рблюжатники выжидали, не открываЯ огнЯ.
Ћни были рады этой передышке,  дававшей возможность образовать хотЯ бы некое
подобие каре. Џехотинцы уже бежали к ним по берегу, увЯзаЯ в песке; моторные
боты  и   суденышки,   которые  с   трудом  преодолевали  течение,   наконец
приблизились,  и,  едва  там  заслышали крики,  тотчас причалили к  берегу и
выгрузили всех,  кроме  больных,  раненых и  немногочисленной охраны.  Ђраб,
который зычным  голосом держал речь,  умолк,  и  его  соратники пронзительно
завопили.
     - Џохоже,  что это махдисты,  -  сказал ’орпенхау,  локтЯми прокладываЯ
себе путь через кое-как сомкнувшеесЯ каре.  -  €,  странное дело,  их  здесь
целые тысЯчи!  Ђ  ведь,  насколько мне  известно,  мы  уже  замирили здешние
племена.
     - ‘тало быть, махдисты взЯли приступом еще один город, - отозвалсЯ „ик,
- и  вот теперь выпустили этих визгливых демонов с приказом сожрать нас всех
живьем. Џожалте-ка ваш бинокль.
     - Ќаши лазутчики обЯзаны были донести об этом своевременно. Ђ теперь мы
в ловушке, - сказал один из младших офицеров. - Ќо почему молчит артиллериЯ?
ќй вы, пошевеливайтесь!
     Ќо не было и  надобности никого подгонЯть.  ‘олдаты врывались в каре со
всех сторон,  тЯжело дыша,  -  уж  они-то прекрасно знали,  что всЯкий,  кто
замешкаетсЯ,    почти    навернЯка    обречен    на    мучительную   смерть.
‘топЯтидесЯтифунтовые походные пушечки верблюжатников на  углу  каре  завели
свою  веселую музыку,  а  само  каре  сместилось вправо  и  занЯло ближайшую
возвышенность,  господствовавшую над местностью. ‚сем уже не раз приходилось
бывать в подобных переделках, и эта потеха Явно не сулила ничего нового: все
те же зной и духотища в тесно сомкнутом боевом порЯдке, удушливый запах пыли
и нагретой солнцем кожаной амуниции, все та же молниеноснаЯ вражескаЯ атака,
тот   же   натиск  со   слабейшего  фланга,   отчаЯннаЯ  рукопашнаЯ  схватка
продолжительностью всего в несколько минут, а потом снова безмолвие пустыни,
нарушаемое лишь  отчаЯнными воплЯми беглецов,  которых пытаетсЯ преследовать
немногочисленнаЯ конница.  €ми  давно уже  владела бесшабашнаЯ удаль.  Џушки
палили  залпами,  а  каре  тем  временем  медленно продвигалось все  вперед,
нахлестываЯ  упирающихсЯ  верблюдов.  ‡атем  в  атаку  ринулись  три  тысЯчи
человек,  не  учивших по книгам,  что смертоубийственно атаковать противника
густой толпой под кинжальным огнем. ‹ишь одиночные выстрелы возместили об их
приближении,  и  лишь одиночные всадники скакали впереди -  главные же  силы
состоЯли из  полуголых,  пришедших в  неистовство людей,  вооруженных только
копьЯми да  саблЯми.  Ћбитатели пустыни,  где  почти не  стихают войны,  они
чутьем угадали,  что каре всего слабей с правого фланга,  и круто свернули в
обход.  ЂртиллериЯ теперь обрушивала на них град снарЯдов, и на короткий миг
в  сплошной чаще  людей  образовались длинные просеки,  какие можно видеть в
Љенте средь зарослей хмелЯ из  окна  поезда,  который мчитсЯ на  всех парах;
пехота  же,  подпустив их  почти  вплотную,  в  должный момент начала косить
тесную  массу  ружейным  огнем,  истреблЯЯ  врага  целыми  сотнЯми.  Ќикакие
регулЯрные войска во  всем  цивилизованном мире  не  выдержали бы  того ада,
через который прошли они, но здесь живые высоко подпрыгивали, чтоб вырватьсЯ
из рук умирающих, которые хватали их за ноги, а раненые, изрыгаЯ проклЯтиЯ и
пошатываЯсь,  тоже плелись вперед, чтоб рухнуть, вконец обессилев, и всЯ эта
чернаЯ прорва -  словно поток  воды,  перехлестывающий плотину,  -  катилась
прЯмо на  правый фланг.  ’огда рЯды запыленных солдат и  бледно-голубое небо
над  пустыней  заволокли  клубы  дыма,   и  даже  самые  мелкие  камешки  на
раскаленной земле,  как и  мертвые,  иссушенные зноем кустики,  стали важней
всего на свете,  потому что по ним отмерЯлсЯ каждый мучительный шаг назад, к
спасенью,  -  бегущие бессознательно вели им счет и  устремлЯлись дальше,  к
следующему намеченному камню  или  кустику.  ’еперь  уж  не  оставалось даже
отдаленного подобиЯ согласованных действий.  ‘колько было известно по  опыту
прежних боев,  противник,  видимо,  решил прорватьсЯ со  всех четырех сторон
разом.  €  солдаты должны были  разить всЯкого,  кто  оказывалсЯ перед ними,
колоть штыками тех,  которые обращали к  ним  спины,  а  получив смертельную
рану,  вцеплЯтьсЯ в  убийцу  и  валить его  наземь вслед  за  собой,  покуда
какой-нибудь другой мститель не  размозжит ему  череп  ударом приклада.  „ик
вместе с ’орпенхау и молодым врачом молча ждал, но вот наконец терпеть стало
невмоготу.  Ќе  было  ни  малейшей надежды  оказать  помощь  раненым  прежде
окончательного отражениЯ атаки,  и все трое стали потихоньку продвигатьсЯ на
слабейший  фланг.  Ќо  вот  последовал новый  отчаЯнный  натиск,  послышалсЯ
отрывистый посвист разЯщих копий,  и какой-то всадник,  увлекаЯ за собой три
или  четыре десЯтка воинов,  врубилсЯ в  рЯды  пехотинцев с  душераздирающим
визгом.  Џравый фланг тотчас же вновь сомкнул за ними рЯды, и со всех сторон
свои спешили на выручку. ђаненые, знаЯ, что они все равно обречены и жить им
остаетсЯ в  лучшем случае считанные часы,  хватали врагов за  ноги и  валили
наземь  или  же,  нашарив брошенную винтовку,  палили  наугад  в  гущу  боЯ,
бушевавшего впереди каре.  „ик смутно осознал,  что кто-то  Яростно полоснул
его саблей по  шлему,  сам разрЯдил револьвер в  чью-то черную рожу со ртом,
брызжущим пеной,  и она сразу утратила всЯкое сходство с человеческим лицом,
а ’орпенхау подмЯл под себЯ какой-то араб,  которого он пыталсЯ "охомутать",
и теперь каталсЯ вместе с ним по земле,  норовЯ выдавить ему пальцами глаза.
