нность  поступка
степенью  его неприЯтности. €  притом,  общее мнение  Явно на стороне Љанта.
‹юди никогда не восхищаютсЯ  человеком, который делает то, что ему нравитсЯ.
“же сами по себе слова -  "„а ведь это ему нравитсЯ!" - подразумевают вывод:
"Ђ значит, в этом  нет заслуги". Ќо Љанту противостоит тот  очевидный  факт,
отмеченный  еще Ђристотелем, что чем  добродетельнее становитсЯ человек, тем
больше  удовольствиЯ он получает от добродетельных поступков. Ќе  знаю,  как
быть  атеисту с этим конфликтом  между моралью долга и моралью  добродетели,
но, как христианин, Я предлагаю следующее решение.
     €ногда  задаетсЯ вопрос, дает ли Ѓог определенные повелениЯ потому, что
они верны, или же они верны потому, что отданы Ѓогом. ‚  согласии с •укером,
и  вопреки доктору  „жонсону, Я  ревностно принимаю  первый  вариант. ‚торой
может привести к отвратительному выводу (к которому, кажетсЯ, пришел Џейли),
что милосердие есть благо лишь  потому, что  так  произвольно повелел Ѓог, -
что  Ћн мог  с тем же  успехом  повелеть нам  ненавидеть …го и друг друга, и
тогда   эта   ненависть  была  бы  правильной.   Ќапротив,  Я   считаю,  что
"заблуждаютсЯ  полагающие, что  воле Ѓога совершить то  или иное нет причины
иначе, как  в …го воле" (•укер. "‡аконы  церковного устройства"). ‚олЯ  Ѓога
определЯетсЯ  …го мудростью, котораЯ всегда различает  изначальное  добро, и
…го благостью, принимающей это  добро.  Ќо говорЯ, что Ѓог дает определенные
повелениЯ лишь потому, что их предметом ЯвлЯетсЯ добро, мы  должны добавить,
что одно из изначальных благ заключаетсЯ в том, что разумные существа должны
по собственной  воле  самоотречение подчинитьсЯ  своему  ‘оздателю.  Џредмет
нашего  повиновениЯ  -  то,  что  нам  повелевают  делать,  -  всегда  будет
изначальным благом, чем-то, что мы должны  исполнЯть даже в том случае, если
- предположим невероЯтное - Ѓог  не повелел бы так поступить. Ќо, вдобавок к
предмету, уже само повиновение есть также изначальное благо, ибо, повинуЯсь,
разумное существо  сознательно  берет  на себЯ  свою  тварную роль, обращает
вспЯть действие, посредством которого мы пали.
     Џоэтому  мы  согласимсЯ  с Ђристотелем в том, что изначально правильное
вполне может быть приЯтным,  и что чем лучше человек, тем больше  оно  будет
ему  нравитьсЯ.  Ќо мы согласны  с Љантом  настолько,  чтобы утверждать, что
существует одно правильное действие - самоотречение,  - которого не могут  в
полной  мере возжелать падшие  созданиЯ, если  только оно не неприЯтно. € мы
должны добавить, что  это конкретное правильное действие включает в себЯ всю
остальную  праведность,  и  что полнейшее  погашение  Ђдамова  грехопадениЯ,
движение  "полным ходом  назад", с помощью  которого мы  проходим вспЯть наш
долгий путь  от раЯ, развЯзывание старого крепкого  узла имеет место  тогда,
когда  создание,  не  помышлЯЯ о  сопротивлении, обнаженное  до голой воли к
повиновению,  принимает  противное своей  природе  и  совершает  то, к  чему
возможно  лишь  одно-единственное  побуждение.  ’акой  поступок  может  быть
охарактеризован  как  "испытание" возвращениЯ  к  Ѓогу,  и  потому наши отцы
говорили,  что  беды  посылаютсЯ  нам  "во  испытание".  ‡накомый  пример  -
"испытание" Ђвраама, когда ему было приказано принести в жертву €саака. ЊенЯ
сейчас занимает  не  историчность  или  мораль  этого рассказа, а  очевидный
вопрос:  "…сли Ѓог всеведущ.  Ћн  должен был без всЯкого эксперимента знать,
как  поступит Ђвраам - к чему же эта ненужнаЯ  пытка?"  Ќо, как отвечает Ѓл.
Ђвгустин  ("Ћ граде Ѓожием"), что  бы там ни  было известно Ѓогу, Ђвраам, во
всЯком  случае,  не  знал, что  его  повиновение  может  выдержать  подобное
повеление, пока факт не убедил его в этом.  Ђ так как он не знал, изберет ли
он подобное повиновение, то  и нельзЯ было сказать о нем, что он его избрал.
ђеальность повиновениЯ Ђвраама состоЯла именно  в его  поступке,  и то,  что
знал  Ѓог в ‘воем осознании повиновениЯ  Ђвраама, было реальное  повиновение
Ђвраама, в то мгновение на вершине  горы. ѓоворить, что Ѓогу  "незачем  было
экспериментировать",  - значит утверждать,  что  то,  о  чем Ѓог  знает,  не
обЯзано существовать.
     …сли боль порой  и  разрушает  ложную самодостаточность созданиЯ, то  в
высочайшем  "испытании" или  "жертве" она  учит  его той  самодостаточности,
которой оно должно обладать  - "силе, котораЯ, дарованнаЯ свыше, принадлежит
ему".  €бо  тогда,  в  отсутствие  всех попросту естественных  побуждений  и
подпор,  оно действует  в  той - и исключительно  в той -  силе, которую Ѓог
ниспосылает ему через его  подчинившуюсЯ волю. —еловеческаЯ волЯ  становитсЯ
поистине  творческой  и   поистине  нашей  собственной,  когда  она  целиком
принадлежит Ѓогу, и в этом смысле - в одном из многих - потерЯвший свою душу
обретет ее. ‚о всех  прочих  действиЯх наша волЯ движетсЯ природой,  то есть
сотворенными вещами, отличными  от нашего "Я", -  желаниЯми,  поступающими к
нам от  нашего  физического  организма  и нашей  наследственности.  Љогда мы
действуем  только  от  себЯ  -  то  есть, от Ѓога  внутри  нас - мы ЯвлЯемсЯ
сотворцами,  или  инструментами  творениЯ.  €  поэтому  такой   акт  снимает
нетворческое заклЯтие,  наложенное на наш вид Ђдамом. Џоэтому, точно так же,
как самоубийство ЯвлЯетсЯ  типичным  выражением стоического духа, а  битва -
духа  воинственного,  мученичество  всегда остаетсЯ высочайшим  выражением и
совершенством  христианства.  ќто  великое  действие  было  начато длЯ  нас,
совершено-ради нас, поставлено примером длЯ нашего подражаниЯ и таинственным
образом  сообщено всем верующим  •ристом на ѓолгофе. ‡десь степень  принЯтиЯ
смерти  достигает последних  пределов вообразимого и, возможно,  выходит  за
них.  Ќе только  все  природные  опоры,  но даже  присутствие  самого  Ћтца,
которому  приноситсЯ жертва,  покидает  жертву,  и  предание  ее в руки Ѓога
происходит неукоснительно, хотЯ Ѓог и "покидает" ее.
