это
не хуже менЯ. џ хочу только добитьсЯ успеха.
     - Ќо  ты  избрала неверный путь.  Ќеужели Љами  никогда тебе  этого  не
объЯснЯл?
     - •ватит кивать на Љами.  џ хочу знать твое мнение.  Ќачнем с того, что
моЯ работа никуда не годитсЯ.
     - џ ничего подобного не сказал и даже мысли такой не допускаю.
     - ’огда, стало быть, это дилетантство?
     - ‚от уж  чем даже и  не  пахнет.  ЊилаЯ моЯ,  ты труженица,  уходишь в
работу с головой, и за это Я перед тобой преклонЯюсь.
     - Ќеужели и ты втайне надо мной смеешьсЯ?
     - Ќет,  милаЯ.  Џойми,  ты длЯ менЯ дороже всех на свете. ‡акутай плечи
вот этой накидкой, а то продрогнешь.
     Њейзи  закуталась в  мЯгкие куньи меха,  вывернув наизнанку серую шкуру
кенгуру.
     - —то  за  прелесть,  -  сказала  она  задумчиво,  касаЯсь  подбородком
воздушного меха.  - Ќо все-таки скажи, почему Я избрала неверный путь, желаЯ
достичь хотЯ бы скромного успеха?
     - €менно потому,  что ты только этого и желаешь. Ќеужто, милаЯ, тебе не
понЯтно?  ЌастоЯщаЯ работа не принадлежит -  и не подвластна -  тому, кто ее
делает. Ћна привноситсЯ длЯ него, или же длЯ нее, откуда-то извне.
     - Ќо как это совместить с...
     - Њинуточку.  Ќам дано лишь изучить практические приемы своего ремесла,
овладеть кистЯми и  красками,  вместо  того  чтоб  им  служить и  ничего  не
боЯтьсЯ.
     - ќто мне понЯтно.
     - Ђ  все  прочее привноситсЯ извне.  Ќу,  ладно.  …сли у  нас  достанет
терпениЯ и  времени развить свои  возможности,  мы  бываем  способны или  не
способны сотворить что-нибудь стоЯщее.  ’ут крайне важно умело и  кропотливо
овладеть самыми основами нашего ремесла.  Ќо  стоит нам  только помыслить об
успехе,  о  том впечатлении,  какое наша работа может произвести на публику,
допустить хоть малейшую мысль о дешевой популЯрности -  и сразу же мы терЯем
свою творческую силу, свежесть манеры и все прочее. џ по крайней мере в этом
убедилсЯ. ‚место того чтоб спокойно обдумывать работу и отдавать ей все свое
мастерство,  мы  начинаем суетитьсЯ и  думать о  том,  чего  не  в  силах ни
ускорить, ни остановить хоть на мгновение. Џонимаешь?
     - ’ебе легко так  говорить.  ’вои картины всем нравЯтсЯ.  ђазве сам  ты
никогда не мечтаешь о том, чтобы выставитьсЯ?
     - …ще  как  часто.  Ќо  всЯкий раз Я  бываю за  это наказан и  не  могу
рисовать в  полную силу.  ќто просто,  как дважды два.  …сли мы  относимсЯ к
работе с пренебрежением, используем ее длЯ своих личных целей, она мстит нам
за  это  таким же  самым пренебрежением,  а  коль  скоро мы  гораздо слабее,
страдаем-то мы, а не она.
     - Ќо Я  вовсе не отношусь к работе с пренебрежением.  ’ы же сам знаешь,
она длЯ менЯ - все на свете.
     - Љак не знать.  Ќо сознаешь ты это или нет, после двух мазков, которые
ты делаешь ради себЯ, лишь третий ты делаешь ради своей картины. ЊилаЯ, само
собой,  это не твоЯ вина. џ сам работаю точно так же и знаю это. Ѓольшинство
выучеников  французской  школы,   как  и   представители  всех  наших  школ,
заставлЯют учеников трудитьсЯ в  поте  лица  ради  славы  и  своих учителей.
‘лышал Я,  что  мои  картины известны во  всем мире,  а  у  Љами вечно несли
околесицу  про  ихнюю  мазню,   Я  же,  по  глупости,  наивно  верил,  будто
человечество    жаждет,    чтоб    его    превознесли    выше    небес,    и
облагодетельствовали,  и изругали на все корки,  и только моЯ кисть способна
все это сделать. € Я впрЯмь верил этому, разрази менЯ гром! Љогда беднаЯ моЯ
голова чуть не  лопалась от замыслов,  которые Я  никак не мог претворить на
полотне,  потому что плохо знал свое ремесло,  Я предавалсЯ суетным мыслЯм о
собственном величии и готовилсЯ восхитить мир.
     - Ќо ведь порой это и впрЯмь удаетсЯ?
     - ‚ редчайших случаЯх,  милаЯ, причем лишь со злым умыслом. € даже если
вопреки всему  что-то  удаетсЯ,  это  все  равно такаЯ малость,  а  мир  так
огромен,   что  разве  только  одна  миллионнаЯ  человечества  не  останетсЯ
равнодушной.  Њейзи,  пойдем со мной, и Я покажу тебе, как велик мир. ђабота
все одно что хлеб насущный - это Ясно само собой. Ќо постарайсЯ понЯть, ради
чего ты работаешь.  џ знаю райские уголки, куда мог бы тебЯ взЯть, - хотЯ бы
маленький архипелаг южнее экватора.  Џлывешь туда по  штормовым волнам много
недель, и океанскаЯ глубь черна, а ты, словно впередсмотрЯщий, глЯдишь вдаль
изо днЯ в день,  и,  когда видишь, как восходит солнце, становитсЯ страшно -
так пустынен океан.
     - Ќо кому же все-таки становитсЯ страшно - тебе или солнцу?
     - ‘олнцу,  само собой.  Ђ  в океанской пучине раздаетсЯ гул,  и с небес
тоже доносЯтсЯ какие-то звуки. Ќа острове растут орхидеи, которые смотрЯт на
тебЯ так выразительно,  разве только сказать ничего не умеют.  ’ам, с высоты
трехсот футов,  обрушиваетсЯ водопад, и прозрачно-зеленые его струи увенчаны
кружевной серебристой пеной; в скалах роЯтсЯ миллионы диких пчел; и с пальм,
глухо  ударЯЯсь оземь,  падают крупные кокосовые орехи;  и  ты  приказываешь
служанке с  кожей  цвета  слоновой кости подвесить меж  дерев длинный желтый
гамак, украшенный, словно спелый маис, пышными кистЯми, и ложишьсЯ в него, и
слушаешь, как жужжат пчелы и шумит водопад, и засыпаешь под этот шум.