‚рач вслепую колол штыком,  а какой-то солдат,  потерЯвший шлем,  стрелЯл из
винтовки поверх плеча „ика: порошинки, разлетавшиесЯ после каждого выстрела,
опалЯли ему щеку.  ЏовинуЯсь безотчетному чувству, „ик бросилсЯ к ’орпенхау.
Џредставитель –ентрально-южного агентства отодрал от  себЯ  врага  и  встал,
вытираЯ о  штанины большой палец.  Џоверженный араб  пронзительно вскрикнул,
прикрыл лицо  ладонЯми,  потом вдруг подхватил брошенное копье и  ринулсЯ на
’орпенхау,  который силилсЯ перевести дух,  меж  тем  как  „ик охранЯл его с
револьвером.  „ик  выстрелил  дважды  крЯду,  и  араб  беспомощно  повалилсЯ
навзничь.   Ќа  его  запрокинутом  лице  не  было  одного  глаза.  Ћгонь  из
стрелкового оружиЯ усилилсЯ,  и  теперь к  нему  примешивались крики  "ура".
Ђтака захлебнулась, враг обратилсЯ в бегство. …сли середина каре походила на
бойню,  то землЯ вокруг была,  как пол в  мЯсной лавке.  „ик ринулсЯ вперед,
расталкиваЯ разъЯренных солдат.  “целевшие враги  с  поспешностью отступали,
преследуемые  горсткой  -  ничтожной  горсткой  -  английских  кавалеристов,
которые рубили отставших.
     ‡а грудами трупов, в изуродованном, обломанном кусте застрЯло брошенное
при бегстве окровавленное арабское копье с широким наконечником, а за кустом
простиралась бескрайнЯЯ темнаЯ гладь пустыни.  ‘олнце отразилось на стальном
острие, и оно превратилось в грозно пылающий багрЯный круг. Љто-то за спиной
крикнул:  "Џшел отсюда,  негодник!"  „ик вскинул револьвер и  направил его в
пустынную даль.  ЃагрЯнаЯ  вспышка  ослепила глаза,  а  оглушительный шум  и
крики,  раздававшиесЯ вокруг,  словно  слились в  давно  знакомый монотонный
ропот морЯ. …му виделсЯ револьвер и багрЯное сиЯние... и сердитый голос гнал
кого-то прочь - точно так же, как когда-то, быть может, в прошлой жизни. „ик
ожидал,  что будет дальше.  —то-то словно лопнуло у него в голове, на миг он
очутилсЯ во тьме -  и тьма эта опалЯла. Ћн выстрелил наугад, и пулЯ умчалась
в глубь пустыни,  а он пробормотал:  "€з-за тебЯ Я промазал. „а и патрон был
последний.  ‹адно,  бежим домой".  Ћн ощупал голову и  увидел,  что рука его
покрылась кровью.
     - ќге,  дружище,  да тебЯ изрЯдно зацепило,  -  сказал ’орпенхау. - џ у
тебЯ в долгу.  Џрими же мою признательность.  Ђ теперь вставай! …й-ей, здесь
не лазарет.
     „ик обессиленно навалилсЯ на плечо ’орпенхау и бессвЯзно бормотал,  что
надо целить вниз и  левей.  Џотом он снова лег на землю и  смолк.  ’орпенхау
оттащил  его  к  доктору,  а  потом  сел  описывать  в  красочных выражениЯх
"кровопролитную битву,  в  которой  наше  оружие  стЯжало  себе  бессмертную
славу", ну и тому подобное.
     ‚сю эту ночь,  когда солдаты спали в корабельных кубриках и на палубах,
чернаЯ тень плЯсала при свете луны на песчаной отмели и вопила,  что •артум,
проклЯтый богом город,  погиб,  погиб,  погиб,  что два парохода разбились о
нильские скалы,  близ самого города,  и никому не удалось спастись; а •артум
погиб, погиб, погиб!
     Ќо  ’орпенхау не  обращал на это ни малейшего вниманиЯ.  Ћн ухаживал за
„иком, который обращалсЯ к неукротимому Ќилу, призываЯ Њейзи - снова и снова
Њейзи!
     - Џоразительное Явление, - сказал ’орпенхау, поправлЯЯ сползшее одеЯло.
- ‚от мужчина,  который,  по  всей вероЯтности,  мало чем отличаетсЯ от всех
остальных,  и он твердит имЯ одной-единственной женщины. Ђ уж Я наслушалсЯ в
своей жизни бреда... „ик, хлебни-ка шипучки.
     - ‘пасибо, Њейзи, - сказал „ик.


                                 ѓлава III

                                          Љ берегам €спании снова уплыть
                                             Ќапоследок хочет с пиратами он,
                                          Ѓороду там королю подпалить,
                                          Љоменданта в •аэне взЯть в полон
                                             € в Ђлжире в рабство продать.

                                                       "ѓолландскаЯ картина"

     Џрошло несколько месЯцев с  тех пор,  как ‘уданскаЯ кампаниЯ кончилась,
рассеченнаЯ голова „ика  зажила и  представители –ентрально-южного агентства
уплатили ему за труды некую сумму денег, не преминув письменно заверить, что
труды эти не  вполне их удовлетворЯют.  „ик швырнул письмо в  Ќил,  пребываЯ
тогда  в  Љаире,  там  же  предъЯвил  присланный чек  к  оплате  и  дружески
распростилсЯ на вокзале с ’орпенхау.
     - „умаю бросить Якорь в родной гавани и малость отдохнуть, - сказал ему
’орпенхау.  -  Ќе знаю,  где поселюсь в ‹ондоне, но ежели богу будет угодно,
чтоб мы свиделись,  то мы и свидимсЯ.  Ђ ты,  стало быть, намерен дожидатьсЯ
здесь новой баталии?  Ќичего подобного не произойдет,  покуда наши войска не
овладеют опЯть ћжным ‘уданом. “чти это. € прощай. ‚сех благ. Џриезжай, когда
денежки промотаешь. „а не забудь сообщить мне свой адрес.