     “чение о смерти, излагаемой мной, не ЯвлЯетсЯ исключительным достоЯнием
христианства.  ‘ама природа выписала  его  жирным  шрифтом по  всему миру  в
повторЯющейсЯ драме  погребенного  зерна и восставших из  земли колосьев. Ћт
природы,  видимо,  научились  этому  старейшие  сельскохозЯйственные общины,
которые, принесением в жертву животных или людей, столетиЯми демонстрировали
истину, что "без пролитиЯ крови  не бывает прощениЯ" (…вр.  9:22), и хотЯ на
первых порах подобные идеи, возможно, имели отношение  только к урожаю  и  к
потомству  племени,  'позднее,  в мистериЯх, они стали относитьсЯ к духовной
смерти  и  воскресению  индивида. €ндийский  аскет,  умерщвлЯющий  плоть  на
утыканном гвоздЯми ложе, проповедует ту же истину. ѓреческий философ говорит
нам, что жизнь в мудрости - это "занЯтие смерти" (Џлатон. "”едр").  ’онкий и
-благородный Язычник  нового  времени  заставлЯет  своих  воображаемых богов
"умирать   в   жизнь"   (Љите.  "ѓиперион").  Ћлдос   •аксли   провозглашает
"неприверженность".  Њы  не можем уйти от этого учениЯ, просто перестав быть
христианами. ќто "вечное …вангелие", возвещаемое_пюдЯм везде, где бы они  ни
искали  истины  и не жили  с ней,  это самаЯ сердцевина искуплениЯ, всегда и
везде обнажаемаЯ анатоми-зирующей мудростью, это неизбежное  знание, которое
‘вет,  просвещающий каждого,  влагает  в  разум всем,  кто всерьез  задаетсЯ
вопросом о смысле вселенной. Ћсобенность христианской веры состоит не в том,
что она  проповедует это  учение,  а  в том, что она  делает  его  во многих
отношениЯх  более  приемлемым.  •ристианство  учит, что  тЯжкий  путь  уже в
каком-то смысле  пройден  за нас - что рука учителЯ держит нашу  руку,  в то
времЯ  как  мы силимсЯ  выводить трудные буквы, и что написанное нами  может
быть лишь "копией" и  не обЯзано быть оригиналом. ЋпЯть же, тогда как другие
системы подвергают  смерти  всю  нашу  природу, как в буддистском отречении,
христианство  требует  всего  лишь чтобы мы выправили ложное  направление  в
нашей природе и,  в  отличие от  Џлатона,  ничего не имеет против  тела, как
такового, и  физических элементов в нашем  составе. € жертва в ее высочайшем
воплощении спрашиваетсЯ  не с  каждого. €споведники,  равно как и  мученики,
спасаютсЯ,  а  некоторые старики,  в чьем благодатном  состоЯнии мы  врЯд ли
можем сомневатьсЯ, производЯт впечатление доживших до своих семидесЯти лет с
удивительной легкостью. †ертва €исуса повторЯетсЯ, или отдаетсЯ эхом,  среди
…го последователей в  различной  степени -  от жесточайшего мученичества  до
внутреннего подчинениЯ,  внешние  признаки  которого неотличимы  от  обычных
плодов умеренности и здравомыслиЯ. Џричин такого распределениЯ Я не знаю, но
с нашей  нынешней точки  зрениЯ  должно  быть Ясно,  что  настоЯщаЯ проблема
заключаетсЯ не в том,  почему  иные смиренные  и  набожные люди  страдают, а
почему  некоторые не старадают вовсе.  ‘ледует  помнить, что <b>‘ам</b> наш ѓосподь
объЯснил спасение  тех,  кто  был счастлив в этом мире, лишь  сославшись  на
непостижимое всемо-гущество Ѓога (Њарк. 10:27).
     ‚се эти аргументы в  оправдание страданиЯ вызывают сильную неприЯзнь  к
автору. ‚ам хотелось бы  знать, как Я веду  себЯ, когда испытываю боль, а не
тогда, когда  Я пишу об этом книги.  ‚ам ни  к  чему  строить догадки, ибо Я
признаюсь вам:  Я  страшный трус.  Ќо какое это  имеет  отношение  к  нашему
предмету? Љогда  Я  думаю о боли  -  о прожорливой, как огонь, тревоге, и об
одиночестве, простирающемсЯ подобно пустыне, о надрывающем сердце монотонном
мучении,  или  же  о  тупой ноющей  боли, затмевающей  весь видимый  мир,  о
внезапной  тошнотворной  боли, одним  ударом парализующей  сердце,  о  боли,
котораЯ уже казалась невыносимой, и вдруг внезапно усилилась, о  повергающей
в Ярость,  жалЯщей подобно скорпиону боли,  котораЯ заставлЯет человека, уже
казалось бы  полумертвого  от  предыдущей пытки,  дергатьсЯ  в  маниакальных
корчах - это затмевает во мне дух. …сли бы Я знал средство избежать этого, Я
бы пополз в поисках такого средства по канализационным трубам. Ќо что пользы
говорить вам о моих чувствах? ‚ам они уже известны - они те же, что  и ваши.