     - Ђ работать там можно?
     - ‘амо собой.  ‚сегда нужно хоть что-то  делать.  ЌатЯгиваешь холст меж
пальмовых стволов,  а  критику пускай попугаи наводЯт.  …сли же  они  затеют
драку, ты бросишь в них спелым плодом манго, и он лопнет при падении, брызжа
пенистым соком. ’аких уголков многие сотни. Џоедем - и ты увидишь сама.
     - Ќет,  такой остров мне  не  нравитсЯ.  Џохоже,  что это царство лени.
ђасскажи про другие места.
     - Ќу,  тогда как тебе покажетсЯ красный город,  огромный и  мертвый,  с
домами из красного кирпича,  где средь камней зеленеют ростки алоэ, а вокруг
желтаЯ,  как мед, песчанаЯ пустынЯ? ’ам, Њейзи, сорок усопших царей покоЯтсЯ
в  богатых гробницах,  одна великолепней другой.  ѓлЯдишь на дворцы,  улицы,
базары,  водоемы,  и тебе кажетсЯ,  будто здесь и поныне живут люди, а потом
вдруг видишь,  как  сераЯ белочка в  полном одиночестве потирает нос  лапкой
посреди  рыночной  площади  и   павлин,   словно  изукрашенный  драгоценными
каменьЯми,  с  важностью шествует через  резные двери  и  распускает хвост у
ажурного мраморного щита.  Ђ  вот и обезьЯнка -  маленькаЯ бураЯ обезьЯнка -
бежит через главную площадь напитьсЯ из водоема глубиной в сорок футов.  Ћна
спускаетсЯ к воде, цеплЯЯсь за лианы, а другаЯ обезьЯнка держит ее за хвост,
чтоб она не упала.
     - € это не выдумка?
     - џ был там и видел все своими глазами.  Џотом вечереет,  оттенки света
мало-помалу менЯютсЯ, и вот ты словно оказываешьсЯ внутри огромного опала. Ђ
перед  самым закатом солнца,  как  по  часам,  в  городские ворота врываетсЯ
ощетинившийсЯ дикий кабан,  обнажив клыки и  ронЯЯ из пасти пену,  а  за ним
весь  его  многочисленный выводок.  ’ут  ты  проворно карабкаешьсЯ на  плечи
безглазого черного каменного истукана и глЯдишь с высоты, как кабан выбирает
себе подходЯщий дворец длЯ ночлега и  вступает туда,  помахиваЯ хвостом.  Ќо
вот пробуждаетсЯ прохладный ночной ветерок,  пересыпает пески,  и становитсЯ
слышно,  как пустынЯ окрест поет себе колыбельную:  "‡акрываю глазки Я", - и
темнота будет окутывать все, пока не взойдет луна. Њейзи, любовь моЯ, поедем
со мною, Я покажу тебе весь мир. Ћн, право, прекрасен, и, право, чудовищен -
но  ничего чудовищного ты  не  заметишь,  -  и  глубоко безразличен к  нашим
картинам, которым мы оба посвЯтили жизнь, безразличен решительно ко всему: в
нем всЯкий занЯт только своими заботами да предаетсЯ любви.  Џоедем со мной,
и  Я  научу тебЯ готовить винный напиток с прЯностЯми,  и подвешивать гамак,
и...  поверь,  Я  научу тебЯ тысЯче дел,  и  ты  сама узнаешь,  какие бывают
краски,  и мы вместе изведаем,  что такое любовь,  и тогда,  быть может, нам
будет дано создать что-нибудь достойное. Џоедем же!
     - Ќо ради чего? - спросила Њейзи.
     - „а разве можешь ты сделать что бы то ни было, если ты не видела ровно
ничего или по  крайней мере всего того,  что без труда могла бы  увидеть?  €
ведь Я люблю тебЯ,  моЯ дорогаЯ.  Џоедем со мной.  ‡десь тебе делать нечего,
здесь ты всем чужаЯ,  и в жилах твоих есть примесь цыганской крови -  это по
лицу видно. Ђ Я... самый запах соленых морских просторов менЯ волнует. „авай
поплаваем в открытом море и будем счастливы!
     ѓоворЯ это,  он  вскочил на ноги и,  стоЯ в  тени,  которую отбрасывала
пушка,  смотрел на девушку.  Љороткий зимний вечер уже угас,  и зимнЯЯ луна,
незаметно длЯ  них,  взошла  над  тихим  морем.  ‘еребристаЯ песчанаЯ кромка
отмечала ту  границу,  которой достигал прилив,  покрываЯ отмели  невысокими
илистыми дюнами.  ‚етерок  замер,  наступила мертваЯ тишина,  только  где-то
вдали слышно было,  как  пасущийсЯ осел хрустел мерзлой травой.  ‚  воздухе,
пронизанном  светом  луны,   разнеслись  приглушенные  звуки,   частые,  как
барабаннаЯ дробь.
     - —то это?  -  встрепенувшись,  спросила Њейзи.  -  Ѓудто чье-то сердце
бьетсЯ. Ќо где?
     „ик до того рассердилсЯ,  когда его мольбы были так грубо прерваны, что
не  сразу  мог  спокойно ответить и  долго прислушивалсЯ к  звукам,  которые
потревожили тишину. Њейзи, по-прежнему сидЯ под пушечным жерлом, смотрела на
него с испугом.  …й так хотелось,  чтобы он вел себЯ благоразумно и перестал
будоражить ее своими заморскими фантазиЯми,  такими понЯтными и вместе с тем
непонЯтными ей. Ќо когда он начал прислушиватьсЯ, она поразилась неожиданной
перемене в его лице.
     - ќто пароход,  -  сказал „ик, - пароход с двумЯ винтами, сколько можно
определить на слух.  Ћтсюда его не видно, но, похоже, он проплывает где-то у
самого берега.  Ђга!  - воскликнул он, когда краснаЯ ракета пронзила мглу. -
’акой сигнал даетсЯ, когда оставлЯют за кормой ‹а-Њанш.
     - Ќеужели кораблекрушение?  -  спросила Њейзи, не понимавшаЯ смысла его
слов.
     „ик, не отрываЯсь, смотрел на море.
     - Љораблекрушение!   Љакой  вздор!  Џросто  пароход  сообщает  о  своем
отплытии.  ЉраснаЯ ракета с  полубака -  а  вот  загорелсЯ зеленый фонарь на
корме, и еще две красные ракеты с капитанского мостика.
     - —то же все это значит?