     „ик  шаталсЯ  по  Љаиру,   Ђлександрии,   €смаилии  и  Џорт-‘аиду  -  в
особенности по Џорт-‘аиду.  ЃеззакониЯ творЯтсЯ часто и  едва ли не в каждом
уголке  мира,  а  уж  порок  царит  повсеместно,  но  истое  средоточие всех
беззаконий и всех пороков решительно со всех континентов ЯвлЯет собою именно
Џорт-‘аид.  ‚  этом аду,  затерЯнном средь зыбучих песков,  где над ѓорькими
озерами с  утра до  ночи маЯчит мираж,  всЯкий может,  если только запасетсЯ
терпением, увидеть едва ли не всех мужчин и женщин, каких он знавал на своем
веку.  „ик поселилсЯ в шумном и отнюдь не благопристойном квартале. ‚ечерами
он  слонЯлсЯ по  набережной,  всходил на  борт  многих судов и  завел многое
множество друзей -  среди них были изысканные англичанки,  с которыми он без
меры и благоразумьЯ болтал на веранде "Џастушьей гостиницы", вечно занЯтые и
непоседливые военные  корреспонденты,  капитаны транспортов,  зафрахтованных
длЯ  войсковых перевозок,  десЯтки армейских офицеров и  другие  люди  менее
почтенных занЯтий. Ћн имел возможность рисовать с натуры представителей всех
наций ‚остока и ‡апада,  не упускал удобного случаЯ понаблюдать, зарисовывал
людей,  дошедших до полного азарта за карточными столами, в трактирах, в аду
танцевальных залов  и  в  прочих подобных местах.  ЋтдохновениЯ же  ради  он
созерцал   прЯмую   перспективу  Љанала,   ослепительно  раскаленные  пески,
разгрузку и  погрузку судов  да  белые стены лазаретов,  где  лежали раненые
английские солдаты.  Ћн старалсЯ запечатлеть карандашом и красками все,  что
посылало ему провидение, а когда такие возможности иссЯкали, отыскивал новые
сюжеты.  ќто было увлекательное занЯтие, но оно кончилось вместе с деньгами,
а  ведь он  уже получил вперед все сто двадцать фунтов,  которые причитались
ему за год. "’еперь придетсЯ работать и жить впроголодь!" - подумал он и уже
готов  был  покоритьсЯ своей  новой  судьбе,  как  вдруг  из  Ђнглии  пришла
загадочнаЯ телеграмма от  ’орпенхау:  "Џриезжай немедленно:  ты стал модным.
Џриезжай".
     “лыбка расплылась по его лицу.
     - ’ак скоро!  ‚от поистине добраЯ весть,  - сказал он себе. - Ќу что ж,
сегоднЯ ночью надо погулЯть вволю.  Њне привалила удача,  и теперь предстоит
выстоЯть иль пасть. Ќо ей-же-ей, сейчас самое времЯ.
     Ћн  отдал  половину всех  денег  своим друзьЯм,  небезызвестным мосье и
мадам Ѓина, и заказал занзибарский танец в исполнении первых красоток. Њосье
Ѓина пошатывалсЯ с похмельЯ, а мадам сочувственно улыбнулась:
     - Њосье,  конечно,  пожелает длЯ  себЯ  кресло,  и,  конечно же,  мосье
намерен рисовать: мосье так странно развлекаетсЯ.
     Ѓина,  который  валЯлсЯ на  кровати в  соседней комнате,  приподнЯл над
подушкой иссинЯ-белое лицо.
     - ЏонЯтное дело,  -  произнес он дребезжащим голосом.  - Њосье всем нам
очень даже известен.  Њосье -  художник,  каким был и Я в свое времЯ.  - „ик
молча кивнул.  -  € дело кончитсЯ тем,  - продолжал Ѓина многозначительно, -
что мосье живьем сойдет в ад, как сошел и Я в свое времЯ.
     Ћн рассмеЯлсЯ.
     - Џриходите  и  вы  поглЯдеть  танец,   -   предложил  „ик.  -  ‚ы  мне
пригодитесь.
     - ќто вам рожа моЯ надобна?  ’ак Я и знал.  ЊоЯ-то рожа?  „ьЯбль! € мое
безнадежное падение.  „а  ни за что ни приду.  ѓонЯй ты его в  шей.  ќто сам
сатана во плоти. €ли, по крайности, ‘елеста, заломай хорошаЯ цена.
     ’ут почтенный Ѓина дрыгнул ногами и заверещал.
     - ‚ Џорт-‘аиде продаваетсЯ всЯкаЯ вещь,  -  сказала мадам. - Ќо если вы
желаете,  чтоб мой супруг был, мне и впрЯмь нужно заломать хорошаЯ цена. Љак
это будет на ваш Язык - полсюверен, что ль.
     „ик  немедлЯ выложил требуемые деньги,  и  ночью  на  обнесенном глухой
стеной дворике на  задах домика мадам Ѓина  исполнЯлсЯ безумный танец.  ‘ама
хозЯйка,  облаченнаЯ в бледно-розовые шелка,  то и дело соскальзывавшие с ее
желтых,  как  воск,  плеч,  наЯривала на  пианино,  и  под дребезжащие звуки
пошлейшего европейского вальса голые занзибарские девки неистово отплЯсывали
при  свете керосиновых фонарей.  Ѓина  восседал в  кресле и  смотрел на  них
невидЯщими глазами,  но  потом  вихрь  танца и  оглушающее бренчание пианино
вторглись в  алкоголь,  который тек по  его жилам вместо крови,  и  лицо его
просветлело.  „ик грубо ухватил его за подбородок и  обернул лицом к  свету.
Њадам  Ѓина  глЯнула через  плечо  и  обнажила в  улыбке несметное множество
зубов.  „ик прислонилсЯ к стене и рисовал добрый час, но вот уже керосиновые
фонари начали чадить,  а  девки в  изнеможении попадали на плотно утоптанную
землю дворика.  ’огда „ик захлопнул альбом и собралсЯ уходить, но Ѓина повис
у него на локте.
     - Џокажите мне,  -  принЯлсЯ он канючить.  - Љогда-то и Я был художник,
да,  и Я тоже!  -  „ик показал ему свой незавершенный набросок. - € это Я? -
возопил Ѓина.  - € вы теперь увезете это с собой да станете показывать всему
миру, какой такой есть Я, Ѓина?
     Ћн застонал и расплакалсЯ.
     - Њосье изволили уплатить за все сполна,  -  сказала мадам. - Њы всегда
рады видеть мосье у себЯ в доме.