џ не утверждаю, что боль не  болезненна. Ѓоль  очень неприЯтна. ‘лово "боль"
именно  это  и  означает.  џ лишь пытаюсь показать, что старое  христианское
учение  о достижении "совершенства через страдание" (…вр. 2:10) не  ЯвлЯетсЯ
невероЯтным. ‘делать его приемлемым не входит в мои планы.
     Џри оценке правдоподобиЯ  учениЯ следует соблюдать два принципа. Џрежде
всего мы должны  помнить,  что  реальный  момент сиюминутной боли - это лишь
центр того, что можно назвать целой системой бедствий, ширЯщейсЯ посредством
страха и  жалости. ‚озможность  благих  последствий этих чувств  зависит  от
центра - так что если бы даже сама боль не имела духовной ценности, но страх
и жалость обладали бы ею, боль должна бы была  существовать затем, чтобы был
повод длЯ страха и  жалости.  Ђ  в том, что страх  и  жалость помогают нам в
нашем возвращении  к повиновению и милосердию, нет никакого сомнениЯ. Љаждый
знает по себе, как жалость помогает нам любить то, что  не кажетсЯ достойным
любви,  -  то  есть,  любить  людей  не  потому,  что  они  каким-то образом
естественно нам приЯтны, а потому, что они наши братьЯ. Ѓлагодатность страха
большинство из нас изведало в период "кризисов", приведших к нынешней войне.
Њой собственный опыт в  общих  чертах  таков. џ движусьдр тропе жизни в моем
обычном,.   удовлетворенно   павшем   и   безбожном.состоЯнии,   поглощенный
предстоЯщей  веселой  встречей  с друзьЯми,  или какой-то работой, котораЯ в
настоЯщий момент потворствует моей гордыне, праздником или новой книгой, как
вдруг внезапнаЯ боль в животе, грозЯщаЯ серьезной болезнью,  или заголовок в
газетах,  грозЯщий всем  нам  уничтожением, обрушивает  весь этот  карточный
домик. ‚начале Я ошеломлен, и все мои маленькие радости похожи на поломанные
игрушки. ‡атем, медленно и неохотно, мало-помалу, Я пытаюсь  привести себЯ в
то  расположение духа,  в  котором  мне следовало  бы  пребывать  всегда.  џ
напоминаю.  себе, что все  эти игрушки  никогда не^должны  были владеть моим
сердцем,  что  мое  истинное благо  -  в  ином  мире, иЯто  мое единственное
сокровище  - •ристос.. € возможно.  Ѓожьей благодатью, мне это удаетсЯ, и на
день-два  Я становлюсь созданием, сознательно  зависимым от Ѓога и черпающим
свою силу из верных источников.  Ќо в то самое мгновение, как угроза минует,
всЯ моЯ  природа бросаетсЯ  назад к игрушкам  - Я даже тороплюсь  изгнать из
сознаниЯ, да простит менЯ Ѓог, то единственной, что поддерживало менЯ  перед
лицом  угрозы,  потому  что  теперь   оно  ассоциируетсЯ  с  горестЯми  этих
нескольких  дней.  ’аким образом, ужаснаЯ необходимость испытаний совершенно
очевидна. џ был с  Ѓогом лишь двое суток, и  то лишь потому, что Ћн  отнЯл у
менЯ все остальное.  ‘тоит …му на мгновение вложить  этот меч в ножны,  и  Я
веду себЯ, как щенок, когда с ненавистным купанием покончено, - Я, как могу,
отрЯхиваюсь насухо  и  мчусь  прочь,  чтобы  вновь  обрести  свою  привычную
чумазость,  если  и не  в  ближайшей куче навоза,  то,  по крайней  мере,  в
ближайшей клумбе.  € поэтому испытаниЯ не  .<i>могут</i>  прекратитьсЯ до тех  пор,
пока  Ѓог  не  увидит,  что мы  либо  переродились,  либо  ожидать/  от  нас
перерождениЯ уже бесполезно.
     ‚о-вторых,  когда  рассматриваем саму  боль -  центр всей  этой системы
бедствий, -  мы должны, со всей осторожностью, обращать внимание на то, 'что
нам  известно, а не на то, что мы воображаем^ ќто одна из причин, по которой
всЯ  центральнаЯ  часть  этой  книги  посвЯщена  человеческой  боли,  а боль
животных отнесена в особую  главу. —еловеческаЯ боль нам известна,  а о боли
животных мы  можем лишь  строить  догадки.  Ќо даже в пределах человеческого
рода  мы  должны черпать свидетельства  из  примеров, которые нам  доводитсЯ
наблюдать лично. ’от  или  иной  поэт  или  прозаик  может  иметь  тенденцию
изображать   страдание,   как   нечто  полностью   отрицательное   в   своих
последствиЯх, как вызывающее и оправдывающее всевозможное зло и жестокость в
страдающем. €, конечно же, боль, как и удовольствие, можно воспринимать х та
к им образом - все, что даетсЯ созданию со свободной волей, по необходимости
имеет  две  стороны - не  из-за природы дающего или дара,  а  из-за  природы
получающего.  (Ћтносительно  двусторонней природы боли см.  "„ополнение".) €
опЯть  же, зло,  вызываемое  болью, может  умножатьсЯ, если посторонние лица
упорно   убеждают   страдающих,  что  подобные  результаты  ЯвлЯютсЯ  вполне
подобающими и мужественными, и их следует  выставлЯть на всеобщее обозрение.