     - Џросигналил  пароход  линии  "‘крещенные ключи",  совершающий рейс  в
Ђвстралию.  Ќо  какой же именно пароход?  -  ѓолос „ика звучал теперь совсем
по-иному,  казалось,  он разговаривал сам с  собой,  и  Њейзи это показалось
обидным.  Ќа мгновение лунный свет пронизал мглу и  осветил длинные,  темные
борта парохода,  который медленно выходил из ‹а-Њанша.  - Ћн четырехмачтовый
трехтрубный -  и осадка у него глубокаЯ.  ‘тало быть,  это либо "Ѓарралонг",
либо "ЃхутиЯ".  Ќо нет -  у  "Ѓхутии" более крутые обводы.  џсное дело,  что
"Ѓарралонг",  он уходит в Ђвстралию. “же через неделю над ним воссиЯет ћжный
Љрест - какое счастье привалило старому корыту! ‚от это счастье!
     “стремив глаза к морю, он поднЯлсЯ на вал, чтобы лучше видеть, но туман
вновь сгустилсЯ над  водой,  и  удары пароходных винтов уже  замирали вдали.
Њейзи окликнула его с легкой досадой,  и он спустилсЯ к ней, все еще глЯдЯ в
сторону морЯ.
     - ‚идела ли ты хоть раз в жизни, как сиЯет ћжный Љрест? - спросил он. -
ќто дивное зрелище!
     - Ќет,  -  обронила она с пренебрежением, - не видела и не хочу видеть.
…сли  тебЯ  это  восхищает,  почему  бы  тебе  самому не  уехать туда,  чтоб
поглЯдеть?
     Ћна  поднЯла лицо,  которое до  тех  пор  прЯтала в  темный куний  мех,
окутывавший ее шею,  и глаза ее сверкнули,  как брильЯнты. ‹унный свет облек
серую шкуру кенгуру в ледЯную серебристую изморозь.
     - ђазрази менЯ гром, Њейзи, ты сейчас похожа на Языческого божка, каких
много понатыкано на этом плато.  -  ‚зглЯдом она дала понЯть,  что отнюдь не
польщена таким сравнением. - Џрости, пожалуйста, - продолжал „ик. - Ќа ћжный
Љрест совсем не  интересно глЯдеть в  одиночестве.  Ђ  парохода-то  уж и  не
слыхать.
     - „ик,  -  произнесла она невозмутимо, - положим, Я действительно пойду
за тобой -  нет,  ты покуда помолчи,  - положим, Я пойду за тобой вот такаЯ,
какаЯ есть, и буду чувствовать то же, что тогда, в детстве.
     - Ќо, надеюсь, не станешь относитьсЯ ко мне только как к брату? ‚едь ты
же сама сказала это - в Џарке.
     - “ менЯ никогда не было брата.  Џредположим, Я скажу: "“вези менЯ в те
заветные краЯ, и там, быть может, со временем Я полюблю тебЯ по-настоЯщему",
- как ты поступишь?
     - Ќайму извозчика и велю отвезти тебЯ домой. €ли нет: попросту прогоню,
хоть пешком иди.  Ќо тебе, милаЯ, это не по силам. Ђ Я не стал бы рисковать.
’ы достойна того,  чтоб Я  набралсЯ терпениЯ и  ждал,  пока ты не пойдешь за
мной без оглЯдки.
     - Ќеужели ты и вправду этому веришь?
     - ЉажетсЯ,  да,  хоть  Я  и  сам  сомневаюсь.  Ђ  тебе такое никогда не
приходило в голову?
     - „а-а... € теперь мне очень совестно.
     - „аже больше прежнего?
     - ’ы  не  можешь  прочитать мои  мысли.  €  мне  страшно  вымолвить все
начистоту.
     - Ќу и пусть.  ’ы же обещала сказать мне правду -  по крайней мере хоть
сказать.
     - џ знаю, как Я неблагодарна, и тем не менее... тем не менее, хотЯ Я не
сомневаюсь, что ты любишь менЯ, и очень ценю твою дружбу, все же... все же Я
отвернулась бы от тебЯ, если б могла благодарЯ этому достичь своей цели.
     - ЊилаЯ моЯ  крошка!  ќти  чувства мне  знакомы.  Ћни  не  способствуют
плодотворной работе.
     - Ќо ты не рассердилсЯ? ‚спомни, ведь Я сама себЯ презираю.
     - „лЯ  менЯ  все  это  не  слишком лестно -  хотЯ  иного нечего было  и
ожидать, - но Я ничуть не рассердилсЯ. џ тебЯ жалею. Џраво, ты давным-давно,
много лет назад, должна была преодолеть свое мелочное честолюбие.
     - ’ы не смеешь разговаривать со мною свысока! џ хочу достичь лишь того,
ради чего трудилась долгие годы.  ’ебе это досталось легче легкого,  и... и,
по-моему, это несправедливо.
     - Ќо  что  Я  могу  поделать?  џ  отдал бы  десЯть лет  жизни,  лишь бы
обеспечить тебе желанный успех. Ќо Я бессилен помочь: тут даже Я бессилен.
     Њейзи невнЯтно огрызнулась. Ђ „ик продолжал:
     - € твои слова,  которые Я сейчас услышал,  свидетельствуют,  что ты на
ложном пути  и  успеха тебе  не  видать.  ђади него нельзЯ жертвовать чужими
судьбами -  в этом Я убедилсЯ на горьком опыте. ЏриходитсЯ жертвовать собой,
подчинЯтьсЯ суровой  жизненной необходимости,  не  щадить  себЯ,  никогда не
испытывать удовлетворенности своей  работой,  кроме  той  минуты,  когда  ты
только готовишьсЯ к ней приступить и замысел едва родилсЯ.
     - Љак могу Я этому поверить?
     - Џоверишь ты  или  нет,  все равно.  ’аков всеобщий закон,  который не
изменитсЯ от  того,  угодно ли  тебе принЯть его  или же  отвергнуть.  ‘ам Я
стараюсь покоритьсЯ, но у менЯ ничего не получаетсЯ, и вот из-под моей кисти
выходит жалкаЯ пачкотнЯ.  Ќо,  как бы то ни было,  запомни, что у всЯкого на
одну удачную работу приходитсЯ по  меньшей мере четыре неудачных.  ‡ато одна
эта удача сама по себе окупает все прочее.
     - Ќо  разве  не  отрадно,  когда расхваливают твои  работы,  пусть даже
неудачные?
     - …ще как отрадно.  €  все же...  •очешь,  Я расскажу тебе один случай?
ђассказ будет не из приЯтных,  но,  когда мы вместе, мне кажетсЯ, что Я могу
разговаривать с тобой как мужчина с мужчиной.
     - ‘лушаю.
     - Ќекогда в ‘удане Я шел через поле, где перед этим мы вели трехдневный
бой. ’ам осталось тысЯча двести трупов, и мы не успели их похоронить.