     ‚орота затворились,  и  „ик быстро пошел по песчаной улочке в ближайший
адоподобный игорный дом,  где  был тоже хорошо известен.  "…сли удача мне не
изменит,  это будет добрым знаком,  если же Я проиграю,  значит, мне суждено
здесь  остатьсЯ".  Ћн  живописно разложил  деньги  на  столе,  едва  решаЯсь
взглЯнуть,  что же  из этого вышло.  “дача не изменила.  ’ри оборота рулетки
приумножили его наличность на  двадцать фунтов,  после чего он  отправилсЯ в
порт, где свел знакомство с капитаном дрЯхлого пакетбота, откуда высадилсЯ в
‹ондоне,  имеЯ в кармане совсем уж ничтожную сумму,  котораЯ, по его мнению,
даже в счет не шла.


     Ќад городом висел редкий серый туман,  и на улицах свирепствовал холод:
английское лето было в разгаре.
     "‚еселенькаЯ пустынЯ,  и врЯд ли она может хоть в чем-то изменитьсЯ,  -
подумал „ик,  шагаЯ от портовых доков на запад.  - €так, что же мне делать?"
„ома,  тесно лепившиесЯ друг к  другу,  молчали.  „ик вглЯдывалсЯ в  длинные
темноватые улицы, видел стремительное движение экипажей и людские толпы.
     - Ќу ладно же,  крольчатники!  - сказал он, обращаЯсь к благопристойным
двухквартирным особнЯкам.  -  Ђ знаете ли вы,  что вам предстоит в ближайшем
будущем?  ‚ам  предстоит обеспечить менЯ  лакеЯми и  горничными,  -  тут  он
причмокнул губами,  - и в придачу королевской казной. Џокамест же куплю-ка Я
себе новое платье и обувь,  а потом вернусь да расправлюсь с вами.  -  € „ик
решительно продолжал путь;  он  заметил,  что  один  его  ботинок прохудилсЯ
сбоку. Љогда он нагнулсЯ, разглЯдываЯ дыру, какой-то прохожий столкнул его в
сточную канаву.  -  ‹адно же,  - сказал он. - Њы и это возьмем на заметку. џ
вас всех тоже столкну, дайте срок.
     •орошее платье и  обувь  стоЯт  недешево,  и  „ик  вышел из  последнего
магазина, сознаваЯ, что на какое-то времЯ он обеспечен приличной одеждой, но
в  кармане у  него всего-навсего пЯтьдесЯт шиллингов.  Ћн вернулсЯ на улицы,
прилегающие к  докам,  и  снЯл комнату,  где на постельное белье были нашиты
крупные метки  во  избежание кражи,  и  никто,  казалось,  вообще никогда не
ложилсЯ на кровать. Љогда доставили платье „ика, он отыскал –ентрально-южное
агентство, спросил там адрес ’орпенхау, который тотчас же получил, узнав при
этом, что ему еще причитаютсЯ деньги.
     - Ђ  много ли?  -  осведомилсЯ „ик с такой небрежностью,  словно привык
ворочать миллионами.
     - ”унтов тридцать или сорок.  …сли вам угодно,  мы,  разумеетсЯ,  можем
уплатить сейчас  же,  но  обычно  мы  рассчитываемсЯ ежемесЯчно,  по  первым
числам.
     "…сли Я  дам понЯть,  что мне срочно нужны деньги,  мое дело дохлое,  -
сказал он себе. - ‘о временем Я возьму свое". ‚слух же произнес:
     - Ќе стоит беспокоитьсЯ. Љстати, Я уезжаю на месЯц из города. Ћбождите,
покуда Я вернусь, а там сочтемсЯ.
     - Ќо  мы надеемсЯ,  мистер •елдар,  что вы не намерены порывать с  нами
отношениЯ?
     „ик всю жизнь изучал человеческие лица и  теперь пристально вглЯделсЯ в
собеседника.
     "ќтот человек о  чем-то  умалчивает,  -  решил он.  -  Ќе  стану ничего
предпринимать до встречи с ’орпенхау. ЉажетсЯ, предстоЯт большие дела".
     Ќе  дав определенного ответа,  он  вернулсЯ в  свою каморку близ доков.
Ѓыло только седьмое число,  а  в месЯце,  как сразу сообразил „ик,  тридцать
один день.
     —еловеку  с  разносторонними вкусами  и  здоровым  аппетитом отнюдь  не
просто прожить двадцать четыре днЯ на  пЯтьдесЯт шиллингов.  €  мало радости
начинать эту  жизнь в  одиночку среди унылой серой пустыни ‹ондона.  Љомнату
„ик снЯл за семь шиллингов в неделю,  так что на еду и питье у него осталось
меньше  шиллинга  в  день.   ‘амо  собой,   перво-наперво  он  приобрел  все
необходимое длЯ  своего ремесла:  этого он  был лишен очень давно.  Џотом за
какие-нибудь  полднЯ,  пробуЯ  и  сравниваЯ,  он  убедилсЯ,  что  сосиски  с
картофельным пюре,  по  два  пенса за  порцию,  ему более всего по  карману.
Љонечно, сосиски вовсе не плохой завтрак раз или два в неделю. Ќо к полудню,
даже с  картофельным пюре,  они приедаютсЯ.  Ђ  уж на обед и вовсе несносны.
—ерез три днЯ „ик возненавидел сосиски,  отнес в  заклад часы и устроил себе
пир,  приобретЯ баранью голову,  котораЯ обошлась отнюдь не так дешево,  как
можно было предположить,  поскольку в  ней множество костей и  к тому же она
изрЯдно ужарилась. Џотом он снова перешел на сосиски с пюре. Ќо настал день,
когда  пришлось питатьсЯ одним  пюре,  и  он  почувствовал щемЯщую пустоту в
желудке.  ’огда он отдал в заклад жилет и галстук,  с сожалением вспоминаЯ о
тех  деньгах,  которые  легкомысленно  растранжирил  в  былые  времена.  „лЯ
€скусства бывает  весьма  и  весьма пользительно,  когда  у  художника брюхо
подводит с  голоду,  и „ик,  изредка выходЯ на улицу -  вообще-то он избегал
прогулок, ибо они возбуждали желаниЯ, которые невозможно было удовлетворить,
- убедилсЯ,  что делит все человечество на две половины:  одни люди, судЯ по
внешности,  могли дать ему что-нибудь поесть,  вид же других не сулил ничего
подобного.  "ЋказываетсЯ,  до сих пор Я  совсем не разбиралсЯ в человеческих
лицах",  -  подумал он,  и,  словно в награду за такое смирение,  провидение
внушило какому-то извозчику в сосисочной,  куда „ик зашел в тот вечер, мысль
оставить толстый  недоеденный ломоть  хлеба.  „ик  немедлЯ схватил ломоть  -
готовый сражатьсЯ ради  него против всего мира,  -  и  удача вселила в  него
бодрость.
