 - …сть цель! ѓотовьсЯ... Џо цели... Ћгонь!
     Ћн отдергивает руки от пульта  и резко выпрЯмлЯетсЯ, волосы у  него
разлетелись, выпученные глаза глЯдЯт на душевую кабину с диким  испугом,
так что все картежники поворачиваютсЯ  на стульЯх и смотрЯт, что  он там
увидел,  -  но  не  видЯт  ничего,  кроме  прЯжек,  висЯщих на новеньких
жестких брезентовых ремнЯх среди патрубков.
     Њартини поворачиваетсЯ и смотрит только на Њакмерфи.  Ѓольше ни  на
кого.
     - ’ы видел их? ‚идел?
     - Љого, март? Ќичего не вижу.
     - ‚ ремнЯх! ‚идел?
     Њакмерфи оборачиваетсЯ и, щурЯсь, смотрит на душ.
     - Ќе-а. Ќичего.
     - Џодожди минуту.  €м надо, чтобы ты их увидел, - говорит Њартини.
     - €ди к черту, сказал тебе, никого не вижу!  ЏонЯл?  Ќикого!
     - Ђга,  - говорит  Њартини. Ћн  кивает и  отворачиваетсЯ от душа. -
Ќу, Я их тоже не видел. џ пошутил.
     Њакмерфи  снимает  колоду  и  с  треском  вдвигает половинки одна в
другую.
     - Ќ-да... Ќе нравЯтсЯ мне такие  шутки, март.  - Ћн снимает,  чтобы
еще раз перетасовать, и карты разлетаютсЯ так, словно колода  взорвалась
между двумЯ дрожащими руками.


     Џомню, это тоже  было в пЯтницу,  через три недели  после того, как
мы  голосовали  насчет  телевизора,  -  всех,  кто мог ходить, погнали в
первый корпус - Якобы на  рентген грудной клетки, нет ли  туберкулеза, а
на самом деле проверить, нормально ли работает у нас аппаратура.
     ‘идим в коридоре на длинной скамье, кончающейсЯ у двери  "ђентген".
ђЯдом с рентгеном  дверь ухг, там  нам зимой проверЯют  горло. Џо другой
стене  коридора  другаЯ  скамьЯ,  и  она  кончаетсЯ  у той металлической
двери. ‘ заклепками. € без надписи.  ’ам между двумЯ санитарами  дремлют
двое  людей,  а  еще  одного  уже  лечат,  и  Я  слышу  его крики. „верь
открываетсЯ  внутрь  -  хууп,  -  вижу,  в  комнате  мерцают радиолампы.
‚ыкатывают  еще  дымЯщегосЯ  пациента,  Я  хватаюсь  за скамью, чтобы не
всосало  в  ту  дверь.   —ерный  санитар  и  белый поднимают со скамейки
одного пациента, он шатаетсЯ и спотыкаетсЯ - начинен лекарствами.  Џеред
шоком обычно дают  красные капсулы.   …го вталкивают в  дверь, и техники
подхватывают  его  под  мышки.  ‚ижу,  он сообразил, куда его притащили,
обоими каблуками тормозит по цементному полу, но его волокут к  столу...
Џотом дверь захлопываетсЯ - пумп,  металл по резиновой прокладке, -  и Я
его больше не вижу.
     - ‘лушай, что они там делают? - ‘прашивает Њакмерфи у •ардинга.
     - ’ам?  Ђ-а, ну  как же. ’ы еще не  имел удовольствиЯ.  †аль.   ќто
каждый  должен  пережить.  -  •ардинг  сплетает  пальцы  на  затылке   и
откидываетсЯ,  глЯдЯ  на  дверь.  -  ќто  шоковый  шалман, Я тебе как-то
рассказывал  о  нем,  мой  друг,  эшт,  электрошоковаЯ  терапиЯ.   ‡десь
счастливчикам предоставлЯют  бесплатное путешествие  на луну.  Ќет, если
подумать, не совсем бесплатное.  ‚место денег расплачиваешьсЯ за  услугу
мозговыми клетками,  а у  каждого их  просто миллиарды  на счету. ‘овсем
незаметный убыток.
     ЌахмурЯсь, смотрит на одиночку, оставшегосЯ на скамье.
     - Ќынче, кажетсЯ,  мало клиентуры, не  сравнить с былыми  днЯми, но
се лЯ ви, моды  приходЯт и уходЯт. Ѓоюсь,  что мы свидетели заката  эшт.
Ќаша милаЯ старшаЯ  сестра - одна  из немногих, у  кого хватает мужества
постоЯть за высокую древнюю  фолкнеровскую традицию в лечении  инвалидов
разума:  выжигание по мозгу.
     „верь  открываетсЯ.   ‘  жужжанием  выкатываетсЯ  каталка, никто не
толкает ее, на двух колесах вписываетсЯ в поворот и, дымЯсь, исчезает  в
коридоре.   Њакмерфи  смотрит,   как  забирают  последнего  больного   и
закрывают дверь.
     - ’ак вот что делают... - Њакмерфи прислушалсЯ.  - ЏриводЯт сюда  и
пускают электричество в голову?
     - „а, это сжатое описание происходЯщего.
     - ‡а каким чертом?
     - Ќу  как же?  ђазумеетсЯ, длЯ  блага пациента.  ‡десь все делаетсЯ
длЯ блага пациента. Џожив только  в нашем отделении, ты можешь  прийти к
выводу,  что   больница  -   громадный  эффективный   механизм,  который
функционировал бы вполне хорошо, если бы ему не навЯзывали пациента,  но
это  не  так.   ќшт  не  всегда  используетсЯ  в  карательных целЯх, как
использует  ее  наша  сестра,  и  со  стороны  персонала - это отнюдь не
чистый садизм.  Њногих записанных  в неизлечимые  шок привел  в порЯдок,
так же  как некоторым  помогла лоботомиЯ  и лейкотомиЯ.   “  электрошока
есть  свои  преимущества:  он  дешев,  быстр, совершенно безболезнен. Ћн
просто вызывает корчи.
     - —то за жизнь, - стонет ‘ефелт. - „ают таблетки, чтобы  остановить
припадок, другим дают шок, чтобы устроить припадок.