     - Љакой ужас!
     - џ  в то времЯ работал над большой монументальной картиной и далеко не
был уверен,  что она понравитсЯ английской публике.  ’ак вот,  глЯдЯ на  это
поле,  Я  многое  понЯл.  Ћно  было  словно  усеЯно  разноцветными Ядовитыми
грибами,  и...  до тех пор Я ни разу еще не видел, как такое множество людей
вновь обращаетсЯ в прах, из которого некогда был сотворен человек. € Я начал
понимать,  что мужчины и женщины -  лишь материал длЯ работы, а все их слова
или поступки бессмысленны.  џсно?  ‘трого говорЯ,  с  точно таким же успехом
можно приникнуть ухом к палитре в надежде, что краски вдруг заговорЯт.
     - „ик, это немыслимо!
     - Њинуточку.  ‚едь  Я  же  не  случайно подчеркнул:  строго  говорЯ.  Љ
несчастью, человек всегда неизбежно или мужчина или женщина.
     - •орошо еще, что ты хоть это признаешь.
     - ’олько не  по  отношению к  тебе.  ’ы  не женщина.  Ќо,  Њейзи,  люди
заурЯдные должны жить,  работать и  знать свое место.  ќто и приводит менЯ в
бешенство.  -  Ќе переставаЯ говорить,  он швырнул в море камешек. - џ знаю,
мне  нет  нужды обращать внимание на  всЯкие пересуды.  џ  понимаю,  что они
только портЯт дело.  € однако,  черт их всех побери,  - тут еще один камешек
полетел в воду,  -  Я невольно начинаю мурлыкать от удовольствиЯ, когда менЯ
гладЯт по  шерстке.  „аже если у  человека на лбу написано,  что он врет без
зазрениЯ совести, его лживаЯ лесть мне приЯтна, и рука моЯ терЯет твердость.
     - Ђ если он не льстит?
     - ’огда,  моЯ ненаглЯднаЯ,  -  тут „ик усмехнулсЯ, - Я забываю, что эти
дары вверены мне лишь на сохранение,  и  готов пустить в ход палку,  лишь бы
такой человек полюбил и оценил мою работу. ‚се это унизительно. Ќо, думаетсЯ
мне,   даже  будь  художник  ангелом,   изображай  он   людей  с   полнейшим
беспристрастием,  он проиграл бы в мастерстве ровно столько, сколько выиграл
бы в бойкости.
     Њейзи рассмеЯлась, представив себе „ика в обличье ангела.
     - € тебе,  видимо, кажетсЯ, - сказала она, - что всЯкаЯ похвала идет во
вред работе.
     - Њне не кажетсЯ.  ќто закон -  такой же неукоснительный,  как в доме у
миссис „женнетт.  „а, всЯкаЯ похвала неизбежно идет во вред работе. € Я рад,
что ты видишь это с такой Ясностью.
     - Њне это ничуть не улыбаетсЯ.
     - Њне тоже. Ќо... приказ есть приказ: что ж поделаешь? •ватит ли у тебЯ
сил устоЯть в одиночку?
     - „олжно хватить.
     - ЊилаЯ,  позволь,  Я  тебе  помогу.  Њы  способны послужить друг другу
надежной опорой и  постараемсЯ идти  только прЯмым путем.  Ќам  не  миновать
заблуждений,  но и это лучше,  нежели брести на ощупь порознь. Њейзи, неужто
ты не понимаешь, что Я прав?
     - џ сомневаюсь в том, что мы уживемсЯ. ђемесло у нас одно, и мы друзьЯ,
но ведь дружба дружбой, а дело врозь.
     - ЏопалсЯ  бы  мне  под  руку  человек,  который  выдумал эту  дурацкую
поговорку.  Ќаверно,  сам он жил в пещере и жрал сырьем медвежатину. “ж Я бы
заткнул ему глотку наконечниками от его собственных стрел. Ќу, что еще?
     - џ  была бы тебе плохой женой.  џ по-прежнему думала и беспокоилась бы
прежде всего о  своей работе.  —етыре днЯ в неделю со мной вообще невозможно
разговаривать.
     - ’ы  рассуждаешь так,  будто,  кроме тебЯ,  никто в  мире не бралсЯ за
кисть.  Ќеужели ты полагаешь, что Я сам чужд беспокойства, волнений, чувства
собственного бессилиЯ?  ’вое счастье,  если ты  испытываешь все  это  только
четыре днЯ в неделю. Ќо какаЯ разница?
     - Ћчень большаЯ - если это бывает и с тобой.
     - „а,  и Я умею это уважать.  Ђ другой едва ли сумеет.  ‚друг он станет
над тобой смеЯтьсЯ?  Ќо  тут не о  чем и  разговаривать.  …сли ты можешь так
думать - значит, ты не любишь менЯ - все еще нет.
     Џрилив уже почти затопил илистые отмели,  и  воднаЯ поверхность не  раз
подернулась рЯбью, прежде чем Њейзи решилась заговорить.
     - „ик,  -  сказала она задумчиво,  - Я глубоко убеждена, что ты гораздо
лучше менЯ.
     - ‘обственно,  к  теме нашего разговора это не относитсЯ -  но в  каком
смысле лучше?
     - ‘ама толком не  знаю,  но  ты  так умно говорил о  работе и  обо всем
прочем. Ђ еще ты такой терпеливый. „а, ты лучше менЯ.
     „ик живо вообразил,  как безотрадна жизнь обыкновенного человека.  € не
нашел ничего такого,  что  могло бы  преисполнить его сознанием собственного
превосходства. Ћн поцеловал край меховой накидки.
     - Џочему,  -  продолжала Њейзи, притворЯЯсь, будто не заметила этого, -
ты видишь то,  чего мне не дано видеть?  џ не верю в то, во что веришь ты, и
все же верю в твою правоту.
     - Ѓог  свидетель,  если Я  и  увидел хоть сколько-нибудь,  то  оказалсЯ
способен на это лишь благодарЯ тебе,  и  Я  знаю,  что одной тебе Я  мог это
сказать.  ‘  тобой  все  на  миг  будто стало Ясным,  но  Я  сам  не  следую
собственным поучениЯм.  ’ы  помогала бы мне...  Њы одни на всем белом свете,
и... ведь тебе хорошо со мной?
     - Ќу  конечно.  ’ы  даже представить себе не  можешь,  как бесконечно Я
одинока!
     - Џоверь, Я очень хорошо себе это представлЯю.
     - „ва  года назад,  когда Я  еще только снЯла дом,  Я  часто бродила по
заднему дворику и пыталась плакать. Ќо Я не умею плакать. Ђ ты?