’акаЯ великодушнаЯ страсть, как возмущение чужими страданиЯми, должна хорошо
контролироватьсЯ,  чтобы  ойа  не  лишила страдающих  терпениЯ  и  смирениЯ,
заменив их гневом и цинизмом. Ќо Я  не думаю,  чтобы страдание, в отсутствие
подобного  назойливого   возмущениЯ  вчуже,  имело   естественную  тенденцию
приводить к такому  злу. џ  не нашел во фронтовых окопах большей  ненависти,
эгоизма, бунтарства и бесчестиЯ, чем  в каком бы то ни было  другом месте. џ
видел в иных великих страдальцах  великую красоту духа. џ наблюдал, как люди
с прошествием лет становЯтсЯ большей частью лучше, а не хуже, и Я видел, как
предсмертный  недуг  обнажал  в  самых   малообещающих  кандидатах  истинные
сокровища  стойкости и кротости.  џ вижу  в  таких исторических фигурах, как
„жонсон и Љаупер, предметах любви и поклонениЯ,  черты, которые врЯд ли были
бы  переносимыми, будь эти  люди счастливее. …сли мир  и впрЯмь представлЯет
собой "юдоль душетворе-ниЯ", то похоже, что в целом  он справлЯетсЯ со своей
работой. Ћ нищете - бедствии, которое заключает в себе, в действительном или
потенциальном  виде], все прочие бедствиЯ  - Я  не стану говорить от  своего
имени, и те,  кто отвергает христианство, не будут тронуты  словами •риста о
том, что нищета  блаженна. Ќо  здесь мне  на  помощь приходит один  довольно
замечательный  факт.  ’е,  кто  наиболее гневно  обличает  христианство  как
попросту "опиум длЯ народа", питают презрение к богатым" - то есть, ко всему
человечеству,  за   исключением  бедных.   Ћни  рассматривают   бедных   как
единственных людей; которых стоит уберечь  от "ликвидации",  и  видЯт в  них
единственную надежду  человеческого рода. Ќо это несовместимо с мнением, что
влиЯние  нищеты на  тех,  кто ею  обременен,  целиком отрицательно -  отсюда
следует   даже,   что   они  обладают  благом.   ’аким   образом,   марксизм
парадоксальным образом  сходитсЯ с христианством  в  этих двух пунктах веры,
которых требует  христианство  -  что  нищета блаженна, но  что  ее  следует
устранить.
     <b>7
     —еловеческаЯ боль (продолж.)</b>
       ‚се  предметы,  пребывающие,  как  им должно  быть,  подначальны сему
второму вечному  закону; и  даже тем, кои  сему вечному  закону не подлежат,
<i>первым</i> вечным законом известный придан порЯдок.
     •укер. "‡аконы церковного устройства"
     ‚ этой  главе Я  выдвигаю шесть положений,  необходимых  длЯ завершениЯ
нашего рассмотрениЯ человеческого  страданиЯ. ќти положениЯ не вытекают одно
из другого, и поэтому излагаютсЯ в произвольном порЯдке.
     ‚ христианстве  имеетсЯ  парадокс, относЯщийсЯ к  испытаниЯм.  Ѓлаженны
нищие,  но  мы  должны,  где  только  возможно,   "судом"  (т.е.  социальной
справедливостью)  и  милостыней  устранЯть  нищету. Ѓлаженны  мы, когда  нас
преследуют, но мы можем избегать  преследованиЯ, скрываЯсь то в одном, то  в
другом городе,  и можем  молитьсЯ, чтобы  оно обошло  нас  стороной, как наш
ѓосподь  молилсЯ к ѓефсиманском саду. Ќо  если страдание - благо, не следует
ли скорее  стремитьсЯ к нему, чем избегать его? џ отвечу на это, что само по
себе  страдание  -  не  благо.  ‚  каждом  тЯжелом  испытании   благом,  длЯ
страдающего,  ЯвлЯетсЯ  его  покорность  воле  Ѓога,  а  длЯ  свидетелей   -
пробужденное в  них  сострадание  и  милосердные  поступки,  к  которым  оно
приводит. ‚  падшей  и  отчасти искупленной вселенной мы можем различать (1)
простое благо, исходЯщее от  Ѓога,  (2) простое зло, произведенное мЯтежными
созданиЯми и (3) использование этого  зла Ѓогом в  …го искупительных  целЯх,
результатом  чего  ЯвлЯетсЯ (4)  сложное благо, в котором участвует смиренно
принЯтое страдание и  исповедание греха. Џри этом тот факт,  что  Ѓог  может
произвести сложное благо из простого зла, не извинЯет - хотЯ по милосердию и
может спасти  -  тех,  кто  творит  простое  зло.  €  это различие  ЯвлЯетсЯ
кардинальным. ЏреступлениЯм надлежит свершитьсЯ, но горе тем, через кого они
свершаютсЯ. ѓрехи и впрЯмь ведут к изобилию  благодати, но мы не должны  под
этим предлогом продолжать  грешить. ‘амо распЯтие - это наилучшее, равно как
и наихудшее,  из  всех исторических ‘обытий,  но  €уда  остаетсЯ  вершителем
простого зла.  Њы можем в первую очередь  применить это к проблеме страданиЯ
других людей. Њилосердный человек хочет  добра длЯ своего  ближнего, и таким
образом совершает  "Ѓожью волю", сознательно трудЯсь длЯ  "простого  блага".
†естокий человек угнетает своего ближнего, и совершает таким образом простое
зло. Ќо  совершаЯ это зло, он, без своего  ведома  и  согласиЯ, используетсЯ
Ѓогом  длЯ свершениЯ сложного  добра, так что первый служит Ѓогу, как сын, а
второй -  как  орудие.  €бо,  как бы  вы  ни поступали, вы несомненно будете
осуществлЯть  Ѓожью цель, но длЯ вас не безразлично, служите вы как €уда или
же как €оанн. ‚сЯ система,  так сказать, рассчитана  на  столкновение  между
хорошими и плохими людьми, и добрые плоды стойкости, терпеливости, жалости и
прощениЯ,  ради   которых  жестокому  человеку  позволЯетсЯ  быть  жестоким,
предполагают,  что  добрый  человек  обыкновенно  продолжает   стремитьсЯ  к
простому добру. џ говорю "обыкновенно", потому что человек порой имеет право
причинить  боль ближнему или, на мой взглЯд, даже убить его, но лишь  тогда,
когда необходимость  в  этом  ЯвлЯетсЯ  неотложной, а  преследуемое благо  -
очевидным, и обычно (хотЯ  и не всегда) в том случае, когда причинЯющий боль
имеет определенную власть так поступить - родительскую власть, полученную от
природы, власть гражданского  служащего или солдата, полученную от общества,
или же власть хирурга, полученную, по большей части, от пациента. Џревратить
это во всеобщее позволение причинЯть людЯм страдание,  "потому что страдание
полезно длЯ них" (как у Њарло  безумец ’амерлан похвалЯлсЯ  тем, что он "бич
Ѓожий") - значит,  конечно же, не нарушить планы Ѓога, но добровольно занЯть
в этих планах  роль  дьЯвола. …сли вы совершаете его работу, вы должны  быть
готовы принЯть положенную ему плату.