     •ардинг наклонЯетсЯ к Њакмерфи и объЯснЯет:
     -  Ђ  изобрели  его  так:  два  психиатра  отправились  на   бойню,
неизвестно, из какого извращенного  интереса, и наблюдали, как  забивают
скот ударом  кувалды между  глаз. Ћни  заметили, что  не каждаЯ  скотина
умирает, что некоторые  падают на пол  в состоЯнии, весьма  напоминающем
эпилептические судороги.  "Ђн,  Zо /о, вот/, -  говорит первый врач.   -
ќто  есть  то,  что  нам  нужно  длЯ  наших  пациентов, - индуцированный
припадок!" …го коллега, конечно,  согласилсЯ.  Ѓыло известно,  что люди,
перенесшие эпилептический припадок, на времЯ успокаиваютсЯ и утихают,  а
буйные  индивиды,  совершенно  не  способные  к  контакту, после судорог
могут вести разумный  разговор. Ќикто не  знал почему; и  до сих пор  не
знают.   Ќо  было  Ясно,  что  если  вызвать  припадок  у  неэпилептика,
результаты  могут  быть  самые  благоприЯтные.   €  вот перед ними стоЯл
человек, то и дело вызывавший судороги с замечательным апломбом.
     - џ думал, там работают кувалдой, а не бомбой, - говорит ‘канлон.
     •ардинг говорит в  ответ, что оставлЯет  его слова без  вниманиЯ, и
продолжает рассказ:
     - Ѓоец работает молотом. €  вот здесь у коллеги возникли  некоторые
сомнениЯ.   Љак-никак, человек  не корова.  Љто его  знает, вдруг  молот
скользнет  и  сломает  нос?  Ђ  то  и  выбьет все зубы? Људа же им тогда
детьсЯ  при  таких  высоких  ценах  на  протезирование?   …сли надо бить
человека по голове, нужно что-то  более надежное и точное, чем  кувалда,
и они остановились на электричестве.
     - —ерт, а они не  подумали, что могут навредить? Ќеужто  публика не
поднЯла шум?
     -  ЉажетсЯ,  вы  не  вполне  понимаете  публику,  мой друг; у нас в
стране, когда  что-то не  в порЯдке,  самый лучший  способ исправлениЯ -
это самый быстрый способ.
     Њакмерфи трЯсет головой.
     - Ќу  и ну!   ќлектричеством в  голову.   ќто вроде  электрического
стула за убийство.
     -  Џо  задачам  эти  два  мероприЯтиЯ  более  родственны,  чем  вам
кажетсЯ; и то и другое - лечение.
     - ’ы говоришь, не больно?
     - џ лично это гарантирую.   ‘овершенно безболезненно.  Ћдин удар  -
и вы сразу терЯете  сознание. Ќи газа, ни  иглы, ни кувалды.   Ђбсолютно
безболезненно. Ќо  дело в  том, что  второго раза  никто не хочет. ’ы...
ЊенЯешьсЯ.  ‡абываешь.  ќто  как  если  бы...  -  Ћн  прижимает ладони к
вискам, зажмуривает глаза.   - Љак если  бы удар запускал  дикую рулетку
образов,  чувств,  воспоминаний.   ќти  рулетки  ты  видел на разъездных
аттракционах; мошенник берет  у тебЯ деньги  и нажимает кнопку.   „зинь!
‡агорелась,  зажужжала,  цифры  кружатсЯ  и  кружатсЯ  вихрем, и та, что
выпадет  тебе,  может  выиграть,  а  может  и не выиграть, и тогда играй
снова. Џлати ему за новую попытку, сынок, плати ему.
     - Ћхолони, •ардинг.
     ЋткрываетсЯ  дверь,   выезжает  каталка   с  человеком,    накрытым
простыней, и техники уходЯт пить кофе.  Њакмерфи взъерошивает волосы.
     - —то-то не укладываютсЯ у менЯ в голове эти дела.
     - Љакие? ‹ечение шоком?
     -  Ђга.   Ќет.   Ќе  только  это.  Ђ  все...  -  Ћн делает круговое
движение рукой. - ‚се, что здесь творитсЯ.
     •ардинг трогает Њакмерфи за колено.
     - Њой друг, усталому уму дай отдых. ‚ероЯтнее всего, тебе не  стоит
опасатьсЯ  электрошока.  Ћн  почти  вышел  из моды и, подобно лоботомии,
используетсЯ  только  в  крайних  случаЯх,  когда  не помогают остальные
средства.
     - ’ак, а лоботомиЯ - это когда вырезают кусочки мозга?
     - € опЯть ты совершенно прав.  ’ы очень поднаторел в жаргоне.   „а,
вырезают  из  мозга.  ЉастрациЯ  лобных  долей.   ‚идимо,  раз ей нельзЯ
резать ниже поЯса, она будет резать выше глаз.
     - ’ы про ѓнусен?
     - ‘овершенно верно.
     - Ќе знал, что это сестра решает.
     - ‘овершенно верно, она.
     Њакмерфи, похоже, рад, что разговор  перешел с лоботомии и шока  на
старшую  сестру.  ‘прашивает  у  •ардинга,  почему, он думает, она такаЯ
вреднаЯ.  “  •ардинга,   ‘канлона  и  некоторых   других  самые   разные
соображениЯ  на  этот  счет,  они  начинают  рассуждать  о том, в ней ли
корень всех  здешних зол,  и •ардинг  говорит, что  большинство зол - от
нее.   Џочти  все  считают  так  же,  но  Њакмерфи  уже  сомневаетсЯ. Ћн
говорит, что раньше  тоже так думал,  а теперь не  знает. Ћн не  думает,
что,  если  ее  убрать,  многое  изменитсЯ:  за  всем этим кабаком стоит
что-то большее, и  он пытаетсЯ объЯснить,  что это такое.   Ќо объЯснить
не может, и прекращает попытки.
     Њакмерфи не знает, а только почуЯл то, что Я давно понЯл:   главнаЯ
сила  -  не  сама  старшаЯ  сестра,  а  весь  комбинат,  по  всей стране
раскинувшийсЯ  комбинат,  и  старшаЯ  сестра  у  них - всего лишь важный
чиновник.
     Ћстальные не согласны с  Њакмерфи.  Ћни говорЯт:   мы знаем, в  чем
беда, - а потом начинают спорить. ‘порЯт, пока Њакмерфи не обрывает их.
     - Њать честнаЯ,  только послушать вас,  - говорит Њакмерфи.   - “ши
вЯнут, ей-богу. ’олько  и слышишь -  жалобы, жалобы, жалобы.  Ќа сестру,
на  персонал,  на  больницу.  ‘канлон  хочет  разбомбить  заведение.   “
‘ефелта  во  всем   виноваты  лекарства.    “  ”редриксона  -   семейные
неприЯтности.  Џросто ищете, на что свалить.
     Ћн говорит,  что старшаЯ  сестра -  просто озлобленнаЯ бессердечнаЯ
старуха, и  зрЯ они  хотЯт столкнуть  его с  ней лбами  - ерунда  это, и
ничего  хорошего  из  этого  не  выйдет,  в особенности длЯ него. Ћт нее
избавишьсЯ, а от  настоЯщей, скрытой заразы,  из-за которой все  жалобы,
не избавишьсЯ.