     - „авненько уж не пробовал. Ќо что у тебЯ было? Џереутомление?
     - ‘ама не знаю.  Ќо мне казалось,  будто Я,  безнадежно больнаЯ, нищаЯ,
умираю с  голоду в ‹ондоне.  ќта мысль мучила менЯ целыми днЯми,  и мне было
страшно - невыносимо страшно!
     - Њне тоже знаком этот страх. Ќичто не может с ним сравнитьсЯ. €ногда Я
просыпаюсь от него среди ночи. Ќо ты бы не должна была знать такого чувства.
     - Ђ ты откуда знаешь?
     - ќто неважно.  ‘кажи-ка,  твой капитал, который приносит триста фунтов
годовых, надежно помещен?
     - ‚ Ќациональном банке.
     - Ћтлично.  …сли  кто-нибудь станет советовать тебе поместить деньги на
более выгодных условиЯх -  если даже это посоветую Я  сам,  -  не  слушайсЯ.
Ќикогда не трогай капитала,  не давай взаймы ни гроша никому на свете - даже
твоей рыжей подружке.
     - Џерестань делать мне внушениЯ! Џо-моему, Я не так уж глупа.
     - ‚  мире полным-полно мужчин,  которые за триста фунтов годовых готовы
продать душу,  и  женщины тоже частенько заходЯт поболтать и перехватить где
пЯтерку,  а  где десЯтку:  женщина забывает о  совести,  когда нужно вернуть
долг.  Ѓереги свои деньги,  Њейзи,  ведь нет  ничего ужасней,  чем нищенскаЯ
жизнь в ‹ондоне.  џ сам немало натерпелсЯ. ђазрази менЯ гром, даже Я изведал
страх! Ђ нужно быть бесстрашным.
     Љаждому человеку суждено испытать уготованные ему терзаниЯ -  и если он
не преодолеет в себе этот кошмар,  то может докатитьсЯ до самого презренного
малодушиЯ.  „ик на собственной шкуре испытал,  как беспросветна и невыносима
нужда,  прониксЯ отвращением к ней до самых глубин души, и, словно длЯ того,
чтобы он не возомнил о  себе слишком много,  воспоминаниЯ прошлого постоЯнно
преследовали его и  жгли стыдом,  когда он сбывал перекупщикам свои картины.
Џодобно тому,  как  Ќильгау невольно охватывала дрожь при виде зеленой глади
озера или мельничной плотины,  а  ’орпенхау всегда пугалсЯ руки,  занесенной
длЯ  удара саблей или копьем,  сам презираЯ себЯ за  это,  так „ик страшилсЯ
нищеты,  которую  некогда  испытал,  отчасти  из  собственной  прихоти.  …му
досталось бремЯ более тЯжкое, чем его друзьЯм.
     Њейзи следила за выражением его лица, таким изменчивым в лунном свете.
     - Ќо  ведь  теперь у  тебЯ  много денег,  -  сказала она,  стараЯсь его
успокоить.
     - €  все равно этого мало...  -  начал он с безудержной злостью.  Џотом
рассмеЯлсЯ: - Њне всегда будет длЯ ровного счета не хватать трех пенсов.
     - Џочему же именно трех пенсов?
     - Љак-то  Я  взЯлсЯ  отнести чемодан одному человеку от  ‹иверпульского
вокзала до Ѓлэкфрайрского моста.  ЏодрЯдилсЯ за шесть пенсов - ты не смейсЯ,
это Я  серьезно,  -  деньги мне нужны были позарез.  Ќо  он  не  постеснЯлсЯ
уплатить мне всего три пенса,  да и  то медью,  а  не серебром.  ‘  тех пор,
сколько бы Я ни заработал, ничто не возместит мне недоплаченные три пенса.
     ќти  слова  как-то  неподобающе звучали в  устах  человека,  только что
изрекавшего поучениЯ  о  свЯтости труда.  Ћни  резали  слух  Њейзи,  котораЯ
предпочитала,  чтобы  ей  платили  восторженными  рукоплесканиЯми,  имеющими
истинную ценность уже хотЯ бы потому,  что все до них так падки.  Ћна вынула
кошелечек и с самым серьезным видом извлекла оттуда трехпенсовик.
     - ‚от,  - сказала она. - џ хочу сама уплатить тебе, „икки, и пускай это
никогда больше тебЯ не тревожит:  ведь это такой пустЯк.  Ќу что,  теперь ты
получил сполна?
     - Џолучил,  - ответил земной апостол бескорыстного творчества, принимаЯ
монетку.  -  џ  вознагражден тысЯчекратно,  и  отныне  вопрос исчерпан.  ќту
монетку Я  повешу на  свою часовую цепочку и  не  расстанусь с  ней до конца
жизни. Ђ ты, Њейзи, сущий ангел.
     - Њне что-то  надоело сидеть на  месте,  да  и  зЯбко становитсЯ.  Ѓоже
правый!  Ќакидка всЯ побелела,  и твои усы тоже!  џ даже не заметила,  какой
сегоднЯ мороз.
     Џальто „ика покрылось на плечах легким налетом инеЯ.  Ћн и  сам забыл о
холоде.  Ћба дружно рассмеЯлись,  и этот смех положил конец всЯким серьезным
разговорам.
     —тобы  согретьсЯ,  они  побежали прочь  от  морЯ  через пустырь,  потом
остановились поглЯдеть на  прилив во всем его великолепии при лунном свете и
на  колючий кустарник,  который чернел близ берега.  „ик испытывал особенное
удовольствие от того,  что Њейзи воспринимает цветовые оттенки точно так же,
как и он -  улавливает голубизну в белом тумане,  сиреневый проблеск в серых
сумерках, - и все вокруг представлЯетсЯ ей не уныло однообразным, а играющим
тысЯчами разных красок.  ‹унный свет проник в душу Њейзи до самых глубин,  и
она,  обычно такаЯ замкнутаЯ, разоткровенничалась, стала рассказывать о себе
и обо всем,  чем она была увлечена,  -  о Љами,  мудрейшем из наставников, о
девушках,  которые занимаютсЯ в его мастерской; о полЯчках, готовых работать
до изнеможениЯ,  если их не остановить; о француженках, таких трудолюбивых и
талантливых на словах,  но отнюдь не на деле;  об англичанках, усердствующих
сверх всЯкой меры и  не способных понЯть,  что поверхностный интерес к  делу
очень далек от таланта; об американках, чьи резкие голоса, нарушающие тишину
знойного днЯ,  могут вконец расстроить и без того напрЯженные нервы,  а если
поужинать  с  ними,  непременно живот  разболитсЯ;  о  неистовых русских,  с
которыми нет решительно никакого сладу, - они вечно рассказывают такие ужасы
о всЯкой нежити,  что другие девушки визжат,  будто их режут;  о тупоголовых
немках,  которые приезжают,  чтобы научитьсЯ чему-то  одному,  и,  достигнув
цели,  уезжают такими  же  тупоголовыми и  всю  жизнь  только копируют чужие
картины.  „ик  слушал,  зачарованный голосом  Њейзи.  …му  живо  вспомнилось
прошлое.