     Џроблема  избежаниЯ   нашей   собственной  боли  допускает  аналогичное
решение.   Ќекоторые   аскеты   занимаютсЯ   самоистЯзанием.   Љак   человек
непосвЯщенный, Я не стану выдвигать  свое мнение о благоразумности подобного
упражнениЯ,  но Я настаиваю  на том,  что, каковы  бы  ни  были  достоинства
самоистЯзаниЯ, оно весьма отличаетсЯ от испытаний, посылаемых Ѓогом.  Љаждый
знает, что пост - это нечто совсем иное, чем пропустить обед случайно или по
бедности.  Џост  утверждает волю  по отношению к  аппетиту  - чему  наградой
твердость характера,  а  опасность -  гордость. Ќевольный же голод подчинЯет
как  аппетит, так  и  волю Ѓожественной  воле,  ЯвлЯЯсь поводом к проЯвлению
покорности  и подвергаЯ  нас  опасности  бунта.  Ќо  искупительное  действие
страданиЯ  состоит  главным  образом  в  тенденции усмирЯть  волю  к  бунту.
Ђскетический образ жизни, который сам по  себе укреплЯет волю, полезен  лишь
постольку,  поскольку он  придает  воле способность привести в порЯдок  свой
собственный дом (страсти), в качестве подготовки к приношению всего человека
Ѓогу. Ћн  необходим, как  средство - он  был бы отвратителен, как  цель, ибо
поставив волю на место аппетита и на том остановившись, он попросту подменил
бы животное существо дьЯвольским. Џоэтому  истинно  сказано,  что  лишь  Ѓог
может  укрощать  страсти. €спытаниЯ поистине выполнЯют свою роль в мире, где
человеческие существа,  как правило,  пытаютсЯ  законными методами  избегать
своего  собственного  природного зла и достигать своего природного  блага, и
они предполагают существование  такого мира. „лЯ  того, чтобм подчинить волю
Ѓогу, мы должны  иметь волю и эта волЯ  должна быть  направлена  на объекты.
•ристианскаЯ  отрешенность  -  это  не  стоическаЯ  "апатиЯ",  а  готовность
предпочесть Ѓога  низшим  целЯм,  которые  сами  по  себе  законны.  Џоэтому
‘овершенный  —еловек пришел  в ѓефсиманркий сад  с волей, и с сильной волей,
избежать страданиЯ и смерти, если подобное бегство будет совместимо  с волей
отца, в сочетании с совершенной готовностью  к повиновению, если это не так.
Ќекоторые  свЯтые рекомендуют  "полную отрешенность"  в самом начале  нашего
ученичества,  но  по-моему,  это может  означать лишь  полную  готовность  к
каждому   конкретному   отрешению,   (ср.  у   Ѓрата   ‹оуренса.   "Џрактика
ЃогоприсутствиЯ", беседа  4,  25  ноЯбрЯ  1667 г.:  там  говоритсЯ об "одном
единодушном отрешении"  -  "от всего, что,  по  нашему пониманию, не ведет к
Ѓогу), которое может быть потребовано, ибо не  представлЯетсЯ возможным жить
от  мгновениЯ  к мгновению, не желаЯ ничего,  кроме чистого подчинениЯ Ѓогу.
—то же было бы материалом такого подчинениЯ? ‚ысказывание "то, чего Я хочу -
это подчинить то, чего Я хочу, воле Ѓога" представлЯетсЯ противоречивым, так
как  второе  "то" бессодержательно. Ќе подлежит сомнению, что все мы уделЯем
слишком  много  вниманиЯ  избежанию  нашей  собственной  боли,  но намерение
законными  средствами избежать ее находитсЯ в соответствии с "природой" - то
есть,  со  всей  рабочей  системой тварной  жизни,  к  которой приспособлено
искупительное действие испытаниЯ. искупительное действие испытаниЯ.
     Џоэтому было бы совершенно ложным полагать, что христианские взглЯды на
страдание несовместимы с сильнейшим упором на нашем долге оставить мир, даже
в самом мирском смысле, "лучшим", чем мы его нашли. ‚ самой подробной притче
о ‘уде,  данной нам нашим  ѓосподом, Ћн словно бы  сводит  всю добродетель к
активной благотворительности, и хотЯ было бы заблуждением рассматривать одну
эту картину в отрыве от …вангелиЯ в целом, ее достаточно, чтобы развеЯть все
сомнениЯ относительно общественной морали христианства.
     2.  …сли испытаниЯ  ЯвлЯютсЯ  необходимым  элементом в  искуплении,  мы
должны предвидеть, что они не прекратЯтсЯ до тех пор, пока Ѓог не решит, что
этот мир либо искуплен,  либо не поддаетсЯ дальнейшему  искуплению.  Џоэтому
христианин  не может поверить тем,  кто  обещает,  что если  только  в нашей
экономической,   политической  и  гигиенической  системе  будет  произведена
известнаЯ реформа, то наступит –арство  Ѓожие на земле. ќто может показатьсЯ
фактором,   отрицательно   сказывающимсЯ   на   деЯтельности   общественного
благотворителЯ,  но,   как  показывает  практика,  это  не   охлаждает   его
энтузиазма.  Ќапротив,  сильное чувство общности наших  несчастий, несчастий
свойственных всем людЯм, представлЯет собой по крайней мере не худший стимул
к  посильному  устранению  их,  чем  все  эти беспочвенные  надежды, которые
искушают людей на поиски их воплощениЯ путем нарушениЯ нравственного закона,
и будучи реализованными, оборачиваютсЯ  прахом и пеплом. …сли учение  о том,
что   воображаемое  –арство  Ѓожие   на  земле  необходимо  длЯ  энергичного
устранениЯ  присутствующего зла,  применить  к  индивидуальной  человеческой
жизни, его абсурдность тотчас же станет Явной. ѓолодные ищут пищи, а больные
-  исцелениЯ, несмотрЯ  на  то, что  после  еды или лечениЯ  их  по-прежнему
ожидают обычные взлеты и падет  Я жизни. џ, конечно,  не  разбираю вопроса о
том, желательны или нет радикальные перемены в нашей общественной системе, -
Я лишь напоминаю читателю, что конкретное лекарство  не следует принимать за
эликсир жизни.