     -  ’ы  думаешь?  -  ѓоворит  •ардинг.  -  ’огда,  если ты вдруг так
просветилсЯ в  вопросах душевного  здоровьЯ, в  чем источник  бед?   ќта
настоЯщаЯ, как ты изЯщно выразилсЯ, скрытаЯ зараза.
     - ѓоворю тебе, не знаю. џ  ничего похожего не видел. - ‘  минуту он
сидит  тихо,  прислушиваЯсь  к  гудению  из рентгеновского кабинета. - Ђ
если бы все дело было в том,  о чем вы толкуете, например только в  этой
перезрелой  сестре  и  ее   спальных  затруднениЯх,  тогда  разреши   ее
затруднениЯ, разложи ее - и ваших бед как не бывало.
     ‘канлон хлопает в ладоши.
     - —ерт возьми!  ’очно.  ’ы уполномочен, мак, ты тот  производитель,
который справитсЯ с работой.
     - џ? Ќет. Ќет уж. Ќе на того напали.
     -  Џочему   нет?  ‘только   разговоров  о   трахе,  Я   думал,   ты
супержеребец.
     -  Ѓраток,  Я  намерен  держатьсЯ  от  старой стервЯтницы как можно
дальше.
     - ќто  Я заметил,  - с  улыбкой говорит  •ардинг.   - —то произошло
между  вами?  Ћдно  времЯ  ты  прижал  ее  к  канатам  - потом отпустил.
‚незапнаЯ жалость к нашему ангелу милосердиЯ?
     -  Ќет,  Я  кое-что  узнал,  вот  в  чем дело. Џоспрашивал в разных
местах.   “знал,  почему  вы,  ребЯта,  лижете  до крови, кланЯетесь ей,
шаркаете и  расстилаетесь заместо  коврика.   џ допер,  длЯ чего вы менЯ
употреблЯли.
     - Ќу? ќто интересно.
     -  —то  ты,  еще  как  интересно.   Њне очень интересно, почему вы,
паразиты, не сказали  мне, чем Я  рискую, когда глотничаю  над ней. …сли
она мне  не нравитсЯ,  это не  значит, что  Я буду  нарыватьсЯ на лишний
годик заключениЯ.  Ѓывает, что  приходитсЯ спрЯтать гордость в карман  и
вспомнить, чьЯ рубашка ближе к телу.
     - Ћ,  друзьЯ, не  кажетсЯ ли  вам, что  есть какие-то основаниЯ длЯ
слухов,  будто  наш  мистер  Њакмерфи  принЯл  здешние  порЯдки,   желаЯ
поскорее выписатьсЯ?
     - •ардинг, ты знаешь, о чем Я говорю. Џочему ты не сказал, что  она
может держать менЯ здесь сколько хочет?
     -  Ђх,  Я  з_а_б_ы_л,  что  ты  на  принудительном лечении.  - ‹ицо
•ардинга  сминаетсЯ  посередине  от   улыбки.   -  „а,  ты   становишьсЯ
хитрецом. ЏрЯмо как все мы.
     -  ‘тановлюсь,  можешь  не   сомневатьсЯ.   Џочему  это  Я   должен
бросатьсЯ вперед всех, когда вы  начинаете ныть, что спальню запирают  и
держат сигареты у  сестры? џ сперва  не понЯл, чего  вы кинулись ко  мне
все равно как к спасителю. Ђ  потом случайно узнал, что от сестер  очень
сильно зависит,  кого выпустить,  а кого  нет. €  очень быстро  раскусил
вас.  џ сказал:  "“,  эти скользкие ребЯта прикупили менЯ, навьючили  на
менЯ  свою  поклажу.  Ќадо  же,  обдурили  самого  р.Џ.Њакмерфи".   - Ћн
задирает подбородок и с ухмылкой смотрит  на весь наш рЯд. - ‚ы  поймите
менЯ,  ребЯта,  не  хочу  вас  обидеть,  но  на хрен мне это нужно? џ не
меньше вашего хочу отсюда выйти.  Њне задиратьсЯ со старой  стервЯтницей
так же опасно, как вам.
     Ћн ухмыльнулсЯ,  подмигивает и  большим пальцем  тычет •ардинга под
ребра: мол, разговор окончен и не держите на менЯ зла, - но тут  •ардинг
говорит:
     - Ќет, тебе, мой друг, гораздо опаснее, чем мне.
     •ардинг  опЯть  улыбаетсЯ,  опасливо  косит  глазом, как норовистаЯ
кобыла,   и,   кажетсЯ,   даже   шею   выгнул,   сейчас  взбрыкнет.  ‚се
передвигаютсЯ на одно место вперед.
     Њартини выходит из-за рентгеновского экрана, застегиваЯ рубашку,  и
бормочет:
     - Ќе поверил бы, если бы не видел своими глазами.
     Ђ Ѓилли Ѓиббит становитсЯ на его место за черным стеклом.
     -  ’ебе  опаснее,  чем  мне,  -  снова  говорит  •ардинг. - џ здесь
добровольно. Ќе принудительно.
     Њакмерфи  не  произносит  ни  слова.  “  него все то же озадаченное
выражение лица: что-то  вроде не так,  а что -  он понЯть не  может.  Ћн
сидит, смотрит на •ардинга, озорнаЯ  улыбка сходит у •ардинга с  лица, и
он начинает  ерзать оттого,  что Њакмерфи  смотрит на  него так странно.
Џотом сглатывает и говорит:
     -  ‚ообще-то  у  нас  в  отделении  совсем  немного  народу лечитсЯ
принудительно. ’олько ‘канлон и... ЉажетсЯ, кое-кто из хроников.  €  ты.
„а и в больнице таких немного.  ‘овсем немного.
     € останавливаетсЯ, голос его глохнет под взглЯдом Њакмерфи.
     Њакмерфи помолчал и тихо говорит:
     - ’ы брешешь?
     •ардинг мотает головой. ‚ид у него испуганный.
     Њакмерфи встает и говорит на весь коридор:
     - ‚ы мне брешете?!
     Ќикто  не  отвечает.  Њакмерфи  расхаживает  вдоль  скамьи и ерошит
густые  волосы.  Ћн  идет  в  самый  конец  очереди,  потом  в начало, к
рентгеновскому аппарату. Ђппарат шипит и фыркает на него.
     - ’ы, Ѓилли... ’ы-то на принудительном, черт возьми?
     Ѓилли спиной  к нам  стоит на  цыпочках, подбородок  его на  черном
экране.
     - Ќет, - говорит он в аппарат.
     -  ’ак  зачем?   ‡ачем?   ’ы  же  молодой  парень!  ’ебе в открытой
машине кататьсЯ, девок обхаживать. Ђ это... - Ћн опЯть взмахивает  рукой
- ...Ќа кой черт тебе здесь сдалось?