     - ‚ижу Я,  там мало что изменилось, - сказал он. - € краски по-прежнему
крадут во времЯ завтрака?
     - Ќе  крадут.  ‡аимствуют,  вот как это называетсЯ.  Ќу  конечно же.  џ
скромна и  заимствую только ультрамарин,  но есть такие,  которые заимствуют
даже еще не разведенные свинцовые белила.
     - џ сам это делал.  Љогда видишь палитру, висЯщую без присмотра, трудно
устоЯть перед  искушением.  ‚сЯкаЯ краска,  котораЯ плохо лежит,  становитсЯ
всеобщим  достоЯнием  -  даже  если  ее  уже  развели  маслом.  ‡ато  каждый
приучаетсЯ беречь свои тюбики.
     - џ хотела бы позаимствовать твою палитру, „ик. Њожет, вместе с ней мне
досталсЯ бы и твой успех.
     - Ќадо бы отчитать тебЯ хорошенько,  да уж ладно, воздержусь. Љак много
в мире разнообразиЯ, а ты этого не хочешь видеть, хотЯ что значит успех, или
жажда успеха,  или даже самый грандиозный успех по  сравнению с...  Ќет,  не
стану снова затевать этот разговор. Ќам пора назад, в ‹ондон.
     - „ик, прости менЯ, но...
     - “спех тебе гораздо дороже, чем Я.
     - Ќе знаю. Ќе уверена.
     - —ем ты менЯ вознаградишь,  если Я укажу тебе короткий и верный путь и
ты достигнешь всего,  чего желаешь,  -  восторгов,  шумихи, суеты и прочего?
Ћбещаешь ли ты беспрекословно мне повиноватьсЯ?
     - Љонечно.
     - Џрежде всего,  как бы ты ни была увлечена работой, никогда не забывай
поесть вовремЯ.  Ќа прошлой неделе ты два раза не завтракала,  -  сказал „ик
наугад,  но при этом не слишком рисковал ошибитьсЯ,  поскольку знал,  с  кем
имеет дело.
     - Ќет, нет - поверь, всего один раз.
     - ‚се  равно  это  никуда не  годитсЯ.  €  обедать надо  плотно,  а  не
ограничиватьсЯ чашкой  чаЯ  с  галетами  только  потому,  что  готовить обед
хлопотно.
     - „а ты просто смеешьсЯ надо мной!
     - ‚ жизни своей Я не говорил более серьезно. ‹юбимаЯ, неужели ты до сих
пор не понЯла,  как бесконечно ты дорога мне?  Њне чудитсЯ, будто весь мир в
заговоре против нас и тебе постоЯнно грозит смертельнаЯ простуда, несчастный
случай,  потоп,  ограбление, смерть от непосильной работы и голода, а Я даже
не  вправе тебЯ оберегать.  ‚едь Я  далеко не  уверен,  что  у  тебЯ хватает
здравого смысла одетьсЯ потеплее, когда на дворе мороз.
     - „ик,  с тобой просто невозможно разговаривать, честное слово! †ила же
Я как-то и без тебЯ, разве нет?
     - ’огда Я  был далеко и  ничего не  знал.  Ќо  теперь Я  здесь и  готов
пожертвовать всем на  свете ради того,  чтоб иметь право не  пустить тебЯ на
улицу, когда идет дождь.
     - ’ы готов пожертвовать ради этого даже своим успехом?
     ’ут уж „ик с превеликим трудом удержалсЯ от грубости.
     - ‡наешь,  Њейзи,  миссис „женнетт справедливо говорила,  что  с  тобой
никакого терпениЯ не  хватит!  ’ы  слишком долго прожила взаперти во  всЯких
учебных  заведениЯх  и   теперь  полагаешь,   будто  люди   только  тобой  и
интересуютсЯ.  „а  во  всем  мире  наберетсЯ немногим больше тысЯчи человек,
которые хоть  сколько-нибудь смыслЯт в  живописи.  ‚спомни,  Я  видел  более
тысЯчи трупов,  они усеивали поле, как поганки. “спех создает лишь ничтожнаЯ
горстка людей.  Ђ всем прочим наплевать -  решительно наплевать. Ќасколько Я
могу судить, каждый мужчина, пожалуй, спорит со своей Њейзи.
     - ЃеднЯжка Њейзи!
     - ‚ернее,  беднЯжка „ик!  “жели ты думаешь,  что он в борьбе за то, что
длЯ него дороже жизни,  захочет хоть прикоснутьсЯ к какой-то картине? Ђ если
б  он и  захотел этого,  если б  этого захотел весь мир и  миллиард зрителей
начал  бы  превозносить  менЯ  и  петь  мне  хвалу,  разве  это  вселило  бы
спокойствие в мою встревоженную душу,  если Я знал бы, что ты отправилась за
покупками на ќджвар-роуд и ходишь под дождем без зонтика?  Ќу, будет, пойдем
на станцию.
     - Ќо ведь там, на берегу, ты сказал... - робко начала Њейзи.
     „ик простонал с отчаЯньем:
     - Ќу да,  сказал,  сам знаю.  Љроме работы у менЯ ничего нет, в ней всЯ
моЯ жизнь,  на нее всЯ моЯ надежда,  и Я уверен,  что постиг закон, которому
она подчинЯетсЯ.  Ќо  во  мне еще сохранилось чувство юмора -  хотЯ ты почти
вышибла его из менЯ.  € при этом Я понимаю,  что длЯ человечества моЯ работа
значит не  так уж  много.  ‘лушайсЯ моих слов и  не  обращай вниманиЯ на мои
поступки.
     “ Њейзи хватило благоразумиЯ не касатьсЯ больше спорных вопросов, и они
вернулись в ‹ондон,  очень довольные своей поездкой.  Љогда поезд подкатил к
перрону,  „ик в  упоении разглагольствовал о том,  как прекрасны прогулки на
свежем  воздухе.  Ћн  обещал  купить Њейзи  верховую лошадь -  самую  дивную
лошадь,  на  которую еще  не  надевали узды,  -  длЯ себЯ же  он  приобретет
скакуна,   арендует  конюшню  милЯх  в  двенадцати  от  ‹ондона,   и  Њейзи,
исключительно длЯ укреплениЯ здоровьЯ, станет выезжать с ним на прогулки три
раза в неделю.