     3. Џоскольку мы уже упомЯнули политические вопросы,  Я  должен со  всей
Ясностью сказать, что христианское учение  о самоотрицании и  повиновении <i>j-</i>
это чисто богословское,  и ни  в коем случае не политическое, учение.  џ  не
намерен  ничего  говорить  о  формах   правлениЯ,  о  гражданской  власти  и
гражданском  повиновении.  •арактер  и  степень  повиновениЯ,  полагающегосЯ
’ворцу от твари,  уникальны, потому что  отношение  между тварью  и  ’ворцом
уникально;
     отсюда нельзЯ сделать  никакого вывода, применимого к  какому  бы то ни
было политическому положению.
     4. •ристианское  учение о  страдании объЯснЯет,  на  мой  взглЯд, очень
любопытный факт относительно мира, в котором мы живем. Ѓог, по самой природе
этого мира, лишает нас установившегосЯ счастьЯ и обеспеченности будущего, но
Ћн щедро  наделил  нас  радостью, удовольствием  и  весельем.  Њы никогда не
застрахованы от опасности, но  у  нас в избытке весельЯ, а порой и  экстаза.
Ќетрудно  догадатьсЯ, почему.  Ћбеспеченность  будущего, которой  мы жаждем,
научит  нас  сердечной  привЯзанности  к  этому  миру,  тогда как  несколько
мгновений счастливой  любви, пейзаж, симфониЯ, веселаЯ  встреча  с друзьЯми,
купание  или футбольный матч  не  проЯвлЯют  подобной  тенденции.  Ќаш  Ћтец
посылает  нам в отдохновение в  нашем путешествии приЯтные гостиницы,  но не
дает нам стимула по ошибке принимать их за наш дом.
     5.   Њы   никогда  не   должны   усугублЯть  проблему   боли  туманными
рассуждениЯми о  "невообразимой  сумме человеческих несчастий". „опустим,  у
менЯ возникла зубнаЯ боль интенсивностью в "х".  „опустим  также, что у вас,
сидЯщего рЯдом со мной, также возникает зубнаЯ боль интенсивностью в "х". ‚ы
могли бы,  если  угодно,  сказать,  что  общее  количество  боли  в  комнате
составлЯет  теперь 2х. Ќо вы должны помнить, что никто конкретно не страдает
от боли в  2х  -  обыщите  все времЯ  и пространство, и вы не  найдете  этой
составной  боли  ни  в  чьем  сознании. ’акой вещи, как сумма страданий,  не
существует,  ибо  никто   ею  не  страдает.  Љогда  мы  достигаем  максимума
страданий, которые  под  силу  одному человеку,  мы,  несомненно,  достигаем
чего-то весьма ужасного, но мы достигаем в  то же времЯ максимума страданиЯ,
возможного  во вселенной. „обавлением  миллиона других страждущих  мы уже не
добавим боли.
     6.   €з   всех   зол   лишь   боль   ЯвлЯетсЯ   злом   стерилизованным,
дезинфицированным. €нтеллектуальное  зло,  или  ошибка,  может  повторитьсЯ,
потому что  причина первой ошибки (допустим,  усталость или  плохой  почерк)
продолжает  действовать. Ќо  и  помимо этого, ошибка сама по  себе порождает
ошибки - если неправильно первое положение  в рассуждении,  то неправильно и
все, что из него следует. ѓрех  может  повторЯтьсЯ,  потому что не устранено
первоначальное  искушение - но и помимо этого грех, по самой своей  природе,
порождает грех, укреплЯЯ греховную привычку и ослаблЯЯ совесть. Љонечно же и
боль, как всЯкое  другое зло,  может повторЯтьсЯ,  потому что причина первой
боли  (болезнь  или  враг) все  еще действует,  но боль не  имеет  тенденции
умножать сама себЯ. Љогда она прекращаетсЯ, она прекращаетсЯ совсем, и ей на
смену естественным образом приходит радость. ќто различие можно поЯснить и с
обратной  стороны. Џосле совершениЯ  ошибки вам нужно не только устранить ее
причины (усталость или плохой почерк), но также исправить саму ошибку. Џосле
совершениЯ греха вы должны не только устранить, если возможно, искушение, но
также  вернутьсЯ к  греху и  покаЯтьсЯ  в нем.  ‚  каждом  случае  требуетсЯ
"обратное  действие".  Ѓоль не требует такого обратного действиЯ. ‚ам, может
быть, нужно  будет вылечитьсЯ от болезни, котораЯ ее вызвала, но боль,  коль
скоро она прекратилась,  стерильна,  тогда как каждаЯ  неисправленнаЯ ошибка
или не сопровожденный покаЯнием грех ЯвлЯютсЯ сами по себе источниками новых
ошибок и грехов, продолжающихсЯ до конца времен. ЋпЯть же, когда Я ошибаюсь,
моЯ ошибка заражает каждого, кто мне верит. Љогда Я грешу всенародно, каждый
свидетель  либо  одобрЯет мой грех,  соучаствуЯ, таким образом, в моей вине,
либо осуждает его, что чревато опасностью длЯ его милосердиЯ и смирениЯ.  Ќо
страдание, естественным образом, не вызывает  у свидетелей  (если только они
не слишком  испорчены) дурных  последствий,  а  вызывает хорошее  - жалость.
’аким  образом, зло, используемое Ѓогом  в  основном длЯ  созданиЯ "сложного
блага",  наиболее   Явно  дезинфецирова-но,  то  есть  лишено   тенденции  к
умножению, котораЯ ЯвлЯетсЯ самой худшей характеристикой зла в целом.
     <b>8
     Ђд</b>
      —то есть весь мир, солдаты?
     ќто Я-
     џ, этот снег, полночные краЯ. ‘олдаты, одиночество в пути,
     ѓде вместе нам идти - ‚се это Я.
     “. де ла Map. "Ќаполеон".
     ђичард любит ђичарда, что значит:
     џ - это Я.
     експир.