     Ќо вот месЯц кончилсЯ,  и „ик,  едва удерживаЯ себЯ,  дабы не пуститьсЯ
бегом  от  нетерпениЯ,  отправилсЯ за  деньгами.  Џосле  этого он  торопливо
зашагал к  дому,  где жил ’орпенхау,  а  там,  из коридоров меблирашек,  шел
соблазнительный дух жареного мЯса.  ’орпенхау обитал на самом верхнем этаже.
„ик ворвалсЯ в  его комнату и  сразу же попал в  объЯтиЯ,  от которых у него
затрещали ребра,  вслед за  чем ’орпенхау увлек его к  столу и  единым духом
выпалил два десЯтка разных вопросов:
     - Љстати, ты, вижу Я, изрЯдно отощал, - заключил он.
     - “  тебЯ  перекусить  найдетсЯ?   -  спросил  „ик,  обшариваЯ  комнату
взглЯдом.
     - ‡автрак будет готов сию минуту.  …сли Я предложу тебе сосисок,  ты не
будешь против?
     - ‚се,  что угодно,  только не сосиски!  ’орп, Я просуществовал на этой
мерзкой конине тридцать дней и тридцать ночей, да и то впроголодь.
     - Ќу,  выкладывай,  что  за  безумнаЯ выходка  взбрела  тебе  в  голову
напоследок?
     „ик  дал волю Языку и  поведал,  как он  прожил минувшие недели.  Џотом
расстегнул пиджак: жилета не было.
     - џ  удачно его  сбыл,  просто на  редкость удачно,  и  все же  еле-еле
дотЯнул.
     - Њозгов у тебЯ не густо,  зато сила воли по крайней мере есть.  ‹адно,
ешь, а потом потолкуем.
     „ик  жадно  набросилсЯ на  Яичницу  с  ветчиной  и  наелсЯ  до  отвала.
’орпенхау подал ему набитую трубку,  и  он  затЯнулсЯ с  таким наслаждением,
какое может испытывать человек, три недели не куривший хорошего табака.
     - “х ты! - вскричал он. - ќто просто божественно! Ќу так что же?
     - Џочему, скажи на милость, ты не пришел ко мне сразу?
     - Ќе мог: ведь Я и без того слишком многим обЯзан тебе, дружище. Љ тому
же у менЯ было суеверное предчувствие,  что такаЯ временнаЯ голодовка -  да,
именно голодовка, и притом очень мучительнаЯ - принесет мне удачу в будущем.
Ќо  отныне с  этим  покончено,  дело прошлое,  никто в  агентстве не  знает,
сколько Я хлебнул горЯ. Ђ теперь выкладывай все начистоту. Љакие у менЯ виды
на будущее?
     - ’ы  получил телеграмму?  „а,  ты  стал модным.  ‚се без ума от  твоих
рисунков.  Џраво,  не знаю отчего,  но это бесспорно.  ѓоворЯт,  что у  тебЯ
свежаЯ манера и новый художественный почерк. Ђ поскольку в большинстве своем
это  доморощенные английские знатоки,  они  говорЯт,  что ты  наделен особым
чутьем. ’ебе предлагают сотрудничать в десЯтке газет, иллюстрировать книги.
     „ик презрительно фыркнул.
     - €  еще  тебе  предлагают  написать  по  собственным  эскизам  большие
полотна,  от скупщиков отбоЯ нет. ‚идно, они полагают, что твои работы могут
оказатьсЯ  выгодным  помещением денег.  ‚от  черт!  Љто  способен  разгадать
непостижимую глупость публики?
     - Ћни на редкость разумные люди.
     - ‘кажи лучше -  люди, обуреваемые нелепыми прихотЯми. ’ы стал новейшей
прихотью  длЯ   тех,   которые  именуют  себЯ  поборниками  так  называемого
€скусства.  € вот теперь ты -  модный художник, ты редкостное Явление и все,
что только тебе будет угодно.  Џри этом оказалось, что один Я знаю, кто ты и
что ты,  Я  показал влиЯтельным людЯм твои рисунки,  которые ты  изредка мне
дарил.  ’е самые, которые не сгодились длЯ –ентрально-южного агентства. ’ебе
привалила удача, счастливчик.
     - ѓм!  Ќичего  себе  счастливчик!  ‚от  уж  поистине счастлив тот,  кто
гонЯетсЯ за  удачей по  всему  белому свету и  не  чает,  когда она  наконец
привалит!  Ќет,  они еще увидЯт,  какой Я  счастливчик.  Ќо прежде всего мне
нужна мастерскаЯ.
     - Џоди сюда,  -  сказал ’орпенхау и  пересек лестничную площадку.  -  ‚
сущности, это помещение - обширнаЯ кладоваЯ, но тебЯ это вполне устроит. ‚от
верхний свет,  или северный свет, или как там у вас называютсЯ такие окошки;
здесь достаточно места длЯ всЯкого хлама. Ђ рЯдом спальнЯ. —его же тебе еще?
     - ‹адно,  сойдет,  -  сказал „ик, оглЯдываЯ помещение, которое занимало
добрую треть верхнего этажа в ветхом доме, обращенном к ’емзе. ’ускло-желтое
солнце  заглЯдывало в  окно  и  освещало  неописуемо  грЯзную  комнату.  ’ри
ступеньки вели  от  двери  на  площадку,  а  оттуда еще  три  -  в  квартиру
’орпенхау.  ‹естничнаЯ клетка тонула в темноте,  и там,  внизу, едва видными
точками мерцали газовые рожки, слышались мужские голоса и хлопанье дверей на
всех семи этажах, окутанных теплой мглой.
     - ЏредоставЯт ли мне полную свободу? - спросил „ик с опаской.
     Ћн слишком долго скиталсЯ по свету и знал цену независимости.
     - „а  делай все,  что  душе угодно:  получишь ключи и  всЯческие права.
Џочти все мы проживаем здесь постоЯнно. ‘оюзу Њолодых •ристиан Я бы этот дом
рекомендовать воздержалсЯ,  но  нас он  устраивает.  џ  оставил за тобой эти
комнаты, как только послал телеграмму.
     - Ќе знаю, как мне тебЯ и благодарить, дружище.
     - “ж не думал ли ты всегда жить со мной врозь?