     - —то за глупости, - сказала Њейзи, - ведь это же неприлично.
     - Ќо  у  кого во  всем ‹ондоне достанет сейчас любопытства или смелости
спросить у нас отчета, если нам угодно будет поступить так или иначе?
     Њейзи окинула взглЯдом фонари, туманную мглу и опостылевшую сутолоку на
улицах.  Џожалуй,  „ик  был  прав;  но  какаЯ-то  клЯча  не  могла  заменить
€скусство, каким оно ей представлЯлось.
     - Џорой ты бываешь очень мил и умен, но куда чаще ты невыносимо глуп. џ
не приму от тебЯ в  подарок никаких лошадей и не позволю тебе проводить менЯ
сегоднЯ до дому.  ‘ама доеду. Ќо изволь дать мне обещание. ’ы больше никогда
не станешь вспоминать о тех трех пенсах, которые тебе недоплатили, ладно? Ќе
забудь,  ты все получил сполна,  и Я не допущу, чтоб из-за такого пустЯка ты
презирал мир и работал спустЯ рукава.  ’ы способен на очень многое и поэтому
не смеешь мелочитьсЯ.
     ’ак  роли  поменЯлись,  и  она  достойно  отомстила за  себЯ.  „ику  же
оставалось только помочь ей сесть в колЯску.
     - „о свиданьЯ,  -  сказала она просто.  -  Џриходи в воскресенье.  „ик,
какой чудесный день мы с тобой провели! Џочему так не бывает всегда?
     - Џотому что  любовь подобна работе над рисунком:  необходимо идти либо
вперед,  либо назад,  оставатьсЯ же  на одном месте невозможно.  Љстати,  не
прекращай работать над рисунком.  ‘частливо тебе,  и ради менЯ... ради всего
свЯтого, береги здоровье.
     Ћн повернулсЯ и в задумчивости пошел домой.  Њинувший день нисколько не
оправдал его надежд,  но все же - и на это не жаль потратить многие дни - он
как-то  сблизилсЯ с  Њейзи.  Ћстальное было  лишь делом времени,  а  награда
стоила того,  чтобы терпеливо ждать. € теперь он вновь безотчетно направилсЯ
к реке.
     - Љак она сразу все понЯла,  -  сказал он, глЯдЯ на воду. - ‚ мгновение
ока нащупала больное место и выкупила мою грешную душу. Ѓоже, как быстро она
все понЯла!  € сказала,  что Я лучше ее!  ‹учше ее! - Ћн рассмеЯлсЯ, думаЯ о
нелепости этой мысли.  - …два ли девушки хотЯ бы смутно догадываютсЯ, какова
жизнь мужчин. Ќет, не догадываютсЯ, иначе... они не стали бы выходить за нас
замуж.
     Ћн вынул подарок Њейзи и смотрел на него,  словно на какое-то чудо,  на
залог  душевного пониманиЯ,  которое  в  конце  концов  завершитсЯ полнейшим
счастьем. Ќо до тех пор Њейзи беззащитна в ‹ондоне и окружена опасностЯми. Ђ
среди этого многолюдиЯ, как в дикой пустыне, опасностЯм нет числа.
     „ик обратилсЯ к  ‘удьбе с бессвЯзной мольбой,  будто Язычник,  и бросил
серебрЯную монетку в  реку.  …сли суждено стрЯстись какому-нибудь несчастью,
всЯ  тЯжесть падет на  него  и  не  коснетсЯ Њейзи,  потому что  у  него нет
сокровища драгоценней этого трехпенсовика. Џускай это просто мелкаЯ монетка,
но  ее  подарила Њейзи,  и  ’емза принЯла жертву,  так  что теперь навернЯка
удалось умилостивить ‘удьбу.
     Ѓросив монетку в  воду,  он на времЯ освободилсЯ от мыслей о Њейзи.  Ћн
сошел с моста и,  насвистываЯ,  поспешил домой, потому что после целого днЯ,
впервые  проведенного наедине  с  женщиной,  испытывал сильную потребность в
мужском разговоре средь  клубов  табачного дыма.  €  куда  более  заманчивое
желание охватило его, когда перед ним, словно призрак, возник "Ѓарралонг", -
он мчалсЯ,  рассекаЯ волны и  поднЯв все паруса,  в те широты,  над которыми
сиЯет ћжный Љрест.


                                 ѓлава VIII

                                                 Ѓыло два у ѓайаваты,
                                                 Љак сказал Я, верных друга,
                                                 Њузыкант был —айбайабос
                                                 € силач великий Љвазинд.

                                                                  "ѓайавата"

     ’орпенхау нумеровал последние страницы какой-то  рукописи,  а  Ќильгау,
который  зашел  сыграть  в   шахматы  и   осталсЯ  потолковать  о  политике,
просматривал начало, отпускаЯ пренебрежительные замечаниЯ.
     - ќто довольно-таки выразительно и бойко,  - сказал он, - но серьезного
разбора политического положениЯ в ‚осточной …вропе здесь и в помине нету.
     - Њне лишь бы настрочить сколько требуетсЯ, и дело с концом... ’ридцать
семь,  тридцать восемь, тридцать девЯть - ну вот, как будто и все? ЏолучитсЯ
одиннадцать или двенадцать столбцов отменной брехни. Ћго! - ’орпенхау сложил
листки в стопку и замурлыкал себе под нос:

                - џгнЯт продаю, продаю ЯгнЯт,
                Ќо будь Я, как сам король, богат,
                џ не стал бы кричать: "Џродаю ЯгнЯт!"

     ‚ошел „ик, держась самоуверенно и даже несколько вызывающе, но чувствуЯ
себЯ на верху блаженства.
     - ‚ернулсЯ, наконец? - спросил ’орпенхау.
     - „опустим. Ђ вы тут что поделываете?
     - ђаботаем.  ‘лушай,  „икки, ты ведешь себЯ так, будто тебе принадлежит
весь Ђнглийский национальный банк.  ‡а воскресенье, понедельник и вторник ты
ни разу не взЯл в руки кисть или карандаш. ќто сущее безобразие.
     - ‡амыслы приходЯт и уходЯт,  дети мои. Ћни исчезают, как дым, когда мы
с вами покуриваем табачок, - возразил „ик, набиваЯ трубку. - € более того...
- Ћн  нагнулсЯ и  сунул в  камин бумажный жгут.  -  Ђполлон далеко не всегда
натЯгивает тетиву своего лука... Ќильгау, к черту ваши дурацкие шуточки!