     ‚ одной из предыдущих  глав Я признавал,  что боль, котораЯ одна лишь в
состоЯнии убедить дурного человека,  что не  все обстоит наилучшим 'образом,
может также привести его к последнему  без раскаЯниЯ  бунту. € на протЯжении
всего повествованиЯ Я признавал, что человек обладает свободной волей, и что
в свЯзи с этим все дары, предоставлЯемые ему, имеют как лицевую сторону, так
и изнанку. €з этих посылок  непосредственно следует,  что Ѓожественные труды
по  искуплению мира не  могут навернЯка обеспечить успех в отношении  каждой
индивидуальной души. Ќекоторых  искупление обойдет стороной.  Ќет  ни одного
другого учениЯ, которое Я  с такой  охотой устранил бы из христианства, будь
это  в  моей   власти.  Ќо   оно  полностью  подтверждаетсЯ  Џисанием  и,  в
особенности, собственными  словами  нашего  ѓоспода  -  христианство  всегда
придерживалось этого учениЯ, и оно подтверждаетсЯ разумом. …сли мы играем  в
игру, мы  должны иметь возможность  проиграть. …сли счастье человека лежит в
его  самоотречении, оно никому не под  силу,  кроме него самого (хотЯ многие
могут помочь  ему в  этом), и он  может отказатьсЯ. џ бы уплатил любую цену,
чтобы иметь возможность правдиво сказать: "‚се будут спасены". Ќо мой  разум
выдвигает вопрос: "Џосредством их воли, или без нее?" …сли Я  скажу: "Ѓез их
воли", Я тотчас же отмечу противоречив.  Љаким  образом величайший акт воли,
самоотречение, может совершитьсЯ помимо воли? …сли/ Я скажу: "Џосредством их
воли", мой разум ответит: "Љаким же образом, если они этого не пожелают?"
     ‚ысказываниЯ ѓоспода об аде,  как и все …го высказываниЯ, адресованы не
нашему рассудочному  любопытству, а совести и воле. Љогда они пробуждают нас
к  действию, убеждаЯ нас в  возможности ужасного  результата, они, вероЯтно,
делают  все, на что  они  были рассчитаны, и  если бы весь мир  был  населен
убежденными  христианами, больше не было бы  нужды об  этом говорить.  „ело,
однако,  обстоит таким  образом,  что это учение составлЯет одно из  главных
оснований  длЯ  нападок  на  христианство как на  варварскую религию  и  длЯ
сомнений в благости Ѓога. Ќам говорЯт, что это отвратительное учение - и оно
мне  самому до  глубины  души  отвратительно  -  и  напоминают о  трагедиЯх,
происходЯщих в  человеческой  жизни от  веры  в  него. Ћ  других  трагедиЯх,
происходЯщих  от  невериЯ в него, нам говорЯт  реже.  Џо  этим причинам  - и
только по этим - необходимо обсудить этот вопрос.
     Џроблема заключаетсЯ  не просто  в том. что  Ѓог  предает некоторые  из
‘воих  созданий  окончательной  погибели.  ќто  была  бы проблема,  будь  мы
магометанами.  •ристианство, верное, как  всегда, сложности реального  мира,
предлагает  нам  нечто более  запутанное  и  неоднозначное -  Ѓога, в  такой
степени исполненного милосердиЯ, что  он становитсЯ человеком и умирает  под
пытками,  чтобы  отвратить  от  ‘воих  созданий  окончательную  погибель,  и
который,  тем  не менее,  там, где  это  героическое средство не  действует,
по-видимому не желает, или даже не может, предотвратить эту погибель простым
'актом  власти. Њгновение назад Я  легкомысленно  сболтнул,  что уплатил  бы
любую  цену, лишь бы избавитьсЯ  от этого учениЯ. Ќо Я  солгал.  џ не мог бы
уплатить и  тысЯчной доли той цены, которую уже уплатил Ѓог, чтобы устранить
не просто учение, а сам  факт. ‚ этом-то и  состоит  реальнаЯ проблема:  при
таком избытке милосердиЯ все же существует ад.
     џ не буду пытатьсЯ доказывать, что это учение вполне сносно. ‚ыскажемсЯ
начистоту: оно невыносимо. Ќо по-моему, можно доказать нравственность  этого
учениЯ путем  критики обычно выдвигаемых, или чувствуемых, возражений против
него.
     ‚о-первых,  у многих на уме  возражение против справедливости воздаЯниЯ
как  таковой. ќто  мы  отчасти  обсудили  в одной  из предыдущих  глав.  ’ам
утверждалось, что  всЯкое наказание становитсЯ несправедливым, если из  него
устранить идею воздаЯниЯ по заслугам, и  даже в  самой  страсти мщениЯ  было
обнаружено Ядро праведности  - в требовании, чтобы злой человек не оставалсЯ
в полном удовлетворении содеЯнным им злом, что оно должно предстать ему тем,
чем оно истинно  предстает другим - злом. џ говорил, что боль водружает флаг
истины внутри мЯтежной крепости к покаЯнию. Ќо что, если этого не происходит
-  если  за  водружением флага  не следует никаких  побед?  Џопробуйте  быть
честным  с самим собой. Џредставьте себе  человека, который достиг  власти и
богатства путем непрерывной цепи измен и жесто костей, путем использованиЯ в
чисто  эгоистических целЯх благородных побуждений  своих жертв,  непрестанно
посмеиваЯсь над  их  простотой;  который, добившись  таким  образом  успеха,
использует  его  длЯ удовлетворениЯ своей похоти и ненависти  и,  в конечном
счете,  расстаетсЯ с последними остатками воровского кодекса чести, предаваЯ
своих собственных  сообщников  и  глумЯсь  над их ошеломленным прозрением  в
последние мгновениЯ жизни. Џредположим  далее, что  он  делает все,  вопреки
нашим ожиданиЯм, не мучась угрызениЯми, но ест с аппетитом школьника и спит,
как здоровый младенец, -  этакий бодрый краснощекий детина, которого ничто в
мире не тревожит, который до самого конца непоколебимо уверен, что один лишь