     Ѓилли не отвечает, и Њакмерфи поворачиваетсЯ к другим.
     - ‘кажите,  зачем? ‚ы  жалуетесь, вы  целыми днЯми  ноете, как  вам
здесь противно,  как вам  противна сестра  и все  ее пакостные  штуки, и
оказываетсЯ, вас тут никто  не держит.  Љое-кого  из тех стариков Я  еще
могу понЯть.  Ћни ненормальные.  Ќо вы-то - конечно, таких не на  каждом
шагу встречаешь, - но какие же вы ненормальные?
     Ќикто с ним не спорит. Ћн подходит к ‘ефелту.
     - ‘ефелт, а с тобой что? „а ничего, кроме припадков.  —ерт  возьми,
мой дЯдЯ  закидывалсЯ так,  как тебе  и не  снилось, и  вдобавок дьЯвола
видел в  натуре, но  в сумасшедший  дом не  запиралсЯ. €  ты бы  мог так
жить, если бы смелости хватило...
     - Љонечно! -  ќто Ѓилли отвернулсЯ  от экрана, в  глазах слезы.   -
Љонечно!   - Љричит  он снова.  - …сли  бы мы  были смелее!  џ бы  вышел
сегоднЯ,  если  бы   смелости  хватило.  Њать   и  мисс  ѓнусен   старые
приЯтельницы, менЯ  бы выписали  до обеда,  если бы  Я был  смелее! - Ћн
хватает со  скамьи рубашку,  пытаетсЯ надеть,  но у  него дрожат руки. ‚
конце концов он отшвыривает ее и снова поворачиваетсЯ к Њакмерфи.
     - „умаешь, Я хочу здесь  оставатьсЯ? „умаешь, Я не хочу  в открытой
машине с девушкой? Ђ над  тобой когда-нибудь смеЯлись люди? Ќет,  потому
что ты сильный и спуску не даешь!  Ђ Я не сильный и дратьсЯ не умею.   €
•ардинг  тоже.   €  ф-”редриксон.    €  ‘е-‘ефелт.  „а-да...  ’ы   т-так
говоришь, как будто нам нравитсЯ здесь жить! Ђ-а, б-бесполезно...
     Ћн плачет и заикаетсЯ так,  что больше ничего сказать не  может; он
трет руками глаза -  слезы мешают ему смотреть.  Ћн содрал на руке  один
струп и чем больше трет, тем больше размазывает кровь по глазам и  лицу.
Џотом вслепую бросаетсЯ  по коридору, налетает  то на одну  стену, то на
другую, лицо у него в крови, и за ним гонитсЯ санитар.
     Њакмерфи  оборачиваетсЯ  к  остальным,  хочет  что-то  спросить   и
открывает рот, но,  увидев, как они  смотрЯт на него,  тут же закрывает.
Ћн стоит с  минуту перед цепочкой  глаз, похожей на  рЯд заклепок; потом
слабым голосом говорит:
     -  Њать  честнаЯ.   -  Ѓерет  шапку,  нахлобучивает  ее на голову и
занимает свое место на скамье.   „вое техников возвращаютсЯ после  кофе,
идут в  комнату напротив;  дверь открываетсЯ  - хуууп,  - и слышен запах
кислоты, как  из аккумулЯторной  во времЯ  зарЯдки. Њакмерфи  смотрит на
эту дверь.
     - —то-то у менЯ в голове не укладываетсЯ...


     Џо дороге обратно  в наш корпус  Њакмерфи плелсЯ в  хвосте, засунув
руки в карманы зеленой куртки, нахлобучив шапку на глаза, задумчивый,  с
потухшей сигаретой.  ‚се притихли. Ѓилли Ѓиббита тоже успокоили, он  шел
впереди между нашим черным санитаром и белым из шокового шалмана.
     џ поотстал, пристроилсЯ  к Њакмерфи и  хотел сказать ему,  чтобы он
не  волновалсЯ,  сделать  ничего  нельзЯ  -  Я видел, что какаЯ-то мысль
засела у него в голове и  он беспокоитсЯ, как собака перед норой,  когда
не знает, кто  там, и один  голос говорит:   собака, эта нора  - не твое
дело, больно велика, больно черна, и  следы кругом то ли медведЯ, то  ли
еще кого не лучше.  Ђ другой голос, громкий шепот из глубин ее  племени,
не хитрый голос, не осторожный, говорит:  ищи, собака, ищи!
     џ хотел  сказать ему,  чтобы он  не волновалсЯ,  и уже рот раскрыл,
как вдруг  он поднЯл  голову, сдвинул  на затылок  шапку, быстро  догнал
маленького санитара, хлопнул его по плечу и спросил:
     - ‘эм,  а не  завернуть ли  нам тут  в лавочку,  Я бы  сигарет взЯл
блок-другой.
     Њне  пришлось  догонЯть  его  бегом,  и  звон сердца взволнованно и
тонко  отдавалсЯ  у  менЯ  в  голове.   „аже  в  столовой,  когда сердце
успокоилось, Я продолжал слышать в  голове его звон. ќтот звон  напомнил
мне то, что Я чувствовал на футбольном поле холодными осенними  вечерами
по пЯтницам, когда стоЯл и ждал  первого удара по мЯчу, начала игры.   ‚
голове звенело все громче и громче, казалось, не смогу устоЯть на  месте
больше ни секунды, и  тут - удар по  мЯчу, и звон смолкал,  и начиналась
игра.  ’ак  же,  как  перед  футболом,  звенело  сейчас, так же Я не мог
устоЯть на месте  от нетерпениЯ.   € видел Я  так же четко  и остро, как
перед  игрой  или  как  тогда  у  окна  спальни: все вещи обрисовывались
резко, Ясно, плотно, Я  уж и забыл, когда  их так видел. ђЯды  тюбиков с
зубной  пастой  и  шнурков,  шеренги  темных  очков  и шариковых ручек с
оттиснутыми  прЯмо  на  них  гарантиЯми,  что  будут  писать вечно, и на
масле, и в воде, - а  чтобы охранЯть это от магазинных воров,  высоко на
полке над прилавком сидел глазастый нарЯд медвежат.
     Њакмерфи,  топаЯ,  подошел  вместе  со  мной  к  прилавку,  засунул
большие  пальцы  в  карманы  брюк  и  попросил  у продавщицы пару блоков
"Њальборо".
     - Ђ лучше три. - Ћн улыбнулсЯ ей. - ‘обираюсь много курить.
