совсем темно, только белые
с  красным одеЯла чуть выделЯлись во мраке.  ‹ишь  войдЯ туда  и  дав глазам
немного привыкнуть, можно было разглЯдеть подробности.
     "Ќаконец-то  вы пришли", -- слабым голосом сказала хозЯйка. Ћна  лежала
на спине,  вытЯнувшись, дышать  ей, как  видно, удавалось  с  трудом,  и она
откинула перину. ‚ постели она выглЯдела гораздо моложе, чем в платье, но ее
осунувшеесЯ лицо вызывало жалость, особенно из-за ночного  чепчика  с тонким
кружевцем, который она надела,  хотЯ  он  был ей мал  и  плохо  держалсЯ  на
прическе. "Љак  же Я мог прийти, -- сказал Љ. мЯгко,  -- вы  ведь не  велели
менЯ  звать". "‚ы не должны были заставлЯть менЯ ждать так долго, -- сказала
хозЯйка  с  упрЯмством, свойственным  всем больным.  -- ‘адитесь,  -- и  она
указала ему  на край  постели,  --  а  вы все уходите!"  Љроме помощников  в
закуток проникли и служанки. "џ тоже уйду, ѓардена", -- сказал  хозЯин, и Љ.
впервые услыхал  имЯ  хозЯйки. "Ќу  конечно,  -- медленно проговорила она и,
словно думаЯ о чем-то другом, рассеЯнно добавила: -- ‡ачем тебе оставатьсЯ?"
Ќо когда все вышли на  кухню -- даже  помощники сразу послушались,  впрочем,
они приставали к  одной из служанок,  -- ѓардена все же вовремЯ  сообразила,
что из кухни слышно  все, о чем говоритсЯ за перегородкой  --  дверей тут не
было, -- и потому она всем велела выйти из кухни. —то и произошло тотчас же.
     "Џрошу вас,  господин землемер, --  сказала ѓардена, -- там,  в  шкафу,
поблизости висит платок, подайте его мне, пожалуйста, Я укроюсь, перину Я не
выношу, под  ней дышать тЯжело". Ђ  когда  Љ. подал ей платок,  она сказала:
"‚зглЯните,  правда,  красивый платок?"  Џохоже,  что  это был  обыкновенный
шерстЯной платок, Љ. только из вежливости потрогал его еще раз, но ничего не
сказал. "„а,  платок  очень  красивый", --  сказала ѓардена, кутаЯсь в него.
’еперь она лежала спокойно, казалось, все боли прошли, более  того, она даже
заметила, что у нее  растрепались волосы  от  лежаниЯ, и, сев  на  минуту  в
постели, поправила прическу под чепчиком. ‚олосы у нее были пышные.
     Љ. вышел  из терпениЯ: "‚ы,  хозЯйка, велели  узнать, нашел  ли Я  себе
новую  квартиру?" -- "џ велела? Ќет-нет, это  ошибка". -- "Ќо ваш муж только
что менЯ об этом спросил". "‚ерю, верю, -- сказала хозЯйка,  --  у нас вечно
стычки. Љогда  Я  не  хотела  вас принЯть,  он  вас  удерживал,  а  когда  Я
счастлива,  что вы тут живете, он вас гонит. Ћн всегда так  делает. ‚ечно он
выкидывает такие штуки". "‡начит, --  сказал  Љ., --  вы настолько  изменили
свое мнение обо мне?  € всего за час-другой?" "Њнение свое Я не изменила, --
сказала  хозЯйка ослабевшим  голосом,  --  дайте  мне  руку. ’ак.  Ђ  теперь
обещайте, что будете говорить со  мной  совершенно откровенно, тогда  и  Я с
вами буду откровенна".  "•орошо, -- сказал Љ.,  -- кто  же  начнет?" "џ!" --
сказала хозЯйка. ‚идно было, что она не просто хочет пойти Љ.  навстречу, но
что ей не терпитсЯ заговорить первой.
     Ћна вынула из-под одеЯла фотографию и протЯнула ее Љ. "‚зглЯните на эту
карточку", -- попросила она. —тобы  лучше видеть, Љ.  шагнул на  кухню, но и
там было  нелегко  разглЯдеть  что-нибудь на  фотографии  --  от времени она
выцвела,  пошла  трещинами  и  пЯтнами  и  всЯ  измЯлась. "Ќе  очень-то  она
сохранилась", -- сказал Љ. "„а, жаль, -- сказала хозЯйка, -- носишь при себе
годами, вот и портитсЯ. Ќо если вы хорошенько вглЯдитесь, вы все  разберете.