он обнаружил разгадку жизни,  что Ѓог и человек -  дураки, которых он  обвел
вокруг  пальца,  что  его  образ  жизни  вполне  успешен,  удовлетворителен,
безупречен.  ‡десь  нам  следует быть  осторожными.  „аже  малейшаЯ  уступка
страсти  мщениЯ  -  весьма  тЯжкий   грех.  ‚  соответствии  с  христианским
милосердием мы должны  приложить все  усилиЯ к обращению такого  человека на
истинный путь,  предпочесть его  обращение -  хотЯ  бы  и  с  угрозой  нашей
собственной жизни, даже душе - его наказанию, предпочесть его бесконечно. Ќо
проблема не в этом. „опустим, он не захочет быть обращенным - какую судьбу в
вечности вы  сочтете подобающей ему? Њожете ли вы  и впрЯмь  пожелать, чтобы
такой  человек,  оставаЯсь  тем,  кто  он  есть  (а  он  должен иметь  такую
возможность, коль скоро он  обладает свободной волей),  навсегда  осталсЯ  в
своем нынешнем счастливом состоЯнии - чтобы он на  протЯжении всей вечности,
пребывал в совершенном убеждении, что ему удалось всех провести? Ђ  если  вы
не можете этого вынести, то  только ли ваше злонравие тому  причиной? €ли же
вы обнаруживаете,  что конфликт между справедливостью и милосердием, который
временами  казалсЯ  вам  таким  устаревшим  богословским вопросом,  теперь и
впрЯмь разыгралсЯ в вашем сознаниии, сопровождаемый чувством, что он исходит
(верху, а не снизу? ‚ами движет не просто желание причинить этому никчемному
существу  боль,  но  поистине  моральное требование  что,  рано  или поздно,
справедливость должна восторжествовать, флаг должен быть  водружен в этой до
жути мЯтежной душе, даже если  за этим  не последует более полнаЯ  и  лучшаЯ
победа. ‚ каком-то смысле длЯ самого такого  созданиЯ, даже если оно никогда
не исправитсЯ,  лучше, если  оно будет  сознавать  себЯ чем-то  неудавшимсЯ,
ошибочным. „аже милосердие врЯд  ли  может пожелать такому человеку  вечного
самодовольного  продолжениЯ этой жуткой  иллюзии.  ”ома  Ђквинский  писал  о
страдании, подобно тому, как Ђристотель писал о  стыде, что само по себе оно
не ЯвлЯетсЯ благом, но что оно  может обладать известным благом в конкретных
обстоЯтельствах. ќто  значит,  что,  при  наличии  зла,  боль  в  результате
обнаружениЯ  зла, будучи своего рода знанием, ЯвлЯетсЯ относительным благом,
ибо альтернативой будет незнание  души  о присутствии зла или о том, что зло
противно  ее  природе,  тогда   как  "и   то,  и  другое",  пишет   философ,
"представлЯет  собой Явное  зло"  (Summa  Thelogica). € по-моему, пусть и  с
трепетом, мы должны согласитьсЯ.
     ’ребование, чтобы Ѓог простил такого  человека,  пока он остаетсЯ таким
же,  как   и  был,   основано  на  смешении   попустительства  с  прощением.
Џопустительствовать  злу - значит  попросту игнорировать  его, относитьсЯ  к
нему так,  как если бы оно было  благом. Ќо  прощение, длЯ того, чтобы  быть
полным,  должно быть не  только дано, но и принЯто, а человек, не признающий
з^ собой вины, не может принЯть прощениЯ.
     џ  начал  с  понЯтиЯ  ада,  как положительного наказаниЯ,  воздаваемого
Ѓогом,  потому что это форма, в  которой учение  носит  самый  отталкивающий
характер, и  мне хотелось совладать с самым сильным возражением. Ќо, конечно
же, хотЯ наш ѓосподь часто говорит об аде, как о месте отбываниЯ  приговора,
вынесенного судом, Ћн также говорит в  другом месте, что суд состоит в самом
факте  предпочтениЯ людьми  тьмы свету,  и  что  людей судит не  Ћн, но  …го
"слово"  (€оан.  3:48). Ђ  поскольку  в конечном счете обе эти идеи означают
одно и  то же, мы вольны считать, что погибель дурного человека состоит не в
навЯзанном ему  приговоре,  а  просто  в том,  что  он ЯвлЯетсЯ  тем, кем он
ЯвлЯетсЯ. •арактеристика погибших душ - их "отказ от всего,  что не ЯвлЯетсЯ
ими"  (”он •югель, "—то мы имеем в виду  под раем и адом?). Ќаш воображаемый
эгоист пытаетсЯ превратить  все, что  ему попадаетсЯ,  в  свое  владение или
придаток. ‚кус к иному, то есть самаЯ способность наслаждатьсЯ добром, в нем
угас,  за  исключением случаев,  когда  его  тело  все  еще  втЯгивает его в
какой-то  рудиментарный  контакт  с  внешним  миром.  ‘мерть  устранЯет этот
последний контакт.  €сполнЯетсЯ  его  желание  -  жить  полностью  в себе  и
обходитьсЯ тем, что он там обнаружит. € он обнаруживает там ад.
     „ругое  возражение  основано  на  кажущейсЯ диспропорции  между  вечным
проклЯтием и преходЯщим грехом. € если мы думаем о вечности всего лишь как о
продолжении времени, диспропорциЯ и  впрЯмь имеет место. Ќо многие отвергнут
такое  понЯтие  о вечности.  …сли  мы вообразим времЯ,  как линию,  -  а это
хороший образ, потому что элементы времени  расположены последовательно и ни
один  из  них  не сосуществует с другим -  нам, вероЯтно, следует  думать  о
вечности  как  о плоскости  или даже  объеме. ’аким  образом  всЯ реальность
человеческого  существа будет  представлена  объемной 'фигурой. ќто объемнаЯ
фигура  будет  в  основном делом  рук Ѓога, действующего  через благодать  и
природу, но человеческаЯ свободнаЯ волЯ вносит в нее базисную линию, которую
мы  именуем земной  жизнью  -  а если неверно  провести  базисную линию, всЯ
объемнаЯ фигура окажетсЯ  не в том  месте. ’от факт, что жизнь коротка, или,
возвращаЯсь  к символу, что мы вносим во всю  сложную  фигуру лишь небольшую
линию, можно считать актом Ѓожьего м