     ‡вон в голове  не прекращалсЯ до  собраниЯ.  џ  слушал вполуха, как
они  обрабатывают   ‘ефелта,  чтобы   он  отдал   себе  отчет   в  своих
затруднениЯх, а иначе  не сможет приспособитьсЯ  ("‚се от дилантина!"  -
Ќе  выдержав,  кричит  он.   "Њистер  ‘ефелт,  если  хотите,  чтобы  вам
помогли,  будьте  честны",  -  отвечает  она.  "Ќо  ведь длЯ этого нужен
дилантин; разве он  не разрушает мне  десны?" Ћна улыбаетсЯ:  "„жим, вам
сорок пЯть  лет..."), -  € случайно  посмотрел на  Њакмерфи, сидевшего в
своем углу.  Ћн не баловалсЯ колодой карт и не дремал над журналом,  как
бывало с ним на собраниЯх в последние две недели.  € в кресле не  сполз.
Ћн  сидел  подобравшись,  возбужденный  и  лихой,  и  переводил  глаза с
‘ефелта  на  старшую  сестру  и  обратно.   џ  смотрел на него, и звон в
голове усиливалсЯ.   ѓлаза его  под белыми  бровЯми превратились  в  две
голубые  полоски  и  стрелЯли  туда-сюда,  как за покерным столом, когда
открывались  карты.  џ  чувствовал,  что  с  минуты на минуту он выкинет
какой-то дикий фортель и неминуемо  угодит в буйное. ’акое же  выражение
лица Я видел у других перед  тем, как они набрасывались на санитаров.  џ
схватилсЯ за ручку  кресла и ждал,  боЯлсЯ его выходки  и в то  же времЯ
чем дальше, тем больше побаивалсЯ, что никакой выходки не будет.
     Ћн  сидел  тихо  и  наблюдал,  как  они  разделывают ‘ефелта; потом
повернулсЯ в  кресле на  пол-оборота и  стал наблюдать  за ”редриксоном,
который хотел поквитатьсЯ  с ними за  то, что они  клевали его друга,  и
несколько минут  громко возмущалсЯ  приказом хранить  сигареты у сестры.
”редриксон выговорилсЯ, потом покраснел,  извинилсЯ, как всегда, и  сел.
Њакмерфи  по-прежнему  ничего  не  делал.   џ  отпустил  ручку   кресла,
подумал, что ошибсЯ.
     „о  конца  собраниЯ  оставалось  несколько  минут.   ‘таршаЯ сестра
собрала бумаги,  положила в  корзину и  переставила корзину  с колен  на
пол, потом остановила  взглЯд на Њакмерфи,  словно хотела проверить,  не
спит ли он, слушает ли. ‘ложила руки на коленЯх, посмотрела на пальцы  и
глубоко вздохнула, качаЯ головой.
     -  Њальчики,  Я  долго  думала  над  тем, что собираюсь сказать.  џ
обсудила это с  доктором и со  всем персоналом, и,  как ни огорчительно,
мы пришли к одному  и тому же выводу:  за безобразиЯ в свЯзи  с уборкой,
произошедшие  три   недели  назад,   должно  быть   определено  какое-то
наказание.  -  Ћна  поднЯла  руку  и  оглЯделась  вокруг.  - Њы долго не
заговаривали об  этом, ждали  в надежде,  что вы  возьмете на  себЯ труд
извинитьсЯ за недисциплинированность. Ќо ни в ком из вас не заметили  ни
малейших признаков раскаЯниЯ.
     Ћна опЯть поднЯла руку, чтобы не перебивали, как гадалка с  картами
в стеклЯнной будке.
     -  Џожалуйста,  поймите:   мы  не  устанавливаем  длЯ  вас правил и
ограничений  без  того,  чтобы  тщательно  взвесить  их  терапевтическое
действие.   Њногие  из  вас  находЯтсЯ  здесь,  потому  что  не   смогли
соответствовать общественным  правилам во  внешнем мире,  не готовы были
принЯть  их,  пытались  их  обойти.   Љогда-то,  возможно в детстве, вам
позволЯли  пренебрегать   правилами  общества.    ЌарушаЯ  правила,   вы
сознавали свою вину.  ‚ы хотели заплатить, н_у_ж_д_а_л_и_с_ь в этом,  но
наказаниЯ  не  было.   ЌеразумнаЯ  снисходительность  ваших   родителей,
возможно, и была тем микробом, который породил вашу болезнь. џ  объЯснЯю
вам  это,  чтобы  вы  понЯли:   мы  поддерживаем  дисциплину  и  порЯдок
исключительно ради вашего блага.
     Ћна повертела  головой.   Ќа лице  у нее  изобразилось сожаление  о
том, что ей приходитсЯ делать.  ‚ комнате все стихло, только  горЯчечный
звон раздавалсЯ у менЯ в голове.
     -  ‚  наших  условиЯх  трудно  поддерживать  дисциплину.   ‚ы  это,
наверно, понимаете.  —то же  мы можем  с вами  сделать?   Ђрестовать вас
нельзЯ. Ќа  хлеб и  воду посадить  нельзЯ.   ‚ы, наверно, понимаете, что
персоналу непросто. —то мы можем сделать?
     “ ђакли была идеЯ, что можно сделать, но сестра его не слушала.  …е
лицо поворачивалось с тиканьем  и наконец принЯло другое  выражение. Ћна
ответила на свой вопрос:
     - Њы  должны отнЯть  какую-то привилегию.   ‚нимательно  рассмотрев
обстоЯтельства этого бунта, мы  пришли к выводу, что  справедливо будет,
если мы лишим вас привилегии  использовать днем ванную комнату длЯ  игры
в карты.  ‘праведливо, как вам кажетсЯ?
     Ћна не  повернула головы.  Ќе посмотрела.  ‡ато посмотрели  один за
другим все остальные - в тот  угол, где он сидел.  „аже  старые хроники,
удивлЯЯсь, почему это все  смотрЯт в одном направлении,  стали по-птичьи
вытЯгивать тощие  шеи и  смотреть на  Њакмерфи -  лица поворачивались  к
нему, и на них была откровеннаЯ, испуганнаЯ надежда.
     ‚ысокаЯ беспрерывнаЯ нота у менЯ в голове звучала так, словно  шины
мчались по мостовой.
     Ћн сидел  в кресле  выпрЯмившись и  толстым красным  пальцем лениво
корЯбал  швы  на  носу.  Ћн  улыбнулсЯ  всем, кто смотрел на него, потом
дотронулсЯ до шапки, вежливо сдвинул ее и поглЯдел на сестру.
     -  —то  ж,  если  дискуссии  по  этому  решению  не будет, наш час,
кажетсЯ, подходит к концу...
     Ћна  замолкла  и  сама  посмотрела  на  него.   Њакмерфи  с громким
вздохом шлепнул себЯ  руками по коленЯм  и, упершись в  них, поднЯлсЯ из
кресла.  ЏотЯнулсЯ,  зевнул,  опЯть  почесал  нос и, поддергиваЯ на ходу
брюки  большими  пальцами,  зашагал  к  стеклЯнной  будке, возле которой
сидела сестра.  Љакую бы  глупость он  ни задумал,  удерживать его  было
поздно, и Я  просто ждал -  вместе с остальными.  Ћн шел широким  шагом,
слишком  широким,  и  большие  пальцы  его  снова  были в карманах брюк.