     - ‡десь  не  место  проповедовать теорию  вдохновениЯ свыше,  -  сказал
Ќильгау,  вешаЯ  обратно  на  гвоздь  огромные,  хитроумно  сделанные  мехи,
которыми ’орпенхау раздувал огонь в  камине.  -  Њы  же  предпочитаем грубые
орудиЯ ремесла. ‚о! ’о место, на котором сидЯт.
     - Ќе будь вы этаким жирным здоровЯком, - сказал „ик, озираЯсь в поисках
оружиЯ, - Я бы вас...
     - Ќе смейте затевать здесь возню. ‚ прошлый раз вы разворотили половину
мебели,  когда перебрасывались подушками. „ик, поздоровайсЯ лучше с „ружком.
’ы только поглЯди на него.
     „ружок спрыгнул с  дивана и  терсЯ о  колени „ика,  царапаЯ когтЯми его
башмаки.
     - ‘лавный ты мой!  -  воскликнул „ик,  подхватив песика на руки и целуЯ
его в черную отметину над правым глазом.  - Љак делишки, „ружочек? ќтот урод
Ќильгау прогнал тебЯ с дивана? Љуси его, мистер „ругс.
     „ик усадил песика на живот Ќильгау, который всей своей тушей развалилсЯ
на диване,  и „ружок принЯлсЯ его трепать, словно хотел растерзать в клочьЯ,
покуда толстЯк не придавил его подушкой, после чего песик притих, часто дыша
и высунув Язык всем напоказ.
     - ‘егоднЯ утром,  ’орп,  прежде чем  ты  продрал глаза,  этот проказник
„ружок  успел  сделать вылазку на  улицу.  џ  видел,  как  он  лебезил перед
приказчиком мЯсной лавки на углу,  когда тот отпирал двери.  Њожно подумать,
будто хозЯин его голодом морит, - сказал „ик.
     - Ќу-ка,   „ругс,   признавайсЯ,  правда  ли  это?  -  строго  вопросил
’орпенхау.
     Џесик забилсЯ под подушку,  выставив лишь упитанный белый задик, словно
этот разговор его более не интересовал.
     - ‘даетсЯ мне,  что  еще  один  блудливый кобель тоже  совершил сегоднЯ
вылазку,  -  заметил Ќильгау.  -  —его ради ты вскочил ни свет ни зарЯ? ’орп
полагает, что ты собираешьсЯ купить лошадь.
     - Ћн  прекрасно  знает,  что  со  столь  серьезным делом  мы  могли  бы
справитьсЯ все втроем.  Ќет,  просто мне стало грустно и  одиноко,  вот Я  и
съездил взглЯнуть на море и на проплывающие суденышки.
     - Људа же это ты съездил?
     - ‚ одно местечко на берегу ‹а-Њанша. ЉажетсЯ, оно называетсЯ “хни, или
Џлюхни,  или  как там его,  не  упомню,  но  это всего в  двух часах езды от
‹ондона, и можно увидеть корабли на плаву.
     - Ќу и что же, встретилсЯ среди них какой-нибудь знакомый?
     - ’олько  "Ѓарралонг",   который  отплывал  в  Ђвстралию,  да  одесский
транспорт с  зерном стоЯл под  разгрузкой.  „ень  выдалсЯ холодный,  но  так
приЯтно было подышать соленым морским воздухом.
     - ‘тало быть,  это  ради  встречи с  "Ѓарралонгом" ты  напЯлил парадные
штаны? - осведомилсЯ ’орпенхау, ткнув пальцем.
     - „а  ведь  у  менЯ  нет  ничего  другого,  ежели  не  считать рабочего
комбинезона. € кроме того, Я хотел оказать морю уважение.
     - € тебЯ не манил простор? - полюбопытствовал Ќильгау.
     - „о безумиЯ. ‹учше не говори. ‡рЯ Я поехал.
     ’орпенхау и  Ќильгау обменЯлись многозначительным взглЯдом,  а  „ик меж
тем нагнулсЯ, разглЯдываЯ обувь под вешалкой.
     - ‚от эта пара подойдет,  -  заЯвил он наконец. - Ќе могу сказать, чтоб
ты проЯвил хоть малую толику вкуса при выборе домашних туфель, но были б они
впору, вот что главное.
     Ћн  сунул ноги  в  просторные мокасины и  удобно развалилсЯ в  глубоком
кресле.
     - ќто моЯ любимаЯ пара,  -  сказал ’орпенхау. - џ как раз собиралсЯ сам
ее надеть.
     - Љакой срам,  ты только о себе думаешь.  …два заподозришь,  что Я хоть
минутку хочу  провести в  свое удовольствие,  немедлЯ норовишь мне  так  или
иначе досадить. €щи себе другую обувь.
     - ‘кажи спасибо, ’орп, что „ику не по росту твоЯ одежда. ЋказываетсЯ, у
вас все общее, - сказал Ќильгау.
     - “ „ика нет ничего такого,  что Я решил бы надеть.  „еньжатами у него,
правда, всегда разжитьсЯ можно.
     - —ерт тебЯ побери, неужто ты шарил в моих тайниках? - осведомилсЯ „ик.
- ‚чера  Я  припрЯтал соверен  в  жестЯнке  из-под  табака.  Ќу  мыслимо  ли
аккуратно платить по счетам, когда...
     ’ут Ќильгау принЯлсЯ хохотать, и ’орпенхау вторил его смеху.
     - ЏрипрЯтал вчера соверен!  Џлохо же ты умеешь считать.  ЊесЯц назад ты
дал мне взаймы пЯть фунтов. Џомнишь? - спросил ’орпенхау.
     - Љонечно, помню.
     - Ђ  помнишь ли,  что через десЯть дней Я вернул деньги и ты сунул их в
жестЯнку?
     - „а неужто,  разрази менЯ гром?  Ђ  Я-то думал,  они в какой-нибудь из
коробок с красками.
     - „умал!  ‘  неделю назад Я  зашел к  тебе в мастерскую взЯть табачку и
нашел эти деньги.
     - Љак же ты ими распорЯдилсЯ?
     - ‘водил Ќильгау в театр и накормил обедом.
     - „а будь у  тебЯ вдвое больше денег,  накормить Ќильгау досыта тебе не
удалось бы все равно,  -  разве только армейскими консервами. Ђ эти деньги Я
рано или поздно нашел бы сам. Ќу чего вы смеетесь?
     - Љак ни  кинь,  а  ты редкостный простак,  -  сказал Ќильгау,  все еще
посмеиваЯсь при воспоминании об  обеде.  -  Ќу  да  ничего.  Њы  оба изрЯдно
потрудились на  своем  веку,  те