     ’орпенхау обнЯл  „ика  за  плечи,  и  они  стали  молча  расхаживать по
комнате,  которой отныне предстоЯло именоватьсЯ мастерской, испытываЯ друг к
другу взаимную привЯзанность. ‚незапно послышалсЯ стук в дверь ’орпенхау.
     - Љакому-то  бродЯге не  терпитсЯ глотку промочить,  вот  он  и  пришел
клЯнчить, - сказал ’орпенхау и бодрым голосом окликнул гостЯ.
     ‚ошел отнюдь не бродЯга,  а представительный пожилой господин в сюртуке
с атласными лацканами.  Ѓледные губы его были приоткрыты,  под глазами зиЯли
темные Ямы.
     "‘ердце шалит,  -  подумал „ик,  а  когда они  обменЯлись рукопожатием,
заключил: - „а еще как. Џульс даже в пальцах колотитсЯ".
     Џосетитель отрекомендовалсЯ как  глава  –ентрально-южного  агентства  и
"один  из  самых  пылких  поклонников вашего  таланта,  мистер •елдар.  ‘мею
заверить от  имени агентства,  что мы  вам бесконечно признательны.  Ќадеюсь
также,  мистер •елдар,  вы не забудете, что мы приложили немало усилий, дабы
создать вам известность". Џреодолев семь лестничных маршей, он пыхтел и едва
переводил дух.
     „ик покосилсЯ на ’орпенхау, а тот подмигнул ему левым глазом.
     - Ќе   забуду,   -   сказал  „ик,   в   котором  сразу  же   проснулись
настороженность и безотчетнаЯ готовность к самозащите.  -  ‚едь вы так щедро
платили, что этого, право, нельзЯ забыть. Љстати, когда Я здесь обоснуюсь, Я
хотел бы прислать за своими рисунками. €х у вас, помнитсЯ, сотни полторы.
     - Њ-да...  вот именно...  э-э...  об этом самом Я  и пришел поговорить.
Ѓоюсь,  мистер •елдар,  что мы  никак не можем их вернуть.  ‚виду отсутствиЯ
особого соглашениЯ эти рисунки ЯвлЯютсЯ нашей неотъемлемой собственностью.
     - “ж не взбрело ли вам в голову их присвоить?
     - Ћни у нас, и мы надеемсЯ, мистер •елдар, что вы сами назовете условиЯ
и  окажете нам  содействие в  устройстве небольшой выставки,  каковаЯ,  если
учесть  репутацию  нашего  агентства  и  то  влиЯние,  которое  мы,  как  вы
понимаете, имеем на прессу, будет вам весьма полезна. ‚едь эти рисунки...
     - Џринадлежат мне.  ‚ы  нанЯли менЯ телеграммой и  без зазрениЯ совести
платили мне  жалкие  гроши.  ’ак  выбросьте же  из  головы  самую  мысль  их
присвоить! —ерт бы вас взЯл, почтеннейший, ведь это единственное, что у менЯ
есть в жизни!
     ’орпенхау заглЯнул „ику в лицо и присвистнул.
     „ик в задумчивости расхаживал по комнате. Ћн видел, что всеми скромными
плодами его трудов,  главным его оружием еще до  начала борьбы беззастенчиво
завладел этот пожилой господин,  чью  фамилию он  толком даже не  расслышал,
причем   господин  этот   отрекомендовалсЯ  главою  агентства,   которое  не
заслуживало ни  малейшего уважениЯ.  ‘амаЯ несправедливость свершившегосЯ не
очень-то его волновала: слишком уж часто доводилось ему во времЯ скитаний по
свету видеть торжество грубой силы,  и  его  нисколько не  волновал вопрос о
чьей-либо  нравственной правоте или  неправоте.  Ќо  он  жаждал крови  этого
пожилого человека в сюртуке,  и, когда заговорил снова, в голосе его звучала
напускнаЯ  любезность,  а  это,  как  прекрасно знал  ’орпенхау,  предвещало
схватку не на жизнь, а на смерть.
     - Џрошу прощениЯ,  сэр, но не найдетсЯ ли у вас длЯ переговоров со мной
кого-нибудь... м-м... помоложе?
     - џ  говорю от имени агентства.  €  не вижу причин вмешивать в это дело
третье лицо...
     - ‘ию секунду увидите. Ѓудьте столь любезны незамедлительно вернуть мне
мои рисунки, все до единого.
     Џосетитель  в   замешательстве  взглЯнул  сперва  на  „ика,   потом  на
’орпенхау, который стоЯл, прислонЯсь к стене. Ћн не привык, чтобы его бывшие
сотрудники требовали подобной любезности.
     - Њ-да,  это  прЯмо-таки  грабеж среди бела  днЯ,  -  внушительно изрек
’орпенхау,  -  но Я опасаюсь,  очень и очень серьезно опасаюсь, что вы не на
того напали.  Ђ ты,  „ик,  будь осмотрительней:  помни, что ты все-таки не в
‘удане.
     - …сли учесть, как много сделало длЯ вас агентство, благодарЯ чему вы и
приобрели столь широкую известность...
     ќто было сказано весьма некстати:  „ик сразу же вспомнил годы скитаний,
одиночество, нужду и тщетные мечты. ’акие воспоминаниЯ отнюдь не расположили
его в пользу благополучного и состоЯтельного господина,  который намеревалсЯ
теперь пожать плоды тех горьких лет.
     - Џросто не  знаю,  что с  вами и  делать,  -  сказал „ик задумчиво.  -
Љонечно,  вы вор,  и  за это вас надо бы избить до полусмерти,  но при таком
хилом здоровье из вас недолго и вовсе дух вышибить.  Ќет,  Я не хочу,  чтобы
ваш  труп валЯлсЯ здесь,  на  полу,  и  вообще,  это  дурнаЯ примета,  когда
празднуешь новоселье.  ‘покойно, сэр, вы только зрЯ себЯ волнуете. - Ћн сжал
посетителю запЯстье,  а другой рукой ощупал пухлое тело под сюртуком.  - ‚от
чертовщина!  -  сказал он,  обращаЯсь к  ’орпенхау.  -  € этот разнесчастный
ублюдок  решаетсЯ на  кражу!  Ћднажды в  ќснехе  у  менЯ  на  глазах  одному
караванщику всыпали таких плетей,  что  кожа с  его черномазой спины слезала
лохмотьЯми,  за  то  лишь,  что  он  посмел украсть жалкие полфунта фиников,
причем тот был жилист и крепок, как сама плеть. Ђ эта туша мЯгкаЯ, как баба.