Ђ Я могу вам помочь: скажите, что  вы разглЯдели, мне так приЯтно поговорить
про эту  карточку.  Ќу, что  же увидели?" "Њолодого человека",  -- сказал Љ.
"Џравильно, --  сказала хозЯйка. -- Ђ что он делает?" -- "Џо-моему, он лежит
на какой-то доске,  потЯгиваетсЯ и  зевает".  •озЯйка  рассмеЯлась.  "Ќичего
похожего!"  -- сказала она.  "Ќо  ведь вот она, доска, а  вот он лежит",  --
настаивал на  своем  Љ.  "Ђ вы посмотрите повнимательней, --  с раздражением
сказала хозЯйка. -- ђазве он лежит?" "Ќет, -- согласилсЯ Љ., -- он не лежит,
а, скорее, парит в воздухе, да, теперь Я вижу -- это  вовсе не доска, скорее
какой-то  канат,  и  молодой  человек  прыгает  через  него".  "Ќу  вот,  --
обрадованно сказала хозЯйка,  -- он прыгает,  это так тренируютсЯ курьеры из
канцелЯрии. џ же знала, что вы все разглЯдите.  Ђ его лицо вам видно?" "‹ица
почти совсем  не  видать,  -- сказал  Љ.,  --  видно  только,  что  он очень
напрЯгаетсЯ, рот открыл, глаза зажмурил, волосы у него растрепались". "Ћчень
хорошо, -- с благодарностью сказала хозЯйка, -- тому, кто его лично не знал,
трудно  разглЯдеть еще что-нибудь. Ќо мальчик  был  очень красивый, Яви-дела
его  только мельком и то не  могу забыть". "Ђ кто  же он был?" -- спросил Љ.
"ќто  был, --  сказала хозЯйка, --  это был курьер,  через которого Љламм  в
первый раз вызвал менЯ к себе".
     Љ. не  мог как следует слушать --  его отвлекало дребезжание стекол. Ћн
сразу понЯл, откуда  идет  эта помеха. ‡а кухонным  окном, прыгаЯ с ноги  на
ногу по снегу,  вертелись  его  помощники.  Ћни старались  показать, что они
счастливы видеть Љ., и радостно указывали на  него друг другу, тыча пальцами
в оконное  стекло. Љ. им погрозил  пальцем, и  они сразу отскочили, стараЯсь
оттолкнуть  друг  друга  от  окна,  но один вырвалсЯ  вперед,  и  оба  снова
прильнули к стеклу. Љ.  юркнул  за перегородку -- там помощники не могли его
видеть, да и ему не надо было на них смотреть. Ќо тихое, словно просительное
дребезжание оконного стекла еще долго преследовало его и в закутке.
     "ЋпЯть  эти  помощники", --  сказал  он хозЯйке,  как  бы извинЯЯсь,  и
показал на окно. Ќо она не обращала на него вниманиЯ;  отнЯв фотографию, она
посмотрела на нее,  расправила и снова сунула под  одеЯло. „вижениЯ ее стали
замедленными, но не  от усталости, а, как видно,  под тЯжестью воспоминаний.
…й хотелось  все рассказать  Љ., но она позабыла о  нем, перебираЯ  в памЯти
прошлое. ’олько через некоторое времЯ она очнулась, провела рукой  по глазам
и  сказала: "€  платок у менЯ от Љламма. € чепчик тоже. ”отографиЯ, платок и
чепчик -- вот  три  вещи на памЯть о нем, џ не такаЯ молодаЯ, как ”рида,  не
такаЯ  честолюбиваЯ,  да  и  не  такаЯ  чувствительнаЯ -- она  у  нас  очень
чувствительнаЯ;  словом, Я сумела примиритьсЯ с жизнью, но должна сознатьсЯ:
без этих трех вещей Я бы тут так долго не выдержала, да что Я говорю -- Я бы
и днЯ тут не выдержала. Њожет быть,  вам эти  три подарка покажутсЯ жалкими,
но вы  только подумайте: у  ”риды, котораЯ так долго встречалась с  Љламмом,
никаких сувениров нет, Я  ее спрашивала, но она слишком о многом мечтает, да
и все недовольна; а вот Я -- ведь Я была у Љламма всего три  раза, больше он
менЯ  не звал,  сама  не знаю почему,  --  Я принесла с собой эти вещички на
памЯть,  наверно, предчувствовала,  что  мое  времЯ уже истекает. Џравда,  о
подарках  надо было самой позаботитьсЯ --  Љламм от себЯ  никогда ничего  не
даст, но, если увидишь что-нибудь подходЯщее, можно у него выпросить".