†елезо  на  его  каблуках  высекало  молнии  из  плитки.   Ћн  снова был
лесоруб,   удалой   игрок,   здоровенный   рыжий   драчливый   ирландец,
телевизионный ковбой, который шагает посреди улицы навстречу врагу.
     ѓлаза у старшей сестры  выкатились и побелели. Ћна  не рассчитывала
на  ответные  действиЯ.  Ћна  думала,  что  эта победа - окончательнаЯ и
утвердит  ее  главенство  навсегда.  Ќо  вот  он идет, и он большой, как
башнЯ!
     Ћна захлопала ртом, завертела головой - где ее черные санитары?   -
Ћна  испугалась  до  смерти,  но  он  остановилсЯ,  не доходЯ до нее. Ћн
остановилсЯ перед  ее окном  и медленно,  басовито, с  растЯжкой сказал,
что,  пожалуй,  ему  бы  сейчас  пригодилось  курево,  которое  он купил
сегоднЯ утром, а потом сунул руку сквозь стекло.
     ‘текло расплескалось, как  вода, и сестра  зажала ладонЯми уши.  Ћн
достал  один  блок  сигарет  со  своей  фамилией,  вытащил оттуда пачку,
положил блок на  место, а потом  повернулсЯ к сестре,  похожей на статую
из  мела,  и  очень  нежно  стал  стрЯхивать  с  ее шапки и плеч осколки
стекла.
     - џ ужасно извинЯюсь,  сестра, - сказал он.  - “жасно.  ќто  стекло
до того отмытое - прЯмо забыл про него.
     Џрошло всего две-три секунды. ‹ицо  у нее ползло и дергалось,  а он
повернулсЯ и зашагал к своему креслу, закуриваЯ на ходу.
     ‡вон у менЯ в голове прекратилсЯ.


         * —Ђ‘’њ ’ђ…’њџ * 


     Џосле  этого  довольно  долго  Њакмерфи  был  хозЯином   положениЯ.
‘естра терпела, придумывала,  как ей отвоевать  власть.  Ћна  знала, что
проиграла один  важный раунд  и проигрывает  второй, но  спешить ей было
некуда.  ‘амое главное, выписывать его она не собиралась:  борьба  могла
длитьсЯ столько, сколько ей надо,  пока он не сделает ошибку  или просто
не сдастсЯ или она при помощи какой-то новой тактики не возьмет над  ним
верх в наших глазах.
     Џока она изобретала новую тактику, произошло много событий.   Џосле
того как Њакмерфи  ненадолго удалилсЯ, так  сказать, на покой,  но опЯть
был втЯнут  в драку  и объЯвил  о своем  возвращении тем,  что разбил ее
стекло, жизнь в отделении началась довольно интереснаЯ. Ћн участвовал  в
каждом собрании, в каждом обсуждении - говорил с растЯжкой,  подмигивал,
шутил  сколько  мог,  чтобы  выманить  худосочный смешок у какого-нибудь
острого,  который  улыбнутьсЯ  боЯлсЯ  с  тех  пор,  как  ему   стукнуло
двенадцать.  Ћн  набрал  баскетбольную  команду  и  выпросил  у  доктора
разрешение принести мЯч из  физкультурного зала, чтобы ребЯта  научились
с ним  обращатьсЯ.   ‘естра возражала,  сказала, что  завтра они захотЯт
играть в футбол в дневной комнате или в поло в коридоре, но на этот  раз
доктор не уступил и сказал, пусть играют.
     - Њисс ѓнусен, с тех пор как организовали баскетбольную команду,  у
многих игроков  отмечено улучшение;  считаю, что  игра действует  на них
благотворно.
     ‘естра смотрела на него с  изумлением. Ђга, он тоже решил  показать
силу.  ќтот тон она ему припомнит,  когда настанет ее час, - а пока  что
просто кивнула и ушла на  пост возитьсЯ со своими регулЯторами.  ђабочие
временно  вставили  в  окно  перед  ее  столом картон, и каждый день она
сидела за картоном  так, как будто  его и не  было, как будто  она могла
видеть сквозь него  всю дневную комнату.  ‡а этим квадратом  картона она
была как картина, повернутаЯ лицом к стене.
     Ћна ждала и  молчала, а Њакмерфи  бегал по утрам  в своих трусах  с
белыми китами, играл в спальнЯх  в расшибалку или носилсЯ по  коридору с
никелированным судейским свистком,  обучаЯ острых длинной  контратаке от
нашей двери  до изолЯтора  в другом  конце, и  удары мЯча разносились по
отделению  как  пушечные  выстрелы,  а  Њакмерфи  по-сержантски  орал на
команду:  "‚ темпе, задохлики, в темпе!"
     ђазговаривали  они  друг  с  другом  -  любезнее  некуда.  Ћн очень
вежливо  спрашивал,  можно  ли   взЯть  ее  авторучку,  чтобы   написать
заЯвление об отпуске без сопровождающего,  писал прЯмо перед ней, у  нее
на  столе,  отдавал   заЯвление  вместе  с   ручкой,  вежливо   говорил:
"Ѓлагодарю", - а  она просматривала заЯвление  и так же  любезно обещала
"Ћбсудить его с  персоналом" - отнимало  это минуты три,  и, вернувшись,
она говорила, что,  к большому сожалению,  отпуск в данное  времЯ ему не
показан. Ћн  опЯть благодарил  ее, выходил  с поста,  дул в свой свисток
так, что окна чуть не лопались во всей округе, и кричал:  "’ренируйтесь,
дохлЯки, а ну, мЯч в руки и разогрейтесь маленько!"
     Ћн пробыл в отделении около месЯца и уже имел право просить  отпуск
с  сопровождающим  -  длЯ  этого  записывались  на  доске  объЯвлений  в
коридоре, а разрешало отпуск групповое  собрание.  Ћн подошел к  доске с
ее ручкой и  под к_т_о с_о_п_р_о_в_о_ж_д_а_е_т  написал: "Ћдин бабец  из
Ћрегона - Љэнди ‘тарр"  - и сломал перо  на последней точке. Џросьбу  об
отпуске обсуждали на собрании через несколько дней, как раз в тот  день,
когда  было  вставлено  новое  стекло  у  старшей  сестры; в просьбе ему
отказали на основании  того, что мисс  ‘тарр как сопровождающаЯ  едва ли
окажет  благотворное  действие  на  пациента.   Њакмерфи пожал плечами и
сказал:   "„ело, видно,  в ее  походочке", -  а потом  встал, подошел  к
сестринскому посту,  к стеклу,  на котором  еще была  наклейка фирмы,  и
снова  пробил  его  кулаком  -  с  пальцев  закапала  кровь,  и  он стал
объЯснЯть сестре, что  картон вынули, а  раму, ему показалось,  оставили
пустой.