     Ќет  большего унижениЯ,  чем  попасть в  руки  человека,  который может
сделать со своей жертвой все,  что ему угодно,  но избивать ее и  не думает.
ѓлава агентства начал задыхатьсЯ.  Ђ  „ик похаживал вокруг,  потрагивал его,
как  игривый  кот  трогает  лапой  пушистый  коврик.   Ќаконец  он  коснулсЯ
свинцово-серых Ям под глазами гостЯ и покачал головой.
     - ‚ы хотели украсть мое достоЯние -  мое, мое, мое! ќто вы-то, мозглЯк,
невесть в  чем душа держитсЯ.  †иво кропайте записку в  свое агентство -  вы
ведь  назвались его  главой -  да  распорЯдитесь,  чтоб  там  немедлЯ отдали
’орпенхау мои рисунки, все до единого. Њинуточку: у вас рука дрожит. Ќу-ка!
     „ик подсунул ему блокнот.  ‡аписка тотчас же  была написана.  ’орпенхау
взЯл  ее  и  вышел,   не  сказав  ни  слова,  а  „ик  все  похаживал  вокруг
завороженного пленника  и  с  полнейшей искренностью давал  душеспасительные
советы.  Љогда ’орпенхау вернулсЯ с пухлой папкой, он услышал, как „ик почти
ласково увещевал:
     - Ќу вот,  надеюсь, этот случай послужит вам хорошим уроком, и если вы,
когда  Я  всерьез  примусь  за  работу,  вздумаете вчинить мне  какой-нибудь
дурацкий иск за угрозу оскорблениЯ действием,  уж будьте уверены, Я вас живо
отыщу и  отправлю прЯмиком на  тот  свет.  Ђ  вам  и  без того жить осталось
недолго. ‘тупайте же! €мши вутсак - иди, куда велено!
     ЃеднЯга ушел, спотыкаЯсь, как слепой. „ик глубоко вздохнул.
     - “ф!  —то за бессовестные людишки!  Ѓедный сиротинушка и шагу не успел
ступить,  как сразу же столкнулсЯ с бандой мошенников и умышленным грабежом!
‚ообрази только,  какаЯ грЯзнаЯ душа  у  этого человека!  ‚се  ли  рисунки в
целости, ’орп?
     - „а,  их  тут сто сорок семь штук ровным счетом.  Ќу-с,  „ик,  скажу Я
тебе, право слово, начал ты недурственно.
     - Ћн хотел встать мне поперек пути. „лЯ него это всего несколько фунтов
прибыли,  а длЯ менЯ целаЯ жизнь. Ќе думаю, чтоб он осмелилсЯ вчинить иск. џ
совершенно бескорыстно дал  ему  ценнейшие медицинские советы касательно его
здоровьЯ.  Џравда,  при этом он испытал легкое волнение, но, в общем, дешево
отделалсЯ. Ђ теперь взглЯнем на рисунки.
     —ерез  две  минуты  „ик  уже  лежал  на  полу  подле  раскрытой  папки,
самовлюбленно посмеивалсЯ,  перебирал рисунки и размышлЯл о том, какой ценой
они ему достались.  Љогда уже вечерело, ’орпенхау заглЯнул в дверь и увидел,
что „ик отплЯсывает у окна неистовую сарабанду.
     - џ сам не знал,  что работа моЯ так прекрасна,  ’орп, - сказал „ик, не
переставаЯ плЯсать.  -  Њои  рисунки  хороши!  —ертовски хороши!  ќто  будет
сенсациЯ!  џ  устрою выставку на  собственный риск!  Ђ  этот  мошенник хотел
украсть их у  менЯ!  ‡наешь,  теперь Я жалею,  что в самом деле не набил ему
морду!
     - ‘тупай-ка на улицу,  - сказал ’орпенхау, - ступай да помолись богу об
избавлении от  соблазна тщеславиЯ,  хотЯ от этого соблазна тебе все равно не
избавитьсЯ до гробовой доски.  Џринеси свое барахло из каморки, в которой ты
ютилсЯ, и мы постараемсЯ навести в этом свинарнике мало-мальский порЯдок.
     - € тогда -  вот уж тогда,  -  сказал „ик,  все еще приплЯсываЯ,  -  мы
оберем египтЯн до нитки.


                                  ѓлава IV

                                    ‚олчонок, таЯсь, в чащобе залег,
                                       Љогда дым от костра витал:
                                    ‡агрызть добычу хотел он и мог,
                                       € где мать с олененком дремлет, знал.
                                       Ќо вдруг луна пробилась сквозь дым,
                                    € пришлось другую поживу искать,
                                    ђешил он телка на ферме задрать
                                       € завыл на луну, что висела над ним.

                                                                   "‚ ‘еони"

     - Ќу и как,  сладостен ли вкус преуспеЯниЯ?  - спросил ’орпенхау спустЯ
три  месЯца.  Ћн  некоторое времЯ отдыхал за  городом и  только что вернулсЯ
домой.
     - ‚полне,   -  ответил  „ик,  сидЯ  в  мастерской  перед  мольбертом  и
облизываЯсь.  - Ќо мне нужно больше - несравненно больше. ’ощие годы позади,
теперь наступили тучные.
     - ‘мотри, дружище, не оплошай. ќтак недолго стать плохим ремесленником.
     ’орпенхау сидел,  развалЯсь в кресле,  на коленЯх у него спал крошечный
фокстерьер,  а  „ик натЯгивал холст на  подрамник.  ’олько помост,  задник и
манекен оставались здесь всегда на одном и том же месте. Ћни возвышались над
грудой  хлама,  где  было  решительно все,  от  флЯжек  в  войлочных чехлах,
портупей и военных знаков различиЯ до тюка поношенных мундиров и пирамиды из
всевозможного оружиЯ.  Ћтпечатки грЯзных следов на помосте свидетельствовали
о том, что натурщик недавно ушел. ‚одЯнистый свет осеннего солнца постепенно
мерк, и по углам мастерской стлались тени.
     - „а,  -  сказал „ик,  помолчав,  - Я люблю власть, люблю удовольствиЯ,
люблю сенсацию,  но  пуще  всего люблю деньги.  џ  готов любить даже  людей,
которые создают сенсацию и платЯт деньги. Џочти что. Ќо это страннаЯ публика
- на редкость страннаЯ!
     - ’ебЯ  по  крайней мере принЯли как  нельзЯ лучше.  ЏошлейшаЯ выставка
твоих рисунков навернЯка принесла тебе кругленькую сумму.  ’ы  видал,  что в
газетах ее называли "ѓалереей невообразимых диковин"?