     Љ.  чувствовал   себЯ  неловко,  слушаЯ  этот  рассказ,  хотЯ  все  это
непосредственно его касалось.
     "Ђ когда это было?" -- спросил он со вздохом.
     "Ѓольше двадцати лет назад, -- сказала хозЯйка, -- куда больше двадцати
лет тому назад".
     "‡начит, вот как долго сохранЯют  верность  Љламму, -- сказал Љ.  -- Ќо
понимаете ли  вы,  хозЯйка, что от ваших признаний, особенно когда Я думаю о
будущем своем браке, мне становитсЯ очень тЯжело и тревожно?"
     •озЯйке  очень не понравилось,  что Љ.  припутал сюда свои дела, и  она
сердито покосилась на него.
     "Ќе надо сердитьсЯ, хозЯйка, --  сказал Љ.  --  џ ведь  слова не сказал
против  Љламма,  но  силой обстоЯтельств Я все-таки  имею  к  нему  какое-то
отношение, это-то даже самый Ярый поклонник Љламма оспаривать не станет. ’ак
что сами понимаете. Ћттого Я  и  начинаю думать о себе,  как только упомЯнут
Љламма,  тут ничего не  поделаешь. Ќо знаете, хозЯйка, -- и Љ.  взЯл  ее  за
руку,  хотЯ она слабо сопротивлЯлась, -- вспомните, как  плохо кончилсЯ  наш
последний разговор, давайте хоть на этот раз не ссоритьсЯ".
     "‚ы  правы, --  сказала хозЯйка, склонив  голову, -- но пощадите  менЯ.
‚едь Я ничуть  не чувствительней  других людей, напротив,  у всех есть много
больных мест, а у менЯ одно-единственное".
     "Љ сожалению, это и мое больное место, -- сказал Љ., -- но Я постараюсь
взЯть себЯ в руки, только  объЯсните  мне, уважаемаЯ,  как Я смогу вынести в
семейной  жизни  эту   потрЯсающую  верность   Љламму   --  если,   конечно,
предположить, что ”рида в этом похожа на вас?"
     "ЏотрЯсающаЯ  верность?  -- сердито  повторила хозЯйка. -- „а разве это
верность? џ  верна своему мужу, при чем тут Љламм? Љламм однажды сделал менЯ
своей  любовницей,  разве Я  когда-нибудь  могу  лишитьсЯ  этого званиЯ?  ‚ы
спрашиваете, как вы перенесете такую верность со стороны ”риды? Ђх, господин
землемер, ну кто вы такой, чтобы осмелитьсЯ это спрашивать?"
     "•озЯйка!" -- предостерегающе сказал Љ.
     "‡наю, -- сдалась хозЯйка, -- только мой муж таких вопросов не задавал.
Њне непонЯтно, кого можно считать несчастнее -- менЯ тогда или ”риду теперь?
”риду, котораЯ бросила Љламма по  своей  воле, или менЯ, которую он больше к
себе  не звал? Њожет быть, все-таки ”рида несчастнее,  хотЯ она еще не знает
всей глубины  своего несчастьЯ. Ќо  тогда это  горе  занимало все мои мысли,
потому  что  Я  непрестанно  себЯ  спрашивала и,  в  сущности,  до  сих  пор
спрашивать не перестала: почему оно так  случилось?  ’рижды Љламм велел тебЯ
позвать к себе, а в четвертый не позвал! —етвертого  раза так никогда больше
и не было!  Ђ о  чем  другом Я могла думать в  то времЯ?  Ћ чем  еще могла Я
разговаривать  со своим мужем, за которого Я вскоре  вышла замуж? „нем у нас
времени не было, этот постоЯлый двор досталсЯ нам  в жалком  состоЯнии, надо
было как-то  его  поднЯть,  --  но по  ночам? ѓодами мы разговаривали  ночью
только о Љламме, о том,  почему он переменил свои чувства ко мне. € если мой
муж во  времЯ этих разговоров  засыпал, Я его будила, и мы  снова продолжали
тот же разговор".