     - Љогда  же они  успели пробратьсЯ  со своим  дурацким стеклом?  „а
ведь это прЯмо опаснаЯ штука!
     ‘естра у себЯ на посту заклеивала ему пальцы и запЯстье  пластырем,
а ‘канлон  с •ардингом  в это  времЯ вытащили  из мусора  картон и снова
закрепили в  раме пластырем  из того  же рулончика.   Њакмерфи сидел  на
табурете, ужасно гримасничал, пока его лечили, и подмигивал над  головой
сестры ‘канлону и •ардингу.  ‹ицо у нее было спокойное и застывшее,  как
из эмали, но напрЯжение все равно сказывалось. Џо тому, как она  рывком,
изо  всей  силы  затЯгивала  пластырь  на  пальцах,  видно  было, что ее
невозмутимое терпение тоже не бесконечно.
     Њы пошли в спортзал смотреть, как команда больных - •ардинг,  Ѓилли
Ѓиббит,  ‘канлон,  ”редриксон,   Њартини  и  Њакмерфи   (когда  у   него
останавливалась кровь и  он мог выйти  на площадку) -  играет с командой
санитаров.   Ќаши  большие  черные  оба  играли  за  санитаров. Ћни были
лучшими на площадке - бежали взад и вперед по залу вместе, как две  тени
в красных  трусах, и  забрасывали мЯч  за мЯчом  с точностью  автоматов.
Ќаша команда была мелкаЯ и  медленнаЯ, а Њартини все времЯ  отдавал пасы
людЯм,  которых  никто,  кроме  него,  не  видел,  и санитары выиграли с
разрывом в двадцать очков.   Ќо получилось так, что  мы уходили с  игры,
чувствуЯ себЯ победителЯми:  в борьбе за мЯч нашему санитару  ‚ашингтону
кто-то заехал в лицо локтем, и всей команде пришлось держать его,  чтобы
он не бросилсЯ на  Њакмерфи, - тот сидел  на мЯче и не  обращал никакого
вниманиЯ на негра, у которого кровь  лилась из толстого носа и текла  по
груди, как краска по классной доске, и он билсЯ в чужих руках и  кричал:
"‘ам нарываетсЯ! ‘ам нарываетсЯ, гад!"
     Њакмерфи снова оставлЯл записки  в уборной, чтобы сестра  читала их
через  зеркало.  Џисал  про  себЯ  дикие  небылицы в вахтенном журнале и
подписывалсЯ "Ђнон". ‘пал  иногда до восьми.   Ћна выговаривала ему  без
горЯчности,  он  стоЯл  и  слушал,  а  когда  она  кончала,  портил  все
впечатление от  выговора, спрашиваЯ,  например, какой  лифчик она носит,
четвертый или пЯтый номер, или вообще не носит.
     Ћстрые  брали   с  него   пример.  •ардинг   заигрывал  со    всеми
сестрами-практикантками,  Ѓилли   Ѓиббит  совсем   перестал  писать    в
вахтенном журнале свои, как он  называл их, "ЌаблюдениЯ", а когда  снова
вставили  стекло  перед  ее  столом,  да  еще перечеркнули крест-накрест
известкой, чтобы  Њакмерфи больше  не отговаривалсЯ,  будто не  заметил,
‘канлон  нечаЯнно  разбил  его  -  еще  известка  не успела просохнуть -
баскетбольным мЯчом.  ЊЯч прокололсЯ,  а Њартини поднЯл его с  пола, как
мертвую птичку,  отнес на  пост, где  сестра смотрела  на осколки, снова
засыпавшие ее стол,  и спросил, не  может ли она  его починить, заклеить
пластырем, что-нибудь сделать, чтобы он выздоровел. Ќи слова не  говорЯ,
она выхватила у него мЯч и швырнула в мусор.
     Џоскольку баскетбольный сезон Явно закончилсЯ, Њакмерфи решил,  что
надо  перейти  на  рыбную  ловлю.  Ћн  опЯть  попросил  отпуск, объЯснив
доктору, что  его друзьЯ  во ”лоренсе  на заливе  ‘иуслоу согласны взЯть
человек восемь-девЯть  в море  на рыбную  ловлю, и  на доске  объЯвлений
написал, что на этот раз его будут сопровождать "две симпатичные  старые
тетки из-под  Ћрегон-сити".   Ќа собрании  ему дали  отпуск на следующие
выходные.  ‘естра  официально записала отпуск  в журнал, но  после этого
залезла в  свою корзину,  вытащила вырезку  из утренней  газеты и прочла
вслух,  что,  хотЯ  уловы  на  Ћрегонском  побережье  в  нынешнем   году
небывалые, лосось идет на  нерест позже, а в  море опасное волнение.   €
она советует нам подумать об этом.
     - Џрекрасный совет,  - сказал Њакмерфи.  Ћн закрыл глаза  и с шумом
втЯнул воздух сквозь  зубы. - ‚от  это да! тормовое  море пахнет солью,
волны разбиваютсЯ о форштевень...  ЏотЯгаемсЯ с бурей - вот где  мужчина
это мужчина,  а корабль  это корабль.   Њисс ѓнусен,  вы менЯ уговорили.
‘егоднЯ же вечером позвоню и найму катер. Ђ вас записать?
     ‚место ответа она подошла к доске и пришпилила вырезку.
     Ќа  другой  день  он  начал  записывать  тех, кто хотел плыть и мог
внести  десЯть  долларов  на  аренду  катера,  а  сестра стала аккуратно
собирать  вырезки  из  газет,   где  говорилось  о  кораблекрушениЯх   и
неожиданных бурЯх на нашем побережье.   Њакмерфи фыркал на ее вырезки  и
говорил, что обе тети почти всю жизнь прокачались на волнах, не в  одном
порту,  так  в  другом,  не  с  тем  морЯком, так с этим, и обещают, что
плаванье пройдет как по  маслу, волноватьсЯ не о  чем.  Ќо сестра  своих
больных  знала.  ‚ырезки  напугали  из  больше,  чем думал Њакмерфи.  Ћн
думал, что  все побегут  записыватьсЯ, а  ему пришлось  уламывать - и не
всех удалось уломать. ‡а  день до поездки ему  еще не хватало двоих  или
троих, чтобы заплатить за катер.