     - Ќу  и  пусть.   џ  продал  все  холсты,  какие  намеревалсЯ,  все  до
последнего. € право, Я уверен, удалось это мне потому, что все убеждены, что
Я самоучка, который зарабатывал тем, что рисовал на тротуарах. Њне заплатили
бы  куда щедрей,  когда бы  Я  рисовал на сукне или гравировал на верблюжьей
кости,  заместо того чтоб просто пользоватьсЯ карандашом и красками.  ‚от уж
действительно  престраннаЯ  публика.   ќтих   людишек  даже   мало   назвать
недалекими. Ќа днЯх один умник уверЯл менЯ, что тени на белом песке никак не
могут быть синими -  ультрамариновыми,  - хотЯ в действительности это именно
так.  Џотом Я  узнал,  что сам он  не  бывал дальше плЯжа в  Ѓрайтоне,  зато
€скусство знает до  тонкости.  Ћн  прочитал мне  целую лекцию и  посоветовал
поступить  в  школу,  дабы  выучитьсЯ элементарным приемам.  ‹юбопытно,  что
сказал бы на это старикан Љами.
     - Љогда и где ты училсЯ у Љами, ты, молодой да ранний?
     - ‚ Џариже,  битых два года.  Ћн обучал с помощью внушениЯ.  Ћт него мы
только и слышали:  "Continue,  enfant"*,  - а там каждый должен был понимать
это,  как мог.  Ћн обладал неподражаемой живописной манерой,  да и  цветовые
оттенки  чувствовал неплохо.  ќтот  Љами  порой  видел  цветные  сны.  ѓотов
поклЯстьсЯ,  что он  никогда не  замечал самой натуры,  но зато имел богатое
воображение, и получалось просто великолепно.
     ______________
     * Џродолжайте, дети мои (фр.).

     - Ђ  помнишь,  какими  пейзажами  мы  любовались  в  ‘удане?  -  сказал
’орпенхау, умышленно подзадориваЯ друга.
     „ик сморщилсЯ.
     - ‹учше и не напоминай. ЊенЯ так влечет в те краЯ. Љакие там были тона!
Ћпаловые и Янтарные,  Янтарные и бордовые, кирпично-красные и серно-желтые -
на коричневом фоне,  а среди всего этого угольно-черные скалы,  и живописнаЯ
вереница  верблюдов  вырисовывалась  на  Ясно-бирюзовом  небе.  -  Ћн  начал
расхаживать по мастерской. - Ќо, видишь ли, если изображать все так, как это
сотворено  богом,  длЯ  человеческого  восприЯтиЯ  и  в  полную  силу  моего
таланта...
     - ЏотрЯсающаЯ скромность! Ќу, дальше.
     - ѓорстка невежественных юнцов,  кастраты,  которые сроду  не  бывали в
Ђлжире,  скажут, что, во-первых, это плохое подражание природе, а во-вторых,
не имеет ничего общего с €скусством.
     - ‘тоило мне отлучитьсЯ на месЯц,  и вот что вышло. „икки, ты навернЯка
шлЯлсЯ тут без менЯ по модным лавкам и наслушалсЯ всЯкого вздора.
     - Ќикак не мог удержатьсЯ,  - виновато отвечал „ик. - ’ебЯ не было, и Я
изнывал от  одиночества в  бесконечно долгие вечера.  ЌельзЯ же работать без
передышки круглые сутки.
     - Џошел бы да выпил, как порЯдочный человек.
     - …сли  б   Я   мог  это  сделать!   Ќо  Я  свел  знакомство  с  самыми
разношерстными людьми.  ‚се они величают себЯ художниками, и Я убедилсЯ, что
некоторые из  них  впрЯмь  умеют  рисовать,  но  не  думают этим  заниматьсЯ
всерьез.  Ћни  предлагали мне  попить чаю -  в  пЯть часов пополудни!  -  да
толковали  об  €скусстве  и  о  своем  душевном  состоЯнии.   Ѓудто  кого-то
интересуют ихние души. џ наслушалсЯ разговоров об €скусстве гораздо больше и
увидел гораздо меньше,  нежели за всю жизнь. Џомнишь Љассаветти - он работал
в пустыне на какое-то европейское агентство, числилсЯ при одной из войсковых
колонн?  Љогда он отправлЯлсЯ в поход со всей своей амуницией, то нарЯжалсЯ,
как  рождественскаЯ елка,  -  при  флЯге,  бинокле,  револьвере,  планшетке,
вещевом мешке,  в  окулЯрах и  бог весть в чем еще.  Ћн часто перебирал свое
добро и показывал,  как с ним надо обращатьсЯ, а сам, помнитсЯ, бездельничал
и лишь изредка списывал корреспонденции у Ђнтилопы Ќильгау. Џравда ведь?
     - ‘лавный старик Ќильгау!  Ћн сейчас в  ‹ондоне и  растолстел еще пуще.
Ћбещал  зайти  ко  мне  нынче  вечером.  џ  прекрасно понимаю  смысл  твоего
сравнениЯ.  „ержалсЯ бы  ты  подальше от этих модисточек в  штанах.  Џоделом
тебе, и, надеюсь, теперь уж ты возьмешьсЯ за ум.
     - Љак бы  не  так.  ‡ато Я  постиг,  что такое €скусство -  возвышенное
свЯтое €скусство.
     - ‘тало быть,  ты  тут  без менЯ постиг великую премудрость.  €  что же
такое €скусство?
     - Ќадо  просто изображать то,  что  им  знакомо,  лиха  беда начало,  и
продолжать в том же духе.  - „ик повернул картину, обращенную к стене. - ‚от
образец   подлинного  €скусства.   ђепродукциЯ  будет   помещена   в   одном
еженедельнике.   џ  назвал  картину  "…го  последний  выстрел".  ‘рисовал  с
давнишней своей акварельки, которую написал близ ќль-Њагриба. ‡аманил к себе
одного  красавца  из  стрелкового полка,  посулил  ему  выпивку  и  малевал,
подмалевывал, размалевывал, пока не изобразил истового и неистового пропойцу
с багровой рожей,  шлем на затылке,  взглЯд застыл от ужаса перед смертью, а
на  ноге,  повыше лодыжки,  кроваваЯ рана.  Ќе  больно красив на  вид,  зато
геройский солдат и настоЯщий мужчина.
     - ЋпЯть, мой мальчик, ты скромничаешь!
     „ик рассмеЯлсЯ.
     - Ќу, это Я только тебе призналсЯ. ‚едь Я сделал все, что можно сделать
такими  дрЯнными  красками.   Ђ   заведующий  от