     "’огда,  -- сказал Љ. --  Я, с вашего разрешениЯ, задам вам один  очень
невежливый вопрос".
     •озЯйка промолчала.
     "‡начит,  спрашивать нельзЯ,  -- сказал  Љ. -- —то же,  мне  и  так все
понЯтно".
     "„а, конечно,  --  сказала хозЯйка, -- вам и так все понЯтно, это  дело
особенное. ‚ы все толкуете  неправильно,  даже молчание. €наче вы не можете.
•орошо, Я позволю вам задать вопрос".
     "…сли  Я все толкую неправильно, -- сказал  Љ., -- так, может быть, Я и
свой вопрос неправильно толкую, может быть, он вовсе не такой уж невежливый.
џ хотел только знать: где вы познакомились со своим мужем и как вам досталсЯ
этот постоЯлый двор?"
     •озЯйка  нахмурила  лоб,  но  ответила  вполне равнодушно:  "ќто  очень
простаЯ историЯ. Ћтец  мой был  кузнец, а •анс, мой  теперешний муж,  служил
конюхом у одного богатого крестьЯнина  и  часто захаживал к моему отцу.  ќто
было  после  моей последней встречи  с Љламмом, Я  почувствовала  себЯ очень
несчастной, хотЯ оснований  длЯ этого не было: все произошло как положено, и
то,  что менЯ  больше  не  пускали  к Љламму, было  решением самого  Љламма,
значит, и тут  было все  как положено.  ’олько причины  такого  решениЯ были
неЯсны,  и мне пришлось о  них размышлЯть,  но чувствовать себЯ несчастной Я
права не имела. €  все-таки Я  была несчастна,  не могла  работать и  целыми
днЯми сидела в нашем  палисадничке. ’ам менЯ увидел •анс,  иногда  он ко мне
подсаживалсЯ, Я ему  не жаловалась, но он и так знал, в  чем дело, а так как
он добрый малый, то  он, бывало, и всплакнет вместе со мной. € вот тогдашний
хозЯин постоЯлого двора -- он потерЯл жену и решил  прикрыть дело, да он уже
и сам был стариком -- однажды проходил мимо  нашего садика и увидел, как  мы
сидим вдвоем, он остановилсЯ  и тут же  предложил нам свой постоЯлый  двор в
аренду,  даже денег  вперед брать на захотел -- сказал,  что он нас знает, и
цену за аренду  назначил совсем маленькую. Ѓыть в тЯгость своему  отцу  Я не
хотела,  все  на свете мне было безразлично,  потому  Я  и  стала  думать  о
постоЯлом дворе,  о  новой  работе, котораЯ хоть немного поможет  мне забыть
прошлое, потому Я и отдала свою руку •ансу. ‚от и всЯ историЯ".
     Ќаступило  недолгое молчание,  потом  Љ.  сказал: "‚ладелец  постоЯлого
двора поступил великодушно, но  неосторожно, или у него были  особые причины
доверЯть вам обоим?"
     "Ћн хорошо знал •анса, он ему дЯдЯ", -- сказала хозЯйка.
     "Ќу, тогда конечно, -- сказал Љ., --  наверно, семьЯ  •анса  была очень
заинтересована в вашем браке?"
     "‚озможно,  --  сказала  хозЯйка,  --  не  знаю,  Я  этим   никогда  не
интересовалась".
     "Ќет, наверно,  так оно и  было, -- сказал Љ.,  -- раз  семьЯ  пошла на
такие жертвы и решилась передать вам постоЯлый двор без всЯких гарантий".
     "Ќикакой тут неосторожности с их стороны не было, как выЯснилось позже,
-- сказала хозЯйка, -- Я взЯлась за работу, ведь Я дочь кузнеца,  сил у менЯ
много, мне не нужны были ни служанки, ни  батраки, Я везде сама поспевала --
и в столовой, и на кухне, и на конюшне, и во дворе, а готовила Я так вкусно,
что переманивала посетителей у гостиницы. ‚ы еще наших столовиков не знаете,
а  тогда  их  было куда больше, с тех пор многих  недосчитаешьсЯ. € в  конце
концов мы смогли не только вовремЯ выплатить  аренду, но через несколько лет
купить все хозЯйство,  и теперь  у  нас почти н