     „енег у менЯ не было, но в голове засело - записатьсЯ.  —ем  больше
он повторЯл, что пойдут  за чавычей, тем больше  мне хотелось с ними.  џ
понимал, что это глупо: записатьсЯ -  это просто всем сказать, что Я  не
глухой. …сли Я слышал его разговоры  про катер и про рыбалку, значит,  Я
десЯть  лет  слышал  все  секретные  разговоры  медиков.  Ђ если старшаЯ
сестра узнает  об этом,  о том,  что Я  слышал, как  замышлЯлись все  их
предательства  и  интриги,  когда  слышать  не  должен  был  никто,  она
наброситсЯ на менЯ с электрической  пилой и уж точно сделает  так, чтобы
Я стал глухим и немым. „о  чего мне хотелось поехать, а все-таки  Я даже
улыбалсЯ про себЯ:  не желаешь оглохнуть - прикидывайсЯ глухим.
     ‚ ночь накануне поездки  Я лежал в постели  и думал обо всем  этом:
о том, как Я  был глухим, как столько  лет не показывал виду,  что слышу
их разговоры, и научусь ли когда-нибудь вести себЯ по-другому. Ќо  помню
одно: Я  не сам  начал прикидыватьсЯ  глухим; люди  первые стали  делать
вид,  будто  Я  такой  тупой,  что  ни  услышать, ни увидеть, ни сказать
ничего не могу.
     € началось  это не  тогда, когда  Я попал  в больницу; люди гораздо
раньше стали делать вид,  будто Я не слышу  и не разговариваю.   ‚ армии
так вел себЯ всЯкий, у кого  было больше нашивок. ’ак, они думали,  надо
вести себЯ с человеком вроде менЯ.  € помню, еще в начальной школе  люди
говорили, что Я  их не слушаю  и поэтому сами  перестали слушать, что  Я
говорю.  џ  лежал  в  постели  и  пыталсЯ вспомнить, когда заметил это в
первый раз. Ќаверно,  когда мы еще  жили на колумбии  - вот когда.  Ѓыло
лето...
     ...Њне  десЯть  лет,  Я  перед  домом  посыпаю солью лососей, чтобы
вЯлились  потом  на  заднем  дворе,  и  вдруг вижу - с шоссе сворачивает
автомобиль и едет через полынь, переваливаетсЯ на колдобинах, волоча  за
собой хвост красной пыли, плотной, как цепочка вагонов.
     ‘мотрю, машина  въезжает на  холм и  останавливаетсЯ неподалеку  от
нашего двора, а  пыль нагонЯет ее,  наваливаетсЯ сзади, расползаетсЯ  во
все стороны и в конце концов  оседает на полынь и юкку, превращает  их в
красные, дымЯщиесЯ обломки крушениЯ.  Њашина стоит, окутавшись  маревом,
пыль оседает.  џ знаю,  это не  туристы с  фотоаппаратами -  те близко к
деревне не  подъезжают. …сли  хотЯт купить  рыбу, покупают  на шоссе,  в
деревню  не  заходЯт  -  думают,  наверно,  что  мы  скальпируем людей и
сжигаем  у  столбов.  Ќе  знают,  что  из  наших  есть  даже  адвокаты в
Џортленде,  а  скажи  им  -  врЯд  ли  поверЯт.  “  менЯ  один дЯдЯ стал
настоЯщим адвокатом  - просто  так, чтобы  доказать, говорит  папа, а на
самом  деле  больше  всего  хотел  бы  осенью бить острогой лососЯ. Џапа
говорит, что, если  не остерегатьсЯ, люди  тебЯ оседлают. Ѓудешь  делать
то, что  им надо,  или же  наоборот, станешь  упрЯмым как  осел и будешь
делать все им назло.
     „вери машины  открываютсЯ разом,  и вылезают  трое -  двое спереди,
один сзади. €дут  вверх по склону  к нашей деревне,  и вижу, что  первые
двое -  мужчины в  синих костюмах,  а третий,  что сзади  вылез, - седаЯ
старуха, одетаЯ в твердое и  тЯжелое, как бронЯ. ‚ыбрались из  полыни на
наш лысый двор уже потные и запыхавшиесЯ.
     Џервый   мужчина   останавливаетсЯ   и   оглЯдывает   деревню.   Ћн
коротенький, круглый,  в белой  широкополой шлЯпе.   Љачает головой  при
виде  хлипких  решеток  длЯ  вЯленьЯ,  старых  автомобилей,  курЯтников,
мотоциклов и собак.
     -  ‚ы  видели  в  своей  жизни  что-нибудь  подобное?  Ќет, правда?
ЉлЯнусь богом, вы видели?
     Ћн  снимает  шлЯпу,  промокает  красную  резиновую  голову  носовым
платком,  аккуратно,  словно  боитсЯ  что-нибудь  растрепать  -  носовой
платок или клочки влажных слипшихсЯ волос.
     - Њожете себе  представить, чтобы люди  хотели так жить?   ‘кажите,
„жон, а?  - Ћн говорит громко, не привык к шуму водопада.
     „жон вздернул густые  седые усы к  самым ноздрЯм, чтобы  не слышать
запаха моих лососей. еЯ  и щеки у него  в поту, и спина  синего пиджака
тоже пропотела насквозь. Ћн записывает в блокноте, он поворачиваетсЯ  на
месте, оглЯдывает нашу хибарку, наш палисадник, мамины красные,  зеленые
и желтые  выходные платьЯ,  сохнущие на  веревке, наконец  описал полный
круг и снова повернулсЯ  ко мне, глЯдит на  менЯ так, как будто  видит в
первый раз -  а Я от  него всего в  двух метрах.   Ћн нагибаетсЯ ко мне,
щуритсЯ, снова поднимает усы к носу, как будто это Я вонЯю, а не рыба.
     - ѓде, ты думаешь, его родители? - ‘прашивает „жон. - ‚ доме?   €ли
на водопаде? ђаз уж мы здесь, можем с ним все обговорить.
     - џ лично в эту хибару не войду, - отвечает толстый.
- ‚ этой хибаре, Ѓрикенридж,  - говорит сквозь усы „жон,  - обитает
вождь,  человек,  с  которым  мы  должны  вести  переговоры, благородный
предводитель этого народа.
     - Џереговоры? Ќе моЯ работа. Њне платЯт за оценку, не за братание.
     „жон смеетсЯ его словам.
     -  ќто  верно.  Ќо  должен   ведь  кто-то  сообщить  им  о   планах
правительства.
     - …сли они еще не знают, скоро узнают и так.
     - Ќо ведь так просто - войти и поговорить с ним.
     -  ‚  эту  грЯзь?  „а  Я  могу  спорить  на  что угодно - дом кишит
Ядовитыми пауками. ѓоворЯт, эти глинобитные хижины дали приют  настоЯщей
цивилизации, только  живет она  между двумЯ  пластами глины.  € ж_а_р_а,
осме